Между делами

— Может быть, нам стоит вернуться к этому разговору позже? — предложил Атилас, когда Зеро остановился и перевёл дыхание, отводя взгляд.

— Хайион! — в ужасе воскликнул Джин Ён. Затем, повернувшись ко мне, он сказал: — Ya, noh! Mwoh hanun kkoya?

— Пэт, — процедил Зеро сквозь зубы, не глядя ни на кого из нас. — Перестань нажимать на кнопки.

— Я не нажимаю на кнопки, — тихо сказала я. — Я просто хочу сказать, что никогда не было твоим выбором — решать, кому жить, а кому умереть, и ты тоже не можешь выбирать за меня. Но если ты не забудешь продолжать разговаривать со мной и давать мне знать, что происходит, я могу пообещать, что сделаю всё возможное, чтобы повиноваться тебе, когда это будет необходимо.

— Как ты узнаешь, когда… — Зеро остановился и раздраженно сказал: — Я не уверен, почему меня это волнует.

— Я тоже, — сказала я, бросив в его сторону извиняющуюся улыбку. — Но всё равно спасибо, что ты всё время спасал мне жизнь.

Тогда он действительно рассмеялся, сначала просто взрывом смеха, а затем от смеха, обхватившего голову руками, от которого задрожал стол, в то время как Атилас смотрел на это, казалось, с искренним изумлением, а Джин Ён уставился на него с открытым ртом.

Я пожала плечами, когда Джин Ён уставился на меня с открытым ртом, и подождал, пока Зеро снова возьмет себя в руки, прежде чем спросить его:

— И что теперь?

— Во-первых, — сказал Зеро, протрезвев, — потренируйся с мечом. Во-вторых, если твои друзья-люди ответят тебе, постарайся выяснить, есть ли у них какие-нибудь идеи о других случаях, похожих на твой, — о тех, которые, возможно, не дошли до полицейского участка или до моего сведения.

Я бросила острый взгляд в его сторону, но, прежде чем успела открыть рот, он бросил на меня очень ясный, холодный взгляд. Я усмехнулась.

— Хорошо, — сказала я вместо развязного «оу, так ты думаешь, нам нужна помощь людей?», что чуть было не вырвалось. Он уже смеялся сегодня: я не хотела его расстраивать. — Заодно я расскажу им о мостовом тролле. Если они заговорят со мной.

— И Пэт? — слегка подпорченный Зеро снова исчез, но в нём всё ещё чувствовалась мягкость, когда он сказал: — А пока попробуй вытащить что-нибудь из Между, кроме меча. Не нужно распространять слухи раньше времени.

— Хорошо, босс, — сказала я. Я бы сказала больше, но Джин Ён уже стоял у меня за спиной, вцепившись пальцами в воротник моей футболки. Он потянул меня через комнату, не обращая внимания на стол, который нужно было убрать, и посуду, которую нужно было вымыть.

— Ой! — запротестовала я.

— Тренироваться! — сказал он и потащил меня за собой на задний двор.

Он тоже не отпускал меня, пока мы не оказались на улице, что побудило меня напомнить ему:

— Наверху есть лягушечка, которой не помешал бы маленький друг.

Он снял с шеи галстук, свернул его и сунул в карман.

— Не превращай мою одежду в другие вещи!

— С тобой неинтересно.

— К одежде, — твёрдо сказал он, пока я осматривался в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, — нужно относиться с уважением. Мой галстук…

— Я буду называть его «сэр», когда накормлю ужином.

Он свирепо посмотрел на меня.

— Мы начинаем.

— Никакого. Веселья, — многозначительно сказала я, проскальзывая между забором и зарослями гортензий.

Джин Ён, обходя их сбоку со всей грацией и бесшумностью пантеры, и чем-то в его взгляде, и внезапно спросил:

— Ты. Почему ты упомянула мою сестру?

— Атилас рассказывал мне о ней, — сказал я.

— Этот старик!

— Он не сказал о ней ничего неприятного, — запротестовала я, настороженно следя за его руками. Он ни к чему не потянулся, но скоро он это сделает. Теперь-то я знала, что лучше не пытаться встретиться с ним лицом к лицу, когда он безоружен: Джин Ён без оружия был таким Джин Ёном, который вцепился бы в горло, не заботясь о том, какое оружие есть у его противника, потому что он был быстрее, чем можно было атаковать или защищаться. И потому, что, по-видимому, он позволил бы полоснуть ради шанса перегрызть горло своему противнику.

— Я напомню ему, чтобы он не обсуждал Джию с другими людьми, — пробормотал он, но казался чуть менее раздражённым, чем раньше.

— На самом деле он не обсуждал её со мной, — сказала я, протягивая руку к кустам гортензии и ощущая под пальцами шероховатость растущего колышка, прежде чем он превратился в крепкую кожаную ручку. — Мы говорили о чём-то другом, и она просто пришлась кстати.

Он слегка повернул голову в сторону, приподняв брови.

— Вы говорили обо мне?

— Боже мой, нет! — поспешно сказала я, вытаскивая тонкий меч, который был колом, и перекладывая его в левую руку, чтобы правой дотянуться до второго. Если его раздражало, что обсуждают его сестру, то Джин Ёна наверняка раздражала мысль о том, что я задаю вопросы о нем. — Мы говорили о Зеро.

Он нахмурился.

— Почему ты хочешь знать о Хайионе? Я более интересен.

— Я собирала информацию, — сказала я, и это, казалось, успокоило его, потому что он выхватил два меча бог весть откуда и начал быструю, точную атаку, которая не была слишком резкой, но заставила меня с трудом поспевать за его темпом.

Отсутствие тепла дало мне возможность думать, в то время как моё тело отражало атаки серией почти инстинктивных блоков и выпадов. Мог ли Зеро перепутать меня с сестрой Джин Ёна? Моргана, казалось, действительно думала, что он влюбился в меня, и, конечно, в последнее время он был более доступным, более осязаемым — как будто прилагал усилия к тому, чтобы наладить контакт. Но возможно ли, что вместо того, чтобы быть влюбленным в меня, он просто вспоминал то, что ему не особенно хотелось вспоминать?

— Никаких размышлений, — с упрёком сказал Джин Ён, резко хлопнув меня по запястью плоской стороной лезвия. — Только сражение.

— Думала, что должна думать, когда сражаюсь, — выдохнула я, отступая, чтобы восстановить свою защиту. — Я думала, в этом-то и проблема.

— Никаких целенаправленных недоразумений, — сказал он. — Только сражение.

Ну мы и сразились.

Глава 4

Я написала Эбигейл после тренировки, но оставила свой телефон на кофейном столике, когда пошла в душ. У меня всё ещё был номер, который она мне дала, но я не ожидала, что она ответит на моё сообщение. Когда я видела её в последний раз, она ворчала на меня за то, что я отдала её фейри — Зеро и Атиласу, если быть точной, — и намекала, что мне нельзя доверять.

Не лучшее начало для отношений, которые с самого начала казались многообещающими. Мои психи, возможно, и настроены против людей, но Эбигейл и её люди также были настроены против фейри. В смысле, я не могла их винить: я была настроена против любого фейри, кроме Зеро и Атиласа, и хотя я никогда не встречала других вампиров, я была уверена, что они понравятся мне ещё меньше, чем Джин Ён. Не то чтобы я его ненавидела. Можно ли назвать вампира врагом? Возможно. Я не думала, что захочу мириться кем-то ещё, кроме Джин Ёна.

Но, к моему удивлению, когда я вышла из душа, меня ждало сообщение, и с разрешения Зеро я очень скоро уже шла по улице, следуя кратким инструкциям о месте встречи, которые мне прислали, а Джин Ён чуть ли не гарцевал рядом со мной.

— Чему это ты так радуешься? — спросила я, в десятый раз уставившись на сообщение, которое появилось, пока я принимала душ. Пока я была в душе, в гостиной произошла дискуссия, из-за которой я начала стучать по стене и кричать: «Прекратите!» и проделала новую дыру в стене между гостиной и кухней, как раз там, где начиналась прихожая.

К тому времени, как я вышла из душа, Джин Ён лежал на нашем диване в разорванной и окровавленной одежде и сосал пакет с кровью, а зияющая дыра в стене кухни заполнялась брожением пузырящегося Между, пытающимся заделать её. Зеро уже ушёл, и Атилас, сидевший в своём кресле, казался более вежливым, чем обычно.

Если бы я чего-то и ожидала от такого начала, так это того, что Джин Ён, которому, очевидно, досталось больше всего в драке, станет дуться, как ребёнок.

Но он не дулся. По сути, когда мы шли по улице, он гарцевал.

Я снова оторвала взгляд от телефона и посмотрела на него.

— Прекрати паясничать. Люди смотрят.

— Люди пялятся на меня, потому что я красивый. Куда мы идём?

— Торговый Центр Элизабет, — сказала я. Вытянула руку, чтобы подать сигнал только что подъехавшему автобусу, и подтолкнула Джин Ёна к нему, когда он остановился и открыл двери с поразительно громким шипением. — Полагаю, Эбигейл не хочет встречаться с нами на домашней базе, а это значит, что она пытается что-то доказать.

— В чём суть?

— Ну, мы ж знаем, где они прячутся. Они просто мелочатся и дают нам понять, что больше не доверяют нам приходить туда.

Джин Ён пожал плечами и сел на заднее сиденье.

— Пусть играют в свои маленькие игры. Я встречусь с ними в их штаб-квартире, если захочу.

— Именно этого мы делать не хотим, — напомнила я ему. — По идее, мы должны заставить их снова доверять нам. Нам повезло, что они вообще согласились встретиться с нами: офигенно трудно работать с людьми, которые тебе не доверяют. Ну, просто взгляни на меня.

— О чём ты говоришь? — спросил Джин Ён.

— Не сказать, что вы все мне доверяли — не на сто процентов. У Зеро всегда есть по крайней мере один план на будущее, и я не удивлюсь, если он всё ещё держит на мне следящее заклинание.

— Пф, — сказал Джин Ён, задрав нос и отвернувшись к окну. — Я не укусил этого золотого мерзавца, хотя мог бы. Что это ещё такое, как не доверие?

— Если хочешь сказать, что доверяешь этому золотому лошку, то это ещё большее оскорбление, погодь-ка. Ты уже говорил это раньше, но я всё равно не врубаюсь. Ты не стал нападать на него, потому что доверял мне? Как это работает?

— В то время я был очень эмоционален, — сказал он как ни в чём не бывало. — Я верил, что ты знаешь, как поступить правильно. Mullonhaji, с некоторых пор я доверяю тебе, но не в том, что касается моих галстуков.

— Может быть, если бы ты поменьше пялился на меня и жаловался, что я провожу время с Зеро, я бы это поняла, — холодно сказала я, игнорируя замечание о его галстуках. Это был просто здравый смысл. — Не сказать, что ты не набрасывался на него всякий раз, когда чувствовал раздражение от жизни в целом, так что с твоей стороны немного глупо возражать против того, чтобы я проводила с ним время, но неважно.

— Да, — упрямо сказал он, — но это моё право.

— Ты подумал, что я ущемляю твоего большого брата, — сказала я. Я и раньше сомневалась в этом, но теперь была уверена. — Ты хочешь иметь возможность драться с ним, когда захочешь, без того, чтобы кто-то другой отвлекал его.

Взгляд Джин Ён метнулся ко мне, и в нём промелькнул намёк на бурю.

— Он мне не брат. Всё совершенно не так.

— Ничего себе! — сказала я. — Прости, что спросила. Дай мне знать, что бы это ни было, когда узнаешь, лады?

Он улыбнулся мне так неожиданно, что я вздрогнула, а затем снова стал до смешного развязным, как раз вовремя, чтобы неторопливо пройти по проходу и сойти с таким видом, который можно было бы назвать весёлым.

— Блин, — сказала я, выскакивая из автобуса, чтобы догнать его. — Эй! Вернись сюда! Они всё ещё думают, что ты мой парень, не так ли?

— Я буду чай с шариками, — сказал Джин Ён, глядя на Торговый Центр Элизабет. — Мы будем пить чай с шариками. Все будут пить чай с шариками.

Он определённо был под кайфом и чему-то радовался. Хотелось бы мне только знать, чему.

— Мы можем потом выпить чай с шариками, — предложила я ему.

— Если я твой парень, мы будем пить чай с шариками.

— Ты сегодня какой-то странный, ты в курсе? — сказала я, оттаскивая его за рукав от двух магазинов чая с шариками на противоположных концах торгового центра. Он позволил увести себя в глубь торгового центра, но убедился, что мне приходится тянуть его за руку, чтобы сдвинуть с места. Мы должны были встретиться с Эбигейл в дальнем конце торгового центра, неподалёку от того места, где всегда собирались уличные музыканты, и, хотя я была рада, что у них было время осмотреть это место и почувствовать себя комфортно, мне совсем не хотелось опаздывать.

Мы сами остановились, не дойдя до места. Может быть, Джин Ён сопротивлялся чуть сильнее, а может, это просто я стала осторожнее; какова бы ни была причина, мы остановились прямо перед цветочной тележкой, между суши-баром и обувным магазином. Никаких признаков Эбигейл или кого-либо из ребят, которых я знала в лицо, и не похоже, чтобы кто-то ещё вёл себя особенно подозрительно, но этим утром в торговом центре было что-то не совсем правильное.

Всё было точно так, как обычно, но не было ли чего-то лишнего? Или просто пространство казалось каким-то растянутым: расстояние между нами и тележкой с цветами было намного больше, чем должно быть?

Или, может быть, дело было в том, что открытая дверь справа от нас излучала что-то, что определённо не было аллеей и суши-магазином, которые должны были быть видны сквозь неё?

— Вот же блин, — тихо сказала я, легонько дёргая его за рукав. — Джин Ён.

Он уже напрягся, его глаза наполнились опасностью, и он не сводил глаз с трепещущего движения в прямоугольном пространстве. Сначала по всем сторонам прямоугольника, а затем и по всему периметру объекта и мощёному полу торгового центра выросли цветы. Трава пробивалась между кирпичами и густела вокруг неподвижных лавок и столбов, которые поддерживали колышущийся декоративный козырёк от дождя над нами, и когда она образовала дорожку прямо от дверного проёма к нам, передовой отряд закованных в броню фейри прошёл через этот объект.

Их хозяин появился позади них, возвышаясь над ними на голову, его кожа была бледной и сияла, как луна, и я сразу поняла, кто это. Наконец-то отец Зеро снова пришёл проведать нас. Вот же блин. Что он знал?

— Ему разрешено делать это на публике? — пробормотала я, оглядывая торговый центр. Люди тоже пялились на нас; не знаю, видели ли они то же, что и мы, но они определённо смотрели на объект, который расцвёл цветами.

— В торговом центре Шекспир! — сказал кто-то. — Я не знал, что это сегодня показывают! Как, по-вашему, что они делают с цветами?

Я полагала, что в этом что-то есть. Отец Зеро действительно выглядел как персонаж Шекспира, если говорить об Обероне: белые волосы развевались вокруг него на ветру с каким-то ароматом, который почти перебивал даже одеколон Джин Ёна. Тонкие, как паутина, брюки облегали львиную талию и ноги, а синева его глаз была почти ослепительной.

«Не смотри в эти глаза», — напомнила я себе.

В смысле, по крайней мере, если бы в торговом центре произошло насилие, люди вокруг подумали бы, что всё это было частью действия. Однако это не спасло бы нас от смерти — и случайных прохожих тоже, — так что лучшее, на что мы могли надеяться, — на маскировку.

— Ah, jjajeungna! — раздражённо сказал Джин Ён. Если бы я была с Атиласом, то он вздохнул бы: «Как это раздражает!»

— Если ты собираешься сказать мне, чтобы я шагнула к тебе за спину, то у меня для тебя плохие новости, — сказала я ему. Я чувствовала на себе холодный взгляд фейри, устремлённый на меня через тротуар, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не встретиться с ним взглядом. Первый шаг, который он сделал и который привёл его в торговый центр, заставил меня похолодеть до самых костей.

— Kuroliga obseo, — пробормотал Джин Ён. — Он просто подкинул бы тебе идею ударить меня в спину. На мне мой лучший костюм.

— Тебе действительно нужно перестать надевать свои лучшие костюмы, когда идёшь со мной куда-нибудь, — сказала я, но глубоко внутри меня всё дрожало, потому что я уже знала, как хорошо отец Зеро умеет проникать в мои мысли, и даже если он не может заставить меня что-то делать, он определённо может пошарить внутри и вытащить ответы из своей головы. Он также мог начать задуматься, почему он не может контролировать меня, и это, вероятно, было так же опасно, как заставлять меня делать другие вещи.

— Это правда. Зачем я это делаю? Ты этого не ценишь. Son.

— Чегось? — непонимающе переспросила я, хотя он протягивал мне руку, и я была абсолютно уверена, что он только что сказал «руку». У него не было никаких причин просить взять меня за руку, кроме…

— Я не могу защитить тебя так, как это сделал бы Хайион, — сказал он, не сводя глаз с толпы, которая продолжала бушевать в торговом центре вокруг нас. — Так что я сделаю это по-своему. Son.

— Уверена, Зеро бы этого не одобрил, — проворчала я, но протянула ему руку, и он переплёл свои пальцы с моими, сжимая крепче, чем можно было предположить по его непринужденной позе. — Он пытался сделать вид, что вам всем на меня наплевать. Если хочешь заставить его отца думать, что я твоя маленькая кровавая игрушка, что помешает ему напасть на тебя?

Джин Ён едва слышно щёлкнул зубами, издав тихий, дико радостный звук.

— Вампирская слюна очччччень полезна для тебя, — сказал он. — Для фейри она очень вредна. Им не понравится, если я их укушу, и они не смогут заставить меня делать то, чего я не хочу.

— Вот уж блин, — сказала я с глубочайшим уважением. Я уже знала, насколько опасна кровь вампира для фейри, но всё равно это была рискованная игра. — А что, если он позовёт каких-нибудь головорезов, в жилах которых не течет кровь фейри?

— Тогда нам обоим придётся сражаться, — сказал Джин Ён. — Noh. Тебе придется сражаться очень упорно.

— Никогда не встречала чувака, в устах которого слово «тебе» звучало бы как оскорбление, — пробормотала я себе под нос, но спорить с ним было некогда.

Отец Зеро был всего в двадцати футах от нас, и он начал приближаться к нам, но вместо этого его охрана разделилась и обошла его с фланга. Вы знаете ту песню, в которой говорится о холодных порывах ветра, овевающих поляну, где бы ни гуляла Шейла? Что ж, когда отец Зеро заходит в какое-нибудь заведение, происходит вот что: повсюду прорастает трава, цветы и всё такое — его личный ковёр, чтобы показать, насколько он крут. Мне становится интересно, что происходит, когда Король За разгуливает поблизости. Кто знает, может быть, Король слишком важная персона, чтобы ходить самому. Может быть, он парит на облаке собственной крутизны.

Я сглотнула и заставила себя поднять телефон и набрать очень короткое сообщение. «Отмена. Большое зло рядом. Не приближайтесь». Мне пришлось дважды нажать «Отправить», потому что мои пальцы были холодными, и с первого раза я не почувствовала прикосновения, но я положила телефон в задний карман как можно небрежнее. Хотелось надеяться, что отец Зеро был таким же невежественным, как и большинство отсталых, когда дело касалось человеческих изобретений; я не хотела, чтобы ко мне появились вопросы о том, с кем я переписывалась.

Почему он был здесь? Почему? Золотой фейри был мёртв: он ведь не знал, что я эрлинг, верно? Но если нет, то что, блин, от здесь забыл?

— Мне кажется странным, — сказал отец Зеро, останавливаясь в паре метров от него, — что питомцу позволено так свободно разгуливать.

Он мог бы остановиться, но ковёр из цветов и травы этого не сделал, пузырясь у нас под ногами и захлёстывая ближайшую скульптуру красного вомбата (вомбат — сумчатое млекопитающее — прим. пер.), на которую так любили забираться дети. Он покрывал бархатом и белые стойки, которые поддерживали волнистое оргстекло наверху, окрашивая их в зелёный цвет. Несколько человек ахнули и зааплодировали, а ещё несколько собрались вокруг.

— Что я делаю и куда иду с petteu — моё дело, — промурлыкал Джин Ён.

Глаза фейри встретились с моими, и ледяная голубизна, поразившая их.

— Что твой хозяин думает об этом, человечек? — спросил он, и я уже чувствовала, как маленький червячок сомнения, который он запустил, извивается у меня в голове.

Только на этот раз, вместо того чтобы искать случайную правду, оно заговорило со мной.

«Маленький питомец», — говорило оно. «Почему ты такой важный? Ты так мало думаешь, но я приглядывал за тобой, и это было… увлекательно».

Воспоминание о разорванном горле золотого фейри едва не всплыло у меня в голове, прежде чем я смогла его остановить, поэтому я поспешно выдала следующую мысль, которая должна была последовать за этим: «Так это ты поставил ловушку в кафе с Маразулом!».

Я уже знала об этом, и это была правда, которую он признал. Насмешливый смех, который я услышала, был слишком громким для червяка. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это был громкий смех фейри в реальном мире, и это осознание дало мне ощущение, что, возможно, я смогу вырваться на свободу, если очень постараюсь, потому что на какое-то время я забыла о реальном мире.

«Здесь так мало всего», — повторил червяк, как будто знал о том, что я только что поняла. Вероятно, так оно и было, и это означало неприятности. «Только мёртвые родители и вампир. Может, мне взять тебя с собой и посмотреть, как я могу тебя использовать?».

«От меня», подумала я, «толку немного. Просто человек, занимающийся человеческими делами».

«Ты отказываешь мне?».

Я не смогла удержаться от возмущённой первой мысли, которая пришла мне в голову. «Блин, нифига не понимаю, о чём вы спрашиваете!».

Как-то непохоже на кого-то, кто связан с Зеро! Ничего тебе не сказать, а потом быть резким, потому что ты ничего не знаешь. Маленький червячок начал грызть меня при мысли о родителях, превращая трепещущее незнакомое воспоминание в ужасно новую жизнь, но что-то тёплое схватило меня за подбородок и отвернуло моё лицо, прервав зрительный контакт.

Я вздрогнула от облегчения, избавившись от видений сверкающей крови, и вместо этого посмотрела в узкие влажные глаза, когда голос Джин Ёна ласково произнёс:

— Не слушай его визгливый голосок, моя Petteu. Слушай только меня.

— Только тебя, — сказала я, не сводя с него глаз. Червь исчез, как будто его никогда и не было, и я подумала, что, возможно, его кратковременное присутствие сделало меня более восприимчивой, чем обычно, потому что отвести взгляд от Джин Ёна казалось невозможным. Я не хотела этого, потому что в тот момент я чувствовала себя в безопасности, но всё ещё холодела от страха перед тем маленьким червячком, который разговаривал и ел. От страха перед тёмным, незнакомым воспоминанием, которое всплыло в памяти на мгновение. Что это было за воспоминание? Как оно возникло в моей голове? Почему я не могла точно вспомнить, что это было, теперь, когда мой разум был свободен?

Джин Ён первым отвёл взгляд, его рука соскользнула с моего подбородка, но другой он всё ещё крепко держал меня, и я был благодарна ему за это. Обычно я могла бы устоять против козней Джин Ёна, но было очевидно, что он был неуязвим для козней фейри, и это также заставляло меня чувствовать себя странно защищённой.

Может быть, в этом мире всё-таки есть какая-то справедливость.

— Чего, — вкрадчиво спросил Джин Ён, — ты хочешь?

— Я хочу тебе кое-что сказать.

Джин Ён уставился на него.

— Лорда Сэро здесь нет.

— Какая удача, — сказал отец Зеро, — что я пришёл не для того, чтобы поговорить с ним.

Вот ведь блин. Этого нам только не хватало. Может быть, я просто была сегодня особенно чувствительна, но любая причина, по которой отец Зеро хотел поговорить с нами, была плохой, и было трудно поверить, будто это просто совпадение, что он появился сразу после того, как мы убили одного из его приспешников, а затем устроили большую дискуссию о том, кто был определённо Эрлингом, и нужно было быть Гораздо Более Осторожной во всём.

— Прекрати выращивать на мне цветы, — с холодной неприязнью сказал Джин Ён, соскребая носком ботинка несколько цветочков с внутренней стороны штанины. — Это мой лучший костюм.

— Мир складывается вокруг меня, — сказал фейри с наглостью, которая раздражала его гораздо больше, чем Джин Ён. — Ты едва ли принадлежишь к этому миру или к тому, почему он должен заботиться о тебе?

— Я думала, ты сказал, что тебе есть что сказать, — напомнила я ему, избегая его взгляда. — Или ты просто хотел сказать, что у тебя есть что сказать в ответ?

Мне определённо не следовало этого говорить, и тот факт, что губы Джин Ёна слегка изогнулись, когда я сказала это, был абсолютным тому подтверждением. Эта мимолетная улыбка заставила меня почувствовать себя менее холодной, хотя дерзить было неразумно. Вот что происходит, когда питомцы гуляют без своих хозяев: они становятся дерзкими и начинают буйствовать, и никто не может остановить их грозным, ледяным «Пэт!».

— Я слышал, — сказал фейри с холодным выражением лица, которое ничуть не утратило своей силы из-за того, что я не смотрела ему прямо в глаза, — что мой сын снова работает на Силовиков. Это так?

— Это вопрос, — заметила я. Более того, это был вопрос, на который он определённо знал ответ, а это означало, что на самом деле он пришёл задать не этот вопрос. Мне бы хотелось как следует присмотреться к нему, чтобы увидеть его реакцию, когда я добавлю: — Он работает на них, а не с ними.

— Есть ли разница? — спросил он, но в его голосе отчётливо слышалась твёрдость, которая говорила о том, что да, есть, и что эта разница его очень сильно раздражает.

Может быть, потому что мысль о том, что его сын будет работать на кого-то другого, запала ему в душу, и это была приятная мысль. Я могла бы понять, если бы Зеро решил бросить вызов своему отцу только для того, чтобы заставить его чутка подавиться, потому что, если бы я могла сделать это безопасно, я бы с готовностью воспользовалась этой возможностью.

О чём он на самом деле пришёл спросить? Точно не для того, чтобы просто закинуть в мой мозг червячка — он ведь не мог знать, что произошло вчера, не? Мы убили золотого фейри, и больше никто этого не видел.

Обеспокоенная и удивлённая этим, я подняла глаза на Джин Ёна и увидела, что он смотрит на меня. В них был лёгкий вопрос, и я обречённо пожала плечами. С таким же успехом можно спросить, говорило это пожатие.

Его брови слегка приподнялись, но он снова посмотрел на отца Зеро и четко произнёс:

— Ты уже знал об этом. Зачем спрашивать нас?

— Я бы подумал, что мой сын лучше соображает после того, что произошло в прошлый раз.

— В последнее время Хайиона окружают друзья, — лениво сказал Джин Ён. — Ты тоже это знаешь. Зачем спрашивать об этом?

Раздался тихий смешок, который почти заставил меня посмотреть ему прямо в глаза.

— Всё ещё друзья? Как благородно с твоей стороны! Я бы подумал, что после того, как он отрубил голову твоей сестре своим мечом, мой сын не вызвал у тебя особой симпатии.

— Думаю, он больше зол на людей, которые в первую очередь ответственны за то, что превратили её в вампира, — сказала я чётко и сердито, крепко сжимая руку Джин Ёна, потому что он только что конвульсивно сжал мою.

Джин Ён снова посмотрел на меня сверху вниз. Я постаралась, чтобы мой взгляд был полон очевидного предупреждения «Не делай этого», и, похоже, это сработало. Либо так, либо на этот раз Джин Ён был лучше подготовлен к тому, чтобы справиться со своим гневом. Во всяком случае, он не вцепился в глотку отцу Зеро и даже не зарычал, что было действительно впечатляюще.

— Не привязывайся, маленький человечек, — весело сказал мне фейри. — Для таких, как он, ты — всего лишь укус, глоток, а потом пыль. Или, если ты забавная, возможно, ты станешь птенцом. Тебе бы этого хотелось, дрянь? Своего собственного птенца?

Джин Ён издал короткий, кровавый смешок, который звучал по-настоящему весело.

— У меня никогда не будет этого в качестве птенца. Hotsori.

— Отстой, — пробормотала я себе под нос. — Ты так говоришь, потому что не хочешь, чтобы я вечно была рядом и путалась в твоих галстуках.

В мой адрес был направлен небольшое «пф», и Джин Ён пробормотал себе под нос:

— Разве я Хайион? Я не хочу, чтобы ты была птенцом.

— Мне любопытно узнать, правдивы ли слухи, которые я слышал о появлении некоего меча, — сказал отец Зеро достаточно тихо и неожиданно, чтобы я сильно вздрогнула, но, как я надеялась, хорошо это скрыла.

Вот же блин. Он знал о мече, но что конкретно?

— Ты должен сам поговорить об этом с Хайионом, — сказал Джин Ён, но его пальцы в ответ сжали мои. — Меня не волнует, кто останется на Троне, или порядок наследования.

Фейри пренебрежительно щёлкнул пальцами.

— Было бы слишком ожидать, что такая дрянь, как ты, будет заботиться о чистоте Трона.

Джин Ён сильно удивил меня, рассмеявшись громким, мрачным и опасным смехом.

— Чистоте? Кто-то однажды сказал мне, что ты украл человеческую женщину, чтобы она родила тебе сына. В Троне Запределья нет чистоты; просто человеческая кровь, текущая повсюду. Повсюду.

Воцарилась тишина, такая же гробовая, как и всё, что я слышала от Зеро, а затем кто-то из группы людей вокруг нас зааплодировал.

— Шекспир, — сказал один из них, толкнув локтем другого, сидевшего рядом с ним, и понимающе кивнул. — Хорошая штука, не так ли?

— Заткни свой рот, дрянь, — сказал отец Зеро так тихо, что его было бы трудно расслышать, если бы в его словах не было такой злобной нотки. — Или ты закончишь свою жизнь на цветочном поле, у моих ног.

— Я уже цветок, — сказала Джин Ён, пожимая одним плечом. — Чего. Ты. Хочешь?

Быстрый звук, с которым фейри сделал глубокий вдох в холодном, смертельном гневе, заставил меня почувствовать себя слишком мягкой внутри, как паук, пропитанный спреем от насекомых, тающий изнутри. Я ожидала, что его гнев проявится в его речи, но вместо этого он взял себя в руки и улыбнулся. Мне от этого не стало намного легче, но, возможно, у меня просто ужасный настрой.

— Я хочу, чтобы ты дал слово, — сказал отец Зеро, — что, когда придёт время, ты встанешь рядом с моим сыном и поможешь ему завоевать трон.

— Хайион, — сказал Джин Ён с язвительным весельем, — не желает занимать трон. Я не буду принуждать его или помогать ему.

— Было бы намного лучше для твоего здоровья, если бы ты так поступил, — сказал отец Зеро, и теперь его улыбка казалась приклеенной, несмотря на всю её теплоту. — И для здоровья этого маленького человечка, которого ты сделал слишком нахальным.

— Это моя petteu, — сказал Джин Ён нежным голоском, — и я не разрешаю тебе прикасаться к неё. Я убью ей сам, когда она мне надоест.

Если бы это сказал Атилас, я бы на мгновение забеспокоилась, что он действительно так думает; в случае с Зеро я бы почувствовала холодок, когда он это сказал, даже если бы не поверила, что он именно это имел в виду. На этот раз, несмотря на вполне реальную опасность, нависшую надо мной, мне пришлось приложить усилия, чтобы не закатить глаза.

Джин Ён предостерегающе ущипнул меня за руку, и я запоздало поняла, что, возможно, не так уж хорошо, как мне казалось, я старалась не закатывать глаза. Хорошо, что я уже избегала взгляда отца Зеро.

— Твоя преданность…

— Моя преданность принадлежит мне, — сказал Джин Ён с нажимом. — Ты уже говорил это раньше: Хайион не вызвал у меня симпатии. Я не стану помогать ему взойти на трон.

— Ты — движимое имущество, срок службы которого превышает обычный, — сказал отец Зеро с ледяным гневом. — Ты должен знать своё место.

— Я сам выбираю своё место, — сказал Джин Ён, его взгляд блуждал по толпе вокруг нас и, наконец, снова остановился на мне. — И я сам выбираю, рядом с кем я буду стоять.

Вот блин. Сейчас вот-вот полетят коровьи какашки.

— Очень жаль, — сказал отец Зеро. По его виду было не заметно, что он сожалеет об этом. Он выглядел так, словно был безумно рад — как будто это было именно то, чего он ожидал с самого начала, и теперь он мог справиться с этим так, как хотел с самого начала. — Мне не нравится иметь дело с дрянью, но если дрянь не знает своего места, её нужно научить.

— Вот блин, — пробормотала я. Пальцы Джин Ёна сжали мои, но выражение его лица не изменилось. О, да. Это было правильно. Я должна была притворяться, что не вижу и не ощущаю огромных возмущений в слоях окружающего нас мира.

— А ты, маленький питомец… — он взглянул на меня и мне удалось устраиваться в его левую щеку, избегая глаз. — Скоро ты пожалеешь о том, что связалась со мной.

Что бы он ни пытался предложить мне ранее, он определённо был раздосадован тем, что я этого не приняла — или тем, что Джин Ён прервал его прежде, чем он смог продолжить.

— Я не скажу ни «Прощай, человек», ни «увидимся позже», — сказал он, обращаясь к Джин Ёну, и выражение его лица было странным в его нарочито официальном тоне. — Я верю, что у тебя всё получится именно так, как я задумал, и я не собираюсь встречаться с тобой позже.

Он повернулся на своих элегантных босых ногах и ушёл, обтянутые паутиной брюки элегантно шуршали друг о друга, когда он шёл, рубашка мягко развевалась у него за спиной; и когда он ушёл, весь круг людей зааплодировал, как будто они только что увидели окончание представления.

Было трудно не смотреть ему вслед, но было легче удержаться, чем продолжать притворяться, что я не вижу Вещей, происходящих в Между, сквозь бывшие столбы для тени над нами. Толпа начала расходиться, но в потоке людей, расходившихся то тут, то там. Что-то проталкивалось сквозь цветы, росшие на каждом белом столбе, и уносило их с собой по мере приближения.

Вещи, которые были цветочными, пахучими и не совсем живыми, хотя и двигались.

— Вот блин, — сказала я снова. Высокие, широкоплечие и шелестящие, как ветерок в цветах, эти люди-лепестки не выглядели по-настоящему солидными, но я была уверена, что, несмотря на это, у них довольно достойный удар. Или, как я поняла, когда у одного из них вырос похожий на иглу шип из зелёного сочного дерева, он здорово жалил.

Никто из находившихся поблизости, казалось, не обращал на них внимания, только бросали на них странные косые взгляды и тут же поспешно отводили глаза: я полагаю, они могли бы показаться тенями, если не приглядываться к ним как следует. Тени, усыпанные цветами, стеблями и травой.

И даже если бы люди не могли видеть их как следует, это не помешало бы им пострадать от этих существ.

— Пойдем, Petteu, — сказал Джин Ён, уводя меня за руку и быстро направляясь к ближайшей тележке с цветами.

Я подумала, что он хочет, чтобы мы прошли мимо неё и скрылись в переулке, ведущем в суд Веллингтона.

Я запротестовала:

— Там тоже есть люди! — но он потащил меня прямо к тележке, и мы были всего в нескольких шагах от неё, когда оттуда тоже отделилась пара человечков-лепестков, которые распускались из вёдер с водой без цветов, источая разлагающийся запах мёртвых цветов.

Они могли быть сделаны из сухих цветочных лепестков, а могли и из гниющих растительных остатков, соскобленных со дна тех же вёдер с водой. Чем бы они ни были, они были такими же, как и те, что были у нас за спиной, только немного отличались по составу и значительно сильнее пахли.

Джин Ён зарычал при их появлении и расстегнул пуговицу на своём пиджаке, чтобы освободить плечи.

— Нужно продолжать двигаться! — резко сказала я, потому что вокруг всё ещё было слишком много людей. Если они окажутся втянутыми во всё это…

Пластиковый стаканчик пролетел по воздуху, описав дугу над моим плечом и расплескав чай с молоком и шарики, и разбился об одного из людей-лепестков. Прямо в существе образовалась зияющая сырая дыра, молоко потекло вниз и вырвало ему ноги, и всё существо превратилось в месиво из лепестков и опавших листьев.

Кто-то издал высокий, радостный смешок, который показался мне очень знакомым, и я заметила старого безумного дядьку, который, безумно хохоча, перебегал от вомбата к неподвижному сиденью и бросался к нему с ещё одним полным пластиковым стаканчиком чая с шариками. Старый безумец, который когда-то был моим соседом, а теперь постоянно маячит тенью по углам моей жизни. Предположительно, он уже трижды мёртв, но каким-то образом всё ещё жив.

Джин Ён сказал что-то по-корейски, что, вероятно, было так же грубо, как и прозвучало, и мы побежали через открытое пространство в сторону переулка, когда ещё один залп чая с молоком попал в лепестки цветов и полностью уничтожил их. По крайней мере, в переулке у нас был бы шанс дать отпор, не причинив никому вреда и оставаясь незамеченными. И теперь, когда людей-лепестков стало на несколько человек меньше, у нас было бы больше шансов остаться в живых. Я видела их в отражениях оклеенных обоями окон, они следили за нами одной-единственной клеточкой своего мозга, а сами, в свою очередь, протискивались через последний залп чая с шариками. С другой стороны, старого безумца теперь нигде не было видно.

«Найди какое-нибудь пустое место», — приказал мой мозг, острый и настойчивый, как раз в тот момент, когда я увидела стеклянную дверь и тёмную лестницу, уходящую в землю, которая когда-то принадлежала магазину, а теперь перестраивалась под караоке-бар.

— Сюда, сюда! — я задыхалась, и на этот раз это была я, которая тащила, тащила нас прямо сквозь стекло в витрину магазина. Мы побежали вниз по лестнице, задыхаясь от запаха плесени и пыли и грохота собственных шагов вокруг нас.

Мы ненадолго остановились у подножия лестницы, и Джин Ён издал негромкий горловой звук удовлетворения.

— Johah, — радостно воскликнул он. — Здесь много оружия.

— Ага, — сказала я, хватая два самых близких: пару настенных кронштейнов, выкрашенных в белый цвет, которые, как я легко убедилась, были двумя мечами-близнецами, немного короче и прочнее, чем я обычно использовала, с небольшими изгибами на концах. У меня не было времени убеждать их, что им не обязательно быть белыми, потому что вихрь лепестков, веток и ветра пронёсся над нами по лестнице и закружился на верху лестничной площадки.

— Блин, — сказала я, от внезапного воспоминания у меня похолодело в груди, когда мы углубились в темноту магазина. — Давненько ты меня не кусал.

— Нет, — сказал он, как будто его можно было поздравить. Возможно, так оно и было. Должно быть, мелкому кусачему комаришке было тяжело.

Он заколебался, слегка покачиваясь взад-вперёд, и я сказала:

— Тогда поторопись.

— Ты не давала мне разрешения, — сказал он, слегка задрав нос.

— Ну и ну! — воскликнула я, уставившись на него. — Ты действительно слушал меня на днях?

— Я всегда слушаю, — холодно сказал он. — Я не всегда повинуюсь.

— Да, но… не обращай на это внимания! Если мне и нужна вампирская слюна, то это всё равно не настоящий поцелуй и…

Джин Ён упрямо начал:

— Это…

Я переложила меч из левой руки в правую, схватила его за галстук и потянула вниз на более удобную высоту. Я не уверена, поцеловала ли я его или он поцеловал меня, потому что всё, что я могла слышать, — это топот Запредельных людей-лепестков, спускавшихся с лестницы на заваленный мусором пол магазина.

Кто бы из нас это не начал, Джин Ён был тем, кто обнял меня за талию, когда я хотела отпустить его при первых признаках учащённого сердцебиения, вызванного вампиром, и продолжала обнимать, пока я не услышала биение собственного сердца за звуками того, что Запредельный нёсся к нам по полу.

Он отпустил меня за несколько мгновений до того, как они добрались до нас, и я перекинула свой второй меч обратно в левую руку, где он и остался лежать, готовый и тёплый в моей руке.

— Ах, — удовлетворённо сказал Джин Ён, — будет весело.

— У тебя офигеть какое извращённое представление о веселье, — сказала я, но яростное, мрачное чувство удовольствия росло в моём сердце, когда его биение снова ускорилось, и я почувствовала, что почти готова рассмеяться. Вампирские слюни действуют быстро. — Где твоё оружие?

— Я уже говорил…

— Точняк, — сказала я, автоматически поворачиваясь, пока мы не оказались спина к спине на расстоянии нескольких шагов друг от друга, в то время как Запредельные окружили нас медленным, колышущимся морем гниющих листьев. — Твоё тело — оружие. Я беру влево, берегись моих мечей.

Справа от меня метнулась колючка, и я быстро шагнула влево, взмахнув рукой, чтобы расчистить себе путь, и отбросила колючку в сторону. Я сильно ударила по ней, но, должно быть, она была прикреплена к руке человека-лепестка, потому что, хотя существо увернулось от меня, оно не выпустило из рук колючий меч.

Джин Ён, стоявший у меня за спиной, тоже быстро шагнул влево, прикрывая мне спину, и сразу за этим в бой ворвался шквал почерневших лепестков и резкий порыв ветра. Я была слишком занята своими собственными монстрами, чтобы обращать внимание на него, но я чувствовала тишину и безопасность этого буфера между мной и ними, и я прилагала все усилия, чтобы оставаться достаточно внимательной, чтобы выполнять свою часть сражения. Я не думала, что смогу вынести мысль о том, что его снова могут пырнуть из-за меня.

Если поначалу я думала, что у нас будет оживлённая, хотя и несложная битва, то вскоре выяснилось, что я катастрофически ошибалась. Люди-лепестки быстро оказывались обезглавленными или теряли руку или ногу, но они также очень быстро превращали свои оставшиеся части в нечто вроде вихря из мульчи (мульча — слой органического и неорганического материала, которым покрывают почву — прим. пер.) и снова появлялись целыми, не останавливаясь, чтобы снова ринуться в бой, выставив вперёд шипы.

Я услышала, как Джин Ён разочарованно зарычал позади меня, получив удар в бок от существа, которое он только что обезглавил, и слева от меня вихрь подхватил разбросанные куски двух недавно лишенных конечностей людей-лепестков и снова швырнул их в меня, преобразовав и заново снабдив шипами.

Я уже устала, моё сердце слишком быстро билось в груди, а в этих существах всё ещё оставалось много энергии для борьбы. Мы не могли убежать, потому что они загораживали лестницу, даже если бы мы рисковали столкнуться с ними в толпе на улице; мы не могли убежать в За, потому что это дало бы им преимущество родной среды.

На самом деле, единственное, что, на моих глазах, окончательно уничтожило этих существ, — чай с шариками, который плеснул в них сумасшедший старик. Если бы я подумала об этом раньше, я бы не поленилась вылить на них несколько вёдер с остатками воды и засохшими лепестками, прежде чем мы побежали сюда, но теперь было уже слишком поздно.

Проблема, как мне показалось, заключалась в том, что я довольно ловко избежала шипа с одной стороны, вместо этого получив царапину с другой, и не могла просто вытащить воду из Между. Мне пришлось бы вытащить откуда-то За, где была вода, поближе к человеческому миру, и если бы я это сделала — кто знает, что ещё могло случиться?

Джин Ён упал на меня спиной, и я замерла в борьбе на мгновение дольше, чем нужно, чтобы позволить ему поймать себя; шип вонзился в мышцу моего правого предплечья, заставив меня судорожно вздохнуть.

Блин. Даже если бы я смогла добраться до своего телефона, Зеро не успел бы прийти на помощь. Нам оставалось только сыграть в дурачка с Между и надеяться, что не случится ничего хуже, чем проявление людей-лепестков.

— Видишь где-нибудь воду? — вздохнула я Джин Ёну.

— Повернись, — коротко приказал он, и когда мы встали спина к спине полукругом, он сказал: — Смотри вперёд.

На этот раз я вздохнула с облегчением. Если присмотреться, то можно было заметить, что с задних стен раздевалок не просто стекали капли воды, они были покрыты рябью от влаги. Я была уверена, что это указывает на наличие водопада где-то в Между. Водопад означал, что там был пруд с водой, в который он мог впадать, а пруд с водой был именно тем, что нам сейчас было нужно.

Я топнула ногой по полу, желая, чтобы она прошла сквозь ковёр и дерево к траве или грязи, которые отделяли мир людей от мира Между, и вместо этого услышала глухой звук деревянных половиц. Но от этого удара также брызнула вода, как будто ковёр намок, и я победоносно ухмыльнулась.

— Так, вы сопляки, — свирепо сказала я, описывая клинками быстрый, порочный полукруг перед собой. — Вам пора возвращаться домой.

Я снова топнула, и на этот раз вместо глухого стука ступни по покрытым ковром половицам, моя нога хлюпнула по влажной траве. Влажная трава пробивалась сквозь ковёр, а возле раздевалок пол просел и превратился в лужу воды, затуманенную от брызг падающей воды, которая теперь с шумом стекала со скал, расположенных слишком высоко, чтобы их можно было разглядеть, и приглушающей звуки нашей драки.

Как только брызги окутали ближайшие к водопаду люди-лепестки замедлили бег, липкие и смолистые от сырости.

— Оттащи их всех к воде, — заорала я, яростно рубанув одного из людей-лепестков и отправив его кувыркаться в воду, которая всё ещё была бледно-голубой, как ковёр. Человечки-лепестки распадались и рассыпались по поверхности, как корм для рыб, а вода разгладилась и покрылась рябью вместо ковра.

Под ногами я ощущала то мокрый, хлюпающий ковер, то влажную траву, а оставшийся человек-лепесток всё ещё вяло и решительно пытался добраться до нас.

Цветочные лепестки и плесень порхали в воздухе и застревали у нас в горлах, когда вода оседала на нашей коже, а колючки всё ещё кололи голени и предплечья, но теперь в комнате стало как-то светлее. Теперь мы с Джин Ёном двигались бок о бок, а не спина к спине, направляясь к болоту позади них быстрыми, режущими движениями, а не какой-либо продвинутой техникой.

Я начала думать, что мы, возможно, выберемся из ситуации, не умерев — может быть, даже отделавшись несколькими ранениями.

Затем на стеллаже рядом с раздевалками что-то запело, высоко и завывающе.

Джин Ён зарычал, и я краем глаза заметила, как он покачал головой. «Баньши», — гласил этот рык.

Баньши. Я знала, что такое баньши, но почему они пели для нас? Те, что были дома, немного причитали, но они не пели так, что, казалось, уши вот-вот лопнут и потекут по щекам.

— Прекратите, вы, мелкие крысята! — закричала я, разрубая шип пополам и другим мечом снимая голову с плеч человека-лепестка, которому она принадлежала. Голова откатилась в сторону, рассыпаясь лепестками по мокрой земле, но я покачнулась, чувствуя жужжание в ушах там, где раньше было пение.

Эти мелкие воришки пудрили нам мозги! И последние несколько человечков-лепестков, без ушей и глаз, просто неслись вперёд, непоколебимые. Один из них ударил слишком коротким выпадом, чтобы проткнуть мне живот, но зацепил шипом запястье, едва не задев артерию, а мой защитный удар был просто слишком хмельным.

— Choshimhae! — рявкнул Джин Ён, но я заметила, что он тоже слегка пошатнулся.

— Разберись с последними двумя! — крикнула я ему. — Я займусь этими мелкими крысятами.

Я услышала его короткое «Ne!» когда я, пошатываясь, направилась к большому промышленному пылесосу, который был оставлен собирать пыль у стойки, его шнур, змеящийся по ковру, был выдернут из розетки. Я схватила насадку в одну руку, а другой потянулась к шнуру, но, когда я схватила насадку, что-то ударило меня, что было почти Между, но, возможно, не совсем, шокировало меня, с рёвом включило пылесос само по себе.

И когда я говорю «с рёвом», я имею в виду, что он действительно ревел, даже перекрывая шум водопада. Я услышала слабый панический вопль баньши на полках и увидела белые ножки и разлетевшуюся клетчатую юбку, когда я снова потащила пылесос через всю комнату, но для них было уже слишком поздно. Я угрожающе помахала насадкой в их сторону и крикнула:

— Вам, сопляки, лучше пристегнуться, если вы не хотите кубарем полететь в пылеуловитель!

На самом деле я не собиралась пылесосить баньши: я просто планировала использовать машину, чтобы напугать их и приглушить звук их воя. Звучит действительно умно, но, как позже сказал мне Атилас, было бы так же неэффективно в этом звуковом диапазоне, как и водопад, так что мне повезло, что они так напугались.

Только тогда вакуум жадно потянулся и стал расти. Быстрее, чем я успела его остановить, он поглотил всех до единого банши: я почувствовала, как они ударились о мягкие трубки, беспомощно кувыркаясь внутри машины, а затем услышала их вопли, когда их швыряло из стороны в сторону внутри циклонного пылеуловителя.

— Блин! — вскрикнула я и уронила насадку пылесоса. Их кувыркания прекратились не сразу, что было довольно жутко, но к этому времени мы уже были на полпути в Между, так что в этом не было ничего удивительного.

Возможно, пылесосы свободно разгуливали в определённых районах Между.

Я бы пожалела баньши, если бы не теплота, которая, я была уверена, была кровью, стекающей зудящей струйкой по моему уху. Не похоже, чтобы они были мертвы: когда я повернулась, чтобы посмотреть, как дела у Джин Ёна, рёв пылесоса стал тише, а затем и вовсе прекратился, и я отчётливо услышала звук, с которым очень маленький человечек выбрасывает свои внутренности в пылеуловитель.

Ха. Это научило бы их не петь нам всякую чепуху, от которой у нас кружится голова. Посмотрите, как им нравится, когда у них кружится голова, и они не могут устоять на ногах.

Джин Ён стоял — кстати, он был последним, кто стоял, — так что я поплелась к нему, всё ещё слегка пошатываясь на ногах. Банши смогли выбраться из вакуума сами.

— Ты в таком беспорядке, — сказала я, тяжело дыша, когда подошла ближе. Я тоже была в таком же беспорядке; я могла видеть себя в затемнённом зеркале раздевалки позади Джин Ёна. Водопад уже вернулся на прежнее место, оставив зеркальные поверхности более сверкающими и чистыми, чем раньше.

Хотя, для разнообразия, было приятно, что на мне не было крови Запредельных: вся кровь на мне была моей. Вы должны сражаться, чтобы выжить, но никогда не бывает весело счищать кровь мертвецов со своей одежды: я почувствовала странную благодарность к людям-лепесткам за то, что они так отчётливо выглядят неживыми, даже когда оживляют.

Джин Ён улыбнулся мне, всё ещё слегка пошатываясь, и снял остатки своего пиджака вместе с галстуком. Он бросил их на кучу липких лепестков, которые были всем, что осталось от наших недавних врагов, затем бросился на пол и прислонился к стене под лестницей, глубоко дыша.

— О, это было интересно, — сказал он.

Глава 5

— Да уж, интересно, — сказала я, но всё же немного посмеялась, опускаясь на пол рядом с ним и массируя медленно сочащуюся кровью руку, которая пострадала больше всего. Пол подо мной всё ещё казался немного влажным, но я не могла заставить себя обращать на это внимание. — Ой. Как ты думаешь, отец Зеро действительно хотел, чтобы ты помог Зеро? Или ты думаешь, он искал информацию?

— И то, и другое, — сказал Джин Ён, тихо смеясь. — Более того, он знает кое-что, чего не знаем мы. Он определённо знает, что наследование началось снова — он ищет союзников для своего сына.

— Он не стал бы делать этого открыто, если бы не был готов сделать свой ход, — сказала я, холодея от осознания этого. Джин Ён, стоявший рядом со мной, тихо вздохнул, когда пошевелилась, и я повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Ты в порядке? Им удалось достать тебя этими шипами?

Моя собственная рука была не так уж плоха, как я думала, и кровь от вампирской слюны уже начала сворачиваться и затягиваться, но, хотя было трудно отличить чёрную жижу от моей собственной крови, под рёбрами ощущалась тупая боль, свидетельствующая о ране, которую я получила. надо будет взглянуть и на это позже. Я рассеянно похлопала по этому месту, что усилило тупое жжение, и обнаружила, что Джин Ён наблюдает за мной, прислонившись головой к стене и приоткрыв глаза.

— Ты не спрашивала моего разрешения, — сказал он вполголоса.

— Чегось?

— Ты не спрашивала моего разрешения, чтобы поцеловать меня.

— Что за нафиг? Ты всегда кусаешь меня без разрешения! — я стянула с себя толстовку, чтобы показать очень чёткий след от укуса, оставленного пару недель назад, который только начал заживать и приобрёл нежно-розовый оттенок. Рана зажила бы гораздо быстрее, если бы не тот факт, что он, блин, каждый раз меня кусал в одно и тоже место. — Только глянь!

— Да, но ты сказала…

— Ладно, ладно. Уж извиняй. Мне так жаль, что я, блин, повредила твою нежную психику!

— Я не повреждён.

Я фыркнула от смеха, прежде чем смогла себя остановить.

— Что за чушь! У тебя кровь течёт почти по всему телу, в том числе и из уха, между прочим. Из-за того, что мелкие крысёныши пели нам?

— Они усыпляют свою жертву песнями, — объяснил Джин Ён, сидя неподвижно, когда я наклонилась, чтобы вытереть кровь с его ушей манжетами своей толстовки. Он позволил мне повернуть его голову и вытереть с другой стороны; даже не зарычал на меня, что было удивительно. — Моя психика не повреждена.

— Тогда, полагаю, это уже кое-что. Послушай, у нас нет времени ждать разрешения, когда дело касается нападений на нас. Если я ещё не накачаюсь вампирскими слюнями, у нас будут проблемы. У тебя есть полное разрешение поцеловать меня, хорошо? Или укусить, что быстрее.

Казалось, он несколько мгновений обдумывал это, прежде чем сказать: «Ne», — но у меня внезапно возникло подозрение, что его недомогание вызвано тем, что он был ранен немного серьезнее, чем я думала, и меня охватило беспокойство.

— Подь сюда, — сказала я, дёргая его за рубашку.

Он наклонился ближе, но проигнорировал мои попытки осмотреть порезы на его торсе, и вместо этого сделал для меня то же самое, что я делала для него минуту назад, вытирая кровь с моих ушей.

Это заняло слишком много времени, и я неловко сидела, пока моё лицо было в его руках, а его взгляд блуждал по моему лицу.

— Если ты будешь сидеть спокойно, я проверю, насколько серьёзны твои раны, — сказала я ему, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Знаю, что ты быстро исцеляешься, но тебя только что пырнули тем же…

— Если ты будешь сидеть спокойно, я…

Со стороны пылесоса послышался топот крошечных ножек, и Джин Ён резко повернул голову, его глаза сузились. Мой взгляд сразу же был прикован к пылесосу, и я оторвалась от Джин Ёна как раз вовремя, чтобы увидеть, как баньши, пошатываясь, выползают из насадки.

— Даже не думайте об этом! — сказала я ему, но баньши просто оперся крошечной ручкой о пылесос, с несчастным видом оглядел окружающий мир, и его сильно вырвало. Другие баньши, пошатываясь, прошли мимо него, шатаясь туда-сюда, как пьяные, разбрасывая крошечные статические разряды о сухие кусочки ковра и падая ничком. Ещё парочку из них тоже вырвало.

Джин Ён, с горящими от злобы глазами, сказал:

— Ах! Теперь мне будет чем заняться дома!

— Эй, по крайней мере, дома они не пытаются усыпить нас песнями, — заметила я. Я была почти уверена, что нападение на нас баньши приведёт к открытой войне, и в настоящее время мы жили довольно счастливо — если не считать того, чем они время от времени швырялись в Джин Ёна.

— Я буду пылесосить, — сказал Джин Ён, но сказал это тихо.

Он снова начал приводить себя в порядок, а я вытерла свои мечи куском грязной газеты. Я не знала, будут ли они сами очищаться на обратном пути или что-то в этом роде, но мне показалось невежливым использовать их и не почистить, даже если они снова превратятся в настенные кронштейны. В доме и так было достаточно беспорядка.

Когда мечи стали чистыми и больше походили на кронштейны, чем на мечи, я поднялась, расправляя затёкшие плечи и чувствуя лёгкое покалывание в заживающей ране на руке. Вампирские слюни — отличная штука, скажу я вам.

— Думаешь, отец Зеро действительно хотел нас убить? — спросила я, снова рассеянно касаясь больного места на рёбрах. Когда я снова подумала об отце Зеро, у меня промелькнуло воспоминание, когда он был в моей голове. Что это было?

Джин Ён пожал плечами.

— Мы не умерли.

— Да, но только потому, что я смогла притянуть Между сюда к нам, вместо того чтобы нам отправиться туда, — сказала я, нахмурившись. Вот же блин. Воспоминание исчезло, вернувшись в мой разум так быстро, что я даже не смогла вспомнить, что заставило его всплыть и о чем оно заключалось. Чёртовы извивающиеся черви правды. — Он не знал, что я смогу это сделать. Эти зверюги из лепестков были чертовки близки к тому, чтобы покончить с нами до этого.

По крайней мере, я надеялась, что он не знает, что я на такое способна. То, что отец Зеро вызывал у меня отвращение, было уже само по себе плохо: если бы он узнал о том, что я являюсь эрлингом, стало бы гораздо хуже — у меня было чувство, что он лично ждал бы моей смерти, если бы узнал. Я была полностью согласна с Зеро в том, что его отцу лучше ничего не знать.

— Он что-то знает, — мрачно сказала я. — Не знаю, что он знает, но такое ощущение, что он нажимает на кнопки, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

Он презрительно усмехнулся.

— Конечно, ты должна была это знать.

— Если ты предполагаешь, что я постоянно нажимаю на кнопки…

— Я не предполагаю, а утверждаю.

Я усмехнулась, на мгновение почувствовав тупую боль в рёбрах.

— Лады, это справедливо. В любом случае, для чего бы он здесь ни был, я блин, чертовски устала от людей, пытающихся нас убить.

— Мы не умерли, — снова сказал Джин, Ён, на мой взгляд, слишком весело.

— Ага, — сказала я. Я направилась к лестнице легкой походкой. Мне не хотелось двигаться, но хотелось спорить. — Но мне кажется, что это слишком низкая планка для того, какой должна быть жизнь человека. Сломанная рука? Да, но я ведь не умерла. Потеряла ногу? В смысле, я ж не умерла, так что всё должно быть в порядке!

Джин Ён снова издал тихий шипящий звук, который означал его смех.

— Теперь ты просто жалуешься.

— Я знаю, вы, чуваки, привыкли к такого рода вещам, — сказала я, всё ещё желая поспорить, — Но не так уж много есть такого, что на самом деле не убило бы меня.

Он пожал плечами.

— В последнее время ты лучше сражаешься. И ты можешь делать то, чего не должна делать. Ты не умрёшь.

— Вампирские слюни тоже помогают, — признала я. Мне казалось, что я чувствую, как это вещество циркулирует по моим венам. Смешно, но это действительно было похоже на мои ощущения: обычный эквивалент чашки по-настоящему крепкого кофе без побочных эффектов.

— Ne, — сказал он самодовольно.

И это напомнило мне. Что мне нужно было найти более подходящий способ получить вампирских слюней, если Джин Ён подумывал о том, чтобы начать встречаться. Та ещё заноза в заднице, но необходимая. На самом деле, в первую очередь чутка как сам процесс получения вампирских слюней.

Я тяжело вздохнула, посмотрела на лестницу, по которой нам ещё предстояло подняться, чтобы вернуться в реальный мир, и сказала:

— Ой.

— Не тыкай в меня пальцем, у меня там дырка. Что такое?

— Кстати, что с тобой случилось? — спросила я его. — Я имею в виду, на войне. Атилас говорит, что ты был почти мёртв, когда Зеро нашёл тебя.

Только когда тишина затянулась на несколько мгновений тяжёлого подъема по лестнице, я оглянулась и увидела, что Джин Ён с подозрением наблюдает за мной.

— Что? — запротестовала я. — Мне просто любопытно! Я не собираюсь собирать информацию, чтобы потом использовать её против тебя. Вот блин!

Джин Ён слегка фыркнул, но у меня сложилось впечатление, что он был вполне доволен.

— Я расскажу тебе об этом в другой раз, — сказал он. — Сначала мы должны встретиться с этими людьми, чтобы Хайион снова не швырнул меня об стену.

Наверное, это было достаточно справедливо, подумала я, поднимаясь по лестнице с телефоном в руке, чтобы еще раз написать Эбигейл. Зеро, по-видимому, в последнее время часто бросал вампиров в стены.

Я только открыла свой телефон, чтобы отправить сообщение, как Джин Ён сдавленно вскрикнул эйш! и прикрыл нос, когда тёплая, липкая рука схватила мою.

— Здрасте, здрасте!

— Вот же ж блин! — взвизгнула я, едва сдерживаясь, чтобы не вырвать руку и не пнуть её для пущей убедительности.

Кажется, он понял, потому что улыбнулся мне сквозь густую, спутанную бороду, показав зубы, которые всегда были неожиданно белыми на фоне его беспорядочного вида. Это, конечно, был снова тот старый сумасшедший дядька. Он повсюду следовал за мной с тех пор, как я приехала в Тасманию со своей семьей, и, хотя я как-то забыла о нём на несколько лет назад, в последнее время он был рядом и очень заметен.

— Чай с шариками! — сейчас он сказал и захихикал.

— Походу, кое-то ещё захотел чай с шариками, — сказала я Джин Ёну.

Он скорчил едва заметную гримасу и бросил быстрый взгляд на сумасшедшего старика, затем вздохнул.

— Я принесу тебе чай с шариками, — сказал он старику. — Но ты будешь пить его в другом месте.

Старый псих издал радостный смешок.

— Ты должна пойти со мной. Это стоит двоих.

— Двоих чего? — спросила я его, когда он потащил меня по аллее в суд Веллингтона. Мы вышли на яркий солнечный свет, который удивил меня после прохладного, затхлого интерьера заброшенного магазина внизу.

— Два! — повторил он и потащил меня через весь суд в другой переулок, который вёл к улице Ливерпуль. Я знала, что там есть ещё один магазин чая с шариками, так что меня не слишком беспокоил тот факт, что он тащил меня за собой.

В самом худшем случае, я ожидала найти Эбигейл в чайной, когда мы подойдём — они и раньше использовали этого старого безумца для рассылки сообщений, и я бы не удивилась, узнав, что у них есть прикрытие где-то в другом районе города.

Однако её там не было, когда мы с Джин Ёном пришли за стариком. Он промаршировал к прилавку, сказал: «Два!», брызгая слюной, а затем бросился в дальний конец магазина, оставив нас с Джин Ёном расплачиваться.

Это было справедливо — он израсходовал приличное количество чая с шариками, помогая нам отбиваться от человечков-лепестков, — поэтому я заставила Джин Ёна заплатить, вместо того чтобы просто выманить очарованием напитки у кассира, как он, судя по его виду, собирался сделать.

Я толкнула его локтем при первых признаках раздражения и сказала:

— Ой. Ты не можешь очаровывать других женщин, когда встречаешься с одной из них. Неужели ты ещё не прочитал об этом в своих книжках?

Он слегка моргнул и сказал:

— Это необходимо.

— Во-первых, — сказала я, вытаскивая из его кармана бумажник, не спрашивая разрешения, — в этом нет необходимости. Это просто чай с шариками. Во-вторых, конечно, это не имеет значения, когда ты работаешь со мной. Но если ты действительно думаешь о свидании, особенно с человеком…

— Ты прямо сейчас меня поучаешь?

— Совсем чуть-чуть, — сказала я ему. — Я не собираюсь вмешиваться, если ты действительно начнёшь с кем-то встречаться, но тебе первым делом не следует упускать свои шансы.

Я оставила его позади, пробормотав, что он не собирается упускать свой шанс, и вернулась, чтобы найти старого безумца, пока он не натворил чего-нибудь слишком плохого. Я не успела вовремя: он выложил аккуратный круг из сахара вокруг стола, за которым сидел, чем вызвал недовольный взгляд одного из официантов, и как раз расплетал плетёный стул, на котором сидел, когда я подошла.

— Ну и дела, это всё равно что гулять с двумя детьми, — сказала я, плюхаясь на стул рядом с ним.

— Hotsori, — сказал Джин Ён. Он сел рядом со мной и сказал старому сумасшедшему дядьке с явной скрытой угрозой: — Не делай бесполезных вещей.

Старый безумец скрестил под собой ноги, не обращая ни на кого из нас внимания, и сидел с серьёзным видом, пока официант не принёс нам два напитка. Он с радостным возгласом схватил оба напитка и сразу же принялся прихлёбывать один из них. Джин Ён, как будто ничего не мог с собой поделать, поправил сахарный кружок в том месте, где официант его перевернул, и это заставило старика рассмеяться в свой бокал.

— Кусака, кусака, — сказал он, расплёскивая молоко.

Джин Ён бросил на меня раздражённый взгляд, но в ответ на мою ухмылку просто откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, на мгновение подняв глаза к потолку.

— Ой, — сказала я старику. — Ты выглядишь просто чертовки потрясающе для дядьки, который столько раз умирал. Кто ты такой на самом деле? Ты не можешь сказать мне, что ты действительно мой сосед, потому что я почти уверена, что если бы я попыталась проверить имя по твоим документам…

— Никаких имён, леди, — сразу же торжественно произнёс он. — Я человек. Хомо сапиенс. Вот почему они не могут меня тронуть. Я важная персона.

— Конечно, ты прав, — сказала я. Если он был Предвестником, как предположил Атилас, то он был очень важной персоной. В этом свете его неоднократные столкновения со смертью имели смысл. Пытаясь задать вопрос попроще, я спросила: — Где ты теперь живёшь?

— Я свободен! — сказал он, и глаза его сразу заблестели. — Когда-то я был пленником, но теперь я свободен!

— Да, тебя похитили феи, не так ли?

Старик шумно выдохнул в трубочку, расплёскивая чай с молоком через край чашки на стол. Джин Ён брезгливо отвёл руки назад и бросил на него предупреждающий взгляд, но старик только сказал:

— Я ниндзя. Я иду туда, куда не хочу идти.

— Лады, — сказала я. Подозрение, что он был Предвестником — тем, кто должен был возвестить о начале нового цикла и поддержать определенного эрлинга, — заставило меня почувствовать себя очень неуютно. Он слишком долго крутился рядом со мной, а я хотела быть Королём ещё меньше, чем Зеро. — Без обид, хорошо? Чем ты сейчас занимаешься?

— Ты должна пойти со мной, — сказал он. Он допил свой первый чай в предсмертном хрипе шариков, и громко рыгнул, прежде чем отодвинуть пустой бокал и пододвинуть второй поближе.

— Мы с тобой, — сказала я, потому что Джин Ён раздраженно бормотал по-корейски, что-то, что он не потрудился перевести, и, похоже, и не собирался. — Чего ты хочешь?

— Ты должна пойти со мной дальше.

— Дальше куда? Потому что, если ты говоришь о том, чтобы отправиться с тобой в Между…

— Мы не собираемся в Между, — решительно заявил Джин Ён. — Я не хочу этого, и Хайион убьёт меня.

— В последнее время много чего происходит, — сказала я, прищурив на него глаза. По какой-то причине это заставило его улыбнуться и вернуть часть той весёлости, которая была у него утром. — Если вы, чуваки, собираетесь постепенно сносить мой дом, у нас должен быть про…

— Пора уходить! — внезапно сказал старый псих, вскакивая со своего места со второй порцией чая в руке. Он выскочил за дверь, оставив нас с Джин Ёном еле поспевать за ним, и потрусил обратно тем же путём, которым мы пришли, через суд Веллингтона.

К тому времени, когда мы снова вошли во двор, от старого гала-концерта не осталось и следа, только люди, как обычно, сновали туда-сюда: дети кричали и гонялись за голубями, подростки подшучивали друг над другом, взрослые придирчиво протирали столы и стулья, прежде чем сесть.

А за нами, прислонившись спиной к столбу, на котором был изображён покрытый мозаикой парусник на всех парусах, стояла девушка и наблюдала за нами. Она была неприметной: каштановые волосы, коротко подстриженные, джинсы, которые подходят практически всем девушкам её возраста, и камуфляжная толстовка с капюшоном.

— Кажется, Эбигейл послала кого-то встретить нас, — сказал я Джин Ёну, поймав взгляд девушки.

— Ne, — пробормотал он.

Должно быть, она была одной из немногих, кто находил Джин Ёна необъяснимо пугающим, потому что разок она взглянула на него и опустила глаза; но она не убежала, когда мы подошли, и это означало, что она была храброй. Я имею в виду, храброй или глупой. Я сама всё ещё пытаюсь понять, в чём разница.

— Нас ждёшь? — спросила я её.

— Ага, — сказала она, отталкиваясь от шеста. — Я Кейденс.

— Пэт.

Это заставило её нахмуриться. Затем, с откровенностью, от которой я вздрогнула, она спросила:

— Имя или должность?

Настала моя очередь уставиться на неё.

— Что ты знаешь о Питомцах?

— Когда у тебя был владелец — это заставляет тебя немного больше ценить своё собственное имя, не так ли?

— Ага, — сказала я, хотя и не была уверена, что это правда. Когда люди — фейри — не знали твоего имени, это было что-то вроде безопасности и анонимности. Когда вы были просто питомцем, они не обращали на вас столько внимания — они также были склонны очень сильно недооценивать вас

— В любом случае, — сказала Кейденс, слегка ссутулившись. — Эбигейл послала меня встретиться с тобой.

— Что, слишком занятая, чтобы встретиться? — спросила я, хотя знала, что дело не в этом.

— Она хотела убедиться, что на этот раз с тобой не было других твоих дружков, — сказала Кейденс. — Она знала, что я узнаю фейри, когда увижу их.

Я ткнула большим пальцем в сторону Джин Ёна.

— А как же он?

— С твоим парнем всё в порядке. Люди разрешены.

— В прошлый раз тебя не было с группой.

— Было дело. Ты готова идти? Я просто начеку, чтобы убедиться, что мы не столкнёмся с каким-нибудь фейри.

Она двинулась вперёд, не дожидаясь нашего положительного ответа, и мы с Джин Ёном последовали за ней, срезая путь по тупиковой дороге, которая шла вдоль TAFE (technical and further education — в Австралии учреждения технического и дополнительного образования — прим. пер.), оставляя позади гигантскую красную рыбу, изображённую на фреске.

— Если бы ты появилась здесь чуть раньше, то встретила бы парочку, — сказал я, с тоской глядя на мотоциклы, выстроившиеся вдоль старой стены из красного кирпича на другой стороне аллеи.

Джин Ён, должно быть, заметил это, потому что издал саркастический «пф» смешок. В смысле, да, если вы можете путешествовать по Между, ощущения от езды на мотоцикле могут немного утратить свой блеск, но, на мой взгляд, они всё равно выглядели довольно привлекательно.

— Я видела их, — сказала Кейденс с уважением в голосе. — Тебе стоит подумать о том, чтобы присоединиться к нам — нам могли бы пригодиться такие люди, как ты.

Это… было любопытненько. Я ожидала, что Эбигейл просто не ответит или ответит резко и недвусмысленно отрицательно. В лучшем случае, я ожидала, что она сделает именно то, что она делала, приняв меры предосторожности, или предпримет ещё больше мер предосторожности, чем раньше. Я не ожидала случайных предложений о работе. Это был второй раз за день, когда кто-то делал что-то по причине, которую я не могла понять, и даже если побуждение было не таким сильным, когда моей жизни, скорее всего, не угрожала опасность, я всё равно хотела знать, почему меня практически приняли обратно в общество.

— Например, как именно? — спросила я, поскольку не могла отнестись к этому предложению с подозрением, с чего это они вдруг снова стали такими дружелюбными? — судя по тому, как видела Кейденс, мы бы убежали, как только на нас напали, даже если бы люди-лепестки скрылись из виду.

— Ты столкнулась лицом к лицу с одним из цветоводов, — сказала она, останавливаясь у двери между двумя мотоциклами. — Я никогда раньше не видела, чтобы человек так поступал, и даже не видела, чтобы многие фейри так поступали. И ты обманом заставила его маленьких цветочников последовать за тобой подальше от других людей, чтобы никто не пострадал.

Интересненько, подумала я, глядя на эту дверь. Я знала, что по другую сторону этой двери была только другая аллея: эта аллея отделялась от той кирпичной стеной с дверью, которая вела в никуда, куда нельзя было попасть, просто обойдя стену с торца.

Тем не менее, я не удивилась, увидев внутри меблированную комнату, когда она открыла её. Взгляд Джин Ёна встретился с моим, одна его бровь приподнялась, и я слегка пожала плечами.

— Будь осторожна, когда переступаешь порог, — сказала Кейденс, сама входя в комнату. — Это может немного дезориентировать, если ты к этому не привыкла.

— Мы будем осторожны, — торжественно пообещала я, поскольку было бы невежливо рассмеяться ей в лицо. Желание рассмеяться снова пропало, когда мне пришло в голову, что это вовсе не отвлекающий манёвр от штаб-квартиры, о которой мы с Джин Ён уже знали, а демонстрация нам ещё одного уязвимое место. Блин. Что происходит?

— Эбигейл здесь? — спросила я.

Я уже видела ответ на свой вопрос: её там не было. Вся комната была размером примерно десять на десять футов, с диваном, двумя стульями и кофейным столиком. Если только Эбигейл не пряталась за диваном, её здесь определённо не было.

— Здесь нет двери, — недовольно сказал Джин Ён.

Я уже собиралась сказать, что видела её, когда до меня дошло, что именно он имел в виду: не было никакой другой двери, кроме той, через которую мы вошли, и когда Кейденс закрыла её, та тоже исчезла.

Оу. Возможно, эта видимость дружеского пожатия рук в знак прощения на самом деле была ловушкой.

— Что это? — по-дружески спросила я Кейденс. Здесь было много оружия, которое я могла бы вытащить отсюда: я всё ещё могла видеть стены комнаты, которые на самом деле были частью аллеи, которой она была в человеческом мире. Пока нет нужды хамить.

— Не волнуйтесь, — быстро сказала она. — Это всего лишь комната ожидания. Если вы хотите уйти, то можете, я сейчас же открою вам дверь.

— Никакого беспокойства, — сказала я, плюхаясь на диван. Как ни странно, мне снова стало не по себе. Джин Ён сел рядом со мной, обняв меня одной рукой за плечи, и улыбнулся Кейденс, показав достаточно зубов, чтобы ей стало явно не по себе, насколько я могла судить. — А вы, ребята, заметили мостовых троллей и гоблинов, которые в последнее время всё чаще появляются в окрестностях Хобарта?

— Мы заметили, — сказала Кейденс через мгновение. — У нас самих были небольшие проблемы с ними, и мы тоже догадываемся, почему.

— Так почему Эбигейл согласилась встретиться со мной снова? — спросила я, но на самом деле не ждала ответа.

Кейденс с готовностью начала:

— Нет, это потому, что… — и тут же замолчала. Более осторожно она добавила: — Я имею в виду, я думаю, Эбигейл хочет попросить тебя об одолжении.

— Taebak, — сказал Джин Ён только для моих ушей. — Я думал, она попытается убить тебя.

— Тогда спасибо за предупреждение, — сказала я ему. По крайней мере, я была не единственной, кто удивился возвращению. — Приятно знать, что ты заботишься обо мне.

— Я пошёл с тобой. Думаешь, я позволю ей убить тебя?

— Спасибки, — сказала я ему с большей искренностью. Обращаясь к Кейденс, я спросила: — Какого рода услуга?

Она слегка пошевелилась.

— Я дам ей возможность самой рассказать тебе.

Её это тоже не поколебало бы: у меня сложилось впечатление, что она чувствовала, что допустила ошибку ранее, и боялась сказать больше. Для всех нас прошли ещё пять напряженных минут, прежде чем появилась Эбигейл, протиснувшись сквозь стену, как будто её там и не было, а затем закрыв за собой призрачную дверь.

— Ничего себе, — сказала я, впечатлённая. — С этой стороны всё выглядит по-другому!

— Только тот, кто входит, может видеть дверь, — сказала мне Эбигейл. Она выглядела немного опрятнее, чем в прошлый раз, когда я её видела; её рыжие волосы были собраны в конский хвост, заплетены в косу, а затем собраны в пучок, но её одежда была такой же простой, как и всегда. Настоящим отличием был свежий шрам, который тянулся по её левой руке, всё ещё сморщиваясь после заживления.

— Кто-то напал на тебя?

— Несколько гоблинов, — ответила она, пожимая плечами. — Я была неосторожна. У тебя тоже были небольшие неприятности по дороге сюда; я видела твоё сообщение.

— Всё прошло нормально. Просто встретила старого знакомого, и ему пришлось бежать. Спасибо, что прислала старика, чтобы он привел нас в нужное место.

— Всё прошло нормально. Просто встретила старого знакомого, и ему пришлось бежать. Спасибо, что прислала старика, чтобы он привёл нас в нужное место.

Кейденс, подпрыгивая на цыпочках, сказала:

— Эбс, она сказала, что они тоже заметили больше вторжений, чем обычно. Тролли на мосту и тому подобное.

— Спасибо, — поблагодарила Эбигейл. — Тебе не обязательно было проделывать весь этот путь, чтобы сказать мне это. Ты могла бы написать столько же.

— Не думала, что тебе нравится оставлять сообщения и всё такое, — заметила я. — Вообще-то, я не думала, что ты ответишь.

— Мы не любим хвосты, — согласилась она, проигнорировав вторую часть моего ответа. — Где у вас были наибольшие проблемы?

— В Северном Хобарте, направляясь в долину Лена. Правда, вокруг старой пивоварни, расположенной у подножия горы, тоже возникли небольшие проблемы; и в долине Хуон у нас было некоторое волнение, но всё вернулось к офису в Северном Хобарте. Зеро предположил, что вы могли бы позаботиться о подобных вещах, если бы у вас было время.

Возможно, это был неудачный способ снова заговорить о Зеро, но я должна была обратиться к слону в комнате и покончить с этим, прежде чем мы сможем приступить к делу. Может быть, какая-то часть меня тоже хотела покопаться и посмотреть, как много мне сойдёт с рук, прежде чем что-то сдвинется с места и станет очевидным, почему меня снова пустили в общество.

Она действительно напряглась, но это было, пожалуй, всё.

— Что-то вроде лорда фейри. Бросающего нам кость, не так ли?

— Ни единой косточки, — сказала я. — Кажется, он думал, что ты хорошо справишься с работой. И я сказала ему, что это твоё право: люди помогают людям.

— Я польщена, — сухо сказала она. — Мы сделаем всё возможное, чтобы оправдать его ожидания.

Блин. Она просто собиралась принять это за чистую монету. Мне хотелось бы избавиться от мучительного ощущения, что дело не только в том, что Эбигейл умеет прощать.

— Но я здесь не совсем за этим, — сказала я ей. У меня было время разобраться со всем остальным. — Нам нужно немного информации.

Эбигейл вопросительно посмотрела на меня.

— Немного необычно для фейри спрашивать информацию у людей, не так ли?

— Было убито несколько человек, и мы пытаемся выяснить, кто это сделал. Нам кажется, что есть и другие случаи, но копы не знают обо всех из них. Зеро предположил, что вы можете знать о случаях, о которых полиция может и не знать.

— Неужели? — довольно мрачно спросила Эбигейл. — Так вот чего он хочет? Я бы этого не ожидала, но, без сомнения, у него есть своя точка зрения.

Это прозвучало не слишком многообещающе, да и поза у нее была не слишком обнадеживающая: руки сложены на груди, ладони спрятаны под мышками, голова опущена, она нахмурилась. Я надеялась, что это просто означает, что она слушает.

Я продолжала настаивать.

— Вы когда-нибудь слышали о ребёнке, родители которого были убиты в результате серии убийств, произошедших по соседству до этого? Ребёнок может быть мёртв или нет, но родители почти наверняка мертвы.

Это заставило её поднять голову и очень долго смотреть на меня.

— Почему ты спрашиваешь об этом? — спросила она наконец.

— Встретила такого человека, — сказала я, едва осмеливаясь дышать. — Слышала о нескольких. И, возможно, о ком-то, кто избежал этого.

— Если ты знаешь кого-то, кто избежал этого, то ему повезло больше, чем в других случаях, о которых я слышала, — сказала она. — Я видела, кажется, четыре таких случая? в наших записях. И ни один из них ещё не избежал этого. Однако это не обычная смерть: тела никогда не доставляют в морг, и они не всегда находят ребёнка, хотя знают, что он должен быть.

— Ага, — сказала я, у меня пересохло в горле. — Это те самые дела. Могу я ознакомиться с любой информацией, которая у вас есть?

— Мы обсудим это, — сказала она, что было лучше, чем откровенный негатив, которого я почти ожидала. — Но это не корм для тех двоих.

Джин Ён нетерпеливо заёрзал на своем стуле и спросил:

— Тогда кто ещё будет выполнять эту работу?

— Ты же помнишь, что именно они расследуют случаи смертей, верно? — сказала я в то же время, легонько ткнув его под рёбра, чтобы напомнить, что не стоит так сильно злиться на людей. К счастью, он ничего из этого не перевёл. Он фыркнул и откинулся на спинку стула, его рука сильнее легла мне на плечи. — Если у вас есть документы или улики, я могу посмотреть на них и сказать, куда обратиться, но зачем всё усложнять, если в этом нет необходимости?

— Мы обсудим это, — снова сказала Эбигейл.

У меня было ощущение, что это не было отказом, как казалось на первый взгляд: здесь было больше тем для обсуждения, чем я видела в данный момент.

Я спросила её:

— Откуда вы берете информацию об этих случаях? В смысле, могу ли я найти её в Инете? Потому что тогда вам не пришлось бы чувствовать, что вы идёте на компромисс, фактически предоставляя мне для просмотра физические файлы — вы могли бы просто указать мне правильное направление.

— Возможно, если ты из тех, кто знает, где искать и как находить спрятанные вещи, — сказала она. Затем, после нескольких мгновений, которые, казалось, были тяжёлой борьбой с самой собой, она добавила: — Хотя, ты бы нашла совсем немного. Есть несколько записей — бумажных записей, которых, насколько я знаю, нет в Сети, — о подобных случаях. И о других случаях тоже; другая информация. Мы не первые люди, которые объединились подобным образом в Тасмании, даже если мы единственные, кто остался в живых. Я не знаю, как насчёт остальной Австралии, да и всего мира тоже; но в середине восемнадцатого века здесь была группа людей, а затем снова в двадцатые, пятидесятые и восьмидесятые годы. Насколько мы можем судить, ни одна из них не сохраняется дольше пяти-десяти лет, но они, похоже, всегда заботятся о том, чтобы хранить записи в надёжном месте.

— Мы все знаем, что это игра на время, — добавила Кейденс. — Ты знаешь, игра в то, как скоро они доберутся до нас, одного за другим, как скоро они найдут нас и уничтожат. Поэтому мы делаем то же самое: создаём хранилище записей и доказательств. Затем, когда цикл начнется снова, люди смогут найти нужную информацию, когда объединятся для борьбы с фейри.

— Какой цикл вы имеете в виду?

— Мы не знаем, — коротко ответила Эбигейл. — Те, кто был до нас, тоже не знали; просто бывают периоды, когда всё становится хуже без видимых причин. Больше человеческих смертей, больше появлений монстров, больше похищений детей фейри. Человеческая ячейка обычно уничтожается всякий раз, когда каждый цикл достигает своего апогея.

— Это… интересно, — сказала я, обменявшись взглядом с Джин Ёном. Мне нужно было бы спросить Зеро о том, когда началось последнее испытание на должность нового короля За, потому что цикличность событий была слишком большим совпадением, чтобы быть таковой на самом деле. — Значит, у вас есть доступ к этим документам, и вы можете предоставить мне доступ к тем, на которые я хочу взглянуть, а можете и не предоставлять?

— Я предоставлю тебе доступ на определённых условиях, — сказала она, и снова наступила пауза. Что бы это ни было, ей не понравилось то, что она собиралась сделать. — И всё равно сначала нужно будет проголосовать.

Ободряюще, чтобы напомнить ей, что ей есть о чем поторговаться, я сказала:

— Кейденс сказала, что ты хочешь попросить меня об одолжении.

— Да, — сказала она, но помолчала ещё минуту или около того, прежде чем продолжить. — Я бы не стала просить тебя, если бы у меня был кто-то ещё, кого я могла бы попросить. Мне не нравится, что ты связана с фейри, и мне не нравится, что ты позволяешь им командовать собой.

— Вот уж спасибки на добром слове, — парировала я, но при этом усмехнулась, потому что не могла не испытывать к ней жалости. Она очень сильно ненавидела фейри, и, хотя я не могла её за это винить, ей тоже досталось несколько горьких таблеток. Например, её славным лидером, которого она так старалась спасти от фейри, был фейри. То, что она, по-видимому, нуждалась во мне, чтобы я что-то для неё сделала, и что я была очень тесно связана с фейри, было не так горько, как, вероятно, было бы, когда она узнала бы об этом.

— Ты же знаешь, что я веду с ними переговоры о своём контракте, верно? — указала я. — У них на руках не все карты.

Она уставилась на меня.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что ведёшь переговоры? Ты не можешь вести переговоры с ними.

— Всё подлежит обсуждению. Они дают, я даю. Они берут, я беру. Хотя, не буду врать: ты должна убедиться, что у тебя есть хорошие козыри, и ты должна убедиться, что они хотя бы наполовину порядочные фейри.

— Такого не существует, — решительно заявила она.

— Я не веду переговоров, — сказал Джин Ён прямо Эбигейл, и его голос звучал слишком довольным собой. — Я отдаю по доброй воле. Я сам так решил.

— Это то, что должен делать парень, — сказала ему Эбигейл. Судя по голосу, это её не впечатлило, хотя она улыбнулась так, словно ничего не могла с собой поделать. Вампирское колдовство: с этим ничего не попишешь. — Я думала, ты не говоришь по-английски?

— Он просто предпочитает этого не делать, — сказала я, свирепо глядя на Джин Ёна. Он не должен был использовать Между, чтобы объясняться перед людьми.

— Держу пари, она тоже многое терпит от тебя, — сказала ему Эбигейл, как будто прекрасно понимала, насколько он её раздражает.

— То да се, — согласилась я. — Какую услугу вы от меня хотите?

— Я рассказывала тебе о записях, — сказала она, сразу став серьёзной. — Но у нас есть нечто большее. У нас есть вещи, которые пригодится людям, умеющим правильно колдовать. Артефакты, я полагаю, ты бы назвала их кольцами, ожерельями. Нам никогда не удавалось извлечь из них много пользы, но мы не хотим, чтобы кто-то ещё мог ими воспользоваться.

И вот она снова заговорила, сообщив мне конфиденциальную информацию, которую не следует сообщать людям, которым не доверяешь.

— Они у нас есть, — объяснила Кейденс. — Но мы уже говорили, что с такими людьми, как мы, случается всякое.

— И ты уже заметила, что ситуация здесь начинает ухудшаться — цикл начинается снова, а это значит, что есть большая вероятность того, что примерно через год или два мы все умрём.

— Ты хочешь, чтобы я сохранила твои безделушки, чтобы фейри не смогли ими воспользоваться?

Джин Ён издал тихий довольный смешок, который заставил Эбигейл покраснеть, что выглядело как сочетание раздражения и смущения.

— Сегодня очень приятный день, — сказал он только для моих ушей.

— Твоему парню нужно усвоить, что это грубо — намеренно говорить так, чтобы другие не могли понять, — сказала Эбигейл.

Он послал ей свою самую мечтательную, искрящуюся улыбку, и ей потребовалось всего мгновение, чтобы расколоться и печально рассмеяться.

— Он уже в курсе, — сказала я сочувственно. — Он просто ужасен.

— Я прекрасный человек, — сказал Джин Ён, задрав нос. — Я должен быть прощён.

Эбигейл рассматривала его ещё несколько печальных мгновений.

— Похоже, ты такой всегда. Как насчет этого, Пэт? Ты согласна сохранить их для нас?

— Я могу это сделать, — медленно произнесла я. — Но, думаю, я знаю кое-кого, кто подошёл бы лучше — и безопаснее.

— Я не очень люблю, когда меня представляют, — сказала она. — И чем большему количеству людей я представляюсь, тем больше шаблонов мы привносим в мир. Мы выжили, оставаясь маленькими. Твой друг окажется в опасности, если ты познакомишь его с нами — это тот риск, на который он готов пойти?

— Тебе не обязательно с ним встречаться, — сказала я. — Я могла бы передать ему информацию. Возможно, вы его уже знаете: Детектив Туату из полицейского участка Хобарта.

Она уставилась на меня.

— Ты его знаешь? Он знает о нас?

— Он не знает о вас — во всяком случае, пока. Он знает о… ну, почти обо всем остальном. Он старается не слишком вмешиваться, но время от времени дает мне информацию. Он был бы в безопасности, и он… защищён. У него тоже немного меньше связей с другим миром, чем у меня. Ни один фей не сунет пальцы в украшения, к которым не должен прикасаться.

Я была предельно честной, но, хотя у Туату и не было друзей среди фейри, у него были очень интересные отношения с Северным Ветром. Насколько я могла судить, это просто означало, что он был в большей безопасности, чем большинство людей, которые знали о Запредельных.

— Я слышала о нём, — сказала Эбигейл. — Мы были… то есть его друг был частью нашей группы некоторое время назад. Он умер как раз перед тем, как собирался привлечь к этому делу Туату: мы заставили его следить за местоположением из чьего-то дома.

— Мне всё ещё не удалось заполучить туда кого-то ещё, — добавила Кейденс с кривой улыбкой.

— Это больница, — сказала я им. Так вот чем занимался друг Туату в доме Морганы!

В её голосе слышалось разочарование.

— Что? Больница?

— Ну да. Что-то вроде тюремной больницы: это место, где Запре… фейри содержат заключенных, которым необходимо прийти в себя, прежде чем их можно будет приговорить или посадить в тюрьму. Ничего особенного.

— Какая трата времени! — пробормотала она. — Ресурсы, жизнь — какая причина умереть!

— Это тоже создало некоторые проблемы для детектива. Они пытались повесить смерть на него.

Эбигейл пристально посмотрела на меня.

— И он сбежал?

— Им было немного трудно продолжать обвинять людей из полиции после того, как мы их оттуда вышвырнули, — отметила я. — Они всё ещё время от времени пытаются напасть на него, но теперь за ним довольно хорошо присматривают, и в данный момент они не могут слишком сильно связываться с копами.

— Количество инцидентов в Центральном Деловом Районе значительно снизилось пару месяцев назад, — сказала Эбигейл, как будто не совсем верила в это. — Это была ты?

— Это были мы, — сказала я. — Мы и двое фейри. Они устроили там миленькое крысиное гнездышко, которое нам пришлось расчистить, но как только оно исчезло, им стало труднее пользоваться поддержкой полиции. У них всё ещё есть кое-какие корни в полиции, но ничего подобного раньше не было.

Она глубоко вздохнула, а Кейденс за её спиной удивлённо покачала головой.

— Тебе следует подумать о том, чтобы присоединиться к нам, — сказала Эбигейл. — Если ты пытаешься творить добро здесь и не хочешь ставить под угрозу то добро, которое делаешь, мы — твой вариант.

— Я подумаю об этом, — сказала я, и сказала это абсолютно честно. Мне всё ещё не терпелось узнать, почему Эбигейл решила встретиться со мной снова, почему она вообще решила доверить мне свои артефакты, но время от времени я задавалась вопросом, что произойдёт, когда трое моих психов найдут своего убийцу и уберутся восвояси, оставив меня в покое в моём доме. Я не думала, что смогу вернуться к нормальной жизни, не знала, что меня ждёт нормальная жизнь. Я даже не знала, была ли у меня нормальная жизнь с самого начала. Если Эбигейл вписывается, они могут быть хорошим вариантом для меня.

Эбигейл кивнула в сторону Джин Ёна.

— А что насчёт него?

— Я иду туда же, куда и она, — сказал Джин Ён, пожимая плечами.

— Ясно, — с честностью, которая тронула меня до глубины души, она сказала: — У меня такое чувство, что мы проживем ещё немного, если ты будешь рядом. Мы хороши, но мы хороши настолько, насколько хороши наши таланты и наш опыт. У тебя больше опыта, и ты, так или иначе, сильнее и быстрее.

— Ага, — печально сказала я, — тебе, наверное, на самом деле не нужен наш опыт.

— Скорее всего, нет, — сказала она. — Я свяжусь с тобой по поводу этих файлов, хорошо? И я подумаю о твоём друге тоже: он уже прошёл предварительную проверку, хотя мы бы предпочли, чтобы это была ты.

Поняв, что на этом наша встреча закончилась, я встала и потянула Джин Ёна за рукав, пока он тоже не встал.

— Я подумаю об этом, — сказала я, поскольку она, казалось, ожидала ответа на этот вопрос.

Что-то заскреблось у меня в мозгу, требуя, чтобы меня спросили, и, пока мы стояли в неловкой позе, я добавила:

— Было кое-что ещё.

Может, и стоит попробовать. Я посмотрела на Джин Ёна, и он на мгновение встретился со мной взглядом, прежде чем отвести взгляд, слабо улыбнувшись. Это, конечно, не было обещанием, что он не расскажет Зеро, но это был знак слегка раздраженного смирения.

— Кейденс говорит, что она была питомцем, и у вас здесь есть другие люди, которых вы спасли от фейри.

— Таков наш метод работы, — сказала Эбигейл, улыбаясь Кейденс. — Найти фейри с человеком, освободить человека. Найти человека, которому угрожает опасность со стороны потусторонних сил, спасти человека.

— Когда-нибудь приходилось иметь дело с людьми, которые просто… исчезают?

Она покачала головой.

— Не можем. Мы не знаем, куда они уходят: они как будто исчезают с лица земли. Иногда они возвращаются, иногда нет. Мы имеем дело только с теми, кого можем видеть.

— Верно, — тогда, полагаю, не стоит расспрашивать их о моей прабабушке. Я тихо сказала: — Тогда, думаю, это всё.

Эбигейл на мгновение заколебалась, затем сказала с быстротой, которая свидетельствовала о том, что она пыталась выпалить это, пока не передумала:

— Возможно, ты захочешь проверить Стэндфортов. Мать Эйлин, сын Ральф.

— Они есть в одной из ваших папок?

— Это единственная фамилия, которую я точно помню, — сказала она, — и я мало что помню об этом деле, кроме фамилии. Если группа согласится, мы заберём папки и начнём с этого. На данный момент у тебя есть одна фамилия, и, если они решат не называть тебе остальных, это всё, что ты получишь.

— Спасибки, — сказала я, и это было искренне. Она помогала, хотя и делала это довольно неохотно.

— Очень интересно, — пробормотал Джин Ён вполголоса и не перевёл. — Так полезно. Интересно, почему?

— Хорошо. Не забудь оставить своих друзей дома, когда мы встретимся снова, и, возможно, тогда я тоже буду вести себя хорошо.

— Я открою дверь, — сказала Кейденс.

Определённо, бывший питомец. Я улыбнулась ей, и она улыбнулась в ответ, затем открыла нам дверь. Двери нет, потом есть дверь: очень изящно.

— Я сообщу тебе, если они захотят задать вопросы или поговорить с тобой, — пообещала я Эбигейл. — И, если ты скажешь, что не хочешь разговаривать, я передам им и это.

Она пристально смотрела на меня несколько секунд, и я вдруг подумала, не поверила ли она моим словам. Я добавила:

— Я бы не сделала этого в прошлый раз, если бы был другой выбор.

— Вот что я имела в виду, говоря о компрометации, — сказала она, как будто не могла сдержать рвущихся наружу слов. Как будто она всё это время хотела что-то сказать, но сдерживалась. — Если они заставят тебя что-то сделать…

Я покачала головой.

— Ты не догоняешь. Я приняла решение, что у меня не было другого выбора. Они не заставляли меня ничего делать.

— Сначала мы все так думаем, — сказала она довольно печально. — Я сообщу тебе о своём решении, Пэт. Возвращайся домой целой и невредимой.

Я хотела сказать больше, но чему она поверит? Мы и так добились большего, чем я могла надеяться. Я позволила Джин Ёну протащить меня через дверь и вышла, не пытаясь больше убеждать её, оказавшись в шумном суде Веллингтона, с одной стороны, и на оживлённой дороге — с другой.

— Ну же, — сказала я Джин Ёну, хотя именно он мягко вывел нас на улицу. — Давай принесём Атиласу чай с шариками. Я хочу увидеть его лицо, когда он набьёт рот пузырьками.

Прогулка домой, вероятно, прошла бы в несколько подавленном настроении, если бы не тот факт, что Джин Ён всё ещё расхаживал по улице с важным видом; мы оба устали после нашей недавней потасовки, и я просто считала, что мне повезло, что я всё ещё была под кайфом от вампирских слюней. Если не считать небольшой скованности, я больше не была ранена.

— Ты чего такой довольный? — спросила я его, но теперь меня скорее забавляла, чем раздражала его жизнерадостность, и рука, в которой я держала пакетик с чаем с шариками, слегка покачивалась.

— Я хороший бойфренд, — сказал он, застегивая первую пуговицу на своём дырявом пиджаке, прежде чем наткнулся на недостающую и отказался от этой попытки сохранить достоинство.

— Да ну? С чего ты взял?

— Я делаю то, что и положено бойфренду. Так сказала рыжеволосая женщина.

— Она имела в виду, что это базовый уровень того, что ты должен делать, — сказала я ему. — Не то, чем стоит хвастаться. Но вот ты здесь, и хвастаешься этим.

Джин Ён бросил на меня хитрый взгляд искоса.

— Я думаю, ты ничего не знаешь, — сказал он. — Когда у тебя появился парень?

Я не смогла сдержать вырвавшийся у меня смешок.

— Это отстой, и в то же время верно подмечено, — сказала я.

В смысле, я знала на самом деле? Я знала, что всё ещё думаю об улыбке тритона, хотя никогда в жизни не была на свидании, а целовалась только с вампиром, чтобы накачаться наркотиками перед боем. Чего бы я ожидала, если бы пошла с кем-нибудь на свидание? Чего бы я ожидала, если бы пошла на свидание с кем-то, кто даже не был человеком, если бы до этого дошло?

А тритоны вообще приглашают людей на свидание? Должна ли я была пригласить его? Блин, была ли я вообще на это способна?

Я всё ещё размышляла об этом с некоторым интересом, когда Джин Ён с насмешливым видом забрал у меня пакетик с чаем с шариками и сунул другую руку в карман, размахивая пакетиком между нами. Он всё ещё немного гарцевал.

— А что насчёт тебя? — спросила я его. — Ты встречалась с кем-нибудь до… всего этого?

На этот раз он ответил без тени подозрения.

— Я пошёл в армию, когда мне было восемнадцать: у меня не было времени ходить на свидания.

— Там ведь есть обязательный призыв, не так ли?

— Не тогда, — сказала Джин Ён. — Тогда мы были бедны и нуждались в еде и доме. Моя сестра тоже работала, но она была хрупкой, и работа была для неё слишком тяжёлой.

— Как неловко, — сказала я. Неудивительно, что Джин Ёну нравилось получать улыбки, восхищение и взгляды широко раскрытых глаз: у него не было возможности испытать ничего из этого до того, как он пошёл в армию, а потом, когда он был там, его обратили в вампира. — А что было потом, когда тебя обратили?

— Ani, — сказал он. — Тогда это было слишком опасно. Я был молод насчёт крови, и мне было слишком легко совершать ошибки. Вместо этого я путешествовал с Хайионом.

Ошибки, хм? Интересно, из-за таких ошибок умирают молодые женщины? Возможно. Наверное, хорошо, что Джин Ён в тот момент встретился с Зеро. В любом случае, если вы предпочтёте быть вампиром, а не трупом. И если бы вы хотели научиться не убивать людей.

Я чуть было не спросила его, не случилось ли тогда что-нибудь с его сестрой, но он всё ещё размахивал пакетиком с чаем с шариками, всё ещё гарцевал и наслаждался солнечным светом, как не подобает ни одному уважающему себя вампиру, — и у меня не хватило духу снова поднимать неприятные мысли.

— Ой, — сказала я, тыча его локтем в бок, — тогда тебе лучше перестать говорить мне, что я ничего не знаю. Непохоже, что ты когда-либо с кем-то встречался.

Он улыбнулся, сверкнув острыми зубами.

— Я очень быстро учусь. Вот увидишь.

Это прозвучало как угроза, но таковы уж вампиры: скажи что-нибудь достаточно острыми зубам, и вас слегка укусят за это.

— Да, увидим, — сказала я.

Глава 6

— Пэт, — с болью в голосе произнес Атилас. — Что это?

— Чай с шариками, — сказал я ему. — Я купила тебе чай с коричневым сахаром, потому что на нём был тигр.

— Уверен, что для тебя это имеет смысл, моя дорогая…

— Я могла бы купить тебе «Эрл Грей», — продолжила я, — но тигр покорил меня. Он был так похож на тебя.

— Я бесконечно благодарен тебе.

— Да ладно? — ухмыльнулась я ему. — Ты ещё не пробовал.

— Я попробую через минуту, — сказал он, не меняя своего огорчённого вида. Он даже забыл закинуть ногу на ногу, так что, должно быть, был встревожен. — Полагаю, что вы вернулись домой не только для того, чтобы угостить нас… — он посмотрел на пластиковый стаканчик, слегка озадаченный.

— …чаем с шариками, — напомнила я ему.

— Чаем с шариками. Да. Можно спросить, что означают эти шарики?

— Очевидно, Пузырьки. Они все тяжелые и мягкие, к тому же с коричневым сахарным сиропом!

Он выглядел потрясённым.

— Ты пробовала его на вкус, прежде чем отдать мне?

— Неа, я украла немного у Джин Ёна.

— Это было очень понимающе с его стороны, — слабым голосом произнёс Атилас.

— Я дала ему немного своего! — запротестовала я. — В общем, не то чтобы мы не обменивались слюнями раньше.

— Какая у тебя странная манера выражаться, Пэт! — восхитился он. — Можем ли мы предположить, что ты столкнулась с некоторыми трудностями в своей экспедиции?

— Один или парочкой, — призналась я. — Где Зеро? Он тоже должен это услышать.

Я чувствовала, что он где-то поблизости, но не могла его видеть, и, если бы он был внизу, я бы смогла его увидеть: он слишком большой и белый, чтобы спрятаться.

— На заднем дворе, — ответил Атилас. — Он немного поработал с Мечом Эрлинга — и, не удивлюсь, стряхнул парочку паутин.

— Он действительно парится из-за этого Эрлингового цикла, не?

— Да, я полагаю, что он предпочёл бы не умирать, — согласился Атилас. — Мне кажется, он пытается убедить меч быть менее… услужливым, когда дело касается тебя.

Я бросила на него печальный взгляд.

— Ему действительно не нравится, что приходится мне что-то рассказывать, не так ли? Кажется, он предпочел бы засунуть всё это обратно под ковёр, если бы мог.

— Тебе бы тоже следовало заниматься своими тренировками, Пэт, — сказал он, не отвечая на вопрос.

— Да, я тоже не хочу умирать. Ну и дела, ты когда-нибудь берёшь с собой одежду?

Это было обращением к Джин Ёну, который только что вышел из ванной, окутанный облаком одеколона, в одном полотенце и больше ни в чём. Он, по-видимому, чувствовал себя так же бодро, как и раньше, потому что щёлкнул зубами и неторопливо направился через комнату на кухню за пакетом с кровью.

Его обратный путь к лестнице и — якобы — к своей спальне наверху был таким же неторопливым, и он прошёл только половину пути, когда в коридоре, ведущем от задней двери, возникла огромная бледная фигура.

— Джин Ён, — произнес холодный голос Зеро. — Оденься — или я снова отправлю тебя через стену.

— Если ты это сделаешь, — сказал Джин Ён, убирая пакет с кровью ото рта с самой злобной ухмылкой, — возможно, я потеряю своё полотенце.

Я услышала, как Атилас пробормотал:

— В моём возрасте в жизни вообще мало радостей, но я признаю, что в последнее время нахожу это особенно приятным.

— Принесла тебе чай с шариками, — сказала я Зеро.

Он проигнорировал меня.

— Я не буду повторять тебе это снова, Джин Ён.

— В таком случае, ты единственный, кого я не видела без рубашки, — сказала я Атиласу, поскольку было похоже, что двое других вот-вот начнут драться. — Тебе следует поработать над этим.

От неожиданности он подавился смехом, но сумел превратить его в кашель.

— Я бы не хотел нагнетать атмосферу ещё больше, чем она уже нагнетена, — сказал он.

— Может, вы все выпьете свой чай с пузырьками и перестанете угрожать, что прошибёте друг друга сквозь стены или снимете полотенца? — громко спросила я. — Мы должны отчитаться, а вы только и делаете, что спорите.

Джин Ён сунул пакетик с кровью обратно в рот, слегка пожав плечами, и насмешливо прошествовал мимо Зеро, в чьих холодных глазах не промелькнуло ни малейшего признака провокации. Я бросила Зеро печенье в пластиковой обёртке, и он тут же поймал его, так что, должно быть, обратил внимание.

— Думала, ты сказал, что нам не следует пользоваться мечом, — сказала я, когда он осторожно открыл крошечную упаковку с печеньем и зажал вафельный бисквит между пальцами. Я хотела знать, верны ли подозрения Атиласа.

— Я сказал, что не стоит доставать его, когда ищешь оружие на бегу, — поправил он, глядя на печенье. Он бросил его в рот, и оно исчезло. Я даже не видела, как он проглотил его, оно просто исчезло. Может быть, в следующий раз мне придётся отказаться от крошечных бисквитов и взять очень большие.

— Ты в последнее время общался со своим отцом? — спросила я его, слегка ткнув локтем в бок.

Зеро вышел из зала и пересёк комнату, чтобы сесть на свой обычный стул. От него пахло потом, чего обычно не было, когда он тренировался со мной, и это меня огорчало. Он, должно быть, работал больше, когда тренировался один, чем когда сражался со мной. По крайней мере, я могла время от времени подставлять Джин Ёну подножку.

— Я не разговариваю со своим отцом, если могу этого избежать, — сказал он. Внезапно он стал выглядеть очень усталым. — Мне удавалось избегать этого в течение некоторого времени. А что?

— Он пришёл поздороваться с нами сегодня.

Грохот его голоса буквально сотряс комнату.

— Что?

— Ну, он говорит, что пришёл повидаться с Джин Ёном, но так как мы были вместе…

— Что случилось? — резко спросил он.

В то же время Атилас пробормотал:

— Боже милостивый! Неужели чудеса никогда не прекратятся?

— Кажется, он знает немного больше, чем вам всем хотелось бы знать, — сказала я Зеро. Я и сама была не в восторге от этого. — Он пришёл сказать Джин Ёну, чтобы он поддержал тебя в борьбе за трон. Он потратил некоторое время на то, чтобы угрожать нам, а когда Джин Ён сказал, что поддержит того, кого захочет, он повёл себя довольно жестко — отправил нам вслед несколько штук, сделанных из цветов.

Зеро довольно долго смотрел на меня, прежде чем неожиданно сказал:

— Ты не выглядишь раненой.

— Ага, у нас всё получилось, — сказала я. — В меня тоже немного вампирской слюны попало, так что я довольно быстро оправилась. Слушай, я не хочу говорить гадости о твоей семье, но он довольно дружелюбно относится к Джин Ёну, учитывая тот факт, что чутка вампирского яда и он окажется распростёртым на своих собственных чёртовых цветах.

— Мой отец никогда не был высокого мнения ни о вампирах, ни о людях, — сказал Зеро с лёгкой улыбкой. — Я рад знать, что он недооценивал вас обоих.

Я чуть было не отпустила дерзкое замечание о том, что недооценка людей, по крайней мере, у вас в семье, похоже, в порядке вещей, но, вероятно, это был один из тех случаев, когда это было бы через чур. Пусть он сам поймёт намёк.

Я увидела, как Атилас с лёгкой чопорной улыбкой уставился в потолок, и ухмыльнулся ему, когда он снова опустил взгляд.

— Похоже, господин, — сказал он Зеро, игнорируя меня, — что мы приняли правильное решение, ещё больше втянув питомца в политику Запредельных.

О, так они уже обсуждали это, не так ли? А Зеро всё ещё жаловался, что не хочет мне ничего рассказывать. Типично для него.

Зеро издал что-то вроде неуверенного ворчания и мрачно сказал:

— Мы сможем поздравить себя, когда она доживёт до конца года.

— Как жизнерадостно, — сказала я. — Вряд ли я смогла бы прожить дольше, ничего не зная.

— Это единственная причина, по которой я согласился рассказать тебе что-либо об этих делах, — сказал он.

— Особенно теперь, когда твой отец суёт свой нос не в своё дело, — мрачно сказала я. — Он снова залез мне в голову, а я не люблю, когда со мной разговаривают маленькие червячки в голове.

Это заставило их обоих обменяться взглядами.

Зеро спросил:

— Что он сказал?

— Ничего особенного: у него было несколько замечаний по поводу того, что у меня в голове почти ничего не происходит, но он к чему-то подводил, когда Джин Ён вытащил меня из этого состояния.

В комнате почти на целых тридцать секунд воцарилась тишина, пока Зеро водил рукой туда-сюда по белой щетине на своей макушке, а Атилас наблюдал за ним с чувством, похожим на отцовскую привязанность. Я снова вспомнила, на мгновение, тьму забытых, кровавых воспоминаний, промелькнувших в моём сознании, и отогнала их прочь. Дом был тёплым, а это воспоминание — холодным и острым.

— Ты бы осталась дома, если бы я попросил тебя, Пэт? — спросил Зеро, резко нарушив тишину и заставив меня подпрыгнуть.

Я уставилась на него.

— Чегось?

— Если бы я попросил тебя остаться дома: никуда не ходить, ничего не делать, но оставаться здесь в безопасности, пока не закончатся испытания, ты бы это сделала?

Какая-то часть моего мозга хотела, чтобы я это сделала: согласилась и покончила с этим. Оставайся дома, будь в безопасности, никогда не рискуй по-настоящему влезть в тот показушный бардак на верхнем этаже, который был моей прошлой жизнью и прошлыми жизнями моих родителей. На самом деле я никогда не делаю ничего большего, чем просто копаюсь в маленьких листочках бумаги и время от времени решаю, что разберусь с этим как следует — завтра, на следующей неделе. Снова устрою себе уютное гнёздышко и буду уютно в нём нежиться, пока более сильные люди, чем я, выполняли тяжёлую работу.

— Не могу, — сказала я, прежде чем успела согласиться. Меня испугало то, как сильно я хотела согласиться. Меня пугало, насколько я похожа на Моргану, и меня пугала мысль о том, что я могу оказаться скорее мёртвой, чем живой, не более чем тенью на задворках жизни и вечно прятаться в своём доме. — Прости, не могу. Есть… есть вещи, которые я должна сделать. Вещи, которые мне нужно знать.

Это прозвучало слабо, но я знала, что должна сказать это сейчас, с реальными причинами или без них.

— Очень хорошо, — сказал Зеро, и в его голосе прозвучали жёсткие нотки, что было ожидаемо, даже если меня это огорчило. — Тогда пеняй на себя.

Я открыла рот, чтобы спросить, что именно он имел в виду, но Атилас спросил:

— Как всё прошло с твоими друзьями-людьми, Пэт? Или этой ссоры было достаточно, чтобы заставить их покинуть сцену?

— Нет, они слонялись поблизости и ждали, пока мы избавимся от людей-лепестков, — сказала я, испытывая облегчение от того, что тяжесть предыдущего момента миновала. — Они сказали, что в последнее время заметили, что то тут, то там появляется всё больше Запредельных, и у них есть на этот счёт довольно интересная теория. Они также дали нам парочку имён, к которым мы можем прислушаться, чтобы посмотреть, не найдётся ли чего-нибудь похожего на то дело, которое ты просматривал.

— Продолжай, — сказал Зеро, и в его голубых глазах снова появился огонёк холодного юмора. — И, если ты сможешь воздержаться от шуток о том, насколько полезны люди, когда узнаешь их поближе, это было бы полезно. Я уже признал, что рабочие отношения с ними могут оказаться целесообразными.

Отношения, сказал он. Не партнёрство. Тем не менее, это было хорошее начало, и я тоже не смогла удержаться от улыбки, потому что планировала немного нахальничать, чтобы напомнить ему, что Эбигейл и её команда, похоже, могут оказаться очень полезными.

— Да ни в жизнь, — серьезно сказала я вместо этого. — Но на самом деле, кажется, тебе будет очень интересно узнать, что они сказали о том, почему в последнее время Запредельные появляются чаще, чем обычно. Они говорят, что такого рода вещи происходят циклично.

Это сразу привлекло их внимание, о чём свидетельствовал слабый проблеск встревоженного понимания в глазах Зеро, который был быстро замаскирован его обычной невозмутимостью, и внезапный интерес, вспыхнувший в глазах Атиласа.

— Боже мой, — сказал Атилас. — Мне действительно интересно, что ещё они знают!

— Как и мне! — откровенно призналась я. — И, похоже, они, возможно, захотят поделиться со мной хотя бы частью информации. Не думаю, что они знают о Запредельных и эрлинговом цикле, но они сказали, что всякий раз, когда наступает один из замеченных ими циклов, появляется больше монстров, и любая ячейка, пытающаяся обойти и сразиться с этими монстрами, как правило, довольно быстро умирает, а затем всё восстанавливается само собой.