Метаморф Том 3. Открытый мир

Глава 11

— Тебе там не жарко, Виктор? — заботливо уточнил у меня Тимоха.

Многоквартирный дом всё ещё горел, но любопытство влекло меня туда, пересиливая опасения обжечься или задохнуться. Если я вообще мог обжечься или задохнуться. Ведь я — метаморф! Жутко любознательная и пытливая зверушка, которой хотелось посмотреть на загадочный «Тепловой кристалл» сразу и без промедлений.

В общем-то, я уже оттуда вернулся, сжимая перекатывающийся у меня в потных ладошках магический артефакт. Забавно, но выглядел он как светящееся алым цветом, подобно расплавленному металлу, пасхальное яйцо на подставке. Вот же помнится, искал-искал я «пасхалку», то есть источник тепла в комнате, а не нашёл даже несмотря на то, что она лежала тогда на обеденном столе.

На дне подставки было нечто вроде вдавливаемой кнопки. Соответственно, пока артефакт стоял на любой поверхности, то кристалл раскалялся так, что включенный утюг плакал горючими слезами от зависти. И так до того момента, пока эта штуковина не проплавила под собой столешницу, после чего покатилась по кухне. К тому моменту в квартире уже вовсю бушевал пожар.

— До автоматического отключения, как хотя бы у электрического чайника, они всё равно не додумались, — пренебрежительно бросила Нора, — Магами ещё называются, неучи. Бракоделы!

— Поэтому и спихнули папуасам от щедрот, раз всё равно бракованная фиговина, — предположил я. От Норы послышалось неопределённое бурчание, но по тону я понял, что она была о неведомых благодетелях того же мнения. Между тем, я как раз вышел из заполненного клубами чёрного дыма подъезда и поравнялся с Тимофеем.

— Тебе там нормально, говорю? — повторился Тимоха.

— Да, — отозвался я, пожав плечами.

— Точно? — усомнился парень, — А то ты подгораешь маленько, хотя над тобой никто не подшучивает пока, вроде бы.

Чертыхнувшись, я взглянул себе под ноги и увидел, как маленькие язычки пламени плавно поднимаются от задней стороны голени к бедру. Уже скоро они должны были начать облизывать меня в том самом месте, которое для этого подходило меньше всего. Хотя тут ещё неизвестно, настолько оно для этого не подходит. Как-никак, опыты на эту тему человечество проводит с древнейших времен и до наших дней. Фигурально и местами, буквально.

— Я, кажется, не до конца огнеупорный, — пробурчал я, ладошками сбивая с себя пламя.

— Не до конца огнеупорный, говоришь? — ворчливо отозвался Тимоха, — Да чтоб я сам так горел, Виктор. Инопланетный ты монстр.

Кирилл и Екатерина при этом диалоге весело переглянулись, не прекращая счастливо улыбаться. Они были мало похожи на погорельцев, которых только что выкинули на мороз. Скорее уж, больше они походили на влюбленных, которых ничего уже больше не могло расстроить. Похоже, пока я занимался делом, кто-то вовсю миловался, не стесняясь Тимохи.

— Романтика, — мечтательно прошептала Нора.

— Нашёл хоть, зачем ходил? — мрачновато осведомился у меня Тимофей.

Я вытянул гигантскую лапищу, которой мог обхватить череп среднестатистического человека по всей окружности. Тепловой кристалл, если его действительно так зовут, сиротливо ютился посреди моей ладони и выглядел сейчас почти безобидно. Тимоха тут же потянул за ним свои грабки и обжёгся так, словно решил подвинуть кастрюлю с кипящими пельменями.

— А-ай! — заорал Тимоха скорее раздосадовано, нежели от действительно опасного ожога, — Твою же в задницу, ёкарный ты бабай! — гневно вопил он, не переставая потрясать пострадавшей конечностью.

— Ну всё, — наконец успокоившись, Тимоха с затаённой ненавистью уставился на артефакт, — Забирай эту падлу себе с концами. Ты как бы, тоже можешь в костре уснуть, как и я, босс. Но есть нюанс: пока я обгорю, ты себе разве что, бок почешешь.

Я довольно улыбнулся, получив в своё распоряжение новую игрушку. Пока терминатор не передумал, я поспешил спрятать магический кристалл у себя в кармане, кхм, бронештанов. Назовём это так, хотя у этого продолжения моего собственного тела со штанами общими были, разве что, функции. И как я раньше не догадался, что можно вырастить броню, внешне мало отличимую от одежды?

И пусть карманы никого не удивляют! Я смотрел передачу «В мире животных», так там у некоторых зверей не то, что карманы — кожаные сумки в наличии были. Те же кенгуру…

Тимоха подозрительно наблюдал, как я складываю всё ещё горячий кристалл в расступившуюся полость на бедре, и судя по его лицу, мысли у него были невесёлые. Видимо, остро переживал сейчас чувство собственной неполноценности, что было мне хорошо знакомо. Я так же смотрел на обладателей «читерских» способностей, когда они отчебучивали недоступные для меня вещи. И если телекинетик делает то же самое, что и метаморф ручками, только на дистанции, то вот как переплюнуть, например, телепортацию? Научиться бегать на первой космической!?

— Не буду спрашивать, с какого дракона ты снял эти чёрные чешуйчатые, эхем, штаны, — пробормотал не такой уж и долговязый теперь, терминатор, — Если это штаны, вообще. В чём у меня теперь большие сомнения.

Я пожал плечами, устраивая поудобнее тепловой кристалл в складках между бронированными пластинками. Потом найду ему применение. Или у Норы спрошу, что с ним делать. Нора подскажет! Моё дело — грести в закрома, пока бесплатно дают. Пускаться в длинную лекцию о своих возможностях я не стал, вовремя вспомнив о необходимости конспирации. Всё произнесённое может достичь ненужных ушей, а привлекать к себе лишнее внимание внеземных магов я не хотел.

К тому времени Тимофей с ребятами закончили переглядываться между собой. В общем-то, на улице был не месяц май, чтобы там долго толкаться. Обычному человеку, по крайней мере. Я уже давно ждал, когда они устанут мёрзнуть, как волчий хвост, и выдвинут дельные предложения. При всём кажущемся богатстве выбора, все они сводились к необходимости уходить из Прасковска, причём как можно скорее, что меня целиком устраивало.

— Короче, — начал Тимофей, — Пока ты мародёрил на пожаре, мы решили идти в Шумянский. Цели свои мы достигли, Кирилла и Катерину инициировали и даже немножечко прокачали. Время валить, пока нам не отгрызли что-нибудь ненужное.

— Согласен, — кивнул я, — Пойдёмте вместе, что ли? Покажешь меня в Шумянском, представишь. А то мне как-то не с руки объяснять незнакомым ребятам, что я мирный. Вдруг не поверят?

— Я тоже так думаю, — согласно пробормотал Тимофей, — Что же, пойдём. Нам всё равно только пешкодралом. Идти долго, так что чем раньше выйдем, тем раньше мы доберёмся.

— Мудрое изречение. А температура тебя за бортом не смущает, чтобы пешком идти? — спросил я, разглядывая плывущие по воздуху снежинки.

— Ты бы лучше спросил, смущает ли нас отсутствие провианта, — криво усмехнулся Тимофей, — От холода нас до сих пор спасала одежда, тепловой кристалл и будильник на полчаса, чтобы не прогреться до хрустящей корочки. Нам придётся ещё заночевать в квартире на окраине Прасковска, так что по дороге разглядывай продуктовые — может разживёмся тушёнкой. На воду мы снег растопим.

— Хорошо, — согласился я. Пешком значит пешком. Припоминая о наличии неких «постов» вокруг города, рассчитывать нам, действительно, следовало лишь на козьи тропы.

Недолго поболтавшись у подъезда, мы собрались в путь-дорогу дальнюю, Скворушке лететь. Песенку прощальную, как ему не спеть?

— Нора, песню запе-е-вай! — скомандовал я, пристраиваясь в тыл процессии. Следопыт типа «Терминатор» шёл впереди, вынюхивая угрозы за горизонтом, заодно выбирая для нас маршрут. Я был в арьергарде, чтобы наименее боеспособного воина среди нас никто не сцапал вместе с его воительницей — Катюшей.

Где ты солнце вешнее,

Ясный небосвод?

Над пустой скворечнею

Скворушка поёт

Нора с явным энтузиазмом принялась выводить песню своим мелодичным голосом, предсказуемо обнаружив у себя талант певицы лучше, чем у любой оперной примадонны. Лучше вышло бы только с музыкой, но последнюю мой пакет подключения к Ноосфере не предлагал, ибо я нищеброд мог расплачиваться за него только своими нервами. Оно и к лучшему, наверное, что Нора не могла врубить мне музыку по вкусу. Боюсь, в таком случае она бы начала меня шантажировать тем, что поставит мне гангста рэп. Йоу!

Самым удивительным, как мне показалось впоследствии, было то, что на нас никто не напал до самого ухода из Прасковска. Пока Нора распевала мне детские песенки, я не переставал оглядываться по сторонам. Опыт подсказывал: стоит расслабиться или отвернуться, как тебя тут же куснут за ягодицу. Однако судьба словно решила рассчитаться за все предыдущие неприятности, и сюрпризов больше нам не устраивала. На пути к окраинам Прасковска мы несколько раз останавливались на перекур — он же, обогрев тепловым кристаллом — и нас никто так и не стопорнул. Мы прошвырнулись за хабаром, чтобы не сосать на ужин собственную лапу — и нам снова никто не мешал. Мы успешно переночевали в одной из квартир, и даже не спалили её в процессе.

Чудеса, да и только — подумал я и как водится, оказался чересчур оптимистичен.

Настоящие чудеса начались, стоило нам только выбраться из города и ломануться козьими тропами в направлении посёлка Шумянский. Видимость из-за сугробов и холмов была отвратительной. Даже мне, не зная дороги, пришлось выходить в авангард, чтобы проторить остальным тропинку сквозь снег. Ту, которую я едва нащупывал под собой ногами, успело за последние дни изрядно замести.

Нападение случилось неожиданно, даже несмотря на то, что я тщательно вслушивался вокруг себя, отслеживая любые посторонние звуки. Ни единого, ни запаха, ни шороха со стороны. Казалось, всё как обычно — ребята пыхтели, выбиваясь из сил, пробираясь сквозь сугробы за Прасковском. И тем не менее, на душе что-то было мне неспокойно.

— А-а-а-ха! — заорал от испуга Тимоха, когда всю нашу процессию внезапно вздёрнуло на метровую высоту и развернуло вверх ногами прямо в воздухе. Даже я не сдержал непроизвольного ругательства, хотя в таком положении оказывался чаще, чем мне того бы хотелось. У телекинетиков, что, ухватки всегда одни и те же? Неужели поблизости Шура!? Она здесь!?

Даже забыв о возможной опасности, я принялся лихорадочно озираться вокруг.

— Кто такие!? — рявкнул в нашу сторону соткавшийся буквально из воздуха короткий тип в сером тулупе и бирюзовой шапке-ушанке.

Возрастом где-то за сорок пять лет, он выглядел словно вырвавшийся из книжек Толкиена гном — такой же широкий и бородатый, как было описано в сказках. И пусть косую сажень в плечах низенький мужик явно заимствовал у тулупа, красная пропитая рожа точно была его собственным достижением. Недовольный рык «гнома» прозвучал с такой сдерживаемой свирепостью, словно в завязке он находился последних месяца три-четыре. А то и пять.

Что сказать? Водка — зло. Пьёшь её — нехорошо. Перестаёшь пить — тоже грустно. Всюду клин.

— Свои мы! — испуганным зайцем крикнул долговязый «терминатор», продолжая трепыхаться вниз головой. Я как раз составлял ему компанию, благодаря чему вдруг обнаружил, что задирать нос в некоторых случаях может быть полезно. В частности, когда на тебя устраивают налёт с воздуха, а ты до последнего момента ни сном, ни духом.

Остальные из «принимающей» группы уже снижались, чтобы приземлиться от нас неподалёку. Знакомая картина — Шура таким же способом выводила товарищей из-под удара во время разборок. Лорд в тот раз переборщил с бойцами ближнего боя, в результате чего на летающих противников те могли, разве что, тявкать. Ну или попробовать поколотить единственного бойца, которого забыли тогда на земле — меня, то бишь. Мне тогда изрядно досталось на орехи.

С моего ракурса было сложно разглядеть, кто есть кто среди «пограничников» — однако единственную среди них женскую фигурку я опознал бы и в зимнем тулупе, и в надвинутой по самые брови шапке.

— Шура! — крикнул я, затрепыхавшись в воздухе, отчаянно пытаясь перевернуться в приличное положение, — Это я-я-яаумгм!

Телекинетик среагировала на резкое телодвижение, как обычно, мгновенно — макнув меня в сугроб с головой. Я выплюнул набившийся в рот снег и продолжил попытки дозваться до этой, грхм… реактивной. Заразы. В заднице. А то с неё сталось бы ухудшить наше положение ещё больше, причём безо всякого смысла и пользы. Она же теперь не могла увидеть, что я — это я! А значит, была склонна к зверствам, уж я-то знаю.

Единственным плюсом было то, что я продолжал слышать происходящее, даже с погружённой в сугроб головой. Улучшенный слух вовсю отдувался за то, что мне не удалось засечь засаду с воздуха.

— Дед! — резко бросила Шура, и это был её голос — теперь мне было это кристально ясно, — Разбирайшя быштрее с придурками. Вон тот жирдяй вешит больше, чем все остальные вместе взятые. Я не нанималафь подъёмным краном!

С какого-то перепугу блондинка сильно шепелявила. Отморозила себе нижнюю челюсть, или ей кончик языка продуло, когда с раскрытым ртом летала? От этого её голос прозвучал в четыре раза кровожадней обычного. Новый рекорд.

— Шура! Это я — Виктор! — продолжал я надрываться, без особой надежды быть услышанным из сугроба.

— Александра, тебя никакой подъёмный кран не заменит, — уверенно ответил ей «гном», но как выяснилось, его погоняло было всё-таки «дед», — Иначе мы его брали бы вместо тебя. Потерпишь.

Адская блондинка что-то недовольно пробурчала себе под нос, когда её проигнорировали. «Дед» продолжил допрос Тимохи.

— Свои говоришь? Свои по домам все сидят, — весомо заметил он, — Кто такой?! Откуда прёшь?!

— Да с Прашковшка они шли, чего непонятного? — опять влезла в разговор телекинетик, — По любому, опять эти козлы вынюхивают, чего бы у наф пограбить!

— Мы с Шумянского! Спросите кого хотите, меня там все знают! — испуганно воскликнул Тимоха, очевидно опасаясь, как бы его не пустили в расход на месте. Уж больно свирепо прозвучала реплика девушки.

— Нам Шумянский не по пути, вообще-то говоря, приятель, — зловеще обронил «Дед», — Да и я там половину народу в лицо знаю. Кого одного я мож, и не признал бы, но не мать его, четверых!

— Вон тот жирдяй точно бы примелькался, будь он оттуда! — вякнул кто-то из толпы ему в поддержку. Я даже не сразу догадался, что они про меня молвят — в отличие от Норы. Её обидный смех мгновенно довёл меня до белого каления. Вот выберусь из сугроба, и кое-кто поркой точно у меня не отделается. Шура получит у меня за эти приколы!

— Скорее всего, — хмыкнул «Дед», разглядывая мою нижнюю половину, торчащую из сугроба, — Так, ладно. Вы кто такие!? — рявкнул он уже в сторону Кирилла и Катерины. В ответ до меня донёсся испуганный женский всписк, похожий на отрывистое «й». Его источником точно была Катерина. Кто-то грохнул от смеха, услышав этот неподражаемый звук. Ощущение нависшей над нам угрозы чуть отступило. Кажется, перехватившие нас ребята расслабились, как напряжённая пружина.

— Да туристы они. По крайней мере, эти двое, — уверенно бросил всё тот же придурок, что обозвал меня жирдяем.

— Вообще-то, тебя первой Шура «жирдяем» назвала, — не замедлила напомнить мне Нора.

— За это она тоже получит, — мысленно пробурчал я, — Как могла она меня не узнать!?

— Туристы? — усомнился «Дед», шумно принюхавшись, — Повадками похожи, но блин. Ты чуешь след энтропии? Не слишком ли круто, а? Они там горгулью завалили, что ли? Чего, «да»?! В смысле, «да»!?

— Он! Вот он завалил! — испуганно пропищала ему в ответ Катерина, сдавая меня без лишних раздумий.

Я пошевелился в сугробе, прислушиваясь к вдруг наступившей тишине. Похоже, кое-то в эти мгновения лихорадочно переосмыслял мой… «индекс опасности», если это можно так называть. Право скажем, до этого, с болтающимися на поверхности сугроба ногами я уважения не внушал.

В следующую секунду меня резко выдернуло из снеговой ловушки телекинетическими ладонями и поставило обеими ногами на землю. Стопы вошли в мёрзлую землю на десяток сантиметров, с деликатностью оброненного с крыши девятиэтажки железного лома. В таком обращении за версту чувствовались хорошо знакомые мне, девичьи руки. Аж слёзы ностальгии навернулись от счастья.

— Ну, рассказывай! — как можно более злобным тоном рявкнул Дед, смотря на меня снизу вверх. Полностью игнорируя придурка, я тут же повернулся в сторону блондинки. В её зелёных глазах всё ещё не промелькнула искра узнавания, хотя лицо у меня было уже моё, обычное. Великанское по меркам обычного человека телосложение мешало меня опознать даже сейчас.

— Шура! Это я — Виктор! — крикнул я, заулыбавшись от уха до уха, — Привет!