Медь в драгоценной шкатулке

Глава 7

— А, правда, что эти дикари ходят в звериных шкурах?

— Неправда, — сказала я. — Они носят платья или халаты, хоть и отделанные мехом. Ни одной звериной шкуры я не видела. Да вы и сами сможете посмотреть, если Мудрая Цагацэл всё-таки придёт.

— Надеюсь, почтение к её высочеству всё же возобладает, и она соизволит явиться, — поджала губы Кадж.

— Я уверена, что если Мудрая задерживается, то на это есть причина. Она не из тех женщин, что заставляет ждать понапрасну, — уверенно сказала я.

Наложницы согласно закивали, словно я была высшим авторитетом. Гости из степи жили в Таюне уже несколько дней, и принцесса Мекси-Цу, не то желая угодить мужу, не то из любопытства, захотела познакомиться с ними поближе — с теми из них, кого можно было принять на женской половине, конечно же. Супруга вождя Рэнгэна уже побывала в Восточном дворце, и сегодня мы ждали Мудрую. А она отчего-то всё не шла. Когда все сроки приличия вышли, её высочество велела отправить евнуха узнать, что случилось, и в ожидании известий мы всем кагалом сидели в приёмной, развлекая себя болтовнёй. Только её высочество скрылась в своих покоях, велев известить, как только что-нибудь станет известно.

— А она только целительница или шаманка? — несколько опасливо уточнила Нуичжи.

— Шаманка.

— А… Старшая сестра Соньши видела… как она взывает к духам?

В памяти немедленно всплыло Большое гадание и удивительно яркий сон, приснившийся мне в ту ночь. Странно, обычно детали снов, даже ярких, очень быстро забываются, и сны превращаются в набор картинок. Но этот сон я помнила во всех подробностях.

— Нет, — твёрдо сказала я. — Ничего такого я не видела. Полагаю, её обряды требуют секретности, их не будут проводить просто так.

Наложницы снова закивали. И в это время в двери проскользнула одна из служанок её высочества:

— Докладываю госпоже, — с поклоном сообщила она от двери. — Квартал Небесной чистоты оцеплен солдатами. Говорят, что у кого-то из торговцев, везущих товары на рынок, обнаружили среди поклажи несколько мечей и арбалетов. Теперь выясняют, кому был предназначен этот груз, и пока не выяснят, никто из квартала не войдёт и не выйдет.

А этот груз незаконен? — уточнила я. В квартале Небесной Чистоты у Врат Великого Храма находилась одна из гостиниц, специально предназначавшихся для послов. И хотя на этот раз вождь чжаэнов прибыл частным порядком, поселиться в другом месте ему было бы неуместно.

— Только армия и гвардия его величества, городские гарнизоны и дружины вельмож вправе иметь свои арсеналы, — объяснила Кадж. — Конечно, бывают ещё всякие охранники и телохранители, но у них оружия немного, и чтобы его носить, нужно разрешение. За хранение больше чем двух арбалетов или мечей или полного доспеха полагается ссылка. А уж если целый склад оружия…

— Понятно, — пробормотала я. — Доложите её высочеству. Полагаю, сегодня визит не состоится, и мы можем быть свободны.

Моё предположение полностью оправдалось. Спустя пять минут из покоев принцессы нам передали, что её высочество более нас не задерживает. Длинной вереницей — впереди я с неизменным евнухом с зонтиком и моей прислугой, рядом Кадж на правах ближайшей подруги, затем остальные наложницы со служанками — мы двинулись через сад к Хризантемовому павильону. Собственно, я могла бы просто уйти к себе, но мне не хотелось. Тайрен куда-то ушёл с самого утра, не сказав, когда вернётся, вполне возможно, как раз к чжаэнам. Читать или упражняться в каллиграфии желания не было, вязание застопорилось — я попыталась связать шаль, но сделала ошибку, и часть узора пришлось распустить. А больше никаких занятий я бы найти и не смогла. Так что я отправилась вместе со всеми через красно-жёлто-зелёный парк. В осенние месяцы становилась очевидней его продуманность — деревья и кустарники были рассажены так, чтобы цвета плавно и живописно переходили один в другой, иногда взрываясь контрастными пятнами. И цвели почти на всех клумбах цветы, которым обиталище наложниц было обязано своим названием. Я сорвала лиловато-розовый цветок и рассеянно крутила его в пальцах. Скоро пора будет идти кормить Ксишеньку, но когда я уходила, она опять сладко спала. Так сладко, что захотелось прилечь рядом с ней и тоже уснуть, хотя как раз в эту ночь она вела себя прилично, и я вполне выспалась.

— А всё-таки жаль, что шаманка не пришла, — сказала Кадж. — Я никогда не видела варваров.

— Думаю, её высочество пригласит её ещё раз.

— Тоже верно. Выпьешь со мной чаю, сестра Соньши?

— С удовольствием.

Мы расположились на веранде над цветником и некоторое время болтали о погоде и цветах, — Кадж увлекалась их выращиванием и пыталась придумать новый порядок рассадки на клумбах, — о вновь вошедшем в моду стихотворном жанре «цы», что подражал народным песням и допускал вольности, непозволительные «дворцовому стилю», об «Историях о прославленных женщинах», которые я всё пыталась домучить, но большинство рассказов там оказались однообразными и довольно скучными.

— Возьми у меня «Жизнеописание императрицы Од», — посоветовала Кадж. — Может, она и не столь добродетельна, как эти дамы, зато это была действительно великая женщина. Думаю, тебе не будет скучно.

Час или даже больше пролетел незаметно, пока появившаяся в груди тяжесть не напомнила мне о дочке. Удивляясь, что няньки всё ещё не прислали никого с напоминанием, я поднялась и начала прощаться с Кадж, но она попросилась сходить со мной: ей стало интересно взглянуть на моё вязание. Так мы вдвоём, не считая слуг, пересекли павильон, дошли до двери, распахнули створки — и наткнулись на троих незнакомых евнухов, с решительным видом преградивших нам дорогу.

— Что такое? — удивилась я.

— Вам запрещено выходить, — с каменным лицом объявил один из них.

— Почему?

— Как вы смеете? — возмутилась Кадж. — Вы хоть знаете, кто перед вами?

— Всем наложницам запрещено покидать Хризантемовый павильон. Приказ императора.

И пока мы таращились на него, пытаясь осмыслить услышанное, евнухи захлопнули двери перед нашими носами. Мы с Кадж посмотрели друг на друга. А слуги смотрели на нас.

— Эй! — Кадж застучала кулаком по закрытым створкам. — Откройте! Я требую! Доложите её высочеству!..

— Оставь, — сказала я.

— Но как же…

Я развернулась и быстро пошла обратно — к веранде, где был другой выход. Мимо наложниц, привлечённых криком Кадж, мимо побросавших дела служанок. Как раз, чтобы увидеть, как новые евнухи закрывают и эти двери.

— Постойте! — я бросилась вперёд и успела вклиниться между створок. — Мне нужно в Восточный дворец.

— Всем наложницам запрещено покидать павильон, — отрезал евнух.

— Но мне нужно кормить дочь! Мою и его высочества. Я не могу оставить её голодной!

— Приказ его величества.

— Слушайте, вы! Младенец не может голодать долго. Если по вашей вине с внучкой императора что-то случится, отвечать будете вы. Как вы думаете, что его величество с вами сделает?

— Не беспокойтесь, это не ваша забота, — процедил евнух и безо всякого почтения втолкнул меня внутрь. Двери снова захлопнулись.

— Старшая сестра, — прошептала Усин, — что происходит?

— Госпожа Соньши, что же теперь будет? — не менее испуганно подхватил приставленный ко мне евнух. Я оглянулась и увидела, что не только Кадж, но и все остальные наложницы сгрудились за моей спиной.

— Что случилось? — спросила Ла Ю.

— Не знаю, — напряжённо ответила я.

— Но как же…

— Как они смеют…

— А где его высочество…

— Тихо! — я лишь слегка повысила голос, но поднявшийся галдёж тут же смолк. — Я ничего не могу вам сказать. Я знаю ровно столько же, сколько и вы.

— Что же нам делать? — спросил кто-то. И я, стоя под их взглядами, ощутила себя очень неуютно. Все смотрели на меня как на спасительницу и руководительницу, которая сейчас возьмёт ситуацию в свои руки и всё разрулит. И, если учесть, что я выше их всех по рангу, именно это мне и надлежит сделать.

— Что ж, раз мы не можем выходить, полагаю, нам нужно чем-нибудь заняться, — стараясь говорить ровно, произнесла я. — Кадж, принеси «Жизнеописание императрицы Од». Пусть кто-нибудь почитает нам вслух. А ситуация со временем прояснится.

Передо мной расступились, пропуская, и тут же двинулись следом. Оказавшись в нашей «гостиной», я опустилась на одно из сидений, и все последовали моему примеру. В павильоне стало очень тихо, голос чтицы подрагивал, иногда она сбивалась, но никто её не перебивал и не поправлял. Сидя в промокающем от молока на груди платье, я чувствовала, как сгустившееся напряжение давит на плечи. Все поглядывали на меня, и я казалась себе почти атлантом, несущей колонной, единственной, кто поддерживает хрупкий свод показного спокойствия, не давая всем свалиться… куда? В истерику? В панику? Но необходимость держать лицо была мне самой едва ли не нужнее, чем им. Она единственная удерживала меня от того, чтобы не вскочить, не заметаться, не начать ломиться в запертые двери, требуя, чтобы меня отвели к Ксиши. Которая сейчас наверно плачет, которой без мамы плохо и голодно…

К счастью, спустя какое-то время дочку мне всё-таки принесли, и у меня чуть в глазах не потемнело от облегчения. Принесла испуганная нянька в сопровождении одного из этих каменномордых евнухов, который всё то время, что я кормила дочь в своей старой комнате, простоял за дверью. Ксиши действительно очень громко и настойчиво выражала своё возмущение из-за затянувшейся паузы между кормлениями, но затихла, стоило дать ей грудь, и принялась энергично сосать. Я попыталась расспросить няньку, но та тоже ничего не знала. Их просто заперли с ребёнком, как и нас.

И это означало, что дело не в наложницах. Похоже, что под арестом весь Восточный дворец. Видимо, Тайрен попал в крупные неприятности. Неужели… неужели он действительно был у чжаэнов и что-то натворил, когда к ним пришли с обыском? Или… это гунь Вэнь, пытающийся запихнуть на трон своего сына, всё-таки добился своего, и император решил отстранить наследника?

Когда Ксишинька наелась, её снова забрали и унесли. Я смерила евнуха волчьим взглядом, но не драться же с ним было, слишком очевидно неравенство сил. И я заставила себя разжать руки и приказным тоном потребовала, чтобы за ребёнком хорошо присматривали. Нянька поклонилась и заверила, что сделает всё возможное, евнух так ничего и не сказал.

До вечера ситуация так и не прояснилась, но хотя бы обед и ужин нам доставили без задержек, и малышку тоже приносили вовремя. Что-то стало известно только на следующий день. Новости сообщила всё та же нянька, ей удалось тихонько пошептаться сквозь бумажную дверь с одной из комнатных девушек её высочества. В покоях принцессы знали больше. Сбылись мои худшие опасения — Тайрен тоже находился под домашним арестом и под следствием. Дело действительно было связано с тем самым пресловутым незаконным оружием, которое, как оказалось, везли его гостям чжаэнам.

Когда я объявила эту новость остальным, все ахнули. Нуиджи расплакалась, но тихо, надо отдать ей должное.

— Что же с нами будет? — испуганно спросила Ла Ю.

— Полагаю, это зависит от того, чем кончится дело. Помолимся о том, чтобы его высочеству удалось оправдаться. Кадж…

Кадж встала со своего места, подошла и опустилась рядом со мной.

— Чем это обвинение в конечном счёте может грозить принцу? — тихо спросила я.

— Я… Я не знаток законов…

— Я понимаю. Но ты всё же знаешь больше меня, а больше тут спросить не у кого.

— Думаю, это зависит от того, сколько было оружия и с какими целями его везли, — Кадж вздохнула. — Раз дошло до ареста, едва ли там была пара мечей. И… его высочество всё же единственный сын… Думаю, император будет к нему милостив.

— Предположим, что нет. Что ожидает нас?

— Зависит от приговора. Если опала и ссылка, то нас, скорее всего, отправят в какой-нибудь из императорских дворцов за пределами столицы. Потом мы сможем вернуться. Если будет признана измена, и его высочество будет лишён титула, то монастырь — как если бы мы стали вдовами.

— Или Скрытый двор? — напрямик спросила я.

— Нет, — Кадж вздрогнула. — Это если смертный приговор. Но тогда должен быть заговор против его величества… Не мог же его высочество…

— Его высочество-то не мог, — задумчиво проговорила я. А вот как далеко способны зайти его враги, учитывая, что на его жизнь уже однажды покушались…

— На нас смотрят, — тихо сказала Кадж.

— Да, — я поднялась. — Сестра Ю, будь добра — сыграй нам что-нибудь.

Этот день всё так же прошёл в томительном ожидании. А на следующее утро меня вдруг вызвали на допрос.

Два евнуха отвели меня недалеко, в Восточный дворец, прямо в кабинет его высочества, в котором мы столько раз читали книги и спорили о политике, торговле и прочих важных и увлекательных вещах. Там меня встретили трое чиновников-мужчин, я ещё не бралась определить, какого ранга, но, должно быть, достаточно высокопоставленных, чтобы вести следствие по делу, в котором обвиняемым проходит наследник престола. Один из них сидел за письменным столом Тайрена, двое по бокам, и меня внезапно покоробило, насколько по-хозяйски они расположились в кабинете, им не принадлежащем. И где же теперь сам Тайрен? В других комнатах? Или его уже нет в Восточном дворце, вдруг он уже в камере, благо и ходить далеко не надо, ведь темница есть тут же, в Боковом дворце?

Вид у государственных мужей был солидный и даже грозный, но со мной они говорили достаточно мягко. Сперва меня уверили, что ни в чём не подозревают и хотят задать мне только несколько вопросов. От меня требуется лишь честно ответить на все, и я никак не пострадаю.

— Итак, вы, госпожа Соньши, сопровождали его высочество в крепость Анта?

— Да, — кивнула я.

— И были при его высочестве неотлучно?

— Несколько раз его высочество уезжал из крепости без меня.

— Куда же?

— По окрестным крепостям, городкам, заставам… Боюсь, я не смогу перечислить.

— Надолго?

— Ну… От одного дня до недели.

— Скажите, вы видели рядом с ним кого-нибудь из чжаэнов?

— Конечно, они приезжали к нам в крепость на праздник дня рождения его величества.

— Вы общались с кем-нибудь из них?

— С Мудрой Цаганцэл, это их шаманка. И немножко с женой их вождя, я забыла, как её зовут.

— А скажите, его высочество покидал пределы империи, выезжая к ним в гости?

Вопрос застал меня врасплох. Если бы меня просто спросили, был ли Тайрен в гостях у племени, я бы спокойно ответила «да». Но сейчас следователи напомнили подзабытый мной факт, что мы вообще-то пересекали государственную границу, не озаботившись разрешением. И если я подтвержу… Подставлять Тайрена ещё больше мне не хотелось. Вредить себе — тоже. Сказать «нет»? Но ведь чжаэны видели меня в своём стойбище, и их наверняка тоже допрашивали…

— Я не знаю, где проходит граница империи, — после колебания сказала я. В конце концов, я глупая женщина, мне можно.

— Но вы были в их стойбище?

— Да, — сдалась я.

— Вместе с его высочеством?

— Да.

— По пути туда вы миновали пограничную заставу?

— Нет.

Допрашивающие покивали. Мне задавали и другие вопросы, в том числе — не знаю ли я, о чём его высочество беседовал с вождём племени и его приближёнными, но тут я могла с чистой совесть поклясться, что мужских разговоров не слушала. Это приняли как должное, во всяком случае, переспрашивать не стали.

— На этом всё, госпожа Соньши, — подытожил тот, что сидел за столом. — Вас проводят обратно.

Когда я вернулась в павильон, оказалось, что через некоторое время после моего ухода на допрос увели и Усин. Я заволновалась было, но с ней всё оказалось в порядке, она вернулась примерно через полчаса после меня. Из её рассказа я узнала, что вопросы ей задавали примерно те же, что и мне. И, разумеется, она точно так же подтвердила, что в стойбище чжаэнов мы бывали.

— Я сказала что-то не то? — спросила она, увидев выражение моего лица.

Всё то, — вздохнула я. — Это же не секрет. Какие уж тут секреты.

Ещё пару дней ничего не менялось, нам оставалось лишь всё так же ждать. А потом в Хризантемовый павильон явился евнух с императорским указом. Который полагалось выслушивать на коленях.

— Наследный принц Луй Тайрен непочтителен и недобродетелен. Он самонадеянно и разнузданно пренебрег законами государства и преступил через благосклонность Сына Неба. А потому будет выслан из Восточного дворца и из столицы и отправлен в ссылку для размышления над своими ошибками в западный округ Сачжэну, в крепость Тамчи, кою ему запрещается покидать до специального распоряжения его величества. Его супруга, её высочество Ни Мекси-Цу будет проживать во дворце Благополучия императора рядом со столицей до возвращения супруга. Остальные наложницы будут отправлены во дворец Вечной жизни в провинции Иль. Быть по сему!

Я облегчённо выдохнула, вместе со всеми кланяясь земным поклоном. Всего лишь ссылка, но не лишение титула и тем более не казнь! И мы отправляемся не в монастырь, а в один из императорских дворцов, где едва ли будет житься много хуже, чем здесь. К тому же это не навсегда, Тайрен может вернуться, и мы следом за ним. И только когда евнух с сопровождающими уже ушёл, меня пронзил новый страх: а Ксиши? Будет ли мне позволено взять дочь с собой, или императорскую внучку оставят в столице?

Впрочем, Кадж меня успокоила:

— Таких маленьких детей не отрывают от матери. Тем более — девочку. Будь это сын, император может и оставил бы его при себе, но девочки в делах наследования ничего не решают.

Она оглянулась по сторонам и понизила голос до почти неразборчивого шёпота:

— Между нами, сестра Соньши, но его высочеству очень повезло, что у него только дочь. Если бы родился мальчик, его величество мог бы объявить наследником его.

Я согласно кивнула.

С этого дня наш арест кончился, и мы снова могли выходить в сад. На сборы нам дали неделю, и по всему Восточном дворцу суетились слуги, укладывая вещи перед дорогой. Тайрена я так и не увидела — его отправили рано утром, как я узнала, напросившись на аудиенцию к её высочеству. Выставили из дворца почти без сборов и дали попрощаться только с женой. Мекси-Цу выглядела усталой и нездоровой, но приняла меня сразу же.

— Он велел передать тебе, младшая сестра, — сказала она: — «Дождёмся, пока пропоёт петух и наступит рассвет. Я люблю тебя и буду ждать счастливого мига, даже если пройдёт тысяча лет».

Я, разумеется, поблагодарила, невольно подумав — а что бы я чувствовала, если б мой муж попросил меня передать слова любви другой?

Тем же вечером я вышла прогуляться, отделавшись наконец от неотвязной прислуги, которая сейчас была занята сборами под руководством Усин. Бредя по сумеречному парку, где дежурные евнухи уже зажигали фонарики, я гадала, доведётся ли мне вернуться в Восточный дворец ещё раз. Быть может, гнев императора, как и в прошлый раз, остынет через полгода и всё потечёт по-прежнему. А может быть, Тайрену придётся вернуться из ссылки прямо на трон. Если только «доброжелатели», устроившие ему сперва покушение, а потом опалу, снова не возьмутся за своё и не преуспеют. Я зябко передёрнула плечами и постаралась отогнать мрачные мысли. Что ж, если я всё ещё буду Тайрену нужна, и если он, как и собирался, сделает меня Благородной супругой, то в моём распоряжении будет аж целый дворец Небесного Спокойствия. А если за это время он меня забудет, то здравствуй, дворик Процветания. Или же титул наложницы-подруги — четвёртый ранг, как-никак — при восшествии принца на трон автоматически даёт повышение до императорской супруги? Ну хотя бы до низшего — третьего — ранга? Надо бы уточнить.

В любом случае, нынешний император в обозримом будущем помирать явно не собирается, так что едва ли стоит загадывать так далеко.

Впереди показалась небольшая процессия — несколько евнухов шли ровным строем попарно; руки сложены, глаза опущены, ну, прямо монахи направляются на молитву. Сходство усиливалось тёмными одеяниями. Я машинально сделала шаг в сторону, следуя обычному правилу своей родины: кто в меньшинстве, тот и уступает. Но здесь порядки были другие, и шеренга евнухов сама сдвинулась к обочине дорожки, оперативно перестраиваясь по одному. Проходя мимо, я скользнула взглядом по схожим лицам, и тут одно из них показалось знакомым:

— Э… Мий…

— Имя ничтожного Шэн Мий, к вашим услугам, — поклонился занимающийся правильностью.

— А, да, простите.

— Ничего страшного. Я рад, что вы меня помните.

— Мы можем поговорить?

Следователь оглянулся на своих товарищей, и те понятливо двинулись дальше. Спустя минуту мы остались вдвоём.

— О чём хочет спросить госпожа Соньши?

— Дело его высочества. Вы знаете хоть какие-нибудь подробности? Нам почти ничего не сообщили.

Шэн Мий вздохнул.

— В любом случае, оно уже кончилось. Но если вам интересно… Вы ведь знаете этих чжаэнов? Вы сопровождали его высочество в поездке, когда они свели знакомство.

— Да, знаю.

— Со стороны его высочества было очень неосторожно приглашать их в столицу, учитывая обстоятельства знакомства. Варвары не отличаются сдержанностью и молчаливостью. Не могу сказать, чем руководствовался наследник, отправляя им приглашение, тут вам может быть известно больше, чем мне.

— Он не отправлял им приглашения.

— Вот как? — евнух остро взглянул на меня. — Вы уверены?

— Да. Его высочество сам говорил, что пригласил их устно… даже не пригласил, а так, сказал, что хорошо было бы увидеться ещё раз.

— А сами они утверждали, что получили письмо. Что ж, сеть была сплетена искусно и крепко.

Я облизнула губы. А ведь Кей тоже говорил что-то подобное! Нам бы тогда насторожиться…

— Вы тоже думаете, что его высочество подставили? — в лоб спросила я.

— Того оружия, что везли в квартал Небесной чистоты, было слишком мало для мятежа, но достаточно, чтобы вызвать подозрения. Принц-наследник порой бывал легкомыслен, но он знает законы. К сожалению, нельзя сказать того же о варварах. Они радостно подтвердили, что все эти мечи и арбалеты предназначались им в подарок. И, кажется, так и не поняли, что сказали.

— Так что же, когда Тай… его высочество заявил, что не имеет к этому отношения, ему не поверили?

— Совершенно верно. Его величество… к счастью, он всё же привязан к единственному сыну, и тот пока ещё не низложен. Нам же, его слугам, остаётся только ждать и молиться.

Я кивнула.

— А что с чжаэнами?

— Они уже уехали. Все, кроме их шаманки, арестованной за колдовство.

— Мудрая Цаганцэл арестована?! — я остановилась. До этого мы медленно шли по дорожке, куда глаза глядят. — А разве колдовство запрещено?

— Запрещено зловредное колдовство. Но её величество объявила, что дело ещё не завершено и нужно проверить, не пал ли наследник жертвой варварского морока. Говорят, вождь чжаэнов отбыл в гневе, но поделать ничего не мог.

Я выдохнула. Императрицу можно было понять и, действуй она другими методами, я первая бы приветствовала её попытки оправдать сына. Но вот это наплевательство на жизнь и благополучие всех вокруг, кроме тех, кто попадает под определение своих…

— А что говорит его величество?

— Его величество вчера отбыл на церемонию принесения жертвы духу озера Девяти драконов. Вернётся не раньше, чем через неделю. Так что ответа придётся ждать всем: и её величеству, и её высочеству.

— А её высочество что?

— Вы не знаете? Принцесса подала прошение о том, чтобы ей было позволено последовать за супругом.

Я снова остановилась. Захотелось хлопнуть себя по лбу и вопросить: а что, так можно было? Избавиться от изрядно тяготившего меня постоянного присутствия толпы других наложниц, которые ещё неизвестно, как себя поведут, когда его высочества больше не будет рядом. И скучать я стану разве что по Кадж. Общество Тайрена порой тоже бывало утомительно, но всё же оно несравненно лучше этих, прямо скажем, ограниченных девиц. Это не говоря уж о том, что я чувствовала себя со всех сторон ему обязанной. Останется только её высочество, но тут уж ничего не поделаешь. Вот ведь, теперь я отчасти понимала отношение к ней Тайрена. Мекси-Цу не сделала мне совершенно ничего плохого, но находиться рядом с ней было некомфортно, как бывает некомфортно присутствие дальнего малознакомого родственника — вроде не чужие друг другу, нельзя просто встать и уйти, а о чём говорить, совершенно непонятно.

— Господин Шэн, я могу подать такое же прошение?

— Для меня слишком большая честь, чтобы вы называли меня господином, — улыбнулся евнух. — Что до прошения — к этому нет ни одного препятствия. Хотя решать всё равно будет его величество.

— Конечно. Только я… э… Я понятия не имею, как пишутся такие прошения, — призналась я. — Боюсь написать что-нибудь не то. Брат Шэн, вы мне не поможете?

— Госпожа Соньши, вы ведь всегда можете обратиться к занимающимся документами Восточного дворца. Это их обязанность — вести всю вашу корреспонденцию.

— О… Да, правда, об этом я не подумала. Благодарю за совет, брат Шэн, я обязательно им воспользуюсь.

— Раз был быть вам полезным, госпожа Соньши, — поклонился евнух и уже совсем собрался уходить, но я окликнула его:

— Вы не знаете, а что с друзьями его высочества? С Гюэ Кеем, например?

— Он понижен в должности и переведён в другое подразделение, но остался в гвардии, насколько мне известно. Чжуэ Лоуна не было в столице, он никак не пострадал. Но едва ли он сюда вернётся в ближайшее время. Остальные же… Кто как. Кто-то выслан, кого-то не тронули благодаря заступничеству их семей.

— Спасибо, — кивнула я. — Вы меня успокоили.

— Не за что, госпожа Соньши. Берегите себя.

Почти весь следующий день я под диктовку одной из чиновниц Восточного дворца старательно составляла прошение на имя его величества Луй Иочжуна. Чтобы подать его, можно было бы послать кого-то из служанок, но я пошла сама — что греха таить, мне было интересно выйти наконец за пределы Восточного дворца и попасть во дворец Великого Превосходства, который я до сих пор видела лишь снаружи. Податель дел в боковой комнатке взял моё прошение и пообещал приобщить к другим, скапливающимся в ожидании возвращения его величества документам.

А на обратной дороге, стоило мне миновать ворота Восточного дворца, как меня остановили. Два рослых евнуха преградили мне дорогу, и тут же ещё двое зашли сзади.

— Что случилось? — в первый момент я не почувствовала тревоги.

— Луй Соньши, — сурово ответил один из них, — по приказу её величества императрицы Эльм вы арестованы. Следуйте за нами.

Позади тихонько ахнула сопровождавшая меня Усин.