Метод Макаренко

Глава 11

Частный сектор Новочепецка.

Дом Ларина.

— Как дела со школой?

Виталий Ларин стоял у панорамного окна и рассматривал свои владения, потягивая виски. Закатные лучи солнца золотили макушки деревьев.

Он обернулся и посмотрел на разметавшуюся на простынях девушку.

— Со школой всё хорошо, — ответила она и соблазнительно изогнулась, потягиваясь, как кошка. — Всё идёт по нашему с тобой плану.

— Подробнее, — сухо бросил Ларин и прошёл к бару, чтобы обновить бокал.

Девушка надула губки и недовольно зыркнула на своего любовника. Ей не нравился его приказной тон. Но пока следовало терпеть. Рано ещё выпускать свои коготки. Ещё немного нужно побыть ласковой кисой. А вот потом…

Девушка встала и нагая прошлёпала к бару, соблазнительно виляя бёдрами. Она знала, как он реагирует на её тело, и бесстыдно этим пользовалась. Налив себе ликёр, девушка пренебрежительно усмехнулась.

— Этот идиот повёлся. Он с блеском справится и закопает эту школу в рекордно короткие сроки.

— Ты уверена? — Ларин повернул голову и скользнул по ней взглядом.

— Уверена. Мне нет равных в том, что касается мужчин, и уж с ними я не промахиваюсь. Я к нему давно присматриваюсь. Рохля, с раздутым чувством собственной важности. Болван, который без команды мамочки и шагу ступить не смеет. Главное, чтобы эта старая стерва не помешала нам.

— Не помешает, — изогнул краешек губ Ларин в холодной полуулыбке. — Она у меня на поводке. После мужа и старшего сына она над младшеньким трясётся и не посмеет пикнуть.

Девушка хмыкнула и будто бы случайно пролила тонкую струйку ликёра. Белёсая жидкость медленно поползла вниз по груди, оставляя влажную дорожку. Ларин умолк, провожая жадным взглядом капельки ликёра.

Пока он пялился на её грудь, девушка внимательно следила за его взглядом, и на её лице расцветала самодовольная улыбка. Он у неё в кулаке, однозначно.

Хотя совсем недавно она ненадолго подумала, что сдала позиции, когда первый раз облажалась со школой. Её могли закрыть уже в этом году, но какой-то анонимный идиот пожертвовал школе крупную сумму денег на ремонт, и закрытие отложили на год.

— А как дела у Глеба?

Девушка вздрогнула от вопроса и вернулась в реальность. Чёрт, снова она дала волю эмоциям и слишком явно продемонстрировала их. А Ларин, конечно же, заметил их. Его взгляд снова изменился. Опять сосредоточился на делах. Нужно снова отвлечь его.

Она зло вытерла уже бесполезную полоску ликёра, пока он не видит, и тоже перешла на деловой тон.

— С ним я ещё работаю. Мальчик не такой уж идиот, каким ты его считаешь.

— Знаю, — скупо бросил он и вновь подошёл к окну. — Поэтому и поручил его тебе. Уж с этим ты должна справиться.

Снисходительный тон любовника больно царапнул её эго, и она зло уставилась на спину Ларина. Мудак!

Выдохнув, она тряхнула головой и натянула глуповатую, но очаровательную и милую улыбку.

— Справлюсь, — мурлыкнула она и подошла к нему со спины. — К тому же это очень приятное поручение.

Она обняла его и прижалась горячей щекой к его спине. Её руки медленно заскользили по его груди и прессу.

— Очень, — выдохнула она и слегка сжала в руках то, чем он гордился не меньше, чем своим карманным городком. Услышав учащённое дыхание любовника, она отдёрнула руку и резко отстранилась. — Кстати, наша придумка с жалобой от родителей сыграла.

Девушка махнула шевелюрой и игривой походкой вернулась к бару. Приняв позу, которую репетировала перед зеркалом не один десяток часов, девушка потянулась за бутылкой, прекрасно осознавая, как сейчас выглядит и какой эффект производит на мужчину.

— Они приедут? — севшим от возбуждения голосом поинтересовался Ларин.

Девушка развернулась лицом к нему и пригубила напиток, выдерживая паузу. Он это терпеть не мог. Паузы. Ларин обожал, когда получает всё здесь и сейчас. Поэтому она не могла отказать себе в удовольствии поиграть на его нервишках хотя бы так.

— Угу, — ответила девушка и остановила свой взгляд ниже пояса мужчины. — Со дня на день, из Москвы. Среди них будет… — она кокетливо стрельнула глазками, — мой давний знакомый. Назовём это так. Я смогу убедить его сделать правильный выбор.

Ларин расплылся в довольной улыбке, глаза азартно блеснули, и он с некоторой долей восхищения покачал головой.

— Какая же ты сука, Леночка.

Девушка запрокинула голову и звонко рассмеялась.

— Этим тебе и нравлюсь.

Она поставила стакан на мраморный столик и прошла к кровати. Сев, призывно посмотрела на Ларина. Но он снова отвернулся к окну.

Раздражённо сдув прядь волос, она начала размышлять, что бы ещё этакого придумать, но Ларин оборвал ход её мыслей.

— А мне обязательно тащиться на этот открытый урок в понедельник? — поскучневшим голосом спросил он. — Я обещал Рите свозить её в Большой театр. Она мне этой поездкой всю плешь уже выела.

Теперь настала её очередь поскучнеть. Она терпеть не могла разговоры о его жене. Терпение, только терпение. Закончат со школой, и всё.

— Нет, — буркнула она. — Можешь не приходить. Урок вообще можно отменить или перенести. Придумаем, что-нибудь. С предстоящей проверкой эти открытые уроки уже не так важны, как раньше.

— Хорошо. Придумывай. Я не приеду. И Лена, нам нельзя упустить этот проект. На кону большие деньги. Очень большие.

— Да знаю я, — девушка растеряла всё своё игривое настроение. Разговоры о работе её уже порядком утомили, а упоминание жены — добило. Если Ларин терпеть не мог паузы, то она терпеть не могла быть вторым номером.

Она снова ушла в свои мысли, и эмоции ярко проступили на её лице. Поэтому она не заметила довольный, предвкушающий оскал своего любовника. Ларин, конечно же, заметил. Он вообще только этого и ждал. Это его возбуждало в ней больше всего.

Ему нравилась игра маленькой девочки, которая решила, что сможет нагнуть того, кто нагнул девяностые.

Это выделяло её на фоне других охотниц за его деньгами. Те просто раздвигали ноги, просили айфоны и всякие побрякушки, расплачиваясь овечьей покорностью и своим телом. Неудивительно, что они быстро ему наскучили.

А вот эта хитрозадая училка — совсем другое дело. Даже жаль немного будет от неё избавляться, когда она доиграет свою роль до конца. Он усмехнулся и пошёл к кровати.

Время разговоров прошло, он проголодался.

Новочепецк.

Квартира Истоминых.

Ну и накидались же мы вчера. Я еле оторвал голову от подушки. Вот ещё один сюрприз от моего нового тела — похмелье. Раньше я таким не страдал. А вот сейчас шатался по квартире, как привидение.

— Доброе утро, — с ехидцей в голосе поздоровалась Зоя Валентиновна. — Есть будешь?

К горлу подкатил ком, и я с трудом удержался от забега к унитазу.

— Нет, благодарю. Позже, — ответил я и присел на стул, стараясь лишний раз не шевелить головой.

Мать вздохнула и сжалилась. Передо мной на столе нарисовались рассол, аптечка, а затем и чашка с бульоном.

— Скорая помощь, — пояснила мать с улыбкой, глядя на то, как я тянусь к рассолу.

Припав к чашке губами, я начал жадно пить, и в жизнь буквально с каждой каплей возвращались краски.

— Поздравляю, Егор. Ты впервые напился.

Я удивлённо посмотрел на мать. Как впервые? Чем мой предшественник занимался в юности? А в студенческие годы? Он вообще жил? И тут же в голове родилась другая мысль: а с женщинами был хоть?

Наверное, все эти мысли живо проступили на моём лице, потому что мать рассмеялась. Чисто, звонко, от души как девчонка. Этот звук настолько не соответствовал её образу, что я даже усомнился, слышу ли его на самом деле.

Из комнаты послышался глухой стон.

— О, начальство твоё очнулось, — хмыкнув, сказала мать и выложила на стол второй комплект скорой помощи.

Я встал и, пошатываясь, побрёл за Игорем. Когда я вошёл в комнату, то застал его сидящим на кровати и тупо пялящимся на расстеленную на полу импровизированную кровать.

— Егор Викторович, — сипло проговорил он и прочистил горло. — А почему я тут.

— Ну, во-первых, мы вчера на ты перешли. А, во-вторых, после всего того, что между нами было, я не мог оставить тебя одного, — пошутил я.

— А что было? — испугался Игорь.

— Много, очень много алкоголя, господин директор.

— Бли-ин, ничего не помню, — схватился за голову брат обеими руками и скрючился.

— Ничего, возможно, оно и к лучшему. Пойдём на кухню, лечиться будем. А потом подумаем, как жену твою возвращать будем.

— Я и про жену рассказал? — ужаснулся Игорь.

— Угу, — подтвердил я. — С неё и начал. Пойдём, пойдём. А то мне и так хреново, а твой вид делает моей голове больнее.

С Игорем мы просидели, считай, до вечера. А потом решили, что он останется ещё на один день. Всё равно ему идти некуда. А так он мне хоть с подготовкой к открытому уроку помог.

Про детский бунт я ему рассказал. Он, как услышал, так корвалол затребовал, но я его успокоил, заверив, что всё нормально будет.

А вообще, впечатлительный у меня брат вырос. Он и в детстве был мягче, чем я. Но с возрастом это как-то усугубилось. Но радовало одно: Игорь без гнили.

Были у меня такие подозрения, врать не буду. Но за эти дни я убедился, что он искренне переживает о школе. И даже часть своих сбережений летом на ремонт школы отдал. Он рассказал, что её собирались закрыть из-за плохого состояния. Но кто-то пожертвовал приличную сумму денег, и школа была спасена.

И даже с пожертвованием нужной суммы не хватило. Вот он и решил своё вложить, за что его жена и пилила всё это время. Они на дачу копили, а он на школу потратил. В общем, брат у меня молодец, но мужика в нём будить всё же надо.

— Ваш тыквенный латте, — улыбнулась мне конопатая девчушка и протянула красивый стаканчик с логотипом заведения.

— Спасибо, красотуля, — поблагодарил я девушку и с сомнением уставился на стакан в своих руках. — Игорь, а это точно классное пойло?

В воскресенье вечером мы решили пройтись по городу, а когда брат узнал, что я не пробовал их новомодный кофе с разными добавками, то аж подпрыгнул на месте и потащил меня пробовать. Начать решили вот с этого, мол, тренд это. Последний писк моды. И в Москве все такое пьют. Ну, я решил попробовать.

— Угу, — ответил Игорь и отпил из своего стакана. — Вещь!

Я с опаской для начала понюхал этот кофе модный. Вроде ничего так. Хотя кофе с тыквой даже звучит сомнительно. Сделал глоток и…

— Ну и гадость этот ваш тыквенный латте, — вынес я свой вердикт. — Почему нельзя пить обычный, человеческий кофе? Что за извращения.

— Ничего ты не знаешь, Егор Викторович, — обиженно засопел Игорь. — Хороший и вкусный кофе. Ну хочешь, давай вернёмся и возьмём лавандовый раф.

— Э, не, — я выставил ладонь вперёд. — Давай притормозим и будем с модой знакомиться дозированно.

— Как скажешь, — согласился брат, и мы свернули на улицу, которая вела к моему дому. — Как ощущения перед открытым уроком?

Я пожал плечами.

— Да нормальные. Хорошо всё будет, чего переживать?

— Ну не знаю, — вздохнул Игорь. — Мне вот что-то боязно.

— Не ссы в компот — там повар ноги моет, — беззаботно отмахнулся я. При этих словах Игорь споткнулся и остановился. Я недоумённо посмотрел на него. — Ты чего?

— Так мой старший брат всегда говорил, — пояснил он.

— А-а, — протянул я, и дальше мы пошли молча.

Но практически у самого дома Игорь вновь заговорил:

— Знаешь, Егор… Но ты только не смейся.

— Ладно, не буду, — улыбнулся я. Эту фразу Игорь постоянно повторял в детстве. Да и не в детстве тоже.

— Нет, ты пообещай.

Я рассмеялся, а Игорь надулся. Во-во. Это тоже у нас было постоянно.

— Хорошо, обещаю, — проговорил я.

— Ты мне очень брата напоминаешь, — серьёзно проговорил Игорь. — Не внешне, конечно. Внешне ты хиляк в сравнении с ним.

— Ну спасибо, — буркнул я.

— Извини, — без раскаяния в голосе проговорил брат. — Но, как есть. Так вот, вы очень похожи с ним характером. Я как будто в юность вернулся, пока общался с тобой в эти дни.

— Брата твоего не знал, сказать ничего не могу.

— Да это понятно, — отмахнулся Игорь. — Я ж не говорю, что ты — это он. Ты всё же до него не дотягиваешь.

Вот это новость! Я удивлённо посмотрел на него.

— Чем же?

— Саша он был, — Игорь поднял глаза к небу, подыскивая подходящие слова. — Кремень такой, суровый. Понимаешь?

— Ага. А я, значит, не суровый?

— Я не это хотел сказать. Вот взять, к примеру, школу. Саша бы ни в жизнь не стал возиться с детьми. У нас же вся семья — педагоги. Кроме Саши. Он в милиции работал. Мать, конечно, пыталась его на педагогическую стезю склонить, а он ни в какую. Мол, нет, мама, я Родине служить буду. Вот таким был мой старший брат, — с гордостью в голосе закончил Игорь свой рассказ. А потом добавил: — Мне бы хоть половину его силы воли и смелости…

Я тоже посмотрел на небо. Тот разговор с матерью я хорошо помню. Когда полностью вспомнил свою прошлую жизнь, вспомнил и этот эпизод. И своё обещание матери.

Разговор тот состоялся после моего очередного ранения. За два года до моей смерти. Мы тогда с Мишей только начали гоняться за Художником и его бандой. Вот тогда мать в больнице и взяла с меня обещание. Мол, если у меня появится шанс изменить свою жизнь и выбрать другую профессию, то я должен буду воспользоваться им.

А обещания я держу. Всегда.

Поэтому и школа.

— Ну, — выдохнул Игорь, — ни пуха, ни пера.

— К чёрту, — ответил я.

Что-то он волнуется больше меня. Хотя я вообще не волнуюсь. Сегодня даже к уроку готов, как все нормальные учителя, а не как обычно. Что может пойти не так?

Я вошёл в класс и увидел пустые парты.

— Не понял, — буркнул я и посмотрел который час. Класс уже должен был сидеть на своих местах и ждать меня. У нас что, бунт продолжается?

Решил пойти коротким путём и спросить у Толика, не видел ли он мою пропажу. Пока спускался на первый этаж, успел разнять драку карапузов. Пятеро то ли первоклашек, то ли второклашек, обступили кружочком дерущихся на полу таких же мелких, как они.

Один сидел сверху на другом и с упоением лупил второго большим пластмассовым карандашом по голове.

— А ну, мелочь, разлипли, — прикрикнул я на них.

Детвора поумерила свой боевой пыл и шустро бросилась врассыпную, а вот я обзавёлся трофеем — внушительных размеров карандашом. Где они его только нарыть умудрились…

— Привет, — поздоровался я с Толиком, когда подошёл к нему. — Ты же с утра здесь?

— С утра, — ответил он. — Привет.

— Девятый Б видел?

Толик задумался и кивнул.

— Видел. Они вышли на урок вместе с новеньким.

Я задумчиво почесал затылок трофейным карандашом.

— С Глебом Витальевичем? — уточнил я.

— С ним, — согласно кивнул Толик. — У них урок на улице.

— Благодарю.

Сейчас я им покажу буллинг и абьюзивные отношения. Запихаю этот карандаш по самую душу.

Выйдя из школы, остановился на крыльце и стал крутить головой по сторонам в поисках моих детей. Но их нигде не было видно.

Решил обойти школу по кругу. Может, они на стадион пошли. Хотя не пойму зачем им на английском стадион.

Оказалось, что так оно и есть. Только сидели они не на самом стадионе, а в небольшом садике, который прилегал к школе.

Сидели они странно, в позах лотоса. Помнится, это так называется. И на небо пялились.

Перехватив карандаш поудобнее, я пошёл карать этих засранцев.

— Почему не на уроке? — с ходу рыкнул я, остановившись возле раскидистого дерева.

Ответил мне Глеб. Он приоткрыл один глаз и с блаженной улыбкой ответил:

— И вам здравствуйте, Егор Викторович. А они уже на уроке.

— Не понял. У них сейчас должен быть открытый урок по литературе. Со мной.

— Отмена, — беззаботно пожал плечами Глеб. — Все вопросы к руководству. А у меня урок, и сегодня мы изучаем английскую поэзию на лоне её…

— Чего? — непонимающе скривился Лебедев.

— Природы, — ответил ему Глеб.

— А.

Я обвёл взглядом притихший класс. Дети смотрели то на меня, то на Глеба и с любопытством ждали развития событий.

— В душном воздухе молчанье, — начал декламировать Глеб, мечтательно глядя на дерево. — Как предчувствие грозы, Жарче роз благоуханье, Звонче голос стрекозы…

Я скрестил руки на груди и с сомнением слушал выбранные в качестве примера вирши. Мы так тоже умеем, Глебушка.

— Дева, дева, что волнует Дымку персей молодых? — перебил его я. — Что мутится, что тоскует Влажный блеск очей твоих?.. Что, бледнея, замирает Пламя девственных ланит? Что так грудь твою спирает И уста твои палит?..

Закончив, я посмотрел на класс и продолжил:

— Тютчев написал это стихотворение своей возлюбленной Елене Денисьевой, которая была младше его на двадцать три года и являлась лучшей подругой его дочери, — я остановился и перевёл взгляд на Глеба. — Такие стихи вы детям читаете на лоне… её, коллега?

— Это что же получается, — встряла в наш разговор ученица с яркими, розовыми волосами. — Тютчев замутил с подругой дочки? Красава старик! — рассмеялась она.

Глеб набрал в рот воздуха, чтобы ответить ей, но за нашими спинами послышались отрывистые хлопки. Мы с Глебом обернулись и увидели низенького мужчину с папкой подмышкой. Это он стоял и аплодировал нам.

— Очень любопытная методика преподавания у вас, молодые люди, — гнусаво похвалил он нас. Мы с Глебом переглянулись. — Смею заверить, в Москве оценят ваш инновационный подход.