Мир Элайлиона

Эпилог Проходит время…

Офис наполнен привычными звуками: гудит кондиционер, раздаются редкие звонки телефонов, стук клавиш компьютеров и гул принтеров. В воздухе витает лёгкий запах кофе и бумаги, однако за долгое время работы в этом месте подобное перестаёшь замечать. Однако, всего через десять минут, офис затихает, рабочий день подходит к концу. Сотрудники заканчивают свои дела: проверяют почту, переписываются, скро́ллят ленту в телефоне. Словом, собираются. Один из работников меланхолично откидывается в кресле и глубоко вздыхает.

Наконец-то! Завтра снова вставать в шесть тридцать утра и идти на работу. А в семь вечера уже будет большая зарплата, и опять жизнь пойдёт своим чередом. И так каждый день, всю жизнь!

«… Нужен отпуск.» — снова вздыхает он и встаёт. Всегда под конец дня он заходит к директору. Без особых причин, просто так у них заведено: у него и у директора.

По пути к кабинету, парень обращает свой взгляд на один из дальних рабочих столов. Этот стол, без сомнения, выделяется среди других в офисе: за ним никто не сидит, он кажется заброшенным и забытым.

Человеку, который здесь ещё недавно работал, нравился вид, открывающийся из окна их невысокого здания: местный скудненький парк. А потому он обменялся с другим сотрудником на этот стол в углу комнаты, рядом с большим окном. Сам стол деревянный, его поверхность чиста. На столе царит порядок: бумага сложена в стопки, около монитора стоит одинокая книга, около книги — органайзер для канцелярии, в котором разноцветные и магнитные закладки, ручки, карандаши, резинка, ножницы.

На краю стола табличка: «Анвил».

Этот парень, Анвил, всегда разделял книги на две категории: те, которые он читает исключительно дома, и те, которые можно выносить из дома — просто их не жалко. Книга, которую он поставил у монитора, очевидно, относится ко второй категории. Есть у Анвила и третья категория: «Не выношу из дома, потому что стыдно показываться с этим на людях».

Сколько эта книга там стоит, а он всё не знает, как она называется. Может показаться странным, учитывая, что с этим Анвилом он был хорошим другом, если не лучшим. Но он просто не любит читать, вместо этого предпочитая компьютерные игры, особенно шутеры. А познакомились они ещё в колледже, на первом курсе.

Анвил поначалу показался ему весьма раздражающим. Затычка в каждой бочке. Стремление сиротки завести знакомства, друзей, бесило многих. Анвил совался не в своё дело, влезал в разговоры и это всё с такой вымученной улыбкой, что по ней хотелось заехать кулаком. Так с этой затычкой парня ещё и заселили в одну комнату в общежитии.

Стены в той комнате были с голубыми бумажными обоями. Вдоль стены стояли две кровати с матрасом и подушкой для каждой. У кроватей по тумбе для одежды и учебных принадлежностей. У окна стоял стол, на котором расположились некоторые учебные принадлежности и лампа. За этим столом в тот день он и сидел перед ноутбуком, играя.

— Любишь компьютерные игры, Серёг? — спросила затычка.

— Да. Не отвлекай. — холодно ответил он.

А затычка, естественно, встала рядом и начала смотреть. И когда раунд закончился, спросил:

— Можно попробовать? Сам я никогда в компьютерные игры не играл, но выглядит интересно.

Сергей посмотрел на Анвила, приподняв правую бровь, как спрашивая: «Совсем дурак?» Анвил намёка не понял:

— Можно?

— … Нет.

— … Ладно.

Расстроенный парень отошёл, развалился в кровати и начал читать очередную спираченную на просторах интернета книгу. Денег, как у сироты, у него не то, чтобы много, а работу он найдёт лишь через пять месяцев; просто он был слишком стеснительным, да и искал ту работу, на которой минимален шанс встретить старых знакомых. К примеру, он бы точно не взялся за раздачу листовок.

Продолжая играть, Сергей периодически бросал взгляд на Анвила. Немного совесть кольнула, всё же сирота, не стоит быть настолько грубым, как бы ни раздражал… А самое главное — любому увлечённому видеоиграми человеку приятно обучать этому искусству несведущего человека.

Закончив игру, геймер включил режим с ботами и позвал Анвила:

— Теперь можешь садиться.

Удивлённая затычка подняла голову. Сергей продолжил:

— То был лишь конец раунда, и игра ещё не закончилась. А сейчас закончилась, так что… Вот… — и кивнул на экран.

Анвил осторожно встал, присел за ноутбук…

— Вот этими кнопками двигаться, да? — осторожно уточнил парень и указал пальцем на клавиши [W], [A], [S], [D].

— Да. — кивнув.

— Хорошо…

Анвил положил левую ладонь на эти клавиши, а правую ладонь на мышку.

Так, постепенно, и началась их дружба. Проходят два месяца, а Сергей даже начал покупать кооперативные игры на одном мониторе, в основном, платформеры. Проходит три месяца, а Анвила больше нельзя назвать «затычкой», он перестал лезть в не свои дела, вместо этого, предпочитая, читать в перерывах. На следующий год Анвил покупает себе ноутбук и мышку.

«Игры определённо сближают», — подумал Сергей, пока вспоминал всё это. Он буквально застыл перед рабочим местом пропавшего друга.

Вздохнув, Сергей всё-таки направился в кабинет директора. А придя, открыл дверь и сказал:

— Отец?

Мужчина около сорока лет оторвал взгляд от монитора.

Вечер. Сергей, наконец, собрал свои вещи, накинул осеннею куртку и вышел из офиса. Он медленно шёл по коридорам, освещённым мягким светом ламп, оставляя за собой пустые кабинеты и тихие разговоры коллег. Пройдя через холл, Сергей открыл тяжёлую входную дверь и вышел на улицу. Свежий вечерний воздух приятно охладил лицо. Он глубоко вздохнул и почувствовал облегчение от того, что рабочий день закончился.

Улица крайне оживлённая: люди спешили домой после работы, автомобили стоят в пробках. Сергей улыбнулся, наслаждаясь свободой и предвкушая приятный вечер с любимой девушкой.

И вот он уже сделал шаг вперёд, однако уйти ему не дали. Кто-то кладёт руку на его плечо. Обернувшись, парень видит девушку: Светлые волосы, спадающие мягкими волнами до плеч, с лёгким золотистым оттенком; усталые карие глаза, обрамлённые густыми тёмными ресницами; тонкие, слегка изогнутые, брови. У неё осенняя куртка тёмно-зелёного цвета, с воротником-стойкой и застёжкой-молнией спереди.

«Красивая», — сразу пронеслась мысль в голове Сергея.

— Эмм… — промычала она, — Вы же Сергей?

Парень недоумённо кивнул.

— Мне сказали, что вы друг Анвила, верно? Я знаю, он работал здесь…

«Его девушка?»

Развернувшись, парень сказал:

— Да, я его друг. Но месяц назад он пропал без вести.

— Вы ведь никуда не торопитесь? Мне нужно кое-что спросить… Присядем?

Девушка указала на скамейку у входа, на которой, видимо, и сидела, пока ждала Сергея. Оба присели на неё, и девушка представилась:

— Эмм… Меня зовут Соня. Я бы хотела спросить…

Через некоторое время они разошлись. Соня стоит на остановке, переполненной людьми, но девушка не обращает на них внимания. Она стоит, прислонившись к столбу, и смотрит в никуда. Её мысли заняты недавним разговором.

«Пустая трата времени…»

Какие бы наводящие вопросы Соня ни задавала, как бы ни старалась — девушка ничего толком не узнала. Этот разговор не дал результатов. А она ведь старалась использовать и прочитанные в разных статьях «приёмы журналистов»…

Соня чувствовала себя такой уставшей и грустной, что просто хотела оказаться в кровати.

Внезапно она услышала гул мотора. Соня подняла глаза и увидела, как к остановке подъезжает автобус. Двери открылись, и люди начали выходить и входить. Девушка вздохнула и приготовилась к толпе, однако ей всё же удаётся занять место. Воздух в автобусе оказался тяжёлым от запаха пота и духов.

Она достаёт из кармана блютус наушники, подключает их к телефону и включает музыку.

Соня не слушает музыку, когда идёт по улице. Она считает, что это опасно. Когда идёшь, твои уши должны быть свободны и слышать всё происходящее вокруг, считает она, а то всякое может произойти…

Её взгляд был устремлён в окно, музыка в ушах, но мысли витают где-то далеко…

Прошёл уже месяц с тех пор, как её любимый, Игорь, исчез без следа. Полиция лишь разводит руками и знает лишь то, что в последний раз его видели спящим в общежитии. Соня обыскала, кажется, уже весь город, но не нашла никаких зацепок. Тревога терзает её душу.

Что ещё удивительно, пропал он не один, а одновременно со своим братом — Анвилом.

За окном проносятся улицы, заполненные людьми. Соня наблюдает за ними, в надежде найти возлюбленного, но, естественно, никто из них не оказывается им. Она закрыла глаза, пытаясь заглушить боль в собственном сердце.

Почему же они пропали?

Самое безобидное из всех её предположений: просто Анвил позвал Игоря в какой-нибудь поход, а он и согласился. При этом они забыли всех предупредить

А может быть, он встретил кого-то другого, более интересного или более подходящего? Она часто вспоминала их последние разговоры, пытаясь найти признаки охлаждения чувств.

Но самое беспокойное из её мыслей — мафия. Может, он был вовлечён в какую-то опасную аферу и его похитили или убили? А за одно и его брата, в качестве устрашения? А полиция ничего не делает, потому что их всех купили?

Соня вздыхает, и взгляд её случайно падает на два объявления на спинке кресла перед ней. Одно про «Садово-ландшафтный дизайн», исполненное в зелёных тонах, а другое…

'Ворожья Дра ведёт личный приём.

Если вам плохо и нужна помощь, обращайтесь!

Снятие венца безбрачия, порчи, сглаза. Избавлю от воздействия врага, оборву цепочку семейного проклятия.

Отворот от соперницы, возврат отношений.

Предсказание судьбы, гадание на картах.

Расскажу о вашем будущем, отведу от беды, избавлю от негативного влияния людей.

Обряды и защитные амулеты.

Обратившись ко мне, вы убедитесь в моих способностях изменить ход событий вашей жизни.

Приём по записи, конфиденциально.'

А далее — номер телефона.

«Что за глупость…» — подумала Соня.

Соня верующая. Однако, она никогда не верила в предсказания, судьбу или гадания.

Для Сони Бог был не всемогущим диктатором, а любящим отцом, который дарует своим детям свободу воли. Она считает, что предсказания и гадания подрывают эту свободу, превращая людей в пассивных наблюдателей своего собственного будущего. «Бог не предначертал заранее наши судьбы, а скорее предоставил нам возможность создавать их самим». А проклятия так и вовсе нелепы. Человек, верящий в проклятия и предопределённость, отрицает свою способность повлиять на собственную жизнь.

Однако… В водовороте отчаяния, но в то же время не пропадающей надежды, человек цепляется за любую соломинку. Даже за то, в чём нет никакой соломинки, а только острые края.

Она взглянула на объявление снова. Эти яркие буквы словно насмехаются над её горем. «Обратившись ко мне, вы убедитесь в моих способностях изменить ход событий вашей жизни». Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но отчаяние подталкивало её поверить.

«Это глупость, — возразил её внутренний голос, — Это просто способ выманить у меня деньги». Но другой голос, тихий, отчаянный, глупый, возразил: «А что, если это правда? Что, если это единственный шанс вернуть его?»

«Мы ведь просто проверим.»

Она боролась с собой, её разум метался между скептицизмом и надеждой. Она знала, что это, скорее всего, обман, но надежда пересилила её. Дрожащими руками она достала телефон и сфотографировала объявление, как можно более скрытно, чтобы никто не видел.

Выйдя из автобуса, всю оставшуюся дорогу до дома она борется со своими мыслями. Она пытается убедить себя в том, что это всего лишь фотография, что она не собирается никому звонить. Но что-то нашёптывает ей, что это — единственный шанс.

Дойдя до порога дома, Соня ещё раз взглянула на фотографию. Объявление исполнено в тёмных тонах, на фоне тлеющих углей… Такое… Многообещающее.

Она открыла дверь и оказалась в доме и включила в коридоре свет.

Стены выкрашены в бежевые тона, а пол покрыт светлым ламинатом. В прихожей стоит большое зеркало в резной деревянной раме и комод с несколькими ящиками.

Девушка сняла куртку и повесила на крючок. Она прошла в гостиную и включила свет. В ней стоит мягкий диван, два кресла и журнальный столик. На одной из стен висит большой телевизор, а на другой — картина с изображением морского пейзажа.

Соня усаживается на диван и некоторое время молча смотрит на фотографию. Стыдно. Ей очень стыдно за то, что она собирается сделать.

И только она собирается от рассматривания фото перейти к звонку, как за спиной раздаётся девичий голос:

— И ты в это веришь?

Душа Сони ушла в пятки. Вздрогнув всем телом, она тут же выключает экран телефона и смотрит за спину. А там, облокотившись плечами о спинку дивана, заглядывая Соне через плечо в телефон, стоит девушка двадцати четырёх лет. В тёмной пижаме выглядит простой и скучной, чертовски себе на уме, с кружкой чая в руке.

— Н-нет! — возразила Соня, — Эмм… Просто… интересно стало…

— Ммм? — приподняла брови девушка, — То есть, поверила?

— Нет…

— Тогда чего сфотографировала? Не стыдись, можешь рассказать всё сестрёнке.

Но Соне было нечего сказать в оправдание.

Сестра вздохнула:

— Надеешься своего парня так найти?

Соня поджала губы и отвела взгляд. Сестра выпрямилась, похрустела спиной и шеей, чайная ложка в кружке ударилась со звенящим звуком. После сказала:

— Совсем дура? Деньги просрать захотелось?

— …

Сестра отпила чай из кружки и добавила:

— Я понимаю, что ты переживаешь, но это пустая трата времени и денег.

— Ну… а вдруг…

— Эта уёбище просто разводит таких, как ты, — продолжила говорить она, одновременно подходя к одному из кресел, — Она пользуется чужим горем. Будет говорить туманными фразами говно, выкачает бабло, а ты так и будешь верить.

После она села и принялась молчать. При этом достала из кружки чайную ложку, начала вертеть и облизывать. После пить с её помощью чай. Под конец положила ложку обратно в кружку:

— Не будь одной из этих долбаёбов, верящих во всякую чушь.

— Эмм… Я всё ещё верю в Бога.

— Я не буду комментировать эту хуйню.

— Пфф…

Соня посмеялась. Её сестра, несмотря на постоянное сквернословие, кажется ей довольно милой и очень заботливой. Да даже этот двухэтажный дом, в котором они вдвоём живут, принадлежит на самом деле ей.

— Ладно, — вздохнула Соня, улыбаясь, — Ты права. Не буду звонить.

Тут же девушка удаляет фотографию.

— Вот и правильно, — закивала сестра, — Каждое моё изречение — высококонцентрированная База. Основа, нахуй. Фундамент, блядь. Зрители мне постоянно это говорят.

— Признайся честно, иногда ты материшься просто чтобы сматериться?

— Мат доставляет очень приятные чувства языку.

Тут сестра глянула на время и после поставила на столик кружку:

— У меня ща стрим начнётся. Я пошла.

— Да, — кивнула Соня, — Я помою.

И когда сестра уже почти покинула комнату, она обернулась и спросила:

— Не против, если я расскажу сейчас произошедшее на стриме?

— Нет. — покачав головой.

И сестра ушла.

Соня, как и обещала, помыла кружку, выключила свет и пошла в свою комнату на втором этаже. Из комнаты напротив разносится голос сестры, приветствующий всех зрителей трансляции. На уровне глаз на белой двери висит табличка с нарисованной «чиби» горничной, которая кла́няется, прося не беспокоить.

Девушка зашла в свою комнату и огляделась. На полках стоят разные книги: от романов до «гайдов» по медитации. На столе собственный, весьма мощный, компьютер, который купила ей сестра на день рождения, большая кровать.

Хоть сестра и весьма богата, Соня не хочет прям совсем садиться ей на шею, а потому деньги на свои нужды предпочитает зарабатывать сама. Хотя недавно она сделала из этого правила исключение, прося у сестры немного денежек на телефон Игорю, да только вот она сразу отказала со словами: «Совсем дура? Купи ему носки».

Сестре её парень почему-то совсем не нравится. Изначально она, вроде, даже положительно относилась к возможности появления у неё парня, а как только увидела фотографию Сони и Игоря вместе, так сразу же «переобулась».

А врать Соня сестре не собирается. Потому у Анвила решила денег попросить.

Соня села за компьютер и включила на нём стрим с вечно пишущей что-то девочкой и её рыжим котом на подоконнике. Из колонок льётся успокаивающая её музыка. Однако сейчас она не работает. Короткий разговор с сестрой немного успокоил Соню, но ненадолго.

Она не может просто взять и забыть его.

Дева спустилась с божественных чертогов. Стояла она на возвышающихся до небес горах со скипетром в шуйце, что, как пламя преисподней, извергает ненависть и смерть

Её глаза — две черные дыры, чей злой свет пожирает всё сущее вокруг. Черно-жёлтые волосы весят в воздухе, испуская клубы дыма. Её одежда исполнена из символов смерти и адского огня.

А пред ней раскинулся удивительно прекрасный вид: белоснежные вершины гор, кружащиеся в бело-золотом вихре облака, а за ними солнце. Внизу, у самого горизонта — цветущие поля, луга.

Она пошла вперёд. И всё живое, хоть и не видело её, бежало в страхе прочь.

Мгновение — и оказалась она в городе людском.

Человеку снился странный… сон… Будто стоит она в пустых коридорах разрушенного дома и в их полутьме видит приближающихся к ней с двух сторон персон. Они были сгорблены и одеты в жалкое тряпьё. Шаги их походили на потуги волочащихся по земле трупов. Но, увидев человека, они прекратили своё жалкое движения и замерли на месте… И тут же сорвались вперёд.

Девушка попыталась убежать, но они схватить её успели, начав затаскивать в нутро разваливающегося дома. В помещение без окон, где пол покрыт толстым слоем пыли и, местами, битым кирпичом.

Её одежда разрывалась и сползала с тела, открывая тощий торс и не защищая лоно. Два покойника тянулись к её груди и дёснам, а третий, недавно появившийся, обнюхивал живот.

Девушка отбивалась, но ничего не получалось, а крик чем-то подавлялся.

Проходит время, а лоно наполняется семенем мужским, и новый покойник начинает свой неспешный и мучительный для девушки процесс.

Проходит время, но жертва лишь измученно смотрит в потолок.

Проходит время и на её покрытый семенем живот кидается смеющимся покойником кирпич.

Проходит время, и жертва находит выход из этого кошмара. Она берёт острый осколок кирпича и протыкает глаз достигшему кульминации покойнику.

Жертва готовится к гибели своей, но покойники игнорируют вольности её. Значит, можно продолжать.

Девушка пробудилась ото сна. Стояла она обнажённой в комнате большой. На полу символы начертаны, а перед глазами надписи…