Моя Фиалковая Ведьма

Глава 36. Месть

«Дар за дар, а жизнь за жизнь» — гласит главное правило фейри, ведь нет той магии, которую можно обрести, не расплатившись, как и нет жизни, которую можно забрать полностью и не отдать взамен земле мёртвое тело.

«Законы и порядки фейри»

Пламя:

Картинки будущего вновь замелькали, взрывая сознание бурным потоком событий. Дар развивался слишком сильно из-за того, что я усилил свои возможности кровью Альхандры. Но он был моим. Я обрёл его раньше, чем испил крови Милли и только сейчас, когда он стал так явно себя проявлять, понял — он со мной останется до самой смерти. Именно благодаря ему и решился на самое ужасное… Я осквернил нашу с Милли любовь, отказался от своей маленькой бабочки ради того, чтобы она смогла выжить… Чтобы я не погубил её собственными руками, объятый манией выпить сладкий нектар из её вен до самого дна. Я уже понял, что меня ждёт, как и понял, что имел в виду Градос, говоря о расплате. Принц Мидера понял, что это я открыл врата, как и понял, каким способом это сделал. Градос рассказал мне когда-то по глупости тайну, которая говорила о способе открытия проходов между мирами без участия самой Альхандры, но при помощи её крови. Мой план сработал, обретая силу для того, чтобы победить отца, я также смог благополучно выстроить портал при помощи крови Милли. Однако принц Мидера не сказал правды о том, какую зависимость обретает вместе с возможностями дегустатор особенной крови. А если не утолить эту адскую потребность, то смерть будет мучительной и довольно долгой. Это я уже понял и сам, ощущая себя не просто зависимым, но и теряющим силы, больным. Жизненные силы утекали из меня.

С этим я смирился, от того и заставил Миллиору поверить в мою чёрствость и подло солгал, причиняя боль не только ей, но и сам почти сгорал от раскаяния, пока добирался до Сармондса. Оттуда, оседлав белоснежного коня моей любимой, отправился в Санктос. Оставалось за мной ещё одно незавершённое дело, на которое у меня должно было хватить магии и умений. Я уже знал, куда прибудет мой враг из видений и поспешил в особняк ужасов моего детства. Мне оставалось жить недолго, но прежде я собирался лишить жизни того, кто этого заслужил. Того, кто мог причинить вред моему брату, когда его отыщет.

Я не спал, не ел и не пил уже сутки. И если от усталости клонило в сон, то есть и пить совсем не мог, снедаемый, лишь одной потребностью — испить крови из тела моей любимой Альхандры, которую непременно убил бы этим. Видения в моей голове были хаотичными, спонтанными и непонятными, но в них я чётко видел, как могу искупаться в крови Миллиоры, после чего меня ждала не просто смерть, а в придачу адские мучения от чувства её утраты. Пусть лучше я умру ненавидимым ею, чем она вернётся слишком рано, и я стану причиной её гибели. Милли должна прожить счастливую долгую жизнь, обрести заботливого и доброго мужа, который никогда её не обидит, станет хорошим отцом её детям. Я никогда её не заслуживал и выбрал сделать благо, хоть она этого сейчас не поймёт. Было больно обнимать её в последний раз, сидя на волке и понимая, что нас ждёт. Уже тогда меня мучила потребность не только целовать её, но и адская жажда. Мне действительно хотелось, чтобы мы после всех испытаний смогли быть вместе, любить друг друга, но, похоже, для таких как я не уготован был хороший конец и счастье.

Ближе к ночи я добрался до Санктоса, город горел огнями, люди бесстрашно вышли на улицы, радуясь освобождению Королевства от власти чистокровного жестокого короля. Натянув широкий капюшон чёрного кожаного плаща, который мог укрыть не только мою Инквизиторскую броню, но и лицо, которое в городе знали многие, я направился в особняк брата для того, чтобы возможно в последний раз увидеть его. Мне следовало поговорить с Авалардом. Открыть тайны, которые для него станут сокрушительными. Йен тоже знал о них и мог рассказать Аваларду, когда придёт время, но я сам хотел увидеть не золото, а огонь в глазах брата.

Аваларда к счастью я отыскал быстро, он уже был у себя дома и открыл сам. Уставший, он удивлённо уставился на меня. Обычно я был редким гостем в его доме, который он, к слову, не пытался даже наполнить слугами ради комфорта и облегчения своей жизни. Слишком самоотверженный и сочувствующий, он вызывал всегда своей добротой у меня злость, но теперь я понял почему. Сам себе я не мог позволить быть таким, помогать и испытывать сострадание, а потому завидовал брату за то, что он выбрал другой путь и шёл по нему с удовольствием.

— Что-то случилось? Ты словно смерть, косы не хватает только в руках, — вместо приветствия подшутил Авалард, пропуская меня в дом.

— Уже довольно давно кое-что случилось и продолжается до сегодняшнего дня.

— Не понимаю о чём ты.

— Зоуи Деж, ты всё ещё злишься из-за неё на меня?

— Не смей произносить её имя! — выплюнул брат гневно, от чего его глаза и, правда, стали будто ярче.

— Злишься… Это хорошо, значит ещё испытываешь к ней что-то.

Авалард замер, его лицо обрело выжидающий вид, а за ним уже таилась боязливая догадка, которую он желал подтвердить больше всего на свете. Я не стал его мучить.

— Я не убивал твою рыжую ведьму. Мне дорого обошлось вывезти её за пределы Королевства по той поре, но… в общем твоя Зоуи жива.

Следом я снял с шеи кулон, который когда-то предъявил брату как доказательство смерти его любимой. Его я носил в память о том, как больно ранил единственного родного мне человека. Авалард взмахнул рукой в попытке вырвать из моих рук украшение, которое он когда-то от горя даже не старался у меня забрать.

— Это не всё, Авалард. Будь терпелив, веди себя достойно с братом.

— Где она? Где именно? — Голос его стал сдавленным и низким, я знал своего брата и знал, что он редко бывал таким.

— Скорее где они. — Теперь я сам небрежно вложил кулон в руку молодого мужчины. — Ты столько времени зажимался со своей любимой ведьмой, и даже не удосужился заметить, насколько явно она была беременна? Даже для меня это стало практически сразу очевидно. Я удивлён, Авалард. Думал, ты знал. Хотя, подозреваю, что если бы был оповещён будущей мамой, то и вовсе сошёл бы с ума от горя.

Авалард потёр лицо ладонью, всё ещё осознавая до конца услышанное.

— Где они? — уже осторожнее задал он вопрос.

— Завтра иди к Йену и отправляйтесь на рассвете в Нуар, он покажет где живут твоя возлюбленная и твой сын.

— Почему ты не сказал раньше?

— Потому, что не смог бы тебя там защитить и присматривать. Племянник — другое дело. Сам понимаешь, смешанному ребёнку в Королевстве Нортс заведомо был подписан смертный приговор, впрочем, как и его матери. Более того, если бы Градосу стало известно, что мой брат…

— Можешь не продолжать. — Поднял он руку выше, останавливая меня.

Уже ожидал услышать от Аваларда упрёки, но тот только стал нервно расхаживать из стороны в сторону, о чём-то раздумывая и пряча кулон в нагрудный карман жилета. Растёр безжалостно лицо уже обеими ладонями. Затем, как я того и ожидал, сорвал с вешалки длинное пальто, достал кошель денег из тумбочки и выскочил из дома, вызывая на моих губах лёгкую грустную улыбку. Если повезёт, то они с Йеном найдут корабль ещё ночью, который отправится к утру, но наверняка переправит их в «новые земли», где и ждала его всё это время Зоуи и уже вполне подросший сын. Им я организовал в Нуаре, городе за морем, безбедную жизнь, несмотря на все риски стать разоблачённым Градосом. Йен проведывал любимую ведьму Аваларда и моего племянника раз в полгода и докладывал мне об их благополучии. Брат обретёт заслуженное счастье, о котором не мечтал, но оно само упало на его голову. А я обрёл радость от того, что Авалард не будет один больше никогда.

Покинув дом брата, я с чистой совестью направился по своему прежнему маршруту. Мне стоило поспешить, поскольку я не знал, когда точно явится в свой особняк мой враг. Оседлав жеребца, вскоре уже был на месте. Дом родителей встретил меня сыростью и тьмой, хотя тьма тут обитала постоянно на самом деле. Та, которую нельзя было развеять ничем, ведь её хозяин всё ещё дышал и здравствовал где-то там, в другом мире. Это недоразумение я и явился сюда исправить, ведь мои видения указали на это место. Именно тут меня встретят смертоносные приветственные объятия моего «дорогого» отца.

Сбросив плащ и усевшись в одно из кресел, стал попросту ожидать. Постепенно тьма успокоила, обволакивая, баюкая. Тело расслабилось, а ум погрузился в приятные сновидения, туда, где смеялась моя Милли, где мне не пришлось убивать её любовь ко мне, где мы были счастливы вместе.

Приятные картинки сменились резким холодом, я снова был маленьким мальчиком, а из родительской спальни доносились крики матери, словно это было вчера. Стоя в тёмном коридоре, уже было собирался войти в злосчастную комнату пыток. Холодная рука обхватила мою ладошку, пугая и останавливая. Я вздрогнул и посмотрел на ту, что сильно ухватилась за мою руку, сильнее её сжимая.

— Мама?

Все звуки прекратились, как только я понял, что она рядом, перед взором снова предстала гостиная, объятая мраком, но в окне уже виднелся розовый рассвет. Я увидел себя словно со стороны, взрослым сильным мужчиной, спящим в кресле. Мать коснулась моего плеча, холод мгновенно пробрался сквозь одежду, жаля тело до боли. Испуганные и серьёзные глаза матери заглянули в самую суть и изнутри меня пронзил её неестественно громкий шёпот:

«— Он идёт».

Оловянные веки распахнулись резко от боли и мороза, который взорвал каждую клеточку тела. Стало сильно трясти от холода, который пробрался в реальность даже сквозь сон. Я быстро перевёл взгляд на высокие окна и отругал себя за беспечность, из-под тяжёлых портьер уже виднелся восход. Два ярких солнца стремились подняться выше, забирая город у ночной тьмы. Если бы отец явился раньше и застал своего ненавистного полукровного отпрыска спящим, то без сомнений, разобрался бы с моим безвольным телом, даже не разбудив.

Быстро поднявшись по лестнице на второй этаж, вошёл в оружейную комнату отца. Там снял со стены его фейский изогнутый меч, который Эраген позабыл в спешке много лет назад и вытащил звенящее остротой длинное лезвие из ножен. Этот тальвар я берёг для особенного дня и для сражения с особенно жестоким и сильным противником. Не успел, и подумать, как лучше расправиться с врагом, а входная дверь внизу тихо скрипнула. Три тяжёлых шага опустились на деревянный пол, дав узнать посетителя. Если можно было кого-то отличить лишь по шагам, то я мог это сделать безошибочно в конкретно этом случае. Все годы страданий, что принёс этот мужчина моей семье, пронеслись в памяти за одно мгновение. Рука в чёрной кожаной перчатке сжалась на плоском эфесе смертоносного оружия и издала характерный скрипучий звук. Пришёл час встретить долгожданного гостя.

Намеренно тяжёлым шагом я прошагал к изголовью высокой лестницы и замер, когда внизу обнаружил молодого, рослого фейца с яркими зелёными глазами, которые пересекали острые хищные зрачки чистокровных. Эраген не изменился ни на грамм, с тех пор как я его видел в последний раз. Длинные чёрные волосы спускались к его груди спереди по металлической серебристой фейской броне, а острые, даже грубые и суровые черты лица обрели ещё больше резких граней при виде меня. Я сразу понял, что отец прибыл в этот дом точно не для радушных объятий и приветствий. Он явился убивать. Как и ожидалось.

Изначально взор мужчины был направлен на большую картину справа от меня, прямо над лестницей, на которой была изображена убитая им красивая человеческая женщина. Женщина, которая имела над ним столько власти, что он посмел её возненавидеть. Затем глаза отца осмотрели меня с ног до головы, оценивая броню и его меч в моих руках. Эраген улыбнулся уголком губ, что являлось для его чёрствой натуры уже достижением.

— Ну, здравствуй, отец, — намеренно выделил последнее слово. — Я тебя ждал…

— Я вижу. Также я вижу, что ты возмужал, стал смелее, — с насмешкой добавил он.

Эраген немного повернулся, доставая левой рукой меч из своих ножен и обнажая правую «руку». И я даже на мгновение застыл поражённый зрелищем, что мне открылось. Его правая конечность отсутствовала ровно до сгиба локтя, а вместо неё блестел металл. Пародия на руку, но никак не её замена.

— Что? Так отвратительно выглядит? Ты так уставился, словно не рад такому исходу. А ведь это расплата за мои дела в человеческом мире и за то, что не смог выдворить из него принца Мидера, когда пришло время возвращаться. — Приподнял он металл, изображающий часть его конечности. — А доложил о моих проделках главнокомандующий фейской армии. Он бывал тут, навещая жену, которая дожидалась родов в безопасном человеческом мире. Вот только я всё никак за все годы не смог понять, когда это вы с братом успели им нажаловаться? Вэйса и Алантир не были долгими обитателями человеческого мира.

Голову расколола догадка. Родители Миллиоры не простые фейцы. Оба. И если Алантир был главнокомандующим армии в мире фейри, то его слово имело огромный вес для самого короля. Я испытал когда-то огромную благодарность к отцу Миллиоры, ещё не зная, что полюблю его дочь, но то, что феец прибыв в Мидер, повлиял на короля, заставив жёстко наказать его главного подручного, вызвало ещё больший всплеск безмерной благодарности.

— Авалард тут ни при чём. Это я сказал Алантиру о твоих грехах.

— Ты всё ещё заступаешься за этого слабака… Где он? — Осмотрелся чистокровный.

— Далеко отсюда. И тебе уже никогда туда не добраться. Думаю, что ты даже и из этого дома не выберешься. Я об этом позабочусь, — огласил я спокойно, словно упоминая о погоде, не более.

— Станешь биться с одноруким отцом? — с усмешкой спросил Эраген, сверкнув хищными глазами. — Не кажется ли тебе это не совсем честным?

— Сказал тот, кто забил насмерть беременную жену и ребёнка в её чреве, — ответил и, уже не церемонясь, мгновенным выпадом бросился на отца, развивая высокую скорость движений, которая благодаря приобретённым силам стала и вовсе немыслимой. Мне надоело с ним возиться.

Звук металла о металл, приятно отразился в ушах, напоминая о том, что я достиг своей цели и вскоре имел шанс покончить с мрачной тенью своего прошлого, вырезать самое огромное страдание из своей души вместе с сердцем врага из его груди. Уже предвкушал, как загляну в его глаза, которые начнут гаснуть, теряя жизненные силы.

Эраген, не ожидавший от меня такого умелого выпада, хоть и отразил удар, но сразу сделал несколько шагов назад, наградив меня уже более серьёзным взглядом, за которым скрывал разрастающееся опасение. Но мне до этого не было дела. Я не испытывал к этому монстру ничего и даже его страх меня не трогал. Единственной моей целью стало убить его. Желательно мучительно, но и это необязательно.

— Я бы убил тебя, даже если бы ты стал совсем немощным, отец. Потому, что поклялся себе это сделать и потому, что ты этого заслуживаешь. Ничто не искупит твоей вины перед нами! Никогда!

— Откуда такие силы у полукровки?! — гневно спросил он, уже начав понимать, что схватка между нами не будет для него столь лёгкой, как он, должно быть, предполагал изначально.

— Это не твоё собачье дело, Эраген. Главное, что ты обязан принять честный бой с равным по силе противником.

После моих слов воздух вокруг моего противника сгустился и завибрировал, Эраген собирал магию вокруг себя, формируя плотный защитный купол.

— Как банально… — скучающе ответил я на его действия и воспользовался тоже своими силами.

Собрал вокруг меча и рук свечение магии фейри и, замахнувшись, со всей силы нанёс удар по его якобы немыслимо сильной защите. Тело отца тут же пронзила судорога боли. Защита его опала с отголоском рокота и вспышкой яркого свечения. Уже не пытаясь защитить себя, он отчаянно бросился в атаку, схлёстываясь со мной в смертоносном танце. Движения Эрагена были мгновенными, быстрыми и ловкими. Иногда он использовал металлическую руку вместо щита, чтобы защититься от моего очередного меткого удара мечом. Искры летели от нашего оружия, когда-то звонко сталкивалось. По взгляду хищных глаз фейца, стало ясно, что он осознал и принял факт моего превосходства над ним, хотя я ещё не показал ему и части своих магических сил.

В конце концов, мы превратились в две тени, что перемещались по дому, круша всё на своём пути. Вскоре мне надоело гоняться за трусливым отцом и я, собрав в кулаке мощную плотную магию, отослал в него особое оружие, что взорвало слух и зрение яркими потоками света и грома. Эраген заревел подобно зверю от боли, из ушей его стала сочиться кровь. Он уже был измучен и практически повержен, а потому применил своё главное оружие. Принуждение.

Мелкие иглы прикосновения его мощных чар объяли тело с головы до ног, приказывая поднять меч и приставить лезвие к своему же горлу. Когда я повиновался его воле и выполнил указанное его умом, Эраген довольно улыбнулся, обнажая окровавленные зубы.

— Думал, сможешь меня одолеть, крысёныш? Ты так и остался просто трусливым сыном человеческой слабой бабы, которая ничего не заслуживала в своей жизни кроме ежедневной порки.

Злоба, что вспыхнула во мне после его жестоких слов, уже не могла себя держать в узде. Пришло время показать все границы своих сил. Фейри обладали самой разной магией, кроме основных сил, а дар принуждения принадлежал единицам, являясь редкостью, как и дар предвидения. Но и принудить тоже можно было лишь того, чей резерв сил был мельче, а магических сил не хватало для сопротивления, чья воля не могла выдержать напора и гнулась как лоза. Я знал, что отец обратится к своему последнему козырю, когда погрузится в полное отчаяние, не имея больше никаких других способов победить меня. И сейчас моя месть приобрела сладкий приятный аромат, поскольку я понял, как ничтожен этот недовоин.

С лёгкостью, словно его влияния сейчас и не было на мне, улыбнулся ему в ответ и убрал тонкое лезвие от своей шеи. Лицо Эрагена в этот момент сменило радость на удивление и следом ужас слишком быстро, чтобы насладиться его растерянностью сполна, но мне хватило и этого. Следом мой меч снова вознёсся над головой отца, гордо сверкнув своим полированным лезвием. Череда сокрушительных ударов обрушилась на него без единой секунды раздумья или заминки с моей стороны. Феец отражал мою атаку, искры вновь посыпались, озаряя металл мечей. Сила фейри была велика, но сила фейри выпившего кровь Альхандры, увеличивалась многократно. Даже при том, что я был не в самой лучшей форме, уставший и теряющий свои жизненные силы ежеминутно, всё равно превосходил отца физически. О магии и вовсе не стоило даже думать. Я забавлялся его попытками спастись, на самом же деле мог покончить с ним без труда, обрушивая поток сил и убивая на месте. Не давая свершиться даже лишнему удару его прогнившего сердца.

— Самюэль… — отразив очередной поток звонких ударов, обратился ко мне уже дрожащим голосом отец, при этом отступая в просторную гостиную. — Я готов подумать над тем, что совершил…

Следующий удар моей магии пришёлся в солнечное сплетение врага, почти мягким потоком магии фейри, которая стала приобретать фиолетовое свечение. Эраген уронил меч и положил руку на грудь, не имея возможности даже нормально вдохнуть. Его взгляд снова стал злобным, хищные глаза сверкнули зеленью, когда феец понял, что его враньё не действует на сына. А я в свою очередь точно знал, что все его слова лживы. Кривая ухмылка растянулась на моих губах, когда, раскручивая меч в одной руке до свиста, стал наступать на того, кто лишил нас с братом детства и части души. Всего одно замирание сердца, одно резкое движение моей кисти и голова родного отца, который давно потерял таковой статус в моих глазах, отделилась от его шеи. Она с грохотом упала на полированный паркет пола, заливая при этом часть стен алой кровью, а сам он вскоре завалился набок и последовал за ней.

— Вот теперь и подумаешь своей головой… — сказал я с удовлетворением, но враг мой, конечно, уже не смог оценить эту воистину чёрную иронию.