Москва зовёт

Глава 6

30 января 1983 года. г. Рябиновск. ЦСБ. Вечер

Январское месячное совещание как подведение итогов и постановку задач на февраль было решено провести в ЦСБ. Помимо Константина и Ирины из гражданских на него пригласили чету Филипповых, Ирину Андропову, Ермакову, Ксению Соломенцеву и… Голикова. Несмотря на воскресный день, вечером в ЦСБ присутствовало много народа.

— Ну, Константин Сергеевич, как ваш новый подопечный? — сразу после доклада Иванова поинтересовался генерал Остапов.

— Можно сказать, что на данный момент уже пришёл в себя от вороха новостей и вовсю корпит над новым вариантом манипуляторов. Если всё пойдёт, как и задумано, к апрелю получим универсальные манипуляторы, способные работать в большинстве заводов разного направления.

— Даже так? — генерал поднял брови.

— Он получил свой пакет знаний и, используя его, вовсю продвигает технический прогресс, — усмехнулся Иванов. — Ему выделили квартиру, его быт устроен, теперь ему ничего не мешает заниматься любимым делом.

— Василиса Андреевна, — скосил на неё взгляд главный кагэбэшник Рябиновска. — В свете нашего прошлого разговора пару недель назад думаю, что вашему заводу тоже предстоит небольшая реконструкция.

— Мы бы не отказались, Александр Петрович, — согласилась с ним та. — С учётом плана задач, который перед нами поставили, без реконструкции будет очень трудно.

— Хорошо, я поставлю эту заявку в число приоритетных, — кивнул он. — Что по задаче от руководства страны? Есть какие-либо подвижки в плане документального фильма?

— Есть, — кивнул майор Рокотов. — Практически закончили монтаж получасового фильма. Элементы декораций смонтировали. Теперь остаётся игра актёров. Работать будем скрупулёзно и не спеша — сами знаете, что мелочи могут погубить любое начинание такого уровня.

— Напоминаю вам, что крайний срок сдачи фильма приёмной комиссии — начало мая. Постарайтесь уложиться в срок. Теперь по вам, Ирина Юрьевна, и вам, Татьяна Александровна… Что с контингентом медиков на санаторий? Насколько укомплектован персонал?

— Всего на треть, Александр Петрович, — вздохнула Ермакова. — На общем собрании медперсонала мы решили, что сначала доберём людей в ЦРБ… чтобы в случае чего не было проблем с медициной у жителей города… Ведь экстренно можно будет перебросить их в санаторий… и они будут проходить практику уже сейчас…

— По технике что?

— Думаю, что для санатория нужны ещё приборы.

— Константин Сергеевич, есть хоть небольшая техническая возможность дособрать часть недостающих приборов?

— Думаю, пару, не больше, — нахмурился тот. — И не самых сложных. Остальные микрочипы из запаса задействованы в правительственных проектах. Сожалею, но ничем помочь не могу… — развёл он руками.

— Игорь Станиславович, задаю тот же вопрос вам — насколько укомплектован штат медиков у вас в больнице?

— Всего на семьдесят пять процентов… — вздохнул он. — Вакантны ряд должностей по врачам. Был бы признателен за помощь…

— Какую?

— Если в Москве и Ленинграде набрать выпускников Первого Меда… кхм-кхм, по протекции компетентных органов?

— Понял вас, передам пожелание наверх, а уж там как решат. Что у нас по глобальному проекту ведомственной сети? — Остапов снова перевёл взгляд на Иванова.

— По мере подготовки к запуску проекта начинают появляться дополнительные трудности.

— Не понял? — удивился он.

— Александр Петрович, с появлением электронной почты и глобальной Сети назрела необходимость в лицензировании и контроле над ними. Вы же не собираетесь разрешать анонимный доступ?

— Нет, конечно!

— Тогда на горизонте замаячило создание ГИКЛ — государственной инспекции контроля и лицензирования. Думаю, что на базе Восьмого управления КГБ. Они ближе всего по специфике.

— Но ты же понимаешь, что кроме вашей группы больше никто не обладает такой компетенцией?

— Понимаю, — вздохнул он. — Хорошо, отдам двоих.

— Заберём у тебя Невских, — усмехнулся Остапов.

— Александр Петрович!

— Не спорь. В этом случае обойдёмся самыми минимальными потерями в твоей команде. И заодно прошерстите Базу Знаний — наверняка есть информация о талантливых математиках или готовых программистах в СССР. Нечего забивать гвозди микроскопом! Привлечём их как замену и хорошее добавление к уже имеющимся. Невские, теперь о вас… Готовьтесь сменить место жительства.

— Но, товарищ генерал, мой муж из «филинов», — опешила Катя.

— Об этом знает ограниченный круг лиц. Если не будете болтать лишнего, никто об этом не узнает. Думаю, и отражу это в докладе наверх, что главой ГИКЛа станет Катерина, а более спокойный и рассудительный Алексей займёт должность главного цензора глобальной Сети… подберёт команду себе…

— А я? — опешила Катя.

— А тебе дадут целый штат, — усмехнулся генерал. — Такого добра у нас хватает.

— Нормально!.. — девушка мотнула головой.

— А что ты хочешь? Приказы не обсуждаются.

31 января 1983 года. Новая площадка приборостроительного завода. Вечер

— Итак, в свете вчерашней планёрки у Остапова, давайте разработаем план действий по лицензированию Сети, — вечернее собрание айтишников открыл директор завода. — У кого какие предложения?

— Лицензии надо выдавать каждому пользователю, — заметил Артём. — Только вот как их устанавливать?.. В нашем мире была «Винда», а тут «Линукс»

— А если через браузер? — подал мысль Константин.

— Хочешь сказать, что браузер берёт лицензию с какого-то места и потом делит работу на полные права или только чтение? — Соколов мгновенно понял мысль. — А что, как вариант! Только тогда придётся встраивать написанное нами расширение в него, но это дело поправимое и несложное. Решено! Так и сделаем!

— А Катя дополнительно пройдёт расширенный курс английского языка, — усмехнулся Иванов.

— Это ещё зачем? — не поняла она.

— А затем, что тебе придётся общаться и переписываться с людьми со всего мира. Чтобы комар носу не подточил. И Алексея это тоже касается, — он внимательно посмотрел на парня.

— Понял, — кивнул тот.

— Лёша! Подбирай людей сразу по направлениям иностранных языков. Ну и, естественно, с морально-устойчивыми принципами. Без этого никак. Теперь о работе самой Сети… Мы тут с Артёмом подготовили примерные наброски по её работе… В общем, подадим наверх следующий план. Сначала организуем устойчивый канал Москва-Новосибирск — без него наша затея выеденного яйца не стоит. Как только он будет готов, монтируем оборудование в Новосибе и сразу начинаем вводить в эксплуатацию филиалы КГБ на местах. К этому времени у вас уже должны быть сформированы команды людей…

— Мы будем совать нос в отчёты КГБ? — округлила глаза Катя. — Да генерал Суслов грозился поставить к стенке любого, влезшего в электронное письмо!

— Я не думаю, что сдача новосибирского пула будет скорой — где-то в мае-июне, в лучшем случае. А к этому времени мы соберём манипуляторы и начнём клепать микропроцессоры, так что кроме КГБ в Сеть добавятся первые гражданские пользователи. И на них будем учиться настраивать сервера на динамическое переключение нагрузки. А вот с ними уже нужно держать ухо востро. И этим у нас займётся Алексей и его команда.

— Ну, это когда ещё будет, — усмехнулась Катя.

— Тем не менее, готовить правила поведения, систему наказаний и поощрений нужно уже сейчас. Как только доберём пару-троку программистов, я перепрофилирую их на создание сайтов для организаций… Частники пусть пока пыжатся сами — глядишь, особо толковых тоже возьмём в команду… Так сказать, естественный отбор. Артём, ты вообще какой протокол собрался по Сети ставить? Начальный?

— Да ща-а-аз! — фыркнул тот. — Чтобы потом переделывать к более продвинутому и выслушивать гневные реплики юзеров из-за поломки их сайтов? А может, и иски от западных пользователей получим… по стоимости переделки их страничек в Сети. Нет, ставим уровень 2082-го года. Однозначно. Он как раз поддерживает работу сертификатов из браузера.

— Хорошо. Тогда Катя и Лёша вместе с нами впрягаются в разработку общего ввода правил. Им же потом по ним и работать.

— Мы тут с Лёшкой подумали над перспективой работы в таком отделе… — грустно проговорила Катя. — Трудно будет… очень трудно…

— И в чём ты видишь трудности? — удивился Константин.

— В субординации. Ты только представь, как будет выглядеть требование чего-то там от лейтенанта к тому же начальнику регионального отдела в звании майора? Представил?

— Думаю, что вам повысят звания.

— Ну, не знаю, как это будет выглядеть, — покачала она головой. — Даже майора мне не дадут, а всё, что ниже, наверху котироваться не будет.

— Не сразу Москва строилась, — усмехнулся Артём. — Возможно, дадут такую бумажку, что местечковые «полканы» будут отдавать честь, глядя на неё.

16 февраля 1983 года. г. Рябиновск. Три часа пополудни

За эти две недели Ксения Соломенцева превратилась в выжатый лимон. С первого февраля они с Юрием Рокотовым начали сниматься в эпизодах монтируемого фильма. Первые кадры заставили понервничать обоих — при монтаже первый блин вышел комом: то одно не так, то другое. Пришлось переснимать. Юрий Валентинович оказался неплохим актёром, но очень дотошным цензором — если первые эпизоды пришлось переснимать, то последующие он мог остановить на самом интересном месте, чтобы начать заново. Ксения поначалу спорила с ним, иногда доходя почти до истерики, но потом, по мере съёмки каждого последующего эпизода, к ней начало приходить понимание аргументов Рокотова. Тот, словно мэтр кинорежиссуры, кропотливо и скрупулёзно объяснял, почему нужно именно так, а не иначе. С каждым днём она всё больше и больше впитывала в себя методу съёмки, и уже через декаду почти не задавала вопросов. А ещё девушка начала понимать, что с этим человеком её связывает нечто большее, чем просто съёмки. Если раньше она относилась к нему как к коллеге-напарнику, то теперь в её глазах он стал чем-то большим. Ксения если и спорила с ним, то аргументировано, либо кивала, соглашаясь и отпуская одобрительные комплименты.

Рокотов не мог понять внезапно изменившуюся риторику Соломенцевой — активно споря вначале, сейчас девушка сдавалась практически без боя. В эпизоде на пляже она даже попросила на камеру перевязать ей топик купальника, а после игриво чмокнула Рокотова в щёку, при этом загадочно подмигнув. А сегодня после съёмок она вдруг обратилась к нему с просьбой преподать ей уроки вождения автомобиля.

— Чего это на тебя нашло? — удивился он несвойственной ей смелости и сразу же поправился. — То есть на вас.

— Слушай, давай вообще перейдём на «ты», а то сколько эпизодов уже запороли из-за этого выканья.

— Хорошо. Так ты не ответила на вопрос.

— Надоело быть серой мышью, — вздохнула она, отвернувшись к окну. — Вам, кагэбэшникам, такие не нравятся.

— И какие же нам нравятся? — усмехнулся Юрий, запуская движок «Волги».

— Думаю, что смелые, но не наглые, инициативные, но не популисты, — она хитро посмотрела на него. — А ещё… чтящие порядок.

— Это ты о чём? — он снова не понял её последнюю фразу.

— У вас ведь как… вы со своей подпиской замучили уже всех. Нет, я понимаю, что порядок — есть порядок, но… должна же быть какая-то отдушина в человеке…

— У нас это называлось личным пространством, — усмехнулся он, включая первую передачу и аккуратно трогаясь с места.

— Вот! А какая может быть изюминка во взаимоотношениях, если вы только строем не ходите на съёмках. Вот я играю твою жену… понимаешь, мы не должны вести себя официально… ну должна же быть какая-то теплота в отношениях… Или у нас с тобой брак по расчёту?

— Хм, согласен. И что ты предлагаешь?

— Скажи мне… только честно… у тебя никаких чувств ко мне нет?

— Ну… симпатия, конечно, есть… — Юрий даже покраснел от сказанного.

— Ага! Ты даже покраснел! — обрадованно резюмировала она. — Значит, есть прогресс!

— Ближе к делу, — проворчал он, в душе коря себя за промах в выдержке.

— Не будь букой!

— Так что ты хотела предложить?

— Я хотела… — она быстро протёрла запотевшее стекло на двери машины. — Юр, я хотела бы начать встречаться… официально… Пойми, это и для дела бы стало большим плюсом… ну и так… — она снова отвернулась к окну, боясь показать нахлынувшие чувства.

— Артисты — народ многогранный… Мне бы не понравилось, если бы моя девушка… даже в кино… стала бы обниматься с кем-то ещё…

— Но ведь ты сейчас обнимаешься только со мной! — удивилась она.

— А если потом тебе придётся сниматься в другом фильме?

— То есть даже интервью нельзя брать?

— Ну… интервью — это совсем другое.

— Хорошо. А если я дам тебе обещание не сниматься ни с кем другим? — Ксения повернула к нему заплаканное лицо.

— Ты плачешь? — удивился он. — А по голосу и не скажешь.

— Ты не ответил на мой вопрос. Только честно! Прошу!

— Да что на тебя нашло?

— Будь мужчиной — ответь на мой вопрос… мне это важно… — всхлипнув, она склонила голову.

Юрий съехал на обочину и выключил мотор, потом аккуратно вытер ей слёзы и обнял. Ксения завозилась в его объятиях, но Рокотов не дал ей вырваться из них.

— Ксения, так бывает, что во время съёмок некоторые актёры завязывают мимолётный роман… Не хочу травить душу ни тебе, ни себе.

— А если это не мимолётный роман? Если это на всю жизнь?

— Ты серьёзно?

— Как много тех, с кем можно лечь в постель,

Как мало тех, с кем хочется проснуться…

И утром, расставаясь улыбнуться,

И помахать рукой, и улыбнуться,

И целый день, волнуясь, ждать вестей.

— Это кто написал?

— Эдуард Асадов. Я недавно нашла его в вашей Базе Знаний. Между прочим, наш современник. Всё стихотворение пронизано родственностью душ. Он писал его с прозы жизни… реальной, а не выдуманной. Тебе понравилось?

— Реализм зашкаливает, — усмехнулся Рокотов. — Как будто готовый сценарий для какого-то фильма. Я представил, как ты сидишь на кухне и, смотря в окно, допиваешь свою чашку кофе.

— Так что тебе мешает воплотить это в реальность?

— У нас с тобой разный менталитет… кругозор…

— Зато чувства одинаковые… или нет? — Соломенцева чуть высвободила из объятий голову и внимательно посмотрела на майора.

Их взгляды встретились, и Рокотов внимательно посмотрел на девушку. Всего несколько секунд, видимо, что-то анализируя в уме, но потом потянулся к её губам. Ксения ответила истово. Потом, через пару минут, с блаженной улыбкой положила ему голову на плечо.

— Мы учиться водить машину будем? — к нему возвратился его менторский тон.

— С тобой всё, что угодно, — девушка встрепенулась и потянулась к двери машины.

Инструктор и обучаемая вели себя предельно корректно — ни одного окрика, ни единой досадующей реплики. Почти час езды по заснеженному городу отняли у Ксении немало сил.

— Думаю, на первый раз хватит, — Юрий понял, что на сегодня пора заканчивать. — Сейчас заедем в «Гастроном», а оттуда домой.

В час пик в «Гастрономе» всегда много народа. Ксения мастерски лавировала между очередями, заодно показав недюжинные навыки в выборе снеди и умении вписаться в несколько очередей сразу. Рокотов только одобрительно хмыкал. В одной из очередей они увидели Остапова.

— Что, тоже решили решили закупиться? — ухмыльнулся тот.

— Голодное брюхо к учению глухо, Александр Петрович, — с нотками озорства ответила Ксения. — Ну и путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

— Ага! Значит, «бастион» пал? — засмеялся он, на что Рокотов приобнял Ксению и утвердительно кивнул. — Ну, тогда совет вам да любовь! Мне доложили, что у вас была очень насыщенная декада, поэтому разрешаю вам взять отгул, — подмигнул генерал.

— Александр Петрович, у меня тут мысль возникла, — сообщила ему Соломенцева. — Что, если сначала доснять фильм, а потом написать повесть? А выложить на страницах «Комсомольской правды» вначале именно её.

— Хочешь сделать экранизацию? — задумчиво пожевал губами тот. — Слушай, а это хорошая идея! Кто хочет, пусть верит потом в сказку, а кому надо, будут знать правду. Дельно!

18 февраля 1983 года. г. Рябиновск. Вечер

С момента вспыхнувшего романа между Ксенией и Рокотовым съёмки фильма пошли живее. Исчезла закомлексованность обоих по отношению к друг другу, это выражалось даже в мелочах. Отношения на камеру между ними действительно стали похожи на поведение молодожёнов — девушка задорно смеялась и шутила, порой открыто приставая к Юрию прямо на камеру. Тот был более сдержан, однако не упускал возможности подтрунивать над ней. Правда, беззлобно и используя менторский ироничный стиль. Она картинно обижалась, но через пару поцелуйчиков её мнимая обида улетучивалась со скоростью пассажирского экспресса. А вечером вся инициативная группа собиралась в кабинете и монтировала отснятый материал.

— Чёрт, как же надоело переться сюда, — пробурчал Артём, загрузив отснятый материал в программу вёрстки фильма.

— Хочешь сидеть дома с чашкой кофе и в тепле? — усмехнулся Костя.

— Представь себе!

— Вспоминаешь старые времена с подключением к глобальной Сети?

— Кость, а что мешает нам организовать такую в пределах Рябиновска? Ты только представь, что всем «филинам» будет доступна База Знаний! Сидишь у себя на рабочем месте и спокойно просматриваешь материал!

— Нам не хватит техники, — покачал головой тот.

— Хватит! Даже если использовать местный доисторический хлам, но подключаясь к удалённым рабочим местам здесь. Взять один из ноутбуков, что помощнее, и сделать несколько удалённых рабочих столов на нём, нашпиговать его нужными программами…

— И как ты собрался организовать разветвлённую сеть здесь? Учти, что чипов на медиаконвертеры у нас в обрез.

— А если спаять транзисторные заменители? Ну вот не поверю, что они будут очень громоздкими, — покачал он головой.

— Это работа не на один день.

— Да прям! Что мешает распотрошить структурную схему чипа и сделать транзисторный аналог? А потом смакетировать печатную плату. Кстати! Такой вариант нам пригодится не только здесь.

— А где ещё?

— В самых холодных регионах. Я как-то читал, что современные медиаконвертеры боятся холода… даже критичны к нему…

— Но ты же понимаешь, что о миниатюризации устройств в этом случае можно забыть?

— Я тебя умоляю! О каких стандартах может идти речь, если мы — пионеры этого направления? Как мы скажем остальным, так и будет! Согласен, что везде такие девайсы ставить не комильфо, но в той же, например, Бурятии или севернее — самое то. Как арктический вариант.

— А разъёмы сейчас где возьмём? Их у нас тоже кот наплакал.

— Филиппова поможет.

— Что?

— Василиса Андреевна собаку съела на пластиковых материалах. Если поставить её в первых рядах, уверен — она поможет нам с изготовлением разъёмов.

— Ну не знаю…

— Кость, я уверен, что дело выгорит… Давай попробуем, а?

— Не забывай, что вопрос нужно и с Остаповым согласовывать… Без его визы это дохлый номер.

— Слуша-а-ай, а давай замутим локальный домен? Сделаем и почту электронную и несколько сайтов. И уже на них будем учить местных как правильно работать в Гала-сети. Заодно и тестировать кое-какие сетевые компоненты или софт, а?

— Пока не разберёмся с медиаконвертерами, никому ничего говорить не будем.

— А когда мы с ними разберёмся? — Артём прищурился.

— Вот ты неугомонный, — мотнул головой Иванов. — Ладно, завтра гляну, что там и как.

21 февраля 1983 года. г. Рябиновск. Новая площадка радиозавода. Утро

Эта планёрка на радиозаводе стала следующим этапом развития НПО «Прометей». Первым предоставил новости Старков.

— Товарищи! Субботний «круглый стол» окончательно перестал быть только советским. Если раньше на него изредка подходили радиолюбители из социалистических государств, то в эту субботу пришли и капстраны. Двое французов и англичанин, слабо владея русским языком, попытались узнать о своих заказах. Пришлось отзывать их на другую частоту и уже там проводить беседу. А до меня никто ничего не доводил по этим заявкам. Было, честно говоря, стыдно, но я дал понять, что скорее всего заказ в сборке. Поэтому прошу снабжать меня информацией, скажем в конце рабочего дня пятницы. Чтобы я мог оперативно реагировать на поступающие вопросы.

— Ирина Сергеевна? — Иванов перевёл на неё взгляд.

— Без проблем, буду снабжать Виктора Николаевича такой информацией.

— А сейчас можете вкратце нам рассказать?

— Из 164 заявок, которые принёс Старков, оплачено только шестьдесят три. Вот по ним уже сформированы наряды на изготовление. Это помимо очередных из стран СЭВ.

— Ага… значит почти шестьсот заявок по стране и плюс четыреста сорок из-за рубежа… — хмыкнул Старков. — Ирина Сергеевна, только мне нужен развёрнутый ответ: ФИО заказчика, номер самого заказа, а уж в каком он состоянии выполнения — это я сам посмотрю у себя на Старой площадке.

— Не вопрос, — пожала она плечами. — Сделаем в лучшем виде.

— Что по микропроцессорным чипам, товарищ Краснов? — поинтересовался Костя.

— Константин Сергеевич, почти все запасы распределены по направлениям. Помимо режимных заявок на прошлой неделе пришла просьба от исследовательского отдела медиков. Там вообще непонятно, что хотят — то ли мы собрали брак, и теперь нужно аккуратно переделать, то ли… — он помотал головой.

— Там что-то с параметрами?

— Ирина Юрьевна утверждает, что параметры миниатюрного прибора «Прометей-Антинефрит» разительно отличаются от того, что вами лично собиралось в громоздком варианте, с блоком питания. Я бы направил оба прибора на диагностику, но сейчас банально не хватает времени — мы же начали собирать медиаконвертеры и модемы для региональных отделов.

— Понял, сегодня сам к ней подойду.

— Константин Сергеевич, а что по нашему с вами разговору о так называемых арктических вариантах медиаконвертеров? — напомнил о себе Соколов.

— Схема есть, но только в черновом варианте — на большее не хватило времени. Вынужден признать, что ты выиграл спор — нам действительно нужно делать внутренний домен и загружать неиспользованные ноутбуки на всю катушку — скоро реконструкция, поэтому просчёт некоторых узлов или агрегатов безусловно необходим. После планёрки начинай создавать виртуальный домен в тестовом режиме, а как гала-сеть появится, перенесём его на отдельный ноутбук и подключим к ней.

Часом позже. г. Рябиновск. Старая площадка приборостроительного завода. Амбулатория

Андропова который день пыталась понять, чем отличается сигнал одного прибора, изготовленного Ивановым, от другого — того, что собрали недавно. Ей дали несколько радиоприборов — даже измеритель амплитудно-частотных характеристик, она загрузила к себе в память практически все наработки по теме «человеческий мозг», став по сути первым человеком из прошлого, которому достались все наработки из будущего. Но загрузить и освоить, не значит понять — и вновь пришлось проводить несколько опытов с замерами параметров. Именно за этим занятием её и застал Иванов.

— Доброе утро, Ирина Юрьевна.

— Константин Сергеевич, доброе утро! — она разом повеселела. — Как хорошо, что вы зашли, а то я уже собиралась ехать к вам.

— Что-то случилось?

— Понимаете, тут вот какое дело… — она собиралась с мыслями недолго. — Ваш прибор и прибор, собранный вторично, но уже миниатюрным, дают неодинаковый спектр сигнала. Я провела несколько опытов, и все они показывают, что ваш аппарат имеет увеличенное развёртывание спектра, вследствие чего оказывает более широкое воздействие на человека. Мне даже дали несколько радиоприборов, но, честно говоря, я так и не научилась правильно ими пользоваться. Визуально разницу вижу, а вот понять, отчего так и почему — увы, — она развела руками.

— Хорошо, давайте посмотрим, в чём проблема, — улыбнулся Костя.

Он уселся рядом на стул и, запустив оба прибора, принялся снимать амплитудно-частотную характеристику с обоих. Но чем больше он сличал АЧХ обоих, тем больше недоумевал из-за разницы.

— Ничего не понимаю… — мотнул он головой. — По сути, мой первый прибор даёт еще и промодулированный сигнал частотой в 50 Герц — сказывается неучтённый фон переменного тока от питающей сети в 220 Вольт. Блок питания недостаточно экранирован и потому такая проблема…

— Константин, но он лучше работает, — возразила ему Андропова. — Им вы вылечили моего отца и маму, а этот прибор, — она указала на миниатюризированный, — помогает лишь при нефритах.

— Откуда такая уверенность?

— Я подключила Ермакову, и та попробовала новым прибором организовать лечение пары пациентов в местной больнице. Тот, что шёл с пиелонефритом, пошёл на поправку, а вот второму с диагнозом «боязнь замкнутого пространства» он вообще не помог. Тогда мы рискнули привезти ваш прибор… — она посмотрела на Костю немигающим взглядом.

— И?

— Костя, после использования вашего прибора пациент стал чувствовать себя значительно лучше: у него стабилизировался сон, исчезла психосоматическая нервная напряжённость… В общем, это два разных прибора, — вздохнула она.

— Один — узкоспециализированный, другой — более широкого спектра, — хмыкнул Костя.

— Вот-вот!

— Интересно… — мотнул головой Иванов. — Ладно, я сегодня попрошу Старкова собрать точно такой же прибор, но на моей элементной базе. И ещё дам задание поэкспериментировать с ним: использовать разные блоки питания и поиграться с макетами собранных внутренних блоков… Нужно понять, откуда в моём приборе получается фон переменного тока, и уже тогда делать выводы.

22 февраля 1983 года. Сборочный цех НПО «Гефест». Полдень

К этому дню наконец-то закончили сборку двух машин — полноценного хэтчбэка и кабриолета. Ручная сборка потребовала такого количества вспомогательных приспособлений и механизмов, что только Родион смог оперативно реагировать на возникающие потребности. За пару недель до этого Филиппов сам приезжал к Бубнову на механический завод и силой своего авторитета призвал его кинуть все резервы — людские и материальные, на помощь Громову.

— Андрей Ильич! Ну что ты как маленький, а? Чего щемишь материалы и людей?

— Геннадий Николаич! У меня план — если сейчас заброшу, в конце года будет аврал.

— Андрей, если ты сейчас подсуетишься, к концу года перейдёшь на такое производство, что аврал у тебя будет постоянно! А люди твои станут на тебя молиться ежечасно, ибо зарплаты и премии у них будут не хуже твоих. Ты хоть знаешь, что Родион собирается собирать и для чего все эти напряги?

— Какое-то экспериментальное оборудование… — он сделал неуверенное и замысловатое па рукой.

— Чудак-человек! Родион сейчас начал сборку новых образцов автомашин. Под маркой АЗЛК, понял?

— Иди ты!

— Одетый! А теперь прикинь, что будет, если их одобрят в Москве?

— А их одобрят? — прищурился Бубнов.

— Андрей, не надо корчить из себя девочку-недотрогу… всё ты прекрасно понимаешь. Впрочем, если не хочешь или не уверен, тогда выходи из состава учредителей «Гефеста». Тогда мы будем искать другого соучредителя.

— Я что, идиот? — недовольно засопел тот. — Вечно у тебя крайности…

— Андрей, тогда, пожалуйста, доверься мне… Просто не могу тебе сейчас всего сказать, ибо часть информации под запретом… но поверь, за этим проектом будущее… для всего Советского Союза, понимаешь?

— Да ладно!

— Прохладно. Так что вопрос стоит ребром — поможешь или нет?

— Ладно, хрен с вами… посмотрим, что они выдадут за месяц… Ген, но если через тридцать дней я не увижу результат, извини, — развёл он руками.

— Договорились, — кивнул Филиппов.

Поэтому не только вся бригада Громова работала как проклятые, но и основные ресурсы механического завода были задействованы на всю катушку — от материалов до станков и работников предприятия. За сутки спроектировать, а потом выточить, вышлифовать и настроить приспособление — дорогого стоит. Сами новые модели машин проходили коллективный контроль — теория теорией, но на заводе работало достаточное количество умельцев, способных оценить работу того или иного узла механического устройства и не только: около каждой собираемой машины стояла обычная школьная доска, на которой просчитывались регулировочные данные для каждого узла. Анжела и Родион планомерно обсуждали каждый узел с механиками, которые давно уже махнули рукой на то, что в отдельных случаях с ними спорит девушка — знания сопромата и сноровка при сборке конструкции давно подняли её авторитет в глазах опытных специалистов.

И вот в тот день всё было готово. За половину рабочего дня проверили-подогнали все допуски-припуски, потом залили масла и смазки, и Родион первый полез в кабину хэтчбэка, чтобы запустить двигатель. Перед запуском он нарочито «хукнул» и повернул ключ в замке зажигания. Движок откликнулся сразу — в глушителе зашипело-зафырчало. Громов чуть поддал газку, чтобы не перетрудить притирающиеся узлы двигателя, но тот сноровисто и бодро ответил, приглашая человека следовать дальше. Родион мотнул головой, видимо что-то прикидывая в уме, а потом включил первую передачу и осторожно тронулся с места. Через пару минут машина выехала из ангара и двинулась к воротам предприятия. Вскоре Громов уже вовсю рассекал по ближайшим улицам, не пытаясь лихачить. Вся поездка заняла чуть больше сорока минут, но приехал обратно он очень довольный.

— Ну, как? — подскочила к нему Анжела.

— Бесёнок, мы победили… я хоть и не давал жару, но на медленной езде машина ведёт себя так, как и было по расчётам. Пару дней обкатаем её в таких условиях, а потом выйдем на трассу — нужно проверить, как она поведёт себя там.

— А вторую когда?

— А чего тянуть? Давай прямо сейчас зальём ГСМ и попробуем.

С кабриолетом вышло не хуже — движки были братьями-близнецами, а то, что ветер обжигал лицо — тент крыши отсутствовал, так это издержки сборки. Но обе машины показали себя с наилучшей стороны, о чём и было доложено в звонке на домашний телефон Зинаиды Рокотовой.

— Алё, теть Зин, приве-э-эт. Это Анжела из Рябиновска.

— Анжелочка, здравствуй! Ну, какие у вас новости?

— Тёть Зин! Готовьте ещё три копии комплектов запчастей.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да! Сегодня наши люди выпустили оба образца на улицу. Всё работает как часы. Осталось на трассе опробовать, но не думаю, что там что-то плохое вылезет. Ты знаешь, сколько мы настраивали и притирали узлы? Ужас! Так что именно эти машины являются ручной сборки! Они прослужат ого-го сколько!

— Чур, одна тогда моя, ладно?

— Не вопрос! Но ты уж расстарайся на новые комплекты, как мы ранее договаривались. Ага?

— За этим дело не станет!

— Тогда мы тебе ещё подкинем сопроводительные записки по настройке. Есть там некоторые нюансы…

— Даже так? Тогда считай, что премию вы тоже получите! Я лично подойду завтра к директору и поставлю вопрос ребром!

— Да ладно…

— Прохладно! Вы нам сколько сборочного времени сэкономите! Даже не возражай!

Сразу после звонка Анжелы Зинаида перезвонила Старгородскому.

— Александрыч, привет!

— Зина, ты?

— Я.

— А чего в такой час?

— Новость хочешь?

— Давай.

— В Рябиновске выпустили первые две машины.

— Что?

— Хэтчбэк и кабриолет сегодня прошли первый десяток километров. Инженеры говорят, что всё в рамках расчётов.

— Зина! Это прорыв! Северный Экибастуз, а!

— Ага. И теперь им нужны ещё три комплекта на хэтчбэк. Слушай, давай им дадим четыре.

— Зачем?

— Я себе тоже хочу машину ручной сборки. Представляешь, они мало того, что записывали все пояснения к сборке, так ещё спроектировали дополнительные механизмы для всех служб по сборке: станок для притирки клапанов, разные съёмники, там вообще куча всего…

— Северный Экибастуз! Я им оплачу полторы нормы! Пусть готовят чертежи к ним и готовятся встретить небольшую комиссию.

— Какую комиссию?

— Зина, ну что ты как маленькая! Поедешь туда сама, всё посмотришь и поговоришь с ними, чтобы открыть цех по сборке привилегированных образцов для людей из правительства! Ты думаешь, кабриолеты никто из ЦК не захочет приобрести себе? Не верю! Четвёртую машинку вон сама решила отжать, а? — усмехнулся он в трубку.

— Представь себе, да! Она ж на века будет собрана! Хочу себе красненькую! Найдём такую краску?

— Из личных запасов дам тебе финскую «корриду». Четыре трёхлитровые банки… Хотел себе, но ладно… раз ты вывозишь весь завод в небесные дали, будет тебе такая краска.

— Александрыч, слов нет… Ладно, раз пошла такая пьянка, открою тебе небольшую тайну — они ж мне недавно передали новые чертежи. Представляешь, вариант представительской машины. Чума вообще! Автомобиль будущего!

— Северный Экибастуз! А почему я их ещё не видел, а?

— Там всё упирается в двигатель. Новая система впрыска, не карбюраторная… Но двигатель двухлитровый, с турбированием до почти четырёхсот «лошадей». У нас таких в Союзе вообще нет, а за рубежом только пять моделей, но топливо жрут как сивые мерины. А эти вполовину. Вот так!

— И в чём трудности?

— Ждут от «Прометея» каких-то микросхем. Как только, так сразу!

— Какие сроки озвучили?

— Приблизительно к концу года. Не раньше.

— Жаль…

— А чего жалеть? Пока мы эти модели на конвейер поставим, там и конец года не за горами! Не торопись, а то сам знаешь ту пословицу.

— Понял. Но чертежи ты бы всё-таки показала мне.

— Ладно, завтра захвачу с собой.