Метод Макаренко

Глава 10

— Вадик? — прекратив всхлипывать, вскинула голову женщина и немного растерянно посмотрела на меня. — А он в школе.

— Понятно, — пробормотал я, раздумывая, что же делать дальше.

Моей цели дома не оказалось. Зато вскрылась другая проблема, и по-хорошему её нужно решить. Понимаю, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут, но обстановка в семье напрямую влияет на обучение. А мне нужно, чтобы пацан ходил в школу.

— А что, — запереживала женщина, — у Вадика проблемы?

— Пока нет проблем, — качнул я головой и присел на табурет, стоявший возле стола. — В школе сегодня не было.

Женщина всхлипнула и испуганно покосилась на мужа. Она предприняла попытку подползти к нему, но на полпути остановилась и отпрянула.

— Вы только Васе не говорите, пожалуйста, — с мольбой в голосе проговорила она. — Он очень строгий отец. А Вадик шебутной мальчик…

Я посмотрел на женщину долгим, немигающим взглядом. Зашуганная, забитая. Не старая ещё, но выглядит гораздо старше своих лет. Руки огрубевшие, наверняка работа физического характера. Следов возлияний тоже нет. Не похожа на праздную фифу.

Перевёл взгляд на её мужа.

— Не скажу. Но мне нужно поговорить с вашим мужем. Как педагог с родителем.

Женщина всмотрелась в моё лицо. Не знаю, что она там увидела, но мать Вадима вздрогнула и отшатнулась.

— Вася хороший отец и муж, — зачем-то начала объяснять она. — Просто сейчас небольшие жизненные неурядицы.

— Конечно, хороший. Кто же спорит? — Хмыкнул я. — Вы не переживайте. Погуляйте пока, а мы побеседуем. Всё с вашим Васей в порядке будет. Вы посмотрите на меня и посмотрите на него. Вон он какой здоровяк.

Женщина недоверчиво посмотрела на меня, затем на мужа. Несколько мгновений в её взгляде читались борьба и сомнение. Но, в конце концов, она сделала ставку на мужа.

— Хорошо, — согласилась она, вставая. — Я тогда в магазин схожу пока. Продукты закончились.

— Сходите, сходите.

Я подождал, пока она приведёт себя в порядок и переоденется. А, когда за ней закрылась дверь, встал и закрыл на верхний замок дверь, чтобы её нельзя было открыть ключом снаружи. Вернулся на кухню и уставился на Васю.

— Ну и что с тобой делать, боров? — пробормотал я, глядя на бессознательную тушу. Мужика природа наградила отличными физическими данными, только он их благополучно просрал, пристрастившись к вредным привычкам. — Вот что мы сделаем… Воспитывать тебя будем и учить уму-разуму. Учитель я или где.

Прикинул свои шансы на успех, если попытаюсь поднять его и усадить на стул. Получились околонулевые. Этот Эверест мне не покорить. Значит, зайдём с другой стороны.

Прошёлся по квартире в поисках чего-то, чем можно было связать хотя бы руки. Нужно обездвижить этого медведя на время. Пока бродил по комнатам, нашёл несколько ремней. А с балкона прихватил небольшую брызгалку для цветов.

Связав Васю по рукам и ногам, наполнил брызгалку холодной водой, зажёг газ на плите и взял в руки небольшой ножик для овощей. Повертел его в руках и вернул на место. Вместо него взял побольше. Так выглядит внушительнее.

Закончив приготовления, сел на табуретку и ещё раз осмотрел дело рук своих. В принципе, обстановка выглядит довольно зловеще. Могло быть и лучше, но, как есть.

Схватил брызгалку и попшикал на лицо Васи. Он что-то нечленораздельно промычал, но в себя не пришёл. Я вздохнул и повторил процедуру побудки ещё несколько раз, пока не добился положительного результата.

Мужик открыл глаза и обвёл кухню мутным взглядом. Посмотрел сначала на плиту, затем на меня, а потом и на нож в моих руках. Сглотнул и хрипло спросил:

— Ты кто?

— Учитель, — ответил я, подкидывая нож в руке. — Знаешь такого?

Мужик часто-часто замотал головой.

— А зря. Такое знать надо.

Мужик поёрзал на полу и попытался освободить руки, но вязал я надёжно.

— Какой Учитель? — настороженно поинтересовался мужик.

— Классный, — я наставил на мужика нож. — А твоё поведение мешает моей работе. Сечёшь?

Мужик сначала снова мотнул головой, потом кивнул. В его глазах замелькала работа мысли. Не знаю, до чего он там додумался, но, наконец, во взгляде вспыхнула догадка, и он зачастил:

— Если ты… то есть вы от Азамата, то долг я скоро погашу. Жене зарплату задерживают, но вот-вот обещают.

Я нахмурился. Какой ещё на фиг долг? Но виду не подал. Пусть пугает сам себя. Вместо этого я неопределённо хмыкнул и снова подкинул нож, который чуть не вылетел из моих рук. Всё-таки рефлексы у этого тела ни к чёрту. Пришлось резко нагнуться, чтобы словить.

Но это возымело неожиданный эффект. Мужик зажмурился и заблажил:

— Я заплачу, заплачу! Завтра заплачу. Нет, сегодня. Сейчас! Деньги у меня есть. Там, в комнате под телевизором. Забирайте!

Я даже по первой немного растерялся, глядя на этого здоровяка, который лежал передо мной на полу и трясся как осиновый лист. Жалкое зрелище. Герой против женщин и детей, а как чуть прижало, так расклеился. Тьфу.

Вот смотрю на него, а вспоминается мне другой Вася. Сын Мишани. Даже у того мелкого пацана и то храбрости больше было. Но я отвлёкся.

Не знаю, кто такой этот Азамат и чем промышляет, но его репутация мне сейчас на руку. Раз мужик принял меня за его помощника, сыграю на этом.

— Тихо! — гаркнул я, и мужик мигом захлопнул варежку. — Значит так, слушай внимательно и не перебивай. Усёк?

Мужик кивнул. Я продолжил:

— Деньги твои мне не нужны. Они не мои, а я не курьер. Так что пойдёшь и закроешь долг сам. И без глупостей, — я снова наставил на него нож.

— Понял, без глупостей, — просипел Вася.

Я встал и прошёл по кухне, краем глаза поглядывая на мужика. Тот внимательно следил за моим передвижением. Я остановился и посмотрел ему в глаза.

— Бабу твою видел.

Глаза Васи на миг расширились от удивления, а затем он решительно сдвинул брови. Ну вот, хоть какая-то мужская реакция.

— Она здесь ни при чём, — твёрдо заявил он.

— Бьёшь?

— Это здесь при чём? — возмутился мужик. Я же не ответил. Просто стоял и смотрел на него, ожидая ответа. — Ну бывает иногда.

— Видишь ли, Вася, — я подошёл к плите, прибавил газ и погрузил лезвие ножа в огонь. — Не люблю, когда бьют женщин и детей. Пунктик у меня такой. Понимаешь?

Вытащил нож и присел на корточки возле лежащего мужика.

— Не по-пацански это, — на моём лице появился кровожадный оскал, когда я поднёс раскалённое лезвие к лицу.

Вася заскулил и попытался отползти и от меня, и от ножа подальше, но упёрся в ножки стола.

— Не буду, — зашептал он. — Пальцем не трону.

Я усмехнулся и швырнул нож за спину.

— Не ссы, Вася. Жить будешь. Пока, — выделил я ударением это слово. — Скажи спасибо сыну. Не люблю оставлять детей без отцов.

Встал и отряхнул руки. Подошёл к плите и выключил её. Направляясь к выходу, я продолжил наставлять отца семейства Тарасовых:

— Но, если нарушишь слово… Ты меня понял. Понял же? — Я обернулся и посмотрел на него. Вася коротко кивнул два раза. — В общем, веди себя хорошо. Приду, проверю.

Пока я говорил, Вася в основном молчал, только испуганно водил глазами, наблюдая за мной, и временами кивал или отрицательно мотал головой. Его испуганный вид возбудил во мне любопытство. Мне стало страшно интересно, кто такой этот Азамат и почему его так боятся. Но спрашивать об этом Васю, означало бы спустить в унитаз весь достигнутый эффект.

В дверях я остановился и предупредил:

— Надеюсь, говорить, что бывает с излишне болтливыми людьми, не стоит? Ты ведь и сам это знаешь?

По правде говоря, я и не думал, что он будет болтать. Уж слишком он напуган. Но перестраховаться нужно было.

— Знаю, — простонал Вася и попытался устроиться поудобнее. Глянул на его запястья. Из-за попыток освободиться, ремни затянулись ещё туже и впились в запястья. Ну ничего, потерпит, и вскоре его освободят. — Ну тогда пока. Ты полежи пока здесь, подумай, как дальше жить будешь. А жена придёт и спасёт тебя.

Более не задерживаясь в квартире, вышел на улице. На выходе из подъезда повстречал мать Вадима, которая возвращалась домой из магазина. Улыбнувшись ей и попрощавшись, пошёл прочь, насвистывая под нос незатейливый мотивчик.

Но пока шёл, мои планы изменились. Понял, что совершенно не хочу возвращаться домой. Время не позднее, завтра выходной, а я всё равно хотел прогуляться по городу и изучить его. Почему бы не начать сегодня же? Сказано — сделано. На светофоре я свернул в другую сторону и побрёл куда глаза глядят.

Вскоре я выбрался из «старого города» и очутился в новых районах. Шёл по улицам и глазел по сторонам. Красиво, что ни говори. Изменения чувствуются буквально во всём. Мне захотелось съездить в Москву и посмотреть, как изменился мой родной город.

Но вместе с любованием красотами, пришло и другое ощущение. Чужеродно как-то всё. Вроде встречаются узнаваемые детали из моего прошлого, но всё равно чувствую себя, как иностранец на чужбине. Снова нахлынули воспоминания о друзьях и родне, которые остались там, далеко в прошлом. Даже мысль пришла рвануть одним днём к родителям в деревню.

Не знаю, что скажу им и скажу ли вообще. Но хоть увижу. Возможно, в этом и нет логики, потому что жизнь новая, я новый. А вот хочется, и всё тут. Чёт так накатило, что захотелось накатить.

Поэтому теперь я бродил по улице с определённой целью — искал бар. И нашёл. Прямо на пересечении двух улиц примостился на вид уютное заведение с яркой вывеской «Капитал» и выставленным прямо на тротуар меню.

Перебежав дорогу, вошёл внутрь. Осмотрелся. Что-то похожее на спорт бар, но с налётом советского времени. В общем, интерьер и атмосфера мне понравились, решил здесь и припарковаться.

— Любезный, — позвал бармена я, усаживаясь на высокий стул за барной стойкой. — Бокальчик светлого.

— Одну минуту, — отозвался парень и вытащил из морозилки пустой бокал.

Я с любопытством следил за его действиями. Не видел ещё такого, чтобы бокалы в морозилку засовывали. Водку и шампанское — да. Но вот с тарой мы такое не практиковали. Надо будет взять на вооружение. Идея прикольная.

Сев вполоборота, стал разглядывать зал. Людей было немного. В основном они сидели за столами, пили и ели. Пара парней неспешно гоняли шар на русском бильярде, человек пять следили за игрой. Но большинство посетителей пялились в ящик, который висел на стене.

Сейчас там транслировали хоккей. Правила я плохо знал — больше футбол любил, но мне всегда нравилось смотреть, как игроки мутузят друг друга клюшками. Есть в этом что-то адреналиновое. Вот и сейчас я ненадолго залип.

— Егор Викторович? — послышался сбоку знакомый голос.

Я отлип от телека и посмотрел на говорившего.

— Здравствуйте, Игорь Александрович. Какими судьбами?

За барной стойкой, через пару стульев от меня, сидел мой брат и потягивал какую-то разноцветную бурду через трубочку. Когда я вошёл, он сидел спиной к входу, поэтому я и не узнал его. Да и не ожидал встретить знакомых, поэтому специально и не вглядывался. Но я был рад видеть Игоря.

— Да вот, — захмелевшим голосом проговорил он. — Накатило, решил не сопротивляться. А вы?

— И я, — улыбнулся я и отпил из принесённого бокала. Пивко оказалось холодным, вкусным и живительным. То, что доктор прописал.

— Позволите? — Игорь ткнул на соседний со мной стул. Я жестом показал, мол, пожалуйста. — Бармен, повторите, будьте добры, — он ткнул пальцем на свой полупустой стакан и пересел ко мне поближе.

Игорь подпёр голову рукой и безучастно посмотрел на зал. Я смотрел на него и прямо ждал фразу: «Птичку жалко». Уж очень он мне Шурика напоминал в этот момент.

— А от меня жена ушла. Представляете? — неожиданно просветил меня Игорь и присосался к трубочке. Новость удивила меня дважды. Во-первых, сама новость, а, во-вторых, я даже не знал, что брат женат.

— Да вы что? — спросил я. — С концами?

— Да, — грустно кивнул Игорь и чуть лбом не стукнулся о барную стойку. — Сказала, что я жалкий неудачник. Собрала детей и фьють, — он махнул рукой справа налево и чуть не снёс бокал, — упорхнула к любимой тёще, то есть, к маме.

— Сочувствую, — снова сделал глоток.

Утешитель из меня хреновый, откровенно говоря. Никогда не умел подобрать нужные слова. Если была проблема, то я её решал. А вот со словами поддержки у меня было туго. Вот и сейчас я не знал, что сказать брату.

— Да нет, — Игорь пьяно икнул. — Жена права. Я жалкий. Пятый десяток разменял, а за душой ни шиша. В школе ночевать приходится. Да и школа та скоро, — он снова махнул рукой, — фьють.

Э, брат. Эка тебя развезло. Я начал прикидывать, куда уложу спать Игоря. Одного оставлять его в таком состоянии не хочу. Поэтому придётся везти его домой. Не в школу же, в самом деле.

— Один-одинёшенек я остался.

Я навострил уши.

— Как это один? А семья? Я имею в виду родителей, братьев, сестёр.

— Семья, — брат криво улыбнулся и, вытащив трубочку, залпом выпил свою бурду. — Была семья, да сплыла.

— Это как так? — Понимание того, что последует дальше, сдавило грудь железными тисками.

— Ну, — протянул Игорь, почёсывая голову за ухом. — Всё из-за брата. После его смерти всё полетело по наклонной. Сначала мать ушла из-за тоски, а потом и отец вслед за ней.

— Не понял, — я отставил бокал и встряхнул Игоря, который, кажется, начал уже засыпать. — Брат каким боком виноват?

— Да проворовался он, — зло выплюнул брат. — За это его из органов попёрли. Взятки брал в особо крупных, махинации всякие проворачивал. Друг у него был… Да вы ж его знаете, мэр наш, который. В общем, друг его пожалел, взял в бизнес совладельцем. Но и там наш герой Сашка отличился. Фирму по миру пустил. Это раз, — Игорь начал загибать пальцы. — С бандитами связался и оружием торговать стал. Это два. В конце концов, он допрыгался и его в перестрелке убили. Громкое дело было, по новостям показывали, как герой Чеченской войны, капитан милиции с бандитами завод не поделил, за что и был убит.

С каждым его новым словом у меня брови отлетали куда-то в стратосферу. Меня не просто убили, меня с дерьмом смешали. Повесили на меня вообще всё, что можно было повесить в том деле. Крайним выставили.

А ведь единственное, что у меня было — это честное имя и принципы. Всё, никаких богатств я не нажил. Даже зарплату пацанам из своих платил, в отличие от Ларина. Его доля полностью ему уходила, и я даже не намекал на делёжку.

Тварь ты, Ларин!

Вот только выходит, что не один он в этом дерьме участвовал. Такое в одиночку провернуть даже он не смог бы. Помогли ему. Кто? Семёныч? Мой бывший начальник? Вероятно, так оно и есть. Ведь о нём говорил Ерошкин перед смертью. Твою мать…

— Хотя отец не верил, — пьяно хихикнул Игорь. — До самого последнего дня не верил. Всё время говорил, что не мог Сашка так поступить. Не в его принципах. А мать с ним соглашалась. Она всегда с ним соглашалась.

На душе потеплело, а потом защемило. Не такую память после себя я хотел оставить. Ой, не такую.

— А ты? — спросил я Игоря, даже не подумав выкать. Плевать на эти политесы сейчас.

— А я поверил, — кивнул брат и приложился к новому стакану бурды.

Я со вздохом посмотрел на брата. Может, и права его жена. Нет в Игоре стержня. Растерял где-то. Но даже если и так, мне плевать. Это ж братишка мой меньший. Я его на руках носил, когда он под стол пешком бегал.

— Бра-ат, — внезапно протянул Игорь и уронил голову на согнутую в локте руку. Всхлипнул. А я аж вздрогнул. Ну не, не мог он меня узнать. — Прости, что не верил. Прости, что брал те деньги. Хотя отец с матерью отказались и мне запрещали. А я взял, свадьбу хотел сыграть.

— Ты это, кому? — настороженно спросил я.

— Ему-у, — ткнул в потолок пальцем Игорь.

А потом его, как прорвало. Он, захлёбываясь словами, начал вываливать всё то, что грызло его долгие годы. Путано, рвано, перескакивая с мысли на мысль. А я слушал и молчал. Да и что тут скажешь?

— И ещё Маринку уговорил выйти замуж за него. Она не хотела, но я уговорил. Потому что куда ей после всего? А она потом совсем пропала. Это я, — он вскинулся и повернулся ко мне, стуча себя по груди. — Я её убил. Но я не знал, верил. Виталик же мне был, как брат старший. А я… родному брату не поверил, а ему поверил. Понял я позже, гораздо позже. Да только поздно уже. Не вернёшь никого и ничего. Не у кого больше просить прощения. Так что правильно Оля от меня ушла. Жалкий я, никчёмный человек.

Он уронил голову и затрясся от рыданий. Я же взял бокал и осушил его в один присест.

— Повтори, — махнул я бармену и легонько похлопал брата по плечу. — Всё образуется, братишка. Всё поправим.