Младший брат дракона

Глава 34

*****

В соседнем с тронным зале пиршественные столы были установлены в форме буквы "П". В середине "перекладины" центральное место предназначалось королю. Справа от него уселся гроссмейстер Адельядо, слева – архиепископ Одборгский. Около первого мага выделили почётные места Диллю и Гунвальду – как главным героям дня. Герона усадили около архиепископа. Также на "перекладине" разместили генерала Куберта и обоих вампиров. Кто там сидел дальше, Дилль уже не разглядывал – всё равно он никого не знает.

Тут Дилль обнаружил, что какой-то дворянин не сводит с него пристального взгляда. Высокий, краснолицый, с вислыми усами, которые придавали лицу этого господина недовольное выражение. Дилль не помнил, чтобы они встречались раньше. А, вон лицо Эрстана мелькнуло. Маг приветственно помахал Диллю и уселся около важного господина, попутно сказав какую-то любезность его супруге. С другой стороны от Эрстана сидели маги из Академии, среди которых Дилль увидел того самого "магистра-одуванчика", который накладывал на них заклятье боевой ярости. Старичок с торчащими во все стороны седыми волосами подслеповато щурился, пытаясь разглядеть что-то на столе, и Дилль, ранее мечтавший прибить этого гада, вдруг понял, что вся злость куда-то ушла. Хотя, конечно, Эрстан предупреждал, что внешность обманчива, но уж слишком безобидным и беззащитным выглядел "одуванчик".

Пиршественный зал постепенно заполнялся. Герцоги и графы шумно ссорились и ругали тупых слуг, которые абсолютно неправильно распределили места. Дамы обмахивались веерами и периодически бросали томные взгляды на могучую фигуру каршарца. Впрочем, Диллю тоже досталась изрядная доля дамского внимания – он поймал не один многообещающий взгляд от прелестных барышень. Он подмигнул в ответ какой-то прелестной блондинке в тёмно-зелёном платье, та сразу же уронила веер, медленно наклонилась и столь же медленно выпрямилась. То, что во время этого манёвра вырез на платье немного распахнулся и слегка обнажил два несомненных достоинства дамы, конечно, чистая случайность. Кавалер этой барышни бросил сердитый взгляд на Дилля и поспешил усадить её.

– Хороша, да? – усмехнулся первый маг, от которого не ускользнуло ничего. – Это герцогиня Готано с женихом, графом Хельмигердским. Между прочим, граф – известный дуэлянт, так что не советую.

Дилль поспешно уткнулся в тарелку, потому что, куда ни кинь взгляд, он сразу же упадёт на слишком откровенный вырез какой-нибудь барышни. А они – одна другой краше. И за каждой приглядывает строгий папаша или муж. Дилль никогда не бывал на подобных празднествах, а потому не знал, что по прошествии двух часов застолья бдительные часовые превращаются в ленивых поддатых сторожей, а ещё через час – в едва шевелящихся зомби, способных потратить последние силы только на то, чтобы опрокинуть ещё один кубок с вином. Игривые барышни пользуются временной свободой и начинают вовсю кокетничать с понравившимися им молодыми людьми, а наиболее предприимчивые – искать в закоулках королевского дворца укромные уголки, чтобы уединиться там с каким-нибудь ещё не совсем окосевшим от пьянства кавалером.

– Слушай, – Дилль получил тычок в бок от Гунвальда, – я так больше не могу. Нельзя же так издеваться над каршарцами. Ты только посмотри, какая красотка! А вон та…

В отличие от Дилля, Гунвальд просто игнорировал угрожающие взгляды сопровождавших дам кавалеров. А, может, специально нарывался – всё-таки каршарцы любят драки так же истово, как и женщин. Если не больше.

– Это неприлично, так откровенно выражать свои симпатии, – сказал негромко первый маг. – Скажите вашему другу, пусть заткнётся, иначе я на него наложу заклятье молчания до самого конца пиршества.

Угроза подействовала, Гунвальд умолк, бросив на гроссмейстера сердитый взгляд. И вовремя, в пиршественном зале появился король. Архиепископ Одборгский произнёс краткую молитву, во время которой, как заметил Дилль, первый маг откровенно зевал, после чего началась всеобщая трапеза.

На столах стояло великое множество блюд – названия некоторых Дилль даже не знал, а слуги приносили всё новые и новые угощения. Целиком зажаренные поросята, цапли, фаршированные перепёлками, гигантские рыбы-сфинксы, украшенные зеленью и фруктами. На двух гигантских вертелах в углу зала жарились две оленьих туши, от которых слуги отрезали куски и разносили гостям. Дилль сначала переживал, что не знает правил этикета и непременно опозорится, сделав что-нибудь неподобающее, но, посмотрев на высокородных гостей, успокоился – в королевском дворце всё было так же, как и в любой таверне. Мужчины разделывали мясо в основном кинжалами, хотя многие рвали птичьи тушки руками, не прибегая к помощи режущих инструментов. Женщины, как существа более развитые, использовали ещё и вилки.

Он попробовал всего помаленьку и, чувствуя, что насытился, принялся наблюдать за гостями, делая небольшие глотки из серебряного кубка с вином. Разумеется, первым делом он обнаружил, что тот господин с вислыми усами всё так же пристально изучает его скромную персону. Дилль с трудом подавил желание показать навязчивому дворянину язык и отвернулся.

Король вяло ковырялся в куске запечённого карпа и, похоже, был чем-то если не опечален, то, как минимум, недоволен. Архиепископ Одборгский – глава церкви Единого в Ситгаре, деликатно обсасывал птичье крылышко и о чём-то разговаривал с Героном. Монах против обыкновения не хлебал хмельное кувшинами и внимательно слушал начальника.

Гунвальд, как истинный каршарец, не испытывал никакого стеснения от присутствия высокородных особ, а потому уметал всё, что приносили слуги. А во время смены блюд он пил вино так, словно в кубке у него был не отменный напиток из подвалов короля, а обычное пиво, сваренное каким-нибудь дядюшкой Юстасом. Впрочем, как отметил Дилль, многие из присутствующих здесь мужчин вели себя ничуть не лучше Гунвальда – они так же жадно заглатывали куски мяса и сдабривали его огромным количеством вина. Дилль подумал, что если празднество будет продолжаться в таком же темпе, то вскоре гости штабелями начнут валиться под столы.

Действительно, разговоры с каждой минутой становились всё громче, а соблюдение правил дворцового этикета игнорировалось всё чаще. Вот какой-то граф случайно пролил вино на соседку и принялся деловито обтирать даму полотняной салфеткой. Причём, протирал он ей район декольте, хотя вино пролил на пышную юбку. Как ни странно, дама не возмущалась и только хихикала.

В другом конце стола вспыхнула ссора: Дилль не знал, что два дворянина не поделили, но громкий обмен ругательствами у них быстро перешёл в стадию рукоприкладства. Получив солидную затрещину, обиженный дворянин выхватил меч. К нему тут же устремились стражники. Дилль подумал, что нарушителя спокойствия сейчас выведут из зала, но ничего подобного не произошло. Оба дворянина, сопровождаемые алебардщиками, вышли из-за стола и были препровождены в угол пиршественного зала. А там они, выхватив мечи, принялись осыпать друг друга ругательствами и ударами. На время поединка разговоры за столами не прекратились, но многие с интересом смотрели на дуэлянтов.

– Они же поубивают друг друга, – глядя на поединок, сказал Дилль.

– Да ладно, разве это схватка, – махнул рукой каршарец и сыто рыгнул. – Так, поскакушки придворных петушков.

– Торжество считается скучным, если за вечер не произойдёт хотя бы парочки поединков, – негромко сказал гроссмейстер, услышавший возглас Дилля. – Вот народ и старается, имитирует. Пока все ещё относительно трезвые, до смертоубийства не дойдёт. А потом… кто его знает. Может возникнуть и настоящая ссора.

Поединщики рьяно размахивали короткими праздничными мечами. Среди гостей то и дело слышались возгласы "Ставлю на виконта Гостири двадцать оксов" и "принимаю". Дуэль закончилась, когда один из поединщиков кончиком меча распорол рукав камзола противнику, и у того рука окрасилась красным.

– Остановить бой! – прогремел голос помощника церемониймейстера. – Победа присуждается виконту Гостири.

Дуэлянты спрятали мечи в ножны, обменялись грозными взглядами и пошли к своим местам. Похоже, гроссмейстер сказал правду – эта дуэль была показной, потому что не прошло и двух минут, как дуэлянты уже весело чокались кубками и смеялись, принимая поздравления от соседей.

Обстановка в зале становилась всё более непринуждённой. Многие начали покидать свои места и пересаживаться. Архиепископ Одборгский, видимо, тоже решил поменять диспозицию, потому что он подошёл к гроссмейстеру Адельядо и от души хлопнул его по плечу.

– Как поживаешь, старина?

От хлопка маг едва не клюнул носом в тарелку. Он сердито уставился на церковника.

– С ума сошёл?

– Ну, должен же я отблагодарить тебя за спецэффекты, – слащаво сказал архиепископ, а взгляд у него был не менее сердитым.

– Ты о чём? – недоумённо спросил первый маг. – Обычные спецэффекты: озвучка речей, подсветка потолка…

– Именно о подсветке я и говорю, – прошипел церковник. – Для какого демона тебе понадобилось создавать светлый ореол около вампира во время крещения? Думал, я не пойму, чьих рук это дело? Ну-ка, скажи, для чего собрался осквернить обряд?

Дилль, с интересом слушавший разговор глав двух самых могущественных организаций в Ситгаре, увидел, что лицо гроссмейстера вытянулось от удивления.

– Одборг, если бы я тебя не знал уже лет сто двадцать, я бы подумал, что ты пьян, – наконец сказал он. – Не знаю, с чего ты решил, будто я причастен к произошедшему…

– Не ты, так кто-то из твоих помощников.

– Слушай! – потерял терпение маг. – Я тебе могу поклясться чем угодно, что я не причастен к этой подсветке. И не только никому не давал подобных указаний, но и даже не слышал ни о чём подобном.

Во взгляде архиепископа промелькнула тень сомнения.

– Ты хочешь сказать, что ореол вокруг вампира не твоих лап дело?

– Во-первых, не лап, а во-вторых, да.

– Но тогда получается… – растерянно сказал архиепископ.

– Получается, твой начальник одобрил, – ткнув пальцем вверх, хмыкнул гроссмейстер после чего обратился к Диллю: – Слушай, не мог бы ты пересесть на место архиепископа? Нам поговорить нужно.

Тон Адельядо был таким, словно он не просил, а приказывал. Впрочем, Дилль был не против – когда ещё удастся посидеть рядом с королём под завистливыми взглядами придворных? Он пересел, а зависть придворных увеличилась стократно, когда Его Величество тут же обратился с вопросом к герою-драконоборцу.

– Ну и как пиво? Понравилось?

Дилль немедленно изобразил самое огромное и искреннее раскаяние, на какое только был способен.

– Ваше Величество, мы же не знали. Мы подумали что вы – помощник повара.

Король рассмеялся так заразительно, что Дилль тоже разулыбался.

– Это надо же, – сказал Юловар, утирая выступившие слёзы, – помощник повара. Насмешил, спасибо!

– Между прочим, Ваше Величество, мы вас ждали… ну, то есть, помощника повара ждали, чтобы опробовать пиво.

– Не получилось, – вздохнул король. – Дела государственные. Зато мы можем сейчас поболтать, пока танцы не начались.

– А мне всё равно, я танцам не обучен.

– Счастливчик, – непонятно почему вздохнул король. – Ну, давай, рассказывай, как надо правильно охотиться на драконов.

Дилль тоже вздохнул, посмотрел на короля, для храбрости сделал изрядный глоток вина и спросил:

– Честно сказать?

– А ты что, своему королю врать собрался?

– Ну, помощнику повара я бы наплёл… Если честно, то я понятия не имею, как правильно охотиться на драконов.

– Как это? – удивился король. – Мне рассказали, что ты в Тригороде завалил одного дракона.

– Ну-у, не совсем так, – замялся Дилль. – Может, выпьем? А потом я расскажу.

Юловар только хмыкнул – ну и нахал! Предлагает выпить, будто он не король, а, действительно, помощник повара. Впрочем, Юловар почему-то был уверен, что у новоявленного рыцаря никаких намерений оскорблять Его Величество не было, а потому он поднял золотой кубок и чокнулся с Диллем. По рядам гостей пронёсся завистливый вздох.

– Твоё здоровье, сэр Диллитон!

– И вам не хворать, Ваше Величество!

Выслушав нетрадиционный ответ, король усмехнулся.

– Если бы тебя сейчас слышал Луавиль, он бы с ума сошёл от такого несоблюдения этикета, – Юловар выпил и, наклонившись к Диллю, тихо сказал: – Он мне вообще надоел хуже зуба болящего. Это надо делать так, это не надо, это правильно, а вот так нельзя. Дай ему волю, я бы даже на горшке этикет соблюдал.

– А если его прогнать к демонам? – предложил осмелевший Дилль. – Как он смеет королю приказывать?

– Нельзя его прогнать. Он – хранитель традиций. Между прочим, я Луавиля знаю столько, сколько себя помню. Он уже при моём отце был главным церемониймейстером.

– Чума на мою голову! – ругнулся Дилль. – Я бы уже с ума сошёл. Тяжело, наверное, быть королём.

– Да уж, нелегко, – усмехнулся Юловар и спохватился: – Слушай, ты мне совсем голову заморочил. Ты же хотел рассказать про дракона.

– Про дракона? А, ну да! – Дилль хитро прищурился. – Согласно официальной версии дело, значит, было так…

Он поведал королю заученную и сотни три раз повторённую историю эпической битвы с тригородским драконом. Постепенно Дилль вошёл в раж и начал размахивать руками, отчего Герон, сидящий по другую сторону от рассказчика, получил по лбу в тот момент, когда "и тут я размахнулся и ударил дракона".

– Врёт он всё, – проворчал монах, потирая лоб. – Рыжие всегда врут. На самом деле дракон просто со смеху помер, когда увидел такого тощего драконоборца.

– Тьфу на тебя! Такой рассказ испортил, – фыркнул Дилль. – Но вообще-то наш преподобный брат не так уж и неправ. На самом деле дракон охотился на лося и напоролся на торчащий сухостой. Он молодой ещё был, наверное, охотиться толком не умел, вот и получилось то, что получилось. А я потом представил дело так, что сам сразил дракона.

Король только головой покачал.

– Ну и здоров ты врать, сэр Диллитон. Между прочим, не забыл, что теперь ты рыцарь? И, как настоящему паладину, тебе положено всегда говорить только правду.

– Не может быть? – не поверил Дилль. – За что мне такое наказание? Неужели ваши рыцари никогда не врут?

– Никогда, – торжественно сказал король, подумал и добавил: – За исключением тех случаев, когда они рассказывают про добычу на охоте, про свои ратные подвиги и про любовные победы. Ну ещё иногда врут про своё денежное состояние и родословную. А в остальных случаях всегда говорят только правду.

Дилль успокоился. Получается, рыцари врут практически всегда, то есть, не меньше его самого. И даже больше – он-то ратными подвигами не хвастается, а сказ про дракона, понятно, не в счёт. В этот момент около него появился архиепископ Одборгский и недвусмысленно посмотрел на Дилля. Всё ясно, хочет занять своё почётное место. Дилль вежливо испросил у короля разрешения удалиться и пересел на предназначенное ему кресло.

Тем временем Гунвальд подсел к какому-то благообразному старичку, увешанному орденами так, что его тёмно-синего камзола из-под разнокалиберных наград и видно-то не было. Каршарец с обожанием смотрел на старичка и говорил:

– Эх, твоё превосходительство, жаль, что я не родился лет на тридцать раньше. Да я бы у тебя, господин генерал, был бы оруженосцем. Стремя бы придерживал, а в бою закрывал от вражеских стрел. А наград-то у тебя сколько!

Старичок важно кивнул головой и пустился в воспоминания о своём боевом прошлом.

– Вот, эта, к примеру, за личную храбрость. Помню, когда мы брали какой-то перевал, к нам ещё тогда примкнул отряд каршарцев.

– О, здорово! Ну-ка, твоё превосходительство, расскажи, как воевали мои соплеменники.

Дилль внимательно посмотрел на Гунвальда – вроде пока трезвый, значит, буйствовать не начнёт. Пусть слушает. А самому Диллю стало скучно. Гроссмейстер Адельядо сидел, полуприкрыв глаза и на беседу явно не был настроен. Впрочем, Диллю не о чем было разговаривать с первым магом. Он поискал глазами Эрстана, нашёл его в обществе двух отчаянно жестикулировавших придворных и направился к нему.

По пути он снова увидел того сумрачного типа, который по прежнему буравил его взглядом. Чувствуя себя в ударе, Дилль решил подойти к незнакомцу и прямо спросить, какого демона ему нужно, но был перехвачен прелестной девушкой в светло-розовом платье. Заалев от смущения, она тоненьким голоском сказала:

– Сэр Диллитон, разрешите спросить вас?

Дилль благосклонно улыбнулся.

– Ну конечно. Такой красавице, как вы, я не смогу ни в чём отказать.

– Расскажите, как вы охотитесь на драконов. Это, наверное, ужасно страшно.

– Да, да, расскажите! – вокруг него моментально собралась стайка девиц.

Дилль приосанился.

– Ну что вы, милочка, для меня охотиться на дракона – это совсем обычное дело. Это так же просто, как вам носик напудрить. – Девицы захихикали. – А знаете почему? Потому что от пра-пра-прадеда мне достался секретный способ. Ну-ка, пододвиньтесь поближе.

Девушки так плотно обступили Дилля, что у него голова закружилась от близости соблазнительных красавиц. Он глубоко вдохнул запах духов и заговорщицки подмигнул кудрявой шатенке.

– Вообще-то, охота на дракона – дело довольно вонючее. Сначала нужно раздобыть ношеные-переношеные портянки. Обычно я покупаю их в казарме городской стражи, но можно взять и у любого нищего. Главное, чтобы эти портянки долго носили не снимая. Запах, представляете, какой – с ног свалит даже саблезубого медведя.

Дамы дружно поморщились, но ни на шаг не отступили.

– Потом нужно выследить дракона. И как только я нахожу тропу, где он ходит на водопой, я на ней раскладываю портянки в форме цветочка, а рядом – камень. Чем больше дракон, тем больший должен быть камень. А дальше всё просто: дракон идёт, видит странный цветок и наклоняется, чтобы рассмотреть. Тут запах бьёт его в нос, дракон начинает чихать и с размаху бьётся головой о камень. А нос у драконов – это самое слабое место. Чем вонючее портянки, тем дольше чихает дракон и тем сильнее бьётся о камень. Само собой, ящер после этого становится абсолютно беспомощным. Тут появляюсь я с копьём наперевес, и убиваю дракона так же легко, как трактирщик обсчитывает своих клиентов. Раз, и готово!

Барышни заахали, и на Дилля посыпались новые вопросы – на сей раз о Неонинском драконе.

– Какой этот дракон? Он вправду огромный? А огнём он дышал?

– Дамы, я отвечу на все ваши вопросы по порядку. Итак: дракон не просто страшный, а страшный-страшный. Чёрный, как уголь, весь в чешуйчатой броне, которую не пробить даже мечом гномьей ковки из звёздной стали, на хвосте шипы, на спине гребень тоже с острыми шипами. А глаза у него, – тут Дилль расставил руки во всю ширину, – вот такие. В Неонине ведь был не обычный дракон, а Великий. Он, точнее она, дралась в Величайшей битве на нашей стороне. Это Тринн сама мне сказала.

– Вы с ней даже разговаривали? – замирая от ужаса пролепетала одна из барышень.

– Ну, конечно, моя госпожа. Но, не сразу. Сначала я оседлал драконицу и закрепился на её спине. Пришлось даже полетать вместе с ней, пока она не поняла, что сбросить меня не в силах, – небрежно добавил он.

Он немного постоял молча, наслаждаясь восхищёнными взорами дам, и продолжил рассказ.

– Я сказал "Ты, чудище коварное, сгубило слишком много людей, а посему быть тебе убитым". Но тут Тринн взмолилась, прося отпустить её. Вы не смотрите, что я такой жестокий, – Дилль придал лицу самое кровожадное по его мнению выражение, – сердце у меня мягкое. Когда я узнал, что передо мной драконица, а не дракон, рука не поднялась убить даму, пусть и столь ужасную. К тому же, у неё болел зуб. Мне ничего не оставалось, как залезть к ней пасть. Зубы у неё – с меня ростом. Да эта драконица лошадь проглотит, и не подавится.

– Ах, – сказала одна из слушательниц и потеряла сознание.

Пока девушку пытались привести в чувство при помощи нюхательной соли, Дилль услышал нечто, заставившее его забыть про стайку внимавших ему девушек. А именно разъярённый рёв каршарца.

– Ты – старый пердун! – орал Гунвальд на взъерошенного генерала в отставке. – Мой отец, славный Ольол, рассказывал, как они брали этот демонов Апальдский перевал. Там половина из нашего клана полегла, а ситгарцы штаны протирали в походных шатрах!

– Сударь… – слабо пытался возразить старичок, но Гунвальд поднёс здоровенный кулак ему к носу.

– Был бы ты лет на сорок помоложе, я бы тебя пошинковал на лепестки, крыса штабная! – проорал каршарец.

Дилль извинился перед девушками

– Дамы, простите, если сейчас не остановить нашего славного варвара, он учинит настоящую бойню. Сами понимаете, никто не в силах этого сделать, кроме вашего покорного слуги.

С этими словами Дилль бросился спасать положение.

– Гунвальд, можно тебя на минуту, – он попытался оттащить каршарца в сторону.

С таким же успехом он мог бы попробовать оттащить мраморную колонну – Гунвальд даже не заметил его попытки. Мало того, Гунвальд с личности несчастного старичка-генерала перешёл на ситгарцев вообще, которые имеют привычку отсиживаться в тылу, а потом присваивают себе честную победу каршарских воинов. После этого многие из присутствующих мужчин начали хмуриться и поглаживать рукояти мечей.

– Гунвальд, заткнёшься ты или нет! – прошипел Дилль.

Но затыкаться Гунвальд не желал. Дилль с отчаянием подумал, что сейчас какой-нибудь граф вызовет его на дуэль, каршарец превратил этого неразумного в много-много маленьких графов, после чего король будет вынужден показательно наказать забияку и даже, возможно, повесить его. В этот момент он увидел мастера Орхама, с интересом наблюдавшего за представлением, и спасительная мысль молнией мелькнула в голове Дилля.

Он бросился к вампиру и зашептал ему в ухо:

– Орхам, надо спасать этого болвана. Вызови его и устрой показательный поединок, как тогда на постоялом дворе. Может, после этого местные дуэлянты слегка поостынут.

Вампир без выражения уставился своими кошачьими глазами на Дилля, и на одно страшное мгновение ему показалось, что Орхам сейчас откажется. Но вампир кивнул и вышел из-за стола. Он обогнал двух военных, уже направлявшихся к каршарцу, и с ходу двинул Гунвальда в плечо.

– Дубина каршарская, как ты смеешь оскорблять воинов моего сюзерена?!!

От лёгкого казалось бы толчка мощный каршарец едва не повалился.

– Что-о? Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола! – взревел Гунвальд.

– Тогда пройдём в тот угол, – предложил вампир.

– С удовольствием! Давно хотел показать тебе, как дерутся настоящие каршарцы. Дайте мне нормальный меч, а не эту побрякушку.

С этими словами Гунвальд отбросил в сторону праздничный меч, который полагался к выбранному им костюму. К месту ссоры уже бежали стражники с алебардами и главный церемониймейстер, но дуэлянты без посторонней помощи добрались до угла, где ещё несколько минут назад проходила показная дуэль между придворными. Гунвальд подошёл к одному из стражников и забрал у него меч.

– Сейчас, я уложу этого типа, и верну тебе меч, – буркнул он.

Мастер Орхам достал свой меч и с насмешливой улыбкой поклонился. От его улыбки наиболее впечатлительные дамы попадали в обморок, правда, перед тем предусмотрительно выбрав место поближе к кавалерам, которые могли бы подхватить их.

В отличие от предыдущих дуэлянтов, Орхам и Гунвальд не стали обмениваться оскорблениями, а сразу приступили к делу. Мечи зазвенели, высекая искры, поединщики сошлись в ближнем бою, и ни один из них не пожелал отступить. Мечи с зловещим шорохом рассекали воздух, а их лезвия слились в сплошные размытые линии. Вампир и каршарец одновременно отступили и после короткого мгновения передышки вновь схватились.

Дилль не был фехтовальщиком, зато многие из присутствующих придворных были. И они по достоинству оценили скорость ударов и точность контрударов, которыми обменивались дуэлянты.

– Двадцать оксов на каршарца, – сказал кто-то за спиной Дилля.

– Тридцать на вампира.

– Принимаю.

Поединок продолжался, скорость бойцов всё не падала, а потому ставки с каждой минутой росли. Звон мечей заглушал даже звуки оркестра из соседнего зала. Около Дилля встал гроссмейстер Адельядо и спросил:

– А вы, сэр Диллитон, почему не делаете ставок?

Дилль хмуро посмотрел на первого мага. Почему он никак не оставит его в покое?

– Хотите, ваша премудрость, пари? Хорошо. Ставлю сто золотых оксов на ничью.

– Ну нет, – рассмеялся гроссмейстер. – Я слишком дорожу деньгами, чтобы просто выбрасывать их. Я видел, как вы обменялись парой слов с вампиром перед тем, как он вызвал каршарца, так что результат очевиден. Победы в поединке не будет, но после такого великолепного представления никто не рискнёт вызвать ни каршарца, ни вампира. Отдаю должное вашему уму.

Дилль бросил косой взгляд на мага. Всё-то он знает.