Моров. Том 1 и Том 2

Том 2 Глава 18

— О чем же мы должны с вами говорить, Дементий Петрович? — уточнил я.

Он хмыкнул в трубку.

— Полагаю, у вас могло сложиться несколько неверное представление о членах нашего рода, Иван Владимирович, — произнес глава Семеновых. — Вы оказались не в том месте, не в то время. И вам пришлось защищаться, как и любому другому разумному человеку.

Судя по тому, что он мне звонил, у Службы Имперской Безопасности до сих пор не нашлось повода прижать Семеновых.

И вот даже не знаю, как к этому относиться. С одной стороны, всякое могло случиться внутри семьи, Солнцевы сами тому пример. А с другой — мне звонит глава рода, член которого устроил перестрелку на улицах столицы. И это должно восприниматься как само собой разумеющееся?

— У вас немного неверная информация, Дементий Петрович, — сказал я. — Ваш младший родственник целенаправленно искал конфликта с родом Солнцевых. Я вмешался один раз — на приеме Завьяловых. О чем, кстати, я хотел вам поведать, но, увы, дальше все закрутилось слишком круто. И второй раз я вмешался в дела Федора Ильича, когда он напал на кортеж Солнцевых, желая лично уничтожить чужого наследника. Если хотите, Дементий Петрович, я самостоятельно выбрал вашего родственника своей жертвой. Загнал его в ловушку, из которой Федор Ильич не смог бы бежать, воспользовавшись его нападением на Солнцева. Затем я заставил вашего родственника растратить магию на уничтожение охраны Виталия Геннадьевича и после этого убил. Хладнокровно и расчетливо, — пояснил я, после чего сделал короткую паузу и спросил: — Так что вы хотели мне сказать?

Несколько секунд собеседник молчал, видимо, меняя заранее продуманный план разговора. После чего выдохнул:

— Выходит, Легостаева не соврала, — произнес Дементий Петрович. — А я уж было подумал, что это месть за то, что я разорвал помолвку с ее непутевым братом.

Хм, кажется, тут был намек на какую-то крайне мутную историю взаимоотношений между родами. Надеюсь, он не попытается меня в это втянуть. А то придется Семеновых еще сократить на несколько голов. Не люблю дворянские интриги.

— Впрочем, не важно, — решительно объявил глава рода. — Из-за действий члена младшей семьи Семеновых вы, Иван Владимирович, понесли некоторый ущерб. Я предлагаю выплату стандартной для такого случая виры. Возьмете миллион рублей, и мы забудем об этом инциденте.

Он точно глава рода Семеновых? Почему у меня такое чувство, будто мне хотят заплатить за убийство непутевого внука, убрать которого самим было невозможно, но и терпеть уже сил не было?

— У нас какой-то очень странный разговор получается, Дементий Петрович, — признал я. — Вам совсем не важно, что мной был убит ваш родственник?

— Одна овца все стадо портит, Иван Владимирович. У меня действительно нет к вам претензий, — подтвердил собеседник. — А чтобы у вас не возникало вопросов, почему на Семеновых не были наложены санкции и мы не под следствием, я поясню. Федор Ильич происходил из младшей семьи, которая с недавних пор пыталась стать главной в роду. Однако благодаря вам и Службе Имперской Безопасности дворянскому роду Семеновых больше не придется об этом беспокоиться.

Что ж, значит, я оказался прав. Федора Ильича Дементию Петровичу действительно не жаль. Более того, он даже готов мне заплатить, чтобы нормализовать отношения. И официально я приму виру от рода Семеновых, а на деле — получу плату за то, что с моей подачи государь укоротил буйную младшую семью.

— Хорошо, Дементий Петрович, заплатите виру, и никаких претензий у рода Моровых к роду Семеновых не будет, — произнес я. — Разумеется, если кто-нибудь еще из вашей семьи не решит начать устраивать подобный беспредел на моих глазах.

— Этого не будет, Иван Владимирович, — поспешно заверил меня глава рода. — Платеж отправлен на ваш счет.

Телефон в моей руке вздрогнул, подтверждая получение перевода, а Дементий Петрович продолжил.

— Кстати, Иван Владимирович, я слышал, что вам прочат место преподавателя в будущей академии его императорского величества, — сменил тему Семенов. — Я был бы вам признателен, если бы вы прибыли на прием в наш московский особняк. Вы еще молоды, но вы последний из своего рода. И, полагаю, если вы познакомитесь с некоторыми нашими девицами, вы сможете найти себе подходящую партию. Согласитесь, холостой молодой человек, который учит юных студенток — это одно, а вот женатый глава рода — совсем другое. Не правда ли?

Да ему палец в рот не клади. Опасный человек этот Дементий Петрович. Чем-то напоминает мне Венедикта Кирилловича. Тот тоже старался как можно больше получить от общения со мной.

— Прошу меня простить, Дементий Петрович, но пока что я не вижу такой возможности, — произнес я. — Возможно, в будущем.

— Понимаю вас, Иван Владимирович, — совершенно спокойно принял мой отказ собеседник. — Что же, не буду отнимать еще больше вашего времени. Всего вам наилучшего.

Глава рода Семеновых положил трубку, а я еще несколько секунд смотрел на экран телефона. Это был чертовски странный разговор.

Посидев еще немного, я открыл приложение умного дома и, найдя по камерам, где сейчас находится управляющий, подключился к ближайшему устройству.

— Егор Никифорович, будьте добры организовать обед в столовой, — распорядился я. — Я спущусь через пятнадцать минут.

— Будет исполнено, Иван Владимирович, — поклонившись в сторону камеры, отозвался слуга.

Удобная это штука, умный дом. Не зря я на него деньги потратил.

Московский особняк дворянского рода Легостаевых.

Леонид Викторович доел свой обеденный суп и, отодвинув тарелку, взялся за чашку кофе. Прислуга неслышно подошла к столу и, забрав пустую посуду, покинула столовую. Глава рода сидел в полном одиночестве — сын находился на службе, Варвара отсыпалась после срочного ночного вызова.

Да уж, вызова.

Не знал Сергей, с каким родом собирается заключать брак. Спутался с Семеновыми, а у тех не семья, а банка с пауками. Младшие семьи спят и видят, как захватят власть, Дементий Петрович мечтает передушить боковые ветви. И на союз с Легостаевыми он сразу же вышел, как только родная внучка про свою влюбленность в Сергея Константиновича рассказала. Связь с Легостаевыми дала бы главе рода Семеновых возможность укрепить свою власть, заключить сильный союз.

К счастью, брак развалился, так и не дойдя до объявления о помолвке. Леонид Викторович при этой мысли довольно улыбнулся. Можно было бы приказать внуку, и тот бы послушался, но так поступать было опасно. Не хватало еще наследника настроить против себя.

А вот подкинуть денег младшей семье, которая с удовольствием отговорила родственницу от брака с Легостаевыми — это полезно. Сергей получил ценный урок, стал свободен для составления действительно полезной роду партии, да к тому же отправился получать реальный боевой опыт.

А его отец взялся за ум и теперь активно уделяет время супруге в попытке зачать еще одного ребенка. В роду практически идиллия и порядок. Все заняты делом, и никаких подводных течений, как у Семеновых, быть не может. Ведь это не дед внес разлад, а сами Семеновы со своими интригами постарались.

Редко, очень редко выпадали такие возможности. Даже конфликт с Моровым пришелся кстати. Внучка перестала ходить с задранным носом и серьезно включилась в работу, пестует пополнение Службы Имперской Безопасности, подготавливая сразу десяток новых специалистов по магии смерти. И о ее судьбе, кстати, тоже пора бы уже задуматься.

Девушка хоть и не так молода, зато с огромным приданым и влиятельным родом. Стоит Леониду Викторовичу лишь намекнуть, что он подбирает достойную партию для Варвары Константиновны, очередь желающих выстроится от Кремля до самого Подмосковья. И тут главное — заранее определиться, в чей род будет выгоднее отдать девочку.

А что с Семеновыми случилось ночью — так вообще просто песня. Одна из младших семей, которую в свое время финансировал Леонид Викторович, почувствовала силу и решила показать зубы. Неудивительно, что Варваре пришлось допрашивать труп наследника этой семьи. Что, кстати, зачтется всему роду Легостаевых как успешно проведенное расследование.

Так что одни плюсы из ситуации.

— Леонид Викторович, — обратилась к главе рода горничная. — Кортеж великого князя прибыл к особняку. Где прикажете принимать его высочество?

Легостаев улыбнулся. Александр Александрович сам приехал навестить своего подчиненного. Чем не повод для гордости? Тем более что Леонид Викторович прекрасно знал, что везет его высочество поздравление с успешно выполненной задачей и новыми погонами для Варвары Константиновны, чтобы лично их ей вручить.

Карьера внучки складывается наилучшим образом. Еще бы дело кровавого культа закрыть, и можно будет сказать, что жизнь удалась. Однако пока что эти маньяки затаились, возможно, и вовсе покинули столицу.

— Большой кабинет, — ответил глава рода, поднимаясь из-за стола. — Проводите его высочество в большой кабинет.

— Будет исполнено, Леонид Викторович, — поклонившись, отозвалась горничная.

Московский особняк Солнцевых.

— Отец, ты его убьешь!

Алла Венедиктовна повисла на руке главы рода, в которой тот сжимал трость. На полу, истекая кровью из разбитого до мяса лица, лежал Виталий Геннадьевич.

Под воздействием заклинания Ивана Владимировича наследник Солнцевых проспал до полудня. А когда очнулся, Венедикт Кириллович преподал ему новый урок.

— Возможно, и стоило бы, — он достал платок и, не глядя на внука, принялся стирать кровь с трости. — Такой позор вырос, что мне даже совестно перед Семеновыми. Ничтожество.

Алла Венедиктовна сверкнула глазами, готовая защищать своего сына до последней капли крови, но Солнцев лишь рукой махнул.

— Что скажут в обществе, когда выяснят, что это Моров спас нашего наследника? — спросил он, возвращаясь к собственному креслу. — Солнцевы слабы, их наследник трус и тряпка, не умеющая держать себя в руках, а язык за зубами. Зато Моров действительно может стать Солнцевым. По указу государя, после моей смерти. Даже представить боюсь, как быстро он растеряет все наше состояние. Он же не сумеет им правильно воспользоваться!..

— У тебя уже есть наследник, отец, — упрямо произнесла Алла Венедиктовна.

— Виталий был обучен боевой магии? — будто не услышав ее, спросил Венедикт Кириллович. — Потому что, судя по чекам, я нанимал для него лучших учителей из армейских ветеранов, которые могли превратить любого слабосилка в машину смерти. И что? Где результат?

— Он же никогда не сражался всерьез, — возразила дочь, под взглядом главы рода не спеша подходить к лежащему на полу сыну. — Отец, Виталию нужно помочь.

— Я достаточно ему помогал, — устало вздохнул Венедикт Кириллович. — Сперва принял в род. Все обставил так, будто твоя сестра родила его в законном браке. Скрыл твой блуд, защитив твою репутацию. Позволил Виталию расти в богатстве и сытости, приставил лучших учителей, настоящих профессионалов. И вот чем он мне отплатил!..

Глава рода Солнцевых толкнул по столу газету, на первой странице которой имелась фотография Виталия Геннадьевича, поднимающего перчатку с земли. Более позорный кадр было сложно придумать. Так ведь не постановка, а реальная съемка!

— Это не повод убивать родного внука.

— Да, но повод отослать его куда-нибудь подальше, — кивнул Венедикт Кириллович и тут же взялся за телефон.

Найдя в списке контактов нужного человека, глава рода Солнцевых несколько секунд ждал ответа. Наконец, абонент принял вызов, и Венедикт Кириллович произнес:

— Михаил Игоревич, здравствуй. Да, Солнцев тебя беспокоит. Как семья? Как служба? — несмотря на бушевавшую в груди злость, глава рода держал лицо улыбающимся, а голос доброжелательным. — Да у нас тоже все прекрасно. Слушай, мне тут донесли, что тебе нужны добровольцы для открытия генерального консульства на территории Китая. Ах, у тебя почти сформирован штат и бюджет утвержден? Ну, ничего, мой внук ничего из вашего бюджета не возьмет. Он, знаешь ли, не из самого бедного рода, — на этом месте Венедикт Кириллович рассмеялся, демонстрируя, что шутит. — Что скажешь, возьмешь его под свое крыло? Я, разумеется, отблагодарю. Мальчику пора строить карьеру, и я подумал, что с его любовью находить общий язык с окружающими, в дипломатическом корпусе ему самое место. Да? Отлично. Вечером навещу вас с супругой в вашем доме? Вернешься только через неделю, понял. Значит, через неделю. Надеюсь, Евгения Андреевна все еще любит золото? Моров ей комплект с гербом Синицких подарил, да, я слышал. Миша, ну что ты за вопросы задаешь, конечно, мой ювелирный дом любой твой каприз исполнит. Давай я сделаю заказ, тебе отправлю, а дарить будешь ты. Уверен, твоя супруга оценит. Еще раз спасибо, Миша.

Положив трубку, Венедикт Кириллович убрал улыбку с лица и, нахмурив брови, взглянул на внука. Пока шел разговор по телефону, Алла Венедиктовна все же попыталась помочь сыну.

Во всяком случае он уже не напоминал лопнувший помидор и вполне осмысленно смотрел на деда.

— Я даю тебе последний шанс, Виталий, — произнес Венедикт Кириллович. — Собирай вещи, тебя ждет открытие генерального консульства в Китае. Ты ведь, судя по чекам в моей бухгалтерии, владеешь китайским в совершенстве. Вот и проявишь свои таланты на радость мне и на благо Российской Империи. Ну а если ты там опозоришься, знай, что назад ты можешь уже не возвращаться. Если до меня хоть слух дойдет, или даже мне покажется, что ты где-то опозорился, я вычеркну тебя не только из наследников, но и из членов дворянского рода. Мы поняли друг друга, Виталий?

— Поняли, Венедикт Кириллович, — кивнул тот, с трудом шевеля губами.

— Вот и отлично. До отъезда сделай милость, приведи себя в порядок.

Виталий Геннадьевич дождался наступления трех часов ночи, прежде чем покинуть свои покои.

В господском крыле в это время прислуга уже не появлялась. Конечно, ее можно было вызвать, и кто-нибудь из дежурящих горничных обязательно бы примчался, но помощь наследнику рода сегодня не требовалось. Как раз наоборот — чем все тише пройдет, тем будет лучше.

Так что молодой человек спокойно проследовал по коридору до его конца, но не сразу решился коснуться ручки двери. Мелькнули мысли, что следует остановиться, передумать и вернуться в свои комнаты. Но Виталий Геннадьевич их отверг.

Что его ждет дальше? Сейчас глава рода Солнцевых уж точно отправит внука в другую страну, и пока Виталий Геннадьевич будет давиться острой, жирной китайской едой, дед выберет себе другого наследника. И этот новый будущий глава рода ни за что не позволит своему единственному конкуренту вернуться.

Не такой судьбы желал себе Виталий Геннадьевич. А мелькнувшая мысль о том, что наследником дед может сделать Морова, придала не только уверенности, но и разожгла решимость довести дело до конца.

Однако, проникнув в покои главы рода, Виталий Геннадьевич на цыпочках миновал совмещенную с библиотекой гостиную и замер перед дверью в спальню. Как ни старайся убедить себя, что можешь совершить столь страшный поступок, но за всю свою жизнь младший Солнцев еще ни разу не поднимал руку на другого человека.

Тот порыв, заставивший Виталия Геннадьевича бросить вызов Семенову, мог бы стать триумфом молодого человека. Доказать всему миру и себе, что он действительно чего-то стоит. Но Моров помешал.

И дед этому был рад. Он поддерживал Ивана Владимировича и плевать хотел на то, что обязан был защищать своего внука. Да старик Виталия Геннадьевича даже за родного человека не считал!

Створка была оставлена приоткрытой, так что наследник видел открытое окно, раздвинутые занавески которого слегка покачивал ночной ветер. Стараясь не производить лишнего шума, наследник шире открыл дверь и прошел в спальню деда.

Венедикт Кириллович в это время уже должен был спать, так что Виталий Геннадьевич проник внутрь, прикрыл за собой дверь, как она была раньше, и двинулся к кровати.

Глава рода лежал на постели, держа руки под одеялом. Его глаза были закрыты, мерное дыхание приподнимало тяжелую ткань. Несколько раз старик даже всхрапнул, заставив Виталий Геннадьевича вздрагивать и озираться в поисках места, куда можно было бы спрятаться.

И это стало последней каплей. Немощный дед должен был перестать вредить своему внуку и наследнику рода Солнцевых!

Взяв в руки свободную подушку, на которой много лет назад спала супруга Венедикта Кирилловича, младший Солнцев приготовился положить ее на лицо деда и покончить с тем, кто всю жизнь играл Виталием Геннадьевичем, как пешкой.

Щелчок взведенного курка заставил молодого человека вздрогнуть. Дед не спал, его взгляд был ясен и тверд.

— Дурное семя, — с презрением выдохнул Венедикт Кириллович.

Грохнул выстрел.