Могильщик. Шёпот костей

Глава четвёртая. Берег черепов

По озеру шла мягкая приятная волна, на небе ни облачка. Если лечь на спину и закрыть глаза, можно представить, что устроился в гамаке, который очень осторожно раскачивают. Или лежишь в колыбели.

Велион не знал, была ли у него когда-нибудь колыбель, но представлять её ему ничего не мешало. И он находил это занятие как будто даже приятным. Словно он доживал моменты детства, о котором ничего не помнил.

Если открыть глаза и встать к борту, начинало казаться, будто он находишься в центре голубого кристалла – над головой небесная голубизна, под ногами озерная, и не ясно, где они переходили друг в друга.

«Старею, – подумал могильщик, отворачиваясь от борта. – И одновременно впадаю в детство, как старик, который разучился снимать штаны, чтобы сходить по нужде».

Приятный ветерок, мягкая волна. Прохлада, идущая от воды, смягчала жару. Прекрасная прогулка. Миг тишины и покоя перед могильником. Вот только рыбой от палубы несло так, что даже за два дня запах не стал казаться мягче. Владелец баркаса собирался порыбачить по дороге, но Карпре, морща нос, запретил, доплатив сверху прежней цены за провоз пару грошей. Велион, которого тоже не прельщала перспектива сидеть среди вялящейся рыбы, был ему благодарен. Так что, если дышать ртом, можно спокойно наслаждаться погодой и прогулкой.

Но радовались далеко не все. Карпре с мрачной миной бродил по палубе, он не пил второй день и, судя по всему, ему сильно докучала боль. Кермега рвало. Над бортом торчала только его задница. Трое рыбаков и остальные могильщики резались в кости, время от времени взрываясь руганью, когда кости перекатывались от крена палубы.

– Если на воду смотреть ещё хуже, – буркнул Хромой Кермегу, отвлекаясь от костей.

– А ты хочешь, чтобы этот гадёныш наблевал мне на палубу? – ворчливо сказал Крун – загорелый крепкий мужик, хозяин баркаса. Судя по его виду, человек, которого тошнило от малой волны, не вызывал у него ни малейшего уважения.

– Убрал бы, – пожал плечами Хромой.

– И снова бы начал блевать, – скривился «капитан». – Его желудок сейчас любая херня вывернет наизнанку, чего про блевоту говорить? Ничего, хорошо идём, часа в два пополудни уже на месте будем, так что недолго ему осталось мучиться.

– Да это разве волна, – встрял другой рыбак. – Вот мне дед рассказывал, когда они с острова-то бёгли такая волна была, что из ста кораблей, вёзших беглецов, один только до берега и дошёл.

– Да уж, действительно мало кто выжил, – хмыкнул прокажённый. – Да и из нас, возможно, мало кто доживёт до завтрашнего обеда. Можно сказать, Халм сделал правильный выбор, сбежав прошлой ночью.

– Не каркал бы, – поморщился один из братьев с трудно запоминающимся именем.

– Я не каркаю, я констатирую факт.

– Так не коста… конта… Ебало закрой, короче. Понял?

– Молчу-молчу. Велион, уж не тошнит ли тебя?

– Нет, – не раскрывая глаз, отозвался Чёрный могильщик.

– А чего валяешься с закрытыми глазами?

– Просто так. Иногда хорошо так полежать, разве нет?

Карпре уселся рядом. Чёрный могильщик, недовольно сопя, открыл глаза и отодвинулся от прокажённого, вызвав у того кривую ухмылку. Заразиться он не боялся, просто ему неприятна кампания. Да и запах гниения отогнал даже рыбью вонь.

– Как ты думаешь, Велион, старый друг, почему устное народное творчество пережило войну, а факты, занесённые на бумагу – нет? – весело спросил Карпре. – Ведь мы слышали за последние дни столько легенд: о Сердце Озера, о тех ужасных волнах, из-за которых погибло столько людей. Легенд, которые нам рассказывали малообразованные люди. В то время, когда эти легенды ходят по народу, столько учёных мужей бьётся над проблемой раскрытия тайны войны и ничего не могут добиться? Мы так мало знаем о Великой Войне, но любой ребёнок, живущий на каком-нибудь отдалённом хуторе, услышал и запомнил десятки довоенных историй ещё до того как перестал ходить пешком под стол.

– Легенды не горят.

– Что?

– Легенды не горят, – повторил Велион, садясь. – Рукописи, архивы, дневники, вот они – горят. Все довоенные города превратились в могильники, библиотеки и архивы недоступны. Практически недоступны, ведь есть мы. А легенды знает любой старик.

– А как же воспоминания учёных мужей? – не унимался Карпре. – Ведь что-то они должны были знать. Куда подевались люди, стоявшие у истоков войны? Где все, кто знал хоть что-то? Неужто все погибли семьдесят лет назад? Неужели никого не осталось?

– А ты-то знаешь об этом что-нибудь?

– Нет, – покачал головой прокажённый. – Я думал, что, возможно, что-нибудь знаешь ты, могильщик, побывавший в сотнях могильников.

– Если бы я что-то знал или вытащил какой-нибудь архив, в котором что-нибудь об этом говорилось, я бы давным-давно выкупил бы себе замок с кучей слуг и ходил в могильники для развлечения, а не из нужды.

– Ты думаешь, тебе бы столько заплатили? – с проснувшимся интересом спросил собеседник Велиона, поправляя повязку на руке.

– Мне столько предлагали за то, чтобы я вынес всю библиотеку из Халлуи.

Карпре рассмеялся. Халлуи, предположительно, когда-то являлся столицей одного из доимперских королевств. Этот огромный город, по размерам превосходящий даже Имп и уступающий лишь легендарной Илленсии, кишел проклятиями настолько, что даже бывалые могильщики расковали бродить только вокруг стен. Библиотеки же обычно строились в центре городов, а туда сунуться мог только самоубийца.

– Не хочешь ли ты, такой глубокоуважаемый и такой опытный могильщик, преподать пару уроков для нашей молодёжи? – сказал Карпре, отсмеявшись. – Возможно, это кому-то спасёт жизнь.

– По-моему нашей молодёжи плевать, – буркнул Велион, кивая в сторону Кермега.

– Я говорю и про могильщиков не столь опытных как ты.

– И что я им сейчас покажу?

– Не хочешь, – тяжело вздохнул прокажённый. – Или, быть может, твои познания в теории не так велики как мои?

Чёрный могильщик пожал плечами.

– Что ж, – издав второй картинный вздох, произнёс Карпре, – тогда я кое-что расскажу, и да поможет этот рассказ скоротать нам дорогу. Кермег, твою мать, возьми вон ту пустую бадью и садись сюда. Она, конечно, пахнет рыбой, но тебе, по-моему, уже просто нечем блевать.

Все могильщики, в том числе Кермег, чьё крысиное личико светилось прямо-таки травяной зеленью, и даже рыбаки собрались около Карпре.

– Чаще всего, – начал прокажённый, – в могильниках встречаются четыре вида магии: остаточные эманации боевой магии, за свой вид в кругах могильщиков именуемые змеями, проклятия, ловушки и сторожевые заклинания. Начну со змей… Кермег, ты боишься змей?

Кермег, чьё лицо немедленно исчезло в глубине бадьи, отозвался невнятным мычанием.

– А чего ж тогда тебя от одного упоминания о них начало полоскать? – насмешливо сказал Карпре. – Не волнуйся, это не настоящие змеи. Так вот, змеи – остаточные э… хм… вряд ли вы знаете, что такое эманации. В общем, это остатки боевых заклинаний, применяемых когда-то. Если эти заклинания попадут в камень или землю, их мощь рассеется. Но если они попадают на металл, особливо – благородный, то укореняются в них, становясь эдаким запутанным энергетическим комом. Снять это заклинание – проще простого, надо просто распутать комок, и заклинание разрушится. Но делать это надо аккуратно, иначе можно остаться без рук, без ног, а то и без головы. Если неосторожно порвать хотя бы одну змейку или неаккуратно на неё нажать, сила кома высвободится, причём, скорее всего, куда-то в твою сторону. Проблема змей в том, чтобы именно распутать связующие части, иначе энергия заклинания не рассеется. Делать это надо аккуратно и начинать с как можно более тёмных змей. Змеи бывают красные, оранжевые, жёлтые и белые. Белые – самые сильные. Впрочем, особо слабые змеи рассеиваются, стоит их распутать. Если же змеи светлые и слишком перепутались между собой, то браться за такую работу – самоубийство.

Проклятия уже серьёзней. Их могильщики чаще всего снять не могут, – лицо Карпре скривилось. – Многие из тех, кто пробовал, поплатился. Действие проклятий самое различное – от мгновенного иссыхания на месте, до длительного и очень болезненного гниения всего тела, длящегося долгие месяцы. Эти проклятия когда-то бросали в людей, но, видимо, не попадали. Чаще всего они сидят на благородных же металлах или на драгоценных каменьях, имеющих, по слухам, упорядоченную структуру. Проблема в том, что проклятия стараются как бы перепрыгнуть с вещицы, которую ты держишь, на тебя, даже если ты ещё не прикоснулся. Скорее всего, они делают это при приближении любого живого существа. Но есть способ уберечься от этого – просто не прикасаться к этим вещам голой кожей и прикрываться от него руками. Взял в руки, на которые надеты перчатки, замотал в тряпочку и пошёл продавать какому-нибудь придурку, чаще всего – магу, решившему, что он сможет это проклятие снять.

Про ловушки рассказать можно многое, но я скажу коротко – в них лучше не попадать. Хвала богам, их позволяют нам увидеть перчатки. Так что не стоит соваться ни в капканы, ни в петли, пусть даже в центре этого капкана лежат такие богатства, что и королям не снились. Есть ещё замечательные вещи вроде Блуждающей яйцерубки, когда энергетический пучок как сторожей пёс бродит вокруг своей цепи и пытаться напасть на тебя, стоит попасть в зону действия.

Сторожевые заклинания похожи на ловушки. Чаще всего они стоят на дверях, ими запечатываются шкатулки с драгоценностями и прочая ценная хрень. Чаще всего они снимаются ключевым словом или простенькой головоломкой, вроде печатей, на которые надо нажать в определённом порядке, или паззла, который надо собрать. Но встречаются и вещи посложнее. Их лучше не трогать. Иногда бывает так, что сторожевое заклинание снимает один могильщик, а гибнет другой. Да, Велион? В общем, ключевое слово можно угадывать до посинения. Так что мы боремся в основном со змеями.

Есть ещё, конечно, проклятые леса, животные и люди, исковерканные магией, твари, которые когда-то эта магия вызвала, а они вместо того, чтобы сдохнуть, начали размножаться. Случаются видения, появляются призраки. Выделяются ядовитые газы, из-под ног начинают бить струи кипятка… чего только не бывает. Но – это редкости, встречаются не везде, чаще всего – в крупных могильниках, где бушевала наисильнейшая магия.

– А могильник, к которому мы сейчас плывём, относится как раз к таким, – буркнул Велион.

– Поэтому я всё это и рассказываю, – неприятно усмехнулся прокажённый. – Ну, Велион, как я справился? Есть с чем поспорить?

Велион пожал плечами.

– Я не вижу различий между проклятиями, ловушками и сторожевыми заклинаниями.

– Упрощённая у тебя классификация.

– Если змеи – простая энергия, которой куда-то нужно деться, то проклятия – сложное заклинание, которое обязательно наложил маг. Какая разница, угодишь ты в капкан, как ты их назвал, или под сторожевое заклинание?

– Принцип действия разный?

Велион фыркнул.

– И место. Лассо – под потолком, а капкан на полу. В чём отличие от сторожевого заклинания?

Карпре пожевал губами, поморщился и нехотя кивнул.

– Но то, что проклятия и сторожевые заклинания – разные вещи, можешь меня не убеждать, хорошо? Умереть, лишившись головы, и заживо гнить в течение долгих месяцев не совсем одно и то же, не находишь?

Велион ещё раз пожал плечами.

– У всего этого общий смысл: мы сдохнем, если не будем осторожны. Рано или поздно.

– Иногда рано – лучше, – процедил Карпре.

Могильщики и рыбаки сидели с мрачными лицами. Кермега согнул приступ рвоты.

«Большой могильник – большие неприятности, – подумал Велион. – Но не будет же здесь хуже, чем в Бергатте и Импе?»

Слабый тёплый ветерок неожиданно затих, а ещё через миг на баркас налетел сильный холодный порыв, который вновь сменился лёгким бризом. Люди, плывущие на рыбацком баркасе, одновременно подумали, что это предвещает неприятности, но никто не произнёс ни слова.

Карпре почёсывал край повязки на правой руке и грустно усмехался.

***

– Вот это… – пробормотал Хромой.

– Ага, – пробормотал Карпре. – Велион, старый друг, видел когда-нибудь такое?

Велион покачал головой. Нет, такого он действительно не видел.

Остров они заметили уже давно. Но только на расстоянии мили или полутора, стало понятно, насколько грандиозный могильник им предстояло исследовать.

Город имел просто гигантские размеры. Наверняка когда-то здесь жило не менее сотни тысяч человек. По центру острова располагался каменистый холм с плоской вершиной, к которой вело множество пандусов, лестниц и серпантинов. Сам холм занимала многоуровневая застройка, делящаяся на шесть или семь улиц, опоясывающих его. Иногда они пересекались аллейками с множеством скульптур и памятников. Дома, стоящие на этих улицах, были в большинстве своём многоэтажные, с вычурными разноцветными крышами. Из-за многоуровневой застройки казалось, что весь холм покрыт весёлой разноцветной черепицей, стен и окон практически не было видно.

У подножия холма располагалась основная часть города – кварталы посерее да победнее. Не кварталы бедноты, а именно кварталы победнее. Мощная трёхэтажная застройка, пересечённая широкими улицами, складские помещения, отделанные орнаментами, цеха, крыши которых покрывали барельефы. Эти окраинные кварталы выглядели богаче, чем многие центральные в послевоенных городах.

Прямо по курсу виднелся залив, в котором и располагался порт. Этот порт стал могильником кораблей, прекрасных бригантин, яхт, каравелл. Даже рыбацкие лодки выглядели грациозно, а пузатые купеческие корабли напоминали лебедей, собравшихся в стаю. Всё это теперь громоздилось грудами рассохшегося и гниющего дерева, держащегося на плаву только из-за того, что часть кораблей утонула и теперь подпирала днища других.

Но больше всего поражала глаз застройка, покрывающая вершину холма. Купеческие и графские поместья были просто дворцами. Тонкие шпили в глубине вершины, пузатые башенки ближе к краю, зубчатая стена – всё это представлялось единым целым, одним огромным замком, в котором, наверное, могли жить боги или демоны.

Даже разруха не бросалась в глаза, руины зданий и выжженные аллеи, казалось, прикрывались другими зданиями и свежей зеленью разросшихся парков.

– Нет маяка, – удивлённо сказал один из братьев с островов Щита. Второй, менее разговорчивый, закивал.

– Есть, – сказал Карпре изменившимся голосом. Голосом, полным восторга, желания и надежды. – Есть. Смотри в центр холма.

– Все и так туда смотрят, – хрипло сказал Крун.

По центру холма располагалась самая высокая башня, кажущаяся невесомой из-за своей тонкости. Её вершина немного расширялась, образуя небольшую площадку. На как раз солнце набежала небольшая тучка, и собравшиеся на палубе баркаса люди увидели слабое в свете дня мерцание.

– Иногда по ночам его и с берега видно, – заворожено поделился владелец баркаса.

– Сердце Озера там, – алчно облизнув губы, сказал Карпре. – И клянусь, я его достану. Мы просто должны его достать. Капитан, правь левее, в порту мы не встанем, напоремся ещё на какую-нибудь затонувшую посудину.

– Не учи отца… – ответил Крун, впрочем, ничуть не раздражённо. Кажется, вид Сердца Острова поглотил его полностью. Впрочем, как и других.

Велион же, надев перчатки, оглядел порт. Как он и думал, гавань прикрывал магический барьер, даже за все эти годы не позволивший штормам разметать остовы кораблей по всему озеру. Соваться туда было самоубийством не только из-за топляков.

– Я хочу туда, – прошептал Кермег, который, казалось, забыл про свою морскую болезнь.

– Попадёшь, – восторженно пообещал прокажённый могильщик. – Попадёшь, сопляк, я тебе это обещаю.

Кермег с надеждой посмотрел на Велиона. Чёрный могильщик усмехнулся и ободряюще ему кивнул. Мальчишка вновь направил свой горящий взгляд на Сердце Озера, город, где он, вполне возможно, сложит голову.

– Теперь я верю, что это не обычное для легенды преувеличение, – сказал Карпре, оглядывая корабли в порту. – Что не утонул только один корабль. Иначе, как бы столь великий народ мог построить вшивый городишко, как Кремь?

– Экий ты образованный, – буркнул Хромой. – Даже чересчур, мать твою. Емонация, хуетация, преувеличения обычные для легенды, больно мудрёные слова знаешь ли. У нас бы за такое морду разбили, чтобы впредь не выёбывался.

– Шесть лет в школе при храме Матери, – усмехнулся прокажённый, ничуть не испугавшись. – Мне обещали, что я стану превосходным проповедником, но найденные мною перчатки помещали сделать это. А ты, Велион, знаешь мудрёные слова?

– Может быть, – сухо отозвался Чёрный могильщик. – Уж что такое «эманация» – знаю.

– Тоже монахи воспитывали?

– Нет. – На губы Велион выползла неприятная усмешка. – Далеко не монахи. Хотя, это как посмотреть.

– А кто же тогда?

– А вот это не твоё дело, проповедник.

– И всё же?

– А ну от борта, сухопузые, – прервал их Крун. – Мранти, мать твою, правь налево, там заливчик хороший есть.

– Ну вот, почти и приплыли? – подмигнул Карпре Велиону. – Разомнёмся, а, могильщик?

Велион презрительно скривил губы. Разминка, как всегда, обещала быть смертельно опасной. Но от этого только интересней.

***

Чёрный могильщик спрыгнул с баркаса, его сапоги по щиколотки погрузились в воду. Карпре, соскочивший с борта следом, с деланым весельем произнёс:

– Берег черепов.

– Угу, – буркнул Велион, оглядываясь.

Действительно «берег черепов», по-другому не скажешь. Песчаный откос, ведущий к воде, оказался усыпан костями. Кости покрывали даже дно залива, видимо, менее подверженное приливам, чем морское, иначе их давно бы занесло песком.

– О, боже, – прошептал Кермег, не переставая делая отгоняющие зло знаки правой рукой, а левой хватаясь за идол Единого на шее. – Что здесь произошло?

– Как и везде – резня, – усмехнулся Карпре. – Ничего, насмотришься ещё в других могильниках.

– Одежды нет, – встрял Хромой. – Ни обрывков одежды, ни доспехов, ни оружия. Такое ощущение, что их сюда привели голыми.

– И казнили, – докончил Велион. – Скорее всего. Тут мы ни хрена не найдём, надо идти в город.

– Конечно, в город, – скривился прокажённый. – Сердце Озера ждёт нас именно там.

– Я бы не советовал, – игнорируя Карпре, сказал Чёрный могильщик, усаживаясь на корточки и начиная перебирать костяки, что вызвало у Кермега жуткую панику. – Ничего, – усмехнулся он, – останки, кажется, чистые.

– Но ведь нельзя так, – пробормотал Кермег. – Надо их похоронить… Нехорошо ведь. Да и усопшие могут за такое проклясть…

– Похоронить? – насмешливо переспросил Карпре. – А как ты собирался идти на могильник? Как ты намерен зарабатывать деньги? Парень, у тебя вся жизнь уйдёт на то, чтобы похоронить всех погибших здесь. Впрочем, можешь оставаться на берегу с рыбаками и закапывать кости сколько твоей душе угодно.

– Нет, я пойду в город.

– Так и не ной тогда. Тебе придётся работать с костями, шевелить их, разбрасывать, наступать, блядь, даже иногда спать на этих костях. Мы делали это ни раз, и никакого проклятия усопших ни на кого не пало. Я даже задницу костью как-то подтирал: лопух, видишь ли, на некоторых могильниках не растёт. Мы и так прокляты, мать твою, так что можешь ничего не бояться, кроме разных весело светящихся херовин.

Кермег кивнул, несколько раз нервно сглотнул и, усевшись на корточки, взял в руки кость. Его трясло, но первый ужас, кажется, прошёл. Отложив первую, он потянулся за следующей.

– Вот так, – фыркнул Карпре. – Но копайся в куче костей только в том случае, если ты абсолютно уверен в том, что под какой-нибудь из костяшек не завалялось куска железа, способного впитать в себя проклятие или удержать парочку змей. Ты уверен, что в этих нагромождениях нет таких? Вот и не лезь своими ручонками, куда не следует, просто иди, стараясь не наступать вот в такие кучи, куда ты сейчас собирался засунуть свою ручонку. А с тобой, Велион, – проклятый повернулся к черноволосому могильщику, сидевшему на песке, – я хочу поговорить наедине.

Велион, только усевшийся на пустой участок берега, пожал плечами и поднялся с песка.

Они начали подниматься по береговому откосу, отбрасывая ногами полузанесённые песком кости. Велион обратил внимание на то, что скелеты в основном встречались женскими, а детских не было совершенно. Он вспомнил Имп. Наверняка, здесь казнили магов, по большей части – магичек. Какой-нибудь ведьминский орден покоился здесь в полном составе. И, скорее всего, смерть стала не самым худшим, из того что с ними произошло.

Могильщики взобрались по берегу и вышли на дорогу. Здесь жертв было ещё больше. Размытые дождями и разбросанные ветром скелеты валялись кругом, среди них уже можно разглядеть обрывки одежды и ржавое оружие, одежду. И появились первые видимые змеи заклинаний.

– Мать твою, – ругнулся Карпре.

Велион усмехнулся. Слишком много магии. Слишком давит атмосфера того, что произошло здесь. Соваться в город не стоило, ой, не стоило…

– Мухи, – сказал он вслух.

– Что – мухи? – спросил Карпре.

– Мухи летают, – пояснил Велион.

– И что? Твою мать, говори нормально.

– Я и так говорю. Летают мухи, вон пробежала ящерка. Здесь есть живность, значит, место не такое страшное.

– Не такое страшное, как Имп? – резко спросил прокажённый. Чёрный могильщик в ответ кивнул. – Хвала богам. Значит, шанс есть.

– Не думаю, – сухо сказал Велион. – Здесь вообще нечего делать, слишком опасно. Я не сунусь в центр.

– Почему?

Могильщик на миг закрыл глаза. «Потому что я не хочу во второй Имп», – мелькнуло у него в голове.

– Потому что я не самоубийца, – произнёс он вслух. – Смотри, разрушений очень много, кругом гибли вооружённые люди, вблизи всё это видно лучше, чем с баркаса. Здесь произошла настоящая бойня… Нет, не так. Бойня случилась на берегу, здесь же была настоящая война, а значит, остаточных эманаций очень много. К центру станет ещё больше, так в каждом могильнике. В общем, я не сунусь дальше второй улицы.

– А как же Сердце Озера?

– Оно нужно тебе, Карпре, мне – нет. Если хочешь его получить, иди, держать не буду. С тобой пойдут только добровольцы, я не отпущу ни одного из этих сопляков на верную смерть, если они этого не захотят.

– Ты идиот! – взорвался Карпре. – Кретин! Как я без тебя дойду туда, а? Ты мне был нужен, а не они! Опытный, бывалый могильщик! – Он подскочил к Велиону, схватил его за грудки. – Не бросай меня! – его перекошенное лицо приблизилось к лицу черноволосого могильщика, слюна брызгала на куртку. – Сукин ты сын! Это бунт! Я тебе…

Велион резким движением отстранил прокажённого от себя.

– Это всё, что ты хотел сказать? – спросил он.

– Нет, – зло ответил Карпре. – Я хотел обсудить с тобой то, как мы дойдём до этого маяка. Эти недоноски пусть бродят по окраине.

– Обсуждения не будет. Я в центр не пойду. Я знаю, что сделаешь ты, если станет горячо, Карпре. И теперь знай ты: ради твоей гнилой жопы я рисковать жизнью не буду. Так какая разница, пойду я с тобой или нет?

Карпре готов был взорваться ещё раз, но всё-таки сдержался. Набросил на лицо фальшивую улыбочку и, поправляя куртку, пропел елейным голоском:

– Я всегда уважал в тебе осторожность. Что ж, не хочешь идти – не надо, пойду с другими.

– Только с теми, кто захочет.

– Не ты здесь командуешь, Велион. Да все они бросятся за Сердцем за мной.

– И погибнут.

– Они могильщики, друг мой, а все могильщики рано или поздно гибнут. Работа, знаешь ли, такая.

– Знаю. Но предпочту сделать это поздно, а не рано.

– Как знаешь.

Велион пожал плечами и, развернувшись, пошёл в сторону берега.

Остальные ждали своих более опытных товарищей с напряжёнными лицами, понимали, что их судьбу, фактически, будут решать эти двое. Но Велион выглядел спокойным, и даже Карпре умудрился напустить равнодушную мину, что, кажется, немного успокоило других.

– Я буду ходить по окраине, – сказал Велион сразу как подошёл к остальным. – Карпре идёт в центр. Кто куда?

– Мы с тобой, – сразу сказал первый из братьев с труднопроизносимыми именами.

– Я тоже, – помедлив, произнёс Хромой.

Велион перевёл взгляд на Кермега. Тот не знал, что делать. Мальчишка смотрел то на Карпре, то на Велиона. Он боялся. Но в его взгляде кроме страха была ещё и решимость. Решимость любопытного ребёнка, решившего заснуть голову в костёр, чтобы посмотреть на красоту углей вблизи.

– Я с Карпре, – сказал он, наконец.

– Ты подписываешь свой смертный приговор, парень, – тихо проговорил Велион, стараясь сделать голос как можно более убедительным.

– Я – могильщик, – гордо вскинул подбородок Кермег.

Чёрный могильщик пожал плечами и отвернулся, едва успев заметить самодовольную ухмылку Карпре. Ему было жалко парня. Молодой глупец… наверное, решил, что Карпре один не справится, что тому нужна помощь. Но парень захотел идти сам, и оставалось только надеяться на его удачу.

«Если Карпре вернётся один, я его убью», – зло подумал Велион.

– Приступаем, – сказал он вслух, закидывая рюкзак за спину и поправляя перчатки. – Мы пойдём вдоль берега, посмотрим, где лучше войти в город. После заката встречаемся здесь.

Дождавшись приближения братьев и Хромого, могильщик кивнул им и зашагал по песчаному берегу.

Им вслед, совершенно неожиданно для всех, послышалось:

– Удачи!

Велион удивлённо обернулся и увидел, как Крун машет им рукой. Могильщик несколько секунд раздумывал, что ему сделать, слишком неожиданным оказался этот жест рыбака. Неожиданным и совершенно забытым.

– Спасибо, – крикнул он, наконец, и тоже помахал в ответ рукой.

Хромой пробормотал:

– Охренеть. Как ему пришло в голову пожелать удачи могильщикам?

– Может, это Сердце Озера так на него повлияло? – предположил второй, более молчаливый, брат. – Или мы всё-таки люди, если и с нами по-человечески?

Первый брат молча смахнул с лица набежавшую слезу.

– Это тень надежды, – вдохновлённо и высокопарно произнёс он, смачно высморкался в перчатку и отёр её о рубаху.