Молох Империи. Книга 1

ГЛАВА 15

– Сир, считаю недопустимым создание черных легионов, – голос и лицо Иволы не выражали ни малейшего намека на эмоции. – Это слишком рискованно. Даже непосредственный контроль с моей стороны не обеспечит полной гарантии успеха. В конце концов, мы хотим вооружить и заставить воевать на нашей стороне люто ненавидящий нас озверелый сброд. Многие из этих отбросов потеряли человеческий облик. При первой же возможности они повернут оружие против нас.

Император Улрик IV подал знак рукой и эфор безопасности, стоявший по стойке "смирно", позволил себе расслабиться. Впрочем, "вольно" никак не отразилось на его позе.

Улрик достал из стола старинную трубку с коротким мундштуком и наполнил ее особой курительной смесью, некоторые ингредиенты которой были сходны по воздействию с легким наркотиком. Ивола терпеливо ждал, что ответит ему император.

– Помогает расслабиться и сосредоточиться одновременно, – произнес затягиваясь император. Ароматизированный дым потянулся вверх, куда его затягивала бесшумная вытяжка.

– Нам понятны твои опасения и сомнения. Бесспорно, они являются обоснованными, и мы их разделяем. Но… – император затянулся и выдержал паузу, – нам все это представляется в ином ракурсе. Давай посмотрим, из какого теста создаются черные легионы. Жалкие, потерявшие надежду рабы, удел которых – смерть от истощения и непосильного труда. Чего они больше всего жаждут? Мы скажем тебе – свободы. Мы пообещаем им свободу и гражданские права и они, будь спокоен, будут драться за них не хуже любого нишита. Вот в этом мы видим гарантию и залог нашего успеха в этом начинании.

– Сир, Ваше Величество, – Ивола для виду выказал немного замешательства, – вы произнесли слово "пообещаем". Правильно ли я понял, что одним обещанием все и закончится? Ведь распустить по империи массы вчерашних рабов, да еще обученных убивать – значит создать серьезную дестабилизацию.

Император пустил кольцо и, наблюдая за тем как оно расплывается, уклончиво ответил:

– Посмотрим. Мы еще не решили.

Ивола ждал. Он не желал спорить, не желал убеждать своего господина. Во-первых, император не терпел подобного. Во-вторых, если он принял какое-то решение, то оно обязательно будет осуществлено.

Улрик, казалось, потерял интерес к эфору, его немигающий взгляд застыл где-то за спиной Иволы. После нескольких затяжек он положил трубку в резную пепельницу из светлой кости в виде восьмигранника и сцепил руки в замок.

– Нам не кажется, что сдержав обещание, мы тем самым дестабилизируем ситуацию внутри империи. Те, кто останутся в живых после ирианской кампании, будут столь малочисленны, что просто не смогут создать сколько-нибудь серьезную угрозу для нашего порядка. К тому же, испытав жизнь рабов, лишения миров смерти, ужасы войны, наконец, они будут зубами держаться за полученную свободу и гражданство. Так что, наш ответ будет скорее положительным. Да, мы сдержим обещание. Подумай еще вот о чем, Ивола. Мы создадим прецедент, то есть, в грядущем мы сможем формировать новые черные легионы. А легионеры будут уверены в том, что их ожидает после честной службы. Если же теперь легионеры после ирианской кампании вернутся в миры смерти, мы зарубим на корню дальнейшую перспективу использования черных легионов. Вот наш ответ.

– Сир, вы, несомненно, опытный и дальновидный политик. После ваших разъяснений я признаю, что ошибся и не продумал все детали этого вопроса.

Император, хитро прищурившись, высыпал пепел из трубки и спрятал ее в стол.

– Не надо мне льстить, Ивола. Я знаю, что ты остался при своем мнении. Впрочем, уличить в лести тебя невозможно, а то, что ты радеешь за интересы империи – это похвально. Ты получил наш ответ, теперь возвращайся к работе. Да, и удвой внимание к этим черным легионам, нам не нужны перепуганные новобранцы, не знающие, с какого конца стреляет стэнкс.

Система Уль-Тия относилась к алфенскому сектору, граничащему с Русской Империей. Единственная обитаемая планета, вращающаяся вокруг звезды G-типа, представляла собой сухой, жаркий мир пустынных материков, где вода ценилась как настоящее сокровище.

Населяли Уль-Тию колонисты-нишиты, поселения которых были разбросаны по многочисленным островам мелководных океанов. Основным промыслом на планете были водные плантации, на которых поселенцы разводили морские деликатесы, ценившиеся не только в Империи Нишитуран, но и за ее пределами. Колонисты десятилетиями осваивали океаны и абсолютно не помышляли об огромных материковых пространствах, где единственными формами жизни были жесткие низкорослые колючки и немногочисленные местные представители пресмыкающихся.

Климатические условия Уль-Тии, мягко говоря, были далеко не идеальными, отпугивающими новые волны потенциальных переселенцев, зато материковые пространства идеально подходили под планы бээнцев, устроивших здесь бескрайние полигоны и лагеря по подготовке черных легионов.

Всего за пару недель инженерные части императорского флота построили несколько космодромов, принявших в скором времени миллионы тонн грузов, два с половиной миллиона рабов, привезенных в основном из миров смерти, и 2-й пехотный корпус БН.

Всего было построено пятьдесят лагерей подготовки. Построено – даже слишком громко сказано, единственными постройками в лагерях были казармы офицерского состава БН и всевозможные склады и хозяйственные боксы.

Распределенных по пятьдесят тысяч, будущих легионеров рассредоточили по лагерям, где им предстояло жить в палатках. Никаких мер против возможных беглецов не принималось. Тот, кто рискнул бы убежать – обречет себя на неминуемую ужасную смерть. Даже с запасом продовольствия человек не способен выжить в уль-тийской пустыне. Вокруг десятки тысяч километров песчаных безводных просторов и ни одного деревца, чтобы спрятаться от жары.

На окраине палаточного лагеря, у казарм и охраняемых солдатами БН складов, был построен гигантский плац из уложенных прямо на пески металлопластиковых плит. На него были согнаны все прибывшие в учебный лагерь рекруты, которых несколько часов распределяли по подразделениям. Солнце палило нещадно, и когда процесс распределения был завершен, светило зашло в зенит, накалив металлопластик. Горячий и сухой воздух обжигал легкие. Каждый здесь присутствующий покрылся солью, выступившей на робах и мундирах. Рекрутам казалось, что на них испытывается новый садистский метод, но рядом в том же положении находились бээнцы, которые совершенно не выказывали своего неудовольствия.

Наконец, время напряженного ожидания не понятно чего на изнуряющей жаре прошло. На трибуну взошел высокий поджарый офицер БН и, повернув к себе микрофоны, объявил:

– Я начальник лагеря полковник Кариус.

Несмотря на усиливающую аппаратуру, голос оратора был едва слышен.

Мэк прекратил напрягать слух и тупо уставился на яркое голубое безоблачное небо, пытаясь забыть о слабости в ногах, которые буквально поджаривались на металлопластике. В передней шеренге один из рекрутов потерял сознание и рухнул прежде, чем кто-либо сообразил его подхватить.

Осторожно, чтобы недалеко стоящий бээнец с шоковой дубинкой в руке не заметил его, Мэк осмотрелся вокруг в поисках Хатана. Тот стоял через одну шеренгу сзади. Их глаза встретились. Мэк слегка приподнял подбородок, Хатан кивнул.

Хотя офицер на трибуне ораторствовал недолго, вся эта церемония походила на изощренную казнь. Вокруг то там, то здесь, падали в обморок невыдерживающие. Воспользовавшись этой ситуацией, Хатан подхватил кого-то из впереди стоящей шеренги и занял его место. Потом сделал то же самое с правостоящим соседом Мэка, которому сам Мэк "помог" отправиться в бессознательное состояние. Теперь старые товарищи находились в одной шеренге, состоящей из пятидесяти рекрутов, сведенных в подразделение, которое бээнцы называли манипулом.

Закончив речь, начальник лагеря подал знак, по которому зазвучали бешеные децибелы имперского гимна.

Когда стихли последние его отгласы, наступила полная тишина. Разорвав ее, через плац пронесся усиленный в мегафон крик:

– ВО-О-О-О-ЛЬНО!… РАЗОЙДИСЬ!

Снующие между шеренгами бээнцы орали, чтобы рекруты не нарушали строй при покидании плаца, заставляли подбирать лишившихся сознания и не стеснялись в применении шоковых дубинок, отрегулированных на минимальную мощность.

Широкоплечий коренастый тип, с ничего не выражающими водяными глазами и испещренным шрамами лицом, размеренно прохаживался перед разношерстной толпой в полсотни бывших зэков, в числе которых был Мэк. На лице крепыша застыла гримаса неудовольствия. Видавший виды, но заботливо оберегаемый мундир серого цвета, красовался орденом и двумя медалями, различить которые Мэк не смог.

Крепыш остановился прямо посреди построенных в две шеренги рекрутов и недобрым взглядом обвел каждого.

– Я старший сержант Сэг, ваш непосредственный командир на все время вашей подготовки в этом лагере.

– Ты, – сержант тыкнул в одного из стоящих перед ним, – расскажи, что ты понял из речи начальника лагеря.

– Я… что нас будут… – несчастный запнулся и виновато отвел взгляд в сторону.

– Ты кое-что не сделал, рекрут, – сказал Сэг. – Слушайте все, повторяю один раз. Если вы отвечаете на вопрос начальника, а равно если вы захотите вдруг к кому-то из командиров обратиться, первым делом вы должны назвать себя или произнести: "разрешите обратиться" и назвать себя. При обращении к офицеру, вы должны сказать "господин" и его звание, обращаясь ко мне, можете говорить "сержант Сэг". Найдется хоть один осел, который не понял, о чем я?

Никто ему не ответил.

– Гробовое молчание, – сержант улыбнулся, обнажив острые, как частокол, зубы. С такой улыбкой, встреть его где-нибудь в темном лесу, его можно было бы принять за древнего вампира, вышедшего на охоту. – Меня это радует. Может быть, вы не настолько тупы, как я подумал вначале.

Сержант ткнул пальцем в того же невезучего рекрута.

– Повтори то, о чем вам сегодня рассказывал начальник лагеря.

– Рекрут Брант… не могу что-либо припомнить, господин сержант.

– Причина, рекрут?

Брант лихорадочно пытался найти оправдание, но так и не сумев придумать ничего стоящего, тупо уставился на нишита.

– Можешь не отвечать, рекрут. Я только надеюсь, что не врожденное слабоумие помешало тебе запомнить слова полковника. Ничего, со временем многие из вас научатся отмазываться, сначала довольно тупо и нелепо, позже более правдоподобно, как любой нормальный солдат.

– Ты, – нашел следующую жертву сержант, – может, ты скажешь хоть что-то?

– Рекрут Бир, нет, господин сержант.

– Угу. Всего лишь обычная погода Уль-Тии помешала вам всем что-то понять. Ну, хорошо, я доведу до вашего сведения то, что полковник пытался втолковать вам. Для вас это важно. Три месяца вас будут тренировать в лагере. То есть, я и другие инструкторы попытаемся сделать из вас солдат, затем, чтобы отправить на войну. Тем, кто будет верно служить империи и достойно воевать, император подарит свободу и права гражданина. Так что, у вас есть четыре варианта. Первый: сбежать из лагеря и погибнуть смертью скота. Второй: попытаться дезертировать после окончания обучения в лагере, в этом случае вас ждет или расстрел, или возвращение в мир смерти. Третий: либо геройски, либо трусливо погибнуть. Четвертый: хорошо сражаться и заслужить свободу, стать гражданином. Кому какой вариант больше по душе, выбирать вам.

Наш лагерь является учебным лагерем пятидесятого легиона. Ваш манипул входит в состав семьсот тридцать седьмого полка двести сорок шестого тумена. Если вам еще что-то хочется знать, то вы это узнаете в ближайшие месяцы. А сейчас – время обеда. Я вам покажу, где находится полковая столовая.

Сэг посмотрел на часы и сплюнул.

– Ты, – ткнул сержант в Хатана.

– Рекрут Хатан.

– Слишком ты здоровый и рожа твоя мне не нравится. Назначаю тебя сержантом-монитором. Будешь моим помощником. Выйди ко мне.

Когда Хатан встал рядом с нишитом, тот продолжил:

– Разобьешь манипул на отряды… на четыре отряда. В каждом назначишь старшего, о чем доложишь мне, – Сэг повернулся к строю и объявил: – В мое отсутствие все распоряжения этого рекрута обязательны. Виновный в нарушении моего приказа будет наказан. Сейчас я в первый и в последний раз отвожу вас в столовую, начиная с вечера, это будет делать мой монитор. Напра-ВО! Бегом-АРШ!

После той блевотины, которой их пичкали на Хатгале III, Мэку показалось, что он попал в какой-то гастрономический рай. Все блюда, что он просто опрокинул в себя, были не только недурно приготовлены, но и обладали всем необходимым для истощенных организмов бывших зэков. В придачу, легионерам обязались каждый ужин подавать местные уль-тийские деликатесы, которые по слухам, бродившим тут, стоили баснословные деньги. Такое питание быстро подняло дух, родило эйфорию среди обитателей лагеря. Мэк тоже поддался эйфории, но после того, как Хатан осадил его, напомнив, что лагерные порядки не слишком отличаются от жизни в мирах смерти, Мэку пришлось согласиться с другом.

После обеда сержант-монитор Хатан привел людей к палаткам и распустил.

– Радуются, придурки, – Хатан невесело наблюдал за просветлевшими и оживленно что-то обсуждающими рекрутами. – Чему они радуются? Людьми себя почувствовали? Жратвой до отвала брюха набили? Мясо мы пушечное, и кормят нас на убой!

– Да пускай радуются, Хатан, – ответил ему Мэк. – Не часто нам доводится почувствовать себя счастливыми.

– И то правда. Черт! Если бы нам еще хотя бы пиво выдавали, клянусь, мне было бы до одного места, каким способом нехорошие парни, с которыми мы пойдем воевать, отправят меня на тот свет.

– Хм, пиво не помешало бы.

– Да ладно, я сейчас слюной захлебнусь.

– Какие планы после обеда?

– А я знаю? Придет Сэг и озадачит чем-нибудь. Посмотрим. Кстати, не желаешь покомандовать? Слышал? Я должен назначить четырех сержантов, а кого попало мне бы не хотелось. Вот на тебя я могу положиться. Как идея?

Мэк поднял брови в удивлении. Он и не думал, что кто-то ему всерьез предложит нечто подобное.

– Ну!

– Не-а, не по душе мне это.

– Да ты что? Будешь почти как я на Хатгале.

Мэк несогласно покачал головой.

– Если что, я тебя и так поддержу.

– Хорошо подумал?

– Хорошо.

– Ну, как знаешь. Тогда я сейчас построю эту банду обезьян и поищу кого-нибудь с признаками интеллекта.

За пару минут Хатан сумел добиться порядка во вверенном ему манипуле и построить его. В этом ему сильно помогла его прошлая бригадирская закалка, а говоря проще – кулаки и поджопники. Потом он разделил всю толпу на четыре группы по двенадцать человек и остановился на рекруте, не вошедшем ни в один отряд.

– Ты у нас лишний получаешься, – недовольный такой арифметикой, сказал Хатан. – Будешь сержантом в первом отряде. Как твое имя?

– Фристоун.

– Фристоун, Фристоун. Дерьмовое имя. Надо запомнить.

Хатан перешел ко второму отряду и остановил свой выбор на хоть и уступающему ему самому, но все же довольно мощного вида верзиле.

– Фамилия.

– Манорт.

– Будешь сержантом.

Манорт выставил в улыбке на показ свои кривые желтые зубы.

– Да ты не радуйся, сынок. Еще не известно, что от тебя будет требовать Сэг.

Улыбка с новоиспеченного сержанта медленно сползла, но всем своим видом он продолжал излучать удовлетворение.

Хатан подошел к третьему отряду, в котором находился Мэк, и внимательно всех осмотрев, ткнул пальцем в бритоголового качка.

– Фамилия.

– Вик.

– Ты тоже теперь сержант.

В отличие от Манорта, бритоголовый сделал вид, что ничего не произошло. Взглянув на четвертый отряд, Хатан сразу заприметил рекрута с печатью интеллигентности на лице. Он подошел к нему.

– Фамилия.

– ОўКонор.

– Какое у тебя образование?

– Аспирантура.

Хатан скривился.

– Это что, профессор?

ОўКонор слегка улыбнулся.

– О, нет. До профессора мне еще… как нам всем до… Я…

– Неважно, – прервал его монитор, – похоже, ты тут единственный, у кого мозги варят по высшему разряду. Будешь сержантом.

– Сержантом? Я? Я даже понятия не имею, каково это! И что мне следует делать?

– Не ты один. Ничего, Сэг скоро тебя научит.

Хатан вышел перед отрядами, повторяя про себя: "Фристоун, Манорт, Вик, ОўКонор". Краем глаза он заметил, как к ним приближается Сэг, вертя шоковой дубинкой в руках.

– Эй, Мэк! – не слишком громко позвал Хатан. – Что там кричали охранники, когда к ним подходило их начальство?

– "Смирно".

– Точно!

Хатан выждал, пока между Сэгом и крайним отрядом будет шагов пять, затем гаркнул:

– Смирно!

В меру своего умения, пятьдесят человек исполнили команду. Инструктор остановился, приставил ладонь к кепке и подал команду "вольно".

– Теперь ты подай команду "вольно", – сказал он Хатану.

– Вольно! – скомандовал тот, хотя рекруты ее уже исполнили.

– Вижу старание, монитор. Похвально. Но стойки "смирно" у твоих людей напоминают корявые деревья. Ничего, сейчас четырнадцать пятьдесят шесть, до девятнадцати ноля мы будем заниматься азами строевой подготовки. Потом час отводится на ужин. После ужина и до отбоя весь манипул идет со мной на склад получать полевую форму. И на этом ваш первый и халявный день закончится. Начиная с завтрашнего дня и в течении нескольких месяцев вы будете заниматься по усиленной программе физической и боевой подготовкой, а также и строевой, куда без нее? А теперь, монитор, показывай, кого ты назначил командирами отрядов.

– Сержанты, шаг вперед! – крикнул Хатан.

Четверо им назначенных покинули строй.

– Надеюсь, как обращаться ко мне не забыли? – спросил нишит.

– Э-э-э… господин сержант… – начал Фристоун.

– Стоп! – остановил Сэг, – Господами будете называть офицеров или любого другого засранца. Меня устраивает мое скромное "старший сержант Сэг" или просто "сержант Сэг".

– Сержант Сэг, – продолжил Фристоун, – командир первого отряда Фристоун.

– Вот, все правильно. Дальше.

– Сержант Сэг, командир второго отряда Манорт.

– Сержант Сэг, командир третьего отряда Вик.

– Сержант Сэг, командир четвертого отряда ОўКонор.

Нишит кивнул и повернулся к Хатану.

– Уж не буду спрашивать, чем ты руководствовался, когда выбирал их. Я сам дал тебе это право. Посмотрим, как они будут действовать. Если все будет нормально, то они выйдут из лагеря настоящими сержантами. Да и ты тоже. А теперь, займемся строевой.

Следующие четыре часа Сэг добивался от рекрутов правильного исполнения команд и принятия строевых стоек. Сотни раз он их прогонял по импровизированному кругу строевым шагом, причем, кто попадался на неправильном исполнении приемов более чем дважды – отжимались полсотни раз. Под конец занятия были такие, кто выполнили в общей сложности триста пятьдесят – четыреста отжиманий и теперь едва держались на ногах.

На ужин, как и обещалось, давали морские деликатесы Уль-Тии. Мэк не знал, что он ел: то ли это какие-то моллюски, то ли рако- или рыбообразные, он однако знал, что блюдо было очень вкусным и что у него стали пробуждаться к жизни атрофировавшиеся на Хатгале III вкусовые рецепторы. В завершении ужина он выпил почти такой же вкусный чай, какой он пил в старые добрые времена за пределами Империи Нишитуран.

После ужина Сэг погнал манипул бегом к вещевым складам и заслужил самых отборных матов, произносимых сквозь зубы. Рекруты с непривычки просто объелись и теперь умирали. Некоторых вырвало. Но Сэг не обратил на них внимания. Он не остановил манипул, чтобы отставшие его догнали, а продолжил все пять километров дистанции в том же темпе. Высвободившиеся от груза ужина, озлобленные и разочарованные, рекруты побоялись гнева инструктора и догнали своих.

У вещевых складов уже были построены многотысячные колонны. Сэг занял очередь, пристроив свой манипул к одной из них.

Ждать пришлось около часа. Войдя в помещение склада, рекруты получили комплекты полевой формы белого цвета из плотной ткани, белые сапоги из прочного кожезаменителя, шляпы с широкими полями, вещмешки, гигиенические принадлежности, поясные ремни из черной кожи, костюм химической защиты, подсумки, нижнее белье. Расписавшись в получении, Сэг приказал засунуть все это в вещмешки, кроме сапог, которые тут же были обуты. Старая зэковская обувь отправилась в огромную кучу, выросшую неподалеку от склада.

Так же бегом был преодолен и обратный путь. Сэг держал тот же темп, не смотря на то, что теперь рекруты несли на плечах более десяти килограммов груза.

Прибыв к расположению, инструктор распустил манипул и подозвал к себе Хатана, дабы подробно объяснить, как и что следует делать с полученной амуницией. Когда объяснения были закончены, к палаткам добрели двое отставших.

Спросив их фамилии, Сэг обратился к монитору:

– В двадцать два тридцать я проведу строевой смотр. К его началу проконтролируешь, чтобы все было в порядке. Отбой в двадцать три ноль. А этих двух немощных после отбоя доставить на пару часиков в сортир и проконтролируешь, чтобы очки сияли. Все, не теряй времени. К моему приходу я наблюдаю манипул в полевой форме в надлежащем внешнем виде.

Слушая пояснения сержанта-монитора, рекруты разбирали свои пожитки и приводили себя в порядок. Мэк поменялся сапогами, которые ему немного жали с рекрутом из своего отряда по имени Оберкромб. Штаны оказались впору, а вот китель был широковат в пояснице. Двадцать минут он потратил на его перешивание, после чего примерил. Полученный результат полностью его удовлетворил.

Хатан, тем временем, объяснял, куда пришить нашивку в виде ромба с цифрой пятьдесят и двумя нишитскими буквами, означавшими заглавные литеры черного легиона. Потом он объяснил, как правильно сложить в подсумок костюм химзащиты и многое другое, чего требовал инструктор. Иногда монитор прохаживался и проверял того или иного подопечного, или отвечал на чьи-то вопросы.

Когда подготовка к смотру была почти завершена, Хатан вынул из подсумка переданную ему Сэгом машинку для стрижки и объявил:

– До начала смотра у всех стрижка под ноль.

На глаза попался теняющийся без дела рекрут.

– Эй, ты, уже подготовился?

– Да.

– Не понял!

– Так точно, монитор.

– Тогда будешь парикмахером манипула. Фамилия и отряд.

– Кунц. Первый отряд.

Хатан махнул рукой, подзывая его к себе.

– Иди-ка, я тебя обкорнаю.

С садистским азартом лишив Кунца растительности, Хатан сам занял его место и приказал, чтобы тот оставил волос на полсантиметра на макушке.

– У всех остальных прическа должна быть похожа на попку младенца, – приказал монитор.

Его приказ вызвал общее неодобрение, среди рекрутов пронесся ропот. Мэк тоже не особо горел желанием абсолютно лишаться волос на голове, но в качестве примера первым пошел под машинку Кунца. За ним последовали сержанты, среди которых был даже Вик, посчитавший, что едва пробившаяся щетина на его шишковатом черепе слишком ему мешает.

Потирая гладкую кожу, Мэк присел рядом с рекрутом из своего отряда. Тот смотрел на Мэка ошалело, широко раскрыв глаза и беззвучно шевеля губами. А потом и вовсе смутился, когда увидел злорадную улыбку.

– Страх Господень! – зароптал рекрут, – бесовская личина. Я никогда не лишу себя человеческого облика.

Мэк рассмеялся.

– Тебя как зовут, праведник?

– Смили.

– Так вот, Смили, эта твоя "бесовская личина" облегчит твои страдания под уль-тийским солнцем.

– Ихеом велик! В его власти наказать и помиловать, наслать страдания или телесные услады.

После этих слов Мэк понял, что перед ним какой-то фанатик, приверженец какого-то идиотского культа.

– Кто такой твой Ихеом?

Смили вздрогнул как от удара. В уголках его глаз показались слезы.

– Воистину сильны силы темные! Разве ты не слышал про Великого Ихеома? – и, глядя на то, как Мэк с серьезным видом покачал головой, он весь как-то сгорбился.

– Ихеом – создатель. Повелитель жизни и смерти, он есть два начала: добра и зла. Он созидание и разрушение. Его власть не имеет границ, а постичь его не может никто.

– И ты ему служишь?

– Я был священником, имел свой приход.

– Почему же ты здесь, Смили?

Смили поднял глаза и из подлобья уставился на Мэка.

– Мой народ чем-то прогневал Ихеома. Мы жили на одной из планет в окраинном скоплении империи. Мы не вступали ни в какие связи с другими народами. И вот однажды к нам прилетели нечистые торговцы и осквернив наши устои, пытались влезть и растлить души не очень стойких наших братьев. Мы прогнали прочь нечистых и, казалось бы, все успокоилось. Но через год к нам прилетели нишиты и стали чинить свои порядки. Естественно, мы им не подчинились. Тогда, применив силу, они согнали весь мой народ и, отобрав всех священников и сильных в вере мужчин, увезли их на миры смерти. Так я очутился на Хатгале III. Что случилось с нашими женщинами, детьми и мужчинами-мирянами, я не ведаю.

– Печальная история, – кивнул Мэк, подумав, что женщины и мужчины-миряне освободились от бдительной опеки таких как этот Смили религиозных фанатиков.

Он хотел было положить руку на плечо Смили, но тот в ужасе дернулся. Мэку пришлось убрать руку. Пожав плечами, он спросил:

– А почему ты так настроен против моей прически?

– Догмы веры запрещают стричь волосы и брить бороду. Совершая подобное, человек оскверняет себя.

Мэк оглядел не слишком заросшего Смили и с трудом представил, каким он был раньше, ни разу не стриженным.

– От чего же ты позволил осквернить себя?

– Мой бригадир избивал меня. Ради великой цели, иногда стоит уступить влиянию нечистых.

– А у тебя есть великая цель?

– Есть. По воле Ихеома моему народу выпали тяжелые испытания. И если мы их выдержим, он заступится за нас. Когда-нибудь я воссоздам церковь Великого Ихеома, и тогда он явится в лучах славы и покарает всех нечистых, осмелившихся надругаться над святынями и ввергнувших в невежество его народ.

– Тогда тебе придется последовать моему примеру, Смили.

– Придется?… Никогда! Я не опущусь до такого звериного облика.

– Как же ты возродишь свою веру, если наш монитор изобьет тебя до смерти? – Мэк смотрел Смили прямо в глаза и, наконец, уловив в них страх, решил утвердить его еще больше, приукрасив свои доводы. – Я был с Хатаном, то есть нашим монитором на Хатгале, он тогда был бригадиром. Я сам лично видел, как он убил троих, когда те не подчинились ему. Убил голыми руками, перегрыз им глотки. А их было трое. Не советую тебе переходить дорогу монитору.

Судя по всему, Мэк добился необходимого эффекта. Раздираемый внутренней борьбой, глуповатый и зашоренный Смили побрел в уже выстроившуюся очередь к Кунцу.

Рядом подсел рекрут среднего роста, веснусчатый, с квадратным подбородком.

– Салют! Ловко ты его развел, – он улыбнулся и обхватил руками согнутые в коленях ноги, – похоже, это фанатик, упертый рогами в землю. Его можно неплохо подоить. Он еще и тупой до безобразия, как я заметил.

– Слышал наш разговор?

– Слышал. Я Шедан.

– Мэк.

Они пожали друг другу руки.

– Перекинемся? – предложил Шедан.

– А есть во что?

Шедан достал и мельком показал колоду пластиковых карт.

– Да ты ловкач, однако! – восхитился Мэк. Это ж надо было сохранить игральные карты несмотря на дотошные обыски, что бээнцы учинили на Уль-Тии. – Мне показалось, что и в заднице ничего не утаишь.

– Есть парочка секретов, – уклончиво прокомментировал Шедан, – идем в палатку. В ближайшие пятнадцать-двадцать минут ничего не ожидается.

Отгородившись от всех в одной из центральных палаток, они занялись шлемом – популярной и сложной карточной игрой. Делать ставки было нечем, поэтому они ставили мнимые деньги, обязавшись, в случае проигрыша, погасить долг в будущем. Шедан оказался настоящим профессионалом, ну или настоящим шулером. Проиграв ему полсотни имперских крон, Мэк прекратил игру.

– Все, финиш.

– Да ну! Ладно, дело твое.

– Это избиение младенцев.

Шедан победно улыбнулся. В тот же миг прозвучала команда строиться.

Ровно в назначенный им самим час, Сэг осматривал построенный манипул. Он выделил несколько человек, у которых обнаружились недостатки, и приказал к утру их устранить.

Закончив осмотр, нишит объявил:

– В вашем распоряжении есть несколько минут, чтобы отбиться. Кто будет шарахаться после двадцати трех, попадет в руки патрулю. А попадаться ему я вам не рекомендую, слишком неприятно для здоровья. Кроме того, то подразделение, из которого окажутся пойманные, будет наказано ночными работами. До всех дошло? Если какой-то кретин захочет среди ночи погулять, пусть подумает о своих товарищах и о том, что ему предстоит к ним вернуться.

Сэг повернулся к Хатану.

– Монитор, командуй.

Хатан объявил отбой и распустил людей, кроме тех двух, которым еще предстояло заняться "профилактическим" трудом.

Так завершился первый день учебного лагеря будущих черных легионеров.

Вся следующая неделя была до предела насыщена изнурительными физическими тренировками. С утра и до самого заката рекрутов заставляли совершать бесконечные кроссы, марш-броски, преодолевать специально созданные препятствия. Каждый день сержант Сэг после обеда выгонял манипул на один из гимнастических городков, где показывал всевозможные упражнения, сопровождая их пояснениями. А упражнениями он владел в совершенстве. Допустив рекрутов к спортивным снарядам, он комментировал грубой бранью их попытки повторить его действия. За редким исключением, у рекрутов все получалось очень неуклюже.

Параллельно шел процесс сплочения подразделений, в котором руководство лагеря отводило главную роль сержантам-легионерам, под руководством унтер-офицеров БН. Правда, сплочение проводилось со спецификой, характерной для имперской армии. Однажды, во время того как манипул Сэга находился на очередном занятии на спортивном городке, в его расположение зашел ротный. Он не спеша обследовал все отрядные палатки и, выйдя из одной из них, как-то странно заулыбался. Подождав, когда манипул прибудет на обед, лейтенант отозвал Сэга в одну из палаток и минут десять распекал его, но так чтобы их не слышали рекруты. Сержант вышел от туда позеленевшим от злости. А ночью, после отбоя он построил второй отряд.

– Кто наберется наглости и ответит мне на простой вопрос: что такое коллектив? – спросил он и оглядел уставшие, полусонные и хмурые лица. – Вижу что никто. Отряд упор лежа принять!

Без должного энтузиазма, но в одно мгновенье, его команда была выполнена.

– Так что, господа рекруты, среди вас никто не знает что такое коллектив? Та-ак, пятнадцать отжиманий… Закончили? Тогда я продолжу объяснения насчет коллектива. Коллектив – это дружная сплоченная совокупность индивидуумов, объединенных ради достижения общей цели. Манорт, а ты знаешь, какова цель твоего отряда, не будем пока называть его коллективом, и какова в ней конкретно твоя роль?

– Никак нет, сержант Сэг, – ответил Манорт в упоре лежа.

– Плохо, даже печально. А может быть кто-нибудь из отряда знает? Никто? Хм! Тогда еще пятнадцать отжиманий… Управились? Тогда слушайте. Главная ваша цель – стать черными легионерами и научиться убивать. Но попутно у вас есть не менее важная цель – дожить до окончания периода вашей подготовки. И в этом вам должен помочь воинский коллектив, который вы еще сколотите, а я вам помогу. В воинском коллективе каждый знает свое место, свои обязанности и отвечает за товарищей. И ответственность несет за товарищей, так же как и они перед ним. Вот именно это сейчас с вами и происходит. Всем понятно? Эй, кто там задницу поднял? Еще десять отжиманий всем… Та-ак, на чем я остановился? Ах, да! Среди вас нашелся один нехороший индивид, который никак не хочет, чтобы второй отряд стал дружным воинским коллективом. Рекрут Ален, встать! Выйти ко мне!

Когда к Сэгу подошел рекрут, сержант спросил:

– Манорт, ты знаешь в чем его и твоя вина?

– Никак нет, сержант.

– Ага. Ладно. Ален, чьи кровати рядом с твоей? Скита и Брено? Хорошо, возьмем тебя, Скит. Ты знаешь в чем твой промах?

– Никак нет, сержант.

– Хорошо. Объясняю так: каждый из вас не должен делать того, что запрещено, за что будет наказан. Это понятно? Так же, каждый из вас заметив неподобающее поведение своего товарища, должен наставить его на путь истинный, но только так, чтобы не пришлось ему потом обращаться в санчасть или менять сексуальную ориентацию. Так вот, Скит, Брено, Манорт и другие, вы должны были и обязаны были заметить идиотские действия Алена и объяснить ему, что так делать как он – плохо. Просто чертовски плохо. А пока вы соображаете, отряд, еще десять отжиманий! Кроме тебя Ален, ты же смотри, как твои уставшие товарищи вместо сна отжимаются.

В адрес виновника послышались приглушенные маты и угрозы. А сам Ален весь сжался и затравленно уставился на носки своих сапог.

– Отряд! – вновь скомандовал Сэг. – Встать!

Когда все поднялись с земли с довольными лицами оттого, что казалось буря инструктора утихла, сержант скомандовал:

– Упор лежа принять! А ты, Ален, стой, смотри. Встать! Упор лежа принять!… – Сэг повторял это раз тридцать, наслаждаясь матами, теперь уже далеко не тихими, в сторону Алена. – Упор лежа принять! Теперь отряд, я расскажу что же такое совершил этот рекрут. Оказывается, наш Ален не наедается и проносит из столовой пищу, чтобы потом втихомолку, под одеялом, ночью ее съедать.

Сэг вытащил из принесенного с собой вещмешка шесть самооткрывающихся банок тушенки и ложку и передал их виновнику.

– Теперь отряд будет отжиматься до тех пор, пока ты все это не съешь. Приступай!

Ален, как только мог, старался побыстрее прикончить злосчастную тушенку, но где-то на середине многие рекруты попадали от усталости. Тогда Сэг поднял отряд и приказал делать приседания, а Алену остановиться. Потом инструктор повторил команду отжиматься и снова виновник не смог достаточно быстро расправиться с едой. Приседания и отжимания повторялись еще дважды. Под конец рекруты едва-едва дотащились до коек, а Ален, в последствии не одну неделю испытывал все прелести дружбы в воинском коллективе.

Начиная со второй недели была введена огневая подготовка.

После завтрака батальон, в состав которого входил манипул Сэга, совершил привычный уже марш-бросок более восьми километров до стрельбища. Сюда же подтягивались два других батальона полка.

В полукилометре от стрельбища находилось большое количество бронетехники, среди которой копошились серые мундиры бээнцев. Руководство лагерей всерьез опасалось возможных происшествий. В качестве превентивной меры, командующий 2-м пехотным корпусом выделил необходимые силы к каждому из пятидесяти лагерей.

Все четыре роты батальона были построены в линию в четыре шеренги, перед которой прохаживался командир батальона – капитан БН. Недалеко стояли ротные, все лейтенанты. После осмотра подразделения, капитан подал команду сержантам-инструкторам. Когда те подбежали к нему, он принялся им что-то говорить. Его слова были слышны только бээнцам.

Вскоре все командиры вернулись в строй и роты разошлись на оборудованные учебные места.

К каждому манипулу по двое вооруженных солдат поднесли по ящику с оружием и боеприпасами.

Вскрыв оружейный ящик, Сэг вытащил один из автоматов.

– Это автомат системы "СТЭНКС", – обратился он к манипулу. – На настоящий момент, этот автомат является лучшим и самым смертоносным стрелковым оружием пехотинца в галактике. Его магазин вмещает шестьдесят патронов. Слово "патрон" – условное обозначение боеприпаса к нему. Правильней его называть неуправляемой реактивной пулей. Сами пули подразделяются на следующие виды: простые цельнокорпусные, кумулятивные, разрывные, зажигательные и кислотные. Благодаря высокой кинетической энергии, создаваемой миниатюрным реактивным двигателем, убойная мощь боеприпасов очень высока даже на дистанции свыше двух километров. Стэнкс обладает высокой скорострельностью, но при необходимости ее можно понизить или переключить огонь на одиночные выстрелы. Автомат оснащен прекрасной системой наводки, позволяющей после пристрелочной очереди баллистическому вычислителю самому скорректировать прицел, что позволит поразить цель следующими выстрелами. Вместе с тем, стэнкс довольно прост в обращении. Мы не будем с вами подробно проходить его конструкцию, вы лишь будете учиться пользоваться этим оружием под моим четким руководством. Вопросы?

Как всегда, ему ответило дружное молчание.

– Прекрасно. Надеюсь, ваши ссохшиеся мозги смогли впитать за эти секунды объем информации, которую я на них обрушил. Я очень надеюсь на это, потому что дальше им придется предельно потрудиться. Мы переходим к практической части занятия.

Сэг поднял стэнкс на уровень головы и продолжил:

– Вот это приклад, им упираются в плечо. А это ствол, из него вылетают пули, – говоря все это, нишит оставался абсолютно серьезным, в его интонации совершенно отсутствовала издевка. Казалось, он действительно верил, что кто-то способен перепутать ствол и приклад.

– Поэтому, продолжил он, – если какой-то недоносок вдруг перепутает два конца автомата, он может сразу распроститься с жизнью. Если, конечно, умудрится выстрелить.

Инструктор взял в левую руку магазин и поднял над собой.

– Это магазин. Чтобы его пристегнуть, надо сделать вот так, – Сэг показал, как вставить магазин. – Потом нужно снять стэнкс с предохранителя и нажать вот на этот спусковой крючок. Сегодня стрелять вы будете группами по пять человек, для начала – одиночными. Предупреждаю, если кто-то случайно или намеренно направит пусть даже незаряженное оружие в сторону людей, будет моментально и без зазрения совести застрелен вон теми, – инструктор показал на двух бээнцев, – солдатами. Мое предупреждение по этому поводу первое и последнее. Надеюсь, среди вас нет самоубийц.

Начал Сэг с сержантов. Он долго и тщательно показывал и рассказывал, после чего допустил их на огневую. Стреляли по неподвижным мишеням с девятисот метров. Сами мишени достигали высоты человеческого роста и с такого расстояния были почти не видны. Однако, прицел стэнкса позволял их выделить из ландшафта, и даже в какой-то мере увеличить их изображение.

Сержанты-рекруты, судя по замечаниям Сэга, отстрелялись довольно неплохо. Он ждал от них гораздо худших результатов. В основном, все выстрелы попали в цель. Лучше всех был 'профессор' ОўКонор, инструктор отметил кучность попаданий и даже одну девятку.

Следующие пятерки также подверглись дотошному инструктажу. Но теперь уже при их стрельбе Сэг не скупился на язвительные замечания. Больше половины стрелявших вообще не попадали в мишень.

В пятерку Мэка вошли Шедан, Булахет, Хаяд и Нор – все из одного отряда. Эта пятерка была последней, но, не смотря на это, нишит все так же детально все разжевывал, как и что следует делать. Видимо, терпение его было безгранично, если сравнить то, как гавкали другие инструкторы на последние группы соседних манипул.

Мэк принял стэнкс, с которым, естественно, был знаком раньше, и по команде лег на позицию, затем по команде вставил магазин. Спокойно, без суеты, он поймал в перекрестие кванто-оптического прицела появившуюся новую мишень. Услышав команду "огонь", он задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Отдачи практически не было. Повторив то же самое еще два десятка раз, Мэк доложил о завершении.

Инструктор следил за результатами в бинокль и объявил итог:

– Шедан – плохо. Только два попадания в мишень вообще. Булахет. Нормально для первого раза. Нор. Не понял. Что-то слишком много дырок… Сукин сын! Хаяд! Ты стрелял не по своей мишени! Я еще придумаю, что с тобой сделать… Мэк, – Сэг сделал большую паузу, – без комментариев.

Когда стрелявшие стали возвращаться в строй, нишит остановил Мэка и отвел его в сторону.

– Ты раньше имел дело со стэнксом? – спросил он.

– Приходилось, сержант.

– При каких обстоятельствах?

– Слишком давно было, сержант. Сейчас не помню.

– Кому-нибудь другому будешь дурака включать. А ну покажи свой номер.

Мэк оголил предплечье, где у него находилась флуоресцентная наколка, сделанная ему на Хатгале III. Под ярким уль-тийским солнцем буквы и цифры были практически неразличимы.

Сэг грязно выругался.

– Назови, – приказал он.

– ОСО пятьдесят два одиннадцать семьсот восемьдесят восемь.

Сержант запомнил его личный номер, чтобы потом навести справки.

– Становись в строй.