Между делами

— Это немного разочаровывает, — сказала я Джин Ёну, когда мы вернулись в приёмный зал. — Думаешь, нам стоит попробовать входную дверь и посмотреть, откроется ли она?

— Ani, — сказал он. Он казался недовольным, как будто ожидал, что сможет с чем-то сразиться, а у него отняли эту возможность.

Если подумать, то, вероятно, именно это он и чувствовал.

— В любом случае, мы могли бы сначала осмотреть верхний этаж, — сказала я, всё ещё оглядывая коридор и лестницу. — Веспер сказала, что обычно до наступления темноты мало что происходит: как ты думаешь, что мы могли бы сделать, чтобы это изменить?

Он ухмыльнулся. Я должна была догадаться, что Джин Ён — прирожденный смутьян.

— Сначала ты будешь докучать ему, — сказал он.

— Лады, поняла — ты хочешь, чтобы я немного покопалась в Между и посмотрела, смогу ли я что-нибудь расшатать.

— Да, — сказал он с большим удовлетворением. — Тогда, если это не сработает, я что-нибудь укушу.

Я прыснула со смеху.

— Что, стену, или стул, или ещё что-нибудь?

— Ты не должен ничего кусать! — раздался властный, надменный голосок. — Я тебе запрещаю!

— Вот блин! — воскликнула я, подпрыгнув. На лестнице стоял мальчишка; секунду назад его там не было, но теперь он был там — бледный, с накрахмаленным воротничком, в брюках, доходивших ему только до колен, и в ботинках, которые казались чересчур блестящими. Я оглядела его с головы до ног, гадая, не почудился ли мне слабый красный блеск в его глазах, и сказала: — Ты, должно быть, Ральф.

— Кто вы такие и что делаете в моём доме? — его взгляд с некоторым презрением скользнул по Джин Ёну, и он добавил: — И почему ты носишь эту ужасную одежду?

— Тебе не следует обсуждать одежду других людей, — холодно сказал Джин Ён, — когда у тебя такие волосы.

Ребёнок буквально надулся от ярости, его лицо покраснело, и я запротестовала:

— Не кипятись из-за фигни, он всего лишь мелкий ребёнок!

— И, по крайней мере, я не похож на старого дедушку, — продолжил Джин Ён, разглядывая твидовый материал брюк и пиджака Ральфа с некоторой долей восхищённого ужаса. — Я гладкий и красивый.

— Убирайтесь из моего дома! — закричал парнишка полным ярости, но пронзительным голосом. — Я не потерплю вас здесь!

— Не нужно так себя вести, — успокаивающе сказала я. — Просто не обращай внимания на вампира, ему нравится думать, что он — вершина портновского великолепия…

— Я красивый и стильный.

— Убирайтесь из моего дома, — сказал Ральф, и его глаза заблестели почти красным, — или я прикажу ему съесть вас обоих!

— Во-первых, на нас обоих не хватит мяса, чтобы приготовить вкусное блюдо, — сказала я ему. — Во-вторых, в этом доме действительно едят людей? Потому что я немного знаю о Между, и мой дом любит время от времени меняться, но не похоже, что он на самом деле жрал людей.

— Мой дом, — сказал мальчик, как ему, вероятно, показалось, ужасным шёпотом, — голодный и злобный. Он будет грызть твои кости.

— Ага, но разве у него есть зубы? И как он вообще переваривает пищу?

Он уставился на меня, и я увидела, что он действительно думает об этом, но к тому времени дом уже был в движении. Я схватила Джин Ёна за руку, чтобы оттащить его подальше от перил, которые разошлись и теперь раскачивались и росли, как цепочка разумных лиан, наряженных в качестве перил для костюмированной вечеринки.

Джин Ён зарычал на них и очень отчетливо сказал Ральфу:

— У меня очень много зубов, и я тоже могу очень сильно кусаться.

Он побежал вверх по лестнице, мальчик был так напуган, что отступил на пару шагов, споткнулся об одну из ступенек и внезапно сел. Ступени вздувались, опутывая ноги Джин Ёна, как огромные пузыри жевательной резинки, и стены, казалось, тоже наклонялись к нему. Ничуть не испугавшись, хотя и немного помедленнее, Джин Ён мрачно пробирался сквозь них, рыча на надвигающуюся стену.

— Ты деревянная, — яростно сказала я лестнице и бросилась за ним, не дожидаясь, пока они подчинятся. Должно быть, они послушались, потому что я почувствовала твердую почву под моими ногами, когда я бросилась вверх по лестнице к Джин Ёну.

— Прекрати! — крикнул Ральф. — Ты не можешь указывать моему дому, что делать!

— Ничего-то ты не знаешь, малыш, — сказала я ему. Обращаясь к лестнице, на которой застрял Джин Ён, я сказала: — Ты деревянная. Ты не можешь этого делать.

— Они не деревянные, они из смолы!

Было слишком поздно, Джин Ён уже освободил ноги. Я услышала, как он пробормотал:

— Ах, я укушу этого пацана!

Я открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы он не кусал мальчишку, но он оттолкнул меня прежде, чем я смогла вымолвить хоть слово, и всё, что я смогла произнести, было испуганное «Ой!».

Джин Ён зарычал, его талия была окаймлена синей краской с золотыми полосками, которые должны были обхватить меня, но вместо этого обернулись вокруг него, и эластичные края, которые тоже тянулись ко мне, изогнулись, что было похоже на раздражение.

— Вот блин! — сказала я и схватила его. Я промахнулась на несколько сантиметров: стена захлопнулась, увлекая за собой Джин Ёна ещё до того, как он успел её укусить, и всё это сразу же сплющилось и затвердело, как будто всегда было плоским и твёрдым, и, прежде всего, стеной.

Я бросила очень злобный взгляд на парня, стоявшего наверху лестницы, и сказала:

— Тебе лучше сказать ему, чтобы он отпустил его обратно, или у нас с тобой будут проблемы.

— Убирайся из моего дома! — заорал Ральф. — Или я прикажу ему съесть и тебя тоже!

Кажется, он не чувствовал себя слишком храбрым из-за этого — возможно, он не видел, чтобы кто-то ещё копировал то, что он делал с домом раньше, — потому что он повернулся и прыгнул сквозь стену позади себя, которая начала кружиться, словно вода.

— Вернись сюда, ты сопляк! — гневно сказала я, перепрыгивая через последнюю ступеньку. — Верни мне моего вампира!

Я подбежала к участку стены, который всё ещё был покрыт смесью Между и воды или краски, и порвалась сквозь него с освежающим ощущением, как будто пробежала сквозь водопад и оказалась в прохладе пещеры за ним.

«Чья-то спальня», — поняла я, устремляясь вперёд, в то время как стена пыталась прижаться ко мне и оттянуть назад. Под моими ногами были простые доски пола, нешлифованные, но чистые, и старая металлическая кровать с матрасом, знававшая лучшие времена — или это была спальня с ковровым покрытием и двумя двухъярусными кроватями?

Я не стала утруждать себя попытками понять, что это было, потому что стена, мокрая и липкая, всё ещё пыталась оттащить меня назад, и это тоже начинало больше походить на водоворот, чем на стену. У меня было отчётливое ощущение, что я могу утонуть, если ей удастся снова затащить меня обратно.

— Нет, ты этого не сделаешь! — резко сказала я ей, с ужасом в сердце за Джин Ёна. Съеденное кем-то другим всегда можно заставить выплюнуть снова — то, что утонуло в чём-то другом, не так-то просто исправить. — Ты стена, а не вода, и ты меня не утопишь! Притормози, парень!

Стена отпустила меня, и я невольно сделала пару быстрых, инстинктивных шагов в сторону от неё. Я оглядела комнату немного внимательнее и обнаружила, что теперь, когда я не боролась за то, чтобы вырваться из объятий стены, мне было так же трудно понять её интерьер.

— Блин, — раздраженно сказала я себе. — Какая разница, есть там двухъярусные кровати или односпальные? Джин Ён! Ой!

Ответа не последовало, но я и не ожидала, что он будет. Я ещё раз оглядела комнату и уловила слабый красноватый след чего-то, что было не совсем красным и не совсем видимым, тянущимся из-за двери.

Я свирепо крикнула:

— Попался! — и бросилась за ним.

Я ступила с голых досок — или, может быть, с ковра — на снег, холодный ветерок разрумянил мои щеки, а бирюзовые снежинки пролетели мимо моего носа. В конце заснеженного коридора очень удивлённый Ральф сказал:

— Ты не можешь этого делать! — и исчез между стволами деревьев, которые с каждой секундой становились всё более и более толстыми, и всё менее и менее похожими на коридор.

Ветви тянулись ко мне, обледенелые от снега и сверкающие бирюзовой краской, и я твёрдо сказала им:

— Убирайтесь обратно за решётку, вы, чертовые лианы!

Они не совсем вписывались в решётку, идущую вдоль коридора, но и не вытягивались так сильно, что у меня было достаточно места, чтобы пройти по коридору, одновременно доставая из кармана телефон и звоня Зеро.

Он ответил сразу после того, как я проследовала по затянувшемуся красному следу в роскошную гостиную наверху, и на сердце у меня стало легче.

— Да.

— Зеро?

— Что такое, Пэт?

— Кажется, тебе лучше поторопиться, — сказала я приглушённым голосом, который помог скрыть дрожь в моём голосе. — Потому что стены только что схомячили Джин Ёна, и, кажется, они готовы попробовать десерт.

— С тобой всё в порядке?

— Ага, но этот парень реально знает, как пользоваться Между, и мне приходится прилагать все усилия, чтобы догнать его. Мне нужно подкрепление, чтобы вернуть Джин Ёна.

— Я иду. Я также отправлю сообщение Атиласу. Есть ещё что-нибудь, что мне следует знать?

— Да, зайди в квартиру номер девять и спроси Веспер, можешь ли ты воспользоваться её балконом, чтобы перелезть через стену. Блин! Он только что снова сменил дом, я, пожалуй, пойду.

— Не доставай ничего из Между, что могло бы привлечь внимание, — сказал Зеро, и в его голосе прозвучало явное предупреждение, а затем связь прервалась.

Я остановилась и воспользовалась моментом, чтобы снова освоиться со своим окружением, после чего засунула телефон обратно в карман. На этот раз Ральф превзошёл самого себя: пол теперь превратился в потолок, и наоборот, и если я слишком долго смотрела в окна, то могла увидеть мир снаружи, который не был миром людей.

— Иди сюда, мелкий плакса! — крикнула я, пересекая зал и уворачиваясь от гигантской люстры из синего стекла, которая с этого ракурса выглядела как цветущее дерево. От этого у меня кружилась голова, но это было не совсем опасно: чего я хотела избежать, так это отчетливого мира За за пределами дома.

На мгновение я задумалась, смогла бы я сделать это со своим собственным домом, но времени на раздумья не было, потому что дом снова начал крениться, и я заскользила назад по внезапно покатой крыше к окнам, как шарик в автомате для игры в пинбол. Проходя мимо, я схватилась за люстру и держалась изо всех сил, пока вся комната кружилась вокруг меня, и не отпускала, пока она не встала на место, как положено. Это был небольшой спуск, но, по крайней мере, там был ковёр и не было особого шанса вылететь из окна.

Поскольку какое-то время комната казалась довольно уютной, я присмотрелась к окнам повнимательнее. В поле зрения не было никакого внутреннего двора, только небо, которое было слишком ярким, и что-то стеклянное, медленно движущееся внизу, что никак не могло быть морем медленно движущихся кристаллов, как это выглядело, потому что хрустальных морей не существовало.

Во всяком случае, не в мире людей.

Я слегка поёжилась при мысли о том, что, как эрлинг, я нахожусь в другом мире, и мне вдруг стало интересно, не придётся ли мне пойти в За, чтобы подать прошение об отставке короне. Я не думала, что смогу чувствовать себя комфортно в мире с кристально чистыми морями. Это было слишком чуждо, слишком опасно.

Даже если бы у меня был Зеро, за которым можно было стоять, это было бы уже слишком.

Когда я чуть приоткрыла окно, даже воздух пахнул и ощущался по-другому.

— Вот блин, — сказала я и снова плотно закрыла его. Ни за что на свете я не хотела выходить на улицу прямо сейчас. Что бы ни случилось, я должна была постараться сделать так, чтобы меня не вышвырнули из дома, пока Зеро всё ещё был на подходе. Надеюсь, ему не составит труда попасть внутрь.

***

Я сумела пробиться сквозь песчаную бурю на лестничную площадку второго этажа, чуть не зацепила пацана за петельку для одежды, которая превратилась в чересчур ласкового осьминога, и соскользнула по перилам, чтобы избежать внезапно превратившейся в лаву парадной лестницы, прежде чем туда добрался Зеро.

К счастью, из окон первого этажа я могла видеть только внутренний двор и многоквартирный дом напротив; я испытала ещё большее облегчение, когда увидела, как Зеро спрыгнул во двор и бегом пересёк его.

Дверь открылась почти сразу после того, как я дотронулась до ручки, что заставило меня кисло усмехнуться. Очевидно, в доме знали, как себя вести, когда кто-то из представителей власти пытается проникнуть в дом через двор.

Когда Зеро переступил порог, на его лице появилась глубокая морщинка, но она исчезла, как только он увидел меня.

— Джин Ён?

— Где-то в стенах. Ему ведь не нужно дышать, верно?

Он уставился на меня.

— В этом нет необходимости.

— Это хорошо, тогда с ним, наверное, всё в порядке, — заметила легкую усмешку в его глазах и объяснила: — Стены могут время от времени становиться немного… водянистыми.

— Хорошо. Ты сможешь остановить их, если мальчик попытается сделать это снова?

— В основном, если я этого ожидаю.

— Где он?

— В гостиной, — сказала я, кивнув налево. — Он повсюду оставляет маленькие красные следы по всему дому.

— Красные? — Зеро огляделся и кивнул. — Пока никаких признаков Атиласа?

— Ни одной нитки твида, — ответила я. — Ты знаешь, как этот парень делает ту красную штуку?

Он направился в гостиную.

— У меня есть идея. Ты молодец, Пэт. Пойдём.

У меня осталось приятное тёплое чувство. Было приятно осознавать, что Зеро не слишком беспокоился о Джин Ёне; у меня уже была хорошая идея, что с ним всё будет в порядке, но мне не нравилось, что я не могла видеть, что с ним всё в порядке.

Я проследовала за Зеро в гостиную и обнаружила, что он быстро осматривает помещение. Несколько постукиваний по стене здесь, немного магии там.

— Ты можешь видеть мальчика? — он спросил. — Или даже тропу, о которой ты упомянула? Мне нужно с ним поговорить.

— Не парься об этом, — мрачно сказала я. — Кажется, я смогу привести его сюда. Дом сопротивляется мне, но Между готово работать со мной, как обычно.

— Сделай это.

Я протянула руки к этому красному следу и подтянула его к нам, как будто это был канат для прыжков с тарзанки. Возможно, мысль об этом принесла какую-то пользу, потому что пацан перелетел через стену и пролетел над нашими головами, испуганный и сопротивлявшийся всю дорогу. Он легко ухватился за крайнее окно и опустился на подоконник в голубую и золотую полоску, пугающе знакомый ему по отсутствию силы тяжести.

— Вам лучше убраться из моего дома прямо сейчас, — сказал он, упрямо переступая с ноги на ногу, что напомнило мне о Питере Пэне. — До сих пор я вел себя хорошо, но, когда стемнеет, для вас будет слишком поздно.

— Верни нам нашего вампира, — сказала я ему.

— Покиньте мой дом!

— Верни его, — сказал Зеро ужасно холодным голосом. — Или я сожгу всё это место дотла и посыплю останки солью.

— Попробуй! — сказал бледный мальчик, и его глаза вспыхнули красной яростью. — Ты и своего друга сожжешь.

— Я думаю, что нет.

— В любом случае, — презрительно сказал мальчик. — Вы не можете сжечь это место дотла — люди уже пытались. Пламя просто пожирает его, или разрушает бульдозер, или взрывает динамит. Что бы вы ни пытались использовать, это не сработает. В этом мире нет ничего, что могло бы разрушить мой дом, и я не даю вам разрешения находиться здесь.

— Я не собирался использовать что-либо из твоего мира, — сказал Зеро и с улыбкой, ещё более холодной, чем его голос, зажёг между пальцами голубое пламя.

— Послушай, малыш, — сказала я. — Ты ничего не понимаешь, а я знаю, что это твой дом, но, когда он вот так замолкает, это плохой знак.

Возможно, он уже понял это. Во всяком случае, его глаза стали очень большими и уставились на голубое пламя. Он прошептал:

— Что… что это такое? Здесь этого быть не может!

— Это, — сказал Зеро, заставляя пламя разгораться всё сильнее, пока оно не охватило всю его руку и нетерпеливо не взметнулось к потолку, — свет фейри. Он очень хорошо разрушает внешний вид предметов.

— Убери его! — крикнул мальчик. — Ты не можешь держать это здесь!

— Мы уберём его, когда ты вернёшь нам нашего вампира, — сказала я.

Теперь он определённо был напуган, но его подбородок всё ещё оставался упрямым, когда он сказал:

— Я н-не буду!

— Очень хорошо, — сказал Зеро и направил голубой огонь на ближайшую стену.

Я не знаю, чего я ожидала, но что бы это ни было, это не было так, что вся стена буквально взорвалась пламенем, которое вгрызалось в кирпичи и штукатурку, как кислота в плоть, и всё это взлетело на воздух с рёвом, подозрительно похожим на крик.

Мальчик вскрикнул, половина его лица была охвачена голубым пламенем, которое осветило череп, бледный и с пустыми глазами, как у любого сахарного черепа, вместо плоти и крови, которые там должны были быть. Позади него, в отражении окна, я увидела горящий скелет.

— Прекрати! Остановись! Мой дом! Не трогай мой дом!

— Верни нам нашего вампира, ревенант, — процедил Зеро сквозь зубы.

Если бы ребёнок не кричал, я бы, наверное, громко рассмеялась. «Верни нам нашего вампира». Я никогда не думала, что услышу от Зеро такие слова. Только не «нам». Только не «нашего». Если бы я действительно надеялась на это, я бы подумала, что мы действительно семья. Ничего странного или неудобного — просто семья. Такая любовь означала бы, что я снова могла бы сидеть, прижавшись к Зеро, не беспокоясь о том, что он об этом подумает.

Ревенант, чьё лицо и торс были охвачены синим пламенем, обнажившим белые кости, еще раз взвыл:

— Стой! — прежде чем этот вой перешёл в многоголосый вопль, который слился с воплями стен, потолка, всего пылающего дома.

А потом одна из стен прогнулась, и Джин Ён ввалился внутрь, весь в паутине, слизи и плесени. Я схватила его за грязный воротник и оттащила от стены, и одна из его рук сомкнулась на моём запястье, когда он попытался вырваться, ругаясь по-корейски.

Зеро видел, я знаю, что он видел. Однако он не остановил пламя, и вопль ревенанта становился всё более диким и пронзительным, он кричал без передышки.

— Зеро! — закричала я. — Прекрати! Джин Ёна отпустили! Тебе не обязательно убивать парнишку!

— Он уже мёртв, — мрачно сказал Зеро. — Это ревенант. Пламя показывает, что это такое.

Я схватила его за руку свободной рукой, Джин Ён всё ещё шатался рядом со мной, и снова сказала:

— Остановись! Мне плевать, что он уже мёртв; ты убиваешь его ещё сильнее!

В его глазах промелькнуло совершенно человеческое веселье, и пламя погасло.

— Пэт, — сказал он, когда ревенант прыгнул в укрытие за одним из диванов и начал громко рыдать, — ты не можешь убить то, что уже мертво. Я пытался отделить это от этого мира.

— Ага, — сказала я, свирепо глядя на него. — Это убивает его. Может, он и не такой живой, как мы, но он всё ещё взаимодействует с миром. И нам нужно с ним поговорить.

Зеро выглядел так, словно боролся с собой минуту или две. В конце концов, он сухо произнёс:

— Возможно, я слишком остро отреагировал.

Я обменялась удивлённым взглядом с Джин Ёном, который, казалось, не верил ещё больше, чем я, и сказала:

— Да, возможно. Спасибо, что пришел и спас нас.

Джин Ён фыркнул, но я была уверена, что он тоже был благодарен.

— Этот, представим, мальчик прячется за диваном, — вот и всё, что он сказал.

Кто-нибудь из вас, чуваки, когда-нибудь пытался выманить призрака из-за дивана? Это непросто. Особенно после того, как вы подожгли его дом и половину его лица магическим светом, показав степень его… мертвенности.

Зеро сел на другой диван, чтобы переждать, а Джин Ён исчез в ванной, чтобы привести себя в порядок, но через несколько мгновений вернулся, потому что там не было водопровода. К тому времени я уже стояла, скрестив ноги, рядом с диваном и выглядывала из-за его спинки, чтобы поймать горящие красным глаза мальчика-ревенанта.

— Ты можешь выйти, — сказала я ему. — Мы не причиним тебе вреда, только не пытайся заставить дом снова сожрать нас, хорошо?

Ревенант, вцепившийся в обивку дивана, заплакал ещё сильнее.

— Я не позволю Зеро снова швыряться в тебя огнём. Я также не позволю ему поджечь дом. Мы пришли сюда не для того, чтобы причинить тебе боль, мы просто хотели поговорить с тобой.

— Мы не, — громко сказал Джин Ён, — ожидали быть съеденными. Это было грубо.

— Вас не приглашали! — завопил ревенант, заставив меня подпрыгнуть.

— Лады, это правда, — согласилась я. — Но скормить его своему дому — это уже перебор, не?

— Чрезмерная реакция, — сказал Зеро в сторону. Если бы я не знала его лучше, я бы подумала, что он пытается сохранить достоинство из-за того, что ему пришлось извиниться раньше.

— Кто вы такие? — спросил ревенант, вытирая нос рукавом.

Одному богу известно, почему: не похоже, что у него на самом деле были телесные выделения, которые можно было бы вытереть, если бы свет фейри действительно показал, как оно выглядело на самом деле. Я восприняла это как хороший знак, что оно больше не рыдало.

Я ободряюще сказала:

— Мы здесь только для того, чтобы поговорить с тобой. Мы… следователи. Мы хотим знать, что с тобой случилось.

Последовало едва заметное движение вперед: ревенант подполз на четвереньках и присел всего в футе от края дивана, пристально глядя на меня.

— Действительно? — сказало оно. — Никого это никогда не волновало. Им просто нужен дом, и он мой.

— Выйди и расскажи нам об этом, — сказала я успокаивающе. — Сначала начни со своего дня рождения.

Из всех вещей, которые могли вызвать у него подозрения, этот вопрос не вызвал. Он сказал:

— Четвертое апреля тысяча девятьсот шестнадцатого года.

Маразул уже рассказал нам, так что я знала, какова была дата его рождения — или, по крайней мере, я знала, какова была дата рождения мальчика, который предположительно был убит в этом доме в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Мне всё ещё было странно смотреть на его лицо, и мысль о том, что он был здесь почти сто лет, носилась где-то в глубине моего сознания, крича.

— Тебя зовут Ральф, не?

Он выполз как положено и присел на корточки, чтобы посмотреть на меня снизу вверх.

— Откуда ты знаешь моё настоящее имя? Никто никогда не знает моего имени!

Справа от себя я увидела Джин Ёна и Зеро, которые застыли ещё неподвижнее, чем были минуту назад — неподвижность хищников, да, но, по крайней мере, они пытались. Я бросила быстрый взгляд на Зеро, и он кивнул: они не хотели пугать Ральфа, который прятался за диваном, поэтому пока были готовы предоставить мне возможность всё уладить.

— Итак, — спросила я, поворачиваясь к нему, когда он осторожно устроился на диване лицом ко всем нам, — тебя терзает этот дом последние девяносто пять лет?

— Я не терзаюсь, — с достоинством ответил Ральф ревенант. — Это для призраков и теней. Во мне есть нечто большее, чем просто тень и остатки личности. У меня есть скелет.

— Да, звучит совсем не так жутко, — сказала я. — Я слышала, что в этом месте, как предполагалось, водятся призраки.

— Люди продолжают пытаться сюда переехать, — угрюмо сказал Ральф. — И они не слушают, когда я говорю им, что я был здесь первым и что это мой дом. Они просто продолжают врываться, шуметь и пытаться что-то передвинуть, а мой дом так не работает. Вещи должны оставаться на своих местах.

— Значит, там нет призраков, — сказала я, кивая. Я немного подумала об этом и ухмыльнулась. — Спорим, ты всё же показываешь им свой скелет, а?

— Иногда, — сказал Ральф с виноватой улыбкой. — В основном, я просто позволяю дому съесть несколько штук и выплюнуть их. Иногда я оставляю их здесь на некоторое время, чтобы они поняли, что это глупо — ошиваться тут.

Я взглянула на всё ещё промокшего и явно раздражённого Джин Ёна и ухмыльнулась.

— Ага, заметно. А как насчёт тех, которые не возвращаются?

— Что, трое мужчин и тот, что в очках? Они ушли куда-то ещё, когда дом поглотил их. Я не смог вытащить их обратно. Тот, что в очках, тоже не хочет уходить.

В его голосе звучала обида, из-за чего было трудно сдержать улыбку. Очевидно, следователь, о котором нам рассказывала Веспер, нашёл, во что верить.

Мне не хотелось думать, куда подевались трое молодых людей с камерами, поэтому вместо этого я спросила Ральфа:

— Ой. Почему у тебя здесь нет воды?

— По моему опыту, в пустых домах людей обычно нет воды и электричества, — сказал Зеро, но сказал это тихо, чтобы не напугать ревенанта.

— Да, но что, если риэлторы показывают дом людям? Он сказал, что люди въезжали и выезжали: риэлторы, должно быть, включили свет и всё такое прочее, чтобы показать его людям.

Это было странно: несмотря на то, что в течение тех лет, что я была одна, в моём доме всё ещё были электричество и вода, этот дом редко показывали людям. Здесь, где дом, очевидно, столько раз сдавался в аренду и продавался, имело бы смысл сохранить их. Внезапно я вспомнила о счёте за воду или электричество, который я видела среди документов, которые я передала Пять-Четыре-Один, и подумала, не стоит ли мне ещё раз взглянуть на него.

— Вода и свет отключаются, когда уходят люди, — печально сказал ревенант. — Им на меня наплевать.

— Возможно, они бы так и сделали, если бы ты не демонстрировал им свой скелет, — заметила я. — Некоторым людям это не нравится. И если ты будешь делать глаза как угли, они сначала побегут, а потом будут задавать вопросы.

— Я тоже люблю воду, — пробормотал Ральф. — Они не должны брать её с собой, когда уходят. Это невежливо.

— Зачем ревенанту вода? — спросил Зеро голосом, который был ближе к его обычному рокоту. Этот звук заставил Ральфа слегка подпрыгнуть, но он не стал снова прятаться за диван, что было победой.

— Мне нравится наблюдать, как она течёт, — сказал он. — Я тоже могу её потрогать. Я могу потрогать всё: у меня есть скелет.

— Как ты узнал, кто ты такой? — с любопытством спросила я его. Если бы он был хоть немного похож на Моргану, то не стал бы часто выходить на улицу, и даже с учётом того, что весь его дом был пронизан Между…

Погодьте-ка.

— Вот блин! — сказала я, оглядывая мягкость и податливость всего дома. Это было Между, но не совсем то, к которому я привыкла. — У тебя есть доступ к За, не? Не просто

доступ к Между, который полезен для того, чтобы заставить дом есть людей.

— Раньше монстры продолжали приходить, — мрачно сказал он. — Они отличались от меня. Но потом я обнаружил, что большинство из них не могут причинить мне вреда, и я узнал, как использовать дом, чтобы защитить себя. Теперь они больше не приходят. Я думаю, это фейри рассказал мне, кто я такой. У него тоже был огонь, который сжёг и наш дом; мы чуть не погибли, выгоняя его.

Может быть, мне не стоило настаивать: он снова поджал ноги и обхватил их руками, просто маленький парнишка, проживший больше ста лет, и девяносто с лишним из них в одиночестве. Но мы должны были задавать вопросы — нам нужно было остановить убийцу, и у меня были свои вопросы, на которые нужны были ответы.

И всё же внезапно я почувствовала, что по сравнению с ним у меня была не такая уж плохая жизнь.

Я села рядом с ним, достаточно близко, чтобы наши руки соприкасались, и слегка подтолкнула его локтем.

— Эй, — сказала я чуть мягче. — Что случилось в ту ночь, когда ты превратился в ревенанта?

— Там был радиоспектакль, — сказал он, и его лицо просияло. — Он был чем-то новеньким и захватывающим, но мама сказала, что мне нельзя его слушать, потому что в то утро у меня на голове было варенье. Меня пришлось запереть в угольном погребе, чтобы я помнил, что нельзя ничего трогать.

— Она заперла тебя в угольном погребе за то, что ты слегка запачкал вареньем ручку радиоприёмника? — я уставилась на Зеро, а затем на Джин Ёна, прежде чем вспомнила, что для них это, вероятно, было не так уж ужасно. Отец Зеро активно убивал своих питомцев, чтобы отучить его от мысли, что у него может быть всё, что у него нельзя отнять. Я слегка подтолкнула Ральфа локтем и сказала ему: — Прости, малыш.

— Если я прикасаюсь к вещам, я их пачкаю, — объяснил он. — Маме приходится очень много работать, чтобы исправить их, поэтому я не могу прикасаться к вещам. Но иногда я волнуюсь и забываю. Если я спущусь в подвал, это поможет мне вспомнить, потому что он такой же грязный, как и я.

— Ты не грязный, малыш, — сказала я, когда пришла в себя. Вот блин! По крайней мере, у меня были хорошие родители до того, как их убили: у меня не было тяжёлого детства, а потом я не превратилась в ревенанта. — Что случилось? После того, как ты выбрался из подвала?

— Она вошла в мою комнату позже, после того как я принял ванну, — сказал он, обхватив руками колени. Он погрузился в тяжёлое молчание, его губы трагически изогнулись, а дом вокруг нас начал шептаться, двигаться и раздуваться.

— Она зашла поцеловать тебя на ночь? — спросила я, следя за движением. Не то чтобы я думала, что нам грозит какая-то опасность теперь, когда здесь был Зеро со своим волшебным светом, но, если бы мне приходилось вытаскивать ревенанта из-за дивана каждый раз, когда он расстраивался, мы бы пробыли здесь гораздо дольше, чем планировали.

— Не говори глупостей, — сказал он, и его голова дёрнулась назад, как будто я предположила, что она зашла, чтобы запустить в него ботинком. — Я маленький и грязный, и, если я её поцелую, она будет вся в грязи.

Я с трудом удержалась от того, чтобы возразить, что дети должны всё пачкать, потому что мне показалось, что это может его обидеть. Вместо этого я пересела на противоположное сиденье, обняла растрёпанного и липкого Джин Ёна за шею и спросила:

— А что значит комок грязи между друзьями?

Брови Джин Ёна поползли вверх, но моё внимание привлекло лицо ревенанта: на нём было какое-то измученное выражение, которое он то ли не хотел, то ли не мог скрыть. Я снова пересела на другой диван и вместо этого обняла его.

— Ты пачкаешь меня, — сказал он тихим голосом.

— Приятное ощущение, не так ли? — бодро спросила я. — Не парься о грязи.

— Приятное ощущение, — повторил он, но я не была уверена, просто ли он повторял то, что я сказала, или он действительно это имел в виду. Однако он не отодвинулся, и его осунувшееся личико, казалось, немного потеплело.

Я похлопала его по руке.

— Ральф, если твоя мама пришла не для того, чтобы поцеловать тебя на ночь, то зачем она пришла?

— Она привела фейри, — торжественно произнёс он. — Того, который убил меня.

Снова была та же тишина, что и у Зеро и Джин Ёна, но на этот раз это была определённо хищническая тишина.

— Того, которого ты чуть не убил, пытаясь выгнать? — медленно спросила я. Я думала, что этот парень был более осведомлён, чем Моргана, но, похоже, ему было трудно вспомнить, что он мёртв. — Или того, кто убил тебя?

Ральф задрожал, несмотря на то что я обнимала его.

— Это был он, тот самый. Он убил меня, но я всё ещё жив. Мы его выгнали.

— Ты молодец, малыш, — тихо сказала я ему, жалея, что не могу быть более нежной. — Не думаю, что ты помнишь его лицо, а?

— Нет, — глухо произнёс ревенант. — Я помню его лицо.

Глава 10

Не думаю, что кто-то из нас на самом деле ожидал, что он скажет, что помнит его, потому что мы все замолчали, уставившись на Ральфа, а затем друг на друга.

— Погодь-ка, — сказала я наконец. — Ты помнишь его? Ты помнишь лицо этого типа?

Ральф кивнул и указал на чёрно-белую фотографию в другом конце комнаты. Издалека казалось, что кто-то что-то нацарапал на ней: вероятно, автограф.

— Это был он, — сказал он. — Но у него были усы.

Я пересекла комнату, чтобы взглянуть на фотографию, и постаралась не вздохнуть. Вернувшись к дивану, я показала её Зеро и Джин Ёну, затем снова села рядом с Ральфом.

Я указала на фотографию.

— Лесли Ховард — тот, кто убил тебя и твою маму?

— Это был он, — сказал он, слегка ссутулившись. — Он даже был чёрно-белым, как в кино.

— Должно быть, тебе было страшно, — сказала я, всё ещё борясь с разочарованием. Насколько я знала, Лесли Ховард не снимался в кино до смерти Ральфа: должно быть, он видел этого человека по телевизору один раз, когда его дом сдавался в аренду.

Зеро слегка приподнял брови, словно спрашивая, почему я не заинтересовалась опознанием, и Джин Ён что-то пробормотал ему по-корейски. Надеюсь, Джин Ён разбирается в чёрно-белых звездах сцены и кино.

— Сейчас неважно, как он выглядел, — сказал Зеро Ральфу. — Расскажи нам о том годе, когда ты умер. Что ещё произошло в то время?

— Много чего произошло, — удивлённо сказал ревенант, посмотрев на меня, а затем на Зеро. — Все мои чемпионы погибли, один за другим, а потом…

Он замолчал, потому что Зеро произнёс что-то, что, я была уверена, было ругательством, медленным и злобным. Мне он сказал:

— Попробуй дозвониться до Атиласа. Оставь сообщение, если понадобится.

Я достала телефон из кармана, но спросила:

— О чём это он, что за чемпионы?

Вместо ответа Зеро резко обратился к ревенанту:

— Твои чемпионы погибли? Сколько их было? Как они погибли? Из какого клана и какого рода?

Ральф прижался ко мне, и я снова обняла его, успокаивающе сжимая плечо.

— Они не рассказывали мне ничего о своём клане или роде занятий. Они просто сказали, что они здесь, чтобы защищать меня и поддерживать. Мама сказала, чтобы я не обращал на них внимания: она сказала, что королевским особам не обязательно заботиться о слугах.

— Хайион, — удивленно произнёс Джин Ён. — Неужели кто-то тайно вступился за этого человека? Они все были…?

— Сколько их было? — повторил Зеро, на этот раз более терпеливо. — Как они умерли?

— Их было трое, — ответил Ральф. Он снова выглядел довольным, но всё ещё несколько озадаченным. — Мама сказала, что их развешивали перед своими домами, чтобы они могли видеть свои ошибки. Она была очень расстроена из-за этого.

— Кто-нибудь собирается остановится и просветить меня, кто такие чемпионы, или я должна просто гадать? — обратилась я ко всему залу. Имейте в виду, спрашивать Ральфа было бесполезно; возможно, он и знал нужные слова, но было очевидно, что он знал только одну грань того, о чём говорил. Королевская особа, да? Может быть, именно так кто-то продал это его маме, чтобы привлечь её к тому, что они пытались сделать?

— Чемпионами мы называем представителей Запредельных домов, которые поддерживают определённого эрлинга, — сказал Зеро всё ещё напряженным от шока голосом. — Или, в частности, бойцов, которых они выбирают для защиты своего эрлинга от других эрлингов. Если бы в каждом цикле убийств были чемпионы…

Обращаясь к Ральфу, который всё ещё выглядел сбитым с толку, я сказала:

— Для скелета ты проделал довольно хорошую работу по наращиванию мяса на костях нашего расследования.

Ральф хихикнул и сказал:

— Я не знаю, что это значит.

— Не волнуйся, малыш, я тоже всё ещё пытаюсь разобраться в этом. Полагаю, кто-то пытался втереться в доверие к конкурентам и никому не сказал, что нашёл эрлинга?

— Всё гораздо хуже, — серьёзно сказал Джин Ён. — Если бы всё было просто: один здесь, другой там, это казалось бы естественным, an gurae? Но это не просто одна команда чемпионов здесь, а другая там. Чтобы столько чемпионов нашли столько эрлингов…

— Они все работали вместе. В одной организации, — мрачно согласился Зеро. — Кроме Семьи, я не знаю, у кого есть такие возможности.

— А как насчёт подразделения из той же группы, которое руководило Вышестоящими? — предложила я. — Вы, чуваки, даже не знали о них, пока они не появились и не начали создавать нам проблемы с Атиласом. Если они так хорошо скрывались, то почему вы думаете, что они не смогли бы скрывать целую сеть эрлингов и чемпионов столько, сколько понадобилось королю или кому-то ещё, чтобы узнать о них?

У меня была и другая мысль, но я оставила её при себе. Что, если… что, если точно так же, как Блэкпойнт с группой Эбигейл и людьми, которые позволили Вышестоящим использовать себя, были люди, которые продали себя Вышестоящим за безопасность, заботу и обещание, возможно, трона, если они выживут? В отличие от Семьи и короля, Вышестоящие очень хорошо умели работать с людьми — что, если бы эта связь позволила им поближе познакомиться с миром людей и другими потенциальными эрлингами?

Что, если бы у них всё ещё были контакты с такими людьми, как Эбигейл?

На краткий миг я поняла, почему Эбигейл так противна сама мысль о работе с любым видом фейри. Это было похоже на раковую опухоль: дай ей немного свободы действий, и она проникнет абсолютно во всё.

— Пэт…

— Я ничего не знаю о чемпионах, — сказала я. — Если мои родители и знали, они мне ничего не сказали. Как ты думаешь, у меня тоже были чемпионы?

— Почти наверняка, — сказал он. — Независимо от того, одобрили они это или нет, у них, по крайней мере, были бы наблюдатели. Если бы они заключили сделку, у них были бы чемпионы для тебя.

— Немного жаль, что мы не можем расспросить короля, а? — коротко сказала я. — Кажется, он мог бы дать нам несколько ответов.

— Что было бы так же бесполезно, как расспрашивать моего отца, — сказал Зеро, и я вздрогнула от искренней реакции. Ральфа он спросил: — Твоя мать говорила тебе, кто был твоим отцом?

Он был уже не настолько молод, чтобы с уверенностью сказать, что у него не было отца, но он был достаточно молод, чтобы выглядеть смущённым этим вопросом.

— Мама мне не говорила, — сказал он.

— Пэт, позвони Атиласу, — напомнил мне Зеро.

— Точно.

Я набрала номер и отошла в сторону от разговор, чтобы получить немного тишины, но никто не ответил. Я попробовала ещё раз и на этот раз оставила сообщение, когда раздались гудки.

— Тебе лучше побыстрее приехать сюда, Атилас, или хотя бы ответить на звонок. Загляни в девятую квартиру: Веспер. Этот парень говорит, что помнит чье-то лицо, а в этом доме любят есть людей. К тому же, у нас появилась новая, э-э-э, замечательная зацепка. И ещё, я думаю, Зеро беспокоится о тебе, но не признаётся в этом, так что…

Телефон пискнул, сообщая, что сообщение закончилось, и я фыркнула. Ну что ж, этого вполне достаточно.

Я вернулась к разговору, чтобы сказать Зеро:

— Он не отвечает. Ты ведь раньше тоже отправил ему сообщение, не?

— До того, как я пришёл. Я тоже ничего не получил в ответ; нам придётся сделать крюк по дороге домой, чтобы посмотреть, сможем ли мы встретиться с ним.

— Ты уходишь, — печально сказал Ральф. Это не вопрос, а констатация факта.

— Погодь, — сказал я. — У нас есть ещё кое-что, на что стоит обратить внимание.

— Eomma, — сказала Джин Ён, не переводя это для ревенанта. — Где его мать?

Я кивнула.

— Именно так. Эй, малыш, есть ли в этом доме какая-нибудь часть, которая отличается от остальных?

Ревенант посмотрел на меня большими глазами.

— Мамина комната отдыха. Я туда больше не хожу.

— Да? Что в ней особенного?

— Я не знаю, — сказал он. — Мне туда не разрешают заходить, но снаружи всё выглядит по-другому. Несколько человек зашли туда и больше не вышли, но это сделал не я.

Круто. Так что там тоже может быть несколько трупов.

— Мы вернёмся и поговорим с тобой, — сказал Зеро, уже направляясь к двери.

— Не парься, — сказала я Ральфу, который выглядел явно обеспокоенным, — мы не сделаем ничего, что могло бы навредить дому или тебе. Мы просто посмотрим.

— Это насчёт фейри, который превратил меня в ревенанта?

— Да, — сказала я. — Надо кое-что уточнить. Однажды я попытаюсь познакомить тебя со своей знакомой зомби. Не думай, что она будет беспокоиться из-за нескольких костей, так что тебе не нужно будет беспокоиться о том, как прилично вести себя с ней.

— Тогда я покажу вам, где это, — сказал он и побежал впереди Зеро.

Он провёл нас обратно в холл и вниз по лестнице, затем, развернувшись, мы направились к задней части дома по коридору. Он остановился на полпути и сказал:

— Мне не разрешается заходить туда, но вы можете войти. Вы ведь ничего не будете трогать, правда? Ей не нравится, когда вы трогаете вещи.

— Не боись, мы ничего не испортим, — сказала я, потому что не думала, что мы сможем пообещать ничего не трогать. — Мы скоро выйдем.

Он задержался в коридоре, пока Зеро открывал дверь в комнату отдыха, жалкий маленький призрак в темноте, которая, казалось, окутывала стены вокруг него буйством узоров на обоях, вьющихся по нему, как лианы.

Я была рада, что Зеро пошёл дальше; я была почти уверена, что знаю, что мы увидим, и я не торопилась смотреть на это слишком быстро. Джин Ён следовал за мной по пятам, от него всё ещё пахло плесенью и чем-то ещё, что, как я предположила, было средним эквивалентом пищеварительных соков дома, и он раздражённо повёл плечами, потому что всё ещё был грязным.

— Не парься, — бросила я через плечо, когда мы вошли в комнату. — Я оболью тебя из шланга в саду, когда мы вернёмся.

Он издал что-то вроде «пш-ш-ш», его верхняя губа приподнялась в легчайшем оскале, но это могло быть из-за того, что в комнате, куда мы только что вошли, отчетливо пахло плесенью, а я уверена, что Джин Ёну нравится быть самым сильно пахнущим существом в любой комнате.

Там, конечно, был труп, сидевший на стуле в дальнем углу комнаты. Её было не так-то просто разглядеть, она была окутана тенями, которые не имели реального источника и цеплялись за всё в комнате, но я могла сказать, что это женщина, по краю её юбки. Я также могла видеть, что она была мертва уже давно, потому что её тело представляло собой скорее обтянутый кожей скелет, чем плоть.

— Вот блин, — сказала я довольно хрипло. — Я уже порядком устала находить мумифицированных человеческих родителей в их домах.

— Она не мумифицирована, — коротко сказал Зеро, приподнимая одну из иссушенных рук женщины за чёрную ткань рукава.

— Как ты смеешь! — одновременно произнёс женский голос. От стены отделилась тень, мягкие, липкие нити чего-то прилипли между ней и стеной и поплыли за телом, распространяя липкость по мере продвижения.

— Я не люблю пауков, — сказал Джин Ён резким от неприязни голосом. — Что она делает?

— Как ты смеешь прикасаться ко мне! — крикнула похожая на паука женщина из-за тела. Она прошла вдоль стены так же быстро, как и появилась, из-за её спины вылетели нити и обошли нас, приглушая звуки вокруг.

— Стоит ли ей это делать? — спросила я Зеро, и мой голос тоже прозвучал немного приглушённо.

— Она может поступать, как хочет, — холодно ответил он. — Нам здесь делать нечего: мы должны уйти.

— Блин, а вот дудки! — сказала я свирепо. — Мы не собираемся оставлять её здесь, чтобы она продолжала говорить ему, какая он грязная мелкая тварь, и заставлять его думать, что он заслуживает того, чтобы его заперли в угольном подвале!

— Её голос не доносится до него, — сказал Зеро. — На самом деле, я был бы удивлён, если бы он мог слышать её по крайней мере последние пятьдесят лет.

Я нахмурилась, оглядывая комнату, и спросила:

— Ты имеешь в виду ощущение паутины? Так вот почему её тело всё ещё здесь, а не похоронено?

— Да, — сказал он со вздохом.

— Дай-ка угадаю: это то, чего я не должна была видеть?

— Это магия; и да, ты не сможешь её увидеть, если ты не… не просто человек. Чем старше становится дом и чем больше она погружается в это место, тем меньше она может соприкасаться с внешним миром. Всё, что она может сделать на данный момент, — кормить дом, а это…

— Кормит ребёнка, — закончила я. Я ткнула Джин Ёна под ребра и сказала: — Знакомо, не?

— Всё знакомо, — сказал он. — Хайион, почему мы не приходили сюда раньше?

— Мы не сосредотачивались на второстепенных делах, — сказал он. — Способ убийства был другим, и у нас не было причин думать, что это были какие-то другие убийства, кроме цепной реакции.

— И это были всего лишь люди, — сказала я. Я не хотела этого говорить, но это вырвалось само собой. — Все второстепенные убийства — все они были людьми, верно?

Зеро очень долго не мог ответить. Когда он всё-таки ответил, то спросил:

— Ты хочешь, чтобы я извинился? Да, я придавал первостепенное значение смертям Запредельных, да, но я не игнорировал эти смерти полностью, потому что они были человеческими. Скорее, мы не ожидали, что они будут настолько важны, потому что они были людьми.

— Вам всем действительно нужно поработать над тем, что вы делаете, когда считаете, что люди не важны, учитывая, что в каждом из ваших эрлингов должно быть хотя бы немного человеческой крови, — сказала я.

— Покиньте это место! — прошептал призрак-паук мрачным голосом. — Вы никогда не добьётесь здесь успеха!

— Что-то не похоже, что ты сама преуспеваешь в этом деле! — сказала я этому, когда оно принялось за следующий слой. — Что за куча мусора!

— Я укрываю своё гнездышко, — сказала она, снова скрываясь за своим телом. — Тепло, уютно и идеально. Вы не должны ни к чему прикасаться!

— А как же твой ребёнок? — спросила я её. — Он снаружи, думает, что не может войти, потому что это разозлит его маму.

Она ненадолго запнулась, затем продолжила.

— Ему нельзя входить. Он только трогает вещи и пачкает их. С самого рождения она такая ужасная мелкая тварь.

Я с горечью сказала:

— Ага, мы слышали, что ты заперла его в угольном подвале.

— Вы не можете впустить его сюда. Мне пообещали, что я никогда больше его не увижу, если останусь здесь.

— Забавно, — сказала я, и, кажется, в тот момент мой голос был таким же холодным, как у Зеро. — Это как раз то, о чём я хотела тебя спросить. Я слышала, что кто-то, возможно, спрашивал тебя, кого ты хочешь спасти — свою жизнь или его.

За моей спиной, где она всё ещё окутывала свою тьму, раздался тихий, пренебрежительный звук.

— У него не было жизни, которая не исходила бы от меня. Он мой, моя плоть и кровь; я могу делать с ним всё, что захочу. Конечно, он должен умереть за меня.

— Да ну? И как у тебя это получилось?

— Это даже больше не человек, — сказал Зеро. — Бесполезно пытаться заставить это передумать или понять, что оно сделало не так. Это воспоминание с тенями.

— Я знаю, — сказала я со слезами злости на глазах. — Но это так ужасно, и этот бедный ребёнок…

— Это больше не ребёнок, — сказал он.

Джин Ён пожал плечами.

— Хотя оно и не мёртвое.

— Как Моргана, — сказала я. Я не знала точно, что такое ревенант, кроме того, что при неправильном освещении оно выглядит как скелет, но здесь была ещё одна связь. — Формально мёртв, но всё ещё жив.

— Полагаю, можно сказать и так, — сказал Зеро.

— Тогда ваш убийца определённо фейри, — мрачно сказала я. — Изворотливый и склонный к манипуляциям при заключении сделок. Почему я вообще жива? Немного нарушает схему, не?

— Мы поговорим позже, — коротко сказал он мне. — Возможно, эта штука и не живая, но она всё ещё может ответить на вопросы, если кто-нибудь придёт посмотреть на неё.

— Ой.

— Всё вокруг — смерть и разложение, — пробормотал призрак-паук, снова витая вокруг нас. — Всё будет так, как было раньше. Жизнь и смерть не имеют смысла.

Я уставилась на него, пока он кружил по комнате. Я, наверное, позволила бы ему ещё немного набить рот, хотя это и не принесло бы никакой пользы, но Зеро уже развернулся и направился к двери. Джин Ён схватил меня за толстовку и потащил обратно через комнату, оставив призрака-паука с её бесконечными кругами и мрачными проявлениями разложения, которые затихли, как только мы закрыли дверь в её комнату.

Ральф стоял чуть дальше по коридору, сложив руки вместе, и, увидев нас, спросил:

— Вы нашли то, что искали?

— Да, — медленно произнесла я. — Эй, малыш.

— Что?

— Не ходи туда, лады?

Он серьёзно кивнул.

— Он тоже так сказал.

— Он? — у меня было плохое предчувствие по этому поводу.

— Фейри, который забрал маму. Он сказал, что, если я войду туда, он вернётся, найдёт меня и сожжёт мои кости.

Тошнота скрутила мой желудок. У меня не было таких воспоминаний — только ночные кошмары. Я подумала, что эти кошмары были вызваны тем, что убийца однажды сказал мне что-то подобное, но я просто не запомнила этого. Это было ещё одно острое, потрясающее напоминание о том, что мне нужно было найти какой-то способ вернуть эти воспоминания — какой-то способ дать своему разуму понять, что это нормально, когда вещи всплывают на поверхность, где я могу их увидеть. Простые расспросы с Атиласом не помогли мне продвинуться слишком далеко, но, может быть… может быть, что-нибудь покрепче помогло бы. Что-то вроде маленьких мозговых червей отца Зеро. Только, желательно, не от отца Зеро. Возможно, именно это я должна предложить Атиласу.

— Он не вернётся и не сожжёт твои кости, — сказала я ему. — Не волнуйся.

— Но мама велела мне сначала не выходить, так что я должен её послушаться, не так ли?

Я положила руку ему на голову и вместо волос почувствовала гладкую кость. Я всё равно погладила его, как будто там действительно было что взъерошить.

— Не беспокойся ни о чём другом, что она сказала, только об этом.

Он доверчиво улыбнулся мне, и у меня защемило сердце.

Было ли это то, что чувствовал Зеро, когда гладил меня по голове? Утешая и в некотором роде защищая — старший брат, который мог видеть печальную правду, которую ребёнку пока нельзя было показывать? Я поймала себя на том, что хмурюсь, и потёрла это место ладонью.

Я не знала точно, почему это так сильно меня беспокоило: Я протестовала против того, что Зеро взял на себя ответственность за меня и держал меня в неведении почти с тех пор, как я его узнала. Может быть, дело было в том, насколько неприятной была эта мысль по сравнению с той, которую внушила Моргана. Я думаю, ты ему нравишься.

В последнее время он стал намного откровеннее — как будто собирался дать мне в полной мере то, о чем я просила, просто чтобы показать, насколько это неудобно, — но то поглаживание по голове, которое становилось всё более и более регулярным, всё ещё засело у меня в голове. До сих пор я почти всегда проявляла какие-либо признаки физической привязанности, и я не могла отрицать, что произошли изменения.

Пытаясь избавиться от дискомфорта, я спросила Ральфа:

— У тебя здесь где-нибудь есть компьютер? Или телевизор, что-нибудь в этом роде?

— Я положил их в угольный погреб, — сказал он. — Чтобы в доме не было грязи.

— В любом случае, это уже кое-что, — пробормотала я. — Эй, малыш, напомни мне, когда я в следующий раз буду у тебя, разобраться с подключением к Интернету и электричеством или ещё с чем-нибудь.

Его глаза загорелись.

— Ты собираешься прийти снова?

— Да, при условии, что ты не попытаешься снова заставить дом съесть меня.

— Пэт, — тихо сказал Зеро. — Эрлингам неразумно проводить слишком много времени вместе.

— Что, как нам с тобой?

Джин Ён усмехнулся, тихо и злобно.

— Не дерись, Хайион, — сказал он и направился к входной двери, несмотря на свое плачевное состояние. — Ты не победишь.

— Я возмущена намёком, что со мной трудно иметь дело! — крикнула я ему вслед, но он только снова рассмеялся и спустился по лестнице.

Зеро, с его светло-голубыми глазами, сказал:

— Очень хорошо, я сдаюсь.

— Вот блин, это было быстро.

— Нам лучше пойти и посмотреть, сможем ли мы найти Атиласа, — сказал он. — Ты всё ещё ничего о нём не слышала?

Я покачала головой.

— Ничего. Ты думаешь, у него неприятности?

— Я думаю, что отправил его одного, хотя должен был пойти с ним, — тихо сказал Зеро. — Мы найдём его: вряд ли он столкнулся с чем-то, что могло бы его убить, но, если судить по этому дому, ему, возможно, трудно его покинуть.

Я уставилась на него.

— Он пошёл в другой дом? В тот, что указан в его папке?

— Я подумал, что было бы разумно разделить наши активы, — довольно резко сказал Зеро. — Очевидно, я был неправ. Выходи, Пэт. Нам лучше пойти и посмотреть, сможем ли мы его найти.

— А что с парнишкой? — спросила я тихим голосом. — А что, если кто-нибудь заберётся сюда?

— Никто не знает, что он здесь, кроме нашего убийцы, и я очень сомневаюсь, что кто-то сможет проникнуть внутрь, если он этого не захочет.

— Этого недостаточно, — упрямо сказала я. — Держу пари, твой отец разыскивает таких людей, как этот парень, и, по крайней мере, семь человек уже исчезли здесь навсегда. А как насчёт того, что ты сделал с домом Морганы? Ты можешь это сделать?

Он даже не колебался.

— Подожди снаружи с Джин Ёном. Я что-нибудь придумаю.

***

Мы бы пошли по переулку, но когда мы уже почти выбрались на улицу, Зеро тихо сказал: «Стой», и я увидела то, что он уже видел: на улице была пара праздношатающихся, которые определённо не были людьми.

— Думаешь, они ищут нас? — спросила я, вглядываясь в тени, которые не соответствовали их телам. Судя по их телам, это были обычные человеческие мужчины, но их тени наводили на мысль о чем-то гораздо более мягком и колючем, с мощными плечами.

— Они помощники моего отца, — коротко ответил Зеро. — Зачем бы они здесь ни были, нельзя допустить, чтобы они увидели, как мы выходим из этого дома. Не сейчас, когда мы так близки к эрлингу — он бы поджарил и засолил мальчика, прежде чем мы смогли бы вернуться.

Джин Ён пожал плечами.

— Не имеет значения, увидят ли они, как мы выходим, — тихо сказал он. — Важно только, чтобы они увидели, как мы выходим, и остались живы, чтобы рассказать твоему отцу.

— Нет необходимости убивать людей, если в этом нет необходимости, — сказала я. Я не думала, что родственники отца Зеро заслуживают какого-то особого внимания, но, конечно, было неправильно преследовать и убивать их только для того, чтобы убедиться, что они не откроют рот. — Мы можем вернуться в квартиру Веспер и найти выход оттуда. Она сказала, что всё в порядке.

— Я полагаю, мы должны считать, что нам повезло, что ты так легко завоёвываешь расположение других людей, — сказал мне Зеро, прерывая бормотание Джин Ёна о том, что их было легче убить. — Джин Ён, перестань жаловаться. Нет необходимости тратить энергию на убийство миньонов, когда мы могли бы просто ускользнуть, чтобы они нас не увидели. Чем меньше внимания мы привлекаем к себе, тем лучше.

— Я просто слишком очаровательна для своего же блага, — сказала я ему, увлекая Джин Ёна за собой к стене. Он прыгнул впереди меня, как будто его не нужно было тащить через двор, демонстрируя свою вампирскую способность преодолевать земное притяжение, затем наклонился и подхватил меня, прежде чем Зеро успел подтолкнуть меня, для чего на мгновение опустился на колени.

— Блин, — сказала я, хватая Джин Ён за руки, чтобы не потерять равновесие в неуютно маленьком пространстве, притворяющемся задним двором с другой стороны. Зеро присоединился к нам в мощном прыжке и, воспользовавшись стеной как трамплином, перемахнул через балкон Веспер.

На мгновение его лицо появилось снова: он коротко сказал:

— Иди сюда, Джин Ён.

Только после того, как я опустила взгляд, чтобы в замешательстве посмотреть на Джин Ён, я услышала шум — безошибочно узнаваемый шум битвы.

— Нет! — сказала я резко и умоляюще. Только не Веспер. Они не могли драться в квартире этой маленькой старушки — она была слишком странной, милой и живой.

— Поднимайся, — сказал Джин Ён и подбросил меня вверх без каких-либо усилий. В мгновение ока он оказался рядом со мной, мы оба перекинули ногу через балюстраду и спрыгнули на балкон. Он бросился вперёд меня в квартиру, но промчался прямо через гостиную, и мгновение спустя я поняла почему.

Это были не просто один или двое Запредельных, и они не остались на улице. Атилас, без пиджака, с окровавленными руками, изодранными в клочья от пальцев до бицепсов, вооруженный только одним коротким мечом, рубил и колол на кухне Веспер, яростно кружась среди группы из пяти или шести разномастных подонков. Через разбитую дверь я услышала крики в коридоре и увидела, как Эзри и Кейденс пробежали мимо, размахивая крикетными битами. Оттуда тоже доносился голос Зеро, поэтому я отказалась от мысли помочь девочкам и сосредоточилась на Веспер.

Она сидела, скорчившись, в своем кресле, даже не отрывая ног от пола, как будто он был загрязнён, и яростно вязала, отвернув лицо от злобного оскала зубов, вампиров и прочих тварей, которые крутились вокруг её кресла и время от времени натыкались на него, едва не вытряхивая её из своего убежища.

Я метнулась через комнату, без оружия и почти не задумываясь, и развернула кресло Веспер лицом к стене как раз вовремя, чтобы избежать меча, который вонзился в спинку и появился в нескольких дюймах от её щеки спереди.

— Есть ещё вязальные спицы? — спросила я её, задыхаясь. — Набор, пожалуйста.

— Для тебя всё, что угодно, моя дорогая, — сказала она, и её голос почти не дрожал, хотя руки дрожали, когда она полезла в сумку для вязания, лежавшую рядом с ней, и протянула мне две очень прочные спицы толщиной 15 мм.

— Продолжайте вязать, — сказала я, прежде чем уйти. — Джин Ён проследит, чтобы они вас не тронули.

— Если я этого не увижу, это не причинит мне вреда, — сказала она, не отрывая глаз от вязания.

— Вот это настрой, — сказала я. Из-за подголовника её кресла показалась голова Запредельного, и я наотмашь ударила по ней иглой, которую держала в правой руке: игла, которая росла, удлинялась и заострялась, и снесла голову существа, выпустив струю зелёной крови, которую, как я искренне надеялась, Веспер не увидела.

Джин Ён, зарычав, оттолкнул тело с дороги и развернулся, чтобы прыгнуть на того, у кого было слишком много рук, который пытался схватить его. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы перегрызть твари горло, так что я оставила его в этом кровавом месиве и направилась на кухню к Атиласу. Я не успела, потому что, когда в коридоре стало тихо, Зеро выскочил за дверь и врезался в толпу, окружавшую его.

— Девочки, с вами всё в порядке? — крикнула я через дверь.

— Да, — отозвалась Кейденс, просовывая голову в дверь. Эзри, стоявшая за её спиной, надменно приподняла бровь, но всё равно улыбнулась мне. — Всего лишь несколько царапин и синяков; мы почти всё отбили нашими битами, а об остальном позаботился здоровяк. Ты в порядке, Пэт?

— Ага, — коротко ответила я, не отрывая взгляда от кухни. Зеро и Атилас покончили со своими противниками, но мне не понравилось, каким потрёпанным и окровавленным был Атилас. Во многом это была голубая кровь, что означало, что, скорее всего, это была его собственная кровь, если только он не сражался с фейри до того, как попал сюда.

Две девушки вскинули биты на плечи и вошли в помещение, как раз в тот момент, когда Джин Ён начал осторожно осматриваться, чтобы убедиться, что все остальные действительно мертвы.

— Что ж, я полагаю, никто из них не собирается отчитываться, — сказала я Зеро. — Кстати, это Эзри и Кейденс.

Зеро коротко кивнул им, затем обратился к Джин Ёну:

— Все мертвы?

— Да, — сказал Джин Ён, возвращаясь к нам. — Те, что с улицы, в коридоре, и на улице тоже никого нет. Хайион, в доме этой маленькой леди беспорядок.

Зеро уставился на него.

— Да?

— Тебе нужно это исправить. Она дала нам торт и оружие.

— Я бы рискнул предположить, что нам нужно сделать нечто большее, чем просто исправить блок, — предложил Атилас, и мне не понравилось выражение его глаз. Кейденс тоже не поняла, потому что она сердито посмотрела на него и опустила свою крикетную биту с плеча, словно готовая снова пустить её в ход, если понадобится.

— Это всего лишь Веспер, — сказала я. — Она вяжет с тех пор, как всё началось, и она полна решимости не видеть того, чего ей не следует видеть. Делайте с ней что угодно, и я закончу то, что начали Запредельные.

Выражение, которое мне не понравилось, исчезло, и Атилас улыбнулся с неподдельным весельем.

— Ты так и сделаешь, Пэт? Стоит ли мне опасаться за свою жизнь?

— Пэт… — начал Зеро.

— Даже не парьтесь, — сказала я, направляясь обратно к Веспер. — Разберись с этим. И исправьте этот чёртов бардак, раз уж взялись за это дело!

К моему удивлению — и нескрываемому изумлению двух человеческих девушек — они действительно всё убрали. Я почти уверена, что они сделали это с помощью магии, но важно было то, что это было сделано. Пока они занимались этим, я присела на корточки у стула Веспер, пока она вязала, и вернула ей спицы, а затем некоторое время разглядывала милое личико Джин Ёна, пока её руки снова плавно не начали вязать.

Как только блок снова стал чистым и я смогла безопасно перевернуть её, я так и сделала, а Джин Ён встал с другой стороны, чтобы переход был более плавным, чем в прошлый раз. Веспер не прекратила вязать, но немного замедлила ход и тепло улыбнулась остальным.

— Хотите чая с тортом, мои дорогие? — спросила она, совершенно не обращая внимания на наш окровавленный и избитый вид.

— Возможно, не сейчас, — сказала я, с беспокойством поглядывая на Атиласа, который слегка покачивался и с которого всё ещё капала голубая кровь. Ни одна из этих капель не долетела до пола благодаря какой-то магии, которую сотворил Зеро, но этого было достаточно, чтобы меня обеспокоить. — Ты в порядке, Атилас?

— Я в полном порядке, спасибо, Пэт.

— Ты выглядишь не совсем… — начала я, но он уже повернулся к Зеро.

— Мне очень жаль, мой господин, — сказал Атилас, и я никогда не видела его таким бледным. — Я думаю, они следили за мной. Это было ужасно неосторожно с моей стороны, но в свою защиту могу сказать, что я видел, что было сделано с домом, который я посетил, и мне пришло в голову, что нечто подобное может происходить и здесь. Я столкнулся с несколькими… преградами… мои попытки попасть сюда предшествовали нынешним, в которых вы мне помогли.

— Мы просто рады, что вы не оказались заперты где-нибудь в доме, — весело сказала я. — Мы все живы.

— Мы тоже живы, — сказал Эзри, глядя на моих психов с явным уважением. — Это была самая быстрая драка, в которой мы когда-либо участвовали, и никогда не выходили из неё такими чистыми. Вы, ребята, действительно сражаетесь против фейри.

— Я же говорила тебе, — сказала я, улыбаясь ей. — Не забудь сказать об этом Эбигейл, лады?

Эзри фыркнула, но я была уверена, что она всё равно бы упомянула об этом. Если бы она этого не сделала, Кейденс наверняка бы это сделала.

— Вам удалось что-нибудь спасти? — Зеро спросил Атиласа, игнорируя наши замечания.

— Дом, — устало сказал Атилас, — был подожжён за несколько мгновений до того, как я туда добрался. Я попытался спасти, что мог, но было уже слишком поздно.

— Вот ведь блин, — сказала я, в ужасе уставившись на его руки, когда до меня дошел масштаб его травм. — Ты обгорел!

Я не видела повреждений, потому что думала, что это из-за крови, которой он щеголял, но теперь, когда я поняла, что это было, мне стало не по себе. Вот почему он не выронил единственный меч, который всё ещё держал в руке: он буквально прилип к его руке. Я заметила повреждения и на другой его руке — полоски плоти, которые, должно быть, оторвались, когда он выпустил из рук второй меч.

— Вы двое, — обратился Зеро к Эзри и Кейденс, — почему вы следили за моим слугой?

— Мы не следили за твоим слугой, — сказала Эзри. — Мы следили за бандой, которая напала на вас здесь; мы получили информацию, что они в пути. Они делали то, чего не должны были делать, и мы слышали, что они собирались напасть на след ребёнка где-то по соседству, если смогут выйти на их след.

— Ты, должно быть, был их наводчиком, — сказал я Атиласу.

— Я умоляю тебя не развивать эту тему, Пэт, — пробормотал он. — Я и так чувствую себя достаточно ничтожно по этому поводу. Я был… что-то я слишком торопился попасть сюда.

— Ага, я это понимаю, — сказала я. Давно пора было отвезти его домой и позаботиться о его ожогах. — Подумала, что если ты получил моё сообщение, то захочешь приехать сюда как можно быстрее.

— Я не получил твоего, без сомнения, восхитительного послания, — сказал Атилас. — Я был занят другими делами, но мне пришло в голову, что если в том месте, которое я посетил, в такое неподходящее время царил такой беспорядок, то и в вашем, скорее всего, тоже, и спешка, без сомнения, была необходима.

— Возможно, мы могли бы обсудить это на свежем воздухе, — предложил Зеро, бросив многозначительный взгляд на Веспер, которая вернулась к своему вязанию с весёлой погружённостью в себя, свойственной человеку, который очень хорошо разбирается в своих делах.

Они с Атиласом без дальнейших церемоний направились к двери, за ними последовали две человеческие девушки, но Джин Ён, который, к моему крайнему изумлению, плохо заваривал чай на кухне, поставил его перед Веспер и осторожно позволил ей поцеловать его в неповрежденную кожу на лбу. в некотором роде по-бабушкиному.

Я уставилась на него, но он просто засунул руки в карманы и тоже неторопливо вышел за дверь, оставив меня плестись следом.

В качестве утешения я сказала ей:

— С этого момента там должно быть тихо.

— Я так и поняла, моя дорогая, — сказала она, наконец-то оторвавшись от вязания. — Присмотри за своим симпатичным мальчиком.

— Не волнуйтесь, я не дам его в обиду, — сказала я, улыбаясь, и присоединилась к остальным на улице.

Когда я закрыла за собой дверь, Атилас спросил из дальнего конца коридора:

— Почему ты вступила в драку, если это были фейри против фейри? Я не просил тебя о помощи, я полагаю.

— Пожалуйста, — сказала Кейденс, закатывая глаза.

Это вернуло блеск в глазах Атиласа. Он сказал:

— Я не признаю, что ты помогала, если я сам не попрошу об этом.

— Я знаю, — сказала она. — Так принято у фейри. Мы помогли, потому что узнали тебя. Мы подумали, что если ты здесь, то и Пэт должна быть здесь, и Эбигейл сказала нам помогать, чем мы можем.

— Ты не помогла, когда мы сражались с людьми-лепестками во дворе, — заметила я. Я посмотрела на меч, всё ещё торчащий из руки Атиласа, и подумала, что, если я верну его в то состояние, с которого он начинал, выпадет ли он, не причинив ему вреда?

— Новый приказ, — сказала она, ухмыляясь. — Эбигейл на этот раз передумала: мы можем предложить помощь, если она тебе понадобится сейчас.

— Да? — уставилась я на неё. — Что это изменило?

— Возможно, было бы лучше продолжить этот разговор в другом месте, — сказал Зеро, хмуро оглядывая коридор.

— Желательно куда-нибудь, где подают чай, — сказал Атилас, и его лицо стало ещё бледнее.

— Думаю, нам лучше пойти домой, — сказала я немного мрачно. — Тебе нужно осмотреть всё это, и мы сможем поговорить, как только это сделаем.

— С ним всё будет в порядке, он может исцелиться, — заметила Эзри.

— Я уверен, что справлюсь, моя дорогая, — сказал Атилас.

— Нет, — сказала я громче, схватив его за локоть повыше линии ожога. У Атиласа была очень дурная привычка бегать, когда он был ранен почти до смерти — вероятно, он был даже хуже, чем Зеро, когда дело доходило до этого. — Мы вернёмся домой, убедимся, что ты исцелился, а потом поговорим об этом.

Джин Ён, ехидно усмехаясь, взял Атиласа за другой локоть.

— Делай, что тебе говорят, старик, — сказал он.

— Мой господин, похоже, меня собираются увести; возможно, вы могли бы вмешаться?

Зеро уставился на него, затем рассмеялся.

— Иди домой, Атилас, — сказал он. — На самом деле, мы все пойдём домой. Всё, что нужно обсудить между собой, можно обсудить там; люди могут связаться с нами, если захотят обсудить детали.

— Подожди, мы тоже хотим знать, что всё это значит! — сказала мне Эзри, нахмурившись. Я не знала, было ли это из-за того, что они были так небрежно отвергнуты, или из-за того, что я подняла шум из-за Атиласа, но мне было всё равно. — И — подожди, это кровь вокруг рта твоего парня? Я думала, он человек? Фейри теперь пьют кровь?

— Какая кровь? — вкрадчиво спросила Джин Ён, и девушка пару раз моргнула.

Она выругалась.

— Мне, должно быть, померещилось. Я могла бы поклясться, что у тебя по подбородку и горлу текла кровь.

— Крови нет, — сказал Джин Ён, и тёмно-красная струйка просочилась ему за воротник, а другая стекала с подбородка на грудь. — Тебе, должно быть, показалось.

— Думаю, да, — сказала она, нахмурившись.

— Эбигейл знала бы, если бы он был фейри, — сказала ей Кейденс. — Я бы тоже знала. Он уже прошел проверку. Ты действительно собираешься вернуться домой, ничего нам не сказав?

— Похоже на то, — сказала я. — Вы что, бросаете своих раненых на произвол судьбы? Я поговорю с вами позже.

Эзри нахмурилась.

— Да, но они фейри.

— Просто ужасно, — вполголоса произнёс Атилас. — С каким предубеждением приходится сталкиваться!

Зеро возвёл глаза к небу и сказал:

— Хватит. Сегодня утром было достаточно волнений.

Казалось, он сказал это всем, и даже люди перестали ворчать. Однако это не помешало им хмуро смотреть на нас, пока мы не скрылись из виду.

Глава 11

Было очень трудно удержаться, чтобы не сказать «Я же вам говорила». Я сделала героическое усилие и не сказала этого, но было приятно осознавать, что информация, которая, вероятно, дала психам наилучшую зацепку в поисках убийцы, была получена непосредственно от людей.

Не говоря уже о том, что две человеческие девушки помогли Атиласу отбиться от Запредельных, и это не могло не застрять у них в глотках.

Я искоса взглянула на Атиласа. Теперь, когда он сидел в своём кресле и последние пару часов пил чай с печеньем, он, на самом деле, шёл на поправку. Это одна из плюшек фейри: вы быстро исцеляетесь. Ожоги на его руках теперь были розовыми и гладкими, а не кровоточащими и сочащимися полосами, и он сам налил себе чаю, вместо того чтобы терпеть, когда я, усевшись на подлокотник его кресла, подливаю ему. Я даже подумала, что очень скоро смогу попросить его вернуть мне воспоминания. Если бы я преподнесла эту помощь в виде пользы для расследования, возможно, мне даже не пришлось бы торговаться с ним за эту услугу.

Джин Ён проводил нас до дома, а затем почти сразу же ушёл вместе с Зеро, которому не понравилась мысль о том, что он оставит здесь трупы в качестве сигнала своему отцу, но они оба вернулись около четырёх часов; Джин Ён удалился в душ без каких-либо признаков того, что скоро вернётся, а Зеро залпом выпил кофе и проверил ожоги Атиласа.

Должно быть, он остался доволен увиденным, потому что опустился в кресло с чашкой свежего кофе и спросил Атиласа:

— Ну?

— Кто-то знал, что я приду, и хотел убедиться, что мне нечего будет искать и некого будет расспрашивать, — сказал Атилас. — Что бы и кто бы ни был в том доме, теперь там всё в прахе и соли.

Зеро тяжело вздохнул.

— Нам придётся пройтись по всем смертям, которые не имели второстепенных связей, и найти второстепенные.

— В смысле, нет чемпиона без эрлинга чемпиона?

— Точно. Теперь, когда мы знаем, что на периферии будет кто-то со значительным количеством человеческой крови, найти его будет легче. Нам также нужно убедиться, что у нас есть доступ к записям человеческой группы: мы, вероятно, найдём в них несколько совпадений.

— Они сказали, что проводят голосование, — напомнила я ему. — Мы должны ждать и наблюдать.

— Посмотрим, — сказал он, что вызвало некоторое беспокойство. Я не хотела, чтобы он разрушил новые отношения, которые, казалось, процветали между нами и группой Эбигейл, настаивая на том, чего они не давали добровольной помощи. Или просто взяв её, если уж на то пошло.

— Вы все заметили что-нибудь странное в этих ребятах? — спросила я, чтобы отвлечь его внимание от чего-то другого. — В смысле, в ребятах их второстепенных дел?

Атилас посмотрел на меня с легким недоумением.

— У меня довольно широкий кругозор, моя дорогая, — сказал он, — но я почти уверен, что всё, что касалось их, было, как ты верно выразилась, странным. И ревенанты, и зомби могут считаться чем-то необычным даже в мире За. Я бы предположил, что парень, на поиски которого я отправился сегодня, тоже был… странным.

— В смысле, как получилось до настоящего времени, что все они из двадцатых, кроме меня?

— Очень хороший вопрос, — коротко ответил Зеро, — и на него я хотел бы знать ответ. Ты сказала, что люди, похоже, думают, что после двадцатых годов были другие циклы, но, согласно нашим исследованиям, все человеческие периферии которые, как мы теперь знаем, являются эрлингами, умершими в двадцатые годы.

— Что, если речь не о тех, кто умер? — спросила я. — А что, если речь идёт о тех, кто ещё жив?

— Ты намекаешь на глупость или на прикрытие?

— Пока не уверена, — сказала я. — Но…

— Все дети, которых мы нашли, являются очень хорошими претендентами на роль эрлингов, — согласился Зеро. — Либо они искусны в использовании Между, либо значительно опасны в качестве Запредельных. Включая тебя.

— Кажется, Ральф мог бы запросто меня переплюнуть, — сказала я. Мои психи часто удивлялись тому, на что я была способна, когда дело доходило до драки, но я была уверена, что Ральф был лучше. Я не могла представить, что смогу вооружить весь свой дом. — Но не имеет смысла, что те, кто всё ещё здесь, являются лучшими эрлингами: зачем оставлять их поокурге, живых или мёртвых, если это так?

Что, если те, кто остались, были теми, кого никто не считал особо ценными — теми, кто не представляли опасности? Но потом я снова вспомнила об этом кошмаре и вспомнила сделку, которую убийца заключил с каждой парой родителей, о которых я знала: умри за своего ребёнка, или они умрут за тебя.

— Что, если всё дело в решениях, которые принимали их родители, а не в их силе? Формально Моргана и Ральф оба мертвы, и их родители решили оставить их умирать. А мои — нет, и…

— Думаешь, что убийца помогает решать судьбу трона За, основываясь на человеческих решениях?

Мне не нужно было смотреть на лицо Зеро, чтобы понять, какое недоверие оно, должно быть, выражает. Я слышала это по его голосу.

— Возможно, — задумчиво произнёс Атилас. — Но нам придётся поискать другое дело, более похожее на твоё, чтобы знать наверняка. Именно в этом твои друзья смогут нам помочь.

— Возможно, — сказал Зеро, но в его голосе не было уверенности. — Я думаю, гораздо более вероятно, что убийца играет в игры, в которых для него нет проигрышных исходов, и поэтому он позволяет себе развлекаться. Что бы он ни делал, умрёт ребёнок или нет, результат будет один и тот же. Ребёнок, оставшийся один в доме, живой или мёртвый, который никогда не сможет принять участие в испытаниях эрлингов.

Прекрасно, ему не обязательно было соглашаться со мной. Мне нужно было подождать и посмотреть, что придумает Эбигейл, но я была уверена, что поняла, в чём разница — по крайней мере, с теми детьми, которые всё ещё были здесь, живыми или мёртвыми. В этих делах было что-то личное, хотя в них по идее не должно было быть ничего, кроме дел, — отклонение, которое делало это невидимым для Зеро, который так старался игнорировать свою человеческую, личностную сторону.

Как человек — обычный или Запредельный — стал таким? Я задумалась. Как тот, кто мог убивать невинных без сожаления, но при этом мстил родителям, которые предали этих невинных? Не то чтобы я не очень хорошо осознавала двойственность Запредельных — и особенно фейри — но это было что-то другое.

Я вспомнила, как Веспер сказала своим теплым, задумчивым голосом: «Мир полон странностей», а затем, внезапно, в моей голове всплыло ещё одно воспоминание. Атилас отчаянно сражался на кухне в квартире Веспер, в то время как она, защищаясь, сидела в своем углу и старалась не смотреть слишком пристально.

Как он узнал?

Если бы он не услышал мое сообщение, как бы он догадался, что нужно пройти через комнату Веспер, чтобы найти нас?

Атилас, который не раз говорил мне, что тяжёлые ранения — лучший способ завоевать доверие. Как он узнал?

Мой желудок словно налился свинцом, и всякое желание попросить его помочь мне восстановить воспоминания напрочь исчезло. Я подняла глаза и увидела, что он задумчиво смотрит на меня. Он сказал, как будто повторял в третий или четвёртый раз:

— Возможно, пришло время вернуться к нашим вопросам о твоем собственном опыте, Пэт. Например: твои чемпионы — они должны были у тебя быть, и всё же, как ни странно, ты их не помнишь.

Я не могла. Я не могла сидеть здесь и отвечать на вопросы с этим тошнотворным подозрением, засевшим у меня в голове. Я резко встала, сказала:

— Кажется, мне сначала нужно подышать свежим воздухом, — и вышла прямо на задний двор, не обращая внимания на удивление Зеро.

Должно быть, они беспокоились обо мне — забавно, что от этой мысли у меня скрутило живот, — потому что Зеро появился после того, как я меньше пяти минут просидела на послеполуденном солнце, выдергивая траву и жалея, что у меня такие холодные пальцы.

— Ты сказала, что можешь это сделать, — сказал он прямо, не садясь. — Тебе нужно либо вернуться к расследованию, либо перестать притворяться, что ты на это способна.

Я просто посмотрела на него, ошеломлённо задаваясь вопросом, знает ли он, как действует на людей минутная слабость. Даже если бы это было так, мне всё равно понадобилось бы время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем я смогла бы вернуться к делу.

Вместо того, чтобы обсуждать это с ним, я просто спросила:

— Что за сообщение ты отправил Атиласу? Ранее, когда дом съел Джин Ёна, и ты отправил ему сообщение?

— Я попросил его связаться со мной как можно скорее, так как мне нужно было встретиться с вами в доме Стэндфорта, и нам, возможно, понадобится его помощь.

— Он получил это сообщение?

Зеро посмотрел на меня сверху вниз, и мне показалось, что он был раздражён.

— Что именно ты пытаешься спросить, Пэт?

— Возможно, это ничего не значит, — сказала я, но идея уже была по-настоящему зреющей, тёмной и ужасной. — Но ранее Атилас пришел прямо в квартиру Веспер, чтобы найти нас.

Молчание продолжалось несколько мгновений, прежде чем Зеро сказал, слегка озадаченный:

— Атилас знал об этом адресе, Пэт. Он пробился сквозь людей моего отца, чтобы добраться до нас, потому что знал, что мы, вероятно, будем в такой же опасности, как и он сам.

— Понимаю, — сказала я. Я довольно устало поднялась на ноги, потому что у меня начала болеть шея, а он, похоже, в ближайшее время не собирался садиться. — Но чего я не понимаю, так это как он узнал, что нужно пройти через квартиру Веспер? Если он не врёт, что прочитал моё сообщение, то как он узнал, что нужно идти этим путём?

— Зачем ему лгать о том, что он прочитал твоё сообщение?

Я сказала с кислотой в желудке:

— Точно.

От этой мысли мне стало так плохо, что мне пришлось уйти из дома.

Разозлившись по-настоящему, Зеро спросил:

— В чём ты его подозреваешь?

— Без понятия, — сказала я, хотя на самом деле знала. Если Атилас знал больше, чем ему следовало знать, когда речь заходила о проникновении в дома убитых эрлингов, если он намеренно позволил ранить себя, чтобы отвести подозрения, тогда… тогда…

— Позволь мне успокоить тебя, — холодно сказал Зеро, и я поняла, что он прекрасно меня понял. — Если тебе действительно это нужно, у меня есть история, которая не так уж сильно отличается от твоей. Однажды ночью я проснулся после того, как прокрался в комнату своего брата, чтобы поспать, и обнаружил его… мёртвым.

— Ты не… ты не обязан рассказывать мне об этом, если не хочешь, — сказала я. — Ты можешь просто сказать мне, что доверяешь Атиласу, и я попробую…

— Не перебивай, Пэт, — сказал он ледяным тоном. — Ты хотела знать правду, и теперь ты получишь её без всяких возражений! В то время мне было десять, и я не знал, что мой брат использовал мою привязанность к нему, чтобы держать меня поближе к себе до тех пор, пока он не предпримет попытку… изменить порядок наследования в Семье. Поэтому, когда я нашёл его разорванным на куски в его комнате в мёртвой ночной тишине и услышал за спиной тихий шёпот, я схватил первый попавшийся меч и бросился в погоню за убийцей.

— Ты об этом упоминал, что ты находился одной комнате с убийцей, — сказала я, холодно осознавая это. — Меч…

— Да. Это был первый раз, когда Меч Эрлинга пришёл ко мне.

— Блин, — сказала я очень тихо. По крайней мере, до тринадцати лет у меня были родители, и они были хорошими родителями. Я не была наполовину сиротой и не потеряла брата или сестру. — Ты видишь его?

— Его тень, ничего больше. Даже запаха его не было.

— Когда ты понял, что это был тот же самый чувак, который убивал других людей?

— Оружие, которое он использовал для убийства, осталось прежним, — тихо сказал Зеро. — Костяной нож с односторонним лезвием.

— Блин, — сказала я ещё раз, делая глубокий вдох. — Так вот что это делает — сразу отрубает голову? Костяной нож?

— Он, наряду с силой, свирепостью и знанием того, где лучше всего резать.

— Всё ещё похоже на Атиласа, — пробормотала я. Я заметила гнев в его глазах и сказала так прямо, как только могла: — Сначала ты подумал, что это он, не? Ты должен был так подумать.

— Он показался мне подходящим кандидатом, — сказал Зеро, и мне показалось, что он стал менее сердитым. — По приказу моего отца он уже делал это — это не важно. Я был неправ.

— Да? Как ты узнал?

— Мой отец чуть не убил его той ночью во время тренировки, — сказал Зеро. — Когда я вернулся, я нашёл его в своём номере, в состоянии ненамного лучшем, чем у моего брата. С тех пор я не сомневался в нём — не тогда, когда дело дошло до этого..

— Да, думаю, этого было бы достаточно, — сказала я. Я достаточно наслышалась о том, как тренировали Атиласа, чтобы быть уверенной, насколько сильно он был ранен и кто это с ним сделал. Интересно, сопротивлялся ли он вообще, когда это сделал отец Зеро. Я судорожно вздохнула от растущего облегчения и сказала: — Я всё ещё удивлена, что кто-то до сих пор не убил твоего отца.

— Поверь мне, — сказал Зеро без тени юмора, — моему отцу ещё предстоит расплатиться за это.

— Хорошо, но что тогда насчёт…

— Второй этаж, — решительно заявил Зеро, — это единственный разумный вход в этот дом: настоящий вход связан как с миром людей, так и с миром Между. Я увидел его, как только добрался туда. Если бы ты не сказала мне, в какую сторону идти, я бы всё равно пошёл этим путём.

— Лады, — сказала я. Не то чтобы я не хотела, чтобы меня убедили: мысль о том, что Атилас может быть причастен к убийствам более серьёзно, чем я когда-либо подозревала, мне тоже не очень понравилась. Но теперь, когда я знала, что мои родители погибли из-за меня, мне стало совершенно необходимо сделать всё, что в моих силах, чтобы найти их убийцу. Если я не собиралась позволить ужасному чувству внутри меня остановить меня, я, конечно, не собиралась позволять чему-либо другому сделать это.

— Тогда, как только Атилас немного поправится, мы начнём всё сначала, — сказал он. — И, возможно, было бы полезно вспомнить, насколько серьёзно Атилас пострадал из-за тебя — и не один раз.

— Я помню, — сказала я. — Но я также помню, что он убивал меня шесть раз, так что не притворяйся, что у меня не было причин для подозрений.

Зеро издал вздох, который мог быть раздраженным, но мог и позабавить.

— Очень хорошо, — сказал он.

В смысле, не сказать, чтобы я хотела верить во что-то подобное об Атиласе, но и не то чтобы он не был достаточно изворотлив и смертоносен, чтобы правдоподобно сыграть эту роль. И всё же, когда через пятнадцать минут я вернулась в гостиную с чайным подносом, он выглядел таким хрупким, что это подозрение заставило меня почувствовать лёгкую вину.

— Я надеюсь, ты готова продолжать, Пэт, — сказал он.

Зеро взглянул на меня с другого конца комнаты, но, когда я с готовностью сказала «Ага», он вернулся к какому-то хитросплетению магии, которое он творил в углу комнаты.

— Ага, — снова сказала я. — Но я тут подумала об этом и решила, что у меня есть лучший способ получить реальную информацию. Возможно, о чемпионах и… о других вещах.

— Как это практично, — сказал Атилас.

Если я собираюсь доверять ему, мне лучше сделать это: не оглядываясь назад, просто выложить карты на стол.

— Мои воспоминания, — объяснила я. — Они не хотят всплывать: Я думала, что это просто из-за того, что я чего-то не помню, но всякий раз, когда я что-то ненадолго вспоминаю, воспоминания пытаются ускользнуть и притвориться, что они не важны или реальны. Я не думаю, что это магия, но такое ощущение, что мой собственный разум борется против меня. И два дня назад, когда отец Зеро набросился на меня, в моей голове всплыло воспоминание, которого раньше у меня не было, но я не могу заставить его всплыть.

Серые глаза Атиласа задумчиво остановились на мне.

— Понимаю. И ты хочешь знать, есть ли способ вернуть эти воспоминания.

— Было бы неплохо, если бы воздействие Джин Ёна действительно подействовало на меня, — пробормотала я. — Тогда он смог бы вытянуть из меня правду. Подумала, что у тебя может быть идея, что может сработать.

— У меня есть идея, но я очень боюсь, что она тебе не понравится, — сказал Атилас. — Кажется, ты как-то описывала свою встречу с отцом господина так, будто у тебя в мозгу завёлся маленький червячок.

— Блин, — сказала я, снова почувствовав дурноту. — Я боялась, что ты это скажешь. Ты тоже знаешь, как это делается?

— К счастью для тебя, моя дорогая, у меня есть опыт в обеих областях этой магии, — сказал он. — Я могу как применить необходимую магию, так и объяснить, как противостоять таким атакам.

— Может быть, тот момент, когда я даю ему что-то пожевать, и есть правда, но не даю той правды, которую он ищет? — спросила я. — Потому что это то, что я делаю, когда отец Зеро становится немного любопытным.

Я оторвалась от своего кофе и увидела, что Атилас снова пристально смотрит на меня.

— Я начинаю понимать, почему и как ты не смогла вернуться ко всем своим воспоминаниям, — сказал он со вздохом. — Моя дорогая, этот метод очень эффективен для того, чтобы отбить у других охоту копаться в твоих мыслях, но, если ты усвоишь его слишком хорошо, он начнёт действовать против тебя всякий раз, когда ты узнаешь что-то, о чём тебе не особенно хочется вспоминать.

— Ты хочешь сказать, что я сама во всём этом виновата?

— Я хочу сказать, что, возможно, ты научилась делать это в столь юном возрасте и с таким мастерством, что тебе удалось пустить пыль в глаза и самой себе.

— Получается, что ты ничего не можешь с этим поделать?

— Я могу попробовать, — сказал он. — Но, как я уже упоминал ранее, тебе, скорее всего, это будет неприятно.

— Я в курсе, — пробормотала я. — Но в последнее время в моей жизни всё чертовски не комильфо, так что ты всё равно можешь это сделать.

В смысле, я сказала это, но даже если бы я понимала, насколько неприятным будет этот процесс, я не уверена, что действительно понимала, насколько это может вызвать панику, когда этот маленький червячок снова поселится у меня в голове. До тех пор, пока Атилас не сказал:

— Начнём, моя дорогая? — и до ужаса знакомая частичка магии не просочилась в мою голову и не огляделась по сторонам.

— Я хотел бы узнать о твоих чемпионах, — мягко сказал Атилас. У меня перехватило дыхание, когда червь начал копать, и он напомнил мне: — Дыши. Ты сказала, что не помнишь, чтобы у тебя были чемпионы: Я хочу знать о них, так что подумай хорошенько.

Я вздохнула. Попыталась не паниковать. Это был Атилас. На самом деле он не собирался навредить мне, я это знала.

У меня не было чемпионов, я не знала, что такое чемпионы. Родители ничего не говорили о чемпионах.

Под этим была мысль, но она была тёмной и твёрдой, и её невозможно было вытеснить: упрямый корень в мёрзлой земле. Червь задумчиво пожевал мою уверенность в том, что у меня не было чемпионов, а затем отправился искать дальше. Почти не задумываясь об этом, я позволила другой правде всплыть на поверхность, чтобы он нашёл её, чтобы не было больно зарываться в мёрзлую землю.

Сегодня узнала о чемпионах. Никогда о них раньше не слышала.

— Перестань пытаться найти крупицы правды, чтобы удовлетворить червя, — сказал Атилас странно громким голосом. Это просто ещё один способ обмана: очень правдивый, конечно, но всё же обман. Скорее всего, это обманет тебя так же, как и любого другого человека. Не пытайтесь удовлетворить червя сегодня. Позвольте ему самому разобраться во всех неприятных вещах, которые он найдёт, и не пытайся его остановить.

Я пыталась. Я действительно пыталась. Мне удалось перестать подбрасывать червю кусочки правды и позволить ему копошиться в моей голове, но потом я обнаружила, что просто подкармливаю его пустыми мыслями вместо кусочков обманчивой правды, и дала волю раздражённому рычанию.

Червячок замер, почуяв ложь, и я, содрогаясь, прогнала его из головы.

Я открыла глаза и увидела, что Атилас выглядит довольно удивлённым. Он сказал:

— Могу я напомнить тебе, что я пытаюсь помочь тебе, моя дорогая? Это, конечно, было чересчур?

— Прости, — сказала я, пожимая плечами, и добавила: — Не думаю, что это сработает.

— Возможно, если бы ты отнеслась ко мне более враждебно, Пэт? — мягко сказал он. — Или, возможно, мы ещё не задали правильные вопросы. Я склонен думать, что теперь, когда ты знаешь, что творит твой разум, если бы ты была по-настоящему расстроена…

— Мы не собираемся отдавать Пэт моему отцу, чтобы он забрал воспоминания, — сказал Зеро низким голосом из своего угла.

— Конечно, нет, мой господин. Даже если Пэт вернёт себе эти воспоминания, это почти наверняка приведёт к тому, что ваш отец тоже их обнаружит. Я скорее думаю, что мы можем чего-то добиться, проявив терпение и прилежание.

— Я голосую за то, чтобы не отдавать питомца и лорду фейри, — с благодарностью согласилась я. — Он бы всё равно приказал меня убить, если бы думал, что я эрлинг, — не нужно давать ему других причин желать моей смерти.

Было достаточно неприятно, когда он подошёл к нам с Джин Ёном в торговом центре и предложил то, чего я до сих пор не понимала. У меня было неприятное чувство, что он ещё не закончил со мной, и как бы сильно я ни хотела быть готовой к тому, что он снова приблизится, я не хотела, чтобы это повторилось.

— На сегодня достаточно, — сказал Зеро, поднимаясь. — Джин Ён скоро вернётся, и нам пора перекусить. Сегодня нет смысла продолжать.

— Хорошо, — сказала я, чувствуя себя предательницей из-за того, что была так благодарна за это. На меня всё ещё давило что-то очень серьёзное, что не позволяло мне исследовать ни скрытые воспоминания, ни моих родителей, и даже если я была готова преодолеть это, это не означало, что я не могла время от времени отдыхать.

— Мы ни в коем случае не закончили, Пэт, — предостерегающе сказал Атилас. — На сегодня этого достаточно. Так или иначе, мы научим тебя, как изменить то, что ты так хорошо умела делать.

— Какой хороший способ сказать кому-то, что он сам в чём-то виноват, — сказала я, пытаясь улыбнуться. — Хорошо, завтра начнём сначала. Вы все будете рыбу с картошкой фри или лазанью?

***

На следующее утро у Атиласа было значительно меньше ожогов, но, когда я спустилась из своей комнаты, он сидел в своём кресле, погруженный в лёгкую меланхолию, которая, казалось, не исчезла, даже когда я села и пожелал ему доброго утра.

Он ответил на приветствие, но снова погрузился в молчание, с отсутствующим взглядом, не занятый ни одним из своих обычных занятий. Его бумаги лежали перед ним на кофейном столике нетронутыми, и я не думала, что он даже отпустил какое-нибудь деликатное оскорбительное замечание в адрес Джин Ёна, который сидел на диване и читал другую книгу.

У меня внезапно мелькнула ужасная мысль, что Зеро мог рассказать ему о моих подозрениях, поэтому я спросила, затаив дыхание:

— Тебе всё ещё больно?

— Просто размышляю, — сказал он, прервав своё молчание легким вздохом. — Мне пришло в голову, что первая из многих костяшек домино упала, и я пока не могу понять, как они все выпадут. Возможно, я уже привык к нашей здешней жизни, но мне жаль, что всё должно измениться.

— Думаю, тебе просто немного грустно, — сказала я, облегчённо вздохнув. — Дай-ка я все-таки осмотрю твои руки. Возможно, тебе становится немного больнее, чем ты думаешь.

— На самом деле я не такой хрупкий, как ты, кажется, думаешь, моя дорогая, — сказал он, но всё же позволил мне закатать ему рукава и убедиться в этом, хотя и терпел это с довольно весёлым блеском в глазах. Он был прав: он очень хорошо исцелялся, образуя приятное розоватую, бугристую типа отделку, которая, похоже, могла разгладиться завтра.

— Да? — я оставила его засучивать рукава и, уходя за завтраком, бросила через плечо: — Вот почему Зеро гуляет без тебя? Только не говори мне, что он не отказывался позволить тебе присоединиться к нему.

— Я не скажу тебе ничего подобного: я отказываюсь выдавать себя.

Из кухни я повысила голос, чтобы спросить:

— Кстати, куда он ушёл? В другой дом?

— По крайней мере, в тот, что от него осталось, — сказал Атилас. — Там было довольно много соли, так что я сомневаюсь, что мы увидим что-нибудь интересное.

— Ты знаешь, кто это сделал?

— Официально нет, но я подозреваю, что отец господина имеет к этому какое-то отношение. Мой господин тоже.

— Какой сюрприз, — пробормотала я себе под нос. Я собрала поднос, чтобы взять его с собой; приятный и лёгкий, потому что Атилас, исцелялся, предпочитал почти исключительно чай и печенье, а Джин Ён снова читал, что означало, что он, вероятно, удовольствуется жидким завтраком, при условии, что этот жидкий завтрак будет включать кровь.

Атилас подождал, пока я налью ему чай и передам ему, так что, должно быть, он всё ещё чувствовал себя немного слабым. Джин Ён оторвался от своей книги, моргнул, глядя на меня, и с ослепительной улыбкой взял свой кофе с примесью крови.

— И тебе доброго утречка, — сказала я. — Чему ты так радуешься?

— Это очень полезная книга, — сказал он. — Я подготовился.

— Ну и дела! — сказала я, заметив явно романтическую обложку, но не название. Он всё ещё занимался исследованиями? — Можно подумать, у тебя уже есть кто-то на примете!

Я сказала это отчасти в шутку, но отчасти для того, чтобы проверить, может ли это быть правдой.

Джин Ён задрал нос.

— Я могу встречаться с человеческой женщиной, если захочу.

Я уставилась на него.

— Ты действительно собираешься встречаться с человеческой женщиной? С конкретной человеческой женщиной? Ой, а как насчёт всей этой чепухи о превосходстве Запредельных и неполноценности людей?

— Даже если она ниже меня в…

Книга пролетела через всю комнату и чуть не попала ему в лицо. Джин Ён, быстро схвативший её и одновременно нахмурившийся, спас своё лицо от повреждений и бросил испепеляющий взгляд через всю комнату на Атиласа.

— Не швыряй в меня вещами, старик, — сказал он.

— Я подумал, что ты, возможно, захочешь сначала прочитать её, — предложил Атилас. Он выглядел немного повеселевшим, что было приятно.

Джин Ён прищурился, но выглядел задумчивым. Он перевернул книгу, и я увидела, что, несмотря на дешёвую обложку в мягкой обложке, это был экземпляр «Гордости и предубеждения». Я ещё не читала её — мы с мамой около года сидели на «Здравом смысле и чувствительности», не двигаясь с места, пока всё не случилось, — но я была готова поспорить, что Атилас читал, и что в этом предложении где-то был намёк на Джин Ёна.

— Что Зеро скажет по этому поводу, вот что я хочу знать, — пробормотала я себе под нос. Конечно, я знала, что они оба всё равно это услышат, и, пока Атилас бросил на меня удивлённый взгляд, Джин Ён прищурился, глядя на меня.

— Хайион может многое сказать, — пренебрежительно заметил он. — Это не моя забота.

— Что, если он швырнёт тебя через другую стену?

— Это моя забота.

— Моя тоже, — упрямо сказала я. — Это мой дом, и чем больше стен ты пробиваешь, тем ниже его ценность. Я не хочу, чтобы ты…

— Я думал, ты планировала жить здесь вечно, — заметил Атилас, снова закидывая ногу на ногу. — Похоже, я ошибаюсь, если ты беспокоишься о снижении стоимости этого места.

— Мне не обязательно планировать продажу, чтобы не любить, когда людей швыряют сквозь стены, — пробормотала я. Я заметила, что Джин Ён пристально смотрит на меня, положив подбородок на скрещенные руки, и спросила, защищаясь: — Чего?

— Значит, мне не следует ни с кем встречаться?

— Блин, почему ты спрашиваешь меня? — спросила я. В моём кармане зазвонил телефон, и я выудила его, сказав: — Разве тебе не следует спросить её? Я имею в виду, ту, с которой ты хочешь встречаться.

Сообщение было от Маразула, и в нем говорилось только: «У меня кое-что для тебя есть» — у меня перехватило дыхание, а затем я подняла глаза и обнаружила, что Джин Ён выжидающе смотрит на меня.

— Что ты сказал?

— Я сказал, — произнёс он на удивление терпеливо, — что, возможно, она не знает, что нравится мне. Возможно, она думает, что я друг.

— У тебя есть друзья? У тебя есть подруги?

Я посмотрела на Атиласа широко раскрытыми глазами, ожидая, что он разделит моё удивление, но он просто сидел и наблюдал с видом тихого восторга. Я не могла сказать, что Зеро тоже не одобрил бы наличие у Джин Ёна подруг, так что мне больше нечего было сказать.

Джин Ён, все ещё пристально глядя на меня, спросил:

— Тогда как мне ей сказать?

— Я же говорила тебе раньше, — сказала я с оттенком раздражения. — Я никогда не была на свидании. Откуда мне знать? Спроси Атиласа — погодь, нет, не спрашивай Атиласа. Просто… понятия не имею, полагаю, просто дай ей понять, что она тебе интересна в этом смысле. Убедись, что она неправильно поймёт.

— Hae bolkka? — пробормотал он себе под нос. — Мне? Ya! Куда ты идёшь?

— Мне нужно кое-что забрать, — сказала я, оставив свой кофе и быстрым шагом направляясь к входной двери. Мне нужно было кое-куда пойти, и я не чувствовала, что хочу давать Джин Ёну романтические советы прямо сейчас. — Увидимся позже!

Старый псих следовал за мной примерно с середины улицы, так что я потратила несколько минут, чтобы купить ему кофе, и оставила его для него на верхушке чьей-то стены из красного кирпича. Несмотря на то, что, вероятно, было разумно избегать Предвестника, если я не хотела использовать свой статус эрлинга, к настоящему времени это стало почти привычкой — присматривать за старым приятелем. Я не была уверена, будто он не сделал бы то же самое для меня.

После этого я его больше не видела, так что, должно быть, это его успокоило. После этого я осталась одна прогуливаться под ласковым утренним солнцем, гадая, следит ли Зеро за мной снова или он действительно отпустит меня одну теперь, когда его отец ошивается поблизости, как неприятный запах. В эти дни Зеро и Атилас были более склонны быть откровенными со мной, так что я предполагаю, что вселенский баланс был нарушен или что-то в этом роде: должно было произойти что-то неприятное, чтобы компенсировать лишнее.

Мне следовало бы поторопиться, чтобы добраться до Маразула, учитывая, как долго я ждала, чтобы заполучить в свои руки информацию, которую он для меня раздобыл, но, несмотря на это, я, казалось, была способна передвигаться не более чем сонной походкой. Может быть, это была просто реакция на то, что последние пару дней я была полона сил; потребность погулять на солнышке, не беспокоясь о том, что кто-нибудь нападёт на меня, или погладит по голове, или спросит совета, как пригласить кого-нибудь на свидание. Что я должна была со всем этим делать? В любом случае, это сделало меня вялой и не склонной торопиться, и я думаю, Маразул ожидал, что я приду немного быстрее, потому что он открыл дверь, как только я подошла, как будто ждал, держа руку на кнопке.

Однако после солнечного дня было прохладно и освежающе идти по этому туннелю из воды и стекла. Сине-зелёный свет каким-то образом успокаивал, и с замиранием сердца от предвкушения я вошла в гостиную Маразула, удивляясь, почему я медлила, когда было так приятно снова увидеть его улыбающееся лицо.

— А, — сказал он, — я подумал, что ты, возможно, всё-таки решила не приходить.

— Извиняй, что задержалась, — сказала я, улыбаясь ему в ответ. — Я работала над своим загаром: последние несколько дней я была немного занята, так что приятно размяться, не борясь с чем-то.

— Возможно, мы сможем прогуляться на солнышке после того, как ты посмотришь, что я для тебя приготовил, — сказал он, выбираясь из-за кухонной стойки.

Я не была готова ни к лёгкому волнению, охватившему меня, ни к вопросу, который так быстро последовал за этим и затаился на задворках моего сознания.

Вот так бы Джин Ён пригласил на свидание своего друга-человека? Мило и непринуждённо?

Я слегка нахмурилась, а затем заметила, что Маразул с любопытством смотрит на меня.

— Мы не обязаны, если ты не хочешь, — сказал он. — Никакого давления.

— Нет… в смысле, да! Было бы здорово, — поспешно сказала я. — Ты просто… напомнил мне кое о чём.

— Судя по всему, о чем-то неприятном, — заметил он.

— Нет, просто немного странном, — ответила я ему. — Последние пару дней дома всё было… странно. Недавно я ненадолго уехала из дома, и теперь такое чувство, что мы находимся в разных штатах и пытаемся понять, как снова работать вместе.

— Тебе придётся рассказать мне, как ты однажды начала работать с троицей Запредельных, — сказал он. Я услышала лёгкое колебание в слове «с» и подумала, не заменил ли он его на «для».

Я заметила, что на кофейном столике не было еды для фейри, и почувствовала лёгкое облегчение. Это были не те отношения, которые я хотела бы построить с друзьями, что бы там ни говорил Атилас. Я не делала этого с Пять и не планировала делать это с Зулом.

— Я вижу, ты не пытаешься накормить меня пищей фейри, — сказала я ему. — Спасибо за это.

Он издал удивленный смешок и сказал:

— Я бы не посмел. Я думаю, тебе удастся найти свои мечи и преподать мне урок. Кстати, флешка на кофейном столике.

Не знаю, хотел ли он, чтобы я села, но я, естественно, так и сделала, после того как забрала флешку, и он протянул мне чашку кофе. Я с благодарностью взяла её, и, похоже, ему это понравилось.

— У меня не было возможности допить свой кофе сегодня утром, — объяснила я, когда он подкатил ко мне под прямым углом. — Это как раз то, что нужно.

— Да, я заметил, что ты очень любишь кофе. Мне пришлось обзавестись собственным френч прессом с тех пор, как… ну…

— С тех пор, как мы испортили кафе? — на этот раз я была единственной, кто не смог удержаться от смеха. — Да, в этом заведении готовят действительно вкусный кофе. Жаль, что им управляли гоблины, которые пытались выкачать энергию из людей.

— Ты… ты выглядишь так, будто действительно знаешь, что делаешь. Ты часто так поступаешь?

— Зеро хотел убедиться, что я смогу защитить себя, если понадобится, — сказала я, пожимая плечами. — Это бывает полезно, когда ты приходишь в какое-нибудь место и обнаруживаешь, что люди за спиной путаются под ногами.

— Я имел в виду, часто ли ты так поступаешь — находишь тех, кто плохо обращается с людьми, и исправляешь это? — уточнил он, открывая свой ноутбук. Всё в комнате сжалось, а затем стало ещё более чётким, когда Маразул подключился к За, которое он использовал для своего не совсем обычного Инета. — Это кажется опасным для человека.

— Ага, это опасно для людей, — сказала я немного мрачно. — Вот почему я это делаю.

— В таком случае, я удивлён, что Лорд Сэро позволяет тебе это делать.

— Ну да, но он всё ещё не слишком доволен этим, — заметила я, стараясь не слишком явно наблюдать за ним, пока он разблокировал комп пару раз вводил пароль. — Но это мой выбор, а не его.

— Да, — медленно произнёс он, глядя на меня. — Именно это меня и заинтересовало. Лорд Сэро не из тех людей, которые позволяют другим делать то, что им не нравится, как ни странно.

— В данный момент, думаю, он просто ждёт, когда я совсем сдеру кожу с колен и приду к нему в слезах, — сказала я с большей, чем обычно, честностью. — Кажется, он думает, что, если он на время уступит мне, я передумаю.

— Ты не согласна?

Было невозможно объяснить ему всё то, что означало, что я не могла позволить себе такую роскошь как отступить; всё причины, по которым я ничего не могла сделать, кроме как продолжать идти вперёд, защищая людей, насколько это было в моих силах. Так что вместо этого я просто пожала плечами и сказала:

— Не думаю, что это так. Рано или поздно он поймёт.

Маразул пробормотал:

— Понятно. И когда он поймёт?

— Вероятно, будет ещё одна драка, — сказала я так же честно, как и раньше. — Ему становится лучше, но он по-прежнему невысокого мнения о людях.

— Мне трудно в это поверить, учитывая, что он видел тебя, — сказал Маразул, бросив на меня быстрый взгляд из-под ресниц, прежде чем снова уткнуться в компьютер. — Вот, о чём я тебе написал: я сделал копию для работы, на всякий случай, и оригинал у тебя на флешке, но я снял с него пароль. Я подумал, что ты, возможно, захочешь взглянуть на копию, чтобы убедиться, что она соответствует твоим ожиданиям, прежде чем я удалю её. Ты можешь удалить её сама, если тебя это беспокоит.

— Я точно не знаю, чего ожидать, — сказала я, но не стала мешать ему поворачивать ноутбук ко мне и с готовностью потянулась за ним.

Я всё ещё немного краснела от его комплимента, но всё же быстро осмотрела рабочий стол, скорее по привычке, чем из-за каких-либо врождённых подозрений. Там был файл, о котором он говорил: жёлтый, с названием «Флешка Пэт», но я могла видеть второй файл с таким же названием, что не имело смысла, независимо от того, как я к этому относилась.

Нет, как я поняла мгновение спустя, это был не совсем второй файл с таким же названием. Это был второй файл с таким же названием, но написанный на языке фейри, которым были написаны книги Зеро. Думаю, Маразул не знал, что я умею читать на языке фейри, потому что, если бы он знал, он бы позаботился о том, чтобы я этого не увидела.

Я могла бы сказать ему, что могу это прочитать, могла бы спросить его, какого чёрта он делает копии файлов, которые я просила его разблокировать, и оставляет их на своём рабочем столе на языке фейри, заверяя меня, что он позволит мне удалить те, что на английском, но не тут-то было — это был более простой способ проверить, верны ли мои внезапные подозрения.

Я потянулась к сенсорной панели и навела курсор на вторую папку, написанную на языке фейри.

— Только не этот, — быстро сказал Маразул, накрывая мою руку своей, чтобы убрать указатель с папки. Он почти сразу же спохватился, но было уже слишком поздно. — А, — сказал он. — Ты читаешь на языке фейри. Как ты читаешь на языке фейри? Предполагается, что люди не способны на это.

Я позволила своей руке задержаться в его ладони, ещё мгновение ощущая её тепло и волнение, прежде чем отдёрнуть её.

— Ты сказал Зеро, не? — спросила я очень тихо.

Его глаза встретились с моими, и он улыбнулся мне: извиняющимся, очаровательным, тёплым тоном.

— Пэт, — сказал он, и в его голосе тоже было сожаление, но это не имело значения. — Как я мог не согласиться? Ты красивая и сияющая, но он может убить меня, если я сделаю неверный шаг.

— Он не стал бы убивать тебя ради меня, — сказала я. — Нет, если бы ты не причинял мне вреда. Даже если бы я заставила тебя сделать что-то, чего он не одобрял.

— И ещё есть вампир, — добавил он. — Я не могу позволить себе наживать врагов, и, если у меня за спиной будет Лорд Сэро, он не позволит вампиру прикоснуться ко мне.

Я не знаю, было ли это явным разочарованием, которое заставило меня нахмуриться в тот момент: не было причин злиться на кого-либо за то, что он назвал Джин Ёна тем, кем он был на самом деле.

— В смысле? А что там с Джин Ёном?

Печальная улыбка на его лице стала чуть теплее от неподдельного веселья. Он выглядел так, словно раздумывал, отвечать ему или нет, и пока он колебался, раздался сильный стук в дверь.

— Тогда, это Зеро, не?

Забавно, каким лёгким и чистым звучал мой голос, когда я чувствовала себя такой тяжёлой и серой от разочарования — как будто краткое солнечное тепло растворилось в холодном утре. Планировал ли он погулять со мной на солнышке до или после того, как передал Зеро содержимое флешки, а я так и осталась в неведении?

Зул одарил меня ещё одной улыбкой, и она появилась так же легко, как и всегда: яркая и тёплая, но под ней ничего не скрывалось. Тогда я поняла, что, хотя я могла бы вернуться, чтобы попросить о помощи в том или ином деле, я никогда больше не стала бы придумывать предлог для этого.

— Тогда увидимся в следующий раз, — сказала я.

Думаю, он тоже это понял. На его лице была неподдельная печаль: я видела её отражение в стекле аквариума, когда шла обратно по залитому водой коридору к двери.

Я открыла дверь, и Зеро уставился на меня, застигнутый врасплох. Я не заставляла его подыскивать слова — я даже не уверена, что он стал бы подыскивать слова. Я сказала:

— Он приготовил это для тебя. Увидимся позже дома. У меня для тебя контракт на подпись.

— Пэт, — сказал он. — Флешку.

Он не сказал, что, если я не отдам её ему, он просто заберёт её, но я знала это. Я выудила её из кармана, ощущая в пальцах знакомую и в то же время таинственную прямоугольную поверхность.

Возможно, я слишком долго жила с Запредельными: мне было физически больно протягивать руку и позволять ему забрать у меня флешку. То небольшое преимущество, которое у меня было, исчезло. Я его потратила. Использовала. И теперь мне больше не с чем было торговаться. Я собиралась снова начать доверять, и у меня уже был довольно хороший опыт, чтобы судить о том, насколько мудро доверять Запредельному.

Зеро не отобрал её у меня. Может быть, он сочувствовал мне, может быть, это был момент настоящей доброты. Он подождал, пока я сама выпущу её из рук, прежде чем забрать и спрятать куда-нибудь в карман своей кожаной куртки.

— Пэт, — повторил он. Я остановилась и подождала, но ему, казалось, было труднее, чем обычно, придумать, что сказать. Наконец, он сказал: — Принеси мне контракт, когда я вернусь домой. Я подпишу его.

— Прекрасно, — сказала я. — Я всё приготовлю для тебя.

Я не обращала внимания на то, куда иду, когда уходила, поэтому, когда обнаружила, что иду к дому Морганы, я присела на чью-то перегородку, чтобы на несколько минут прийти в себя.

Я знаю, что это не был конец света, но было приятно, что кто-то хоть ненадолго улыбнулся мне. Кто-то, с кем я чувствовала себя светлой и непохожей на других, даже если я знала, что они не такие, как все, а я всего лишь человек. Кто-то, кто мог бы отвлечь меня от суматохи и неуверенности последних нескольких дней.

Теперь эта искра угасла, и я чувствовала, что у меня не было достаточно времени, чтобы насладиться этим. Более того, сидя там, я осознала, что сказала Зеро, что у меня есть контракт для него на подпись. Это было не совсем правдой: у меня уже был набросан проект и в основном он был готов к работе, но я хотела съездить к Северному, чтобы она просмотрела его. То, что Северный Ветер просматривает ваши контракты вместо вас, звучит не очень разумно, но она недавно открыла свой собственный бизнес в Сэнди-Бэй, помогая людям решать вопросы с контрактами, когда дело касалось Запредельных, и она уже предложила мне свою помощь, если мне она понадобится.