Между небом и водой

Глава 10. Гости из Ругирита.

Пытаясь сообразить, как решить пример, Найрон в который уже раз раздраженно посмотрел на учителя числономики Аруго Веста. Коротко стриженный беловолосый гигант, ростом в полтора взмаха шворха, неспешно расхаживал между столов и наблюдал за учениками. На широченные плечи поверх рубашки был надет кожаный красный жилет, наводивший на мысли о воинских защитных панцирях, бугры мышц перекатывались под рукавами. Покачав головой, Найрон спросил сам себя, что этот Вест делает в школе низшей ступени в преподавателях числономики, когда его место рядом с каким-нибудь военачальником.

Тем временем Аруго остановился возле Найрона и всмотрелся в его тетрадку. Хотя смотреть особо было не на что. Мальчик почувствовал, как краска заливает лицо.

– До конца проверочной работы меньше десяти минут, Найрон. Вы собираетесь решить хотя бы этот пример? – учитель ткнул пальцем в самый простой. Найрон задрал голову и встретился взглядом с его светло голубыми прозрачными глазами.

– Я постараюсь, учитель.

– Надеюсь, Найрон. Сосредоточьтесь.

Отличный совет, подумал он. Сосредоточиться – это как раз то, чего он не сможет сделать до конца этого дня, не то что урока.

Сразу после завтрака он вместе с остальными учениками стал свидетелем появления гостей из Ругирита. Собрание прислало комиссию для выяснения причин смерти шворхов и охрану для школы. Не успело ночное солнце уступить место дневному, а Найрон, отвоевав локтями место у окна, мог наблюдать, как к школе подлетает группа из десяти человек. Шестеро были одеты в воинскую форму Ругирита: синие рубашки и брюки, черные панцири из укрепленной велениями кожи, с мечами в ножнах. На сапогах также ножны с кинжалами. Четверо других на воинов не походили. Трое мужчин и женщина. Богато одетые, бросающие властные взгляды вокруг. Демарго вышел им навстречу, рассыпаясь в любезностях. Найрон не слышал, что он им говорил, но то, как он это делал, не оставляло сомнений: прибыли высокие гости.

Шушукаясь на переменках и на уроках, когда учителя на что-нибудь отвлекались, ребята обсуждали произошедшее и прибывших людей. Найрон услышал много мнений. Но, слушая других, не забывал о разговоре между Дэмайло и Токвином. Демарго считает, что некий гаскер пытался умертвить кого-то в школе, но промахнулся и попал по шворхам. Учитель в это верить отказывался.

После урока числономики Найрон отдал Весту тетрадь с единственным решенным примером, и направился со всеми на обед в гостиную, где получил возможность наблюдать за ходом ожесточенного спора между принципиальной Лисой и Камером. Она, как обычно размахивая во все стороны белым густым хвостом, доказывала, что "тут не обошлось без вмешательства соседней школы низшей ступени", что держалась рядом с Хайритом. Она считала, что демарго той школы наверняка завидует их демарго, потому что в их школе гораздо больше учеников, имеющих высшие баллы по итогам года. А Собрания поощряют демарго тех школ, в которых ученики учатся лучше. Найрон никогда об этом не задумывался, хотя вспомнил, что слышал нечто подобное в разговоре между родителями и их знакомыми. Камер сердито доказывал, что демарго школы Хайрита никогда на такое не пошел бы, потому что он – двоюродный брат его тети. На что Лиса весьма разумно отвечала, что наличие родственной связи между этим демарго и Камером еще не означает его неспособности на такое "злодеяние". Разгорячившись, Камер завопил:

– Тогда объясни мне, зачем ему убивать шворхов в одном единственном сарае?! Это что, сильно навредит нашей школе?! Если бы он по-настоящему хотел навредить, то усушил бы всех!! – на последних словах Камер охрип, лицо его раскраснелось.

Найрон никогда прежде не видел его в таком состоянии, тот разве что в драку с Лисой не полез. Она, похоже, тоже была несколько ошарашена такой реакцией, потому что внезапно замолчала, испуганно оглядываясь на ребят, напряженно слушающих их спор. Все перестали есть и глядели на них. Все, кроме Микела. Он самозабвенно хлебал суп, не замечая ничего вокруг.

– А что, – лениво протянул Найрон, – никому еще не пришло в голову, что убить хотели вовсе не шворхов? – головы мгновенно развернулись в его сторону.

– А кого же? – безуспешно пытаясь попасть ему в тон, осведомилась Лиса, вздернув белые брови.

– Кого-то, кто находился в учебной сфере.

– Наверное, тебя! – усмехнулась Лиса.

– Нет, – серьезно ответил Найрон, – я думаю, Микела.

Услышав свое имя, Микел оторвался от тарелки, и выпучился на Найрона.

– Что ты там шепчешь, златовласка?

– Убить хотели Микела, – без тени улыбки продолжал Найрон, – потому что его аппетит угрожает безопасности Ругирита. На него не хватит ни школьных, ни городских запасов еды.

В тот момент, когда Микел с грохотом вскочил со стула, отодвинув тарелку, из которой выплеснулись остатки супа, Найрон, жизнерадостно улыбнувшись, прощебетал:

– Учитель Токвин ждет меня сейчас для дополнительных занятий. Если я не приду через минуту, он чего доброго искать начнет, рассердится очень, – с этими словами он прошел мимо оторопевшего Микела и Нитса, готового схватить его руку со сжатым кулаком. Вышел из гостиной, оглядываясь. Кто знает, чего можно ожидать от этого придурошного, у которого извилин в голове недостает…

Решив переждать часок другой в библиотеке, Найрон сел за самый дальний стол, стоящий в проеме между стеллажами, набрал книг по влиянию на неживую природу и принялся вникать в тонкости этой науки. И так погрузился в чтение, что не заметил, в какой момент перестал быть единственным посетителем этого книжного царства. Понял, что не один, лишь услышав голоса в коридоре. А когда разобрал, о чем эти голоса говорят, тихо сполз под стол, накрытый скатертью до пола, и почти перестал дышать. Сквозь крупное плетение ткани ему были видны пятеро людей, вошедших в небольшой зал. Библиотекарша, пожилая худенькая женщина с растрепанными седыми волосами, растерянно глянув в его сторону, недоуменно пролепетала:

– Надо же, не заметила, когда мальчик вышел. Ладно, располагайтесь, уважаемые, а я приберу за ним потом, – после нетерпеливого взмаха рукой рядом стоящего мужчины, она замолчала и, прижав ладони к груди, прошептала, – Все-все-все. Ухожу.

Найрон не видел, как она вышла из библиотеки, он во все глаза смотрел на оставшихся четверых – гостей, прибывших утром. Немолодой, но сильный и статный мужчина с короткими седыми волосами и двухнедельной щетиной, в длинном кожаном сером плаще. Худощавый лысый мужчина лет сорока, с тонкими чертами лица, длинным крючковатым носом и быстрыми колючими глазами, перебегавшими с предмета на предмет, одетый в тускло зеленые кожаные рубашку и брюки. Молодой рыжеволосый парень, с веселыми, будто искрящимися, оранжевыми глазами. И женщина с короткими голубыми волосами, в синей длинной тунике, чьи шея и руки были украшены безумно дорогими золотыми украшениями. Ее серые, слегка раскосые глаза внимательно обвели всю библиотеку и задержались на столе, под которым сидел Найрон. Он зажмурился. Только бы не почуяла! Но женщина заговорила, и он понял, что они отошли в сторону.

Открыв глаза, Найрон увидел, что посетители сели за стол, в трех взмахах шворха от него. Ноги начали болеть из-за неудобной позы, но он и мысли не допускал о том, чтобы распрямить их.

– Дэмайло мил, разрешил нам посовещаться в библиотеке, – в холодном голосе женщины послышалась ирония.

– Ну, – рыжеволосый парень нервно потер ладони, – шворхов и дерево осмотрели, учителей и уборщика опросили. Какие выводы?

– Хм. И шворхи и дерево убиты велениями высшего порядка, – седой мужчина потер переносицу, – Не сконцентрированными, рассеянными велениями. Неумело. Я бы сказал, ученически. Это не гаскер, как предполагает демарго.

– То есть, хотите сказать, Гвен, что кто-то из учеников высшей школы, пролетая мимо, – женщина иронично улыбнулась, обводя всех повеселевшим взглядом, – швырнул неумелое веление по дереву и улетел? А потом он, снова пролетая мимо, сделал то же самое, но уже со шворхами? И все это притом, что ни один ученик высшей школы не долетит без каравана от своей школы сюда? В последние пару времен до ближайшей школы высшей ступени около трех тысяч взмахов шворхов.

– М-м-м. Тэсса. Я не говорил, что это ученик высшей школы, залетевший сюда ненароком.

– Тогда?

Парень и мужчина с крючковатым носом переводили взгляды с Гвена на Тэссу.

– Ну…Тогда. Тогда это может быть не ученик, а учитель.

– Учитель.

– Да, учитель. Здесь же в учителях большинство средних мыследеев. А что, если кто-то из них – незаконченный высший? Решил таки достичь успеха и принялся тренироваться на живом. Хочет отработать навыки высшего мыследейства, чтобы потом предъявить себя Собранию и добиться признания себя высшим мыследеем. Получить работу в школе средней ступени.

– Но ведь он мог вторично поступить в школу высшей ступени и пройти испытание третьего года… – вмешался парень.

– А! – торжествующе воскликнул Гвен, – может, и не мог. Не смог заставить себя сделать это и пошел окольным путем.

– Но, Гвен, в конце концов, он же должен понимать, что это противоречит Своду правил и обычаям! – не выдержал крючконосый.

– В том то и дело, Мистар, что мы можем иметь дело с человеком, который не во всем отдает себе отчет.

– С сумасшедшим?! – подалась вперед Тэсса, приоткрыв рот.

– С сумасшедшим учителем…- прошептал парень, – Но, в таком случае, дети в опасности. Что, если ему придет в голову в следующий раз испытать свое умение на ком-нибудь из них?

Найрон сглотнул. Совершенно онемевшие ноги не давали ему полностью сосредоточиться на разговоре, но сейчас он забыл о них. Один из учителей – опасный сумасшедший! Облизав пересохшие губы, Найрон подумал, не написать ли письмо отцу, чтобы он забрал его отсюда. Может, его переведут в другую школу? Но, вспомнив об отце, он тут же вспомнил и о маме, и отбросил мысли о письме. Он ни за что, никогда не попросит у него помощи!

Снова напряженно вслушиваясь в разговор, Найрон начал молить Всевышие, чтобы они закончили побыстрее, иначе его ноги просто отвалятся.

– Мистар, – обратился Гвен к крючконосому, – я считаю, что нам нужно оставить наблюдателя и сделать вид, что мы ни в чем не разобрались. Если поднимем шум, распустим школу, это не даст ничего, кроме паники, недовольства родителей и необходимости уплотнять соседние школы низшей ступени. А мы так и не узнаем, кто это был. Пусть наш человек узнает, кто из учителей сделал это.

– И кого же вы предполагаете в наблюдатели, Гвен? – сухо осведомилась Тэсса, глядя ему в глаза, – ведь это должен быть тот, кого не видели здесь?

– Конечно, Тэсса. Думаю, Айрэ мог бы проявить себя…

– Нет!

– Тэсса, он сам просил дать ему задание. Уверен, это не опаснее, чем служба в армии, против которой вы вроде бы не возражали.

Женщина встала. Обвела гневным взглядом смотрящих на нее мужчин. Повела плечами, села обратно. Упавшим голосом пробормотала:

– Вы правы, вряд ли опаснее. Но я…

– Мы обеспечим его всем необходимым. А надежная связь у него и так имеется. Тэсса, он – лучшая кандидатура. Ведь свободных рабочих мест здесь нет, а любая замена без причин будет выглядеть подозрительно. Причину же в такой короткий срок не создашь.

Найрон почувствовал, что теряет нить их разговора. К тому же у него уже занемели не только ноги, но и руки, которыми он опирался о пол, чтобы не свалиться на бок.

Когда все они встали и, тихо что-то уточняя друг у друга напоследок, вышли из библиотеки, Найрон облегченно вздохнул. С трудом распрямив затекшие ноги, после чего по ним принялись яростно бегать иголочки, он выполз из-под стола, моля Всевышие, чтобы библиотекарь не застала его сейчас. Оставив книги на столе, прихрамывая, подбежал к двери и осторожно выглянул. Убедившись, что коридор пуст, поковылял к выходу на платформу. В голове крутились подслушанный разговор и собственные беспорядочные мысли. Найрон почувствовал, что ему совершенно необходимо где-нибудь сесть и спокойно поразмыслить надо всем. Усмехнувшись, он подумал, что лучшим местом для этого была бы библиотека. Но ему почему-то не хотелось возвращаться туда. Как будто кто-то мог подсмотреть за ним, после того, как он подсматривал за другими.

Он уже прошел мимо комнаты Зарика, когда тот выскочил из-за двери, будто поджидал его там.

– Малыш Найрон! Прошу вас, зайдите к Зарику! – умаляющим голосом прокричал Сём.

– Я не…

– Пожалуйста, будьте так любезны! – Зарик разве что не плакал. У Найрона защемило в груди, но он напомнил себе о пыльном полу в коридоре и дружелюбной компании Микела. Нахмурился. О чем Сём хочет с ним говорить? О его поступке? Но ему нечего сказать в свое оправдание… И почему он должен оправдываться перед этим уборщиком?! Найрон приготовился сказать что-нибудь грубое и пойти дальше, но лицо Зарика выражало такую надежду, что ноги сами понесли его в комнату.

Сём забегал по своему пыльному закутку. Откуда-то вытащил небольшую кастрюльку, влил в нее сок нармики из кувшина, подвесил над огнем в камине. Найрон переминался с ноги на ногу. Обернувшись, Зарик заговорил с полными слез глазами и, одновременно, с улыбкой на лице:

– Малыш Найрон так красив…У него такое светлое, прекрасное лицо, умные глаза цвета ночного неба, – Найрон вздрогнул, – его ум так быстр и точен…- Зарик приблизился к Найрону и улыбка, осветившая его смуглое лицо, внезапно исчезла, – Найрон так красив, но его поступки так черны и безобразны…

Поперхнувшись воздухом от столь резкого перехода, Найрон уставился на Зарика. Тот печально смотрел ему в глаза. Сузив их, не отводя взгляда, Найрон прошипел:

– Ты мне будешь указывать на мои поступки?! Лучше приберись в школе хоть раз, у меня чуть глаза не выскочили, когда Нитс пылью их запорошил!

– Зарик хорошо убирает, Зарик очень не любит грязь, – с обидой в голосе возразил тот, моргая.

– Оно и видно! – крикнул Найрон и, невольно сделав отталкивающее движение рукой, развернулся к двери. За спиной послышался звук падения чего-то небольшого и плеск жидкости. Обернувшись, Найрон увидел, что кастрюлька с соком упала в огонь, который делал попытки не потухнуть, и сердито стрелял во все стороны маленькими язычками пламени. Зарик, испуганно всплеснув руками, бросился к камину, споткнулся о поломанный стул и, держась за колено, подбежал к огню. Принялся доставать кастрюльку и вытирать сок с пола. Испуганно оглянулся на Найрона.

Взявшись за мягкую дверную ручку, мальчик глухо пробормотал:

– Я не специально, – вышел, захлопнув дверь.

Вернее, попытавшись это сделать. Та, как и в первый раз, лишь тихо чмокнула. Отдернув руку, Найрон брезгливо скривился: лучше бы попросил кого-нибудь из учителей подкрепить веление, хранящее дверь. И прибрался в комнате. И не лез со своим соком!

Шагая по мостку к гостиной, Найрон сердился на себя за жалость, от которой никак не мог избавиться. Жалость мешала думать, вызывала ощущение боли, жгла все изнутри. Он говорил себе, что его никто не жалеет, и что не стоит жалеть других, и что жалость – это лишь слабость. Но в голове возник непрошеный тоненький звенящий голосок:

– А маму тебе тоже не жаль?

– При чем здесь мама? – сжал Найрон кулаки.

– Разве тебе не жаль ее?

– Жаль. Но ее нет. А почему я должен жалеть других?

– Потому что ты можешь.

Найрон отрицательно мотнул головой.

Нечего запутывать себя. Нечего отвлекаться и заниматься ерундой. Зарик заслуживает такого отношения. Войдя в гостиную, Найрон взял с полки одну из своих чистых тетрадей, карандаш, выбрал укромное местечко в кресле, стоявшем в стороне от остальных, и забрался в него с ногами. Принялся думать, морща лоб и радуясь, что в гостиной нет никого из компании Микела. Лишь несколько старшеклассников, сидящих над уроками, да двое мальчиков из его класса, вдумчиво игравших в краммс за столом.

Заточив карандаш велением, Найрон принялся рисовать в тетради кружочки и ставить рядом надписи: Дэмайло, Токвин, Блум, Томс, Вест, Немиза, Эданс, Милн. Затем, штрихуя их по-разному, начал размышлять: Дэмайло и Токвин – оба высшие мыследеи. Им незачем доказывать это, а значит, их можно сразу вычеркнуть. Что он и сделал аккуратными жирными крестиками.

Лони Блум – старик, зачем ему в таком возрасте чего-либо добиваться? Перечеркнул.

Томс? Эта маленькая рыженькая? Которая вся аж светится, когда рассказывает о влиянии на живое и показывает им веления? Она любит свою работу и вполне довольна собой. Это просто в глаза бросается. Перечеркнул.

Вест. Аруго Вест. Найрон принялся грызть карандаш. Их учитель числономики явно не на своем месте. Причем, так считает не только Найрон. Он слышал, как многие задавались тем же вопросом. Почему человек, который больше всего похож на воина, преподает числономику в школе низшей ступени? Или, почему он, по крайней мере, не преподает уроки боевых искусств? Найрон несколько раз обвел кружочек с именем Веста.

Кстати, о боевых искусствах. Учитель Раст Милн, которого он видел мельком несколько раз, подобных подозрений как раз не вызывает. Уж он то выглядит как нельзя более подходящим своему предмету. Не очень крупный, но физически развитый, с быстрыми точными движениями, немногословный. Старшеклассники отзываются о нем только уважительно. Еще немного посомневавшись, Найрон решительно перечеркнул его кружочек.

Немиза…Ряса Мазаная. Придирчивая, колкая, с прыгающей походкой и своими жуткими кудряшками… Она точно чем-то недовольна. И вообще, часто ведет себя довольно странно. Чего стоит тот случай, когда она с воплями выставила Лису за дверь только потому, что та открыла учебник не на той странице. Вместо главы о деревьях либу, пролистнула на главу о каких-то лафатойях. Найрон старательно обвел кружочек с именем Немизы.

Эданс. "Защитник слабых угнетенных низших" – как выразился о нем Токвин. Добренький Эданс. Может ли он быть сумасшедшим, недовольным своей жизнью учителем, способным убить животных для отработки своих навыков? Найрон сдвинул брови. В голову пришла мысль, что вряд ли. Эданс выглядел искренним, когда спорил с Токвином о Зарике. Но, испытывая какую-то мстительную радость, Найрон обвел жирной линией и его кружок.

Аруго Вест, Риса Немиза и Пирк Эданс. Учителя числономики, живологии и истории. Двух из них Найрон имеет возможность лицезреть на уроках три раза в неделю, а третьего лишь иногда на переменах. Историю они начнут изучать на втором году обучения.

– Ты мухлюешь! – Найрон оторвался от своих тетрадных размышлений и уставился на светловолосого мальчика, вскочившего со стула и нависающего над своим партнером по игре в краммс. Тот, нервно накручивая на палец длинную красную прядь волос, испуганно отвечал:

– Уймись, Шонк, ничего я не мухлевал!

Шонк униматься не желал, и в итоге оба спорщика оказались выдворенными за пределы гостиной двумя четвероклассниками, напряженно готовившимися к началу практики у мастеров. Найрон вновь склонился над тетрадкой, но вдумчивое настроение бесследно исчезло, уступив место расслабленной лени. В конце концов, какая ему разница, кто окажется этим злодеем? Ведь гости из Ругирита пришлют сюда человека, который определит виновного. Интересно, почему Тэсса была против?

Когда все только начинали готовиться ко сну, Найрон, утомленный раздумьями, уже крепко спал. Утром же проснулся оттого, что незнакомец в капюшоне схватил его за руки и, сверкая яростными желтыми глазами, на искаженном злобой синем лице, принялся орать на Найрона:

– Златовласка! Хватит дрыхнуть! Дежурный сказал, что тебя демарго ждет!

Когда Найрон подскочил, хватая ртом воздух, Микел расхохотался, пританцовывая над ним под радостные улыбки Нитса и Камера, – Тебя выгонят за плохую учебу! Выгонят, выгонят!

– Заткнись, обжора. Не дождешься, – пробормотал Найрон, торопливо одеваясь. Схватив на ходу учебник по числономике, которая должна быть первой, Найрон припустил по мостку в учебный корпус.

Успев предположить все самое худшее, что могло вызвать интерес демарго к его особе, мальчик, задыхаясь, остановился у его кабинета. Постучал и, услышав разрешение войти, проскользнул в приоткрывшуюся дверь.

– Нотис, ваш отец прибыл навестить вас, мы решили несколько организационных вопросов, а теперь можете поговорить с ним в библиотеке. От облегчения ноги стали ватными. Найрон разглядел в полутьме кабинета силуэт отца, кивнувшего ему. По пути в библиотеку они не вымолвили ни слова. Сели за стол под причитания библиотекарши о том, что Найрон не убрал вчера книги за собой.

Недоуменно подняв брови, отец спросил:

– А почему ты не убрал книги?

– Я зачитался и забыл о дополнительном уроке, – соврал мальчик.

– Ладно. Я привез тебе немного капелей на всякий случай, у тебя, наверное, уже мало осталось…Вот еще от бабушки с дедушкой, – говоря это, отец доставал из складок плаща мешочек с капелями, несколько коробочек со сладостями и сверток плотной коричневой бумаги, – это письма от Корвина и Рена. Они оба скучают за тобой. Рен сказал, что на межтретье вы обязательно увидитесь.

– М-м-м…- неопределенно промычал Найрон.

– Как тебе здесь?

– Нормально.

– Никто не обижает?

– Нет! – Найрон резко вздернул подбородок. Отец удивленно всмотрелся в него потухшими глазами, – Люцис и Крея передают тебе привет.

Мальчик упрямо молчал.

– Ладно, я рад, что у тебя все хорошо.

Найрон сузил глаза, с трудом сдерживая желание выпалить ему в лицо: "Неужели демарго не сказал тебе, что в школе завелся сумасшедший учитель – убийца шворхов?!". Но отец не заметил его вызывающего выражения лица, глядя словно сквозь него.

О том, что четверка проверяющих из Ругирита решила держать свое предположение в тайне, Найрон вспомнил только через пару часов после отлета отца. В школе остались шестеро воинов, которые расположились прямо на плантациях вокруг. Дежурили они по очереди, сменяя друг друга для сна и еды.