Месть

Глава 22 Роковой кубок

Через два дня после того, как Гот покинул столицу на одной из повозок с припасами, Саксен прибыл в Кипрес. Путь был неблизким и не принес ничего, кроме разочарования. Клук давно шел по следам Януса Квиста, но так и не догнал разбойника и уже начинал терять терпение.

По настоянию Херека Саксен прибыл в Карадун в сопровождении ратников. Клук был против, но Херек уже узнал, что Гот уцелел, и был готов на все, чтобы отдать бывшего Инквизитора в руки правосудия. Однако в притоне, где курят стракку, уже никого не было. Следовало ожидать: местные жители должны были узнать о приближении вооруженных людей – сколько бы их ни было – задолго до того, как те миновали окрестные деревеньки.

Наконец, отделавшись от своих товарищей по оружию – их удалось отправить с докладом к Хереку, – Саксен решил попытать счастья в одном из местных заведений. Само собой, он не догадывался, что некоторое время назад та же мысль посетила Тора. Очаровательные девушки щедры не только на ласки, но и на слова.

Однако хозяйка не снизошла до встречи с клуком. Недоверчивость – природная черта жителей Карадуна, особенно когда дело касается их соотечественников. И тем более когда вопросы задает чужак. Саксен почувствовал, что у него опускаются руки. Прошло уже несколько недель, как у него украли Клута. Похоже, он бьется головой об стену… и не добьется ничего, кроме головной боли.

Все это было написано у него на лице, когда владелица заведения второй раз передала ему отказ. Однако девушки, которые работали под ее началом, оказались более отзывчивы.

– О чем грустишь, клук? – спросила одна, ловко поддерживая на весу поднос с бокалами и как бы ненароком качнув великолепными бедрами.

Саксен поднял на нее глаза. Цветущая, веселая, очаровательная… Он устал и давным-давно не ложился в постель с женщиной. Искушение было почти неодолимым.

– Язык откусил? – девушка поставила поднос на стол. – Здесь грустить запрещено. Как тебя зовут? Меня – Силия.

– Саксен, – буркнул он и единым духом осушил кружку. – Не волнуйся, я не задержусь.

– Мне жаль, что она отказалась тебя принимать, Саксен.

– Я не понимаю, почему. Япросто хотел спросить ее про одного капитана, который мог сюда заглянуть.

– Знаю, знаю. И никто не удосужился тебе объяснить, что человек, которого ты ищешь, – законный супруг госпожи Эйрины.

У Саксена отвисла челюсть.

– Тогда все ясно. На ее месте я бы тоже… – он поскреб бородку, чувствуя себя так, словно только что получил коленом в пах.

– Тебе стоит принять ванну, побриться и как следует выспаться. Все это можно сделать наверху, – она снова взяла свой поднос. – А про Квиста забудь. Можешь считать его вторым хозяином этого заведения, так что ничего про него ты не узнаешь. С месяц назад про него уже кое-кто спрашивал.

Похоже, одноглазого разбойника многие ищут, подумал Саксен. Неудивительно.

– А кто это был?

– Его зовут… кажется, Петерсин. Такой красавец! Наши девушки из-за него чуть не перессорились. Каждая хотела, чтобы он заказал ее на ночь. Высокий, темноволосый, с голубыми глазами. Клянусь Светом! Я бы сама ему заплатила, чтобы просто поваляться в постели с ним в обнимку… – она лукаво улыбнулась. – Про Квиста он, правда, так ничего и не узнал. Но я тебе кое-что скажу, Саксен. На следующее утро Петерсин отплыл на Кипрес. Я знаю, потому что кое-что относила в порт и видела его на борту «Осы». Всего хорошего, клук.

И Силия подмигнула. Саксену хотелось ее расцеловать. Это же надо было – так умело подсказать ему, куда отправиться. Кипрес! Потом он вспомнил про человека, о котором она рассказала. Конечно, это не связано с его поисками, но… Клук грустно улыбнулся. Можно подумать, что она говорила про Тора. Если бы только…

Саксен не стал тратить время на ванну и прочие забавы и сразу отправился в гавань. Оказалось, что до Праздника Первого Листа на Кипрес не отправится ни один корабль. Однако не стоило терять надежду. Клук заглянул в трактир у причала. Многие из тамошних посетителей были капитанами и судовладельцами, и каждому он задавал только один вопрос: сколько будет стоить доплыть до Кипреса.

Каждый его вопрос встречали или смехом, или солеными шутками. Время для путешествий закончилось. Люди свое отработали, и ни одно судно не выйдет в открытое море, пока на деревьях не распустятся листья.

Была почти полночь, когда трактирщик подозвал клука и указал на старого моряка с обветренным лицом, который сидел в углу за кружкой эля, окруженный клубами табачного дыма.

– Это старый болван Фаукс, он начисто проигрался в хари. Ставил и ставил, пока ставить стало нечего. Может, он и согласится выйти в море. Ему нечего терять, кроме собственной жизни и старой скрипучей посудины. За них все равно никто ломаного гроша не даст – ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Попробуй с ним поболтать.

После пары бокалов, в которых было кое-что получше и покрепче дрянного эля, Саксену удалось уломать старика. Тот клятвенно пообещал выйти в море завтра после полудня, даже если мир перевернется. Тем не менее Саксен объяснил, что не заплатит и полдьюка, пока это обещание не будет исполнено, и ограничился тем, что покачал перед носом у Фаукса своим тугим кошельком, который должен был перекочевать к незадачливому игроку на Кипресе. Само собой, клук не стал объяснять, что после этого сам останется без гроша, но это было неважно. Если понадобится, он положит жизнь, чтобы найти Клута. Да и зачем ему такая жизнь? Он не ратник и не стражник. Он – один из Паладинов. Вот его судьба, и поиски Клута – ее часть.

Фаукс сдержал слово. Правда, даже Саксен, который всегда надеялся на лучшее, сомневался, что его суденышко продержится в море дольше одного дня. Но оно продержалось. Может быть, им просто повезло с погодой, но скрипучий кораблик, на борту которого не было ничего, кроме скудного запаса пищи и пресной воды, и никого, кроме команды и единственного пассажира, целым и невредимым достиг гавани Кипреса.

Саксен поблагодарил богов, которые хранили его в пути, и отдал кошелек радостно осклабившемуся Фауксу. У него все-таки оставалось несколько монет, но этого хватило бы только на ужин и ночлег. Чтобы скоротать время, Саксен бродил по портовым улочкам. Настроение у него было прекрасное… пока он не услышал, что «Оса» так и не достигла Кипреса. Она бесследно исчезла – скорее всего, затонула. Вместе с ней исчезла и последняя надежда найти незнакомца, так похожего на Тора. Правда, Силия назвала его Петерсином… Саксен сокрушался недолго. Пусть так. Ему нет нужды искать этого красавца. Он ищет Квиста. А Квист жив и здоров, он не лежит на дне океана и не кормит рыб.

У кипреанцев расспросы подозрений не вызывали. Здесь бывало много путешественников из разных стран, и люди привыкли к чужеземцам, которые разыскивают друг друга. Никто не просил денег за ответ. Узнав, что Янус Квист всегда останавливается на одном и том же постоялом дворе, Саксен повеселел. Он шагал по улицам Кипреса, а мыслями уже был там и потому почти не замечал, как прекрасен город.

Сняв крошечную комнатку, клук с наслаждением принялся за еду. И тут его ждало разочарование. Девушка, которая накрывала на стол и хорошо знала Квиста, сказала, что капитан уже отправился обратно на материк.

Саксен упустил Квиста. Все пропало.

– Капитан Квист никогда не задерживается у нас подолгу, сударь. Он продает свой товар и сразу уходит в море, – девушка поставила на стол тарелку с сыром и ушла.

«Продает товар и сразу уходит в море». Значит, Янус Квист ему больше не нужен. Конечно, стоило бы свести с ним счеты, но это всегда успеется. Важно другое: Квист продал свой товар. Значит, Клут на Кипресе… Скорее всего.

– Подожди! – крикнул Саксен.

Девушка обернулась и снова подошла к его столику.

– Где у вас можно купить охотничьего сокола? – спросил клук, сунув ей в ладошку свою последнюю монету.

– На рынке, – ответила она, пряча награду в кармашек передника. – Там можно купить все, что пожелаешь. Даже раба. Кстати, там Квист сбывает весь свой товар.

Этим словам просто цены не было. А кто еще может купить такого великолепного сокола, как Клут, если не королевские сокольничие?

Еще немного расспросов – и вот Саксен уже стоял у входа в королевский дворец… и едва сдерживался, чтобы не разбить кулаком физиономию прислужнику, в котором было куда больше спеси, чем полагалось по должности.

– Мне очень жаль, почтенный Фокс, но птиц здесь не держат. А держат их в зимнем дворце, в Ниме.

Слуга повторял эти слова уже в третий раз, словно заучил их наизусть и других не знал. Но особенно Саксена злила вежливая, ничего не выражающая улыбка прислужника.

– Я понимаю, – он едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик. – Ты мне уже это говорил. А слуг у вас нанимают?

– Нет, почтенный Фокс. Сейчас королева переселилась в зимний дворец и собирается провести зиму в предгорьях. Здесь почти никого не осталось. До Праздника Первого Листа этот дворец закрывается.

Саксен сжал кулаки.

– А в зимнем дворце? Может, в Ниме нужны крепкие руки?

– Вам надо поговорить с Джайклоном. Он набирает слуг на работу. Рад был познакомиться, почтенный Фокс. Сделайте одолжение, пройдите за угол – там вход для слуг. Стражник вас проводит. Простите, но у меня много дел. Всего хорошего.

И прислужник зашагал прочь. Саксен попытался окликнуть его, но это было все равно, что разговаривать со стеной. Ничего страшного. Главное, теперь ясно, куда идти.

У входа для слуг выстроилась целая очередь: очевидно, все эти люди хотели получить работу во дворце. Соискателей пропускали по одному, и прошел почти целый день, прежде чем Саксен, к тому времени пребывающий в самом скверном настроении, попал внутрь. Клук был совершенно не расположен к откровенной беседе.

– Так, уважаемый… – почтенный Джайклон протер глаза. – Что вы можете нам предложить?

– Я из Таллинора…

– Боюсь, это не имеет никакого значения, – перебил почтенный Джайсон, сотрясаясь, точно студень. Судя по числу подбородков, их обладатель не только устал, но и ужасно проголодался и не отказался бы от плотного ужина.

– Я служил при дворе короля, – продолжал Саксен.

– Да? Это хорошо. Звучит многообещающе. И чем вы занимались при дворе? – спросил толстобрюхий, продолжая тереть глаза.

– Я был главным сокольничим.

– Подумать только. И что вас привело сюда? – в голосе необъятного Джайклона послышалось оживление.

– Одно, другое… Как говорят у нас, выпал из гнезда. Удача от меня отвернулась. Но мне бы хотелось найти работу при дворе. Я не рассчитываю, что снова стану главным сокольничим. Если понадобится, я готов чистить клетки. Главное, чтобы это была честная работа, за которую честно платят, почтенный Джайклон. Но вы можете не сомневаться: никто другой не будет так заботиться о птицах. По правде говоря, они мне милее, чем люди… Я вожусь с ними с самого детства.

– Понятно, – почтенный Джайклон чуть заметно кивнул и что-то настрочил на листе пергамента. – Завтра в зимний дворец отправляются подводы со слугами. Передайте это Хьюму, он вам все объяснит. Есть хотите?

Саксен кивнул.

– Покажите это на кухне, и вас сегодня накормят.

Джайклон протянул Саксену камушек, на котором было что-то нарисовано. Саксен взял эту странную вещицу и с ничего не выражающим лицом принялся разглядывать.

– Это знак, почтенный Фокс. Мы даем такие всем, кто служит во дворце. По нему вас будут кормить на кухне. Вы будете получать два дьюка в день. За пищу и еду вы не платите. Уезжаете завтра утром, с рассветом. Благодарю вас. Следующий.

Худой мир лучше доброй ссоры. Поэтому Тор решил не торопить Сильвен. В этом не было смысла. Однако когда горная дорога сделала еще один поворот, и впереди показался зимний дворец из светло-серого камня, молодого лекаря охватило нетерпение.

Клут здесь. Но с чего он это взял?

Сильвен что-то рассказывала про здешние места, но Тор уже не слушал. Он еще раз послал Клуту мысленный зов… Да, история повторяется. Все та же вязкая пустота – и слабый отклик, похожий на эхо. Нечто похожее он чувствовал еще вчера. Сейчас они подъезжали к Ниму, до птичьего двора оставалось рукой подать, и…

– … тебе не кажется? – спросила Сильвен.

– Простите, Ваше величество?

– Ты не слышал ни слова из того, что я говорила. Як такому не привыкла. Тор.

Однако долго гневаться она не могла.

– Полагаю, ты думаешь о своем соколе?

– Да, – признался Тор.

– Может быть, объяснишь, почему он так много для тебя значит?

– Боюсь, ты мне не поверишь, Сильвен.

Она пожала плечами и снова опустила вуаль.

– Может быть. Но все равно выслушаю твой рассказ, Торкин Гинт. А пока… добро пожаловать в мой зимний дворец.

Повозки остановились.

– Ах, мне так здесь нравится, – королева выглянула наружу и с наслаждением вдохнула прохладный воздух.

– Белсин вас ждет, Ваше величество, – сообщила верная Хела, помогая королеве выйти из кареты. – И камины уже топятся.

– Спасибо, Хела. Как хорошо сюда возвращаться, верно?

Маленький толстячок, который стоял у ворот дворца, растирая руки, поклонился королеве – низко, почтительно. Он так и сиял радушием.

– С возвращением, Ваше величество. Добро пожаловать.

– Здравствуй, Белсин, – ответила Сильвен, дождавшись, когда он выпрямится. – Рада тебя видеть.

– Все готово, Ваше величество, все, как вы любите. Рады приветствовать вашего гостя, – Белсин поклонился Тору, который стоял чуть поодаль.

– Пойдем, Тор, – проговорила королева. – Япокажу тебе свои любимые места.

Но тут раздался ликующий вопль, и маленькая девочка подбежала к Сильвен. Смеясь, королева захлопала в ладоши, обняла девочку и посмотрела на Тора.

– Моя самая большая любовь. Сэйрел.

И Тор поклонился будущей королеве Кипреса.

Следующую пару дней Тор был само терпение. Он развлекал королеву и делал вид, что его восхищает все, что она показывает. Скорее всего, ему не пришлось бы притворяться… если бы ни странное чувство, которое не покидало его. Клут здесь, в Ниме.

Здание дворца было простым, но удивительно красивым и утопало в садах – все это несло на себе неуловимый отпечаток изысканной простоты, которая отличала саму Сильвен. И даже если бы не было ни садов, ни дворца… От одного вида этой долины начинало щемить сердце. Со всех сторон окруженная горами, она была надежно защищена от зимних ветров. Тор чувствовал, как его душу поневоле наполняет покой.

Но они жили здесь уже несколько дней, и ему не терпелось возобновить поиски Клута. Сегодня ночь выдалась особенно беспокойной, и Тор опомнился лишь после того, как понял, что стоит у окна спальни и смотрит на горы, почти невидимые во мраке. Он бросил взгляд на ложе, где спала Сильвен. После ужина, ради которого Райк превзошел сам себя, Тор устроил ей пир иного рода, не менее разнообразный и изысканный… воистину королевский. Молодой лекарь улыбнулся. Если бы можно было отрешиться ото всех тревог, жить здесь с Сильвен, наслаждаясь покоем и счастьем. Королева любит его. Чтобы это понять, не надо уметь читать мысли – достаточно посмотреть, как она ловит каждое его движение. Она нуждается в его любви, и это питает ее страсть. Однако Тор знал, что никогда не полюбит Сильвен. Пока жива Элисса, пока он сам может дышать, его сердце не будет принадлежать никакой другой женщине. Он никогда не разлюбит ее… во всяком случае, у него не будет женщины столь же желанной. Постель – совсем другое дело. Ему нравится доставлять удовольствие женщинам и самому получать удовольствие. Но это не любовь. Свою истинную любовь он встретил в Мятном Доле, в день Танца Цветов, а потом снова обрел ее в подземной библиотеке Карембоша. Девять раз луна над Сердцем Лесов становилась полной и снова исчезала, и все это время он не знал ничего, кроме любви. И перед тем, как камни, брошенные меткой рукой палача, оборвали жизнь его тела, он снова ощутил ее прикосновение. Элисса, которая стояла на балконе, последний раз дарила ее ему, своему мужу, своему возлюбленному. Они созданы друг для друга и больше ни для кого. Элисса тоже никогда никого не полюбит.

Тор понял, что смотрит туда, где несколько часов назад село солнце. Там, в лесу, королева держит своих птиц. Там, судя по всему, спит Клут.

Он предложит устроить пир в лесу. Сильвен это понравится, а заодно можно будет попытаться найти Клута. Прекрасно.

Он даже не догадывался, что прямо у него под окном, жуя хлеб с ломтем холодной говядины, сидит Саксен. Клук приехал, когда солнце только опустилось за горы, а с рассветом должен был приступить к работе. Саксен не терял времени. Он уже успел разыскать почтенного Хьюма, о котором ему говорил толстяк Джайклон. Понятно, что человеку, который давно имел дело с птицами, не понадобится много времени, чтобы разоблачить самозванца. Но много ли надо, чтобы найти Клута? А там… Схватить и бежать – дурное дело нехитрое.

Для того чтобы поддержать беседу с Хьюмом, его знаний оказалось достаточно. У короля Лориса было четыре ястреба, а у ястребов и соколов много общего. Лорис любил охотиться с ястребами, и Саксену доводилось выезжать с ним на охоту. Во время этих поездок Саксен перекинулся не одной парой слов с двумя ловчими, которые притравливали ястребов, и запомнил достаточно, чтобы первая встреча с главным сокольничим прошла гладко.

Саксен попросил Хьюма показать птиц. Солнце почти село, но Саксен не сомневался: своего сокола он не спутает ни с каким другим даже в темноте. Главное, чтобы он был здесь. Но… То, что он увидел, было для него как нож в сердце.

– Это все птицы? – спросил клук, стараясь не выдать разочарования.

– Нет. Есть еще две, но они не здесь. Мои ребята забрали их сегодня утром, чтобы немного притравить перед королевской охотой. Они у нас недавно, пусть лишний раз отведают живой дичи, тогда лучше покажут себя перед Ее величеством.

Если бы его отчаяние было каменной плитой, лежащей у него на груди, и Хьюм снял ее собственными руками, Саксен не почувствовал бы такого облегчения. Новые. Можно не сомневаться: одна из этих птиц – Клут.

– И как вам эти новые птицы?

– Птицы? А, эти соколы… С норовом. Ну, ты знаешь, такие иногда попадаются.

Хьюм многозначительно почесал нос, и Саксен кивнул. Все было понятно без слов.

– За того, что помоложе, я спокоен. А вот второй… Чудо, а не сокол, но со странностями. Знаешь, как будто все время думает о чем-то своем. Думаю, ему просто надо привыкнуть. Хотя, если разобраться, он у нас давно. Приходится держать его в отдельной клетке – соседей он не на дух не переносит. Если его не трогать, он так и сидит, чучело чучелом. Один из наших мальчишек прозвал его Мертвецом. Сидит, сидит, и ни звука. Зато летает, как птица богов! Быстро, сильно – я в жизни ничего красивее не видел. Поэтому я с ним и бьюсь до сих пор. И еще: его приходится постоянно закрывать, иначе его не утихомирить. Когда его только-только привезли, мы сняли клобучок, и зря. Он начал колотиться о прутья, словно хотел их выломать, чуть не убился, переполошил других птиц. Мы с ним еле справились. Думаю, теперь он забыл свободу и привык. Уверен, Ее величество будет от него в восторге. Видел бы ты, как он бьет дичь! Она любит птиц, которые немножко диковаты.

– Правда?

Если правда, то Саксену не было никакого дела до вкусов Ее величества – он задал этот вопрос лишь потому что положение обязывало. Все, что было для него важно, он уже услышал. Этот странный сокол – Клут. Никаких сомнений.

Когда Саксен вернулся, его окликнул Райк. Надо же какой молоденький парнишка, а уже королевский повар.

Очевидно, он заметил, как Саксен околачивался у входа на кухню, надеясь получить добавку. Райк был всегда рад накормить любого и с удовольствием сотворил для клука нечто необычное на вид, но определенно вкусное.

Похоже, этому ребенку довольно и хлеб нарезать, чтобы получилось вкусно, подумал Саксен. Он сидел под звездным небом и смотрел на горы, куда только что село солнце… не зная, Торкин Гинт тоже смотрит в ту же сторону. Туда, где должен находиться Клут.

По прибытии во дворец Гот постарался никому не попадаться на глаза. Это оказалось несложно: последний обоз едва полз по горным дорогам, а повозки тяжело скрипели, доверху нагруженные тюками, сундуками и корзинами, среди которых ютились люди. Если держаться подальше от королевы и тех, кто прислуживает только ей, никто ничего не заподозрит. В городском дворце бывший Инквизитор уже успел примелькаться, хотя рисковать все же не стоило.

Гот нашел себе маленькую комнатку в дальнем крыле зимнего дворца, которой, похоже, никто не пользовался. Он решил, что спрячется в ней и дождется момента, когда сможет нарядиться в платье и вуали Элмы. Здесь никто из служанок так не одевался, но может быть, за стенами дворца они тоже закрывают лица?

Терпение, еще раз терпение, думал Гот, барабаня пальцами по подоконнику. Бывший Инквизитор стоял у окна и смотрел, как разгружают повозки. Ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание. Может быть, его заметит кто-то из прислуги… Это неважно. Главное, чтобы о его появлении не узнала королева. Она не пригласила его в Ним – значит, не доверяет.

Он никогда не нравился женщинам, но дело не в этом. Королева Сильвен достаточно умна, чтобы оценить его советы по достоинству. Неизвестно, последует она им или нет… но она слушала, она задавала вопросы, она знает, что он был далеко не последним человеком в Тале. Значит, еще не все потеряно. Инквизитор оценил ее живой ум еще при первой встрече: узнав, что его спасители служат в королевской страже, он тут же постарался передать королеве просьбу о встрече. Достаточно одного взгляда, чтобы отличить умную женщину от дурочки. И королева, похоже, сразу поняла, с кем ее свела судьба – иначе почему она позволила Готу остаться во дворце? Правда, в круг доверенных людей он так и не вошел. Не предложила она ему и места при дворе, хотя они много беседовали. В основном разговор шел о Тале, короле Лорисе и королеве Найрии. И Элиссандре Квин. Странно, почему во время последней беседы королева расспрашивала его об этой женщине?

И почему пустила в свою постель Торкина Гинта? Для Гота это было как соль на открытую рану. Он ненавидел Тора. Но Сильвен не долго осталось наслаждаться новым любовником… Гот достал из кармана крошечный пузырек, в котором слабо розовели несколько капель сока. Аррак. Вот что поможет ему расправиться с Торкином Гинтом.

Пузырек был куплен у одного карадунского лекаря. Этот лекарь продал ему и другое снадобье, изготовленное из той же самой ягоды.

Опираясь на потертый, потемневший от времени прилавок, сухонький морщинистый старичок рассказывал Готу, как принимать сироп аррака, чтобы очистить тело от стракки и пережить сопутствующие этому боли. Потом, нехорошо ухмыльнувшись, лекарь достал из-под прилавка еще одну бутылочку – совсем крохотную, из витого стекла. Ее содержимое было бледно-розовым, почти бесцветным.

– Светлый – для жизни, розовый – для смерти, – он подмигнул. – И все аррак. Только не все об этом знают.

– Это яд?

– Самый страшный, самый быстрый яд на свете. Как молния – бьет больно, но убивает быстро.

– Я куплю его, – казал Гот.

– Вы уверены? Тысяча дьюков за эту маленькую бутылочку.

У меня есть, – Гот полез в кошелек, и кучка монет на прилавке выросла вдвое.

– Но будьте осторожны, почтенный. Одной капли довольно, чтобы убить человека.

Теперь пришло время проверить слова старика. Всего одна капля… и Торкин Гинт уже никогда не отравит жизнь Элмиду Готу.

Тор поднялся, когда королева еще спала. Ему не спалось – он прикорнул лишь ненадолго, но тут же проснулся снова. Он даже оделся, словно это могло приблизить рассвет. Когда Сильвен наконец зашевелилась, Тор склонился над нею и поцеловал.

– Вставай, Сильвен.

– Зачем? Лучше ты ложись. И покажи, как ты меня любишь…

Голос у нее был сонный, а слова сами слетали с губ.

– Вставай, Сильвен. Я придумал кое-что получше. Тебе понравится.

Королева приоткрыла глаза.

– Ты уже одет? – она произнесла это так, словно узнала о государственной измене.

– Хочешь узнать, что я придумал? – весело спросил Тор.

Сильвен прочистила горло. Она уже поняла, что до вечера Тора в постель не затащить.

– Рассказывай, – отозвалась она и вежливо зевнула.

– Пир в лесу. Сэйрел будет просто в восторге!

– Хорошая мысль… – задумчиво произнесла Сильвен, снова откидываясь на подушку. – Но в лесу еще темно…

– Ты согласна?

– О… – она окончательно проснулась. – Я прикажу Хеле этим заняться.

– Не надо, я сам. А ты не торопись, собирайся…

Выходя из спальни, он услышал ее стон.

Саксен вместе с двумя слугами чистил клетки. Больше это поручить было некому: всех остальных Хьюм отправил натаскивать птиц.

– К приходу Ее величества все должно блестеть! – приказал он. – Я только что узнал: сегодня она отправляется в лес и точно захочет проведать птиц. А завтра, наверно, отправится на охоту.

Последнюю фразу он произнес так, словно извинялся за это перед всем миром.

Саксен не возражал против чистки клеток. С этим заданием он справится с такой же легкостью, как и самый опытный сокольничий.

– А где ваш упрямый сокол? – небрежно спросил он. – Я не хочу, чтобы он пробил мне голову, когда я полезу к нему в клетку.

– О, не беспокойся. Я не собираюсь снимать с него клобучок, так что он будет сидеть тихо. К тому же и в клетке-то его уже давно нет. Ты уже спал, когда его принесли из леса, а утром опять унесли. Сегодня мы покажем Ее величеству, как он летает.

– Понятно, – кивнул Саксен. Он был бесконечно разочарован.

– О, – продолжал Хьюм, который по-своему истолковал его ответ, – вы с ним еще познакомитесь. Думаешь, сумеешь его перевоспитать? Попробуй, только сначала помоги здесь ребятам, а к полудню подходи в северную рощу.

– Хорошо.

Саксен немного успокоился. Осталось потерпеть совсем немного.

Он закончил работу гораздо раньше, чем думал Хьюм, но торчать у клеток ему было невыносимо, и клук, поспешно умывшись и переодевшись, поспешил в лес. Солнце было уже высоко, и он скоротает время, наслаждаясь одиночеством, а заодно обдумает, как можно скрыться с похищенным Клутом.

Выбрав уютное местечко в кустарнике, Саксен уселся и достал из кармана сыр, который не успел съесть утром, и погрузился в размышления. Он ломал голову над тем, как сбежать из Нима с Клутом, вернуться в город и сесть на какой-нибудь корабль. Это будет нелегко: денег у него не осталось, к тому же скоро его объявят беглым преступником. В отличие от Клута, он не умеет летать… Да, большой недостаток. Может, удастся украсть в Ниме лошадь и выиграть хоть немного времени?

Внезапно его внимание привлек звук шагов. Вскоре на опушку вышел какой-то человек. Почти сразу незнакомец встал к Саксену спиной, и клук не успел разглядеть его лицо. Похоже, тот и не хотел, чтобы его видели – то и дело оглядывался, словно хотел убедиться, что за ним никто не следит. Человек был невысок ростом, но крепок и широкоплеч. Саксен не мог отделаться от мысли, что где-то его уже видел. Движение, осанка… Но кто бы это мог быть?

Дальше началось нечто еще более странное: незнакомец скинул свою теплую кожаную куртку с длинными рукавами. И это при том, что в Ниме уже начались заморозки! Саксен улыбнулся и отложил в сторону яблоко. Зрелище обещало быть весьма занимательным. Человек был не первой молодости. Однако какие у него когда-то были мускулы! За годы, проведенные в цирке Зорроса, Саксен научился определять это с первого взгляда. И в них до сих пор остается сила.

Внезапно клуку стало не по себе. Он сидит в кустах и подглядывает за человеком, который по каким-то причинам ищет уединения… Он уже решил, что должен объявить о своем присутствии, и раздумывал, как сделать это повежливее, но тут незнакомец достал из своего мешка что-то черное. Похоже, одежду.

И точно. Платье, вуали… Зачем мужчине женская одежда?

Незнакомец по-прежнему стоял спиной к Саксену. Он даже не стал снимать свою одежду и натянул платье прямо поверх нее, а потом накинул вуаль. Стараясь получше присмотреться, Саксен пошевелился и спугнул какого-то зверька, который с писком выскочил из норки. Незнакомец резко обернулся. Клук затаил дыхание. Да, теперь уже поздно. Придется сидеть тихо и не высовываться. Вуаль была опущена, однако глаза странного человека поблескивали, словно угольки. Казалось, он видит клука, спрятавшегося в кустах. В этом взгляде было столько ярости, что у него мороз пробежал по коже.

Переодевшись, странный человек уселся на опушке. Похоже, он решил тут задержаться. Саксен замер. Если он пошевелится, то выдаст себя. Если останется, то опоздает к назначенному времени. Саксена не беспокоило, что Хьюм устроит ему выволочку. Куда важнее было убедиться, что тот странный сокол – и в самом деле Клут. Но ему придется опоздать, и с этим ничего не поделаешь. Если кто-то узнает, что он был здесь, все может закончиться весьма скверно. Саксен не представлял, кто этот незнакомец, но если он из приближенных королевы, случай найти Клута больше никогда не представится.

Оставалось только одно: приготовиться к долгому ожиданию. И все-таки, зачем человеку прятаться в лесу, да еще в таком странном одеянии? Если только он не хочет выдать себя за одну из камеристок королевы… А разве такое делается с добрыми намерениями?

Гот, а это был он – не видел Саксена. Он сидел и тоже размышлял. Его замысел был прост: переодевшись служанкой, он дождется вечера и появится, когда пир будет в разгаре. Инквизитор достал из мешка крошечный пузырек с арраком, поднял повыше, и луч солнца заиграл в бледно-розовой жидкости. Гот тихо закудахтал и спрятал пузырек в карман платья.

Даже неискушенный в таких делах Саксен понял, что в этой маленькой стеклянной бутылочке может быть только яд. Так кого хочет убить этот человек? Королеву, кого же еще! Теперь и думать нечего о том, чтобы уйти отсюда. Надо узнать, что задумал странный незнакомец, а если понадобится – вмешаться и сорвать его зловещие планы. Только вот в горле першит, как назло… Саксен уже подумал, что не сможет сдержаться, но тут незнакомец встал, поднял свой мешок и спрятал под деревом, а потом зашагал прочь из рощицы – туда, где ближе к вечеру должны были устраивать пир.

Саксен последовал за ним. Да, поиски Клута придется отложить. Но если удастся остановить негодяя и спасти жизнь королевы… кто знает, может быть, она выслушает его просьбу и вернет ему сокола.

И они с Клутом уедут отсюда. Вместе, живые и невредимые.

Хьюм начал с многословных извинений. Один из новых сокольничих где-то застрял. Но Тору не было дела ни до Хьюма, ни до его нерадивого помощника. Он смотрел на двух мужчин с тремя соколами. Один был заметно крупнее других. Клут? Слишком далеко. Даже зоркие глаза Тора не могли ничего разглядеть.

Он позвал и снова услышал отклик, похожий на эхо. Казалось, сердце сейчас выскочит из груди… Но тут Сильвен и главный сокольничий снова отвлекли его.

– Это почтенный Хьюм, главный человек в моем птичнике. Он любезно согласился провести нас по своему королевству, чтобы ты смог найти своего сокола… А для начала он хочет показать нам новых птиц. Он считает, что мне понравится… Ты не против, Тор?

– Конечно, нет, Ваше величество, – ответил Тор. – Пожалуйста… Думаю, мне тоже понравятся ваши птицы.

Главный сокольничий снова поклонился и махнул своим помощникам. Одна из птиц взлетела, описала красивый полукруг… Сокольничий отдал ей какой-то приказ, и сокол, не дожидаясь повторения, вернулся на руку сокольничего и вцепился когтями в толстую перчатку.

Хьюм посмотрел на королеву.

– Мне очень понравилась следующая птица, Ваше величество. Таких соколов просто не бывает.

И он снова дал знак своему помощнику. Тор увидел, как тот снял клобучок с головы сокола, подбросил птицу в воздух… и ветер запел под ее могучими крыльями.

– Ах, какое чудо, – проговорила королева.

– Я рад, что он вам понравился, Ваше величество, – с поклоном отозвался Хьюм.

Сокол стрелой помчался вниз, потом снова взмыл…

Этот полет Тор не спутал бы ни с чем. Клут. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.

«Клут, старый бродяга! Наконец-то я тебя нашел».

Сокол качнулся в воздухе. Он напоминал человека, которого окликнули, когда он того не ожидал.

– Что такое? – недоуменно спросила Сильвен.

Хьюм смущенно прочистил горло.

– Э-э-э… Он немного диковат, Ваше величество. Но мы его натаскиваем.

Но Тор уже почувствовал, что связь разумов стала прочной. Казалось, Клут питает ее, как родник реку.

«Клут, не возвращайся к сокольничьему. Оставайся в воздухе».

«Тор?» – знакомый низкий голос снова зазвучал у него в ушах. Клут как будто не верил себе.

Тор со всех ног побежал туда, где кружил сокол. Королева что-то кричала ему вслед, но это было неважно.

– Клут! – закричал он, чтобы все могли его слышать. – Лети, мой прекрасный сокол. Лети прочь!

Сокольничие были в ярости. Какой-то чужеземец пытается приказывать их птице! Хьюм бросился вдогонку.

– Почтенный Гинт! Не кричите на моего сокола. Он такой пугливый…

– Ничего он не пугливый, болван! – рявкнул Тop. Он запоздало удивился своей резкости, но менять что-либо было поздно. – И это не твой сокол, а мой!

– Тор? это была Сильвен. Она выглядела обеспокоенной. – Все хорошо?

– Мне никогда не было лучше, Сильвен! – прокричал Тор, забывая обо всем, что позволено и не позволено при дворе. Он сиял. – Вот он, мой сокол!

Сокольничие звали сокола, но он поднимался все выше и выше.

– Он не обращает на нас внимания, почтенный Хьюм! Совсем!

– Это ужасно. Птица стоила целое состояние… – главный сокольничий смерил Тора гневным взглядом, но не посмел говорить грубить гостю королевы.

– Теперь вы его не поймаете, – торжествующе заявил Тор и вырвал колпачок из рук одного из сокольничих. – Вы что, закрывали его этой штукой?!

Хьюм молча кивнул. Кожаный клобучок был усеян полуночными архалитами. Такими же, как те, что помешали Тору спасти Локки.

– Можно, я оставлю его себе? – спросил Тор и, не дожидаясь ответа, сунул колпачок в карман. – А теперь, с вашего позволения, Ваше величество, я докажу, что это мой сокол. Подзовите его.

Сокольничие кричали, махали руками, но Клут поднялся выше и кружил, словно дразня их. Наконец бедняги сдались.

– А теперь смотрите, – объявил Тор.

Он мысленно окликнул Клута и мгновенно понял, что тот слышит.

«Я потерпел кораблекрушение, чуть не утонул, попал в рабство. А теперь притворяюсь, что по уши влюблен в королеву… И все ради того, чтобы тебя найти».

Молчание. Может быть, с Клутом что-то случилось? Может быть, он больше не может… И тут у него в голове снова раздался знакомый голос.

«Не ты один развлекался».

Тор рассмеялся, и окружающие удивленно переглянулись. Человек, который стоит неподвижно, таращась на кружащего в небе сокола, и вдруг начинает хохотать, выглядит странно.

«Клут, покажи им, что ты мой. Ядолжен это доказать. Лети ко мне».

Люди начали перешептываться, потом кто-то задал вопрос вслух. Однако Тор поднес палец к губам, и снова стало тихо. Все взгляды устремились вверх – как раз вовремя, чтобы увидеть, как красавец сокол, каким-то невероятным образом развернувшись в воздухе, сложил крылья и камнем падает вниз.

– Он сейчас в землю врежется, – пробормотал один из сокольничьих.

– Это самая удивительная птица, которую я видел в своей жизни, – заявил Хьюм, но в его голосе звучал благоговейный трепет. Клут мчался все быстрее.

– Отойдите, Ваше величество, – попросил Тор, но остальные тоже последовали его совету.

Еще миг, и стремительный полет закончился. Сокол развернулся, вытянул ярко-желтые лапы и приготовился сесть. Тор знал, что обойдется без перчаток и крагов. Он просто вытянул руку, и Клут опустился ему на запястье. Молитвы Тора были услышаны. Сокол захлопал крыльями, повернул голову и уставился на своего друга круглыми янтарными глазами – с таким возмущением, что Тор не удержался и прыснул.

«Спасибо, что наконец-то до меня добрался», – сказал сокол. Старый насмешник Клут… Тор почувствовал, что у него поднимается настроение, и чмокнул птицу в кончик острого клюва. Судя по возгласам за спиной, эту шутку оценили.

«Мы никогда больше не расстанемся, дружище».

Клут фыркнул.

«Не обещай того, что не сможешь выполнить, Торкин Гинт», – он снова захлопал крыльями и сердито посмотрел на приближающуюся королеву.

«Я люблю тебя, Клут», – отозвался Тор, прервал связь разумов и нежно улыбнулся правительнице Кипреса.

– Так-так-так, – Сильвен подбоченилась. – Как я понимаю, я должна отдать тебе эту бесценную птицу?

– Это мой сокол, Ваше величество. Вы обещали.

– Конечно, Тор. Он твой.

– А что он скажет? – Тор кивком указал на почтенного Хьюма.

– Он сделает то, что приказано.

Сильвен махнула рукой сокольничим, и те пошли прочь. Вид у них был весьма недовольный, а Хьюм, похоже, был готов убить любого, кто подвернется под руку.

– Благодарю за щедрость, Ваше величество, – молодой лекарь опустился на одно колено. – Если бы вы только знали, как много Клут для меня значит… и как важно мне было его вернуть…

В его голосе было столько беззащитной нежности, что королеве захотелось протянуть руку и погладить его по голове. Какой же он все-таки мальчик… Еще миг назад он был таким дерзким, таким надменным, а теперь – само смирение. Всегда разный. Да, такой любовник может осчастливить любую женщину. И все же, внезапно она почувствовала себя бесконечно очень одинокой. Сердце подсказывало ей: это счастье ненадолго.

Однако ни одна из этих мыслей, вихрем проносившихся у нее в голове, не стала словом. Вместо этого положила руку ему на плечо.

– Идем, Тор. Давай отпразднуем это на пиру, который ты мне обещал.

Он поднял голову, посмотрел на нее своими пронзительно-голубыми глазами, и ее сердце на миг замерло. Таких глаз она никогда не видела… и, можно не сомневаться, никогда не увидит. Он прекрасен, как бог на фреске, которыми художники расписали стены ее дворца. Но он не картина. Он живой. Ее собственный бог. Она позволила ему взять себя за руку и отвести к месту, выбранному для пикника.

«Увидимся позже, Клут. Мне надо немного побыть с королевой. Вечером поболтаем. А сейчас устройся где-нибудь повыше на деревьях, где тебя никто не достанет».

Клут слетел с его руки и устремился к ближайшей рощице. Несомненно, им бы нашлось о чем поговорить… но разговоры немного подождут. Зато положение Тора внезапно оказалось весьма щекотливым.

Сильвен давно не решалась задать вопрос, который мучил ее, но больше ждать не могла.

– Значит, теперь ты меня покидаешь?

Ее прямота потрясла Тора. Он остановился и пристально посмотрел на свою спутницу.

– Ядолжен это сделать.

– Ты нашел своего сокола. Почему мы не можем насладиться друг другом?

Она с удивлением и отвращением услышала в своем голосе мольбу.

– Потому что я нашел того, ради кого сюда приезжал. А теперь должен возвращаться.

– К ней? – выкрикнула Сильвен.

Ее душила ненависть – к нему, к себе самой. Она – правительница Кипреса, она может просто приказать, и он останется. Если пожелает, она может приказать заковать его в цепи и держать в темнице. Что с ней творится? Она ведет себя, как девчонка, у которой первый раз пошла женская кровь!

– Ты про Элиссу? – Тор покачал головой и сказал очень мягко: – Нет, Сильвен, не к ней. Мы с ней никогда не сможем быть вместе. И ты это знаешь.

Он осекся. Он не мог поверить собственным глазам: королева плакала. Придворные уже ждали их в условленном месте, но сейчас он должен быть чутким, как никогда. Обняв рыдающую королеву, Тор отвел ее под дерево и прижал к себе. Она была достойной правительницей могучего королевства – сильной духом, волевой, властной – но плакала, ибо жаждала того, в чем, по ее собственным словам, совершенно не нуждалась. Она жаждала любви. Десятки невольников изнывали от желания усладить ее, ждали, когда она даст одному из них эту возможность, воспользуется им, а потом бросит…

– Сильвен, прошу тебя, успокойся. Не нужно плакать. Ты знаешь, что мне надо уехать. Я объяснял…

– Ты ничего мне не объяснил! – крикнула она, отталкивая его. – Ты говоришь «судьба», но для меня это просто слово. Я ничего не понимаю, потому что ты мне так ничего и не сказал. Ты врываешься в мою жизнь, в мою постель, крадешь мое сердце – и думаешь, что после этого можешь просто уйти?!

Тор изумленно уставился на нее. Теперь он сам ничего не понимал. Слова оскорбленной женщины звенели у него в ушах, но он не отваживался повторить их вслух.

– Краду твое… сердце?

Он наконец-то сумел это прошептать, но королева услышала. Она высвободилась из его объятий и отвернулась, словно запоздало надеялась скрыть слезы.

– Что мне сказать, чтобы тебе стало легче? – пробормотал Тор – на этот раз чуть громче.

– Почему?

– Почему что, Ваше величество?

– Почему ты не можешь меня любить? – ее трясло, то ли от рыданий, то ли от ярости. – Почему ты не можешь со мной остаться?

Он слишком уважал ее, чтобы врать.

– Потому что я не люблю тебя, Сильвен. Я люблю другую женщину. Я не могу отдать свое сердце другой, пока она жива.

– Значит, мне придется ее убить, – выпалила Сильвен.

Казалось, ее разум помутился от гнева и страсти, в голосе послышались капризные нотки.

– Это тебе ничего не даст. Говорю тебе, ты никогда не сможешь добиться моей любви. Мы с Элиссой предназначены друг другу. Я никогда не женюсь на другой женщине. Она никогда не выйдет замуж за другого мужчину и никогда не назовет другого мужчину своим.

Да, их пути никогда не пересекутся. Тор не раз убеждал себя в этом, повторяя, что она тоже смирится и станет жить без него. Но теперь их дети возвращаются в Таллинор, Клут спасен, и Тор признался себе в том, чего желал на самом деле. Чтобы никто, кроме него, не вошел в жизнь Элиссы. Чтобы она страдала от той же боли, которую он носил в себе со дня их разлуки. Боль была единственным, что питало его любовь… и ее любовь тоже. Неужели она стала бы страдать, если бы хотя бы не надеялась, что он жив – вопреки всему?

– Да неужели? – королева смахнула слезы. – Ты в этом так уверен? Тебе стоит прочесть вот это, Тор.

Она достала из глубокого кармана свернутый в трубочку пергамент.

– Это послание пришло сегодня утром. Вообще-то, гонец прибыл в город еще вчера, но повозки были готовы только к закату… Как я понимаю, оно было написано еще до новолуния, и сделанного не воротишь.

И королева сунула пергамент. Вид у нее был очень довольный – или ему показалось?

Тор взял пергамент. Ему стало не по себе. Лучше бы он отправился с Сильвен прямо на поляну, соврал, что любит ее… а потом просто сбежал с Клутом.

– Читай, – приказала Сильвен.

«Его величество король Таллинора Лорис сообщает о предстоящем бракосочетании с Элиссандрой Квин из деревни Пустошная Топь, – прочел он вслух. – Обручение состоится в королевской часовне в Тале, в присутствии особо приближенных особ. Его величество надеется, что Ее величество королева Кипреса Сильвен присоединится к народу Таллинора…»

Читать дальше не было сил. Тор видел лишь дату на нижней строчке. Еще до прошлого новолуния… а сейчас луна уже снова растет. Элисса вышла замуж за человека, который приказал его казнить. Теперь она королева Таллинора.

Тору показалось, что он не может дышать. Скомкав пергамент, он упал на колени. Смертная тоска превратила его тело в комок боли, и он застонал.

У Сильвен тоже разрывалось сердце. Гнев еще не утих, она все еще боялась потерять Тора… но ничего не могла с собой поделать. Опустившись рядом с ним на колени, она обнимала его и слушала, как он снова и снова шепчет имя другой женщины.

Ни Тор, ни королева не заметили Клута. Лишь в тот миг, когда сокол коснулся разума своего друга, Тор опомнился. Ему редко доводилось такое слышать: глубокий, певучий голос Клута звучал сурово, почти жестко.

«Тор!»

«Она покинула меня, Клут. Элисса покинула меня».

«Покинула? Хочешь сказать, она умерла?»

«Можно считать и так. Она вышла замуж за Лориса».

Когда смолкают голоса, это еще не тишина. Настоящая тишина наступает, когда смолкают мысли.

Потом Тор снова услышал у себя в голове голос Клута – сильный, исполненный убежденности.

«Вставай, Тор! Ты забыл, кто ты есть, друг мой? Ты забыл, что ты – Тот Самый? От тебя зависит судьба этого мира, судьбы тысяч невинных душ. Мало кто знает об этом, но это ничего не меняет. Все мы зависим от тебя. Поднимайся!»

Тор неохотно поднялся на ноги и перевел дух.

Сильвен встала вместе с ним, не в силах отпустить его руки. Если бы можно было забрать назад все, что было сказано и сделано! Боль, исказившая его лицо, заставлявшая дрожать его тело, – это было просто невыносимо. Она любит этого человека. Отца девочки, которая уже растет у нее внутри. Отца сестренки Сэйрел, второй принцессы Кипреса. Человека, которого она хочет сделать Соправителем. Какой блистательной королевской четой они могли бы стать! Если бы только можно было заставить его забыть эту девку из Таллинора… Королеву Таллинора, поправила себя Сильвен.

Она выбрала неверный путь, к тому же гнев – опасный советчик. Надо как можно скорее все исправить. Надо что-то сделать, чтобы Тор вернулся… и дать ему понять, но как можно осторожнее, что Элиссандра Квин осталась в прошлом.

«Тор…» – снова позвал Клут.

«Да?» – Тор выпрямился.

«Не забывай, что Элисса все еще твоя жена. И останется ею, что бы ни случилось».

Тору показалось, что солнечный луч пронзил тучи и согрел сиянием его сердце. Клут прав. Элисса – его жена и остается ею до сих пор.

«Я не забуду».

«Хорошо, – птица взмахнула крыльями. – А теперь отправляйся на пир и сделай вид, что ничего не случилось. Сегодня ночью мы должны бежать. Я чувствую: времени у нас почти не осталось. Нам пора. А пока – держись».

И Клут полетел прочь.

Тор повернулся к королеве. Он посмотрел в ее лицо, прочел тысячи извинений, которые были готовы сорваться с ее губ… и прикрыл ей рот ладонью, чтобы не выпустить ни одно.

– Нет, Сильвен, подожди! Мне стоило об этом узнать. Спасибо тебе. А теперь… как я понимаю, нам предстоит вдоволь попировать.

Он снова взял себя в руки, подумала королева.

Не человек, а загадка. Еще миг назад он был потрясен до глубины души, сломлен, раздавлен… И вдруг словно некий незримый дух воззвал к его рассудку, вернул прежнюю силу и мужество. Сильвен покачала головой. Нет, больше они к этому разговору не вернутся.

– Моя королева… – Тор изысканным движением предложил ей руку… и стиснул зубы, чтобы не дать волю чувствам.

Сильвен приняла его приглашение, и скоро они уже были на поляне, где Хела отдавала последние распоряжения слугам. Пир обещал быть великолепным, и неудивительно: яства снова готовил Райк. Маленькой Сэйрел уже не терпелось ими насладиться.

Ни столов, ни стульев – только подушки и ковер, расстеленный прямо на траве. Когда все было готово, Сильвен отпустила почти всех слуг, оставив лишь тех, кто должен был прислуживать за столом.

Тор, который к этому времени окончательно овладел собой, отправил воспоминания об Элиссе в один из укромных уголков своего сердца, где они хранились все эти годы. Когда он найдет в себе достаточно силы, чтобы посмотреть ей в лицо, их можно будет оттуда извлечь. Вскоре он уже заставил королеву рассмеяться… и даже немного покраснеть – хотя последнее, возможно, было вызвано действием холодного кипреанского вина: они оба успели осушить по кубку. Очаровательно. Недавнее происшествие было почти забыто – во всяком случае, Ее величество о нем не думала, а Тор решил придерживаться безопасных тем.

– Почему твой Хьюм так дулся, когда мы только появились?

Королева обернула вяленый инжир тонким, как бумага, ломтиком мяса, и принялась жевать.

– Ты это тоже заметил, верно? Не подобает встречать свою королеву в таком настроении. А знаешь, в чем дело? Он нанял сокольничего, но жестоко в нем обманулся. Парень должен был появиться здесь, когда его бесценный новый сокол показал себя во всей красе. Я про того сокола, которого мы только что отдали чужеземцу.

Тор поднял кубок и улыбнулся. Одна из служанок, с ног до головы в черном, подошла к ним и подлила ему вина. Лицо служанки было скрыто вуалями, но молодой лекарь заметил пристальный, напряженный взгляд ее маленьких глаз. В этом было что-то нехорошее.

– … но ведь всем известно: нельзя доверять клукам, – закончила королева, протягивая странной служанке свой кубок.

Последнее слово заставило Тора очнуться. Он прослушал все, что Сильвен говорила до этого.

– Клук? Неужели клуки забираются так далеко на север? Служанка отошла и молча остановилась в стороне, чтобы не мешать королеве и ее гостю.

– О, на Кипрес кто только не заезжает. Но ты прав: клуки здесь появляются редко…

Ее величество глотнула вина и продолжала. Этот недавно из Таллинора. Очевидно, он большой знаток охотничьих птиц. Появился здесь вчера вечером и очень хотел посмотреть на большого сокола, который оказался твоим – она скорчила гримасу. – В чем-то я даже понимаю Хьюма. Клук должен был появиться…

– Клук интересовался моим соколом?

– Уверена: он не знал, что этой твой сокол, Тор. Кстати, а у тебя есть знакомые клуки?

Тор ответил не сразу: пирог с дичью, приготовленный Райком, был бесподобен.

– Есть. Этого человека зовут Саксен Фокс. Вы бы влюбились в него с первого взгляда, Ваше величество. Ростом примерно с вас. Непослушные золотые кудри и лицо воина. Силен, как вол… словом, великан с большим сердцем. Когда-то он был знаменитым акробатом, выступал на трапеции.

Сильвен восхищенно прищелкнула языком. – В таком случае тебе придется подвинуться, лекарь Гинт, – ее глаза под вуалью лукаво блеснули. Еще пара шуток – и она уже почти оттаяла. Может быть, ей все-таки удастся завоевать Тора.

Гот заметил это, и его лицо перекосило от ненависти. Рядом лежало несколько ножей, которые глупый поваренок принес на пикник. Если бы было можно схватить один и вонзить в прямо в грудь проклятому лекарю!..

Нет, нет, спокойно. Враг уже рядом. Пьет, болтает, развлекает королеву, а та вертится перед ним, точно течная сука перед псом…

«Сегодня вам будет не до постели, дражайшая королева, – подумал Гот, опуская руку в карман и касаясь крошечного пузырька. – Не думаю, что вы любите холодных мужчин».

Взгляд его маленьких острых глазок так и буравил Тора. Молодой лекарь то и дело подносил кубок к губам, чтобы сделать глоток, но не выпускал его из рук. Кажется, непросто будет улучить время, чтобы свершить задуманное. Придется подождать, пока эти двое не развеселятся и перестанут замечать, из чего пьют.

Но так можно и не дождаться. Стараясь, чтобы его уход никто не заметил, Гот направился в сторону повозок с яствами и нашел оплетеную бутыль с длинным узким горлом. В ней было сладкое вино – его делали из редкого сорта мелкого винограда, который рос только в здешних местах.

Но оно ценилось не только из-за этого: его вкус был столь великолепен, что кипреанцы считали это вино напитком богов. Королева и ее гость не устоят перед таким угощением. Гот достал два узких кубка из тонкого стекла, украшенных королевским гербом. Торкин Гинт умрет, касаясь губами герба своей новой повелительницы… Прелестно. Эти кубки словно нарочно сделаны для отравленного вина.

Инквизитор вытащил из кармана одеяния маленькую витую бутылочку, откупорил и огляделся. Однако никто его не видел… По крайней мере, ему так показалось.

Саксен спрятался за повозкой с яствами.

Клук осторожно перевел дух. Незнакомец и вправду затеял недоброе, и медлить было нельзя. Королева и ее гость устроились среди подушек, болтали и смеялись. Они сидели спиной к повозкам, к тому же лужайку окружали деревья и кусты, но Саксену показалось, что этого темноволосого молодого человека он где-то видел. Слухи о ненасытности Ее величества уже успели достичь ушей Саксена, и клук не стал ломать голову, пытаясь понять, кто это такой. Еще один любовник королевы Сильвен.

Куда важнее было не терять из виду мнимую служанку. Злоумышленник осторожно поставил кубки на поднос, наполнил их вином… Саксен придвинулся поближе. Отсюда гостя королевы было не разглядеть, но клук давно потерял к нему интерес. Переодетый злодей достал какую-то бутылочку и качнул ею над одним из кубков. Саксену оставалось лишь схватить негодяя, как вдруг тот выпрямился и пошел прочь. Кажется, он решил сыграть свою роль безукоризненно и спросить у королевы, можно ли подавать новое вино… Поднос остался на повозке. Такой случай упускать нельзя.

Пожалуй, не стоило оставлять отравленный кубок без внимания. Однако Гот вовремя вспомнил, как в Кипресе принято подавать вино. Целый ритуал! Живя при дворе королевы Сильвен, Инквизитор наблюдал это чуть не каждый день. Не стоит торопиться: спешка может все погубить.

Он дал понять камеристке, что хочет приблизиться к королеве, и девушка кивнула. Теперь остается лишь немного изменить голос.

– Ваше величество, – Гот учтиво поклонился. – Я нашла бутылку вашего любимого «толике». Его можно было бы подать к сладкому… если вам будет угодно.

– Конечно, неси… э-э…

– Сайча.

Гот не сводил глаз со своего врага. Кажется, Тор тоже за ним следит. Неужели узнал? Нет. Он еще раз украдкой покосился на лекаря. Будь ты проклят, Торкин Гинт.

– Сайча, а где Элма? Обычно она подает вино.

– Элма попросила меня подменить ее, – тонким голоском пропел Инквизитор. – Она меня всему научила… Она сказала, что к вечерней трапезе надо подать «миталь», а его не привезли. Вы же так его любите…

Сильвен слушала эти речи вполуха, но Тор насторожился.

– Странная она какая-то, – заметил он.

– Наверно, новенькая, – рассеянно отозвалась королева. Она заплетала Сэйрел косичку. – Опытные служанки все время учат новеньких. Одну – гладить белье, другую – подавать вина…

– Но эту женщину молодой не назовешь, Ваше величество.

– Хм… ты прав. Ну и что? Зато она уже всему научилась, – ответила королева, пытаясь сплести две косички в одну.

– Но кто проверяет твоих слуг, Сильвен?

Одна косичка выскользнула у нее из рук. Кажется, это рассердило королеву не меньше, чем упрямство Тора.

– Ох, ее непременно кто-то проверил. Незачем быть таким подозрительным. Чем она тебе не угодила?

– Ее глаза. Они горят злобой.

Чушь! – Сильвен отмахнулась. – А вот и «толике». Приготовься, Тор. Тебя ждет нечто особенное.

Саксену удалось поменять кубки местами. Можно считать, что королева спасена. Правда, теперь смертельная опасность грозит ее любовнику. Клук уже собирался нарушить их мирное веселье, когда широкая ладонь залепила ему рот, и он оказался в чьих-то медвежьих объятьях.

– Ах ты, мерзавец!

Саксен узнал голос одного из прислужников, с которым он чистил клетки.

– Никакой ты не сокольничий! Я еще утром понял, что у тебя что-то на уме! А теперь ты следишь за Ее величеством!

Рядом вырос еще один прислужник, и крепкий кулак врезался Саксену прямо в живот. Клук согнулся пополам. Удар вышиб весь воздух у него из груди… и тут он увидел, как переодетый служанкой злодей протягивает правительнице Кипреса кубок с ядом.

Нет! Не может быть! Он поменял кубки местами! Выходит, отравить должны были не королеву, а ее гостя?

Ужас придал Саксену сил. Он крякнул, стряхнул с себя прислужников, и вылетел из-за повозок и заорал, как безумец. Королева улыбнулась своему гостю. Легкий звон стекла – и она наполовину осушила свой кубок.

И тут же все трое обернулись. Королева, отравитель и… Саксену показалось, что сердце остановилось. Рядом с королевой сидел Торкин Гинт, живой и здоровый. На его губах все еще играла улыбка… и меньше всего на свете он походил на мертвеца. Время прекратило бег. Мир, только что такой привычный и понятный, рушился.

А потом Саксен услышал собственный крик: – Яд!

Он видел, как Тор роняет свой кубок и бросается к королеве. Про служанку, которая подавала вино, уже забыли: сделав свое дело, она удалилась… и исчезла, словно ее и не было.

Тор упал на колени рядом с Сильвен, звал ее… Но было уже поздно. Ее тело терзала нестерпимая боль, она стонала и кричала.

Сэйрел завизжала. Придворные и слуги, которые до сих пор словно ничего не замечали, побежали к королеве. Но Саксен опередил всех.

Тор чуть выпрямился, его темно-голубые глаза казались дикими, как у затравленного зверя. Саксен медленно покачал головой. Его как будто хорошенько встряхнули – да так, что все мысли перемешались.

– Это не можешь быть ты.

Сильвен забилась в предсмертных судорогах, еще раз вскрикнула и закатила глаза. Тор сорвал с нее вуали, но королеву уже ничто не могло спасти. Ее лицо побагровело от прилива крови, которая разносила смерть по телу. Челюсть отвисла, на синеющих губах выступила пена. Правительница издала стон, полный гнева, и замерла. Яд сделал свое дело.

Тор упал, и клук едва успел его подхватить. Молодой лекарь тяжело дышал: он попытался спасти королеву, прибегнув к волшебству, но было уже поздно.

Рядом опустилась на колени верная Хела. Потрясенная, она некоторое время стояла неподвижно, потом схватила Сэйрел и прижала к себе.

– Яд… вошел в нее, – бормотал Тор, тряся головой. – Она умерла раньше, чем я успел что-то сделать.

Саксен вцепился в него, словно боялся, что это живое, теплое тело растает, как туман. Торкин Гинт, которого он знал, вот уже несколько лет мертв. Он мертвее этой женщины, которая лежит перед ними.

– Было слишком поздно, Саксен… Слишком поздно!

Служанки Сильвен рыдали и жались друг к другу. Казалось, они не могут поверить, что их госпожа погибла.

Тор опомнился первым.

– Саксен, служанка… она сбежала!

Клук даже не понял, о чем он говорит. Он видел, как этот человек умер под камнями палача. Он видел, как его снимали с креста, как смывали кровь с разбитого лица. Он видел, как тело завернули в холстину, как Меркуд увез его на старой телеге неизвестно куда. Торкин Гинт мертв.

Но эти глаза – невероятно яркие, голубые и очень живые – смотрели на него в упор, и Саксен уже понимал, что теперь не время удивляться. Он попытался собраться с мыслями.

– Это не служанка, Тор. Быстрее за ним, в лес. И клук первым последовал своему совету.

Через миг друзья уже бежали по тропинке за негодяем, который убил королеву Кипреса… вместо человека, который давно был мертв.