Между королями (Вэнди Джинджелл) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 2)

Атилас тоже это заметил: где-то в животе у него словно вонзился острый, беспощадный нож, и его голос был холоден как лёд, когда он сказал:

— Ваши жизни или жизнь вашей дочери: выбирайте. Вы сможете жить, если откажетесь от её жизни. Или пожертвовать своими жизнями, чтобы спасти её.

Я увидела, как взгляды моих родителей встретились; увидела, как румянец облегчения залил щеки моей матери и спустился по шее. Плечи моего отца, казалось, слегка расслабились.

— Ты это серьёзно?

— Как смерть, — сказал Атилас.

— Тогда убей нас, — сказала Мама. Если бы вы её не знали, то подумали бы, что в её голосе слышатся слёзы. Это было не так — она смеялась. — Убей нас и пощади нашу дочь. Сейчас ты не можешь вернуться к этому — я полагаю, от фейри есть какая-то польза.

Я почувствовала, как губы Атиласа едва заметно изогнулись.

— Вы оба должны согласиться.

— Убей нас, — сказал Папа, опуская голову Маме на плечо и не пытаясь поднять её снова.

Я почувствовала, как в горле Атиласа застрял тихий смешок, хотя он не издал ни звука.

— Возможно, вам стоит немного подумать, — мягко предложил он.

— Нет, — сказала моя мать. — Ты так просто от этого не избавишься: мы заключили сделку, и ты должен выполнить свою часть. Убей сегодня нашу дочь, и ты заживо сваришься в собственной крови.

— Ты… очень хорошо информирована, — сказал Атилас, легко и безжалостно делая шаг вперёд, пока я безуспешно пыталась схватить его и остановить. Его разум был переполнен слишком многими мыслями и связями, чтобы за ними уследить, бурлящей, неистовой пеной удивления, которая была столь же дикой, сколь и непостижимой, столь же торжествующей, сколь и ужасной.

— Так происходит, когда множество фейри пытаются убить твоего ребёнка, — сказала моя мать. — Ты начинаешь кое-чему учиться. У всех вас, фейри, есть свои игры, но ты первый, кто рискнул ради них целым приказом.

— Я сам должен выполнять свои приказы, — сказал Атилас. — Интересно, кто умрёт первым?

Они не ответили на этот вопрос, и я их не винила. Я гордилась тем, что они проигнорировали это, гордилась тем, что Мама отвернулась от него, как будто он был никем, и поцеловала папу в щеку, потому что он не мог пошевелиться настолько, чтобы сделать это самостоятельно. Я гордилась тем, как Папа склонил голову в её объятия, даже не взглянув на Атиласа, и на его лице мягко сиял цитрин из Маминого кольца.

На мгновение было трудно сказать, где заканчивались мои чувства и начинались чувства Атиласа. Затем он сделал один-единственный мягкий шаг вперёд по ковру, доставая костяной нож, который я видела раньше, но только в других воспоминаниях, которые не принадлежали мне.

— Я не причиню вам боли, — сказал он, и я инстинктивно оттолкнула эту ложь.

Я видела, какой беспорядок он оставил в комнате в ту ночь. Он разлучил моих родителей — буквально разорвал их на куски — и я не могла вынести, когда это произошло. Я не могла вынести, когда Атилас делал это так, как будто это делала я. Не могла вынести — ему было тошно чувствовать — почти нежное удивление, охватившее Атиласа, или тёмную, кровавую радость, которая разлилась по всему телу и завладела всем его сознанием, когда он принялся за свою работу.

Я полностью отогнала от себя это воспоминание, слёзы катились по моему лицу, но на этот раз я не столько сбежала от него, сколько вынырнула из него и вернулась к нему позже. Нет, не позже, в этом самом воспоминании, а в другом маленьком воспоминании, которое было с ним связано — или, может быть, оно было вплетено в него, я не была уверена. Прежде чем я смогла освободиться от каскада воспоминаний, который начался с убийства моих родителей, я обнаружила себя в другом, меньшем воспоминании. Зеркальное отражение того, от которого я только что сбежала, крутилось прямо в голове Атиласа; кровавое, страстное и безжалостное, оно показало всё, от чего я пыталась убежать, — от самих убийств. Я прижалась к другой части сознания Атиласа и услышала холодный голос Лорда Сэро: «Я вижу, у тебя всё лучше получается держать бесполезные подробности при себе. Очень хорошо. При таких темпах наши брифинги вполне могут затянуться на разумный срок. Прилагаемый эрлинг…?».

— Никогда не покинет этот дом, мой господин, — ровным голосом произнёс Атилас. — Я убедился в этом, как вы сами только что видели в результате моей ночной работы. Я воспользовался костяным ножом — даже если бы все отдельные части были собраны вместе, ни один некромант в мире не смог бы заставить эти тела выйти за пределы дома.

— Достаточно, — сказал Лорд Сэро, освобождаясь от воспоминаний. — Я не хочу, чтобы меня обвинили, если король начнёт задавать вопросы. Не рассказывай мне больше, чем необходимо.

Воспоминание ускользнуло, но ненадолго, всё ещё витая в его сознании и заслоняя другие воспоминания, когда версия Лорда Сэро о зарывающемся информационном черве исчезла.

Разум Атиласа не то чтобы стал менее осторожным, но, казалось, слегка расслабился, и я выскользнула из воспоминаний, пока могла, потрясённая и больная в равной степени. Я задавалась вопросом, знал ли Атилас, насколько близок он был к тому, чтобы быть убитым Лордом Сэро той ночью, что стало прямым результатом его собственного высокомерия. Возможно. Насколько я знала, ему это могло даже понравиться. Играл в игры со своей жизнью и жизнями моих родителей, а потом жил, чтобы рассказать об этом, даже после того, как нарушил приказы, чтобы поиграть в его игры.

Разрушенный и медленно разворачивающийся внутренний коридор его разума не приводил к такому выводу, но я знала, что было много моментов, когда Атиласу искренне нравилось быть со мной. Самым разумным объяснением, которое у меня было, было то, что Атилас наслаждался обманом, в который он был вовлечён. Своей хитроумностью, изворотливостью.

Может быть, даже из-за опасности этого, хотя это внезапно заставило меня снова вспомнить обе стороны того воспоминания, которое я увидела в тот момент, когда предложила Атиласу дриаду. В тот момент у него было такое искушение принять её.

Что я точно знала, так это то, что, если бы Лорд Сэро увидел ту часть воспоминаний, в которой содержалась сделка, заключенная Атиласом с моими родителями, или какой-либо намёк на ту часть, в которой говорилось обо мне и о приказе никогда не покидать дом, Атилас не покинул бы поместье ни в ту ночь, ни когда-либо ещё снова.

На мгновение я застыла на месте, чтобы перевести дыхание, но вместо этого всхлипнула. Не знаю, когда я начала плакать, но мне показалось, что я плакала уже некоторое время.

Голос Атиласа произнёс:

— Разве я не говорил этого, Пэт? Неужели ты никогда не научишься?

— Нет, — сказала я, слёзы текли по моим щекам, а голос звучал хрипло из-за боли в горле. — Не похоже. Я не могу здесь задерживаться: мне ещё многое предстоит выяснить, так что было бы неплохо, если бы ты перестал предупреждать меня о вещах, которые я и так знаю.

Я услышала голос Джин Ёна в реальном мире и поняла, что и там, должно быть, текут слёзы. Я почувствовала внезапный прилив тепла и немного неустойчивого счастья: ему, наверное, не доставляло удовольствия сидеть там, не в силах помочь, и просто смотреть, как я плачу. Но он был там. Лёгким прикосновением к моей руке, теплом на моих плечах.

Я должна буду поцеловать его, когда выберусь из этого мучительно запутанного мира, которым был разум Атиласа.

— Здесь тебе больше нечего делать, — резко сказал Атилас, и обстановка вокруг меня стала колючей и ядовитой.

Тогда я поняла, что он готовился сразиться со мной за каждое воспоминание, за которым я охотилась, — и тогда я поняла, что, несмотря на всё то, что он скрывал и что выплыло наружу, у Атиласа было ещё больше того, что он хотел скрыть.

И я поняла, с холодной, пронзительной уверенностью, что сейчас не могу позволить ему остановить меня. Мне нужно было многое узнать — вопросы, на которые нужно было ответить, — и ещё столько всего узнать о вещах, которые Атилас не хотел, чтобы были обнаружены.

— Думаю, тебе пора уходить, — сказал он.

— Я же уже говорила, — сказала я, и мой голос прозвучал резко. — Я здесь не для того, чтобы задавать вопросы, я здесь для того, чтобы получить ответы. Не думай, что сможешь меня остановить.

Он пытался остановить меня. На самом деле, он пытался с почти дикой жестокостью, и, возможно, я могла бы быть с ним помягче, если бы мои мысли не были так заняты моими умершими родителями.

Я даже не думала, что это принесёт какую-то пользу, я знала, что это ни к чему хорошему не приведёт. Я тоже подозревала, что это ни к чему хорошему не приведёт, и всё же не могла остановиться. Мне нужно было знать, какие ещё секреты таятся в голове Атиласа. Мне нужно было узнать их, потому что, хотя это и не изменило бы моих чувств к нему, это изменило бы мои дальнейшие действия. Это повлияло бы и на многое другое.

И, возможно, я хотела наказать его — заставить почувствовать его таким же беспомощным, как, должно быть, чувствовали себя мои родители, когда умирали. Поэтому я не пыталась быть нежной. Я не пыталась пощадить его гордость или его боль — я проникала в его сознание, как горячий нож в масло, прокладывая себе путь, вырывая воспоминания то тут, то там. В поисках чего-нибудь, что соответствовало бы тому, что я хотела увидеть, что мне нужно было знать.

И когда я нашла их, я собрала их все вместе и погрузилась в них, один за другим.

Глава 4

К тому времени, как я вернулась, мне было холодно, и я стискивала зубы от боли. Джин Ён был там, как всегда, тёплый и настоящий; я открыла глаза и увидела его лицо всего в нескольких сантиметрах от себя, его руки обнимали меня. Эти чёрные, налитые кровью глаза смотрели прямо в холодный шок, который, должно быть, был в моих.

— Может, мне укусить его? — спросил он.

Атилас рассмеялся у него за спиной, тихо и устало.

— Нет, — возразила я. — Возможно, позже он нам понадобится. И он заплатит то, что ему причитается, как только всё уладится.

— Что ты увидела на этот раз?

— Я увидела, как он убивал людей, — ответила я. — Эрлингов. Чемпионов. Множество людей.

— Тебе не следовало смотреть, если ты не хотела этого видеть, — сказал Атилас, когда я коснулась щеки Джин Ёна в безмолвной благодарности и высвободилась из его объятий.

Атилас не смотрел на меня — я подозревала, что он не будет смотреть на меня довольно долго. Я не могла сказать наверняка, но была почти уверена, что он был ошеломлён тем, как быстро и легко я забрала у него воспоминания.

И я была почти уверена, что сейчас он очень напуган.

Я на мгновение встретилась взглядом с Джин Ёном, прежде чем наше внимание привлекло какое-то движение в дверном проёме. Лес, с вилками в обеих руках и диким выражением в глазах, уставился на нас, а затем на Атиласа.

Он пробормотал:

— Леди! В доме стоит неприятный запах! Кто принёс его в дом?

— Неприятный… — я замолчала и уставилась на Атиласа, который не сводил глаз с Леса, как будто не мог до конца поверить в то, что видел.

Мне нечасто доводится видеть его таким потрясённым, и я не стану врать: это было чертовски приятно.

— Всё ещё жив, — пробормотал он себе под нос. — Действительно, впечатляет: почти тараканий уровень навыков выживания, на самом деле.

— В смысле, после всех тех раз, когда ты пытался его убить? — спросила я. — Не волнуйся, Лес, я не позволю ему ещё раз напасть на тебя. Он не сможет выбраться.

— Нельзя, значит, нельзя, — с неожиданной суровостью сказал Лес. — Леди, ты не можешь держать в доме неприятные запахи! Они проникают в занавески!

— Могу тебя заверить, что я не намерен задерживаться в занавесках, — сказал Атилас, демонстрируя свои обшитые сталью манжеты. — И я бы ушёл, если бы мог, но увы…

— Ты никуда не пойдёшь, пока мы не получим ответы на ещё несколько вопросов о множестве вещей — и определённо не уйдёшь, пока Зеро не вернётся, чтобы упрятать тебя в За, где прячут преступников.

— В самом деле? — сказал он, и неприкрытый страх, который, как мне показалось, я видела, исчез, как будто его никогда и не было. — Что ж, без сомнения, мы переживем всё это так, как должны. У меня есть подозрение, что ты будешь слишком занята вне дома, чтобы уделять мне внимание.

— Знаю, что до сих пор ты очень старался не умереть, — сказала я ему. — Но даже хорошая пробежка когда-нибудь заканчивается, и я думаю, что твоя уже близка к концу.

Он пожал одним плечом, снова чувствуя себя совершенно непринуждённо.

— В конце концов, всё хорошее когда-нибудь заканчивается, Пэт.

— Знаешь, что в тебе больше всего раздражает? — спросила я его. Из всех времен, когда она должна была бояться, сейчас было самое подходящее время. Независимо от того, проникну я в его воспоминания или нет, в конце концов, он всё равно умрёт — почему он больше боялся, что я заберу его воспоминания, чем смерти?

— Уверен, что ты собираешься мне рассказать, — мягко сказал он. — Думаю, я поберегу силы.

— Каждый раз, когда мы снимаем с тебя один слой, под ним оказывается ещё более запутанный слой. Это чертовски раздражает.

— Леди, — сказал Лес ещё настойчивее, — тебе не следует оставаться в этой комнате. Тот, кто учуял запах, нанёс его и…

— Должен отметить, что это один из самых неприятных разговоров, которые у меня были, — отметил Атилас, его холодный и бесстрастный взгляд остановился на Лесе так, что я содрогнулась. — Уверяю тебя, это не только твоя боль.

Лес, должно быть, почувствовал ту же угрозу, что и я, потому что он попятился к двери и бочком протиснулся в гостиную. Я услышала, как он произнёс:

— Леди, я здесь, — а затем его босые ноги протопали по ковру. Одному богу известно, куда подевались его ботинки на этот раз. Надо будет купить ему другую пару, когда смогу.

— Не угрожай моим друзьям, — сказала я Атиласу.

— Это, — сказал Атилас, — не друг. И не должно им быть.

— Для чувака, который притворялся моим другом и пытался меня убить, это чертовски сильно сказано.

— Боже мой, кажется, у меня появилась какая-то отвратительная привычка! — сказал Атилас, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне. — Успокойся, Пэт: я воздержусь от бесполезных предупреждений.

— Но ты сделаешь это? — спросила я, встретившись с ним взглядом, прежде чем он опустил глаза. — Потому что это одна из тех вещей, в которых я не уверена. Я вернусь позже, чтобы забрать у тебя несколько воспоминаний.

— Понятно, — сказал он. — Я снова должен быть погружён в свои мысли, пока ты, по-видимому, занимаешься своими делами? На этот раз я не приму это так легко.

Джин Ён поднялся с лёгким смешком, снова вызвав холодный, неприязненный взгляд Атиласа, и протянул мне руку.

Я взяла его за руку и позволила ему поднять меня.

— Тебе просто придётся поразмышлять об этом, пока ты не поймешь, — сказала я Атиласу.

— Я действительно удивляюсь, почему ты утруждаешь себя поиском в моих мыслях того, что тебе и так известно.

— Ага, но я их ещё не знаю, — заметила я. — Я знаю только то, что ты мне сказал, и ничего больше. Ты же не можешь ожидать, что я поверю твоим словам после всего, что ты натворил.

— И, таким образом, у нас есть ещё один слой, — сказал он, слегка улыбаясь и откидываясь назад. Он тоже закрыл глаза, но если он думал, что от этого будет какой-то толк, то довольно быстро убедился в обратном.

— Ага. Ты как чёртов лук, — сказала я и в последний раз проскользнула в его сознание, чтобы надёжно привязать его к своим воспоминаниям.

***

Как только мы снова оказались на кухне, я сказала Лесу:

— Ты должен перестать прятаться в других местах, не давая нам знать. Мне всё время кажется, что тебя что-то схватило.

— Я знаю все двери, леди, — сказал он.

Мне удалось удержаться от того, чтобы не закатить глаза, когда я полезла в морозилку за остатками хлеба.

— Лады, но скажи мне, когда в следующий раз соберёшься куда-нибудь, хорошо?

— Я знаю двери, — повторил он с неожиданным нажимом. — Я могу входить и выходить, куда мне нужно.

— Хочешь сказать, чтобы я не беспокоилась о тебе?

— Этот бы пережил взрыв, — пренебрежительно сказала Джин Ён, обходя меня, чтобы взять пакет с кровью, пока я доставала масло из холодильника.

— Беспокойством сыт не будешь, леди, — сказал Лес. — Я принимаю только еду и питье.

Он снова заковылял в гостиную, как будто в его словах был какой-то смысл, а я продолжила завтракать, хотя и сказала Джин Ёну, кивнув на пакет с кровью:

— Ты много ешь в последнее время.

— Я должен быть готов к бою, — сказал он. — Если я не поем, то и хорошо сражаться не смогу.

— Странно, — сказала я, уставившись на него. — Думала, это просто от голода. Ты лучше сражаешься после крови?

— Я всегда сражаюсь очччень хорошо.

— Ага, но после крови ты сражаешься лучше?

Джин Ён слегка наклонил нос в знак согласия.

— Keurae. Кровь всегда необходима.

— Тогда тебе лучше позаботиться о запасах на тот момент, когда мы узнаем имя короля, — сказала я и нырнула в шкаф, чтобы посмотреть, сколько у нас ещё осталось банок тушёной фасоли.

Дэниел пришёл с Шантель и Кевином, когда я готовила тосты с фасолью, и облокотился на кухонный стол, как будто ему было слишком неспокойно, чтобы сидеть. Вероятно, так оно и было.

— Что мы сегодня делаем? — спросил он. — Мы могли бы подробнее осмотреть подземную часть Реки Хобарт, но, вероятно, там не так уж много интересного, на что стоило бы тратить время. В Инете также есть карта, которую можешь посмотреть.

— Мы попытаем счастья на речке позже, — сказала я. — Я уже достаточно знаю о ней, чтобы чувствовать себя там комфортно. Мне нужно, чтобы ты сходил к Пять: нам с Джин Ёном нужно избавиться от брауни и сегодня найти ему консоль.

— Почему мы…

— По-видимому, большая часть плюшек, которые люди оставили Туату, хранится каким-то запредельным способом, типа того, — сказала я ему. — Интересно, они… а, это не важно. Кажется, что в былые времена им тоже помогали запредельные. Важно то, что Маразул считает, что нам будет намного проще разобраться во всем этом и найти имена, если кто-то, у кого есть доступ к запредельным и портал запредельных, разберётся во всём этом.

— А лепрекон не может пойти в За и найти его сам?

— Нет, — ответила я. — Помнишь, я недавно говорила, что кое-кого послали убить меня?

Он уставился на меня.

— Это была та история с падающими медведями, что неподалёку от Хуона?

— Ага. И они занесли его в чёрный список За, потому что он не стал бы убивать меня. Так что мы собираемся найти для него консоль — после всего этого он заслуживает немного веселья, и нам не помешала бы его помощь.

— Где мы возьмем консоль для лепрекона? — практично спросила Шантель.

— Думала, вы все, возможно, знаете, — сказала я. — А как насчёт Вышестоящих? У них там было много оборудования, когда мы пробрались сюда в прошлый раз.

— Мы не пробирались тайком, — сказал Джин Ён. — Мы вошли своим ходом.

— Скорее, прокрались, — сказала я.

Я до сих пор помню, с каким ужасом я шагала по коридорам Вышестоящих на встречу с гарпией по имени Ричард, ожидая, что меня линчуют по пути в холл. Притворяясь, что мне ничего не страшно. Притворяясь, что это мы должны всех пугать. Казалось, это было целую вечность назад, но не прошло и полугода.

— А как насчёт того места, которое вы обчистили, когда забрали лепрекона? Ты сказала мне, что там, в Долине, всё было подстроено заранее. У них ведь был бы такой, не?

Я бросила восхищённый взгляд на Дэниела.

— На себя посмотри, умеешь пользоваться мозгами и всё такое! Думаю, они могли бы это сделать; там было много всего, что мы просто оставили там. Зеро, казалось, думал, что кто-нибудь придёт и всё уберёт, но это было не так давно, так что, возможно, они ещё не добрались до него.

— Мы это выясним, — сказал Джин Ён. Он казался более бодрым и энергичным, чем раньше, как будто пакет с кровью, который он осушил, был наполовину солнечным светом.

Я знала, что это не так — Джин Ён был счастлив, потому что сегодняшний день означал беду. Была ли эта беда в том, что он потерял группу брауни где-то на Кэмпбелл-стрит или отбился от них где-то в Между, это означало, что будет кровь. Как любой уважающий себя вампир, Джин Ён наслаждался кровью.

Почти с таким же удовольствием, с каким он доставлял неприятности.

— Сегодня мы снова встречаемся, — сказал он, и это ещё больше объяснило самодовольное озорство в его глазах. — Тебе следует надеть ту одежду.

— Нам придётся отправиться в Между, как только мы оторвёмся от брауни, — заметила я. — Нам нужно добраться до долины Хуон, и я не собираюсь сражаться с любым, кто встретится нам на пути, в шёлковой рубашке.

Джин Ён слегка надулся и сказал:

— Есть замшевая куртка. Она тёплая для Между, и она замедлит лезвие.

— Вполне справедливо, — согласилась я. Пока мы не захотели избавиться от брауни, мы хотели внушить им ложное чувство безопасности, и не было лучшего способа добиться этого, чем начать всё точно так же, как вчера. — Но нам придётся избавиться от брауни. Мы не хотим, чтобы они знали, что мы ищем консоль, и мы определённо не хотим, чтобы они следовали за нами в Между и в Долину. На тебе твой лучший галстук.

Джин Ён фыркнул от удовольствия и широко улыбнулся, показав зубы. Галстук был явно не из его лучших, и он понял шутку.

— У нас будет очень приятное свидание, — сказал он.

Дэниел закатил глаза.

Я сказала ему:

— Я отправлю тебе смс с адресом Пять: сообщи ему, что мы работаем над получением консоли, и попроси его встретиться с нами у нас дома — нет, отвези его к Веспер. Если брауни вернутся в дом, чтобы найти кого-то ещё, за кем можно проследить, или подождать нас, мы не хотим, чтобы они знали обо всех наших связях.

— Понял, — сказал Дэниел. — Удачи. Позвони мне, если захочешь, чтобы мы приехали и вынесли нескольких брауни, чтобы вы смогли уйти.

— Будет сделано, — сказала я ему и пошла наверх за своей курткой.

***

Утро выдалось теплее, чем я ожидала, когда мы с Джин Ёном вышли на улицу. На солнце в замшевой куртке и кожаных брюках было невыносимо жарко, но я не обращала на это внимания. Вскоре нам предстояло пойти в Между, а там всегда было как минимум на несколько градусов холоднее, не говоря уже о том, что гораздо чаще можно было увидеть голые руки или ноги, поцарапанные чем-то, что могло парализовать вас, убить или и то, и другое.

По крайней мере, я была рада узнать, что Джин Ён чувствовал себя так же неуютно, хотя и по другой причине. Я заставила его нести рюкзак, который нам понадобится, чтобы унести с собой консоль, несмотря на его протесты, что он будет просто нести консоль, и его жалобные жалобы на то, что рюкзак — это не та вещь, которую он будет носить. Я слишком хорошо знала, как легко всё бросить, когда борешься за свою жизнь.

Мы пошли на компромисс: он нёс рюкзак, даже если и не надел его на спину. Я могла позволить себе немного попотеть в качестве компенсации.

— Где бы ты хотел избавиться от этих наглецов? — спросила я его вполголоса, когда мы направились к центру города. Брауни начали преследовать нас, как только мы вышли из дома, точно так же, как и вчера.

Мы могли бы сесть там на автобус и за сорок минут доехать до долины Хуон, как нормальные люди, или же мы могли бы найти способ оторваться от брауни и нырнуть в мягкую, прохладную тень Между и быть там минут через двадцать или около того.

Поездка на автобусе давала нам меньше шансов подвергнуться нападению запредельных, но занимала значительно больше времени, и, как и Дэниел, я стремилась закончить всё как можно быстрее.

— Мы можем сражаться, — сказал Джин Ён, но вид у него был неуверенный. — Они сражаются нечестно, так что это будет грязно.

— Значит, мы попытаемся оторваться от них, вместо того чтобы убивать? Звучит заманчиво, — я предпочитала как можно чаще обходиться без смертельного исхода, хотя и знала, что, когда дело касается Между и За, это чаще всего невозможно. — Хочешь попытаться оторваться от них по дороге в центр города или как только мы окажемся там?

— В центре больше возможностей, — сказал Джин Ён.

Он не ошибся, и как только мы миновали первый бар, я точно поняла, как мы можем это сделать.

— Ой, — тихо сказала я Джин Ёну. — Как думаешь, сколько времени им потребуется, чтобы изменить свою внешность?

Тёмные глаза Джин Ёна на мгновение скользнули по бару, прежде чем он ухмыльнулся.

— Ах. Но думаешь, они тебя впустят? Думаю, что нет.

— Мне восемнадцать! — возмутилась я.

— Значит, у тебя есть удостоверение личности?

— Нет, но со мной вампир, — заметила я. У меня не было никакого удостоверения личности, в котором требовалась бы фотография — вообще не было, если быть до конца честной. — Вампир, который может быть очень убедительным, если мы попадём в беду.

— Ты думаешь, это их остановит?

— В Хобарте нет ни одного владельца бара, который пустил бы детей в своё заведение, — сказала я. — И я думаю, брауни это знают. Я не знаю, сколько времени им потребуется, чтобы изменить свой внешний вид, но, если повезёт, этого времени нам хватит, чтобы проскочить в сторону и в Между. Если мы будем осторожны, они не узнают, куда мы ушли.

Я схватила его за руку и нырнула в дверной проём, прежде чем он успел сказать что-нибудь ещё, и мы оказались в прохладном, пропахшем пивом вестибюле, который вёл вниз, в более тёмный вестибюль, а затем в бар за ним.

— Сюда, — радостно сказала я, увлекая Джин Ёна за собой. Я уже знала, где нам следует попытаться выбраться: по пути я заметила огромную старую напольную вазу, всю расписанную тёмно-зелёными листьями и ветками, которые, казалось, слегка шевелились, когда мы подходили ближе.

— Я не хочу идти через это, — пожаловался Джин Ён, но он последовал за мной, когда я обогнула посетителя и проскользнула прямо сквозь эти пушистые листья.

Я услышала шум в дверном проёме, который был сразу за нами, но к тому времени, как мы перешли на бег и обогнули заросший папоротником угол, все звуки, доносящиеся с человеческой стороны реальности, исчезли.

***

Мы уже были в Между, так что нам показалось проще продолжать идти, чем снова выскакивать и пытаться сесть на автобус.

— Надеюсь, ты знаешь дорогу туда, — сказала я Джин Ёну, не отрывая глаз от ровной дороги перед нами.

В основном я шутила, но не совсем. Я знала дорогу в Хуонвилль по главной дороге, но в Между могло случиться всё, что угодно. Я была почти уверена, что к этому времени мы уже были на Маккуори или Дэви-стрит, двигаясь по тому, что могло бы быть мрачной версией реальной улицы, если бы не тот факт, что длинная дорога, простиравшаяся перед нами, казалось, вот-вот превратится в реку. Если бы мы углубились в Между, то, вероятно, так бы и было.

— Eung, — пробормотал Джин Ён, встревожив меня.

— Ты ведь знаешь дорогу, не? — спросила я более настойчиво.

— В тот раз я пришёл с Хайионом, чтобы спасти тебя.

— Это был Джадбери, — сказала я, всё больше беспокоясь. — Нам пришлось вернуться в Хуонвилль, чтобы забрать человеческий улей. Нам не нужно ехать аж до Джадбери — нам просто нужно доехать до Хуонвилля.

Тем не менее, нам казалось, что мы движемся в правильном направлении, когда мы проходили через достаточно узкую часть Между, чтобы показать, где мы находимся в человеческом мире, и только когда мы вышли к знакомому мосту примерно через двадцать минут ходьбы, мои подозрения подтвердились.

Из каменного моста у нас под ногами выглядывали белые перила, поросшие мхом и не такие горизонтальные, какими им следовало бы быть.

— Погодь-ка, — сказала я, заметив далеко внизу белых лошадей, которые были не совсем лошадьми, — сплошная вода, острые зубы и дикие, голодные голубые глаза. — Думаешь, это Хуоны?

— Они — река, — сказал Джин Ён, настороженно глядя на него. — Не пытайся их накормить.

— Блин, нет! — поспешно сказала я. — Они выглядят так, будто отрубили бы мне руку, если бы я это сделала.

— Они не любят мясо, только кожу, — добавил он ещё более тревожно.

— Оу, что, они заберут только мою кожу? Мило с их стороны.

Джин Ён тихонько рассмеялся, а затем сказал:

— Ах. Мы зашли слишком далеко. Yogi isseo.

Он вышел за пределы мира Между, и, хотя минуту назад мы только переходили реку, теперь мы были уже на другом берегу и где-то рядом с кольцевой развязкой в Хуонвилле.

Мне удалось не сказать Джин Ёну, что я уже предупреждала его о том, чтобы он не заходил слишком далеко, и я с сомнением оглядела здание перед нами.

— Рада, что ты помнишь, как оно выглядит, — сказала я. В прошлый раз, когда я была здесь, я немного устала от того, что мне приходилось убегать от падающих медведей и вытаскивать предметы из Между; я пошла за Зеро, как хороший Питомец, которым я и была, и на этом всё закончилось.

Однако я помнила, что было внутри, хотя и не совсем таким, каким я его помнила. Если снаружи здание было старым и пользовалось дурной репутацией, то внутри всё было из прочного бетона — теперь оно выглядело старым, чего не было, когда я была там в прошлый раз. Возможно, это из-за тени Между, которая начала сгущаться, как только мы вошли в двери, из-за отсутствия какого-либо человеческого присутствия, которое могло бы тщательно сдерживать её в уголках глаз, но это также могла быть самая настоящая зелень, которая выросла по всему вестибюлю и тянулась за нами по пятам. почти над всем, что было в комнате.

— Блин, все говорят о том, что природа берет своё! — сказала я, надув щеки. — Не прошло и полугода! Как быстро За берет своё?

Джин Ён пожал одним плечом.

— Оно уже было близко, ani? Конечно, оно упадёт быстрее. Думаю, сюда никто не заходит.

— Да, наверное, нет, — согласилась я. верно. Нам нужно подняться наверх, если мы хотим раздобыть консоли.

Он кивнул подбородком в сторону лифта.

— Вот.

— Как думаешь, лифт всё ещё работает? — спросила я. Имейте в виду, это был скорее вопрос о том, будет ли лифт работать так, чтобы мы были довольны. — Здесь есть лестница. Мы воспользуемся ею.

Но когда мы поднялись по лестнице на следующий этаж и открыли дверь, то оказались прямо на крыше, окружённой со всех сторон низкой стеной и кирпичным фасадом, который был чуть выше.

— Значит, лифт, — мрачно сказала я. У меня было дурное предчувствие, и не только потому, что им, по-видимому, не пользовались последние несколько месяцев. — Думаешь, в нём есть что-то неприятное?

— Caneungsongi noppa, — обескураживающе произнёс Джин Ён.

— Лады, тогда ты идёшь первым, — сказала я ему и направилась обратно вниз по лестнице.

Я всего лишь пошутила, но, когда мы вернулись на первый этаж, Джин Ён неторопливо зашагал впереди меня, пока я ещё раз осматривал вестибюль в поисках признаков опасности, затем нажал кнопку лифта и встал передо мной, когда двери почти сразу открылись.

Там было подозрительно пусто.

— Отлично, — мрачно сказала я. — Это значит, что с нами что-то случится, как только двери закроются.

Джин Ён тоже неторопливо вошёл в лифт.

— Думаю, ты не любишь лифты, — сказал он.

— Это слишком круто, я так не считаю. Ты заперт в коробке, которая может убить тебя, если сломается, и эта коробка находится в Между, где тебя может убить что угодно.

Он нажал кнопку закрытия дверей, и они более или менее плавно закрылись. На нас ничего не набросилось, и мы начали подниматься без особого содрогания.

— Видишь?

— Может быть, это ждёт нас наверху, — сказала я ему. — Не радуйся раньше времени.

Джин Ён ухмыльнулся, его глаза потемнели и налились кровью, и сказал по-английски:

— Да. В этом-то и прикол.

— У тебя чертовски странные представления о том, что такое прикол, — кисло заметила я.

Тем не менее, на верхнем этаже, когда двери лифта с шипением открылись снова, нас ничего не ждало, и, даже если всё выглядело не совсем так, как я запомнила, мы действительно добрались до верхнего этажа, а не до крыши здания.

— Здесь тоже становится довольно зелено, — сказала я, осматривая кабинки, пока шла по проходу между ящиками высотой по пояс. Большинство кабинок всё ещё стояли на своих местах, даже если одна или две были повалены по углам, но они были заросшими лианами и в глубоких зелёных тенях, которые наводили на мысль, что стены здания были такими толстыми, какими вы их себе представляли. Те стены, что были внутри самого офиса, были заменены деревьями достаточно давно, и на покрытом ковром участке, по которому я проходила между кабинетами, росла трава.

Со стороны деревьев дул довольно свежий ветерок, который тоже должен был выходить на улицу перед домом, а это означало, что через него, вероятно, могли проникать другие предметы.

Я добавила:

— Не знаю, как я отношусь к тому, что природа восстанавливает всё вокруг в центре Хуонвилля. Не то чтобы там было что-то большее, чем трава и деревья у дороги — будет выглядеть немного странно, если здесь всё зарастёт кустарником.

— Это не природа, — сказал Джин Ён, проходя параллельно мне через кабинку на другой стороне комнаты, держа одну руку в кармане. — Это не человеческая природа. В конце концов, Между ест всё.

— До тех пор, пока оно меня не съест, — сказала я, слегка вздрогнув. — Ой, ты уже заметил консоль? Раньше они стояли здесь на столах — выглядели как компы, но ими не были.

— Здесь есть один, — сказал он, перегибаясь через стенку кабинки и немедленно удаляясь с шипением, близким к шипению, и явно обесцвеченным взглядом на свой пиджак в талии. — Ах, они не хотят, чтобы люди их брали.

— Ага, — сказала я, подходя к чьему-то столу, чтобы пройти в соседнюю кабинку на стороне Джин Ёна в офисе. Во всех кабинках, куда я заглядывала, были очевидные места, где когда-то были консоли, и множество лиан — или иногда всё ещё проводов — там, где они должны были соединяться. — Я так и поняла. О, эй! Здесь тоже есть такая! Похоже, им пришлось совершить пару вылазок, чтобы достать всё необходимое. Или, может быть, они просто устали и сдались. Что нам забрать?

— Вот этот, — решительно сказал Джин Ён, морщась при виде своего обесцвеченного лица. — Этот… слишком чистый.

— Дело рук людей, которые забрали друге консоли, или чего-то в Между?

— Это не Между, — сказал он. — Думаю, это чистое для ликвидации.

— Похоже на то, — сказала я, ухмыляясь, когда он положил ненавистный рюкзак на стол рядом с консолью, которую я нашла. — Что бы это ни было, эта, кажется, в порядке. Я не знаю, какие шнуры нам следует взять с собой. Кажется, это важно?

— Возьми их все, — сказал Джин Ён. — Лепрекон меня побьёт, если хоть одного не будет хватать.

— Потому, что ты его похитил.

Он слегка приподнял нос.

— Это было необходимо. Не стоит держать обиду из-за этого. Хайион похитил меня, и…

Я притворилась, что не заметила, как оборвалась фраза, и засунула шнуры, наполовину из лозы, наполовину из электричества, в передний карман рюкзака.

— Прошлой ночью мне снился Зеро, — сказала я, делая это. — Знаешь, у них там всё в порядке. Зеро играет папу, Моргана — …Ну, не знаю, страшную тетю с водкой? И никто из них не умер.

— Я не беспокоюсь о Хайионе, — холодно сказал Джин Ён. — Что ты делаешь? Я сказал, что не волнуюсь.

— Я забыла, что теперь могу это делать, — объяснила я, обнимая его чуть крепче. — В смысле, теперь, когда мы встречаемся.

— Я приму твои объятия, но я не волнуюсь, я обеспокоен. Хайиону не следовало заходить так далеко.

— Я тоже обеспокоена, — сказала я более серьёзно. Я отпустила Джин Ёна и раскрыла рюкзак, чтобы он мог засунуть в него колонну консоли. Если бы я посмотрела на неё как обычный человек, консоль выглядела бы как компьютерная башня; если смотреть на неё со способностью видеть Между, она выглядела бы… совсем по-другому. — Как думаешь, Пять сможет использовать эту штуку без монитора Между? В комнате нет ни одного.

— Если нет, то мы ничего не потеряли, кроме времени, — сказал Джин Ён, закидывая рюкзак на плечо. — Давай навестим маленькую старушку. Она угостит нас тортом.

Поскольку я примерно так же относилась к возможности отведать торта, я с радостью последовала за ним. Мой телефон зазвонил по пути к выходу, когда мы проходили мимо кабинок по направлению к лифту, которые были скорее изгородью, чем кабинкой. К счастью, это не помешало лифту работать, хотя он и немного поскрипывал.

Я увидела на экране номер Северного и бодро спросила:

— Как дела? У вас есть что-нибудь для нас?

— Возможно, — ответил голос Туату. — Помнишь, я говорил, что узнал, что парень с таким именем, как у тебя, женился в Хобарте, и у него были жена и ребёнок, которые умерли?

— Ага, помню, — мрачно сказала я, хватая Джин Ёна за руку, когда лифт, подпрыгивая, остановился.

— Ну, получается, что, возможно, умерла только его жена, — сказал он. — Возможно, этот парень всё ещё жив, а может, и нет, но под другим именем.

Двери лифта открывались не до конца, но, возможно, это было потому, что к тому времени они были больше похожи на дерево, чем на лифт. Когда мы вышли, я впилась в них взглядом, потому что была уверена, что они делают это только для того, чтобы усложнить задачу. Даже если бы захват этого места не занял много времени у За, оно никак не могло начать распадаться намного быстрее теперь, когда мы с Джин Ёном были там. Теперь в вестибюле было слишком много деревьев, они теснились вдоль стен и небольшими выступами по двое и по трое простирались в центр помещения. Теперь они тоже завивались между нами и выходом, и это вызывало ещё большее беспокойство.

— Что, что-то вроде программы защиты свидетелей? — спросила я Туату, настороженно глядя на них.

— Думаю, это было больше похоже на ночной побег, — сказал детектив. — Во всяком случае, Северный так думает. Записи, полученные от твоих друзей-людей, убедительно свидетельствуют о том, что группа в то время занималась подобными спасательными работами — и что они были активны в то время, когда мальчик исчез. В любом случае, у нас есть для вас адрес. Северный не разрешает мне отправить его тебе по телефону, так что мы зайдём позже.

— Встретимся у Веспер, а не у нас, — сказала я, оборачиваясь в последний раз, чтобы окинуть взглядом вестибюль, из которого мы пришли. Мы были почти у парадных дверей, но вокруг стало тесно от деревьев, и я хотела убедиться, что мы не пропустим ничего, что могло бы подкрасться к нам незаметно. — Сегодня мы стараемся избегать брауни.

— Судя по тому, что сказала Северный, это хорошая идея, — мрачно сказал он. — Хорошо. Вместо этого мы создадим там базу?

— Не, просто спрячем нашего лепрекона, — бодро ответила я. — Увидимся!

Джин Ён, который ждал, когда я положу трубку, сказал:

— Хорошие новости, да?

— Я так думаю, — сказала я. В целом, сейчас я была довольна жизнью. Возможно, я не смогу добраться до Зеро и Морганы или до кого-либо из других эрлингов, и у нас всё ещё будет много работы, но мы добрались до долины Хуон без происшествий, почти закончили нашу работу без происшествий, и у нас было очень хорошее преимущество, когда это произошло. мы подошли к поиску нужного нам имени.

— Johah, — сказал он. — Тогда мы можем немного повеселиться с ними.

— Вот блин, — резко сказала я, поворачиваясь на носках, чтобы посмотреть, к чему он склонил голову.

Я увидела больше деревьев: обычные камедные деревья, которые вы ожидаете увидеть в этом районе, даже если не ожидаете, что они будут внутри. Местами они бугристые, а местами гладкие — и теперь двигаются гораздо быстрее, чем вы ожидаете, даже при сильном ветре. Определённо, больше, чем они должны были двигаться, пока мы были внутри.

Кроме того, их было несколько больше, чем я помнила, когда смотрела в сторону выхода минуту или две назад. Смешанная бугристость и гладкость этих дополнительных стволов отличалась от первоначальных стволов вокруг нас, пока их не стало вдвое больше, а деревья, которые отделились от остальных, стали как-то более человечными и менее древесными, хотя я была почти уверена, что у них всё ещё была кора.

— Что это, блин, за хрень? — спросила я Джин Ёна.

— Я не видел их раньше, — сказал он. — Ни в моей стране, ни в какой-либо другой.

— Фантастика, — мрачно сказала я. — Больше австралийского в стиле запредельных.

— Все путешественники должны оставаться здесь, — сказал один из самых близких к нам существ.

Если бы я действовала в одиночку, я бы уже обнажила мечи; мало того, что эти существа были такими же уродливыми и ненадёжными, как все остальные, от их голосов у меня по спине пробегали мурашки, как от скрипа гвоздей по классной доске. Прибивает гвоздями классную доску, которая может убить вас в любую минуту.

Поскольку я пыталась быть разумной, а они на самом деле не предпринимали никаких шагов в нашу сторону, кроме как говорили, что мы должны остановиться, я ничего не предпринимала.

Я сказала:

— Хорошо. Что ж, мы остановились. В чем дело?

— Вы должны заплатить пошлину за проход.

Мы с Джин Ёном обменялись взглядами.

— Я не плачу за проход, — сказал он решительно. — Моё лицо — мой пропуск.

— Нам не нужно твоё лицо. Оплата — магией или кровью.

— Во-первых, отстой, — сказала я. — Ему не нравится, когда люди не ценят его внешность. Во-вторых, нам никто не говорил, что мы должны платить магией или кровью, чтобы попасть куда-нибудь в этом районе. Никаких вывесок, вообще ничего.

— Вы прошли через нашу территорию, — сказало одно из существ. — Вы должны заплатить цену.

— Да, мы тоже проходили через это раньше, — сказала я ему. — Когда мы поднимались по лестнице, никто из вас даже не пикнул. Только не говори мне, что ты не заметил, как мы проходили.

— Вы можете прийти, но не сможете уйти.

— Это было бы полезно узнать по пути сюда, приятель. Почему ты не сказал нам ранее?

Он посмотрел на меня холодными глазами и сказал:

— Незнание законов не освобождает от ответственности.

Джин Ён слегка фыркнул носом.

— Для нас это не является нарушением закона. Мы не живём по вашим законам.

— Если вы проходите, вы должны заплатить.

— Это действительно вымогательство? — недоверчиво переспросила я.

— Требуется оплата, магией или кровью.

— Это вымогательство. Послушай, приятель, ты не получишь мою магию, и уж точно не получишь мою кровь.

— Значит, вы выбираете смерть.

— Нет, ты решил быть занозой в заднице, а мы собираемся стать занозой в твоей заднице.

— Очччень большой, — вкрадчиво согласился Джин Ён, почти незаметно переставляя ноги, пока его вес не переместился на заднюю ногу.

Готовый оттолкнуться и вцепиться в горло ближайшему противнику при первых признаках нападения.

— Консоль у тебя в надёжном месте в безопасности? — тихо спросила я его. — Не хочу его поломать. Уверена, что мы могли бы воспользоваться только одним, и я не думаю, что мы сможем подняться обратно на лифте.

— Я буду очень осторожен, — сказал он.

— Кровь, — сказало одно из древесных существ и зашаркало вперёд. Остальные, шаркая, двинулись за ним, обманчиво быстро, пока вестибюль вокруг нас не наполнился шелестом веток деревьев, которые кричали: «Кровь, кровь, кровь».

Джин Ён прыгнул, целясь в горло ближайшему, а я отпрянула назад, чтобы достать какое-нибудь оружие. Поблизости ничего не было, но быстрый выпад назад принёс мне пару небольших зонтиков, которые последние несколько месяцев истлевали в подставке для зонтов. Я нажала на спусковую кнопку на каждом из них, снова шагнув вперёд, и пригнулась как раз вовремя, чтобы избежать летящего Джин Ёна, который перелетел через мою голову и едва ли не грациозно остановился на коленях.

Я отступила, переложив зонт, превратившийся в меч, из левой руки в правую и рывком поставила его на ноги.

— Хорошо, что мы прихватили тебе этот рюкзак, — сказала я. Я добавила, ухмыляясь: — Хорошо, что ты умеешь летать.

Чавкая зубами от чего-то слишком клейкого и ароматного, чтобы быть кровью, Джин Ён в крайнем возмущении сказал:

— Это сок.

— Это немного сложно, — сказала я. — Ты не можешь их убить?

— Не таким образом, — сказал он, и в каждом его слове, прошипевшем сквозь покрытые соком зубы, слышалась холодная ярость. — Я разорву их на части.

— Давай, — сказала я, перекидывая второй меч обратно в левую руку.

Нам должно было прийти в голову, что древесные существа могут быть не так восприимчивы к укусам вампиров — да и вообще к любому укусу, — как большинство других существ. Мне должно было прийти в голову, что ничто, кроме топора, тоже не причинит никакого вреда, но только когда я размахнулась и врезалась в эти деревянные тела, я поняла, в какую большую беду мы попали.

Деревья были не просто невосприимчивы к особому способу убийства Джин Ёна, они были устойчивы к любым порезам и ударам, которые я могла нанести им своими мечами. Я рубила и резала, но попадала в дерево, и мои клинки либо отскакивали, либо резали слишком глубоко, и их чуть не вырвало у меня из рук.

С деревьев сочился сок, но я не могла сказать, что они кровоточили — или что они вообще были ранены. И теперь, когда они были раздражены, они двигались быстрее, размашисто, шаркающей походкой, никогда не слишком быстро, чтобы я не успела проскочить между ними, но и недостаточно медленно, чтобы дать мне передохнуть.

Это была игра в «руби и пригибайся», где мои удары не причиняли врагу вреда, а уклонение лишь спасало меня на несколько мгновений и утомляло.

— Продолжай играть в салочки, — пропыхтела я, обращаясь к Джин Ёну, который, похоже, понял то же самое. — Я достану топор или что-нибудь типа того.

Джин Ён метнулся вперёд, а я метнулась назад, и я скользнула вдоль линии деревьев, которая была слишком живой и подвижной, чтобы чувствовать себя комфортно, в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать. Должно же было быть что-то, что я могла бы превратить в топор; было слишком поздно пытаться убедить мои мечи, что они хотят стать топорами.

Прикрываясь Джин Ёном, я зашла слишком далеко, и мне пришлось снова отступить, когда показалось, что деревья приближаются, чтобы убить. Когда я снова пригнулась, то увидела что-то прямое и деревянное между несколькими древесными существами, которые наседали на Джин Ёна. Так или иначе, он оторвал одну из их веток.

Я свирепо ухмыльнулась и бросилась к нему, низко и быстро, пробираясь сквозь шевелящиеся корни древесных существ. Я уже схватилась за него, когда одно из них ударило меня в бок и в соседнего, листья и ветки цеплялись за меня и едва не задевали. Я пригнулась и снова перекатилась, поспешно уходя из зоны досягаемости, и врезалась в один из диванов, стоявших в холле. Одно из существ, уловив момент, набросилось на меня, и на этот раз я была недостаточно быстра.

Ветка, которая была очень похожа на ветку дерева, разорвала мою куртку от груди до кончика левой руки, протащив меня вперёд и чуть ли не обратно к древесным существам.

Я высвободилась и отскочила назад, рукав куртки хлопал по моей огрубевшей от коры коже, и остановилась, чтобы оценить, какие конечности всё ещё на месте. Все они были на месте, но вся левая сторона моей некогда безупречной замшевой куртки от плеча до манжеты превратилась в лохмотья, а воротник и шов на манжете держались на нескольких ниточках.

Я не ожидала такого всплеска чистой ярости, который пронзил меня насквозь.

— Вы, прославленная и заросшая куча садовых колышков! — гневно сказала я. — Это была моя лучшая куртка!

— Nae mariya, — сказал Джин Ён, тяжело дыша.

«Кровь, кровь, кровь», — гудели деревья, придвигаясь всё ближе.

— Отлично, — сказала я, ощущая жар в комнате и регулируя его с помощью Между, чтобы по каждой из моих лопаток пробежали тлеющие, шепчущие струйки огня, которые, в свою очередь, добрались и до манжет. Куртка уже поджарилась — стоит посмотреть, что я могу сделать с огнём. — Давайте посмотрим, как вы справитесь с лесным пожаром.

Я замахнулась сверху скрещенными клинками, широко, быстро и яростно, и на этот раз, когда острия моих мечей ударили по ближайшему существу, я почувствовала, как они вонзились, как и должны были. Я ожидала какой-то реакции, но не ожидала того оглушительного воя, который начался и отбросил деревья назад, и каждое из них охватил огонь, столь же ненасытный, сколь и яркий.

— Вот блин! — сказала я, переводя дыхание и отступая назад, чтобы дать им возможность отступить. Вестибюль вокруг нас мгновенно стал тихим и безлесным, но я всё ещё слышала этот беззвучный вой где-то вдалеке.

Бросив вокруг прищуренный взгляд, Джин Ён сказал:

— Думаю, они не вернутся, — и сердито вытер рот тыльной стороной манжеты, размазывая сок.

— Я не собираюсь ждать, чтобы убедиться, — поспешно сказала я.

Я сняла испорченную куртку, оставив её истлевать в земле вместе со всем остальным, что в конечном итоге займет её место, и направилась к двери.

Джин Ён, всё ещё скрипя зубами и морщась от вкуса сока, последовал за мной, ворча себе под нос. «Я хочу пить кровь».

— Ты не укусишь меня с этой дрянью на зубах, — сказала я ему. — Ты можешь взять пакет с кровью, когда мы вернёмся домой.

Я тоже была довольно раздражена. Если бы это была одна из моих толстовок, я бы не расстраивалась, что она испорчена. Большинство из них уже были испорчены, если уж на то пошло. Но это была замшевая куртка, которую купил мне Джин Ён, и она была красивой и прочной, и в ней я выглядела очень круто, а теперь она лежала в лохмотьях на полу у дверей запредельных, ведущих в мир За.

— Я куплю тебе другую, — сказал Джин Ён. — Ты не должна расстраиваться.

— Я не расстроена, — сердито сказала я. — Я разочарована.

— Да, ты не расстраивайся, и я куплю тебе новую куртку, — сказал он. — А сейчас мы пойдём и поедим торт с маленькой старушкой. Позже будет кровь и ещё одежда.

Глава 5

Консоль всё ещё была цела, когда мы добрались до улицы Веспер, что было весьма впечатляюще. К тому же за нами не гнались брауни, что было самой хорошей новостью, которая, вероятно, ждала нас целый день. Хотелось надеяться, что они вернулись к нам домой, откуда мы могли бы снова обвести их вокруг носа, если бы нам это понадобилось.

Тем временем, нам оставалось только проверить, не было ли каких-либо необычных признаков активности на первом этаже здания, по которым мы поднимались, или каких-либо запредельных, слоняющихся по лестничным клеткам. Не знаю, возможно, моё раздражение немного улеглось бы, если бы я могла с чем-то сражаться. У меня не было такой возможности; мы благополучно добрались до комнаты Веспер, и она, сияя, открыла нам дверь, что в любом случае в значительной степени уменьшило раздражение.

— Вам лучше зайти и поесть торта, — сказала она мне и ущипнула Джин Ёна за щеку. — Ваш друг уже здесь.

И действительно, когда мы вошли внутрь, на одном из диванов сидела невысокая коренастая фигура. Его звали Пять — Пять Четыре Один, если вам нужно его полное имя, но я всегда зову его просто Пять. Лепрекон, кривоногий и до смешного любящий печенье, он мог проследить денежный след в любой системе учёта, будь то человеческая или запредельная. И, похоже, он тоже не держал зла за то, что его похитили и выставили перед окном около недели назад.

— Ну, что я тебе говорил? — обратился он к Джин Ёну, который всё ещё стоял у меня за спиной. — Ничто не сможет удержать её там, где она не хочет быть. Не было никакой необходимости тащить меня из дома в дом волоком, чтобы вытащить её откуда бы то ни было!

— Доброго денёчка, Пять! — сказала, направляясь к другому дивану. — А у меня есть для тебя консоль — ну, у Джин Ёна она тоже есть, она в его рюкзаке.

Пять несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем фыркнул:

— В рюкзаке? Позеленей моё золото, в рюкзаке!

— Решила, так будет безопаснее, если нам придётся сражаться, — сказала я ему. Затем, заставив Пять сесть и от возмущения поперхнуться чаем, я спросила Веспер: — Он доставил много хлопот?

— Он очаровательный молодой человек, — безмятежно произнесла Веспер.

Пять стал на пять оттенков краснее и, казалось, расширился в груди. Заметив мою ухмылку, он рявкнул:

— Если ты повредила мою консоль, позволив этому вампиру носить его, позеленей твоё золото…!

— Благодаря тому, что он нёс её, она не разбилась вдребезги, — сказала я, всё ещё ухмыляясь. — Ты бы видел, как он играл в салочки с деревьями! Как нога?

Лепрекон положил свою деревянную ногу за другую.

— Она счастлива там, где есть, так что я буду благодарен, если ты не будешь на неё смотреть!

— Не парься, с недавних пор у меня есть оружие получше, — сказала я ему. — Такое, которое не брезгует превращаться в полезные вещи.

— Она уже полезна там, где есть! — рявкнул он.

Я увидела, как его глаза округлились от волнения, и поняла, что Джин Ён, должно быть, вытащил консоль.

— Наконец-то, — пробормотал он, почти лихорадочно сползая со стула. — Мадам, если позволите…?

— О да, журнальный столик свободен, — согласилась Веспер. — Я им вообще не пользуюсь, но он действительно уменьшает тени, которые время от времени проникают в окна. Очень полезный.

Мы с Джин Ёном обменялись взглядами во второй раз за этот день.

— У вас проблемы с тенями? — спросил он её. — Я всё исправлю.

— Я бы не назвала это проблемой как таковой, — сказала Веспер. — Но в дождливые дни это довольно неудобно. Иногда от моего стула до кухни довольно далеко, и они любят свернуться клубочками в шерсти.

— Мы поглядим снаружи, — сказала я. — В последнее время стало хуже?

Веспер с теплотой посмотрела на меня.

— После вашего визита, моя дорогая, стало намного лучше. На самом деле, тени появились только несколько дней назад. Я думаю, после того, как дом умер.

Значит, дом Ральфа был полностью мёртв, не? Мне стало немного не по себе: я была почти уверена, что там всё ещё заперты несколько человек. Если повезёт, их вышвырнут в не слишком опасную часть За или в Между — или, что ещё лучше, снова в мир людей.

Пять, настраивая консоль короткими, отработанными движениями, которые превратили в насмешку то количество времени, которое потребовалось нам с Джин Ёном, чтобы разъединить всё это, раздражённо сказал:

— Позеленей твоё золото! Всего лишь несколько теней? Сегодня вечером я позабочусь о них для вас, так и сделаю. Это меньшее, что я могу сделать за хорошую постель и хорошую еду.

— И за торт, — заметила я. Рядом с его чашкой кофе лежал довольно большой кусок, и я была уверена, что он был совсем не похож на то, что он ел в первый раз. — Дэниел уже ушёл?

— Привёл меня и ушёл час назад, — сказал Пять, не отрывая взгляда от консоли. — Знаешь, мне понадобится монитор.

— Поняла, — сказала я. — Надо будет принести тебе что-нибудь завтра.

— Ты можешь воспользоваться телевизором, дорогой, — сказала ему Веспер. — Я всё равно использую его только из-за шума.

Я не спрашивала её, зачем ей понадобился шум: учитывая, что я разговаривала с Веспер, ответ мог быть любым: это был инструмент, позволяющий не обращать слишком много внимания на странные вещи в её жизни, которые стали следствием того, что она жила слишком близко к тому, что, по сути, представляло собой дом с привидениями, для которого это простое средство от одиночества.

Пять принялся за работу с обратной стороны консоли, оставляя за собой несколько шнуров-которые-были-почти-лианами, свисающие с рюкзака, пока я наблюдала, а Джин Ён ел свой торт так же, как и Пять. Веспер принесла ещё торта, а затем вернулась к вязанию, над которым, вероятно, работала до нашего прихода, совершенно невозмутимая.

— Немного похоже на то, что Эбигейл и её компания делали у себя, — сказала я через некоторое время. — Компьютерные шнуры, превращающиеся в лианы.

— Вот что происходит, когда работаешь с консолями, — коротко сказал Пять. — Сеть запредельных не похожа на твою человеческую сеть.

— Итак, это, по сути, компьютерные системы и естественный инет, — сказала я. Что люди делали с системой запредельных? Эбигейл была настроена очень враждебно по отношению к фейри. — Маразул сказал, что таких в округе не так уж много.

— Нет, — ответил Пять, исчезая за телевизором. — Не такая, как у него, и не такая, как у этого. Лепреконы — единственные, кто освоил какой-либо локализованный ввод и извлечение данных, но способ их подключения и запуска отличается от того, как работают ваши человеческие компьютеры и Интернет. То, что мы имеем, больше похоже на частную сеть, и у неё есть свои пределы — ваш человеческий Интернет имеет гораздо более широкий охват, а функции поиска отличаются.

— Ага, Маразул говорил, что ты лучше справишься с файлами, которые нам нужно просмотреть, потому что ты знаешь, как искать по-другому.

Пять, явно стараясь не выглядеть слишком довольным, снова скрылся за телевизором.

— Очень любезно с его стороны так сказать, — произнёс его голос. — Когда я думаю о том, что он делает с магией и человеческими системами — Позеленей моё золото! Очень хороший комплимент.

— Подумала, что вы двое поладите, — сказала я, ухмыляясь. — Следующее, что ты узнаешь, — что будешь отправлять людей туда и обратно с помощью служебных записок.

— Если я отправлю что-нибудь с помощью служебных записок, к нам придут несколько сотрудников из отдела налоговых расследований, — сказал Пять, забираясь обратно на диван.

— Что ты просишь о небольшой защите? — спросила я его. — Ты считаешь, что у тебя могут возникнуть проблемы при использовании этой установки?

— Собаки вернутся, — сказал Джин Ён, прежде чем Пять успел ответить. — Мы не оставим это место без защиты.

— Ну, — нерешительно произнёс Пять. — Я не откажусь, но только потому, что не хочу навлекать неприятности на хозяйку.

— Ты был не прочь навлечь на меня неприятности, — сказала я, ухмыляясь. — Ладно, ладно, не надо отщипывать мой торт! Беру свои слова обратно. Вот, отщипни вместо моего торт Джин Ёна, это всё равно его второй кусок.

***

Я провела ту ночь с Джин Ёном, мы оба растянулись на полу в гостиной наверху, и никто из нас не спал. В доме стало намного тише без Дэниела и остальных, и мне не очень-то нравилось оставлять Атиласа одного наверху, даже если это ничем не отличалось от того, чтобы оставлять его одного в доме с одним из оборотней в качестве охраны.

Джин Ён, казалось, не возражал против тишины и не был расположен к разговорам. Не знаю, о чём он думал, но была почти уверена, что какое-то время он бормотал себе под нос что-то математическое, а что касается меня — я пока не решалась поделиться своими мыслями. Они всё ещё были слишком несформировавшимися и опасными, и мне нужно было подольше обдумать их, прежде чем я почувствую себя в безопасности, произнеся их вслух.

Так что, пока Джин Ён бормотал что-то по математике и время от времени рассеянно целовал линию волос у меня над левым ухом, я обдумывала свои мысли и пыталась придать им более разумную, полезную форму. Проблема была в том, что, хотя я и могла найти способ придать им полезную форму, я не была уверена, что форма когда-нибудь будет приемлемой. Я также не была уверена, что смогу жить с такой формой.

Задолго до того, как появились эти приемлемые формы, я начала видеть что-то другое. Не думаю, что это был именно сон; я не бодрствовала, но и не думаю, что спала. Возможно, это было видение из моего ночного кошмара, вот только в нём не было ни Атиласа, ни дома — вообще ничего, по сути.

Но я услышала чьё-то дыхание и, возможно, тихий плач, прежде чем темнота рассеялась и очертания начали обретать какой-то смысл. Я увидела, как на чьём-то лице блеснули слёзы, и узнала Сару как раз в тот момент, когда она вытирала лицо тыльной стороной ладони. После этого удара остался более тёмный след — кровь, я была почти уверена.

Ральф приглушённо произнёс: «Я могу сам о себе позаботиться», и я напрягла зрение, чтобы разглядеть его резкое, неприятное лицо, потому что, судя по голосу, он тоже был готов расплакаться.

— Я же говорила, — сказала Сара. — Теперь ты мой брат, и я не позволю водяным жукам-переросткам съесть тебя. Это всего лишь царапина, идиот.

— Перевяжи, — коротко произнёс голос Зеро, и я, наконец, поняла значение огромной массы тени, которая теперь начала светиться белым светом, когда я поняла.

Было приятно видеть его лицо, даже если я не совсем понимала, что происходит на самом деле. На воротнике у него было немного крови и грязи, но, несмотря на это, он выглядел так, словно был в хорошей форме, и я почувствовала, как сердце у меня немного сжалось. Я не ожидала увидеть его мёртвым, когда собиралась увидеть в следующий раз, но ожидала, что будет бой на арене, и было приятно видеть его относительно целым.

Он сказал:

— Перевязывай быстро: мы уйдём через пять минут, независимо от того, вымоетесь вы или нет, и, если останется кровавый след, не будет иметь значения, как далеко мы убежим.

— Поняла, — сказала Моргана. Она стояла спиной ко мне; сплошная движущаяся тень и глубокая темнота, которые двигались слишком сильно, чтобы быть просто волосами. — Я видела, как это делается, по телевизору. Просто скажи мне, если слишком туго, потому что они сказали, что это тоже может вызвать проблемы. Не хочу, чтобы у тебя отвалилась рука — извини, забудь об этом. Всё в порядке. Выглядит отлично. Определённо не отвалится.

— Сколько времени им потребуется, чтобы найти нас? — спросила Сара, не сводя глаз с Зеро и решительно протягивая руку Моргане.

— Если они найдут след, то через несколько минут. Если нет, у нас есть хороший шанс оставаться в укрытии столько, сколько потребуется королю, чтобы придумать новый способ заставить нас выйти из укрытия. Зомби, хочешь перейти вперёд? Я ожидаю новых неприятностей с тыла.

— Нет, — ответила Моргана, глядя на него через плечо. Я мельком заметила глубокие тени, которые залегли на нижней половине её лица, а в глазах горела ещё более глубокая тьма. — Я голодна: тыл мой.

— Думаю, ты имеешь в виду, что мозг принадлежит тебе, — пробормотала Сара. — Хорошо, вот и всё. Я готова идти. Давайте выдвигаться.

Мне не следовало улыбаться, когда я проснулась. Я не должна была быть в порядке, услышав, что они спасаются бегством. Но кажется всё, что я могла запомнить, это то, что я слышала все голоса и видела все лица, которые были в моём доме ещё несколько дней назад.

Все они были живы, даже если им не хватало нескольких частей. И Зеро всё ещё был рядом, чтобы сохранить их живыми.

Я просто должна была убедиться, что вытащила их оттуда, пока они ещё были в таком состоянии.

***

Не думаю, что именно нездоровое любопытство заставило меня проскользнуть в комнату Атиласа на следующее утро. Я могла бы просто спуститься вниз, чтобы приготовить кофе и завтрак для себя и Джин Ёна — теперь, когда все ликантропы находились у Веспер и, по-видимому, объедали её, а не меня, — задача упростилась, но я всё ещё слишком многого не понимала. Мне всё ещё слишком много нужно было узнать.

Ничто из того, что я хотела знать, не помогло бы мне в моих поисках имени короля, но я не могла не захотеть узнать больше о причинах предательства Атиласа. Это была часть тех мыслей, которые были полезны, но неразумны, и я хотела точно знать, насколько они могут быть полезны.

Джин Ён поймал меня у двери, но сказал только:

— Ты собираешься ещё раз поговорить со стариком.

— Ага.

— Я не буду готовить кофе.

— Ну и дела, нет! — поспешно сказала я. Джин Ён, может, и варит кофе лучше, чем ликантропы, но всё равно его нельзя назвать хорошим. — Я ненадолго. У меня есть идея, что мы можем сделать, пока ждём ответа от Маразула и Пять.

— Тогда мы купим кофе, — сказал он. — А я пойду и выпью крови.

Пока Джин Ён ходил за пакетом с кровью, я вскипятила маленький чайник, который кто-то принесла наверх, чтобы поставить рядом с лампой у стены, и заварила чай из одного из пакетиков, которые лежали в пластиковом контейнере перед ним.

Теперь ни грамма изысканного чая для Атиласа, но это был чай. Было также печенье; как и чай, оно не было таким вкусным, как то, к которому привык Атилас, но оно могло продержать его до обеда.

Я с собой взяла чай и печенье, когда вошла в комнату. Это было глупо, но я предпочла, чтобы у меня была физическая причина находиться в его комнате. Не знаю почему: не похоже, что Атиласа это могло одурачить. Может быть, потому что это давало мне иллюзию возможности уйти, как только работа, которую я якобы выполняла, будет выполнена. Мне оставалось только подождать, пока Атилас закончит завтракать, и тогда я могла уйти.

Это дало мне повод снова уйти, если понадобится. Это дало мне возможность отсчитывать время, если ситуация станет слишком ужасной, чтобы оставаться там надолго.

На этот раз Атилас очнулся почти сразу же, как только я вошла в комнату, и мне не нужно было проникать в его воспоминания.

— Ах, — сказал он, открывая глаза. — Вижу, что снова наступило утро. Как приятно.

— У меня есть для тебя завтрак, — отрывисто сказала я.

— Так, вижу. За время моего отсутствия вкусы всей семьи, похоже, пришли в упадок — это то, чему ты подвергаешь своих гостей?

— Туату всё равно, какой чай он пьёт, — сказала я. — И у нас нет под рукой чая «фейри-который-предал-нас», так что придётся обойтись этим.

— Вижу, эти утром ты настроена воинственно.

— Нет. Просто не могу заставить себя быть вежливой. Ты собираешься есть и пить или нет? Могу убрать, если ты не хочешь.

— Не стоит торопиться, — мягко сказал Атилас. — Раз уж я очнулся, то могу и перекусить. Не будешь ли ты так любезна положить печенье на подлокотник стула?

— Хорошо, но, если ты бросишь их в меня, будут неприятности.

— Я бы и не мечтал об этом. Кстати, я удивлён, что тебя не сопровождает твой ручной вампир.

— Я здесь, — раздался холодный голос от двери.

— Как это бестактно с моей стороны, — самодовольно сказал Атилас. — Очевидно, я должен взять за привычку проверять дверь, прежде чем сказать что-то дурное.

— С того места, где ты сидишь, ты можешь видеть дверной проём, — сказала я. Из зеркала на письменном столе была хорошо видна дверь, и Атилас, должно быть, смотрел прямо на неё, поскольку я находилась как раз напротив зеркала и не загораживала обзор.

— Можно предположить, что ты пришла ко мне не для того, чтобы обижаться, — сказал Атилас. — Можно поинтересоваться, зачем именно ты пришла ко мне? Ах, ты здесь для того, чтобы выжать из меня ещё больше воспоминаний?

— На этот раз я просто задаю вопросы, — сказала я.

— Как необычно, — сказал Атилас, прихлёбывая чай с едва заметной гримасой.

— Не жалуйся на чай, — сказала я ему. — Предатели и убийцы друзей получают только стандартный пакетированный чай.

— Логичный стандарт, на котором стоит настаивать. Что ты хочешь знать, Пэт? Возможно, я отвечу тебе.

— Почему ты просто не убил меня, когда избавился от моих чемпионов? — спросила я. — Тогда ты мог бы сделать это легко и непринуждённо — тебе даже не пришлось бы играть в игры с моими родителями. Я находилась там в их власти, а потом — в твоей власти.

— В этом нет ничего весёлого — сказал Атилас. Он снова стал прежним, серым, каким был незадолго до того, как попытался убить меня и ушёл. — Когда человек довольствуется одним лишь убийством, жизнь теряет свою остроту.

У меня было такое чувство, что он просто пытается меня подловить — или, может быть, он пытался выжать из меня хоть какие-то эмоции, — поэтому я только сказала:

— Не похоже, чтобы ты тоже сильно наслаждался жизнью в те дни.

— О да, но, в конце концов, удовлетворение человека зависит от качества и долговечности его работы! Не обязательно работать сейчас, чтобы оценить работу своего прошлого.

— Так вот как ты смотришь на свою прежнюю жизнь? — спросила я и с удивлением обнаружила, что первой эмоцией, которая преодолела абсолютную, бесплодную безнадёжность моей души, была жалость. — Сидя здесь, ты доволен тем, как всё обернулось?

— Не хотелось бы показаться таким тщеславным, — сказал он, но его глаза не встретились с моими. — Тем не менее, я, в целом, доволен ходом своей работы.

— Приятно слышать, — сказала я, отодвигая ящики комода. — Давай, Джин Ён, нам нужно кое-куда попасть.

— Это было относительно безболезненно, — крикнул Атилас мне вслед. — Возможно, ты смягчаешься?

— Не-а, — сказала я, останавливаясь в дверях и слегка поворачиваясь, чтобы посмотреть на него через плечо. — Просто хотела убедиться, что поступаю по-своему, а не по-твоему или по решению короля.

***

К счастью для моего душевного спокойствия, Кайл — или, может быть, это был Кевин — появился как раз перед тем, как мы с Джин Ёном собрались уходить. Не то чтобы я не приложила все усилия, чтобы заставить Атиласа снова погрузиться в свои мысли, но мне всё равно не хотелось оставлять его одного.

— Я здесь в качестве няньки этого жуткого старого любителя чая, — сказал Кайл. — Но я не собираюсь его кормить.

— Всё в порядке, мы вернёмся до обеда, — сказала я, надеясь, что это правда.

Мы мало что могли сделать, пока не узнали имя короля — если вообще когда-нибудь узнаем, что у него за имя, — и всё, что мне нужно было сделать с Джин Ёном, — разобраться с некоторыми неясностями, которые до сих пор ускользали от нас. Мы были немного заняты, пытаясь не сдохнуть, чтобы выполнить некоторые из наших предыдущих планов.

— Сегодня школьников нет, — заметила я Джин Ёну, когда мы покидали передний двор.

Школьников не было, но вокруг дома напротив и на другой стороне улицы слонялась компания, похожая на хулиганов, — они стояли, прислонившись к забору, или сидели на металлическом столбе, одетые во фланелевую одежду, кроссовки и с прищуренными глазами.

Он мрачно усмехнулся.

— Думаю, они были недовольны вчерашним.

— Думаешь, они знают, что мы специально их запутали?

— Arra.

— Ага, я так и думала.

Если я не сильно ошибалась, брауни не предпринимали абсолютно никаких попыток слиться с окружающей обстановкой. Дело было не столько в том, что они перестали притворяться школьниками, и даже не в том, что группа парней лет двадцати с небольшим, идущих по улице вместе, выглядела откровенно угрожающе: самым очевидным признаком того, что они хотели, чтобы мы знали, что за нами наблюдают, было то, как они… ну, наблюдали.

Они наблюдали за нами так, словно собирались ограбить нас за первой же попавшейся машиной или на первой же попавшейся улице. Возможно, так оно и было.

машиной или на первой же попавшейся улице. Возможно, так оно и было.

— Думаю, они хотят подраться, — сказала я. — Либо так, либо они просто хотят, чтобы мы попотели. Мы сто пудов не оторвёмся от них, снова нырнув в бар.

— Неуклюжие, — пренебрежительно пробормотал Джин Ён. — Мы пойдём выпьем кофе и заставим их подождать.

— Меня это устраивает, — сказала я. — Хочешь блинчиков?

— Да. Я заплачу.

— В смысле заплатишь или запудришь мозги, не заплатив?

— Nega arraseo halkae, — сказал он, продолжая прогуливаться, задрав нос и держа в кармане руку, которая не сжимала мою.

— Ты же знаешь, нам больше не нужно притворяться, что мы встречаемся, — отметила я, так как знала, что бесполезно пытаться серьёзно говорить о вампирстве людей, когда он в плохом настроении. — Тебе больше не нужно держать меня за руку.

— Я хочу держать тебя за руку.

— Хорошо, просто сказала.

— Я всегда буду хотеть держать тебя за руку.

Я взглянула на него и обнаружила, что он надулся.

— Чегось? Что я такого сделала?

— Ты должна была сказать, что тоже хочешь подержать меня за руку.

— Ой. Ну, это не значит, что я не хочу! — запротестовала я. — Я просто не привыкла держать людей за руки.

Джин Ён недоверчиво фыркнул, но сказал:

— Этого достаточно. На данный момент.

Мы не спеша прогулялись до центра Хобарта, а брауни громкой компанией следовали за нами, заставляя людей переходить улицу, чтобы не столкнуться с ними, и оказались в маленьком магазинчике, где обещали кофе и блинчики. Брауни снова устроились через дорогу, на этот раз за столиками в пабе на улице, где они очень хорошо вписались. Владелец бара с беспокойством посмотрел на них, и я его не винила: они выглядели именно как те придурки, которые начнут швырять всё на улицу, если выпьют ещё немного.

— От лепрекона и тритона нет новостей? — спросил Джин Ён, когда нам принесли кофе и блинчики.

— Нет, — ответила я. — Мы встретимся с ними обоими после обеда, если до тех пор ничего не узнаем.

— Тогда что мы будем делать сегодня? Мы будем раздражать брауни?

— Кажется, кое-в-чём мы можем наверстать упущенное, — сказала я, улыбаясь внезапному блеску в его глазах. — То, что мы не смогли сделать, потому что его королевская заноза в заднице решила втянуть нас всех в испытания эрлингов.

— Тот почтовый ящик?

— Он самый, — одобрительно сказала я. — Тот парнишка, которого мы допросили, сказал, что проверяет почтовый ящик раз в неделю, так что, даже если мы не поймаем того, кто опустошает почтовый ящик, в который он доставляет письма, мы сможем получить представление о том, когда он вернётся в следующий раз. Мы также можем одним глазком взглянуть на то, что там находится.

Джин Ён задумчиво посмотрел на меня.

— Ты всё ещё думаешь, что это кто-то из Вышестоящих?

— Не совсем, — медленно произнесла я.

Я не была уверена в своей догадке, но в последнее время мне казалось, что во всём чувствуется дотошная и скрытная рука Атиласа. Я порылась в кармане, прежде чем мои пальцы нащупали спрятанный там ключ неправильной формы; я положила его на стол между нами.

— Может, Вышестоящие. А может и нет. Но есть ещё пара вещей, которые пока не сходятся: Атилас оставил ключ, свой значок сети и кольцо.

— Кольцо? — брови Джин Ёна поползли вверх. — Здесь всего лишь ключ.

— Блин, — тихо сказала я. Я совсем забыла о кольце, хотя машинально упомянула о нём. Оно закатилось под кровать в комнате Мамы и Папы, когда я недавно забрала значок. Я не остановилась, чтобы поискать его, потому что за мной наблюдал любопытный ликантроп, и это казалось каким-то секретом.

И теперь, когда я подумала об этом, это пробудило во мне воспоминание, которое никак не всплывало.

Позже мне придётся попытаться извлечь и кольцо, и воспоминания.

— Потом покажу, — сказала я. — Забыла взять его с собой.

Джин Ён повертел ключ в пальцах.

— Он принадлежит старику? Думаю, это человеческая вещь.

— Ага, — сказала я. — Дело даже не в деньгах, а в том, хочет ли он, чтобы я их нашла, или просто не хочет, чтобы они достались отцу Зеро. В любом случае, это может быть связано с тем, чем мы сегодня занимаемся, а может и нет. Я подумала, что это может пригодиться, поэтому всё равно прихватила их с собой.

— Что-нибудь да случится, — сказал он. — Если не сегодня, то настанет момент, когда это будет уместно. А пока мы ничего не можем сделать.

— Я так и думала, — мрачно сказала я. — Ладно, полагаю, мы можем пойти поискать почтовый ящик.

Джин Ён небрежно откинулся назад и слегка наклонил голову в сторону группы брауни.

— А что насчёт этих?

— Пусть идут за нами, — медленно произнесла я. — Нам просто нужно быть осторожными в поисках интересных вещей, когда вокруг нет людей.

— Будет ли опасно, если они узнают, что мы нашли?

— Полагаю, Атилас в любом случае в конце пути, а это значит, что ничто из того, что мы узнаем здесь, не обрадует короля, если он тоже узнает, или вообще не поможет ему, если он узнает. И если мы столкнёмся с королём на арене…

Джин Ён положил руки на стол и облокотился на них, придвигая к себе блинчики.

— Ты всё ещё беспокоишься о старике.

— Я этого не говорила, — неловко произнесла я. — Просто имела в виду, что…

— …даже если мы что-то и найдём, это не причинит ему вреда, — сказал Джин Ён, кивая. — Arraseo.

Я прищурилась, глядя на него, хотя не сказать, чтобы он был неправ.

— Невежливо вот так говорить людям правду, — сказала я.

— Да, — сказал он. — Ты делаешь это постоянно.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Да, ты со многим миришься. Не понимаю, почему ты хочешь встречаться со мной.

— А, — сказал он. — Вот в чём дело. Я хочу встречаться с тобой, чтобы уговорить тебя выйти за меня замуж.

Я некоторое время пристально смотрела на него, прежде чем сказать:

— Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.

Он ухмыльнулся.

— Я люблю тебя, даже когда ты невежлива.

— Ага, и это то, чего я не понимаю, — сказала я. — Это, конечно, здорово — ходить вокруг да около, отвечая на мои вопросы, но…

— Я люблю тебя за то, что ты не кусаешь своих друзей, когда тебе больно; ты встаёшь и сражаешься, а потом снова сражаешься, — сказал он. И затем, пока я всё ещё смотрела на него, он наклонился чуть ближе и поцеловал меня в кончик носа. — И я люблю тебя, потому что ты тёплая.

— Все люди тёплые, — сказала я.

Джин Ён опёрся подбородком на руки, но не сводил с меня глаз.

— Они не такие тёплые, как ты.

— Почти уверена, что все люди одинаково тёплые, плюс-минус несколько градусов, — возразила я.

— Я не это имел в виду.

Наверное, было время и место для того, чтобы смутиться из-за своего парня-вампира, но под пристальными взглядами дюжины брауни это было совсем не к месту.

Я откашлялась и сказала:

— Жуй свои блинчики.

Глава 6

Мы неспеша позавтракали, а затем прихватили брауни с собой на прогулку по окрестностям Северного Хобарта, на этот раз направляясь скорее к старой пивоварне и горе Веллингтон, чем домой. К счастью для меня, я записала адрес, который нам нужно было посетить, — место, о котором мы узнали от некогда создававшего выкройки одежды студента по имени Джонни незадолго до того, как всё пошло прахом. Дом, по-видимому, сгорел дотла, но кто-то, кто отправлял письма в почтовый ящик, не только оплачивал счета за электричество в моём и Морганы домах, но и заботился о нескольких других — у всех нас либо умерли, либо серьёзно изменились родители, — не говоря уже о том, чтобы поддерживать воду подключённой.

Они делали это таким окольным путём, что было очень трудно понять, что это делает один и тот же человек, не говоря уже о том, чтобы кто-то мог их найти. Но с помощью Пять и Туату мы с Джин Ёном нашли этого человека, по крайней мере, на бумаге.

Теперь пришло время, по возможности, найти человека, который прятался за бумагой. Ну или хотя бы мы могли найти почтовый ящик. Что бы мы там ни нашли, я была уверена, что это приведёт нас к Атиласу, хотя и не была уверена, насколько быстро. Именно он поручил Туату собрать всю информацию, которая дала мне знать о том, что кто-то оплачивал электричество не только в моём доме, но и в домах Морганы и Ральфа. Я была менее чем когда-либо уверена, что это была та самая неопровержимая улика, на которую я надеялась, — более чем уверена, что именно это хотел Атилас с самого начала, чтобы я нашла, — но я знала, что хочу знать наверняка, учитывая то, что я увидела в воспоминаниях Атиласа.

И когда мы приблизились к дому, на обветшалом почтовом ящике которого был указан нужный номер, моё внимание привлекла ещё одна вещь.

— Здесь есть соседи, — удивлённо отметила я.

— Что в этом удивительного?

— С каких это пор люди, которые хотят скрыть свои делишки, перестали заботятся о возможных свидетелях? — заметила я, направляясь через лужайку к почтовому ящику, как будто там было моё место.

— В обыденной жизни есть уважение, — сказал Джин Ён и последовал за мной во двор.

— Хочешь сказать, что менее подозрительно постоянно выходить из сгоревшего дома, когда другие люди приходят и уходят, или что?

— Maja. Это разумно.

— Ага, но есть тонкая грань между тем, чтобы быть менее подозрительным, и тем, чтобы подставить себя под опасное наблюдение, — пожаловалась я. Я окинула это место одним взглядом и ещё раз оглядела улицу, чтобы посмотреть, далеко ли ушли наши последователи. Всё это пространство представляло собой лишь сгоревшие обломки блоков и щебня, хотя, если бы я уделила минутку и рассмотрела его форму в Между, мне показалось бы, что там было что-то ещё. — Это странно, вот и всё.

— Это грязное место, — недовольно сказал Джин Ён. — Мы посмотрим, а потом уйдём.

— Кажется, он не такой уж сгоревший и грязный, каким выглядит, — сказала я. Если посмотреть на него в Между, то там был почти целый дом; вероятно, копия того, каким он был, когда ещё стоял.

Или, может быть, весь дом был на месте, просто с улицы он выглядел сожжённым?

— Интересно, как он выглядит из соседнего дома? — пробормотала я, протягивая руку, чтобы дотронуться до щеколды на воротах. — Блин, а вот и брауни. Что теперь?

— Мы проверяем почту, — сказал Джин Ён, как будто указывая на очевидное.

— Не могу, — сказала я, указывая на замок, который удерживал верхнюю часть почтового ящика на одном уровне с нижней половиной. — Кажется, тот, кто сюда приходит, не хочет, чтобы люди получали его почту.

— Может быть, — сказал Джин Ён, прищурившись, глядя на замок, — ты сможешь использовать Между.

— Никак нет, — сказала я после краткой, но безуспешной попытки справиться с нитями, которые проходили через сам замок, и, потерпев неудачу, попытки просунуть руку прямо сквозь содержимое почтового ящика, притворяясь, что это что-то вроде Между. — Кто бы ни стоял за этим, он использовал магию, а не Между. Мы могли бы попытаться найти кусачки, но…

Джин Ён удивлённо подняла бровь, глядя на меня.

— Что? Ты злишься. Почему ты вдруг разозлилась?

— Вот блин, — прорычала я, доставая из кармана ключ, который я взяла из комнаты Атиласа. — Если это сработает, я собираюсь… на самом деле, я не знаю, что я собираюсь сделать, но, вероятно, я пну кого-нибудь в голень.

Он инстинктивно отступил назад, что заставило меня ухмыльнуться.

— Только не тебя, — сказала я ему. — Не могу испортить твои брюки. Я пну Атиласа, когда мы вернёмся домой.

Я вставила ключ в замок, и он скользнул в замочную скважину, тихо, мягко и в самый раз. Когда я повернула его, он повернулся как по маслу. Джин Ён радостно хихикнул и поднял крышку, когда я сняла замок, открыв три или четыре конверта.

— Вот блин, — снова кисло сказала я, переводя взгляд с ключа на буквы и обратно.

Не то чтобы Атилас не мог каким-то образом заполучить ключ, прибегнув к своим маленьким хитростям, но у меня было плохое предчувствие, что дело не только в этом.

— Верно, — сказала я, хватая конверты. — Пошли отсюда.

Одна из его бровей приподнялась, а в тёмных глазах зажглись весёлые искорки.

— Мы уходим? Уже?

— Не-а, — сказала я, твёрдо держа письма в руке. — Похоже, моя идея была верной, и мне это совсем не нравится! Это не имеет смысла. Мы собираемся навестить соседей.

Рука Джин Ёна на моём плече мягко, но неумолимо потянула меня назад.

— Оу, да, — сказала я. — Брауни. Как думаешь, мы сможем незаметно перелезть через забор?

Он степенно кивнул.

— Kurae. Так будет лучше.

— Ты готов кого-нибудь завампирить?

Он слегка моргнул.

— Нам нужно кого-то завампирить?

— Если ты считаешь, что кто-то не будет сильно переживать из-за того, что незнакомцы перепрыгивают через забор и заходят к ним на кухню, тебя ждёт большой сюрприз. Мы хотим поговорить с ними, а не спровоцировать их вызвать копов.

— Нет никакого дома, — заметил Джин Ён, но последовал за мной, когда я снова взялась за щеколду калитки и впустила нас обоих. Затем он сказал: — Ах. Этот хитрый старик.

Дом был на месте, как будто он никогда и не пропадал. Теперь это было не призрачное строение, едва различимое среди руин, а цельный кирпич и фасад.

— Так я и думала, — удовлетворённо сказала я. — Погнали.

— Возможно, брауни всё равно последуют за нами, — предупредил он. — Дверь старая и не очень прочная.

— И вообще, с каких это пор запредельные пользуются дверями? — спросила я. — Нам придётся рискнуть. Это лучше, чем натравливать их на соседей.

Входная дверь была заперта, когда я попробовала её открыть, что было неудивительно; я могла бы просто немного осмотреться, а затем попытаться пройти через неё, как обычно, если никто не смотрит, но как раз вовремя мне пришло в голову вставить ключ и в этот замок.

Ключ снова повернулся как по маслу, так что я отпустила его и сказала Джин Ёну:

— После тебя.

Он ухмыльнулся и сам повернул ключ, а затем шагнул в дверь. Очевидно, что приглашение — это не совсем миф, и всё становится проще, если есть приглашение; повернуть ключ в замке показалось мне хорошим компромиссом.

Я последовала за ним через дверь, почти ожидая, что в любую секунду на меня посыплются брауни, но мне удалось захлопнуть за собой дверь, прежде чем что-либо произошло. Я действительно слышала скрип деревянных ступенек, когда несколько пар ног поднимались во внутренний дворик, но вес, придавленный этими ногами, оседал в нескольких разных местах по всему внутреннему дворику, не пытаясь проникнуть в дверь.

Это было приятно. Не хотелось, чтобы сегодня Джин Ён испортил свой галстук.

Я схватила его сзади за пиджак, когда он проходил через столовую, направляясь к задней двери, и, когда он вопросительно посмотрел на меня, тихо сказала:

— Погодь-ка. Я хочу взглянуть на эти письма, прежде чем мы начнём перепрыгивать через заборы. Я знаю, что это будет, но я хочу перепроверить.

Я быстро распечатала два письма, пока Джин Ён открывал третье, и мы разложили каждую из тонких пачек на обеденном столе, чтобы посмотреть на них. На нас смотрели три счёта: два счёта за электроэнергию и уведомление о тарифах — к каждому из них был прикреплён знакомый адрес.

— Что это? — спросил Джин Ён. — Это те же самые, что нашёл полицейский.

— Ага, — коротко и спокойно ответила я. — Я почти уверена, что Атилас оплачивал счета за мой дом — Морганы и Ральфа тоже. Вот почему мы собираемся наведаться к соседям; думаю, они подтвердят это, если мы спросим.

Глаза Джин Ёна неожиданно заблестели.

— Так похоже на старика. Как думаешь, в чём смысл?

— В этом вся соль, — сказала я, собирая бумаги вместе с действительно внушительным количеством пыли. — И как бы я ни старалась, я не могу найти хорошего ответа. Во всяком случае, который бы мне понравится.

— Это хороший ответ, — сказал он. — Но я думаю, что счастливого ответа не бывает.

— Да, — я ещё раз просмотрела объявления, перепроверяя, чтобы убедиться, что ничего не пропустила. Больше ничего не было. Ничего удивительного тоже.

— Ты уже знала, что мы здесь найдём, — обвиняющим тоном сказал Джин Ён.

— Не знала, — сказала я. — Я определённо подозревала. Невозможно глубоко погрузиться в воспоминания Атиласа и не начать понимать, что он настолько изворотлив, что обхитрил сам себя. Он не был на нашей стороне, но я не уверена, что он был и на стороне короля — я даже не знаю, был ли он полностью на стороне Лорда Сэро.

— Он был на стороне Хайиона, — неожиданно сказал Джин Ён. — Но не таким способом, который сделает сейчас счастливым Хайиона, kuchi?

— Ага, — снова сказала я. — Кажется, очень близко к Атиласу, выбирать стороны — делать всё для Зеро и… я пока не знаю, что ещё. Но я думаю, он рассчитывал сделать Зеро королём, хотел того Зеро или нет. Вот почему трудно сказать, был ли он на стороне Лорда Сэро или нет — они оба хотели одного и того же.

— Старик понимает, что такое власть, — сказал Джин Ён, пожав плечами. — А когда он любит, он пытается наделить силой. Как думаешь, почему он хотел, чтобы детектив собрал все эти вещи?

— Это было либо очень глупо, либо очень умно с его стороны, — сказала я. Я тоже думала об этом. — И Атилас…

— Старик изворотлив, но не глуп, — согласился Джин Ён. — Он хотел, чтобы ты узнала?

— Я так думаю, — сказала я. — Если не я, то Зеро.

— Думаешь, он хотел, чтобы ты узнала, что он убийца?

— Нет, — медленно произнесла я. У меня было ощущение, что всё это было частью тщательно спланированной серии падающих костяшек домино — частью плана Атиласа, которая, возможно, была обозначена просто как завершение. — Думаю, он, возможно, пытался быть добрым к Зеро. Думаю, он хотел, чтобы Зеро всё понял после его смерти, а Зеро стал королём.

Джин Ён тихонько рассмеялся.

— Старик не ожидал, что выживет после возвращения к Лорду Сэро. Я думаю, он был слишком изворотливым.

— Вот и я так думаю, — сказала я. — Полагаю, он годами исполнял приказы Лорда Сэро; вероятно, полагал, что смерть настигнет его, когда он вернётся. Он, должно быть, знал, что Туату сделает всё возможное, чтобы убедиться, что он даст нам знать о происходящем, если Атилас вынудит его что-то сделать, и он, должно быть, ожидал, что я расскажу Зеро.

— Вероятно, он думал, что Хайион сам всё выяснит, — сказал Джин Ён.

Настала моя очередь фыркать, но это было несколько резче, чем у Джин Ёна.

— Ну, в любом случае, он был прав, когда говорил, что Зеро делает то, что хочет, — кисло сказала я. Я всё ещё немного злилась из-за того, что Зеро утаил от меня информацию, полученную от Северного.

— Я просто хотела бы точно понять, что он имел в виду под всем этим, — сказала я. У меня были подозрения, но я не особенно хотела в них признаваться. Слишком многое ещё мне пришлось бы признать в первую очередь. — У него было много возможностей убить меня до того, как он подписал контракт с питомцем, и, если всё, что он делал, это пытался посадить Зеро на трон, было бы намного безопаснее убить меня. Как убил большинство других эрлингов.

— Спроси его, — сказал Джин Ён. — Посмотрим, ответит ли он тебе.

— Кажется, это так же опасно, как копаться в его воспоминаниях, — мрачно сказала я. Я всё равно уже спрашивала. — Ладно, мы могли бы и поторопиться. Как думаешь, брауни останутся во внутреннем дворике?

Он кивнул.

— Если мы не вмешаемся, они останутся там, где они есть.

— Ладно, тогда выйдем через заднюю дверь, как все нормальные люди, — сказала я, подкрепляя слова действием. — Вот, подтолкни нас. У меня нет твоих летательных способностей.

Джин Ён чопорно подтолкнул меня, так что я оказалась прямо на вершине стены из красного кирпича высотой по плечо, и элегантно перемахнул через неё, пока я спрыгивала на траву с другой стороны. Хозяин заднего дворика встретил нас у раздвижной стеклянной двери, ведущей на его задний двор, с хмурым выражением лица и открытым ртом — вероятно, чтобы потребовать объяснений, какого чёрта мы, по его мнению, делаем на его заднем дворе, — но прежде чем он успел что-либо сказать, Джин Ён весело посмотрел на него.

— Annyeong, дружище. Я думаю, ты хотел бы пригласить нас войти.

— Заходите! — сказал чувак, и хмурое выражение его лица тут же исчезло. Он тоже широко улыбнулся нам, как будто действительно был рад нас видеть.

Приятный чувак, подумала я, чувствуя себя немного виноватой. Наверное, где-нибудь на заднем дворе тоже было приготовлено вкусное барбекю, а в морозилке припасено много стейков.

— Сегодня на улице много народу, — сказала я, когда мы проскользнули через раздвижную заднюю дверь.

— Да, это немного странно, — сказал он. — Наверное, мне стоит проверить; обычно у нас на улице бывает не так много людей. В прошлый раз, когда у нас тут ошивалась компания отморозков, они сожгли дом.

— Мне кажется, что ты не захочешь смотреть на эту компанию, — сказала я ему, поймав взгляд Джин Ёна. Я покачала головой, когда мужчина вопросительно посмотрел на меня со своим чайником, и добавила: — Нет, не нужно, мы скоро уйдём.

— На твоём месте, я бы не выходил на улицу сегодня днём, — сказал Джин Ён мужчине, и в его глазах появилось предостережение.

— Справедливо, — сказал он, ставя чайник обратно на стол. — В любом случае, у меня было плохое предчувствие. Кто-нибудь из вас хочет пива? У меня сейчас не так много еды, но я могу приготовить вам чипсы с солью и уксусом.

— У нас всё в порядке, — сказала я, улыбаясь при виде озадаченного выражения лица Джин Ёна. Очевидно, он ещё не пробовал чипсы с солью и уксусом. — Ой, кто-нибудь каждый месяц приходит забирать почту, не?

— Ах, это. Да. Я не знаю, почему они просто не перенаправят его, как нормальные люди. Там даже дома больше нет. Может, им нравится давать старикам работу.

— Старым чувакам в твидовых костюмах с заплатками на локтях и серыми глазами? — спросила я, и моё сердце забилось чуть быстрее обычного.

— Это тот самый парень. Кажется, ему нравится гулять по улице, чтобы забрать почту, и он всегда достаточно дружелюбен, если я выхожу в палисадник.

Я обменялась взглядом с Джин Ёном. Очень в стиле Атиласа — чтобы его видели или помнили, пока он сам того желает.

— Он машет вам, не?

— Время от времени останавливается поболтать, — объяснил мужчина. — В прошлый раз он рассказал мне о каких-то проблемах с компьютером, которые у него возникли, а в позапрошлый раз говорил о питомце, который усложнял ему жизнь.

— Какая наглость! — пробормотала я, разрываясь между болезненным, горьким весельем и чистым возмущением. Атилас не только останавливался, чтобы поболтать со случайными соседями, когда у него были тайные дела, но и имел наглость жаловаться на меня, когда болтал с ними!

— Да, этот питомец очень своенравный, — серьёзно сказал Джин Ён, но в его глазах появился озорной блеск, которого чувак не заметил. — Кто-нибудь ещё приходил в дом?

— Никто никогда не приходил, кроме парня, который разносит почту, и того, в твидовом костюме, — до вас двоих. А теперь во внутреннем дворике разбила лагерь компания неформалов.

— Не парься, мы избавимся от них, когда уйдём, — пообещала я ему. — Просто посиди дома пару часов после того, как мы уйдём, лады?

— Я не буду выходить сегодня днём, — сказал он, повторив слова Джин Ёна, сказанные ранее. — О, вы не останетесь?

— Нам лучше двигаться дальше, — сказала я. — Просто хотела спросить тебя о нашем втором товарище.

Было странно и неуютно называть Атиласа так; после всего, что произошло за последнюю неделю или две, это, вероятно, никогда больше не будет казаться нормальным. Я спохватилась и яростно подумала, что это не обязательно должно казаться нормальным. Это ненормально. Он не один из нас и никогда больше не будет нормальным, но это только заставило меня снова почувствовать пустоту и тошноту.

— А теперь мы пойдём, — сказал Джин Ён, легонько потянув меня за рукав. — Нам нужно покончить с некоторыми неприятностями, пока они не наскучили.

— Хорошо, — поспешно согласилась я и последовала за ним через раздвижную дверь на задний двор.

Когда мы возвращались через заброшенный дом, Джин Ён распахнул дверь и неторопливо вышел во внутренний дворик, а затем спустился по лестнице, я почувствовала, как рассыпались брауни. Он не остановился, несмотря на то что, должно быть, видел, как последние брауни играли в прыжки в высоту, перелезая через забор перед входом, и когда я догнала его у ворот, он ухмылялся мрачной, кровожадной улыбкой.

— Ты напрашиваешься на драку или просто наслаждаешься тем фактом, что за всем, что мы откапываем, стоят коварные ручонки Атиласа? — спросила я его.

— Он такой подлый старикан, — сказал Джин Ён глубоким от удовлетворения голосом. — Моя Рут, ты удивляешься, почему эти мёртвые эрлинги всё ещё доставляют столько хлопот? Да, они мертвы, но они всё ещё здесь.

— Ага, — сказала я, почти инстинктивно вкладывая свою руку в его и стараясь не замечать, как блестят от этого его глаза. — Я часто об этом думаю.

***

Дэниел и другие ликантропы вернулись домой к тому времени, как мы пришли — очевидно, на обед. Кто-то принёс домой четыре куска жареного мяса и огромную банку картофельного пюре, которые разогревались в микроволновке, а Северный примостилась на подлокотнике дивана, на котором сидел Туату, и время от времени с любопытством принюхивалась.

— Я думал, ты не ешь, — услышала я его слова, когда мы вошли в гостиную.

— Я не обязана, — сказала она. — Но пахнет вкусно.

— Не знаю, как ты, — сказал он. — Но я не собираюсь становиться между ними и их едой.

— Еды хватит на всех, — коротко ответил Дэниел. — Никто не покусают.

Он поставил тарелки на стол, и между его бровями пролегла пара глубоких морщин. Я прошла в столовую, чтобы присоединиться к нему, пока Джин Ён обходил ликантропов, чтобы достать пакет с кровью из холодильника.

— Прошлой ночью мне приснился сон, — сказала я ему, поскольку точно знала, почему он отвлёкся.

— Да? — он коротко взглянул на меня. — Погодь, что за сон?

— Тот, в котором я видела всех на арене. Моргану, Зеро, Сару — всех их.

Его рука замерла, всё ещё держа последнюю тарелку.

— Что они делали?

— В основном, убегали, — призналась я. — Просто подумала, что тебе будет интересно узнать: это сны, но на самом деле это не так. И все, безусловно, всё ещё живы.

Напряжение покинуло Дэниела, он надул щеки и поставил на стол последнюю тарелку.

— Я всё ещё надеялся на это, но всё равно приятно это слышать. Как думаешь, Зеро действительно может убить короля?

— Ты имеешь в виду, избавить нас от необходимости самим вытаскивать короля и проходить через все неприятности?

Не то чтобы я не думала об этом, не то чтобы я не хотела, чтобы всё шло своим чередом, как сейчас.

Дэниел кивнул.

— Если они всё ещё живы и у них всё хорошо…

— Нет, — сказала я прямо. — Если бы это был просто Зеро в одиночку — да, возможно. Но он также старается сохранить им всем жизнь, и если я что-то и знаю о короле За, так это то, что он в первую очередь выбирает слабые места и самых юных.

— Значит, мы всё ещё действуем по плану, — сказал он. — Ладно.

— Как, кстати, прошлой ночью выглядели тени в квартире Веспер?

— Тени были живые и, на мой взгляд, слишком реальные, — мрачно сказал Туату, поворачиваясь и откидываясь на спинку дивана. — И как только сегодня утром консоль заработала, они начали вылезать из каждого угла. Одна из них коснулась меня, и она была такой холодной, что обжигала.

— Тебе обязательно было бежать на кухню?

— Нет, — сказал он, и его смуглые щеки покрылись более тёмным румянцем. — Веспер бросила мне свои круглые вязальные спицы, и я задушил ими нескольких негодяев — очевидно, у неё стальная сердцевина вместо обычной латунной, и им это не очень понравилось. Пять тоже уничтожил нескольких с помощью пылесоса, когда мы поняли, что он должен был ещё и посыпать их солью.

— Звучит забавно, — сказала я, ухмыляясь.

— Вовсе нет, — холодно ответил Дэниел. — Но я не думаю, что в ближайшее время они вернутся.

— Если у тебя есть какая-то информация о настоящем имени короля, это того стоит, — сказала я. Конечно, я не была той, кто сражался, но Дэниел всё равно кивнул в знак согласия. — Ты ведь раздобыл какую-то информацию, не?

— Это заняло некоторое время, но мы смогли найти несколько записей, — сказал Туату. — Было бы быстрее, если бы он мог загрузить всё прямо с моего телефона, но есть несколько брандмауэров, через которые консоль не могла пройти — он говорит, что им нужен другой компьютер. Когда мы смогли добраться до нужных файлов, мы сопоставили пару имён, которые прислал нам Маразул, и нашли несколько возможных записей.

— Тогда выкладывайте, — нетерпеливо сказал Дэниел.

— Доктор Лукас Лин, который был женат на Эмили Симмонс…

— О ней мы слышали ранее, верно? Та женщина, которая умерла, но чей сын, возможно, не умер?

— Именно. Мы нашли сына, сопоставив девичью фамилию жены со школьными документами и семейными записями о рождении. Мы нашли Тэмми Симмонса, который числится в списках одной из самых престижных школ-интернатов Мельбурна, но на него нет записи о рождении.

— Дай-ка я угадаю, — сказал Дэниел. — Там была запись о рождении Тэмми Лин.

Туату кивнул.

— Оказывается, сын был отправлен в школу-интернат под девичьей фамилией матери, но на деньги Линдена Томпсона. Нигде, кроме банка, нет записей о Линдене Томпсоне.

Что-то яркое и значимое промелькнуло у меня в голове, и я рассеянно спросила:

— Значит, однажды он появился, открыл счёт, а потом просто снова исчез?

— Похоже на то. Его деньги были использованы для финансирования нескольких различных предприятий в окрестностях Хобарта, но нет никаких свидетельств о том, что он действительно чем-то владел — или о том, что он родился, жил или умер.

— Похоже, это наш чувак, — сказала я.

— Кем бы он ни был, в своё время он даже владел подпольным рестораном, — добавил Туату. — «Разум и Рифма», как он его назвал — снаружи это был поэтический клуб, а внутри — бар. Во всяком случае, его деньги это заметили.

— Странно, — сказала я. — У нас здесь не было сухого закона.

— Не думаю, что это было что-то вроде подпольного заведения, — многозначительно заметил Туату.

— Ой! Ладно, — сказала я, переваривая новую информацию. — Это был бар запредельных.

— Это было единственное место, где за одним столиком можно встретить ликантропа, за другим — вампира, а в баре — компанию фейри, — кивнула Северный. — Иногда даже человека или двух. Я помню такие места. Теперь их днём с огнём не сыщешь.

— Погодьте-ка! — сказала я, захваченная внезапной мыслью, которая быстро присоединилась к нескольким другим, сплетаясь в поток идей, которые внезапно обрели смысл. Я прыснула со смеху и пробормотала себе под нос: — Чёртовы фейри: вечно думают, что они такие офигительно умные, а все остальные такие чертовски глупые!

Глаза Джин Ёна заблестели.

— А, — сказал он. — Ты кое-что поняла. Ты нашла, кого пнуть?

— Ага, — сказала я. — Знаете что? Я всегда говорила, что фейри считают себя такими умными, но я тоже кое-что забыла. В нём должно быть что-то человеческое — в смысле, в короле. В нём должно быть что-то человеческое, прежде всего. И он действительно старый — достаточно старый, чтобы либо знать какие-то по-настоящему старые истории, либо быть тем, кто их начал.

— Ты узнала его имя? — сказал Джин Ён глубоким от удовлетворения голосом.

— Я поняла, как его зовут, — сказала я, и смех застрял у меня в горле. — Он человек старой закалки — даже то, как он назвал своего сына, было старомодным. Все его имена в Хобарте связаны с одним и тем же именем: Лукас Лин — Линден Томпсон, ради всего святого! — и все они отсылают к старым стихам и рассказам. Даже бар — Рифмач!

Северный презрительно фыркнула.

— Та старая история? Она была о нём?

— Нет, но я думаю, что его родители, возможно, черпали вдохновение в реальной жизни, — сказала я. — И кажется, что история, вероятно, сильно отличается, когда рассказываешь её в За. Ему нужно было где-то раздобыть необходимую частичку человеческого, и я почти уверена, что он носил это имя с собой, чтобы напоминать себе о необходимости хранить свою человеческую составляющую в тайне и в безопасности.

Дэниел переглянулся со своими ликантропами, а затем с Северным, которая в ответ пожала плечами.

— Не похоже, что ему пришлось бы беспокоиться о том, что кто-то в За узнает историю и угадает его имя, — сказал он. — Только неполноценные, вроде нас, имеют шанс узнать обе стороны истории, и большинство из нас на самом деле не ходят в человеческие школы. Это слишком опасно для людей — и для нас, если нас поймают.

— Школа была мне не нужна, — сказала Северный, снова пожимая плечами.

Однако я заметила, что её взгляд стал немного отстранённым, и поняла, что у Туату тоже. Было время, когда Северный ходила в школу как обычный ребёнок, и ей это нравилось — и она бросила её, чтобы человеческое дитя, которого она заменила, могло вернуться к прежней жизни.

— Я всё ещё не понимаю, о чём ты говоришь, — сказал Дилан, или Даррен. — А я ходил в школу до того, как превратился.

— Ты, наверное, дёргал маленьких девочек за косички, — сказала я, ухмыляясь. Я ткнула Джин Ёна в бок и сказала: — Полагаю, ты собираешься сказать мне, что в Корее нет рассказов о Томасе-Рифмаче и Тэме Лине (герои шотландских историй, которые связаны с мотивом человеческого пребывания в королевстве фей или эльфов — прим. пер.)?

— У нас другие истории о запредельных, — сказал он.

Я добавила:

— Вот блин, даже имя его ребёнка — производное! Тэмми, ты сказал, Туату, не? Он был таким дерзким, думая, что никто не поймёт, о чём он!

— Я действительно так сказал, — сказал Туату. — Ради всего святого, Рут, просто назови нам имя!

— Томас, — сказала я с тихим удовлетворением. — Его зовут Томас.

Глава 7

Полагаю, мы могли бы прямо сейчас отправиться на арену, но даже Дэниел не возражал, когда я предложила приступить завтра. Сегодня вечером мне ещё нужно было кое-что сделать, чтобы у нас был наилучший шанс выбраться с арены живыми, и у меня была слабая надежда, что ко мне придёт ещё одно видение бодрого, защищающего Зеро, со всеми его подопечными, живыми и здоровыми.

Не говоря уже о том, что наша эффективность будет намного лучше, если выспимся как следует. Сон не имеет большого значения для фейри или зомби, но для людей он имеет чертовски большое значение — не говоря уже о том факте, что вы не захотите находиться рядом с сонными ликантропами, будь то в бою или в гостиной.

Имейте в виду, это при условии, что нам вообще удастся заснуть.

Мы все собирались лечь спать пораньше — конечно, планировали и встать пораньше, — но, похоже, у всех нас была одна и та же проблема с засыпанием. Джин Ёну не нужен был сон, поэтому неудивительно, что он часами пялился в потолок, но я слушала, как другие ворочаются, пыхтят и, в конечном итоге, храпят в течение нескольких часов, не имея возможности сделать ничего, кроме как безрезультатно закрыть глаза.

Северный, которая никогда не любила спать или что-то ещё, ушла из дома, чтобы дать всем остальным возможность выспаться — по крайней мере, так она сказала. Я заметила, как её взгляд со странной смесью тоски и нежности задержался на Туату, когда она проходила мимо него, направляясь к выходу. Он растянулся на диване, рядом с ним свернулись калачиком два ликантропа, и, хотя в тот момент он не храпел, он был недалёк от этого.

— И они беспокоятся о нас, — пробормотала я Джин Ёну, который повернулся на бок, обнял меня за плечи другой рукой и уткнулся лицом мне в шею. — Не кусай меня, пока я пытаюсь уснуть.

— Ani, — сказал он. — Вместо этого я укушу тебя завтра.

Я почти не спала, но на следующий день всё равно встала рано и решила принять долгий душ до восхода солнца. Дело было не столько в том, что мне был нужен душ, сколько в том, что мне нужно было время подумать — или, может быть, не думать — постоять спокойно и постараться не паниковать. Мне бы хотелось пойти и поискать кольцо, о котором я рассказывала Джин Ёну, но я очень не хотела этого делать, пока Атилас всё ещё находился в комнате.

Когда я отправилась в душ, домочадцы ещё не проснулись, а Северный ещё не вернулась, поэтому я отправила Туату наверх с чашкой чая для Атиласа и подставила плечи под струю воды, чтобы избавиться от беспокойства.

Я вышла из дома со слегка влажными волосами и несколькими кусочками попурри (смесь высушенных, естественно ароматизированных растений — прим. пер.) на плечах моей рубашки, которые банши бросили в меня, когда я выходила, и увидела спешащую мне навстречу бледную Челси.

— Он пропал! — сказала она резким от страха голосом. — Босс только что поднялся посмотреть, почему Туату не спускается, и обнаружил его сидящим у стены.

— Вот же блин, — тихо сказала я. Я и представить себе не могла, насколько беззащитной и испуганной буду себя чувствовать, услышав эту новость. Несмотря на то, что я знала, что для Атиласа было бы самым мудрым и разумным решением исчезнуть, чтобы его больше никогда не видели, меня всё равно пугало, что он разгуливает на свободе. Я спросила: — С Туату всё в порядке?

— Просто сонный, судя по всему, — сказала она. — Кажется, он приходит в себя, но тебе, наверное, лучше подняться и взглянуть на него.

Я последовала за ней наверх, и меня уколола совесть, когда я увидела, как серый Туату отошёл, прислонившись к стене, с затуманенным взором и немного замедленным дыханием.

— Извиняй, — сказала я ему, сжимая его руку в своих. — Мне не следовало посылать тебя наверх одного.

— Прости, — отрывисто произнёс он. — Не смог… помешать ему использовать меня. Но я сказал ему… это было в последний раз.

— Твой должок, — сказала я, кивая. — Хорошая работа.

— Ничего подобного! — огрызнулся он, и, к моему облегчению, от этого его краска стала немного гуще. — Я отпустил его!

— Ага, но ты не умер, и ты больше ничем ему не обязан, — сказала я. — Как он это сделал?

— Он уже очнулся и сказал, что у тебя, вероятно, есть комната и удерживающие приспособления для всех нас, чтобы никто из нас не причинил себе вреда. Наручники были расстёгнуты ключом от моих собственных наручников.

— Ага, — сказала я, глубоко вдыхая через нос. — Подумала, что кто-нибудь дотронется до него или что он попытается использовать свои наручники как оружие. Это моя вина, он не должен была даже толком очнуться. Вот, попробуй встать. Думаю, нам нужно немного разогнать твою кровь — думаю, он применил немного магии, как только с него сняли наручники, чтобы ты оставался на месте достаточно долго, чтобы он мог уйти.

— Иди к Северному, — предложила Челси. — Она разгонит его кровь.

Туату, выглядевший очень усталым, сказал, вставая:

— Со мной всё будет в порядке. Просто дай мне чай, и мы посмотрим, что можно сделать, чтобы это исправить.

— Нет времени пытаться это исправить, — сказала я. — Вы все идите вниз, я хочу получше осмотреть комнату.

Джин Ён, очевидно, не считал себя частью этой компании, и полагаю, что я тоже не должна была думать о нём так, потому что он не пошёл, а я не говорила ему идти. Он просто стоял, прислонившись плечами к стене, пока я рылась в пыли под кроватью и наконец положила руку на гладкое, округлое кольцо с цитрином.

— Попалось, — сказала я и вылезла из-под кровати, чтобы рассмотреть его повнимательнее.

Как только я увидела его в утреннем свете, я точно поняла, где на самом деле в последний раз видела его. Я не смогла высвободить это воспоминание, потому что воспоминание, в котором я его видела, не было моим собственным воспоминанием — это было воспоминание Атиласа о той ночи, когда он убил моих родителей.

— Блин, — сказала я немного хрипло. Джин Ён удивлённо поднял бровь, и я объяснила: — Оно мамино. Я видела его на её пальце в одном из воспоминаний Атиласа.

— А-а, — сказал он. Он не выглядел удивлённым, и, полагаю, я тоже не удивился. — Откуда оно у старика?

— Без понятия, — ответила я и положила его в карман для монет на джинсах. Может быть, мне повезло. Может быть, однажды у меня появится шанс спросить Атиласа, почему он снял его с пальца моей матери. — Кажется, у него была на то причина. Давай спустимся вниз и позавтракаем.

— Мне не нужен завтрак, — сказал он с упрёком, но последовал за мной вниз, на кухню, где нас уже ждали семь оборотней и холодный, обеспокоенный детектив.