В округе нет окна, чтоб озарить ту спальню,
Где слышал легкий жар, как день весь день играл;
Где множились луга, но мельницы нет дальней,
В седле любви вертевшейся с утра.
Нет плачущих путей, сквозь пустоши ведущих
К дворцу, где погребен Святых Великих прах.
Мосты кричали: "Стой!", за плащ цеплялись кущи
Вокруг руин, где зло горело на кострах.
Но можно ли сейчас ему не вспоминать
Места, где их учили руки мыть и лжи,
И как он истину хотел взвалить на плечи,
Ту, что за вздохами его везде лежит.
Желая снова быть рассказанной и стать
Отцовским домом, материнской речью.
В провинции, там, где прошло их детство,
Необходимость познавая, и в пути
Они учили, что им никуда не деться
От нужд, у всех одних, как ни крути.
Но в городе уже их различали,
На веру деревенскую плюя,
Необходимость там сродни печали -
У каждого, как ни крути, своя
Он, как и все, прижился без проблем,
Среди соблазнов многих выбирая
Один, чтоб, победив чурбана лень,
Учил его искусству быть никем.
Сидел он у фонтана, наблюдая,
Как входят юноши из деревень.
Архитектура эта не для всех.
Тогда страх и погнал на штурм небес,
И бог какой-то проявил к ним интерес,
Чтоб девственницу выбрать для утех.
Здесь спят миры триумфов, и в ночи
В абстрактных домыслах Любовь горит.
И Воля на свободе говорит
Таким стихом, что плачут палачи.
Уж лучше бы колодец сладить им,
Но их преследует водобоязнь. Сейчас
Кто видит все, становится незрим.
Но и волшебникам здесь нелегко самим -
Они, по климату нормальному томясь,
Прохожим шепчут: "Берегитесь нас".