Механик и все-все-все

Глава шестая, в которой механик читает сказки и что из этого в итоге получается

В архиве, который еще осенью перевезли к черту на кулички (точный адрес: пригород Алтан-Нарэ, третий административный корпус архивных данных гильдии механиков), я проторчала почти две недели, пытаясь отыскать в пока еще несистематизированных поступлениях за последние два квартала, отчеты моей Конторы. Согласно Кодексу гильдии, каждая Контора обязана была периодически сдавать в архив информацию о проделанной работе всех штатных инженеров и механиков. Такой бюрократической волоките удалось избежать только самостоятельно работающим мастерам. Свободные во многих отношениях люди.

Поиски заняли две недели, потому что только десять дней (считаем только рабочие), я получала допуск к архиву, бегая по инстанциям, оббивая пороги гильдии и чиновников, меняя одну справку на другую никому не нужную и одновременно всем необходимую.

Искомый документ оказался до неприличия мал и состоял всего лишь из трех печатных строчек. Сухим канцелярским языком указаны имена и фамилии инженера Юлии Райнис и Катерины Диченко, дата и работа, которую необходимо было выполнить. Внизу документа находилась квадратная печать нашей Конторы, на которой значилось: «Работа не выполнена в связи с отказом заказчика».

Ничего удивительного в том, что я забыла об этом задании, не было. Двадцать седьмого мая меня и Юлию откомандировали проверить систему водоснабжения психиатрической больницы имени Чивинского, находящуюся на отшибе провинциального городка под названием Орши, но на полпути нас вернули, успев остановить на вокзале возле самого вагона. Заказ на работу аннулировали в одностороннем порядке по желанию заказчика — администрации больницы, выплатившей неустойку, и все об этом благополучно забыли. В том числе и ваша покорная слуга. Подобные случаи не были редкостью и стирались из памяти довольно быстро.

Больше никаких данных не имелось, и чем именно я помешала «В» было совершенно невозможно понять, я ведь даже не выехала туда. Вывод один — однозначно придется ехать в больницу.

Начало февраля в этом году выдалось особенно снежным и холодным. Железнодорожные рейсы путем следования за город ходили нечасто, с перебоями и большими опозданиями. Для того чтобы добраться к больнице пришлось встать до рассвета и три часа трястись в полупустом вагоне, рейсового паровоза с немногими такими же ранними и зевающими пассажирами, как и я. На станции я удачно села в дилижанс, он как раз отправлялся в нужную мне сторону и по проселочной разбитой дороге, виляющей среди заснеженных полей и густого леса доехала к последнему пункту назначения, от которого дальше к больнице можно было добраться только пешком. Дело в том, что психиатрическая больница находилась в весьма отдаленной местности, построенная далеко за городом в некогда парковой зоне, теперь больше напоминающей лес.

На распутье двух дорог стоял постоялый двор. Добротное здание из камня и дерева с широким двором и двумя крепкими подсобными помещениями. Дилижанс высадил меня у высоких деревянных ворот, окованных железом и поехал дальше по заснеженной дороге. Как я поняла из разговора моих попутчиков, эту обширную территорию занимали несколько селений, разбросанных друг от друга на большом расстоянии. И добраться к ним можно было только этой дорогой, сворачивающей от постоялого двора вправо и теряющейся среди невысоких холмов.

Мне же было необходимо следовать другим маршрутом, находящимся слева от гостиницы и уходящим в лес. Даже для сельской эта дорога выглядела чересчур заброшенной, неухоженной и заросшей придорожными кустами дикого шиповника. Я решила, что лучше будет остановиться в постоялом дворе, заказав одноместный номер на сутки и узнать у хозяина как пройти к больнице. Не хочется плутать по лесу наобум, утопая в снегу, а местные должны знать, как легче туда добраться.

Уютный зал согретого помещения гостиницы окунул в теплый воздух, звуки потрескивания поленьев в большом камине и чудесный аромат свежей выпечки. Широкий зал изнутри был обит деревом — просто, но в то же время аккуратно и со вкусом. В одной из стен был вмурован огромный камин, в котором весело пылал огонь, облизывая красными язычками темные стены и жадно поедая деревянные поленца. Около десятка столиков, расставленных по помещению, были пусты и на них стояли перевернутые вверх ножками стулья. Напротив двери в конце зала стандартно располагалась длинная барная стойка, из-за которой виднелся пузатый пивной бочонок и полки, заставленные различными бутылками и декоративными чашками. У одного края стойки начиналась лестница на второй этаж, а с другого широкая дверь, судя по исходящему аромату на кухню.

— Валевский, я тебе говорила поснимать стулья со столов?! — раздался звонкий молодой женский голос из-за дверей кухни. — А вдруг постоялец появится?

— Да кого может принести нелегкая в это время года? — вторил ей мужской голос из-под барной стойки, не соглашаясь с женщиной и явно не желая выполнять работу.

Увы, и ах, но он ошибся. Нелегкая принесла и принесла она именно меня.

Я сдержанно покашляла, привлекая к себе внимание, и из-под стола высунулась кудрявая голова, за которой следом появилось и само тело. Невысокий плечистый мужчина лет сорока с широким открытым лицом, яркими зелеными глазами и копной непослушных кудрявых волос темно-медового цвета удивленно замер. Его губы растянулись в добродушной улыбке, и он протянул через стойку крепкую ладонь для рукопожатия.

— Добро пожаловать в «Совиное гнездо».

Голос у него оказался приятный с чуть заметной хрипотцой.

— Спасибо, — вернула я улыбку, приятно удивленная гостеприимством. — Я бы хотела снять у вас комнату на сутки — максимум полтора. У вас есть свободные?

— Полно, — широким жестом обвел он зал, показывая, что постояльцев, как таковых нет.

— Валевский, а тебе никогда не говорили, что девушкам нужно руки целовать, а не пожимать? — ехидно поддел его все тот же веселый голос.

Из дверной комнаты появилась румяная пышечка с прекрасной плавной фигурой здоровой, дышащей жизнью женщины. Красивая улыбка, открывающая ровные белые зубы, вызвала на щечке игривую ямочку. Золотисто-карие глаза насмешливо улыбались, через плечо свисала толстая коса ярко каштанового цвета. В руках женщина держала разнос со свежей выпечкой.

В животе призывно заурчало. Был десятый час дня, а я вся такая незавтракавшая…

— Здравствуйте, завтракать будете? — бойко начала она, ставя разнос прямо передо мной.

Коварный и беспроигрышный ход.

— С удовольствием, только вещи оставлю в номере.

— Конечно-конечно, — засуетился мужчина, выбирая среди множеств ключей на специальной подставке, висящей за спиной, ключ от моего номера. — Меня, кстати, Михаил Валевский зовут, а это моя супруга София.

— Очень рада знакомству. Катерина Диченко, — представилась я.

Получив ключи, я оставила свою дорожную сумку в комнате, чистой уютной спальне, с большим окном, выходящим на лес, и спустилась вниз. Завтракали вместе, расположившись за одним столом, запивая сладкие булочки ароматным чаем.

— Я, вообще-то, здесь по работе, — первой начала рассказывать я, отвечая на невысказанный вопрос хозяев. — В конце мая прошлого года меня откомандировали сюда на работу, но заказ отменили и я сюда так и не приехала.

— Вы, должно быть, механик, — догадалась прозорливая София и понимающе покачала головой. — А я-то думаю, что молоденькая девушка могла забыть в этой глуши.

— В какие только глуши не заносит эта работа, — вздохнула я, отставляя опустевшую чашку в сторону. — Откровенно говоря, мне нужна ваша помощь.

— Пожалуйста, спрашивайте, — легко согласился Михаил, переглянувшись с женой. — Поможем, чем можем.

Я не удержалась от ликующей улыбки.

— Расскажите, как дойти к больнице им. Чивинского.

София испуганно охнула и заметно побледнела, зажав рот рукой. Хорошее настроение, так как и улыбка исчезли, оставляя после себя тревожное предчувствие очередных дурных вестей, ставших моими постоянными спутниками.

— Вы опоздали… Больница сгорела летом, — мрачно ответил Михаил вместо супруги. — В ночь с первого на второе июля случился страшный пожар. В огне погибло двадцать восемь пациентов и десять человек из персонала. От здания остались одни руины.

Я закрыла рот рукой и несколько раз тряхнула головой. Направляясь сюда, я не знала, что ищу, и что буду делать, когда приеду, так же, как о чем говорить с людьми, но я рассчитывала, что смогу пообщаться с кем-нибудь из персонала больницы. Кто же знал, что так получится?..

— Как это случилось?

— Мы и сами толком не знаем, — растерянно пожал плечами мужчина. — Все было нормально, люди приезжали навещать родственников, останавливались у нас… Это была спокойная больница. Буйных там не держали… так тихих безобидных несчастных страдальцев, лишившихся ума. В то время как раз дожди зарядили, еще и с грозами. Лило как из ведра. Пожарная инспекция установила, что причиной возгорания была молния, угодившая в крышу, а затем огонь распространился по всему зданию. Никому не удалось спастись. Все, кто там находился оказались в огненной ловушке. От людей даже костей не осталось.

— Неужели никто не пришел им на помощь?

— Откуда? Мы под боком живем и то только через несколько дней узнали о случившемся, когда кто-то из постояльцев, снимавших у нас комнату, отправился проведать своего родственника. Проведал…

— А как дойти к тому месту?

— Не ходили бы вы туда, — серьезно посоветовала София и в ее глазах застыло неподдельное волнение. — Нехорошее это место. У нас здесь люди пропадать начали после того случая.

— Как пропадать?

— А вот так… Пойдет охотник на охоту и не вернется. И из соседних сел тоже пару человек сгинуло.

— Не самым лучшим образом отражается это на вашем деле, — мрачно заметила я, намекая хозяйке, что рассказывать о таком не в ее интересах.

Она все прекрасно поняла, но не обиделась, равнодушно махнув рукой.

— А что дело? «Совиное гнездо» — наш дом, у нас тут свое хозяйство, несколько полей с зерновыми. Живем, не жалуемся, а в сезон охоты мест свободных нет — столько любителей пострелять дичь приезжает.

— Ну и, слава Богу, — искренне порадовалась я за хороших людей. — Только мне все равно туда сходить необходимо. Хочу своими глазами посмотреть.

— Ну, как знаете, — не стал отговаривать меня Михаил. — Летом к больнице прогуляться одно удовольствие… было, — быстро поправился он, — а сейчас снегом занесло так, что час-полтора пробираться придется. От нас пойдете по дороге вдоль кустов шиповника, а там дальше не заблудитесь. Все прямо и прямо в гору подниматься будете, пока в развалины больницы не упретесь. Только не задерживайтесь там. К вечеру метель начнется… вон тучи с утра, какие тяжелые были.

София ткнула его локтем в бок и что-то сбивчиво прошептала. Валевский согласно кивнул и, повернувшись ко мне, спросил:

— Может, мне с вами пойти? Мне нетрудно.

— О, нет-нет, не стоит, — замахала я ладонями, приятно удивленная его заботой. — Мне будет неудобно отрывать вас от дел. Да я и не собираюсь там засиживаться. Прогуляюсь по свежему воздуху, гляну и обратно. Думаю, часа за три управлюсь, даже стемнеть не успеет, вернусь.

Воздух за городом в хвойном лесу, несмотря на мороз, был упоительно сладок. От него кружилась голова, а легкие усиленно работая, не могли надышаться. Сквозь тяжелые темные тучи изредка проглядывало солнце, и тогда белоснежный мир зимнего леса вспыхивал серебром и алмазным крошевом сияющих снежинок. Деревья были укутаны в плотные снежные шали и ветки елей провисали под тяжестью своих нарядов. Кусты и деревца напоминали хрупкие узоры на оконном стекле, покрытые кружевным зимнем налетом. Под ногами приятно хрустели шишки, коих здесь было несметное множество. С ветки на ветку сбивая снег, встревожено цокая, перепрыгивали юркие белки, потревоженные визитом незваного гостя, косясь черными бусинками глаз и мелькая рыжими пушистыми хвостами.

Идти по заснеженной дороге оказалось не так уж легко, как я себе самоуверенно представляла вначале. Ноги щиколотку утопали в рыхлом снегу, что значительно замедляло и осложняло движение.

По тому, как резко поменялась окружающая обстановка, я поняла, что скоро выйду к развалинам больницы. Все в нашем мире оставляет след: видимый для глаз или ощутимый эмоциями. И та трагедия, разразившаяся здесь летней ночью, оставила свой отпечаток на природе, лишив ее красок и жизни. Солнце окончательно скрылось за тучами, стало пасмурно и отчего-то тревожно. Затихли все звуки, и даже цоканье вездесущих белок прекратилось. Только ветер опасно свистел в кронах высоких елей и стучал ветками сухих кленов. Казалось, даже снег в этом месте имел серый, грязный цвет. Возможно, это была игра моего воображения, а возможно из-за пасмурного неба получился такой визуальный обман, но находится здесь в любом случае было неприятно. Шаг невольно ускорился и вскоре я вышла к тому, что некогда было психиатрической больницей для умалишенных.

Среди обгоревшего сада в сухих, почерневших, поврежденных деревьях с трудом можно было узнать когда-то цветущие здесь яблони. На круглой площадке, окруженной высокими елями, немым укором человеческой совести стояли руины обгоревшего здания. Фундамент и несколько несущих стен — все, что осталось от больницы.

Раздавшееся над головой громкое карканье заставило меня буквально подпрыгнуть на месте. А когда я посмотрела вверх у меня волосы на голове стали дыбом и спина покрылась липким потом. На мертвых яблонях сидели огромные вороны с иссиня черными крыльями и мощными клювами не меньше десяти сантиметров каждый. Их были десятки. Молчаливыми тенями они облюбовали верхние ветки деревьев и внимательно следили фиолетовыми удивительно умными глазами за каждым моим шагом.

Я не стану врать, что мне не было страшно. Было и даже очень. Ощущение, что я бесцеремонно вторгаюсь в царство мертвых, нарушая их покой и тревожа крылатых стражей, росло с каждой минутой. Инстинкт самосохранения просто вопил о необходимости бежать отсюда и бежать как можно быстрее. Не знаю, возможно ли такое, но если птицы захотят, то вполне легко меня заклюют. И тем не менее я прошла достаточно далеко и оказалась у самых стен больницы. Бросить все, проделав такой путь, было глупо и оказалось выше страха. Я осталась.

Осторожно ступая вдоль стен, я обошла развалины по периметру. Понять из-за чего произошел пожар было невозможно. Пока разбирали развалины, чтобы найти тела, пока очищали территорию, многое вывезли и многое уничтожили. Я же пришла сюда не для того, чтобы утолить свое праздное любопытство или из-за того, что не поверила словам Валевских. Просто дата отмены заказа и дата пожара находятся поразительно рядом. Раньше я бы не придала этому трагическому совпадению никакого сакрального значения, а теперь… После того, что мне довелось испытать я перестала верить в такие случайности. Когда постоянно ищешь невидимые подсказки, знаки и сталкиваешься с явлениями, выходящими далеко за пределы человеческого понимания, это не проходит бесследно для психики. Вот и сейчас я пыталась найти то, чего не существует. Однако уверенность, что пожар произошел неслучайно, твердо поселилась в моем воспаленном и не совсем здоровом сознании.

Вороны все так же настороженно следили за каждым моим движением, не подавая признаков агрессии. Задерживаться здесь больше не было смысла. Это место угнетало, почти физически влияя на организм. Ни с того ни с сего разболелась голова, заныли мышцы, а морозный воздух стал удушливым и буквально обжигал легкие. Сделав шаг в сторону дороги, я наступила на что-то жесткое и плоское. Опустилась на корточки и, отряхнув снег с предмета, с ужасом опознала в нем металлическую мемориальную доску, которую кто-то по злому умыслу разгромил. Мало того, ее не только сорвали со стены, выворотив вместе с гвоздями, но и оторвали тисненые буквы, польстившись на позолоту. Очевидно, родные и близкие погибших в пожаре людей не поскупились установить на пепелище мемориальную табличку. И вот какая-то человеческая особь (иначе и не назовешь) не погнушалась совершить такой безбожный поступок.

Мне, совершенно постороннему человеку, чужому в этих краях и не имеющим отношения ни к кому из погибших стало стыдно и грустно за такой поступок. Я, конечно же, могла и должна была уйти отсюда, памятуя о времени и собственных проблемах, и просто сообщить властям… Но кто меня будет слушать и кто захочет идти на развалины сгоревшего здания, чтобы восстановить мемориальную доску? И я осталась.

Несмотря на то что это было крайне опасно, я постоянно носила с собой инструменты и ведьмину руду. За такой куш, что я ношу в карманах можно легко лишится головы, но кто знает, куда меня занесет и что мне может понадобиться… Вот и сейчас, несмотря на то, что время давно перевалило за полдень и с неба начал падать снег — крупный и пока еще редкий, я решила задержаться и отремонтировать табличку. Почему я поддалась этому спонтанному порыву, сама не знаю. Может, потому что не хочу для себя такой же судьбы. Буду искать этого «В»… умру где-нибудь в очередном незнакомом месте и никто обо мне не позаботится…

Мысли, конечно, были не самые радужные. Впрочем, это место и не могло навивать иных. И так ощущение, что нахожусь на кладбище. Работа шла ладно, но медленно. Работать с рудой необходимо было без перчаток на морозном воздухе и это причиняло большую сложность. Приходилось часто останавливаться и согревать руки горячим дыханием или прятать на некоторое время в карманы. Закрепив дощечку на старое место — в центре уцелевшей стены, я приступила к самому сложному — восстановлению надписи. Разобрать, что на ней было написано раньше, у меня не получилось, пришлось придумывать из головы. Голова, как всегда была пуста и ни одной мысли лирического характера в ней не наблюдалось. Немного повздыхала, ища глазами подсказку в развалинах, а потом махнула рукой и написала то, что лежало на сердце: «Вечная память тем, кто страдал при жизни и не обрел покоя после смерти». Понимаю, что коряво, нескладно и совсем непоэтично, только вот эти слова очень точно передают судьбы живших здесь людей. Всю жизнь они страдали, будучи больными, существуя наполовину, и умерли несправедливо — даже тел для захоронения не осталось. Так о каком покое может идти речь? Общая могила среди развалин — все, что от них осталось.

Когда я закончила работу, заметно потемнело и снег стал идти сильнее, превратившись в сплошную стену из крупных белых хлопьев. Посчитав на этом свой долг исполненным, я поспешила обратно. За всем этим я совершенно забыла про воронов, продолжавших все так же сидеть на ветках. Странное поведение — бездвижие и молчание пугали больше чем их мощные десятисантиметровые клювы. Птицы не должны так себя вести. Я имею в виду, нормальные птицы, в наличии которых я начинаю сомневаться.

Стоило мне ступить на небольшую заснеженную площадку сада, чтобы пройти к дороге, вороны встрепенулись и подняли такой гвалт! Казалось, я оглохла от дикого крика, поднятого птицами. Я присела и закрыла голову руками, готовясь в любую минуту получить удар клювом. Громко хлопая крыльями и роняя на снег черные перья, птицы поднялись высоко в небо и стали кружить над развалинами. Их крики не были агрессивными или злыми. В них слышалась тоска и обида, будто они оплакивали тех, кто погиб в пожаре.

Не став больше задерживаться, рискуя дождаться их возвращения (или того хуже — устремления своего внимания на меня), я поднялась с земли и, постоянно оглядываясь на кружащих пернатых, поспешила прочь от этого места. Успела пройти довольно много и развалины больницы остались далеко позади, но меня никак не отпускало чувство, что вороны до сих пор наблюдают за мной, буравя фиолетовыми бусинками глаз спину. Буквально физически ощущала, а когда, превозмогая страх и собственную фантазию, оборачивалась, видела только пустынную дорогу и деревья, теряющиеся в наступающих сумерках. Вернуться в «Совиное гнездо» затемно, которое в свете последних событий и странных соседей я бы переименовала в «Воронье гнездо» у меня не получалось. Теперь главное — суметь добраться туда к ночи, не заплутав по дороге и не попав на зуб волкам, которые я надеюсь, не водятся этих краях, а если и водятся, то отличаются редким человеколюбием.

Идти стало просто невыносимо. Поднялся сильный порывчатый ветер и начался серьезный снегопад. Снег летел прямо в лицо, слепя глаза и забиваясь под одежду. Я натянула посильнее капюшон и плотнее закуталась в шарфик, прикрывая замерший нос. Ноги грузли в сугробах, дорогу было не разобрать, а из-за сильного встречного ветра пришлось едва ли не сгорбиться и через шаг поднимать голову, чтобы не врезаться в дерево. Я замерзла, устала, руки и ноги кололо мелкими иголочками.

Бывают люди, которые никогда не учатся на своих ошибках. Я как раз из такой категории. Нет, чтобы посмотреть и уйти, как обещала Михаилу! Решила построить из себя благородную, сделать хороший поступок. Сделала… Загнусь сейчас где-нибудь под сугробом и если повезет, мое тело обнаружат весной, рядом с какой-нибудь поганкой. На трогательные подснежники моя дурость не заслуживает.

Я уже практически похоронила себя, окончательно сбившись с дороги, поэтому появление дилижанса стало для меня практически вторым рождением. Он вынырнул из-за стены падающего снега, как призрак и остановился рядом. Старым, почерневшим от времени и поистрепавшимся в поездках дилижансом, запряженным вороной клячей, под исхудавшими боками которой виднелись ребра, а грива и хвост почти облезли, управлял мужчина, лица которого я не смогла рассмотреть. Низко надвинутая на лоб широкополая шляпа и обмотанный вокруг шеи толстый шарф полностью скрывал лицо, пряча даже глаза. Ничего удивительного в этом не было. Править транспортом в такую метель, не защитив себя от порывов сильного зимнего ветра невозможно. Худощавый мужчина был одет в черное теплое пальто и черные потертые перчатки. Рядом с ним на козлах в специальной подставке был закреплен фонарь, в котором теплился пугливый язычок пламени.

Приложив руку к шляпе, он сдержанно кивнул, приветствуя меня, и качнул головой в сторону двери дилижанса.

Несмотря на то что я замерзла, устала и очень хотела дать отдохнуть ногам в тепле, лезть внутрь категорически не хотелось. На дверях, сохранивших еще остатки лака, виднелись многочисленные царапины и выбоины, а из-за дымчатого, полупрозрачного стекла смотрела сама тьма.

Над головой раздалось громкое карканье, резкое и недовольное, подействовавшее на меня лучше наведенной в спину пушки с зажженным фитилем. Вздрогнув и отскочив от двери, ручка которой обжигала холодом даже через перчатку, я вопросительно посмотрела на извозчика и он, молча, протянул мне руку, помогая взобраться на козлы.

— Спасибо большое, — поднимая воротник пальто и кутаясь от ветра, поблагодарила я. — Вы просто спасли меня от смерти.

Мне показалось, что мужчина усмехнулся. Я скорее это почувствовала, чем поняла.

— Я не сказала сразу, мне, вообще-то, в «Совиное гнездо» нужно. Вам по пути?

Извозчик немного замешкался, а потом согласно кивнул. Он щелкнул вожжами, понукая лошадь, и дилижанс тронулся с места.

Благодарная только за то, что он остановился ради меня, я больше не докучала ему вопросами и не навязывалась в качестве собеседника. Если человек не идет на контакт, то лучше не приставать с расспросами. К тому же не очень то и поговоришь, когда снег летит в лицо.

Не знаю, как он ориентировался на местности, различая в разыгравшейся метели и наметенных сугробах дорогу, но ехали мы удивительно быстро. Деревья, мелькающие по обе стороны от нас, сливались в сплошные линии, ветер пробирался под одежду и свистел в ушах. Мужчина уверенно вел транспорт, твердо держа в руках вожжи. Под его управлением лошадь мчалась легко и быстро, словно была молодым рысаком, а не старой клячей. Не прошло и четверти часа, как впереди стали видны огни постоялого двора. Мы почти приехали.

Дилижанс неожиданно плавно остановился. До «Совиного гнезда» оставалось совсем немного, но вознице явно нужно было ехать дальше, и делать круг он не собирался. Сожалея, что не удалось доехать к самим воротам, я спустилась с козел.

— Спасибо вам огромное, — еще раз поблагодарила я своего нечаянного спасителя. — Удачной дороги.

Он снова приложил руку к краю шляпы и вежливо кивнул. Коротко свистнули вожжи и дилижанс скрылся в снежной пелене, будто и не было его вовсе.

К гостинице я почти добежала, скользя по рыхлому снегу и с трудом удерживаясь на ногах под порывами шквального ветра. На пороге, закутанная в шаль меня встретила взволнованная София. Рядом суетился ее муж, застегивая на ходу добротный тулуп.

— Слава Богу, вы вернулись! — радостно выкрикнула она, всплеснув руками, и затараторила: — Мы уже думали вас искать. Вот Михаил даже собираться начал, а тут, как назло, два постояльца явились. Охотнички… Да какие они охотники? Валевский, ты их рожи видел?! На кого они охотится собираются в такие метели? На белок что ли?

— Угомонись, София, не мог же я отказать им в ночлеге в такую погоду, — беспечно отмахнулся от нее муж. — Тем более за комнаты они заплатили. А если что, я за ними присмотрю.

Женщина явно была недовольна таким решением супруга, однако спор продолжать не стала. Только поджала сердито губы и стрельнула на него грозными глазищами.

— Ой, что же вы… мы… стоим тут! — засуетилась София, толкая меня в спину в теплый зал. — Сейчас мы вас отогреем.

Я ничуть не возражала и не сопротивлялась. В прогретом теплом помещении ярко горел камин и вкусно пахло сдобой. Я была рада, что так легко отделалась. Михаил помог снять пальто и, усадив за высокий стул у барной стойки, всунул мне в руки чашку горячего отвара. Шморгая отогревшимся носом и грея руки, я попивала отвар, слабо реагируя на окружающих.

— Вы нашли то, что искали? — Настойчиво спросила хозяюшка, и я поняла, что она повторила вопрос.

— Простите, София, не расслышала сразу вашего вопроса. К сожалению, я сходила зря.

— А почему так долго? Не могли найти развалины?

— Нет. Туда я дошла относительно быстро, а задержалась, потому что кто-то сорвал мемориальную доску со стены. Пока восстанавливала, наступил вечер.

— Ох, ты ж Господи! — ужаснулась женщина и толкнула локтем прикорнувшего рядом мужа. — Валевский, ты слышал? У какого ж нелюдя на такое рука поднялась?

— Жаль метель сегодня все следы замела, — огорченно посетовал Михаил. — Я б по следам нашел этого… — он хотел выругаться, но вовремя осекся под грозным взглядом супруги, отвернулся и тайком ее передразнил, — нелюдя. Наглядно рассказал бы, что осквернять могилы нельзя.

За дальним столиком у самой стены послышалась возня и занимавшие его двое мужчин неопределенного возраста, оба с бородой и одетые, как охотники, подозвали хозяина к себе. Михаил, услышав, как его зовут, встал со стула и направился к постояльцам. Мельком скользнув по ним взглядом, я отметила заросшие густой бородой лица, мрачные взгляды и одежду очень смахивающую на охотничью. По мне так они больше походили на одичавших лесорубов, чем на охотников, но вели себя тихо, спокойно и я быстро потеряла к ним интерес.

— А… Я же за проезд не заплатила! — вскинулась я, поперхнувшись отваром, вспомнив, что даже не спросила у извозчика, сколько ему должна денег.

— С кем не расплатилась? — нахмурилась хозяйка, не понимая причины моего волнения.

— Я же обратно сюда на дилижансе приехала. Сбилась с дороги, а тут как раз он со стороны леса ехал. Меня извозчик подвез, а я его даже не отблагодарила.

София смотрела на меня так, будто я говорила полный бред. Ее лицо побледнело, а голос упал до хрипоты.

— Со стороны леса не ходят дилижансы. Для них там просто нет дороги.

— Как нет? Я буквально полчаса назад распрощалась с кучером. Мы ехали по хорошей дороге… даже ухабов не было. Я прекрасно помню, что это был старый дилижанс, запряженный худой и старой лошадью и кучер мне сам помогал сесть на козлы рядом с ним… Правда… лица его я не смогла рассмотреть. Мужчина такой худощавый… в широкой черной шляпе.

— Кать, — она осторожно накрыла мою руку своей, — у нас нет таких. На всю округу только один рейс ходит — тот дилижанс, на котором вы сюда приехала. Им правит Стас Макеев. Других у нас нет.

У меня все похолодело внутри, а пальцы мелко задрожали. Ну, не могла же это быть галлюцинация? На галлюцинациях не ездят, к ним невозможно прикоснуться, они не могут быть материальными…

— Я сама не видела, — нехотя начала говорить женщина, крепче сжав мои пальцы, — но люди рассказывают, что раньше так описывали смерть — Извозчика в широкополой шляпе и закрытым шарфом лицом. Он ездил на старой карете, похожей на дилижанс, управлял исхудавшей лошадью и появлялся перед теми, кто должен был вскоре умереть. Он знал все пути и перед ним открывались любые дороги. Иногда Извозчик подвозил тех, за кем потом должен был приехать.

У меня отнялись ноги и пересохло в горле. Неужели это, в самом деле, правда и…

— Может, вам дать выпить? — испуганно засуетилась София, понимая, что сболтнула лишнего и серьезно меня напугала.

— Да. Водки.

Она немного помедлила, раздумывая правильно ли расслышала мои слова, и поставила передо мной маленькую стопочку, заполнив ее спиртным почти до самых краев. Рядом положила тарелочку с маленькими огурчиками.

Я никогда не пила водки, предпочитая вино и то в небольших количествах, поэтому, как правильно ее потреблять, не знала. Бездумно взяла стопку, выдохнула и залпом выпила. Дыхание вышибло из легких, гортань обожгло теплом, а на глазах невольно навернулись слезы. Потом стало легче — пошла обратная волна. Приятное тепло разлилось по телу, в голове зашумело, мысли помутились, захотелось спать. Пить на голодный желудок водку пусть и такое незначительное количество было геройством, на которое я оказалась неспособной — я моментально захмелела. Буркнув на прощание Софии слова благодарности, я встала со стула и нетвердой походкой поднялась по лестнице в свою комнату. Сил хватило только на то, чтобы снять сапоги и бухнуться в кровать поверх одеяла.

Поднимаясь по лестнице, девушка не видела, как сидящие за столом мужчины проводили ее алчным взглядом, и губы одного растянулись в довольной предвкушающей улыбке. Второй «охотник» согласно кивнул.

Всю ночь снилось что-то беспокойное, несуразное и не запоминающиеся, а под утро случилось то, что я хотела бы считать сном…

В полудреме мне послышалось, как в замке моей комнаты завозились и дверь с тихим скрипом открылась. Как в тумане я видела вошедших мужчин — тех самых, которых София посчитала псевдоохотниками. Перекинувшись друг с другом парой фраз, один из них достал кляп и веревку. Сон-явь начал превращаться в кошмар, за которым я была в силах только наблюдать. Но прежде чем мужчина сделал шаг по направлению ко мне, окно в комнату слетело с защелки и, стукнувшись о стену, чудом не разбилось. «Охотники» испуганно дернулись. Задул сильный ветер, поднявший занавески к потолку и на подоконник сел огромный черный ворон. Я в жизни таких не видела. Это был Царь всех воронов. Даже те птицы, которых я встретила на развалинах больницы, значительно уступали ему в размерах. Черные перья, отливающие фиолетовым цветом, длинные опасные когти на мощных лапах и клюв, который способен проломить череп с одного удара внушали панику и животный страх. Первобытный, всепоглощающий, дикий. От этой птицы исходило такое-е, что волосы на голове вставали дыбом и хотелось бежать куда глаза глядят, лишь бы как можно дальше отсюда.

Оцепенение, напавшее на мужчин, не давало им пошевелиться. Ворон скосил блестящий черный глаз, повернул набок голову, словно стараясь внимательнее рассмотреть стоящих напротив него людей, ища знакомые черты. Резко выпрямился, взъерошил перья и, замахав огромными крыльями, зло закаркал. На его властный, злой, полный ненависти голос в окно влетели десятки воронов меньшего размера, но таких же опасных и агрессивных. Они тесным кольцом летали вокруг охотников, стремительно увеличивая скорость и превращаясь в черный крылатый смерч. Голоса их жертв не были слышны, но я прекрасно чувствовала их обреченную панику. Раскручиваясь на месте, смерч сделал несколько витков, уменьшаясь в размере, и вылетел в окно, забрав с собой двух людей. На том месте, где они стояли, осталась только блестящая вещица, выпавшая у кого-то из мужчин.

Царь — ворон протяжно каркнул, хлопнул крыльями и выпорхнул на улицу…

Я вскинулась, подскочила на кровати и провела рукой по вспотевшему лбу. Окно в комнату было открыто настежь и в него задувал морозный ветер. За окном занималась заря, окрасившая, очистившееся от тяжелых туч, небо в золотисто-алые цвета. На полу перед моей кроватью лежала какая-то безделушка. Я подняла ее дрожащими пальцами и с ужасом опознала в ней позолоченную букву. Букву с мемориальной дощечки больницы им. Чивинского. Метнулась к окну и глянула вниз. На пушистом сияющем белизной снеге отчетливо виднелись отпечатки колес кареты и лошадиных копыт. Они были только в одном месте — прямо под моим окном. Нигде больше. Будто появились на мгновение из воздуха и исчезли снова. Извозчик все-таки увез сегодня двух пассажиров.

Подул ветер, поднимая в воздух переливающиеся серебром снежинки, и от отпечатков на снегу не осталось и следа.

Я подставила лицо холодному воздуху, дыша глубоко и медленно.

— Тэрги, вампиры, демоны из шкатулки и болотные ведьмы, странные вороны… Теперь еще и Извозчик… Может, меня сглазили?

Вопрос был чисто риторическим и прозвучал в никуда. Просто хотелось услышать свой голос, чтобы хоть как-то успокоиться. Роптать и вопрошать, почему на плечи одного человека упала такая ноша — бесполезно и безрезультатно. Так же, как и гадать об этом. Многие вещи я научилась воспринимать, как данность, а многие проблемы решать, когда они непосредственно возникают и можно что-то предпринять. Так легче. Так проще. Большинство людей имеют стереотипное представление о смерти — старуха в черном балахоне с косой. Некоторые представляют иначе. Так почему же ей, как в моем случае, не быть Извозчиком на призрачном дилижансе? Только вот почему он меня отпустил? Быть может, из-за того, что я не села в саму карету? В любом случае он найдет ко мне дорогу. Не в этот раз, так в конце марта. Если я опять куда-нибудь не вляпаюсь.

К завтраку спустилась рано, застав виновато улыбающуюся Софию и ее откровенно насмехающегося мужа. Первым делом он предложил мне рассола, за что тут же получил от жены полотенцем по шее и гневный взгляд. Хозяйка думала, что у меня похмелье и считала себя виноватой в его появлении.

— Все в порядке, София, — поспешила я успокоить женщину. — Я просто вчера очень устала, к тому же выпила на пустой желудок.

— Так что, рассолу не надо? — заманчиво потрясая стаканом с мутной жидкостью, шутливо переспросил Михаил, смешно поводя бровями.

— Лучше полноценный завтрак.

Он понятливо кивнул и сам с наслаждением выпил предлагаемый живительный напиток.

Пока София сноровисто накрывала на стол, я решила поговорить с Михаилом.

— А те двое охотников, которые вчера сняли у вас комнаты… они еще здесь?

Сердце взволнованно забилось, отдавая в висках громкой дробью. Я старалась не показывать своего волнения. Может, это все-таки был сон?

— Ушли. Наверное, ночью, — вмиг посерьезнел мужчина, оставляя шутливый тон. — Ума не приложу, почему они так поступили, ведь заплатили за неделю вперед.

— А вещи? — осторожно уточнила я.

— Да какое там… — отмахнулся Михаил. — При них-то и вещей почти не было и те в комнатах оставили. Странные они какие-то. София права была.

— Они впервые у вас остановились?

— Нет. Летом пару раз наведывались, но надолго не задерживались. День-два были и уходили. Я сам охотник и хорошо знаю, когда на дичь лучше всего ходить, а эти… Приезжали не в сезон и уезжали с пустыми руками.

— Только морды их уголовные от удовольствия почему-то лоснились, — добавила свое веское слово госпожа Валевская и, поставив на стол тарелки с мясным пирогом, села рядом с мужем. — А что вы так интересуетесь? Они вас ночью, случайно, не беспокоили?

Врать этим замечательным людям, так трогательно проявляющим ко мне заботу я не хотела. Сказать правду? Не поверят и правильно сделают.

— Под утро я услышала какой-то непонятный шум и проснулась. Из постояльцев только я и они были, вот и подумала, что что-то случилось.

Они понятливо кивнули и больше об этих людях мы не говорили. Меня же интересовал иной вопрос.

— А что вы можете сказать о самих пациентах больницы? Может, среди них были буйные или необычные?

— Да что в них может быть необычного… — отмахнулась женщина. — И буйных тоже не было. Безобидные, обиженные жизнью люди. Хотя… был там один чудак. Смешной такой, о нем иногда персонал больницы, отдыхающий у нас, упоминал. Он все про какое-то чудовище рассказывал. Древнее и боящееся зеркал, потому что в них его зло отражается…

Ясности мне этот ответ не принес, и дальнейший завтрак прошел в атмосфере дружелюбной ни к чему не обязывающей беседы. Только к обеду со стороны селений пришел дилижанс того самого Стаса Макеева, бывалого мужчины средних лет, следующий на станцию.

Прощаясь с приветливыми хозяевами, я как бы невзначай уточнила, кто именно исчез в этих краях. Оказалось, что в пропавших числится несколько молодых и вполне здоровых людей. И что-то мне подсказывает, надеюсь в коем веке здравый смысл, исчезновения никак не были связаны с развалинами больницы, получившими в народе дурную славу. Предполагаю, те двое мужчин, действительно были охотниками — на людей. Нелегальный рабовладельческий рынок Иштара требует постоянных пополнений и если заняться статистикой пропавших без вести по стране, среди них будет немало молодых, полных жизни и здоровых… будущих рабов.

Пребывание в «Совином гнезде» и посещение развалин психиатрической больницы, в том числе и встреча с Извозчиком оставили гамму противоречивых чувств. С одной стороны — я так ничего и не узнала, непоправимо опоздав и застав лишь развалины больницы, которая могла дать мне хоть какую-то подсказку. С другой стороны — я в очередной раз избежала смерти, получив короткую, но такую бесценную отсрочку. Также был еще один момент, о котором необходимо упомянуть — позолоченную букву с мемориальной доски, которую я обнаружила на полу у своей кровати. Ее постигла та же участь, что и тех, памяти которым ее создали — она сгорела в очаге гостиницы. Отдавать ее было некому — София и Михаил не поняли бы моих объяснений. Нести обратно — долго и не хочется. Вернуться туда меня может заставить только крайняя необходимость. А хранить у себя позолоченную букву я не хотела. На тот момент лучшего решения я не смогла придумать. И вроде мелочь… было бы из-за чего голову морочить, но мне почему-то это показалось важным.

Домой я попала только к вечеру, сильно задержавшись в дороге.

Количество выпавших осадков в виде снега, превысившие все допустимые нормы и прогнозы, вводили в шок даже бывалых, и казалось ко всему привыкших синоптиков. Начинали понемногу ходить шутки, что по весне нас унесет в море и город будет дрейфовать между Иштаром и материком, по пути успешно торгуя и развивая торговые отношения.

Всю дорогу обратно я провела, как зомби — в том смысле, что голова была абсолютно пуста, а мысли настолько тяжелыми, что шевелить ими не было никаких сил. Бывает так, что уставившись в одну точку, мы ни о чем не думаем. Мозг отключается и сознание впадает в состояние сродни медитации. Поэтому только возле порога дома, я вернулась к действительности, почувствовав родные стены и предвкушая временный отдых.

На настойчивый стук в дверь открыла наша соседка и близкая подруга Марты тетушка Эльза — весьма экстравагантная особа, сохранившая в свои годы женственную фигуру и никогда не появляющаяся на людях без макияжа. Я вообще сомневаюсь, смывает ли она его когда-нибудь. Идеально подведенные губы расплылись в приветливой улыбке.

— Здравствуй, моя девочка, — поцеловала она меня в щеку, пропуская в дом. — Марта тебя не дождалась и уехала с Маркусом на несколько дней куда-то за город, поэтому попросила меня приглядеть за домом и за тобой.

Марта иногда так поступала, поэтому ничего удивительно в этом не было. Так же как и не стало неожиданностью.

— Спасибо большое, тетушка Эльза, очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, это не помешало вашим планам?

— Ой, что ты, — подозрительно кокетливо защебетала она, заметно краснея. — Наоборот, я даже рада, что так получилось. Давай быстрей снимай пальто! Тебя в гостиной такой молодой человек дожидается! Уже с час болтаем, — и ее глаза затянулись мечтательной дымкой.

Сердце приятно и сладко екнуло. Значит, Шэйн успел управиться со своими делами и все-таки приехал.

Я сняла пальто и окрыленная радостью, влетела в гостиную.

— Я так рада, что ты приехал. Что, соскучился?!

— О-о-о, а как я рад. Ты даже не представляешь, насколько я соскучился.

Прозвучавший обволакивающий ироничный голос отрезвил меня не хуже ледяной воды, сбив весь счастливый настрой.

Это был не Шэйн, не молодой и уж точно не человек.

— Чем обязана такому внезапному визиту, господин Алдар?

Эльза растерянно хлопала глазами, застыв в дверях и не понимая причины столь резкой смены моего настроения. Просто ничего хорошего от его визита я не ожидала.

— Неужели ты мне не веришь? — притворно огорчился вампир и в вишневых глазах опасно блеснули красные искорки.

Удивительно, как легко стираются из человеческой памяти, казалось никогда не забываемые люди и события. Я думала, что не смогу забыть его прекрасного лица, голоса, манеры поведения… А вот сейчас, стоя напротив, смотрела на него и видела, как будто в первых раз.

— И все же Алдар, что вас сюда привело?

— Хотел повидать моего дорогого друга и сделать приятный сюрприз.

Ему удалось улыбнуться так, чтобы обаятельная улыбка не открыла опасных клыков. Неудивительно, что Эльза перепутала его с «молодым человеком».

— Катерина, нельзя же так с гостями! — пристыдила меня тетушка, принимая сторону вампира.

Клыкастый интриган согласно закивал, великолепно строя из себя обиженного. Я и сама понимала, что веду себя чересчур грубо и негостеприимно. Впрочем, как и то, что этот вампир просто так не появляется, а мне бы сейчас свои проблемы разгрести, не до чужих.

— Извините, устала с дороги, — вежливо сказала я, выжидательно смотря на Элиша.

Как бы его выпроводить?

— Тогда не буду вам мешать, отдыхайте, — игриво стрельнув глазами в сторону сира, пожелала Эльза и толкнула меня локтем в бок. Больно. — Пригласи гостя поужинать. Надеюсь, вы проголодались?

Эти слова были адресованы Алдару. Я закашлялась, заметив, как засияли его глаза и ехидно засветилось лицо.

— Я так проголодался, что готов съесть даже вас, очаровательная Эльза.

Кашель грозил перейти в астматический приступ. Вампир откровенно издевался над простодушной женщиной, а она принимала это за легкий флирт, полностью поддавшись его чарам.

Жеманно поведя плечиком, она попрощалась с Алдаром, краснея, приняв его галантный поцелуй в руку и в дверях бросила мне:

— Котенок, в кухне на столе для тебя почта — письмо и посылка.

— Спасибо! — крикнула я, но она не услышала. Дверь за ее спиной закрылась раньше.

Ужас, но сейчас, когда я осталась наедине с Элишем, собственный дом казался мне каменным мешком, единственный выход из которого охранял опасный, непредсказуемый хищник. «Хищник» же чувствовал себя вполне комфортно, расхаживая по гостиной, и с любопытством изучал безделушки на полках. Уходить он явно не собирался.

— Не хочешь показать мне свою комнату? — шутливо предложил Элиш, иронично глядя на меня поверх декоративного бокала, поднеся его к лицу.

— Не хочу.

— Не будь эгоисткой. Мою же, ты видела.

— Я на такое не куплюсь.

— Скучная ты какая-то сегодня, — снова отвлекшись на обстановку, обидчиво протянул он.

— Извините, не успела подготовиться.

— А может, просто не того ждала?

Едва ощутимое колыхание воздуха и вот он уже стоит вплотную ко мне и иронично рассматривает змеиными красными глазами с вытянувшимися черными зрачками. Сердце испуганно екнуло и часто — часто застучало.

— Чего ты хочешь?

Голос до обидного получился хриплым и дрожащим. Я неосознанно перешла на ты.

— О-о, наши отношения продвигаются — осмелились перейти на «ты», — елейно пропел он. — Ты не находишь, что мы становимся ближе?

— Не нахожу, ты просто на меня наваливаешься!

Я действительно пыталась увеличить расстояние между нами, но уперлась спиной в стену, чем он, естественно, не преминул воспользоваться.

— Звучит двусмысленно.

— Элиш, прекрати! — сердито вспыхнула я, отталкивая его в грудь руками и делая широкий шаг в сторону.

Щеки предательски горели.

— Катерина, где твое чувство юмора? — посетовал он, удрученно цокая языком.

— Там же где и твои манеры. Совсем запугал.

В ответ он громко и искренне расхохотался.

Переходить опять на «вы» было уже глупо и выглядело бы по-детски.

— Вот теперь я узнаю моего маленького любимого механика. Пойдем к столу? — и он настойчиво, галантно придерживая меня за спину, повел на кухню. — Пойдем-пойдем, я тебя ужином накормлю. А то, когда ты голодная с тобой разговаривать невозможно.

Сказать, что я была в шоке — это ничего не сказать. Так… Немного описать в общих чертах. Оказывается, я отвыкла не только от его внешности, но и от стремительных перепадов настроения, превосходящие даже мои.

Я позволила усадить себя за стол и только потом задала вопрос. Сидя было гораздо удобнее — не видно, как дрожат колени.

— Алдар, скажи прямо, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — просто ответил он и небрежно облокотился плечом о кухонный шкафчик.

— Куда?

— Недалеко, тебе понравится, — издеваясь, исказил голос вампир, и мне нестерпимо сильно захотелось запустить в него сахарницей. Она ближе всего стояла.

— Туманный адрес, — мрачно протянула я. — А если я не захочу?

— Ты забыла, что я могу и не спрашивать.

Его глаза опасно сузились, а в шутливом голосе проскользнули холодные нотки.

— А ты забыл, что я с такой же легкостью могу ломать то, что нужно чинить.

— Твое упрямство не до чего хорошего не доведет.

Холода в голосе добавилось. Он себя сдерживал. Пока.

— Это не упрямство, а желание управлять своей жизнью самостоятельно. Не помню, чтобы я дала согласие стать механиком твоего клана и у тебя были причины так помыкать мной.

— Вот видишь, как ты сама все усложнила, — легко нашелся Алдар, снова одевая маску обаятельного весельчака.

Ого! У меня буквально дар речи пропал. Умеют же некоторые стрелки переводить. Талант.

Учитывая характер и специфику нашего общения, пререкаться можно было до бесконечности, поэтому чтобы хоть как-то отвлечься и успокоиться я взялась за почту. На краю стола аккуратно сложенной стопкой лежали письмо, запечатанное (хвала небесам!) в обычный конверт и завернутый в серую почтовую бумагу небольшой плоский предмет. Первым я раскрыла конверт. И лучше бы это была очередная угроза от «В»! Вместо письма внутри лежала миниатюрная открытка с рисунком ночного города и парящим над крышами на фоне полной луны вампиром. Нарисованный вампир выглядел до неприличия довольным и счастливым. Я невольно глянула на копошившегося на кухне Алдара. Поразительное сходство. Написанные на открытке две короткие строчки по ощущениям вбили меня в пол по самые уши: «Езжай вместе с Алдаром Элишем. Я тебя сам найду».

Несколько минут я тупо таращилась на эти два, более чем лаконичных предложения. И этот туда же! Бессовестные…

— Сколько у меня есть времени, прежде чем мы поедем?

Услышав эти слова Алдар замер и удивленно окинул подозрительным взглядом. Моя унылая физиономия не выражала ничего, кроме обреченной готовности.

— У тебя есть достаточно времени, чтобы принять душ с дороги и нормально поесть.

Вампир не понял причины столь резкой смены настроения и с опаской следил за каждым моим движением, будто ожидая, что в любую минуту я могу передумывать. Передумывать я не собиралась, хотя очень хотела! Тергиш превзошел сам себя. Откуда он знал, что ко мне заявится Элиш, что сир позовет меня куда-то с ним ехать и как открытка пришла раньше самого вампира, мне еще предстояло узнать у Шэйна. Так же, как и дать ему хорошую взбучку за такие вот указания в открыточке!

Впрочем, злилась я по большему счету на себя, чем на него. Если Шэйн так поступил, значит, у него были на то причины и он что-то нашел. Именно поэтому хочет, чтобы я следовала за вампиром. Но!.. Неужели нельзя было сообщить это в иной форме или просто сказать, куда мне необходимо ехать? Я что маленькая и сама не смогу доехать?

Слишком много вопросов, ответы на которые способен дать только один человек. И пусть этот «человек» даже не надеется, что к моменту нашей встречи я поутихну и растеряю злость.

Расслабляющий душ смыл не только дорожную усталость, но и порядком успокоил. Стало даже стыдно за то, как я встретила Алдара, но врожденная вредность и принципиальность не дали мне заняться самобичеванием. Он Хозяин своего клана и поместья, а не меня и моего дома.

Когда вымытая и переодетая, я спустилась на кухню, Алдар сидел за накрытым столом и спокойно читал газету. Увидев меня, он отложил ее в сторону и галантно отодвинул стул, помогая сесть.

— Так ты все-таки едешь?

— Еду только узнать бы куда…

Алдар небрежно откинулся на спинку стула и внимательно наблюдал за мной. Поднесенная ко рту вилка с кусочком бекона, вернулась обратно в тарелку. Есть, когда с меня не сводят глаз, я не могла.

— Может, перестанешь? Я же сейчас подавлюсь.

Он хмыкнул и его глаза засветились весельем.

— Просто мы давно так не сидели вместе. Отвык. Без тебя в доме стало скучно.

В его словах прозвучал немой упрек, будто я дала обещание и не сдержала его.

— Как там Крауши? — спросила я, решив сменить щекотливую тему.

— Круглеют, — неожиданно тепло улыбнулся сир. — Тебе привет передают. В гости ждут. И не только они.

Опять двадцать пять! Вот не хотела я соглашаться ехать.

Видя мое замешательство, Алдар не удержался от самодовольной ухмылки, но в покое меня все-таки оставил и дал спокойно поужинать.

— Эльзу нужно предупредить, что я опять уезжаю, — собирая небольшую дорожную сумку, сказала я, укладывая в нее неоткрытый сверток. В дороге посмотрю.

— Хочешь, я это сделаю?

В его предложении было больше издевательства, чем любезности.

— Не стоит, ты и так достаточно ее смутил.

— Ревнуешь?

— Опасаюсь. Ты бессовестный, клыкастый интриган. Тебе — забава, а ей — месяц сердечных переживаний.

Пока я сбегала к тетушке и вкратце объяснила, что снова уезжаю, Алдар отнес мои вещи в свою машину и подождал, пока я закрою дом.

В уютном дорогом салоне, не менее дорогой машины было тепло и приятно пахло чем-то освежающим.

— Лучше сними пальто, нам ехать несколько часов, упаришься, — посоветовал вампир, заводя машину.

— Разве мы не на вокзал?

— Нет. — Он изогнул губы в подобии улыбки. — Я наконец-то над тобой сжалился и решил сказать, куда мы едим. Одному моему старому другу понадобилась помощь механика, а живет он недалеко от Алтан-Нарэ в Сатту-Маре.

Я немного знала этот город и была в нем один раз. Он располагался на пути следования полноводной реки, которая в городе разбивалась на мелкие речушки и делила его на целые районы и кварталы. Очень красивое место. Дома, сохранившие старый архитектурный стиль, мощеные улочки и множество мостов и мостиков, соединяющих улицы. Сатту-Маре уступал столице размерами, но никак не амбициями. В этом городе когда-то родился гениальный мастер, входивший в Круг Великих мастеров. Город гордился этим историческим фактом и всячески подчеркивал его. Количество мостов Речного города — еще одно его упрощенное название, не уступало количеству памятников великому мастеру.

Из столицы доехать к Сатту-Маре поездом можно было за сорок минут, машиной — за два-три часа. Алдар почему-то решил ехать машиной. Лично я не возражала (ха, и толку!). За прошедшие сутки я успела вдоволь натрястись в вагонах. До сих пор качает. Вампир управлял машиной настолько умело, что я абсолютно не чувствовала дороги. Было такое ощущение, что мы скользили по зеркальной поверхности. О том, что все занесено снегом и даже паровозы ходят с трудом я вспомнила далеко не сразу. А спросив Алдара, как ему удается так легко ехать, в ответ получила очередную ехидную колкость, отбившую всякое желание к дальнейшим расспросам.

Усталость физическая и эмоциональная, а также трудная ночь давали о себе знать и меня начало клонить в сон. Неожиданно кресло чуть дернулось и спинка начала плавно опускаться вниз, приняв почти горизонтально положение.

— Поспи, — насмешливо сказал Элиш, регулируя высоту кресла и наслаждаясь моим замешательством. — Нам еще долго ехать.

Отказываться от такого заманчивого предложения было глупо и, отвернувшись к окну, я вскоре задремала.

Снилась какая-то ерунда. То я убегала от кареты, запряженной радостно гавкающим Серым, то лазила в мусорке, ища воронье перо, а когда нашла, откуда ни возьмись с неба на меня спикировал огромный ворон и послышался далекий стук копыт.

Я вздрогнула и проснулась. На лобовое стекло налетел ворон и Алдар с силой вывернул руль, чтобы не столкнуться с птицей. Злобно каркая, она избежала удара, лишь мазнув черным крылом по лобовому стеклу, и скрылась в темноте. В ушах все еще стоял цокот копыт.

— Разбудил? — участливо спросил сир, выворачивая машину.

— Ничего, я сама почти проснулась.

Выпрямившись в кресле, я устало потерла глаза, прогоняя остатки тревожного сна и успокаивая учащенное сердцебиение. По-моему, у меня появилась фобия — я стала бояться ворон. Если раньше эта птица вызывала у меня отрешенное любопытство, то теперь ассоциировалась с Извозчиком и пугала предзнаменованием неизбежной смерти. Как так в стихе-загадке звучит: «…Дорогой ворона пройди, минуя плачь скорбящих…».

— Пройти дорогой ворона… Что она имела в виду?

— Ты собираешься умереть? — раздался над ухом ироничный вопрос, и кожу опалило горячим дыханием.

Я не заметила, как пробормотала эти слова вслух и вампир их услышал. Сердце тревожно забилось. Сначала я испугалась, что Алдар имеет ввиду меня, точнее мою смерть, а потом поняла, что он говорит о другом… о моих словах.

— Извини, не поняла?

— Пойти дорогой ворона — значит умереть. — Он улыбался, но глаза оставались серьезными и сосредоточенными. — Существует одна старая легенда, в которой ворона отожествляют с вестником смерти. Отсюда и такое выражение. Ты не знала?

— Нет, впервые слышу. — Страх сменился волнением. Мысли лихорадочно заработали, а в крови забурлил адреналин. Неужели сейчас откроется еще одна часть загадки? — Алдар, а как ты думаешь, можно зазвать души погибших в пожаре скорбящими?

— Странные ты вопросы задаешь, — подозрительно сощурил глаза вампир, заметив мой ажиотаж. — Назвать так можно, если только твой скорбящий был умалишенным или юродивым.

От волнения я неосознанно схватила его за руку.

— Ты не выдумываешь?

— Хочешь перекрещусь? — иронично предложил он.

Вид крестящегося вампира показался мне не самым лучшим вариантом и я отрицательно покачала головой, рассеянно смотря вперед себя.

Еще одна часть стиха-загадки становится почти ясной:

Первая строчка — что-то вроде призыва столкнуться с тем, кого считают мертвым. Что же касается Извозчика, теперь понятно, какой смысл вложили в это слово. Извозчик — это смерть, которая знает все пути. Согласитесь, нет ни одного, кто рано или поздно не пересечется с ней на одной дороге жизни. Правда, это он нашел меня, а не я его, но от этого суть не меняется. Насчет следующей строчки — про дорогу ворона и плачь скорбящих я не могу сказать наверняка. То ли имеется в виду, что я уже иду дорогой ворона, то ли должна ее пройти… Хотя последнее как-то абсурдно звучит, но буду считать, что и эта часть разгадана. Так же, как и часть про плачь скорбящих. Птицы в мертвом саду вполне могут быть душами тех, кто сгорел в пожаре. Сама понимаю, насколько дико и неправдоподобно это звучит. Только моя жизнь и происходящие в ней события давно перешли за рамки обыденного и объяснимого. За неимением других вариантов буду придерживаться этой версии. Про Лебяжье крыло и ведьмину руду — все и так ясно, я их первыми разгадала. Лебяжье крыло успешно пройдено, ведьмина руда лежит у меня в сумке вместе с инструментами. А вот последняя строчка как раз и есть это «почти». В ней говорится о каком-то зеркале, которое нужно разбить, чтобы уничтожить «В». Туманно, непонятно, легко может быть аллегорией или сравнением. Возможно, для разгадки этой части просто еще не пришло время.

— Кать, Катерина! Да, что с тобой сегодня?!

Настойчивый голос Алдара вернул меня к действительности. Лоб у него нахмурился, а в глазах отражалось недовольство.

— Прости, задумалась, — виновато улыбнулась я. — Просто меня озадачили стихотворением-загадкой и ты помог мне продвинуться в ее решении.

— Это настолько важно?

— Для меня очень.

— Может, скажешь, чем именно она так важна для тебя? Попробуем разгадать вместе.

— Спасибо, конечно, но… — я помедлила, пытаясь подобрать правильный ответ. — Не сейчас, ладно? На сегодня я свой план перевыполнила.

Он долго молчал, глядя на дорогу, а, потом, не поворачиваясь, сказал тихим голосом, в котором звучало искреннее разочарование:

— Ты до сих пор мне не доверяешь.

— Я не хочу тебя вмешивать в дела, которые сама до конца не понимаю.

— А ты дипломат, — язвительно протянул он все также не отрывая взгляда от дороги.

— Приходиться, учитывая личность собеседника, — насмешливо фыркнула я. — Кстати, ты тоже не совсем откровенен со мной.

Он вопросительно изогнул бровь, а я продолжила:

— Ты мне так и не сказал, что это за друг.

— Если тебя это успокоит, то он тоже вампир.

— Не то чтобы успокоит… скорее внесет ясность. И как ты собираешься меня ему представить?

— А как бы тебе хотелось? — понижая голос до жаркого шепота, соблазнительно протянул он и у меня предательски вспыхнули щеки.

— Как хорошего, но очень невкусного механика, — нашлась я и отвернулась к окну.

— Ты так и не избавилась от своих предрассудков, — рассмеялся Элиш.

— Горбатого могила исправит. Знаешь такое?

— Это ты опять на гроб намекаешь?

— Так он у тебя все-таки есть?!

Привычный обмен колкостями легко рассеял возникшее в начале разговора напряжение и помог на некоторое время забыть о щепетильной теме. Всего лишь на время. О том, что Алдар вскоре снова поднимет этот вопрос, я нисколько не сомневалась.

В Сатту-Маре приехали за полночь, но даже ночной заснеженный город поражал красотой улиц и завораживал обманчивой хрупкостью мостов. Ярко освещенные фонарями улицы, горящие неоновым светом витрины ресторанов и магазинов, старые особняки и здания с ажурными лоджиями, декоративными балконами, парадными входами, украшенными колоннами, статуями и лепниной… Все было гармонично и прекрасно. Казалось, что я окунулась в прошлый век, полный чопорности и загадок. Хотя насчет последнего я погорячилась. Мне вполне хватало и своих.

Въехав в Сатту-Маре, мы миновали столько мостов, соединяющих улицы, кварталы и дороги, что я сбилась со счета. Недаром его еще называют Речным. Десятки рек и ручьев пронзали город, словно серебряные вены, то сливаясь воедино, то развиваясь в самостоятельные потоки. Возможно, я ошиблась и не смогла рассмотреть всех деталей, но мне показалось, что в Речном городе не было одинаковых мостов. По крайней мере, среди тех, которые мы проехали такие не попадалось. Они отличались по ширине, высоте, форме — прямые или дугообразные, материалом, из которого были сделаны, отделкой перил и цветом фонарей. Некоторые были с длинными крышами, установленным на резных колоннах и украшенные фантастическими животными. Вдоль других стояли ажурные фонари и каменные изваяния то ли львов, то ли котов, я не успела рассмотреть, но, бесспорно, прекрасные и неповторимые. Каждый мост имел свой цвет фонарей и темные, не замерзающие даже в самую лютую зиму, воды отражали разноцветные огоньки ночных светил. Моментально возникла ассоциация с Новым годом и елкой. Мне даже на мгновение почудился аромат мандарин. Красивое место, которое могло принести мне как очередные неприятности, так и ответы на вопросы.

Алдар остановил машину недалеко от центра города в тихом уютном квартале с большими в основном трехэтажными домами. Старинный особняк, крыльцо и крышу которого украшали каменные горгульи различных размеров, производил удручающее впечатление. И именно в него (кто бы сомневался) постучал сир. Ему открыла высокая миловидная женщина с правильными тонкими чертами лица и собранными на затылке в тугую гульку каштановыми волосами. Ее губы растянулись в радушной приветливой улыбке и в свете фонарей блеснули аккуратные белоснежные клыки.

— Доброй ночи, Кира. Надеюсь, мы тебя не побеспокоили? — бархатным голосом спросил Алдар и галантно поцеловал протянутую женщиной руку.

— Я всегда рада видеть вас в моем доме, сир. Для меня это честь.

Голос у нее оказался нежным, обволакивающим и приятным на слух.

— Познакомься, Кира, это Катерина — мой очень хороший друг. Позаботься об этой девушке. Я оставляю под твою опеку очень важное для меня.

Сказанные слова прозвучали настолько двусмысленно, что я невольно покраснела. Крайне не хотелось, чтобы Кира поняла его неправильно.

Женщина окинула меня изучающим взглядом темно-синих миндалевидных глаз и приветливо улыбнулась. Я вежливо поклонилась в ответ и украдкой перевела дух. Опасаться мне было нечего — меня приняли в этот дом, а значит, и под свою опеку.

В ярко освещенной элегантной гостиной Алдар помог снять мне пальто и, положив его на спинку мягкого кресла, сказал:

— Свободно располагайся и чувствуй себя здесь, как дома. Если тебе что-нибудь понадобится, смело обращайся к Кире.

— А ты разве не останешься?

Было неприятно признавать тот факт, что без него я чувствовала себя не защищено и не так уверенно. Алдар тоже это понимал и не скрывал самодовольного злорадства, ярко отражающегося в его глазах.

— Нет, сегодня я здесь не останусь. Мне нужно кое с кем увидеться и решить пару текущих вопросов. Я заеду за тобой завтра вечером, но если ты хочешь… — соблазнительно протянул вампир, опасно сощурив змеиные глаза и низко наклонил ко мне лицо.

— Не-не-не, я ничего не хочу, — нервно затараторила я, махая в воздухе раскрытыми ладонями. — Меня все устраивает.

— Точно? — шутливо уточнил он, обнажив клыкастую ухмылку.

— Абсолютно. Не буду тебя больше задерживать.

Я неловко взяла с кресла пальто и направилась к Кире, стоящей возле широкой лестницы, ведущей на второй этаж, спиной чувствуя насмешливый взгляд вампира.

— А пожелать спокойной ночи? — донесся вслед ироничный вопрос.

Я обернулась и увидела небрежно облокотившегося о спинку кресла Элиша. Скрестив руки на груди, он пристально смотрел на меня, буквально сияя злорадным ехидством.

— Да, — почему-то сказала я и рассеянно скользнув взглядом по окружающей обстановке, последовала за весело хмыкнувшей вампиршей.

Вещи я разобрала сама, вежливо отказавшись от помощи хозяйки дома. Пожелав мне спокойной ночи, она ушла, тихо закрыв за собой дверь и оставив меня наедине с собственными мыслями. Считай, практически одну.

Комната, состоящая из огромной спальни и отдельной ванны, была на удивление уютной и без лишней роскоши. Элегантная, обставленная со вкусом невычурной, но дорогой мебелью мне она очень понравилась. Правда сразу заснуть не получилось и я долго ворочалась сбоку на бок на атласных простынях. Тело хотело отдыха, а мозг требовал активности. То ли я выспалась в машине, то ли так сильно встревожилась от встречи с Алдаром, но сон бежал от меня. А еще я сильно переживала, как меня сможет найти Шэйн, и когда мы встретимся. О работе, которой предстоит заняться с «доброй руки» Элиша я даже не вспоминала. К рассвету, когда небо потихоньку начало светлеть я все-таки уснула и счастливо проспала несколько часов на удивление крепким сном без всяких кошмаров и странных сновидений.

Утро встретило меня яркими теплыми лучами солнца, светящими прямо в лицо через незашторенное окно. Умывшись и приведя себя в порядок, я спустилась на первый этаж, где меня ждал сюрприз. Как оказалось впоследствии — неприятный. В гостиной, расположившись в тесной компании в мягких креслах вокруг овального журнального столика, сидела небольшая компания из трех человек — двух девушек и одного мужчины. Девушки приблизительно моего возраста, обе высокие, длинноногие сидели рядышком и что-то увлеченно обсуждали. Загорелая с золотистой кожей блондинка с ярко-зелеными глазами и чуть вздернутым носиком эмоционально рассказывала коротко стриженной изящной шатенке с алебастровой кожей, полными чувственными губами и холодными голубыми глазами о каком-то мужчине, посмевшем к ней обратиться. Ее возмущения были настолько громкими и полными обиды, что мне невольно стало жалко того незнакомца. Откровенно говоря, я так и не поняла, что больше всего оскорбило блондинку — то, что к ней обратились или то, что обратился не тот мужчина, которого бы ей хотелось. Шатенка согласно поддакивала и выражала искреннее сочувствие.

Не хочу выглядеть ханжой (притом, что именно таковой и являюсь), но эти девушки были из той категории людей, которых я больше всего не любила — самовлюбленные, эгоистичные барышни, не сложащие себе цены, прекрасно знающие, как их внешность влияет на окружающих и беспринципно этим пользующиеся.

Сии нелестные умозаключения подтвердились, когда на мое вежливое приветствие они окатили меня волной презрения и скуки, отразившиеся в профессионально отработанных взглядах. Оценили с ног до головы, не сочли достойной их общества и снова, демонстративно, хочу уточнить, возобновили прерванную «архиважную» беседу.

Раньше бы это меня сильно огорчило, выбило из колеи, расстроило и даже вызвало приступ самокритики. Это было бы раньше. А сейчас моей сформировавшейся, испытавшей тяжелые жизненные удары неустойчивой психике (отрицать последнее глупо), вредному холерическому характеру и самореализовавшейся личности было, пожалуй, больше смешно, чем все равно. На подобные вещи я научилась смотреть с иронией. Оказавшись в обществе таких людей (а как хочется нелицеприятно назвать особей) никогда не следует поддаваться их психологической атаке, направленной на унижение. Игнорируйте их, ведите себя спокойно и, естественно, тогда к вам либо потеряют интерес, либо сами растеряются. А в идеале лучше не травмировать себя и не искать общения с такими людьми. Ничего полезного это не принесет, а вот хлопот и плохое настроение — сколько угодно.

Лично я придерживаюсь такого мнения и ни разу об этом не пожалела. Я у себя одна любимая и неповторимая. Кто несогласен — обижаться не стану. Каждый имеет право на собственное мнение, а я же своего никому не навязываю.

Шутки — шутками, но с этими двумя барышнями я решила не пересекаться сразу и всерьез. Кстати, их спутник недалеко от них отошел. Среднего роста, чуть полноватый мужчина с высокомерными чертами лица и высоким лбом с зализанными назад темными волосами удостоил меня легким кивком и скривленными в «приветливом оскале» губами.

Первый прием в поместье вампиров и то радужнее вышел. Тоскливо окинув высокомерную публику, я мысленно пожелала им… гхм… хорошей и продуктивной беседы и пошла искать Киру. Хочется хоть какой-то ясности — заснула в доме, а проснулась в террариуме.

Кира нашлась на кухне, разрываясь между плитой и приготовлением чая.

— Доброе утро. Вам помочь?

Вампирша остановилась и задумчиво нахмурила лоб. Между бровей залегла глубокая морщинка.

— Кира, если бы я не хотела, то не предлагала помощи.

Фраза имеет стопроцентный успех! Не единожды проверенная на себе и успевшая пройти испытания на практике.

— Последи за плитой, боюсь, как бы тесто ни подгорело, а я пока чай заварю, — решительно сказала она и мы вдвоем принялись за готовку.

Кира оказалась на удивление приятной и общительной женщиной. А так как клыки она старалась не демонстрировать, я периодически забывала, что она вампир. От вчерашнего опасения, возникшего при первой встрече с ней, не осталось и следа.

— Я тебя вчера напугала? — неожиданно спросила она с иронией, словно прочитав мои мысли.

— Вы мне напомнили мою школьную преподавательницу по алгебре и геометрии, а я ее очень боялась, — честно призналась я, чувствуя, как краснеют уши.

И это была правда. Школьные годы ассоциируются у меня с самыми страшными моментами обучения — уроками алгебры и геометрии. В частности, с их преподавателем. А вчера Кира очень мне напомнила ту учительницу, в особенности прической.

— Плохо знали математику? — усмехнулась вампирша.

— С ранних лет предпочитала механику, — вывернулась я, чем вызвала смех у собеседницы. — Скажите, Кира, а кто эти люди в гостиной?

Ее лицо посерьезнело и она невольно раздражительно повела плечами.

— Мужчину зовут Илья Окнив. Он известный целитель и видит болезни без помощи всяких приборов и медицинских устройств. Его диагнозы безошибочны. Я не знаю случая, чтобы он не смог поставить на ноги, разве, что только смертельно больного.

— А девушки?

— Блондинка — Анита Лучини, шатенка — Кристина Артиз. Они его помощницы и ассистентки. Тоже обладают весьма незаурядным талантом.

Тут же возник вполне уместный вопрос — а что я делаю в этой «веселой» компании докторов или механика у нас теперь тоже подпадает под юрисдикцию Министерства здравоохранения?

— А почему вы не с ними? — прервала мои мрачные размышления Кира, хитро блеснув глазами. — Они вам не понравились?

— Я отвечу вам коварно и льстиво, — приняв дурашливый вид, начала я. — Предпочитаю исключительно хорошее общество. Я вам, кстати, не мешаю?

— Ой, ну что вы, — также шутливо подхватила вампирша, — я тоже предпочитаю хорошие компании. Булочку?

— О, вы так любезны, — сделав реверанс, кокетливо ответила я и взяла с подноса пышущую жаром выпечку.

На предложение Киры позавтракать в гостиной я отказалась. Хочется, знаете ли, поесть нормально, а не опасаться подавиться куском под надменным взглядом «досточтимых особ». Эгоистично расположившись в небольшой комнате, заставленной полками с книгами, я с удовольствием наслаждалась свежей сдобой и молоком с медом. На коленях у меня лежала посылка, которую я не успела вчера открыть. Поставив недопитую кружку с молоком на столик, я развернула серую почтовую бумагу и обнаружила в середине небольшую тоненькую книжицу в твердой кожаной обложке. Она была без названия. Само оформление книги мне безумно понравилось — дорогая глянцевая бумага, приятно скользящая под пальцами, красивый витиеватый текст, напечатанный на старинном станке, вычурные заглавные буквы, складывающиеся в немыслимые узоры, черно-белые рисунки — детальные и реалистичные. Это была книга со сказками. Три сказки, три разных названия в оглавлении и все. Ни автор, ни год издания, ни типография не были указаны. Кто отправитель или хотя бы откуда прислана посылка также не указывалось. На оберточной бумаге был проштампован только адрес и фамилия получателя. Понять, чьих это рук дело и что это вообще значит, было более чем… гхм трудно. Тергиш? Вряд ли. Он бы обязательно подписал или вложил открытку. «В»? Так он только на черных конвертах специализируется. Хотя… эта книга тоже в черном переплете. Везет же мне, однако, на этот цвет.

Решив больше не гадать над туманным вопросом, я открыла книгу и начала читать. Возможно, ответ кроется в самом тексте?

Первая история оказалась про ворона, которая так и называлась «Сказка о вороне — вестнике смерти». Начав читать, я уже не могла оторваться. Простое и легкое изложение, доступная речь, великолепные иллюстрации погружали в сказочный мир и уносили на страницы истории.

История закончилась, а образы ее персонажей все еще стояли у меня перед глазами. Короткий рассказ в форме легенды-сказки заставил задуматься о многом. В первую очередь о том, что это не совсем легенда и сказка и есть моменты, которые, несмотря на свою нереальность — правда. Смерть может разъезжать по дорогам в образе Извозчика, правящего старым дилижансом, а ворон до сих пор указывает ей путь.

— И что же ты тут делаешь? Сказки читаешь?

Раздавшийся над ухом веселый до боли знакомый голос напугал меня так, что я подпрыгнула в кресле и неловко выронила книгу из рук.

— Азарий! Я чуть не посидела из-за тебя. Нельзя же так людей пугать!

— Ты не человек, ты — механик, — назидательно ответил друг, поднимая книгу с пола и напрочь игнорируя мои возмущения.

Увидеть его здесь оказалось приятным, пусть и слегка тревожным сюрпризом.

— Ты как здесь оказался?

— Так же как и ты, — беря мою кружку с молоком, спокойно ответил он. — Приехал на машине вчера после обеда. Только тебя привез Алдар Элиш, а меня САМ Акатов! Ух ты, в вашем мёде молока не обнаружено, — быстро переключился друг, допивая из моей кружки.

— Ты, что знаешь Элиша?

Я отняла у слабо отпирающегося инженера опустевшую посуду и требовательно на него уставилась. Он страдальчески вздохнул, упал в кресло и, перекинув ноги через подлокотник, начал свое горестное повествование:

— Через неделю после Нового года Юлька с Вороном умотали кататься на лыжах, а я остался куковать в Конторе. И вот пару дней назад к шефу приехал клиент. Он как услышал имя, аж затрясся весь. Распылялся, как перед королем, который на поверку оказался сам Хозяин клана вампиров Алдар Элиш. Он-то меня сюда и направил.

— А сказал зачем?

— Нет. Сообщил, что ему потребовались услуги инженера, а в чем конкретно обещал назвать позже. А тут ты на горизонте нарисовалась. Мне сегодня утром о твоем приезде Кира рассказала. И вот… я здеся!

— Я рада.

Появление друга значительно подняло мое настроение и придало уверенности (или самоуверенности, смотря, кто как считает).

— Интересная книжица. Откуда она у тебя?

Азар заинтересовано листал страницы, рассматривая рисунки.

— По почте прислали, а от кого и сама не знаю, — растерянно пожала я плечами и села рядом с ним на другой подлокотник. — Ты когда-нибудь читал сказку «О вороне — вестнике смерти»?

— Скорее звучит, как название книги ужасов, а не сказки, — мрачно цыкнул он, пролистывая рассказ. — Впервые вижу. А так разные байки, приметы и легенды про эту птицу знаю. Тебе, что в детстве сказок не дочитали, что ты сейчас на них подсела?

— Мне их вообще не читали, — ничуть не обидевшись на ядовитое замечание инженера, ответила я. — Мне дед на ночь механику сплошных сред читал. Я все время на тридцать второй странице засыпала.

— Трудное у тебя было детство, — наигранно сочувственно вздохнул друг. — Железные игрушки, ночной горшок ручками вовнутрь…

Я попыталась стукнуть его вырванной из рук книгой, но он, глумливо хохоча, успел вывернуться и избежать праведной (кто бы сомневался) кары.

— Ну, хоть с тобой нормально пообщаюсь, — все еще хохоча и держась от меня на расстоянии, сказал друг. — Мне к той компании подходить страшно. Такое впечатление, что я бомжара, ввалившийся на королевский прием.

— Ты тоже успел с ними познакомиться? — сочувственно улыбнулась я. — А тебе известно, что они целители?

— Да и притом довольно знаменитые. Их услуги могут позволить себе не все. Далеко не все.

— И это те, кто должен спасать людей, — грустно вздохнула я, в очередной раз, удивляясь превратности жизни.

Мы еще посидели, болтая ни о чем, вспоминая празднование Нового года, перебивая друг друга и озвучивая особенно смешные моменты. За этим нас и застала Кира.

— Только что я получила весть от Алдара — к сожалению, обстоятельства не позволяют ему освободиться сейчас и он просит передать, что сможет увидеться с вами и все объяснить только вечером. В качестве извинения сир заказал вам столики в нашем самом лучшем ресторане. Илья и девушки уже собираются туда идти.

Время как раз подходило к обеду и предложение Элиша оказалось весьма кстати. Идти вместе с целителями нам не особо-то и хотелось, но отказываться от такого (к тому же, бесплатного обеда в фешенебельном ресторане) было некрасиво, а обременять своим навязчивым присутствием Киру неловко. Я и так удивляюсь, как она вообще нас всех здесь терпит.

Переглянувшись со мной, Азарий равнодушно пожал плечами мы тоже пошли собираться.

Хотелось бы сказать, что наше триумфальное присоединение к компании целителей вызвало у них если не восторг (размечталась), то хотя бы вежливое отношение. Хотелось бы, но не могу. Нас окатили т-а-ким взглядом, что сравнение Азария с бомжами показалось мне вполне удачным.

Илья галантно помог девушкам надеть дорогие шубки и придержал для них дверь.

— Даже не думай! — предупредила я развеселившегося друга, решившего тоже побыть галантным кавалером и придержать дверь для меня. — Ты уже один раз отодвинул для меня стул в гостинице на Иштаре. Помнишь? Чуть без ноги не оставил, а сейчас на голову покушаешься?

— Тю на тебя, — беззлобно отмахнулся он. — Уже и поухаживать за собой не даешь.

— Ну ладно… — милостиво согласилась я, подхватывая дурашливое настроение инженера. — Для тебя сегодня все что угодно.

— Вашу ручку, ме-е-дам, — вытянувшись по струнке и подставляя согнутую в локте руку, шутливо прогнусавил он.

Сделав книксен, по пути зацепив подставку для зонтиков и тростей, я взяла его под локоток, и мы вышли из дома, сопровождаемые облегченной и ироничной улыбкой Киры.

Погода на улице была диво, как хороша. Яркое солнце светило с безоблачного прозрачного голубого неба. Щедро рассыпанный Хозяйкой Зимой пушистый снег миллиардами снежинок слепил глаза, сияя под морозными лучами зимнего солнца. Холодный воздух щепал нос и щеки, заставляя плотнее кутаться в шарф и поднимать воротник. При свете дня Сатту-Маре оказался еще прекраснее. Переливающиеся расплавленным серебром реки. Железные, каменные, кирпичные, мраморные и деревянные мосты и мостики захватывали разнообразием отделки и мастерством резьбы. Памятники, каменные изваяния и статуи, бюсты и обелиски изображали исторических деятелей и известных меценатов, легендарных героев из прошлого и любимых персонажей из народного фольклора, животных и сказочных существ. Над ними потрудились настоящие мастера своего дела, вкладывая в свои творения душу и вносящие в каждую черточку, линию, морщинку и складку одежды жизнь.

Вдоль мощенных дорог росли карликовые морозоустойчивые деревья, радующие глаз пышной зеленью среди белоснежной зимы. По улицам носилась детвора, радостно смеясь и вереща, совершенно не обращая внимания на холод. Степенно прогуливались жители, мелькали уличные торгаши, продающие с лотков сладости и горячую выпечку. Один раз мы прошли мимо большого круглого катка, который оказался искусственно замороженным озером. По дороге проезжали машины и цокали копытами лошади, запряженные в повозки и кареты.

Жизнь текла своим привычным чередом. Кто-то торопился, шел домой или на работу, просто гулял или занимался важным делом. Из стоящей чуть вдалеке, возле каменного изваяния крылатого волка, стайки пацанят, еще первоклашек, полетел снежный комок и попал в идущего впереди грузного мужчину в добротной каракулевой шубе. Он сердито замахал кулаками, грозя убегающей с визгом ребятне. Отряхнулся и все так же степенно продолжил свой путь.

Целители уверенно шли впереди, всем своим видом демонстрируя, что здесь они не впервой и прекрасно знают город. Анита и Кристина шагали вместе, взявшись под локотки и кутаясь в шубки. Илья шел рядом, то и дело, поглядывая на своих подопечных и изредка оборачиваясь на нас.

— Азар, ты хоть знаешь, куда нам нужно идти? — запоздало спросила я и сильнее схватилась за его руку, поскользнувшись на скрытом под снегом льду.

— Знаю, — уверено ответил он, крепче меня поддерживая. — Дом Киры находится почти в центре, а от него до ресторана «Гранат» пятнадцать минут ходу. Мы уже практически на месте.

— А ты откуда знаешь?

— У меня здесь дальняя родственница живет, я к ней иногда приезжаю, поэтому и город знаю неплохо. «Гранат» между прочим, самый дорогой ресторан в Сутту-Маре. В нем только сливки общества обедают.

Почему-то настроения мне это не добавило.

«Гранат» оказался двухэтажным зданием с широкой площадкой и украшенный золочеными узорами, вылепленными в форме листьев и плодов граната. Ярко и эффектно. Сквозь прозрачное, кристально чистое стекло парадных дверей великолепно просматривался шикарный холл, за круглой стойкой которого стояла элегантно одетая женщина.

Мне не к месту вспомнилась сотрудница регистратуры в нашей районной поликлинике. По крайней мере, похожее выражение лица, улыбающегося исключительно при виде главврача, наводило на грустные мысли о никчемности собственного существования.

Двери нам открыл, одетый в малиновый теплый фрак дворецкий. Как и ожидалось, вокруг целителей «регистраторша» запорхала майской бабочкой. Вот-вот опылять начнет, а мне и Азарию достался возмущенный, почему-то обиженный взгляд.

Я поводила кончиком сапога по дорогому ковру, и мое лицо приобрело тоскливое выражение.

— Ты чего? — шепотом спросил друг, наклоняясь мне к уху.

— Я, наверное, не пойду.

— Это еще почему?

— Вдруг там в своей обуви не пускают и разуваться заставят, а я через сапог чувствую, что у меня носок порвался… На большом пальце.

— Какой ноги? — хихикнув, все так же шепотом, уточнил Азар и получил от «регистраторши» гневный взгляд.

— Правой.

Мое лицо стало еще тоскливей.

— А у меня вообще носки несвежие. Я только сегодня постирушку собирался устроить.

Моментально включился в игру инженер, зацепившись за мою «очень важную проблему».

— А мне что-то есть не хочется… Здесь.

— А я бы еще по городу погулял.

— В музей бы зашли, — поддержала я.

— На катке покатались, — продолжил Азар.

— Нервы бы себе сэкономили.

— И к родственнице моей заглянуть надо. Мне что-то там у нее забрать поручили.

— Мы же не обязаны идти на этот обед, — как будто уговаривая самих себя, настаивала я.

— Все равно до вечера делать нечего.

Мы с Азарием синхронно переглянулись, оценили унылость собственных физиономий, посмотрели на сотрудницу ресторана, суетящуюся вокруг, нежащихся в лучах ее заботы целителей, и молча развернувшись, вышли из царства дорогих блюд, баснословных цен и высокопоставленных клиентов.

На улице дышалось удивительно легко, будто мы сбросили давивший на сердце груз. Даже дырка на носке при ходьбе казалась досадной и незначительной помехой. Ни я, ни Азарий нисколько не сожалели о принятом решении. Просто ничего приятного и полезного от этого обеда мы не получим. Вкус еды зависит не только от мастерства приготовления, но и от общества, в котором ее потребляют. Так мне говорила Марта, и я ей верю.

Впрочем, лично мое нежелание обедать в компании целителей, было вызвано банальным эгоизмом. Я не люблю навязывать свое общество особенно тем, кто в нем не нуждается и кому оно претит. Зачем над собой так издеваться? Ну, не понравились мы друг другу — поздоровались и разошлись, если этого вынуждают обстоятельства. Бывает, что по работе, семейным обстоятельствам и просто сложившимся жизненным ситуациям приходится общаться с теми, кто совершенно не нравится. Притом, как это часто бывает, антипатия появляется из ниоткуда. Нет ни причин для обиды, не было ссор и скандалов, взаимных обвинений — просто не сошлись полюсами. Ну, бывает… никуда от этого не денешься. И тогда мы начинаем себя мучить, заставлять общаться, выворачивать себя наизнанку… Зачем? Если задать этот вопрос, многие не смогут на него честно ответить.

Правда, это я сейчас такая «умная и философствующая». Благородство так и прет, аж самой противно. Только вот, когда понимаешь, что жить осталось совсем недолго, невольно начинаешь на многие вещи смотреть иначе. Начинаешь больше искать приятного, радостного, светлого (это я лично о себе — про других не берусь утверждать) и беречь себя от ненужных расстройств, переживаний, больше заботишься о себе.

Мне приятнее погулять с другом по свежему воздуху (настолько свежему, что нос уже красный), поглазеть на город, полюбоваться достопримечательностями и просто отдохнуть. Такие возможности выпадают нечасто, поэтому необходимо ими пользоваться, пока есть время. Кто знает насколько сложным и долгим может оказаться задание Элиша.

Гуляли мы долго. Азарий знал Речной город неплохо и смог поводить меня по самым достопримечательным местам. Мы побывали на ледовой поляне — огромной площади, заставленной ледовыми фигурами, горками, замками по которым можно было лазить и кататься. Сходили в исторический музей оружия (больше для того, чтобы согреться), пообедали в маленьком кафе горячим рагу и блинчиками со сгущенкой. Покатались на катке. Правда катался исключительно Азарий и делал он это великолепно — легко и красиво скользя по льду. Меня же хватило лишь на то, чтобы раненой черепахой передвигаться вдоль бортика катка, намертво вцепившись в него руками. К вечеру, когда солнце село за горизонт, а город начал расцветать ночными огнями, мы наконец-то добрались к дальней родственнице инженера. Она жила почти на окраине города и к ней мы доехали на речном трамвайчике.

Увидев слегка смущенного Азария, низенькая сбитая женщина радостно всплеснула полноватыми руками и, засуетившись, втянула нас в дом. Милая добрая женщина, оказавшаяся двоюродной теткой друга по материнской линии, напоила нас горячим чаем и домашним вареньем. Посидели душевно и несмотря на то, что я с ней увиделась впервые мы нашли много общих тем для бесед. Отпускать нас она не хотела, да я и сама бы с удовольствием осталась, но уходить все же пришлось. Нас еще ждала встреча с Элишем. Уже в дверях она спохватилась и отдала Азарию увесистый гостинец, завернутый в бумагу, со словами: «с лета для тебя берегла». Что именно она берегла, я могла только догадываться. Понять, что находится внутри, не развернув упаковку, было невозможно.

Домой к Кире шли довольные и порядком уставшие. День на удивление прошел хорошо и без неприятностей, коими в последнее время меня так любит одаривать судьба.

Идя по центральной улице вдоль работающих магазинов и ресторанов, инженер стал заметно нервничать, часто останавливаться и подолгу вглядываться в стекла сияющих витрин.

— Кать, вот посмотри сюда, — заинтересованно сказал друг, громче, чем это было необходимо, в очередной раз, остановившись возле витрины.

Я непонимающе уставилась на коллекцию часов, разложенных на бархатных подставках.

— Как тебе вот эти? — указал он пальцем на мужские часы из золота и, ближе наклонившись ко мне, быстро зашептал на ухо: — Вон видишь того парня?.. Только не оборачивайся — его отражение видно в витрине. Он уже час за нами тащится. Я его еще у дома тетушки заметил. Сначала думал, ему тоже в центр, а он буквально по пятам за нами следует.

— А что нам теперь делать?

Страха я не чувствовала, скорее острое беспокойство. Вроде ничего не случилось и мы с Азаром находимся не на пустынной улице, кругом народ, а все равно неприятно. Кто знает, что за человек.

— Будем идти дальше. Главное — не подавать виду, что мы его заметили, — серьезно ответил Азар, поудобнее перехватив пакет.

Незнакомец, очертания которого мелькали в витринах, все так же продолжал следовать за нами, старательно изображая прохожего и делая вид, что ему просто в ту же сторону. Такой себе обычный человек — среднего роста, в черной вязанной шапочке, низко надвинутой на глаза, в темном пальто с высоким воротником и плотным шарфом, закрывающим нос от холода. Половина идущих были так одеты — не май месяц и ничего удивительного в закрытом лице не было. А жаль…

На одной из улиц в густом потоке людей он внезапно исчез и мы облегченно вздохнули. Такое навязчивое сопровождение напрягает и порядком раздражает.

— Ушел? — недоверчиво оглядываясь, спросил друг.

— Вроде. Думаешь, отстал?

Я даже привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть в потоке вечерних прохожих нашего «преследователя». В поле моего зрения его не было, но я вполне могла не заметить незнакомца в сгущающихся сумерках.

— Может, карету наймем?

— Да, ну, — раздраженно отмахнулся инженер. — Тут идти-то осталось минуть десять. Сейчас через мост пройдем, а там, через арку, сократим дворами и выйдем как раз к дому.

Дойти пешком было действительно быстрее и легче. Каретой пришлось бы делать большой круг, теряя во времени и деньгах. Цены здесь, между прочим, были баснословные. Короче говоря — победила жадность.

Держась за руки, словно проштрафившиеся школьники, мы быстрым шагом перешли мост и почти прошли широкую темную (а-а-а, кто бы в этом сомневался) арку дома, как вдруг из-за угла мелькнула тень и навалилась на Азария. Я успела подхватить выпавший из рук друга сверток, прежде чем инженер рухнул в снег вместе с напавшем незнакомцем. Началась яростная драка и в руках незнакомца мелькнул нож. Не теряя больше драгоценных минут, я с силой опустила на голову напавшего гостинец Азария. Послышался глухой удар, бумажный пакет взорвался, а лицо и одежду окатило чем-то липким. Незнакомец сдавленно застонал, обмяк и затих. Откатив его вбок за плечи, с земли поднялся порядком потрепанный Азар. Без признаков повреждений, но заметно побледневший и в перекошенной набок шапке.

— Он мертв? — шокировано выдохнул инженер, расширенными глазами смотря на покрытую бурыми подтеками голову мужчины.

От этого вопроса мне стало плохо. В горле пересохло, а руки затряслись. А вдруг я убила человека?!

При мысли о то, что ему нужно проверить пульс меня замутило. Вот тебе и беззаботный день. Вот тебе и неприятности… Лежат и не двигаются. И, кажется, не дышат.

— Ты проломила ему череп, — на одном выдохе, скороговоркой сказал Азар. — Смотри! Текут! Текут мозги! Выта-ка-а-ют!

От его истеричного завывания у меня самой подкосились ноги, и я на карачках подползла к телу. Тело дышало и подавало слабые признаки жизни. Приложила пальцы сначала к своей шее, вспоминая, как правильно мерить пульс, потом к его. У меня была тахикардия, у мужчины — слабое, но хорошо прослушиваемое сердцебиение. Внимательно осмотрела его голову, стараясь не прикасаться руками, потом забрызганное бурыми брызгами пальто. Рядом с обезвреженным бандитом в ошметках разорванного пакета лежала разбитая двухлитровая банка с вареньем, большая часть которого осталась на голове у мужчины.

— Азар!

— Текут! Т-е-кут мозги! — продолжал убиваться друг, не реагируя на меня.

— Азарий! Ничего там не течет — это варенье.

— Горюшко-то, какое, — заламывая руки, с надрывом он возвел очи к небу. — Течет, течет варенье по головушке бедовой… Стоп, какое варенье?! — резко опомнился инженер, прекратив завывания.

— То, что тебе гостинцем передали. Зря его твоя родственница с лета хранила, мы его даже не донесли.

Азар воровато оглянулся. К счастью или, как назло, никого из прохожих рядом не было. А если бы у нас не оказалось банки с вареньем (вечная ей память)? Вот вам и другая сторона красивого Речного города.

— А что хоть за варенье было? Попробуй.

Я чуть было не купилась на серьезный голос Азара и вовремя отдернула поднесенный к варенью палец.

— Тьфу, дурной! Сам пробуй.

— А ну-ка, подвинься, — он деловито оттеснил меня в сторону и сноровисто обшарил карманы все еще находившегося в бессознании бандита.

Достал пачку денег, не раздумывая, переложил ее себе в карман, откинул ногой и в снег короткий нож с широким лезвием.

— Давай двигать отсюдова, пока нас никто не увидел.

— А он? — растерянно переспросила я, когда Азар взял меня под локоть и потащил из арки.

— Все что можно ты для него уже сделала, — неожиданно серьезно сказал друг, поминутно оглядываясь назад через плечо. — Очухается сам — учтет, как хороший урок на будущее. Найдут патрульные — пусть разбираются, что это за субъект по ночам к честным туристам с ножом пристает. Это их работа как-никак.

— А если он замерзнет?

— Такие от мороза не умирают.

— Может быть, нам его нужно было допросить?

— Где? — Азар одарил меня таким осуждающим взглядом, что стало стыдно. — В той арке? Это еще хорошо, что нас не застукали, а то б всех троих увезли. Я тебе и так скажу, что он бы нам ответил: «Подошел неизвестный мужик, дал деньги и показал, кого нужно обработать».

— С чего ты взял? А может, он ему лицо показал?

— Я тебя умоляю… — скривился друг. — Нашел первого попавшегося бандюгана, а тот и не напрягался. Даже следить толком не смог. Был бы это профессионал — лежали бы мы с тобой сейчас в снегу рядышком. Мертвые.

Я смотрела на друга, как будто бы впервые его видела. Вместо балагура, весельчака и безалаберного разгильдяя рядом со мной шел собранный, серьезный молодой человек, трезво оценивающий ситуацию. Его паника «про мозги» больше походила на издевательство. Естественно, надо мной, как над несостоявшемся (и, слава Богу) потенциальным убийцей.

Смех смехом, однако, факт покушения на Азария оставался реальным. И покушались именно на инженера, потому что в подобных случаях начинают «работать» с основного заказа, остальное по мере необходимости. Меня могли и не тронуть, а могли и устранить, как ненужного свидетеля. Слава Богу, я об этом никогда не узнаю.

В дом Киры мы вошли помятые, испачканные в снегу (Азарий) и в варенье (я), замершие (оба), уставшие (полагаю тоже оба) и мрачные, как еноты перед горой стирки (бесспорный факт — наши лица я успела рассмотреть в зеркале прихожей). Сидящие в гостиной люди и вампиры, увидев нас, замерли, кто как есть. Самым обидным было вытянувшееся лицо Киры. Перед ней мне было искренне стыдно. Скривленные губки девушек меня не удивили, также как и брезгливое выражение глаз Ильи. Они и раньше нас не шибко жаловали. Так чего переживать? А вот Алдар, стоящий возле камина, издевательски скалился, пряча за ехидством удивление.

— Катерина, ты чего вся в варенье? — иронично спросил он, медленно проводя по мне взглядом.

— Пирожок с повидлом ела — не с той стороны укусила, — обыденным голосом ответила я, сохраняя абсолютно серьезное выражение лица. — Кира, где можно пальто оставить? Не хочется вам тут все испачкать.

Липкое, испачканное пальто мне помог снять Азарий и отдал все еще не пришедшей в себя вампирше.

— А вы… — растерянно протянула Кира, когда я прошла мимо нее, направляясь к лестнице.

— Сейчас вернусь, только руки вымою.

— Тебе помочь? — долетел до меня издевательский голос Алдара.

— Разве только утопиться.

Инженер остался внизу, а я, закрыв дверь в свою комнату, сползла по ней на пол и долго смеялась. Никогда не забуду выражения лиц целителей. Ручаюсь, такого фамильярного общения с Хозяином клана вампиров они еще не видели.

Только со мной, только со мной мог случиться такой ляп! Мало того что чуть на пару с Азарием не убили, так еще и опозорилась. Ой, стыдоба… Еще немного и я начну бояться в туалет ходить. А вдруг, простите за прямоту, когда я начну отматывать туалетную бумагу, кто-то зайдет и спросит почем метр? А что? Я уже всего ожидаю.

Но даже на то, чтобы пожалеть себя и поругать за очередную глупость, у меня не было времени. Триумфальное возвращение неподражаемого клоуна ждала шокированная публика. Пришлось мыть липкие руки, приводить лицо в порядок и нехотя спускаться вниз. «Успокаивало» одно — позориться осталось недолго. Приблизительно до конца марта.

В гостиной я застала подозрительную тишину, нарушаемую зловещем треском бубликов, съедаемых Ильей и особенно тяжких вздохов Азария.

— Ты чего? — не выдержала я, не на шутку испугавшись за друга после очередного душераздирающего вздоха.

Азарий поднял на меня глаза полные вселенской невысказанной обиды.

— Ты знаешь, сколько ему денег дали? — горестно вздохнул он и я поняла причину трагедии.

— Сколько?

— Мало.

— Так там же большая пачка была.

— Мелкими купюрами, — еда ли не плача, протянул друг и переключился на Киру, ища поддержки у нее.

Илья, не понимая о чем разговор, поперхнулся чаем, а Кристина красноречиво покрутила пальцем у виска. Я же не знала, что мне делать — плакать или смеяться. С одной стороны, мне было его жалко. Кому приятно узнать, что за твою жизнь уплачены копейки. А с другой… Надо было самой ту пачку забрать. Может быть, успела своих денег доложить — не так обидно было бы.

— Почему вы не пошли со всеми в «Гранат»? — отрешенно спросил Алдар, хотя в его глазах мелькнул опасный холод.

— Ты прекрасно знаешь мое отношение к подобного рода мероприятиям.

— Почему ты все делаешь мне назло?

У меня брови на лоб полезли от такого заявления. Кристина и Анита осоловело переводили взгляд с меня на вампира и так туда-сюда, пока мы с ним пререкались.

— Пройтись по городу — значит пойти против твоих желаний? Не помню, чтобы загоняла себя в такие рамки.

— Тебе напомнить? — мрачно произнес он, отходя от камина.

Т-а-к… по-видимому, шутки кончились. Как и хорошее настроение.

— Алдар, сейчас не самое лучшее время, — многозначительно сказала вовремя вмешавшаяся Кира, заметно разрядив обстановку мягким успокаивающим голосом.

— Извини, Кира, ты, конечно же, права.

Лицо сира моментально изменилось. Исчезли холод и злость, он снова превратился в галантного добродушного красавца. Кристина и Анита расцвели пышным цветом, тут же позабыв о его недавней вспышке гнева и кокетливо затрепетали ресничками, пытаясь привлечь внимание Алдара. Илья, казалось, вообще, поставил себе цель уничтожить все бублики и снова начал смачно хрустеть.

Я благодарно кивнула Кире и устало бухнулась в кресло. Этот день казался бесконечным.

— Прошу прощения, что пришлось так долго ждать объяснений причины вашего пребывания здесь, — обаятельно начал Элиш, кинув быстрый взгляд в мою сторону. Ну, конечно, опять я виновата! — Вам предстоит оказать помощь одному вампиру, о результатах которой не должна знать ни одна живая душа, кроме присутствующих здесь, разумеется.

Услышав это смертельное предупреждение, облаченное в бархатные обволакивающие слова, мне крайне сильно захотелось увидеть Шэйна. Чтобы хорошенько дать ему по шее! Если я сама не влипаю в очередные неприятности, это с успехом делает Тергиш, втягивая меня в них по самые уши.

— Что именно нам нужно сделать? — спокойно спросил Илья, сохранив невозмутимый вид.

Голос у целителя оказался на удивление приятный и с хорошо поставленной дикцией.

— Узнаете на месте.

Все так же любезно улыбаясь, отрезал вампир, и целитель счел за лучшее ограничатся малым.

— А инженер с механиком вам зачем?

Низким грудным голосом спросила Кристина, и я согласно кивнула, сделав жест в ее сторону. А действительно — зачем?

— Их помощь тоже может оказаться необходимой. К тому же, Катерина мой близкий друг. Мы с ней много разделили и я доверяю ее мнению.

«Близкий друг» имел самое удручающее выражение лица. Вот зараза клыкастая! Нашел чем поддеть. Только в одно предложении я насчитала два завуалированных намека, которые не ускользнули от чутких ушек девушек.

— Сегодня я познакомлю вас с вашим непосредственным работодателем, — мстительно продолжил вампир, — так что предлагаю начать собираться. Во времени не ограничиваю, но и затягивать не советую.

— Алдар, а может…

— Нет. Присутствие всех обязательно, — недослушав меня, жестко отрезал он.

— А если…

— Даже не думай. Отказаться не получится. Поздно.

— А у меня даже…

— Кира подготовила тебе одежду на вечер.

— Но если она…

— Вся впору и несколько вариантов на выбор.

— А я, между прочим…

— Сама виновата. Тебя никто не заставлял целый день по городу мотаться. Я тоже, между прочим, устал.

— Тогда может…

— Только если вместе с тобой, — ядовито закончил он, растянув губы в клыкастой хищной ухмылке.

— Я пошла собираться, — быстро согласилась я, соскочив со своего места.

— Вот видишь, Катерина, мы научились понимать друг друга с полуслова.

Зря он это сказал. Уже собираясь уходить, я медленно развернулась в его сторону и зло прищурила глаза.

— Алдар, я могу отвлечь тебя на несколько минут? На полслова?

— Конечно, — любезно согласился он и плавно направился в мою сторону.

Провожаемые удивленными взглядами целителей (Азария я в расчет не беру — он вообще из жизни выпал в результате сильнейшей душевной травмы), мы вышли из гостиной и, только когда оказались наедине в какой-то из многочисленных комнат, я дала волю своей злости.

— Алдар, что ты себе позволяешь?!

— А ты? — легко парировал вампир, наблюдая за моими метаниями по комнате с ироничным прищуром.

— А я заметь, согласилась откликнуться на твою просьбу поехать с вампиром, ночью, неизвестно куда и неизвестно зачем! А ты себя ведешь, будто я заключила с тобой контракт на душу, скрепленный кровью. Я ведь здесь даже не на работе, как Азарий.

— Ты это о деньгах? — цинично бросил Элиш, и я резко остановилась напротив него.

— Это ты меня сейчас оскорбить хотел?

Стало обидно. Обидно до слез. О деньгах я вообще не думала и он это прекрасно знал.

— Извини, я не хотел.

Он протянул руку, чтобы пригладить мне волосы, но я резко сердито отшатнулась в сторону.

— Нет, ты хотел и отлично знал, о чем говоришь.

Вампир устало вздохнул и оперся о дверь, как бы ненароком ее перекрывая.

— Прости, мне, в самом деле, жаль. Просто… Я плохо себя контролирую, когда ты рядом и выхожу из себя, когда что-то идет не по плану, а с тобой именно так и получается.

— Интересно ты извиняешься, делая меня виноватой, — более миролюбиво сказала я, опираясь о край резной тумбочки.

— Ты же меня никогда не слушаешь.

— Потому что я имею собственное мнение и не боюсь тебе об этом сказать.

Алдар миролюбиво хмыкнул и потер переносицу. Я действительно могу достать даже вампира.

— Это я в тебе и ценю. Только до сих пор не могу понять твоего пренебрежения к собственной безопасности и… жизни.

— Ты про сегодняшнее покушение? — догадалась я. Теперь стала ясна причина его плохого настроения. — Тебе Азарий рассказал?

— Да и это не подняло моего настроения, — мрачно подтвердил Алдар. — Что произошло?

— Ничего нового я тебе не скажу. Когда мы возвращались от родственницы Азара, он первый заметил идущего за нами человека. Через несколько улиц преследователь от нас отстал. А как оказалось на самом деле — поджидал в подходящем месте и напал на Азара.

— И не жалко тебе было варенья? — ехидно поддел вампир, прекрасно зная от друга, что случилось дальше.

— Азария мне было жальче — у нападавшего был нож. Интересно, он все еще там?

— Я проверял, — мрачно цыкнул сир, — там никого уже не было. Кто-то даже следы от варенья уничтожил. Я смог учуять только запах.

— Когда ты успел?

Мое искренне удивление вызвало у вампира смех.

— Ты забыла кто я, — мягко напомнил он. — У меня это не заняло много времени.

— Да-а, забыла. Я до сих пор не знаю всех ваших способностей, сир.

— Как и я твоих, — в тон мне ответил Алдар и его глаза полыхнули красным.

— Моя отличительная способность попадать в неприятности, вам хорошо известна.

— Вот это меня и пугает. А теперь иди… Тебе еще нужно успеть собраться.

— А может, все-таки не нужно.

Мой умоляющий взгляд не возымел должного результата, разбившись о суровую стену непреклонности. Пришлось собираться.

Помощь Киры оказалась неоценимой. Она подобрала мне великолепное бархатное платье вишневого цвета и красиво уложила волосы в аккуратную прическу. Платье с вышитым вырезом превосходно подчеркивало фигуру и атласную кожу в сочетании с черными волосами и темно-карими глазами, делая меня неотразимой.

— Кира, я хочу попросить у вас прощение за свое неподобающее поведение в вашем доме. Мне искренне жаль.

Рука вампирши, заканчивающая последние штрихи в прическе, замерла в воздухе, а губ коснулась легкая улыбка.

— Меня немного шокировали ваши отношения с Алдаром. Он никому не позволяет так с собой разговаривать. Не позволял.

— Так было не всегда. Просто некоторые обстоятельства, случившиеся не так давно, позволили нам общаться… э… более формально.

— О, да, — иронично хмыкнула Кира, — мы все хорошо это наблюдали сегодня. Не извиняйтесь больше. Я рада принимать вас в своем доме. Не все вампиры относятся к людям превратно.

— Так же, как и не все люди к вампирам.

Еще год назад, люто ненавидя всех представителей этой древней расы, сейчас я была рада обществу Киры и ее симпатия много значила для меня. Все меняется… Так же, как и наши чувства.

— А все-таки, почему вы терпите присутствие посторонних людей в своем доме?

Мне давно хотелось задать этот вопрос и сейчас как раз выпала подходящая возможность.

Женщина ответила не сразу и неохотно.

— Алдар очень много сделал для меня и я его должница. Это самое малое, чем я могу отплатить свой долг. К тому же это оказалось не так утомительно, а порою даже забавно.

— Я постараюсь и дальше вносить в эти стены веселую обстановку и радовать вас новыми представлениями, — коверкая голос, шутливо пообещала я за что тут же получила от Киры расческой по затылку.

К счастью в гостиную я спустилась первой, собравшись на встречу раньше всех. Ни Азария, ни Алдара в комнате не было и чтобы скоротать время я решила почитать странную книгу со сказками.

Второй рассказ назывался: «Сказка о стеклодуве и волшебном зеркале».

«Много-много лет назад, когда инженеры и механики знали гораздо больше ныне живущих мастеров и дарили миру бесценные изобретения, случилась эта история…

В городе, славящимся красотой рек и мостов, носившем название Речной, жил талантливый стеклодув — немолодой мужчина, не имевший семьи и посвятивший свою жизнь совершенствованию своего мастерства. Его работы не оставляли равнодушным никого, кто их видел. Каждое произведение было уникальным и неповторимым. Огромные витражи, складывающиеся в сложные, собранные из тысяч цветных стеклышек фрески. Картины, изображения, которых казались живыми. Хрустальные люстры — хрупкие и кружевные на вид и не уступающие сиянием и прочностью алмазам. Стеклянные рисунки, подобные зимним узорам на морозном окне, коллекционные бутылки в которых хранили столетние вина и… зеркала. Любых форм и размеров, настолько чистые и идеальные, что захватывало дух. Мастер стеклодув был и художником, и ювелиром, и неисправимым мечтателем. Он мечтал создать шедевр, который прославит его на века и который не оставит равнодушным никого в мире — волшебное зеркало, дающее вечную молодость. Он хотел создать такое зеркало, которое старилось вместо того кто в него смотрит, забирая в отражение болезни, усталость, старость…

Много лет он днями и ночами, позабыв обо всем другом, трудился над своим творением, не замечая, как сам стареет. У него получались зеркала, которые отражали молодые лица, давая лишь иллюзию молодости. Были и такие, которые могли забирать печали, грусть, усталость, но это было все не то.

И вот однажды к стеклодуву пришел незваный гость. Это был мастер, прознавший о его стараниях и предложивший свою помощь. Великий мастер, которого боготворил весь город, создавший для человечества бесценные изобретения, знал, как помочь стеклодуву. Он знал, что для того, чтобы зеркало приобрело магические свойства даровать вечную молодость и жизнь стеклу необходимо принести страшную жертву. Жертву чужими жизнями.

Услышав, какую цену нужно заплатить, чтобы осуществить свою мечту стеклодув…»

— Ты уже собралась? — прозвучал над ухом ироничный вопрос и я испуганно захлопнула книгу.

Алдар заглядывал мне через плечо, низко наклонившись к шее и обжигая кожу горячим дыханием. По телу тут же побежали мурашки.

— Где остальные?

— Сейчас спустятся, — хитро блеснул глазами вампир. — Что читаешь?

— Книгу, которую мне прислали по почте. Довольно странное чтиво. И ты, кстати, прервал меня на самом интересном месте.

— Я искуплю свою вину.

— Можно я возьму натурой?

— Ого, — удивленно протянул он. — Это становится интересным. Чего желает мой маленький мастер?

— Можно на сегодня взять отгул?

Лукавый блеск вишневых глаз сменился недовольной гримасой.

— Ты начинаешь повторяться.

— На тебя прям не угодишь, — шутливо возмутилась я. — Не предупреждаю — злишься, веду себя предсказуемо — раздражаешься. Ты уж определись.

— Я уже давно определился, — мрачно отрезал вампир, сверкнув змеиными глазами.

В разговоре повисла напряженная тишина — будто недосказали что-то друг другу. В последнее время мне становится все труднее и труднее с ним общаться.

— Отлично, вы уже здесь! — спустившись с лестницы и поправляя воротник черного фрака, беззаботно сказал Азар. — Как поедем к нашему работодателю?

Появление друга значительно разрядило обстановку и переключило внимание сира с меня на инженера.

— За нами приедут машины. Надеюсь, костюм пришелся вам впору?

— Благодарю, все превосходно, — вежливо ответил Азар. — О, вот и наши целители!

В гостиную величаво ступая, вошли девушки, ослепляя красотой и элегантностью нарядов. Кристина была одета в облегающее платье насыщенного синего цвета. В ушах и на шее шатенки сияли сапфиры, подчеркивая красоту шеи и низкое декольте. Анита выбрала платье из летящего шелка золотого цвета с открытыми плечами и тонкой вышивкой понизу. Юная красотка предпочла из драгоценностей изумруды в цвет глаз. Илья в черном смокинге с бабочкой на их фоне смотрелся, как гордый папочка в окружении красавиц дочерей.

Увидев меня, девушки подозрительно дружелюбно заулыбались и поспешили… ко мне?

— Катерина, вы прекрасно выглядите, — затараторила Кристина, беря меня под руку. — Сегодня все кавалеры будут ваши, — и она ненавязчиво отвела меня в сторону. — А вы давно знакомы с Алдаром? — заговорщицким шепотом произнесла целительница, тем самым раскрыв тайну своего странного поведения.

Хоть девушка и говорила еле слышно, она явно не знала, что вампиры способны слышать ее даже из самой дальней комнаты дома.

— Несколько месяцев, — стараясь держаться равнодушно, ответила я, с трудом сдерживала рвущуюся улыбку.

— Что у вас с ним? — в лоб спросила, материализовавшаяся, словно из воздуха Анита.

Ничего себе! Я тоже так хочу.

Краем глаза я заметила, что Алдар превратился вслух, аж уши шевелились, а вот лицо оставалось бесстрастным и невозмутимым.

— Мы с ним практически родственники.

Лицо девушек вытянулось, а услышавшая меня Кира подавилась вдохом и закашлялась. Элиш позволил себе изогнуть уголок губ в подобии улыбки. Он отлично знал, что я намекаю на связь с домом, которая никуда не делась. Она и в самом деле, была подобна родственной.

— А вы можете рассказать о нем? Что он любит, чем увлекается, кого предпочитает? — взволнованно принялась перечислять вопросы Анита.

Я не винила целительниц. Они попали под очарование обворожительного вампира и теперь страдали от этого сладкого, но опасного чувства. Полагаю, я не сильно бы от них отличалась, не будь у меня «иммунитета». А что же касательно самих вопросов… Вы когда-нибудь видели довольное выражение морды шкодливого кота, добравшегося до запрещенных и горячо лелеемых хозяевами сливок? Приблизительно так я и выглядела.

— Конечно, рассажу, мне совершенно несложно.

И прежде чем я начала «акт вандализма», посягающий на личную жизнь Элиша, раздался стук в дверь. За нами приехали машины.

Алдар успел одарить меня мстительной ухмылкой. Целительницам пришлось отпустить меня из своих цепких ручек. Нас ждала работа.

Садясь в машину, я ожидала чего угодно, но никак того, что нас привезут на бал-маскарад.

Огромный величественный особняк со шпилями и башенками, с широким крыльцом, с рядом колонн, аккуратным садиком и множеством статуй каменных горгулий, размещенных везде, где только можно, находился в центре искусственного островка, окруженного со всех сторон полноводной рекой. К особняку вели четыре моста еще больше придавая ему сходства со сказочным замком невесть каким образом оказавшемся в сердце города.

Почти из всех окон дома струился яркий свет, мягко ложась на снег и разгоняя тьму ночи. Бал был в самом разгаре. Одетые в вечерние наряды дамы, кавалеры в элегантных костюмах, прислуга в торжественных ливреях — все носили маски. Золотые и серебряные, белые и черные, цветные или однотонные, с витиеватыми узорами или украшенные перьями, блестящие перламутром или капельками алмазных камушков, прикрывающие все лицо или же лишь его часть. Играл живой оркестр, лилась прекрасная музыка, пары кружились в танце, звенели бокалы, слышался гомон возбужденных голосов и смех. На первом этаже особняка, предназначенного для проведения торжеств подобного рада, собралось около сотни гостей. Масштабы, богатство и размах маскарада поражали. Такого шика я не видела никогда.

Стоило нам переступить порог дома, как возле нас мгновенно появился слуга и предложил на выбор маски. Я выбрала черную маску на пол-лица, украшенную переплетающимся узором дикого винограда. Тонкая искусная кисть мастера создала шедевр, который приятно было носить. Азарий выбрал себе домино, захватывающее большую часть лица, целительницы яркие маски в том нарядов. Кристина — с пушистым пером, Анита — украшенную камнями. Илья взял первую попавшуюся, закрывающую лицо по диагонали, а Алдар — темно-красную с черным узором. В хищной прорези маски алым огнем полыхнули змеиные глаза, и губы вампира растянулись в обворожительной улыбке. Маска ему удивительно шла и он выглядел невероятно красивым. От вампира исходила волна магнетизма, от которой захватывало дух.

На мгновение мне стало приятно, что Элиш уделяет мне знаки внимания, давно перешедшие за рамки дружеских. И от этой опасной мысли ощутимо кольнуло сердце и стало стыдно. Я вспомнила Шэйна. Хотя и продолжала злиться на этого бессовестного скрытника — он единственный, кого я люблю.

— Прошу вас, чувствуйте себя свободно и наслаждайтесь вечером, — дружелюбно сказал Алдар, широким жестом указывая на зал. — Отдыхайте, веселитесь. Ваша помощь понадобится нескоро.

— А вы? — кокетливо спросила Кристина, как бы невзначай касаясь его руки.

— А я весь ваш и скоро к вам присоединюсь, — томно пропел он, целуя девушке руку и издевательски смотря на трепещущую на ее шейке вену.

Бедняжка этого даже не заметила.

Сир что-то шепнул на ухо слуге и скрылся в толпе. Илья, поражая спокойствием и самообладанием, двинулся вдоль зала, заметив кого-то знакомого. Кристина и Анита, снова демонстративно нас игнорирующие, пошли в сторону столиков с напитками, по дороге с удовольствием ловя на себе восхищенные взгляды мужчин.

Одни мы с Азарием остались не пристроенные.

— Ты хоть что-нибудь понимаешь? — с тоской спросил инженер, глядя на проходящего мимо слугу, несущего поднос с шампанским.

— Не больше тебя, — мрачно подытожила я. — Подождем, что будет дальше.

— А знаешь, что!.. — неожиданно оживился друг. — Давай потанцуем? Когда еще такая возможность представится…

— Давай, — легко согласилась я.

А гори оно все синим пламенем! Надо жить и радоваться каждой минуте, пока есть такая возможность. Поворчать я всегда успею.

Атмосфера праздника закружила в танце масок с первых аккордов музыки, унося печали, проблемы, скованность и грусть. Остались только безудержный азарт, желание веселиться и наслаждаться танцем.

Есть какая-то особенная магия в маскараде. Воздух насыщен тонкой игрой чувств, красноречивых взглядов, обольстительных улыбок, завуалированных двусмысленных намеков, чувственных прикосновений, загадочным блеском глаз… Лицо, спрятанное под маской, дает некое подобие свободы, ощущение невидимых крыльев за спиной и горьковатый привкус вседозволенности.

Танцевать с Азарием было очень легко и приятно. Он уверенно вел в танце, помогая избежать ошибок в движениях и просто получать удовольствие. После трех танцев подряд я слабовольно сдалась, решив отдохнуть и отдышаться. Друг с присущим ему талантом практически сразу оказался в обществе рыжеволосой красавицы в яркой маске в форме бабочки.

Вежливо отказавшись от предложения высокого мужчины в маске домино от очередного танца, я отошла к стене и притаилась возле окна.

— Не желает ли леди подарить мне танец? — раздался рядом знакомый голос и из-за колонны вышел Шэйн.

Сердце сладко сжалось и забилось сильнее.

Он был одет в черный фрак, белоснежную рубашку и белую маску на пол-лица с выгравированными на ней незнакомыми черными иероглифами. Губы парня растянулись в теплой улыбке, на которую отозвались две ямочки.

— Я не танцую с незнакомцами, — наигранно холодно ответила я, делая вид, что не узнала его.

— Ах, вот оно как! — хищно протянул Шэйн, останавливаясь рядом и прислонившись плечом к колонне. — Стоило нарисоваться на горизонте этому вампиру, так меня уже не узнают.

— А нечего оставлять мне такие странные записки, — вошла я в раж. — Если бы не твое письмо, я бы и шагу с ним из дома не сделала. Ты где был?!

Он ловко увернулся от моего тычка и оказался с другой стороны.

— Я всегда рядом с тобой, даже если ты меня не видишь.

В его голосе прозвучал и упрек за недоверие, и извинение за свой поступок, и просьба верить.

Хорошо, что я была в маске и не видно, как предательски заалели щеки.

Шэйн галантно протянул руку, раскрытой ладонью и отвесил шутливый поклон.

— Может все-таки потанцуем, а то на нас уже начинают смотреть с подозрением.

Я вложила руку в его теплую ладонь, и он повел меня в центр зала, где среди десятков танцующих пар мы могли побыть наедине. Только там, где пары были поглощены друг другом, а звуки музыки заглушали голоса, можно было не таиться.

— Ты сердишься на меня?

Его «виноватый» голос не соответствовал лукавому выражению глаз, в свете люстр, казавшимся расплавленной сталью.

— Ты прекрасно знаешь, что я не умею долго злиться, — нехотя призналась я. — Однако, изволь объясниться, что все это значит. Почему я должна была согласиться на просьбу Алдара?

— О-о, ты зовешь его по имени, — будто не слыша моего вопроса, ядовито заметил Шэйн.

— Мы даже на «ты» перешли. Отвечай!

Я тоже сделала вид, что не заметила его злой иронии. А в душе мстительно и самодовольно порадовалась ревности.

— Возможно, тот, ради которого он привес вас сюда сможет ответить на вопрос, кто такой «В».

От Тергиша не ускользнуло мое волнение, и он крепче сжал меня в объятьях.

— Думаешь, сможем хоть что-то узнать?

— Я на это надеюсь. Главное, будь осторожна. В следующий раз у тебя может не оказаться банки варенья под рукой.

— Ага! Так это ты убрал следы борьбы?!

Шэйн рассмеялся, наслаждаясь моим удивлением.

— Он хоть жив?

— Да, но так поступать больше не будет. Я как раз хотел вам помочь, но ты и без меня прекрасно справилась.

От его равнодушного, холодного голоса у меня между лопаток пробежали мурашки. Он был рядом, а я его даже не почувствовала.

— Ты, что ему руки переломал?

— Нет, но так он поступать точно не будет. Я умею быть убедительным.

— А еще пугающим. Ты смог от него что-нибудь узнать?

— Ничего путного, — раздосадовано хмыкнул парень. — Лица заказчика он не видел, голос не помнит, особых примет не заметил. Получил задаток и указания относительно того, кого нужно убить.

— Азария?

— Да, — Шэйн провернул меня вокруг оси и оказался у меня за спиной, крепко прижимая руками. — Ты спрашивала, почему его могли заказать?

— Не смогла, — еще одно па и мы снова оказались лицом к лицу. — Мы не успели нормально поговорить. Как только вернулись домой, сразу пришлось собираться сюда.

— Обязательно узнай. Боюсь, как бы это не было связано с нашим «В».

— При случае сразу же расспрошу, — музыка зазвучала еще быстрее и Шэйн закрутил меня в такт мелодии. — А ты-то сам, как на маскарад попал? Сюда же далеко не всех пускают.

— Я еще и не такое могу, — по-мальчишечьи улыбнулся он и его глаза хитро блеснули.

— Тогда я надеюсь, ты сможешь еще раз встретиться со мной? Мне прислали странную книгу с тремя сказками больше напоминающими страшилки. Это не твоя работа?

— Я привык рассказывать их лично, — отшутился парень, но заметно напрягся. — Что за истории?

— Сама пока не разберусь. Прочту до конца, возможно, потом смогу сказать, что они значат. Так мы еще увидимся?

Танец закончился раньше, чем он успел ответить. Шэйн галантно держа меня за руку, отвел в сторону, уступая место новым парам. Мы остановились возле стеклянных дверей, ведущих на балкон. Рядом никого не было.

— А ты этого хочешь?

Его голос звучал ровно и иронично. На губах застыла хитрая ухмылка.

— Хочу, — с вызовом ответила я, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

— Почему?

— Потому что я…

Люблю тебя, — хотелось сказать то, что не давало дышать, но…

— Потому что мне нужна твоя помощь. Я без тебя не смогу справиться.

— Мы обязательно встретимся. Я найду тебя.

Шэйн осторожно взял меня за руку, поцеловал ее, склонившись в изысканном поклоне, на мгновение прижался к ней лбом и ушел, растворившись в толпе. Ушел вместе с частью моего сердца, на месте которого осталась кровоточащая рана.

Сегодня была самая подходящая возможность сказать ему правду… Признаться и наконец-то перестать изводить себя. Но я не смогла. Я не слепая и, конечно же, понимаю, что его отношение ко мне гораздо больше чем к другу. Просто… Просто я боюсь, безумно боюсь, что то, чего я больше всего желаю — правда. Есть такое хорошее выражение: «Ничто так больно не ранит, как осколки собственного счастья». Я эгоист — страшный и неисправимый. Это будет слишком непосильная для меня ноша. Может быть, я так и не успею ему сказать, а может быть, и решусь. Сегодня на это мне не хватило смелости.

На то, чтобы рисковать жизнью, совершать безумные, бесшабашные поступки храбрости хватает, а на это нет. Вот она злая ирония судьбы и человеческой глупости. По крайней моей уж точно.

— Как вам маскарад?

Мои мрачные мысли прервал елейный голосок Аниты. Блондинка подплыла ко мне с восхитительной грацией, держа в руке высокий бокал с игристым вином.

В который раз за вечер я порадовалась наличию масок. Она хоть как-то, но скрывала «радостный» перекос моего лица.

— Замечательный вечер, — ровно ответила я, держась с целительницей подчеркнуто вежливо. — Чем обязана вашему обществу? Мне показалось, вы меня недолюбливаете.

Задать такой вопрос девушке в лоб было забавно и довольно любопытно. Какая же я все-таки стерва.

Анита смутилась, но быстро взяла себя в руки и надела на лицо приветливую улыбку. Получилось не очень.

— Что вы! — наигранно удивилась целительница, приложив руку к груди. — Откуда такие мысли? Мне просто захотелось поболтать с коллегой. Нам ведь предстоит вместе работать.

— Вам не говорили, что именно придется выполнять?

— Увы, нет. Не люблю так работать, — неожиданно серьезно и жестко сказала она, оставив жеманный тон.

При всей моей антипатии к целительнице — передо мной стоял настоящий профессионал. Дилетантов (за исключением меня) Алдар не нанимает.

— Секретничаете? Без меня?

Яркой бабочкой к нам подлетела Кристина, распрощавшись с кавалером и взяв свою подругу под локоть.

— Не скучно вам возле стеночки стоять?

— Зато ты я смотрю, аж запыхалась от танцев, — вернула шпильку подруга. — Не натанцевалась?

— Нет, — ехидно передразнила ее Кристина. — Может, я хочу получить звание Королевы бала. Но у меня есть соперница, — непритворно огорчилась целительница.

— И кто же ваша конкурентка? — иронично спросила я, у взволнованной девушки.

— Вон… видите в центре зала кружится пара? — указала кивком головы «возможная номинантка». — Это она.

— Фу, — скривилась Анита, — тебе нечего переживать. Она тебе не конкурент. Слишком полненькая.

Девушка, которая была непосредственным «предметом» обсуждения, на мой взгляд, была чудо, как хороша. Высокая красавица с длинными вьющимися золотисто-русыми волосами, полными аккуратно очерченными губами и с великолепной фигурой, формы которой не оставят равнодушным ни одного мужчину. Плавные линии тела, длинные ноги, изящная шея, круглые плечики. Мне она очень понравилась и полноты я в ней тоже не увидела. Все на месте в нужных пропорциях и размерах. По крайней мере, в глазах смотрящих на нее мужчин и, главное, ее партнера по танцу, горело неприкрытое восхищение, которое не скрывали даже маски.

А так как я тоже не была тощей худышкой, подобное заявление сочла за личное оскорбление.

— А по-моему, очень красивая пара. Смотрятся гармонично.

Я хоть и говорила из чистой вредности, но говорила честно. Пара из русоволосой красавицы и высокого стройного брюнета в черной маске вышла чудесная.

За мои невинные слова, сказанные таким же тоном, меня окатили далеко недружелюбными взглядами, полными возмущения и раздражения.

Ой, да пусть хоть дырки прожгут своими огненными очами. Меня уже это как-то не впечатляет.

Не найдя на моей наглой морде и тени раскаянья (и не только благодаря маске), они обиженно вздернули носики и ушли. Необходимость придумывать причину, как избежать их общества отпала сама собой. Правда, в одиночестве скучала я недолго. Минут через пять меня нашел Азарий в сопровождении слуги, который повел нас прочь от шумного зала на третий этаж особняка. Минуя длинную галерею с портретами различных эпох, пройдя мимо многочисленных комнат и даже оранжереи за стеклянными дверями, слуга открыл перед нами темные дубовые двери и, поклонившись, пригласил войти.

В просторной комнате стены, которой в основном занимали полки с книгами кроме нас присутствовали еще пятеро — целители, пришедшие сюда раньше, Алдар и незнакомый вампир. И если я правильно понимаю — Хозяин особняка и наш непосредственный наниматель.

Пора было бы уже привыкнуть, что вампиры отличаются сверхъестественной красотой — завораживающей, неповторимой, идеальной и опасной. Сидевший на мягком диване мужчина, небрежно закинувший ногу на ногу, даже без применения вампирьего очарования пленял и околдовывал. Идеальные черты лица, высокие скулы, переливающиеся расплавленным золотом в свете ламп густые волосы, подстриженные в модную короткую прическу. Стройную фигуру подчеркивала белоснежная рубашка с легкомысленно расстегнутым воротом и черные брюки, делая его еще неотразимее. Расслабленная поза, небрежное покачивание носочком дорогой обуви, непринужденная улыбка… — самого опасного, непредсказуемого и сильного существа, которого мне доводилось видеть. От вампира шла такая мощь и сила, что перебивало дыхание. Он был гораздо старше Элиша. Старше и во сто крат опаснее.

— Позволь представить, Криспиан, — повернувшись к нам, произнес Алдар: — Механик Катерина Диченко и инженер Азарий Грендич.

Вампир повернул к нам лицо, и я сдавленно охнула, не сумев скрыть удивления и… испуга. Его миндалевидные глаза были затянуты белесой пеленой, которая вызывала страх и отвращение.

— Неприятное зрелище, правда? — иронично заметил он, голосом от которого побежали мурашки по коже, как от прикосновения настоящего шелка.

— Вам больно?

Слова сорвались с губ прежде, чем я успела додумать, что и кому говорю.

Губы вампира тронула легкая улыбка, обнажившая опасные кончики клыков.

— Алдар упоминал, что вы жалостливая к чужой боли, — шутливо хмыкнул он. — Это не самое страшное, что может случиться. Позвольте поприветствовать вас в моем доме, — галантно кивнув головой, сказал вампир. — Меня зовут Криспиан Толинич. Прошу располагайтесь.

Подождав, пока я и Азарий займем свободные кресла, Криспиан продолжил:

— Во-первых, хочу принести свои извинения за то, что не сообщил заранее о характере вашей работы. Сами понимаете, о таком не принято распространяться. Во-вторых, надеюсь, что и дальше эта информация не станет достоянием общественности и не покинет этих стен. В-третьих, не буду вас больше запугивать и тратить ваше время, — обаятельно улыбнулся древний, — приступим к лечению.

Откровенно говоря, я растерялась. Азарий, полагаю, тоже, хотя и держался молодцом, не выказывая и толики удивления. Зачем вампиру понадобились инженер и механик, я совершенно не понимала, если при этом еще учитывать наличие трех целителей, которые сноровисто принялись за дело.

Илья и Анита с Кристиной превратились из высокомерных снобов в собранных прекрасно знающих, что делают целителей. Илья лично осмотрел глаза Криспиана, о чем-то тихо переговорив с ним, посоветовался с девушками, и дальше началось то, о чем я много слышала, но никогда не наблюдала воочию.

Целителей — людей способных видеть болезни и исцелять их руками еще меньше, чем инженеров и механиков. У них существует своя школа, гильдия и правила работы. Иногда они идут рука об руку с современной медициной, иногда их поступки трудно поддаются объяснению. Практически всегда их лечение дает стопроцентный позитивный результат, за исключением таких случаев, как мой. За подобных пациентов они не берутся.

Наблюдать за профессиональной четко сложенной работой настоящих мастеров своего дела было одно удовольствие. Всегда приятно видеть, как самозабвенно трудится человек будь то целитель, врач, маляр, художник… Это сродни любованию огнем, бегущей водой или звездами.

Илья зашел за кресло, встав за спиной вампира, и положил ему руки на виски. Кристина и Анита встали впереди и начали кончиками пальцев водить по закрытым векам мужчины. Осторожно, едва прикасаясь и делая стряхивающие движения. Казалось, воздух вокруг рук целителей стал плотнее и чуть слышно потрескивал. Минут через десять, девушки устало опустились на свои места, а их руководитель облегченно перевел дух.

— Элиш, кончай скалиться. Даже не надейся так рано списывать меня со счетов, — ехидно протянул Криспиан, обращаясь к другу, и посмотрел на него чистыми здоровыми глазами.

— Старый лис, стоило тебе прозреть, как сразу ворчать начал.

Алдар широко улыбнулся и в его вишневых глазах заблестели опасные искорки.

Азарий чуть заметно повел бровями, давая знак, что мы тут лишние. И я была с ним абсолютно согласна, пока не рассмотрела лицо Криспиана повнимательнее.

В неестественно ярких, насыщенных изумрудной зеленью глазах я увидела то, что заставило сердце взволнованно биться. В самых уголках миндалевидных глаз едва заметно теплился красный огонек то, потухая, то снова загораясь, тяжело мигая и тускнея.

— Криспиан, простите за деликатный вопрос… но сколько вам лет?

Илья возмущенно фыркнул, пораженный моей наглостью, а Алдар, наоборот, заинтересованно насторожился, предвкушая что-то интересненькое.

— Я так плохо выгляжу? — бархатно протянул вампир, отвечая вопросом на вопрос.

— Выглядите вы великолепно. И все же я осмелюсь предположить, что вам больше тысячи лет.

Изумрудные глаза Криспиана опасно замерли и жестко уставились на меня. Было нелегко выдержать такой суровый и тяжелый взгляд. В висках тут же заныло, болезненно давя на переносицу, стало трудно дышать.

Азарий рядом ощутимо напрягся.

— Мне тысяча семьсот двадцать четыре года, — медленно протянул древний. — Почему ты спрашиваешь?

— Потому что механизм, который вам установили в глаза, мог создать только инженер Эпохи Великих Мастеров.

— Браво, девочка, ты смогла это увидеть, — неожиданно искренне развеселился Криспиан, несколько раз театрально похлопав в ладоши.

— Вот видишь, Крис, а ты мне не верил.

Ехидный голос Алдара великолепно дал понять, что моя кандидатура была выбрана неспроста. Знать бы еще, какие рекомендации дал мне этот клыкастый паразит! Извините, представитель древней расы.

— Могу я узнать, о чем идет речь? В глазах господина Криспиана нет ничего необычного и теперь он абсолютно здоров.

Илья выглядел спокойным и невозмутимым, но голос выдавал раздражение и недовольство мужчины. Он не понимал в чем дело и вполне оправданно защищал результат своей работы.

— Полагаю, лучше меня на этот вопрос ответит госпожа механик, — любезно обратился к целителю вампир, подло переводя стрелки.

По-видимому, подобное поведение присуще всем вампирам и передается через укус.

— Механизмы подобного рада называют ф'езэ и они служат заменой поврежденному слуху или зрению. Сейчас их не создают. Технология изготовления и тонкости установки пациенту была известно только в Эпоху Великих Мастеров.

— Но я ничего аномального или инородного не увидел, даже не почувствовал! — вспылил мужчина, впервые давая волю эмоциям.

— Вы и не могли, — вместо меня ответил, молчавший до этого Азарий, накрыв мою руку своей. — Установленный надлежащим образом ф'езэ срастается со своим хозяином и становится частью его организма, такой же живой, как и все остальные органы.

— Так вот почему вам понадобились еще и инженер с механиком, — на одном выдохе произнесла Кристина, переглянувшись с подругой.

— Совершенно верно, моя прекрасная леди.

От этих слов щечки у Кристины заалелись румянцем и она, смущаясь, отвела взгляд в сторону, не выдержав откровенной улыбки древнего.

Нам же с Азарием было не до веселья. Если целители выполнили свою работу в полном объеме, то мы же не знали с какого боку к ней подступить. Как работать с ф'езэ я знала только из книг.

Ну, Элиш… Так меня еще ни разу не подставляли!

На мой сердитый взгляд Алдар ответил обворожительной улыбкой и издевательски отсалютовал вокалом с вином.

— Вы чем-то расстроены? — заметив наше с Азаром «перемигивание», спросил Толинич, хитро блеснув изумрудными глазами опасного хищника.

— Буду предельно откровенна, господин Криспиан, ваше ф'езэ почти вышло из строя. Благодаря усердию целителей вы сможете видеть еще месяц-полтора потом навсегда потеряете зрение.

Ни одни мускул не дрогнул на лице древнего вампира. Все та же беззаботная улыбка, едва обнажающая кончики клыков, расслабленная поза, ироничный взгляд. За сотни лет он отточил мастерство самообладания до идеала.

— Сможете починить?

Азарий крепче сжал мою руку. Стало страшно, но не за себя, а за друга. Мне-то все равно умирать (пусть и безумно не хочется раньше положенного срока), а вот ему еще жить и жить.

— Я могу составить чертеж ф'езэ, высчитать все до сотых, но гарантии никакой нет, — ответил инженер.

— Надежда хоть есть?

— Есть, только маленькая и призрачная. Вы согласны на такую?

— Да, мой юный мастер, — не мешкая, серьезно ответил вампир. — Я предпочитаю попробовать и уж потом сожалеть в случае неудачи, чем ничего не делать и в итоге сокрушаться. Остается уповать на мастерство вашей коллеги.

Ироничная шпилька в мою сторону подействовала лучше нашатыря, приведя в чувство и вернув привычную зловредность.

— Мне придется вытащить ф'езэ и как минимум на две недели оставить вас без зрения, — жестко констатировала я.

— Я перетерплю.

— Это будет больно.

— И это тоже пройдет.

— Вам придется изо дня в день терпеть мое сварливое общество.

— Страшнейший удар для моей хрупкой психики, — притворно ужаснулся он. — И это перетерпится.

— У меня может не получится.

— Предпочитаю думать иначе.

— Когда можно приступать?

— Дайте мне час, — немного подумав, ответил древний. — Хочу посмотреть, как там мои подданные, в особенности та часть прекрасной половины, с которой я делю постель.

Тут уж пришла моя очередь краснеть. От такого откровенного заявления лицо просто пылало. При всей своей пошлости — это был перебор даже для меня.

— А что же вы так покраснели? — продолжил издеваться Криспиан.

— Да вот думаю… пожелать вам счастья или сразу приготовить валерьянку.

Он заливисто рассмеялся, ничуть не обидевшись на эту опасную шпильку.

— С вами и в самом деле будет забавно работать.

Древний плавно встал с кресла и галантно поцеловал руки целительницам.

— Мои прекрасные леди, могу ли я надеяться на ваше очаровательное общество?

Девушки безропотно растаяли, а я в очередной раз порадовалась своему «иммунитету». Моя гипертрофированная гордость не позволяет даже допустить мысли, что и я тоже могла оказаться в подобном положении. Малоприятного — быть податливой и послушной словно воск.

— Вы не с нами? — бросил Толинич через плечо, откровенно наслаждаясь моей мрачной физиономией.

— Нет, предпочитаю побыть в тишине. Нужно настроиться перед работой.

— Ну-ну, — издевательски протянул древний, кинув хитрый взгляд на вальяжно развалившегося в кресле Алдара. — Часа хватит?

— О, вполне.

Взяв целительниц под руки, Криспиан вышел из комнаты, перед уходом коротко кивнув Илье. Им еще предстояло обсудить условия оплаты за работу и многие не менее важные детали. Среди которых, как известно, дороже всех было — молчание.

Азарий не хотел уходить, боясь оставить меня наедине с Элишем. И, между прочим, правильно боялся. Ничто сейчас не помешает мне устроить банальный скандал. Кое-кто его серьезно заслужил.

— Азарий, ты не мог бы оставить нас ненадолго? Нам с господином Элишем нужно поговорить.

— Может, лучше не надо? Катерина, мы ведь…

— Дай мне полчаса, пожалуйста, — на выдохе попросила я, не дав договорить другу. — Ничего плохого не случится.

— Не беспокойся, я обещаю вести себя хорошо, — шутливо сказал Алдар, обращаясь к встревоженному инженеру и при этом пристально смотря на меня.

Азар нехотя вышел из комнаты, благоразумно посчитав, что будет безопаснее оказаться вне стен, готовых в любую минуту взорваться от невысказанной злости. Дверь за спиной друга закрылась медленно и с особым зловещим скрипом.

Я была зла и в первую очередь на себя. Это ж надо было так вляпаться да еще по собственной воле! Нет никакой гарантии, что у нас с Азаром получится починить ф'езэ. И что тогда? Как поведет себя древний? Это сейчас он сама любезность и благодушная ирония, а если я оставлю его слепым навсегда? Да он мне голову оторвет, я, и слова пискнуть не успею. К тому же я не могу так легко терять несколько недель для работы, когда необходимо пытаться найти «В». Если Тергиш не ошибся, возможно, Криспиан сможет пролить свет на эту темную личность. Хоть это немного успокаивает. А если нет?

— Ты что-то хочешь мне сказать, мой свет? — как ни в чем не бывало, спросил Алдар, небрежно вертя в руке снятую маску.

— Ты знаешь… буквально распирает от желания сказать тебе очень много личного! Жаль не могу. Приличной девушке не позволительно материться.

— Не переживай. Я никому тебя не выдам, — заговорщицким шепотом протянул вампир и я вспыхнула.

— Ты еще издеваешься?!

— Ух ты, — присвистнул он, легко поднимаясь с кресла. — Такой сердитой я тебя еще не видел. Мне это даже нравится.

— Мало того что ты меня сейчас серьезно подставил с заданием и друга моего вплел в свою игру, так еще и мстишь непонятно за что!

— Я? Тебе мщу? За что?

На красивом лице отразилось искреннее удивление и недоумение, но глаза продолжали издевательски смеяться.

— А как иначе мне расценивать твое поведение? Ты посмотри на себя. С тебя так и прет ехидство!

— Зато ты у нас вся такая идеальная и честная, — наконец-то оставив дурашливый тон, мрачно бросил Алдар и его глаза полыхнули змеиной злобой.

— Нет, я далеко не идеальная и вру чаще, чем дышу, но я никогда не поступаю так с друзьями.

— А мы друзья? — ядовито уколол он, и это прозвучало хуже, чем самое страшное оскорбление.

— По крайней мере, я так считала. Раньше.

— Неужели ты не понимаешь?.. — неожиданно мягко произнес Элиш, оказавшись рядом и едва касаясь кончиками пальцев, провел по моей щеке.

Я понимала. Слишком хорошо понимала и очень этого не хотела, но заниматься самообманом больше не было смысла. Все и так очевидно.

— Алдар, я прошу тебя… не усложняй мою и без того сложную жизнь. Я не хочу тебе врать.

Я закрыла глаза и отступила в сторону. Лучше бы я не оставалась с ним наедине.

— Как же с тобой тяжело, — устало выдохнул вампир, возвращая глазам нормальный вид. — Тебе не кажется, что твое упрямство переходит все границы?

— А тебе не кажется, что твоя настойчивость переходит все рамки дозволенного?

Утихомирившийся скандал был готов вспыхнуть с новой силой. Мы стояли напротив друг друга, как два бойцовских петуха, готовые в любую секунду начать яростный бой. Осталось лишь дождаться сигнала…

— Я не помешал? — раздался от дверей ироничный, полный веселья голос Криспиана.

— Нет!

— Да!

Мы с Алдаром ответили одновременно, продолжая сверлить друг друга глазами. Первой отступила я, не выдержав молчаливого сурового напора, и просто отошла в сторону.

— Вы смотритесь, как настоящая супружеская пара, выясняющая отношения, — продолжал ерничать древний, накручивая и без того напряженную обстановку.

— Такой союз ни одни стены не выдержат, — мрачно буркнула я, складывая руки в замок на груди и пытаясь успокоить дрожь в пальцах.

Отлично настроилась на работу. Как была дурой, так ее и помру. Сама же затеяла эти выяснения отношений… Вот как их теперь расхлебывать?

— Зато и скучно никому не будет, — равнодушно бросил Алдар и отошел в противоположную сторону.

— Все-таки зря я пришел раньше.

Древний многозначительно глянул на Элиша. Тот лишь равнодушно пожал плачами и демонстративно отвернулся к окну.

— Вы пришли нормально, — стараясь не смотреть на разозленного вампира, ответила я. — Не стоит дальше затягивать с работой. Приступим?

— Я весь в вашем распоряжении.

Криспиан отвесил шутовской поклон, выказывая свою полную готовность.

— Может, пусть лучше это сделают целители? — цеплялась я за последнюю возможность откреститься от болезненной процедуры. — Это будет больно.

— Потерплю, — небрежно отмахнулся вампир и сел на диван. — Что мне необходимо делать?

— Откинуть голову на спинку дивана, закрыть глаза и расслабиться.

В голову пришла идея, которая показалась мне удачной, пусть в очередной раз рискованной и безрассудной.

Одев тонкие перчатки, предназначенные для стерильной работы (они входят в набор инструментов), я достала чини и подошла к древнему. Такой работы мне еще не доводилось выполнять и, откровенно говоря, было страшно, непривычно и как-то муторно. Сердце стучало, как ненормальное, выдавая мое волнение и испуг. Я потянула за длинную цепочку и достала из лифа платья медальон. Идея одеть его Криспиану преследовала далеко не гуманистические мотивы. Так будет спокойнее работать и не придется ждать, что в порыве болевого синдрома древний «случайно» сломаем мне шею.

Я была вынуждена залезть на диван, встав коленями на самый его краешек, извините и как бы вульгарно это ни звучало, разместиться между широко расставленными ногами вампира, низко наклонившись к его лицу. Снимать с себя цепочку я не стала, ее длина позволяла надеть медальон на шею мужчины, не снимая с моей. Пока извлекала ф'езэ чуть, сама не померла, а вот Криспиан даже не сбил дыхание. Он дышал спокойно, ровно и абсолютно расслабленно. Через несколько томительных, мучительных минут, показавшихся мне вечностью, механизм был извлечен на свет и бережно уложен в заранее приготовленный футляр с мягкими стенками.

— Отлично сработано, — довольно сказал древний, потирая мгновенно затянувшиеся ранки на переносице. — Я даже ничего не почувствовал. А ты меня пугала.

Ничего в лице Хозяина поместья не изменилось, в том числе и глаза. Они выглядели такими же яркими и здоровыми, как и раньше. Только безжизненными. Вместе со способностью видеть из них ушел блеск и лукавый огонек, делавший его взгляд живым.

— Как вы себя чувствуете?

— Как слепой, — иронично ответил он, безмятежно пожимая плечами.

Я улыбнулась и перевела дух. Все и в самом деле прошло не так страшно, как я представляла вначале.

— Я постараюсь выполнить работу как можно быстрее, но раньше двух недель результата не ждите.

— Что тебе необходимо из материалов?

— У меня все есть. Инструменты и руда в наличии. Теперь нужно дождаться чертежа от Азария.

— Я предоставлю вам лучшие комнаты и все необходимое для комфортного проживания, — серьезно сказал Кристпиан, поудобнее располагаясь на диване.

Я испуганно переглянулась с помрачневшим Алдаром.

— Если позволите, я бы хотела остаться у Киры.

Брови вампира удивленно изогнулись. Он подался вперед и хищно замер. Впервые в голосе древнего зазвучали холодные опасные нотки. Между лопаток неприятно повеяло холодом.

— Могу я узнать причину?

— Если я буду жить там, где работаю, то не смогу отдыхать, ежеминутно бегая к вам, проверяя совместимость с ф'езэ. От меня даже ночью покоя не будет.

— Звучит заманчиво, — бархатно протянул Криспиан, вогнав меня в краску.

— Не извращайте мои слова, — одернула я развеселившегося вампира. — Вы прекрасно поняли, что я имела в виду.

Вот народ! Его без зрения оставили, а он веселится. Уважаю.

— И все же это будет довольно неудобно каждый день ездить сюда, — продолжал настаивать древний.

— Зато спокойнее. Мне, — шутливо заметил Алдар, изогнув губы в опасной ухмылке.

— Как был эгоистичным собственником, так им и остался, — беззлобно огрызнулся Криспиан.

— Скажи спасибо, что вообще привез.

— Спасибо скажите, когда у меня все получится.

— Кстати, насчет спасибо, — оставляя шутливый тон, посерьезнел Толинич. — Я могу рассказать тебе о механике, которого ты ищешь, видящая.

Сказать, что у меня вышибло дух от такого заявления — ничего не сказать. Было такое ощущение, что землю выбили из-под ног, потом пришибли гранитной плитой, еще и сверху сели.

— То, что я тебе сейчас расскажу, знают совсем немногие — те, кто лично был знаком с мастерами Великой Эпохи. Кровь видящих имела особый, неповторимый характер. Именно благодаря ей они имели уникальный дар видеть суть вещей механики, управлять ей вручную и создавать гениальные изобретения. Таких людей было мало — двадцать три человека и благодаря их стараниям одна из славнейших эпох получила название Эпоха Великих Мастеров. Мне хорошо знаком аромат их крови. От тебя пахнет точно так же. Как только ты вошла, я сразу понял, что ты видящая. А когда спросила про мой возраст и поняла про ф'езэ, мои предположения окончательно подтвердились. Ты никогда не задумывалась о той чреде событий в твоей жизни, которые носили случайный характер, но поразительно совпадали?

— В последнее время только так и происходит и я не могу дать этому логического объяснения.

— А я могу. — Его пустые глаза, казалось, смотрели мне в душу и видели самые потаенные мысли. — Тебя ведет кровь и именно благодаря ей ты оказываешься там, где нуждаются в помощи видящего. В твоей жизни нет место случайностям. Кто знает о твоем даре?

— Мой дед знал… но он умер. Есть еще два человека, которым я доверяю. Доверяю, Криспиан и ни на минуту в них не сомневаюсь, — довольно жестко закончила я, видя, как скептически поморщился древний.

— А родители?

Я заметно напряглась. Этот разговор начал принимать крайне неприятный характер.

— Они погибли в результате автокатастрофы, когда мне было пять лет.

— Ты и сейчас уверенна, что это был несчастный случай?

Я хотела возразить и даже возмущенно набрала в грудь воздуха, чтобы высказать вампиру всю ошибочность его жестоких слов, но… так же быстро погасла, как и загорелась. Сейчас я, действительно ни в чем не уверенна. Только об этом так же больно думать, как и физически ощущать боль.

— Молчишь? — холодно продолжил древний. — Значит, не зря я начал тебе это рассказывать. Разумно рассуждать ты можешь.

— Как становятся видящими?

— Они рождаются среди тех, кто имеет дар инженера или механика и в восемнадцать лет должны пройти инициацию, детали которой, увы, мне неизвестны. Эту тайну свято хранили видящие и открывали ее только своим преемникам.

— Есть еще такие как я?

— Может и есть, а может и нет… Ты выжила лишь потому, что твоему воспитателю хватило благоразумия умолчать о твоем даре и этим самым уберечь твою жизнь. Я не берусь предполагать, сколько видящих погибло по глупости рассказав свой дар не перед тем.

— Вы имеете введу «В»?

— А он оригинально себя назвал, — цинично хмыкнул Криспиан. — Немного сократил слово видящий. Чувство юмора у него осталось прежним.

— Вы знали «В»?!

От волнения я вскочила со своего места и тут же села обратно.

— Я знал его, когда сам был мальчишкой, а он был немногим моложе тебя. Тогда его звали Харди и именно он поставил мне ф'езэ. Через год после нашего знакомства он умер, а следом и исчез союз мастеров — двадцать два видящих, которые были членами одной гильдии. Так закончилась Эпоха Великих Мастеров.

— А почему вы считаете, что «В» это Харди?

— Я не верю в совпадения и случайности. В особенности в отношении тех, чьи амбиции превосходили все существующие грани. Только Харди может стоять за всем этим безумием.

— Крис, твои слова звучат неправдоподобно. Ты не находишь, что человек не может прожить столько веков?

Алдар сделал особое ударение на слове «человек» намекая на то, что видящим механиком может быть исключительно представитель людского рода. И став вампиром он потеряет свой дар.

— Алдар, я сейчас абсолютно серьезен. Мы имеем дело с тем, кто пережил не одну сотню лет, оставшись человеком и не растеряв гипертрофированных амбиций. Или ты уже забыл, как едва не лишился собственного дома, клана и жизни?

Глаза Элиша полыхнули красным, зрачки вертикально вытянулись. Он не забыл и не меньше меня желал «по-свойски поболтать» с «В», а то и больше.

— Как же такое возможно? Мы же не в сказке…

Верить в это не хотелось. Даже, притом, что все факты идеально сходились.

— Я думаю, Харди знает, что я видящая. Слишком уж часто я переходила ему дорогу — иного вывода у него просто не может быть. Кто же он такой?

— У нас еще будет много времени подумать об этом. На сегодня хватит.

Хоть Криспиан и был слеп, он прекрасно видел, что мне плохо. На сегодня, и в самом деле, достаточно.

— Можно мне побыть немного одной?

Я не дождалась ответа. Вампиры исчезли, как будто их здесь и не было. Весьма тактично и галантно с их стороны, особенно учитывая, что все мы оказались в одной лодке.

Ужасный день. Сначала это покушение на Азария, потом семейные разборки с Элишем, выяснение отношений с Шэйном, потом опять разборки с Алдаром, хлопоты с ф'езэ и теперь вот видящие.

На душе было мерзко и гадко. В основном оттого, что я впервые задумалась о смерти моих родителей не как о несчастном трагическом случае, а как о преднамеренном убийстве. Криспиан посеял семена сомнения в благодатную почву и я уже начинаю вкушать их ядовитые плоды. Думать об этом было физически больно. А еще это означало фактически повторно пережить их смерть. Поверьте, это не самые приятные ощущения. Слез не было, хотя душа разрывалась на части. Злость — вот что мешало думать и оставаться хладнокровной. А вы бы не злились, если бы какая-то тварь, возомнившая себя вершителем судеб, цинично забирала у вас все, чем вы дорожите? А скольких он уничтожил? Я ведь никогда по-настоящему не задумывалась есть ли еще такие как я. А сколько их было?

Не буду врать, что мне не было страшно при мысли о том, что мой враг непонятное существо в человеческой оболочке, которому больше тысячи лет. Это будет лицемерие, прежде всего перед самой собой. Я тоже боюсь, сомневаюсь, ошибаюсь и бываю неправа. Дайте мне возможность жить нормально, и я сочту это за лучшее, что могут даровать небеса. Жаль, у меня нет этого беззаботного будущего, впрочем, как и дороги обратно.

Интересно, а откуда Тергиш знал, что Криспиан Толинич так много знает о видящих и был знаком с «В»? Этот жук в следующий раз так легко от меня не отделается.

Я устала от этого дня настолько, что последующие несколько часов просидела одна в комнате, бездумно уставившись в пол. Приступ апатии накрыл меня с головой, не давая возможности дышать свободно и заставляя чувствовать себя слабой и беспомощной.

Нужно просто набраться сил и идти дальше. Все проходит и это пройдет.

После памятного вечера бала — маскарада потянулась череда дней хлопотных и однообразных, занятых работой над ф'езэ. Азарий трудился над чертежом, стараясь сделать его максимально точным и понятным для меня. Я разбирала старинный механизм по деталям, чувствуя себя заправским ювелиром. Приходилось работать в специальных очках, предназначенных как раз для таких миниатюрных деталей. Тонкая, тяжелая работа, требующая полной сосредоточенности и абсолютной точности в вычислениях для того, чтобы сделать новую деталь идентичную старой. Встречи с Криспианом были недолгими и в основном касались работы. Один раз у нас состоялся серьезный разговор, на котором присутствовал Алдар. Скрывать от него информацию о «В» больше не было смысла. Лишних союзников у меня не было. Я вкратце рассказала древнему о письме с угрозой, упомянула о шкатулке с демоном и могильном венке, рассказала об опытах Цорна и о встрече с болотной ведьмой, упуская ненужные для их ушей детали и говоря исключительно о том, что касалось «В». Вампиров особенно заинтересовал стих-загадка и они обещали об этом подумать. На протяжении двух недель от Шэйна не было вестей и я уже начинала волноваться. Что-либо узнать о «В» больше не удалось. Ни как он сейчас выглядит, ни имени, которое он может сейчас носить, ни тем более место пребывания не смог выяснить даже Криспиан, утверждающий, что задействовал для этого все возможные и невозможные средства.

Время неумолимо бежало вперед и у меня оставалось все меньше и меньше дней… Приближался март, которого я безумно боялась. Медальон приобрел темно-красный цвет, с каждым днем становясь все темнее и насыщеннее, грозя к концу марта превратиться в черный. О том, что мне пришлось бы испытывать не будь его со мной, я малодушно предпочитала не думать. Вероятнее всего, умерла гораздо раньше вышеозначенного срока от сильнейшей боли.

К нашему с Азаром удивлению целители остались. Для них нашлась какая-то работа в поместье Криспиана. Впрочем, встречались мы нечасто и держались друг с другом подчеркнуто вежливо. Я старалась не обращать на них внимания, так же, как и они на меня. Азарию, по ходу дела, вообще, было все равно. Он с головой окунулся в работу, расценив ее, как вызов собственному профессионализму. И, должна заметить, он великолепно справлялся с поставленной задачей. Только благодаря точному чертежу я смогла работать с ф'езэ и создать из болотной руды, от которой осталось меньше половины, необходимые детали.

Алдар никуда не уехал и часто сопровождал нас к Криспиану. Как я поняла, они были с-т-а-рыми друзьями и именно Элиш предложил древнему мою помощь. Жаль, что меня он про это запамятовал предупредить.

В один из поздних вечеров, когда работать уже не было сил, а спать не хотелось, я вспомнила, что у меня осталась недочитанная книга, о которой я совсем забыла. Почитать решила на кухне. Очень хотелось попить молоко и желательно с медом, а готовить его, потом тащиться с ним обратно в спальню было лень. Выпью на первом этаже, прочитаю книгу и со спокойной душой, помыв посуду, пойду отдыхать.

На кухне я застала картину, достойную кисти художника. Даже название ей придумала: «Поздний ужин вампира». В полутьме помещения, освещенного одной настенной лампой, на стуле сидел Алдар, а на его коленях полулежа, удобно расположилась Кристина и томно постанывала. Голова девушки была откинута назад, а шейка соблазнительно открыта. Заметно вытянувшиеся клыки вампира красноречиво указывали на готовность к укусу.

— Ночной перекус, господин Элиш? — спокойно спросила я, невозмутимо пройдя мимо них, направляясь к буфету.

Алдар страдальчески закатил глаза и нехотя втянул клыки.

— Ты мне дашь нормально поесть? Чего тебе не спится?

— На какой из двух вопросов предпочитаешь услышать ответ?

Кристина разочаровано застонала и приняла сидячее положение. Ее глаза все еще оставались затуманенными, а сознание витало где-то далеко.

— Ревнуешь? — ехидно заметил вампир, демонстративно скользнув светящимся в темноте красным взглядом по моей шее.

От ранок на шее за ухом, некогда поставленных сиром, не осталось и следа, но кожу ощутимо кольнуло, будто укус только начал заживать.

— Я против гемоглобиннового ужина. По крайней мере, не там не там, где я живу.

— Ханжа, — раздраженно бросил он, снимая девушку с колен.

— На себя посмотри! — ворчливо ответила я, начав демонстративно доставать молоко и мед.

Я не ревновала, честное слово, просто… Просто не могу я принять факт использования целительницы в качестве утоления его инстинктивных желаний. Да, Кристина мне не нравится. Да, мне все равно с кем и как она проводит время. И да, она пришла к Алдару добровольно. Но это также не означает, что я буду спокойно терпеть, пока этот «проголодавшийся упырюга» утолит свою жажду. Чисто из вредности и гипертрофированной принципиальности.

— Прости, дорогая, в следующий раз, — бархатно протянул вампир, нежно проводя рукой по щеке девушки. — Иди отдыхай.

Кристина послушно, словно зачарованная кукла развернулась и вышла из кухни. Алдар, к сожалению, остался и невозмутимо налил себе вина.

— Что читаешь? — иронично спросил он, заглядывая через мое плечо в открытую книгу, лежащую на столе. — Способы и методы убиения вампиров осиновым колом и настойками чеснока?

— А что есть такое пособие? Надо будет обязательно изучить и, возможно, даже применить на практике.

Я хотела встать из-за стола, но Элиш положил руку на высокую спинку стула и не дал мне сдвинуться с места. Сделал он это легко и без видимых усилий.

— Нет уж, мой свет, раз перебила мне аппетит, изволь ознакомить с тем из-за чего тебе неймется на ночь глядя.

В шутливом тоне ощутимо слышались опасные нотки, предупреждающие удержаться от спора. Лучше бы я дала ему поесть…

— Это именно та книга, которую пристали незадолго до твоего появления у меня дома. Здесь три истории из серии страшных сказок. Ни кто автор, ни издательство, ни отправитель не указаны. Хочу дочитать книгу до конца и понять, что мне хотели этим сказать.

Алдар чуть нахмурился, отодвинул второй стул и сел рядом. Для того чтобы прочитать первую историю и половину второй, до моей закладки, ему потребовалось пять минут.

— Забавное чтиво, — хмыкнул он, вертя между пальцами закладку. — Дочитаем до конца?

— Вслух?

— Да. Читаю я.

— С выражением.

— Для вас, моя радость, любой каприз, — ехидно осклабился он и начал читать хорошо поставленным голосом, погружая нас в сказочный мир странных персонажей и не менее странных историй.

«…Услышав, какую цену необходимо заплатить, чтобы осуществить свою мечту стеклодув, не задумываясь, согласился. Безумное желание создать волшебное зеркало полностью захватило сознание мужчины. Ему было все равно, сколько и как умрет для этого людей. Его интересовал только результат. И когда мастер механик попросил у стеклодува большое овальное зеркало из самого простого стекла, он охотно выполнил просьбу.

Механик пропал на месяц. От него не было ни одной весточки. Стеклодув подумал, что над ним посмеялись и обманули, пока в мастерскую с курьером не доставили большую овальную посылку, внутри которой оказалось его зеркало. Что сделал с ним механик, стеклодуву было сложно понять, но вместо чистой серебристой поверхности оно стало абсолютно черным, искажая все, что в нем отражалось. Однако помимо отталкивающего вида оно приобрело магические свойства, дающие своему хозяину вечную молодость. Вместо смотрящего в него человека, старело его отражение, забирая болезни, морщины, возвращая телу силу и молодость. Счастью стеклодува не было предела. Смотрясь в черное стекло, он молодел, оставляя в мире зеркал старика и снова наслаждаясь бесценной юностью. Ушли все болезни, заботы, грусть и немощь.

Наслаждаясь эйфорией от опасного счастья, стеклодув не замечал, что остался совсем один. От него отвернулись друзья, его не узнавали близкие, принимая слова о волшебном зеркале за бредни сумасшедшего, он совсем забыл про работу. Дар создавать простые, прекрасные, неповторимые и, самое прискорбное, волшебные вещи оставил несчастного мечтателя. Он стал никому не нужный. А еще он с ужасом понял, что все зеркала, что существовали и были самыми обыкновенными, отображали его суть — страшного, исхудавшего старика, с потухшими глазами и согнувшимися под непосильной ношей плечами. Их невозможно было обмануть. Они знали правду.

Стеклодув захотел вернуть все назад. Отчаянно, страстно, непреодолимо сильно. Начав искать механика, он с ужасом узнал, что мастер умер и похоронен на городском кладбище. На его могиле даже успели установить памятник, как заслуженному и почетному гражданину города. Тогда он захотел обратиться за помощью к другим механикам, но их не оказалось. Они исчезли, растаяв, как туман потру. И никто не мог ответить, куда же пропали мастера. Так закончилась Эпоха Великих Мастеров и появилась одна из самых загадочных тайн.

Тогда стеклодув решил разбить зеркало. Его мечта стала для него проклятьем. Впервые он взглянул на черное стекло глазами мастера, не затуманенные злым волшебством, и увидел в нем отражения тех, кто насытил зеркало своими жизнями. Десятки душ призрачными тенями разрывались в беззвучном крике боли и страданий. И вспомнил тогда стеклодув слова механика и понял их значение, и увидел к чему привело его тщеславие.

Помутился рассудок у стеклодува, и показалось ему, что за проклятым зеркалом пришел мертвый механик. Мастер не был похож на умершего. Он не пугал горящими глазами и исказившимися чертами лица. Он выглядел, как и прежде — живым. И это было самое страшное. В нем не осталось ничего человеческого — монстр в людском обличии.

В ту же ночь случилась страшная гроза с градом. С домов срывало черепицу, ломало ставни, било стекла. Страшный ураган принес сильный ветер. Никто в ту ночь не решился покинуть спасительных стен домов. Только утром, когда буря утихла, оставив после себя залитые водой улицы, сломленные деревья, побитые градом окна и крыши домов, соседи увидели, что в дом стеклодува попала молния. Часть крыши разрушилась и провалилась вовнутрь. Ни одно стекло в окнах не уцелело, разлетевшись мелкой крошкой и опасно блестя под робкими лучами утреннего солнца.

Стеклодува нашли в мастерской. Мертвого. Он снова был постаревшим и полностью седым. Те, кто не верили в волшебное зеркало, ужаснулись. Слова молодого человека, считавшего себя мастером стеклодувом, оказались правдой. Они не поверили тому с кем столько лет прожили бок о бок. Но просить прощения было не у кого. Поздно. Так же, как и увидеть волшебное зеркало. В мастерской было все разгромлено и не осталось ни одного целого кусочка зеркала.

Люди посчитали, что помутившись рассудком, мастер уничтожил свое творение.

Стеклодува похоронили, а случившееся вспоминали, как страшную сказку, в которую со временем перестали верить.

Шли годы, давно умерли те, кто знал стеклодува и помнил его историю. Менялись люди, строились новые здания и улицы, а дом стеклодува так и стоял, оставаясь мрачной тенью прошлого. Его словно не касалось время, оставив таким, каким он был при своем хозяине. Однако жить там никто не мог. Многие говорили о чертовщине, творившейся в его стенах. Некоторые считали, что это не упокоенная душа мастера продолжает искать проклятое зеркало. Чего только не болтали людские языки, охочие до страшных тайн и трагических историй.

Что же случилось на самом деле, знают только зеркала, но они молчат и не желают вмешиваться в дела людей».

Алдар закончил читать вторую историю и мрачно усмехнувшись, откинулся на спинку стула.

— Лучше б ты, Катерина, на ночь какой-нибудь роман почитала. Эротический. Ты уверена, что сможешь после этого спать?

— Знаешь… После романов тоже не особо спится.

Я все еще находилась под впечатлением этой жуткой истории, которую и сказкой назвать-то было трудно. Кошмар какой-то.

— Может, остановимся на этом? — иронично изогнул бровь Элиш, постукивая пальцем по черной обложке.

— Давай уже дочитаем, — решительно ответила я. — Страшно предположить, что там будет дальше, но зачем-то же мне прислали эту книгу.

— Да, — ехидно поддержал вампир. — Попугать.

— Или дать подсказку. После того как дочитаем я тебе предложу одну версию, а ты скажешь насколько она бредовая.

— Иную я от тебя и не ожидаю, — хмыкнул он и снова принялся читать вслух на этот раз последнюю историю.

Она называлась «Сказка о мастере, обманувшем Смерть».

«Если вдруг вы, оказавшись одни на безлюдной улице города, погруженного в глубокий ночной сон или на пустынной проселочной дороге в яркий солнечный день, неожиданно услышите топот копыт и одинокий крик ворона, появившегося из ниоткуда и также стремительно исчезнувшего, то знайте — это проехал мимо вас призрачный дилижанс, которым управляет закутанный в черный плащ и прячущий лицо под широкополой черной шляпой Извозчик. Знайте, что мимо вас промчалась Смерть, а сопровождал ее верный помощник — ворон, указывающий путь к тем, кого навсегда должен забрать старый дилижанс.

Не тронет вас Извозчик и не коснется вас черное крыло его ворона, предвещающего скорую смерть. Не вас они ищут и не вас хотят они забрать. Сотни видимых и невидимых для человеческих глаз призрачных дорог исколесил Извозчик в поисках того, кому однажды удалось обмануть Смерть и миновать своей участи. Никто и никогда не уходил от Смерти, ибо она была волей Его и забирала тех, время которых на земле подошло к концу. И не было у нее исключений для тех, за кем приезжал дилижанс. Молодой или старый, здоровый или больной, мужчина или женщина, грешный или с чистой душой, наивное дитя или седовласый старец — все были для нее равны и не перед кем она не отступала.

И вот однажды не сумела она забрать того, по кому прокричал ворон песнь смерти.

Среди множеств людей, живших на земле в те далекие времена жил один мастер, талантом и умением превосходивший всех своих коллег. Не было ему равных ни среди инженеров, ни среди механиков. Много открытий и изобретений сделал мастер, прославив и возвеличив свое имя. Достойное место он занимал среди тех, кто нес знания и служил во благо живущим на этой земле расам. Но тщеславие мастера, питающиеся завистью, злобой, гордыней и желанием боголепного поклонения затмило его разум настолько, что он возжелал стать богом и решил сам вершить судьбы живущих. Забыв о долге, поправ верность, предав друзей, очернив честь, он оставил все человеческое, погрязнув в крови и жестокости. Он цинично играл с теми, кто ему доверял. Он без сожаления убивал тех, кто давал ему кров и делил с ним один хлеб. Не задумываясь, уничтожал всех, кто мешал его замыслам или мог оказаться опасным. Он никого не любил, никем не дорожил, у него не было друзей и близких. Мастер не сохранил в окаменевшем сердце ни одного светлого доброго чувства, делавших его человеком. Он считал это непозволительной роскошью… Глупостью, которой радуются слабаки и которая не нужна богу.

Но он был человеком, а, значит, болел и… старел. Время невозможно остановить и оно начало оставлять безжалостный след на его теле.

Множество средств испробовал мастер, пытаясь найти способ остановить годы и вечно оставаться молодым. Его старания не прошли даром. В родном городе, где его чтили и уважали, как гениального механика, не догадываясь о его истинной черной сущности, он нашел того, кто сумел дать ему вечную молодость. Без сомнений и сожалений он уничтожил всех, с кем проработал долгие годы, тех, кто считал его другом и коллегой. Жестоко расправился для осуществления своей мечты. Не пощадил даже того несчастного, который придумал волшебное зеркало, дающее молодость. Сумасшествие и смерть — такова была цена благодарности тщеславного мастера создателю зеркала.

И мог бы наслаждаться мастер ядовитыми парами своих злодеяний, если бы не Смерть, встретившая его однажды на мосту Речного города. Несмотря на все его старания продлить молодость и стать бессмертным, нельзя было нарушать установленный ход вещей. Смерть пришла в назначенный час. И встретив его на мосту, увидела вместо старика молодого здорового юношу. И отступила Смерть. Не поняла она, что это один и тот же человек.

Мастер, увидевший Извозчика и почувствовавший холодное прикосновение Смерти, впервые в жизни по-настоящему испугался, ощутив дикий первобытный страх. Но даже тогда он не потерял голову и решился на страшный обман. Когда на следующий день Извозчик приехал к нему, постучав в окно черным вороном, мастер уже был готов ко встрече. Каким-то непостижимым образом он сумел вместо себя отдать свое отражение в зеркале — ведь оно отображало его настоящую внешность.

Не знал мастер, что поступая так, он обрекает себя на вечное проклятие быть и не мертвым и не живым.

С тех пор и поныне он скрывается от Смерти, страшась в любую минуту услышать песнь вестника и услышать цокот копыт призрачного дилижанса. А Извозчик неустанно ищет того, кто дважды обманул его и не оставил желания повелевать судьбами всех живущих.

И неживой и не мертвый все еще собирает свою кровавую жатву, притаившись от всех ядовитой змеей, и отравляющий своим ядом все к чему прикасается».

— Вот теперь мы и узнали, как «В» дожил до наших дней. Он использовал магическое зеркало, дающее молодость.

— Это и есть твоя бредовая версия? — скептически уточнил вампир, небрежно откидывая книгу в сторону.

— Это не версия. Это правда.

Я не шутила. Никогда в жизни я не была столь серьезной, как сейчас.

— Ты что, поверила этим сказкам?

В голосе Алдара прозвучала насмешка и удивление.

— Алдар, все, что здесь написано — правда. Обломок этого зеркала сейчас находится у меня в спальне… Кто-то прислал мне подсказку и я, кажется, знаю, как уничтожить «В»…