Моя Фиалковая Зависимость

Битва за судьбу

Трек к главе:

Chris Grey — Let the world burn

* * *

Магия крови Альхандр открывает врата не только в местах силы, но и в источнике отражающих поверхностей зеркал. Эти проходы между мирами иные и полны опасностей, что стоит помнить очень хорошо, прежде, чем открывать порталы в миры, полнящиеся агрессией и блуждающими в них существами.

Сама Богиня Юльрал тому причиной.

«Утерянные записи о магии Альхандр»

— Ты погубишь не просто Мидер… весь мир… Эрбос… — сказал Алантир тихо, словно даже боялся помыслить о том, что я собирался сделать совершенно сознательно.

Я рассказал всем спустя день о том, как заключил сделку с самим королём Варгов и силой которую даже упоминать было бы безумием ещё сутки назад, когда принимал и её в союзники. Вожак Варгов был настойчив в своих условиях и мне пришлось. Иного выхода не оставили.

— Ради вашей дочери я готов это сделать.

— Я с тобой. — Поднялся Эрион первым и в его взгляде я прочёл лишь одно — неукротимую жажду освободить сестру. Брат Миллиоры был именно тем, кто без раздумий, как и я, готов был сжечь мир ради семьи и их благополучия. Кроме того, ему тоже не терпелось вырвать из рук Сактинов свою возлюбленную.

Вэйса без раздумий шагнула вперёд следующая, а Алантир вздрогнул от того, что его жена так быстро приняла решение предать целое Королевство и свой народ:

— Я пойду на это. Больше не совершу ошибку, которая лишит меня дочери.

Эрион взял руку матери и поцеловал её ладонь, поддерживая выбор Вэйсы. Алантир всё ещё молча, сидя в кресле, лишь наблюдал, однако, в его глазах не было и капли осуждения, лишь безиллюзорное понимание того, что всех нас ждёт.

— Конечно я с тобой, мой брат. — Подошёл Авалард и крепко обнял меня. — Если бы с Зоуи случилось подобное… — Он покачал головой, а на лице его обозначилось страдание. — Я полностью на твоей стороне, Эрбос, и буду с тобой до конца. Чего бы нам это не стоило.

Я крепко сжал плечо брата и несмотря на бурю в груди из-за того, как тепло он смотрел на меня своими золотыми глазами, сдержанно кивнул, хоть и понимал — отныне мы с братом сблизились так, как никогда ранее.

— Мы вытащим её, — уверенно и громко сказал Йен. — Кроме того, не беспокойтесь о магии. Я ей не владел изначально, а потому в мир с тварями и фейри явился не с пустыми руками. — Здоровяк достал из-за пояса позади два больших револьвера, наверняка нашпигованных пулями под завязку, что заставило меня добродушно улыбнуться.

— Только не говори, что в Пустоши ты тоже их брал тайком, — с улыбкой и одновременно укором заметил Эрион. Ведь в землях, где шуметь — означало бы огласить себе смертный приговор, стрелять было бы весьма неуместно.

Йен не сдался так быстро, лишь пожал широкими плечами от неудобства:

— А вот этого уже никто и никогда не узнает. Не пальнуло же, и слава господу! — Рассмеялся он громко, одновременно раскрывая секрет, словно невзначай. — Самое главное, что оружие пригодится сейчас и в моей комнате его достаточное количество. — Гордо вздёрнул подбородок рыжеволосый громила, явно наслаждаясь нашим удивлением и радостью. — Не благодарите. Можете просто поклониться. Буду признателен.

Эрион на это лишь слегка ударил друга по затылку как зазнавшегося мальчишку, в ответ на насмешливое поведение. Однако, все мы понимали, как в действительности он нам помог. И я ожидал от давнего друга чего-то подобного, ведь помнил, что бывший помощник даже ночью не расставался с револьвером в мире людей.

— Я тоже пойду. Я сильная ведьма. Сильнее, чем вы думаете, и могу быть очень полезна, — заявила Зоуи, осторожно поглядывая на Аваларда и уже ожидая от мужа попытку остановить её.

Но Авалард не стал делать этого. Лишь поджал на мгновение губы, наверняка размышляя о том, о чем думал и я.

— Соглашусь, Зоуи. Ты должна пойти с нами в этот бой. Мне пора бы и вовсе прекратить оберегать тебя так сильно. Однако, замечу, что, находясь рядом, смогу присматривать за любимой женой лучше. — Обнял он её, а ведьма хоть и закатила от возмущения глаза, но сразу улыбнулась.

— Вы же понимаете, что не сможете переступить через клятву о неприкосновенности королевской семьи? — спросил Алантир у Эриона и Вэйсы, напоминая о том, что они связаны сильнейшими обещаниями с Сактинами и не имеют права нападать на королевскую чету. Как и он сам, что усложняло задачу свергнуть Градоса в разы, ведь Вэйса не могла нам дать свою кровь и даже напасть на короля. Это бы значило нарушить клятву и умереть от последствий. Алантир же, являясь в прошлом очень умелым бойцом и генералом армии Мидера, наверняка не хотел схлестнуться в бою со своими же воинами. Кроме того, прикажи ему Градос и тот не посмеет ослушаться, как и любой солдат, присягнувший на верность короне и власти Сактинов.

— Мы всё понимаем, Алантир, — строже обычного ответила Вэйса, а Эрион лишь крепче сжал плечи матери, дав понять, что ничто и никто не властно изменить их решение.

Тогда он поднялся, и подошёл к сыну и жене:

— Конечно я иду с вами. И да простит нас Юльрал за то, что не сберегли этот мир…

В это же мгновение мы все отправились снаряжаться в самые прочные фейские доспехи и магические украшения, которые смогут защитить от ранений. Вскоре на первом этаже у выхода в особняк мы стояли готовыми к бою так, как никогда ранее. На мне была прочная броня из тёмно-зелёных эбонитовых пластин и плотной чешуи нагов из Древнего леса, которая, покрывала всё тело под ними. Она могла без защитных колец уберечь от острого клинка или стрелы. За плечами покоились два длинных и острых словно бритва меча, а в пристёгнутой кобуре к поясу висел увесистый чёрный револьвер из мира людей, отданный лично мне Йеном вместе с запасом патронов.

Авалард и Зоуи были в полностью чёрной броне и снаряжены похожим образом. Только у ведьмы меч висел на поясе вместе с револьвером и был немного более лёгким, уступая размерами нашим.

Йен предпочёл взять с собой побольше огнестрельного оружия и меч за его спиной был лишь крайней мерой, ведь выдержать прямое сражение с воином фейри ему было бы крайне сложно. Человек не владел магией, силой и скоростью, каковы были на нашей стороне, проявляясь без чар, от природы.

Вэйса, Алантир и Эрион были снаряжены в полностью чёрную броню из плотной непробиваемой чешуи и таких же пластин. За плечами, как и у меня, у них виднелись эфесы длинных и наверняка смертоносных мечей, а на поясах по револьверу, коими фейцы не побрезговали научиться пользоваться из-за отсутствия магии. При нас всех были небольшие припасы Призрачного эликсира, патронов и немалая доля веры в невозможное.

— Прошу прощения, что огласил так поздно о сделке, что практически не оставил иного выбора, — обратился я к ним.

— Не стоит, Эрбос, благодаря тебе, хоть и за столь большую цену, мы сможем освободить Миллиору. Но главное — свергнуть Сактинов. Раз и навсегда, — ответил Эрион, одновременно прислушиваясь к звукам снаружи. Все мы уже знали, когда быть готовыми и ожидали появления подмоги. — А потом. Потом попросту покинем мир фейри навсегда. Все вместе. Кэрол готова была уйти раньше вместе со мной, а в том, что предстоит пережить, главное — сберечь друг друга.

Авалард с тоской посмотрел на меня, потом на камни связи на моей груди в затейливом украшении для Варга что держал в руках, зная, какова цена сделки с королём волков. Другие тоже поняли, что мне точно не удастся уйти без уплаты долга, но лишь промолчали. Всё уже было решено. Я спасу Милли, помогу адской орде погубить Аластрис и, вытащив Кэрол, отправлю родных и друзей в мир людей. Они будут жить, а я обрету счастье в этом.

В мой рассказ о договоре с Варгами Алантир изначально не смог поверить. Но позже, когда я был настойчиво серьёзен, оглашая детали, то он, и все остальные уже понимали, насколько честен. Теперь же мы с побледневшими лицами ожидали силу, что способна погубить этот мир. Воцарилась такая тишина, что гул, явно не принадлежавший буйной реке Адрии, спокойной в это время суток, был нами распознан мгновенно.

Алантир толкнул первым большие резные двери своего дома, чтобы выйти. Прилегающие территории, окружённые скалами и мелкими водопадами, бьющимися о светлые камни, были пустынны. Пока пустынны. Мы все вместе прошли к месту, где начинались бескрайние поля и украшенные зеленью холмы. У горизонта уже темнела полоса войска, что неумолимо приближалось. Орда, усыпавшая холмы бесчисленным количеством, поражала. Такая армия не нуждалась в подмоге, она нуждалась лишь в добровольной помощи Альхандр, коих осталось в этом мире слишком мало. Наша помощь была только кстати, но явно не тем, что могло их сделать намного сильнее.

Трубный рёв, что донёсся до наших ушей уже громким звуком-кошмаром сотряс наш мозг, приближаясь и приближаясь. Громкий вой волков тоже послышался отовсюду.

— Ну и громадина этот король Варгов, — отозвался Йен позади, неизменно следуя тенью за своим хозяином, хоть отныне я не был для него таковым.

— Ты волнуешься о величине Варгов? Серьёзно? — с долей сарказма заметил Эрион. Его голос дрогнул, а взгляд вовсе не к волкам был прикован.

Вэйса и вовсе покачнулась на месте, а Алантир, удерживая супругу, побледнел до такой степени, что светлые камни гор за его спиной словно посерели. Они окончательно осознали правдивость моих слов, в которых желали сомневаться до последнего.

— Как такое возможно? Кто он и как ему удаётся управлять ими? Там не только Бильвизи.

Алантир окончательно поверил моим словам, только лично увидев о чём поведал ранее. Брат сильнее прижал к себе Зоуи, когда армия, состоящая не только из грозных Варгов, но и сотен отродий Диких пустошей, приблизилась в достаточной мере, чтобы мы могли рассмотреть их хорошо. Я присмотрелся, не веря и сам своим глазам. Среди Варгов, и мощных Бильвизи, хромая и спотыкаясь, бежала нежить: останки тех, кто погиб в Пустошах, а сейчас неведомой магией трупы были подняты и призваны сражаться, вознося заржавевшие мечи к небу. Не только рёв, но и клацанье костей, слышался от своры, согласившейся на взаимовыгодный союз.

Йен, никогда в своей жизни не веривший ни в одного из богов, стал нашёптывать молитвы, знакомые и мне из мира людей. Никто из нас не был баловнем судьбы, все мы видели страшные вещи. Но именно картина, представшая перед глазами сейчас, совершенно точно отняла дар речи у каждого.

В самом же начале, перед всей сворой и стаей Варгов, подле чёрного как вороново крыло вожака, на чудовище, лишь отдалённо напоминавшем волка, сидел повелитель Пустошей, который и стал вторым нашим союзником. Варги тоже слушались хозяина Пустошей, но уже по своей воле. Даже дикие. От этого его таинственная сила ещё больше возросла в наших глазах.

В древней, но прочной броне из серебристых металлических пластин с фейскими узорами и белоснежным плащом позади, высокий сильный феец, выглядевший весьма молодо, правил тварью из сплетения древесных ветвей. Это чудовище мы уже видели в Пустошах: бильвизи, похожий на Варга, но тело его было древесным, а тёмные впадины глаз — бездушными, как и у всех этих чудовищ. Голову же древесного порождения Пустошей венчала корона из ветвей, походивших на оленьи рога, что выглядело весьма внушительно, учитывая большие размеры монстра. Вся поросшая зелёным мхом плоть древесного Варга сияла мелкими светящимися цветами золотистого цвета. Зрелище того, как сильный мужчина с длинными волосами цвета меди восседает на подобном существе одновременно пугало и заставляло восхититься.

Король Варгов бежал подле хозяина Пустошей, словно они были давними друзьями, а не просто союзниками. Массивное тело вожака стаи превосходило размерами и существо рыжеволосого повелителя Пустошей, и любое другое чудовище или Варга в многочисленном строю. Я же готовился оседлать его, следуя данному слову и нашему договору с Арвусом.

— Ивилор? — удивлённо проговорил Алантир, присматриваясь к повелителю Бильвизи. Мы все не менее удивлённо уставились на него. — Пару десятков лет назад, сразу после мнимой победы над Бильвизи, Проктус Сактин приказал казнить одного из лучших воинов Мидера, — начал он свой рассказ быстро, чтобы успеть рассказать о фейце больше. — Никто не знал причин. Воин был предан королю и служил ему верно. Но мы отправили десяток гвардейцев по его голову, по приказу Проктуса, когда тот бежал, предчувствуя гнев короля. Его гнали до самых Пустошей, а когда тот скрылся в них, назвали мёртвым, ведь из Пустошей мало кто возвращается. Этим воином был Ивилор. Тот, на кого сейчас мы смотрим. И видит Вар, он подчинил себе не только саму смерть, но и её порождения, сражаясь за жизнь.

— Он сказал мне своё имя, когда говорили об объединении сил, но не говорил о том, что вы знакомы… — отметил я.

— Мы не были близки, как друзья с этим фейцем. Но я знал всех воинов, которые сражались очень хорошо с тварями. Именно поэтому многие из них выжили. А ещё он наверняка не хотел раскрывать свою личность заранее. Я думал, мне показалось, когда был в замке, но теперь уверен. Ивилор присутствовал на коронации и свадьбе.

Я сурово глянул на Алантира, окончательно осознавая, почему Варги и хозяин Диких пустошей так хорошо осведомлены о том, что происходит во дворце.

— Он явно давно вхож в стены королевской обители.

Алантир лишь кивнул, соглашаясь с наблюдением, в голове у всех нас роилось немало вопросов, но времени обсуждать мотивы Ивилора больше не осталось. Окуная в пыльную завесу и останавливая свой дикий бег, армия, состоящая из тварей и волков во главе с повелителем Диких пустошей, прибыла присоединить нас к своим рядам.

Волки быстро позволили надеть на них сёдла, которые заранее приготовили. Алантир лишь молча с подозрением кивнул Ивилору, приветствуя того, но сам хозяин Пустошей поздоровался с нами всеми вполне дружественно:

— Здравствуйте, признателен за помощь мне в предстоящем сражении, — остановил он свой взгляд на Вэйсе, выделяя её особенную природу уже сейчас. — Уверен, наши общие цели исполнятся. Я отправил ещё вчера часть своей особенной армии к югу от границ Мидера, чтобы, когда мы прибудем к вратам Аластриса, большая часть воинов, прибывших в столицу для защиты короля и королевы, покинули его, призванные к сражению у границ.

Мы не задавали лишних вопросов Ивилору и не стремились узнать больше, чем могла осилить совесть. Однако поняли, что тот хороший стратег, который вскоре станет и вершителем смерти. Каждый из нас оседлал Варга, а я вовсе был верхом на Арвусе и наблюдал с высоты спины этого зверя за бескрайней численностью воинов, если их можно было так назвать. Амулеты связи были теперь на мне и на моём брахи, а грубый голос резко прозвучал в голове, определяя властный нрав короля Варгов:

«Надеюсь, это того стоит, человек. Жизнь в обмен на свободу пары — это благородный поступок, но мудрый ли?»

«Оно того стоит», — без капли сомнения ответил ему и Варг фыркнул, покрутив головой. Украшение с камнями связи на его шее зазвенело. На моём теле, под бронёй, уже давно висели амулеты связи.

« Не думал, что скажу это, но ты мне нравишься, Эрбос. Волки тоже до последнего преданны своей стае и паре. Это же качество ценим в других. Будет жалко тебя убивать.»

«Пусть муки совести тебя не гложут. Я совершил достаточно злодеяний, чтобы заслужить смерть». — На это замечание волк в моей голове лишь хохотнул, а внешне лишь громко фыркнул. В следующее мгновение мы сорвались с места настолько резко, что желудок провалился, а сердце замерло на краткий миг перед тем, как ускорить свой ритм.

Все мы с немыслимой скоростью и нетерпением направились в сторону столицы Мидера. Туда, где наверняка жители Аластриса и не подозревали о скорой беде.

Бескрайние холмы и их красота в этот день не привлекали внимания. Лишь напряжение во всём теле и нетерпение тревожили душу. Я смотрел только вперёд, как и родные Миллиоры. Как и мой брат с Зоуи и Йеном, оседлавшие диких, наиболее мощных Варгов из стаи Арвуса. Об этом просил короля Варгов заранее, чтобы выделил самых лучших своих волков для защиты близких. Вскоре перед нами показались очертания пик дворца, а ещё через несколько мгновений и самого города в обрамлении свечения красного заката — предвестника кровопролития.

Ещё издали караульные на высоких каменных стенах города, заметили приближающуюся армию. Забегали в неверии, прикладывая подзорные трубы к лицу. А утверждаясь в увиденном, протрубили в золотые рога одновременно так громко, насколько это было возможно, предупреждая и город, и дворец. Следом за первым сигналом последовал второй, третий, четвёртый. Я потерял счёт. Воины стали прибывать, готовясь к столкновению. Их было гораздо больше, чем ожидалось изначально.

— Мы же не станем убивать невинных? — обратился Алантир к Ивилору. Тот с укором и уничижительной усмешкой посмотрел на бывшего генерала армии.

— Ты наверняка решил, что я на стороне беспросветного зла, Алантир, если спрашиваешь о столь очевидных вещах? Развею твои сказочные догадки. Я не иду на крайние меры ради насилия. И мне вовсе не хотелось бы проливать столько крови. Но, если сорняк слишком укоренился в земле, то вырвать его невозможно без потерь. Бильвизи и мёртвые не тронут тех, кто на них не нападёт. Им приказано сражаться только с теми, кто пойдёт в атаку. Уверен, Варгам тоже ни к чему убивать мирных фейцев. Наша цель — дворец и Сактин в нём.

Алантир осмотрел фейца с ног до головы уже иначе, слова его наверняка породили ещё немало вопросов. Но Алантир задал лишь один:

— Мы не сможем войти в город. Аластрис окружён непробиваемыми и высокими стенами, а врата не открыть никому снаружи. Они зачарованы. Древняя магия со времён падения трёх Богов…

— Не продолжай, Алантир. — Поднял руку Ивилор. — Если бы я не мог их открыть, то не явился бы сюда с армией и вами.

После этих слов, Ивилор снял с одной из ветви на своём древесном волке, пристёгнутый надёжно широкий щит из стали и поднял его над головой. Мы находились слишком далеко, чтобы отравленные фейские стрелы могли достигнуть цели, но хозяин пустошей помчался прямиком туда, где дождь из смертоносных наконечников взмыл в небо. Как только воины на стенах заметили, что хозяин Пустошей мчит во весь опор к вратам города, стали осыпать небо серой мглой из стрел, которые образовали единый гул. Все наконечники их стремились к Ивилору. Над фейцем в тот же миг засветились и погасли сразу три защитных купола. Однако, когда первая волна стрел настигла, то два из них пали мгновенно. Вторая волна наконечников сбила и третий купол. Некоторые стрелы стали хаотично отскакивать с искрами от прочного щита над головой мужчины, но тот нёсся к вратам так, словно не знал страха и преград. Возводя новые и новые щиты, Ивилор, наконец, добрался до золотых древних врат, которые исчерчивали письмена и магия равная возрасту Богов, которые когда-то правили этими землями.

Алантир говорил, что именно за бесконечно важные свойства врат и их прочность к любому вторжению, некогда они были перенесены в новую столицу и установлены как единственный вход в город. Именно поэтому наши взгляды с такой тревогой сейчас наблюдали за действиями фейца, даже воины на стенах города замерли, не веря в то, что решился сделать повелитель Бильвизи.

Время словно замерло, в нерешительности ускорить момент.

Краткий миг — и Ивилор быстро, не опуская щит, поранил руку о свой меч, который поразил сиянием даже издали. Я не замечал, чтобы тот доставал оружие ранее, но сейчас полностью уверился в том, что при мне это произошло впервые. Меч горел пламенем и это мне не мерещилось, поскольку, взглянув на остальных, заметил, как и они поражены не меньше. Кровь медленно потекла по его запястью, переполнив ладонь. Хозяин пустошей взмахнул рукой и окропил золотые врата подобно тому, как я возводил проход в иной мир при помощи крови Милли.

Алантир и Вэйса замерли, ведь, кажется, только они понимали, что именно происходит.

В следующий миг феец прижал уже обе руки к вратам, убрав всякое оружие и стал освещать силой своей магии двери в город. Символы на них закружились, принимая новый порядок и смысл.

— Этого не может быть, — словно разговаривая сам с собой, проговорил Алантир тихо, но фиолетовые глаза всё больше расширялись по мере того, как Ивилор озвучивал написанное на древнем фейском.

Пара вдохов, несколько ударов сердца и врата открылись перед ним сами, пропуская наивысшую и наисквернейшую кару в стены Аластриса. Гвардейцы, наблюдавшие за действиями Ивилора, замерли в неверии, как и мы.

— Только Сактины способны открывать врата свободно как снаружи, так и изнутри, — дрожащим голосом огласил Алантир.

— Значит, этот феец младший сын Проктуса? — спросила Вэйса.

— Нет. Он вовсе изменил магию врат.

— Так кто же он тогда? — задал я вопрос, но ответа уже не получил, поскольку Алантир лишь поджал губы, сам не зная ответа на него, а дикий рёв короля Варгов пронзил мозг:

«Скоро сам всё увидишь, Эрбос! Вперёд!»

Варг взвыл, и небо поглотило его вопль призыва, впитывая жажду мести. Вожак сорвался с места и понёс меня к вратам с немыслимой скоростью, а за ним двинулась его нещадная стая зверей, что уже обнажили острые зубы, готовясь к схватке. Варгов рык пронзил пространство смертоносной волной. Ивилор прокричал некие слова на древнем фейском наречии, которые не смог разобрать из-за воцарившейся какофонии звуков и его чудовища тоже бросились к входу в город.

Волки и их всадники даже не успели принять на себя ни одной стрелы, что новым потоком воспарили в небе, ища свою цель. Их волну приняли на себя неживые и Бильвизи позади нас, которым было всё равно и на яд наконечников, и на ранения. Орда монстров зловеще одновременно заорала позади, когда мы влетели в город.

Варги тут же бросились на стены, устремляясь по ступеням и кроша их своими массивными лапами, когтями, которые были наготове. Крики воинов, ужас их последних мгновений, быстро завершался бульканьем и хрипением. Многие пытались сражаться или защищаться магией, волки тоже иногда вскидывались в скулении и рёве, но всё было бесполезно. Мы изначально были в большинстве. Своим раненым товарищам на подмогу спешили всё новые и новые Варги. По стенам города тонкими багровыми струйками потекла кровь.

— Цитадель! — указал я кончиком меча на высокое здание укрепления и глаза Алантира, который до этого просто с ужасом наблюдал за свершающимся, расширились.

— Вы сказали, что не станете нападать на тех, кто не нападает на вас! — злобно выкрикнул он.

— Эрбос прав. Гвардейцы клялись защищать Сактинов и если мы не перебьём их сейчас, то они обязаны будут нас догнать позже. Во дворце сражаться будет с кем, необходимо очистить путь уже сейчас, — дал согласие на мою затею Ивилор, рассматривая высокую пристройку у стены Аластриса, откуда неизменным потоком спешили воины в город и на стену.

Первый поток фейцев, облачённых в золотую броню с гравировкой лотоса на груди, Варги быстро разделали на месте. Никакая сталь или же магия не могла выдержать столь яростную силу этих существ. Ко второй же волне воинов Мидера, нас нагнали твари Ивилора и стали терзать воинов беспрестанно, буквально выдавливая из них жизнь огромными древесными лапами-убийцами. Кто-то из гвардейцев успевал ранить бильвизи, но кровь чудовищ была тоже оружием разъедая кожу фейцев, если та попадала на их лицо или руки.

Я уже было направил мысленно Арвуса в сторону цитадели, сжимая в руках луку седла крепче, но Варг недовольно мотнул головой:

«Нет! В укреплении города как минимум шесть цитаделей, где собраны основные силы. Мы не можем тратить время на их покорение! Наши цель иная и она в замке! Падёт Сактин и гвардейцы, управляемые мощными клятвами, данными королю, прекратят сражение. Оставь это дело трупам своих сородичей. Мы отправляемся во дворец!»

Я осмотрелся, замечая большие потери в рядах Бильвизи, нежити и даже среди Варгов.

«Им не выстоять, когда прибудет подкрепление. Нужно помочь!»

«Мы знали на что идём, но знали ради чего. Нет времени на раздумья!»

Варг вновь бросился вперёд, в сторону высокого дворца, нависающего над городом громадой, отбрасывающей тень. В висках заклокотал бешеный пульс от свершившегося осознания: король и вожак стаи, для которого превыше всего честь и преданность своим собратьям, оставил тех в руках скорого поражения и смерти. Воины фейри всё прибывали и прибывали, а их магия била метко, сокрушая не только монстров, но и волков, которые уже стали утрачивать силы. Орда, состоящая из нежити и Бильвизи была обширна, но их действия были бездушными и глупыми, что приводило к быстрым потерям. Вскоре наши силы сравнялись.

Мы помчались по улицам Аластриса и взглядом я уловил верхом на Варгах своих друзей, которые присоединились к нам с Арвусом. Ивилор уже был впереди, пробивая путь в скоплении мирных фейцев, Бильвизи, что терзали тела напавших на них горожан и нежити, что бездумно искала цель для поедания свежей плоти. Постепенно Аластрис заполнили вопли, рёв насилие и вакханалия дикого сражения. По открытым каналам вдоль каменных дорог, берущих начало от самого центра, где всегда текла кристально чистая вода, питая светящиеся растения Аластриса, потекла кровь, напоминая мне о прошлом. Слишком многие решили вступить в схватку с монстрами, защищая дома с родными и близкими в них. Слишком многие пали на улицах, омывая каменные дороги алым.

Я мотнул головой, отгоняя приторный запах горелой плоти. Где-то уже пламенели здания, омрачая небо клубами чёрного дыма. Всё происходящее было хорошо мне знакомо. Так знакомо, словно вернулся в тот день, когда Инквизиторская свора, которую возглавлял, впервые обрушилась на Санктос, очищая город от магов и ведьм. Их было до невообразимого много в первую чистку. А кровь текла по улицам так же. Её не мог смыть даже проливной дождь ещё два дня с дорог Санктоса. В тот день тоже пахло горелыми людьми, которых показательно жгли на кострах на площади целый день.

« Будь ты проклят! Будь проклят величайшей любовью в твоей жизни! — пронеслись в голове проклятия ведьмы, что горела когда-то на костре по моей вине . — Ты будешь смотреть как умирает та, за которую готов отдать жизнь, но не сможешь её спасти!»

Мелодичный, но пугающий хохот умершей давно девушки, ворвался в голову чувством величайшей вины. Арвус подо мной громко рявкнул и ускорился, боками расталкивая бильвизи, что иногда вставали на пути.

«Соберись, человек! Если кого-то мы и будем спасать в первую очередь, то Альхандру!»

Я удивился, что и мои чувства, как и мысли, в равной степени стали доступны королю Варгов. Руки вновь потянулись к двум мечам за спиной, когда стены замка в окружении сотен воинов показались впереди. Ивилор сразу собрал магию в руках и стал нещадное сражение с ними, призывая и монстров, которые бежали неподалёку от нас всё время. Арвус бросился к воротам, которые стерегли воины и стал терзать тела фейцев не глядя на то, что те постоянно призывали чары и били по нему магией. Я вознёс меч и стал рубить тех, кто пытался напасть на Варга по сторонам. Тем же занимались Авалард, Эрион, и Вэйса. Алантир не мог убивать своих подчинённых, но исправно подавал новые и новые патроны Йену, который в противовес магии применял оружие и пули. Зоуи тоже предпочла револьвер метко и быстро справляясь с целями вокруг главных ворот и каменного ограждения замка.

Всё смешалось. Казалось пули свистят повсюду, а брызги крови переплелись с предсмертными всхлипами, криками и воем Варгов. Воздух затрещал от магии Ивилора, а в следующий миг волна его светлых сил разбросала и умертвила с десяток гвардейцев вокруг нас одним махом. Он забрал жизни этих воинов, даже не прикасаясь к ним. В который раз поражаясь силам этого фейца, я уже потерял счёт вопросам, которые хотел задать хозяину Пустошей.

Путь наш был чист, а новые воины фейри, что бежали со стороны города с выражением ужаса на лицах к основному входу в замок, уже не успевали нам помешать. Врата в ограждении замка были уже просто из металла, не скрывая особенных чар в своих механизмах. Ивилор лишь собрал в руке достаточно магии и попросту ударил ей по воротам, вышибая. Те разлетелись в стороны, отбрасывая сразу и внутреннее укрепление, состоящее из десятков воинов. Их прикончили подоспевшие Бильвизи и Варги, не сражаясь слишком долго.

Стало на мгновение тихо, словно и вовсе не происходило никакого сражения. Лишь отдалённые крики схватки и рёв чудовищ позади, напоминали о том, как необратим наш путь. Но было и нечто странное в таком затишье.

— Это ловушка, — сразу огласил я, а Ивилор лишь кивнул головой, поднимая свой пылающий меч выше.

Нас наверняка ожидали сразу все воины, что охраняли обширный дворец, внутри. Глаза Алантира уставились на высокую позолоченную дверь главного входа дворца.

— Я бесполезен в этом сражении, как никогда раньше не был, — огласил он явную истину, а Вэйса, подъехав к нему ближе, взяла мужа за руку.

Я тоже был связан с Градосом клятвами верности и неприкосновенности, но Алантир ещё и клятвами полного повиновения. Это давало право Градосу приказывать тому что угодно, вплоть до самопожертвования или нападения на союзников.

— Гости, прибывшие на свадьбу и празднество ещё во дворце? — спросил, обретая идею, которая спасёт сотни жизней.

— Скорее всего, да, — ответил бывший командир армии.

— Ты можешь быть полезен. Возьми доспехи одного из воинов и выведи прочь из дворца гостей.

Глаза Алантира тут же зажглись пониманием к чему клоню. Облачившись в шлем и доспехи королевской гвардии, он сможет освободить дворец от фейцев, что могут пострадать. В эту же секунду, нисколько немедля, Алантир обнял и поцеловал жену, попрощался с сыном и остальными, а затем отправился к павшим воинам, чтобы найти себе доспехи. Отец Миллиоры не мог пойти с нами и прекрасно это понимал. Когда же последний Сактин падёт, то все его воины и любой другой феец станут свободны навеки от королевских клятв. Но начать стоило с Алистии. Для её истребления и освобождения нас от пут ловчей, стоило взять кровь Милли. Чтобы добраться до ловчей, нам просто жизненно необходима была кровь Альхандры, что не приносила клятвы о неприкосновенности никому из королевской четы.

Ивилор, тем временем, не медлил, а вновь собрал между ладонями плотный шар света и мощным броском направил в высокую золотую дверь. Та разлетелась с треском в стороны, открывая путь. Мы вошли в абсолютно пустынный дворец, осматривая его светлое величие, состоящее из высоких до невообразимого потолков, золотой лепнины на стенах и длинных стрельчатых окон, пропускающих блики разноцветного света сквозь витражи.

— Он собрал всех воинов фейри в тронном зале, чтобы те защищали королевскую семью и её приближённых. Там фейская магия слабее всего, — огласил Ивилор, осматривая высокую светлую лестницу, что выгибалась выше перед нами блестящей гранитной змеёй.

— Ты очень много знаешь о замке, — заметила Вэйса, — откуда?

— Я вырос в нём, — только и ответил хозяин Диких пустошей.

— Ты незаконнорождённый сын Сактина? — не выдержав, задал вопрос Эрион.

Ивилор громко рассмеялся:

— Нет. Иначе бы не стремился высечь всю королевскую семью.

— Тогда кто ты? — тихо вновь спросила Вэйса, остерегаясь и одновременно желая получить ответ.

— Я тот, кто знает исконную правду о Сактинах. И тот, кто рождён в доказательство этой правде. Вскоре вы всё увидите сами. Нет времени на разговоры.

Словно в такт словам Ивилора, где-то в городе вновь прогремел взрыв, а за ним послышался дикий хор чудовищ. Бильвизи были свирепы, но и воинов фейри учили как с ними бороться. Изначально мы взяли город путём неожиданной атаки и смелости предводителя дикой орды. Благодаря его необычным способностям удалось зайти столь далеко. Но теперь фейри наверняка стали сражаться уже получая подкрепление из близлежащих поселений и городов. Времени действительно было мало и Градос это знал, а потому, он наверняка будет ожидать внешней подмоги в самом непробиваемом месте. По словам Ивилора, это место — тронный зал.

— Promaktis senum… — вознеся выше руки и прикрыв глаза, тихо прошептал Ивилор, воздух вокруг тут же пошёл рябью от сил его слов и магии, которую те скрывали в себе.

Это был настолько древний диалект фейского, что даже мы с Авалардом, знавшие хорошо древнее наречие, переглянувшись, пришли в ужас от того, что не поняли этого изречения. Поняли лишь одно по гулу и рёву Бильвизи, что несся к нам с каждым мигом всё ближе — Ивилор призвал на подмогу больше чудовищ, предчувствуя сокрушительно свирепую схватку с Градосом.

Лучшие воины короля всегда были рядом с повелителем, охраняя замок и его обитателей, но сам Градос, который вкусил кровь Альхандры тоже отныне стал неимоверно силён. Именно Сактин, защищённый мощной защитой Королевского амулета, да ещё и обладавший силой многократно увеличившейся, стал нашей главной целью, но и проблемой. При этом всём, нам следовало спасти Кэрол и Милли.

Глаза закрылись при мысли о том, что вскоре смогу обнять своего хрупкого мотылька, забрать её отсюда навсегда и увести из этого гиблого места в мир людей. Сердце болезненно сжалось, пока думал о Миллиоре и о том, что ей пришлось пережить из-за моей оплошности, но, когда снова открыл глаза и втянул воздух полной грудью, внутреннее намерение её спасти, дало такую мощь, какую могла укрепить лишь любовь.

Арвус недовольно зарычал подо мной, а его сородичи лишь громким воем, вскинув голову к небу, подхватили желание своего вожака действовать. Бильвизи стали хаотично проталкиваться своими мощными уродливыми телами внутрь светлого дворца, наполняя обширный холл. Ивилор направил своего древесного монстра прямиком на лестницу, а за ним быстрой шеренгой последовал Арвус и все остальные, ведя за собой мерзких созданий Пустошей. Мы все понимали, как высока вероятность того, что нас ожидает западня по пути в тронный зал и даже в нём самом ожидал самый сильный враг, но остановиться не имели права. Выбор наш был сделан.

В коридорах было пусто. Тишина разъедала слух, а тихие клацающие шаги волков и бильвизи эхом разлетались по пустынному замку, пока мы шли к единственной цели. Фигура Ивилора сильно напряглась, когда мы все беспрепятственно и наиболее тихо прошли к дверям тронного зала, высившимся над нашими головами неизменным узором многогранного золотого лотоса. Я прислушался, разузнавая обстановку за дверями.

Тихие всхлипы девушек, среди которых не распознал голоса Милли и перестук десятков сердец в бешеном темпе — этого хватило, чтобы понять: мы пришли туда, где нас уже ждут.

Ивилор вновь сложил руки, наделяя пространство между ладонями треском и свечением немыслимо сильной магии. Мазнув взглядом по окну, мельком увидел, как из замка стали выбегать фейцы в обычных нарядах: гости дворца, которых успел предупредить Алантир. Клубы чёрного дыма разукрасили небо над городом. Сражение там продолжалось, у нас было ещё время. Выдох облегчения, однако, не успел выйти из груди. Сильный взрыв и волна мощной магии вырвала двери тронного зала. Но не Ивилор был причиной этому, они полетели в нас, сшибая всё на своём пути и оглушая, ослепляя волной магии, которая сбила всех наездников с волков, а самих Варгов отбросило на футы от дверей.

На краткий миг всё погасло, а когда открыл глаза, то понял, что это была мимолётная потеря сознания. Несколько защитных колец на моих пальцах осыпались мелкой металлической стружкой на каменный пол. Я со стоном поднялся и стал восстанавливать зрение. В голове шумело, а уши отказывались слышать ничего, кроме звона. Нащупав свои мечи, что лежали рядом на полу, схватил их как раз вовремя, чтобы сквозь поволоку на зрении и туман в голове, нанести первый удар по высокому фейцу в облачении королевских доспех, который бросился на меня со свирепостью зверя.

Наши мечи ударились и искрами озарили твёрдый металл. Скрежетнули один об другой, когда уклонился и с неумолимо высокой скоростью оказался за спиной нападавшего. Первый мой выпад и удар по пространству между его шлемом и бронёй в области шеи, отразила защита магических украшений фейца. Воин развернулся и стал чередой махов осыпать меня сильными ударами оружия. К счастью, ему не пришло в голову применить магию. Это дало мне фору. Ещё мгновение, краткий, но быстрый манёвр, пара ловких движений, громких стуков сердца, последний и сильный удар мечом по шее воина, оросили моё лицо кровью. Голова воина упала на пол и покатилась прочь.

Глаза стали хаотично осматривать коридор, что поглотила завеса пыли и вспышки яркой магии. Варги, воины фейри и кровь, смешались воедино, распространяя звуки немыслимо яростной схватки вокруг. Заметив внушительную фигуру Арвуса первой, с облегчением отметил, что тот даже не ранен. Король Варгов с остервенением хватал новых и новых гвардейцев, смыкая на их телах мощную челюсть и трепал зубами до тех пор, пока те не прекращали истошно вопить, теряя защитные чары слой за слоем и утопая в страданиях предсмертной агонии.

Следом заметил, что Вэйса, Авалард, Зоуи и Эрион тоже уже сражаются стоя на земле, а не верхом на Варгах. Ведьма выпускала из рук светящиеся ярко-зелёные плети и душила ими врагов, пока те не опадали в объятиях её магии мёртвым грузом. Вэйса лишь на совершенно быстротечное мгновение останавливала бег, чтобы добить очередного воина. Отныне мне предельно стало ясно почему Эрион называл мать живым вихрем. Её манёвры напоминали ветер, а силуэт стройной женщины в тёмном расплывался от скорости её передвижений.

Авалард сражался на мечах с врагом, применяя все тактики, которым его когда-то обучал, а Эрион стоял к нему спиной, принимая выгодную позицию в окружении подступающих со всех сторон гвардейцев. Меня переполнило чувство гордости, когда осознал насколько слаженно мы действуем, прикрывая друг друга.

Слева послышалась стрельба и возле меня упал на землю убитый пулей прямо в голову очередной воин, который уже собирался замахнуться и которого уже готовился прикончить сам. Йен. Он единственный усидел верхом на мощном Варге, который терзал подступающих к ним воинов. Йен же держал два револьвера в руках наготове. Я улыбнулся бывшему помощнику Инквизитора, когда тот быстро подмигнул мне и стал с особенной меткостью отстреливать воинов, которые собрались вокруг Аваларда и Эриона, желая заключить тех в смертельный круг. Качнув благодарно другу головой, ринулся к входу в тронный зал, откуда выбегали гвардейцы нескончаемым строем. В их рядах были и девушки, среди которых сложно было бы определить Кэрол, ведь головы их покрывали шлемы. Разочарованно поджав губы, я лишь посочувствовал Эриону. Гвардейцам было наверняка приказано защищать замок и королевскую семью, а значит, Кэрол тоже будет исполнять этот приказ даже против воли. Бросится в бой и это станет её смертным приговором, потому как было уже видно кто побеждает.

Я подошёл к Ивилору, который палил по полупрозрачной завесе из магии прямо над выбегающими из тронного зала воинами, оставляя тех на растерзание Арвуса и других Варгов. Градос защитил вход в зал односторонним магическим щитом, не позволяя пройти никому внутрь, но выпуская из него гвардейцев. Вдали, у самых тронов, я уже заметил силуэты Градоса и Миллиоры которую он обнимал в окружении слуг и воинов. Злоба затопила нутро. Она была совсем рядом, но так недосягаема одновременно.

— Пусти в бой монстров! — проревел я, замечая, как бильвизи мнутся в дальних концах коридора, внимая приказу своего повелителя.

Ивилор же пронзив меня взглядом чёрных глаз, запустил в магическую завесу, очередной мощный заряд магии, теряя былое спокойствие и начиная явно злиться:

— Нельзя! Варги и твои друзья пока справляются. Если я пущу в ход чудовищ, то они нас всех тут попросту передавят! Бильвизи слишком огромные и бездумные, а места слишком мало. А ещё их кровь…

Говорить больше об этом не собирался.

— Ты сможешь снести его щит? — задал лишь один важный вопрос.

— Да! Но мне нужно время.

После этого я тут же бросился в атаку вновь сокрушаясь о том, что повязан путами ловчей и не могу помочь хозяину Пустошей быстрее снести преграду. Резал и ранил всех, кого мог, а кого-то лишал очередного слоя защиты на теле, приближая гибель. Остервенение, с которым бился, достигло предела, а скорость ударов мечей по врагам, резкие выпады и мгновенность передвижений обрели хладнокровную выверенную смертоносность. Кровь в жилах потекла раскалённым потоком, а сердце стучало быстро, но ровно, пока вгонял меч в очередное сердце врага, когда Арвус сдирал с того броню мощными клыками и швырял мне, чтобы добил. Вэйса в этом мне помогала, когда другие Варги переняли метод своего вожака и начали отправлять беззащитных гвардейцев ей. Постепенно трупов в широком коридоре стало столько, что тела стали служить для нас ковром из крови и истерзанной плоти.

Избавившись от окруживших их врагов, Авалард и Эрион приблизились к Зоуи, которая уже от ведьмовской магии стала терять себя. Так бывало, когда ведьмы использовали силу и мощь потенциала слишком долго и слишком мощно. Однако, именно Зоуи усеяла пол вокруг себя трупами наиболее густо, что вызвало у меня двоякие подозрения по поводу её природы. Ведьмы редко обладали боевой силой в той мере, которую продемонстрировала она, но разбираться в этом не было времени.

Меня уже ожидал очередной будущий труп под ногами, и я с хрустом, пробивая грудную клетку фейца, вкушая его дикий взгляд ужаса, вонзил меч в его сердце.

Мотылёк:

День, призванный стать одним из тех, что озаряли замок празднеством в честь бракосочетания короля и королевы, стал днём, который погубила настоящая война. Когда прогремели предупреждающие звуки со стен Аластриса мы с королём уже принимали гостей в тронном зале, каждый из которых желал поздравить и немного поговорить со своим повелителем. Меня же, сонную и сокрушающуюся о судьбе Кэрол, буквально привела в себя воцарившаяся вакханалия. Медленно поднявшись со своего места, не обращая внимания на то, как воины поспешно выводят многочисленных гостей из зала, а Градос раздаёт им распоряжения, подошла к высокому арочному окну во всю стену, что открывало обзор на столицу Мидера.

Всё происходило до немыслимого быстро: вот монстры только ворвались в город, минуя непробиваемые ворота; а вот уже по небу понеслись клубы чёрного едкого дыма из-за попытки фейцев защитить свои земли при помощи особенного вспыхивающего порошка. «Может, мне не придётся мучиться так долго в попытках избежать смерти?» — Промелькнула мысль в голове, когда увидела, как ужасно монстры там вдали расправляются с фейцами. Однако, заметив нечто странное, как во сне, ущипнула себя, призывая ощутить реальность происходящего. Среди чудовищ, которые сражались бок о бок с нежитью, я нашла массивные фигуры Варгов. Их было настолько много, что сомневаться не приходилось — волки, сбежавшие от своих друзей-фейцев, присоединились к диким Варгам. Фейское чуткое зрение, позволило беспрепятственно рассматривать ужасы происходящего внизу, а за ними заметить и массивные фигуры всадников на диких Варгах и, самое главное, всадника, которого к себе на спину пустил король Варгов.

Сердце пропустило удар. Я приложила обе руки к прохладному витражу, чтобы лучше рассмотреть мужчину вдали.

— Самоубийца… — сами прошептали губы, когда поняла кто именно сидит на чёрном волке наибольшего размера и несётся в сторону дворца, снося всё и всех на своём пути. Но губы дрогнули в подобии улыбки. Он меня не оставил. Пришёл за мной, нарушая все планы и барьеры. Как и всегда, Эрбос был тем, кто вход в немыслимо трудные жизненные ситуации, открывает с ноги.

Впереди бежал ещё один волк из сплетения растений со всадником в серебристой броне, белым плащом и рыжими яркими волосами, которого не могла не узнать. Незнакомец из Пустошей вёл за собой моего мужа, отца, мать, брата и друзей на уже живых Варгах. Позади же за ними следовала свора чудищ. Они стремительно приближались, а паника в моём теле клокотала с каждым мгновением больше и больше.

— Ваше Величество, он отпер ворота в город кровью! — крикнул какой-то из воинов, который принёс вести Градосу прямиком со стены. — Он — Сактин!

— Никакой он не Сактин! — рявкнул в ответ Градос, злобно глядя на фейца. — Уведите гостей в дальнее крыло замка и спрячьте там, а всех стражников, какие есть во дворце приведите сюда!

— Но, Ваше Величество, — со смятением обратился воин. — Тогда кто защитит ваших подданных, прибывших на праздник? Среди них есть представители важной знати. Лица, представляющие свои благородные семьи и дома, славящиеся большим влиянием и богатством в Мидере. Мы не можем оставить их на растерзание чудовищам!

— Вам велено исполнять мой приказ, а не внушать терзания совести! — как отрезал Градос, поражая меня своей чёрствостью ещё больше.

Затем король отыскал глазами меня и его взгляд резко смягчился. Он подошёл и, взяв за руку, молча отвёл к трону. Градос был необычайно молчалив, раздавая лишь строже обычного указания прибывающим воинам. Алистия, Ливия и мои лиары тоже остались в тронном зале. Ниса и Алира тихо всхлипывали, прячась в объятиях Хэйры, своей матери. Ливия и Алистия держались подле друг друга, но весьма равнодушно наблюдали за тем, что происходит, оставаясь по-королевски хладнокровными. Звуки взрывов и дикий ор Бильвизи слышался всё ближе к дворцу, а когда у ворот замка раздался оглушительный рёв магии фейри, Градос злобно скомандовал воинам собраться у дверей тронного зала.

Тревога и ужас отныне стали обитателями и полноправными хозяевами тела. Кончики пальцев покалывало от магии, что хотела вырваться, помочь одолеть Сактина и вернуть свободу. Хотелось броситься на Градоса и растерзать его, но вместо этого, сжала в руках подол шёлкового платья цвета яркого фиолета. Сегодня муж позволил эту маленькую вольность, и я выбрала наряд сама. Подвески на голове и шее дрогнули, когда и сама дёрнулась от резкого звука. Казалось, корона могла упасть с головы от такого быстрого движения.

— Они уже в замке, — огласила Ливия и без того очевидный факт, ведь грохот входных дверей замка, что были закрыты изнутри, дал понять, что к чему.

На лице девушки отобразилось страдание и следом мгновенное смирение. Ливия была странной фейкой, но её душа скрывала куда больше боли и скрытых намерений, чем мог знать кто-либо. Она словно знала, что этот день наступит и ожидала его, а теперь осознала, как страшен он на самом деле. Алистия, напротив, была настроена воинственно и помогала сыну сформировать у дверей укрепление из воинов, что станут постепенно выходить из зала и задержат врага на время.

Сактины ожидали подмоги из соседних поселений, городов. Они ожидали, что и воины, служащие в городе, вскоре придут на подмогу. Однако я прекрасно понимала, что король, отослав большую часть войск из города ещё вчера к границам королевства, совершил непоправимую ошибку. Это была хитрая ловушка. Сейчас это понял и сам король. Каждый его приказ и злобный выпад в сторону своих подчинённых был красноречивее любых признаний поражения.

Неожиданно я почувствовала касание к своей руке. Тонкие девичьи пальцы, немного холодные и дрожащие от волнения, обхватили мою ладонь, привлекая внимание. Ливия смотрела на меня так, как никогда не смотрела ни на кого. Маска, которую носила девушка, опала вместе с холодностью и многослойным панцирем, скрывающим искалеченную душу.

— Я не предам тебя, моя королева. Не повторю ошибок моих предков. Не беспокойся, Миллиора.

В горле застрял ком, а вся я замерла от неожиданного открытия того, как стала преданна мне фейка. Она действительно вела себя так, словно знала меня давно и знала, что именно нам предстоит пережить. Явь стала похожа на странный страшный сон. Вот Градос возводил преграду перед дверями из мощной магии фиолетового цвета, которую окрасила в эти цвета испитая им кровь Альхандры ранее. А вот уже раздался взрыв его непомерных сил, выбивая эти самые двери в лицо врагу, словно выплёвывая их из помещения.

Я вскрикнула, не сдержав эмоций, когда осознала, как могли пострадать мои друзья, родные, любимый. Побежала к полупрозрачному барьеру, желая выбежать вслед за гвардейцами, что бросились в бой. Стало всё равно, поймёт ли кто-то как сильно желаю быть по ту сторону. На той же стороне разразилась такая бойня, с какой не имела прежде чести столкнуться лицом к лицу никогда. Вой Варгов, их рык, рокот магии и звон оружия и предсмертные вопли соединились в ужасающую музыку смерти. Тело моё потянуло назад к трону. Золотые нити ловчей умело вернули меня обратно на своё место волоком. Я умоляюще обернулась к Алистии, из глаз которой уже катились слёзы сожаления, но она не могла впустить меня в ад столкновения сил.

Градос обернулся, услышав, как решительно тянусь к своим родным, сражающимся за магической завесой. Его лицо омрачило такое горе и боль, что показалось, он действительно умел испытывать сочувствие. Феец подошёл ко мне и крепко обнимая, стал оглаживать лицо, плечи, силясь успокоить. Я же, обратив свой взор к ярко пылающему амулету на его груди, вновь заметила, как тот переливается изнутри.

— Градос, не смей размякнуть! Помни о чём предупреждал отец! — одёрнула того за плечо мать, быстро подойдя. Её взгляд ненадолго тоже замер на Королевском амулете в ареоле жёлтого свечения. В камне буквально порхала угроза, словно стайка золотых мотыльков, что в любой момент могли обернуться чёрной смертью, обнажая истинный лик.

Понимание и осознание вошло в мою плоть тысячью игл, покалывая кожу изнутри. Я взглянула на Алистию, которая цеплялась за руку единственного выжившего сына, и которая ему пыталась нечто настойчиво объяснить. Затем моё внимание привлекла другая тёмная фигура впереди. Ливия улыбалась, но не широко, а так, как это делал всегда Авалард, слегка криво, на одну сторону, а под уголками её губ чётко обозначились две маленькие ямочки, что так любила наблюдать в усмешках моего Эрбоса. Она поняла всё то же, что и я. Не только за преградой тронного зала таилась смерть и расплата жестокого короля, но и во мне самой. Я была ядом, который погубил бы последнюю ветвь Сактинов так или иначе.

В этот момент нечто громко треснуло в последний раз, защита пала, большой свирепый Варг чёрного цвета, с яркими малахитовыми глазами, бросился терзать воинов один за другим, разбрасывая тех по сторонам, чтобы не мешали. Ливия отошла подальше вместе с Алистией, прячась вместе с моими лиарами у дальней части обширного помещения, что ранее пленила взгляд высокими полукруглыми нишами в обрамлении золотой лепнины.

Взгляд короля Варгов вперился в меня и Градос резко задвинул моё тело к себе за спину, пряча полностью от свирепого зверя. За широкими плечами короля я не смогла рассмотреть всех остальных, кто вошёл в тронный зал и стал продолжать сражение, судя по рокоту магии, но совершенно точно понимала, что они пришли за мной. За жизнью Градоса. И освобождением трона от власти Сактинов.

Король не стал ожидать пока его воины расправятся хоть с несколькими из Варгов, а сложил руки и разрезал воздух таким мощным потоком магии, что тот ослепил весь зал. В ушах так затрещало, а после зазвенело, что я прижала руки к голове, спасаясь от дикой боли.

— Миллиора! — раздался мужской, до боли знакомый возглас, не утаивающий дикую тревогу. Голос Эрбоса я не могла перепутать ни с каким иным.

Когда открыла глаза, то осознала, что нахожусь уже не там, где была изначально. Звуки померкли на мгновение перед тем, как меня вновь оглушило рокотом и рёвом. Этот дикий ор я знала. Открыла глаза и увидела перед собой картину из сплетения крови, частей тел тех, кто оборонял замок и бойню, которая перерождалась из столкновения оружия, в столкновение магических нападений и крушение защитных чар.

Градос с лёгкостью метал в Эрбоса, Аваларда, мою мать, брата шары из свечения мощной фейской магии. К счастью, Йена и Зоуи среди них не было. Это сражение точно убило бы их в самом начале. Рыжеволосый незнакомец, которого я знала, как повелителя Пустошей и монстров только и успевал, что обороняться. Бильвизи падали замертво один за другим от столь разрушительной силы, которую Градос успевал нанести по монстрам в перерывах от нападения на моих друзей и Варгов под защитными чарами. Их фейская оборона уже, однако, трещала по швам, а те, кто находился под ней, благодаря лесному незнакомцу, не имели возможности владеть магией и даже защитить себя чарами. Они были связаны путами ловчей, а оружие в этот момент не имело значения, ведь Градос не позволял им подойти даже на фут ближе, опаляя новыми и новыми порциями разрушительного фиолетового свечения.

— Нет… — сипло выдавила я, ощущая и сама полное бессилие. Если так пойдёт дальше, то вскоре я буду завывать от горя над трупами всех, кого успела полюбить так сильно. — Нет! — Бросилась в сторону Градоса, не понимая, как того остановлю и ощутила хруст разбитых осколков зеркал, которые недавно ещё служили украшением в стенах тронного зала.

Я могла порезать себя одним из них, а после набросится на ненавистного короля фейри. Такова была первая здравая мысль. Но пульс нещадно забарабанил в висках в этот миг. Паника и знакомое удушье сдавили горло неимоверно сильно. Так, как никогда со мной ещё не происходило. Дыхание стало редким и поверхностным. Однако, сейчас я прекратила бояться подбирающегося приступа, осознавая, что в момент наибольшей опасности и жажды защитить близких, мой скрытый дар лениво расшевелился внутри, обнажая мощь, подобную незыблемо сильному созданию. Казалось, я даже ощущаю дыхание этих скрытых особенных сил, настолько сильно они воспряли, расправляя силу, подобно достаточно окрепшему птенцу в момент его первого полёта.

Хозяин Пустошей ещё держал защиту, когда я схватила один из осколков и щедро разрезала плоть на руке. Затем всё то же проделала со второй рукой. Из меня потоками вырвалась кровь, разливаясь по осколкам зеркал и полу. Могучий Варг мгновенно перевёл на меня свой взор, глубоко и страстно втягивая ноздрями воздух. Его зрачки сузились невообразимо сильно, уподобляясь мелким точкам на фоне малахитовых глаз. Я обернулась лишь на мгновение к Алистии и Ливии, не понимая, что хочу увидеть. Когда же я заметила, как Алистия на меня смотрит, изредка бросая дикий от ужаса взгляд на некоторые разбитые, но всё ещё удерживающиеся в стенах замка зеркальные полотна, то осознала, что та всё знает. Всегда знала.

— Действуй. Я помогу, — спокойно, но громко, призвала меня Ливия, уже выпуская из рук потоки оскверняющей её красивое лицо тьмы.

Магия Ливии набросилась многочисленными силками одновременно с её словами на ту, что чаще сама призывала пленительные цепи на подмогу. Алистия даже не успела осознать предательство вовремя. В следующую же секунду раздались тихие и одновременно оглушительные звуки ломающихся костей. Ливия хладнокровно и мощно сдавила ещё нещаднее уже бездыханное тело королевы-матери для верности в объятиях тьмы, а после отпустила её тело.

Силки ловчей опали со всех, кого она когда-либо пленила в этот же миг. Отныне мы стали свободны, а внутри разлилось знакомое тепло. Пустынный отчего-то резерв магии, стал быстро наполняться силами. Но именно он мне уже не был необходим. Я собиралась отыскать помощь в ином скрытом таланте, вбирая силу жизни.

Звук последнего вскрика матери, заставил обернуться Градоса, а неприятный звук её замертво падающего тела на гранитный каменный пол, разбил сердце злого короля. Фейца затрясло, а лицо его побледнело от сильнейшей боли утраты. Ещё в мгновение, когда бледно-зелёные глаза только стали накрывать уничтожающим взором Ливию, я раскинула с силой в стороны окровавленные руки, окропляя только часть зеркальных, словно израненных трещинами стен.

Я осознавала, что не успею защитить Ливию. Сила, поющая во мне, была не так расторопна, лишь избавляясь от древнего сна. Эрбос, Авалард и Эрион уже палили по Градосу своей магией, тоже пытаясь остановить казнь ребёнка скверны, вставшего на нашу сторону. Из их носа, уже беспрерывно текла кровь, напоминая о данных клятвах неприкосновенности, которые касались нашего общего врага. Эрбос и Авалард тоже были связаны с Градосом этими клятвами, но их не могло остановить это. Лишь защитные чары амулета не давали свершиться их гибели после гибели короля. Однако, ещё немного, и они вовсе ослабнут. Моя мать собрала всю возможную силу в руках, тоже готовясь к возможной атаке лишь в крайнем случае. И я молилась, чтобы этот момент не наступил, ведь это мгновенно убьёт не только короля, но и её саму, давшую клятвы королю.

С особенным остервенением и ненавистью в глазах, старался прекратить действия жестокого короля хозяин Пустошей, осыпая немыслимым светом его защитный купол. Но защитные чары Королевского амулета не могла победить их магия. Градос стал собирать в своей руке такую мощь, которая расщепит на мелкие кусочки Ливию.

— Не там ищешь врага! — закричала я, словно не своим голосом, собирая силу в руках, не менее смертоносную, чем у Градоса. Зеркала, окроплённые моей кровью, уже тихо зашелестели под ногами и в стенах поблизости.

Одновременно с моим диким воплем, из плотно сжатой челюсти Ливии тихим сиплым стоном вышел упрёк, когда она заметила, как легко отвлекла внимание Градоса на себя:

— Глупая… Просто убила бы его. Меня и без того не спасти…

Но никто из присутствующих не услышал тихих слов фейки, прогремевших в эфемерности замершего мгновения. Как и бывает в наиболее напряжённый момент, решающий судьбу, оно замедлило свой ход, давая подсказки и возможности. Наблюдая за притаившимся исходом событий с упованием. Мельком глянув за спину Градоса, только заметила, как оставшиеся в коридоре Йен и Зоуи уже начали принимать на себя удары подоспевших новых воинов. Бывший помощник Инквизитора палил по врагу, сидя на Варге без перерыва из двух громоздких револьверов, а ведьма создавала всё новых и новых фамильяров, напоминавших живых существ, состоящих из изумруда её магии. Зоуи никогда не показывала, как ловко умеет создавать фамильяров, но когда один из воинов убил одного, то сразу поняла почему. Ведьма дико взревела и по её щекам покатились слёзы утраты. Для ведьм не было большего горя в их магии, чем терять фамильяра. Она попросту была в отчаянии и шла на крайние меры. Тем не менее, ещё два фамильяра в виде хищных полупрозрачных лис, парили в воздухе, умело истребляя врагов.

К ним на подмогу сразу бросился Авалард. Он попросту не смог выбрать остаться. Некоторые Варги тоже кинулись в бой, хоть и были уже сильно ранены. Способных сражаться Бильвизи уже вовсе не осталось среди нас. Лишь кое-где части их разбросанных по полу древесных тел, подёргиваясь, ползли к врагам всё ещё следуя приказу хозяина.

— Ты носишь моего ребёнка, который станет освободителем земель от скверны и проклятия рода Сактин. Ты — моя любимая жена и королева, — закашлялся король, пытаясь переубедить меня нападать на него, возвращая всё внимание к себе, а губы Сактина неизменно окрасились алым вместе с вспыхнувшим свечением Королевского Амулета.

Я не смотрела на Эрбоса, который замер позади Градоса. Как и на остальных, что остановили попытки одолеть короля. Даже могучий король Варгов, так и замерший в позиции перед прыжком, оставил намерение вкусить кровь Альхандры. Не в силах отвести взгляда от угрозы прямо напротив, я лишь мельком уловила по силуэтам позади Градоса, как близкие поражены словами жестокого правителя. Как опасаются даже пошевелиться, остерегаясь нападения короля на меня. Градос никогда не разговаривал с противником или же врагом, да и предателей быстро заставлял поплатиться, если те могли представлять угрозу. Однако, сейчас он медлил, громко сглатывая свою же кровь.

— Ты не можешь дать дитя Альхандре! — встрял хозяин Пустошей, желая отвлечь на себя Градоса, чтобы я имела возможность напасть и не стать самой жертвой смертельного удара магии Сактина. Но тот даже не обратил на него внимания. Тогда незнакомец продолжил ещё более дерзко: — Ты и без того обречён, Сактин… Тебя убивает чувство, на которое не имеешь право, а кровь Альхандры отравляет твоё тело. Ты всё равно умрёшь! Любить и носить на шее Королевский амулет — неподвластно Сактинам! Только ожесточённое равнодушием сердце любого из Сактинов, способно принять власть Королевского амулета! А ты пил магическую кровь и даже удосужился влюбиться, — с издёвкой тянет незнакомец. — Тебе конец. Так или иначе. — Рыжеволосый феец усмехается, но в этом смешке сквозит сдержанное напряжение. Он часто с опаской бросает взгляд на меня. — Она тебя убила. Ты уже живой труп. Альхандра — твой яд. От её крови и от любви к ней, ты вскоре умрёшь. Я ошибся, что напал. Признаю. Нам стоило лишь подождать пока умрёшь сам.

Кажется, что хозяин Пустошей лишь усугублял ситуацию, натравливая короля на меня. Но Градос вскоре начинает разворачиваться, а лицо его искажает гримаса боли и зверского гнева. Руку в ореоле свечения магии он возносит для удара, но не по мне, а в сторону хозяина Пустошей. Хитрость лесного незнакомца действует, и я готовлюсь к меткому и мощному удару чар по Градосу. На фоне слышится возглас Зоуи и рокот сражения. Зеркала в стенах становятся словно жидкость перед тем, как из их серебристой глади начинают вырываться чудовища. Хозяин Бильвизи произносит несколько слов на древнем фейском наречии, и древесные твари без промедления бросаются туда, где нужна подмога Зоуи, Аваларду и Йену. Я не знаю или друзьям удаться выжить в образовавшемся хаосе сражения и давке, но стараюсь думать о лучшем. Рука наполняется светом и силой. Намерение убить врага крепко, а глаза видят цель чётко.

Вдох, и я запускаю мощный поток света в Градоса, который уже готов нанести удар по хозяину Пустошей. Тот не пытается защититься, отвлекая намеренно внимание короля на себя. Остальные тоже замирают, не отводя взгляда уже от меня. В глазах матери сквозит и гордость, и надежда. Эрион смотрит на меня, как на божество, сошедшее с небес. Видно по взгляду: брат не может поверить, что это я призвала Бильвизи из зеркал. Эрбос же смотрит словно говорит: «Ты сделаешь это. Не сомневайся». Он точно не сомневается во мне. И я теперь тоже не сомневаюсь.

Кап…

Кап…

Кап…

Ведёт отсчёт моя кровь, падающая с запястий на пол, до мгновения полного сокрушения Сактина.

Кажется победа уже близко. Она становится ощутима, как и чувство скорого освобождения от плена короля. В груди даже успевает разлиться радость от предчувствия скорого завершения этого ада. В голове уже мелькает счастливая картина того, как мы с Эрбосом берём на руки новорождённую дочь и счастливы в мире людей. Но неожиданно Градос, словно предвидя подобный разворот событий, резко оборачивается и его чары, сорвавшиеся с кончиков пальцев жестокого короля, уже несутся прямо в меня.

На мгновение лицо Градоса искажает боль, сожаление, горе… Но вскоре красивые черты замирают от хладнокровия. Сактин уворачивается от моего меткого луча света и тот пронзает лишь его бок, раня сильно, но недостаточно, чтобы убить. Я же готовлюсь принять сокрушительный удар его чар, которые уже слишком близки, чтобы бежать. Кажется, прикрываю глаза, молясь о том, чтобы смерть была быстрой, а не болезненной, ведь тьма окутывает со всех сторон.

Пронзительный девичий вскрик, пронзает воздух, и я решаю, что он мой. Пока не осознаю, что глаза мои всегда были открыты, а тьма не что иное, как силы чар скверны… Передо мной, в объятиях хаотично подрагивающих теней, лежит Ливия с большой, почти аккуратной дырой в животе. Чёрная кровь, как и магия ребёнка скверны бурным потоком вытекает из её тела, заливая в одночасье всё вокруг.

Градос тоже падает на колени из-за ранения, но вновь возносит руку для того, чтобы убить силой своей магии меня. Новый мощный луч сил вновь несётся ко мне, но теперь я успеваю немыслимо ускориться, чтобы увернуться от него и тот скользит в жидкое серебро зеркал. Как только магия Сактина касается врат в мир Бильвизи, а её свет неприятными жилами расползается по их отражающей поверхности. Всё застывает. Время замирает. Как и всё вокруг. Только предсмертные тихие всхлипы Ливии не оставляют этого места на рубеже безвременья.

К ней я и бросаюсь, хоть понимаю, что происходящее абсолютно невозможно, ненормально. Почему-то мне очень хочется излечить девушку. Я насыщаю её тело своими чарами, силясь исцелить, то повреждения слишком сильны. Она всё больше бледнеет, хотя кажется, что её фарфоровая кожа уже не может стать ещё светлее.

— Прости меня. Прости — шепчет она в полубреде. Глаза её смотрят на меня с дикой тоской, теряя былую черноту, обретая сияние благородного изумруда. На краткий миг мне кажется, что я смотрю в глаза Эрбоса, так они схожи по цвету и красоте.

— Прощаю. Прощаю, — отвечаю ей, хотя не понимаю за что именно просит прощения Ливия. Мне просто хочется облегчить её страдания хоть чем-то.

Тьма всё выходит и выходит из хрупкого тела девушки, пока я держу её за плечи, приподнимая и пачкаясь в её чёрной крови как в смоле. Но не только с кровью покидает скверна тело Ливии. Клубами и языками, её порочная магия беспрестанным потоком, выгибаясь и изворачиваясь, выползает из погибающего тела, словно паразит. Изумрудные глаза, распахнутые широко, наконец, замирают в невидящем взгляде. Сестра Эрбоса и Аваларда, принявшая мою сторону, приняла и смерть, защищая меня.

От этого чувство горя, вины, резко оборачивается гневом. Я осторожно опускаю девушку обратно на пол, забывая, что та уже не может ощутить боль и нахожу глазами Градоса, который, как и всё в этом мире, замер неподвижно. Но не успеваю я собрать магию в руках, чтобы убить врага, как из полыхающего Королевского амулета на его груди вырывается энергия и зарево чистого белого свечения. Я попросту закрываю руками лицо и голову, готовясь к чему-то опасному, ожидая взрыва сил, которому нет равных. Это ясно ощущаю по изменившемуся, неимоверно громко звенящему магией пространству.