Меж двух миров (СИ)

Глава 10

Страх и постоянное напряжение незримо присутствовали рядом, давили на разум. Приходилось выверять каждый шаг, и каждый раз, наступая на мох, бояться, что сейчас ты провалишься, и этот шаг станет последним. Оглядываясь по сторонам и видя перед собой лишь болотную пустошь, кто угодно впадет в уныние.

С утра Лане казалось, что лес достаточно близко, но она шла гораздо медленнее, чем вчера, и сколько бы ни смотрела вперед, эти проклятые деревья не желали приближаться. Ночью она разве что с божественной помощью смогла пройти такой большой отрезок и не утонуть в трясине. Повторять этот подвиг она не желала, опасаясь, что ее удача на этом закончилась.

Лана прошла больше половины пути до леса, когда солнце начало садиться. Можно было бы поднажать, но тогда она оказалась бы в лесу уже затемно, и пришлось бы искать место для сна в ночи. Наткнуться на хищников, или, еще хуже, оборотней, ей не очень хотелось. Лучше будет пойти с утра с новыми силами. И она решила заночевать на болоте.

Когда солнце уже село, но еще освещало небо, она как раз наткнулась на одну подходящую полянку, правда из трех близко стоящих сосен. Наломав лапника, покидала его на корни. Втиснувшись в небольшое пространство между деревьев, уселась в импровизированное гнездо. Перекусив одним пирожком, достала из рюкзака пару пышных юбок, имевших по два и три слоя ткани. Накинув одну юбку на другую, она залезла под слои дорогой ткани, и, свернувшись клубком, попыталась расслабиться и согреться.

Когда Лана оперлась плечом о ствол дерева, у нее мелькнула мысль, что она портит о кору ткань. И тут же посмеялась над собой. Она, голодная и замерзшая, идет по бескрайнему болоту, не известно, сможет ли вообще дойти, а ее беспокоят зацепки на юбке. Как это… по-аристократски.

Проснувшись с утра от зверского холода, она перекусила и снова отправилась в путь. Деревья наконец-то стали приближаться. Боясь, что, увидев близость цели, она может поторопиться и оступиться, Лана старалась смотреть себе под ноги. Физическое и моральное истощение давали о себе знать. И чтобы хоть как-то поднять себе настроение, Лана, уже наплевав на все душевные болезни и диагнозы, стала вслух перечислять, что она сделает, когда окажется, наконец, в цивилизации. Она понимала, что разговором сбивает себе дыхание, но слушать звенящую тишину болота уже не было сил.

И как же приятно было вслух представлять горячую ванну с ароматными маслами. Еще она не пожалеет денег и купит себе сорочку из тончайшего адамантского шелка. И после многочасовой ванны завалится в ней на мягкие перины с чистым бельем. Вскоре желудок снова заурчал, и она стала перечислять блюда, которые обязательно съест. Рыба, всевозможные мясные деликатесы, напитки, десерты. Где-то после штруделя она почувствовала, как сапоги перестают пружинить по мху.

Боясь поднять голову, сделала еще пару шагов, и, когда под ногами уже точно была твердая земля пригорка, она рискнула поднять взгляд. Деревья. Перед ней были огромные толстые стволы, уходящие вверх по холму. От облегчения ноги у нее подкосились, и она рухнула набок.

Она это сделала! Лана лежала на небольшом склоне в двух шагах от болота и не могла поверить, что она это сделала. Тяжело дыша, старалась не думать о предстоящем пути и дала себе возможность полежать и расслабиться.

Солнце было в зените и даже слегка грело ее. Воздух с легким хрипом и свистом вырывался из пересохшего горла. Когда дыхание немного выровнялось, она прислушалась и испугалась, что этот звук ей от жажды мерещится. Оглядевшись, увидела почти рядом бьющий из выступа в холме родник.

Боясь поверить в свою удачу, она попыталась встать, но ноги запутались в ветвях. Быстро срезав их кинжалом, Лана встала и пошла к роднику. Привыкнув к пружинящей почве, ноги не хотели слушаться и заплетались. Дойдя до воды, она упала на колени, руки были грязные, и, не собираясь терять время на их помывку, Лана припала лицом к воде и начала пить. Зубы сводило от холода, пересохшее горло болело от ледяной воды, но она не могла остановиться. Утолив первую жажду, Лана вымыла руки и еще пару раз попила уже с ладоней. Если когда-нибудь на приеме, среди множества изысканных блюд и напитков, ее спросят: “Что было самым вкусным из всего, что она пробовала в жизни?” ‒ она ответит: вода из родника. Да-да, та самая с солями и минералами, которая, после пустой воды, казалась невероятно вкусной.

Тело чесалось от грязи и пота. Обеденное солнце чуть грело, но ей еще долго идти, и когда снова предоставится возможность хотя бы умыться не известно. Решившись, Лана быстро скинула всю одежду до нижнего топа и, стараясь не обращать внимание на холод, стала омывать руки, лицо, шею. Накинув куртку, она решила позаботиться о ногах: они ее главный инструмент к спасению, и необходимо их поберечь. После просушки ног и смены носков, она съела еще один пирожок с мясом. Остался всего один пирожок. Хлеб, сыр и яблоки уже были съедены. Поберегла запасы, да, Мелания?

Стараясь не думать, как она будет дальше идти три дня без еды, встала, запахнула куртку и осмотрелась. В сторону болота даже поворачиваться не хотелось, вокруг была тишина. Грудь под топом чесалась, и Лана решила быстро ополоснуть хотя бы верх тела. Скинула куртку и уже потянулась к низу топа, как совсем рядом раздался громкий хруст ветки.

Вшитые многочисленными учителями рефлексы сработали быстрее головы. В одной руке оказался кинжал, а в другой загорелся шар из молний. Убить такой не сможет, но причинит сильную боль от разрядов и легко отпугнет хищников.

Поверх родника Лана заметила движение и сфокусировала взгляд на нем. На нее плотоядно смотрели желтые глаза, кажется, волка. Ну пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет волк, с волком она справится. Вот только голова продолжала подниматься, и Лана, стоя в одном топе, покрылась еще большими мурашками, чем до этого. Не волк.

Оборотень.

Смотря прямо на нее, он стал спускаться с выступа по другую сторону родника. Как же он наступил на ветку, если сейчас спускался без единого шороха, даже не глядя вниз? Когда оборотень остановился с другой стороны ручейка, стоя вполоборота и не сводя с нее взгляда, Лана тяжело сглотнула.

Он был огромным, в холке вровень с лошадь. Насыщенного коричневого цвета, по спине совсем темного оттенка и светлее к животу и лапам. Хотя лапами их назвать сложно. Они напоминали человеческие руки, правда с удлиненной ладонью и пропорционально длинными пальцами, покрытыми короткой шерстью, с острыми когтями на концах. Задние конечности были больше похожи на человеческие ступни, чем на волчьи лапы. Плечи, руки и грудь, тоже судя по строению мышц и их движению, явно могли принадлежать мужчине, а не животному. Оборотень глубоко и часто дышал, и она могла видеть, как массивные ребра то выступают, то исчезают за короткой, но плотной шерстью. Гигантские плечи и широкая грудная клетка резко сужалась к талии и впалому животу, переходя в сильные задние ноги… лапы… В-общем что-то среднее между человеческой ногой и лапой.

Глубоко посаженные глаза, отдающие желтизной, прятались под выдвинутыми вперед надбровными дугами, от чего взгляд казался более устрашающим. Массивные широкие скулы делали лицо, если его можно так назвать, еще крупнее. Челюсть была сильно выдвинута вперед, удлиняя рот полный клыков. Нос так же растянулся вслед за челюстью, став более плоским с вытянутыми ноздрями. Заостренные уши располагались чуть выше положенного им места, ближе к затылку.

Кто вообще додумался сравнивать оборотней с волками? От них тут разве что заостренные уши и немного шерсти. И желтые глаза. И клыки. В остальном же, за звериными чертами вполне прослеживались человеческие.

Но ни размер, ни строение костей и мышц не поразили Лану во внешнем виде существа перед ней так сильно. Картины и рисунки оборотней были запрещены в империи, а очевидцы ограничивались лишь общими фразами “грязные отродья” или “тупые твари”. Но как можно было не заметить и не рассказать для еще большего устрашения, что не только шерсть покрывает оборотней во втором обличии?

Линии! Черные линии примерно с палец толщиной проходили по всему телу, вдоль главных мышц и костей, складываясь в причудливый узор. Самая толстая полоса шла по позвоночнику, видимо начинаясь где-то у затылка. От нее шли такие же толстые полосы по центру рук и ног, разветвляясь на более тонкие к пальцам. Даже шею, словно обруч, сжимала полоса черного цвета.

Можно смело сказать, что существо перед ней было пусть и ужасающим, но по-своему прекрасным. Вот только страх не позволил в полной мере насладиться этой смертельной красотой. Краем глаза Лана увидела сбоку движение и заметила еще троих оборотней, окружавших ее. Один был еще более огромным, чем первый, и такого насыщенного черного окраса, что даже полосы на нем еле различимы. Двое других явно родственники, оба рыжие, но тот, что покрупнее, был темнее цветом. И в том же порядке на них располагались черные полосы.

Думать тут было не о чем, она вряд ли справилась бы с одним оборотнем, не говоря уже о четырех. Значит пора последовать совету Мари, состроить из себя девушку в беде и попробовать договориться. Погасив шар в ладони, медленно подняв руки вверх, стараясь, чтобы голос не дрожал, она сказала:

‒ Я не желаю вам зла. Просто вынуждена была идти через болото. ‒ Лане пришлось сглотнуть, чтобы голос оставался ровным. ‒ Я пойду по границе болота и спустя два дня покину ваши земли.

Коричневый волк, стоящий к ней ближе всех, уже перешагнул через тонкий родник. Не отрывая своих желтых глаз от нее, он медленно приближался, негромко порыкивая себе под нос.

Вот ты и добегалась, Мелания.