Знак опасности

Слабость, а именно так Штерн оценил свое душевное состояние, прошла через минуту. Еще больше осознав необходимость немедленного действия, он крепко стиснул рукоятку молотка и двинулся в лес Мэдисон Сквер.

Его шаги встревожили маленького кролика. Змея, шипя от злости, проползла в зарослях папоротника. Желто-коричневая бабочка уселась на освещенную солнцем ветку и раскрыла веер своих крыльев.

«Гм, — подумал инженер, — вот, без сомнения, представитель danaus plesippus. Но странно изменившийся. Наверно, какой-то эволюционный вариант. Вероятно, прошло бесконечно много времени, пока мы спали; гораздо больше, чем я представлял вначале. Вот проблема, которую мне нужно решить».

Но сейчас у него были дела поважнее. Раздвигая руками густые заросли, инженер углублялся в лес. Он не прошел еще и сотни метров, как сделал радостное открытие.

— Вода! Вода! Что? Источник? Так близко? Целый бассейн на расстоянии вытянутой руки? Вот это удача!

Здесь, так близко от здания, тень которого падала на Штерна, перед инженером весело журчал маленький ручеек, столь же восхитительный, как и фонтаны в садах Гесперид. Под деревьями, окруженный папоротниками и фиолетовыми цветами, жил родник. Пенясь, среди тростника и диких цветов, наполняя воздух своим прелестным журчанием, ручей бежал к небольшой — примерно пять на шесть метров — заводи.

— Вот так находка! — воскликнул инженер. — А это что? Следы косули? Восхитительно!

Опьяневший от счастья, Штерн опустился к ручью, наклонился, опустил лицо в холодную воду и стал пить ее большими глотками.

Утолив жажду, он встал, оглянулся вокруг и вдруг счастливо рассмеялся.

— Но черт меня побери! — воскликнул он. — Ведь этот бассейн не что иное, как бывший фонтан в Мэдисон Сквер! Но какая перемена! Вот великолепный сюжет для статьи в каком-нибудь научном журнале… если бы, конечно, для него нашлись читатели.

Инженер спустился к бассейну, размышляя: «Штерн, мальчик мой, вот где ты наконец-то можешь принять ванну».

Минуту спустя, он с наслаждением плескался в холодной прозрачной воде. Растеревшись с ног до головы мелким песком, Аллан почувствовал себя заново рожденным. Несколько секунд он с отвращением разглядывал свои лохмотья, затем пинком ноги отбросил их в сторону.

«Я прекрасно могу обойтись и без них, — сказал инженер про себя, — медвежьей шкуры мне вполне хватит».

Он поднял тяжелый молоток и направился к небоскребу.

— Ах, как все-таки хорошо жить! — воскликнул Штерн. — Я чувствую себя помолодевшим на десять лет. Десять лет? Десять лет? Х минус Х равно…. — Вновь став серьезным, он ступал ногами по мягкому мху и еловым иголкам, теребя свою длинную бороду. «Сейчас, возможно, мне удастся постричься и побриться… Черт побери, а почему бы и нет? Какой будет сюрприз для нее!»

Охваченный этой идеей, инженер ускорил шаг и вскоре очутился перед огромной норвежской елью. Повернув направо, пройдя через заросли, преодолев каменные блоки и спугнув куропатку, Штерн очутился наконец там, где когда-то была 23-я улица.

Никакого тротуара, никаких плит — повсюду лишь руины зданий. Пробираясь среди обломков Метрополитен, он искал глазами то, что могло остаться от магазина скобяных товаров. Он увидел его руины, лишь перейдя через бывшую Мэдисон Авеню. Цепляясь руками за покрытые зеленью груды металлического лома, откуда торчали два колеса, и предусмотрительно обойдя зияющую яму, инженер проник, наконец, внутрь магазина.

«Здесь я уж точно что-нибудь найду, — подумал Штерн, оглядываясь. — Если я не попал в магазин „Курье и Броун“, то пусть все провалится к черту! Хоть что-нибудь здесь должно было остаться!»

— О! — вскрикнул он вдруг и бросил большой камень в гремучую змею, лежавшую на обломках стойки и уже начавшую трещать своей «погремушкой».

Змея ускользнула в одну из многочисленных щелей, а камень, отскочив от стены, разбил витрину. Штерн издал крик радости, увидев в глубине магазина еще одну витрину и холодный блеск металла в ней.

С бьющимся от волнения сердцем инженер пересек магазин и подошел к витрине. Там, словно древние египетские реликвии в музее, хранились бесценные сокровища. Чувство огромного счастья охватило молодого человека. Разбив молотком остатки стекла и дрожа от возбуждения, он выбирал самое необходимое, бормоча себе под нос:

— Я понимаю теперь, почему новозеландцы взяли у капитана Кука только металлические обручи с бочек и отказались от денег. Я понимаю! Все деньги мира не стоят в моих глазах этого ржавого ножа…

Штерн поднял заржавевший нож за роговую ручку, пожелтевшую от времени, и продолжил свои поиски. Через четверть часа инженер стал владельцем пары ножниц, двух небольших расчесок, еще одного ножа, двух револьверов (один из которых был автоматическим), большого количества пуль к ним и термоса.

Он сложил это в ветхую дорожную сумку, найденную в углу, где на стекле мерцала надпись: «Сумки, портфели».

Довольный, как если бы он наткнулся на алмазную жилу, инженер сказал себе, что на данный момент находок пока хватит. Радостный, словно школьник, у которого карманы набиты выигранными шарами, Штерн вышел из магазина, вернее, того, что от него осталось, и направился к своему убежищу, горя желанием поскорее увидеть Беатрис.

Но, сделав едва ли две сотни шагов, инженер внезапно остановился и вскрикнул в удивлении и тревоге. Под его ногами, чуть прикрытый мхом, но отчетливо видимый, лежал так взволновавший его предмет. Уронив молоток, он поднял его и стал разглядывать со все возрастающим удивлением.

— Что? Что?! — бормотал он. — Господи! Как…

На его дрожащей ладони лежал широкий кремниевый наконечник стрелы!

Загрузка...