Мистер Фермер. Ветра великих перемен!

Глава 20

К вечеру следующего дня на тренировочной площади собрался отряд из десяти бойцов. Му, кролли, и даже один представитель выр-выр, припав вместе с Зуриэль на колено, ожидали от меня напутственных речей. Будущая инквизиция, одетая в лучшие из имеющихся комплектов брони, с лучшим оружием, незаурядными физическими показателями. Они, одни из немногих кто сумел пройти особый ангельский подбор, согласившись присягнуть мне, как своему господину, а Зуриэль, как своей небесной покровительнице. Их души, не успевшие до конца измараться, были чище, чем у других, а мотивация и вера в меня находилась на некоем божественном уровне, коему, со слов ангела, могла позавидовать даже её создательница.

Все они, ранее незамеченные мной, не удостоенные особых почестей, были найдены ангелом, прошли её отбор и не смогли устоять перед предложением стать частью «новой, могучей армии света, что разгонит тьму».

Речь толкал я долго. По совету данному Зуриэль ранее, пытаясь напугать святош. Говорил о всякой фантастической херне, о тараканах поработителях миров, о космических хищниках, прилетающих для охоты на живых. Не забыл о таких стандартных клишированных персонажах, как вампиры, оборотни, зомбари там всякие, и, конечно же, управляющие всем этим владыки хаоса. Именно последние стали триггером, виновниками всего и вся, и именно с целью бороться против них наша инквизиция будет проходить подготовку.

— Мы одарим вас божественной силой, вместе с вами пройдём долиной смертной тени и, не боясь зла, одолеем нашего врага! — на пафосной ноте завершил я.

В общем, я как всегда переборщил. Перегнул палку с запугиваниями, с королями демонов и прочим. Лишь последнее, украденное из какого-то фильма изречение, переделанное под наш лад, слегка сгладило обстановку, позволив хоть немого воодушевить ребят.

Дабы подтвердить слова мои, о благословении и о том, что с нами они станут сильнее, в пример был выведен всё тот же многострадальный Боб. Став символом моих опытов с зачарованием, к сапогам, наручам, добавились штаны, куртка и капюшон. Ещё днём он в очередной раз сразился с Зуриэль, и даже ангел, хоть и с третьей победы, но почувствовала в нём дольку изменений. И, дабы показать их будущим защитникам веры, всем им, знающим слабого Боба, было предложено сразиться против него.

Не упустив возможности из поединка устроить шоу, до начала процесса посвящения, снял с Боба все чареные(усиленные) шмотки, а после, прилюдно вновь передал, потребовав первую троицу выйти вперёд.

Вся деревня судачила о вчерашней победе худого кролли над свирепой Пом. Сегодня от парня все ждали не меньших достижений. И они были.

Бой с тремя спарринг партнёрами не продлился и двух минут. Боб закончил бы быстрее, только лёгкость в теле и невероятная скорость его реакции рук и ног, заставили парня пару раз оступиться, упасть. Тело стало слишком мобильным, резвым, контролировать его возможности оказалось для кролли куда сложнее, чем драться с противником, что не мог уследить за его ударами.

В общем, показательный бой завершился безоговорочной победой, после которой Боб, с облегчением выдохнув, передал зачарованные одеяния Зуриэль и шёпотом, чтоб другие не слышали, попросил меня больше его на подобное мероприятия не приглашать. Когда я спросил его, почему тот не хочет силы, кролль лишь взглядом кинул в сторону ангела.

— Сила — это хорошо, но пусть она избивает кого другого.

Тренировки Зуриэль, как и её контроль над «избранниками света», усилились. Молитва днём, тренировка утром, работа днём, тренировка и молитва вечером. Воины приходили домой уставшими, измотанными, но в ответ на их труды каждый получал еды столько, сколько нужно было его семье. Быть воином с каждым днём становилось всё престижнее и престижнее. Раньше лишь усиленный паёк отличал их от простых жителей, но теперь… Оружие, броня, тёплая одежда — за смелость свою они получали лучшее. В придачу к этому, с приходом богини добавилось благословение ангела и объединяющая, сплочающая их души молитва. Пренебрежение, с коим ранее му глядели на кролли, постепенно растворялось. Они вместе тренировались, вместе сражались и умирали, теперь под единым знаменем готовились выступить против тьмы. Чуть выбивались из общего положения выдры, но я был уверен, им просто нужно дать немного времени освоиться.

Так, в монотонной, ежедневной зимней рутине один за другим пролетали дни. Воины тренировались вместе с Зуриэль, в поиске боевого опыта стали раз в день ходить в Озёрный, помогать транспортировать туда зелень и оттуда рыбу. Мои же жители доили коров, продолжали валить лес, заготавливать дрова и брёвна на мои будущие постройки. Сам я, так же не тратя времени впустую, полностью посвятил себя Семечко, теплице, ставшей ей домом, и конечно же крафту. Сила моих способностей и запас моего источника казались в разы больше, чем у Зуриэль и Эсфеи. Я очень хотел создать для себя некий божественный комплект брони, чтоб без физических тренировок, которые мне пришлись не по вкусу, помогли бы стать быстрее, сильнее и круче кого-либо другого.

Задачка, выбранная мной, оказалась со звёздочкой. Как бы не пыталась моя фея объяснить способ напитки маной, всё казалось слишком размытым, далёким от человеческого понимания. Оно, в принципе, и неудивительно, ведь феи ещё до своего появления начинали чувствовать и управлять потоками энергии, заполняющими их тела. Точно так же, с приходом в мир живых, они с первых дней обучались созданию всяких заклинаний и высвобождению маны у эльфов.

— Не расстраивайтесь, друг Матвеем, вы ведь только начали учиться. Между прочим, у меня на создание первого заклинания ушло сто семь лет, потому не стоит ждать успехов слишком быстро. Старайтесь, и всё получится! — Глядя на то, как я пыхчу и краснею над деревянной палкой, пытаясь ту зачаровать, с грустью и сожалением, утешающе гладя меня по шее, проговорила Семечко.

Блять… спасибо конечно, нет у меня ста семи лет.

Вспомнил прошлые слова феи об эльфийских таинствах. Упомянул о куда-то пропавших хранителях рощи. Мол, ушли они слишком давно и совершенно не торопились возвращаться. На мои опасения, что могло что-то случиться, Семечко лишь посмеялась и, махнув рукой, заявила «явятся».

Эльфы народ крайне медлительный, обещания свои они всегда исполняли, правда не обязательно в тот же год, десятилетие или век. Одним словом, долгожители, что с них взять…

Так, в личных тренировках, контролем за ресурсами деревни, жителями, войсками и постройками, проходило время. Большим банкетом и праздником мы встретили прибившуюся к нам группу Зайя, плюс десять новых бесплатных жителей стало хорошим бонусом в преддверии завершающегося второго месяца зимы. В последующем все они, попав под заселение в одну общагу с инквизиционерами, оказались полностью под влиянием ангела. Зуриэль умела очаровать своей детской наивностью, простотой и той заботой, с которой подходила к каждому просящему о помощи. Лишь благодаря её стараниям и безотказности, у храма Эсфеи по утрам стали собираться небольшие толпы, да и сама богиня, всё так же находящаяся без сознания, стала выглядеть куда лучше. Кожа порозовела, исчезли мешки под глазами и даже рана, о которой постоянно твердила ангел, перестала испускать чёрные отравляющие сосуд нити.

Моя головная боль — Эсфея, шла на поправку, и, в преддверии её скорого пробуждения, я делал ставки. А кто, собственно, обрадует меня своим появлением первый? Дремлющая в коме богиня, визитёры эльфы или пропавший куда-то вместе со всем своим хищным «выводком» Свирепый рык?

Сейчас, когда я разрабатывал план по весеннему улучшению стены, расширению огородов, созданию молочной и кроличьих ферм, я физически почти полностью был свободен. Именно сейчас, когда особой работы у меня не предвидится, требовалось урегулировать все предстоящие вопросы с соседними народами, которые, как не к стати, куда-то разом запропастились.

Стук в дверь моей комнаты отвлёк от размышлений о прошлом, будущем и связывавших всё воедино моих собственных планов. Рука с лезвием, дрогнув, отломила от дощечки щепу, из-за чего нанесённая на её буква была испорчена. Специально для Момохо, детишек которых она учила, да и в целом для всего поселения, я из подручных средств готовил азбуку. Местные умели считать, причём достаточно хорошо. Это обусловлено необходимостью подсчёта коров, запасов еды, дистанции, которую предстояло пройти, да хоть количеством детей, которых раз в день за ужином таки нужно пересчитывать…

С письменностью всё обстояло хуже, её просто не было, и смысла в ней местные не видели. Послания детям от предков передавались в виде рассказов и сказок. В редких случаях в виде картинок, высеченных чем-то на той же дощечке, камне и всём, на чём только можно. Именно благодаря таким вот табличкам и их передаче из поколения в поколение, семья Хохо смогла сохранить свои знания и положения в обществе. Передача данных крайне важна, и потому я собирался стать тем, кто оставит для будущих поколений этого мира нашу добрую-славянскую кириллицу.

Поглядев на стопку из тридцати двух готовых идеально вырезанных букв, вновь смотрю на последнюю надломившуюся «Я», что сейчас выглядела как отзеркаленная «Р».

— Придётся переделать… Войдите. — отодвинув брак в сторонку, потянувшись в кресле и размяв плечи, отозвался на стук я.

В комнату входят двое, первая Лея, следом, держа малышку за плечи, Зелёная. По «не зимнему» наряду выдрочки вспоминаю, что последнее время только и работал, совершенно позабыв о некогда данном ей обещании.

С последнего дня как я пристально разглядывал её, худое, низенькое тельце, девчонка прибавило в мышцах. Даже грудь, кажется, совсем чуть-чуть увеличилась.

— Чем могу помочь?

От моего вопроса покраснели обе девчушки. С виду молодые и стеснительные, несмотря на то, что обе взрослые, а сама Лея возрастом является ровесницей Муррки, в действиях их чувствовалась скованность, что придавало ситуации особый шарм.

— Это… знаете, я тут вспомнила, как не так давно приревновала Лею к вам и хотела извиниться, загладить свою вину, п… по этому вот… — Толкнув выдру вперёд, попятилась назад и закрыла за собой двери Зелёная. — Хорошо провести время!

Оставшись со мной один на один, Лея сжалась ещё сильнее. Сомкнув ножки, ссутулив плечи, словно куда-то торопясь, принялась раздеваться, скидывать те немногие вещи, что были на ней.

— Я… я хочу провести с вами н-ночь… смотрите на моё тело, и… если н-нормально… я… я хочу остаться… м-могу спать в н-ногах если р-разрешите.

Заикаясь всё так же, пряча глаза под чёлкой, пытаясь показать всю себя, выпрямилась выдрочка. Маленькая грудь ранее казалась больше лишь из-за приподымавшей ту повязки. Длинные волосы, миленькое личико, два острых коричневых сосочка, рёбра в пушку, чётко прорисованные линии пресса, сильные рельефные бедра и практически на чисто выбритый лобок, что на фоне меховых бочков выглядит как-то забавно.

— Можешь ложиться как тебе удобно, на кровати места хватит всем. — Отвлекшись от разглядывания миниатюрного тельца, вернулся к уборки своего рабочего места. — Я к тебе скоро присоединюсь, только мусор смету.

По полу зашлёпали женские голые ножки, вместо того, чтобы упасть в кровать, Лея подходит ко мне, грудью прижавшись к моей спине. Через плечо глядя на результат моей работы задаёт несколько стандартных вопросов, предлагая свою помощь.

Девушке стало неловко, что своим визитом она отвлекла меня от столь важной работы. Мало кто в этом мире заботился о детях, их обучении, потому беспокойной выдрочке, любительнице детишек, стало ещё более некомфортно узнав о моих планах. Извинившись, она предложила помочь мне создать копии букв, чтобы больше детей могло одновременно изучать «писания».

— Не писание, а письменность… — Всё же решив закончить с «Я», орудуя ножом, поправил выдру. Времени ушло от силы тройка минут. Не успела Лея переглядеть и общупать пальчиками все буквы, как я, наконец-то чувствуя себя мужчиной, уже держал её худенькое тельце на свои руках.

— Староста… я могу сама идти. — Ручками зачем-то прикрывая промежность и грудь, стесняясь собственных слов и положения, проговорила выдра.

— Не сомневаюсь, — вспоминая, как некогда сам сгорал от стыда, когда меня на руках держала Белая, подношу Лею к кровати. Осторожно кладу на одеяло, а после, зависнув над ней, слегка касаюсь её губ своими губами. Короткий поцелуй, сменяется более затяжным, затем ещё одним и ещё. Несколько минут пролетают как одно мгновение, и вот мои пальцы уже проверяют готовность выдрочки. Снизу мокренько и… узко настолько, что меня начинают посещать дурные мысли.

Выдра, находясь с низу, пользуясь моим замешательством, пытается помочь мне, стянуть с меня ремень, ручками своими дотянуться до моего дружка.

Штаны спадают, на лице выдры, видящей мою реакцию, смущённая улыбка.

— Пом говорила что вам нравится когда там гладко… — Руками обхватив меня за бёдра, она пытается притянуть меня к себе, но мне всё больше начинает казаться, что дальнейшее ей может не понравиться.

— Лея, возможно, тебе будет больно… — Проговорил я.

Девочка растеряно взглянула на мой член, пощупав его, затем себя снизу, хмыкнула, после, оторвав голову от подушки, ласково и неумело чмокнула меня в губы.

— Я ждала своего самца слишком долго.

Других слов или какой-то иной мотивации для меня не требуется. Я всё понял и осторожно, сначала пальцем, а потом и верхушкой головки члена, стал сантиметр за сантиметром углубляться. Её половые губки, обхватывая каждый миллиметрик меня, плотно сжимали ствол. Словно уперевшись в чью-то сжатую ладошку, под стон Леи вытаскиваю, а затем вновь осторожно, по мокренькому вставляю. Глазки выдры закатываются, раздвигая свои ножки, кулочками своими она вцепилась в одеяло, высунув язычок, рискуя того прикусить, стонет. Её тело слишком мало, и член мой явно не её размер, так кажется мне по началу. Но с каждой минутой, каждым новым движением, мнение моё меняется. Словно преодолевая невидимую преграду, пробивая барьер, я погружаюсь всё глубже, глубже и глубже до тех пор, пока почти полностью не вхожу, и ноги Леи не берут меня в замок за спиной.

Так сильно меня там ещё никто не сжимал, киска её прям пылает, пуская слюни, редкие слёзы, она заливает мою кровать своими соками. Мне сложно двигаться быстро, по факту, опасаясь сделать ей больно, я боюсь ускоряться, да и Лея выглядит уж как-то слишком странно.

— Ещё… хочу почувствовать вас ещё… — Ручка её скользнула вниз, пальчик, раздвигая и без того расширившиеся половые губки, словно приглашает меня войти на полную, во всю длину. От столь соблазнительного, горячего предложения сложно отказаться.

Слегка отступив, лёгким тычком вхожу в неё, отчего из уст выдры вырывается сладкий, протяжный писк.

— Я… я… кажется всё… — Выгнувшись, руками схватив меня за спину, пальчиками своими и коготками нестрижеными, оставляя полосы на спине, стонет девчушка. Колбасит её довольно долго, более минуты я чувствую её сокращения снизу, чувствую некую пульсацию, что быть может принадлежит не ей, а именно моему члену. Чёрт, так приятно мне давно не было. Её щелочка, миниатюрное тельце, которое так легко держать моими руками, если бы не большие глаза, она бы выглядела как типичная азиатка из какого-нибудь порнофильма.

Вытащив член, позволяя той упасть на кровать и отдышаться. Впервые чувствуя главным в постели именно себя, словно куклу переворачиваю её на живот, приподнимаю податливые, симпатичные бёдра, а после в привычной, а самое главное, простой позе вновь раздвигаю своим членом её манящие складочки.

От автора: В доп материалы добавлена Зуриэль.

П. с. Спасибо нейронке за это.