Меж степью и Римом

Глава 4

Послы, до чего же вы бываете забавными, занудными, необычными, банальными… Все зависит от конкретной личности, которую посылает тот или иной властитель. Зачастую понять мотивацию коронованных особ ну никак не представляется возможным. Впрочем, это я не о тех послах, которые сейчас обретаются в Киеве.

Да уж, совсем не о них. Личности послов вообще сильно изменились с тех пор, как Владимир Святославович добротным пинком объединенных сил большинства вольных ярлов был скинут с престола предков. Как следует поскрипев мозгами, короли, князья и прочие императоры в большинстве своем решили поменять послов. Справедливо, кстати. Ведь те же послы Византии, Священной Римской империи, Хазарии прямо были причастны к «торгам за веру» в низложенным великим князем Руси. Некоторые другие властители тоже сочли желательным сменить доверенных лиц.

Результаты были неоднозначные, но скучать мне точно не приходилось. Дело все в том, что каждый из новоприбывающих послов непременно представлялся, приносил уверения в наилучшем отношении со стороны своего повелителя, добавлял к этому ценные дары, после чего часть еще и на аудиенцию набивалась. Ну а как иначе? Всем властителям иных земель хотелось через своих верных слуг узнать, что же из себя представляет этот новый великий князь киевский. Многие послы уже получили свою порцию слов, намеков, замаскированных обещаний плохого или хорошего. Сегодня же прибыл новый посол от весьма и весьма важной персоны, императора Священой Римской Империи Оттона II.

Долгожданный человек, чего уж тут скрывать. Пусть пышные, но лживые заверения насчет дружбы и развития торговых отношений я уже получил через Карла Отторнского прежнего посла, давно обосновавшегося в Киеве, но всем умным людям было понятно, что это лишь начало. Карл Отторнский, при всем его опыте, был, скажем так, предназначен для других дел. Его таланты подходили для спокойной, планомерной работы с давно знакомой персоной, от которой не стоило ожидать резких и неожиданных поворотов в политических игрищах. Я же, что естественно, под такое определение ну никак не подходил. Потому полноценное «знакомство» с повелителями Священной Римской Империи посредством посланника должно было состояться именно сейчас.

Нового посланника звали Генрих Клернийский. Далеко еще не старый человек, далекий от дел военных, но искущенный в интригах и шпионских игрищах. Да, сюда послали правильного для империи человека. Жаль… Меня куда больше устраивал привычный Карл Отторнский, все сильные и слабые стороны которого были изучены сначала Доброгой, а потом уже моим спецом, то есть Гуннаром Бешеным.

Ритуал представления посланника прошел… стандартно. Протокольные фразы, фальшивые улыбки, множество посторонних глаз и ушей. Право слово, в такой обстановке можно делать исключительно официальные заявления. Да, в делах дипломатии любой нюанс, любая интонация могут многое сказать. Только серьезные разговоры все равно происходят в менее многолюдной обстановке. Неудивительно, что почтенный Генрих попросил меня о личной встрече, едва закончилась парадная часть. И получил на то согласие. Правда выбор места был для него неожиданным.

Люблю удивлять людей. Дело это порой забавное, а зачастую и полезное, если использовать их удивление в своих целях. Да и тебя самого становится гораздо сложнее просчитать. Добавляешь элемент хаоса в их стройную картину окружающего мира, после чего с интересом смотришь, что из этого в итоге получается. Взять, к примеру, булгарского посла. Сей доверенный представитель тамошнего царя и вроде бы даже его дальний родич несколько фалломорфировал, выражаясь привычным мне языком, когда был приглашен для разговора в кузнечную мастерскую.

Зачем я выбрал именно такое странное место? Просто в несколько образных выражениях сравнивались его родное царство и во-он тот слиток металла, который охаживали с разных сторон молотом, придавая необходимую форму. Посол не сразу понял намек, потому пришлось пояснить. Дескать, не стоит пытаться проявлять какой-либо интерес насчет росских земель. А то ведь даже без повторения не столь давнего похода в 985-м году, одними воздействиями на окружающие Булгарию варварские племена, можно много добиться. Черемисы, мордва, буртасы, половцы наконец, не столь давно появившиеся к югу от булгарских границ. Намеки на хорошую добычу и… Начнут плющить границы царства аккурат схоже с тем, как молот расплющивает слиток. Надо ли это вам, почтенный посол?

Посол как следует подумал. Зачет, что логично, подумал царь булгар. В результате в Киев прибыл караван с богатыми дарами, новые купцы с интересными предложениями, а также уверения, что Булгария очень-очень ценит заключенный договор. Политика, однако. Место же, выбранное для разговора, тоже порой помогает донести мысль до собеседника.

Только на сей раз ситуация иная. Священная Римская империя — это вам не Булгария. Совсем другой размах, куда как больший уровень угрозы. Разговора победителя с побежденным, предостережения от последствий пакостей из-за угла тут никак не получится. И вообще, Русь сейчас далека от той формы, чтобы серьезно взрыкивать на западную империю. Хватает проблем и с восточной, ромейской. Вот потом, набрав вес, нарастив военную силу до нужного уровня…

Пока же предстояло вежливо разговаривать с посланником императора Оттона III и даже не упоминать о проделах кое-кого из его подданных. Местом же для разговора была выбрана крепостная стена Киева. На прогулку по ней и был приглашен Генрих Клернийский. К его чести стоило заметить, что они глазом не моргнул, узнав о таком предложении. Напротив, выказал радость и интерес, попросив передать, что любит вносить в размеренное течение жизни вот такие неожиданности. Дипломат, уважаю!

Люблю прогуляться вечерков, да по улицам города. Да в хорошей компании. Сегодняшним же вечером приятное будет сочетаться с полезным. Ну а разница между киевскими улочками и боевым ходом на крепостной стене для меня практически нулевая. Или нет, кое в чем последний вариант даже лучше. К примеру, случайных прохожих точно нет. Не большой я поклонник многолюдства, что уж тут поделать.

— Смеркается, — обронил я, обращаясь к Змейке, которая не собиралась лишать себя удовольствия сопутствовать мне в этой необычной прогулке. — Для фалеков еще рановато, но солнце уже не бьет в глаза. И вид с высоты открывается роскошный. Что внутри города, что вне его. Разные — это да. Зато красота есть что там, что здесь, надо лишь найти должное время, место, направление взгляда. Строители града Киева знали свое дело.

— Необычен ты для конунга, — вымолвила Роксана, слегка прижимаясь ко мне. Не тепла ради, а просто так, для уюта. — Воин, полководец, правитель, но не только… Не зря тебя и Магнус чуть ли не за собрата жреца принимает, и скальды рады о своих интересах многими словами перемолвиться. Про ученых книжников я и не говорю. Одно укрощение «греческого огня» их в восторг привело, я уж молчу о новых книгах и прочее, что из твоей головы в мир исходит и воплощается. Загадка. Но моя!

— Твоя, конечно. Тут можешь даже тени сомнения не держать.

— А наши и прочие хирдманы уже привыкли, — неожиданно и чисто по-женски сменила тему Змейка. — К тому, что их конунг женат на простой воительнице, а не на родственнице какого-нибудь знатного и влиятельного ярла или владетеля из иной страны. Могли бы ворчать, но не делают этого. Считают, что тебе это можно.

— Пока привыкли, потом и вовсе начнут воспринимать как должное. При становлении династии вообще все допустимо. В дальнейшем же все зависит от того, что основатели введут как допустимое. Я же собираюсь поменять многое.

Любопытство в глазах воительницы… Значит, придется быстренько его развеивать. Быстренько — это потому, что вот-вот на крепостной стене должен появиться посланник Оттона III, а при нем говорить на эти темы точно не стоит. Это не только личное, но еще и государственное.

— Хотя бы порядок наследования. Старший сын, причем только при отсутствии сыновей наследует дочь, тоже старшая. Глупо! Порой старший из детей уступает кому-то из младших. Нет уж, только конкретный выбор правителя, причем заранее объявленный.

— Серьезное изменение!

— Будет еще серьезнее, — усмехнулся я. — В нашем случае наследует кто-то из дочерей, сама понимаешь. Только я сумею закрепть это исключение в правило. Будет неважно, мужчина или женщина восседает на престоле. Главное, чтобы разум был хорошо развит, да черты восприятия мира соответствовали необходимым для действительно хорошего правителя. Для наших же дочерей опять же — невозможность для их будущих мужей стать правителями. Советниами, помощниками… сколько угодно, но не более того. А еще…

— Посол идет, — прервала Змейка плавное течение облекаемых в слова мыслей. — Улыбается, как лучшему другу и кровному брату. Значит, будет обманывать.

— Посол… Это его работа. Как улыбки всем, кому положено, так и обман в большом и малом. Наши посланники, сама ведаешь, тем же самым заняты, — прервавшись ненадолго, я вежливо кивнул Генриху Клернийскому и произнес. — Рад, посол, что собрались присоединиться ко мне с супругой в нашей вечерней прогулке.

— О, великий князь, это большая честь для меня. Примите мои искренние уверения, что приглашение я принял по велению души, а вовсе не по обязанностям посла. Княгиня, я восхищен вашей красотой.

Поклон мне, затем такой же в адрес Роксаны, после чего следует поцелуй протянутой послу руки. Левой, конечно, потому как всем послам и вообще знающим людям ведомо, что правая кисть у Змейки скажем так, не полностью присутствует. Забавно, кстати, что сейчас он целует руку коронованной воительницы не как женщине — этот обычай в X-м веке еще не сложился, а именно как властительнице. С той же легкостью он бы и мне руку облобызал в знак почтения к коронованной особе. Пусть и сидящей на престоле иного государства. Это ему неважно, главное, чтобы государство было влиятельное, стоящее вровень или немного уступающее державе его повелителя. В нашем случае имел место именно последний вариант. Русь в неписанной «табели о рангах» стояла пониже Священной Римской и Восточной Римской (она же Византия) империй, но повыше той же Польши или там государств франков, данов и бриттов.

Хм, а на Змейку посол смотрел с большим интересом, однако, лишенным малейшего эротического подтекста. Его интересовал сам факт женщины-воительница на троне… В его стране ни один из правивших императоров на такое не пошел бы. Неудивительно, что столь необычное явление до сих пор обсуждается среди придворных многих европейских стран и даже в некоторых азиатских, которые можно отнести к числу относительно цивилизованных.

Комплименты Роксане и славословия в мой адрес подошли к концу. Конец вступительной программе и переход к следующей стадии. Сейчас будет аккуратно выспрашивать интересующее его. А вот обломишься в полный рост! Не для того я тебя сюда пригласил, чтобы игра велась по твоему сценарию. У меня собственный подготовлен, куда как более полезный. Для меня, само собой, не для него.

— Пойдемте, посол. Или позволите называть вас просто Генрих?

— Как вам будет угодно, великий князь…

— Можно проще и короче — конунг.

Посланник Священной Римской империи говорил на хорошем русском языке, даже акцент, в отличие от его предшественника, был слабым. Плюс для дипломата, ведь не нужны толмачи, которые при всей их верности не смогут передать оттенки слов. А вот слов «конунг» он не понял. Оно и неудивительно, это чисто варяжские заморочки, причем больше тех варягов, которые ближе к Скандинавии. Переспрашивать он не хотел, опасаясь совершить бесполезную бестактность. Ничего, сейчас мы тебе все объясним. Не забавы ради, а втягивания в разговор для.

— Подойдите сюда, Генрих, — жестом я поманил посла поближе к собственно стене. Промежуток между двумя зубцами, куда только что отошли мы со Змейкой, был неплох как точка обзора. — Вы по долгу службы бывали во многих городах Европы, то мне ведомо. Значит, можете сравнивать увиденное. Вот и посмотрите, пока не окончательно стемнело. При всеете факелов все выглядит несколько иначе, а день размывает впечатление толпами людей. Ну же, не робейте!

Провоцировать дипломата, особенно хорошего, занятие малополезное. Это я так, просто чтобы не расслабляться, да и ничего нелестного или обидного в словах не было. Обычное прощупывание собеседника. Понимал это и посланник, охотно приближившийся вплотную к каменной кладке. Всмотрелся в тот пейзаж, что открывался за стенами города, затем обернулся, глядя с высоты на дома, улочки, городские площади. Разумеется, видно было далеко не все, но для общего впечатления хватало.

— Внушительный вид, большой и могучий город с крепкими стенами, — охотно согласился Генрих Клернийский, явно не кривя душой. — Непривычный для меня, но запоминающийся. Но люблю я Милан, Трир. И Рим, этот вечный город. Его нельзя сравнить ни с каким иным. Даже Константинополь, он слишком… восточный, пышность преобладает над красотой.

— С последним соглашусь. Рассказывали обо всех этих городах люди, не раз там побывавшие. Но вы, Генрих, хорошо знаете наш язык. Поздравляю, он довольно сложен для изучения. Это позволяет рассчитывать, что и в случае важных разговоров нам будет легче понимать друг друга. Большинство бед между могучими странами происходит из-за непонимания друг друга.

— А между могучими и не очень?

— Тут все совсем просто. Не обладающие мощью вынуждены во что бы то ни стало проявлять чудеса понимания могучих соседей. Иначе сам вопрос о понимании исчезает по причине, вам, Генрих, наверняка понятной.

Посланник империи изобразил улыбку. Все всё понимали. Будешь силен, окажешься правым. Ну а виноват лишь тот, кто слаб. Всегда и во всем, такова жизнь с первобытных времен и до вершин развития разума.

Стоять на одном месте никому не представлялось интересным, поэтому мы неспешно шли по боевому ходу вдоль крепостной стены. Спереди и сзади на почтительном, достаточном для приватного разговора расстоянии следовали хирдманы охраны. Обычное дело, к этому все мы успели привыкнуть. Я со Змейкой особенно.

— Вижу, что вы склонны к философии, конунг. Надеюсь, это слово?..

— Вовсе нет, меня ничуть не оскорбляют подобные вопросы, посол, — усмехнулся я, вполне понимая причину недосказанной фразы. — Как говорил своим ученикам Сократ, стоя на берегу океана… Кажется что-то вроде того, что узкая полоска прибрежного песка знаний ничтожна по сравнению с бескрайними просторами волн непознанного. За точность фразы не ручаюсь, давно не приходилось перечитывать первоисточник.

— Я обязательно отпишу императору, что великий князь Хальфдан не только знает про философские школы, но и, как я понял, владеет латынью. Может быть мой повелитель захочет сам вам что-либо написать.

— Скорее уж повелительница, Генрих… Я желаю вашему императору Оттону III здоровья и скорейшего вступления в нелегкое дело управления империей, но пока правит регентша, его мать Феофано. Насколько я помню, она племянница Иоанна Цимисхия?

Посол склонил голову, признавая, что все так и есть. Сам же пока взял паузу, желая понять, все ли я сказал или же жду его ответа. Я же мог пойти по обоим путям, в зависимости от прихоти.

— Женщина, достойная уважения. Если пожелаете, можете передать ей это, — перехватила нить беседы Змейка, с ходу понимающая направление, в котором планировалось вести беседу. — Побеждать противников как с помощью подвластных клинков, так и словами, такое не всякому мужчине доступно.

— Я передам ей ваши слова, княгиня.

— Непременно передайте. Моя супруга слова на ветер не бросает, зная им цену. А вместе с этими словами мы с удовольствием порассуждаем об увеличении торговли между вашей империей и нашим великим княжеством. Можно даже на латыни.

Выдержка дипломата взяла свое. Генрих Клернийский не замедлил и не убыстрил шаг, не изменился в лице. Вот только чуть более глубокий вдох свидетельствовал о том, что тема ему весьма интересна.

— Но торговля и без того идет… хорошо. Меха, сталь, свечной воск, пенька, прочие товары. Или вы хотите закупать у нас нечто особое, к примеру, оружие или корабли?

Ответом был отрицающий подобные устремления жест. Посланник империи зря беспокоился, он еще не успел понять, что в моих планах было постепенно сокращение доли вывоза сырьевых товаров. Увеличивать же предполагалось высокотехнологичную по меркам этого времени продукцию. Ну или ту, которой в Европе было не так уж много. Это я и собирался озвучить.

— Нет, Генрих, мы хотим продавать то, что в вашей империи непременно будет пользоваться спросов.

— Уж не сифонофоры ли? — Ихмой повелитель готов купить за очень большую сумму. Сама продажа будет оценена им как большая услуга… — уловив в моих глазах необидную, но все же насмешку, посол быстро сдулся. — Понимаю, Византия тоже не продает то, что дает преимущество в сражениях.

— Предлагаемые товары не относятся к оружию, Генрих. Зато несут большую выгоду как для продающего, так и для покупающего. И это вовсе не слова купца, мне они как-то и не подобают.

Посланник согласился, ну а я, радуясь, что первая, хоть и скромная, порция лапши повисла на ушах дипломата, продолжил. Да, я ни в каком месте не торговец, но кто сказал, что правитель не может использовать кое-что из их арсенала? Сугубо ради блага государства, да к тому же по отношению к ни в одном месте не союзнику? Вот то-то!

— Пергамент — дорогой товар, Генрих, не так ли?

— Конечно же… конунг, — с некоторым усилием посланник выговорил непривычное и незнакомое слово. — Он дорогой, его мало. Бумага, используемая арабами в своих халифатах, тоже. Они делают ее быстрее, чем мы пергамент, но цена…

Ай молодец! Сам упомянул про бумагу, дороговизну, арабов, которые из знающих секрет ее приготовления. Ближе всего будут. Чуть сжимаю руку Роксаны повыше локтя, тем самым давая знак. Теперь ее очередь.

— Зачем вашей империи иметь дело с арабами, посол? Жадный народ, да и войны мешают вести спокойную торговлю. Лучше покупать бумагу у нас, на Руси.

— У вас?

— Да. Моя супруга сказала то, что сказала, — Никаких шуток, мы действительно владеем секретами ее производства. И готовы продавать ее вам. Сначала небольшое количество потом больше, еще больше. Что же до цены, то насчет нее… договоримся. Хорошие отношения между нашими странами лишь поспособствуют быстрому развитию торговли, не так ли, Генрих? Дл нас пока лучше вести торговлю столь востребованным товаром с одной из заинтересованных сторон. Так удобнее в некотором роде.

Имперский посланник отделался лишь несколькими вежливыми словами, явно произнесенными на инстинктах, без участия разума. Он явно переваривал поступившее предложение о торговле. Хар-рошее такое предложение с намеком на то, что я могу сделать их империю основным покупателем продукта, а при достижении договоренностей и вовсе поставлять только им. А дальше пусть сами развлекаются, перепродавая товар. Такое вот своеобразное предложение не самой обычной взятки на государственном масштабе. Здесь необычное, для моего времени же вполне рутинно и банально. Ну и еще один удар, чтобы наверняка.

— И один небольшой подарок для вас, Генрих. Ярополк! Ту книгу, будь любезен… — дождавшись, пока один из маячивших сзади нас хирдманов окажется рядом и передаст мне томик средних габаритов, я продолжил. — Краткий сборник сказаний о наших богах. Вы знаете язык, читаете, как меня уверили.

— Руны я почти не понимаю…

— Догадываюсь. Потому здесь все кириллицей, с ней вы знакомы. Поможет еще лучше понимать страну теперешнего обитания. Думаю, в посольском состоянии будете пребывать долго, да и на вашем положении при дворе это скажется в лучшую сторону. Держите, Генрих. И откройте прямо сейчас, мне желательно, чтобы вы высказались насчет вида книги.

Поскольку уже стемнело настолько, что читать было сложно, мы остановились рядом с зажженным факелом. Он давал достаточно света для того, чтобы без какого-либо труда не просто прочитать несколько строк, но и увидеть отличия.

Сначала императорский посланник открыл книгу просто из вежливости, скользнул взглядом по строкам. И всмотрелся повнимательнее, с ходу уловив отличия от привычных ему книг.

— Это не рукописная книга. Мне доводилось видеть что-то подобное, привезенное из далеких стран. Восхитительно! И очень дорого, пригодно для дара хоть моему императору, хоть регентше. Да кому угодно!

— Наверное, вы, Генрих, имеется в виду китайские земли. Это и впрямь далеко. Но эта книга не оттуда, сами понимаете.

— Понимаю, — эхом отозвался посол. — Заказав это творение там, в далекой стране, вы бы заплатили много денег, но показывали бы результат как редкость, уникум. И точно не здесь, на вечерней прогулке с послом. Получается, что…

— Восхитившая вас книга тоже сделана здесь, — мило улыбнулась Змейка. — И мой супруг, помимо продажи бумаги, что обойдется дешевле пергамента, предлагает вам еще один товар. Тот самый, про который вы столь восторженно высказались. Много этого товара. Любого.

Наблюдая за тем, как посланник империи не может оторваться от перелистывания страниц, хотя само содержание его интересует постольку-поскольку, я с трудом удерживался от ухмылки. Далеко не первый раз сталкиваюсь с реакцией на вещи, выламывающиеся тем или иным образом из категории привычного. А все равно — ощущения от этого наблюдения своеобразные и пока что не успели надоесть. Меж тем Роксана продолжала окучивать впечатлившегося Генриха Клернийского.

— Наши боги вам не слишком интересны, у вас иная вера. Но вот, к примеру, уже ваши священные книги: библия, описания жизни жрецов, и прочих. Кого вы называете. Кажется, святыми… Их нужно немало, а переписчики работают медленно, да и мало их. Хотите избавиться от этой беды? Мой супруг готов помочь. Конечно же, не просто так.

— Я… готов передать это императору, — оторвавшись, наконец, от рассматривания печатной книги и захлопнув ее, отозвался посланник. — Улыбка и поклон Змейке, но после этого взгляд переводится на меня. — Но мне нужно знать, какие книги вы готовы создавать таким способом, конунг?

— А вы так и не поняли, Генрих… Любые. Присылаете нам обычную рукописную книгу, указываете необходимое число и на этом все. Через определенное время получаете желаемое. Ах да, из-за нескольких печатных копий одной книги мы утруждаться не станем, разве что за высокую плату. А вот если сотни… Тогда цена одной окажется не просто дешевле, а много дешевле того, что есть сейчас. Разумеете, что это вам дает?

— Да.

— Я знал, что вы умный человек, Генрих. Сейчас не говорим о деньгах, такие мелочи пусть обсуждают торговцы. Вы же должны будете донести до регентши, сиятельной Феофано, те выгоды, которые получит не столько даже она, сколько управляемая ею империя от торговли ТАКИМИ товарами. И не только.

— Есть и еще?

— Будут, посол. Несколько позже, но будут. Сначала освойте эти два предложения. Если условия и результат устроят и нас, и вас, тогда продолжим. Уверяю, если империя станет, хм, звеном цепи, которое свяжет наши необычные товары с другими странами, это решит многие проблемы. Как видите, взаимопонимание между нашими странами можно не только сохранить, но и упрочить.

По сути, разговор на интересующие меня темы был завершен. Однако, ничего не мешало продолжить вечернюю прогулку. Уже не дела ради, а просто отдыха для. Свежий воздух, усиливающийся ветер, темнота. Все же развеиваемая светом факелов. И приятное общество, куда ж без него! Правда, присутствие посла несколько меня обстановку, но в то же время давало как мне, так и Змейке возможность поразвлекаться, расспрашивая его про особенности жизни в Священной Римской империи.

Нюансы жизни при дворе. Мнение посла о некоторых важных персонах, пусть и предельно дипломатично высказанное, могло быть полезным. В общем, всегда полезно поддерживать ровные отношения с послами, разговаривать с ними, вытаскивая отнюдь не секреты, а обычные сведения о повседневной жизни в их родных краях. Не думаю, что они быстро поймут, что эти сведения тоже могут быть очень и очень полезны для проводимой политики.

В общем, после того, как пошло еще около часа, несколько утомленныйпосол был вежливо и со всем тактом освобожден от нашего общества. Пусть теперь обдумывает поступившие предложения и слова послания, которое незамедлительно будет отправлено напрямую регентше Феофано. Мы же со Змейкой еще немного поболтаемся на крепостной стене.

— А знаешь, валькирия ты моя, тут куда лучше, чем на улицах города илипоблизости от дворца. Пожалуй, время от времени стоит появляться тут и просто так.

— Я не против, — согласилась Роксана, слегка притормаживая мой шаг. Действительно, что-то слишком быстро идем, наверное, несколько взбудораженное после важного разговора состояние дает о себе знать. — Тут тихо, хорошо, никого из чужих нет. Теперь, без посла этого, совсем хорошо. Но почему именно он настолько важен? И такие выгоды, от которых только дурак откажется… Рим нам враждебен. Хотя на словах его посланник может признаваться в дружбе сколько угодно. Те посланные убийцы, Польша, печенеги. Да ты же сам мне все это говорил!

— Да, они враги, так что с того? Запомни, милая, заставить врага помогать тебе — высшеемастерство. К сожалению, с этими так не получится, зато соблазнить их выгодами от торговли. Заставить выжидать, не предпринимать совсем уж враждебных действий. Ограничившись возней тайных ддел мастеров… Этого я и добиваюсь. Деньги же… Мы в любом случае получим много, продавая им бумагу и печатая книги по их заказам. Мало того, они будут продавать их в другие страны куда дороже, чем покупают сами. Как считаешь, понравится ли это франкам, венграм, данам, особенно ромеям?

— Никому не понравится!

— Верно. Пусть копят обиды на Рим, это нам только на руку. Если будут таить камень за пазухой, то не с таким усердием станут вступать в союзы и участвовать в имперских кознях. Нам только это и надо.

— Хм…

— Ты не хмыкай, радость моя, ты слушай. Меня, сама понимаешь, какое-то время в Киеве не будет, все останется на тебе. Братья и просто ближние люди, конечно, помогут, но решения принимать будешь именно ты. Будь осторожна, сейчас нам противостоят серьезные силы, замысел которых до конца понять пока не удается. Западную границу надо укреплять, ставить серьезные порубежные крепости, быть готовыми выдвинуть войска в любом направлении.

— Польша…

Я кивнул, будучи полностью согласным. Если что то именно оттуда на Русь двинутся закованные в железо войска. В том числе и Священной Римской империи. Сейчас у регентши Феофано, к конечно, своих забот полон рот. Не так давно утихла свара с франками за Лотарингию. Примостивший свой зад на трон Гуго Капет, основатель новой династии французских королей, предпочел укреплять власть на уже подвластных землях, а не бодаться с могущественным соседом за спорную область. Да и итальянские владения доставляли Феофано много проблем. Там власть ее и сына не слишком воспринималась. Не удивлюсь, если она, как и в моей родной истории. Начнет хорошенько так прессовать тамошних владетелей. Аккуратно, одного за другим, стравливая между собой одних, подкупая других, банально устраняя третьих.

А что нужно для подобных разборок? Деньги. Много денег! Потому расчет на то, что выгоды от торговли поубавят разрушительный энтузиазм относительно нас, были вполне оправданы. К тому же на нас, как я понимаю, до крайности озлоблена вовсе не сама Феофано, а Папа Римский. Вот и сыграем в давно знакомую игру «разделяй и властвуй». Но сначала «разделим» печенегов. Совсем разделим, до полного расчленения на много маленьких и мертвых кусочков.