Мир лабиринта и костей (СИ)

Часть I: Взлёт. Глава 1. Тем ярче звёзды

Часть IВзлёт

Не терять равновесие

Мне сложно, мне больно, мне страшно, мне весело,

А ты в себе разберись, и

Каждый от чего-то зависим.

— pyrokinesis, «Зависимость»

Если верить Фортинбрасу, Дикие Земли были довольно недружелюбным местом, в котором полным-полно демонов, а магия имеет ограничения, которые накладываются и на сальваторов. Даже Пайпер пришлось несладко, хотя её Силу этот мир очень долго подавлял, а она отвоёвывала магию обратно.

Однако Стефан не чувствовал никакого давления. Только ветер, приносящий тепло, запах соли, будто где-то недалеко было море, и совсем лёгкое покалывание по всему телу — небольшой побочный эффект Перехода, о котором он забыл. Райкер исчез сразу же, как только перенёс их, и Фортинбрас, задумчиво оглядывающийся по сторонам, кажется, пока не планировал двигаться дальше. Может, как раз-таки из-за магии, которая была ограничена. Может, из-за того, что чувствовал: что-то не так. Стефан отпустил свою магию, позволил ей изучать местность вокруг, — голую землю, изрытую глубокими трещинами, поваленные, вырванные с корнем деревья и развалины какого-то тёмного строения, — пока сам терпеливо ждал, пока кто-нибудь скажет хоть что-нибудь.

На самом деле Стефан бы предпочёл остаться во Втором мире и решать все проблемы оттуда. Но переубедить Марселин и уж тем более сказать ей, будто она не имеет права соглашаться с предложением Николаса — чистое безумие. Как бы сильно Стефан ни хотел, чтобы она не рисковала собой, она сделает это, потому что уже всё решила. И единственное, что мог сделать Стефан, так это быть рядом, чтобы помочь всеми возможными способами. Даже если это означало нахождение в мире, который может попытаться убить их, с магией, на которую нельзя надеяться на все сто процентов. Главное, что он рядом и сделает всё, чтобы помочь Марселин.

Она, в отличие от него, с плохо скрываемым восторгом оглядывалась по сторонам. Когда-то Стефан провёл её в Первый мир, на празднество у Лайне, но у неё не было возможности изучить хотя бы крохотную частицу Сигрида. Теперь же она, пройдя через второй в своей жизни Переход, была в совершенно ином мире и, кажется, совершенно не понимала, что им делать, но ничуть из-за этого не волновалась. Ему бы такое отношение — пусть Стефан и не чувствовал давления мира, он отчётливо ощущал напряжение Фортинбраса и лёгкий страх, которым с каждой секундой становился всё сильнее.

Наконец сальватор, перестав оглядываться, двинулся вперёд, но остановился спустя мгновение. Николас, с неподдельным интересом изучавший всё вокруг, насторожился.

— Ты чувствуешь это? — спросил Фортинбрас, не поворачивая головы.

— Ага, — тут же отозвалась Стелла, старательно принюхиваясь. — На северо-западе, кажется.

— Да? — с лёгким удивлением уточнил Фортинбрас, посмотрев на неё. — Невероятно. Я не могу понять… Секундочку. Клаудия, ты что-нибудь слышишь?

— Кроме твоих непонятных вопросов? Да, пожалуй, — ответила она, не давая ему даже возможности отреагировать на её колкость. — Десятки мертвецов, проклятия, обещания, молитвы. Северо-запад, как и сказала Стелла.

— О чём вы вообще… — начал было Гилберт, но тут вскрикнул, дёрнувшись всем телом.

Фортинбрас, магия которого была подобна взрыву, стоял перед ним с зажатой в руке стрелой, которая едва не угодила Гилберту в голову. Сальватор, быстро оглядев его лицо, — будто не знал, что Гилберт сразу же спрячет иррациональный страх, — провёл пальцем по наконечнику стрелы. Стефану пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть крошечные сигилы на древке, рассыпавшиеся под воздействием Времени.

— Я знаю, что ты здесь, — неожиданно громко произнёс Фортинбрас, всё ещё осматривая стрелу. — Удивлён, что у тебя нашлись силы для таких сложных чар… Хватит прятаться, Мелина. У меня хорошие новости.

Стефан ничего не слышал и не чувствовал. Казалось бы, даже ветер стих. Фортинбрас, в последний раз тщательно оглядев стрелу, провёл пальцем от оперения к наконечнику, и из-под него тут же вырвалась тонкая полупрозрачная нить, сиявшая голубым. Нить протянулась вперёд, мимо развалин и деревьев, к невысокой груде камней, воздух над которой странно исказился. Стефану пришлось напрячься, чтобы разглядеть практически невидимые сигилы, скрывавшие чужое присутствие.

— Что он делает? — шёпотом спросила Марселин.

— Снимает чужие чары, — так же тихо ответил Стефан. — Не знаю, почему он сразу их не заметил, но…

— Потому что это чары иного уровня, — прервал его Фортинбрас, не поворачивая головы. — Магия возвращается, и чары становятся сильнее.

— Магия… что? — удивилась Пайпер. — Но я ничего не чувствую. Всё так же, как раньше.

— На нас ещё остался след вашего мира. В прошлый раз было так же — ты не сразу начала чувствовать давление Диких Земель.

— Но они так и не подавили мою магию.

— И не подавят даже сейчас. Магия возвращается, — чуть громче повторил Фортинбрас, — и я советую тебе снять все чары, Мелина, пока я не сделал этого сам.

Прошло, казалось бы, меньше секунды, — Стефан даже моргнуть не успел, — как воздух начал искажаться. Из пустоты стали появляться десятки людей, взявшие их в кольцо, с нацеленным на них оружием и магией, которая искрилась в глазах двух-трёх человек и постепенно растекалась рядом с ними. Всполохи были незначительными, редкими, но если верить Фортинбрасу, даже этого было достаточно.

Магия и впрямь возвращалась в Дикие Земли.

— Хочешь, я тебя обрадую? — с улыбкой спросил Фортинбрас, не отрывая взгляда от невысокой девушки с короткими розовыми волосами. Она держала наготове лук и, кажется, не собиралась его опускать.

— Докажи, что это ты! — грозно выкрикнула она.

Стефан ощутил, как напрягся Николас, будто вот-вот был готов использовать Движение и скрыться, чтобы после неожиданно напасть. Фортинбрас, однако, оставался спокойным.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Яви Арне. И Лерайе, — добавила девушка секундой позже, стрельнув глазами в сторону Пайпер.

Фортинбрас вздохнул и, покачав головой, посмотрел на Пайпер. Она выгнула брови, будто о чём-то спрашивала, но, не дождавшись ответа, закатила глаза. Николас в ту же секунду влез между ними и начал яростно шептать о том, что он ничего не понимает. Стефан убедился в правдивости этих слов лишь после того, как прямо перед ним появилась Рейна — Николас удивлённо уставился на неё и открыл рот, не способный выдавить ни слова.

— Теперь ты довольна? — проворчала Рейна, смотря на девушку с луком, Мелину, из-под нахмуренных бровей. — Или мне нужно разломать тебе кости, чтобы ты поверила нам?

— Рейна! — испуганно пискнул Николас, подскочив к ней. — Не надо!

— Эта сучка меня бесит, — прошипела ему Рейна. Стефан не представлял, слышит ли их Мелина, особенно с такого расстояния, но заметил, как её руки дрогнули. — Мы пришли спасать их, а они смеют стрелять в нас! Только я могу угрожать Гилберту, ясно?

— Что, прошу прощения? — непонимающе пролепетал Гилберт.

— Закрой рот, пока я не вырвала тебе язык!

— Рейна! — взмолился Николас. — Пожалуйста, хватит! Мы же договорились.

Стефан, не сдержавшись, нахмурился и посмотрел на Марселин.

— И вот ему ты хочешь помочь?

— Брось, — тихо ответила она, жалостливо приподняв брови. — Николас хороший парень. Ты же знаешь, Рейна немного… резкая.

Не то чтобы Стефан был настроен против Рейны и уж тем более против Николаса. Однако в первую очередь он думал именно о Марселин и, как он надеялся, она понимала это. Они только-только пришли к хоть какому-то соглашению и попытались начать строить свой мир заново, и Стефан не хотел, чтобы всё рухнуло.

Но это могло случится, пока Рейна, к которой уже присоединились Арне и Лерайе, прожигала Мелину сосредоточенным взглядом. Стефан ощущал, как магия сакри медленно наполняет собой пространство, давит на тело и разум, и то же наверняка ощущала Мелина, взгляд которой изменился. Она выждала ещё несколько секунд, в течение которых внимательно разглядывала сакри, а когда те исчезли, растворившись в тумане, вскинула руку.

— Вы вернулись, — заключила она ледяным тоном.

— Мы вернулись, — подтвердил Фортинбрас, — и мы бы хотели убраться отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

Стефан ещё раз огляделся, стараясь не обращать внимания на напряжение Гилберта, который то и дело косился на сальваторов, или настороженность Джонатана, который всё ещё сверлил взглядом место, где только что были сакри. Как бы сильно Фортинбрас ни пытался скрыть свои чувства, Стефан видел, как ему неприятно находиться здесь, среди тёмных развалин, пропитанных магией и хаосом. Здесь случилось нечто, что навсегда впиталось в землю, но что успешно ограждалось возвращающейся в мир магию, но что — Стефан не знал. Ни Фортинбрас, ни Пайпер так и не рассказали о том, как именно им удалось открыть Переход во Второй мир. Словно это было тайной, которую они были обязаны тщательно оберегать.

Мелина, приказав своим людям не двигаться с места, медленно приблизилась и, остановившись в трёх метрах от Фортинбраса, вздёрнула подбородок и спросила:

— Кто все эти люди?

— Ракатаны.

— Кто?

— Ракатаны, — терпеливо повторил Фортинбрас. — Якоря, которые привяжут наши души и тела.

Мелина скрипнула зубами.

— Я не понимаю.

— Я расскажу обо всём леди Эйлау.

— Ты думаешь, я позволю им всем войти в город?

Стефан уловил, как мгновенно изменилась атмосфера. Фортинбрас, натянув на лицо вежливую улыбку, наклонился к Мелине и тихо, но настойчиво произнёс:

— Разве я спрашивал твоего разрешения? Не забывай, с кем говоришь, Мелина. Я — Третий сальватор, а не твой подчинённый, и ты проводишь нас в Тоноак.

По спине Стефана пробежали мурашки. Он никогда не видел, чтобы Фортинбрас менялся так быстро. Он вообще никогда не видел, чтобы тот был чрезвычайно настойчив, холоден и отстранён одновременно. Маска, которую он надел всего на секунды, больше подходила Предателю, которым его выставляли столько лет, но не Фортинбрасу, который так старался заслужить доверие коалиции.

Мелина, наконец, кивнула, но через мгновение уточнила:

— Мои маги не так сильны, портал не откроют.

— С этим я справлюсь. Леди Эйлау сейчас в Тоноаке, верно?

— Да, — процедила Мелина в ответ. — Вернулась три дня назад.

— Хорошо. Я, если ты не против, не буду заставлять её ждать. Нам многое предстоит обсудить.

Не дожидаясь реакции Мелины, Фортинбрас повернулся к ним и вытянул руку в сторону. Портал, слегка дрожащий, ещё нестабильный, постепенно становился плотнее — туман по ту сторону сменялся очертаниями пустующих улиц, бело-серых зданий, огромного дворца, пока, наконец, не застыла одна картинка. Стефан даже не успел всё рассмотреть.

— Пусть магия и возвращается, открыть портал сразу в Омагу рискованно, — сказал Фортинбрас. — Так что сначала мы навестим леди Эйлау.

— Леди Эйлау? — озадаченно переспросил Гилберт. — Бывшую наследнице Сердца?

— Сейчас она управляет Тоноаком и считается сильнейшим магом среди фей. Нам может потребоваться её помощь.

Гилберт, что неудивительно, на его слова только фыркнул. Стелла, зарычав, метнула на него злой взгляд, и Гилберт ответил ей точно таким же. Клаудия смотрела на их молчаливую борьбу в течение нескольких секунд, показавшихся вечностью, и после, громко цокнув языком, первой направилась к порталу. Энцелад, чертыхнувшись, явно хотел остановить её, но не успел: Клаудия уверенно прошла в портал, а следом за ней тут же бросилась Стелла, схватив Гилберта за руку, утянув за собой с невиданной силой.

Пайпер напряжённо рассмеялась и, похлопав удивлённого Джонатан по плечу, сказала:

— Всё нормально, уверена, в этот раз обойдётся без проблем.

— В этот раз? — чрезвычайно высоким голосом переспросил Кит, но Пайпер уже ступила в портал.

Ни один здравомыслящий человек не будет радоваться возвращению к Дикие Земли так бурно, но Стелла никогда и не была здравомыслящей.

Мелина отправилась вместе с ними, оставив командование фее, которую Стелла не знала. Ей вообще казалось, что незнакомых лиц стало только больше, и все они смотрели на них, изучали, пытались понять, что они задумали… Стеллу это нервировало. Даже присутствие людей, которых просто нельзя было отослать, заставляло её нервничать. С Твайлой, которую Фортинбрас и Николас тщательно оберегали чарами, Китом и Марселин было как-то легко. Не сказать, что они были лучшими друзьями, но, по крайней мере, они не желали им смерти. К тому же, Марселин позаботилась о Клаудии, когда umbare, восставшие из пепла, напали на неё. Стелла всегда помнила, когда кто-то спасал жизнь одному из них.

И она всегда помнила злость и резкие слова, брошенные в их сторону. Гилберт был воплощением всего того, чего она не хотела видеть сейчас — будь её воля, Стелла бы запихнула его обратно в Переход, чтобы отсиживался во Втором мире и не мешал им. Но Фортинбрас доверился ему, и у Стеллы не было выбора. Даже если её злило, что он был предвзятым и не желал признавать свою неправоту, она должна была сделать всё от себя зависящее, чтобы из-за этой злости не пострадал Фортинбрас.

Стеллу также нервировали Стефан, Энцелад и Джонатан — ей никак не удавалось даже предположить, о чём они думают. И ей не нравилось, что Энцелад всюду следовал за Клаудией, будто был её тенью. Нервы Клаудии никогда не сдавали, но после нападения umbare это изменилось, и Стелла боялась, что вскоре она вновь сорвётся, как было это после того, как они узнали о шрамах и проклятии Фортинбраса.

Единственное, что радовало Стеллу, так это озадаченность и лёгкий страх остальных. Они впервые были в Тоноаке и, как она предполагала, даже не думали, что их встретят так тепло. Они, должно быть, до сих пор верили, что Фортинбраса боятся и презирают, что леди Эйлау, вставшая во главе Тоноака, не встретит его широкой улыбкой.

Стелла едва не повизгивала от счастья, когда портал закрылся за их спинами и отрезал их от места, где стояла Башня. Позади осталась выжженная земля, руины Башни и хаос, который феи тщательно ограждали чарами. Зато впереди была леди Эйлау со своей свитой, и её карие глаза посветлели до белого, когда магия отразилась в них.

— Ты раксов идиот! — радостно воскликнула леди Эйлау, подобрав юбку непышного платья и устремившись к ним.

Члены её свиты беспокойно зашептались, косясь на них. Стелла узнала длинный светлый коридор, в который их вывел портал, и предположила, что леди Эйлау только-только завершила очередное собрание, проходившее в зале за массивными дверями в конце коридора.

— О, да, — с умным видом согласился Гилберт. — Он идиот.

Стелла метнула на него недовольный взгляд. Из всех остальных только он подавал голос, не стеснялся комментировать происходящее и, казалось, был ничуть не удивлён тем, где они оказались. Его даже не беспокоили стражники, покинувшие свой пост и уже направившие на них своё оружие.

— Отставить, — приказала леди Эйлау, и феи тут же вернулись на свои места. — Мелина, милая, я очень рада, что ты проводила их.

— Но я ничего не сделала, — возразила Мелина. — Они просто появились там, и я…

— Ну-ну, — защебетала леди Эйлау, вскинув руку. Кольцо на каждом пальце, в котором она ранее хранила свою магию, теперь блистало исключительно из-за того, что было тщательно начищено. — Я ценю твою помощь, моя милая. Мы обязательно разберёмся с тем, как это произошло, но для начала… Ты знаешь, сколько прошло времени? — строго уточнила фея, посмотрев на Фортинбраса.

— Знаю, — тихо согласился он.

— И где тебя, позволь спросить…

— Не здесь, — прервал Фортинбрас. — И не сейчас.

— Нет, сейчас, — возразил Гилберт, возмущённо уставившись на него. — В чём смысл откладывать дело на потом? Давай, расскажи, для чего мы здесь.

Леди Эйлау нахмурилась, остановив взгляд на нём.

— Элементали великие, — выдохнула она. — Малыш Гилберт?

Стелла заметила, как к щекам Гилберт прилила кровь. Ну надо же, он смущался того, что его назвал малышом. Стелла, не стесняясь, тихо засмеялась.

— Элементали великие, — повторила леди Эйлау, — это и впрямь ты! Третий, милый, Киллиан знает?

Фортинбрас натянуто улыбнулся и, слегка поклонившись ей, ровно произнёс:

— Леди Эйлау, пожалуйста, не здесь. То, что я хочу вам рассказать, не предназначено для посторонних. Только для вас, сальваторов и их ракатанов. И для Клаудии, — добавил он, выпрямившись.

Леди Эйлау подозрительно сощурилась, оглядев каждого из них. Стелла представляла, насколько дико выглядит эта встреча. Они, поглощённые Башней, пропали почти на шесть месяцев, никак не давали о себе знать, а теперь вернулись вместе с людьми, половина из которых считались мёртвыми, а другая половина и вовсе состояла из простых землян. Не каждый день в Тоноаке появлялось всего двенадцать людей, способных одним присутствием смутить леди Эйлау. Её вообще ничем нельзя было смутить — поэтому она и встала во главе Тоноака и, судя по всему, отлично управлялась с буйными феями, которые, как и все остальные, остро ощутили неожиданную пропажу Третьего сальватора.

— Как ты сумел открыть Переход? — сведя брови, спросила леди Эйлау.

— Обо всём по порядку. Если не возражаете, пройдём в более уединённое место.

Леди Эйлау не возражала, а вот её свита, наоборот, была удивлена подобным заявлением. Они бы и дальше беспокойно шептались, обсуждая их, осуждая Мелину, которая должна быть в лагере за городом, если бы леди Эйлау не приказала заняться делами. Она также громко подозвала одного из мальчишек, маячившего совсем рядом, и приказала распорядиться об обеде на тринадцать персон. В животе Стеллы очень невовремя заурчало.

Ускорив шаг, она вслед за Фортинбрасом вошла в зал совещаний и принюхалась, улавливая запах сильных чар. Мелина не солгала: магия возвращалась в мир, и феи становились сильнее. Или же здесь ощущалась только магия леди Эйлау — она всегда была самым сильным магом Тоноака.

Клаудия с ледяным выражением лица прошла к круглому столу и заняла одно из мест. Её расфокусированный взгляд остановился на Николасе, который даже сейчас ни на шаг не отходил от Твайлы, а губы скривились, когда Энцелад, не говоря ни слова, замер за её спиной. С каждой секундой Стелла всё лучше понимала паршивый настрой Клаудии: если бы и за ней таскался кто-то вроде Энцелада, она бы давно завыла от отчаяния. Она и так едва мирилась с Зеном, который, к счастью, остался во Втором мире.

— Начнём с очевидного, — сказала леди Эйлау, едва стража закрыла за ними двери. — Почему ты привёл ко мне тварь?

Стелла моргнула, удивившись. Но после вспомнила, что, как бы сильно ни старался Фортинбрас, чары леди Эйлау были сильнее. Она — лидер Тоноака, сильнейший маг среди фей и бывшая наследница Сердца. Чары у неё в крови и усиливаются магией, когда-то дарованной Геирисандрой. Было глупо предполагать, что она не узнает, что Твайла — демоница.

— Её зовут Твайла, — миролюбиво улыбнувшись, сказал Фортинбрас и на шаг приблизился к ней, — и ей не нравится, когда её называют тварью.

— Не нравится! — свирепо согласилась Твайла.

— К тому же, она является ракатаном Николаса. Кстати, познакомьтесь, леди Эйлау. — Фортинбрас улыбнулся ещё шире и кивнул на Николаса, который тут же выпрямил спину и расправил плечи. — Николас, избранник Рейны.

Леди Эйлау изумлённо открыла рот, но не ничего не сказала. Стелла, уже раздразнённая одним только упоминанием обеда, легла на стол, вытянув руки, и попыталась собрать остатки своего спокойствия воедино.

— Объяснись! — вдруг рявкнула фея, сверкнув посветлевшими из-за магии глазами. — Сейчас же, пока я не казнила вас всех!

Стелла сомневалась, что это возможно, — хотя, наверное, она могла бы казнить всех остальных, — но всё же насторожилась. Фортинбрас, однако, переглянувшись с Пайпер, щёлкнул пальцами. В воздухе мгновенно вспыхнули тысячи сигилов, сияющие голубым светом. Стелла присмотрелась и поняла, что они формировали барьеры и чары, которые ограждали зал совещаний изнутри.

Просто невероятно. Раньше бы Фортинбрас вручную рисовал каждый сигил, но теперь, когда магии стало больше, ему было достаточно лишь прочитать Время этого места и тут же воссоздать все барьеры и чары. Стелла знала, как работает его магия, и потому была уверена — именно так он и поступил. Но она не знала, что он опустит многие детали и начнёт сразу с появления Райкера.

Стелла старалась внимательно слушать, но отвлекалась едва не каждую секунду. Она то смотрела на лица остальных, пытаясь угадать их эмоции, то принюхивалась, пытаясь понять, откуда тянется запах солёной воды. В какой-то момент она настолько погружалась в свои мысли, что начинала смотреть в пространство перед собой, не моргая, чем даже насторожила Кита. Он, что странно, не оглядывался по сторонам, не изучал помещение. Не вёл себя так, как от него ожидала Стелла. Просто сидел рядом с Пайпер и иногда то ли спрашивал у неё что-то, то ли глупо шутил. Стелла не понимала, потому что иногда Пайпер смеялась, а иногда бросала на него убийственные взгляды. Зато она хорошо чувствовала, насколько Кит напряжён.

— Если ты сейчас же не скажешь мне, что это шутка… — произнесла леди Эйлау злым голосом, когда Фортинбрас закончил свои объяснения.

— Всё, что я сказал, чистая правда. Попросить Арне повторить?

— Нет уж, увольте, — проворчала фея, покачав головой. — Одного не понимаю, как… Как это вообще возможно? Первый Переход ты открыл сам или это сделал Райкер?

Пайпер вдруг оживилась и уставилась на Фортинбраса. Он, будто почувствовав её взгляд, повернулся и непонимающе посмотрел на неё в ответ.

— Разве ты смог бы открыть Переход тогда?

— Не уверен, — немного подумав, произнёс Фортинбрас.

— А когда мы будем есть? — громко вздохнув, уточнила Стелла. — Я голодная. Гилберт жадный и за ужином не покормил нас нормально.

Гилберт рыкнул, резко повернувшись к ней, и Стелла, показав зубы, зарычала громче него.

— О, нет, милая, обед отменяется, — жёстко подвела леди Эйлау, приложив пальцы ко лбу. — Если это правда, то… Да, да, нужно проверить Некрополи. Но около двух недель назад вход в наш Некрополь исчез.

Фортинбрас изумлённо уставился на неё. Даже Стелла, с каждой секундой хотевшая есть всё сильнее, затихла, остановив взгляд на фее.

— Мы не нашли врат, — пояснила она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Они просто… исчезли. Мы не смогли войти в Некрополь.

— Покажи мне, — потребовал Фортинбрас, мгновенно отбросив все формальности.

Леди Эйлау, сощурившись, протянула ему руку. Фортинбрас коснулся её запястья и замер, уставившись на сияющие кольца на пальцах феи. Стелла против воли передёрнула плечами.

Она помнила, как ощущается магия Третьего. Холод, лёд, северный ветер, далёкий шум прибоя. Всё это проникало под кожу, вгрызалось в кости, забирало воздух из лёгких. Ощущение его магии могло быть успокаивающим и приятным, и Стелла надеялась, что сейчас Фортинбрас аккуратен. В конце концов, леди Эйлау их союзница.

Спустя несколько секунд напряжённой тишины Фортинбрас отпустил её руку и, нахмурившись, задумчиво уставился перед собой. Стелла ждала, чувствуя, как от волнения у неё скручивает внутренности. Несмотря на важность и масштабность задачи, которую перед ними поставил Райкер, она надеялась немного отдохнуть. Хотя бы пару часов. Ей хотелось наесться, выспаться, побегать по территории дворца или вырваться на улицы Тоноака, чтобы почувствовать себя в своей тарелке.

— Ты что, — подал голос Джонатан, — надеялся попасть в Некрополь прямо сейчас?

— Это разумно, господин Сандерсон, — возразил Фортинбрас. — Нет смысла откладывать дело, если мы можем начать его прямо сейчас.

— Но мы не можем, — напомнил Джонатан. — Этот Некрополь не единственный, верно?

— Да, есть ещё несколько, и они все связаны между собой магией и хаосом. Но если врата одного вдруг исчезли… Не исключено, что и другие могут исчезнуть. Нам нужно проверить их.

— Я не получала никаких новостей об этом, — произнесла леди Эйлау, начав беспокойно крутить одно из колец на пальце. — И в последний раз, когда я была в Омаге, мы с Киллианом лично проверяли врата. Всё было в порядке.

Гилберт вдруг нахмурился и, поведя носом, озадаченно посмотрел на фею. То ли ему не понравилось услышанное, то ли он понятия не имел, что Киллиан жив. Стелла точно знала, что второй вариант невозможен — Пайпер говорила ему об этом, да и Фортинбрас не раз упоминал, что Киллиан правит Омагой.

— Возможно, он пытается помешать нам, — задумчиво пробормотал Фортинбрас. — Я проверю Некрополь под Омагой сразу же…

— Ты хочешь открыть портал прямо сейчас? — с сомнением уточнил Николас. — Не уверен, что это хорошая идея. Если магия только начала восстанавливаться, то лучше немного подождать.

— Чем дольше мы ждём, тем выше шанс, что врата Некрополя исчезнут.

Стелла, разумеется, понимала, почему Фортинбрас хотел открыть портал сию же секунду, но не могла не согласиться с Николасом. В прошлый раз, когда Пайпер открыла портал в Омагу, для неё это едва не окончилось смертью. Что, если и Фортинбрасу станет хуже? Открыть портал в Тоноак, который был не так далеко от места, куда их вывел Переход, и в Омагу на севере — это совершенно разные вещи.

— О, элементали… — вздохнула леди Эйлау, ущипнув себя за переносицу. — Я помогу, но лишь в том случае, если ты объяснишь всё ещё раз. Во всех деталях. Начиная с того, как вы выбрались из Башни.

Стелла заметила, как вздрогнул Фортинбрас. Клаудия нахмурилась и поджала губы, остановив на фее взгляд, прожигающий до костей. И только Пайпер, казалось, не удивилась этому заявлению. Она расслабленно прислонилась к спинке стула и, улыбнувшись, — хотя Стелле показалось, что эта улыбка была натянутой, ненастоящей, — сказала:

— Я хотела открыть портал, но открыла Переход.

— Как ты смогла собрать так много магии? — тут же уточнила леди Эйлау.

— Она ведь строится на эмоциях.

Больше она ничего не сказала. Пайпер даже не ответила на обеспокоенный взгляд Джонатана, который подошёл ближе и наклонился к ней, будто хотел что-то уточнить. В отличие от него, да и вообще от большей части присутствующих, Стелла не нуждалась в объяснениях. Она знала, почему эмоций Пайпер было достаточно для открытия Перехода.

— Молодец, — едко отозвалась Клаудия, едва только портал закрылся. — Ты просчитался.

— Спасибо, что указала на мою ошибку, — устало ответил Фортинбрас. — Я же совсем не понял, что открыл портал не туда.

Гилберт не сумел сдержать злорадного смешка. Сальватор так рвался как можно скорее открыть портал в Омагу, — хотя сделать это удалось только через два часа, когда леди Эйлау выпытала из них все подробности, которыми они смогли поделиться, — что теперь, когда его магии оказалось недостаточно, выглядел расстроенным и даже пристыженным. Фортинбрас говорил, что сумеет открыть портал сразу во дворец, но они оказались где-то в городе, а громада дворца возвышалась впереди, на огромном расстоянии от них.

А ещё здесь были люди. Гилберт не сразу обратил внимание на оживлённость, царящую на улице. Он даже не сразу понял, что узнаёт саму улицу. Дома, их расположение, количество этажей… Всё казалось знакомым, из-за чего Гилберт растерялся. Из слов Фортинбраса он так и не понял, в каком виде была Омага сейчас, и даже не предполагал, что она совсем не изменится. Он видел высокие здания с башнями, стеклянными и белокаменными крышами разных форм, мосты, разделяющие каналы с водой, статуи, священные деревья, храмы со стенами, исписанными сигилами. Всё было практически так же, как и в Омаге, которую помнил Гилберт.

— Ну, ты обещал мне прогулки, — вдруг сказала Пайпер, посмотрев на Фортинбраса. — К тому же, сам поставил здесь уйму барьеров, которые не позволяют свободно открывать порталы где вздумается. Так что расплачивайся.

Гилберт скрипнул зубами, когда Фортинбрас, подумав немного, согласно кивнул. Боги милостивые, он что, совсем идиот? В чём был смысл так рваться сюда, а теперь отказываться попробовать снова, чтобы оказаться в нужном месте как можно скорее?

Никого не дожидаясь, Клаудия пошла вперёд. Энцелад, оглянувшись на Гилберта, последовал за ней. Твайла, внешний вид которой всё ещё скрывали чары сальваторов, крепко вцепилась в руку Николаса и, казалось бы, была готова взглядом прожечь каждого, кто будет смотреть на неё дольше одной секунды.

Возвращение в Омагу Гилберт представлял совершенно иначе. Это был его город, его народ, который он должен был защитить, но сейчас… Никто не смотрел на него. Даже когда Стелла громко крикнула, чтобы он не отставал, когда назвала его по имени, никто из людей, собравшихся в любопытную толпу, не посмотрел на него. Люди останавливались, во все глаза смотрели на Фортинбраса, идущего впереди, и, что самое дикое, улыбались. Ему.

Они улыбались, будто были рады видеть его. Фортинбрас улыбался в ответ, успевая старательно оглядываться по сторонам, будто выискивая что-то. Когда спустя несколько секунд он поднял руку и быстро нарисовал в воздухе сигил, Гилберт понял, что он на ходу проверял чары и барьеры, которые защищали Омагу изнутри. Когда возле него оказывались люди, которые, судя по одежде и оружию, были рыцарями, он спрашивал их о чём-то, отвечал на их вопросы и постоянно напоминал, чтобы никого из его спутников не смели даже пальцем касаться. Но никто из прохожих и не пытался: они только радостно кричали на двух языках, сигридском и ребнезарском, обсуждали, почему сальватор пропал и явился только сейчас, и говорили, что это повод для праздника.

Гилберта передёрнуло, когда он об этом услышал. Как они могут радоваться возвращению Третьего? Пайпер говорила, что он был сильнейшим магом Диких Земель — следовательно, его исчезновение сильно ослабило этот мир. Он бросил их на произвол судьбы, а сейчас вернулся и улыбался так, будто всё так и должно быть.

Когда Гилберт услышал в толпе имя Стефана, его передёрнуло ещё раз. Он оглянулся на мага, который выглядел не менее озадаченным, и заметил, как он крепче сжал руку Марселин, с восторгом смотрящую по сторонам.

Почему? Почему они приветствовали Фортинбраса, Стефана, которого явно узнали, и даже Пайпер? Почему приветствовали Стеллу и Клаудию? Это неправильно. Их король — Гилберт.

Почему они даже не смотрят на него?.. Всё должно было пройти совсем не так.

Гилберт шумно втянул воздух, чувствуя тысячи разных запахов. Люди, великаны, феи и эльфы, магия, чары, драу — он чувствовал всё и всех. Пахло хвоей, солёной водой, — Гилберт не понимал, как это возможно, раз в этом мире Омага не стояла на берегу океана, — металлом и кровью. Пахло едой, прекрасный аромат которой тянулся из многих домов, мимо которых они проходили. Гилберт заметил, что на этот запах Стелла реагировала быстрее всего: тут же поворачивала голову к нужному дому и, громко вздыхая в течение нескольких секунд, бежала за Клаудией, уверенно ведущей их ко дворцу. Тот приближался с каждой минутой, и Гилберт чувствовал, как начинает волноваться.

Он должен был испытывать радость, зная, что вот-вот окажется на территории дворца, где родился и вырос. Этот дворец принадлежал ему по праву крови, и никто не мог с этим спорить. Так почему он волновался?

Гилберт был готов ко всему, и Шерая помогла ему убедиться в этом. Даже если сейчас её не было рядом, он знал, что она поддержит любое его решение. Пожалуй, только из-за этого Гилберт и сказал, что ей лучше остаться во Втором мире — коалиция нуждалась в сильных магах куда больше, чем они сейчас. Хотя Гилберту нравилось, что Шерая могла поставить на место кого угодно, даже Фортинбраса.

Прямо сейчас тот, приветственно махнув рукой группе рыцарей возле раскрытых дворцовых ворот, прошёл мимо них. Гилберт, стараясь держаться поближе, едва не врезался ему в спину, когда Фортинбрас остановился. Он посмотрел на него и, выждав секунду, уточнил:

— Неужели принц не будет приветствовать свой народ?

— Я король, — резко возразил Гилберт, смотря ему в глаза.

— Король — Киллиан, а вы здесь лишь принц. Запомните это, Ваше Высочество, иначе попадёте в неприятности.

Злость Гилберта вспыхнула с новой силой, но Фортинбрас, одарив его снисходительно улыбкой, направился дальше. Он не отвечал на приветственные крики, встревоженный шёпот и косые взгляды, направленные на них. Он, казалось, вознамерился игнорировать всех и каждого вплоть до момента, пока не встретится с Киллианом. И только мысль о дяде, который явно мог помочь Гилберту лучше, чем сальватор, заставила его двигаться следом.

«Ты делаешь это ради всех миров, — твердил себе Гилберт, осторожно оглядывая огромное пустое пространство перед дворцом, украшенное скрюченными деревьями, статуями и древними алтарями для ирау и драу. — Только ради миров».

Неважно, что думает Фортинбрас, что он издевается, называя его принцем. Это просто глупо, потому что все знали, что королём на самом деле является Гилберт. И он, будучи настоящим королём, мог стерпеть что угодно ради своего народа и миров, которые они пытались спасти.

Поэтому он предпочёл не высказывать возражений, в отличие от Кита и Николаса, когда почти дюжина рыцарей окружили их, направив на них мечи. Гилберт совершенно спокойно оглядывал до боли знакомые дворцовые башни, лестницы и строения, светло-серые шпили и знамёна рода Лайне — орла, расправившего крылья на фоне скрещенных мечей. Гилберт надеялся, что оставить их нетронутыми приказал Киллиан, иначе…

Внезапно среди облаков что-то мелькнуло. Какое-то тёмное пятно, размерами напоминавшее крылатого демона. Гилберт сглотнул, поначалу решив, что ему лишь показалось. Фортинбрас говорил, что небо в этом мире всегда закрыто тучами, но небо над Тоноаком было относительно чистым.

Гилберт постарался незаметно оглянуться и увидел, как Твайла сосредоточенно вглядываться в небо — точно туда, куда смотрел он. Она заметила его взгляд и, нахмурившись, покачала головой, затем ещё крепче вцепилась в руку Николаса. Её опасения за собственную жизнь порадовали бы Гилберта, если бы он не понимал, что сам находится под угрозой. Как и каждый из них.

— Отставить! — крикнул кто-то, и рыцари синхронно отступили.

Вперёд выступил мужчина с короткими пепельными волосами и прищуренными синими глазами, которые мгновенно скользнули к Нотунгу, закреплённому на поясе Фортинбраса. Гилберту показалось, будто он уже где-то видел его.

— Возьми меч в руки, — приказал мужчина.

Фортинбрас, ни слова не говоря, подчинился. Злость Гилберта стала лишь сильнее, когда Нотунг послушно лёг ему в руку и не отверг его. «Это неправильно», — хотел возразить он. Нотунг был священным мечом, который всегда отвечал только крови. Он не мог признавать кровь Фортинбраса, не мог взывать к ней!

— Ну надо же, — улыбнулся мужчина, — я уж было решил, что ты никогда не вернёшься.

— Где Киллиан и Джинн? Я должен встретится с ними. Сейчас же.

Мужчина вдруг побледнел и, оглядев их растерянным взглядом, едва заметно покачал головой.

— Я сообщу Его Величеству, что его генерал вернулся, но Джинн… Кое-что случилось, Третий.

Поднимаясь по лестнице, ведущей к башне, в которой жил Джинн, Пайпер испытывала чувство дежавю. Даже Кит, который плёлся рядом с ней, не разбивал уже возникшей иллюзии: она, едва способная соображать после тренировки Магнуса, идёт к Джинну, чтобы позаниматься с ним магией. Может быть, он опять выдаст ей книги, которые нужно прочитать, а сам отправит слугу за завтраком… Да, это было бы замечательно.

Единственное, что Пайпер не нравилось — это напряжённость Маруна. Он был тем, кто встретил их, и теперь он вёл их с таким лицом, будто увидел мертвецов. Клаудия сказала, что займётся размещением всех остальных и ответит на все вопросы, которые успели появиться после их возвращения, хотя она наверняка хотела встретиться с Джинном не меньше Пайпер. Дядя Джон, как и Стефан с Марселин, остались с ней, Гилберт, Твайла и Николас поплелись за ними. Твайла всё ещё была тщательно защищена чарами Фортинбраса и Николаса, но предпочитала держаться рядом с ними, чтобы лишний раз не рисковать. При этом она с интересом осматривалась, пока они шли по дворцу и поднимались по лестнице к башне, и ни на секунду не переставала запоминать дорогу. Гилберт, судя по его напряжённому лицу, делал то же самое.

Марун раскрыл двери, ведущие в комнаты Джинна, и Пайпер заулыбалась, как идиотка. Она даже не представляла, что будет так сильно скучать по этому бардаку, книгам на каждом углу и ощущению его магии…

Пайпер остановилась, как вкопанная. Фортинбрас замер следом. Стелла, нахмурившись, принюхалась.

Пайпер не чувствовала магии Джинна. Были её слабые отголоски, следы, которые, должно быть, оставила и она в покоях, которые занимала, но здесь… Здесь больше не было магии Джинна. Всё было на своих местах, будто он и не уходил, а магии отсутствовала. Марун сказал, что что-то случилось, но Пайпер не думала, что это связано с магией Джинном. Ей вдруг стало страшно.

— Идём, — тихо сказал Марун. — Вам нужно это увидеть.

Пайпер сглотнула и, стараясь унять волнение, направилась за Маруном. Она переживала абсолютно за каждого: за дядю Джона, который решил довериться ей в этот раз; за Эйса, оставшегося во Втором мире; за Гилберта, который с каждой секундой становился всё злее; за Фортинбраса и Стеллу, которые, кажется, начали понимать, что случилось что-то ужасное.

«Нет, нет, нет, — думала Пайпер, начав заламывать руки и едва не чувствуя, как напряжение наполняет воздух. — Только не Джинн, только не Джинн!»

Почему она больше не ощущала его магию? Почему здесь пусто, где, чёрт возьми, он пропадает и…

Марун привёл их на просторную балконную площадку, от которой шла ещё одна лестница — на крышу. Перил и ограждений, что странно, не было, поэтому Пайпер едва не прижалась к стене, надеясь не упасть. Зачем им подниматься так высоко? Она думала, что и так была в самой высокой точке всего дворца, когда Фортинбрас познакомил её с небесными китами.

Оказалось, что крыша, на которую они поднялись, была всего лишь небольшой площадкой между двумя шпилями, на которых были закреплены знамёна, трепыхающиеся на ветру. И здесь, почти у самого края, стоял Киллиан, хмуро смотрящий в небо.

— Киллиан! — радостно крикнула Стелла и тут же набросилась на него с объятиями. Великан покачнулся и, рукой уперевшись в стену рядом, удивлённо уставился на Стеллу.

Пайпер против воли рассмеялась — она и не думала, что будет так рада видеть Киллиана. Он всегда был холоден к ней, а если и начинал разговор, то исключительно снисходительным тоном. Раньше такое отношение бесило Пайпер, но сейчас она была рада.

Киллиан кое-как отцепил от себя Стеллу, вновь принюхавшуюся, и озадаченно уставился на них. Марун, пробормотав что-то о том, что у него есть дела, скрылся. Пайпер неожиданно чётко ощутила, насколько неловкой и странной была сложившаяся ситуация. Взгляд Киллиана сместился на Фортинбраса, он, казалось, был готов вот-вот разразиться гневной тирадой, — Пайпер уже видела этот взгляд и знала, что он не предвещал ничего хорошего, — но тут Киллиан заметил Гилберта. Волнение и страх Пайпер взлетели до небес.

— Элементали великие, — выдохнул Киллиан, мгновенно растеряв всю уверенность. — Как ты…

Совсем рядом с краем крыши что-то пронеслось. Большое и тёмное, источавшее магию, которую Пайпер никогда не ощущала. Она инстинктивно отступила на шаг и, сжав кулаки, подняла голову. Пятно, летевшее всё выше, становилось меньше и меньше, пока не остановилось — а мгновением позже, показавшимся ей вечностью, не рухнуло вниз. Пайпер разглядела раскинутые в стороны руки и ноги, как у человека, чёрную одежду и два огромных крыла, растущих из спины. Они были белыми, с золотой пылью на каждом крохотном пере, которую Пайпер разглядела лишь после того, как человек оказался в двух метрах от края крыши и посмотрел на них.

Сердце Пайпер рухнуло в пятки, когда Джинн улыбнулся и упал вниз. Она вскрикнула, подскочив к краю одновременно с Фортинбрасом и Стеллой, и вскрикнула ещё раз, когда Джинн пронёсся мимо них вверх.

Боги милостивые. Это был Джинн, и он летал.