Меня зовут Адам. Первая книга

Глава № 4. Вглубь мозга. Первая часть

Начинаю подбирать слова, которые подойдут для вхождения на эту лестницу и станут осязаемым сознанием дела, которое ждёт вхождения в этот лаз. Открытая чаша сердца и разум, что готов решать проблему, обрисованную выше, а для этого необходимо убрать лишние сомнения, всякие голоса, которые исходят не из головы, а из пространства, мешающие сосредоточению и проникновению в суть. Это откроет дорогу для человека, который ищет истину, и нет остановок в движении, только шаги, приближающие к истине. Она ранее была сокрыта тайной, теперь открывающая занавес и больше не скрывает тайну, которая теперь готова для вступления. Начинаю готовить мысли для того, чтобы войти в пределы мозга, и начать беседу, но до этого дойдем, а впереди описание создания ступенек, ибо без них невозможен путь и поднятия вверх.

Начинаю говорить вслух, вернее внутри сознания, в которое удалось пролезть и заглянуть за толщу памяти, ставшей главной целью этого пути:

– Я начинаю шагать вглубь мозга, и ни одна хлябь не остановит движение. Ничего не отвлечет и не уведет внимание, отторгая от исполнения цели, достижение её. Понимаю, что это большой труд, но ещё больший это остаться на прежнем результате, то есть удержаться здесь, что достиг, не соскользнуть в обрыв эмоций, либо убежать дальше, возвращаясь назад, убегая прочь от правды. Она не красивая, но является правдой, ибо лучше она, чем ложь, прикрытая вуалью лестных слов, которые отвлекают внимание, теряя концентрацию и разумность происходящего, ибо надо смотреть внутрь событий, а не поверх.

И одна ступенька обретает жизнь. Залезаю на неё, и вот уже приближаюсь к цели, которая уже маячит вблизи. Мечта реализуема, твердо знаю и делаю всё, что необходимо для достижения этого. Говорю утвердительно:

– Стоит подумать, и вырастают крылья за спиной, становится податливым воздух, и тело легче пушинки, ветра, либо воздуха, по которому плыву. Ибо ментальное представление всегда выше, чем умственная связь между явлениями. Объяснять чувствами всегда проще, чем вдумываться в смысл происшедшего. Я обретаю крылья и начинаю ими шевелить, чувствуя порыв воздуха, вдохновения, которое дает запал движению и движусь на инерции к достижимому познанию, ибо стану итогом этого пути, а не сомнением. Мне с ним не по пути. Я это путь, который прохожу, ибо знаю, куда иду, и какие повороты будет дальше. Есть путь, и ноги, печатающие сотни шагов, жаждущие воплощения в жизнь. Всё реально, если поверить в это.

Вторая ступенька обретает вид в реальности. Продвигаюсь ещё выше, вот меня не остановить, движусь, вернее, лечу стрелой к мишени, готовясь пронзить навылёт, дабы в будущем стать стрелой, а в прошлом мишенью. Словом обозначаю цель:

– И вылетаю вновь, оперившись знанием и осязанием, словно разум управляет прохождением, и ничто не останавливает по пути этого хождения, которое ждёт ног, следов, ими оставляемых. Путь жаждёт, чтобы его начали исполнять и претворять мечты в цели, достигая и выполняя, ибо представляемое озаряет реальность жизнью, чего не хватает мечтаниям. Но у меня разум действует быстрее, чем жизнь, потому рисую ею, что хочу. Это моя кисть, и знаю, что будет за следующим мазком или поворотом кисти, куда упадет следующая капля краски, и, что она нарисует, я один знаю.

Ещё одна ступенька обрела. Поднимаюсь ещё на один шаг, не раздумывая о том, как тяжелые будут следующие шаги, не думая и не отторгаю это вдохновение, льющееся потоком, который невозможно остановить и подчинить чему-то условному. Говорю, обозначая зримые параметры увиденной сути:

– Условности выбирают границы, какие должны быть, но я на порядок выше, могу стирать их, выбирать новую условность, и решать, какая из них будет главной, а какая, отслужившись, уйдёт на покой. Ибо всё подвластно разуму, я его след и мазок. Есть мысль в словах, ей мыслю и продвигаюсь дальше к цели, которую поставил. Стану реализацией, главной проблемой, чтобы узнать, как решить. Ибо воплощено в разуме, им нарисовано, и ясно, откуда, что идёт, ибо кисть это мысль, а она подчинена сознанию, осознанно рисую всю жизнь.

И четвертая ступенька приобретает ясность. Ещё один шаг и ещё ближе к желаемому, которое нарисовал, уже в руках, оно обретаемо путем мысленного штурма, что произвожу сейчас. Слова идут, как извне, но передатчиком стала голова, проговариваю, чтобы всё произнести, и хватило на это времени:

– Любая цель есть проговаривание. Оно тогда обретает ясные черты и грани, а черновые виды, когда начинает оживать в воображении. Представить, что уже достиг вершины, это важная роль сама по себе, ибо по-иному, не сможешь и третьей части пройти, не зная, что это реализуемо. Я скашиваю реальность, и играю с картой слов, льющихся потоком. Представляю потоком, и значу, как отдельный звук или слог, зная, как он звучит по продолжительности или осмысленности в голове, и проговариваю, озвучивая, что пришло. Любое слово должен высказать, иначе умрет без запечатления, канув в Лету, а это нежелательно. Кто потом достанет из неё и даст новую жизнь? Я, который ходит по карте и рисует предложениями смыслы и значения обретают явление, когда значатся на бумаге разума, не иначе. Я черчу мир, создаваемый разумом, но и являюсь карандашом. Грифель это мозг, которым можно управлять, если он в твоих руках.

Очередная ступенька стала твердой явью. Продвигаюсь дальше по пути, ещё половина впереди, а, значит, не надо останавливаться и смотреть назад. И страх высоты ещё никто не отменял, вернее его отражение в глазах смотрящего. Озвучиваю новые слова, летящие в цель стрелами, пронзая навылет:

– Стать осязанием взгляда, тогда фразы обретают разум и смысл, который хотел заложить в них, куя очередную заготовку мыслей. Знать, что творишь, то высшая цель, как творца, направленного на реализацию, а не в плавание посреди моря черновиков, что кажется, перешагнут порог реального, которое может уместиться. Стать выше знания, и чертит им смысл, который желал проговорить и узреть жизнь слов, должные обрести оболочку, а не словесное отображение в рамках идей. Они могут быть отличной подоплекой для достижения сути. Протягиваю руку и сочиняю жизнь, реализуя всё то, что желал долгое время.

Шестая ступенька реальна и тверда. Преодолеваю сомнение и ступаю на новую ступеньку, прожевывая слова, оставляя яркий цвет согласности с озвученными ранее фразами. И дальше продвигаю, говорю новые смыслы, которые должны найти отображение реальное, а не надуманного в причинах жить:

– Исходить от разума, а не от эмоций, главная задача в достижении подзадач, кажущихся маленькими. Достаточно разбить их на маленькие пункты и тогда всё покажется незначительным, а правильным и разобранным на части, которые легко осмотреть и понять, что ещё необходимо разбить для поэтапного планирования следующего взлёта и последующего полёта мысли. Стать крыльями для движения по небу, не различать реальность, а где бытует фантазия, это главное в продвижении, и рисовании быта, ждущего отображения и реальности, где вберет новые грани рассуждений, которые отобразятся и вберут разумность, точно губкой впитав новый подход и знания.

Не последняя ступенька появилась в неосязаемом мире. Взбираюсь и на неё, замечаю, как они стали возникать отдаленно друг от друга, это пугает, но незначительно, ибо падения не страшусь, я движусь в сознании от осознания действительности, рисуемое моими словами, которые помогают в движении наверх:

– Разум это ключ, отпирающий любую дверь, надо дать достаточный запас топлива и необходимых целей, который поражают изначально, но распадаясь на подцели, веселят своей незначительности и радостью, что всё преодолимо. Любая преграда будет разрушена разумом, который нашёл таран, применяющийся в реальности, как стенобитное орудие. И стена рушится, и смысл заполняет завоеванный город, разрушая старые порядки и ставя новые. Империя разума возвышается торжественно над мозгом, который дал моментов жизни и вдохновения, что не счесть. Сколько звёзд, столько целей, и в моих руках уже каждая из них, ибо знаю, достаточно представить, захотеть и станет достигнутой и преодоленной стена непонимания, построенная моей неспособностью, исходя из незнания ситуации.

Восьмая ступенька стала частью реальности, которую рисую. Залажу на неё с трудом, уже не ступая, а приходится прыгать, использовать ноги как пружины, помогающие достичь желаемого результата, который прежде считался чем-то неземным и нереальным. Начинаю рисовать новую идею:

– Стоит поверить в реализацию мечтаний и тогда она обретут черты, что так не хватало, когда их обдумывал и представлял умственно, как цель, а не её достижения в жизни. Как напильник, а не дерево, которое обрабатывают. Надо проследить за движением мыслей, мозга, который сам подскажет, куда движется, ибо это он ставит ограничения, которое кажутся, забором или отвесной скалой, с какой точки зрения посмотреть на них. Стоит прыгнуть и пропасть затягивается и не несет больше вреда от падения, а реально можно без опасения пройти, не боясь упасть или не перепрыгнуть. Разум даёт крылья жизни, точно источник – крылья коню, ставшему пегасом.

Предпоследняя ступенька стала видимой взором. Прыгнул и забрался на неё, помогая руками, чтобы не упасть вниз. Увидел, что остальных ступенек уже нет. Смутное прозрение дотронулось лба, и осознал, что каждая последующая ступень это предыдущая. Но отметаю словами нахлынувший страх:

– Избавиться от любых фобий наша общая цель, ибо можно бояться, но что достигается в финале этой боязни? Смутить уже настроенный разум на боевой транс, и желание делать, двигаться, бороться, мечтать и свершать открытия. Открытая площадка для реализации, а ты сидишь, ничего не делаешь. Встань, преодолей свой страх, и стань выше на порядок, ибо ты задаешь границы этой боязни, которая вышибает из седла. В силах убрать, ибо исходит из разума, порождающего чудовищ. Не впадай в сон, а всегда живи полной жизнью, зная, что следует за этим неисполнением главных целей.

Ступенька не появилась, и не удивительно. Начинаю понимать, что должен описывать путь преодоления, а не знание о страхе, так как понятно, в него не надо погружаться и лишать возможности разум спокойно идти по ниве познания. Рисую новые слова, чтобы избавиться от нахлынувших, тёмных эмоций:

– Стань выше страха, перепрыгни его, и не цепляйся за уступ, а изобрази так, словно преграды уже нет, а цель в руках. Я выше реальности, которая предлагает испытания и попытки устрашить. Страх надуман, а не существует во мне. Я привлекаюсь целями, отторгаю судорожное молчание и ухода от реальности в призрачную степь успокоения. А на самом деле, я рисую разумом достижение всего, которое захотел и поставил перед глазами. Преодолеваю это препятствие, дабы идти дальше и не вижу, как оно цепляется, либо уводит от реализации. Я прыгаю и лечу. Взлетаю и лечу по водной глади небес. Разум окрыляется в воздухе и дает возможность лететь в небеса, ощущая полёт. Чистый разум светится изнутри, поражая воображение масштабностью и достижением.

Десятая ступенька обрела реальные черты. Прыгаю, дабы зацепиться за неё и подтянуться вверх. Если можно сорвать ногти у ментального тела, то их давно бы уже не было, и карабкался, исходя из окровавленных пальцев, которые уже не в силах испытывать данную нагрузку. Но к счастью, изложенных неудобств не наблюдаю, и выполняю возложенную работу, которую предстояло сделать, и подтягиваюсь без ощутимых, видимых ограничений, которые, если имели влияние на физическое тело, то причинили вред, никак не пользу. Наконец, залез на последнюю ступень и вижу, как открылось взгляду: плотно сомкнутые двери. Сначала оторопел и был приведен в смятение, которое грозило оборвать и убрать прежний успех всей операции, довольно долго выполнимой. А это было очень грустно и сразу навевает интонации оторопелости и горя, почему так случилось, ведь было всё продумано и рассчитано таким образом, что дверь должна быть открыта.

Начали роиться мысли о поражении и тщетности всего пути, который был таким неимоверным усилием преодолен. И было жаль приложенных усилий, которые сейчас распадались на призрачные части, никак не сложившиеся в один пазл, который разрушен, раскидан по всей голове, тщетно пытающейся найти вход в мозг и начать поиски искомой цели. Начинаю прыгать на не устойчивой ступени, которая начинает шататься и уходить из-под ног, грозясь тем, что могу упасть вниз, и путь предстоит пройти заново. Начинаю брать нервы в узду, под свой контроль, чтобы лично не разрушить прогресс, который так бережно и по крупицам собирался, что жаль угодить в такую ситуацию, неразрешимую на первый взгляд. Стаей начинает роиться сомнение, грызя спокойствие, которое утрачивает прежние черты, которые давали ту гладь моря, не задетую ветром и порывами наваждения, выбивающими из равновесия весы характера. Начинаю беспокоиться, тревожиться без ясной и видной на то причины, так как она проникает в мое нутро.

Вновь качается ступень, грозясь перевернуться или исчезнуть, как остальные, которые оставили пребывать меня в страхе. Пытаюсь отодвинуть липкие пальцы, которые задевают сознание и уводят в пучину, поглощающую с головы до ног, давя и выдавливая разум из поступков, а из мыслей рассудительность, то есть черту здравого рассудка. Она начинает мутиться и двигаться. Стараюсь взять под контроль эмоции, выбивающиеся из загона уравновешенности, начать жить и следить за бегом характера и эмоций, которые из него выбегают и крошат всё, что видят. Появляется хаос, зачин беспорядка, если пойдет дальше, то шансов нет на приятный исход, который мог хоть как-то устроить или уравновесить две стороны весов, начинающиеся качаться из стороны в сторону. Как найти точку равновесия и твердо стоять на одном месте, дабы не рухнуть вниз, в бездну сомнений и сожалений о пройденном пути? И возможно ли это, если сейчас пребываю в состоянии, когда железо не куется и не идется вперёд.

Застыл в одной позе и стал подобен смерти, ни одно движение не выдавало жизнь, что могу испытывать эмоции или двигаться каким-то образом, и, показывая это остальному миру, что вперил взгляд, и следит за каждым шагом. Хочет узнать первым, где отступлюсь и упаду, но не дождется, ноги тверды и отлиты сталью, не подведут натруженные и напряженные суставы, они, словно взяты из жил и также свинцовые гири. Во взгляде застыли пули, под гнетом событий не желающих прогибаться, которые давят на плечи, и дают шанс сдаться без больших потерь. Но стою упорно и думаю о следующем шаге, что должен удивить врага, который ждёт ошибку, буквально жаждёт её и не дождется. Напрягаю, как могу, разум, чтобы ни одна мысль не смогла нести слабую ноту или неуверенность в силах, которые таят. Сложно удерживать состояние в натруженном положении, на котором держится долго идущее время.

Осознаю всеми фибрами, что так долго не может продолжаться, – у всего есть предел хрупкости, преодолевая который, начинается апатия, страх и ужас, вскоре нахлынувшие, если не будешь ничего делать, а ждать, не видя, чем это может обернуться, и никак не исправляя ситуацию. Конечно, сюда ещё примешивается беспокойство и разочарование, которое в сумме дают шквал эмоций, нахлынувший и в силах сбросить вниз.

Не ощущаю себя в пространстве, так как вновь подернут мраком мой путь...