Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 1. Меч Лета

Глава XIV Видеорепортаж «Полеты валькирий»

Ура! Я последний!

Какое же облегчение охватило меня, когда выяснилось, что представлять вновь прибывших эйнхериев начнут с другой стороны стола. Впрочем, я наслаждался отсрочкой только до той поры, пока не увидел, чем отличились другие павшие, чтобы попасть в Вальгаллу.

Хельги провозгласил:

– Ларс Алстром!

Плотный светловолосый парень и его валькирия вскочили на ноги. Он до того волновался, что опрокинул кубок. Волшебная медовуха плеснула ему на штаны. Ну, полное впечатление, что он со страха описался. По залу пронесся смех.

Хельги, по-моему, тоже готов был расхохотаться, но губы его лишь чуть растянулись в улыбке, а потом он продолжил:

– Как многим из вас известно, капитан валькирий Гунилла посвятила последние месяцы модернизации оборудования своего сестринства. Теперь, благодаря ее усилиям, доспехи валькирий снабжены видеокамерами, что позволяет, во-первых, держать их деятельность под контролем, а во-вторых, как я очень надеюсь, развлечь вас впечатляющими видеорепортажами с места событий.

Зал огласился восторженным гулом, и воины снова заколотили кубками по столам, а Сэм, по-моему, в это время яростно выругалась, но слов ее за поднявшимся шумом я не расслышал.

Хельги поднял вверх кубок, призывая народ к тишине.

– Итак, представляю вам видеорепортаж «Глазами валькирии»! – объявил он послушно умолкающему залу.

В воздухе вокруг дерева, прямо на уровне наших глаз, возникло кольцо огромных голографических экранов. Камера, видимо, закрепленная на плече валькирии, парящей в небе над местом действия, то и дело съезжала с объекта, однако происходящее, несмотря на это, было достаточно ясно. В Северном море тонул паром. Он до того накренился, что половина спасательных шлюпок болталась на недосягаемой высоте. Пассажиры бросались в панике за борт. Спасательные жилеты на многих из них отсутствовали. Валькирия снизилась. Картинка стала контрастнее и крупнее.

Ларс Алстром, вооружившись огнетушителем, начал карабкаться вверх по кренящейся палубе к двери, которую заблокировал тяжелый металлический контейнер. Ларс попытался сдвинуть его, но не смог. Оказавшиеся в ловушке пассажиры изо всех сил колотили в окна.

Ларс что-то крикнул им, не то по-шведски, не то по-норвежски. Слов я не понял, но смысл мне был совершенно ясен: «Немедленно отойдите!»

Едва они подчинились, Ларс начал лупить по стеклу огнетушителем. На третьем ударе его старания увенчались успехом. Стекло разлетелось. Видно было, что холод на палубе адский, но Ларс, решительно скинув с себя пальто, бросил его на осколки стекла в окне и помог всем до последнего пассажирам выбраться наружу. Когда они кинулись к шлюпкам, Ларс, снова взяв в руки огнетушитель, побежал за ними. Паром накренился сильнее прежнего. Ларс сорвался и, слетев стремительно вниз, втесался на полной скорости головой в стену.

От его неподвижного тела пошло сияние. Рядом с ним в кадре возникла валькирия, простерев к нему руки. Из тела Ларса вышел мерцающий золотом призрак. Я как-то сразу просек, что это его душа. Золотой Ларс взял валькирию за руку. Экран погас. Конец фильма.

Зал сотрясли громкие аплодисменты. Таны за главным столом принялись что-то вполголоса обсуждать. Я сидел достаточно близко от них и смог уловить кое-что из их дискуссии. Лорд Нельсон спрашивал с озадаченным видом, корректно ли засчитать огнетушитель в качестве боевого оружия?

– Да какая им разница? – склонился я к уху Сэм.

Она нервозно раздирала на маленькие кусочки свой ломоть хлеба.

– Попасть в Вальгаллу достоин лишь воин, погибший в бою с оружием в руках. Прочие варианты не допускаются.

– То есть, – начал шептать я ей на ухо, – любой, кто схватит меч, проткнет им себя и откинет копыта, достоин Вальгаллы?

Она фыркнула:

– Разумеется, нет. Если кто-то, без разницы молодой или старый, хватает меч с одной только целью расстаться с жизнью – это предосудительно. Самоубийство – не героизм, а слабость. Самопожертвование и мужество предполагают незапланированный героизм в ответ на критическую ситуацию. Это порыв души, повинуясь которому ты рискуешь собой, не думая, что получишь какую-нибудь награду.

– То есть если таны сейчас решат, что новичок не имеет права жить здесь, то его отправят обратно? – Я постарался, как мог, не выдать в своем вопросе надежды.

– Если уж превратился в эйнхерия, пути назад нет. Возможно, тебя назначат на самые неприятные работы. Вполне вероятно, тебе будет трудно завоевать уважение окружающих. Но ты по-любому останешься в Вальгалле. Если же таны выносят решение, что попавший сюда проявил недостаточно героизма, – она отвела взгляд в сторону, – наказывают не его, а валькирию.

– А-а, – только и смог протянуть я в ответ. Теперь-то мне было ясно, почему все валькирии за столом так нервничают.

Таны тем временем стали голосовать, в результате чего было вынесено решение, что в данном случае огнетушитель вполне правомерно расценивать в качестве боевого оружия, а значит, и гибель Ларса вполне соответствует формулировке «погиб в бою».

– Врага страшней и опасней морской стихии не существует! – с пафосом объявил Хельги. – Поэтому мы считаем Ларса Алстрома достойным Вальгаллы!

И снова аплодисменты. Бедняга Ларс стоял едва жив. Не держи его крепко валькирия, наверняка бы вообще свалился под стол.

Когда шум приветствий затих, Хельги громко осведомился:

– Ларс Алстром, а знаешь ли что-нибудь ты про своих родителей?

– Я… – Голос у новичка сорвался. – Я никогда не знал своего отца.

– Явление это нередкое, – с напыщенным видом кивнул ему Хельги. – Обратимся же за ответом к мудрости рун, если только Всеобщий Отец не решит вмешаться.

Все уставились на пустующий трон. Оба ворона, распушив перья, каркнули, но место Одина так и осталось пустым.

Хельги не то чтобы удивился, но явно прикис и перевел взгляд от трона в сторону вертела, где из толпы подавальщиц и поваров уже выбредала дама в зеленом платье с капюшоном. Лицо ее разглядеть под ним было трудно, но сгорбленная спина и узловатые пальцы свидетельствовали, что свои молодые годы она оставила далеко позади.

– Это еще что за ведьма? – прошептал я Сэм прямо в ухо.

– Вала, провидица. Колдует, читает будущее и все такое прочее.

Дошкандыбав ревматическими конечностями до нашего стола, Вала остановилась перед Ларсом Алстромом и начала рыться в складках своего платья. Я увидел в ее узловатых пальцах кисет. Она вытряхнула из него горсть доминошин с рунами, кажется, точно таких, какие я видел в кабинете у дяди Рэндольфа, или очень на них похожих.

– Руны-то для чего? – поглядел я на Сэм.

– Это древний алфавит викингов, но каждая буква его в то же время обозначает какую-нибудь из высших сил. Бога, вид волшебства или стихию природы. Это вроде как генетический код Вселенной. По этим камешкам Вала читает судьбу. Но величайшим колдунам вроде Одина даже они не нужны. Они обладают даром проникать в суть вещей и явлений и изменять ее, просто произнося названия рун.

Я ввел в свой блок памяти маленькую пометку: избегать Одина. Вот уж совсем не хочу, чтобы кто-нибудь изменил еще сильней мою сущность!

Вала тихонько побормотала себе под нос, а затем кинула доминошины себе под ноги. Некоторые упали рунами вверх, но внимание всех привлекла лишь одна из них, и вырезанная на ней руна вмиг засияла на голографическом экране:

Меня эта загогулина с перпендикуляриной совершенно не тронула, но тысячи глоток покойников вдруг исторгли восторженный рев:

– Тор!

И принялись как бешеные скандировать:

– Тор! Тор! Тор! Тор!

– Ну, просто не обойтись здесь без еще одного отпрыска Тора, – хмуро бросила Сэм.

– А что с ними не так? – спросил я.

– Да нет, они просто отличные. Гунилла одна чего стоит. Она дочь Тора.

– Ну, если другие такие же… – стало все ясно мне.

Я покосился на капитана валькирий. Она улыбалась, и от этого выглядела гораздо злее и неприятней, чем когда была мрачной.

Когда стадион покойников наконец перестал скандировать, Вала воздела вверх иссохшие руки.

– Возрадуйся, Ларс, сын Тора! Руны свидетельствуют, что ты будешь доблестным воином в последнем сражении Рагнарок. А завтра же, в своем первом бою, докажешь отвагу свою, и тебя обезглавят.

Зал взорвался восторженным ревом и громким хохотом. Лицо Ларса стало белее снега, но это еще сильнее развеселило присутствующих. Словно потерять голову – это такой брутальный прикольчик для настоящих мужчин.

Вала собрала доминошины с рунами и удалилась. Валькирия Ларса помогла своему подопечному опуститься на стул.

– Церемония продолжается! – возгласил Хельги.

Следующей оказалась Дэдэ. Она спасла кучу детей у себя в деревенской школе, когда их явились похитить солдаты Варлорда. Хитрюга Дэдэ прикинулась, будто один из них ей очень нравится, и так его охмурила, что он ей дал посмотреть ружье. Ну, и как только оно у нее оказалось в руках, она начала стрелять по врагам. В итоге ее, конечно, прибили, но ей удалось выиграть время, и все остальные школьники смылись. Ролик у валькирии получился жесть и так понравился мертвым викингам, что они хлопали стоя.

Вала снова кидала под ноги руны. Предки Дэдэ оказались обычными смертными, но это ничуть не убавило восторг зала. Когда же было объявлено, что она, согласно своей судьбе, тоже даст жару противнику в Рагнарокском последнем сражении, на следующей же неделе ей отфигачат обе руки, а через сто лет она удостоится чести сидеть за столом танов, публика просто взвыла от радости.

Четверо других новичков тоже произвели сильное впечатление. Они, в свою очередь, спасли людей и отважно пожертвовали жизнями. Трое из них происходили из смертных. Четвертый был сыном Одина.

– О-о-о! – взволновалась от этой вести уйма эйнхериев.

– Я уже тебе говорила, что Одина уже долгое время никто здесь не видел, – начала растолковывать мне причину ажиотажа Сэм. – Поэтому каждый знак, что он, как и прежде, вращается среди смертных, нам очень дорог.

Последняя среди новичков оказалась дочерью Хеймдалля. Викинги снова впали в бурный ажиотаж, а я начал рыться в памяти, пытаясь сообразить, кто это такой.

Голова моя пухла от впечатлений. Чувства были обострены до предела медом волшебной козы. И я понял, что дело дошло до нашей части стола, только в тот момент, когда Хельги выкрикнул:

– Магнус Чейз! Поднимись, и мы вместе порадуемся твоему мужеству!