Кодекс Ассасина Том 2: Министерство магии

Глава 2

— У меня в руках истинное завещание господина Александра Алмазова — сказала девушка только что зашедшая в зал.

— Истинное завещание господина Алмазова старшего? — переспросил с большим удивлением старик управляющий, чуть прищурив свои и без того узкие глаза. Он явно не ожидал такого поворота событий.

— Милая, боюсь, вы тут ошибаетесь. Я держу его в своих собственных надежных руках прямо сейчас прямо сейчас. А вот что у вас за бумажка, большой-большой вопрос.

— Ошибаюсь? — девушка, стоявшая напротив, даже не дрогнула. — Это документ Александра Алмазова. Подлинник. Он вручил мне его незадолго до своей кончины. А вот что у вас в руках, как раз таки и есть самый большой вопрос!

Брат с сестрой, сидевшие по обе стороны стола, тут же вспыхнули.

— Да это чушь! — вскрикнула сестра, резко поставив чашку. — Настоящее завещание у нас, и всё уже решено! Да Демид даже на похоронах отца не был со своей этой академией!

— Верно, — поддержал брат, нахмурившись. — Это какая-то дешёвая подделка, мы всё проверяли. Что за спектакль?

— Проверяли? — я наклонился вперёд, в упор глядя на них. — Ну давайте проверим ещё раз. Прямо сейчас. И не смейте мне возражать!

В воздухе повисла тишина.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил у меня управляющий.

— Всё просто, — сказал я, уже доставая оба документа. — Сравним печати. У каждого из нас в руках «настоящий» документ, так? Так вот, сейчас мы увидим, кто здесь врет, а кто говорит правду.

Я аккуратно положил оба завещания рядом, под свет настольной лампы. Пальцы скользнули по сургучу. Одно — четкое, плотное, с рельефным гербом, второе… под пальцами ощущалась грубая подделка, печать будто сделана в спешке.

— Интересно… — я усмехнулся. — У Александра Алмазова была привычка — вдавливать печать так, чтобы в центре появлялась едва заметная трещинка. Именно так было на документе с которым он отправил меня в академию. Вот она, — я указал на документ девушки. — А вот тут, — ткнул пальцем в бумагу брата и сестры, — следа нет.

— Это… это не значит… — начал брат, но голос у него предательски дрогнул.

— Значит, — перебил я жёстко. — Значит, что вы оба хотели меня обмануть.

Они переглянулись, лица побледнели.

— Сядьте, — я произнёс тихо, но так, что они моментально подчинились. — Больше никаких игр. С этого момента всё будет так, как я скажу.

В их глазах мелькнул страх. И, наконец, долгожданная тишина воцарилась в зале.

— Управляющий, зачитайте послание отца из документа, который принесла девушка! Как тебе зовут, милая? — обратился я к милой девушке.

— Софья, я работаю официанткой в кафе, в котором часто любил отведывать ваш отец. В один день он попросил меня отдать вам этот документ, если с ним что-то случится и вот я тут. Он чувствовал, что вас могут обмануть и не хотел этого допустить.

— Как же здорово, что ты пришла, дорогая Софья. Ну что же вы медлите, господин управляющий, читайте…

Старик дрожащими руками открыл бумагу

Управляющий делами поднялся с места, поправил очки на переносице и развернул пожелтевший свиток. Голос его был ровным, но в комнате чувствовалось напряжение — каждый в этой комнате ловил каждое слово.

— По воле покойного Александра Алмазова, — начал он, — главой рода назначается его законный сын — Демид Александрович Алмазов.

Брат и сестра, сидевшие напротив, переглянулись. Их лица вытянулись, будто кто-то выдернул у них почву из-под ног. Но управляющий не дал им времени на возражения и продолжил:

— В наследство переходит родовое имение и земли при нём, а также пакет ценных бумаг, приносящий небольшие дивиденды. Именно на эти выплаты и жил последние годы покойный.

Я слегка наклонил голову и скользнул взглядом по лицам «родни». Они явно ожидали другого исхода. Их губы дрожали от злости, но сказать было нечего.

— Таким образом, — подвёл итог управляющий, — отныне все права, обязанности и управление родом Алмазовых переходят к вам, господин Демид.

Я поднялся, не торопясь, чувствуя, как слова оседают в воздухе, как тяжёлый груз на плечах каждого присутствующего.

— Что ж, — произнёс я спокойно. — Значит, отныне я — глава рода. Пускай наследство и не богатое, но это наш дом и наша история. Я приму её такой, какая она есть.

Брат и сестра молча потупили взгляды, а управляющий слегка склонил голову, подтверждая: решение окончательно.

Я понимал, что все равно не останусь жить в Екатеринбурге, так как все мои мысли и будущее были связаны с Санкт- Петербургом и принял в тот момент самое правильно для меня решение.

— Ну что ж, братик и сестричка. Я принял одно важное решение. Я оставляю родовое поместье вам, в качестве вашей части завещания. Можете делать с ним, что захотите. Сам же я забираю все остальное и отправляюсь с этим в Санкт-Петербург. Это максимально выгодное для всех нас решение вопросов. Я вижу, как вы мне не рады и уж поверьте, сам не желаю больше оставаться тут и на минуту. Приготовьте мне повозку, я уезжаю.

Я видел, как они были недовольны моим решением, но это лучшее, на что они могли рассчитывать после того, как их коварный план разбился в дребезги. Видимо отец знал, каких змей он воспитал. Может и паренек живший до этого в моем теле был такой же, кто знает.

Повозку подали достаточно быстро, настолько сильно они хотели от меня поскорее избавиться. Я даже не попрощался и отправился на вокзал, по дороге заехав в банк, нужно было разобраться, что по итогу из денег я имею.

Нужно было разобраться с наследством — и в первую очередь с бумагами, что значились за отцом. По пути меня сопровождало странное чувство: с одной стороны, горечь от осознания того, что весь «родовой капитал» оказался скорее мифом, чем реальностью, с другой — твёрдое намерение выжать из этого хоть что-то.

В банке меня встретил молодой служащий, вежливый до чрезмерности.

— Господин Алмазов? Рад приветствовать вас, — сказал он, поклонившись чуть ниже, чем того требовал этикет. — Я уже ознакомился с делом вашего отца.

Мы прошли в кабинет, и он разложил передо мной аккуратные папки.

— Вот все активы, что числятся за вашим родом. По большей части это пакет облигаций и несколько старых акций. Доходы невелики, порядка пяти десяти тысяч рублей в квартал.

Я слушал, не перебивая, хотя внутри всё сжималось.

— А если я захочу всё это ликвидировать? — спросил я.

Служащий на секунду удивился, потом собрался и заговорил сухим банковским языком:

— Разумеется, вы вправе это сделать. После оформления бумаг и продажи активов итоговая сумма составит примерно пятьсот тысяч рублей.

Я кивнул, не показывая ни радости, ни разочарования. Полмиллиона — не те деньги, ради которых стоит устраивать семейные войны, но это был капитал. Пусть небольшой, но вполне достаточный, чтобы начать с нуля жизнь рода Алмазовых в моем лице в столице нашей Империи.

Подписав все бумаги о продажи бумаг в пользу предприятия, я вышел из банка с кожаной папкой, где лежало подтверждение о переводе денежных средств на мой счет.

После чего продолжил путь до вокзала в повозке. Странное чувство, меня вез тот же кучер, с которым я несколько месяцев назад отправился в академию магии. Попросил Кучера дать газу, чтобы ветер приятно обдувал моё лицо. Так сказать, прокатится с ветерком.

Мы добрались до вокзала, я дал ему тысячу рублей в качестве благодарности и отправился купить билет до Санкт-Петербурга. Ин повезло, Ближайший поезд отправился через пятнадцать минут.

В поезде на обратном пути я долго смотрел в окно, на серые поля и глухие деревни. В голове вертелась одна мысль: теперь у меня есть возможность хотя бы на время закрыть вопрос с деньгами. В Петербурге можно будет снять квартиру, спокойно обустроиться, а дальше — думать. Искать, куда вложиться, как приумножить капитал, а главное — с чего начать собственный путь.

Полмиллиона — не состояние, но достаточно, чтобы сделать первый шаг.

Санкт-Петербург встретил меня привычной смесью величия и хаоса. Дворцы соседствовали с трущобами, роскошь — с нищетой, а блеск Невского проспекта тянул к себе словно магнит. Но я приехал сюда не ради праздных прогулок.

Нужно было решать бытовые вопросы, как же я все это не очень любил. Сначала — жильё. Я снял просторную квартиру недалеко от Сенной. Не самая престижная часть города, зато удобная: рядом рынок, люди, шум, жизнь. Я не собирался отсиживаться в золотой клетке, мне нужен был доступ к самому сердцу города для удобной логистики.

Первые дни ушли на то, чтобы по нормальному обжиться. Книги, которые я купил у букинистов, посуда, минимум мебели, диван со спальным местом 2 метра на 140 сантиметров — всё это создавало иллюзию стабильности. Но я понимал: долго тянуть нельзя. Деньги утекают слишком быстро, и надо было придумать, чем заняться для стабилизации своей финансовой стороны.

Я начал думать, чем же можно заняться. Ходил по кабакам, трактирам и заведениям, где собиралась молодёжь. Наблюдал. Люди искали развлечений, и чаще всего — примитивных: выпить, покутить, поиграть в карты и на бильярде. Всё это казалось мне убогим. В клубе, который я часто посещал во Франции в прошлой жизни, всё было иначе: там люди приходили не просто за вином, они приходили за эмоцией. За историей. За образом. За внутренней гармонией с самим с собой, а тут я нигде подобного не встречал.

И тогда во мне начала зреть мысль. А что, если в этом мире — пусть и другом, пусть с боярами, традициями и старым укладом — сделать что-то похожее? Место, куда будут стремиться все: от наследников знатных фамилий до купеческих сынков, мечтающих почувствовать себя избранными в этой атмосфере.

Вечером я сидел у окна своей квартиры, смотрел на огни фонарей и думал. В руках у меня была кружка дешёвого разливного пива с рынка, но в голове рождались дорогие мысли. Я снова чувствовал то самое знакомое возбуждение: предвкушение.

Я знал — начинается новая игра. И на этот раз её ставки будут куда выше.

Я ещё не знал точно, чем сегодня займусь. Но нутро подсказывало: нужен свой угол, своё место. Нечто такое, что можно превратить в финансовую опору. Кафе, бар, клуб — всё равно. Главное, чтобы было моим и работало без сто процентного моего погружения. Цель номер один сейчас закрыть первичные потребности, а потом уже можно будет думать о чем-то более важным и глубоком, чем быт.

И вот, на одной из узких улочек центра столицы, где старые дома с облупившейся штукатуркой всё ещё держали гордую осанку, я наткнулся на неизвестное для меня заведение. Снаружи оно выглядело убого: мутные потрескавшиеся окна, облезлая вывеска без названия, на стене — разводы грязи, рядом — пара бомжей с пластиковыми стаканами. Казалось, что это место давно должно было умереть, но оно всё ещё дышало. И мне было понятно почему. У данного заведения было просто идеальное место расположения. Самый центр города, чуть в глубине, чтобы не смущал шум дорог.

Любопытство толкнуло меня внутрь и я конечно же решил зайти.

Дверь заскрипела, и сразу в нос ударил запах самого дешёвого спирта, мужицкого пота и застоявшегося дыма от самых дешевых сигарет. Внутри царила полутьма, лампы под потолком тускло мигали, будто отказывались работать и решили передохнуть. За столами сидели мужчины, все как один с красными лицами, одетые в поношенные куртки и свитера, кто-то дремал, уронив голову на свои руки, кто-то тихо спорил с товарищами по дну стакана, кто-то пил в одиночестве в темном угла и таких, на самом то деле, было большинство. У стойки бармена не было — просто стол с пятнами от пролитого алкоголя, на котором стояла пара пластиковых бутылок. Думаю в таких заведениях бармены в не самая частая часть интерьера. Они тут просто не к чему, скорее тут подошла бы какая-то тетка в фартуке, как у продливший в из ларька с офощами / фруктами.

Я огляделся и подумал: «Центр города. И вот здесь, на таком месте — такая вот помойка? Сюда ведь можно было бы самых знатных людей с большими кошельками тянуть, нормальных клиентов. Красота была бы».

Рядом со мной, шатаясь, поднялся один мужик. Лицо опухшее, глаза полузакрытые. Выглядел он очень устало. Я решил попробовать уточнить у него нужна мне информацию.

— Слушай, дружище, а кто здесь хозяин? — спросил я его.

Он осклабился и ткнул в грудь пальцем:

— А кто ж ещё? Я хозяин уже как десять лет тут рулю всем. Моё заведение, понял? Что тебе надо? Ты не похож на одного из моих посетителей!

Я прищурился, делая вид, что рассматриваю его повнимательнее. И понял: это мой шанс. Повезло, такого бедолагу я вокруг пальца обведу, как нечего делать.

— Хозяин, значит? — повторил я, с деланным уважением. — А вот интересно… давно ли ты налоги платил? Ответь-ка мне на этот вопрос, сударь.

Он на секунду завис, а потом рассмеялся сиплым смехом:

— Какие ещё нахрен налоги? Ты что, шутник что ли? Ха-ха-ха!

И тут внутри меня всё сложилось.

— Шутник? — Я сделал голос сухим, строгим, будто привык отдавать распоряжения. — Я вот как раз таки из налоговой инспекции.

Тишина повисла сразу. Даже пара алкашей за соседним столом обернулись и стали следить за развитием нашего диалога. Я сделал шаг ближе, в упор глядя на этого пьянчугу «хозяина».

— Ты думаешь, мы не знаем, что твоё заведение существует? Десять лет ты здесь гниёшь, а в отчётах — пустота. Десять лет. Ни одной декларации, ни одного платежа.

Его улыбка сползла. Глаза забегали, руки очень сильно задрожали. Он хотел что-то возразить, но слов не нашлось. Я добил:

— Долг за десять лет, штрафы, пени… Сумма огромная. За такие дела сажают в тюрьму, и никак иначе.

Он захрипел:

— Да ты… да я… я ж ничего…

Я наклонился ближе:

— Есть вариант. Заведение у тебя забирают. Но, как жест доброй воли, мы не возбуждаем против тебя уголовное дело. Ты уходишь по-тихому, и никто не садится. Понял? Только бумажку одну напишешь, что претензий не имеешь и переоформляешь под меня помещение.

Мужик замолчал. Лицо его побелело. Видно было — он ломается. Вся его уверенность, вся бравада растворились, как дым на ветру. Остался лишь страх.

— Так нельзя… — пробормотал он. — Моё это… моё…что же я буду делать?..

— Моё, твоё… — Я пожал плечами. — Ты хочешь, чтобы завтра сюда пришла полиция? Чтобы тебя увели прямо отсюда, а заведение опечатали? Как ранишь уже точно не будет! И только тебе решать, что мы будет делать!

Он затряс головой.

— Не… не хочу…

— Тогда подпиши бумагу. — Я достал из сумки чистый лист бумаги, что носил для заметок, и положил прямо перед ним на стол. — Отказ от прав. Добровольно. Давай пиши!

Рука у него дрожала так, что буквы выходили кривыми. Но он подписал. Как будто бы у него был выбор. Это получилось даже проще, чем я мог подумать. Он даже не спросил у меня никаких документов, удостоверения. НИ-ЧЕ-ГО! Вот же до чего людей алкоголь доводит, что верят во всякую чушь.

Когда я забрал лист, внутри меня всё перевернулось. Вот оно. Я почувствовал, что сделал первый верный шаг. У меня теперь было место. Гнилое, пропитанное дешевым спиртом и отчаянием, но место. Осталось немного подкрутить и первая часть моего плана будет готова.

Я закрыл заведение тем же вечером. Захлопнул дверь, повесил амбарный замок и пустил слух среди местных алкашей, что заведение закрыто навсегда. Одна из важных первоочередных задач это отучить сюда ходить всяких оборванцев. А сам стоял напротив и смотрел на здание, в котором ещё утром властвовали пьянчуги за порцией алкоголя, как зомби.

— Теперь это все только моё, — сказал я вслух.

И впервые за долгое время поверил, что могу начать всё заново и у меня точно все получится.