Мрак. Книга 1

Глава 9

7 октября 2021 года Новосибирская обл.

Я посмотрел в неприветливое дуло, потом в серьезные глаза секретарши, шутовски поднял руки вверх и ответил:

- Кротов Кирилл Александрович, тридцать пять лет, рожден в селе Богучаны Красноярского края, судимостей нет, разведен, офисный работник. – Чуть помолчал и добавил – Рыба. Тигр

- Что рыба? Что тигр?– не поняла девушка.

- Я рыба. Знак зодиака такой есть. Рожден в год тигра. Теперь у тебя есть полная информация обо мне, герр штандартенфюрер, разрешите опустить руки?

- Кирилл, я правда хочу знать, кто ты такой! – Девушка тряхнула головой, отчего пистолет в ее руке сменил направление. Это прекрасно можно было использовать, но смысл? – Я не дура и понимаю, что у обычного человека не может быть настоящего оружия в машине просто так! И офисные работники не ведут себя, как ты! Расскажи все, я хочу знать, с кем еду! Или ты не веришь, что я смогу выстрелить?

Я тяжело вздохнул и опустил руки, не сводя взгляда с пистолета.

- Ксюша, Ксюша, вот не дура ты говоришь, да? Ну стреляй давай.

Девушка напряглась и забегала глазами, но руку не опускала. В тишине просидели с полминуты, потом все же она опустила пистолет и повесила голову.

- Ты был так уверен, что я в тебя не выстрелю? – Негромко спросила она, глядя в землю.

- Неа – легкомысленно ответил я, подошел к ней, забрал пистолет и направил на нее. Девушка подняла голову и уставилась в дуло. Я несколько раз нажал на курок, но, кроме щелчков, ничего не произошло. – А теперь скажи мне сама, почему ты дура?

Лицо у Ксюши было бледнее мела. Трясущимися руками она пощупала свою милую головку, словно не веря, что та на месте, и посмотрела мне в глаза.

- Что не так? Я же и с предохранителя сняла, обойму вставила…

- Бестолочь ты. Во-первых, никогда не направляй пистолет на человека, если не умеешь им пользоваться. Я тебе пять минут назад все показал, а ты… Эх. Обойму ты вставила, а патрон в патронник не дослала. Во-вторых, просто не направляй оружие на человека, если не готова стрелять, это портит твою репутацию. – Я задумчиво покачал головой. – Ну и в-третьих, пойдем-ка в лес, учить тебя буду кой-чему.

Девчонка отпрянула от меня, глаза снова испуганно заблестели.

- Чему учить? Я бы не стала стрелять ни в коем случае, Кирилл! Ты же видел!

- Учить стрелять! – Негромко рявкнул я, начиная закипать от непонятливости попутчицы. – Чему еще я тебя могу учить, горе луковое?

- Ааа, стрелять – выдохнула та, явно расслабляясь. – Просто у нас воспиталка так говорила, когда вела на наказание, вспомнилось…

- Ты мне на жалость не дави – попросил я – но идти учиться я все же передумал. Будем прямо здесь грызть гранит науки, теоретически. В общем, смотри, держишь пистолет в вытянутой руке, левую подкладываешь под правую, так меньше трястись будет. Конкретно с этого ты далеко не постреляешь, но, в дальнейшем, старайся держать большой палец прямым, вытянутым в сторону цели – так рука сама будет наводиться и стрельба будет точнее…

Минут десять я рассказывал и показывал все, что знал о стрельбе из пистолета, и Ксюша, на радость мне, внимательно слушала. Проскочившую мысль о том, чтобы несколько патронов отстрелять в лесочке, отойдя от поляны, я отмел – все же даже этот словно игрушечный пистолетик не абсолютно бесшумный, а если по наши души выдвинулись ребята из деревни и сейчас где-то рядом, не хочется привлекать их шумом. Да и от полянки отходить не хотелось по той же причине – если нас ищут, то, скорее всего, придут со стороны дороги. И надо наблюдать за подходами. Поэтому объяснил и показал на пальцах, вроде, усвоила. Пару раз получила по рукам, пытаясь наклонить пистолет, и выслушала длинную и нудную отповедь, почему нужно целиться двумя глазами.

После окончания краткого обучения, я решил, что пора бы уже заняться и спиной, которая подозрительно тихо себя вела – почти не болела, слегка чесалась и, в целом, не было ощущения, что вчера ее всю исполосовали плетью. Аптечку я благоразумно захватил из машины и, зябко поеживаясь – середина осени как-никак, и не на югах далеко, на улице градусов восемь по ощущениям – аккуратно снял куртку и попросил секретаршу посмотреть, что там с ранами. Та посмотрела, округлила глаза, потерла их, встряхнула головой и посмотрела еще раз, чуть ли не вплотную. Одним глазом наблюдая за ней, а вторым за полянкой, я подивился странному обряду и спросил:

- Ты там крылья увидела?

- Что? Какие еще крылья? – Итак распахнутые глаза Ксюши открылись еще шире, хотя казалось, что уже некуда.

- Ну белые такие, с перьями. Я же ангел во плоти, просто раньше скрывал это от тебя, человеческий детеныш – последние слова произнес нараспев, как разговаривали ангелы в моем представлении. Девушка фыркнула и потыкала в мою спину пальцем, отчего я зажмурился, но на удивление больно не было.

- Человеческий детеныш- это из Маугли вообще-то, при чем здесь ангелы – кажется, ребенок взрослеет и начинает понимать юмор. – У тебя, ангелок, на спине только шрамы и никаких ран. И шрамы эти, как минимум, недельной давности, а то и больше. Ничего не хочешь мне рассказать?

Тут уже у меня глаза округлились. Какие шрамы, абсолютно точно вчера еще там было разбито до мяса, а может, и до ребер. Надо проверить, потому что пока сам не увижу – не поверю. Достал телефон, так и лежавший во внутреннем кармане куртки, включил его и попросил Ксюшу снять все на камеру. Та все сделала и уже через минуту я любовался собственной отнюдь не широкой спиной. На которой и в самом деле были заметны покрывшиеся коркой клейма с рунами и бугристые шрамы, протянувшиеся от шеи до самой пятой точки. Они густо покрывали всю спину, но при этом они никак не могли быть вчерашними, я бы сказал, что они даже не недельной давности, а побольше – уже и кожей покрылись, не видно ни одной открытой ранки. И это вызывает сильное недоумение и подспудную тревогу. Недоумение – понятно почему, так не бывает, я же не ящерица какая и даже не Росомаха из замечательного американского фильма. А тревогу – потому что все непонятное меня всегда настораживает, особенно, если это касается меня. А еще и потому, что в раны мне добрые деревенские жители сыпали что попало, вроде земли, и терзают меня смутные сомнения, что это безвредно. И если заросло прям поверх оставшейся в ранах дряни, то как это скажется на мне? По видео не видно нагноений никаких, хвала всевышнему, но надо бы быть поосторожнее и смотреть за своим состоянием.

Я покачал головой и спрятал телефон в карман. Надел куртку назад и потрепал улегшуюся рядом Ксюшу по голове:

- Сеньорита, мне нечего вам ответить, я сам в полнейшем ах… недоумении. Оставим пока этот вопрос открытым, а лично я буду тихонько радоваться, и самочувствию, и экономии тех же бинтов. Ты как себя чувствуешь? – Чудовищным усилием воли я подавил зевок.

Ксюша пожала плечами:

- Хорошо чувствую, а что? Не должна?

- Понятия не имею, что ты кому должна, но вот я очень сильно хочу спать. Поэтому предлагаю тебе пока остаться на дежурстве, а я покемарю часика четыре, справишься?

- Не поняла, справлюсь с чем? Что за дежурство? - Девушка нахмурила брови.

- В первую очередь, тебе надо справиться в борьбе со сном. Ближайшие четыре часа лежишь здесь, никуда не ходишь, услышишь или увидишь что-то подозрительное – будишь меня, хорошо? Если почувствуешь, что засыпаешь – тоже буди. Если уснешь на дежурстве, я… - И задумался, сходу не придумав что я ей могу сделать. Ну не душить же ее… - То могут приехать твои братья по вере и снова захомутают и тебя, и меня. Поэтому делай, что хочешь, но не спи, лады?

- А почему вставать нельзя? А вдруг я по маленькому захочу? – Она продолжила забивать гвозди в крышку гроба моей психики.

- Потому что пока ты лежишь, тебя не видно, а встаешь – начинаешь выделяться на фоне нашей полянки, если смотреть со стороны леса. А как пойдешь куда-то, то с любой стороны тебя спалят, горизонтальное движение в лесу очень даже хорошо различается! – Терпеливо пояснял я, уже не скрывая зевоту – Если есть позывы – иди сейчас, пока я не в мире грез и пока рядом никого нет наверняка. Но все же пригнись, как встанешь, учись не отсвечивать по лесу.

- И все же, Кирилл, кто ты? Откуда все это знаешь? – Ксюша вернулась на уже прошедшую тему.

- Рыба я, сказал же. Ксюха, я родился в деревне посреди тайги, там каждый новорожденный все это знает еще в роддоме – я отмахнулся и уставился в сторону дороги, по которой мы сюда приехали, всем видом показывая, что тема закрыта.

- Ага, и у каждого новорожденного из этой твоей Бугульмы полная сумка автоматов и пистолетов валяется – пробурчала Ксюша, но все же встала и, пригнувшись, направилась в лес.

- Но-но, попрошу не оскорблять родные места. Не Бугульма, а Богучаны! – Негромко сказал я в спину девушке, на что она уже никак не отреагировала.

***

Я совсем не понимаю, как мыслят Феоктист и Ко. Может, это то пойло так действует? У них сбежали двое людей, которые много чего видели и слышали, а эти олухи даже никак охрану не усилили. По пространству между домов и лесом ходил один человек, не было ни секретов на подходах, ни еще каких мер безопасности. Возможно, конечно, что кто-то затихарился с той стороны поляны, на дереве, например, но это глупо – расстояние от леса до домов смешное, метров тридцать, если его пройти незамеченным, то для предполагаемого стрелка из-за домов мы попадем в мертвую зону.

Наблюдал я уже второй час и пока только удивлялся беспечности язычников. Сюда добирались долго, еще при свете выехали, немного не доехав до поворота к деревушке загнал машину в лес и как мог замаскировал и ее саму, и следы съезда. А потом бодрым маршем направился в сторону поселения по лесу. Однако далеко не ушел, был остановлен писком секретарши – она с ошалелыми глазами бежала за мной. Я про себя выматерился, но остановился, дожидаясь.

- Что случилось, дитя анархии?

Ксюша подбежала ко мне и слегка задыхающимся от бега голосом выпалила:

- Кирилл, мне одной страшно оставаться! Тут же лес, темно, вдруг…

- Так сиди в машине, хрен кто тебя там достанет. Не отсвечивай зря, ложись спать и все, утром я уже вернусь – раздраженно ответил я. Время еще не поджимало, в гости я собирался только под утро, но хотелось дойти до деревни еще до темноты.

- В машине кажется, что кто-то ходит вокруг! И в ней ничего не видно, потому что ты ее завалил ветками, а от этого еще страшнее становится! – Девушка потихоньку переходила на ультразвук, все повышая тональность.

- Не пищи, как комар! – Буркнул я. – Что ты хочешь? Со мной пойти? Я пойду быстро и по лесу, ты ж через километр сдохнешь – увидел, как она вскинула глаза, и поправился – фигурально, дыхалка в смысле. Да и я туда не чаи гонять иду, ты уверена, что хочешь это все видеть?

- Не хочу! Но здесь сидеть еще страшнее! Я лучше тебя там на опушке где-нибудь подожду! И не сдохну, я раньше легкой атлетикой занималась!

- Ага, а вот там-то, даже без машины, тебе не страшно будет? Или тебя под сенью лесов твой Даждьбог прикрывает? – Невесело пошутил я, проигнорировав фразу про атлетику. Это же вообще разное…

Спустя минут пять разговоров и убеждений, она все же направилась за мной. И, в общем, почти не замедлила темпов моего движения, лишь раз попросив остановиться, хотя, ради справедливости – она шла по прямой, а я метался по широкой синусоиде в поисках удаленных постов, правда, безуспешно. Но привычка брать на все время с запасом сработала на пользу и сейчас – добрались засветло и до темноты я даже успел обойти деревню кругом, петлями прошмыгнув по самым опасным на мой взгляд местам. И никого не нашел, отчего до сих пор пребывал в недоумении. Потом засел в лесочке у окраины, в точке с удобным обзором на всю деревушку, пристроил тут же Ксюшу и занимался наблюдением. Дело это было чудовищно скучное – после наступления темноты жизнь в поселение замерла, лишь бродил один сторож, нагло нарушая все правила устава гарнизонно-караульной службы – он постоянно курил, отходил в лес для справления нужды (чем ему не угодил туалет непонятно, но, наверное, так романтичней), иногда усаживался на табуретку около моей бывшей темницы, а около двух часов ночи и вовсе сходил в дом и вышел оттуда с подносом еды, устроив себе пикник на природе. Причем, сделал это буквально в сорока шагах от нашего лежбища, на самой опушке. Был сильнейший соблазн убрать его уже сейчас, но я себя остановил – и рано еще, может, у них проверка как раз посреди дежурства, и шуметь не хотелось. Тот же хлопок из ПСС вполне могут услышать в доме, если кого мучает бессонница, нож кидать –без гарантий, а подойти по лесу не хрустнув веткой – это не ко мне, я ж не Винни Ту, вождь апачей. Поэтому так и сидел, носом втягивая очень аппетитный запах жареной картошки.

Около четырех часов ночи я решил, что никто уже его проверять не будет и пора действовать. Дождался, когда этот недосторож уйдет на дальний край полянки, как мог тихо подобрался к опушке в месте, куда он ходил отлить, и притаился. Сюда он не заходил давно, так что скоро должен вернуться в помеченное место – судя по прежнему наблюдению, в течение ближайшего получаса. И он не подвел, еще раз прогулялся вдоль домов, присел на стульчик, посидел минутку и направился в мою сторону. Я напрягся и осторожно выпрямился за стволом широченной сосны. Каждый раз он останавливался примерно в одном и том же месте, но там были совсем молодые деревца, за которыми не укроешься, поэтому я выбрал сосну метрах в трех, удачно растущую сбоку от стихийного нужника. Мужик подошел, напевая какой-то заунывный мотив, и завозился с застежками на штанах, расположившись ко мне строго боком. В этот раз он почему-то сменил позицию – я рассчитывал, что он будет ко мне спиной, но так тоже неплохо.

Отклеился от дерева и, коротко размахнувшись, отправил в полет свой любимый нож Катран-1С, который достать было сложнее, чем огнестрел. Нож не подвел и в этот раз – вошел в висок как по маслу. Одна из причин, почему я его люблю, помимо хорошего качества стали и удобной ручки – он реально тяжелый. Кто скажет, что эта серия вообще-то не предназначена для метания – тот будет абсолютно прав, но по секрету могу поведать, что даже саперные лопатки в умелых руках летают как надо. Вообще, Катраны, вся серия, даже охотничьи – самые удобные из бывших в моих руках, а за счет веса при метании пробивают каску старого образца. Правда, надо привыкнуть к смещенному центру тяжести, но это дело времени.

Неудачливый сторож начал оседать назад, я подскочил и успел придержать его, смягчив падение. На всякий случай, проверил пульс – нет, идет к нитке, как и следовало ожидать. С такой дырищей в голове сложно придерживаться нормального сердцебиения. Посидел еще с минутку, дождался, когда точно пропадет пульс, и вытащил нож, тут же вытерев его об одежду покойника. Ну вот, уже минус один у ублюдков, а вечер только начинается.

Со стороны леса раздалось какое-то шебуршание и я метнулсявбок, а потом к оставленной лежке. Но тут все было почти в порядке, просто мадам секретарша изволили блевать. Безумно захотелось понудить, вроде «а я тебе говорил, бестолковая твоя голова – сиди в машине, будешь целая и невредимая!» А сейчас и потная вся от пробежки, и вон, весь ужин извергла из себя. Зря только целую банки тушенки потратили… Но сейчас явно было не лучшее время и место для подобных диалогов, поэтому я только похлопал ее по плечу и направился в сторону ближайшего дома.

Былая ненависть ко всем, здесь живущим, понемногу сошла на нет, осталась лишь к двум персонажам – Феоктисту и Васильку. Вот они-то мне сейчас и нужны в первую очередь. Изначально я планировал их вытащить, а остальных или прирезать тихонько, или дома поджечь, но сейчас остыл и вырезать всю деревеньку казалось уже явным перебором. Потому что… Потому что. Я, может, и злой, но отходчивый. Следственно, надо посетить только второй дом – заранее у Ксюши спросил, кто где обитает, и очень кстати оказалось, что и Феоктист, и Василек бытуют в одной избе и, вроде как, только вдвоем.

Тихонько добрался до нужного дома, поднялся на изукрашенное крыльцо и потянул на себя дверь. Как и ожидалось, та не поддалась – та же Ксюша говорила, что все в деревне дома не закрывали, за исключением жреца и палача, исполняющего обязанности его личной охраны. Навевает пакостные мысли, кстати. Катран помог и в этот раз – отжал им немного дверь в бок, в щель просунул второй нож, нащупал и приподнял им щеколду. Нет, есть в этой патриархальности плюсы, есть. Не знаю, как для жителей, но вот для меня точно.

Дверь открылась без единого скрипа, чем меня порадовала до глубины души. Прошмыгнул внутрь, не закрывая дверь насовсем, замер, давая глазам привыкнуть к темноте, и прислушался. Откуда-то из глубины доносился мощный храп. Если я правильно помню свой визит сюда, то я сейчас в прихожей, прямо будет большая комната, левее комната поменьше, а слева – кухня. Когда глаза привыкли к скудному освещению, поступающему от луны через окна, огляделся и замер. Василек, падла такая, спал в прихожей, буквально в двух метрах от меня. А я полагал, что он храпит в меньшей комнате. Хотя, в принципе, это ничего не меняет, ни в его судьбе, ни в моих планах. Тихо-тихо разулся, прошел к нему, в очередной раз порадовавшись, что ничего не скрипит, и коротким ударом ножа под подбородок превратил его сон в вечный. Снова замер. Все такой же храп и больше никаких звуков.

Так же тихо направился в комнату. В голове боролись две мысли – просто прикончить старика и уйти, за что отвечала рациональная часть мозга, а со второй стороны не хотелось, чтобы он так легко покинул это мир. В итоге победила вторая часть и, подойдя вплотную, я одной рукой зажал жрецу рот, а вытянутыми пальцами второй ударил в сонную артерию, отправляя старика в нокаут на пару часов. Снял с пояса заранее заготовленную веревку, скрутил спящему руки и ноги, запихал кляп из портянки, закинул, кряхтя, его на плечо и отправился назад. Под двойным весом пару раз скрипнули половицы и меня бросило в пот – а вдруг во второй комнате или в кухне еще кто-то есть? Но пронесло, никто не выбежал мне навстречу. Обулся, забросил безвольное тело на плечо и только потянулся к двери, как снаружи раздался знакомый тихий хлопок ПСС, крик и еще два кашляющих выстрела.

Ну твою мать! Выглянул в незакрытую дверь. Видно пока никого не было. Деревня явно просыпалась, было слышно, как в одном из домов что-то громко обсуждают, но на улицу не высовывались, за что им мое безмерное уважение. Еще раз выглянул в дверь, огляделся, пригибаясь под тяжестью жреца обогнул дом и припустил в сторону оставленной секретарши. Пока бежал, взмок, хоть и было буквально метров сто пятьдесят – нет, все же офисная работа совсем не располагает к поддержанию формы.

Ксюша лежала на своем месте, бледная как смерть, и перепуганными глазами смотрела на меня. Что мне не очень понравилось – ствол ПСС тоже следил за мной и, судя по прозвучавшим выстрелам – в этот раз она патрон в патронник дослала. Но не выстрелила все же, а я доковылял до нее, аккуратно (не из желания сохранить жреца, а чтобы не шуметь) положил Феоктиста на землю и сам завалился рядом.

- Чего шумим? – Тихо прошептал на ухе Ксюше, бегая глазами по пространству перед домами. Там появились первые жители, почти одновременно вышедшие из двух домов и сейчас активно переговаривающиеся и крутящие головами.

- Я… Я убила человека… - Задыхающимся голосом прошелестела в ответ девушка. – Пока ты был в доме, из ближнего дома вышел Митрофан, ну, которого мы тогда с Феоктистом на поляне встретили, молодой, и зачем-то пошел сюда… А тут же тот лежит, которого ты убил… Я подумала, что он поднимет тревогу, и выстрелила, но сначала плохо попала, он закричал и я еще стреляла, а потом он упал и затих… Я убила его! Кирилл!

Ее начало трясти, еле слышный вначале шепот становился громче, глаза были безумные. Да, первый раз он такой, девочка… Вот только сейчас никак нельзя впадать в истерику. Поэтому я зажал ей рот ладонью, навалился сверху и, достав нож, поводил перед ее глазами, которые стали еще больше. Свистящим шепотом прошипел в ухо:

- Заткнись, дура, что за истерику ты мне здесь устраиваешь? Если бы ты его не убила, сейчас мы с тобой оба бы уже были в гостях у них и, вполне возможно, что ты бы побывала на моем месте в колодке! Хочешь попробовать, каково это – когда плетями хлещут? А? Или когда каленым железом по костям прижигают? Или по кругу бы пошла! Убила и убила, потом погорюешь, а сейчас замолкни нахрен!

Теперь девчонку затрясло еще больше, но из глаз пропала та искорка истерики. Клин клином вышибают, давно известная истина. Нет, можно было конечно и ее выключить на полчасика, но тогда я бы остался один на ногах и со мной два тела, которые я точно не упру по лесу, если нас бросятся ловить всей деревней. А бросать Феоктиста я не собирался, дико чешущаяся спина меня не поймет и не простит.

- Все, пришла в себя? – Уже спокойно прошептал я, дождался подтверждающего кивка и перевалился с девушки. – Ксюх, я потом тебе устрою сеанс психотерапии, чесслово, сейчас просто терпи и лежи тихо, хорошо? Больно уж соседи у нас беспокойные…

Девушка кивнула, не глядя на меня, и отвернулась в сторону. Может, обиделась, может, не хочет смотреть на два тела, лежащих совсем недалеко от нас, кто ее поймет. Я пожал плечами и замер, вглядываясь в происходящее в деревушке. А там события развивались динамично – народу на улице было уже полно, как бы не все население, и как раз в этот момент кто-то заметил, что дверь в избе их жреца не заперта, постучался в нее и вошел. Через несколько секунд вылетел оттуда бомбой и заорал:

- Феоктиста нет! А Василек мертв! Его кто-то зарезал!

Сразу несколько голосов на разные лады заорали, кто-то требовал немедленно собираться и бросаться на поиски, кто-то просто орал, а одна женщина даже упала на колени и всерьез рыдала в голос. Эва как. Интересно, по кому из двух? Вот ведь, даже таких ублюдков кто-то любит, надо же.

- А чего мы ждем? – подала голос Ксюша – нам же надо скорее отсюда уходить! Как раз пока у них там неразбериха!

- Неа – помотал я головой. – Тоже об этом думал, но нет. Сначала посмотрим, что они решат. А по лесу ночью, да со жрецом на плечах мы так нашумим, что нас быстро найдут и догонят. Да и ждут от нас этого, а противника всегда надо удивлять.

Девушка помолчала немного и снова зашептала:

- А ты что хочешь делать?

- Не знаю еще. Лежим, смотрим, думаем. Если сейчас все бросятся в погоню, то я отстреляю половину, остальные наверняка по домам разбегутся и тогда уже уходим. А если нет – то ждем, пока все разойдутся по домам, и тогда сматываемся.

- То есть, половину отстреляешь? Они же безоружные! Как тебе не жалко людей??

- Ты мне этот пацифизм бросай. И жалость лишнюю тоже. Все, прекращай болтать, давай смотреть за деревней.

Девушка надулась и опять отвернулась. Вот человек все же, голова два уха. Еще заботится о них…. А в деревне, тем временем, нарастал гвалт, пока через какое-то время не разнесся неуловимо знакомый высокий голос:

- Братья и сестры! Послушайте меня!

Гвалт быстро затих и тот же голос уже чуть тише начал вещать. И вещал он добрых минут десять. До меня долетало не все, но общую суть можно было уловить – некто определил, что Феоктист сам ушел, перед эти убив Василька во сне и прихватив с собой двоих верных только ему людей. Оказывается, последнее время политика жреца сильно поменялась и не всем это было по нраву, о чем уже неоднократно говорилось на их вече и предлагались варианты со сменой власти, на что Феоктист был не согласен, само собой. И вот из всего этого голос делал вывод, что жрец ушел, предварительно прирезав Василька, как одного из тех, кто выдвигал ему претензии. На мой взгляд, версия была дерьмовая, но жители слушали молча. Лишь когда оратор заткнулся, раздался визгливый женский голос:

- Наш Жрец не мог нас оставить! Он был послан нам Богами для наставления на пусть истинный!

Опять начался гвалт, который вскоре опять прервал тот голос. Но в этот раз он говорил уже тише и было не слышно уже почти ничего, только отдельные слова долетали. Неплановое собрание продолжалось еще около часа, по его завершению народ разошелся по своим домам, продолжая что-то обсуждать. Какие-то выводы они все же сделали, потому что теперь оставили на страже уже двоих людей. Но вот дисциплине никто не обучался, вследствие чего служба неслась на отвали – первые полчаса еще сторожа ходили в разнобой и молча, но потом они встретились на середине, разговорились и дальше курсировали уже вместе. А где-то около шести утра, по моему внутреннему будильнику, и вовсе учудили. Сначала прошлись около домов, явно прислушиваясь к происходящему внутри, затем направились в сторону так и стоящей пустой избы Феоктиста. Оттуда даже труп не убирали, видимо, оставили на день. Чуть помялись перед дверью, пошептались и один скрылся внутри, а через минуту за ним последовал и второй.

Ну да, если жрец ушел, то теперь можно с чистой совестью прикарманить чего-нибудь из его имущества. И Бог им в помощь, тут важно другое – пока они внутри у нас появился отличный шанс тихонько убраться, думаю, минимум несколько минут они проведут в доме. Толкнул Ксюшу, мотнул головой и, снова забросив на плечо жреца двинулся в сторону от деревни. Шагал очень осторожно, раздвигая ногой ветки и сучки – хоть и в избе сторожа, и расстояние немаленькое, но на улице ночь и тишина, вдруг услышат. Так, пройдя метров пятьсот, на что потратили не меньше двадцати минут, забрал вправо и ускорил шаг. Я был мокрый, как мышь, дыхалка тоже уже начинала подводить – все же такой способ передвижения и сам по себе выматывает, а тут еще и жреца тащу, и рюкзак, и автомат. Секунду подумав, притормозил, дождался Ксюшу и вручил рюкзак ей, ибо нечего налегке так идти. Хотел и автомат отдать, но не решился – а вдруг все же или встретим кого, или кто-то нас услышит и бросится догонять. Последнее было маловероятно, но все же…

Вскоре вышли на ту самую дорожку, ведущую от деревни, и дальше идти стало попроще, все не по лесу. А минут через тридцать у меня на плече задергался жрец. Крепкий, сволочь, я думал подольше побудет без сознания. Сбросил его на землю, снова отправил поспать и решил устроить короткий привал, благо, на километр- полтора мы точно удалились. Уселся под ближайшее дерево, дождался Ксюшу, отобрал у нее рюкзак и достал из него фляжку. Посмотрел на запыхавшуюся секретаршу, кулем свалившуюся рядом, и отдал ей. Она выхватила фляжку и надолго присосалась, мне даже пришлось ее тормозить.

- Эй, отдай, там еще одна есть, я видела! – Жалобно простонала девушка и протянула руку.

- Там есть, все верно. Но нам чапать еще пару часов таким темпом. Да и ты сейчас напьешься, идти не сможешь нормально, бок колоть будет – я не стал хлебать воду, сначала прополоскал рот, потом сделал пару глотков и закрыл флягу. С последней службы со мной путешествует. – Ты как? Дойдешь?

Ксюша что-то невнятно пробормотала и стекла на землю, растянувшись во весь рост. Потом все же членораздельно сказала:

- Наверное… Что ты там напихал в свой рюкзак? Он весит тонну!

- Да всего понемногу, даже пожрать прихватил, вдруг мы заблудимся. Привычка такая очень полезная, знаете ли – собрался … в лес на день – запасись на неделю. – Чуть не ляпнул лишнего, но девчонка не заметила, продолжая лежать звездочкой и смотреть в небо.

Нет, не нравится мне такое положение дел. Надо уменьшать груз, или так до обеда не дойдем, а я вообще-то не на прогулке, а еду в Красноярск. И так несколько дней потеряли. Поднялся, размял руки и плечи и присел к секретарше. Та не поменяла позы, только скосила глаза на меня.

- Что, пора идти? Дай еще пять минуточек, садист…

- Не угадала. Отойди-ка по этой дорожке назад до поворота и заляг там, только не на виду, посмотри, чтобы никто не шел за нами. Как раз минут пять и полежишь, как хотела. А я кое-что сделаю и пойдем дальше, нам еще черт знает сколько ехать.

Вспомнил, что, по большому счету, только отъехали от Новосибирска и уже застряли, три дня коту под хвост. Может, уже где-то рядом с Красноярском был бы, а может, даже уже и доехал бы… Тут же вспомнилось и как именно я провел эти дни, от чего внутри опять начало закипать бешенство. Ксюша посмотрела мне в глаза, видимо, что-то там увидела, молча поднялась и направилась в указанную сторону. А я вернулся к жрецу, поднял и закинул его на гудящие от усталости плечи, и пошел в лес, где погуще. Отойдя метров на пятьдесят, скинул его и принялся от души хлестать по щекам, приводя в чувство. Впрочем, когда он очнулся, не отказал себе в удовольствии пару раз приложиться еще. Старик быстро оценил ситуацию, выпучил глаза, побледнел так, что даже в темноте стало заметно, и начал что-то активно угукать в мой самодельный кляп.

- Что старче, пообщаться захотелось? Вот ты мне, наверное, не поверишь, но и я бы с радостью с тобой поговорил, да некогда. А тащить тебя дальше уже неудобно стало – я достал нож и сделал у него на лице длинный разрез от одной щеки до второй, в конце еще отхватив ухо. Кровь, черная в окружающей темноте, начала заливать жрецу лицо, но я заботливо вытер ему глаза. Пусть смотрит, падаль. – А так мы бы с тобой поговорили, ох ты попел бы у меня, Басков бы завидовал. Дюже мне интересно многое из твоей жизни.

Всю подобную сволочь я не любил еще с прошлой жизни, когда было несколько дел с культами. Там, конечно, это выглядело совсем иначе, и поклонялись те ребятки в основном темным богам, и своими деревнями не жили. И еще куча отличий, вплоть до цвета кожи. Но главное одно – всегда находилась какая-то падла, которая начинала все это, и всегда, в ста процентах случаев, эта падла имела свою выгоду с происходящего – кто тешил свое эго вот таким суррогатом власти, кто всякие наклонности удовлетворял, кто получал денежки от разных источников, а кто-то и пользовался напропалую одним из сопутствующих явлений – бесконтрольным доступом к девчатинке. И, судя по словам Ксюши, что этот сморчок не употребил ее сразу по причине «отсутствия волос», я относил его к категории последних. Хотя и остальное не исключается. И именно такие меня всегда бесили больше всего, а если еще припомнить и те «божьи печати», и плети, то мой разговор бы затянулся ой как надолго… Но увы и ах, снова обстоятельства.

- Но тебе повезло на самом деле, старче. Ты, конечно, сдохнешь, и даже не безболезненно совсем, но достаточно быстро. Не буду, пожалуй, пояснять за что, по-любому ты еще больше причин знаешь, чем я. – Тут мне на глаза попался небольшой холмик шагах в пяти отсюда. Мое лицо озарила радостная улыбка, я потрепал старика по голове и добавил – а может, и не быстро, мать-природа тебе тут гостинцев прислала.

Поднялся на ноги, подошел к холму и нагнулся, рассматривая. Разворошил и еще раз улыбнулся. Лесные муравьи! Очень полезные создания! Вернулся к жрецу, глаза которого уже вылазили из орбит. Принюхался.

- Дед, ну твою мать, ну мог хоть сдохнуть как мужчина… - Брезгливо пробормотал, зажимая нос. Старик и правда очень боялся, настолько, что теперь под ним растекалась лужа. – Ладно, старче, привет богам! Хотя какие боги, тебя ж на самой страшной сковородке вот-вот жарить будут и, надеюсь, что жарить во всех смыслах … В общем, мне пора, и тебе пора.

С этим словами перевернул его с бока на спину, прижал коленом, чтобы не трепыхался, и двумя короткими движениями вскрыл ему живот. Кровь стала заливать все вокруг, но я уже подбежал к муравейнику, разворошил его поглубже и погрузил в него руки. По мне сразу забегали толпы мелких созданий. Эх, было бы светло, я бы и личинок нашел, да закинул старому в кишки, мураши бы все туда ломанулись… Но и так тоже неплохо. Вообще-то, я сначала планировал устроить короткий урок по фигурному вырезанию на человеке, но идея с муравейником была удобнее и времени меньше занимала. Эту идею я почерпнул на черном континенте, правда, там муравьи совсем другие – кочевники, но принцип тот же. Там эти насекомые могли появиться абсолютно в любом месте, кроме больших городов, часто устраивали набеги на небольшие селения в поисках пищи для своей орды, но, самое интересное – труп человека они обгладывали до костей за несколько дней. Ньяс, наш местный гид, тогда еще утверждал, что особо крупная колония может и за день справиться, но он вообще любил приврать. Сам я видел, что за три дня справлялись. А еще интереснее, что их солдаты, твари в несколько раз больше обычных рабочих, были абсолютно безбашенные и стоило их разозлить (а это совсем не сложно, поверьте) бросались на нарушителя спокойствия с отвагой самураев-суицидников. И если обычный человек мог легко отбиться или сбежать, на крайний случай, то вот связанный или раненый был обречен на долгую и мучительную смерть. Эх, жаль тут не такие… Но, надеюсь, и наш, исконно русский лесной мураш даст прикурить…

Подождав еще несколько секунд, достал руки из муравейника, полюбовался на покрывающих их бегающих насекомых и, вместе с полными ладошками чего-то, что попалось там в руки (а вдруг повезет, и именно там личинки?) дошел до хрипящего жреца, высыпал содержимое ладоней и стряхнул муравьев с рук в раны. Посмотрел в лицо Феоктиста – не собирается ли потерять сознание? Нам такое не надо, я даже брюхо ему вскрыл не очень глубоко, чтоб подольше помучался. Ибо нехрен проезжих ловить, пытать, к своей вере принуждать, еще и пить не давать столько времени. Старик был в сознании, он плакал и, кажется, даже стал проявлять признаки разума – активно шевелил ногами и руками, пытаясь перевернуться со спины. Ну это ты зря, а как же братья наши меньшие? Ведь впереди зима, а им надо заново отстраивать порушенное из-за тебя жилье и запасать провизию! Снова подошел к жрецу, одной подошвой наступил на грудь и быстро перерезал сухожилия на левой руке, потом таким же образом на правой. Старик уже выл и захлебывался, что, впрочем, никакого эффекта на меня не произвело. Перешел к ногам, сделал по два надреза над коленями и два под, лишая и эти конечности сухожилий. Хрен ты подвигаешься теперь, господин первожрец. Вытер нож об одежду Феоктиста – что-то вроде женской ночнушки до пят, в которой я и тащил его все это время – и, больше не оглядываясь, устремился назад. Василек труп, этот в ближайшие полчаса тоже будет в стране вечной охоты – или от потери крови, или от болевого шока отъедет – можно считать мои два дня в зиндане отплаченными.

Теперь надо быстро и без приключений добраться до Террано и валить–валить–валить, меня ждут, вообще-то. По крайней мере, я на это надеюсь. Сегодня пытался позвонить, но со связью тут было совсем грустно, поэтому просто написал смс и отправил – чай, где сеть появится, там и уйдет. Сообщение Алисе было короткое: «Я в пути, чуть застрял. Еду. Связь дрянь. Как ты?» Такие же отправил и Мише с братами, для надежности. А потом и матери, заменив начало на «Еду в Красноярск. Я в порядке» – она же сразу себе навыдумывает, не надо ей беспокоиться зря.

Бодро добрался до поворота, огляделся - Ксюшу видно не было. Удовлетворенно хмыкнул – молодец, не на виду расположилась – и позвал ее:

- Ксю, ты где? Нам пора!

Метрах в трех от дороги поднялся силуэт и направился в мою сторону. Дождался, когда девушка со мной поравняется, и направился к месту стоянки. Молча дошли, я навьючил на себя рюкзак, и так же молча направились дальше. Ксюша лишь покрутила головой, видимо, в поисках жреца, но ничего не сказала. Однако хватило ее ненадолго, уже минут через десять хода она догнала меня и спросила:

- А где Феоктист?

- Погулять отпросился, скоро вернется. Ксю, ну что за дурацкие вопросы? – Я посмотрел ей в глаза. – Он отправился на свидание со своими богами.

Девушка снова замолкла на несколько минут, а потом удивила меня:

- Знаешь, так ему и надо. Я же видела, как он на меня пялился, да и на остальных своих людей тоже – для него все были только материалом. Надеюсь, ты его помучил?

Я как раз в этот момент доставал сигарету из пачки и от такого вопроса выронил ее из рук. Подобрал, наклонившись, и одной рукой обнял за плечи девушку, притянув ее к себе на ходу.

- Было дело. Гарантирую, что ему не понравилось. И до сих пор не нравится, наверное, так что будь спокойна.

После чего убрал руку с плеч Ксюши и отодвинулся, пытаясь закурить, а девушка наоборот качнулась в мою сторону. В силу того, что это происходило на ходу, ее повело в сторону и она начала заваливаться прямо мне под ноги, я рефлекторно протянул руку, чтобы ее поймать, и у меня даже получилось. Однако одной рукой удержать не смог и тоже стал заваливаться, еще и рюкзак предательски перетягивал, и в итоге Ксюша с тихим писком разлеглась передо мной, а я падал на нее сверху. Лишь в последний момент успел выставить руки, чтобы не упасть всем немалым весом (а с учетом рюкзака там уже за центнер переваливало, навскидку) на девчонку. На секунду замер, повиснув на хрустнувших руках над секретаршей, потом отвалился в сторону и неожиданно даже для самого себя расхохотался, еле сдерживаясь, чтобы не сделать это во весь голос. Спустя какое-то время ко мне присоединилась и Ксюша. Так мы провалялись где-то с минуту, пока у меня не заболел живот от смеха.

Кое-как успокоился, уселся и потеребил продолжающую заливаться звонким смехом девчонку.

- Пошли уже, пингвин неуклюжий.

- Ты бы видел свое лицо, когда ты падал, это так смешно, – пробулькала Ксюша сквозь смех – ой, не могу!

Я снова похихикал, представив это зрелище, но уже поспокойнее. Это все от стресса, даже полезно, на самом деле, вот так прохохотаться. Тем не менее, я поднялся и протянул руку секретарше.

- Пошли уже, правда, нам пора. Вот дойдем до машины, там продолжишь ржать над моим лицом – и легко поднял так и продолжающую покатываться со смеха девушку. – Давай за мной, ускоряемся. До рассвета хотелось бы выйти уже.

И я направился дальше, не обращая внимания на короткие хохотки сзади и обвинения в скучности и душности. Это она меня пьяненьким не видела, вот где я становлюсь веселым… Ускорил ход, потому что и правда хотелось уже поскорее ехать дальше, а всю историю с язычниками забыть, как страшный сон. Пусть и с памятками в виде «божьих печатей» и следов на спине. По дороге дальше остановились лишь раз, когда Ксюша совсем уже обессилела и просто рухнула прям на дороге. Потратил минут десять на приведение ее в форму, помассировав ноги и напоив водой, забрал пистолет и нож, которые она так и носила – все чуть легче ей будет, потом еще пять минут просто повалялись, задрав ноги и давая им отдых. И направились дальше, успев, примерно как я и рассчитывал – вышли к месту, где оставил машину, когда рассвет едва-едва начинался.

Вот только появилась небольшая проблема. На месте машины была лишь куча веток, которыми я маскировал ее.