Меж двух миров (СИ)

Глава 26

Алвис привел ее в ту же каморку, где они до этого общались вместе с Эстер. На самом деле она думала зайти к нему завтра, но раз уж обстоятельства так сложились, что она при всех заявила о важном разговоре, то можно и сейчас сказать. Будто все так и задумывалось.

‒ Я хотела сказать, что пластина почти готова. Завтра подправлю кое-какие мелочи и вечером уже можно провести операцию.

‒ Хорошо, значит завтра вечером, ‒ хмуро ответил оборотень, буравя ее взглядом из-под бровей. ‒ Лана…

‒ Алвис, не стоит, ‒ она подняла руку, останавливая его, ‒ я не поменяю своего решения.

Вожак долго вглядывался в ее глаза. Не найдя там то, чего искал, недовольно поджал губы и покачал головой, так ничего и не сказав.

‒ Я зайду к вам завтра вечером, ‒ тихо сказала Лана, на что Алвис так же молча кивнул.

Они вышли из комнаты, и первое, что увидела Лана, это опирающегося плечом о стену Видара. Он стоял, скрестив руки, и смотрел на нее тяжелым взглядом. Настроение и так бывшее на нуле упало еще ниже. Видимо злится, что она потрепала его драгоценную Ингрид и собирается потрепать еще.

Лана кивнула Алвису на прощание и, не собираясь больше задерживаться, пошла к выходу. Большинство оборотней уже разошлись, но в зале и на улице еще оставались небольшие группки, видимо до сих пор обсуждая произошедшее. И все они, увидев ее, замолкали и расступались, словно волны перед кораблем. Она прошла к соседней тропинке от той, на которую пошла ранее, рассчитывая, что долго ей плутать не придется и это прямая дорога к дому.

Снова выйдя к границе деревни и не увидев знакомого дома, она горько вздохнула ‒ что, опять не туда? Еще и солнце давно село. Было уже по-ночному темно, и тропки освещались только светом из окон.

‒ Направо, ‒ рыкнули над головой.

Лана вскрикнула и испуганной кошкой развернулась прямо в прыжке, активировав шар с молниями. Потрескивающие разряды в руке освещали Видара в ночи голубоватым светом. Тени плясали на его лице, выделяя скулы, брови, губы и легкую горбинку на носу. Это было очень красивое и завораживающее зрелище, пусть и немного пугающее.

‒ Обязательно было подкрадываться? Чуть блаженной меня не сделал.

‒ Я иду за тобой от самой двери, ‒ почти не размыкая зубы, ответил оборотень.

Лана выдохнула и, дезактивировав шар, встряхнула руками.

‒ Боишься, что я снова встречу твою ненаглядную Ингрид и попорчу ее холеное личико? ‒ Испуг быстро перерос в злость.

‒ Она не моя, ‒ зло ответил Видар, все так же не разжимая зубов.

‒ Да? ‒ издевательски спросила Лана. ‒ А она в курсе этого?

Не дожидаясь ответа, повернула направо, стараясь запомнить дорогу, и незаметно прислушиваясь к происходящему за спиной ‒ ни единого шороха. Чуть повернула голову в сторону одного из домов, якобы заинтересовавшись фасадом, а сама краем глаза увидела темный силуэт буквально в двух шагах от нее. Как они это делают? Как можно ходить настолько бесшумно и незаметно?

Лана тут же вспомнила треснувшую ветку у ручья. Вряд ли подобное было случайностью. Напрягла память, пытаясь восстановить события, и, когда картинка в голове сложилась, тихо выдохнула. Она ведь как раз хотела раздеться и ополоснуться в роднике, когда треск отвлек ее. Конечно, после страха и первого знакомства с оборотнями все события, которые были до, смазались, но получается, что кто-то из них спас ее от прилюдного раздевания…

Руку повыше локтя крепко схватили и потянули ее в обратную сторону. Лана вынырнула из раздумий и, обернувшись, увидела, как Видар с каменным лицом ведет ее в сторону знакомого крыльца, которое она, задумавшись, уже благополучно прошла. Почувствовав себя глупо, она дернула рукой, и ее тут же высвободили.

Зайдя в дом, не оглядываясь, Лана прошла в комнату и уже по привычке, как защелку, накинула на дверь сигналку. Было еще на настолько поздно, чтобы ложиться, но и сидеть на кухне с Видаром она не собиралась. В душе был полный раздрай от всех событий дня и, быстро переодевшись в неизменную здесь пижаму, она улеглась на кровать, закопавшись в одеяле.

Сон не шел от слова совсем. Она ворочалась с боку на бок, то зарываясь под одеяло, что один нос торчал, то капризно отбрасывала от его себя, когда под ним становилось жарко. Еще и тишина за стенкой раздражала неимоверно. Она как дверь свою закрыла, так больше и не слышала никаких признаков жизни с той стороны. Небось к своей красотке убежал. И до этого тоже бегал, вот его и не было слышно.

Громко и с шумом выдохнув, Лана в очередной раз нервно откинула от себя одеяло и, уставившись в потолок, потерла лоб. Да какое ей собственно дело, где этот оборотень ночует? И вот это неприятное, отравляющее внутренности чувство, которое она испытывала, глядя на Ингрид и представляя их с Видаром. Откуда у нее такие эмоции?

Чувствуя, что заснуть ей удастся не скоро, Лана встала, собираясь умыться и после попробовать хоть немного поспать. На крайний случай выпьет успокоительное, а уж совсем на крайний снотворное. Ей еще завтра доделывать пластину и операцию проводить.

Потянув за ручку, она недовольно зажмурилась от того, с какой скоростью из головы вылетели все мысли, испугавшиеся душераздирающего крика. Ну вот как она могла о сигналке забыть?

С дверного проема молниеносно появилось огромное рычащее тело, быстро подхватившее Лану и оттащившее ее в угол спальни. Мощной спиной ее вдавили с такой силой, что она непроизвольно крякнула. В комнате зажегся маг-светильник и перед Ланой оказался коричневый затылок, или в данной ситуации, вернее сказать, загривок, шерсть на котором стояла дыбом. Со знакомым таким коричневым цветом, она подобный каждое утро за завтраком видит в шевелюре ее личного шеф-повара. Только странно, что затылок на уровне ее глаз, когда оборотни в зверином обличии раза в полтора крупнее человеческого. Скосив взгляд, насколько позволяло пространство между ней и Видаром, увидела, что тот просто согнул ноги в полуприседе, словно собирается прыгнуть, ну или атаковать. И дышит так словно последний час в гору бежал.

Тянув при этом за собой дилижанс полный пассажиров и багажа.

Лана даже не знала, что грудная клетка может до такой степени расширяться и сужаться. Даже если считать, что перед ней не человек. Кстати, к слову, об этом. Она тут же уставилась на загривок перед ней с черной полосой вокруг шеи и еще более широкой уходящей вниз по позвоночнику. Лана физически ощутила, как у нее в глазах загорается нехороший исследовательский огонек с легкой сумасшедшинкой. Когда еще ей выпадет такая возможность?

Левая рука у нее была зажата внизу, а вот правая была сверху, пусть и двигать она могла только кистью, но и этого ей вполне хватит. Она тихонько погладила пальцем шерсть, которая оказалась на ощупь чуть мягче, чем у собаки.

Главное вслух подобное не ляпнуть, а то на сувениры ее разберут гораздо раньше.

Запустила палец глубже и ощутив мягкий, как пух, подшерсток, улыбнулась. Она провела пальцем до черной линии, наблюдая, как подергиваются мышцы, а за ними и шерсть. А вот черные волоски на ощупь оказались твердыми и жесткими, как щетина, плотно прилегая друг к другу.

Видар продолжал крутить головой во все стороны, в поисках опасности, но дышал уже гораздо спокойнее. Похоже закончилось ее маленькое исследование, да и оборотня надо успокоить.

‒ Видар, ‒ тихо позвала Лана, и его голова повернулась, демонстрируя ухо.

О-о-о, там оказывается не только изменение раковины, но и расширение слухового прохода. Она залипла на рассматривании, даже дотянулась пальцем до тоненьких волосков острого кончика. На что оно недовольно дернулось, и Лана снова чуть улыбнулась. Из раздумий ее вырвал вопросительный рык. Что она хотела… а, точно.

‒ Прости, пожалуйста, что испугала. Забыла снять сигналку, это она так кричала, а не я.

До Ланы только сейчас дошло, что Видар все это время был дома, а не где-то там. И эта мысль ее необычайно согрела и успокоила.

Ее наконец перестали так плотно прижимать к углу, и оборотень обернулся. Широкие удивленные глазищи сужались по мере того, как он поворачивался и, к моменту анфаса, брови были нахмурены так сильно, что глаз под ними почти не было видно. Он положил одну руку на колено, а второй уперся об пол, присев сильнее и став еще чуть ниже ее. А смотрел при этом так, будто возвышался над ней горой, а не снизу вверх.

Лана жадно рассматривала черты оборотня так близко, вместо того чтобы смущаться и извиняться за столь экстремальную побудку. Ух, какие мощные надбровные дуги, рука сама потянулась чтобы прикоснуться к ним, но Лана себя одернула. Хотя от Видара ее жест не ускользнул.

Что странно, с оборотнем в зверином обличии ей было гораздо уютнее и спокойнее, чем с мужчиной, и это учитывая, что второй облик милым уж точно не был. Просто мужчина ее смущал, и даже понимая, что это все еще Видар, Лана чувствовала себя гораздо более расслабленно именно сейчас.

И неуемное любопытство никуда не делось. Собрав всю храбрость, что в ней была, Лана тихо прошептала:

‒ Можно я тебя потрогаю?

Брови у него дернулись вверх, но после слегка нахмурились. Несмотря на звериные черты, выражение лица у него было такое же, как когда он молча сидел и рассматривал ее, думая о чем-то своем или проводя какие-то умственные вычисления. И сейчас он точно так же не моргая и не отрываясь смотрел на нее. Лана тоже не отводила взгляд, впервые за все время знакомства не испытывая смущения, потому что смотрели на нее желтые звериные глаза.

Видар шумно и долго выдохнул, чуть расслабив плечи, явно придя к какому-то решению. Не до конца вставая с пола он переместился на кровать, сев с краю. На нем были домашние светлые шорты из неизменного льна, что при данном облике выглядело весьма странно, но Лана наоборот была рада этой детали. Он уперся руками о край кровати, напряг челюсть и нахмурил брови всем своим видом выражая, что готов к пыткам.

Лану дважды упрашивать не пришлось. Она встала между его ног, и руки только раз дрогнули, перед тем как первый раз прикоснуться, но как только Лана начала ощупывать голову, она ушла вразнос, забыв обо всем.

Скулы при обороте однозначно заостряются и раздаются для того, чтобы вместить выросшие челюсти. Приятно осознавать, что твои предположения были верны. И, как оказалось, длинная шерсть у оборотней шла только от головы к загривку и ниже по спине, так же от шеи к плечам и по тыльной стороне рук. Ниже Лана не рассматривала, испытав какое-то странное чувство неловкости, абсолютно неуместное для лекаря.

Все остальное тело было словно из коричневого бархата. Причем ощущение это было очень поверхностным, поскольку текстура измененной кожи была настолько плотной, что больше походила на броню.

Лана сама не заметила, как быстро прощупала лицо, если его можно так назвать, и забывшись, по лекарской привычке, хотела еще и в ноздри заглянуть. Руки она успела убрать, когда, пусть и в шутку, рядом с ними громко щелкнули острые зубы. А глаза у нее загорелись еще сильнее от мелькнувших на долю секунды клыков.

‒ Открой рот, ‒ тут же попросила Лана и, опомнившись, добавила: ‒ пожалуйста.

На нее так посмотрели… Вот как можно одной поднятой бровью выразить все, что у тебя на уме и что конкретно ты думаешь о такой просьбе. Причем кроме поднятой брови больше никаких движений не последовало, а Лана уже настроилась на осмотр, так сказать, изнутри. Типичные женские приемчики ей никогда особо не удавались, но сейчас, ради удовлетворения собственного любопытства, она готова пойти даже на это. Поэтому мило улыбнувшись и изо всех сил надеясь, что милая улыбка выглядит именно так, ласково попросила:

‒ Ну Видар, ну пожалуйста, открой рот. Мне очень любопытно, ‒ и ресничками так хлоп-хлоп.

Каменное изваяние перед ней даже не дрогнуло, в очередной раз убеждая Лану, что женские хитрости — это не ее конек. Поэтому вернув себе привычное выражение лица, уже нормально, и совсем немного требовательно, попросила:

‒ Видар, пожалуйста, покажи зубы.

В желтых глазах появились ехидные искорки, и оборотень медленно стал растягивать губы, приоткрывая рот, показывая мощные клыки и улыбаясь еще шире. И еще…

Уф-ф, хорошо, что у нее нервы закалены не одним учебным вскрытием трупов всевозможных пьяниц, а то она бы сейчас позорно шарахнулась назад, чего, собственно, от нее и ждали. А так только тяжело и шумно сглотнула, оставшись на месте. Вид улыбающегося оборотня, который, довольно скалясь, показывает тебе полный набор клыков и смотрит так, будто сейчас тебя сожрет, причем с огромным удовольствием, явно не для слабонервных.

‒ Улыбка шик, но открой, пожалуйста, рот, ‒ спокойно сказала Лана, наблюдая, как все ехидство перетекает в разочарование.

Оборотень, кривя губы, порычал на разные лады как старый дед, пофырчал, но по итогу открыл рот, куда тут же заглянула Лана.

Огромные белоснежные клыки на верхней челюсти и поменьше снизу. Она легко провела пальцем по нижнему клыку от десны к кончику и продолжила движение к коренным зубам. Нёбо было ребристым и его она тоже потрогала. Потом аккуратно провела пальцем по розовому языку, оказавшемуся шершавым. Зубы однозначно крупнее, чем у человека, а коренные еще и более вытянутые.

Как вообще могут измениться зубы? Откуда эмаль для наращивания дополнительно объема? А шерсть? Да и само звериное обличие крупнее человеческого. Откуда могут взяться ткани и материалы для наращивания мышц и перестройки костей? Оборот ведь длится всего пару секунд. Больно ли перестраивать мышцы и кости так быстро?

Она тихо разговаривала сама с собой, рассматривая челюсть изнутри, пока оборотень медленно и глубоко дышал, не двигаясь. Проведя еще раз пальцем по крупному верхнему клыку, она легко дотронулась до кончика и, охнув, резко выпрямилась.

На подушечке указательного пальца алела крупная капля. Недолго думая, Лана положила палец в рот и перевела взгляд на оборотня.

Лана успела увидеть лишь черный зрачок, расширенный настолько, что он закрывал почти весь глаз, делая взгляд бездонным. В следующее же мгновение она была прижата к кровати уже мужским телом. Тяжелым, твердым и горячим мужским телом. Ее руки были зафиксированы над головой, отчего рубашка задралась, оголяя живот, и кожа на нем почти горела от прикосновения к животу мужчины. Тонкая пижама не была весомой преградой, и она могла ощутить весь его рельеф, как и упирающееся ей между ног достоинство. Это были жутко непривычные, но потрясающие ощущения.

Вспомнив, что помимо физических чувств она обладает еще и зрением, Лана сфокусировала взгляд и посмотрела на Видара. Он был настолько близко, что слегка касался ее носа своим. Глаза были по-прежнему звериными, заполняя собой почти все пространство. Он тяжело и глубоко дышал, при каждом вдохе вдавливая ее в матрац грудью, лишая воздуха. Она могла вдохнуть, только когда выдыхал он. Лана потеряла счет времени, сколько они так лежали, дыша друг другом. Видар делал вдох, Лана выдыхала, и наоборот, он выдыхал, а она втягивала в себя его воздух.

Вскоре его взгляд начал блуждать. Он медленно, почти смакуя, стал разглядывать каждый миллиметр ее лица. Лана почувствовала, как он перехватил ее руки в одну свою, и, опираясь на локоть, слегка приподнялся, отдаляясь и протягивая к ней свободную ладонь. Он огладил ее лицо настолько невесомо, что если бы она не видела этот жест, то даже не смогла бы понять, что он был.

Видар перевел взгляд на ее губы, и его и без того звериный взгляд стал совсем диким. Лана стала тяжело дышать от этого взгляда и чуть приоткрыла рот для вдоха. Грудь мужчины завибрировала от рычания, а ноздри мелко дрожали. Не отрывая взгляда от ее губ, свободную руку он положил на ее щеку, а большим пальцем чуть надавил на подбородок. Лана не сопротивлялась и, когда он начал наклоняться к ней, прикрыла глаза и сама потянулась к нему.

Кончик горячего и влажного языка прошелся по центру нижней губы, а потом и по центру верхней. Когда больше ничего не последовало, она разочарованно всхлипнула и открыла глаза. На нее смотрели почти безумные глаза зверя на человеческом лице, а язык размазывал по губам немного ее крови. Она уже и забыла, что поранила палец. Глядя, как он с блаженством перекатывает у себя во рту язык, словно наслаждаясь ее вкусом, она и сама неосознанно провела языком по губам, собирая остатки крови. Видар от этого зрелища одобрительно рыкнул, а зрачки расширились, еще сильнее поглощая остатки желтой радужки и здравого смысла.

‒ Я понимаю, что ты еще не до конца это осознала… ‒ произнес Видар настолько хриплым и низким голосом, что у нее в груди зародилась теплая и мягкая волна, прокатившаяся по телу.

Мужчина взял одну ее руку, протянул к своему лицу и Лана увидела окровавленный палец. Он перевел взгляд на нее и медленно, словно позволяя ей передумать и одернуть руку, положил палец себе в рот. Она расширившимися глазами наблюдала за его губами, плотно обхватившими палец, и ощущала, как горячий язык облизывает подушечку. Это был настолько порочный жест, что Лане не хватало воздуха и она дышала сквозь приоткрытые губы.

Видар так же медленно, не размыкая губ, вытащил ее палец. Она успела лишь увидеть гладкую кожу, без какого-либо намека на царапину, когда он продолжил:

‒ …но ты…

Снова приблизил к ней лицо вплотную. Одна рука переместилась ей под поясницу, а вторая на затылок, приподнимая ее еще ближе к нему.

‒ …моя! ‒ почти зло прорычал он и набросился на ее губы.

Это мало напоминало поцелуй. Он клеймил ее, запечатывая, замыкая на себе. Прижимал с такой силой словно хотел слиться с ней навсегда. Терзал ее губы будто самое сладкое лакомство в мире, которое могут в любую секунду отнять, жадно пил ее дыхание, точно путник, нашедший воду в пустыне.

Лане уже давно не хватало воздуха в легких, но кому он нужен, когда тебя так самозабвенно целуют. Она подняла руки чтобы обнять его за шею, заранее соглашаясь и принимая все, что он захочет ей дать.

Но ощутила лишь пустоту.

Лана успела поймать взглядом лишь широкую спину, быстро скрывающуюся за дверью спальни. Через секунду послышался громкий хлопок входной двери.

После горячего тела оборотня воздух в комнате казался ледяным, и она покрылась мурашками. Лишь истерзанные губы горели огнем. Она еще лежала какое-то время не двигаясь, ожидая, что он вернется, но вокруг стояла сплошная тишина. Не до конца понимая, что произошло и окончательно замерзнув, Лана решила перебраться под одеяло.

В душе начала подниматься злость за то, что она не остановила его в самом начале, за то, что он сам остановился, за то, что бросил ее в таком состоянии, за то, что вообще появился в ее жизни. Накрывшись одеялом с головой, Лана собиралась лелеять и взращивать свою злость и обиду, но глаза почти сразу стали закрываться.

Она пообещала себе, что завтра проснется и обязательно позлится и даже поорет на него. Но ласковое и рычащее на границе сознания слово “моя” поселилось теплым клубочком внутри. Несмотря на все свои злостные планы на завтра Лана уснула с легкой улыбкой на губах.