Мертвый город. Адаптация

Глава 13

Ворота отворили, и Дмитрий загнал машину на территорию санатория, заглушил двигатель. Я подхватил свои пожитки, вышел наружу, качнулся, но удержался на ногах. В нашу сторону уже спешил Игорь, чуть в стороне шел Станислав. Ну и ещё трое, с оружием. В наше время доверять никому нельзя, вот и этим товарищам тоже.

К счастью Санёк и Дмитрий все поняли и оружие оставили в машине. Старший из них даже на кнопку на брелоке нажал, запирая двери. Хотя это уже, скорее, мера предосторожности.

Я закинул рюкзак за спину и обошел машину, держась за нее рукой, чтобы не упасть. Ноги не затекли, но толком меня не держали. Похоже, уже вот-вот...

— Что, хреново? — спросил Игорь, подошел ближе и поддержал меня, помог пойти дальше.

— Да, — я оперся на него. Стало немного легче.

— Документы привез? — спросил он. — Где взял?

— Где взял, там их больше нет, — сказал я. — У военных. И полковника у них тоже больше нет.

— Неужели завалил? — спросил он.

— Ага, — кивнул я. — Это Дмитрий и Саша. Они меня довезли. Без них не добрался бы. Мне к Профессору надо.

— Он в лаборатории у себя, хлопочет, — сказал Игорь, повернулся к кому-то из своих преторианцев. — Парней разместить, накормить. Вы откуда, кстати?

— Из ДК, — сказал Дмитрий.

— С ДК у нас контактов пока не было. Но ничего, сейчас спущусь, поговорим. А я пока нашего героя отведу, чтобы ему помощь оказали.

А вот Стас что-то молчал. Что-то случилось между ними что ли, пока меня не было? А ведь странно. Всего сутки прошли. Да и командовать по идее он должен, но нет, все переговоры взял на себя Игорь.

— Я тогда у себя буду, — сказал директор санатория. — Как разместят, попросите ко мне отвести.

Все, взяли в оборот. А мы вместе двинулись в сторону лаборатории. Ноги подгибались, но я все равно упрямо перебирал ими. Мысль о том, как я буду подниматься по лестнице, вызывала ужас.

Но на крыльцо смог подняться, ничего. Прошли через холл, вышли на лестницу, я уже еле шаркал по полу ногами. Очень хотелось присесть, отдохнуть.

Рука сжимала пакет с головой бугая судорожной хваткой. Что, если она уже протухла, что если мне не поможет лекарство? Что если...

А черт с ним.

Мы прошли в сторону лаборатории, но не туда, где Профессор принимал меня в прошлый раз. Похоже, что ему выделили новое помещение, раз уж удалось вывезти оборудование. Игорь толкнул дверь и завел меня внутрь. Осмотревшись, я уселся на ту же кушетку, грохнул рюкзак на пол, привалился спиной к стене и закрыл глаза. Мы тут дико нарушаем стерильность, но в общем-то хрен с ним.

— Профессор! — крикнул Игорь. — Свят вернулся! Ему помощь нужна!

Я открыл глаза, поднял голову, кое-как сфокусировал взгляд, и увидел ученого, который что-то объяснял одному из лаборантов. Похоже, что работа шла полным ходом и лучшие умы, оставшиеся в Волкове, готовили вакцину.

С документами дело должно пойти быстрее.

Профессор что-то сказал и двинулся в мою сторону, на ходу снимая с рук перчатки. Я поднял пакет с башкой и протянул его ему.

— Ты вроде голову заказывал, Проф, — сказал я. — Только это не морфа, а такого здоровенного зомби. Мускулистого.

— Бугая, — кивнул Игорь.

— Вот, — сказал я. — Буду рад, если приготовишь из нее ещё одну порцию этого зелья и вколешь мне. Потому что я, кажется загибаюсь.

— А документы? — спросил, было Профессор. — Они с вами?

— Потом, — сказал Игорь. — Ты сперва позаботься, чтобы он не обратился, а уже потом мы займёмся всем остальным.

— Его нужно привязать, — кивнул Профессор. — Я попытаюсь кое-что сообразить. Но это займет как минимум полчаса.

— Хорошо, — кивнул я. — За полчаса я постараюсь не сдохнуть.

И сполз вниз по стене. Дыхание перехватывало, свет ртутных ламп жёг глаза. Я закрыл их, но он доставал до сетчатки даже через опущенные веки. Мне вдруг захотелось обернуться к стене или закрыть глаза руками. Но я сдержался.

— Так что там произошло-то? — спросил Игорь. — Говорили, ты что-то нашел в лабе и ушел к военным. Звал моих, но они не пошли.

— Я потом расскажу, — ответил я. — Чтобы по десять раз не пересказывать. Главное — документы у меня.

— А где они?

— В рюкзаке, в защищённом контейнере. Я потом его открою, это не так просто. Но, думаю, получится.

— Ладно, — сказал Игорь. — Если что, я пошел. Как в себя придёшь, подходи в кабинет к Стасу, там пообщаемся. Документы профессору отдай, ему они нужнее.

Я услышал шаги, открыл глаза и увидел, что он ушел. Ну и правильно, ему надо контакты с остальными выжившими жителями налаживать.

А ведь он сказал, когда придёшь, а не если. Подбодрить пытается? Интересно.

И ведь лично сюда привел, не приказал кому-то. Ценит, видимо. С другой стороны, что было бы, если бы я сюда не пришел? Рано или поздно бандиты верх бы взяли, скорее всего.

Ладно, чего об этом думать. Не смогут эти бандиты больше ничего. Перебили мы почти всех. И эти трупы уже точно не встанут.

А ведь, наверное, даже если город разбомбят, то санаторий не тронут. И тогда здесь всё-таки получится разработать вакцину. Если никто не придет. Кто может?

В первую очередь — военные. Если узнают о разработке вакцины, то наверняка заявятся и попытаются подмять лабу под себя. Посадят того же Профессора на цепь, да заставят работать сутками напролет, пока не закончит работу. Потом проверят, помогает ли она от укусов и всех под нож.

Другое дело, что я сомневаюсь, что хоть у кого-то есть варианты свалить из города. Что хоть кто-нибудь об этом задумается.

Дико клонило в сон. Причиной этому было не только близкое обращение, но и то, что я не спал со вчерашней ночи. События этого дикого дня смешивались между собой в причудливую вереницу событий.

За раздумьями незаметно пролетели полчаса, услышав шаги, я открыл глаза. Профессор подошел ко мне с небольшим лотком в руках, в котором лежал шприц, жгут и спиртовые салфетки. Он положил их на тумбу, после чего принялся завязывать на моих руках и ногах ремни. Игорь-то меня связывать не стал, ушел.

— Вы уверены, что это необходимо, Профессор? — спросил я.

— Да, Свят, — кивнул он. — Сыворотка может сработать не так, как нужно. И вы можете обратиться немедленно. Причем, не в рядового кусача, а во что-нибудь другое. Все-таки я ввожу вам измененный вирус. Вы готовы рискнуть?

— Куда мне деваться, — ответил я. — Если эта дрянь не сработает, то я обращусь сразу. Если не вводить ее, то я обращусь через час другой. Какая мне-то разница? Пистолет у вас есть, если что. Так что давайте, действуйте.

— Как скажете, Свят, — ответил он.

Профессор затянул на моем плече жгут, дождался, пока вены набухнут, после чего протер локтевой сгиб спиртовыми салфетками и ввел иглу мне в вену, после чего стал медленно вводить лекарства. Или яд. Это в зависимости от того, что в конечном итоге получится.

Секунда, другая и руку стало жечь. Это было больно, очень.

Через несколько секунд боль распространилась дальше, и я понял, что все гораздо хуже.

А когда у меня безумно заболела голова, я осознал, что это просто невыносимо. Через несколько секунд сознание покинуло меня.

***

Я открыл глаза и судорожно вдохнул. Осмотрелся, и понял, что глаза больше не жжет, и я вполне спокойно могу смотреть на ртутные лампы. Голова тоже не болела, да и в сон не тянуло. Я несколько раз вдохнул, расправил плечи, посмотрел на Профессора, который озадаченно смотрел на меня.

— Все в порядке, Проф, — уверил его я. — Эта штука сработала. Я чувствую себя нормально.

Он, молча, вытащил градусник, протер его спиртом, подошел ближе.

— Откройте рот, — сказал он.

Я послушался, и тогда он засунул кончик градусника мне под язык, после чего отошел в сторону и снова принялся возиться с пробирками. Похоже, что он опять собирался брать мою кровь на образцы. Впрочем, мне не жалко тридцать-сорок миллилитров. На мой вес ее где-то литров семь, не меньше.

Через несколько секунд до меня пришло осознание того, что я дико хочу жрать. Да, я толком не ел весь день, но чувствовал себя так, будто мне не приходилось принимать пищи с рождения. Больше всего мне захотелось спуститься вниз, в столовую.

На этот раз Профессор даже не стал спрашивать у меня разрешения взять кровь. Просто затянул жгут на плече и вогнал в нее иглу с вакутейнером. Вставил пробирку, которая достаточно бодро наполнилась, тут же взялся за вторую. Потом за третью.

— Вы всю мою кровь откачать собрались, Проф? — спросил я.

— Нет, — ответил он. — Это последняя. Вы ведь понимаете, что вы — уникум, Свят? Второй раз такое может уже не получиться. Повторить эксперимент тоже вряд ли окажется возможно. Никто ведь не будет специально заражать себя исходной культурой вируса, чтобы потом колоть сыворотку.

— Понимаю, — ответил я. — И никто пока что не прожил после заражения столько, сколько я.

— А вы не замечали никаких изменений в себе? — спросил он.

— Типа желания жрать мертвечину? — спросил я.

— Нет, — Профессор покачал головой. — Я скорее про то, что у вас появились новые способности. Вы ведь помните, что я говорил про потенциал этого вируса, как средства для производства солдат нового поколения? Ну так?

— Кое-что есть, Профессор, — ответил я.

И заметил, как старик хищно потянулся вперед. Черт, а ведь он в первую очередь ученый. И наверняка обменял работу в каком-нибудь престижном институте в столице на то, что отправиться сюда, на Урал, разрабатывать боевые вирусы. Думаю, что не за самые большие деньги. И без возможности выбраться отсюда, потому что ученым его ранга вряд ли позволят когда-то покинуть закрытый город. Разве что отправиться в другой «почтовый ящик».

Уж не решит ли он просто разделать меня, чтобы получить материал для исследований? Кто знает, ему ведь даже убивать меня для этого не надо. Например, ввести вместо следующей порции сыворотки какой-нибудь яд. А потом потребовать тело для вскрытия.

Черт, а не шиза ли? Зачем ему меня убивать? Что-то уж слишком плохо я начинаю думать о людях.

— Я стал лучше видеть в темноте. И я стал быстрее. Не слишком, но как будто рефлексы ускорились. Реакция...

— Это хорошо, — кивнул он.

Я подумал, что Профессор добавит: «Продолжаем эксперименты», но он промолчал.

— Есть хочу, — сказал я.

— Это правильно, — кивнул он. — Организм меняется. Это требует материала. Ужин был два часа назад, но я уверен, что с него что-нибудь осталось. Но сперва мне хотелось бы, чтобы вы передали нам материалы.

— Ну тогда развяжите меня, — мне оставалось только улыбнуться.

Профессор наклонился и принялся развязывать ремни на моих конечностях. Наконец он справился с ними, я принялся растирать руки, которые уже успели затечь. Похоже, что я провалялся немало времени.

Я встал с кушетки, уселся на нее. Глянул в окно, и увидел, что снаружи успело совсем стемнеть. Сколько я провалялся-то вообще?

Глянул на часы. Однако. Два часа прошло. Они, похоже, действительно успели перерыв сделать и поесть. А потом продолжили работу. Вот уж действительно целеустремленные люди. Впрочем, хрен его знает, сколько времени займет разработка вакцины. С ней лучше поторопиться.

Я взялся за рюкзак, вытащил из него контейнер, вынул из кармана разгрузочного жилета наладонник. Вытянул коннектор, вставил его в разъем на карманном компьютере, запустил нужную программу. Подождал несколько секунд и увидел, окошко с требованием ввести пароль.

А вот это уже вопрос. По идее пароль должен быть стандартным, причем один на все группы. На случай, если контейнер будет кочевать от одной группы в другую. Могло ведь и такое случиться.

Если ввести пароль неправильно три раза, то сработает встроенный в контейнер пиропатрон и все содержимое окажется уничтожено. И это будет значить, что все прошло зря.

Ладно, чего кота за яйца тянуть.

Я ввел пароль и через несколько секунд запоры на контейнере щелкнули. Я выдохнул и откинул в сторону крышку. Внутри было несколько твердотельных накопителей, флэш-диски, какие-то бумаги. Ну что ж, похоже, что это все, что группа смогла вывезти из лаборатории.

— Все, Проф, готово, — сказал я. — Будет на чем это все прочитать?

— Найдем, — кивнул и принялся вытаскивать из контейнера его содержимое.

Диски были подписаны, на каждый была приклеена бумажка с обозначением из какого именно компьютера вытащили накопитель. Старик принялся перебирать их, откладывая в сторону один за другим. А когда нашел нужный, тут же схватился за него.

— То, что нужно. С этим изготовление вакцины — вопрос времени, — сказал он. — Нам нужно срочно прочитать это все.

Он встал и двинулся куда-то в сторону установленных в углу лаборатории компьютеров. А я почувствовал себя ненужным. Теперь у ученых есть все, что нужно. Так что теперь им необходимо только время.

Что же это, получается, мавр сделал свое дело, мавр может уходить, так что ли? Черт его знает.

Решив, что мое присутствие в лаборатории больше не является необходимым, я встал, подхватил свои пожитки и вышел из помещения. Очень хотелось есть, но первым делом я решил посетить комнату, от которой ключ у меня так и остался. Душ принять, конечно, не получится, насосы уже отключили и все электричество перевели на освещение базы.

Добрался до нужного двери, вставил ключ в замок, провернул, потянул на себя створку, вошёл. Вот, вроде бы, единственное место, где я ночевал целых два раза. Можно сказать, дом.

А на самом деле, сколько таких санаториев было в моей жизни? Мы же далеко не всегда жили в казармах и палатках, иногда заселялись в гостиницы и вот такие же санатории, которых по всей стране пруд пруди.

Но на сегодня можно расслабиться. Смерть и обращение откладываются на неопределенный срок. Первой инъекции хватило на трое суток. Черт знает, дольше ли меня будет держать вторая инъекция или меньше. Но это значит только одно: нужно искать других заражённых.

Все тело снова чесалось, но эта щекотка ни капли не напоминала тот жар, который я испытывал во время введения сыворотки. Я стащил с себя одежду, посмотрел на себя в большое зеркало, висящее на стене.

Увиденное мне не понравилось. Кожа местами стала отходить, отслаиваться, словно, когда преодолеешь марш-бросок в мокрых ботинках. Мацерация, короче говоря.

Я подцепил ногтем кусок кожи, и без всякого труда отодрал кусок сантиметров на десять. Покупал. Под ним кожа была грубой и толстой. Но костяной чешуи пока не было. Правда, что-то подсказывает, что и до этого недалеко.

По-видимому, я такой же зомби, только пока что могу размышлять. Вопрос в том, что будет, если я кого-нибудь укушу? Заразится ли?

Кстати, насчёт укушу. Есть хочется все сильнее и сильнее. Но паек, который у меня есть, расходовать не буду, схожу в столовую, может быть, сообразят что-нибудь.

Надел джинсы и клетчатую фланелевую рубашку, запасные носки, кроссовки. Переоделся в цивильное, короче говоря. Так лучше, чем в горке шастать, да и приятно даже. Хотя надевать чистую одежду на грязное тело...

Ладно, помоюсь уже завтра.

Не забыл повесить кобуру с пистолетом на бедро. Чисто на всякий случай, оставаться вообще без оружия всё-таки не хочется.

Вышел, закрыл дверь и спустился вниз по лестнице. В столовой было открыто, но горели лампочки только над раздачей, все остальное помещение было погружено в темноту. Впрочем, для меня она проблемой совсем не была, после первой инъекции даже полная тьма воспринимается для меня как сумерки.

— Есть кто? — спросил я.

В помещении было тихо, но если бы тут никого не было бы, то дверь наверняка закрыли бы.

— Кто идёт? — послышался женский голос.

— Это я, — я сделал несколько шагов вперёд. — Свят.

Это мне в темноте все прекрасно видно, а она-то в глубине сидит, да ещё и лампы светят.

Я ожидал увидеть дородную повариху, как те, что готовили у меня в школе, пока их всех не заменили узбечками и таджичками. Но нет, из кухни вышла молодая девушка с волосами, убранными под платок. И в поварском фартуке. Лицо миловидное, на руках перчатки. Что она, посуду мыла что ли? Или просто убиралась?

— А, ЧВКшник, — сказала она. — Значит, не врали, что вернулся?

— Вернулся, — ответил я и улыбнулся ей. — И голодный, сто волков. Может быть, от ужина что-нибудь осталось? Накормишь?

— Холодное уже. Будешь?

— Буду, — кивнул я.

— Садись, я тебе вынесу.

Я огляделся и уселся за ближайший столик. Девушка ушла куда-то внутрь, загремела кастрюлями, стаканами вилками и ложками. Минут через пять вышла с подносом, на котором была тарелка с макаронами и рыбой. Перчаток на ее руках уже не было.

Снова рыба. Кажется, если я выберусь отсюда, то никогда не смогу ее есть. В третий раз ем только что приготовленную пищу, и в третий раз это оказывается рыба.

Впрочем, после того, что случилось на блокпосту, у меня и мыслей особых нет о том, чтобы выбраться.

В обычном граненом стакане был компот из сухофруктов. Вот его я пить не стал бы в школе, это точно, а теперь, когда повидал всего, уже нормально.

— Я присяду? — вдруг спросила она.

— Садись, — кивнул я.

Девушка взяла стул и села напротив меня, сложила руки на столешнице.

Я взял вилку, наколол на нее немного макарон, положил в рот. Пожевал, проглотил. Холодные и слиплись, но я уже давно привык не наслаждаться пищей, а просто набивать брюхо. Да и чего ещё ожидать от нынешних условий? Не ресторан со звездою Мишлен, которые в России давно уже не выдают.

— А ты давно воюешь? — спросила она.

— Четыре года уже, — ответил я. — В двадцать бросил университет, ушел в армию. Потом два контракта по году, потом предложили пойти в «Волки». Согласился.

— Меня Мила зовут, — вдруг сказала она. — А на кого учился?

— На педиатра, — ответил я. — В Петербурге есть педиатрический университет, там в большинстве своем одни девчонки учатся. Но и я туда поступил.

Она мне понравилась, хорошая девчонка, лицо открытое, доброе. Нос, правда, слишком большой, но это даже мило смотрится.

— Меня, кстати, Кирилл зовут, — сказал я. — Но если хочешь, можешь и Святом звать.

— Буду звать тебя Кириллом, — ответила она и улыбнулась. — А почему вдруг педиатр? Детей любишь?

— Стариков не люблю. А дети они, во-первых, молчат, во-вторых, чаще всего выздоравливают. Они сильнее взрослых, то, от чего взрослый загнётся, ребенок переживет.

— Учился лечить людей, а потом стал убивать их за день, — проговорила Мила. — Это грустно.

Я мог много что ответить, например, то, что я защищаю интересы России по всему миру. У нашего президента много планов в геополитике. Однако тут, среди обречённых, которых эта самая Россия бросила, эти слова будут звучать фальшиво.

Да и по сути она права. Так и есть.

— Да, — сказал я. — Это грустно. А ты на кого училась?

— На художника-реставратора, — ответила она. — В местном училище. Глупо, да? Кому что нужно реставрировать в этом городе? По сути ничего полезного не умею, вот и нашла себе место на кухне. Готовить помогаю, убираюсь потом. Хорошо хоть посуду мыть не нужно, мойка здесь автоматическая. Но это пока топливо есть.

— Зато место теплое, у кухни, — пожал я плечами.

— Есть такое, — она улыбнулась. — В теплице было бы хуже. Слушай...

Она вдруг замялась, замолчала, отвела взгляд. Что же такого она хотела спросить?

— Спрашивай, — сказал я.

— А каково это — убить человека?

Я снова задумался. Чего это она в психоаналитика решила поиграть? Странно.

Но отвечу честно, потому что врать в принципе не привык. Особенно женщинам.

— А я не знаю, — ответил я. — В бою же все не так. Особенно в первом, особенно если он высокоинтенсивный. Чаще всего, ничего не понятно, где свои, где чужие. Особенно сейчас, когда камуфляж у всех одинаковый. Просто стреляешь куда-то в сторону врага и пытаешься спрятаться, когда стреляют от пуль. Да и быстро это, обычно, не задумываешься особого. Кто первый выстрелил, тот и выжил, а второй... Второй чаще всего даже выстрелить не успевает.

— А после боя?

— А после боя тоже не до этого. Надо помощь оказать, охранение установить или вывезти то, зачем пришли. Перед боем об этом тоже не думаешь. Перед боем никогда не знаешь, кому после водку пить, а кому в виде горстки кишков валяться.

— Солдафон, — протянула он.

— Наверное так, — я улыбнулся.

Разговор шел, а я постепенно съел все, что было. И понял, что совершенно не наелся. Еда как будто провалилась в черную дыру, которая открылась у меня в животе. Это ещё что такое?

Да, после прошлой инъекции я тоже ощутил дикий голод, но сумел его утолить. А сейчас нет.

— А есть ещё? — спросил я. — С самой ночи ничего не ел.

— Давай, принесу, — она взяла поднос и ушла.

Я проводил ее взглядом. Да уж, похоже, что я ее заинтересовал. С другой стороны, странный это какой-то интерес, все больше моей службы касается.

Впрочем, это все опять может быть только паранойей. С другой стороны, то, что ты параноик, не означает, что за тобой не следят.