Меч истины (Цикл романов)

Глава 1

– Я слышала, – поделилась пожилая женщина, – что есть люди, способные на большее, чем просто разговаривать с мертвыми.

Отвлекшись от раздумий, Магда Сирус хмуро взглянула на женщину, склонившуюся над ее плечом. Смотрела женщина напряженно, и от этого на ее широком плоском лбу залегли глубокие морщины.

– О чем ты, Тилли?

Выцветшие голубые глаза ее собеседницы забегали, взгляд заметался, обшаривая затененные углы слабо освещенной комнаты.

– Говорят, на нижних уровнях Цитадели, где творят свои темные дела те, кто наделен особыми талантами, есть столь одаренные, что они могут говорить с душами сквозь завесу жизни – с душами тех, кто сейчас в мире мертвых.

Магда коснулась дрожащими пальцами морщин на собственном лбу.

– Тилли, тебе не следует верить таким слухам.

Тилли снова подняла глаза, чтобы обшарить взглядом мрачную комнату, освещенную лишь тонкими лучиками света, пробивавшимися в щели между плохо подогнанными, покоробившимися ставнями. В узких полосках света были хорошо видны пылинки, почти неподвижно висевшие над тяжелым деревянным рабочим столом, установленным вплотную к каменной стене.

На столе были заметны поблекшие от времени следы темных пятен, порезы и царапины, появившиеся за сотни лет, что им пользовались. Края толстой столешницы были неровно скруглены и сглажены бесчисленными прикосновениями, от которых на дереве со временем образовался блестящий каштановый налет.

Сидя за этим столом, лицом к окнам, закрытым ставнями, Магда погрузилась в воспоминания, связанные с предметами, хранящимися в маленькой серебряной шкатулке, одиноко стоящей перед ней. Она думала обо всем, чего лишилась навсегда.

Все для нее было потеряно.

– Это не просто слухи, – мягко, с сочувствием сказала Тилли. – На нижних уровнях Цитадели работает подруга, которой я доверяю. Она многое знает и многое видит. Она говорит, что некоторые из тех, кто занят изучением мира мертвых, не только разговаривают с усопшими, но добились большего.

– Большего? – Магда не могла себя заставить оторваться от воспоминаний, хранящихся в шкатулке. – О чем ты?

– Подруга рассказывала, что волшебники там, внизу, возможно, даже знают способы возвращать людей из мира мертвых. Я это вот к чему: может, вы сумели бы вернуть его.

Уперевшись локтями в стол, Магда прижала кончики пальцев к вискам, отчаянно стараясь сдержать вновь набежавшие слезы. Она смотрела на высохший цветок, подаренный им однажды, редкий белый цветок, за которым он лез на гору целый день. Он называл Магду своим юным, страстным цветком и говорил, что она достойна только таких редких и прекрасных творений.

Так почему же он решил покинуть ее таким образом?

– Вернуть его? Из мертвых? – Магда со вздохом медленно покачала головой. – Добрые духи, Тилли, что на тебя нашло?

Женщина поставила деревянное ведро и бросила тряпку в мыльную воду. Она наклонилась чуть ниже, как бы желая убедиться, что никто не подслушает, хотя в захламленной, редко используемой кладовой никого больше не было.

– Вы были добры ко мне, госпожа, – сказала Тилли, мягко опуская на плечо Магды ладонь, сморщенную от мытья и стирки. – Добрее всех прочих, даже когда для вас в том не было нужды. Большинство не замечает меня, когда я занята своей работой. Я проработала здесь большую часть своей жизни, а многие даже не знают моего имени. Лишь вы одна интересовались моими делами, одаривали меня улыбкой или вкусным кусочком, когда я отощаю. Единственная из всех.

Магда погладила теплую утешающую руку на своем плече.

– Ты добрая женщина, Тилли. Большинство людей не замечает простых истин у себя под носом. Я была к тебе внимательна не более, чем требует обычная учтивость.

Тилли кивнула.

– Учтивость большинство людей вашего круга признает только для женщин благородного происхождения.

Магда рассеянно улыбнулась.

– Мы все благородные, Тилли. Всякая жизнь…

Магда сглотнула, испугавшись, как бы следующее слово не вызвало срыв.

– Драгоценна, – закончила за нее Тилли.

Магда через силу улыбнулась женщине.

– Драгоценна, – согласилась она в конце концов. – Может быть, я ко многому отношусь иначе, потому что не родилась благородной. – Она кашлянула. – Но, когда жизнь заканчивается, она действительно заканчивается. Так уж устроено: мы рождаемся, живем, умираем. Из-за завесы нет возврата.

Магда задумалась над собственными словами и поняла, что они не вполне верны.

Ей впервые пришло в голову, что, возможно, смерть тогда последовала за ним, что хотя ему и удалось вернуться из опасного путешествия в мир мертвых, возможно, он так до конца и не освободился от ее власти. Вероятно, не мог.

Тилли некоторое время теребила завязки фартука, над чем-то раздумывая.

– Не хочу расстраивать вас, госпожа, – сказала она наконец. – Вы всегда были добры ко мне и относились с уважением, поэтому я готова рассказать вам то, что не осмелилась бы поведать никому другому. Но только если вы пожелаете выслушать. Если же нет – одно слово, и я никогда больше не заговорю об этом.

Магда глубоко вздохнула.

– Что ж, расскажи.

Прежде чем заговорить, Тилли провела пальцем по нижней губе и в последний раз обежала взглядом мрачную комнату.

– Подруга рассказала мне, госпожа, что внизу, в усыпальницах, внизу, в туннелях, уходящих глубоко под землю, там, где похоронены лишь избранные усопшие и куда допускается малая часть посетителей, волшебники, работающие на военные нужды, нашли способ возвращать к жизни умерших. Признаюсь, своими глазами я этого не видела, но она клянется, что это правда.

А если это правда, то возможно… возможно, есть способ вернуть Первого волшебника Бараха. – Тилли выгнула бровь. – У вас достаточно высокое положение, чтобы просить о такой привилегии.

– Неужто ты так скоро запамятовала, кем был мой муж, Тилли? Поверь, волшебники – мастера обмана. Они могут создавать любые иллюзии и делать так, чтобы они казались реальными.

– Нет, госпожа, я не забыла, кто ваш муж. Его любили многие, я тоже. – Тилли подхватила ведро. Но помедлила, задумавшись над словами Магды. – Должно быть, вы все верно говорите. Вы знаете об иллюзиях куда больше, чем я. – Она почтительно склонила голову. – Мне пора за работу, госпожа.

Магда смотрела, как старуха идет к двери. Тилли ступала неуверенно, чуть враскачку, слегка прихрамывая – прошлой зимой она упала. Очевидно, сломанное бедро срослось не вполне правильно.

Не дойдя до двери, Тилли обернулась.

– Госпожа, я не хотела огорчить вас разговорами о возвращении любимого человека из мертвых, ведь я знаю, как вы страдаете. Я всего лишь думала помочь.

Вероятно, она никак не могла представить себе, что муж Магды, человек, наделенный великой силой и способностями, однажды уже возвращался из мира мертвых. После того как другие не преуспели в разгадке знамения – красной луны, восходившей каждую ночь, отчаянного призыва о помощи из Храма Ветров с того света, – ее муж сам отправился в небывалое путешествие.

Он посетил мир мертвых и вернулся.

Но Магда знала, что теперь он не вернется.

В мире живых для нее не осталось ничего, Магда хотела одного – присоединиться к мужу.

Она сумела еще раз бледно улыбнуться старухе.

– Я знаю, Тилли. Все хорошо. Спасибо за беспокойство.

Тилли поджала губы, затем решилась добавить кое-что.

– Госпожа, может быть, вы хотя бы сходили к говорящей с духами. Уж наверное она сможет связаться от вашего имени с вашим мужем. Внизу есть женщина с такими способностями. Я слыхала, волшебники советовались с ней.

– Какая же польза будет от встречи с такой женщиной?

– Может, вы бы поговорили с ней, попросили помочь получить ответы, которые помогут вам смириться с тем, что совершил Первый волшебник Барах. Вдруг ей удастся передать вам с того света какие-то его слова, которые успокоят ваше сердце.

Магда не понимала, каким образом ее сердце когда-нибудь сможет успокоиться.

– Вам может понадобиться помощь, госпожа, – добавила Тилли. – Защита. А может, Первый волшебник Барах способен как-то посодействовать.

Магда бросила на нее хмурый взгляд.

– Защита? Что ты имеешь в виду?

Тилли ответила не сразу.

– Люди безжалостны, госпожа. Особенно к тем, кто неблагородного происхождения. Вас очень уважают как красавицу – жену Первого волшебника, хотя вы заметно моложе его. – Тилли коснулась своих коротких волос, затем указала на Магду. – Длинные волосы говорят о вашем положении. Вы использовали свою власть, чтобы выступить перед Советом от имени тех в Срединных землях, кто лишен права голоса. Вы одна дали им голос. Благодаря этому вас многие знают и уважают. Не только за то, что вы были женой Первого волшебника.

Но после смерти мастера Бараха вас некому защитить, поддержать вас перед Советом или где-нибудь еще. Вы можете обнаружить, что мир весьма недружелюбен к вдове могущественного человека, которая не может похвастать ни даром, ни благородным происхождением.

Магда уже думала об этом, но не считала это проблемой, до столкновения с которой доживет.

– Возможно, говорящая с духами сможет передать вам ценный совет с того света. Может, ваш покойный супруг сумеет хотя бы объяснить свои мотивы и облегчить вашу боль.

Магда кивнула.

– Спасибо, Тилли. Я подумаю.

Ее пристальный взгляд снова опустился к серебряной «шкатулке воспоминаний». Она не могла представить себе, почему Барах так поступил и как он мог бы объяснить это из мира иного. Если бы он хотел объяснить, почему он так поступил, то возможностей у него было предостаточно. По меньшей мере он мог оставить послание, которое она увидела бы, вернувшись.

Она также знала, что мертвый Барах ничего не сможет сделать, чтобы защитить ее положение. Но это уже не имело значения.

Слабый свет свечи осветил часть пола, когда Тилли открыла дверь в глубине комнаты.

– Госпожа.

Магда оглянулась через плечо и увидела на пороге Тилли, держащуюся за ручку двери. В коридоре, сцепив руки, стояли какие-то люди, их лица скрывала тень.

– Госпожа… к вам посетители.

Магда опять повернулась к столу и осторожно закрыла серебряную шкатулку с заветными воспоминаниями.

– Пожалуйста, впусти их, Тилли.

Она знала, что рано или поздно они придут. Кажется, скорее рано. Она намеревалась покончить со всем этим прежде, чем они явятся. Похоже, и этому не суждено было сбыться.

Она бы совсем пала духом, да дальше некуда. Какое это теперь имеет значение? Что вообще теперь имеет значение? Скоро все будет кончено.

– Мне остаться, госпожа?

Магда пригладила длинные, густые, только что расчесанные волосы, струящиеся по плечам. Ей следует быть сильной. Барах хотел бы, чтобы она была сильной.

– Нет, Тилли, – сказала она, совладав с голосом. – Все хорошо. Пожалуйста, впусти их и возвращайся к своей работе.

Тилли низко поклонилась и посторонилась, пошире распахивая дверь, чтобы люди могли войти. Как только все семеро проскользнули в комнату, Тилли закрыла за собой дверь и поспешила прочь.

Глава 2

Магда отодвинула украшенную затейливой резьбой серебряную шкатулку на край стола, рядом с набором тонких инструментов по металлу, полудрагоценных камней в отдельных лотках и маленьких книжек, куда ее муж записывал свои заметки. На секунду она задержала ладонь на столешнице там, где ее касались руки Бараха, когда он поздними вечерами работал здесь, создавая вещи наподобие удивительного амулета, сделанного им в начале войны.

Когда она спросила мужа о назначении амулета, он сказал, что это вечное напоминание ему о призвании, таланте, долге, смысле жизни. Он сказал, что амулет символизирует главную задачу боевого чародея: рубить врага, сокрушать его до самой души. Рубиново-красный камень в центре сложного сплетения линий олицетворял вражью кровь.

Этот амулет, сказал он, символизирует танец со смертью.

Барах надевал его каждый день с тех пор как создал, но оставил в Анклаве Первого волшебника вместе со своими черно-золотым одеянием, одеянием боевого чародея, ратным доспехом боевого чародея, перед тем как покинуть Цитадель Волшебника и пролететь несколько тысяч футов навстречу смерти.

Магда перекинула длинные каштановые волосы через плечо и обернулась к семерым вошедшим в комнату. Она узнала знакомые лица шести членов Совета. На всех застыло непроницаемое выражение. Она подозревала, что это была маска, скрывавшая смущение, которое они, вероятно, чувствовали из-за цели своего визита.

Магда знала, конечно, что они придут, но не думала, что так скоро. Она надеялась, что ей окажут милость и дадут чуть больше времени.

С ними был еще один, чье лицо почти скрывал капюшон свободного коричневого одеяния. Когда они приблизились и вышли на слабый свет, пробивавшийся сквозь закрытые ставни, этот седьмой откинул капюшон на плечи.

И уставился на нее черными глазами – так стервятник пристально смотрит на страдания животного. Люди часто вглядывались в нее, но по-другому.

У него была короткая, толстая бычья шея. Темя покрывали коротко стриженные жесткие черные волосы. Щетина затемняла нижнюю половину лица. Далеко отступившая линия волос словно бы увеличивала лоб и верхнюю часть черепа. Морщины и складки на лице сходились к центру, отчего лицо казалось скукоженным, вдавленным. Его грубые черты казались твердыми и плотно пригнанными, как будто все в этом человеке было так же незыблемо, как его слава.

В действительности он не был уродлив, просто выглядел необычно. В определенном смысле столь примечательный облик придавал ему вид грозного представителя власти.

Ошибиться было невозможно: перед Магдой стоял сам главный обвинитель Лотейн, наделенный чрезвычайно широкими полномочиями и известностью им под стать. Его единственные в своем роде черты, которые делали еще более примечательными черные глаза, невозможно было забыть. Магда не понимала, почему этот человек пришел вместе с членами Совета по столь ничтожному поводу. Это не стоило его времени.

Суровость Лотейна, запечатленная в складках обветренного грубого лица, не скрывала ни крохи сострадания, в отличие от других пришедших. Магде казалось, что этот человек не способен испытывать неловкость, еще менее – стыд и, уж конечно, жалость. Его суровые черты свидетельствовали о том, что он человек, который делает свою работу с непреклонной, железной решимостью.

Не далее чем в прошлое полнолуние Лотейн всех потряс, обвинив в измене всю команду Храма, тех, кто по указанию Высшего Совета собрал в Храме Ветров опасные магические предметы, а затем отправил весь храм в преисподнюю на хранение до окончания войны. Судебные слушания стали сенсацией. В ходе процесса Лотейн показал, что, выполняя задание, эти люди слишком далеко зашли и не просто отправили под замок больше, чем следовало, но и сделали так, что все это теперь невозможно вернуть.

В свое оправдание некоторые из них говорили, что разделяют стремление Древнего мира спасти человечество от тирании магии.

Обвинительные приговоры подтвердили, что Лотейн не зря слывет карающим мечом – столь же острым, сколь топоры, обезглавившие сотню приговоренных волшебников из команды Храма.

В отважной попытке поправить вред, причиненный предателями, Лотейн сам, на свой страх и риск, отправился в потусторонний мир, прямо в преисподнюю, в Храм Ветров. Все переживали за него во время этого путешествия. Все боялись потерять такого способного и такого могущественного человека.

Ко всеобщему облегчению, Лотейн вернулся живой, пусть и потрясенный своим путешествием. К сожалению, ущерб, причиненный командой Храма, оказался против его ожиданий неожиданно велик, Лотейн не нашел способа пройти внутрь и вернулся, не получив возможности исправить то, что они натворили.

Лотейн подошел ближе к Магде и знаком подчеркнул официальность своего обращения.

– Госпожа Сирус, позвольте принести вам мои соболезнования по поводу плачевной и безвременной кончины вашего мужа.

Один из членов Совета склонил голову.

– Он был великим человеком.

Косой взгляд Лотейна заставил его отступить к остальным.

– Благодарю вас, Обвинитель Лотейн. – Она бросила взгляд на осмелившегося заговорить члена Совета. – Мой муж был действительно великим человеком.

Лотейн приподнял темную бровь.

– Отчего же, по-вашему, столь великий человек, любимый и своим народом, и очаровательной молодой женой, бросился со стены Цитадели и пролетел вдоль горного склона несколько тысяч футов, чтобы погибнуть, разбившись о камни внизу?

Магда, стараясь говорить хладнокровно, ответила чистую правду.

– Не знаю, Обвинитель. Он отослал меня с поручением на целый день. Когда я вернулась, он был мертв.

– Вот как, – задумчиво протянул Лотейн, берясь за подбородок и уставившись в пространство. – Стало быть, вы подозреваете, что он не хотел, чтобы вы были здесь и увидели ужасные увечья, полученные им при падении на камни с такой высоты?

Магда сглотнула. Она не смогла помешать себе в тысячный раз рисовать это в своем воображении. К тому времени как она вернулась, здесь уже стоял закрытый величественный гроб.

В то утро, всего через несколько часов после того, как она узнала о смерти мужа, богато украшенный резной кленовый гроб с его останками был предан огню на погребальном костре на валу возле анклава Первого волшебника. Ей не удалось в последний раз взглянуть на его лицо, потому что гроб был заколочен. Она не попросила открыть его. Она знала, почему гроб закрытый.

Погребальный костер горел почти день напролет, а сотни людей в торжественном молчании наблюдали за пламенем, пожиравшим их любимого вождя, а для многих – их последнюю надежду.

Вместо того чтобы ответить на такой бестактный вопрос, Магда сменила тему.

– Могу я полюбопытствовать, что за дело привело вас сюда, Обвинитель Лотейн?

– Если не возражаете, госпожа Сирус, вопросы буду задавать я.

Резкость его тона удивила ее.

На ее возмущение Лотейн ответил быстрой неискренней улыбкой.

– Я не хотел нарушать ваш траур, но, видите ли, война угрожает самому нашему существованию. Боюсь, я должен задать вам вопросы, решение которых – наша неотложная задача. Вот с чем я пришел.

Магда не была настроена отвечать на вопросы. У нее хватало своих неотложных забот. Но она знала этого человека достаточно хорошо, чтобы понять: он не оставит ее в покое, пока не успокоится сам.

Она не видела иного выхода, кроме как ответить на его вопросы.

Глава 3

Магда расправила платье, собираясь с духом.

– О каких неотложных делах вы хотели меня спросить?

Он ткнул пальцем в сторону ставней.

– Ну-с, луна покраснела. – Лотейн отошел на несколько шагов, потом вернулся. – После того как мне не удалось проникнуть в Храм Ветров, такое же путешествие совершили другие, вероятно, более меня приспособленные к решению столь особой задачи. Никто из них не вернулся.

Магда недоумевала, не понимая, к чему он клонит.

– Это были достойные, способные, ценные люди. Огромная потеря для нас.

Лотейн снова подошел к ней. Взгляд его черных глаз скользил по предметам на столе, подобно взгляду стервятника, высматривающего остатки плоти среди костей. Он развернул пальцем блокнот, посмотрел, что написано на корешке, и только тогда вновь обратился к ней:

– Этих людей выбрал ваш муж.

– Они пришли по своей воле.

Он вежливо улыбнулся.

– Да, конечно. Я хотел сказать, что ваш муж выбрал из числа добровольцев тех, кого отправил в Храм и в конечном счете на смерть.

– Мой муж был Первым волшебником. – Она нахмурилась. – Кто, по-вашему, должен был отбирать людей для такого опасного задания? Совет? Вы?

– Нет, нет, конечно нет. – Он небрежно махнул рукой. – Конечно же, выбирать тех, кто пойдет, было обязанностью Первого волшебника Бараха.

– Тогда в чем дело?

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. Улыбались губы, но не глаза.

– В том, – произнес наконец Лотейн, – что он отобрал таких людей, которые потерпели неудачу.

Магда изо всех сил отвесила ему пощечину. Шесть членов Совета ахнули и отшатнулись. Ее рука, возможно, пострадала больше, чем твердое лицо Лотейна, но ей было все равно. Звук пощечины, казалось, мгновение провисел в воздухе, прежде чем стихнуть.

Лотейн ответил на удар вежливым и небрежным наклоном головы.

– Пожалуйста, примите мои извинения, если это прозвучало как обвинение.

– Если это было не обвинение, то что же?

– Я просто пытаюсь докопаться до истины.

– До истины? Истина в том, – прорычала она, – что пока вы в преисподней пытались проникнуть в Храм, луна сделалась красной и каждую ночь всходила красная, давая знамение, серьезнейшее из возможных предостережений Храма, предупреждая, что произошла какая-то ужасная беда…

Он перебил, быстрым взмахом руки отметая сказанное.

– Повторные появления красной луны, судя по всему, следствие ущерба, причиненного командой Храма.

– А когда вы вернулись, не преуспев в попытке восполнить этот ущерб, Первому волшебнику пришлось, повинуясь страшному долгу, выбрать добровольца, ответить на зов Храма – красную луну. А когда первый человек не вернулся, Первому волшебнику пришлось отправить другого, более опытного волшебника. А когда и тот не вернулся, ему снова пришлось исполнить свой страшный долг и выбрать нового, еще более опытного человека. Все они были его друзьями и близкими.

Все ночи я стояла рядом с Барахом на крепостном валу, а он всматривался в красную луну, безутешный – ведь его друзья один за другим пропадали в преисподней. Безутешный, оттого что ему приходилось посылать дорогих ему людей, своих друзей, которые были чьими-то мужьями и отцами, на погибель.

Наконец, когда никто не достиг цели, муж сам отправился в это путешествие и в итоге поплатился жизнью.

Лотейн позволил на мгновение установиться звенящей тишине, затем мягко произнес:

– На самом деле он не поплатился за это жизнью. После возвращения он покончил с собой.

Магда сверкнула глазами.

– И что?

Лотейн на миг соединил кончики пальцев, вглядываясь в ее влажные глаза.

– А вот что, госпожа Сирус: он покончил с собой прежде, чем мы узнали, что произошло во время его путешествия в Храм Ветров. Может быть, вы нам расскажете? – Он склонил голову набок. – Ему удалось проникнуть туда?

– Не знаю, – сказала Магда. Но она знала. Барах рассказал ей, что это ему удалось. Он рассказал намного больше. – Я была его женой, а не членом Совета или…

– Ах да, – сказал Лотейн и снова наклонил голову. – Молодой, чрезвычайно красивой, но начисто лишенной магического дара женой. Разумеется. Конечно же, столь могущественный волшебник не станет обсуждать вопросы, касающиеся абсолютной силы, с той, кто не обладает магическим талантом.

Магда сглотнула.

– Это так.

– Знаете, мне всегда было любопытно. Зачем бы… – Лотейн снова нахмурился, его черные глаза опять уставились на Магду. – Э-э… зачем бы человеку таких выдающихся способностей, одаренному боевому чародею, чьи разносторонние таланты охватывали все, от боя до пророчества, жениться на женщине, не имеющей никаких достоинств? То есть кроме… – Он позволил себе обшарить ее взглядом сверху донизу.

Лотейн пытался подловить ее, обвиняя в том, что она была лишь красивой куклой, ничтожной собственностью влиятельного человека. Нагло обвинял ее в том, что она была просто постельной утехой, и ничем больше – повторяя то, что низкие сплетни подавали как непреложный факт, – в попытке вынудить ее признаться, что на самом деле она нечто большее, чем просто привлекательный символ статуса пожилого человека, и знает больше.

Магда не клюнула на это, не желая поверять этому человеку ничего из того, что знала. Чутье подсказывало ей: нельзя рассказывать ему то, что известно ей о путешествии Бараха в Храм Ветров.

Она почувствовала, как слезы покатились по щекам и закапали с подбородка.

– Он любил меня, – прошептала она.

– Ах да, конечно. Любовь.

Магда не собиралась объяснять этому человеку свои отношения с Барахом. Обвинитель Лотейн был слишком циничен, чтобы понять, чтó она и Барах значили друг для друга. Лотейн видел Магду такой, какой ее видели многие – объектом желаний, а не человеком, как смотрел на нее Барах.

Один из членов Совета – его звали Сэдлер – выступил вперед; на обрюзгшем от старости лице – хмурая мина:

– Если у вас есть важный вопрос, то, пожалуйста, задайте его. Если нет, оставьте вдову Сирус наедине с горем.

– Прекрасно. – Лотейн заложил руки за спину. – Я хочу знать, известно ли вам о каких-либо тайных встречах Первого волшебника Бараха?

Магда нахмурилась, глядя на Обвинителя.

– Тайные встречи? Что вы имеете в виду? Что за тайные встречи? С кем?

– Об этом я и спрашиваю. Известно ли вам о каких-либо его тайных встречах с врагом?

Магда почувствовала, что багровеет от ярости.

– Убирайтесь.

Собственный голос удивил ее спокойной властностью. Мгновение Лотейн изучал ее глаза, потом повернулся, чтобы уйти.

– От всего сердца надеюсь, Первый волшебник Барах действительно был героем, каким его считают многие, – бросил он через плечо, – и не участвовал в заговоре.

Магда большими шагами догнала его.

– Вы обвиняете моего мужа в сговоре с врагом?

Он обернулся в дверях и улыбнулся.

– Конечно, нет. Просто мне кажется странным, что люди, посланные Барахом в Храм Ветров, потерпели неудачу и он сам отправился выполнять это задание – в самый разгар войны, когда в нем отчаянно нуждались здесь. Ведь наступающие вражеские войска угрожают самому нашему существованию. Вас не удивляет его выбор приоритетов?

Еще любопытнее другое: вернувшись, он поспешил покончить с собой, прежде чем хоть кто-то успел спросить его, удалось ли ему проникнуть в Храм и восполнить нанесенный ущерб.

Он поднял палец.

– Нет, погодите. Мне только что пришло в голову, что, раз луна все еще красная, ему не удалось никуда проникнуть, иначе она вновь стала бы обычной, еще когда ваш муж оставался там. – Он снова нахмурился. – По крайней мере, даже если он и проник в Храм, ему, должно быть, не удалось ничего исправить. Ведь если бы это ему удалось, луна утратила бы красный цвет. Теперь, когда красная луна медленно убывает, ясно, что даже Храм потерял надежду.

Он все еще пытался ее подловить. Магда ничего не ответила.

Его неприязненная улыбка вернулась.

– Полагаю, вы меня понимаете. Измена – это преступление, способное запятнать даже мертвого. И, конечно, сознательная помощь предателю тоже измена и будет стоить такому пособнику его очаровательной головы.

Он снова двинулся прочь, но потом снова развернулся к ней.

– И последнее, вдова Сирус. Если я сочту нужным начать официальное расследование, будьте готовы отвечать на вопросы.

Магда дрожала от ярости, сердито глядя в его улыбающееся лицо. Он наконец повернулся и вышел. Она так и не удостоила его ответом.

Глава 4

Проследив за тем, как закрылась дверь, Сэдлер повернулся к Магде.

– Должен извиниться, госпожа Сирус.

– Вам незачем извиняться. – Магда выгнула бровь. – Если только вы не согласны с обвинениями Лотейна, выдвинутыми против моего мужа.

Печаль смягчила выражение его лица.

– Барах был хорошим человеком. Нам всем его не хватает. Боюсь, горечь скорби ввиду недавних событий лишила Лотейна трезвости суждений.

Магда обвела взглядом остальных пятерых. Хэмбрук и Клэй кивнули в знак согласия. Старейшина Кэдел ничем не проявил своих чувств. Двое оставшихся, Вестон и Гаймер, отвели глаза.

– Он не показался мне подавленным скорбью, – сказала она.

Кэдел, сгорбленный старец, мягко коснулся ее плеча.

– Все мы здесь серьезно озабочены, Магда. – Он убрал руку, указывая на выходящее на город Эйдиндрил окно, закрытое ставнями за спиной у нее и остальных членов Совета. – Все мы на грани истребления. Понятно, что люди испуганы.

Член Совета Сэдлер тревожно вздохнул.

– С учетом всего этого судьба Первого волшебника Бараха представляется малопонятной. Мы не можем понять, в чем тут дело; вообразите же, какие слухи и сплетни распространяются по Цитадели, тем паче в остальном городе. Все полагали, что Первый волшебник Барах навсегда останется со своим народом, будет хранить и защищать его. Многим кажется, что вместо этого он бросил их. Они не понимают, почему. Обвинитель Лотейн лишь облекает в слова сомнения и беспокойство, громко говорит о том, о чем шепчутся.

Магда вздернула подбородок.

– Значит, вы считаете, что Обвинителю Лотейну подобает повторять досужие сплетни? А вам не кажется, что такое внимание к болтовне неизвестных, не имеющих представления об истинных причинах событий, непременно потребует от главного обвинителя сфабрикованных обвинений и поспешных казней, лишь бы искоренить сплетни и сомнения? Вы так считаете?

Член Совета Сэдлер с некоторым самодовольством улыбнулся тому, как она представила положение дел.

– Вовсе нет, госпожа Сирус. Я всего лишь имею в виду, что времена сейчас тяжелые и, вероятно, на Обвинителе Лотейне тоже сказывается общее напряжение.

Магда не смутилась и не смягчилась под его пристальным взглядом.

– С каких пор позволительно идти на поводу у страхов и дурных предчувствий? Я считала, мы способны на большее. Казалось бы, кто-кто, а главный обвинитель должен быть больше прочих заинтересован в исполнении своего долга – отыскании истины.

– Возможно, его цель именно такова, – тихо произнес старейшина Кэдел, пытаясь смягчить резкое заявление и в то же время положить конец разногласиям и попрекам. – Расспросы – законная обязанность главного обвинителя. Именно так мы открываем истину. Кроме того, поскольку его здесь сейчас нет и он не может объяснить причины, почему задавал эти вопросы, будет лишь справедливо, если мы в свою очередь не станем в его отсутствие строить домыслы или выдвигать обвинения.

Магда знала старейшину Кэдела уже несколько лет. Он был человеком широких взглядов, справедливым, но когда давал понять, что прекращает выслушивать чье-то мнение, то рассчитывал на том и закончить. Она отвернулась, оперлась рукой на гладкий, закругленный край стола и сменила тему.

– Так чем вызван этот визит членов Совета? Вы пришли обсудить со мной какие-то незаконченные дела?

Повисла долгая пауза. Разумеется, Магда знала, что причина их появления иная. Она повернулась лицом к людям, глядящим на нее.

– Дела мы обсудим в другой раз, – сказал Сэдлер.

– А услышат ли меня, когда я приду в палату Совета в следующий раз? Услышит ли Совет тревоги тех, от чьего имени я стану говорить, когда уже не буду женой Первого волшебника?

Сэдлер облизнул пересохшие губы.

– Непростой вопрос.

Магда устремила на него пронизывающий взгляд.

– Возможно, для вас, но не для меня.

– У нас множество важных проблем, – вставил член Совета Вестон, пытаясь прекратить спор.

– Сейчас наша неотложная задача – найти замену Первому волшебнику Бараху, – сказал старейшина Кэдел. – Война продолжает бушевать. В осаде скоро могут оказаться Эйдиндрил и сама Цитадель. Это требует нашего полного внимания.

– К тому же недавно из земель Д’Хары прибыл Альрик Рал, – сказал Сэдлер. – И уже взбаламутил всю Цитадель своими срочными требованиями. Он надеялся увидеться с Первым волшебником Барахом. По поводу каких-то весьма удивительных притязаний и еще более удивительных мер. После смерти вашего мужа накопилось бесчисленное множество срочных вопросов, требующих внимания.

– Как вы, несомненно, понимаете, – добавил из дальнего угла член Совета Гаймер, – множество важнейших вопросов, связанных с управлением, требуют нашего пристального внимания прямо сейчас.

– Ах да. – Магда невесело улыбнулась и посмотрела на каждого члена Совета по очереди. – Серьезные проблемы. Государственные дела. Великие вопросы войны и правления. У вас, должно быть, этих хлопот по горло. Да, понимаю.

Тогда, значит, вы пришли сюда ради какой-то из этих важных проблем? Это заставляет вас покинуть палату Совета и встретиться со мной? Жизненно важные государственные дела? Вопросы войны и мира?

Все до единого покраснели.

Магда прошлась вдоль выстроившихся в шеренгу шестерых членов Совета.

– Итак, чем я могу помочь в важных делах, требующих полного внимания Совета? Пожалуйста, скажите, какое срочное государственное дело привело вас ко мне именно в этот день – в тот самый день, когда мы все вместе молились добрым духам о том, чтобы они приняли моего усопшего мужа, нашего руководителя, нашего Первого волшебника в свои нежные объятия? Ну же, скажите. Какое срочное дело оторвало всех вас от важных насущных дел и привело сюда?

Их лица помрачнели. Им не нравилось, что над ними насмехаются. Но в эту минуту Магде было все равно.

– Вы знаете, зачем мы здесь, – ровным тоном сказал Кэдел. – Это небольшая, но важная формальность, знак нашего уважения к нашему наследию. Это показывает людям, что и в такие времена традиции не пустой звук для каждого из нас, даже для достигших вершин власти. Церемонии иногда имеют важное значение для дальнейшего сплочения общества.

Член Совета Сэдлер костлявыми пальцами теребил небесно-голубую нашивку на рукаве черного одеяния, свидетельство его ранга.

– Народ видит, что есть преемственность переданного нам уклада, что обычаи нашего народа, порядки, определяющие устройство самой цивилизации, все еще не забыты и не будут забыты.

Магда на мгновение остановила на нем гневный взгляд, затем повернулась к нему спиной и села на стул у стола.

– Так сделайте это, – сказала она голосом, который наконец стал безжизненным и пустым. – Исполните свою важную формальность. И оставьте меня в покое.

«Ведь какое теперь это имеет значение?»

Не говоря ни слова, один из мужчин вытащил кроваво-красную ленту и передал ей через плечо. Магда на мгновение задержала ее в руках, осязая пальцами шелковистую ткань.

– Это не доставляет нам удовольствия, – тихо сказал Кэдел у нее за спиной. – Надеюсь, вы понимаете.

– Вы славная женщина, и всегда были достойной женой Первому волшебнику, – сбивчиво заговорил Сэдлер, пытаясь скрыть явную неловкость. – Это попросту дань традиции, дающей людям ощущение порядка. Ввиду вашего высокого положения жены Первого волшебника от нас как от верховной власти в данном случае ожидают, что правила будут соблюдены. Людям важно видеть устойчивость обрядов, а следовательно, несмотря на опасную пору, нашу устойчивость. Считайте это формальностью, в которой вам отводится важная роль.

Магда почти не слушала. Это уже не имело значения. Ничто не имело значения. Внутренний голос негромко сулил ей нежные объятия добрых духов, ожидающих ее за завесой жизни. И муж тоже будет ждать ее там. Этот шепот обнадеживал и соблазнял.

Она отстраненно чувствовала, что ее руки собирают длинные волосы на затылке и туго перевязывают их лентой у корней.

– Не так коротко, – поправил Кэдел, и его пальцы мягко спустили ленту вниз, чуть ниже плеч. – Хоть вы и не из благородных, но заслужили право считаться женщиной определенного положения и, в конце концов, все-таки вдова Первого волшебника.

Магда сложила руки на коленях и сидела неподвижно, будто окаменев, пока кто-то из членов Совета острым как бритва ножом обрезал толстый сноп ее волос чуть выше ленты.

Когда это было сделано, Кэдел положил длинный «хвост», перевязанный красной лентой, ей на колени.

– Простите, Магда, – сказал он. – Мне действительно жаль. Прошу, поверьте: это не меняет нашего к вам отношения.

Магда подняла отрезанные каштановые волосы и уставилась на них. Ей самой волосы были не важны. Важно было другое – о женщине судили по их большей или меньшей длине, а не по тому, что она собой представляет. Магда знала, что без длинных волос ее положение в обществе будет не таково, чтобы Совет ее выслушивал.

Поделать тут ничего было нельзя.

Главным же для нее было то, что теперь те, чьи нужды она представляла в Совете, лишились голоса. А значит, у некоторых существ не стало заступника, и они скорее всего вымрут, исчезнут.

Вот что означали для нее отрезанные волосы, отныне она лишилась положения, необходимого, чтобы помогать тем, кого она не только уважала, но и любила.

Магда через плечо передала отрезанные волосы старейшине Кэделу.

– Поместите их там, где люди смогут их видеть – и поймут, что порядок восстановлен, обычаи соблюдены.

– Как пожелаете, госпожа Сирус.

Теперь, указав ей на ее место в этом мире, шесть членов Совета наконец оставили ее одну в темной комнате наедине с мрачными мыслями.

Глава 5

Теплый летний ветер, поднимающийся вдоль высоченной внешней стены Цитадели и расходящийся по крепостному валу, ерошил подстриженные волосы Магды, забрасывая пряди на лицо. Проходя по безлюдному валу, она подняла руки и убрала волосы назад. Было непривычно, в диковинку ощущать, что они лишь едва касаются плеч, а не спускаются до пояса.

Многие, в особенности женщины, придавали важное значение длине женских волос, поскольку, хоть и не всегда, длина волос служила весьма точным мерилом положения в обществе и, соответственно, важности персоны. Заискивание перед правильным человеком могло принести выгоду. Перейти дорогу не тому человеку иногда означало попасть в беду. Длина волос была важным признаком.

Положение жены Первого волшебника предписывало носить волосы длиннее, чем у большинства женщин. Это вело также к тому, что многие женщины с более короткими волосами заискивали перед ней. Магда никогда не воспринимала такое раболепие всерьез, но всегда старалась быть любезной в ответ. Она понимала, что внимание большинства привлекает не она сама, а ее положение в обществе.

Для Магды, родившейся в простой семье, длинные волосы были просто возможностью открывать двери, добиваться приема и быть услышанной по важным для нее делам. Она пеклась о Барахе, а не о длине волос, которые могла отрастить его жена. Хотя в конце концов ей понравилось, как она выглядит с длинными волосами, Магда не особенно ценила то, что не стоило ей труда.

Поскольку длинные волосы стали неотъемлемой частью ее жизни за тот год, что Барах ухаживал за ней, и за два следующих, с тех пор как она стала его женой, ей казалось, что ей их будет не хватать.

Оказалось, что, в общем, нет. Ей не хватало только его.

Казалось, что с их роскошной свадьбы прошла целая вечность. Она была тогда так молода! Хотя она и теперь еще полагала, что молода.

Лишившись длинных волос, она ощущала себя так, словно огромная тяжесть упала с плеч, и не только в буквальном смысле. Ее больше ничего не обязывало жить так, как того от нее ожидали другие. Она вновь стала самой собой, настоящей, а не той, кого определяла и выделяла искусственная печать важности.

Она чувствовала, что это до некоторой степени избавление от ее положения, от необходимости вести себя сообразно (с точки зрения остальных) занимаемому месту. Теперь у нее не было ни места, ни положения в обществе. В каком-то смысле она вырвалась из уз своего положения. Но теперь все это утратило значение по причинам гораздо более важным, чем длина ее волос.

Барах дал ей новую жизнь, и причина была в том, чтó они значили друг для друга. Без него ее жизнь кончилась. Ее положение сейчас не играло никакой роли.

Подойдя к нужному месту, к месту, навеки врезавшемуся в ее память, Магда свернула в проем в массивной зубчатой внешней стене Цитадели и очень осторожно приблизилась к краю. У самых ее башмаков, выглядывающих из-под юбок, темный камень стены обрывался вниз на тысячу футов. От подножия стены Цитадели скала уходила еще дальше вниз к уступам и валунам. Под ногами вдоль скалы плыли клочки перистых облаков. Стоять здесь было страшно до головокружения.

На гребне этой стены Магда чувствовала себя маленькой и незначительной. Иногда ветер становился таким сильным, что угрожал подхватить ее и поднять. Ей казалось, что он мог бы даже унести ее, точно опавший лист.

Внизу, на холмах, рассеянных у подножия горы, раскинулся прекрасный город Эйдиндрил. Город окружали зеленые поля, а за ними начинались дремучие леса. Монолитная Цитадель Волшебника на вершине горы охраняла главный город Срединных земель, сияя как драгоценный камень на этом зеленом ковре.

Магда видела внизу людей – они вели лошадей и повозки, возвращаясь с полей. По всей долине из труб поднимался дым – женщины готовили ужин для своих семей. По замысловатому лабиринту улиц не спеша продвигались толпы людей, идущих на рынок, в лавки или занятых своими делами.

Хотя она видела движение, но не слышала ни стука копыт, ни грохота повозок, ни криков уличных торговцев. Мир на вершине Цитадели, такой далекий, был нем, если бы не крики птиц, кружившихся над головой, да свист ветра над крепостным валом и вокруг башен.

Цитадель всегда представлялась Магде безмолвной. Хотя в этой гигантской каменной крепости жили и работали, занимались своими делами, создавали семьи, рождались и умирали сотни людей; Цитадель взирала на все это в задумчивом молчании. Угрюмое присутствие этого места стоически стерегло смену жизней и столетий.

Массивные зубцы, между которыми она сейчас стояла, были свидетелями кончины ее мужа. Именно здесь он стоял в последние драгоценные минуты своей жизни.

У нее промелькнула мысль, что не нужно следовать за ним, но шепот из глубин сознания подавил эти сомнения. Что ей оставалось?

Магда окинула взглядом мир, простершийся далеко внизу, понимая, что, стоя на этом самом месте, он наверняка видел именно это. Она попробовала представить, с какими мыслями он боролся в последние мгновения жизни.

Она гадала, думал ли он о ней в те последние минуты или какие-то страшные, тяжкие мысли полностью поглотили его.

Магда не сомневалась, что он был опечален, нет – убит горем из-за того, что покидает ее, что его жизнь вот-вот завершится. Наверняка это было мукой.

Барах любил жизнь. Магда не могла представить себе, что он мог покончить с собой без веской причины.

Тем не менее он это сделал. Теперь только это и имело значение. Все переменилось, и пути назад уже не было.

Ее мир изменился.

Ее мир распался.

В то же время ей было стыдно из-за того, что она так сосредотачивалась на своем маленьком мирке, своей жизни, своей утрате. Бушевала война, и мир рухнул для великого множества людей. Жены тех, кого Барах отправил в Храм Ветров, все еще ждали в молчаливом страдании, надеясь, что их любимые вернутся. Магда знала, что этого не будет. Барах сказал ей об этом. И все равно они цеплялись за надежду, что эти люди еще могут возвратиться. Другие, жены ушедших на войну, выли от горя и тоски, получив страшную весть о том, что их мужья уже не вернутся. В коридорах Цитадели нередко раздавался безнадежный плач женщин и детей, брошенных на произвол судьбы.

Как и Барах, Магда ненавидела войну и ужасную дань, которую та собирала со всех. Столькие уже лишились жизни. Стольких это еще ожидало. А войне все не видно было конца. Почему их не могли оставить в покое? Почему всегда должен найтись тот, кто жаждет завоеваний и господства?

Столько других женщин потеряли своих мужей, отцов, братьев, сыновей! Она не была одинока в своем горе. Магда ощутила тяжкий стыд – нельзя так жалеть себя, когда так же страдают другие.

И все же она не могла противиться шепоту своего горя.

Магда чувствовала, что глубоко виновата перед всеми, кого покидает. Она выступала в Совете от имени тех, у кого там не было представителей. За последние несколько лет она постепенно стала совестью Совета, напоминая ему об обязанности защищать каждого, кто не способен защититься сам. Мерцающие в ночи, например, – она видела их всего несколько дней назад – нуждались в том, чтобы кто-то высказался против вторжения людей в места их обитания, иначе их хрупкие жизни угаснут навсегда.

Благодаря своему положению она могла часто выступать перед Советом, напоминать его членам об их долге перед всеми обитателями Срединных земель. Порой достаточно было объяснить им положение дел, и они принимали справедливое решение. Иногда для этого приходилось стыдить их. Иногда они спрашивали ее совета.

Но, лишившись своего положения, Магда лишилась возможности выступать перед Советом. Брак с высокопоставленным лицом давал высокое положение и ей. Это было несправедливо, но уж так устроен мир.

Магда гордилась тем, что обзавелась друзьями среди редких и скрытых созданий, о существовании которых другие почти и не знали. Она радовалась тому, что обрела столько друзей среди народов, разбросанных по Срединным землям. Она постаралась изучить многие из их языков, и благодаря этому они стали доверять ей, не доверяя никому другому. Она гордилась тем, что ей удавалось сделать для защиты их мирного, обособленного существования.

Магда считала, что ей, похоже, удалось поспособствовать взаимопониманию между разными народами, разными племенами и сообществами, и таким образом помочь всем им ощутить себя частью обширных Срединных земель.

Но, покончив с собой, ее муж непреднамеренно отобрал и ее право говорить перед Советом.

Ее жизнь утратила достойные цели и представляла ценность разве что для Магды.

Но в этот миг для нее самой ее жизнь означала лишь невыносимую боль, которой не видно конца. Магду словно увлекал бурный поток горя.

Ей хотелось одного – чтобы безнадежная мука закончилась.

Внутренний голос нашептывал ей: положи конец страданиям.

Глава 6

Глядя вниз на пугающий обрыв за краем стены, обрыв в тысячи футов высотой, Магда заметила, что стена в этой части Цитадели не строго отвесна, а слегка наклонно спускается к подножию, врезанному в камень скалы. Она поняла, что, прыгнув, должна будет каким-то образом отлететь на некоторое расстояние от стены, чтобы не удариться о склон, иначе ее ждет долгое, ужасное падение.

Она вся напряглась при мысли о том, как будет бесконечно кувыркаться, ударяясь о выступы стены, ломая кости. Эта мысль ей не нравилась. Ей хотелось быстрой смерти.

Магда уперлась ладонями в зубцы по бокам от бойницы с неровными краями и высунулась подальше, чтобы лучше видеть. Еще она осмотрелась по сторонам, убеждаясь, что вокруг никого. Как и ее мужу, ей можно было не беспокоиться о том, что кто-то попытается ее остановить. Поскольку пройти сюда можно было только из анклава Первого волшебника, эта часть крепостной стены считалась запретной, а крыло Цитадели почти безлюдным, малопосещаемым. Стражники у начала поднимавшейся сюда винтовой лестницы узнали Магду и выразили ей свои искренние соболезнования. Поскольку они хорошо знали, кто она, то не помешали ей подняться наверх.

Всматриваясь вниз вдоль склона, Магда пыталась оценить, далеко ли нужно прыгнуть, чтобы при падении не удариться о стену. Она хотела, чтобы все закончилось прежде, чем она успеет почувствовать боль. Шепот обещал ей, что, прыгнув достаточно далеко, она беспрепятственно упадет на камни у подножия, где все мгновенно закончится.

Она надеялась, что Бараху это удалось и не было больно.

Но, падая вниз, он должен был чувствовать иную боль, мучительно сознавать, что прощается не только с жизнью, но и с женой. Она понимала, что и ей, расставаясь с жизнью, придется пережить такой же ужас.

Однако это должно было закончиться довольно быстро, а тогда она окажется в надежных объятиях добрых духов. Может быть, тогда она снова увидит, как Барах улыбается ей. Она надеялась, что он не разгневается.

Магда не сердилась на него за то, что он покончил с собой, ведь она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать – он сделал это не без веской причины. Она знала, что во время войн многие жертвуют жизнью ради того, чтобы другие могли жить. Свои жертвы они приносили из человеколюбия. Она знала, что и для Бараха существовала серьезная причина, заставившая его расстаться с жизнью. Разве она могла сердиться на него за жертвенность? Нет, она на него не гневалась.

Она ощущала только сокрушительную печаль.

Магда ухватилась за верхние края грубых камней по бокам от себя. Солнце уже садилось, но камень был еще теплым. Хотя зубцы стены были разнесены довольно далеко друг от друга, от них все-таки можно было оттолкнуться.

Неподалеку перед ней парил в восходящих воздушных потоках ворон, его блестящие черные перья ерошил ветер, а черные глаза наблюдали за ее приготовлениями к прыжку.

Магда присела, готовясь вложить в прыжок все силы, чтобы долететь до земли не задев стену. И с изумлением почувствовала, что словно бы просто наблюдает за собой со стороны. Шепот подгонял.

С колотящимся сердцем Магда сделала глубокий вдох, присела еще ниже и стала раскачиваться взад-вперед, с каждым разом все сильнее, поднимаясь и приседая, поднимаясь и приседая, вперед-назад, все дальше за край стены, все ближе к падению, которое заберет ее боль. Она собирала силы для последнего мощного толчка.

Внезапно в миг сомнения она услышала внутри шепота голос, наставлявший: не думай, просто сделай.

Высунувшись за край стены в последнем движении перед мощным толчком, она вдруг с кристальной ясностью осознала всю чудовищность своего поступка.

Она собиралась покончить с жизнью, оборвать ее навеки. Все, чем она была, исчезнет навсегда.

Голос стал более настойчивым, запрещая ей думать о чем бы то ни было, приказывая покончить со страданиями раз и навсегда.

Ее вдруг поразила странность этих наставлений. Как же не думать? Думать обязательно нужно перед любым важным решением.

В ледяной вспышке осознания, несмотря на внутренний шепот, Магда поняла, какую ужасную ошибку совершает.

Словно с той минуты, как пришло известие о смерти мужа, Магду несла бурная река переживаний, а упорный внутренний голос подталкивал ее к тому единственному, что, казалось, могло прекратить ее муки. Только сейчас она поняла, что просто позволила себе бездумно оказаться здесь.

Она не приносила жертву любви. Не обменивала свою жизнь на что-то, во что верила, – на что-то ценное, как это сделал Барах. Нет, она выбрасывала ее просто так. Поддавшись слабости, и только.

Она бездумно отвергла все, во что верила, за что боролась. Сколько раз ей приходилось выступать перед Советом в защиту жизней тех, кто не мог выступить сам? Сколько раз она отстаивала важность их жизней, ценность любой жизни?

Разве ее жизнь менее важна? Разве ее можно так легкомысленно, так глупо выбросить? Разве не нужно бороться за свое право жить, как она боролась за чужое?

Она вспомнила, как объясняла Тилли, что каждая жизнь драгоценна. У нее была единственная жизнь, несмотря на страшное горе, дорогая ей. В своем страдании Магда позволила себе забыть об этом.

Будто выйдя из тумана, она вдруг осознала, что не понимает смысла некоторых из последних событий. Во всем этом должно было крыться нечто большее, чем она умела разглядеть. Почему Барах покончил с собой? С какой целью? Кого он защищал? На что променял свою жизнь?

Она вдруг пожалела, что думала, будто хочет умереть, пожалела, что пришла на стену. По сути, ей теперь казалось, что она забрела сюда во сне.

Как бы ей ни было больно, она хотела жить.

Но она двигалась уже слишком быстро, чтобы остановиться, и перед ней открылась пустота.

Глава 7

Пальцы Магды отчаянно цеплялись за камни по бокам, но тщетно, это не удерживало ее от падения. С застывшим в горле воплем она выпадала через бойницу к ужасающему обрыву.

Но в миг, когда ее ноги потеряли опору и она почти уже была за краем каменной стены, мощный ветер, дующий вверх вдоль склона горы, подхватил ее, приняв на себя часть ее веса, пока она хваталась обеими руками за стену, и помог вновь обрести опору. Порыв восходящего ветра спас ее, позволил удержаться и не свалиться вниз.

Когда она стала валиться обратно на крепостную стену, к Цитадели, ее левая рука соскользнула с камней, и она взмахнула ею, пытаясь удержать равновесие. Опрокидываясь назад, она схватилась за стену справа и уцепилась за стык между каменными глыбами. Благодаря этому она сумела восстановить равновесие и удержаться, чтобы вновь не сорваться со стены. Наконец твердо встав на ноги, она испустила глубокий испуганный вздох, зная, что сердце еще долго будет бешено колотиться.

Внезапно в голове у нее прояснилось, и Магда начала соображать лучше, чем за весь этот день.

Она жива. И хочет жить. У нее вдруг возникли тысячи вопросов, на которые хотелось получить ответы. Магда крепче ухватилась за каменный блок, чтобы случайно не упасть, ведь теперь она знала, что не хочет уйти за край.

Тогда-то ее пальцы и нащупали в щели между каменными блоками что-то странное.

Оно не было шероховатым, как камень. Скорее гладким.

Магда нахмурилась, разглядывая в угасающем свете стык между массивными гранитными глыбами. В щель между темными крапчатыми камнями был втиснут сложенный листок бумаги.

Она не могла представить себе, как туда попал этот сложенный листок. Это не имело смысла. Кому понадобилось засунуть листок бумаги сюда, в щель на гребне стены? И зачем?

Она наклонилась ближе и прищурилась, стараясь рассмотреть получше. Похоже, бумагу туда втиснули плотно. Магда смогла лишь коснуться ее края кончиком пальца. Осторожно, стараясь не порвать, она подвигала бумажку из стороны в сторону, стараясь вызволить ее из тайника.

Наконец ее удалось вытащить.

Осторожно, чтобы порыв ветра не вырвал листок из ее пальцев и не унес, она отошла от края стены вглубь и развернула бумагу.

На листке было что-то написано. Магда сразу узнала почерк мужа. Дрожащими пальцами она поднесла бумагу поближе, чтобы прочитать в свете угасающего дня:

«Мое время истекло, Магда. Твое – нет. У тебя иная судьба. Тебе суждено находить истину. Это трудно, но наберись храбрости, чтобы принять и исполнить свое предназначение.

Посмотри на склон долины внизу, почти сразу слева от города. Там, на этом холме, однажды построят дворец. Там твоя судьба, не здесь.

Знай, что я верю в тебя. Знай также, что я всегда буду любить тебя. Ты редкий, страстный цветок, Магда. А теперь будь сильной, защищай свой разум и живи так, как можешь жить только ты».

Магда сморгнула набежавшие слезы и перечитала записку. При этом ей слышался голос мужа, выговаривающий написанные слова.

Магда поднесла бумагу к губам и поцеловала написанное.

Она подняла взгляд от бумаги и увидела сквозь проем в каменной стене прекрасный зеленый холм внизу, возвышающийся над городом Эйдиндрилом. Хоть убей, она не могла понять, что имел в виду Барах, говоря о дворце или о том, что ее судьба – там.

Барах был волшебником. Частью его дара были пророчества. Она сглотнула комок в горле, задаваясь вопросом, имел ли он в виду, что хочет, чтобы она продолжала жить и вышла замуж.

Ей не нужен был другой мужчина. Она не хотела ни за кого замуж. Она уже была замужем – за тем, кого любила.

А потом его не стало.

Магда еще раз перечитала записку. В словах крылось нечто большее, она это знала. В них было что-то более важное, чем просто пророчество или даже просьба выбрать жизнь.

Волшебники существовали в собственном сложном мире. Они чрезвычайно редко делали нечто простое для понимания. Таков был и Барах.

Слова были так тщательно подобраны неспроста, они содержали скрытый смысл – Магда не сомневалась в этом. Он хотел, чтобы она поняла нечто большее.

«Тебе суждено находить истину. Это будет трудно, но наберись храбрости, чтобы принять и исполнить свое предназначение».

Что он хотел этим сказать? Какую истину? Какую истину она должна найти? Какое предназначение должна исполнить?

От кипения мыслей голова пошла кругом. Магда начала перебирать все варианты, какие Барах мог подразумевать. Может, правду о том, что он совершил в Храме Ветров? Может быть, правду о том, почему луна осталась красной, хотя, по его словам, ему удалось проникнуть в храм?

Или правду о том, почему он вернулся из мира мертвых лишь для того, чтобы покончить с собой?

Однако ей казалось, что в сообщении кроется нечто большее. Что муж неспроста не оставил более понятного сообщения.

Барах как-то сказал ей, что предвидение способно исказить пророчество и привести к страшным, непредусмотренным последствиям. Знание пророчества способно изменить поведение человека, поэтому иногда следует скрывать свою осведомленность, чтобы события могли свободно идти своим чередом.

Даже не понимая смысла этой записки, она не сомневалась, что Барах сообщил ей все что мог, не искажая этого тем, что еще знал.

Магда не сомневалась, что Барах оставил ей сообщение, связанное с вопросами жизни и смерти. Она прониклась пониманием, сколь важным было это сообщение для него самого. А оттого, почувствовала Магда, для нее оно еще важнее.

Магда вновь внимательно прошлась взглядом по окрестному пейзажу, с каждой минутой погружавшемуся в темноту.

Ей нужно было узнать, что Барах пытался сказать ей своими последними словами. Нельзя допустить, чтобы его попытка, его жертва оказалась напрасной. Необходимо выяснить, что на самом деле он хотел ей сообщить.

Ее жизнь вдруг обрела смысл.

«Тебе суждено находить истину».

Она должна выяснить, что он имел в виду.

Барах обратился к ней из мира мертвых и дал ей причины жить.

Он верил в нее.

Она снова поцеловала его записку, рухнула на землю и зарыдала обо всем том, что было для нее потеряно, и о том, что вдруг обрела. Она рыдала, скорбя по своей утрате и от облегчения, что осталась жива.

Глава 8

Подле ее покоев в тихом коридоре, мягко освещенном лампами, подвешенными через равные промежутки на темных деревянных панелях обеих стен, дорогу Магде перегородили вооруженные люди. Много людей. Не солдаты регулярной армии, но и не элитная дворцовая гвардия. Увидев их издали, Магда поначалу забеспокоилась, что это люди Обвинителя.

Как положено главному обвинителю, Лотейн располагал личной армией, воинами, исполнявшими только его приказы и верными только ему. Это была привилегия его высокого поста – подобной не было больше ни у кого в Цитадели. Считалось, что прокуратуре нужна собственная охрана, дабы оставаться независимой, выше всяких внешних влияний, защищенной от принуждения и угроз и способной исполнять постановления в отношении тех, кто мог оказать сопротивление.

Однако эти люди ходили не в темно-зеленых кителях прокуратуры. Они были крупными, высокими, с бычьими шеями, мощными плечами, мускулистыми руками и широкой грудью. Под кожаными доспехами на них были кольчуги, поцарапанные, потускневшие от частого использования. Магде почудился запах масла, которым они смазывали от ржавчины доспехи и оружие. Слабый аромат прогорклого масла соперничал с запахом застарелого пота.

Эти воины несомненно носили доспехи не напоказ. Их оружие – мечи, ножи, булавы и иззубренные боевые топоры – тоже имело единственное назначение: решать вопросы жизни и смерти.

Эти воины с хмурыми лицами были не из тех, кто марширует на парадах или несет показную караульную службу.

Эти люди способны были ухмыляться смерти в лицо.

Магда замерла перед ними, не имея возможности дойти до дверей в свои покои, не зная, что делать. Они так же молча стояли и смотрели на нее, как на какую-то представшую перед ними диковину, но не пытались приблизиться.

Прежде чем она успела спросить их, что им тут нужно, или велеть дать дорогу, из-за их спин выступил человек с длинными светлыми локонами до плеч, в темной дорожной одежде и кожаном доспехе. Он был таким же крупным, как стоявшие вокруг воины, и так же тяжело вооружен, но чуть старше их, возможно, сорока с небольшим лет. На его лице уже пролегли первые морщины.

Выходя из рядов вооруженных людей, он стянул длинные латные рукавицы и заткнул их за широкий кожаный пояс для оружия. Два самых крупных воина встали за ним с обеих сторон, чуть поодаль. У них, как и у всех прочих в этой группе, тоже были светлые волосы. Магда заметила на руках у этих двоих выше локтя металлические кольца со зловеще торчащими в разные стороны лезвиями – страшное оружие ближнего боя. Вместо кольчуг они носили искусно подогнанные кожаные доспехи, повторяющие очертания бугрящихся мышц. В центре могучей груди на кожаной кирасе у каждого была вытравлена стилизованная буква «Р».

Человек с длинными волосами и пронизывающим, цепким взглядом хищника склонил голову в быстром поклоне.

– Госпожа Сирус?

Магда посмотрела на голубоглазых охранников за его спиной, затем вновь на говорившего.

– Верно.

– Меня зовут Альрик Рал, – произнес он раньше, чем она успела спросить.

– Из Д’Хары?

Он подтвердил быстрым кивком.

– Мой муж был о вас высокого мнения.

Он продолжал пронизывающим взглядом всматриваться в ее глаза.

– Барах был не просто хороший человек. Он единственный, кому я доверял здесь, в Цитадели. Я глубоко опечален вестью о том, что мы его потеряли.

– Вряд ли столь глубоко, как я.

Он плотно сжал губы, словно искренне сожалел о кончине Бараха, снова кивнул и указал на дверь за собой.

– Нельзя ли поговорить с вами с глазу на глаз?

Магда посмотрела в сторону своей двери, и в тот же миг в стене из людей образовался обрамленный мускулами и кольчугой проход.

Магда склонила голову.

– Конечно, Лорд Рал.

Хотя сама она впервые видела этого человека, Барах иногда говорил о нем. Из того, что Барах рассказывал об Альрике в ее присутствии другим, она знала, что этот человек не из тех, с кем можно шутить. Он выглядел в точности так, как следовало из услышанных историй. Из замечаний членов Совета она знала, что в отличие от Бараха многие невысоко ставят Альрика Рала. Муж, однако, говорил ей, что, несмотря на дерзкое поведение, Ралу можно доверять.

Пока Магда шла к дверям своих покоев, грозные воины рассредоточились вдоль коридора и заняли новые позиции.

Она осмотрелась.

– Вы ожидаете неприятностей здесь, в Цитадели, Лорд Рал?

– Судя по тому, что я видел, – произнес он тихо, – в Цитадели сейчас так же опасно, как в любом другом месте.

Магда нахмурилась.

– И что же вы видели, позвольте спросить?

– С тех пор как я приехал сюда, погибли уже трое моих людей.

Магда вдруг остановилась и обернулась, перехватив его мрачный взгляд.

– Погибли? Здесь, в Цитадели? Как?

Он засунул большой палец за пояс.

– Одного нашли в коридоре – более сотни колотых ран. Другой умер во сне, без видимых причин. Третий таинственным образом свалился с высокой стены.

Магда тоже чуть не свалилась со стены. Она все еще чувствовала странную дезориентацию, будто только теперь вырвалась из ужасного, потустороннего кошмара, а не просто, поддавшись горю, пережила минутную слабость.

– Возможно, тот, кого закололи, опрометчиво ввязался в драку с теми, с кем не следовало? – предположила она.

– Если хорошенько постараться, объяснения можно придумать всем трем смертям, – заметил он, ясно давая понять, что не покупается на такие легкие разгадки.

Вновь идя мимо смутных фигур молчаливых воинов, наблюдающих за ней, Магда старалась успокоиться. Ей не нравилась мысль о том, что в Цитадели притаилась угроза. Еще Бараху некоторые смерти в Цитадели казались подозрительными.

Кроме того, именно здесь, в Цитадели, умер ее муж. И молчаливая Цитадель наблюдала за тем, как она чуть не последовала за ним к ужасной смерти на скалах внизу.

Она начала понимать, что в смерти ее мужа есть нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Теперь та не походила на обычное самоубийство. Записка у Магды в кармане, его последнее послание к ней, определенно свидетельствовала: происходит нечто большее, чем то, что можно увидеть на поверхности.

Учитывая, сколько людей жило и работало в Цитадели, учитывая продолжающуюся войну, тем более памятуя о волшебниках, работавших с крайне опасными видами магии в попытке создать оружие, способное отразить нашествие орды из Древнего мира, не следовало удивляться тому, что в Цитадели кто-то погибал. Смерти троих людей Лорда Рала были не единственными необъяснимыми смертями, о которых она слышала. Однако даже здоровые младенцы иногда внезапно умирают.

Эти смерти не доказывали, что в стенах Цитадели твориться зло, хотя Магда знала, что кое-кто верил в это. Смерть, как-никак, – составная часть бытия. Она всегда ходит за жизнью по пятам.

Магда отперла тяжелые двери и широко распахнула их, приглашая войти. Двое огромных стражей прошли внутрь вслед за Лордом Ралом, закрыли двери и замерли по сторонам от входа, широко расставив ноги и заложив руки за спину.

Магда указала на них.

– Мне казалось, вы хотели побеседовать с глазу на глаз.

Альрик Рал оглянулся на мужчин и сообразил, о чем речь.

– Разговор будет конфиденциальным. Это мои личные телохранители.

– Разве волшебник нуждается в грубой физической силе?

– Магия не гарантирует безопасности, госпожа Сирус. Уж это муж наверняка вам говорил.

– Что вы имеете в виду?

– В стране слепых быть зрячим – преимущество. Но, когда каждый способен видеть, зрение не представляется чем-то особенным. Среди волшебников умение применять магию не считается оружием, дающим особое преимущество и уж тем более непобедимость. Магии может противостоять другая магия, так что магический дар никого не делает всесильным и не гарантирует безопасности.

Альрик Рал повернулся и, вытянув руку, поджег фитили нескольких ламп на ближних столах и полдюжины свечей в железном канделябре.

– Хотя нельзя сказать, что от магии вовсе нет пользы.

Добавив света себе в помощь, он прошел в глубь тихой комнаты и двинулся вдоль правой стены, разглядывая коллекцию книг в резных шкафах орехового дерева. Положив ладонь на серебряную рукоять ножа, висящего на поясе, он шел вдоль шкафов, останавливаясь, чтобы приглядеться к томам за стеклянными дверцами. Читая названия на корешках, он слегка щурился.

– Более того, – добавил он, распрямляя широкие плечи, – мы все состоим из плоти и крови, и самый обычный нож может перерезать мое горло так же, как и вам. И для этого не потребуется никакая магия.

– Я понимаю, к чему вы клоните. Барах никогда не говорил об этом именно такими словами, но я слышала от него нечто похожее. Однажды он сказал, что те, кому магия недоступна, жаждут обрести ее, ошибочно полагая, будто она защитит их или даст способность побеждать, но не понимают, что она лишь постепенно приведет ко все более сокрушительным поражениям. Пожалуй, я не вполне понимала смысл его слов, пока не услышала ваше объяснение.

Альрик Рал кивнул, продолжая рассматривать книги.

– В двух словах, суть – равновесие. Даже сейчас, пока мы тут беседуем, могущественные волшебники и здесь, и в Древнем мире трудятся над созданием новых форм магии, способных дать преимущество в войне. Обе стороны с помощью своего дара изыскивают все более смертоносное оружие в надежде сотворить такое, что сокрушит противника.

Если преуспеем мы, в ходе войны наступит перелом и мы уцелеем. Если преуспеют они, нас поработят, а то и уничтожат.

Ощущая смутную тревогу, Магда уставилась в пустоту своего жилища.

– Когда я была женой Первого волшебника, часто слышала о подобных опасениях.

Закончив рассматривать книги, Лорд Рал вернулся и встал прямо перед ней.

– Вот поэтому я здесь. Баланс сил изменился. Мы на грани уничтожения.

Глава 9

– Пугающие новости, – расстроенная Магда медленно покачала головой, – но, боюсь, я мало чем могу помочь вам. У меня нет дара.

Альрик Рал отошел на несколько шагов, казалось, обдумывая, как продолжить.

– Мы с Барахом кое над чем работали вместе, – сказал он наконец. – Я занимался своей частью, он – отдельным вопросом. Мне нужно знать, достиг ли он своей цели, но я не успел вовремя добраться сюда и поговорить с ним. – Он повернул обратно. – Поскольку Бараха нет, надеюсь на вашу помощь в том, что следует сделать как можно скорее.

Магда невольно потянулась к волосам, чтобы отбросить их за плечо, но теперь они едва касались плеч, отбрасывать было нечего. Она опустила руку.

– Простите, Лорд Рал, но теперь, когда Бараха нет с нами, я не понимаю, чем могу помочь.

– Вы знаете людей, вхожих в ближний круг здесь, в Цитадели. Знаете, кто может прислушаться к моим словам. Вы можете обратиться к Совету. Можете помочь убедить их серьезно отнестись к моим предостережениям. Это неплохо для начала.

– Обратиться к Совету? Они не станут меня слушать.

– Конечно, станут. Кто, кроме вас, мог бы говорить от имени Бараха?

– Говорить от имени Бараха? – Магда потрясла головой. – Я теперь не жена Первого волшебника и потому никто – и в Совете, и где бы то ни было еще. – Она приподняла короткую прядь своих волос, чтобы он увидел. – Люди из Совета нарочно обрезали мне волосы, чтобы это стало очевидно всем.

– Кому какое дело до ваших волос? Пусть Барах мертв, но вы по-прежнему жена Первого волшебника. Его кончина не изменила ни того, что вы знали его лучше всех, ни того, что он доверял вам. А он доверял, я знаю – он сам мне сказал. Он говорил, что вы, не обладая даром, зачастую были для него лучшей слушательницей.

– Барах мертв. – Магда отвела взгляд от голубых глаз мужчины. – Совет скоро выберет ему замену. Барах мертв, и я теперь никто. Именно поэтому мне обрезали волосы.

У жителей Срединных земель это давний обычай. Длина волос женщины – знак ее положения. Это важно для всех в Срединных землях и особенно в Цитадели. Она – средоточие власти Срединных земель, поэтому вопросы ранга, влияния и силы здесь всегда важны.

Альрик Рал нетерпеливо взмахнул рукой.

– Я знаю об этом обычае. Он смешон. Я могу понять, когда ничтожные люди обращают внимание на такие мелочи, решая, как рассадить гостей на пиру, но в вопросах более важных подобное не играет никакой роли. А у нас дело нешуточное. Что для вопросов жизни и смерти длина ваших волос?

– Здесь, в Срединных землях, она – самое главное. Я больше не достойна официального признания, поскольку не была рождена благородной, а мой муж, при жизни которого я занимала определенное положение, мертв. Это означает, что я вновь стала той, кем была до брака с ним. И я тут не властна – уж так заведено.

Лорд Рал вновь приблизился к ней.

– Почему, по-вашему, вы стали женой Первого волшебника? Думаете, Барах искал себе слабую, заурядную жену?

– Ну, я…

– Вы стали женой Первого волшебника, потому что были единственной достойной этого женщиной. Можно ли заподозрить Бараха, Первого волшебника, боевого чародея, в том, что он вступит в брак с женщиной слабой? Он женился на вас, потому что вы сильная.

– Все это весьма лестно, Лорд Рал, но, боюсь, не соответствует истине. Я была никем, когда мы встретилась, и с его уходом вновь стала никем.

Казалось, его искренне опечалили ее слова. Огонь в глазах словно бы погас. Лицо погрустнело.

– Вы были его женой, так что, полагаю, должны знать его как никто. – Он горестно покачал головой. – И, должен признать, я очень разочарован, что Барах оказался не таким человеком, каким я его считал, ничуть не лучше любого заурядного дурака, каких полно среди обычных людей.

– Заурядный дурак? О чем вы?

Он поднял руку, потом безвольно уронил.

– Все это время он морочил мне голову. Вы открыли мне неприятную истину. Я всегда полагал его умным и сильным, но, оказывается, Барах был обыкновенным слабовольным человеком, который влюбился так сильно, что женился на женщине низкого происхождения, не имеющей ни положения, ни иных достоинств, – женился попросту потому, что она вовремя состроила ему глазки.

Очевидно, вы, объявившись в одно из мгновений его слабости, по-женски польстили его мужской гордости – и с легкостью заполучили человека с положением. Теперь ясно, что он, по-видимому, был слишком мало уверен в себе, чтобы полагать, будто им может заинтересоваться женщина с положением, поэтому решил обменять свое высокое положение, которого вам так недоставало, на вашу привязанность. Подозреваю, что он вообще был человеком слабым, вопреки тому, что я думал о нем прежде.

Сейчас я понимаю, что, женившись на вас, он скрывал свою неуверенность в отношениях с женщинами. Теперь-то ясно, что он был готов жениться на первой же хорошо сложенной женщине, кем бы она ни была, которая покрутит перед ним аппетитной задницей.

В следующее мгновение острие ножа Магды оказалось на волосок от его горла.

– Я не собираюсь выслушивать ваши оскорбления в адрес хорошего человека, которого здесь нет и который поэтому не способен постоять за себя, – с яростью заявила она.

– Вижу, мой старый друг Барах научил свою никчемную женушку хоть как-то обращаться с оружием.

– Хоть как-то, – согласилась она. – Скажите тем двоим, что, если они сделают еще хотя бы шаг, вы будете дышать не своим поганым ртом, а другим местом.

На самом деле она умела гораздо больше. Обучая ее обращению с оружием, Барах даже использовал магию для пущей плодотворности. Он говорил, что она, жена Первого волшебника, всегда будет мишенью. И хотел, чтобы Магда умела защититься, когда его нет рядом.

– Не могу поверить, что муж когда-либо считал вас другом. Полагаю, сейчас самое время вам отправиться назад в Д’Хару. Я хочу, чтобы на рассвете вы с вашей маленькой армией отбыли. Вам понятно?

На лице человека, к горлу которого был приставлен нож, появилась хитрая улыбка, и он знаком велел двум телохранителям у двери оставаться на месте. Магду удивила эта улыбка, но гнев делал ее сосредоточенной, поэтому нож остался в прежнем положении.

– Что это? Никто, женщина без роду без племени, с короткими волосами, не имеющая никакого положения в обществе, имеет наглость указывать мне, Лорду Ралу, что делать, а чего не делать? По какому праву вы так говорите с правителем Д’Хары, человеком, у которого целая армия за стенами ваших покоев и личная стража внутри? Как вы смеете думать, будто вам позволено так говорить со мной? Где вы, простолюдинка, никто, набрались наглости, чтобы воображать, будто у вас есть такое право?

– Такое право? – взъярилась Магда.

Но тут она увидела огонек в его глазах и поняла смысл происходящего. Ее ярость растаяла. Она вдруг почувствовала себя полной дурой и, не сдержав пристыженной улыбки, с преувеличенным почтением склонила голову.

– Похоже, Лорд Рал не так глуп, как говорят в Совете.

Его ухмылка стала шире.

– Магда, я знал Бараха задолго до того, как вы с ним познакомились. Я сражался рядом с этим человеком. Я знал его нрав. Его никогда не привлекла бы слабая женщина. Его нисколько не интересовала длина ваших волос или положение, когда вы встретились, не так ли?

Магда тряхнула головой, вспоминая первое знакомство с мужем. Он тогда даже не взглянул на ее волосы. Он заглянул ей в глаза и спросил, как ее зовут.

– Для него была важна ты сама. Характер. Барах – человек сильный. Его могли привлечь только сила и темперамент под стать его собственному. Он мог заполучить любую женщину, какую пожелает, ведь они всегда искали его общества, но он всех гнал прочь. И все же выбрал вас. Выбрал не за слабость и заурядность, но потому, что вы отличались от прочих и во всех важных отношениях были ему ровней.

Она снова улыбнулась, на этот раз с признательностью.

– Спасибо за самые добрые слова о моем муже и обо мне, какие я слышала.

– Эти слова правдивы, Магда. Он выбрал вас, потому что вы были достойны его. И был счастлив с вами. Я не позволю вам предать жену моего друга.

Ее улыбка стала унылой.

– Вряд ли я смогу передать, как сильно скучаю по нему, какую потерянность ощущаю.

– Я понимаю. Но давайте прекратим бессмысленные разговоры: есть неотложные дела, требующие нашего внимания. Поскольку Барах мертв, вы единственная, к кому я могу обратиться за ответами. Нам следует быть смелыми и честными, если мы не хотим упустить свой шанс.

Магда наконец подняла голову.

– Чем я могу помочь вам, Лорд Рал?

Глава 10

– Вы должны поговорить с Советом, рассказать им об опасности и убедить в серьезности происходящего, – произнес Альрик Рал. – Барах мертв, и теперь это наше дело, а мы теряем драгоценное время.

– О какой опасности?

Несколько удивившись, он исподлобья бросил на нее недоверчивый взгляд.

– Барах ведь наверняка рассказывал вам о сноходцах.

Магда замерла. Ей хотелось помочь этому человеку, но претило обсуждать то, что Барах рассказывал ей по секрету. Оба они всегда понимали, что ввиду его положения те вещи, которые он обсуждал с ней, должны оставаться строгой тайной. Она никогда не заводила разговор ни о чем таком без недвусмысленного согласия мужа.

Вдруг она вспомнила о записке в своем кармане – о записке, которую Барах оставил ей на крепостной стене. Содержащей его последнее наставление.

«Тебе суждено находить истину. Это трудно, но наберись храбрости, чтобы принять и исполнить свое предназначение».

Было очевидно: Барах хотел, чтобы она действовала. В его записке не говорилось, что ей следует хранить молчание или оставаться в стороне. Он написал, что ей следует набраться храбрости и действовать.

Магда понимала, что с уходом Бараха ей понадобится кто-то, кому она сможет доверять. Хотя она знала кое-кого из тех, с кем Барах работал и кому доверял, но ни разу не слышала, чтобы он говорил, что доверяет кому-то больше, чем Альрику Ралу.

– Да, – сказала она наконец.

– Хорошо. Расскажите мне, что вы знаете о них, – все, что сообщил вам Барах.

Магда глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Что ж, недавно, когда враждебные нам волшебники Древнего мира создали сноходцев, Барах объяснил мне, что подобное оружие, созданное из людей, может означать гибель для всех нас. Еще он сказал, что оставалась одна-единственная, крохотная возможность противодействия. В тайне он без устали работал над решением проблемы. В ходе этой работы он открыл, что сноходцы созданы с помощью искусственно составленного заклинания.

Лорд Рал кивнул.

– Это он рассказал мне, когда с помощью сильфиды явился предупредить меня о сноходцах.

При упоминании сильфиды Магда ощетинилась. Она ненавидела это создание, сотворенное из женщины. Сильфида забирала у нее Бараха, чтобы тот мог быстро перемещаться на большие расстояния. Еще одна разновидность мерзости, созданной волшебниками из человеческих существ.

Магда напомнила себе; не суди так строго. Если бы волшебники не сотворяли подобное, все они сейчас были бы мертвы – в лучшем случае. Были волшебники, создававшие вредоносное оружие, например сноходцев, но великое множество чародеев поставили свои способности на службу спасения жизней. Одним из таких созданий была Сильфида, как бы скверно Магда к ней ни относилась.

– Мы с Барахом обсудили положение, стараясь придумать, как справиться со сноходцами, – сказал Лорд Рал. – Но я с той поры не получал никаких вестей о происходящем. Не знаю, преуспел ли Барах в чем-нибудь. Это одна из причин, почему я здесь.

– Ну, поскольку Барах понимал, как действует это заклинание, он в меру своего представления мог создать близкую, пусть и не вполне рабочую, копию конструкции этого заклинания. И на этой копии запустить искусственную сеть верификации. А располагая действующей сетью верификации, по уникальным узлам и ключевым элементам заклятия он вышел на людей, причастных к созданию самого заклинания.

Услышав это, Рал в изумлении поднял брови.

– Великолепно. Не знал, что подобное возможно.

Она кивком подтвердила, что это так.

– Однажды ночью я видела это: устрашающую конструкцию из светящихся линий, пронизывающих воздух. Барах запустил сеть вокруг себя, чтобы отследить узлы. Я ужасно переживала за него, пока он неподвижно висел внутри.

Рал словно увидел ее в новом свете.

– Для рожденной без дара вы отлично понимаете суть волшебства. Сомневаюсь, что хотя бы один из сотни чародеев понял бы хоть что-то из того, о чем вы мне только что рассказали. – Лорд Рал нетерпеливо покрутил рукой. – И как Барах поступил дальше?

– У него была какая-то связь с теневой группой. Я никогда не видела их и не знаю, кто они, но подозреваю, что, возможно, это борцы сопротивления из Древнего мира. Он тайно встречался с ними и поручил им выполнить в Древнем мире секретное задание.

Лорд Рал выгнул бровь.

– Совет знал об этом?

– Никто не знал. Создание копии заклинания, искусственная сеть верификации, ее активация и прослеживание узлов, встречи под покровом ночи с упомянутыми людьми – об этом никто ничего не знал. Барах сказал, что теперь, с появлением сноходцев, все может оказаться под угрозой, если хоть кто-то об этом узнает.

Недавно он вернулся домой за несколько часов до рассвета и рассказал, что посланные им люди пробрались в Древний мир и убили группу волшебников, создавших заклинание сноходцев. Барах не мог поделиться своим восторгом ни с кем, кроме меня. Он чуть не плакал от облегчения и уверял, что, по всей вероятности, это столь сложно сконструированное заклинание никогда больше не удастся применить.

Лорд Рал с облегчением выдохнул.

– Именно такое подтверждение я и надеялся услышать. Не представляю, как ему удалось осуществить такое трудное дело, но теперь все человечество у него в неоплатном долгу. – Он снова нахмурился. – Что насчет самой конструкции заклинания?

Магда наклонилась ближе и понизила голос.

– В ту ночь, вернувшись, Барах рассказал мне, что его людям удалось не только убить группу, создавшую сноходцев, но и выкрасть заклинание и доставить его к нам. Они отдали его Бараху.

Лорд Рал казался искренне потрясенным.

– Нет!

– Да, – сказала она, уверенно кивнув. – Барах показывал мне маленькую костяную шкатулку, ее стенки и крышка были скреплены шнуром из полосок высушенной человеческой плоти. Внутри лежало нечто, завернутое в оленью шкуру. Он вынул сверток из шкатулки, развернул и показал мне округлый предмет величиной с куриное яйцо. Тот был черен как безлунная ночь, как нечто выкованное в самых темных глубинах преисподней, а по его поверхности сновали призрачные тени. Словно саму смерть принесли в мир жизни. – Магда прижала ладони к животу, чувствуя, будто внутри образовался тугой комок. – Казалось, этот зловещий предмет способен высосать весь свет из комнаты.

Гоня от себя эти воспоминания, она опять взглянула ему в лицо.

– Когда Барах при помощи своего дара вскрыл заклинание, вспыхнула конструкция выше его роста. Тысячи ярких цветных светящихся линий, соединенных в сложную округлую решетчатую структуру, очень похожую на сеть верификации, созданную им ранее. Это было и красиво, и страшно. Барах сказал, что при использовании этой сети по назначению внутрь ее становится человек, которому предстоит стать сноходцем.

Магда отошла на несколько шагов, пристально глядя в темный угол комнаты.

– Я не могу представить себя на месте человека, добровольно шагнувшего в подобную сеть, чтобы стать чем-то отличным от того, кем родился. Не представляю, как можно позволить себе стать изготовленным с помощью магии оружием.

Альрик Рал еще мгновение молча смотрел на нее, затем осторожно подтолкнул к продолжению истории.

– Так ему удалось обезвредить чары?

– Обезвредить? – Магда посмотрела через плечо и встретилась с его мрачным пристальным взглядом. – К сожалению, нет. Он сказал, что заклинание слишком сложное, чтобы безопасно разделить на части. Сказал, что даже не знает, возможно ли вообще его обезвредить.

Лорд Рал в раздумье потер подбородок.

– Значит, оно где-то здесь?

Магда покачала головой.

– Он забрал заклинание с собой в Храм Ветров, где оно будет надежно сокрыто.

– Храм Ветров! – Лорд Рал с облегчением выдохнул. – Лучшей новости я еще не слышал. А еще лучше, что, поскольку погибла группа, создавшая это заклинание, в Древнем мире вряд ли создадут новое.

Кажется, да. Барах устранил угрозу, и может быть, мы уже не на грани уничтожения.

Лорд Рал опустил ладонь на рукоять меча.

– Он не говорил, удалось ли ему обуздать ту силу, что уже выпущена на свободу здесь, в мире живых? Нашел ли он способ устранить тех сноходцев, которые уже созданы?

Магда побарабанила кончиками пальцев по небольшому столику, инкрустированному серебряными листьями, вспоминая точные слова мужа.

– Барах сказал: «Нам еще предстоит справиться с теми, что уже созданы, но по крайней мере там теперь не смогут наштамповать новых сноходцев, так что эти твари больше не будут появляться на свет. Эта магия теперь надежно заперта. – Потом отвел взгляд и со вздохом добавил: – На какое-то время».

Глава 11

– «На какое-то время»? Что он имел в виду?

Магда покачала головой.

– Не знаю. Это все, что он сказал. По возвращении из Храма Ветров он был тих и рассеян. Не уверена даже, что он хотел, чтобы я услышала эту последнюю фразу.

Что она помнила лучше всего, так это как долго он не выпускал ее из объятий, словно она была для него важнее всего на свете. Она остро тосковала по его рукам, дающим прибежище и защиту. Но почему тогда, если он так сильно беспокоился за нее и перед ним стояло столько важных проблем, почему он покончил с собой? Магда сглотнула, пытаясь избавиться от этих мыслей, чтобы не расплакаться.

– Как я и надеялся, Барах в очередной раз совершил нечто, казалось бы, невозможное и лишил их способности создавать новых сноходцев. – Лорд Рал с решительным видом посмотрел на Магду. – К сожалению, это никак не помогает нам справиться с уже существующими сноходцами. А они легко могут оказаться той бедой, что приведет к нашему уничтожению. Этой угрозе необходимо найти противодействие.

Магда знала, что это верно. Барах рассказал ей, что, когда человека заключают в конструкцию такого заклинания, магическая сила сети вплавляется в его сущность, в душу. Он отчасти остается тем же человеком, но не только. Он становится существом с небывалыми силами и способностями, от которых другие не могут защититься.

Исходя из названия, Магда сперва решила, что они пробираются в сны людей, но Барах объяснил, что дело обстоит более скверно. На самом деле они проскальзывают в бесконечно малые пустоты между мыслями, как вода просачивается в поры губки. Они не использовали сны для проникновения в сознание человека, а скорее становились для жертвы кошмаром наяву.

Встревоженная Магда отошла на несколько шагов в сторону, раздумывая. Ей не хотелось выпытывать у мужа подробности, когда он только-только вернулся. Она так радовалась тому, что он вернулся к ней невредимым, что хотела одного – обнять его.

Она вернулась.

– Может ли сноходец вторгаться в чужие мысли?

– В принципе такое возможно, однако проникнуть в разум человека довольно сложно, поэтому, чтобы облегчить себе задачу, сноходцы используют дар жертвы. По сути, они захватывают власть над врожденной магией человека и обращают ее против него. Когда в деле замешаны сноходцы, дар – опасная тягота.

– А те, кто не обладает магическим даром, как я?

– Попасть в разум человека, лишенного магических способностей, сноходцу намного сложнее и еще сложнее контролировать его. Не то чтобы это исключалось, но требует огромных усилий. Главный вопрос – зачем им это? В конце концов, сноходцы созданы в качестве оружия, поэтому от них, казалось бы, следовало ожидать поиска более значимых целей. То есть волшебников.

– Это понятно, – сказала Магда, пытаясь увязать то, что знала раньше, с тем, что узнавала сейчас. – Но ведь человек это заметит, правда? Поймет, что сноходец вторгся в его мысли?

– Нет, не обязательно. Сноходец может затаиться в вашем разуме, наблюдать и слушать, а вы, пока он сам не захочет дать о себе знать, не будете догадываться о его присутствии. Оказавшись внутри вашего разума (о чем вы и понятия не будете иметь), сноходец не только получит доступ ко всем вашим мыслям, но и возможность подслушивать все, что вы слышите – планы, способы обороны, имена – все, что может оказаться полезным врагу.

Но при желании сноходец может уведомить вас о своем присутствии и заставит сделать все, что угодно, или использует для какой угодно цели. Он может, например, с вашей помощью выявить других важных людей для проникновения в их разумы. Вы будете не в силах воспрепятствовать себе.

В свое орудие – иными словами, в невольных убийц – сноходцы часто превращают безобидных с виду людей. Добрые или даже робкие подходят для этого лучше всего. При желании сноходец может заставить даже такого человека убить своего лучшего друга или того, кого он любит.

Власть сноходца абсолютна. Он может затаиться, и вы даже не узнаете, что он там, или незаметно присутствовать, коварно нашептывая указания, которые вы будете принимать за собственные мысли. Если он пожелает, то сделает свое присутствие предельно ясным, навязав полный контроль над вашими действиями или, что я видел собственными глазами, вызывая невообразимую боль.

Расхаживая по комнате, Магда скрестила руки на груди, ее тревога росла с каждой секундой. Проходя мимо двух высоких молчаливых стражей, стоявших широкими спинами к дверям, она бросила на них подозрительный взгляд. Они буквально не спускали с нее глаз. Насколько ей было известно, сноходец мог присутствовать в их разуме.

– В таком случае они, возможно, уже здесь, в Цитадели. И уже знают все о нашей обороне, о наших планах. – Она постучала пальцем по виску. – Насколько мы знаем, они могут в эту самую минуту быть в наших мыслях, слушать, наблюдать, выбирать момент для нападения.

Лицо Лорда Рала отразило сомнение.

– Не думаю. Сноходцы – новое оружие. Их способности недавно обретены. Попытайтесь представить, как трудно новообращенному сноходцу научиться применять их с пользой.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, будь у вас сейчас способность проникать в разум врагов в Древнем мире, как бы вы отобрали подходящего человека? Даже зная нужное имя, если вы не смотрите прямо на него, как вы найдете этого человека среди миллионов неприятельских разумов? Как узнаете, кого искать или где он может быть? Как станете искать того единственного, кто нужен? Если бы вы пытались нацелиться на важных представителей врага, как вы узнали бы, кто они? Как определили бы их и затем нашли? Где бы вы искали?

Он покачал головой.

– Нелегко установить правильные связи. Не сомневаюсь, что скоро сноходцы смогут достаточно далеко распространиться в наших рядах, как лесной пожар – даже в Цитадели, – но, если удача на нашей стороне, у нас еще есть немного времени.

– Времени? На что? Добрые духи, – воскликнула Магда, в отчаянии всплеснув руками, – мы беззащитны перед ними. Что хорошего можно успеть за это время? Мы действительно на грани полного истребления.

– Не совсем, – сказал Лорд Рал. – Задача Бараха состояла в том, чтобы устранить возможность создания новых сноходцев. Моя задача – создать противодействие уже существующим.

– Но, если у вас нет сноходца, как проверить его возможности или убедиться, на что он способен? Если уж на то пошло, как удостовериться, что противодействие действительно работает?

В это мгновение, увидев выражение, появившееся в его глазах, Магда впервые в полной мере поняла, почему этого человека так боялись. В них была страшная решимость и жуткая убежденность.

– Потому что, – сказал он, – мы поймали одного из них.

Магда на миг изумленно застыла.

– Вы действительно поймали сноходца? – наконец спросила она. – Вы уверены?

– Абсолютно.

– Откуда вы знаете, что он действительно сноходец?

– Их невозможно спутать ни с кем. Заглянуть в глаза сноходцу все равно что увидеть кошмар наяву. Глаза у них совершенно черные, как зловещий предмет, который вы описали, – тот, что Барах показал вам, а потом забрал с собой, чтобы запереть в преисподней. Когда сноходец смотрит на вас, смутные тени проносятся по чернильно-черной поверхности его глаз, таких черных, что кажется, будто они способны поглотить солнечный свет дня и привести в мир вечную ночь.

– Я хорошо помню черную вещицу, что Барах мне показывал. – Магда потерла ладонь о ладонь, не в силах отвести взгляд Лорда Рала, в чьих глазах плескалась сдерживаемая ярость. – Вы сумели склонить его к сотрудничеству или узнать от него что-нибудь полезное?

Костяшки его пальцев, сжатых в кулаки, побелели.

– Он убил много моих людей – людей, которых я любил – и вынудил меня убить нескольких невинных, которых он подчинил себе и пытался их руками расправиться со мной. Он доставил нам немало хлопот, но в итоге я смог с его помощью раскрыть тайну власти сноходцев.

Магда не спросила, как именно он склонил сноходца к сотрудничеству. Время было военное, шла борьба за существование. Каждый день эта борьба уносила множество жизней. На кону было намного больше невинных жизней. Судя по тому, что она слышала, если д’хариане в чем-то и были хороши, так это в умении заставить людей рассказать все, что те знают.

– На решение этой задачи пришлось затратить очень много, – сказал он, – но это было необходимо, и результат того стоил. В итоге мне удалось создать защиту от них, способ блокировать их способности.

Не веря своим ушам, Магда подступила ближе.

– Вы действительно можете остановить их?

Лорд Рал кивнул.

– Мне удалось построить очень сложное заклинание, которое я, как ни странно это звучит, пропустил через себя. Теперь эта магия – часть моего существа, часть каждой моей частички. В некотором смысле я нечто большее, чем был прежде, некое подобие того оружия, которое мы создаем из людей. Эта новая способность теперь полностью ограждает мой разум от сноходцев.

Она схватила его за руку пониже локтя.

– Вы уверены?

– Да. Я проверил это на нашем сноходце.

– Но откуда у вас уверенность, что он не притворялся, будто не может проникнуть в ваш разум?

Лорд Рал поднял бровь.

– Принимая во внимание, что с ним при этом проделывали и как долго, уверяю вас – если бы он мог проникнуть в мой разум, чтобы прекратить свои мучения, он непременно сделал бы это.

– Значит, магия, созданная вами – наше спасение!

– И да, и нет.

Она почувствовала, что надежда опять ускользает от нее.

– Что вы имеете в виду?

– Я смог создать защиту от сноходцев, и она работает превосходно. Загвоздка в том, что она работает только для меня. Как я ни старался, мне не удается воссоздать ту же способность у других. Это мое личное свойство, особенность моей природы.

У Магды оборвалось сердце.

– Значит, остальные отданы на милость сноходцев.

– Не совсем. В конце концов мне удалось создать способ защищать и других людей. Это часть вечно обостряющегося равновесного противодействия сил, о котором я уже говорил. Волшебники Древнего мира получили временное преимущество благодаря сноходцам, но я создал для них преграду – а теперь и способ, как с помощью этой преграды защитить и других. Я могу препятствовать замыслам врага.

Магда посмотрела на него с подозрением.

– Тогда в чем загвоздка?

– Высший Совет. Многие земли Д’Хары приняли предложенный мною выход, и сейчас защищены от сноходцев. Для внедрения такой же защиты здесь необходима помощь Совета. Вот почему мне нужно, чтобы вы поговорили с ними. Я уже пробовал предупредить их об опасности, в которой мы находимся, и объяснить, что предлагаемый мною выход – необходимость, но без поддержки Бараха мои слова для них пустой звук.

Магда прижала пальцы ко лбу, раздосадованная тем, что ему по-прежнему казалось, будто она может указывать Совету.

– Если они не желают слушать Лорда Рала, повелителя земель Д’Хары, они наверняка не станут слушать меня.

– Уже несколько лет Совет регулярно выслушивал ваши доводы и знает, что ваши обращения всегда вызваны важными причинами и хорошо обоснованы. Им не в диковинку слышать вас. Они нередко соглашались с вашими предложениями. А ко мне они всегда относились с подозрением и не склонны выслушивать меня непредвзято.

– Лорд Рал, жаль, что это так, но едва ли…

– Если они сейчас откажутся выслушать ваше столь важное сообщение и не сделают того, что необходимо, люди Срединных земель не смогут защитить свои разумы.

Магда помедлила, пораженная этими словами.

Они походили на слова в записке.

А теперь будь сильной, защищай свой разум…

Она задумалась, не это ли Барах имел в виду? Не пытался ли он предупредить ее о сноходцах? Но как такое может быть?

Магда похолодела от недоброго предчувствия, вспомнив шепот в своем сознании, побуждавший ее спрыгнуть со стены.

Возможно ли?

Страх затопил ее.

– Что нужно сделать, чтобы защититься? Какое «противоядие» вы создали?

– Благодаря изобретенному мной заклинанию, ставшему частью меня, захватить мой разум сноходцы не могут. Но повторю: я не могу создать такую же защиту для других. Я пробовал, но это невозможно. Зато я смог создать узы, связывающие других людей с моей защитной магией. Узы защищают их разум от проникновения сноходцев точно так же, как и мой.

– Вы уверены? Как такое вообще возможно?

– В любом человеке, даже не владеющем магией, как вы, есть искра магических способностей. Это живая искра каждому позволяет взаимодействовать с магией, даже если он сам не может ее применять. Благодаря этой частичке дара любой, кто примет меня как своего правителя, станет моим подданным и будет связан со мной. Между нами возникнут прочные узы. Между ими и мной – между мной и ими. Я становлюсь их защитой, магией против магии, а они, – он указал на двоих, наблюдавших за ними со своего поста у двери, – в свою очередь защищают меня.

Магда заморгала.

– Вы хотите сказать, что для защиты от сноходцев люди должны присягнуть вам в верности?

– И да, и нет. Связью, скрепляющей узы, служит искренняя вера в мою власть над ними, и фактически только это и требуется. Но клятва верности помогает многим сомневающимся полностью предаться мне.

– Как обычная клятва верности может создать и поддерживать связь с этой вашей способностью?

– Дело вовсе не в самой клятве. Не что иное как осознание своего нового положения, убежденность в том, что они мои подданные, а я их верховный правитель, питает связь искры их дара с моей магией. Чтобы связь с заклинанием во мне действовала, отношение должно быть искренним. Пусть это им не нравится, но им необходимо принять, что я их властелин.

– Все равно не понимаю…

– С этим всегда проблемы, но у нас нет времени, чтобы пытаться разъяснить людям все тонкости магических связей с искусственно созданными заклинаниями. – Он раздраженно махнул рукой. – Они сложны и их тяжело объяснить даже тем, кто наделен магическими способностями, даже волшебникам. К счастью, я обнаружил, что клятва помогает людям принять это, возжигает веру, создает связь.

– Клятва?

– Да. Чтобы связь возникла, на самом деле требуется только торжественное признание человеком моей власти над ним. Но повторю – клятва намного проще и почти всегда срабатывает. Действует абсолютно безотказно при наличии страха – боязни сноходцев или хотя бы боязни меня. Страх порождает потребность, потребность вызывает искренность. Искренность – необходимый элемент.

Однажды возникнув, эти узы, используя искру дара, становятся своего рода проводящим каналом, соединением с уже выстроенной защитой, которая есть во мне, защищающим других, взыскующим защиты. Мне стоило немалых усилий создать клятву, которая оживляет и питает эту связь.

Магда уставилась на него.

– Как звучит эта клятва?

– Чтобы оказаться под защитой, человек должен произнести следующую присягу: «Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей – наша сила. В милосердии твоем – наше спасение. В мудрости твоей – наше смирение. Вся наша жизнь – служение тебе. Наши жизни принадлежат тебе».

Это ошеломило Магду.

– И вы полагаете, что люди дадут вам такую клятву?

– Я пытаюсь сохранить им жизнь, Магда. – Он рассеянно махнул рукой. – Но слово «клятва» действительно побуждает некоторых отказаться, поэтому я предпочитаю называть это несколько мягче – обещанием служения. Выяснилось, что итог почти тот же, если произнести слова обещания, преклонив колени и простершись ниц. Что-то в коленопреклонении и клятве верности способствует возникновению страха и распространению его в душе взыскующего.

Ничего удивительного, что Совет отклонил план Лорда Рала.

Ведь он просил их помочь ему стать правителем всего Нового мира.

Глава 12

Благодаря тому, что в прошлом рассказал ее муж, и тому, что она узнала от Альрика Рала, Магда начинала в полной мере осознавать грозящую им смертельную опасность. Было только вопросом времени, когда сноходцы научатся использовать свои способности для проникновения в сознание людей Цитадели Волшебника. Если ничего не сделать для защиты этих людей, дело быстро пойдет к развязке.

Цитадель была в Срединных землях не только оплотом власти, но и во многих отношениях их сердцем и душой. Здесь жил и работал Совет, а также представители разных земель вместе с военачальниками, чиновниками и разнообразными официальными лицами. Но, возможно, еще важнее было то, что, пока огромные армии при поддержке чародеев сражались на полях войны, некоторые из самых выдающихся волшебников жили в Цитадели, трудясь над важнейшими задачами, от противодействия оружию, созданному в Древнем мире, до создания собственного нового оружия.

Эти волшебники день и ночь трудились на нижних этажах Цитадели (многие в глубокой тайне) над вещами, о которых Барах редко говорил. Магда помнила шепот Тилли – леденящие душу слухи о некоторых исследованиях. И хотя она не всегда доверяла тому, что слышала от Тилли, она знала, что эти истории, вероятно, недалеки от истины.

Если совет не примет план Альрика Рала, а волшебники не придумают собственную контрмеру, Новый мир падет.

Но, с другой стороны, принять план означало сделать Альрика Рала больше, чем просто королем. Это означало, что он станет властителем всего Нового мира. Это означало, что ему позволят создать империю и назвать себя ее повелителем.

Даже если Магда смогла бы повлиять на Совет, согласна ли она принимать в этом участие? Согласился бы на это Барах?

Она вспомнила, как чуть раньше в этот же день сама собиралась, будто в тумане, броситься в объятия смерти с гребня стены. Хотя прошло всего несколько часов, сейчас это казалось сном из далекого прошлого.

Неужели она всерьез собиралась сделать это? Неужели в душе она действительно желала смерти? Хотела покончить с собой? Конечно, сейчас она все еще была убита горем и будущее казалось мрачным, но уже несколько в ином ключе.

Она вспомнила шепот, побуждавший ее прыгнуть.

Возможно ли это?

Если это правда…

Во рту у нее пересохло.

– Я поняла, что вы имеете в виду, Лорд Рал. – Магда переплела пальцы и отошла на несколько шагов, пытаясь осознать всю чудовищность происходящего. За последние несколько дней ее жизнь перевернулась вверх дном. Все изменилось. Еще недавно, несмотря на тяготы войны, муж был для нее защитой. Сейчас защита исчезла. Сейчас она могла рассчитывать только на себя.

– Тогда вам следует действовать, – сказал Альрик. – Вы должны сделать все возможное, чтобы убедить Совет помочь мне защитить Срединные земли от сноходцев.

Магда, неподвижным взглядом смотревшая в темный угол комнаты, куда почти не проникал свет свечей, наконец обернулась. И посмотрела прямо в его мрачное лицо.

– Вы правы. Не знаю, сумею ли я убедить Совет прислушаться ко мне, но надо попытаться. Мне необходимо найти способ склонить их к сотрудничеству. Правда на нашей стороне. Может быть, я смогу доказать им это и заставить их увидеть, как действовать на общее благо.

Он глубоко вздохнул, кивая.

– Благодарю вас, Магда. Будем надеяться, что вам удастся убедить Совет. Возможно, это наш единственный шанс.

Но Магду вдруг атаковала боль – так внезапно, так неожиданно, так жестоко, что у нее перехватило дыхание.

Она вся одеревенела, когда жгучая боль охватила голову. Будто полдюжины раскаленных иголок одновременно вонзились в уши, виски и в основание черепа.

Бритвенно-острый всплеск боли полоснул по нервам под ушами, словно кто-то вонзил ей под челюсть с обеих сторон новые раскаленные иглы. Глаза Магды наполнились слезами, рот широко открылся, но закричать она не сумела. Не сумела даже вдохнуть. Под бременем страшной боли ее мышцы окаменели.

Лорд Рал нахмурился.

– Магда?

Она видела его недоумение и беспокойство, но не могла выговорить ни слова, чтобы сообщить ему, в чем дело. Ей хотелось кричать, но она не могла. Больше всего ей хотелось, чтобы внезапная дикая боль прекратилась.

Она не могла больше вытерпеть ни секунды этой боли. Так же сильно, как хотела жить, сейчас она хотела умереть, если это принесло бы избавление.

В этот миг беспомощности и отчаяния она все поняла.

Первоначальное неистовство боли вдруг чуть утихло. Магда не знала, что это было – извращенная игра или сокрушительная боль нахлынет вновь с новой силой. В миг этой краткой передышки она с трудом сделала вдох.

Но вскрикнуть не успела – боль ударила снова, но безгранично сильнее, чем в первый раз. Магда не думала, что такое возможно, но боль стала сильнее. Ее неимоверная сила лишила Магду чувств.

Пошатнувшись, она перестала понимать, где она. Казалось, ее череп медленно раздавливают.

Мощный молниеносный удар из ниоткуда поразил ее в живот, заставив согнуться пополам. Неведомая сила сдавила грудь, так что напряглись мышцы. Магда услышала хруст и почувствовала, как ломаются ребра, причиняя дополнительную боль, прошивающую все тело.

Широко раскрыв глаза в невыносимой пытке, она увидела, что Лорд Рал бежит к ней, но его движения казались невероятно медленными. Он казался чуть ли не изваянием, неспособным сдвинуться с места. Она усомнилась в том, что при той фантастической медлительности, с какой он передвигался, ему удастся приблизиться к ней раньше, чем она умрет.

Она ощутила, как что-то густое и теплое потекло из ушей и по подбородку. Увидела, как по полу у ее ног разбрызгивается ярко-красная кровь.

Магда тяжело рухнула на колени.

Вдруг оказалось, что она словно бы смотрит в темный туннель. Внезапно все сделалось очень далеким. Магде казалось, что она слышит голоса, но выделить их из мучительного пронзительно-звонкого шума не удавалось.

У самой темной кромки своего сузившегося поля зрения она увидела двоих здоровенных охранников Лорда Рала: вынув мечи, они приближались к ней. Она поняла, что сейчас они видят в ней опасность.

Кровь, вытекающая из ушей и капающая с подбородка, образовала на полу под ней красную лужу. Она чувствовала, как теплая сырость увлажняет колени и пропитывает платье.

Сквозь ошеломляющие мучения, сквозь парализующую боль, от которой раскалывалась голова и сводило живот, Магда вслед за охранниками поняла, что происходит. Даже настолько сбитая с толку, она в полной мере осознавала чужое присутствие, рвущееся из глубин ее сознания.

Если эта тварь не убьет Магду, охранники уж точно убьют. Магда осознала, что жить ей осталось лишь несколько драгоценных секунд.

Осознав это, она поняла, как отчаянно не хочет умирать. Как бы она ни жаждала остановить боль, умирать она не хотела. Ей никогда так сильно не хотелось жить. Но она чувствовала, что все ближе к темному краю преисподней.

Тогда Магда вспомнила напутственные слова мужа из записки в ее кармане.

«А теперь будь сильной, защищай свой разум и живи так, как можешь жить только ты».

Лорд Рал был прямо перед ней, ее кровь пачкала его сапоги. Нагнувшись, он положил руки ей на плечи и что-то прокричал.

Она не услышала. В ушах стоял лишь прерывистый вой боли.

Когда боль затмила ее взгляд, угрожая ослепить, Магда вцепилась в штанины Лорда Рала. Она знала, что за краткие мгновения может не только потерять зрение, но и лишиться чувств. Она знала, что у нее есть лишь эти быстролетные секунды, а потом все будет потеряно.

Она слышала, что Альрик Рал над ней что-то настойчиво выкрикивает, но не могла разобрать долетающих издалека слов. Она почувствовала, как его крепкие пальцы вцепились в ее плечи, когда он склонился над ней.

Она знала, что это – ее единственный шанс.

Но не знала, сможет ли собраться с силами.

– Магистр Рал… – хрипло выдавила Магда. Кровь капала с ее губ. Она ощущала ее вкус во рту.

Ужас сдавил ей горло. Сердце билось все слабее. Магда знала, что скоро умрет, и уже ощущала слабый трепет уходящей жизни. Казалось, чтобы удержать ее, нужно слишком много усилий.

Слишком многих усилий требовал даже следующий вдох.

Однако какая-то часть ее отчаянно не хотела сдаться соблазну избавления от страданий.

Магда собрала все остатки сил и открыла рот для последнего вдоха.

Наполнив легкие в этом последнем в ее жизни вдохе, она заставила себя продолжить в отчаянной спешке, полностью отдавшись произносимым словам, полностью отдавшись их смыслу.

– Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей – наша сила. В милосердии твоем – наше спасение. В мудрости твоей – наше смирение. Вся наша жизнь – служение тебе. Наши жизни принадлежат тебе.

Тьма надвинулась на нее, помрачая душу. Магда решила, что опоздала.

Но потом боль внезапно отхлынула.

Вся мощь сокрушительной пытки отхлынула, Магда рухнула наземь, тяжело дыша; она разрыдалась от долгой муки и от чудесного чувства благодарности Бараху, давшему ей совет защищать свой разум.

Его слова только что спасли ей жизнь.

Барах только что спас ей жизнь.

Лорд Рал только что спас ей жизнь.

Глава 13

Освобожденная от присутствия чужака, но все еще терзаемая болью, Магда лежала в густой бархатистой луже собственной крови. В уши и челюсть все еще отдавала ужасная головная боль. Но Магда радовалась этой боли, не шедшей ни в какое сравнение с той, сокрушительной, причиняемой сноходцем изнутри.

Как бы ей ни хотелось, чтобы ее сейчас не трогали, не причиняли новых страданий, у нее не оказалось сил сопротивляться, когда Лорд Рал и двое его телохранителей осторожно перевернули ее. Она закричала от мучительной боли, вызванной этим движением, чувствуя, как сломанные ребра трутся друг о друга при малейшем вздохе.

– Ну-ну, тише, – сказал Лорд Рал с удивительной нежностью, обхватывая своими большими ладонями ее слабо подрагивающие руки. – Все будет хорошо. Но вам нужно успокоиться. Не пытайтесь встать.

Магда в оцепенении лишь смутно сознавала, где она и что делается. Казалось, все это происходит с кем-то другим, а она лишь наблюдает со стороны. Тело пронизывала ужасная пульсирующая боль, но, тем не менее, и это казалось странно отдаленным.

– Во всяком случае этот ублюдок отвязался от нее, – сказал один из дюжих телохранителей.

Лорд Рал что-то буркнул, соглашаясь, и посмотрел на нее сверху вниз.

– Все будет хорошо, Магда. Я помогу.

Магда кивнула, хотя на самом деле не понимала почему. Ей пришлось сглотнуть кровь, заполнявшую рот.

Лорд Рал склонился над ней. В его глазах было очень странное выражение. Потом Магда поняла, что это страх.

Увидев этот взгляд, понимая, что боится он за нее, она страшно перепугалась. Крепко держа ее за плечи, он заставил ее снова лечь.

– Послушайте, Магда. Вам нельзя шевелиться. Не сопротивляйтесь. Оставьте это мне.

Она хотела спросить, о чем он, но сорвавшийся с языка лепет был непонятен даже ей самой.

Он бледно улыбнулся.

– Говорить ни к чему. Нужные слова сами придут, когда понадобится. – Он похлопал ее по плечу. – Сейчас вы защищены от сноходца.

Магда обмякла от облегчения. По крайней мере чудовище покинуло ее разум. Она совсем недолго ощущала его зловещее присутствие, но знала, что никогда этого не забудет. Слезы благодарности за избавление от сноходца побежали по ее щекам. Даже если ей придется долго терпеть последствия его нападения – даже если она умрет – она по крайней мере наконец освободилась от его мерзкого присутствия.

– Мне нужно проникнуть в ваш разум, Магда.

Она только что спаслась именно от этого. И хотела, чтобы больше никто, никогда не вторгался в ее разум. Она не желала, чтобы кто-нибудь управлял ею таким образом. Испуганная этими мыслями она забилась, пытаясь вырваться из его рук.

– Послушайте меня, – сказал Рал, крепко держа ее за оба запястья одной большой рукой, – это нужно просто чтобы загладить ущерб. Вы по-прежнему теряете много крови. Нужно торопиться. Вам придется позволить мне помочь. Просто лежите неподвижно и не сопротивляйтесь, хорошо? Сможете? Вы можете довериться мне? В этом случае будет легче.

Это был шанс выжить. Это был шанс вырваться обратно из страшной темной пустоты. Она уже боролась за свою жизнь. И не могла позволить себе скользнуть по ту сторону завесы. Наконец она позволила себе расслабиться и кивнула.

– Благодарю вас, Магистр Рал, – с величайшим трудом выдавила она.

Он коротко улыбнулся и обхватил ее голову. Его ладони заглушили все далекие звуки окружающего мира и, как она осознала потом, ее собственные всхлипы.

Она снизу вверх смотрела в его голубые глаза, словно в небо. Глядя в эти глаза, не в силах моргнуть, она погрузилась в их успокаивающую синеву. Его глаза стали небом. Магда почувствовала, что падает в эту лазурную вечность, которая стала сапфировой, затем зеленовато-синей, затем темно-синей и наконец сделалась просто непроглядной тьмой.

Она ощущала, как его сила мощно давит на ее разум, а холодный поток его магии проливается через все ее существо.

Бараху случалось лечить ее, но от более простых вещей – глубоких царапин, подвернутой лодыжки, сводящей с ума головной боли, – и сейчас она узнала ни на что не похожее прикосновение магии Приращения. То, что раньше бывало тонкой струйкой, сейчас лилось широким ледяным потоком, подавляющим своей мощью.

Впрочем, еще острее Магда ощущала жгучее прикосновение того, что, как она понимала, должно было быть магией Ущерба. Она догадывалась, что Лорд Рал удалял последствия повреждений, нанесенных присутствием в ней сноходца.

Магда охнула от внезапного обжигающего тепла в ушах. Она слабо дернулась, ощутив запах горящей плоти, и поняла, что он, должно быть, прижег раны, чтобы остановить кровотечение.

Хоть ей и казалось, что она заблудилась в странной пустоте, Магда знала, здесь она не одна. Он оставался рядом, действовал, пытаясь помочь. Это отчасти напоминало то, как сноходец давал знать о себе ее сознанию, но в то же время было иной стороной присутствия чужака. Сноходец, знала – чувствовала – Магда, был злобным и хотел одного – вредить. Сейчас, напротив, присутствие было доброжелательным. Несмотря на боль, пронизывающую тело, она ощущала, что его цель – помочь ей, рассеять в конечном счете ее боль.

Она могла чувствовать каждую ниточку магии Приращения, скрепляющую ее разорванные мышцы и сломанные ребра. Боли это, в общем, не порождало, но странное ощущение вызывало у нее тошноту. Магде хотелось избавиться от этого ощущения, но она понимала, что в нем ее единственная надежда, поэтому сдерживалась. Теплота, просачивающаяся в глубь ушей, тоже казалась неприятной.

В то же время она сознавала – он добивается, чтобы она позволила ему унять ее муку. Магда упрямо сопротивлялась. Она не хотела, чтобы кому-то еще, особенно Магистру Ралу, пришлось пережить те же мучения, что и ей. Она цеплялась за них, пытаясь оградить его от всей глубины своих страданий.

Это не помогло. Рал был сильнее ее. С пугающим чувством беспокойства за его безопасность Магда ощутила, как боль ослабляет свою хватку. С удалением этого препятствия, его магия проникала все глубже в ее «я», пробиралась все глубже к сердцевине, чтобы исцелить ее.

Когда остатки леденящей муки исчезли, она, наслаждаясь блаженством освобождения, наконец почувствовала тепло его исцеляющей магии, согревающее ее.

Она парила в этом сияющем тепле, лишь отстраненно осознавая, что существует еще что-то кроме этой утешительной поддержки.

Магда утратила чувство времени. Она не знала, долго ли пребывает в этой обители безмятежности. Возможно, прошли лишь секунды, а может, дни. В этой безмолвной пустоте время потеряло смысл. В этом странном тайном месте его не существовало.

Потихоньку она осознала, что все закончилось.

Ее глаза наконец открылись, и проявилась комната. Магда вдруг поняла, что лежит на диване. Лорд Рал стоял над ней, на его лбу выступили крохотные капельки испарины. Он выглядел обессиленным.

Свечи на железном подсвечнике почти догорели. Она поняла, что лечение продолжалось всю ночь.

Магда коснулась уха, затем провела пальцами по подбородку. Боль исчезла.

В груди тоже не болело. Она положила руку на ребра и пощупала. Они были целы и больше не отзывались на прикосновение болью.

Более того, хотя она все еще тосковала по Бараху, все еще страдала от его отсутствия, это теперь воспринималось иначе. Боль утраты не казалась столь сокрушительной, как раньше. Магда все еще горевала, но поняла, что острота страдания смягчилась.

Она всегда будет тосковать по мужу, всегда будет любить его, но теперь она поняла, что может идти своим путем. Ей просто необходимо идти.

– Благодарю вас, – прошептала она Лорду Ралу.

Он устало улыбнулся.

– Вам сейчас требуется отдых, но, боюсь, времени на это у нас нет.

Магда села, вытирая глаза, и огляделась.

– Все еще ночь?

Его улыбка стала шире.

– Уже настал день, Магда. Довольно давно.

– Тогда нам нужно попасть в палату Совета. Они там сейчас заседают. Мне нужно убедить их, что надвигается опасность. Они должны действовать.

Лорд Рал окинул взглядом ее одежду.

– Пожалуй, вам лучше сначала привести себя в порядок.

Магда встала, держась на ногах на удивление твердо. Она ожидала, что ноги станут подкашиваться, но нет. Она чувствовала себя живой. По-настоящему живой.

Магда оглядела свое платье и увидела большие пятна крови. Он прав, надо переодеться. Она потрогала волосы и обнаружила, что в них тоже засохшая кровь. Глянула на свое отражение в маленьком стенном зеркале. Кровь пятнала ее лицо и шею.

– Думаю, я выгляжу ужасно. Мне нужно привести себя в порядок, прежде чем предстать перед Советом.

Альрик Рал кивком указал на двух здоровенных охранников.

– Мы подождем снаружи, пока вы переоденетесь и умоетесь.

Когда он начал поворачиваться к двери, Магда схватила его за руку.

– Нет.

Он нахмурился.

– Нет?

– Нет. Я хочу, чтобы Совет увидел меня такой. Пусть осознают, сколько крови нашего народа прольют сноходцы, если они откажутся слушать.

Лорд Рал улыбнулся.

– Мне кажется, Совет еще ни разу не сталкивался с истинной решимостью Магды Сирус.

Она с затравленной улыбкой ответила:

– Скоро столкнутся.

Глава 14

Глядя только вперед, Магда шествовала между полированными колоннами черного мрамора, возвышавшимися по обеим сторонам галереи, ведущей к палате Совета. На верхушках колонн, поддерживающих широкий архитрав, округлые позолоченные лепные украшения в виде фигур, закутанных в мантии, изображали членов Совета.

Вдоль сводчатого потолка раскинулась сеть золотых квадратов. На каждом был бронзовый медальон с изображением того или иного уголка Срединных земель. Предполагалось, что, проходя по галерее, члены Совета видели великое разнообразие Срединных земель, напоминающее им обо всех далеких народах, чьи интересы они представляют на своих официальных собраниях. По опыту Магда знала, что нужно нечто большее, чем бронзовые медальоны, чтобы Совет помнил обо всех дальних уголках Срединных земель.

Магда прошла под рядом длинных красных шелковых знамен, свисающих со сводчатого потолка. Они символизировали кровь, пролитую в защиту народа Срединных земель. Ковер с вытканными вдоль краев названиями битв, по которому она шла, тоже красный, должен был служить напоминанием о былых сражениях и о множестве жизней, отданных ради того, чтобы могли жить другие.

Обычно Магде казалось, что эта галерея навевает мрачные мысли. Сегодня ее мысли оказались даже мрачнее обычного.

Красные знамена и темно-красный ковер только привлекали внимание к окровавленной Магде. Сейчас она как никогда глубоко ощущала связь со всеми, кто проливал кровь в защиту родины. Если Совет откажется выслушать ее, крови прольется гораздо больше.

Она шла по длинному ковру, а по сторонам мужчины осекались на полуслове, уставясь на нее, а женщины пятились. Гул разговора стихал до шепота; когда она проходила, люди замолкали, а за ее спиной воцарялась тишина.

Войдя в огромный зал с куполообразным потолком перед палатой Совета, Магда заметила небольшие группки беседующих людей, рассредоточенные по огромному помещению и, без сомнения, обсуждавшие вопросы, которые собирались представить на рассмотрение Совета. Голоса, эхом отдающиеся по залу, стихли; люди молча наблюдали за тем, как она пересекает зал, а за ней – Лорд Рал из Д’Хары и два его огромных телохранителя.

Проникая сверху через высокие окна вдоль нижней границы золоченого купола, лучи утреннего солнца омывали ярким, жестким светом колонны из красноватого мрамора, возвышавшиеся по краям помещения. Между колоннами у каменной стены стояли внушительные статуи былых вождей.

Магда не сомневалась, что однажды статуя Бараха займет почетное место в этой комнате, ведущей к главному залу Совета.

Эта странная мысль, отозвавшаяся в ней гордостью, вместе с тем послужила напоминанием, что Барах неумолимо соскальзывает в прошлое.

Совсем скоро Барах станет достоянием истории. Люди уже не смогут узнать, какой он на самом деле, а будут помнить что-то одно, или другое, или третье. Магда гадала, будет ли история, какой она предстанет людям в будущем, иметь что-то общее с действительностью, с тем, что она сама знает о Барахе. История, как и воспоминания, склонна с течением времени искажать факты или, хуже того, теряет достоверность в зависимости от намерений того, кто ее пишет.

Как бы ей ни хотелось, чтобы все было иначе, Магда никак не могла изменить прошлое или воскресить Бараха. Он теперь был в руках добрых духов. А жизнь продолжалась. Он хотел, чтобы Магда продолжала жить.

Огромные двери красного дерева, ведущие в палату Совета, были, как обычно, распахнуты. Эти двери, высотой в три ее роста и толщиной с бедро, были испещрены с обеих сторон замысловатыми узорами, якобы заклинаниями, хотя на самом деле они заклинаниями не были. Как говаривал Барах, начертание настоящих заклинаний – дело опасное. Здесь задачей было напоминать каждому, что магические способности – их главное подспорье.

Распахнутые двери должны были создавать ощущение открытости и доступности Совета, но Магда знала, что это лишь иллюзия. Когда дело касалось Совета, все оказывалось вовсе не так просто, как мнилось.

Стражники по обе стороны огромных дверей, державшие свои пики строго вертикально, увидели, что она не думает останавливаться. Пики наклонились, и стражники нерешительно сошли со своих мест, ступив на огромную печать, вырезанную в каменном полу перед дверями.

Один из стражников подал Магде руку, думая, что ей нужна помощь.

– Госпожа Сирус, вы ранены. Позвольте вызвать помощь.

– Спасибо, но всем нам могут помочь только члены Совета.

– Боюсь, у них сейчас заседание, – предупредил он.

– Отлично, – сказала она, оттолкнув пику, чтобы пройти.

– Госпожа Сирус, – сказал другой стражник, – боюсь, что повестка дня на сегодня расписана и Совет не станет рассматривать еще одно дело.

– Станет, – сказала она, проходя внутрь.

Стражники не вполне понимали, как поступить. Они хорошо знали, что это жена Первого волшебника, которая часто говорила перед Советом. И все равно не привыкли, чтобы женщины с короткими волосами входили в палату Совета и обращались к нему. Более того, Магда была вся в крови – почему? Если на Цитадель напали, им, несомненно, следовало знать об этом. Но и Совету тоже.

Другие стражи, внутри палаты Совета, двинулись к Магде, готовые задержать ее, чтобы разобраться в происходящем. И увидели Лорда Рала и двух воинов за его спиной. Озадаченные видом окровавленной жены Первого волшебника, которую вдобавок сопровождал правитель Д’Хары, они в конце концов расступились, полагая, по-видимому, что попытка остановить Магду выльется в большие неприятности и проще дать ей пройти. Свою роль тут сыграло не только высокое положение Лорда Рала, но и то, что в конечном счете Совет сам решал, кому дозволено говорить перед ним.

Магда порадовалась, что велела Лорду Ралу оставить его маленькую армию ждать в коридорах, не на виду. Попытка вооруженной группы войти в палату Совета лишь осложнила бы ситуацию.

Миновав двери и второй отряд стражников, Магда повернулась к Альрику Ралу и положила руку ему на грудь, заставляя остановиться.

– Почему бы вам не подождать тут? Боюсь, ваше присутствие только внушит им мысль, что я выступаю от вашего имени.

Морща от досады лоб, переминаясь с ноги на ногу и засунув большие пальцы за пояс, он уставился в глубину зала, где на возвышении сидел Совет. Наконец взгляд его голубых глаз обратился на нее.

– Как угодно.

Магда коротко улыбнулась ему и лишь затем обратила свое внимание на зал, где бывала много раз. Его делила пополам золотисто-голубая ковровая дорожка, ведущая к Совету. По краям высокие арки соединяли каннелированные колонны из красного дерева. Витражи над арками пропускали полосы приглушенного света. Балконы под этими окнами предназначались для зрителей. Сейчас они были переполнены, и это подсказало Магде, что вопросы на обсуждении не представляют военной тайны.

Под балконами из-за отсутствия окон было довольно сумрачно. Окна наверху символизировали свет Создателя, а полутьма внизу намекала на вечную тьму загробной жизни в преисподней. Это исподволь напоминало о природных явлениях, которым следовало оставаться в равновесии. Самыми значительными из них были жизнь и смерть.

Люди, прибывшие в Совет на прием, толпились поодаль вдоль стен, в тени под балконами. В основном это были военные в мундирах, с группами сопровождающих; официальные лица в прекрасных одеяниях с цветными нашивками, указывающими их чин и положение; просто одетые волшебники и колдуньи и пышно наряженные знатные дамы с компаньонками. Как и повсюду в Цитадели, здесь попадались дети, пришедшие с родителями.

Косые солнечные лучи, падавшие из высоко расположенных окон на правой стороне, высвечивали легкую дымку над курительными трубками и пыль, поднятую людьми, перемещавшимися по залу. Магда прошла по золотисто-голубой ковровой дорожке к ярким пятнам света, падавшего из окон, нарочно устроенных так, чтобы он падал в центральный проход, и все могли хорошо рассмотреть, что ее платье пропитано кровью. Она знала и другое (поскольку видела свое отражение в зеркале): на ее лицо и волосы было страшно смотреть.

Несмотря на относительную тишину и спокойствие в этом зале, в мире бушевала война. Барах рассказывал об ужасающих битвах. Люди тысячами гибли в ожесточенных боях, их разрывало на части во время безумных атак и стойкой обороны. Ярость, паника, кровопролитие, вопли и отчаяние превосходили все мыслимые пределы.

Огромный зал, где Совет занимался делами государственной важности, напротив, был величественным царством спокойствия, где все вопросы решались обстоятельно и неторопливо. Паника, кровь и неприкрытое отчаяние, казалось, были здесь совершенно неуместны.

Магда знала, что это иллюзия. Хотя все очень старались сохранять видимость того, что зал Совета – противовес безумию войны, каждый здесь думал об этой войне.

Как и чуть ранее в коридорах, люди, вполголоса обсуждавшие свои дела, затихли, увидев, как Магда решительно идет по длинной ковровой дорожке, тянущейся по середине зала. Большинству присутствующих она была знакома. Когда она стояла возле пламени, пожиравшего тело ее мужа и их любимого руководителя, многие узнали ее. Многие тогда подошли к ней выразить соболезнования.

Совет заседал на возвышении за длинным, богато украшенным полукруглым столом. Члены Совета и их помощники сидели на одной стороне этой «подковы». Напротив разместились все прочие. Тот, кто выступал перед Советом, всегда стоял в центральной части возвышения: впереди и с боков стол, сзади зрители.

Магда узнала женщину, которая стояла там, обращаясь к Совету со страстной речью. Она замолчала, когда, посмотрев через плечо, увидела подходившую сзади Магду.

Эта женщина сначала быстро оценила длину волос Магды и лишь потом угрюмо прошлась взглядом по ее окровавленной одежде.

– Не люблю, когда мне мешают говорить перед Советом.

– Сейчас я поговорю с ними, Вивьен, – сказала Магда, одаривая ее беглой улыбкой, – а потом ты сможешь продолжить.

Вивьен перекинула из-за плеча на грудь длинные пряди волос.

– С чего ты взяла, будто имеешь право…

– Освободи место, – сказала Магда таким спокойным, тихим и жутким голосом, что Вивьен вздрогнула.

Однако она не выказала ни малейшего желания уйти; тогда Магда наклонилась еще ближе и сказала, понизив голос, чтобы никто их не услышал:

– Либо ты сейчас уйдешь, Вивьен, либо тебя отсюда вынесут. Думаю, ты знаешь, что я не просто пугаю.

Заглянув Магде в глаза, Вивьен повернулась, торопливо поклонилась Совету и поспешно ушла.

В зале установилась тишина.

– Какова причина этого вторжения? – багровея спросил член Совета Вестон. – Какая причина оказалось столь важной, что вы посмели ворваться сюда таким образом?

Магда вскинула руки.

– Вопрос жизни и смерти.

По залу за ее спиной пробежал шепот.

– Жизни и смерти? О чем вы? – спросил Вестон.

Магда обвела Совет взглядом, заглянув в глаза каждому, коль скоро один из них допустил ошибку, позволив ей поднять эту тему.

– Сноходцы проникли в Цитадель.

Глава 15

Зал зашумел, охваченный смятением; за спиной у Магды все заговорили одновременно. Кое-кто выкрикивал вопросы. Кто-то выражал недоверие. Некоторые изрыгали угрозы. Многие попросту онемели от страха.

Старейшина Кэдел, следящий за порядком в палате Совета, поднял сухую узловатую руку, призывая к тишине.

Когда толпа успокоилась, член Совета Вестон продолжил:

– Сноходцы? Здесь, в Цитадели? – Он прищурился. – Это абсурд.

Старейшина Кэдел сделал вид, что не услышал слов Вестона.

– Госпожа Сирус, – терпеливо сказал он, – прежде всего, у Совета сейчас заседание и…

– Превосходно, – сказала Магда ничуть не терпеливо. – Это значит, что мне не придется рассказывать вам об этом каждому в отдельности. Даже лучше, что вы собрались здесь и услышите это все сразу. Времени мало.

Член Совета Гаймер вскочил.

– Ваше положение не дает вам права выступать перед таким сообществом, не говоря уж о том, чтобы прерывать заседание! Как вы посмели прогнать того, кто говорил о важных проблемах и…

– О чем бы сейчас ни говорила Вивьен, это подождет. Повторяю – это вопрос жизни и смерти. Член Совета Вестон только что предложил мне высказаться. И я намерена это сделать. – Она выгнула бровь. – Или вы настаиваете на том, чтобы меня выволокли отсюда, не позволив рассказать о смертельной опасности, нависшей над нашими людьми, и о том, что может сделать Совет для их защиты?

Помощники переглянулись. Кое-кто из Совета неуверенно заерзал в креслах. Не все были готовы прилюдно заткнуть ей рот, не дав объяснить, что Совет может сделать для защиты людей. Это замешательство давало ей небольшой шанс.

Член Совета Хэмбрук откинулся на спинку кресла и сложил руки на объемистом животе.

– Сноходцы, говорите?

Гаймер поднялся со стула и обратил свой гнев на товарища.

– Хэмбрук, мы не будем отступать от повестки дня только ради того, чтобы это возмутительное вмешательство продолжилось!

Магда в три больших шага преодолела расстояние до стола, уперлась ладонями в полированное дерево и с яростью во взгляде наклонилась к члену Совета Гаймеру.

– Сядьте.

Захваченный врасплох холодным гневом в ее голосе и ошеломленный таким обращением, он плюхнулся в кресло.

Магда выпрямилась.

– Сноходцы проникли в Цитадель. Мы должны…

На сей раз ее перебил Вестон, сидевший от нее справа.

– Если забыть о дерзости вашего вторжения, с чего вы взяли, будто мы поверим такому заявлению?

Магда хлопнула ладонью по столу перед ним. От резкого хлопка весь Совет невольно вздрогнул. Она почувствовала, что ее лицо пылает от ярости.

– Посмотрите на меня! Вот что сделал со мной сноходец! Видите кровь, в которой я с головы до ног. Вот как будут выглядеть ваши соотечественники и близкие, прежде чем умрут в невообразимых муках. Вот что ждет всех нас!

– Я не намерен сидеть здесь и…

– Пусть говорит, – со спокойной властностью велел старейшина Кэдел.

Магда низко поклонилась старейшине в знак признательности, затем справилась с собой и продолжила:

– Сноходец проник в мое сознание без моего ведома. Не знаю, долго ли он там скрывался. Я со страхом гадаю, чего он наслушался, пока прятался в моей голове.

– А что он мог подслушать? – с подозрением поинтересовался Сэдлер.

– Сегодня я пришла сюда ради одной-единственной цели: рассказать о том, как помешать сноходцам хозяйничать в Цитадели и уничтожить нас всех. Узнав об этом способе и поняв, что я приду сюда просить Совет помочь применить его, сноходец взялся за дело. Он решил убить меня, чтобы я не смогла обратиться к вам. Он хотел, чтобы вы оставались в неведении, чтобы все мы были уязвимы.

Оглядывая всех членов Совета по очереди, краем глаза она заметила, что толпа пододвигается ближе, не желая пропустить ни слова из того, что она скажет. Магда выпрямилась и отступила к центру полукруга на возвышении. Ей хотелось быть уверенной, что все ее услышат.

– Хотя я понятия не имею, долго ли сноходец скрывался в моем рассудке, подглядывая и подслушивая, его присутствие стало невозможно скрыть, когда он попытался разорвать меня на части изнутри. – Она медленно покачала головой и повернулась спиной к членам Совета, чтобы взглянуть в испуганные глаза молчаливо взиравшей толпы. – Вы представить себе не можете эту боль.

Зрители смотрели в молчаливой тревоге.

Тишину нарушил Вестон:

– По-вашему, мы поверим…

– Нет, – ответила она, не взглянув на него, – я рассчитываю на то, что вы своими глазами увидите, как обошелся со мной сноходец, проскользнувший в мой разум, здесь, в Цитадели, где мы предположительно в безопасности. Безопасности нет.

Она подхватила и выставила перед собой подол своего платья.

– Упав на колени, умирая, захлебываясь кровью – а она текла не только из горла, но и из ушей, – я чувствовала, как сноходец ломает мне ребра, одно за другим.

В толпе ахнули.

– Боль была запредельная, нестерпимая.

Магда медленно двинулась по помосту, стараясь, чтобы все в толпе и все за столом могли хорошенько рассмотреть кровь на платье. Ее шаги по деревянному настилу возвышения эхом отдавались в зале.

– Кровь, которую вы видите на мне, – заявила она, – свидетельство пыток, которым он меня подверг. Вы потрясены? А ведь вы не слышали, как я кричала, лежа в луже собственной крови, умирая.

– И что же, в последний миг добрые духи сжалились и спасли вас? – с усмешкой спросил член Совета Гаймер.

– Нет, – спокойно ответила Магда, глядя на толпу. – Хотя я молилась добрым духам, они не пришли мне на помощь. Я спаслась сама.

– И как, позвольте спросить, вы это сделали, – полюбопытствовал Сэдлер, воздев руки к небесам, – если эти сноходцы действительно такие ужасные твари?

– Вы правы, они ужасны. А также очень сильны. Но я призвала более мощную магию, и та защитила меня.

– Ты не наделена магическим даром, – усмехнулся Гаймер.

– Чтобы обрести защиту, магический дар не нужен, – заявила она, обращаясь к толпе, а не к Совету. – Однако для этого необходимо сделать выбор, принять решение. За мгновение до смерти я вдруг осознала, что следует сделать, чтобы спастись.

Вот почему я здесь. Я хочу, чтобы все наши люди знали, что защита существует – для всех. Поверьте, сноходцы способны вкрасться в сознание любого и не проявят милосердия. Но никому из вас не следует бояться их. Никто из вас не обязан умирать в муках.

– Как убедиться, что ты действительно защищена? – спросил Гаймер.

– Не будь у меня защиты, сноходцы давно бы разорвали меня изнутри, чтобы помешать прийти сюда и рассказать вам, как обезопасить себя и наших людей от их проникновения.

Заинтересованный ропот волной прокатился по залу. Некоторые из наблюдающей толпы пытались перекричать его, желая узнать, что следует сделать, чтобы защититься от сноходцев.

Магда позволила им еще некоторое время поволноваться, затем наконец подняла руку, указывая в дальний конец зала, в сторону огромных дверей. Все повернулись, чтобы посмотреть, куда она показывает.

– Вон там стоит магистр Рал, ваш ключ к выживанию, – сказала она громко, чтобы слышали все. – Он в одиночку создал защиту, способную спасти от проникновения сноходцев. Его магическая защита достаточно мощна, чтобы оберегать тех, кто связан с ним.

– Лорд Рал! – воскликнул Гаймер. – Опять эта чушь! Лорд Рал уже приходил к нам со своими притязаниями на мировое господство.

Магда сверкнула глазами:

– С каких это пор настойчивые попытки защитить свою жизнь и жизни всех невинных людей Д’Хары, а также Срединных земель, стали называться притязаниями на мировое господство?

– Я говорю о клятве, которую, по его настоянию, мы должны дать ему, верно? – спросил старейшина Кэдел.

Магда развела руками.

– В этом деле мы все заодно. У нас, жителей Срединных земель, общие интересы с жителями Д’Хары и нам грозит одна опасность. Жители Древнего мира хотят покорить весь Новый мир. Их не интересуют наши внутренние границы. Они хотят править здесь всеми. Если они победят, не будет ни Срединных земель, ни Д’Хары. Мы все будем либо мертвецами, либо рабами. Это вопрос нашего выживания, а не мелкие раздоры из-за того, кто будет применять власть.

– Мелкие? – удивился Сэдлер. – Подчиниться власти Лорда Рала мне не кажется мелочно.

– Вы бы осознали, какая это мелочь, – сказала Магда, – если бы сноходец проскользнул в ваш разум и, став вашим хозяином, заставлял вас исполнять его мерзкие приказы. Он может заставить предать тех, кто вам небезразличен, даже убить того, кого вы любите. А если повезет, ваш повелитель просто разорвет вас изнутри.

Сэдлер облизнул губы, но не стал спорить.

Шепот в толпе стих, когда на яркий свет вышел человек, наблюдавший за членами Совета из тени в глубине зала.

Это был Обвинитель Лотейн. Он грозно уставился на Магду.

Глава 16

Улыбка Лотейна казалась смертельно опасной, как оскал скелета.

– А откуда вы знаете, госпожа Сирус, что это не магия самого Альрика Рала разрывала вас изнутри на части, как вам это представлялось?

– Магия Лорда Рала? – Магда уставилась на Обвинителя. – Зачем бы ему это?

Лотейн поднял бровь. Его любезная, хоть и издевательская улыбка исчезла.

– Возможно, именно чтобы заставить вас предстать здесь перед нами и устроить это представление, до того запугать людей, заставить их принять его план, который позволит ему захватить власть и сделаться правителем всего Нового мира.

Он застыл неподвижно, как скала, ожидая ее оправданий.

– Это вовсе не так. – Магда старалась, чтобы в ее голос не проскользнули нотки неуверенности, как если бы она оправдывалась.

– Потому что муж убедил вас, что Альрику Ралу можно доверять?

Магда моргнула. Она не хотела соглашаться с этим человеком, но следовало сказать что-нибудь. Ей удалось взять себя в руки.

– Муж рассказывал мне о самой настоящей опасности, исходящей от сноходцев. Как боевой чародей, он хорошо знал, на что они способны. Как и все прочие, я много лет восхищалась знаниями и мудростью Бараха. В конце концов, его назначили Первым волшебником именно из-за уважения, которым он пользовался. В бытность свою Первым волшебником, он очень доверял Альрику Ралу. В этой войне они сражались на одной стороне. И оба с самого начала боролись за спасение всего нашего народа от жестокой смерти.

Лотейн усмехнулся, будто она оговорилась.

– Похоже, как вы и заверяли, ваше мышление во многих отношениях сформировал муж. – Он погладил щетину на подбородке и неторопливо сделал несколько шагов к Магде. – Вы хотите сказать, что ваш муж тайно помогал Альрику Ралу стать правителем Нового мира? Возможно, в этом причина тайных связей и ночных встреч вашего мужа с различными чужестранцами?

Магда сжала кулаки. На сей раз ей не составило труда придать голосу властность.

– Эту затянувшуюся войну мой муж с самого начала вел с единственной целью – защитить всех нас.

– Эту затянувшуюся войну, которую мы проигрываем.

– Ваши обвинения оскорбительны, поскольку не имеют под собой оснований.

Лотейн склонил голову.

– Ваша преданность мужу вызывает восхищение, госпожа Сирус. Но этого следовало ожидать.

– Все это совершенно не относится к делу, – вмешался старейшина Кэдел. – Независимо от побуждений мы уже изучили этот вопрос ранее, вполне исчерпывающе, и в итоге решили отклонить предложение Лорда Рала.

Магда подошла ближе к старейшине, сидящему в середине стола Совета.

– Но все изменилось. У нас нет времени. Сноходцы уже здесь, в самой Цитадели.

– Не сомневаюсь, что вы действительно верите в это, – произнес Лотейн у нее за спиной. – Однако даже если рядом есть люди, заинтересованные в вашей искренней убежденности, истинность этой убежденности под вопросом. Сноходцы, без сомнения, станут опасными для нас в будущем, но, когда это случится, думаю, их будут интересовать более важные цели.

Магда повернулась к Обвинителю, протягивая к нему окровавленные руки.

– Они пытались расправиться со мной!

Лотейн презрительно усмехнулся.

– При такой значительной удаленности Древнего мира откуда сноходцы узнали о вас? Более того – зачем им тратить на вас время? Но Альрик Рал был в Цитадели, у вас в комнате, и имел веские основания воздействовать на вас – чтобы заставить поверить, будто на вас напал сноходец.

– Это нелепо, – сказала Магда. – Сноходцы существуют и угрожают нам.

– Безусловно угрожают, – согласился старейшина Кэдел. – Но, как бы ни было, мы нашли собственный способ защитить наших людей.

– Собственный способ? – Магда нахмурила лоб, оборачиваясь к старейшине. – Надеюсь, вы не имеете в виду башни?

Член Совета, сидящий за столом рядом со старейшиной, сжал руку в кулак.

– Мы не нуждаемся в вашем скептицизме по поводу дел Совета, и это не тема для публичных обсуждений.

Магда знала, что по вполне понятным причинам им, конечно, хотелось сохранить в тайне истинную суть замысла. Барах никогда не одобрял этого предложения – как и сохранения этого плана в тайне. Он считал, что, если положение окончательно ухудшится, эту идею стоит рассмотреть как вынужденную меру, но, по его мнению, такое рассмотрение должно быть публичным. Очевидно, так считал не он один. В результате план возведения башен оказался одним из самых плохо хранимых секретов во всем Эйдиндриле.

– У нас есть решение, и мы работаем над ним, – сказал старейшина Кэдел своим обычным спокойным властным голосом. – Только это имеет значение.

Изумленная Магда замялась.

– Вы хотите сказать, что все-таки ведете работы по старому плану? Вы приступили к его осуществлению, не поставив Бараха в известность?

– У Первого волшебника были свои обязанности, а это в нашей компетенции, – отмахнулся от вопроса старейшина Кэдел. – Когда мы их построим, башни не только защитят нас от сноходцев, но и отгородят от Древнего мира и оберегут от всего, что смогут изобрести и наслать на нашу погибель вражеские волшебники. Башни – вовсе не полумера, как предложение Лорда Рала. Это всеобъемлющее решение, которое не только защитит нас от нападений, но и отъединит от Древнего мира и положит конец войне.

Она понимала, что это заявление делается на публику. При этом Кэдел освещал лишь положительные стороны этой чудовищной затеи.

– Если только оно осуществимо, – сказала она.

– Мы осуществим его, – мрачно сказал Гаймер, отвергая сомнения.

Магда пришла в ужас. Она вновь уставилась на старейшину Кэдела.

– Но эти башни означают смерть великого множества наших волшебников.

– Мы заплатим необходимую цену, – сказал он. – И тогда закончим войну.

Магду он не убедил.

– Какую цену? Сколько тысяч наших лучших талантов и блестящих умов вы приговорите к смерти ради возведения ваших башен?

Уставившись на стол перед собой, Кэдел почесал бровь.

– Это будут добровольцы.

– Добровольцы?

– Да. – Старейшина нахмурился, глядя ей в глаза. – Ваш муж в качестве Первого волшебника делал то же самое, не так ли? Не он ли выбирал добровольцев из самых талантливых волшебников, чтобы отправлять их в Храм Ветров, в преисподнюю? Они не возвращались, и он посылал следующих, и снова, и снова. Барах знал, что скорее всего посылает этих людей на смерть. Они тоже знали это. Такой риск признавали необходимым, такую цену мы согласны были платить. В нашем случае все то же. Это жертва, которая позволит нашим людям выжить, в том числе тем, за кого вы часто заступаетесь.

Магда отступила на шаг.

– Даже если эти тысячи охотно пожертвуют собой, пройдет много времени, прежде чем башни будут завершены. А сноходцы уже здесь. Нельзя ждать.

Во взгляде старейшины Кэдела появилась злость.

– Вы полагаете, что башни – единственное решение, какое мы пытаемся претворить в жизнь? Вы думаете, что мы, глупые старики, оставляем нечто важное на потом, в то время как наши люди в опасности? У нас есть волшебники, которые, повторяю, лихорадочно ищут способы защитить нас от сноходцев.

– Я не утверждаю, что вы глупы, старейшина Кэдел, – сказала Магда, склонив голову. – Но сноходцы уже здесь. Что если волшебникам не удастся создать защиту? Что если сноходцы проникнут в ряды волшебников, занятых этой проблемой, и помешают им найти решение? У нас есть решение Лорда Рала, оно дает результат, причем незамедлительно.

– Так утверждаете вы, – сказал Лотейн. – Но у нас нет ответа на вопрос, утверждаете вы так потому, что вас обманом заставили в это поверить, или потому что вы добровольный сообщник, изменница, вступившая в сговор против Срединных земель?

Обвинитель склонил голову, как бы призывая к признанию.

– В сговор? – Удивление Магды переродилось в убийственный взгляд. – Я говорю так, потому что это правда.

– Это всего лишь ваши слова. Остается выяснить, что мог замышлять Барах. Судя по тому, что нам известно, вы тоже могли быть участницей заговора. Ведь вы были женой Первого волшебника – и все же призываете нас поклясться в верности Лорду Ралу. Что не удивительно, раз вы уверяете, будто сам Барах, человек, считавшийся нашим благородным руководителем, признался вам, что больше верит в Лорда Рала из Д’Хары, чем в Совет Срединных земель. Мне не кажется, что так могла бы говорить женщина, заявлявшая, что всегда выступала в защиту интересов Срединных земель. Скорее так скажет та, что ставит интересы Д’Хары выше наших.

По толпе пополз шепот. Магда ткнула пальцем в Обвинителя.

– Ваши ложные обвинения могут привести к смерти многих тысяч безвинных людей!

Пока эхо ее голоса разносилось по залу, шепот за ее спиной стих.

– Вы уходите от нашей истинной проблемы, – сказал Лотейн.

– От истинной проблемы? Истинная проблема в том, что вам мерещатся заговоры в каждой тени, тайные агенты за каждым углом, предатели за каждой дверью. Вы заняты только преследованием порождений собственного воображения во имя собственной славы и власти!

Толпа ахнула.

Магда вытянула руки в его сторону.

– С вашей навязчивой идеей о заговорах, цель которой – поднять личный статус, вы намеренно слепы к кровавой правде, находящейся прямо перед вами.

Как видно, шокированный тем, что кто-то посмел говорить с ним в таком тоне, тем более публично обвинять его в том, что он выдумывает заговоры ради личной выгоды, Лотейн на какое-то время онемел.

Прежде чем он успел оправиться и сказать что-то, Магда повернулась к толпе, наблюдавшей с пристальным вниманием.

– Сноходцы среди нас, – сказала она громко, чтобы слышали все. – Сидящие перед нами члены Совета решили не замечать кровавую правду, стоящую перед их глазами, а мудрый главный обвинитель гоняется за призраками, которых видит только он сам. Безоговорочно приняв решение Совета или поверив корыстным сплетням Лотейна о заговорах, вы рискуете пережить то же, что и я. Знайте: без защиты вы можете умереть в невыразимых мучениях.

Хотя решение Совета продиктовано благими намерениями, именно вам придется расплачиваться кровью за их ошибку.

Толпа снова загудела. Некоторые перекрикивали этот шум, желая выяснить, что можно предпринять. Магда вскинула руки, призывая к тишине, чтобы иметь возможность ответить.

– Позвольте Совету поступать так, как они считают правильным, – сказал она, – но если сами вы хотите жить, то, чтобы остаться в живых, опуститесь на колени, склонитесь, чтобы лоб касался пола, и произносите следующую формулу обряда преклонения Лорду Ралу:

«Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей – наша сила. В милосердии твоем – наше спасение. В мудрости твоей – наше смирение. Вся наша жизнь – служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе».

Повторите обряд преклонения три раза, чтобы наверняка создать связь с магией Лорда Рала и наверняка защитить разум от сноходцев.

Сделайте это тайно, если не хотите объясняться с этими людьми или если боитесь расправы. Поймите, клятва верности Лорду Ралу не делает вас предателями Срединных земель; это присяга на верность собственной жизни.

Лорд Рал не враг Срединным землям, он бьется за всех живущих в Новом мире. Мы все едины. Мы все сражаемся за право жить, за право быть свободными от кровавой тирании.

Мертвые вы не сможете помочь Срединным землям. – Магда сердито вскинула кулак. – Выберите жизнь! Поклянитесь в верности Лорду Ралу – и получите защиту от сноходцев!

Магда видела, как члены Совета энергично делают страже знаки, чтобы та вывела ее из палаты Совета.

Прежде чем ее успели выпроводить, она гордо вздернула подбородок и направилась к дверям. Толпа расступилась, давая ей пройти, будто она обладала большой властью и влиянием.

Некоторые шептали ей слова благодарности, когда она проходила мимо.

Следуя к огромным дверям, Магда держала голову гордо и смотрела равнодушно, с каменным лицом, не выдавая своих чувств.

Глава 17

За ее неторопливым исходом из палаты Совета наблюдал Лорд Рал, неподвижно ждавший сразу же за огромными дверями. Двое мрачных телохранителей стояли чуть позади него. Проходя мимо массивных дверей из красного дерева, Магда оглянулась через плечо и увидела, что стражи Совета медленно следуют за ней, желая убедиться, что она действительно уходит и не собирается возвращаться.

На той стороне зала с куполообразным потолком Магда увидела маленькую армию Лорда Рала, готовую поднять оружие и защищать его, если возникнут неприятности. Она поняла, что они не обрадуются, когда злобные нападки на Лорда Рала и выдвинутые против него обвинения дойдут до их ушей. Впрочем, воины должны были верить, что место, где они находятся, может оказаться враждебным. Более того, после прибытия в Цитадель трое из них уже умерли таинственной смертью. Она увидела, как по сигналу Лорда Рала их руки выпустили оружие.

Позади в палате Совета, несмотря на призывы к порядку, обстановка все еще не нормализовалась. Толпа не желала продолжать обсуждение вопросов, стоящих на повестке дня. Узнав об угрозе со стороны сноходцев, люди хотели получить ответы на конкретные вопросы.

Магда надеялась, что Совет обдумает все услышанное и увидит, как мудро решение, предложенное Лордом Ралом для защиты людей. По опыту она знала: если Совет обдумывает ее предложение, то, как правило, понимает, что оно имеет смысл. Магда надеялась, что так получится и на сей раз.

– Должен извиниться перед вами, госпожа Сирус. – Альрик Рал низко поклонился ей. – Я ужасающе ошибался.

– Ошибались? – спросила Магда, в которой снова начало вскипать возмущение.

Встав рядом с ней, он указал сквозь двери в палату Совета, где дошло почти до бунта. Люди кричали на членов Совета, требуя, чтобы их мнение учитывалось, и желая узнать, действительно ли опасность так близко.

– Должен просить у вас прощения. Я был неправ, а вы правы. – Он слегка поклонился и вскинул бровь. – Я убедился, что короткие волосы действительно низвели ваше положение до пустого места и вы ни на что не в силах повлиять.

От его насмешки ярость Магды развеялась. Она не сумела сдержать улыбку.

– Ну, правда остается правдой независимо от моего положения.

Он бросил взгляд в сторону палаты Совета.

– Боюсь, что благодаря своей правде вы нажили некоторое количество врагов.

Улыбка Магды погасла.

– Сегодня я дважды чуть не погибла. Во второй раз вы вернули меня обратно, когда я уже шла сквозь завесу в мир мертвых. Я почти попала в объятия добрых духов. Я была мертва, но вы силой вернули меня в мир живых.

С этой минуты каждая секунда моей жизни – подарок. Я готова занимать то место, какое заслужила. Раз уж я жива, буду жить без притязаний.

– Вы ошибаетесь, считая, что должны были умереть, Магда. Вы выбрали жизнь – и продолжаете жить. В этом-то и дело. Мы не можем жить, уповая на что-то, что, возможно, произойдет. Мы должны жить тем, что есть. Вы живы. Вот единственное, что имеет значение.

Однако жизнь без Бараха казалась Магде унылой и пустой. Несмотря на испытываемую боль, она подумала, что едва не воссоединилась с ним. Вопреки желанию жить она отчасти жалела, что ее вытащили с того света.

– Вы выжили и подарили другим людям возможность сделать выбор, возможность защитить себя и уцелеть, – сказал один из дюжих телохранителей Лорда Рала.

Альрик Рал взглянул на него и кивнул.

– Теперь пусть выбирают они сами, а не Совет.

– Но, чтобы позволить этим людям сделать собственный выбор, вы подвергли опасности себя. Вероятно, вам следует отправиться со мной в Народный Дворец. Там вы будете в большей безопасности.

Магда сомневалась, что в мире, где бушует война, может существовать безопасное место. Если падет один город, то в осаде окажется следующий, а после падет и он. В конце концов бежать станет некуда. Либо Новый мир выживет объединившись, либо падет под мечами захватчиков.

Люди глазели на Альрика Рала, проходящего мимо, он же никак не обращал на это внимания. У многих глаза выдавали страх перед внушительной фигурой Лорда Рала, человека, которого в Цитадели мало кто видел. Но все слышали истории о нем.

Проходя по просторному залу с куполообразным потолком, Магда заметила по краям его, в тени, группы обеспокоенных людей, которые поглядывали в ее сторону, тихо переговариваясь. Она видела молчаливый ужас в следящих за ней глазах.

В эту секунду она осознала, что хотя кое-кто боялся Лорда Рала, большинство из них смотрели не на него, а следили за ней. Они что-то искали в ней – ответы, или спасение, или просто повод для надежды. Их не тревожило, что у нее короткие волосы. Они видели окровавленную Магду Сирус, ту, что встала перед ними и заявила: такого происходить не должно.

Наконец Магда покачала головой.

– Я выросла в Эйдиндриле. После свадьбы жила в Цитадели. Это мой дом. Мы на войне, и моему дому грозит опасность. Мне следует остаться и биться за него. Здесь мой народ. Мне следует остаться и сражаться за него.

Люди привыкли следовать решениям Совета. Не знаю, отважится ли кто-нибудь связать себя узами с вами, воспользовавшись вашей защитой, но по крайней мере я защитилась от сноходцев. А значит, способна лучше сражаться за этих людей. Возможно, мне удастся убедить других присоединиться и получить такую же защиту.

Кроме того, сноходцы – не единственная опасность. Происходит что-то непонятное мне. Я знаю, что Бараху тоже казалось – здесь, в Цитадели, что-то не так.

– Заговоры, которыми занимается Лотейн?

Магда задумчиво поджала губы.

– Зная мужа, я думаю, что все не так просто. Здесь что-то ужасно неправильно… нечто более серьезное.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, во-первых, предполагалось, что команда Храма убирает самые опасные магические предметы в Храм ради их сохранности. Они предали нас, полагая, что защищают человечество от тирании магии.

– Но их всех поймали и предали смерти.

Магде начинало казаться, что вся эта история выглядит слишком простой, какой-то слишком гладко поданной. Она усомнилась в том, что они в самом деле были предателями.

– Но как такие люди могли восстать на нас? Как именно человечество страдает от тирании магии? Добрые духи! Мы говорим о волшебниках, умеющих применять магию. Они не были тиранами.

Если вся команда Храма, сотни людей, работала на врага – это невообразимый ужас. Никто, даже Барах, не подозревал такого. А поскольку никто не подозревал – как по-вашему, действительно ли Лотейну удалось поймать и казнить всех предателей, до последнего?

– Сложно представить столь разветвленный заговор здесь, в Цитадели, тем более среди таких доверенных людей. Но я уверен, что Лотейн добился от этих людей признания, прежде чем казнить их, и вычислил прочих.

– Вы сказали, что трое ваших людей умерли здесь таинственной смертью, – напомнила она.

– Это так, – ответил Лорд Рал.

– Барах оставил мне записку. Свое последнее обращение. Он написал мне, что моя судьба здесь. И попросил меня быть мужественной и найти истину.

– Истину? Какую истину?

Магда печально вздохнула.

– Не знаю.

– Почему вы решили, что записка на самом деле важна? Может, Барах, зная ваш нрав, просто хотел дать вам знать, что вы в его сердце.

– В записке он указал, что мне следует защищать свой разум.

Лорд Рал сбавил шаг.

– Защищать разум? То есть от сноходцев?

Магда бросила на него косой взгляд.

– Вы сами сказали.

Когда он повернулся и посмотрел на нее, прядь его длинных светлых волос упала на плечо.

– Так вы думаете, он хотел, чтобы вы остались здесь?

– Да. Он написал, что моя судьба здесь. Барах был боевым чародеем. Наделенным даром пророчества. Думаю, он знал, что надвигается беда, и хотел, чтобы я выяснила, какая именно.

Пока они проходили мимо мраморных колонн, поддерживающих сводчатый потолок, расписанный сценами великих событий, Лорд Рал обдумывал это.

– Но Барах был боевым чародеем. А вы… э… вы – нет. Что можете вы, чего не мог он?

– Попробуйте угадать, сколько раз я пыталась найти ответ на этот вопрос.

Лорд Рал буркнул что-то в том смысле, что понимает ее положение.

– Выходит, вы знать не знаете, что следует искать? – спросил он.

– Я полагаю, что должна искать истину.

– Но какую?

– Может быть, истинные причины, почему Барах покончил с собой.

Лорд Рал на время задумался. Затем жестом выразил разочарование.

– Возможно, впечатления опасного путешествия в мир мертвых потрясли его до глубины души и он утратил всякую надежду.

Магда снова окинула его взглядом.

– Никто из команды Храма не покончил с собой после возвращения. Никто не казался потрясенным. А Барах был сильнее любого из них.

Лорд Рал, сложив руки за спиной, шагал за ней следом и размышлял.

– Барах никогда ничего не делал без веской причины, – наконец произнес он.

– Именно. Думаю, он преднамеренно убил себя. Для него это, вероятно, был единственный способ осуществить нечто чрезвычайно важное. Барах, по-видимому, расстался с жизнью по обдуманной, веской причине. Мне нужно выяснить, какова эта причина. Думаю, он хотел, чтобы я искала ответ на этот вопрос.

Мне нужно остаться и выяснить правду, что бы ни творилось вокруг. Похоже, я единственная, кого волнует, почему он покончил с собой. Возможно даже, я единственная, кто способен найти ответ. Как бы то ни было, Барах, похоже, верил, что я сумею. По сути, своей последней просьбой он возложил на меня на эту задачу. Он велел мне жить так, как могу только я.

Когда они вступили в длинную галерею, Лорд Рал скользнул взглядом по красным знаменам, висящим над ними.

– С чего вы начнете?

– Пока не знаю.

Некоторое время он молча шел по темно-красному ковру с вытканными названиями сражений, затем наконец поднял взгляд и улыбнулся. Улыбка была не радостная, а скорее грустная и мрачная.

– Понимаю. Этим людям повезло, что вы сражаетесь за них. Но вам следует знать кое-что. Вы здесь не единственная, кто защищен от сноходцев.

Магда хмуро взглянула на него. Они проходили между огромных черных колонн.

– О чем вы? Совет отверг вашу помощь.

Он заложил руки за спину и, прежде чем ответить, подождал, пока они окажутся за пределами слышимости других людей.

– Я предвидел такую возможность, поэтому по прибытии сюда в первую очередь отправился к тем, кто защищает нас, – к военачальникам и волшебникам, – и описал им обстановку. Военные очень хорошо понимают угрозу и знают цену действенной защите.

– Вы коварный человек, Лорд Рал.

Он ухмыльнулся, довольный собой.

– Я не настолько глуп, чтобы отдать всех нас в руки Совета. Поэтому сначала я обратился к некоторым могущественным людям здесь, в Цитадели.

– И они поклялись вам в верности?

– Не все. Но некоторые осознали истинный масштаб опасности и произнесли слова посвящения, как вы. – Он тихонько хихикнул. – Хотя никому из них не пришлось для этого истекать кровью.

Магда смущенно улыбнулась.

– Барах иногда называл меня упрямой.

– С нами войсковые командиры Рендалл и Морган, – сказал он. – Им подчиняются войска в Эйдиндриле и его окрестностях. А также Грандвол, он командует внутренней гвардией.

Магда одобрительно кивнула.

– Я знаю их. Хорошие люди. А что насчет волшебников?

– Поскольку речь идет о магии, они пытаются понять истинные масштабы угрозы и, следовательно, мудрость такого решения. Некоторые не приняли моего предложения, но многие приняли. А значит, у нас немало союзников, способных продолжать свою работу не опасаясь, что сноходцы уничтожат их труды.

Магда вздохнула.

– Тем не менее, не все согласились принять вашу защиту. Возможно, мне удастся убедить их.

Когда они подошли к мускулистым телохранителям, ожидавшим Альрика Рала в конце галереи, он повернулся к ней.

– Мне нужно заняться делами. Здесь я сделал все, что мог, теперь иные вопросы настоятельно требуют моего внимания.

Магда посмотрела в его голубые глаза.

– Прежде чем вы уйдете, скажите кое-что.

– Если смогу.

– Совет и Обвинитель правы? Вы рветесь к власти? Именно о власти вы на самом деле печетесь и ею руководствуетесь в действиях? Ради власти вы создали защиту, действующую именно таким образом, чтобы люди поклялись вам в верности? Скажите мне правду.

Он зацепил большие пальцы за пояс с оружием и некоторое время пристально смотрел Магде в глаза. Его решимость не дрогнула.

– Знайте же, госпожа Сирус, – в эту самую минуту мои агенты работают в Древнем мире. Выискивают сноходцев. Их задача – выследить и уничтожить всех этих ублюдков до единого. Я не мог сказать вам об этом раньше, ибо не мог допустить, чтобы сноходцы узнали об этом. Будь моей целью власть, я бы не стал уничтожать сноходцев, утруждаясь тем, чтобы принуждать людей присягать мне на верность. Если тем, кого я туда отправил, удастся выполнить порученное им, больше никому не понадобится приносить мне клятву верности.

Магда улыбнулась.

– Благодарю, Лорд Рал. В мудрости твоей – наше смирение.

Глава 18

Магда, держа в руках маленький жестяной фонарь, вглядывалась в темноту. Она полагала, что знает, где находится, но не была безоговорочно уверена в этом. В промозглом лабиринте каменных ходов, расположенном под хорошо обжитой частью Цитадели, был темно, как в могиле, что сильно затрудняло ориентирование. Наверху проходы были в основном широкие, богато украшенные и удобные, а эти редко используемые ходы, которыми вела ее Тилли, напоминали тесные пещеры. После каждого своего выдоха Магда видела пар, клубящийся в холодном, сыром воздухе.

Вода, сочившаяся из трещин между грубо отесанными каменными глыбами, слагавшими стены, за долгие годы образовала кое-где на полу вязкие болотистые «коврики». Иногда Магде приходилось задерживать дыхание из-за зловония – в стоячей воде гнили дохлые крысы. Чернильные лужи, отражая колеблющийся желтый свет фонаря, создавали искривленные узоры на низком потолке.

– Тилли, ты уверена, что не заблудилась?

Тилли, идущая впереди – проходы был слишком узки, чтобы идти бок о бок, – обернулась и ответила:

– Я часто хожу этой дорогой, госпожа. В других проходах бывает людно и шумно. Мне кажется, этот путь короче, а кроме того, мне больше нравится быть наедине со своими мыслями.

Магда очень хорошо понимала ее. Ей и самой нимало не нравились узкие темные коридоры… зато ими почти не пользовались. На основных маршрутах, проходящих по оживленным коридорам, она повстречала бы много знакомых.

– Эта дорога намного длиннее?

– Уж точно не короче, госпожа.

Женщины пробирались по проходу, огибавшему выступ мокрого серого пятнистого гранита справа от них. Это была часть склона, служившая здесь стеной, доказательство того, что они на самом краю Цитадели Волшебника, глубоко в горе, на которой стоит это огромное сооружение. Значительную часть нижних помещений Цитадели вырубали прямо в каменном сердце горы.

Добравшись до пересечения проходов, они выбрали коридор, уходящий резко влево, к центру Цитадели. Стены сдвинулись еще ближе, потолок стал ниже.

Едва они свернули, как каменный пол сотряс мощный удар. Магда ощутила его всем телом. Из трещин в камне посыпался песок. Обе женщины приостановились. По тесному коридору пронеслось эхо отдаленного крика.

– Что это? – удивилась Магда, и ее слова эхом возвратились из темноты.

Тилли оглянулась и увидела, что Магда все еще стоит.

– Впереди неподалеку то место, где волшебники работают над созданием оружия. При этом иногда бывают пострадавшие. Возможно, это как раз такой случай, не более того.

– Ты так говоришь, будто тут что-то еще?

Старуха склонилась ближе и понизила голос.

– Я знаю, что эта мысль, госпожа, появилась у вас из-за меня, но так было и до того, как здесь начали умирать люди. Я сказала, когда вы попросили проводить вас, мол, вряд ли это действительно хорошая мысль. Как бы мне ни хотелось верить вашим подозрениям, не могу согласиться с тем, как вы их объясняете.

Вскоре после смерти Бараха в нижних проходах Цитадели стали находить изувеченные тела. Опасения Тилли были понятны, особенно если принять во внимание, что она сама нашла одно из тел. Причины гибели людей оставались непонятными, и страх с каждым днем рос.

Во всяком случае Лорд Рал был далеко отсюда и обвинить его в этих смертях не могли, хоть кое-кто и пытался. Для кого-то легче найти виноватого, чем бояться неизвестного.

Магда полагала, что убийства – дело рук сноходцев, о чем она и предупреждала Совет. Поскольку она произнесла слова обряда повиновения Лорду Ралу, то ее защитили от сноходцев магические узы, и она не особенно тревожилась за свою безопасность в нижних проходах Цитадели. Тилли не была так уверена, что виноваты сноходцы. Ее беспокоила безопасность Магды в нижних помещениях, где были найдены трупы. Убежденность в виновности сноходцев не избавляла Магду от беспокойных причитаний старухи.

Магда взъерошила короткие волосы, отряхивая их от каменной крошки и пыли, сыпавшихся из трещин в потолке.

– Если ты думаешь, что это не сноходцы, то какие еще ты слышала предположения насчет людей, которые могли это сделать?

Тилли всматривалась в темноту.

– Речь не о людях, госпожа.

Магда нахмурилась еще сильнее.

– Что ты имеешь в виду?

– Послушать, что говорят, – так об этих убийствах известно самую малость и никаких доказательств не нашли. Однако я слышала и другое: так обойтись с теми несчастными, которых нашли мертвыми, люди не могли бы. Во всяком случае люди в здравом уме. Сама я такое видела, что, пожалуй, соглашусь.

– Сноходцы умеют разрывать человека изнутри – или заставить его со звериной жестокостью напасть на кого-нибудь.

Тилли выпрямилась.

– Может, и так. Пожалуйста, обещайте, что будете осторожны там, внизу. Вы не наделены магическими способностями. Обещайте, что все время будете настороже.

Магда кивнула.

– Можешь не волноваться. Сделав то, за чем пришла, я тут же отправлюсь обратно наверх. У меня нет желания оставаться здесь дольше необходимого.

Она последовала за Тилли: та продолжила путь, двигаясь так быстро, что стала заметна легкая хромота. Магда еще несколько раз слышала крики, перешедшие в стоны, но наконец стихли и они. Ей хотелось думать, что это просто кто-то пострадал во время исследований волшебников, не более того. Если к этому причастны волшебники, по крайней мере пострадавшему быстро помогут.

Если причастны сноходцы, рассчитывать на помощь не стоит.

Магда хорошо знала, что Тилли может ходить практически по всей Цитадели и мало кто обратит на нее внимание. Большинство людей, казалось, не замечали ее, будто невидимку. Тилли была лишь скромной служанкой, одной из множества, занятой своей работой. Люди смотрели на нее и почти всегда сразу забывали.

Магда опасалась, что сноходцы тоже приметят важность этого обстоятельства, увидят выгодность такой незаметности и захватят Тилли, чтобы использовать для своих целей. Желая уберечь ее, Магда уговорила Тилли принять защиту Лорда Рала, совершив обряд преклонения. Но хотя Тилли могла теперь не опасаться сноходцев, она по-прежнему боялась того, что могло разгуливать по Цитадели. Эти ее страхи Магда не сумела полностью развеять.

Старуха остановилась и посторонилась, прижавшись спиной к каменной стене, чтобы освободить проход для троих, внезапно появившихся из темноты впереди. Эти трое, одетые в простые мантии, спешили. Магда глубже надвинула на лицо капюшон плаща, отступив к стене сразу за Тилли.

– Тилли, – приветственно сказал один из троих, кивая ей. Хотя большинство людей не знало имени Тилли, похоже, не только Магда замечала ее и знала, как ее зовут.

– Не знаете, что это был за крик? – поинтересовалась Тилли.

Мужчина повернулся чуть боком, чтобы разминуться с ней.

– Знаю, – ответил он гневно. – У Мерита только что погибли еще двое. И один ранен. Его крики вы и слышали.

Имя показалось Магде знакомым. Должно быть, Барах упоминал его. Она заговорила, забыв, что ее могут узнать.

– Почему эти люди Мерита погибли?

Первый из троицы глянул в ее сторону; в его взгляде ясно читалось недовольство. Магда отвела фонарь, вроде бы уступая дорогу, а на самом деле пряча в тени свое лицо и освещая лицо незнакомца.

– Мерит отказался помогать нам в создании крайне важного оружия. В итоге пятеро смелых волшебников отправились на тот свет. – На его лице заходили желваки, когда он стиснул зубы. – Теперь еще двое погибли, пытаясь завершить задание, которое Мерит забросил, вместо того чтобы руководить. Третий наверняка поправится, хотя ему грозит слепота. И неизвестно, скольких еще мы потеряем, пока, да будет на то воля Создателя, добьемся успеха.

– Соболезную, – сказала Магда тоном, полным сочувствия.

– Мериту следовало быть здесь самому, – сказал тот, кто шел вторым.

Первый, минуя Магду, буркнул что-то, соглашаясь. Она заметила, что от него пахнет дымом и горелой плотью. Вблизи стали заметны пятна крови на его мантии.

Магда ниже пригнула голову, чтобы двое других – в руках они держали сферы, заливавшие их разгоряченные лица холодным зеленоватым светом – не узнали ее. Все трое быстро скрылись в темноте.

Глава 19

Когда эти люди оказались за пределами слышимости, Тилли наклонилась ближе.

– Волшебники, – поделилась она своим знанием, прежде чем идти дальше.

Магда сама догадалась, что это волшебники, – по их простым мантиям. Она могла подтвердить свою догадку, посмотрев им в глаза.

Хотя она не имела магического дара, у нее была редкая способность замечать дар в глазах у тех, кто был им наделен. Сама Магда всегда считала это просто разновидностью чутья. Барах утверждал, что это нечто большее. Он говорил, что хотя формально у нее нет магического дара, некие скрытые способности неуловимо выделяют ее из ей подобных.

Он сказал, что искра жизни в ней сильнее, чем у большинства людей. Это, сказал Барах, он видит в ее глазах: она не просто красивая, но и умная, и необычная – редкая птица. Иногда он смотрел ей в глаза и шептал, как она очаровательна, словно Магда не слушала его, словно он был совсем один и наблюдал за каким-то необычным явлением, не за своей женой.

Магда никогда не думала, что в ней есть что-то необычное, но чувствовала себя счастливой, когда ему так казалось.

Она очень ясно вспомнила первый раз, когда заглянула в глаза Бараха. Она вспомнила, как на мгновение лишилась дара речи, всматриваясь в эти добрые, проницательные глаза. Глядя в его глаза, она чувствовала, что в безопасности. Конечно, Магда знала, что он наделен магическим даром, но помимо этих способностей она разглядела симпатичного зрелого мужчину, к которому ее необъяснимым образом влекло. Пути любви неисповедимы.

Магда не только заметила признаки дара в глазах всех троих мужчин, но и решила, что двух узнала. Она не знала, как их зовут, но не сомневалась, что раньше уже видела обоих. Магда изредка сопровождала Бараха на его частые встречи с волшебниками в нижних помещениях Цитадели. Должно быть, она видела этих людей на одной из таких встреч, поскольку не помнила, чтобы они хоть раз приходили к Бараху в их покои.

Еще она была уверена, что помнит имя Мерит. Барах встречался со многими волшебниками и не всегда знакомил ее с ними. Магда понимала, когда следует оставаться незаметной, а то и вовсе убраться с глаз, если люди пришли обсудить тайные вопросы или сообщить опасные сведения. Бывало, что после ухода таких посетителей он долго стоял у окна, всматриваясь в город Эйдиндрил внизу.

Иногда после ухода посетителей он называл Магде их имена и говорил, зачем они приходили. Изредка рассказывал о людях, с которыми встречался на нижних уровнях Цитадели. Имя Мерит казалось знакомым, но никакой образ с ним не был связан. Скорее всего, она никогда его не видела, просто слышала это имя от Бараха.

Магда предпочла бы никогда не возвращаться на нижние уровни Цитадели. Там было жутко и в лучшие времена, не говоря уж о том, что она знала от Бараха, ну а сейчас, в свете предостережений Тилли, тем более; однако Магда не представляла, что еще можно предпринять. Других мыслей у нее не было, а ответы требовалось найти.

После отбытия Лорда Рала она потратила несколько недель на осторожные беседы… но впустую. Она поговорила со всеми знакомыми волшебниками и колдуньями, по крайней мере с теми, к кому могла запросто обратиться. Большинство ей сочувствовали, но никто не сообщил ничего полезного.

Магда знала, что Барах редко делился с кем-то своими знаниями, даже с волшебниками, сверх некоторых определенных фактов, которые им необходимо было знать. Ответы на ее вопросы лишь подтверждали это. Все остальные знали лишь маленькую часть общей картины. Магда с некоторым удивлением поняла, что знает о Барахе и его действиях гораздо больше, чем кто-либо, даже те, с кем он постоянно работал.

Благодаря Бараху Магда видела более полную картину войны, сложных союзов и таинственной деятельности, чем любой из них, хотя и не знала многих мелких подробностей. Все прочие видели лишь отдельные эпизоды или некоторые части, тогда как она имела представление почти обо всем, чем занимался Барах. Она обладала более глубоким пониманием того, как все эпизоды, известные различным людям, связаны между собой.

Даже Лорд Рал, один из тех, кому Барах доверял больше прочих, немногим отличался от остальных. Барах поручал ему наиболее важные задачи, но не сообщал всего. Хотя Альрик Рал знал очень многое о сноходцах, о происходящем в целом он знал даже меньше Магды.

Ее муж был человеком, тщательно скрывавшим не только свои секреты, но и действия, и мотивы большинства своих поступков. Он часто говорил, что это необходимое условие выживания.

Но даже при такой осведомленности Магда недостаточно знала о различных делах, в которых принимал участие муж. Она по-прежнему не понимала, почему он покончил с собой.

Большинство из тех, с кем ей довелось беседовать, больше хотели расспросить ее, чем обсуждать дела Бараха. Они хотели знать о сноходцах и правда ли то, что они слышали от людей, присутствовавших на встрече Совета в тот день, когда она вышла к ним окровавленная. Когда Магда подтверждала это, ее спрашивали о словах обряда преклонения, которые нужно произнести, чтобы защитить свой разум. Она давала совет всем желающим. Кое-кто из этих людей выслушивал ее с интересом и благодарностью. Другие же брезговали узами, связывающими с Лордом Ралом.

Насколько она знала, некоторые волшебники уже встречались с Лордом Ралом и уже связали себя с ним.

Сначала, когда Лорд Рал только покинул Цитадель, Магда тревожилась, будут ли работать узы в его отсутствие. К своему удивлению, она открыла для себя, что может чувствовать его благодаря этим узам. Это было странное ощущение, но она могла чувствовать свою с ним связь, могла сказать, в какой он стороне и далеко ли. Это была обнадеживающая связь, поддерживавшая в ней убеждение, что сноходцы ей не угрожают.

Теперь, когда приближалось лето, а тайны, связанные со смертью Бараха, преследовали ее на каждом шагу, единственным, чего она еще не сделала, было то, что предлагала Тилли в самом начале. Ей по-прежнему не нравилась эта мысль, особенно в свете новых опасностей, возникших на нижних уровнях Цитадели, но в поисках ответов Магда зашла в тупик. А еще она в глубине души боялась потерять эту возможность, если сноходцы доберутся до той женщины раньше нее.

Несмотря на свои опасения, Тилли, похоже, понимала потребность Магды найти ответ на вопрос, почему Барах покончил с собой. Тилли считала, что если Магда встретится с той женщиной, это по меньшей мере поможет ее сердцу успокоиться. Магда же не просто искала спокойствия. Ей были нужны ответы.

Наконец проход вывел их в просторное узкое помещение, похожее на огромную трещину в горе. Высоченные стены были сложены из глыб мелкозернистого гранита. Зал был высотой этажей пять, но не шире просторных общественных коридоров в верхней части Цитадели, где торговцы ставили передвижные или постоянные ларьки.

Узкий зал был таким длинным, что Магда не могла разглядеть лиц тех, кто находился на другом его конце. Иногда нельзя было определить даже их пол. Точно опознать удавалось лишь цвет мантий, свидетельствующий о ранге и обязанностях.

Магда несколько успокоилась, вновь увидев людей, успокоилась оттого, что не одна в этих темных проходах. Крики, которые она слышала, и сознание того, что несколько минут назад погибли люди, вновь обострили ее чувство утраты.

В одном месте на самом верху высоченной стены сквозь щель виднелось ночное небо. Под потолком носились летучие мыши, охотясь на насекомых.

Из-за угла выглядывал один из цитадельных котят; он сидел и следил за летучими мышами большими зелеными глазами. Очевидно, голодный. Жалея черного тощего котенка, Магда достала из мешочка на поясе небольшой сверток с кусочками курятины. Она развернула еду и бросила маленький кусочек голодному котенку. Заодно она угостила кусочком Тилли и, прежде чем убрать сверток обратно в мешочек, взяла один себе. Котенок с жадностью набросился на неожиданную добычу, а Магда и Тилли отправились дальше, потихоньку грызя свои кусочки.

Магда уже несколько раз бывала в этом огромном зале, однако приходила сюда более приятной дорогой и знала, что это важная узловая точка, лежащая на пути к нескольким важным областям на нижних ярусах Цитадели. Когда она попала сюда впервые, Барах рассказал ей, что благодаря щели под потолком вдоль одной из стен это помещение служит вентиляционной трубой, проветривающей нижние уровни Цитадели и обеспечивающей их свежим воздухом.

Незаделанные щели служили и одним из путей проникновения в Цитадель птиц. В коридорах и залах нередко встречались случайно залетевшие птахи. Иногда граклы добирались до столовых, где прыгали там в поисках крошек или даже нагло воровали еду у людей прямо с тарелок.

Магда заметила несколько воробьев, очевидно, залетевших сюда через щель и ночующих на уступах под гребнем стены. И взъерошенного ворона – он сидел на балке и наблюдал черными глазками за людьми внизу.

Поскольку снаружи было теплее, чем внутри, в эту ночь вентиляционные отверстия работали наоборот, что позволяло влажному воздуху проникать в комнату, принося ощущение липкости. Легкая дымка, наплывающая из рабочих помещений, слоями растекалась по залу.

Каменная лестница, встроенная в стену справа, вела к длинным узким балконам, откуда можно было попасть в просторные покои. У некоторых таких покоев были двери, но во многие просто открывались проходы.

Почти все люди здесь, казалось, куда-то спешили, но Магда привыкла к тому, что в Цитадели все постоянно торопятся. В огромной Цитадели иногда можно было не один час добираться из одного помещения в другое. Задержка по любой причине, даже чтобы просто поболтать, порой могла в конечном итоге отнять заметную часть дня. Возможно, поэтому Тилли предпочитала самые пустынные второстепенные проходы.

Заметив, что Магда уставилась на тележки с ворохами окровавленных бинтов, почему-то оставленные вдоль стены, Тилли склонилась к ней и прошептала:

– В делах, которыми занимаются люди здесь, внизу, ошибки обходятся весьма дорого. Хуже того, зачастую они караются смертью.

Магде не было нужды спрашивать, о чем говорит Тилли. Она несколько раз сопровождала сюда Бараха, когда ему требовалось переговорить с кем-нибудь из подчиненных ему волшебников, работающих над оружием, необходимым для войны.

Они входили в ту часть Цитадели, где подобное оружие создавали из людей.

Хоть Магда и понимала необходимость этого, ее пугала сама идея использования магии для изменения человеческой природы, изменения сути человека – вплоть до того, что он вовсе переставал быть человеком. Такое изменение людей казалось ей невыразимо отвратительным.

Глава 20

– Пойдем там. – Тилли указала на проход, скрывавшийся в тени на другой стороне огромного зала. – Нам нужно туда.

Магда кивнула. Конечно, она знала это место, хотя прежде у нее не было причин спускаться сюда. Ее волнение усилилось, и она прижала руку к животу.

Пересекая этот зал, она старательно прятала лицо под капюшоном плаща. Она не собиралась таиться ради того, чтобы остаться неузнанной, но и не хотела без прямой необходимости открыто демонстрировать, что пришла сюда. Тем не менее эхо каждого шага предательски разносилось по всему подземному залу.

Выглянув из-под края капюшона, Магда увидела волшебников и узнала их. Хоть она не делала ничего предосудительного, но не хотела задерживаться для беседы с ними или объяснять им свои намерения. Ее дела никого не касались. Она не стала сдвигать капюшон.

Барах говорил иногда, что, делая нечто важное, не нужно рассказывать людям то, чего им не следует знать. Он придерживался этого правила всю жизнь. Даже Магде он обычно не говорил ничего из того, что по его мнению, ей знать не требовалось.

Например, почему он покончил с собой.

Она считала этот поступок Бараха не обычным самоубийством, как полагали те, кто не знал его так, как она. Магда твердо верила – все гораздо сложнее. Самоубийство было попросту не в его характере, поэтому она не сомневалась, что здесь кроется нечто большее и должна существовать веская причина. Барах пожертвовал жизнью, и причина тут могла быть только первостепенной важности.

И она подозревала, что на сей раз он хотел, чтобы она узнала причину – в этом состояло отличие. Слова оставленной ей предсмертной записки должны были сказать очень многое. Эти слова в голове Магды повторял его голос.

«Тебе суждено находить истину».

Как бы то ни было, она призвана открыть правду о его смерти.

Проходя через огромный зал, Магда заметила, что некоторые из арочных проемов в стене слева обустроены как рабочие места. Люди склонялись над верстаками, занятые выпиливанием, ковкой, резкой и прочей обработкой металла, а иногда и дерева. За некоторыми из этих углублений с рабочими местами виднелись просторные комнаты, как правило, с большими раздвижными дверями, широко распахнутыми, вероятно, для притока свежего воздуха.

В красноватом свете огня кузнечного горна в глубине одного из таких тускло освещенных помещений открылась лихорадочная деятельность, привлекшая внимание Магды и Тилли. Люди выкрикивали указания, бегали и старались что-то предотвратить, как бывает при серьезной аварии.

Через широкий проем Магда увидела, что помещение полностью разгромлено. Кузницу почти разорвало на части. По всему полу разбросаны битый кирпич и горящие угли. Металлического колпака с вытяжной трубой, которому положено находиться над горном, нигде не было видно. Едкий дым и тлеющий пепел, все еще поднимающиеся от догорающего огня, клубились под потолком и вылетали в открытые двери. Железные прутья, вделанные в кирпичное ограждение горна, были скручены и выгнуты наружу, как будто в нем произошел мощный взрыв.

Зловещие вспышки разрядов все еще потрескивали вокруг поврежденного горна, искрились в полумраке и дугами пробивались сквозь дым, клубящийся под потолком. Тонкие молнии, потрескивавшие в комнате, свидетельствовали о применении магии, которая, вероятно, и стала причиной катастрофы.

Мерцающее сияние разрядов высвечивало вспышками голубоватого света людей, которые, подбегая с ведрами, выплескивали воду в огонь. Горячие угли шипели и дымились. Другие люди спешили сюда со светящимися сферами, чтобы дать больше света.

Магда заметила тело человека, сползшего на пол у дальней стены, и другого, распластавшегося неподалеку от выхода. Оба были истерзаны и окровавлены. Почерневшая одежда на одном из них еще тлела.

Из его груди торчал длинный, тускло светящийся кусок сломанного меча. Магда Магда с ужасом увидела, что рука погибшего оторвана по самое плечо. Обломок меча неподвижно торчал в груди, человек уже не дышал. Среди лежащих тел и блестящих осколков сломанного клинка были разбросаны угли, все еще ярко рдеющие. В полумраке светился еще один обломок, застрявший в дальней стене.

Небольшая группа людей окружила пострадавшего, лежащего на полу. Опустившись на колени возле стонущего человека, они, судя по всему, вместе осматривали его раны. Нога лежащего согнулась в колене, распрямилась, согнулась другая, и все повторилось – по-видимому, он испытывал ужасные мучения. Одни удерживали его, другие, похоже, применяли свой дар, пытаясь помочь пострадавшему.

Магда поняла, что именно его крики она, должно быть, слышала. Ей хотелось подойти и помочь этому человеку, но им уже занимались люди с магическим даром.

Трое, встреченные Магдой в коридорах, сказали, что ничего подобного не произошло бы, если бы волшебник Мерит не бросил этих людей. Она не могла понять, почему он бросил тех, кто нуждался в его помощи. Из-за него эти люди теперь мертвы.

Она никак не могла представить, как меч мог вызвать взрыв и причинить такие повреждения.

Магда и Тилли двинулись дальше через оживленный зал. Помочь они все равно ничем не могли.

В других комнатах, тускло освещаемых огнем горнов и печей, кипела работа. Несмотря на несчастный случай, произошедший рядом, работы шли полным ходом. Печи и расплавленный металл нельзя оставлять ни на минуту. Группы мужчин поднимали тяжелые чаны и с помощью длинных шестов задвигали их в печи. В другой части того же помещения из печей вынимали ослепительно сверкающие тигли и выливали из них в формы светящийся жидкий металл.

В следующем помещении люди с раскаленными слитками спешили от горнов к массивным наковальням, где ждали кузнецы с молотами. Едва раскаленный металл оказывался там, где нужно, молоты принимались дружно стучать. Мерный стук холодной стали по горячему металлу на нескольких рабочих местах, где люди придавали форму податливому металлу, разносился по огромному залу. Звон молотов смешивался с ревом раздуваемого мехами пламени, с криками, разговорами и приглушенным скрежетом напильников.

На Магду пахнуло расплавленным металлом, дымом кузнечных горнов и паром, валившим от соленой воды и масла, применяемых для закалки стали. Состоящую из дыма и пара мглу, неподвижно висевшую в огромном зале, кое-где подсвечивали желтовато-оранжевые отблески горнов и печей в арочных проемах и помещениях за ними.

Несмотря на происшествие, работа, похоже, не остановилась. Бушевала война. С каждым днем враг подходил все ближе. Эти люди знали, что нужно трудиться не покладая рук.

Нависшая над всеми угроза казалась почти осязаемой.

Глава 21

Когда они добрались в дальний конец длинного зала, Магда огляделась, стараясь убедиться, что люди заняты своими делами и не обращают на нее никакого внимания. Удостоверившись в этом, они с Тилли проскользнули в скрывший их проход.

Хоть коридор и подражал величественным залам Цитадели, в отличие от большинства других мест, этот ход был небольшим и уютным. С обеих сторон выстроились ребристые колонны из известняка. Невысокие столбы, не намного выше Магды, поддерживали длинные балочные перекрытия, на которые опирались арки, искусно украшенные сложными резными декоративными накладками из камня и отделанные плиткой с темными геометрическими узорами. Замысловатое убранство скамей у стен по обеим сторонам гармонировало с прочими зловещими архитектурными деталями этого прохода.

Скамьи, казалось, предлагали посетителям присесть и хорошенько подумать, стоит ли идти дальше. Или, может быть, передохнуть и успокоиться, прежде чем продолжать путь.

Огромные каменные фигуры, стоявшие в зловещих, изломанных, безумных позах по сторонам непроглядно темного проема, создавали отчетливое ощущение скорбности и трагичности того, что ожидало впереди.

И не зря. Предназначением нависающих фигур, окружавших проход, было напоминать всем о том, что здесь не то место, где можно вести себя беспечно.

Далее начинались владения мертвых.

Не задерживаясь здесь для раздумий или отдыха, Тилли скрылась во тьме. Магда поспешила следом. Их фонари и фонари, висящие на стенах через довольно большие промежутки, высвечивали каменные ступени, уводящие в черноту. Лестница оказалась достаточно широкой, чтобы они могли спускаться рядом.

– Ты часто бываешь здесь? – поинтересовалась Магда.

– Нет, госпожа. Только если какой-нибудь волшебник или колдунья попросит, чтобы я спустилась и убрала в определенном месте. Некоторые предпочитают, чтобы в их комнатах поддерживали порядок. Но большинство не любит, когда кто-то заходит туда, где они работают. А за местами общего пользования следит другая прислуга, как и наверху.

Магда окинула взглядом до странности хорошо сохранившуюся балюстраду из полированного камня и предположила, что в знак уважения к мертвым за этим местом достойно присматривают.

В отличие от мраморных ступеней, придававших лестнице ощущение величественности, стены и потолок были просто выдолблены в скале. Лестничные пролеты заканчивались небольшими площадками, от которых начинался следующий марш, и в целом составляли огромную спираль. Здесь не было ни помещений, ни боковых проходов, ни мест, где можно присесть и отдохнуть.

Магду удивило, как глубоко им пришлось спуститься, чтобы наконец добраться до просторного зала в глубине. Этот зал, как и спуск, был просто выдолблен в скале, на грубых каменных стенах сохранились отметины от инструментов и просверленные при создании помещения отверстия. Лишь пол был доделан полностью и выложен темными и светлыми плитками, образующими круговой орнамент. В центре помещения одиноко стоял стол из орехового капа, а на нем – простая белая ваза с белыми лилиями.

По периметру этого зала во тьму через определенные промежутки уходили проходы. Каждый напоминал пещеру. Ни один из этих девяти проходов не был отделан или украшен, но над каждым в камне был вырезан символ.

Тилли не задумываясь направилась к девятому проходу; это число, насколько она знала от Бараха, имело большое значение для всего, связанного с магией.

Стены этого прохода тоже не были отделаны, вырубленные в скальной породе, как и предыдущий зал. Почти сразу же снова начались ступеньки вниз, но на этот раз не выложенные, а высеченные в камне горы. Ступеньки были грубые и разной высоты, и Магда старалась идти осторожнее, чтобы не упасть.

Это оказался очередной долгий спуск по извилистому туннелю, а потом камень вдруг изменился. Когда туннель пошел горизонтально, они оказались внутри жилы более мягкого песчаника. Темные коридоры разбегались во все стороны, но Тилли шла по самому широкому, главному, проходу. Через некоторое время по обеим сторонам стали попадаться помещения, выдолбленные в песчанике.

Магда почти сразу же начала замечать мертвых.

Они следовали мимо этих помещений, а свет их фонарей выхватывал из темноты ниши, выдолбленные прямо в каменных стенах. В каждой нише было как минимум по одному телу, в большинстве – по несколько. В некоторых из выдолбленных комнат, по-видимому, покоились бок о бок целые семьи.

Магда задержалась, чтобы получше осмотреть просторное помещение справа. Она увидела, что кое-где усыпальницы расположены в шесть ярусов и дотянуться до самых верхних можно только с помощью лестницы. Большинство тел, покоящихся в нишах, как в пчелиных сотах, были завернуты в саваны; древние и запыленные, они казались высеченными из того же желто-коричневого песчаника, что и сами комнаты. В нескольких углублениях стояли гробы, все – каменные, с многочисленными резными украшениями – были покрыты пылью и местами облеплены толстыми слоями паутины.

Дальше дорога повела их мимо комнат с нишами, заполненными огромным количеством костей. В каждой нише доверху громоздились аккуратно сложенные кости определенного типа, покрытые пылью. В некоторых нишах были только черепа. Некоторые комнаты казались пребывающими в неприкосновенности многие десятилетия, если не века. Очень немногие выглядели прибранными.

– Здесь самое древнее захоронение, – сказала Тилли. – Когда понадобилось больше места, самые старые кости собрали здесь, желая освободить склепы. Но потом катакомбы все равно пришлось расширять и углублять, чтоб было где хоронить новых усопших. Эта работа продолжается по сей день. Многие из живущих наверху однажды упокоятся здесь.

Над многими из выдолбленных усыпальниц еще можно было разглядеть имя семьи, написанное поблекшей краской, или имя и титул покойного. Кое-где края украшали грубо вырезанные орнаменты, возможно, сделанные членами семьи.

Многие хранили останки родных так, чтобы их можно было навестить. Другие же, особенно родственники известных людей, предпочитали предать своего близкого огню, чтобы тело не стало объектом внимания, а у недовольных не осталось возможности плюнуть на останки.

Сама Магда предпочла сохранить у себя сосуд с очищенным огнем духом Бараха (это, по слухам, избавляло дух от мирского перед путешествием в преисподнюю). Кому-то была невыносима мысль сжечь любимого дотла. Магда же не думала об этом почти пустом сосуде, как о своем возлюбленном. Ее любимый ушел, чтобы занять место среди добрых духов. Ей предоставили выбор, и она решила, что лучше сохранить в память о нем пепел, чем позволить ему сгнить.

Проход, по которому они торопливо шли под уклон, стал шире, и они снова смогли без затруднений идти рядом бок о бок. Спускаясь все глубже, минуя тысячи мертвецов, они добрались до туннелей, прорытых относительно недавно. Здесь тела были обернуты в белые саваны, еще не покрывшиеся слоями столетней пыли.

В этих более новых проходах горели факелы в ржавых железных держателях, давая достаточно света, чтобы обходиться без фонарей. Тилли задула огонь в своем.

– Помимо мертвецов, – произнесла Тилли, – здесь попадаются такие места, где предпочитают работать некоторые волшебники.

Хотя ее проводница ни о чем таком не упоминала, Магда вспомнила, как Тилли рассказывала ей, что некоторые волшебники здесь используют для своей работы мертвых. Магде это не нравилось, и она изо всех сил старалась не думать, какова может быть цель такой работы.

Вскоре начали доноситься отзвуки голосов. Затем им стали попадаться люди, следующие через боковые проходы. Некоторые торопливо шли куда-то навстречу двум женщинам. Большинство проходили по одному, но попадались группы из приглушенно беседующих четырех-пяти человек, поглощенных обсуждением формул или толкований пророчеств.

Наконец Магда увидела комнаты, не походившие на погребальные камеры. Они походили на мастерские, вырубленные в песчанике. Некоторые освещались факелами, но в большинстве таких комнат для этого использовались стеклянные сферы.

В нескольких более темных комнатах Магда заметила светящиеся контролирующие сети, окруженные людьми, которые изучали их, указывая друг другу на отдельные участки, или создавали дополнительные ответвления. Некоторые сети гудели. Отблески разноцветного мерцания сетей гуляли по лицам людей, сосредоточенных на этой работе.

Здесь было несколько огромных библиотек, от пола до потолка заставленных полками, забитыми книгами. Магда знала от Бараха, что книги здесь хранились ценные и чрезвычайно опасные, их следовало держать подальше от общедоступных мест. Частью такие книги были спрятаны в Храме Ветров.

За столами сидели люди, спокойно изучая тома, раскрытые перед ними. Другие стояли в проходах, разглядывая полки, очевидно, в поисках особо редких сведений. У некоторых комнат были тяжелые двери. Из щели под одной такой дверью доносился треск и пробивались отблески света, как будто внутри бушевала гроза.

Тилли указала на ответвление коридора, уходящее вправо.

– Сюда.

Этот длинный проход заметно отличался от тех, по которым они следовали ранее, – шире прочих, с аккуратными ровными стенами и плоским потолком. Кроме того, он был до того заброшенным и безмолвным, что вызывал гнетущее чувство.

Когда они углубились в него и оставили далеко позади оживленные коридоры, что-то почти неощутимое пробежало иголками по телу Магды.

Пройдя до конца прохода, они оказались перед проемом, важность которого подчеркивал широкий коридор, ведущий к одинокой арке в конце. Проход в арку был занавешен давно выцветшей тканью с вертикальными рядами геометрических рисунков.

Тилли остановилась поодаль от занавешенного прохода.

– Вот нужное вам место, госпожа. Дальше я проводить вас не могу.

– Почему?

Тилли взглянула на занавес.

– Волшебники, на которых я иногда работаю – они и рассказали мне об этой женщине, – говорили также, что мне нельзя идти дальше знаков, висящих здесь. Дальше может идти только тот, кто наделен магическим даром.

Магда нахмурилась.

– Я не обладаю магическим даром.

– Но вы Магда Сирус. Вам, жене Первого волшебника, доводилось нести бремя ответственности, которой не было у других, но эта ответственность давала и привилегии, какие есть не у всех наделенных даром.

Несмотря на убежденность Тилли, Магда сомневалась, что ей окажут радушный прием. В том, что Тилли не дозволялось идти дальше, Магда усматривала тревожный знак, ставший для нее неожиданностью.

Тилли достала из кармана клочок бумаги и протянула ей.

– Эту карту мне дала подруга, которой я доверяю. По ней вы поймете, куда сворачивать. Будьте внимательны, чтобы не заплутать в этом лабиринте. Когда дойдете до прохода под аркой, занавешенного красным сукном, будете на месте.

Говорят, там живет слепая женщина по имени Исидора, которая опекает говорящую с духами. Я никогда с ней не встречалась, но якобы, если говорящая с духами захочет увидеться с вами, Исидора отведет вас к ней.

Вы должны понимать, что говорящая с духами не обязательно решит увидеться с вами. Ее задача – помогать волшебникам изучать мир мертвых, а не выслушивать просителей. Она может отправить вас обратно.

– Но ведь ты сама предложила мне пойти к говорящей с духами. А оказывается, ты вовсе не уверена, примет ли она меня?

– Вы жена Первого волшебника, пребывающего сейчас в мире мертвых. Не могу ничего обещать наверняка, но с самого начала я нисколько не сомневалась, что вас она согласится принять.

Несмотря на отчасти виноватый вид, Тилли пыталась смягчить беспокойство, продолжая давать советы.

– Если вам позволят обратиться к говорящей с духами, ей придется проникнуть в мир духов, чтобы найти того, кого вы ищете. Мой совет – хорошенько обдумайте, что хотите узнать в первую очередь.

– Понятно. – Магда взглянула на листок, изрисованный линиями и перекрестьями, не уверенная, что он окажется полезным. – Спасибо, Тилли. Спасибо, что показала мне дорогу.

– Если она согласится помочь вам, это займет некоторое время, насколько я знаю. С вашего позволения, я бы оставила вас искать ответы. Мне следует вернуться к своей работе, пока меня не хватились.

По взглядам, которые Тилли украдкой бросала на странный вход в туннель, Магда поняла, что та боится. Ей самой тоже было здесь не слишком уютно.

– Конечно, Тилли. Ты сделала достаточно, показав мне дорогу. Возвращайся, со мной ничего не случится.

Лицо Тилли на мгновение озарилось улыбкой.

– Вы сможете выбраться отсюда самостоятельно?

Магда кивнула.

– Да. Я знаю, как вернуться.

Тилли коснулась ее руки.

– Тогда желаю вам удачи, госпожа. Надеюсь, вам удастся найти ответы, которые вы ищете, и ваше сердце сможет наконец успокоиться.

Магда не знала, успокоится ли когда-нибудь ее сердце, но кивнула. По крайней мере она твердо намеревалась найти ответы.

Тилли наклонилась и, понизив голос, сказала:

– Будьте осторожны, госпожа.

– Ты о чем?

– Говорящая с духами считается опасной женщиной.

Магда нахмурилась, уставившись на старуху сверху вниз.

– Как опасной?

Тилли повела бровями.

– Она ведь имеет дело с мертвыми.

Магда глубоко вздохнула и снова приблизилась к завесе, неподвижно висящей в арочном проеме в мертвенно спокойном воздухе.

– Я буду осторожна.

Она проводила взглядом Тилли, которая уходила от нее по пещере коридора и наконец скрылась за поворотом.

Стоя в тишине перед занавесом из ткани, расписанной простым геометрическим узором, Магда вновь заглянула в карту, чтобы сориентироваться.

Она долго стояла в одиночестве, споря сама с собой, разумно ли встречаться с такой женщиной. Наконец глубоко вздохнула. Все равно других идей у нее не было.

Все прочее, что приходило ей в голову, она уже испробовала. И глупо было бы вернуться, раз она уже добралась сюда.

Глава 22

Магда отвела плотную шероховатую ткань в сторону и осторожно вошла туда, где, судя по карте, начинался замысловатый лабиринт. Вглядываясь во тьму, она держала фонарь перед собой, но разглядеть удавалось совсем немногое. Углубившись в аккуратно прорубленный туннель, она наткнулась на ряд завес из грубой ткани, закрывшей проход. Здесь, во мраке, эти завесы пугали. Магда не могла представить себе их назначение. Наконец она решила: они здесь затем, чтобы сделать лабиринт еще более запутанным для непрошеных гостей. Ее они точно сбили с толку.

Завесы из ткани скрывали боковые проходы, и порой трудно было точно определить по карте свое положение и понять, что впереди – просто ткань, висящая на стене, или занавес, скрывающий проход. Кое-где ткань висела со всех четырех сторон, причем одни завесы загораживали проходы, другие нет. Снова и снова ей приходилось заглядывать за ткань и сверяться с бумагой, полученной от Тилли. Несколько раз приходилось возвращаться немного назад и снова искать нужный поворот.

Хотя она тщательно изучила карту и углублялась в лабиринт туннелей не спеша, ей казалось, что их расположение не совпадает с рисунком. Это было пугающе непонятным. Ориентироваться по карте и определять свое положение удавалось с трудом, и она испугалась, как бы не потеряться в этом лабиринте.

Через некоторое время Магда поняла, что короткие черточки вдоль намеченного для нее маршрута обозначали не боковые проходы, как ей подумалось вначале. На самом деле эти черточки обозначали места, где дорогу ей перегораживали завесы из ткани. Она проверила свою теорию, пересчитав драпировки на стенах между боковыми проходами. Научившись наконец ориентироваться по рисунку Тилли, она на пересечениях проходов стала уверенно выбирать повороты.

Здесь царила гробовая тишина. Единственным звуком был тихий шелест ее туфель по полу из песчаника. Магда заметила, что пол здесь шершавый, хотя в других местах, где они проходили, он был гладким, стертым обувью. Очевидно, заглядывать сюда решались немногие.

Магде показалось, что она услышала сзади тихий звук, и она обернулась. Некоторое время она стояла неподвижно, затаив дыхание и прислушиваясь. Ничего не услышав, она снова двинулась, ускоряя шаг.

Часть чернильно-темных проходов по обеим сторонам коридора не была занавешена тканью. В отличие от мест, где работали люди, в этом лабиринте не было дверей. Казалось, что двери здесь и не нужны, ибо сама гнетущая тьма преграждает путь в боковые проходы. Тьма или эти зловещие, мертвенно неподвижные занавесы.

Здесь было сухо, к запаху пыли примешивался легкий запах смолы, применявшейся в факелах, освещавших оставленные позади часто используемые проходы. Минуя комнаты, Магда осторожно осматривала каждую из них как могла тщательно, но никого не нашла. Все комнаты были совершенно пусты, без мебели, невозможно было определить их назначение. Ни в одной не было следов пребывания жильцов. Она не слышала голосов. Казалось, она попала в пустой, абсолютно безжизненный мир.

Магда замерла и обернулась: ей снова почудился позади какой-то звук. Некоторое время она стояла, замерев, затаив дыхание, прислушиваясь, но ничего не услышала. Наконец она выдохнула и продолжила свой путь, но время от времени посматривала через плечо.

Она не могла вспомнить, где еще в Цитадели чувствовала такое одиночество. Прежде ей не доводилось бывать внизу, в катакомбах, и она не знала, на что они похожи. Но даже места упокоения всех мертвых казались менее пустынными, чем дорога к говорящей с духами. Она не подозревала, что под Цитаделью есть такие странные пустынные места.

Все боковые ответвления выглядели одинаково. В столь сложной сети туннелей легко было заблудиться. Сверяясь с картой у каждой развилки, Магда мысленно благодарила Тилли за ценный подарок.

Магда внезапно обнаружила, что она в конце коридора, а перед ней арка, занавешенная грубой красной тканью. Карта заканчивалась ею. Это было то самое место, о котором говорила Тилли.

Некоторое время она стояла неподвижно, не зная, что делать дальше. Здесь не было двери, чтобы постучать.

– Есть кто-нибудь? – наконец позвала она. Ее голос эхом отразился от холодного камня в коридоре за спиной.

– Мы здесь, – прозвучал из глубины женский голос. – Зачем вы пришли?

– Поговорить с умершим.

Пока Магда стояла неподвижно, глядя, как пар ее дыхания медленно поднимается в неподвижном воздухе, тишину нарушало только шипение ее фонаря. Она оглянулась в темноту, прислушиваясь к звукам, которые уже слышала раньше.

– Входите, если ваша нужда достаточно сильна, – произнес наконец женский голос.

Что-то в его звучании заставило Магду задуматься, не отказаться ли от своей затеи, пока не поздно.

Глава 23

Магда отвела в сторону поблеклый красный занавес и, пока ее мужество не растаяло, скользнула в узкий проход. Коридор с низким сводчатым потолком вел сквозь тьму к помещению, залитому приятным светом. Проход заканчивался округлой комнатой, освещенной несколькими дюжинами сальных свечей, комнатой, выдолбленной в том же бледном песчанике, что и остальные катакомбы. Свечи стояли в углублениях, высеченных в стене примерно через равные промежутки, и проливали мягкий, теплый янтарный свет.

Справа Магда заметила темный дверной проем, вероятно, ведущий в другие помещения, и предположила, что говорящая с духами где-то там.

Посреди комнаты на полу, скрестив ноги, сидела худенькая молодая женщина, низкорослая, с прекрасными каштановыми волосами. Она была наполовину укутана в темную накидку, так, что та полностью скрывала ноги, открывая плечи и тонкие руки. Ее ладони лежали на закутанных накидкой коленях.

Глаза женщины закрывала странная повязка из толстой кожи – широкая, с выемкой для изящного носа. Повязка проходила от виска до виска и удерживалась на голове двумя кожаными ремешками. На коже были тщательно вытиснены магические символы и изображения заклинаний, некоторые линии подведены белой краской. Кожаные края повязки казались гладкими и потертыми, словно ею пользовались очень давно.

Повязка впечатляла, но то, как она закрывала глаза молодой женщины, внушило Магде дурное предчувствие.

Женщина склонила голову, словно бы на слух определяя, где посетитель.

– Добро пожаловать.

– Премного благодарна, – сказала Магда и бросила взгляд в сторону темного проема, но никого там не увидела. – Вы Исидора?

Молодая женщина улыбнулась, отчего ее острые скулы обтянуло еще сильнее. Хотя улыбка была вполне приятной, она не успокоила Магду. В выражении лица женщины и в складках вокруг рта была непреклонная суровость, что не вязалось с ее возрастом. Это отчасти напомнило Магде взгляд девочек-сирот, добывающих себе пропитание на улицах Эйдиндрила. Те девочки были не по годам суровы.

– Я – Исидора. Гости здесь большая редкость. С кем имею честь?

– Магда Сирус.

– А! Жена Бараха. Слышала о вас.

Магда не знала, к добру это или нет. Она опять бросила взгляд в темный проем, гадая, слышит ли говорящая с духами их разговор.

Хотя многие люди слышали о Магде, а тех, кто знал и искренне любил ее, было великое множество, она знала, что есть и такие, кому она не нравится. Среди женщин кое-кто завидовал ей, негодуя из-за того, что она неведомо как очаровала и окрутила Первого волшебника. Кое-кто из мужчин считал, что сам брак, и в особенности привлекательная юная жена, лишь помеха для Первого волшебника. Много было таких, кто просто возмущался тем, что она, сама не обладая даром, вышла замуж за столь великого человека. Они считали это неправильным.

Магда знала, что еще кое-кто помимо части членов Совета возненавидел ее после ее памятного вторжения окровавленной в палату Совета. Им не нравилось, когда в их жизнь в Цитадели вторгались неприятности. Предостерегая их от опасности, Магда словно бы лично принесла им угрозу. Сколь бы обидным ни было такое отношение, правда оставалась правдой.

– Приношу соболезнования в связи с вашей утратой, – сказала Исидора. – Первый волшебник был великим человеком.

– Благодарю. Я здесь ради этого великого человека. Если возможно, я хотела бы обратиться к говорящей с духами.

– Боюсь, не удастся. Видите ли, единственное предназначение говорящей с духами – помогать здесь волшебникам в их работе. Не знаю, что вам наговорили, но она не общается с духами ни для утешения, ни ради удовольствия других людей. Она поручила мне отвечать людям, что ее работа крайне важна и отнимает все силы, поэтому она никого не может принять. Извините.

Магда поняла, о чем речь.

– Мне лишь сказали, что, возможно, не наделенному магией будет позволено встретиться с ней.

Исидора обдумала слова Магды.

– Дело важное?

– Для меня да, – сказала Магда. – Заверяю вас, речь не о моем утешении или удовольствии. Я предпочту поскорее оставить мертвых в их вечном покое.

Молодая женщина коротко безучастно улыбнулась.

– Я имела в виду – важное для всех нас.

Вопрос слегка удивил Магду.

– Это может быть очень важно для нашего выживания.

– Приходите в другой день.

Магда застыла, удивленная столь резким отказом. Ее даже не попытались выслушать. Она решила, что зашла уже слишком далеко, чтобы так легко сдаться.

– Это касается общего выживания и сохранения нашего уклада. Идет война, и все мы в опасности. Мне нужна помощь говорящей с духами. Пожалуй, я даже настаиваю на встрече.

– Настаиваете? – Женщина чуть отклонилась назад, словно подглядывая из-под повязки. – По-вашему, если вы были женой важного человека, то вам полагаются особые привилегии? По-вашему, если вы были замужем за Первым волшебником, то вправе настаивать, а мы должны подчиниться?

Магде показалось, что в словах женщины звучит скорее невинное любопытство, чем издевка, а потому решила не расстраиваться и спокойно ответила:

– Вовсе нет, Исидора. Не отрицаю, мое положение открывало для меня все двери, но я использовала это только чтобы говорить от имени других, от имени тех, кто был лишен голоса, а не ради личной выгоды. То же и сейчас. Я не прошу особой милости только потому, что была замужем за важным человеком. Я прошу дать мне увидеть духов, потому что мне нужны ответы, которые позволят обеспечить безопасность других. Не отрицаю, моя безопасность тоже под угрозой. Но я пытаюсь найти спасение для всех.

В последних обращенных ко мне словах этого самого важного человека, моего мужа, Первого волшебника, содержалось указание искать истину. Он верил, что у меня осталась цель в жизни. Вот почему я здесь и почему настаиваю, не из-за того, кто я, а потому что мне поручили выяснить истину.

– Истину, какую?

– Для начала – истинную причину смерти моего мужа. Барах был не из тех, кто способен убить себя от отчаяния. У него была веская причина для такого поступка. Что-то случилось, когда он проник в Храм Ветров. Я уверена, что цель его самоубийственного прыжка – помочь всем нам. Это не было самоубийство, он сознательно пожертвовал собой, чтобы мы могли уцелеть. Мне нужно понять, что за этим кроется, чтобы его жертва не была напрасной.

Исидора улыбнулась. Эта странная улыбка смягчила ее угловатое лицо.

– Весьма сожалею. – Женщина вытянула руку в сторону коридора, откуда пришла Магда, предлагая ей уйти. – Как я уже сказала, у говорящей с духами много работы, и она не может никого принять. Она тоже старается помочь всем нам. Как бы восхитительна ни была ваша попытка, но это не наша забота.

Магда сделала глубокий вдох и напомнила себе: терпение.

– Довольно скоро может оказаться, что это ваша забота – скорее, чем вы думаете. А тогда будет поздно.

Исидора опустила руку на пол, потом убрала ее обратно на колени. Затем наконец нахмурила лоб, как будто забеспокоилась.

– Что вы имеете в виду?

– Не все благополучно в Цитадели Волшебника. Мы на войне, и враг уже здесь, среди нас.

Женщина не проявила никаких чувств, но немного побледнела.

– Враг внутри Цитадели?

– Да.

– О чем вы?

– Вы слышали о сноходцах?

Исидора с минуту сидела молча. По ее лицу было ясно, что она слышала.

– Я слышала о них, но они далеко, в недрах Древнего мира.

– Совет тоже так считает. Но Совет ошибается. Сноходцы проскальзывают в умы людей здесь, в Цитадели. Боюсь, что не без помощи тайных агентов и предателей внутри Цитадели. Очевидна причастность врага к нескольким странным убийствам.

– Я очень хорошо осведомлена об убийствах, произошедших здесь, в катакомбах. Вы, конечно же, должны понимать, что из-за них вам опасно здесь находиться. Но сноходцы? Тут, в Цитадели? Вы в этом точно уверены?

– Да. Они напали на меня.

Исидора, похоже, удивилась и замолчала. Затем она, наконец, собралась с мыслями.

– В этом случае вы были бы мертвы, но вы как будто бы целы и невредимы.

– Я была близка к смерти. Я уже почти умерла. Я очутилась возле завесы, отделяющей мир духов, но успела вовремя обрести защиту от сноходцев и потому спаслась. Эта же защита сможет оградить от проникновения сноходцев и ваш разум.

Улыбка вернулась.

– А, так вы предлагаете сделку. Эта защита, если я смогу убедить говорящую с духами принять вас.

Это был не вопрос, а обвинение.

– Вовсе нет, – сказала Магда. – Я хочу предложить вам защиту без всяких условий, до того, как продолжим какое бы то ни было обсуждение вопроса, и до того, как вы на что-нибудь согласитесь. Более того, я намерена настаивать, даже если вы откажетесь помочь мне.

Она снова нахмурилась.

– Вы надеетесь, что если в знак доброго отношения безвозмездно предложите эту помощь, то мы смягчимся и проявим снисхождение?

– Нет, – сказала Магда. – Не путайте. С моей стороны это вовсе не доброта, а эгоизм. Сноходцы способны проникать в незащищенный разум незаметно для жертвы. Говорящая с духами в большой опасности: ее постараются захватить, потому что она очень ценна. Я думаю, в Цитадели есть предатели. Если я права, они, весьма вероятно, отправят сноходцев к говорящей с духами. Отыскав ее, сноходцы безусловно захотят ею управлять, чтобы следить за важными делами, или могут просто устранить, лишив нас ее помощи.

– Судя по тому, что я о них знаю, сноходец уже мог захватить ваш разум, смотреть, слушать, рассчитывая узнать, о чем я спрошу и особенно какой получу ответ. Я не могу рисковать. Слишком многое поставлено на карту.

Исидора еще сильнее нахмурилась.

– Вы хотите сказать, что предлагаете эту защиту ради уверенности, что рядом со мной вы в безопасности?

– Именно так. Я слишком хорошо знаю, на что способны сноходцы. Я сама чуть не погибла из-за них. Я не хочу получить ответы от говорящей с духами, которой без ее ведома управляет сноходец, желающий скрыть истину. Они могут направить меня по ложному пути, чтобы я потерпела неудачу и все мы погибли.

Подозреваю, что в Цитадели есть предатели. Думаю, они, помимо прочего, направляют сноходцев. Без сомнения, эти предатели замышляют что-то очень плохое. Возможно, Барах хотел, чтобы я выяснила именно это. Я знаю, что среди нас есть убийцы. У нас мало времени. Мне нужна уверенность, что говорящей с духами, которая будет помогать мне, руководит истина, а не сноходец.

Исидора отвернулась, будто заглядывая в свой личный мрак.

– Более того, – продолжила Магда, – я опасаюсь, что если сноходец уже тайно проник в ваш разум, он может изнутри разорвать вас на части, стремясь помешать мне получить необходимые ответы. Так что поймите: я не желаю вам вреда, я всего лишь тревожусь – и за вас, и за себя, и за всех остальных.

Исидора побледнела еще сильнее. Кожа ее сделалась пепельного цвета. Магда заметила, что оголенные руки слепой покрылись мурашками. Исидора повернулась к Магде.

– Я ценю свои мысли, – сказала она и протянула руку. – Пожалуйста, садитесь рядом со мной, Магда Сирус. Мне хочется получить защиту – по изложенным вами причинам и по другим, личным.

Этим Исидора лишь подтвердила подозрения Магды.

Глава 24

Трижды повторив формулу обряда, Исидора привстала и, подобрав под себя ноги, снова села.

– Благодарю вас, Магда Сирус, что показали, как связать себя с Лордом Ралом и тем защититься от сноходцев.

Магда отметила про себя, что кое-чего Исидора не сказала. Она наклонила голову, но потом вспомнила, что женщина не видит.

– Вы очень доброжелательны. Кстати, друзья зовут меня просто Магдой.

Исидора улыбнулась.

– За вами следует тень, Магда.

Магда склонилась к ней чуть ближе.

– Прошу прощения?

Исидора расплылась в улыбке, указывая на вход.

– Ваша тень ходит почти бесшумно.

Магда обернулась и увидела два больших зеленых глаза, уставившихся на нее. Тощая черная кошка выгнула спину и робко потерлась о стену коридора. Эта кошка была очень похожа на ту, с которой Магда встретилась раньше и угостила кусочком курятины. Возможно, она пошла за человеком, надеясь на добавку. Магда с облегчением поняла, что звук, который она слышала ранее, не был зловещим знаком.

Магда не сумела сдержать улыбку.

– Это кошка, – сказала она Исидоре.

– Какого цвета?

– Черная.

Исидора понимающе кивнула.

– Вот почему она не боится приходить сюда.

Магда нахмурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Люди боятся черных кошек, считая их злом. Они не зло. Просто у них есть способность заглядывать в другой мир. Черные кошки краем глаза видят мир духов. Вот почему люди боятся их, и вот почему она не побоялась пойти за вами сюда. Это место ей не так чуждо, как тем, кто видит лишь мир живых.

Катакомбы, где покоятся мертвые, конечно же, ближе к миру мертвых, чем все иные места, где бывала Магда. Вся подземная область Цитадели казалась очень далекой от жизни наверху.

Когда котенок снова мяукнул, Магда поинтересовалась:

– Ты голодна, малышка?

Котенок мяукнул, будто соглашаясь, и потерся мордой об угол стены, боясь зайти в помещение, но в то же время желая приблизиться.

Магда извлекла из мешочка на поясе маленький сверток с кусочками курятины, зная, что соблазн пересилит кошачью осторожность. Она поинтересовалась у Исидоры, не голодна ли она. Когда Исидора кивнула, Магда взяла женщину за руку и положила в ладонь кусочек курицы. Кошка робко подошла к ней и потерлась о ногу. Магда оторвала маленький кусочек и протянула кошке.

– На, малышка, поешь.

Пока Исидора ела свой кусочек, кошка набросилась на желанное лакомство.

– Похоже, она тенью следует за вами, – заметила Исидора. – Вам следует назвать ее Тень.

– Мне кошка ни к чему, – ответила Магда, протягивая голодному животному еще кусочек курицы.

– Если знать об их способностях, неплохо иметь рядом черную кошку.

– Способностях? – Магда не могла представить себе, какой ей может быть прок от кошки. – Вы об умении заглядывать в мир духов?

– Я о способности замечать проникновение из того мира в этот.

Магда поняла, что это не просто болтовня. Исидора хотела, чтобы она внимательно отнеслась к ее словам.

– По-вашему, кошки способны видеть призраков?

– Считается, что кошки, особенно черные, способны замечать присутствие духов или, возможно, духовных сущностей. Сами мы не способны заметить, что такая сущность переместилась в наш мир и находится рядом, но кошка встревожится. Поэтому черные кошки издавна связаны в наших представлениях со смертью. Невежественные люди из-за этого боятся их. Но на том лишь основании, что черные кошки могут видеть мир духов, не следует считать, будто они посланники смерти или связаны со злом.

Иногда следует обращать внимание на едва заметные знаки – они могут оказаться важнее, чем на первый взгляд. Особенно здесь. Я никогда не оставляю ни один знак незамеченным или без внимания.

– Но какой прок от такого существа?

– Хотя духи редко перемещаются в наш мир, бывает полезно знать, что они рядом.

Магда не понимала, какая от этого может быть польза, но не отмахнулась от слов Исидоры.

– Значит, по-вашему, если эта кошка пришла ко мне, это знак? Мне держать ее возле себя, чтобы узнать, когда духи будут рядом?

– Она ходит за вами по пятам. Возможно, стоит обратить внимание на этот знак. – Исидора пожала плечами. – Возможно даже, что какой-то дух направил эту кошку к вам, чтобы она стала утешением в вашем одиночестве.

– Так вы действительно думаете, что ее появление может быть знаком, данным из мира духов?

Исидора улыбнулась.

– Кто знает. Может, она просто была голодна и почуяла, что у вас с собой еда. – Улыбка Исидоры испарилась. – Но я бы не стала прогонять такое существо, раз уж вы подружились.

Магда пришла к говорящей с духами в поисках ответов. Ей пришло в голову, что неплохо бы прислушиваться к ее советам.

– Значит, Тень? – Она провела рукой по гладкой шерстке. – Нравится тебе такое имя, Тень?

Котенок мяукнул, будто соглашаясь. Мгновение спустя Тень очутилась у Магды на коленях, выпрашивая еще курицы. Магда достала несколько кусочков и скормила кошке столь желанную еду. Насытившись, котенок свернулся калачиком и стал вылизываться.

– Давно ли вы стали говорящей с духами? – поинтересовалась Магда, поглаживая теплого котенка. Тень признательно мурлыкала.

Исидора притворно удивилась.

– Я? Говорящая с духами? Нет, я всего лишь…

– Вы говорящая с духами, Исидора.

Исидора захотела защититься, но не попросила защиты для говорящей с духами. Встревожившись, услышав об опасности, а затем, отвлекшись на кошку, она забыла о своем притворстве. Это подтвердило подозрения Магды, что здесь никого больше нет. Исидора и была говорящей с духами.

Исидора слегка напряглась, вновь входя в роль.

– Весьма польщена, что вы сочли меня такой женщиной, Магда, но я просто ее покорная слуга.

– Вы играете роль помощницы говорящей с духами, чтобы вам не приходилось сразу удовлетворять просьбы. Это защита и простой способ прогонять просителей, сберегая время и нервы. Вы работаете с волшебниками, и вам требуется удерживать прочих на расстоянии, чтобы не обременять себя необходимостью отклонять просьбы. Более того, вы сочувствуете людям и вам не по душе их разочаровывать, но у вас есть более важная работа, и эта маленькая уловка позволяет вам сосредоточиться на этой работе и избавиться от потока жаждущих связаться со своими усопшими просителей, прослышавших, что вы говорящая с духами и способны помочь им.

Исидора сидела спокойно, сложив руки на коленях, и молчала.

– Я не выдам вашу тайну, Исидора. Но здесь никого больше нет. Вы – говорящая с духами. На глазах у вас повязка, чтобы лучше скрывать этот мир от вашего взгляда, позволяя вам заглядывать в мир иной. Вот чем вы заняты. Смотрите в мир духов.

Я помогла вам обрести безопасность от сноходцев, чтобы вы могли заниматься своим важным делом. Прошу вас, Исидора, мое дело тоже очень важное. Давайте не будем морочить друг друга.

Исидора наконец шумно выдохнула и чуть обмякла. По-видимому, она с облегчением поняла, что больше не требуется лгать.

– Вы почти все поняли правильно… почти все.

– О чем вы?

– Мои глаза не просто закрыты повязкой, мешающей видеть этот мир.

Магда сжала руку Исидоры.

– Покажите.

Кошка завозилась, сворачиваясь калачиком с намерением заснуть на коленях у Магды. Исидора кивнула и потянулась к кожаным шнуркам на затылке, удерживавшим повязку. Распустив их, она стянула повязку и выпрямилась, снова сложив руки и позволяя Магде посмотреть ей в лицо.

Веки Исидоры закрывали впалые глазницы. Они не были зашиты. Ресницы отсутствовали совсем. Словно у Исидоры никогда не было глаз или раны на их месте полностью зажили.

Магда почти все поняла. Поняла, что Исидора не родилась слепой и не была травмирована.

– Как вы лишились глаз? – спросила Магда, опасаясь, что уже знает ответ: это дело рук волшебника.

– Этот вопрос вы хотели задать говорящей с духами?

– Нет. Этот вопрос я хотела бы задать как женщина женщине, потому что это меня тревожит.

Исидора задумалась и незряче повернула голову, будто пытаясь разглядеть Магду.

– Я лишилась глаз, чтобы обрести способность видеть.

– Вас изменили волшебники?

– Да.

– Сожалею о вашей потере, – с искренним соболезнованием сказала Магда.

Женщина наморщила лоб, словно жалея, что слезам неоткуда больше течь. Затем она откашлялась.

– Никто и никогда не сожалел о моей потере.

– Из-за этого вам еще хуже, верно?

Девушка кивнула.

– В каком-то смысле. Но я потеряла гораздо больше… вы и представить не можете.

– Скажите, почему вы допустили это?

– Я ничего не допускала, напрасно вы так подумали. Я добивалась этого, умоляла об этом, чтобы иметь возможность заглянуть в мир духов.

Магда изумилась.

– Почему?

– Это было очень нужно.

– Очень нужно? Зачем вы просили волшебника так изменить вас? И зачем волшебнику понадобилось лишать вас зрения?

– Это не очень приятная история. И для рассказчика, и для слушателя.

– Не могу такое представить. – Магда набралась решимости. – Мне все-таки хотелось бы услышать ее, если не возражаете.

Глава 25

Исидора кивнула и подняла руку, словно хотела вытереть слезы. Ее рука замерла, когда она осознала, что уже не способна плакать, как не способна видеть. Рука опустилась на колени.

– Я жила в Гранденгарте. Это старое название означает «защитники врат» и говорит о том, какая роль отводилась Гранденгарту на южной окраине Нового мира, который довольно долго оставался форпостом перед непроходимыми дикими землями. Дальше на юге лежит Древний мир.

– Благодаря своему положению Гранденгарт издавна был перекрестком торговых путей Нового мира. Кроме того, из нескольких отдаленных уголков Древнего мира поступали уникальные товары. Гранденгарт веками был заставой, местом, куда люди из Древнего мира попадали в самом начале. Торговые отношения с народами диких земель и далеких южных всегда были хорошими.

Несколько тысяч жителей Гранденгарта зарабатывали свой хлеб в основном торговлей и тем, что с нею связано. Для многих народов, населявших обширные пространства суровых диких земель, и торговавших с ними купцов, здесь было безопасно вести дела. Благодаря такому изобилию людей и товаров, следующих через город, он стал интересным и оживленным, сделался сплавом различных культур и верований, питавшимся увлекательными историями путешественников о дальних странах.

Некоторое время назад мы заметили первые предвестники беды. Поток редких пряностей, продуктов и иных экзотических товаров с юга начал уменьшаться, а затем и вовсе иссяк. Все считали, что это само по себе тревожный знак. Какое-то время никаких известий не было. Затем появились небольшие группы беженцев от новых властей Древнего мира, направлявшиеся на север.

Время шло, и торговля совсем умерла. Древесина, которую поставлял север, дефицитный товар в этой части света, накапливалась на складах в ожидании покупателей с юга. Покупатели так и не появились. Снедь, заготовленная для них же, испортилась.

Торговля сворачивалась, и люди забеспокоились о том, как будут зарабатывать себе на жизнь. Они гадали, что предвещают все эти неприятности и северу и югу.

Я была колдуньей, избравшей для себя служение народу Гранденгарта. Люди с юга, из Древнего мира, не любят связываться с магией. Они всегда обходили меня стороной. Но жители Гранденгарта возлагали на меня надежды, зная о моих способностях и умениях, хотя просто ждали защиты от смутной тревоги.

С точки зрения большинства я обладала непостижимыми способностями, так что в некотором смысле не была одной из них. В итоге порой я ощущала себя не просто талисманом, предназначенным отпугивать незримое зло от их дверей. Похоже, люди считали, что даже просто иметь под рукой могущество колдуньи полезно, что она принесет удачу, подобно молитве добрым духам о безопасном путешествии.

Однако их тревоги из-за нарастающих признаков беды, идущей с юга, не были беспочвенными. При таком тревожном развитии событий сограждане взирали на меня с надеждой.

Я не знала, что с этим делать. Я не видела, чем здесь могла бы помочь магия, хотя тем, кто разбирался в этом слабо, казалось, что она должна помочь. Наконец я приехала сюда, в Цитадель, чтобы встретиться с Советом в надежде на помощь. Мне сообщили, что проблемы жителей Гранденгарта и мое подробное описание рассмотрят вместе с остальными полученными докладами, и высказали предположение, что волнения скоро улягутся и торговля возобновится. Один из членов Совета даже предположил, что просто где-то размыло мост, не более того. Я ответила, что, судя по рассказам беженцев с юга, там появился новый правитель и его войска стали источником беспорядков. Членам Совета, по-видимому, не показалось, что эта перемена непременно к худшему, поскольку прежняя власть была раздроблена на множество мелких правительств и неуспешна.

Хотя я не получила от Совета скорейшей помощи, мне обещали, что как только появится свободный отряд, его пошлют разведать обстановку. Я решила не дожидаться отправки войск, а сразу ехать домой. Я знала, до чего обеспокоены люди, и хотела быть с ними.

Я вернулась домой на следующий день после того, как генерал Куно из Древнего мира и его войска пересекли границу и захватили Гранденгарт. Хотя некоторые из нас и замечали признаки надвигающейся бури, до появления Куно в мире царило спокойствие.

– Генерал Куно? – Магда напряглась. – Правая рука императора?

Исидора кивнула.

– Сам император Сулакан отправил Куно на север через мой город.

Магда сделала глубокий вдох, затем выдохнула. От Бараха она знала, что генерал Куно беспощаден. Он сеет страх в сердцах всех, кто попадается ему на пути.

Император Сулакан хотел подчинить весь мир одной власти, власти Древнего мира. Он хотел, чтобы все поклонялись ему как императору всех земель. Магда также знала, что начало войны было стремительным и яростным. Судя по всему, война началась как раз на родине Исидоры.

Генерал Куно собрал всех на городской площади, – продолжила Исидора, – и объявил, что настало новое время и мировой порядок скоро изменится, но гранденгартцы – избранные, им позволено присоединиться к делу Древнего мира и стать подданными императора Сулакана. Он сказал мужчинам, что они могут сделать за свои семьи выбор – остаться частью Нового мира или присоединиться к империи Сулакана. И попросил сначала поднять руки тех, кто хочет перейти на сторону императора, а после тех, кто решил отказаться.

Вспомните, война тогда еще не началась, и большинство пока не понимало, как опасно выступать против императора Сулакана. Именно в тот день мир и узнал об этой опасности.

Воины генерала Куно внимательно следили, кто как голосовал, а потом разделили горожан. Те, кто решил покориться императору Сулакану, оказались на одной стороне площади, те, кто не захотел – на другой. Тогда среди людей вспыхнула паника. Воины хватали всякого, кто пытался сбежать, и удерживали обе толпы силой оружия. Нескольких пытавшихся удрать жестоко изрубили на куски у всех на глазах, чтобы отбить у остальных охоту следовать их примеру.

Тех, кто голосовал против подчинения императору, воины погнали рыть ямы вдоль дороги в Гранденгарт. Потом их заставили устанавливать столбы из бревен, которыми торговали горожане.

Для полной острастки большинство голосовавших против и их семьи подвесили за запястья к этим столбам. В живых оставили лишь немногих стариков из их числа – и заставили смотреть, как воины генерала Куно идут по обочинам дороги вдоль этих столбов и секут подвешенных к ним запуганных людей. С одних сдирали полосы кожи, обнажая мышцы и ребра. Другим пронзали ноги или животы, но не добивали, оставляя, к их ужасу, беспомощно мучиться.

Остальных горожан, решивших перейти на сторону императора Сулакана и увидевших, как поступили с их друзьями и соседями, угнали в рабство на юг.

Нескольких стариков – тех, кого заставили все это наблюдать, – отпустили. Они разбежались, разнося повсюду ужасные вести, сея в других городах панический страх перед наступающими войсками генерала Куно, чтобы никто не смел противиться воле императора Сулакана.

Когда я вернулась туда – на следующий день после ухода войск Куно, – по обе стороны дороги в Гранденгарт стояли ряды столбов и на каждом висела жертва. Мужчины, женщины, дети – со всеми обошлись одинаково жестоко. Там было более полутора тысяч столбов, и на каждом висел человек – одинокий в своих мучениях, но достаточно близко от соседей, друзей и родственников, чтобы видеть их страдания и смерть.

Матери, видя, как их дети кричат от ужаса и боли, винили мужей в том, что те голосовали против присоединения к Древнему миру. Мужьям же из-за решения, которое они приняли, пришлось столкнуться со смертельной ненавистью своих жен и видеть невообразимые страдания детей.

В конце дороги, там, где кончались эти столбы, в неподвижном воздухе высоко поднимался в голубое небо дым от тлеющих руин города. Ни одного целого здания не осталось. Воины Куно сожгли все дотла.

Собаки и койоты, набрасываясь на подвергнутых истязаниям, вгрызались в плоть, отрывая куски. В основном они терзали уже мертвых. Я разогнала их искрящимися огненными вспышками. Стаи птиц слетелись на пир. Я воспользовалась громовыми воздушными стрелами и разогнала почти всех.

На ярком солнце обнажившиеся ребра жертв резко выделялись белыми пятнами среди остатков красного мяса. Многие кости уже были обглоданы дочиста. Большинство людей были мертвы, их животы разорваны; падальщики могли добраться до внутренностей. Из-за пролитой крови и прочих телесных жидкостей смрад стоял ужасный.

Хотя за ночь умерли многие, немало жертв – наверное, каждый четвертый – были еще живы. Большинство давно потеряли голос от криков. Но они стонали, плакали и шептали молитвы, которые оставались без ответа.

Я шла по дороге между столбами, а те, в ком еще теплилась жизнь, смотрели на меня в надежде на то, что я, их верная колдунья, смогу чем-то помочь. Некоторые из последних сил взывали о помощи.

Черные как ночь вороны сидели на столбах и с опаской наблюдали, как я прохожу по дороге, ожидая, когда я проследую мимо, чтобы продолжить пиршество. Некоторые громко каркали, надеясь отогнать меня от добычи, которую уже считали своей.

Исидора повернула голову чуть в сторону, будто вглядывалась куда-то мысленным взором. Дышала она с трудом, прерывисто.

– Что вы сделали для тех висящих на столбах, кто был еще жив? – наконец спросила Магда. – Удалось чем-то помочь? Вы смогли с помощью своего дара спасти хоть кого-то?

Исидора сидела неподвижно, уставившись слепыми глазницами в никуда, воскрешая в памяти картины того ужасного дня.

– Исцелить их было невозможно, – наконец прошептала она. – Те, кто еще был жив, из последних сил умоляли меня избавить их от невыносимой боли. Просили о смерти.

– Вы не могли исцелить никого из них?

– Все, кроме одного, давно были за гранью исцеления; даже гораздо более одаренные волшебники не вернули бы их к жизни. Я ничего не могла сделать для их спасения. Ничего.

Магда наклонила к ней голову.

– И что же вы сделали?

Исидора наугад повернулась к Магде.

– Все, что я могла, – это избавить их от предсмертных мучений, облегчить их душам последнее путешествие в мир духов. Торопливо пройдя вдоль дороги, я сначала использовала вспышки моей силы, хлестнула, чтобы разорвать веревки, удерживавшие их на столбах. Вися в таком положении, трудно дышать. Многие уже умерли от удушья. Когда я разрывала веревки, все они, один за другим, падали на землю.

Потом я ходила от одного выжившего к другому, брала их за руки и говорила каждому тихие слова утешения и сочувствия, обещая легкое избавление от страданий.

Казалось, я вышла из своего тела и наблюдаю со стороны за своими хождениями от человека к человеку, за тем, как я беру их за руку и говорю слова утешения, а затем останавливаю их сердца. Мне не верилось, что я так поступаю. Я никогда не предполагала, что применю свои способности, чтобы оборвать жизнь тех, кого должна защищать.

Но я знала, что должна это сделать. Я ведь жила среди этих людей, чтобы служить им, хотя они редко благодарили меня за заботу. Теперь осталась единственная услуга, какую я могла им оказать. Подумать только, за все время, что я прожила в городе, никто из них не благодарил меня так, как в эти минуты за то, что я для них теперь делала. Они плакали от радости и шепотом горячо благодарили – за то, что я обрывала их жизни.

Исидора с трудом отдышалась и попыталась продолжить рассказ.

– Затем я стала использовать свой дар, чтобы останавливать их сердца, каждое отдельно, одно за другим. Мне пришлось сделать это более четырехсот раз.

– Стемнело, но потребовалось еще много времени, чтобы я избавила от мучений всех жителей Гранденгарта – за одним исключением. Я не могла успокоиться, пока эта работа не была завершена. Я уняла стоны и остановила все сердца, кроме одного.

Глава 26

– Луна уже давно должна была стоять высоко в небе, когда я наконец добралась до последнего человека, – сказала Исидора. – Но луны не было видно из-за густых облаков, затянувших небо, как накрывающий покойного саван серой тьмы. Я знала, что скоро пойдет дождь.

Последний выживший дрожал и тяжело дышал. Его звали Джоэл. Он был пекарем. Обычно он каждый день приносил мне маленькую буханку. И никогда не брал денег. Джоэл утверждал – таков его скромный вклад в уверенность в том, что гранденгартская колдунья не голодает.

Честно говоря, Джоэл испытывал ко мне чувства, хотя никогда не говорил о них и ничего не предпринимал, только приносил эту буханку. Думаю, это был предлог, чтобы видеться со мной.

Жена Джоэла умерла родами еще до того, как я попала в Гранденгарт. Ему было одиноко и ужасно грустно. Мне он нравился тем, что в нем было еще что-то помимо грусти, но, зная о смерти его жены и нерожденного ребенка, я не могла вести с ним долгие беседы – разве что поинтересоваться на правах городской колдуньи, как его дела и не могу ли я чем-то помочь. Он всегда отвечал, что у него все в порядке, и отвергал любую помощь.

Со временем мои чувства к нему крепли, но мне казалось, что из-за его утраты не следует заговаривать о таких вещах. Я знала – нужно еще много времени, чтобы боль смягчилась, и чувствовала, что следует уважать его скорбь и не вмешиваться. Так что, как бы мне ни хотелось рассказать ему о своих чувствах, я держала дистанцию. А он каждый день приносил мне буханку, как будто это был единственный повод увидеться со мной.

Добравшись наконец в темноте до Джоэла, лежавшего на земле возле дороги, я уже выбивалась из сил и едва держалась на ногах, ошеломленная, измазанная кровью тех, кому только что помогла умереть.

Я упала на колени рядом с Джоэлом и взяла его за руку, зная, что нужно собраться с силами, чтобы подарить смерть последнему человеку. Я прижала его руку к своему сердцу и, собрав всю свою силу, постаралась передать ему столько утешения, сколько могла.

Но в этот миг я ощутила, что, в отличие от остальных, он еще не перешел черту, за которой исцеление невозможно. Я поняла – есть небольшой шанс спасти ему жизнь.

Я помню, как смотрела в лунном свете на его чуть шевелившиеся потрескавшиеся губы. Джоэл хотел что-то сказать. Я дала ему глоток воды из бурдюка, как недавно многим другим, а потом склонилась ближе.

Он сожалел о том, что мне пришлось испытать. Я ответила: мне стыдно, что меня не было с ними; будь я здесь, я смогла бы сделать хоть что-то. Он возразил, что был здесь и точно знает – я ничего не могла бы противопоставить этим бесчеловечным воинам.

Среди них, сказал он, были и волшебники, наделенные могучей силой. Будь я тогда там, сейчас тоже висела бы на столбе вместе с остальными и не смогла бы прекратить их страдания.

Джоэл считал, что все сложилось так именно для того, чтобы я смогла помочь людям.

Я сказала Джоэлу, что, пожалуй, смогу спасти ему жизнь, вылечить его. Я приказала ему держаться, быть сильным. Несколько часов я провела, склонившись над ним в темноте, заживляя, что могла. Впрочем, я понимала – ему нужно больше, чем я способна сделать.

Мне было известно, что в Уитни, городе чуть севернее нашего, есть нужные целители. Я помогла Джоэлу забраться на мою лошадь, и мы отправились на север, в Уитни. Мы ехали так быстро, как только могла лошадь, ехали всю ночь и весь следующий день. Мне часто приходилось использовать свой дар не только для того, чтобы придать животному выносливости и не останавливаться, но и чтобы дать Джоэлу силы держаться за жизнь.

Мы почти добрались до Уитни. Джоэл то и дело кричал от боли. Я пыталась сохранять ему жизнь и при этом продолжать путь, но он уже не мог ехать дальше и просил меня положить его на землю.

Опустившись рядом с Джоэлом на колени, я поняла, что единственному человеку, которого я могла бы спасти, помочь уже невозможно. Благодаря своему дару я видела, что, несмотря на мои отчаянные попытки сохранить ему жизнь, внутренние повреждения у него слишком серьезны. Я ощущала, как его жизнь ускользает. После надежды на спасение это был жестокий удар. В тот миг я уже ничем не могла спасти Джоэла от смерти.

Когда я склонилась над ним, сжимая его ладони в своих, обливаясь слезами, он сказал, что сожалеет о своем бездействии. Я переспросила – о чем он? Джоэл ответил, что цеплялся за воспоминания об умершей жене, отвергая будущее. Он любил ее, но она умерла. Ему следовало жить дальше и наслаждаться данной ему жизнью. Он знал о том, признался Джоэл, что я сдерживалась из уважения к его горю.

Он сказал, что, если бы поведал мне о своих чувствах, возможно, и я открылась бы ему, и мы, пусть ненадолго, обрели бы счастье. Но он цеплялся за мертвое, хотя мог бы обратить взор к живому. Он сказал, что надо было жить своей жизнью, а теперь все кончено и уже поздно.

Он плакал и твердил – жаль, что я так и не дал ни себе, ни тебе возможности обрести это счастье, а теперь поздно, мне очень жаль, прости. Его жизнь закончилась, а он так и не обрел того, что все это время было совсем рядом.

Я безудержно рыдала, признаваясь, что тоже жила ради мертвых, боясь приблизиться к нему. Я говорила ему, что мне следовало быть умнее, что стоило попытаться утешить его, призвать прожить остаток дней собственной жизнью.

Он сказал: я хотел быть уверенным, что ты не отвергнешь меня. Тогда он попробовал бы сблизиться со мной, а не просто носил бы каждый день по буханке. Я посмеялась над этим сквозь слезы. Он сказал, что, уважая его чувства к покойной жене, я демонстрировала истинное сострадание, и он хотел платить той же монетой.

Джоэл не сомневался, что все прочие горожане отправятся к добрым духам. Он сказал, что скоро вновь встретится с женой в мире духов и сожалеет лишь о том, что в последние годы не жил полной жизнью. Он сказал, что однажды, когда истечет и мой срок в этой юдоли, я присоединюсь к ним, к жителям Гранденгарта, где есть место и мне, где мне будут рады. Он обещал ждать меня там, где все мы будем среди добрых духов под защитой в свете Создателя.

Последними словами Джоэла стала просьба помолиться за всех, кто принял смерть в ту страшную ночь. Он просил помолиться добрым духам, чтобы они приняли всех их и наконец даровали им покой.

Я обещала использовать свои способности, чтобы помочь им всем в мире духов. Джоэл улыбнулся и, с благодарностью стиснув мою ладонь… испустил дух.

Стоя на коленях под начавшим накрапывать дождем, я склонилась к нему, оплакивая этого несчастного, оплакивая все страдания, которые выпали на его долю и на долю всех остальных, оплакивая то, что могло бы произойти, если бы каждый из нас нашел смелость расстаться с прошлым и воспользоваться всем тем, что могла предложить жизнь.

Магда слишком хорошо понимала эту безутешную боль утраты.

– И вот я стояла на коленях возле умирающего друга на дороге к Уитни, а в Гранденгарте лежали трупы моих подопечных, жителей моего города. Трупы тех, кого я подвела.

Магда положила руку на плечо Исидоры.

– Вы не подвели их, Исидора. Слуги императора Сулакана столь же сильны, сколь безжалостны. Джоэл был прав, вы никак не смогли бы остановить их. Не корите себя за то, в чем виноваты эти убийцы.

Немногие проявили бы такое же мужество в столь сложных обстоятельствах. Вы совершили для своих людей величайшее из возможных добрых дел. Вы помогли им избавиться от страданий, когда больше ничего уже нельзя было сделать.

– Я тоже так думала. Но, после того как я добралась до Уитни и похоронила Джоэла, выяснилось, что это было только начало кошмара.

Глава 27

Магда погладила рукой шелковистую спину спящей кошки, свернувшейся у нее на коленях. Довольное мурлыканье подчеркнуло затянувшуюся паузу.

– Начало кошмара? – наконец поинтересовалась Магда. – Как это понять?

Исидора глубоко вздохнула и устало выдохнула. Ее плечи поникли.

– Когда Джоэл умер, мне удалось поднять его и взвалить на спину лошади. – Она махнула рукой. – Раньше я была сильнее. С тех пор я заметно похудела и ослабла. У меня почти не бывает аппетита.

В общем, почти всю ночь я ехала и сделала остановку лишь для того, чтобы немного подремать, когда ни я, ни лошадь уже не могли двигаться дальше. Я уснула, впервые с тех пор, как вернулась домой в Гранденгарт. И увидела первый из ужасных кошмаров, которые мучают меня по сей день. Краткого отдыха хватило по крайней мере для того, чтобы продолжить путешествие. К вечеру следующего дня я наконец добралась до пшеничных полей и ферм на окраине Уитни.

Муж с женой, возделывавшие землю, заметили меня и, должно быть, поняли, что я в беде. Они выскочили на дорогу, чтобы помочь. Заметив тело, переброшенное через спину лошади, они сказали, что его нужно скорее похоронить. И любезно отвели меня к маленькому кладбищу близ дубовой рощи – единственной в окрестностях рощи деревьев, редких на равнинах южной окраины Нового мира. Там они помогли мне снять Джоэла с коня и похоронить.

Я почти впала в оцепенение после всех пережитых испытаний, долгого трудного путешествия с телом моего друга, мучительных раздумий о том, что не случилось между нами, и хуже того – о том, как я могла бы помешать этому безумию, если бы чуть раньше вернулась домой после встречи с Советом. Я несколько дней ничего не ела и почти бредила от истощения. Но я встала на колени перед свежей могилой Джоэла и обратилась к добрым духам с горячей мольбой о том, чтобы они приняли его и всех остальных в свои объятия.

Склонившись над его могилой, я еще раз пообещала Джоэлу, что сдержу слово, данное ему перед смертью, и, используя свои способности, постараюсь убедиться, что все они благополучно попали в объятия добрых духов.

Затем тот человек и его жена из жалости и сочувствия накормили меня, напоили и проводили до самого Уитни. Думаю, они сомневались, что я доберусь самостоятельно.

В Уитни я узнала, что несколько перепуганных стариков из числа тех, кого генерал Куно отпустил сеять панику, проследовав через весь город, послушно рассказывали всем об ужасной участи жителей Гранденгарта. Весь Уитни гудел от этих новостей, так что представители городской власти не удивились, когда я вкратце поведала свою историю.

Там были и волшебники; они слушали даже с большим интересом, чем официальные лица, хотя промолчали, когда я рассказывала о том, чего они еще не слышали, – как я бродила от одного умирающего к другому, прекращая их страдания.

Значительная часть горожан собирала вещи, а многие уже отправились на север. Никто не знал, где генерал Куно и его армия нанесут следующий удар, но людям хотелось бежать отсюда подальше, туда, где, как им казалось, будет безопаснее. Я не могла осуждать их за это.

Так случилось, что в Уитни как раз прибыл военный отряд, отправленный Советом проверить сообщения о неприятностях, назревающих на юге. Я поговорила с командиром и рассказала о судьбе Гранденгарта. Я сообщила, что не могу сама похоронить более тысячи тел, мне необходима помощь. Не следовало бросать людей гнить там под открытым небом или становиться пищей для стервятников. В те минуты я могла думать только об одном: мой долг – хотя бы позаботиться, чтобы их похоронили.

– К счастью, командир оказался понимающим человеком. Он взял меня с собой. Всю обратную дорогу до Гранденгарта мы гнали лошадей, чтобы предать мертвых земле как можно скорее.

Когда мы примчались туда, мертвые исчезли.

Магда заморгала, не уверенная, что расслышала правильно.

– Исчезли? Что значит – исчезли?

Исидора разочарованно подняла руку – и уронила ее обратно на колени.

– Тела пропали. Возле дороги, там, где я оставила их, не осталось ни одного трупа. Город был сожжен дотла. За прошедшее время дождь залил тлеющие руины. В городе тоже не осталось никаких трупов, и у столбов вдоль дороги, где я избавляла их от мучений, – тоже.

– А войска поверили вам? Поверили вашей истории?

Исидора грустно подтвердила это.

– Земля была пропитана запекшейся кровью. Мне поверили. Столбы со все еще привязанными к ним веревками тоже были в крови. Повсюду попадались разбросанные останки – внутренности тех, кому звери разгрызли животы. Мы видели останки – они были человеческие.

Исидора вновь вяло приподняла руку.

– Но тел там не было. Ни одного.

Магда привычным движением попыталась заправить за ухо прядь волос, но промахнулась. Она еще не привыкла, что волосы обрезаны.

– Не понимаю. Куда могли деваться тела? Что с ними могло произойти?

– Я заметила следы на земле, которых там не было раньше, и сначала решила, что, возможно, армия генерала Куно проследовала через Гранденгарт назад, в безопасный Древний мир. Я подумала, что, возможно, на обратном пути они решили похоронить мертвых, а не оставлять их гнить под открытым небом.

– Нет, – возразила Магда. – Это не вяжется с тем, что я знаю о Куно. Барах рассказывал, что Сулакан лично назначил Куно командующим своей армией, потому что тот совершенно безжалостен. Куно не стал бы тратить время на такие пустяки, как похороны убитых врагов. Как и сам Сулакан, он из тех, кто намеренно оставил бы трупы под открытым небом для устрашения и в назидание всякому, кто вздумает оказать сопротивление. Он применяет террор, чтобы сломить волю тех, с кем ему предстоит столкнуться.

Слушая, Исидора кивала.

– Хотя война только начиналась и мы еще не понимали, насколько бесчеловечны император Сулакан и его войска, командир, с которым я приехала, не питал иллюзий. Он сказал, что армия, способная совершить нападение на невинных людей, подвергнуть их истязаниям и убить, не стала бы тратить силы на то, чтобы хоронить убитых. А потом его воины нашли свидетельства того, что все тела куда-то увезли.

– Увезли? Зачем увезли? – спросила Магда.

Она не видела в этом никакого смысла.

– Воины доложили о множестве следов, свидетельствующих, что армия проследовала обратно и пересекла дорогу, направляясь на юг. На земле остались борозды там, где, по-видимому, тела стаскивали в кучи. В этих местах крови на земле было еще больше. Эти борозды заканчивались там, где начинались следы повозок. Множества повозок.

Магда нахмурилась.

– Вы хотите сказать, что армия Куно вернулась и… забрала их?

Исидора ледяным тоном подтвердила:

– Они вернулись и собрали мертвых.

Рука Магды замерла на спине кошки.

– Собрали мертвых? – Она повернула голову к женщине. – Но для чего?

Исидора дернула плечом.

– Командир отряда смог сказать только, что, судя по всему, они забрали мертвых с собой на юг, в Древний мир.

Магда прижала кончики пальцев ко лбу, стараясь понять смысл подобных действий.

– Но для чего? Что они собирались сделать с телами?

Исидора недоуменно развела руками.

Магда могла только предполагать, в каком ужасном состоянии были тела. Собирать сотни тел, пролежавших на земле несколько дней, и везти их в повозках несомненно было крайне неприятно. Никто бы не пошел на такое без веской причины.

Исидора не объяснила эту загадку. Магда подумала: возможно, она так зла, что не хочет даже думать об этом, тем более обсуждать. Но по осторожному ответу Исидоры заподозрила, что та знает больше, чем рассказала.

Магда решила не понукать ее, а постараться смягчить страшные воспоминания женщины и дать ей рассказывать так быстро, как получается.

– Безусловно, это ужасно. Понимаю, что вы имели в виду, говоря про начало кошмара.

Исидора продолжала сидеть с поникшей головой.

– Нет. Говоря о начале кошмара, я имела в виду совсем не это.

Магда уставилась на нее с удивлением.

– Тогда что же?

Глава 28

Наконец Исидора подняла голову.

– Что ж… после этого отряд отправился вслед за армией Куно на юг, чтобы убедиться, что она не планирует развернуться и снова двинуться на север, в Новый мир, другой дорогой. Кроме того, командир отряда решил, что поскольку армия Куно обременена таким большим числом повозок, можно запросто настигнуть ее, если гнать лошадей во весь опор. Он был уверен, что им хватит сил отомстить сполна, догнав врага.

Я в ту минуту не знала, что мне делать. Когда войска отправились вслед за врагом, я опять осталась одна. Большинство жителей Гранденгарта погибли, остальных угнали в плен, а мой друг Джоэл был мертв и лежал в земле. У меня не осталось никого. Я снова отправилась в Уитни.

Магда сочла это осмысленным – от Гранденгарта ничего не осталось, а Уитни был ближайшим городом. Хотя Исидора могла поступить и лучше, например, отправиться в Эйдиндрил и рассказать обо всем Совету в Цитадели и командованию армии. Все-таки это было необычайно важное событие, первое нападение в войне, которой многие опасались уже долгое время и которая наконец разразилась.

Магда заподозрила, что за решением Исидоры стояло нечто большее.

– У вас были другие причины вернуться в Уитни, помимо того, что там был похоронен Джоэл?

Исидора некоторое время водила большим пальцем по колену, затем ответила:

– Да. Я направилась туда, поскольку знала, что там есть говорящая с духами.

– Говорящая с духами? – Магда нахмурилась. – Почему вы захотели повидать говорящую с духами?

– Я была в ужасном смятении от всего произошедшего и той несправедливости, что тела увезли, и мне хотелось посоветоваться с этой женщиной. Пожалуй, я желала того же, что и большинство посетителей говорящей с духами. Я хотела убедиться, что Джоэл упокоен среди добрых духов. Хотела выполнить данное ему обещание.

Магда опять стала гладить кошку.

– Пожалуй, я понимаю, что вы чувствовали. И говорящая с духами вернула вам душевный покой?

Магда смотрела, как Исидора водит большим пальцем по колену. Не поднимая головы, слепая ответила:

– София была гораздо старше меня и весьма опытна, хоть и призналась, что в последние годы не пользовалась своим умением. Она заявила, что гордится делом, которому посвятила всю жизнь, но уже покончила со всем, что связано с миром духов. Ей хотелось лишь спокойно дожить свои дни. Она отказалась помочь мне.

Я не отставала. Я заявила ей, что это очень важно. Что я обещала. Обещала не только как друг, но и как колдунья. Она раздраженно отмахнулась от моей просьбы, сказав, что мои обещания ее не касаются. Я спросила, неужели она не видит возможности помочь из сострадания всем невинным жертвам, если я смогу убедиться, что они обрели покой. Она ответила, дескать, даже если бы она захотела – а это вовсе не так – то все равно не смогла бы помочь, ибо утрата моя слишком свежа и я в чрезмерном смятении.

Я спросила, не вернуться ли мне позже, когда я смогу смотреть на эти события несколько отстраненно. Она ответила, что изучение мира духов – совсем не то, чем кажется большинству людей, и ее умение предназначено вовсе не для общения с мертвыми ради утешения живых. Она сказала, что это связано с такой опасностью, какую я не в состоянии даже осознать. После чего вновь весьма решительно отказалась помогать мне.

Исидора улыбнулась.

– Похоже, от Софии мне передалось нежелание встречаться с людьми, стремящимися получить совет у духов. Она посоветовала мне, как одна колдунья другой, вовсе не заниматься всем этим. – Улыбка исчезла. – Как оказалось, совет был весьма мудрый. Возможно, мне стоило тогда прислушаться.

Магда хранила молчание, ожидая, что Исидора сама продолжит рассказ. Хрупкая молодая женщина провела тыльной стороной узенькой правой кисти по левой щеке, словно смахивая невидимую слезу, и наконец продолжила.

– Впрочем, точно так же, как вы, я не собиралась принимать отказ. – Исидора подняла голову. – Похоже, такая настойчивость – необходимое условие.

Магда от удивления вскинула брови.

– Необходимое условие того, чтобы получить помощь говорящей с духами?

Исидора кивнула.

– Я покинула ее на несколько дней, передохнула, провела некоторое время в раздумьях, а потом вернулась. София по-прежнему отказывалась общаться с духами по моей просьбе. Я не могла понять почему. Я решила остаться в Уитни и со временем попытаться еще раз.

Поскольку я была колдуньей, то оказалась полезной жителям Уитни, помогая им избавиться от болезней и прочих неприятностей. При этом я регулярно предлагала Софии помощь по хозяйству, и наконец она стала давать мне мелкие поручения. Готовя ей еду, принося дрова, подкладывая их в очаг, принося воду, я задавала ей всякие вопросы, всякий раз изображая невинное любопытство – будто это была просто болтовня. Но внимательно прислушивалась ко всему, что она говорила. Я отчаянно старалась учиться у нее – хотя бы так.

Я решила: раз она не желает помочь мне, то, возможно, я смогу изучить достаточно, чтобы справиться своими силами. В конце концов, я же была колдуньей, то есть обладала некоторыми способностями. Хотя применяемые методы оставались для меня загадкой, я надеялась, что окажется не так уж сложно их освоить, и тогда я отыщу души тех, кто потерян для меня, и узнаю, обрели ли они покой. Видимо, я винила себя в том, что не смогла быть рядом с жителями Гранденгарта, когда появился Куно, и хотела искупить свою вину.

Разумеется, старуха понимала, чего я добиваюсь. В конце концов она спросила, чего я надеялась добиться, связавшись с миром духов. Тогда я рассказала про данное Джоэлу обещание убедиться, что он и все жители Гранденгарта благополучно добрались до гостеприимного пристанища добрых духов.

Она усмехнулась и спросила, неужели, по моему мнению, кто-то из живых способен повлиять на события в мире духов? Как я думала помочь душам, отбывшим в преисподнюю? Я что, полагаю, будто смогу взять их за руку и провести к сиянию света Создателя? Я действительно считаю, что души в преисподней не обретут покой, пока я о них не позабочусь? Конечно же, я не могла ответить на эти вопросы.

Тогда я рассказала ей о том, что тела погибших в Гранденгарте собрали и увезли. Сказала, что очень беспокоюсь из-за того, что волшебники Древнего мира могли сделать с мертвыми горожанами. Призналась в ужасном предчувствии, что души тех людей в опасности.

Это заставило ее призадуматься.

София помрачнела и повторила, что такие дела живым не по плечу, а кроме того, неважно, как сильно мы хотели бы помочь – мы ничто в мире духов. Но в ней засело беспокойство по поводу того, что все трупы увезли. Я заметила, что ее поведение изменилось, когда она узнала о тайне, окутывавшей исчезновение тел погибших.

Однажды вечером она наконец сказала: я помогу тебе убедиться, что жители Гранденгарта обрели покой, но при одном условии.

Поскольку я была колдуньей, а не обычным человеком, обратившимся к ней за советом, она хотела, чтобы в обмен на ее помощь я сначала научилась у нее общению с духами. Объяснила, что это древнее и почетное искусство, к сожалению, налагает свой отпечаток. Сказала, что ее дни сочтены и ей хотелось бы передать опыт всей своей жизни кому-то помоложе. Она хотела, чтобы эти умения сохранились.

Я ответила, что у меня нет желания становиться говорящей с духами. София с улыбкой ответила: ее не интересует, есть ли у меня такое желание, главное, чтобы я это сделала. Она сказала, что это исчезающее искусство и что она ни разу не встречала никого, кто желал бы обучиться этому древнему ремеслу. Она пожаловалась, что нынешние молодые колдуньи не хотят связываться с миром мертвых. Полагая, что и так проведут там целую вечность после смерти, они предпочитают тратить свое время на мир живых.

София сказала, что понимает, почему люди так думают, но верит в важность своего занятия и не хочет, чтобы сохранившиеся с древности умения исчезали. Конечно, я понимала важность того, чем она занималась. По сути, тогда это казалось мне единственным по-настоящему важным делом.

Но хотя мне очень хотелось получить ее помощь, признаюсь, меня отталкивала мысль о том, чтобы самой взяться за это. София напомнила, как сильно я нуждаюсь в помощи говорящей с духами, и сказала, что появятся другие, кому тоже это понадобится. София заявила, что, если новое поколение, такие как я, откажутся осваивать старинные традиции, те исчезнут навеки, а с ними и возможность получить помощь.

Она сказала, что это, возможно, мой шанс сделать что-то стоящее ради будущего всех живых. Я ответила, что подумаю.

Потом до нас дошла весть, что все воины, которые были со мной в Гранденгарте и потом отправились на юг по следам армии генерала Куно, зверски убиты.

От удивления Магда разинула рот.

– Убиты? Все до одного?

Исидора кивнула.

– Оказалось, что это была ловушка. София предположила, что увезенные врагами тела стали приманкой. Двоим воинам удалось убежать и рассказать об увиденном.

– Куно, скорее всего, позволил им убежать, чтобы посеять страх.

– Возможно, вы правы. По словам уцелевших воинов, отряд мчался на юг и уже полагал, что догоняет врага, но угодил в засаду. Всех воинов, кроме тех двоих, кому удалось спастись, убили или тяжело ранили.

После сражения воины Куно связали всех наших павших за запястья, человек по десять, и привязали их к повозкам с погибшими в Гранденгарте. Один из тех двоих сказал, что это напомнило ему связки дохлой рыбы. Всех погибших и умирающих воинов армия Куно уволокла с собой, некоторые из них еще жили и кричали от боли или стонали в смертной муке.

Магда недоверчиво сказала:

– Мне никогда не доводилось слышать, чтобы армия забирала с собой убитых вражеских воинов.

– Они собирали мертвых, – подтвердила Исидора. – После я слышала, что они поступали так и в других местах. Тогда я считала, что это, наверное, приманка, чтобы заставить других воинов преследовать их. Отчасти я была права.

Узнав, что они забирают погибших, я поняла: нужно убедить Софию помочь мне. Творилось нечто такое, чего никто не понимал, но всеми нами владел страх. Я считала, что говорящая с духами поможет раскрыть истину.

Тогда София сказала: если я возьмусь изучать ее ремесло, то на собственном опыте смогу понять больше, чем из ее рассказа о том, что она увидит. Она сказала, что, возможно, я сама смогу увидеть ту истину, которую хочу узнать, причем может статься, что только мне она откроется, только я смогу понять ее.

Хотя эта мысль пугала меня, я не могла дольше откладывать то, что надлежало сделать, и потому согласилась.

Тогда София сказала, что духи направили меня к ней определенно неспроста, что в этом есть какая-то цель, что у меня есть какое-то предназначение.

В тот же вечер она начала меня обучать.

Глава 29

– Долго длилась ваша учеба? – поинтересовалась Магда.

– Меньше, чем я ожидала. Дочь колдуньи и волшебника, я обладала хорошими исходными умениями. Ведь мой отец всю жизнь посвятил преисподней. Он многое узнал из своего «приключения», как он называл путешествие туда, где все мы, по его словам, в конце концов закончим свой путь.

Мать говорила, что «приключение» – просто другое название беды. Некоторые шептались, мол, отец стремился к смерти. Я знала, что это неправда, и меня пленяло то, как бесстрашно он бросал вызов смерти. Но в то же время я разделяла тревогу матери.

Его «приключения» в основном были экспериментами с формами заклинаний, исследованием взаимодействия между магиями Приращения и Ущерба. Из них он многое узнал. И научился балансировать на грани между мирами. Вот так. А еще он любил мчаться верхом во весь опор по опасным проселкам.

– Я понимаю, о чем вы. Он любил бросать вызов смерти, – сказала Магда.

Исидора согласно кивнула со вздохом.

– Он даже обучал других волшебников тому, что узнал. А мне с ранних лет, к великой тревоге матери, рассказывал истории о своих экспериментах с магией, а также увлекательные подробности взаимодействия миров. Я с круглыми глазами слушала, как он рассказывает истории о хождении по краю – так он это называл. Он уверял, что жизнь и смерть связаны точно так же, как магия Приращения и магия Ущерба, и определения этих сущностей опираются друг на друга.

Он усматривал взаимосвязи во всем, даже в столь фундаментальных явлениях, как свет и тьма. И потому видел подобную взаимосвязь в простых вещах.

– В простых? – спросила Магда. – Например?

Исидора дернула плечом, словно недоумевая.

– Там, где я видела на земле тень, он видел не только тень, но и то, что называл инверсной формой, созданной тенью. Он утверждал, что они, позитив и негатив, неразрывно связаны, сцеплены друг с другом и оба взаимозависимы в своем существовании. Он говорил: для того чтобы по-настоящему оценить один из них, нужно как минимум учитывать влияние другого.

Он говорил: чтобы замечать свет, нужна тьма, так что не следует проклинать темноту. Нужна смерть, чтобы заметить ценность жизни.

Поэтому он находил удовольствие, пускаясь в «приключения» там, где все прочие видели ужас. Пожалуй, можно сказать, что благодаря стараниям понять царство мертвых он еще больше дорожил жизнью. Мать закатывала глаза, когда он начинал рассказывать мне о таких делах, но иногда краем глаза я замечала, что она тайком улыбается, слушая его.

Поэтому я уже знала – возможно, лучше, чем многие другие – как работать с Благодатью, как она используется и как действует, как сама природа магии связана с Творением и смертью через магию Приращения и магию Ущерба, и как применять эту силу в магических заготовках. Отец не рассматривал разные стороны мироздания, например жизнь и преисподнюю за завесой смерти, как независимые; наоборот, он воспринимал их как взаимозависимые элементы, части великого единого целого. При таком подходе, говорил он, все мы – часть всего сущего.

София сказала, что для превращения в говорящую с духами такое воспитание, образованность и понимание вещей дают мне перед большинством фору в несколько лет. Она уверяла, что я пришла к этому, поскольку это и был мой удел, верим мы или не верим в судьбу.

Самым сложным в обучении у Софии оказалось то, что отец приучил меня мыслить категориями единого целого и мне трудно было разучиться видеть этот мир, исключив его из этого целого.

Магда нахмурилась.

– Что значит разучиться видеть этот мир?

– София поведала, что тот, кто хочет заглянуть в мир духов, должен научиться смотреть как бы сквозь окружающее. Только тогда он увидит другой мир. Она рассказала, что хотя не знает, правда это или нет, кто-то верит, что преисподняя – вокруг нас, тут же, рядом с нами, однако отделена от нас, поэтому мы ее не замечаем. Теперь, лишившись глаз, я лучше это понимаю – я замечаю то, что всегда было рядом, но о чем я раньше не подозревала.

Во время занятий София всегда завязывала мне глаза, уверяя, что это поможет мне ускорить обучение. Через несколько недель после начала занятий она сообщила, что я уже могу отправиться в первое путешествие и заглянуть в тот, иной мир.

Конечно, к тому времени я уже много услышала от нее – и предостережений от малейших ошибок, и мрачных историй о том, как ничтожная мелочь привела к ужасным последствиям – и мной владел ужас.

София верила, что залог безопасности – тщательная подготовка. Утром мы напились чаю, чтобы очистить свою ауру: иначе она могла стать препятствием при переходе через завесу и мы бы оказались в ловушке. В полдень мы выпили отвар сильнодействующих трав, чтобы притупить восприятие окружающего мира и лучше видеть опасности, таящиеся в темном мире. Вечером мы начали песнопения, чтобы открыть свой разум. Разумеется, весь день в дополнение к чаю и травам мы занимались составлением и чтением различных заклинаний, которые должны были поддерживать и защищать нас. После захода солнца мы развели огонь. София сказала, что огонь – наш якорь в этом мире и если что-то пойдет не так, он будет освещать нам обратный путь через царство вечной ночи.

Исидора обвела рукой комнату.

– Вот почему, хоть я слепа, здесь горят свечи, – сказала она с легкой улыбкой. – Ну и, конечно, для того, чтобы никто не спотыкался и не падал на меня.

Магда не могла сейчас оценить ее шутку.

– Итак, вы были готовы. Что дальше?

– София надрезала мне палец и моей кровью нарисовала Благодать вокруг того места, где мы должны были сидеть, на полу перед очагом.

Хотя Магда не обладала магическим даром, она провела достаточно времени рядом с волшебниками. Не говоря уже о том, что она была женой Первого волшебника. Она прекрасно знала значение Благодати, начертанной кровью. Благодать посредством магии связывала само Творение, мир жизни и мир смерти.

– Помню, была хмурая, ветреная ночь, чернее черного, – сказала Исидора отчасти самой себе, словно переносясь обратно во времени. – Черный мир за двумя оконцами дома Софии угнетал и словно предвещал дурное.

Казалось, Исидора пытается вырваться из плена воспоминаний. Она умолкла и пренебрежительно взмахнула рукой.

– Для вас все эти мелочи не важны. Не обладая магическим даром, вы скорее всего не поймете большую их часть. Важно другое: нам предстояло, применяя самую темную магию, призвать тьму преисподней. В конце концов мы использовали заклинания с вплетениями магии Ущерба. Они привели к разрыву.

– Разрыву чего?

– Завесы между мирами, – с трудом проговорила она.

Магде показалось, что Исидора на грани нервного срыва. Она прикрыла рот рукой, словно перед ее внутренним взором вновь встал ужас, пережитый в ту ночь. Лоб прорезали глубокие морщины. Грудь вздымалась неровными вздохами. Магда поняла, что Исидора рыдает на свой манер, единственным доступным ей способом, поскольку не способна проливать слез.

Почувствовав внезапный острый приступ горестной жалости к этой женщине с ее страшной потерей и сокрушительным одиночеством, Магда сняла кошку с колен и подвинулась ближе к Исидоре. Положив кошку на пол (та начала потягиваться после затянувшейся дремы), Магда, утешая, обняла хрупкую молодую женщину. Исидора обмякла в ее объятиях, ткнувшись лицом ей в плечо.

Магда прижала голову Исидоры к плечу.

– Простите, что воскресила такие ужасные воспоминания.

Исидора отстранилась, пряча чувства.

– Нет, я хотела рассказать. Мне не с кем было поделиться этим, кроме, конечно, того, кто забрал мои глаза. Я хочу, чтобы вы знали столько же, сколько довелось узнать мне о том, каково это – быть говорящей с духами, практиковать такое печальное ремесло, которое переносит вас в обстановку смерти.

– Понимаю, – произнесла Магда.

– Боюсь, едва ли, – слова прозвучали без злобы и без снисходительности, просто как констатация. – Я сама не понимала до тех пор, пока мы не отодвинули завесу жизни и не предстали перед невообразимым.

Магда некоторое время вслушивалась в тишину, потом наконец спросила:

– Что вы видели там, за завесой?

Исидора погрузилась в воспоминания.

– Я увидела место, где господствовала невообразимая тьма, – наконец произнесла она испуганно. – Бесконечное заполненное душами пространство, которое не окинуть взглядом и за целую вечность, и все же я оглядела его полностью за одно мгновение.

В это мгновение я увидела то, ради чего пришла, узрела истину, которую стремилась узнать… и пришла в ужас.

– От мира мертвых?

– Нет, – ответила Исидора. – От истины.

Глава 30

– Не понимаю, – произнесла Магда. – Какая истина вам открылась?

Некоторое время тишину в комнате нарушало только потрескивание свечей. Кошка тихо сидела столбиком, будто ей хотелось услышать ответ Исидоры.

– Я увидела там Джоэла, – наконец произнесла Исидора. – Во всяком случае его дух. Какое же это было облегчение – видеть, что огонек его души обрел там покой!

Магда, обнимавшая Исидору, сильнее стиснула ее плечо. Она не хотела проявить подозрительность или недоверие, но ей было трудно представить такое.

– Как это возможно, Исидора? Ведь в преисподней великое множество миллионов душ всех тех, кто когда-либо жил и сейчас пребывает в мире мертвых. Как может быть, что среди этой толпы вы сразу увидели того, кого искали?

– Ну, это затруднительно объяснить. – Исидора задумалась над вопросом. Она нахмурилась и склонила в раздумье голову. – Вспомните: находясь в огромной толпе в Цитадели, среди многих сотен людей, вы наверняка всегда могли сразу заметить Бараха, различить его среди всех?

Магда грустно улыбнулась своим воспоминаниям.

– Да, я действительно помню такое.

– Здесь нечто подобное, – сказала Исидора. – Не совсем то же самое, но это простейший понятный вам пример, какой приходит мне в голову. В преисподней все совсем не так, как здесь. Время, расстояние, количества и тому подобное там совершенно иные. Как будто все наши законы работают там по-другому.

– Барах побывал в преисподней, – задумчиво сказала Магда, – незадолго до того, как покончил с собой.

Ей было любопытно, каково это было для него, что он видел и как это могло на него повлиять.

– Это не то же самое, что делают говорящие с духами. – Исидора сочувственно сжала руку Магды. – Барах был чрезвычайно могущественным волшебником и путешествовал в мир мертвых. У нас нет такой силы, и мы не рискуем погружаться туда. Говорящая с духами просто раздвигает завесу ровно настолько, чтобы на мгновение заглянуть за нее.

Говорящая с духами – это колдунья, применяющая свой дар уникальным способом, а вовсе не отправляющаяся туда, как Барах. В своих магических заготовках мы соединяем самые различные силы, применяя для решения вполне определенной задачи оба вида магии, и магию Приращения и магию Ущерба.

Он же побывал прямо там. А мы лишь заглядываем в окно.

– Понимаю, – сказала Магда. – Итак, заглянув в это окно, что вы увидели?

– В этом бурлящем котле магии, посреди бушующего урагана силы, все происходит мгновенно, но кажется, что это мгновение длится целую вечность.

И в эту ужасную долю мгновения я узрела истину.

– Что же за истина так ужаснула вас?

Исидора, собираясь с духом, прикусила нижнюю губу.

– Я увидела, что других погибших в Гранденгарте там нет.

Магда нахмурилась и склонилась ближе к девушке. Она не вполне понимала, что Исидора имеет в виду.

– Вы хотите сказать, что не смогли найти их? Не смогли определить на бескрайнем просторе преисподней, получили ли они безопасность и покой, как Джоэл?

Исидора решительно покачала головой.

– Нет. Я имею в виду, что их не было там вовсе.

– Все равно не понимаю. Они же умерли. Конечно они там. Может быть, вам удалось найти там только Джоэла потому же, почему я замечала своего мужа в зале среди толпы – из-за сильной тревоги о нем? А с остальными это не получилось?

– Нет, – возразила Исидора без тени сомнения. – Именно эта истина открылась мне в то мгновение. Я увидела, что их душ нет в вечности мира мертвых. Их душ, их духов – называйте как хотите, – нет в преисподней.

– Тогда где же они?

– Не знаю, – сказала Исидора. – С того дня я пытаюсь найти их, но до сих пор не нашла. Я знаю только, что души жителей Гранденгарта, чьи тела забрали, не в мире мертвых. Так же, как и души других людей, чьи тела увезли.

Тишина казалась удушливой. Магде пришлось заставить себя сделать вдох.

– Как могут мертвые, – наконец спросила она, – не находиться в мире мертвых? Как такое вообще возможно?

Глава 31

– Именно это я и хотела узнать, – сказала Исидора. – Едва осознав эту истину, я поняла, что должна найти ответ.

– Но как? – Магда откинула волосы с лица. – Вы говорите, что открываете завесу лишь на миг.

– Да, но этот миг, когда вся магия, вся энергия сливаются в единое целое, эта искра времени кажется вечностью. В некотором смысле это вовсе не мгновение. В некотором смысле это бесконечно большой отрезок вечности.

Магда осознала, что перестала понимать.

– Как такое может быть?

– Причина, как объяснял мне отец, в том, что в вечности смерти не существует времени. И потому там нет начала, нет конца, нет способа измерить, как долго ты там пробыл.

– Но можно определить, сколько длится событие. Время все еще существует. День по-прежнему день.

– Здесь, но не в преисподней. Здесь время – нечто определенное. День начинается и заканчивается. Там вечная ночь.

– Все еще не понимаю, – призналась Магда.

– Представьте, что вы увидели веревку, натянутую поперек вашей дороги. Слева нет начала, справа нет конца. Веревка бесконечно длинная. Она появилась из бесконечного прошлого и уходит в вечность. Как отмерить определенную ее часть? Часть бесконечности – это бессмыслица. Как, скажем, отмерить четверть бесконечности? Если пробовать отрезать равные куски такой бесконечной веревки, они тоже окажутся бесконечными, поскольку у этой веревки нет концов и они не могут возникнуть у того, что лишено их по своей природе. То, что вам ради собственного удобства хочется существования начала и конца, не означает, что они реально существуют. Хотя они, несомненно, существуют здесь, в преисподней не бывает ни начала, ни конца.

Среди этого водоворота энергии время как таковое перестает быть. Минута, день, год ничем не отличаются.

Так что в этой вечности, в то мгновение, что я там находилась, у меня было довольно времени для поисков. В некотором смысле я провела там вечность. Искала вечно.

Я хотела спросить дух Джоэла, где же остальные, но не успела даже сформулировать вопрос – он сам сообщил мне, что их там нет.

Я видела тех, кого знала в Гранденгарте, людей, умерших до ужасного дня, когда пришла армия Куно, умерших от старости и болезни, даже мальчика, которому я пыталась помочь, но который умер от лихорадки. Никто из них не знал, где остальные жители Гранденгарта, погибшие в тот день возле дороги.

Все, кого я знала, лишь уверяли меня, что никого из этих людей там не было. Их не было в преисподней.

– Как это? – удивилась Магда. – Как можно умереть, но быть не мертвым?

На лице Исидоры промелькнула легкая тень улыбки.

– Именно из-за этого вопроса я оказалась здесь, среди пустых оболочек усопших.

Улыбка погасла, словно Исидора вновь погрузилась в воспоминания.

– Я видела духов, терзаемых муками, воплощение самого зла, затерянное в черной скорби вечного мрака. И не осмеливалась слишком долго задерживать внимание на таких созданиях, чтобы они не затянули меня с собой в вечносущую ночь и не растерзали мою душу.

Я видела сияние добрых духов. Они пребывали в покое, в мягком свечении. Я не хотела беспокоить их, но мне требовалось найти пропавших. Мне пришлось обратиться к ним за помощью, просить рассказать мне, что они знают.

Затем один из них повернулся ко мне, и я увидела, что это дух Софии глядит на меня из мягкого золотистого света. Она сказала, что я уже познала истину. Она сказала, что здесь я больше ничего не смогу узнать.

Магда нахмурила лоб.

– Дух Софии? Как мог дух Софии обратиться к вам в мире мертвых?

Исидора облизнула губы.

– Она умерла.

– Как?

Исидора откашлялась.

– Это путешествие в мир духов стало для нее последним. Я тут же поняла, что она не вернется со мной из-за завесы. Она дала мне ответ, и тот оказался проще некуда.

Магду потрясло осознание того, что София, женщина, которую она знала лишь по рассказу Исидоры, умерла во время этих поисков.

– Что значит «ответ проще некуда»?

Исидора нежно опустила руку на плечо Магды.

– Это было совсем не сложно. Я поняла это сразу же. Их там не было. Душ тех людей не было в преисподней. В этом и заключалась простейшая истина.

– Если простейшая истина в том, что их нет там, в преисподней, то значит их души все еще здесь, в этом мире? Поэтому они так и не перешли в мир духов?

Вместо ответа Исидора лишь продемонстрировала намек на улыбку.

Глава 32

Магда не могла поверить услышанному.

– Я правильно поняла? Души этих людей все еще здесь, в этом мире? Ведь если их нет в мире мертвых, они могут быть только здесь, по-прежнему в нашем мире, все еще с нами. – Она поймала себя на том, что оглядывает комнату, в глубине души ожидая увидеть духов, парящих вокруг. – Я вас правильно поняла?

Исидора на какое-то время сжала губы, но затем все-таки ответила.

– Боюсь, что да. Дело в том, что хотя эти люди и умерли, их духовное начало, их души еще не смогли перейти туда, где должны были оказаться.

Магда не понимала, как такое возможно и вообще возможно ли. Ей пришло в голову, что души могли перейти в мир иной, но потом кто-то утащил их обратно.

Но для чего?

Магда устало провела рукой по лицу. Она боялась представить мотивы подобных деяний. И даже вообразить не могла их последствия. Голова у нее кружилась, мысли путались. Но Исидора без дальнейших понуканий продолжила рассказ.

– Потом дух Софии подлетел ко мне ближе. Она раскинула руки, подобно пикирующему ястребу, и замерла прямо передо мной. Хоть я и знала Софию, но пришла в ужас и застыла на месте, не в силах пошевелиться. Глаза духа – глаза Софии – пылали тем же светом, что окутывал ее.

Она посмотрела на меня из преисподней и сказала: «Ты нашла ту истину, которую искала». Я не понимала, что мне теперь делать. Как бы в ответ ее дух подплыл еще ближе, прямо к моему лицу, и сказал: «Найди их!»

В тот страшный миг я получила ответ, который искала, ответ, содержавший все, что мне требовалось знать. Я поняла, что следует делать.

Я вернулась, узнав ту истину, на поиски которой отправилась. Вернулась говорящей с духами, но без духа женщины, которая научила меня. Я вернулась вместо нее. Заняла ее место.

София лежала мертвая рядом со мной посреди Благодати, сжимая в руке наглазную повязку, которую использовала, когда учила меня быть говорящей с духами.

Магда понимала, как Исидора привязалась к Софии. Она видела скорбь, отобразившуюся на незрячем лице Исидоры. Ей было ужасно жаль Исидору, чей поиск ответов стоил жизни Софии.

– Очень жаль вашу подругу.

Исидора отстраненно улыбнулась.

– Да, в итоге она оказалась во многих отношениях хорошим другом. Помогла мне узнать, что сделать, чтобы помочь моим людям.

Магда склонила голову набок.

– Вы хотите сказать, что, узнав об этом, решили, что теперь ваш долг в том, чтобы… в чем? Каким-то образом помочь потерянным душам попасть в потусторонний мир?

– Я хочу сказать, что тогда я поняла – мое участие в битве не закончилось и вовсе не потому, что я отправилась в преисподнюю и открыла там часть правды. Война, начавшаяся с убийства жителей моего города, только разгоралась. Тогда я осознала, что я воин, участвующий в этой битве.

– Но ведь вы…

– То же и с вами: вы здесь, потому что стали воином.

– Я?

Исидора повернулась к Магде так, будто могла заглянуть ей прямо в глаза. Примерно так, представляла себе Магда, смотрел дух Софии в глаза Исидоре.

– Вы были женой Бараха и после его смерти тоже ищете ответы на беспокоящие вас вопросы. Вы тоже пришли сюда, к говорящей с духами, потому что хотите узнать истину. Вам, как и вашему мужу, тоже нужны ответы из мира мертвых. Вы поступаете так потому, что в вас тоже есть дух воина.

Хотя вы не наделены даром, ваши знания, способности и сердце дают вам уникальные возможности. Возможно, вы думаете, что кто угодно мог бы поступить так же – например, противостоять Совету, – но на самом деле нет, никто бы этого не сделал. Только вам под силу было совершить то, что вы совершили, и сейчас вы, возможно, единственная, кто может раскрыть ужасную истину. Не заблуждайтесь, Магда Сирус, враг боится вас – и вовсе не зря, даже если вы об этом не подозреваете.

– Боится меня?

– Да. Из-за вашей нынешней роли. Придя сюда в поисках способа установить истину, вы тоже оказались воином на этой войне. Превратились в угрозу для них.

Магда чересчур хорошо помнила, как сноходец, скрывавшийся в ее разуме, недавно пытался убить ее.

– Пожалуй, да. Я не думала об этом в таком ключе, но, пожалуй, так и есть. Хотя я не наделена магическим даром, они все равно почему-то не хотят, чтобы я искала истину.

– Иногда поиски истины заводят нас туда, куда мы совсем не чаяли попасть, – сказала Исидора. – И совершенно необходимо, чтобы по этому пути шел именно избранный, ибо мы сражаемся с теми, кто может проникнуть в наш разум и украсть душу. Возможно, они догадываются, что вы – такая избранная, и боятся вас. А раз боятся, то придут за вами.

Магде нечего было возразить. С памятного дня на вершине внешней стены Цитадели, когда она решила, что хочет жить, ее не покидала уверенность – она ищет нечто чрезвычайно важное.

Глава 33

– И куда же привели вас поиски истины после того, как вы вернулись и нашли тело Софии? – спросила Магда.

Исидора нежно погладила шелковистую спину кошки, свернувшейся между ними.

– Похоронив Софию, я еще некоторое время оставалась в ее доме и предприняла еще несколько путешествий в мир духов. Тогда я и поняла, что мое поле боя – не в мире духов, а здесь, в мире живых. И решила, что надо найти поддержку там, где сосредоточена наша борьба.

– Вы отправились сюда, чтобы обратиться к Совету? – предположила Магда.

Исидора утвердительно кивнула.

– Я пришла рассказать о том, что знала. Я попросила слова на закрытом заседании. Мне казалось, если моя информация распространится среди тех, кто ничего этого не понимает, вспыхнет паника. Я хотела говорить лишь с другими волшебниками, только с теми, кто хоть немного понимал, чем заняты говорящие с духами.

Наконец я попала на закрытое заседание палаты Совета и ожидала своего выступления. Я думала, что оно будет менее людным, чем оказалось на самом деле. Даже на закрытое заседание собралась изрядная толпа важных лиц. Все они, похоже, пришли сюда со своими новостями, отчетами или тревогами из-за войны.

Сначала выступали несколько войсковых командиров с секретными рапортами о сражениях и с подробными данными разведки. Я слышала лишь обрывки речей, но поняла общий характер докладов. Затем несколько волшебников рассказали о новом магическом оружии, использованном против нас. Я также слышала лишь обрывки, но то, что поняла, достаточно пугало. Другие волшебники вносили предложения, требующие одобрения, в основном это касалось создаваемого нами оружия.

Некоторые войсковые командиры и волшебники, докладывая о действиях врага, подходили к членам Совета совсем близко и, подавшись вперед, понижали голос так, что им было слышно, а до меня не доносилось. Впрочем, мне не требовалось слышать это. Я читала беспокойство на лицах Совета, тревогу о том, что ход войны для нас неблагоприятен.

После отчетов о военных действиях дошла очередь до старого волшебника, стоявшего в очереди почти прямо передо мной; он долго говорил о необходимости создания второй сильфиды, чтобы ускорить приход информации из разных мест и получить дополнительное преимущество перед противником.

Магде была отвратительна сама идея превращения человека в иное существо. Сильфида не пришлась ей по душе. На ее взгляд, и одной было много. Но она сдержалась и продолжала слушать Исидору.

– Старейшина Совета уважительно выслушал его, но сказал, что создание сильфиды потребовало огромных усилий и повлекло за собой новые проблемы. Волшебник начал отстаивать свое мнение, но старейшина перебил его и напомнил, что, когда началась война, враг проник в Цитадель именно через сильфиду.

Магда очень хорошо помнила резню, вызванную тем вторжением. Барах распорядился, чтобы сильфиду постоянно охранял кто-нибудь из волшебников, тем самым предотвращая возможность нападения с этой стороны.

С Куинном, волшебником, которому поручили одиноко стоять на страже около сильфиды, Магда была хорошо знакома. Они вместе росли в Эйдиндриле. Охранять сильфиду – унылое занятие, но Куинну оно нравилось. Он говорил, что это дает ему больше времени для ведения записей. Он обожал записывать подробности происшествий в Цитадели, истории про своих знакомых и свои мысли по поводу текущих политических событий. Магда однажды спросила, можно ли будет когда-нибудь прочитать его дневники. Он разрешил, но предупредил, что ей они покажутся скучными.

– Старый волшебник, который не знал об этом нападении, словно лишился дара речи, – сказала Исидора. – Совет поблагодарил его, но отклонил его предложение. Лучше, сказали ему, создать больше инструкций для путешествующих, чтобы помочь им общаться.

Как только старый волшебник откланялся и ушел, из очереди вперед нетерпеливо выступил следующий, человек, стоявший прямо передо мной. У него был красивый меч – редкость для волшебников. Поэтому я его приметила. И еще он в отличие от большинства волшебников не носил типичную для них мантию.

Поскольку я стояла сразу за ним, то смогла услышать весь разговор. Лица членов Совета помрачнели при виде молодого человека. Один спросил: «Что на сей раз, Мерит?»

Магда помнила это имя. Волшебники, с которыми они с Тилли столкнулись сегодня в темных проходах, жаловались, что из-за Мерита погибли еще несколько человек. Их злил отказ Мерита помогать в изысканиях.

– Мерит поведал Совету, что убедился: его метод создания человека, наделенного способностью добиваться истины, вполне осуществим. – Исидора склонила голову к Магде. – Это полностью завладело моим вниманием.

Эта идея завладела и вниманием Магды, но по другой причине. Магда питала отвращение к изменению людей посредством магии.

– Совет слушал недолго и очень скоро перебил его, напомнив, что такое предложение они уже слышали раньше и, по их мнению, его предложение не по плечу никому из существующих волшебников. Мерит утверждал, что со времени предыдущего разговора изучил все подробности процесса, а затем, желая убедиться в своей правоте, построил и опробовал великое множество контролирующих сетей. Он сказал, что это не только достижимо в принципе, но и достижимо для него. И заявил, что эта достаточно важная задача, чтобы заниматься ею.

Они признали теоретическую важность задачи, но спросили, почему, считая такое возможным, он до сих пор не создал это? Почему до сих пор не преуспел?

Мерит сказал, что в первую очередь для завершения процесса ему нужны некоторые тайные небесные расчеты, а затем доброволец. У него поинтересовались, о каких это небесных расчетах он говорит. Я не расслышала ответа, но несколько членов Совета рассмеялись. Из прочих один в ярости ударил кулаком по столу и сказал Мериту – ты сошел с ума.

Мерит не смутился, когда ему ответили, что существование таких шаблонов – лишь предположение. Спокойно и внятно он сообщил: он знает, что делает. И рассказал, что в ходе исследований установил – такие скрытые расчеты должны существовать. Он заявил, что уверен: уцелели формулы далекого прошлого, времени, когда еще звезды не пришли в движение. Он утверждал, что должны существовать по меньшей мере таблицы для разрыва седьмого уровня, по ним он сможет построить собственные шаблоны.

Мерит убедил их, что, получив остальные необходимые компоненты, сможет создать оружие: человека, способного в любой ситуации безошибочно отличать истину от лжи.

Все члены Совета заговорили одновременно. Старейшина перебил их и сказал Мериту: из того, что он услышал и знает, следует, что попытка создать такое оружие может привести к гибели объекта. Он заявил: враг запросто пускает людей в расход, но мы – нет.

Мерит не ответил. Он стоял выпрямившись, не мешая и другим членам Совета осуждать его идею. По их разговору мне показалось, что Совет вообще не понял идею Мерита. Его речь оказалась выше моего понимания, но я смогла оценить блеск его ума. Однако я знала недостаточно, чтобы судить, прав ли Мерит. Совет же точно не думал об этом благосклонно.

Старейшина поинтересовался, действительно ли это опасно для человека. Мерит некоторое время молчал, затем тихо сказал, что уверен в своих силах, но всегда честно предупреждает о возможности летального исхода. И спросил их, сколько еще людей умрет, если не создать такое оружие? Они вновь уселись в кресла, не в состоянии или не желая продолжать разговор.

Наконец старейшина вновь привстал и сказал, что они ничем не смогут ему помочь, поскольку понятия не имеют, существуют ли расчеты для разрыва седьмого уровня. Но, даже если и существуют, у Совета их нет. Тогда Мерит заявил, что если Совет не сможет обеспечить его необходимыми небесными формулами, ему придется пойти к самому Первому волшебнику. Несколько членов Совета рассмеялись и предложили – рискни.

Теперь Магда поняла, почему имя Мерита показалось ей знакомым, когда она услышала его в коридорах по дороге к говорящей с духами. Она помнила, как однажды Барах пришел домой после какой-то личной встречи расстроенный. Магда спросила, что его беспокоит. Он долго стоял у окна, глядя на луну, затем наконец сказал, что к нему в поисках некоторых ценных и малодоступных расчетов для создания разрыва седьмого уровня обратился выдающийся волшебник. Магда не знала, что это значит, но у нее не возникло сомнений в серьезности вопроса. Она поинтересовалась, дал ли Барах этому человеку необходимое.

Барах сказал тогда: «Я не могу дать Мериту необходимые формулы. Хотел бы, но все расчеты по разрывам спрятаны в Храме Ветров, вне досягаемости, в преисподней».

Так что сверх истории Исидоры Магда знала, что Мериту не суждено было получить то, в чем он нуждался, посетив Первого волшебника.

– Напоследок, – продолжала Исидора, – старейшина предложил Мериту работать над менее великими задачами, пока он не придет к чему-нибудь стоящему, но такому, что окажется ему по плечу.

Когда Мерит проходил мимо меня к выходу, я увидела его стиснутые зубы. Его кулак крепко сжимал эфес с кружевом серебряной филиграни. Мне было жаль его – в его голосе я заметила нечто мне понравившееся.

Магда очнулась от размышлений и окинула женщину взглядом.

– Что вы имеете в виду?

Исидора пожала плечами.

– Не знаю. Искренность. Компетентность. Я уверена, что он знал, о чем говорит, хотя Совет и не принял его всерьез. А его глаза…

– Необычные?

Исидора неловко пожала плечами.

– Не знаю. Они необычного цвета: карие с прозеленью. Но дело в другом: я увидела в его глазах нечто, заворожившее меня.

Когда он взглянул на меня, я так и обмерла под его взором. Он словно заглянул мне прямо в душу. Он был сердит на отказ Совета, и все равно в его глазах светилась доброта. За гневом, обращенным на членов Совета, я видела его сочувствие.

Даже в приглушенном свете свечей Магда заметила, как Исидора зарумянилась.

– В его присутствии вы почувствовали, что в безопасности, – предположила она.

Исидора кивнула.

– И тревожилась за него. Думаю, они ошибались, не понимали его истинных способностей, его потенциал. Пожалуй, я, молодая колдунья, знаю, каково это, когда люди не принимают тебя всерьез, хотя ты хорошо знаешь, о чем говоришь. София приняла меня всерьез, но это был редкий случай.

– А что ваше обращение к Совету? – поинтересовалась Магда. – Они согласились помочь вам?

Исидора глубоко вздохнула.

– Когда пришла моя очередь, Совет посочувствовал моей истории, но сказал, что ничем не сможет помочь этой трагедии.

Подозреваю, что мне даже не до конца поверили. Не могу сказать, что виню их. Большинству людей, даже большинству волшебников, очень мало известно о преисподней, поэтому Совет мог понять важность и опасность того, о чем я сообщила им, не больше, чем вникнуть в предложения Мерита. Мой отец понял бы, но эти люди не посвятили жизнь изучению преисподней, как он.

По мнению Совета, конечно, произошла трагедия, но люди Гранденгарта уже погибли, помочь им нельзя. Старейшина заявил, что их задача – забота о живущих.

Никто из Совета не сумел понять, что мое открытие самым непосредственным образом касается живых, сохранения им жизни.

Старейшина посмотрел мне в глаза и сказал: есть множество важных дел, требующих их внимания. Хоть он и не заявил прямо, у меня сложилось впечатление, что он попрекал меня тратой их времени.

Я сказала: я знаю, что все шире разворачивается с каждым днем война, и очень хорошо все понимаю, но как колдунья и говорящая с духами уверена – то, о чем я говорила, чрезвычайно важно и напрямую связано с войной. Я заявила, что суть происходящего гораздо значительнее, чем им кажется, и что мы в гораздо большей опасности, чем кто-либо понимает.

Магда много раз стояла перед Советом и очень хорошо знала их равнодушие.

– Что они ответили?

– После минутного размышления Старейшина откинулся на спинку кресла и предложил мне самой поискать волшебника, который согласится мне помочь. Он заявил, что если мне удастся найти такого, то я могу воспользоваться его помощью.

Один из членов Совета усмехнулся и предложил мне обратиться за помощью к молодому волшебнику Мериту – возможно, тем самым я смогу отвлечь его от мечтаний.

Магда испугалась, начиная понимать, чем все закончилось.

Глава 34

– Поэтому, – сказала Исидора, – боясь того, что враги могли сделать с собранными телами, и того, что они способны помешать душам этих несчастных попасть в мир духов, и всего того, ради чего они творят такие ужасные вещи, я решила: лучшее, что я могу сделать, – найти волшебника Мерита.

Магде не нравилось развитие этой истории, особенно потому, что она уже знала, что волшебник забрал глаза Исидоры, и потому, что Мерит как будто бы и раньше тайно превращал людей с помощью магии в нечто противное их природе. Она знала, что подобные изменения могут быть и небольшими, но некоторые, например сильфида, казались ей чудовищными трансформациями.

– Выспрашивая, как найти Мерита, я заметила, что люди не посмеивались над ним, как это делал Совет. Мерита боялись.

Магду удивила эта новость, особенно после того, как Совет отказал ему.

– Боялись? Потому что он превращал людей в оружие?

– Ну да, отчасти, но скорее вовсе не поэтому. Его боялись, потому что он творец.

– Творец? – Магда склонилась ближе. – Вы уверены?

Она знала, что деяния подобных волшебников всегда внушают людям страх, и не без причины. Она знала, что истинные творцы появляются крайне редко и относятся к ним, как правило, неоднозначно. Она стала лучше понимать, почему Совет не захотел принять предложение Мерита.

Исидора кивнула.

– Это одна из граней его магического дара. Он создает самые разнообразные вещи, от изысканных кожаных переплетов, защищающих магические книги, до всевозможного холодного оружия, которое рубит так, как не может обычная сталь, оттого что металл невообразимым образом сочетается с магией. А еще он высекает красивые статуи из мрамора.

В комнате Мерита оказалось множество металлических предметов – разбросанных по полу, сложенных возле статуй и наваленных кучами по углам. На одних столах – ножи, уложенные горками, на других – аккуратно разложенные мечи. Никогда в жизни не видела ничего подобного. Отчасти это напомнило мне кузницу, в которой я когда-то побывала, только более чистую и заметно улучшенную, что ли.

Магда улыбнулась.

– Мне знакомы завалы вещей по углам. Мой муж был творцом, хотя я редко слышала, чтобы его так называли.

– В самом деле? – спросила Исидора. – Барах был творцом, не только боевым чародеем?

Магда кивнула.

– Когда я с ним познакомилась, он уже был Первым волшебником, поэтому люди видели в нем только волшебника.

По сути, люди стеснялись называть его творцом и потому старались обращаться к нему «Первый волшебник».

– Несмотря на свою должность и высокую ответственность, – призналась Магда, – Барах всегда занимался созданием различных вещей. Он часто сидел за рабочим столом поздно ночью и создавал невиданно замысловатые вещицы. При этом я знала, что некоторые из этих вещиц, какими бы красивыми они ни были, на самом деле смертельно опасны.

Вскоре после того как мы поженились я спросила его, почему, при таких обязанностях и прочих делах, которые ему следовало делать, он корпит у стола, создавая предметы. Он улыбнулся и сказал, что он творец и вынужден создавать их.

– Да, таковы творцы, – согласилась Исидора. – Творчество в великом и малом определяет все их действия.

Когда Барах впервые упомянул, что он творец, Магда призналась, что хоть до нее и доходили слухи о «творцах», но, в сущности, почти ничего о них не знает. В то время многое, связанное с его способностями, казалось ей таинственным. Он терпеливо объяснил ей, как по-разному дар проявляется у разных людей. Затем пояснил, что дар боевого чародея подразумевает множество таких проявлений.

Магда удивилась. Ей всегда казалось, что талант боевого чародея сам по себе уникален. Она помнила, как Барах улыбнулся и сказал, что могущество боевого чародея – это не какая-то уникальная способность, но фактически возникает из сочетания компонентов.

Он объяснил, что иногда боевого чародея ведет пророчество. Если того требует ход боя, такой человек может разработать план сражения, или взять в руки оружие, или претворить всю свою ярость в сокрушающую силу, или, напротив, применить свои способности для исцеления тяжелораненых. Он, например, объяснил, если для защиты людей понадобится цитадель и оборонительные сооружения, он будет знать, как их построить, ведь он еще и творец. Все это и многое другое в совокупности, сказал он, дают ему уникальные способности боевого чародея.

Тут она вспомнила, как загорелись глаза Бараха, когда он объяснял, что творцы – это нечто более значительное. Они по сути художники, говорил он, а талант истинного художника такая же редкость среди волшебников, как и среди не наделенных даром. Восхищаясь способностью истинного художника, многие люди думают, что обладают ею, но лишь у немногих он действительно есть.

По словам Бараха, такая подлинная художественная одаренность позволяет наиболее даровитым творцам использовать магию творчески, так, как другие и вообразить не могут. Он сказал, что все новые заклинания, все новые разновидности магии, все новые способы применения заклинаний придуманы такими вот творцами.

Некоторые волшебники, сказал Барах, умеют создавать красивые вещи, и некоторые не обладающие магическим даром, – тоже, это составная часть их способностей к созданию нового, поднимающих их на более высокий уровень. Но истинные творцы встречаются реже, чем истинные пророки.

Отчасти поэтому люди боялись их. Творцы умели постичь и создать то, чего до них не существовало. К новому вообще зачастую относятся с подозрением, а уж новые предметы, созданные использованием магии, вовсе настораживают.

Барах считал, что без творцов магия станет косной, ее развитие попадет в зависимость от случайных открытий, а обучение сведется к изучению правил действий, формул и известных методов. Без художественного воображения волшебники не смогут ни расширять границы действия магии, ни воплощать ее в новых формах. Без творцов, изобретающих новые методы и создающих новые формы магии, волшебники будут способны лишь на то, что уже делалось когда-то.

Магда всегда слышала, что существуют правила и процедуры, которые обязательно надлежит применять, чтобы магия действовала правильно. Она думала, что, как при выпечке хлеба, именно правила позволяют добиться успеха. Она поинтересовалась у Бараха, как же творцам удается правильно пользоваться магией, если они не придерживаются правил, формул и методов?

Он засмеялся и спросил, а откуда, по ее мнению, все это вообще появилось? Откуда взялись правила? Как появились формулы? Каким образом впервые были открыты методы?

Кто сотворил первый магический щит? Кто первым использовал свой дар для заращения сломанной кости? Кто первым бросил огонь волшебника?

Все это и многое другое первыми поняли волшебники-творцы. Они нашли способы использования магии, которые другие волшебники стали затем повторять, копировать и применять. Таким образом то, что сначала казалось дивом, постепенно вошло в обиход, в итоге становясь правилами, формулами и методиками. Но именно творческие способности творцов впервые указали путь. Творцы создают новые рецепты, и так было всегда. Те, кто не способен творчески использовать магию, вынуждены следовать чужим наставлениям.

Магда помнила, с какой восторженностью он об этом рассказывал. Создание разных предметов было по душе Бараху. Творение нового казалось ему искрой жизни.

– Барах говорил, что без творцов не станет новых заклинаний и магия навсегда будет ограничена лишь простыми вещами, бесконечно копируемыми. Он сказал, что творцы необходимы, чтобы появлялось то, чего прежде не бывало.

Исидора улыбнулась и кивнула.

– Это – неявное свойство магии, которого большинство людей, даже большинство волшебников, не понимают. Создания творцов бесконечно повторяются в подражаниях, и со временем люди перестают задумываться, откуда все это возникло. Люди, всю жизнь знавшие определенную форму магии, склонны считать, что она существовала всегда.

– Полагаю, это потому, что истинных творцов, таких как мой муж, крайне мало.

– Вы удивительный человек, Магда Сирус. Похоже, вы знаете обо всем этом больше любого из волшебников, с кем мне доводилось встречаться.

– Я бы не знала всего этого о творцах, если бы не объяснения Бараха. Этот предмет был близок его сердцу. – Магда покачала головой, вспоминая кое-что из созданного Барахом. – Он делал очень красивые вещи. У меня все еще хранятся его инструменты. Я теперь иногда подхожу к его рабочему столу и беру их в руки, пытаясь ощутить частичку его.

Исидора, слушая, улыбалась.

– Жаль, я не была с ним знакома.

Улыбка Магды словно растаяла.

– Кое-какие его творения пугали меня.

Исидора нахмурилась.

– В самом деле? Что например?

Магда погрузилась в воспоминания.

– В начале войны Барах создал невероятно красивый амулет из драгоценных металлов, обрамлявших кроваво-красный рубин. Несмотря на мастерство исполнения, красоту и сложность, этот амулет в то же время нес смысл, которого я не понимаю даже частично. Но я представляю, насколько важен этот смысл был для Бараха, ведь он не расставался с этим амулетом.

Однажды ночью после особенно тревожного отчета от одного из его волшебников, я застала его у окна: он глядел на луну. Я знала, о чем он думал – о Храме Ветров в преисподней, как часто бывало в таких случаях. В кулаке он сжимал амулет. Я спросила, что для него значит амулет, каково его значение.

Сначала я решила, что Барах не ответит. Но потом он проникновенно сказал, что этот амулет олицетворяет танец со смертью. Я пришла в ужас от таких слов. Он пояснил, что танец со смертью – это путь боевого чародея.

В ту ночь я сидела на полу рядом с ним. Он стоял, глядя в окно, а я прислонилась к стене и держала его за руку, он же думал о чем-то своем и в другой руке сжимал амулет.

Он был замечательным человеком, которого я во многих отношениях наверное так и не узнала по-настоящему.

А теперь его нет.

Исидора нежно коснулась ее руки.

Магда оборвала свои мысли и посмотрела на говорящую с духами.

– Надеюсь, вы вскоре увидите его дух… хотя бы для того, чтобы дать мне те ответы, в которых я нуждаюсь, или хотя бы такие, которые направят меня по верному пути.

Исидора сочувственно сжала ее руку.

– Мы найдем для вас ответы, Магда. Вы пришли к правильному человеку, умеющему правильно видеть.

Глава 35

Магда отвлеклась от воспоминаний о Барахе и вернулась к рассказу Исидоры.

Она не могла заставить себя спросить говорящую с духами, не Мерит ли забрал ее глаза. Она оставила это и задала другой вопрос, возвращая разговор к исходной теме.

– Так что насчет вас? Преуспел ли Мерит? Сумел он вам помочь в ваших попытках найти пропавшие гранденгартские души?

– Ну, когда я наконец нашла его, – Исидора ткнула пальцем куда-то в потолок, – под южным валом, а это худшее из всех возможных мест, он, казалось, терзался собственными проблемами, но был достаточно любезен, чтобы впустить меня и выслушать мою историю. Он слушал, как и вы, куда внимательнее, чем Совет. Я полагаю, ровесники или почти ровесники более серьезно воспринимают друг друга.

Мерит почти не перебивал, пока я рассказывала о случившемся, и смотрел при этом на свой прекрасный меч, лежавший на столе. Он задал несколько вопросов, из которых я поняла, что для него исчезновение трупов и то, что их души отсутствуют в преисподней, – весьма зловещий признак. Заметив его обеспокоенность, я разволновалась еще сильнее, и укрепилась в своем стремлении выполнить задуманное.

Когда я закончила рассказ, он поинтересовался, чем, по моему мнению, он может помочь. Я ответила, что верю в существование некой угрозы, которую никто не видит. Он не стал спорить. Я заявила, что благодаря своим способностям колдуньи и говорящей с духами обладаю уникальным пониманием этой проблемы, что мне видно многое, от чего Совет отмахнулся. Он, похоже, считал так же.

Я рассказала ему, что, пока считала, будто враг каким-то образом вмешивается в дела мира мертвых, не могла найти путь к поиску истины и наконец задумалась над тем, как бы использовать свои способности для того, в чем прежде никогда не было нужды. Я рассказала, как в итоге пришла к пониманию того, что мне необходимо искать мертвых в мире живых, и что мне нужно по-новому применять свои способности – таким образом, которого прежде я не могла даже вообразить.

Он и до этой минуты с огромным интересом слушал мой рассказ, а теперь стал еще внимательнее.

Магда примерно этого и ожидала.

Исидора смущенно улыбнулась.

– Пожалуй, я пыталась воззвать к его натуре творца, говорить с ним на языке, который он понял бы и принял. И это как будто бы возымело действие – он не скрывал заинтересованности моим рассказом.

Наконец я поведала ему о необходимости, которую осознала. Я объяснила, что мне нужен новый способ видеть – возможность видеть то, чего другие видеть не могут, а для этого мне необходимо избавиться от моего прежнего зрения. Чтобы стать зрячей, мне нужно сначала ослепнуть. Я попросила его сделать это.

Моя неожиданная просьба удивила и возмутила Мерита. Он отказался слушать, проводил меня до порога и выставил за дверь.

Магда впервые услышала о Мерите нечто хорошее.

– Сама я со временем свыклась с мыслью о смене одного вида зрения на другой и осознала ее необходимость. Я воспринимала эту мысль спокойно. Но, как я поняла, эта просьба шокировала Мерита, и потому я до поры оставила его в покое, чтобы он обдумал мои слова. Я знала, что ему необходимо время на раздумья.

Долго ли, коротко ли, я снова пришла к нему. Мне хотелось бы дать ему больше времени, чтобы осмыслить мою просьбу, но я знала, что время работает против меня – против всех нас.

Прежде чем он успел вымолвить хоть слово или прогнать меня, я попросила его сначала ответить на один вопрос. Скрестив руки на груди, он смотрел на меня, ожидая этого вопроса. Он высокий мужчина, скорее под стать вам, чем мне. Сперва мне сложно было совладать с голосом под пристальным взглядом его карих глаз. В конце концов, конечно, я справилась с собой и попросила его объяснить, почему войска генерала Куно забрали тела наших людей. После этого он долго-долго смотрел на меня.

Затем тихо произнес: страшно даже представить. Я созналась, что мне тоже, и попросила впустить меня для объяснений.

Наконец он отступил от двери и впустил меня. Я повторила, что мне нужно ослепнуть. Предвидя, что он может на это ответить, и не давая ему такой возможности, я заверила его: чтобы увидеть то, что необходимо открыть, мне нужно действительно ослепнуть, не просто завязать глаза. Я пояснила, что ищу решение серьезной проблемы, и притворство здесь неуместно.

Мерит сказал, что, если я действительно хочу ослепнуть, для этого нужно только выколоть себе глаза. Я помню, как он расхаживал по комнате, жестикулируя, и твердил, что будет всю жизнь видеть кошмары, если пойдет на такое страшное дело. Он заявил, что жестоко с моей стороны просить кого бы то ни было о таком.

Он расхаживал – и сердился все больше. Наконец он снова потребовал, чтобы я ушла, и попросил о такой услуге: «сделайте одолжение, если по этой безумной причине вы все же решитесь выколоть себе глаза, пусть я никогда не узнаю об этом».

Пока он вел меня за руку к двери, я сказала, что если ему небезразличны те люди, которые были жестоко убиты, и все те, кого, боюсь, тоже убьют, он должен выслушать меня. Я настаивала, что он пока не понимает, о чем я говорю и о чем прошу.

Наконец Мерит успокоился и отпустил мою руку. Он прислонился к столу, где на красной бархатной ткани были аккуратно сложены мечи, затем взял с возвышения в центре один особенно красивый меч, крепко обхватил обеими руками разукрашенный эфес и уперся острием в пол. Затем он взглянул на меня и сказал: слушаю. Так он предупреждал, что у меня остался последний шанс.

Я сказала, что на самом деле стремлюсь не к слепоте. Я стремлюсь стать зрячей.

Когда Мерит нахмурился, я заявила, что, конечно, могу ослепить себя, но не могу дать себе необходимое зрение, так что это будет бесполезно. Заинтересованный, он чуть склонился ко мне и спросил, что я имею в виду.

Я объяснила, что ослепнуть в этом мире – лишь половина того, что мне нужно, легкая половина. Я сказала, что мне очень нужен волшебник, которому хватит воображения и способностей, чтобы создать новое зрение.

Я объяснила, что мне требуется особая способность – способность видеть то, чего не видит никто другой.

Магда вскинула бровь.

– Полагаю, что, поскольку он творец, вы полностью завладели его вниманием.

– Именно так, – подтвердила Исидора. – Он наконец осознал, что я прошу скорее не ослепить меня, а заменить мое зрение его новым, лучшим видом. Таким, о котором никто раньше и подумать не мог.

Я заявила, что, по-моему, враги уже лишили меня зрения. Они ослепили меня со стороны мира духов, чтобы я не могла участвовать в войне. Я же говорю об обретении зрения, с помощью которого смогу сражаться.

Я сказала Мериту, что мне нужно, чтобы он наделил меня способностью отыскивать духов в этом мире.

Глава 36

Магда наблюдала, как Исидора молча водит большим пальцем по коленке, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. Она никак не могла представить, каково быть такой женщиной – совершенно одинокой, преследуемой своим предназначением говорить с миром духов и пропавшими душами. Хотя она казалась слабой и хрупкой, решимости этой женщине было не занимать.

– Я помню свой последний день с обычным зрением, – наконец произнесла Исидора.

Догадываясь, как отважна эта женщина, Магда, заметила, что ее подбородок на секунду дрогнул, и успокаивающе положила руку ей на спину, но ничего не сказала.

Исидора спокойно продолжила рассказ.

– Изложив ему все нужные подробности, все необходимые сведения, которыми я обладала как говорящая с духами, а ему, скорее всего, неизвестные, я оставила Мерита работать над этой задачей. Заверив его, что все теперь в его руках, я попросила его прийти ко мне, когда он будет готов.

Он работал не одну неделю. Я не навещала его, позволяя создавать то, что он хотел, так, как считал нужным.

– Мериту ужасно не нравилось, что придется лишить меня глаз, действительно не нравилось, но он понимал, что я просила его не о том, чтобы ослепить меня. Я просила дать мне нечто значительно большее, чем зрение, с которым родилась.

Я просила его дать мне такое зрение, какое способен создать только волшебник-творец.

Магда смотрела на неровное свечение, время от времени тускневшее, когда догорала очередная свеча, и пыталась представить себе то, о чем услышала, представить, как бы она чувствовала себя, если бы подверглась необратимому изменению с помощью силы магии. Она знала от Бараха, что, если волшебники меняют людей таким способом, то исчезает всякая возможность вернуть все как было. Такие изменения невозможно обратить вспять.

– Однажды посыльный принес записку. Это была весть от Мерита: он сообщал, что все подготовил и прибудет в ближайшее время. Он спрашивал, готова ли я. – Исидора сделала глубокий вдох, потом выдохнула. – Я помню, как забилось мое сердце, когда он в тот день постучал в мою дверь. Мое сердце, с трудом сдерживаемое ребрами, яростно колотилось, и каждый удар отдавался в ушах. Мне пришлось несколько секунд постоять, держась за спинку стула, чтобы выровнять дыхание, прежде чем направиться к двери.

Я готовилась к этому дню, когда он наконец придет. Я бесчисленное множество раз подготовилась к тому, что произойдет, – так мне казалось. Ожидание было подобно муке, но я знала, что торопить Мерита – последнее, что следует делать. Мне нужно было, чтобы все получилось наилучшим образом.

Я помню свое отчаяние на пути к двери, попытки осмотреть напоследок все вокруг, запомнить, как выглядят вещи. Я старалась запомнить форму глиняной миски на столе, устройство кресла, зернышки на деревянном столе.

Комната была невелика, но я расставила немногочисленную мебель так, чтобы, после того как уже не смогу видеть, иметь возможность свободно передвигаться и без труда находить нужные вещи. Я старалась предусмотреть все стороны жизни без зрения, старалась так расположить вещи, чтобы они всегда были под рукой, убрать с дороги те, о которые могла запнуться; пыталась подготовить все, о чем смогла подумать.

Несмотря на все эти приготовления, я была в ужасе.

Рядом с небольшой циновкой, на которой я спала, лежали несколько платков. Я подобрала их так, чтобы все они были разного цвета. По некоторым причинам цвет имел для меня большее значение, я дорожила им больше всего остального.

Я отчаянно хотела запомнить цвета.

На каждом платке я завязала узелки. Для каждого цвета свое количество узелков. Один узелок означал красный, два – коричневый, три – зеленый, и так далее. Право, не понимаю, почему мне казалось, что это так важно, – ведь это, скорее всего, утратило бы всякую важность, поскольку я не могла бы видеть цвета… но помню панику, охватившую меня из-за того, что я могла забыть цвета, цветы, солнечный свет, улыбку ребенка.

Пожалуй, эти платки с узелками были моей связью со всем прочим. Они были моими талисманами, помогающими помнить, как выглядит цвет… и многое другое.

Магда чувствовала, как слезы бегут по ее щекам и капают с подбородка. Она пыталась представить глаза на месте впалых глазниц Исидоры. Должно быть, та была красивой женщиной с большими красивыми глазами, отражающими прекрасную душу.

– Я держала в руках эти платки и перебирала их по дороге к двери. Я вцепилась в них мертвой хваткой, словно хотела, чтобы цвет отпечатался на ладонях.

Исидора наклонила голову, словно вспоминая.

– Открыв дверь, я удивилась тому, что глаза у Мерита красные. По сей день они, а не платок с одним узлом, – мое воспоминание о красном цвете.

Он тихо произнес, что разобрался, как исполнить мое желание. Затем поинтересовался, уверена ли я, что все еще хочу этого. Вместо ответа я взяла его руку, поцеловала ее и на мгновение поднесла к щеке, благодаря Мерита за то, что ему пришлось сделать. Он кивнул и больше ни о чем не спрашивал.

Я радовалась, что обрету возможность разыскать души умерших. Мерит был несчастен.

С собой он принес свернутые в рулоны листы бумаги. Он развернул их на столе, и я увидела, что на каждом листе нарисовано что-то непонятное. Он расстелил их, располагая различные листы там, где им следовало быть, и вместе они образовали огромный рисунок. Когда все они оказались на своих местах, я увидела некое подобие сложного лабиринта со странными символами в различных местах.

– Лабиринт? – Магде удалось задать этот вопрос без рыдания.

Исидора кивнула.

– Я спросила, для чего это. Сказала, что изображение лабиринта бесполезно для того нового зрения, которое мне нужно.

Тогда Мерит выпрямился – а он значительно выше меня ростом – и спросил, что я собиралась делать дальше? Разъезжать по Новому миру в поисках призраков? Искать в темных углах и под кроватями? Он сказал: мало обладать способностью видеть тех духов, которых я ищу. Нужно еще кое-что, чтобы помочь мне найти их.

Он объяснил, что размышлял, не создать ли не только новый вид зрения, чтобы я могла видеть их, но и нечто, способное привлечь, привести их ко мне.

Меня ошеломило это гениальное решение. Я не задумывалась над тем, как буду искать их, но Мерит подумал об этом. Он рассматривал проблему целиком и представил мне способ не только видеть духов, но и приводить их сюда.

Магда оглядела округлую комнату, пытаясь представить ее окрестности, вспоминая путь, которым пришла сюда, к покоям Исидоры, через лабиринт.

– Вы хотите сказать, что этот лабиринт здесь, под землей, создал Мерит? Этот лабиринт вокруг, это сбивающее с толку окружение со всеми его тупиками, изгибами и поворотами, ложными проходами, развешенными полотнами и пустыми комнатами?

– Именно так.

– Не понимаю. Как это может помочь вам? Зачем нужны проходы с тупиками? Ряды висящих полотен? Пустые комнаты? Для чего все это?

– Чтобы они чувствовали себя в безопасности, – ответила Исидора.

Магда от удивления заморгала.

– Чтобы духи… чувствовали себя в безопасности?

– Да. Тупики внушают им чувство безопасности, помогают осознать, что другие не смогут подкрасться к ним. Полотна дают им утешительное ощущение, что они спрятаны. Вы заметили, что на каждом полотне есть защитное заклинание, нарисованное на нем или вшитое в ткань? Большинство их них очень тусклые, но духи могут их видеть или хотя бы почувствуют заклинания на своем пути.

– Пожалуй, я не заметила, – сказала Магда.

– Некоторые из заклинаний на завесах из ткани придуманы мною, появились как плод моей работы говорящей с духами. Они мощные и важные. – Исидора чуть наклонилась к Магде. – Для мертвых они имеют большое значение.

– А пустые комнаты?

– Комнаты – это убежища, которые дают мертвым ощущение безопасности. Им наверняка тяжело сознавать, что они не знают, где они. Комнаты пустые, поэтому духам не кажется, что они вторгаются на чью-то территорию. Как видите, весь лабиринт служит убежищем для духов, застрявших в этом мире.

В тот день, стоя среди развернутых рулонов бумаги, Мерит сказал, что знает подходящее место для создания такого убежища. Его, он сказал, можно устроить на нижних уровнях Цитадели, под склепами, где похоронено без счета мертвых. Склепы, сказал он, это средоточие такой особой энергии, что духов, застрявших в этом мире, должно туда влечь. Он сказал, что убежища, которые он здесь построит, приманят их ко мне.

Затем он пообещал, что будет самолично присматривать за созданием этого убежища. – Исидора сглотнула. – Я поняла, что это значит. Он хотел сказать, что настало время забрать мое зрение.

– Не понимаю, как вы допустили, чтобы волшебник настолько изменил вас, – произнесла Магда, не в силах дольше сдерживать чувства.

– Иногда это необходимо, чтобы выйти за границы своих знаний и достичь чего-то большего.

Магда, которая не собиралась излагать свои взгляды по этому поводу, не сдержалась.

– Простите, Исидора, но я не понимаю, как вы могли пойти на это. Как можно добровольно лишиться столь многого? Как можно позволить волшебнику изменить вас, пойти против вашей природы?

Исидора улыбнулась.

– Все не так, Магда. Вы родились, не умея говорить. Без воздействия среды людей, без преобразования вашей природной, данной от рождения сущности вы бы до сих пор не понимали произносимых слов, не могли бы общаться.

– Это другое, – произнесла Магда. – У человека от рождения есть некоторые неразвитые способности.

– Человек рождается наделенным способностью к изменению, к обучению, к росту. Не всякий шаг легко сделать. Вас изменили, обучая чтению и письму. Это не природные способности. Они были вам привиты. Разве вы не рады тому, что общество уделило вам довольно внимания, чтобы вы стали лучше, чем когда родились, и благодаря этому обрели лучшую жизнь? Разве от этого вам не стало лучше? Разве борьба не сделала вас сильнее?

Магда убрала назад короткие волосы.

– Но, Исидора, ведь он лишил вас способности видеть. Как вы могли смириться с потерей…

– Нет, – заявила Исидора, поднимая палец, чтобы Магда замолчала. – Все не так. Да, я кое-чего лишилась, но получила нечто поистине удивительное. Я приобрела гораздо больше, чем потеряла. Я еще не сказала вам: с тех пор я никогда больше не брала в руки те платки с узелками.

– Почему же?

– Потому что они мне не нужны. Они из прошлого. Сейчас я способна видеть гораздо больше.

Магда нахмурилась.

– Что вы имеете в виду? Видите – что?

Исидора подняла руку и медленно провела ею над головой, указывая на комнату вокруг.

– Ну, я вижу…

Кошка зашипела и вскочила.

Рука Исидоры замерла.

Кошка выгнула спину. Ее черная шерстка встала дыбом, пасть широко раскрылась. Она продолжала шипеть, прижав уши и оскалив зубы.

Магда удивленно посмотрела на кошку.

– Тень… что с тобой?

– Беги, – прошептала Исидора.

Магда уставилась на нее.

– Что?

– Беги.

Глава 37

Магда вскочила на ноги. Черная шерсть Тени стояла дыбом, отчего кошка словно раздулась. Ее хвост, казалось, стал в два раза толще. Оскаленные клыки делали шипящую кошку свирепой.

Исидора схватила Магду за руку, толкая себе за спину.

– Бежать уже поздно. Оно в коридоре.

Магда подумала, что сейчас у нее тоже волосы встанут дыбом, как у кошки.

– Что в коридоре?

Порыв ветра пронесся низко над полом, а затем, кружась, поднялся по стенам, гася свечи. Воздух стал ледяным, будто открыли дверь в лютую морозную зиму.

Кошка зарычала. Магда никогда еще не слышала, чтобы кошки так рычали. Это был свирепый, дикий звук.

Холодный вихрь улегся, погрузив комнату в мрачную тишину. К счастью, дверца Магдиного фонаря была закрыта, и странный порыв ветра не погасил в нем пламя, так что скудный свет оставался. Но уже в шаге от фонаря, да еще с закрытой дверцей, в темной комнате сложно было ориентироваться.

Магда прищурилась, вглядываясь при тусклом свете в темноту, высматривая любой признак постороннего движения. Она не видела ничего, кроме Исидоры и встревоженной кошки, но разглядеть что-то в окружающем мраке было непросто, поэтому она не поручилась бы, что в комнате нет чего-то, чего она не заметила.

Вытянув руку, Исидора повела Магду вдоль изгиба круглой стены. Слепая женщина, очевидно, весьма неплохо ориентировалась в темноте. Теперь уже Магда оказалась в незнакомых условиях.

Магда достала нож, а свободной рукой держала за руку Исидору, поэтому при необходимости могла притянуть говорящую с духами к себе. Хотя Магда умела использовать для защиты оружие, угроза была незримой, и нож успокаивал меньше, чем хотелось бы.

Ничего не видя, Магда наклонилась и прошептала:

– Может, стоит вернуться назад в комнату?

Исидора, чуть присев, вытянула обе руки вперед, словно тоже готовилась к схватке с невидимым противником.

– Нет, – возразила Исидора. – Если мы вернемся туда, то окажемся дальше от выхода. Мы в ловушке.

– В какой ловушке? – спросила Магда, сжимая нож и осматриваясь. – Я ничего не вижу.

Исидора медленно, плавно остановилась и приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Неспешно, бесшумно, осторожно ступая, Исидора подвела Магду ближе к стене комнаты, все время глядя в сторону выхода.

Наконец Магда расслышала что-то в коридоре. От странного звука по рукам бежали мурашки. Словно о камень скребли чьи-то ногти.

Кошка, развернувшись к черноте коридора, шипела и рычала все громче. Магда не знала, помогает ли Тень им сбежать или угрожает чему-то, что они с Исидорой ощутили у входа, – что бы это ни было.

Внезапно – Магда невольно ахнула – из черноты коридора в комнату с ревом ворвалась темная фигура. В тусклом свете Магда увидела, что это человек. Она занесла нож, а Исидора собрала между ладонями сгусток силы, озаривший комнату ослепительной вспышкой света.

При этой вспышке Магда увидела, что человек выглядит вовсе не так, как она ожидала. Складки кожи на его лице казались сухими и растянутыми. Трудно было отчетливо разглядеть его за время короткой вспышки света, поэтому она точно не знала, что именно увидела. Обрывки его одежды были темными и словно прилипли к телу.

Взмахнув руками, Исидора выбросила шипящий луч света в сторону незваного гостя. Кошка неистово взвыла и прыгнула ему на лицо.

Темная рука перехватила кошку в воздухе и отшвырнула в сторону. В этот миг Исидора метнула в него сгусток силы, но тот, похоже, был бессилен против темной фигуры; он просто пролетел через комнату и ударил в стену, во все стороны полетели мелкие камешки и пыль.

Исидора не теряла времени. Засветился новый сгусток силы. На сей раз Магде пришлось отвернуться от обжигающего жара, ударившего в движущуюся фигуру. Фигура прошла сквозь него, даже не замедлив шага, и мерцающее свечение превратилось в белый пар.

– Попробуй обогнуть его и сбежать, – сказала Исидора.

– Я не уйду без тебя, – ответила Магда, пытаясь сообразить, как им удрать от этого неповоротливого человека.

– Забудь обо мне, со мной все кончено! – крикнула Исидора, отталкивая Магду.

– С тобой еще не кончено! – Магда с трудом удержалась на ногах и схватила Исидору за руку. – Мы должны выйти отсюда обе!

– Нам не уйти отсюда вдвоем.

– Мы уйдем. Держись за мою руку. Когда я убью его, путь будет свободен. Держись меня.

– У тебя всего один шанс, – сказала Исидора, словно не слыша обращения Магды и отстраняя ее руку. – Когда этот шанс появится, используй его! Ты не должна погибнуть здесь, Магда. Ты должна уйти! Ты важнее, чем я.

Но Магда не собиралась бросать слепую на произвол судьбы, во власти кого-то – или чего-то – что было с ними в комнате. Она схватила Исидору за руку и дернула ее назад, как раз вовремя, чтобы уберечь от того, чего женщина не могла видеть. Мощная рука пронеслась мимо них обеих.

Воспользовавшись тем, что он открылся, Магда поднырнула под вытянутую руку Исидоры и всадила человеку нож между ребер, чуть ниже его руки, которой он пытался нанести удар. Он ответил новым мощным ударом, и она отпрянула как раз вовремя, чтобы спастись, когда он отвел локоть назад, пытаясь схватить ее. Рука снова мелькнула в нескольких дюймах от ее лица, и Магда попыталась ударить по ней ножом, но промахнулась. Магда разглядела, что пальцы у него сморщенные, почерневшие, скрюченные.

Исидора вскинула обе руки и, собрав все силы, метнула сгусток воздуха ему в живот. Это заставило его лишь немного согнуться. Он отступил на полшага, но потом снова упрямо пошел вперед, пока Магда и Исидора пытались уйти в сторону и разминуться с ним.

Неведомо откуда на спину прыгнула кошка. Он развернулся и сбросил ее, сильно ударив о стену.

Сердито взревев, человек с неожиданной скоростью свирепо бросился к ним. Магда собиралась схватить слепую за руку и оттащить в сторону, но поймала только воздух: Исидора наклонилась и снова попробовала ударить нападающего сгустком силы.

Магде показалось, что она двигается будто во сне. Хотя она отчаянно старалась, ее ноги шли недостаточно быстро, чтобы она могла оказаться в пределах досягаемости, ударить этого человека и помешать тому, что он несомненно собирался сделать.

Метнувшись с молниеносной быстротой, его скрюченные пальцы вспороли живот Исидоры. Ее крик мгновенно перешел в хрип.

Струя теплой крови дугой брызнула в сторону Магды и оставила на стене косой след.

Ноги у Исидоры начали подгибаться.

– Беги! Скорее! – крикнула она Магде, оседая на пол.

Но Магда не побежала, а направила свой нож в шею этому человека. Нужно было остановить его, пока он не причинил еще больше вреда. Она думала только о необходимости остановить его, а затем помочь Исидоре.

Нож проник в плоть, но как будто не рассек ни мышц, ни сухожилий. Это был удар во что-то жесткое, кожистое, мертвое. Магда попыталась вырвать нож и ударить снова, но он застрял.

Она обеими руками схватилась за рукоять, чтобы вырвать нож из шеи. На мгновение она оказалась достаточно близко, чтобы разглядеть в тусклом свете, что перед ней – хотя он и обнаружил невероятную скорость и силу, – не совсем человек.

Он походил на труп.

Его осунувшееся лицо частично разложилось. Челюсть висела криво, смещенная набок; усохшие, сморщенные губы не закрывали темных зубов. Это был гниющий труп.

Но хотя тело его было мертво, глаза оказались вовсе не таковы. Магду от его взгляда пробрал холод.

Эти глаза не просто источали некий внутренний свет. Им было присуще то свечение, какое она видела у наделенных магическим даром, хотя такой разновидности она не замечала ни у одного волшебника. Мертвое, пустое, и в то же время угрожающее.

Это так потрясло Магду, что она на мгновение застыла.

Миг ошеломления с треском разлетелся, в ушах у нее зазвенело. Комната вдруг закружилась перед ее глазами. Она ощутила спиной удар о стену, от которого перехватило дыхание. От удара головой все мысли спутались. Сквозь пелену боли Магда лишь смутно расслышала грозный рев существа, смутно различила расплывчатое движение в кружащейся комнате.

Во рту стоял вкус сухой каменной пыли и крови. Магда поняла, что удар швырнул ее через всю комнату.

Потом она осознала, что крепко сжимает в кулаке нож, и отчасти удивилась. По руке Магды стекала теплая кровь Исидоры, отчего ручка ножа стала скользкой.

Магда моргала, стараясь заново обрести способность видеть, и в то же время отчаянно пыталась отдышаться. Оторвав взгляд от пола, она увидела, что человек в дикой ярости раздирает Исидору. Одним мощным движением он сорвал кожу с одной стороны ее лица и верхней части черепа, а следующим – с другой.

Темная фигура ревела и махала руками, терзая тело Исидоры. Кровь и куски плоти несчастной женщины заляпали пол и стены.

Окутанная странным покровом тихого ошеломления, Магда уверяла себя, что уже поздно предпринимать что-либо, кроме бегства. Если она не сбежит, то станет следующей жертвой.

Пока этот человек ревел в диком исступлении, она уверяла себя, что уже ничего не может сделать для Исидоры. Сейчас ее единственный шанс – бежать. Она знала, что у нее есть лишь несколько коротких мгновений, чтобы попытаться выжить.

Наконец она приказала себе уносить ноги.

Магда заставила себя подняться и, пошатываясь, направилась к темному выходу в коридор. По пути она подхватила свой фонарь.

В коридоре она побежала, оглядываясь через плечо. Она еще не полностью оправилась от удара, негнущиеся ноги ступали недостаточно быстро. Уже издали она увидела, как этот человек прекратил разрывать тело Исидоры и повернулся в ее сторону.

Когда Магда все же пересилила себя и обратилась в бегство, в ее горле застрял тоскливый плач по Исидоре. Вслед за ней по темному проходу бросилась кошка.

Глава 38

Магда бежала, спотыкаясь, словно в тумане. По лицу текли слезы. С кинжала в руках молодой женщины капала кровь. Взглянув на свои руки, она подумала, что она словно бы только что кого-то убила.

На бегу Магда старалась осознать увиденное. Она поняла: Исидору на ее глазах убило нечто, лишь отдаленно напоминающее человека или, быть может, когда-то бывшее человеком. Нелепость!

Зрелище было настолько ужасное, так глубоко потрясло ее, что теперь она усомнилась в том, что увидела, взглянув в лицо этому человека. Ей уже начинало казаться, что это могла быть игра теней.

Но она знала – это не так.

Внезапно вбежав в одно из висящих полотен, Магда вскрикнула от страха. Оно облепило ее, обвило, словно обхватило руками. Она отчаянно взмахнула ножом, пытаясь избавиться от того, о чем думала, – от человека, убившего Исидору и пытающегося схватить ее.

Осознав, в чем дело, она отбросила занавесь и бросилась дальше. В пустом лабиринте проходов видеть вперед можно было лишь на небольшое расстояние.

Глядя под ноги, Магда на бегу возилась с заслонкой фонаря, пытаясь открыть ее, чтобы лучше видеть. Наконец та распахнулась, скупо пролив вокруг немного полезного света.

И тогда Магда поняла, что заблудилась в лабиринте и скорее всего станет следующей жертвой убийцы Исидоры. Он преследует ее. Если бесцельно метаться по проходам, он скоро ее поймает.

Магда сунула руку в карман, судорожно нашаривая карту, полученную от Тилли. Пальцы дрожали, найти карту не удавалось. Возможно, она уронила ее, когда бежала, или потеряла в бою. Главное – карты в кармане не было.

Она обернулась и, подняв фонарь, попробовала увидеть, не выронила ли карту, когда прорывалась через занавесь. На земляном полу ничего не было.

До нее донесся какой-то звук. Ей показалось, что она видит темную фигуру, приближающуюся с той стороны, откуда она прибежала.

Потом она заметила светящиеся в темноте глаза, как у гоблина из ее детских кошмаров.

Магда прекратила поиски карты и бросилась наутек. Она знала, что глупо нестись сломя голову по лабиринту, не зная куда, однако была слишком напугана, чтобы остановиться.

Да и что ей оставалось?

Она бежала со всех ног, на развилках поворачивая куда придется. Время от времени она слышала за спиной гнавшегося за ней мертвеца. Он громко рычал от ярости, тяжело ступая по полу. Магда мчалась во весь дух, воображая, что на пятки ей наступают гоблины из ее кошмаров. Она знала, что в схватке ей не выстоять. Необходимо было убежать.

Внезапно она уперлась в стену: тупик. Обернувшись, она увидела, как из бокового прохода появился ее преследователь и преградил путь к отступлению. Она стояла, тяжело дыша, крепко сжимая нож, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Его горящие глаза наблюдали за ней. И вот он направился в ее сторону. Но, когда он подошел ближе, из темноты ему на голову прыгнула кошка и с дикой яростью вцепилась в сверкающие глаза. Он закрутился на месте, размахивая руками, пытаясь скинуть кошку с головы.

Магда поняла, что это ее единственный шанс, и не медля кинулась к этому человеку – и единственному выходу. Пробегая мимо, она наклонилась и толкнула его плечом в ребра, отшвырнув в сторону. Он потерял равновесие и упал под стеной.

От удара о его туловище, твердое как металл, плечо онемело. Лишь когда Магда оказалась уже за его спиной и улепетывала со всех ног, кошка спрыгнула с его головы и бросилась за ней следом.

Магда сворачивала наобум и подныривала под тяжелые занавеси, внезапно возникавшие из темноты. Она не знала, где она и как спастись из лабиринта, просто пыталась уйти от человека, следовавшего за ней по пятам. Человека, убившего Исидору.

Пробежав по длинному проходу, она внезапно уткнулась в очередную драпировку, появившуюся из темноты. Отведя завесу в сторону, Магда прошла за нее. И тогда она осознала, чем завеса отличается от других, на которые она натыкалась. Ткань оказалась легкой и воздушной.

И тотчас, еще не успев удивиться шелку в этом лабиринте, она разглядела в слабом свете фонаря, что перед ней тупик. Дальше пути не было.

Магда обернулась. Человек уже стоял по ту сторону завесы, перегораживая проход. Поздно было возвращаться прежней дорогой.

Человек замедлил движение. Он загнал ее в ловушку, поймал в тупике.

Магда в панике замерла, не в силах вдохнуть. Через прозрачную ткань она видела красноватое свечение глаз.

А бежать было некуда.

Глава 39

Магде видны были его ботинки по ту сторону завесы. Она вжалась спиной в стену тупика. Тонкая ткань неподвижно висела в трех шагах от нее.

Что делать, как выбраться? Если он отведет ткань с одной стороны прохода, возможно, она успеет выскочить с другой и убежать.

Но куда? У нее нет даже карты. Затем Магда поняла, что это не сильно помогло бы. Невозможно одновременно бежать и разбираться в карте. По карте довольно сложно ориентироваться, если нельзя остановиться, изучить ее и опознать на ней пересечения.

Правда заключалась в том, что она заблудилась в лабиринте. В лабиринте, созданном для удержания духов мертвых. Магда не думала, что этот человек – эта тварь, это неведомое существо – из тех, кого пыталась вызвать Исидора, но, применяя темные силы, та, возможно, случайно привлекла к себе внимание других, кого не намеревалась тревожить.

Рука проникла за край ткани и шарила, хватая воздух, будто пытаясь нащупать, где Магда, надеясь вцепиться в плоть.

Магда вжалась в стену, стараясь держаться как можно дальше от взмахов хватающей руки. Ткань была очень тонкой, и будь в туннеле свет, она наверное видела бы сквозь нее этого человека. «А поскольку у меня фонарь, – подумала она, – он, вероятно, может видеть меня». Она задвинула заслонку фонаря, чтобы не выдать себя свечением.

Она наклонилась вбок, уклоняясь от слепо ищущей ее руки, и осторожно выглянула в небольшой промежуток между стеной и противоположным краем ткани. Коридор был не таким широким, как другие, и она решила, что, если попытается проскочить с другой стороны завесы, этот человек скорее всего успеет схватить ее.

Он снова махнул рукой, обшаривая тупик в попытках поймать Магду. Она держалась достаточно далеко от него, рука до нее не доставала.

Но стоит ему зайти за тонкую ткань, он легко сцапает ее, если только она в это время не проскочит к нему за спину. Она была проворной, но судя по тому, что уже видела, существу резвости тоже было не занимать. Хуже того, коридор был недостаточно широк. Места для маневра не хватало.

Магда гадала, скоро ли он сумеет войти и схватит ее. Ей представлялось, что участи Исидоры не избежать. С каждой секундой ужасная развязка приближалась.

Но вместо того чтобы действовать, он топтался за тканью, шаря рукой по воздуху на другой стороне. Он даже не пытался подлезть под занавесь или заглянуть сбоку, возможно потому, что его светящиеся глаза не видели ее за тканью. Магда вполне ясно различала эти глаза, и от этого делалось еще страшнее.

С трудом глотая воздух, силясь дышать, отчаянно стараясь придумать выход, Магда недоумевала. Почему он просто не обогнет ткань и не схватит ее? Ясно же, что он знает – она здесь.

Ее преследователь ревел от отчаяния, размахивая рукой, просунутой сбоку от завесы. Потом метнулся к другому краю и снова попробовал вцепиться в Магду. Но опять не дотянулся. Она не могла понять, почему ему это не удавалось.

Казалось, шелковистая ткань каким-то образом мешает ему пройти.

Магда удивилась – может ли такое быть?

Она припомнила слова Исидоры: некоторые из заклинаний на завесах придуманы ею самой. Исидора знала о преисподней и мертвых больше, чем кто-либо еще.

Магда выше подняла фонарь. Так ей удалось увидеть сквозь прозрачную ткань помимо горящих глаз, еще и символы, которыми была разрисована другая сторона кисеи. Они были нанесены тонкими линиями, а ткань висела складками, но Магда поняла, что нарисованы явно заклинания. Она попробовала представить, как они выглядят, если смотреть на них как положено.

Ей часто доводилось видеть, как Барах рисует заклинания. Она попыталась сравнить эти рисунки с теми. Здесь заклинания были необычными, не похожими ни на какие из виденных у Бараха.

Человек сделал выпад и почти дотянулся до стены, но его когтистые пальцы схватили только воздух. Магда прянула в сторону и толкнула ткань к нему. Он удивленно отступил, злобно рыча, затем метнулся к другому краю, чтобы снова попытаться дотянуться и поймать ее, пока она стоит с той стороны.

Магда вспомнила слова Исидоры, что нарисованные ею заклинания появились в бытность ее говорящей с духами и что они могущественные и значимые.

Исидора говорила, что для мертвых эти заклинания имеют большое значение.

Человек на той стороне пока не предпринимал попыток пройти сквозь ткань, однако он этого больше всего хотел. Она понимала, что он не уйдет, пока не поймает ее. Во всяком случае, он все яростнее пытался схватить Магду.

Неизвестно, когда какой-нибудь волшебник зайдет в лабиринт Исидоры, чтобы увидеться с ней. Но даже если кто-то придет навестить говорящую с духами, вполне возможно, что он выберет другую дорогу, не пройдет мимо этого тупика. Лабиринт был весьма протяженным. Магда понимала, что могла оказаться далеко от обычных маршрутов. Если кто-то и придет увидеться с Исидорой, он не обязательно заглянет сюда и столкнется с Магдой.

Хуже того, даже если кто-то пройдет мимо, его, вероятно, убьют – так же быстро, как Исидору. Говорящая с духами применила сильную магию, но это ее не спасло.

Не исключено, что Магда навсегда заперта в пустынных подземных туннелях вместе с сумасшедшим убийцей, способным в любой миг нанести удар. К тому же она опасалась, что его страх перед символами на ткани – лишь временное препятствие, не способное долго сдерживать его. А стоит ему пройти за эту тонкую ткань, ее постигнет страшная, мучительная смерть.

Магда поняла, что, если хочет избежать верной гибели, должна позаботиться о своем спасении.

Как сделать это, она представляла. И эта мысль ей ни капельки не нравилась.

Сердце Магды рвалось из груди. Она крепко сжала в кулаке нож.

Иного выхода Магда не видела.

Глава 40

Человек за занавесью перемещался из стороны в сторону. Когда он оказался примерно посередине, Магда как можно сильнее толкнула ткань в его сторону. Она почувствовала через шелк его плоть – не мягкую, как у живого человека, на ощупь скорее похожую на ствол дерева.

Соприкоснувшись с тонкой тканью, он взревел и отступил. Но, быстро сориентировавшись, просунул руку в зазор сбоку от завесы, пытаясь схватить Магду, все еще удерживавшую ткань. Когтистые пальцы поймали несколько прядей ее коротких волос, но Магда успела отдернуть голову раньше, чем он вцепился в них.

Когда он протянул руку, пытаясь снова ухватить ее за волосы, Магда изо всей силы воткнула нож глубоко в его руку. Лезвие пронзило ладонь насквозь. Существо не взревело от боли, а просто отдернуло руку, сняв ладонь с лезвия ножа. Затем оно снова потянулось к Магде, уверенное, что она близко, и готовое схватить ее, когда она снова попытается ударить его ножом.

Магда не упустила благоприятную возможность: пока мертвец пытался схватить ее, думая, что подловил, она метнулась к другой стороне завесы и, не медля, пулей выскочила за ткань. Заметив это, темная фигура резко обернулась.

Магда во весь дух бросилась по коридору, чересчур напуганная, чтобы оглядываться. Но это и не требовалось – она слышала за собой преследователя. Как ни тяжело ей было бежать, она слышала, что он догоняет ее. Он оказался не только могучим, но и неутомимым.

Магда поднырнула под очередную завесу из ткани и повернула направо, потом, на следующей развилке, опять направо, затем налево, отмечая про себя последовательность поворотов. Тяжелые завесы, на которые она наталкивалась всю дорогу, похоже, не вызывали у ее преследователя таких затруднений, как шелковая в том тупике. Он нагонял Магду.

Даже поднимая при беге фонарь, она мало что видела. И боялась, что окажется в другом тупике, но без спасительной ткани, и тогда он ее поймает.

Добежав до очередного пересечения коридоров, она сворачивала наобум, не задумываясь, но все же запоминая повороты на случай, если забежит в тупик и придется возвращаться. Он постепенно догонял ее, хотя она бежала со всех ног, а значит, если она снова окажется в тупике, ей, вероятно, крышка. Но она понимала, что ни в коем случае нельзя бежать медленнее.

Несмотря на страх, несмотря на скорость бега, она не могла выкинуть из головы ужасную картину убийства Исидоры. Она понимала, что сейчас ей нужна смекалка, но мысль о том, что ее может постигнуть та же участь, вытеснила все прочие. Она могла только воображать болезненность и ужас такой смерти. Единственное утешение было в том, что это быстрая смерть.

Услышав мяуканье кошки, Магда подняла взгляд. Кошка, бежавшая чуть впереди, обернулась. Когда Магда встретилась с ней глазами, кошка стремительно кинулась в боковой проход.

Ее осенило: кошка сама нашла путь в комнату Исидоры.

Появилась надежда, что Тень таким же образом найдет и выход.

Она не знала, что еще предпринять, у нее не было идеи лучше, поэтому она побежала вдогонку за Тенью, поворачивая вслед за ней. Тень неслась по коридорам, высоко подняв хвост, кончик которого был загнут вперед.

Бросив взгляд через плечо, Магда увидела горящие глаза. Он настигал ее и был всего в двух или трех шагах. Она бы закричала, но знала, что тогда невольно сбавит скорость настолько, что он сможет схватить ее. И она не стала кричать, а сосредоточила все внимание на отчаянном беге, стараясь поспевать за мелькающей в темноте кошкой.

На перекрестке кошка метнулась вправо, но вдруг остановилась и вгляделась в темноту. Затем, сменив направление, побежала налево. Магда всего на миг замешкалась, выбирая, бежать ли вперед, стараясь подальше оторваться от погони, или последовать за Тенью. Она предпочла последовать за кошкой, чтобы не потерять своего единственного проводника и снова не оказаться в тупике.

Этого мгновения оказалось достаточно для ее преследователя. Его руки обхватили живот Магды.

Прежде чем он полностью обхватил ее, Магда развернулась и сильно ударила, вспарывая ножом его горло. Она увидела, как из глубокого пореза выпадают кусочки сухой плоти, но никакой крови не было. Рана не остановила его.

Она глубоко вонзила нож в его грудь, затем ударила снова, затем выскользнула из его рук, а он попытался сомкнуть пальцы на ее шее.

Вырвавшись от своего преследователя, Магда оказалась сбоку от него и изо всех сил пнула его под колено. Его нога подломилась, он чуть не упал… но качнулся в другую сторону и удержался.

Хотя он остался на ногах, Магда успела отбежать за пределы его досягаемости. Вслед ей прозвучал глубокий рык, эхом разнесшийся по коридорам.

Она бежала за кошкой, пытаясь уследить за ней в слабом свете фонаря, и почти ничего больше не замечала, поэтому слишком поздно поняла, что нужно повернуть, тогда как ее преследователь двинулся в нужном направлении.

Он рванулся вслед за кошкой и замер, перекрыв проход. Кошка остановилась и оглянулась на Магду. Темный силуэт между ними ждал, что она сделает, куда побежит.

За человеком, перегородившим ей путь, и дальше, за кошкой, Магда увидела свет. Она поняла, что они возле входа в лабиринт.

Свет за спиной этого человека манил, указывая, где выход, Магда не могла добраться туда. Человек начал осторожно приближаться к ней. Магда не хотела снова убегать в темные коридоры. Выход из лабиринта был близко, но ее преследователь широко расставил ноги и растопырил руки, почти касаясь стен прохода, не оставляя ей шансов на спасение.

Когда Магда начала отступать, чтобы держаться поодаль от него, ей показалось, что она слышит вдали окрики людей. Она закричала в ответ.

Услышав этот крик о помощи, ее преследователь бросился к ней. Но тут что-то темное налетело на него и ударило в затылок. Магда видела, что кошка ждет ее чуть дальше по коридору, так что очевидно это была не она.

Услышав громкий крик, Магда осознала, что перед ней птица. Она увидела биение широких чернильно-черных крыльев и поняла, что это ворон.

Должно быть, птица залетела в одно из окон в высоком зале, такое, как те, которые она видела раньше, и попала в ловушку огромной сети помещений Цитадели. Такое случалось, и от отчаяния птицы иногда впадали в панику.

Ворон с пронзительным криком вновь атаковал голову. Он с силой долбил ее клювом, пытаясь пробить. Нанеся один удар, ворон поднимался выше, уворачиваясь от его рук, только чтобы снова спуститься и нанести удар.

Человек отпрянул и прижался к стене, пытаясь избавиться от птицы.

Заметив, что проход открылся, Магда не мешкая рванулась вперед, к свету. Ей больше не требовалась кошка, чтобы указывать дорогу. Она просто бежала туда, откуда проникал слабый свет.

Повернув за угол, Магда внезапно столкнулась с группой людей. Одни несли факелы, у других в руках были сферы, испускающие зеленоватое свечение. Она заметила признаки магических способностей в их глазах.

– В чем дело? – спросил один из них. – Что случилось?

Магда указала назад.

– Человек… мертвец. Он убил Исидору. Пришел и убил ее.

Волшебник приблизился к ней и нахмурился.

– Мертвец?

Магда откинула с глаз спутанные пряди пропотевших волос.

– Не знаю, что он или кто он. Но выглядит мертвым, и его не остановила магия Исидоры. – Она подняла нож, который все еще держала. – Его не остановило это. Я нанесла ему не менее дюжины ударов. Он даже не замедлил бег.

Мужчины переглянулись, затем посмотрели в темноту коридора. Магда думала, что они зададут ей вопросы или усомнятся в ее словах. Но нет.

Внезапно из темноты метнулся ворон и полетел мимо них к свету.

– Эти птицы то и дело проникают сюда и теряются в коридорах, – проворчал один из группы.

– Идем, – сказал первый мужчина остальным.

Все еще напуганная, Магда последовала за ними, готовая к скорой встрече с мертвецом. Хотя эти мужчины были волшебниками, она сомневалась, что они в полной мере осознали опасность. И не была уверена, что они даже все вместе смогут одолеть убийцу Исидоры.

Часть их отделилась от основной группы, чтобы другими путями пройти по лабиринту в поисках нарушителя. Магда держалась возле мужчины, которого приняла за старшего – возле того, кто заговорил с ней первым, – пока они не добрались до места убийства Исидоры. При свете факелов и сфер картина оказалась еще более ужасающей, чем она помнила.

Увидев, что говорящей с духами уже не помочь, эти люди не стали терять время понапрасну. Прежде, чем возвращаться по своим следам, они в мрачной тишине тщательно осмотрели ее жилище. По дороге они заглядывали в каждую комнату и за каждую драпировку, закрывающую ответвление коридора. По их лицам было видно, в каком гневе они ищут виновника этого злодеяния.

По прошествии некоторого времени они встретились почти у самого выхода, не найдя никаких признаков человека, убившего Исидору. Охранники при входе сказали им, что пройти мимо них никто не пытался. Старший группы велел остальным продолжать поиски, пока не найдут убийцу.

Когда они отправились обратно в темный лабиринт, чтобы продолжить поиски, Магда не пошла за ними. Когда мужчины ушли, она одиноко стояла, слушая шипение своего фонаря, и раздумывая, что делать. Раздумывая, на что ей хватит смелости.

Она помнила путь от тупика, в котором оказалась. Она считала повороты. Она могла пройти этим путем обратно. Достаточно далеко.

Она поняла, что следует делать.

Магда взяла на руки кошку и двинулась назад в темноту.

Глава 41

Пока шесть человек по одному заходили в комнату, Магда стояла. Полоски утреннего солнечного света, проникающего через узкие высокие окна, наискось пересекали мрачный зал.

Прежде чем отставить от стола свой стул с высокой спинкой, старейшина Кэдел, не глядя на нее, знаком пригласил:

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Магда послушно уселась на стоящий на отшибе простой, неудобный деревянный стул напротив полированного стола из красного дерева в предназначенном для закрытых заседаний зале Совета. Хотя ей отвели простой стул, старейшина Кэдел и члены Совета Сэдлер, Клэй, Хэмбрук, Вестон и Гаймер уселись по другую сторону стола на шесть стульев с изысканной отделкой, а вдоль трех других стен этого зала тянулись от пола до потолка стеллажи, плотно заставленные томами в выцветших кожаных переплетах.

Разная мебель подчеркивала разницу в положении членов Совета и тех, кто представал перед ними. Ее, подозревала Магда, нарочно пригласили прийти пораньше, до начала приема, чтобы не повторилось то, что было в прошлый раз.

После памятного заседания Совета к Магде каждый день приходило множество людей, чтобы она помогла им принести клятву верности Лорду Ралу и защититься от сноходцев. Ей уже довелось встретиться не с одной сотней человек, которые слышали, о чем она говорила перед Советом, и боялись сноходцев.

Хотя Совет не запретил давать такую клятву (в конце концов, Д’Хара была частью Нового мира и союзником в войне), все равно вызывало недовольство то, что люди присягают на верность Лорду Ралу. Официальная позиция была такова: хотя сноходцы реальная угроза и представляют собой опасность, враг еще недостаточно набрал сил, чтобы применить это оружие, поэтому хоть угроза и реальна, но не сиюминутна.

С другой стороны, кроме нападения на нее, Магда не могла предоставить никаких иных доказательств. Но многим не хотелось рисковать и слишком поздно убедиться, что Совет ошибался.

– Я надеялась, что смогу увидеться с вами раньше, – сказала Магда, когда все сели.

– С каждым днем война становится все безнадежнее, – произнес старейшина Кэдел, не поднимая глаз. Он брал со стола один лист бумаги за другим и мельком проглядывал, прежде чем отложить в сторону. – И требует от нас все больших усилий.

Сэдлер едва взглянул на Магду, занятый отбором определенных бумаг из своей стопки для передачи старейшине. Остальные не заинтересовались бумагами и смотрели на нее.

– Безусловно, так, – сказала Магда, почтительно кивая. Перед старейшиной, перебирающим бумаги, и теми, кто глазел на нее, ей пришлось сказать хоть что-то. – Вы нашли… человека, ответственного за убийство Исидоры?

Старейшина Кэдел быстро глянул из-под густых бровей.

– Некоторые считают, что это вы.

– Я? – Магда почувствовала, как кровь прихлынула к щекам. – А как эти люди объясняют, что я голыми руками разорвала человека на части?

Старейшина хмыкнул прежде, чем снова уткнуться в бумагу, которую ему передал Сэдлер.

– И в самом деле, – сказал член Совета Клэй. – Ведь она не волшебник.

– У нее был нож, – напомнил ему член Совета Гаймер. – Она держала окровавленный нож.

– Череп Исидоры был расколот пополам, – сказала Магда. – Такое повреждение мог нанести топор, но не обычный нож. Особенно в моих руках.

– Я не говорил, что мы возлагаем ответственность за это на вас, – произнес старейшина Кэдел. Он поднял глаза и вскинул бровь. – Я лишь сказал, что некоторые полагают так.

Магда не понимала, куда он клонит.

– Люди часто верят в такое, что не соответствует действительности, – заявила она. – Хотелось бы найти способ донести до вас истину.

– Говорящая с духами делала важную часть работы для наших военных исследований, – произнес Гаймер. – А теперь, после того как вы побывали у нее, мы потеряли ее редкий дар.

Магда привстала со стула.

– Если вы хотите сказать…

– Для чего вы туда спустились? – спокойно спросил член Совета Сэдлер, не принимая во внимание обвинение Гаймера. – Что вам понадобилось у говорящей с духами?

Магда опустилась обратно на стул.

– А как по-вашему, зачем я отправилась к говорящей с духами?

Сэдлер пожал плечами:

– Расскажите.

– Ради того же, ради чего и все остальные, приходящие к ней. Хотела связаться с духом.

Вестон удивленно поднял брови.

– Связаться с духом? С какой целью?

– Я потеряла мужа, – заявила Магда. – Какая еще нужна причина для встречи с говорящей с духами? Мне хотелось знать, что он в безопасности, в объятиях добрых духов, что он обрел покой. Возможно, никто из вас не скучает по Бараху, не тревожится о нем и не молится за его душу так, как я.

Попав в неловкое положение, кое-кто из мужчин откинулся на спинки стульев.

– Не только вам его не хватает, – произнес Сэдлер.

Магда показалось, что это прозвучало искренне.

– И как, сумела говорящая с духами помочь вам? – поинтересовался Вестон. – Вы узнали, что хотели? Перестали беспокоиться о Барахе?

– Нет. Ее успели убить раньше… – Магда отвернулась и сглотнула, стараясь прогнать ужасные воспоминания. Она откашлялась и снова повернулась к людям, наблюдавшим за ней. – Так что, убийцу не нашли? – поинтересовалась она.

Старейшина Кэдел провел рукой над столом туда и обратно, будто отметая проблему.

– Нижние уровни Цитадели тщательно обыскали. Ничего не нашли. Никаких следов убийцы.

Магда скользнула взглядом по лицам.

– Но разве это возможно? Как он мог сбежать?

– Мертвец? – с насмешкой спросил Гаймер. – Который, по вашим словам, убил говорящую с духами?

– Я рассказала о том, что видела, – сказала Магда. – Вы полагаете, я лгу?

– Нет, – с ухмылкой заявил Гаймер, – но вы были в панике, и он мог показаться вам более ужасным, чем на самом деле. Вы вообразили, что убийца, должно быть, монстр. Ваше описание оказалось почти бесполезным. Никто их тех, кого отправили на его поиски, понятия не имели, на кого он похож, и не представляли, кого искать.

Магда повторила свой ответ.

– Я рассказала вам, что видела.

Клэй подался вперед.

– Ваш рассказ о том, что вы видели, никак не помог установить возможного виновника, так что как мы могли найти его? На нижних уровнях Цитадели было несколько таких убийств. Вы – единственная, кто действительно видел убийцу. Или, лучше сказать, единственная, кто выжил при встрече с ним.

– У вас была ценнейшая возможность помочь нам поймать убийцу, – сказал Гаймер. – Надо остановить его прежде, чем он еще кого-то убьет. Но вы потеряли голову и выдумали монстра, а мы потеряли шанс найти нападавшего и схватить. Из-за вашей чрезмерной впечатлительности по Цитадели до сих пор бродит убийца, и мы не знаем ни кто он, ни, что еще хуже, как он выглядит. Несомненно, это предатель или агент, посланный убить важных людей. У нас был бы шанс поймать его, если бы вы сдержали полет фантазии и просто рассказали, как он выглядел. Поскольку вы не смогли сделать такую простую вещь, мы упустили свой шанс и у нас нет никаких зацепок для его поимки.

– Что крайне удивительно, – добавил Клэй.

– Нельзя винить ее в том, что она испугалась, – сказал Сэдлер.

Магда сдерживалась, не позволяя себе попасться на удочку. Перед ней стояли более важные проблемы, чем оправдываться перед этими людьми. Под угрозой были не только жизни людей в замке, но и всех людей Нового мира. Она не знала, зачем Совет вызвал ее, но точно не для того, чтобы узнать истину. Не было смысла защищаться, когда они уже решили, что удобнее винить ее, а не слушать. Они не хотели знать истину. Зато она – хотела.

Старейшина Кэдел взмахнул рукой.

– Но мы пригласили вас сюда не за этим, Магда. Мы пригласили вас потому, что у члена Совета Вестона есть интересное предложение.

– В чем же оно заключается? – спросила она, не глядя на самодовольную физиономию Вестона.

– Вот в чем: мы хотим назначить вас представителем Совета для народов отдаленных земель. Это важная должность. Мы ценим ваш опыт работы с обитателями отдаленных земель. Вы будете нашей связной с такими народами Срединных земель, ведь в прошлом вы зачастую представляли их интересы неофициально. Как указал нам член Совета Вестон, лучшего кандидата на эту должность не существует.

Глава 42

Магда, нахмурившись, переводила взгляд с одного мрачного лица на другое.

– Вы хотите назначить меня на должность консультанта по делам народов малых земель?

– Нет, не консультанта. – Вестон оперся локтем на полированный стол. – Вы ездили бы по нашим обширным землям и знакомили бы с решениями и постановлениями Совета народы, живущие в отдаленных местах. В конце концов, они часть Срединных земель. Они должны знать, что происходит здесь, в Цитадели, и какие решения принимаются. Должны знать о войне и обо всем прочем.

– В конце концов, – добавил Сэдлер, – если мы проиграем эту войну, эти народы тоже падут жертвой безжалостной власти императора Сулакана. Мы все знаем, что если он победит в этой борьбе, то уничтожит всякого, кто обладает магией. Силы Древнего мира неумолимы в своем стремлении уничтожить магию в нашем мире.

Вы будете специальным представителем Совета, оповещающем людей о том, какие действия предпринимаются, чтобы защитить их от этой угрозы. Тем самым вы поспособствуете их безопасности. Заодно вы могли бы просить их о помощи, которую они, возможно, в силах нам оказать.

Несмотря на восторженное отношение Сэдлера к этой идее, Магда была более дальновидна. Совет хотел избавиться от нее, во всяком случае кое-кто. Вдова Первого волшебника становилась все более неудобной, все более уподоблялась острому шипу в их боку. Они пытались найти нечто достаточно благородное с виду, чтобы она с радостью приняла их предложение или хотя бы не могла отказаться.

– Для меня честь, что вы оценили мои способности достаточно высоко, чтобы предложить такой пост, – соврала Магда. – Я польщена вашим доверием, член Совета Вестон.

Несмотря на улыбку, смотрел он холодно.

– Остается также вопрос о назначении Первого волшебника, – произнес старейшина Кэдел. – Нам нужен Первый волшебник, который будет руководить нами в этой войне. Речь идет о выживании. Положение тяжелое. Мы не смеем дольше откладывать поиски того, кто заменит Бараха на посту Первого волшебника. В Цитадель нам на помощь прибыло огромное количество волшебников. Им необходим Первый волшебник, чтобы руководить их усилиями для защиты Нового мира. Этим новоприбывшим нужны также помещения, и новому Первому волшебнику тоже.

Не хочу показаться черствым, но, став нашим представителем, вы начнете путешествовать, и вам не понадобится место здесь. Вот еще одна сторона нашей выгоды, если вы примете наше поручение: комнаты, отведенные Первому волшебнику, снова освободятся. Мы не хотим выгонять вас из дома, но новому Первому волшебнику потребуется место для работы и встреч с подчиненными ему волшебниками, как и Бараху.

Магда низко опустила голову, соглашаясь.

– Я понимаю, старейшина. Мне не следует считать, что вы гоните меня из дома. Мой дом – любимый дом – это Цитадель и город Эйдиндрил. Я полюбила людей, а не стены. Конечно, я освобожу покои Первого волшебника. Вы правы, новому Первому волшебнику потребуются эти покои.

Лицо старейшины на миг озарила улыбка облегчения. Видимо, ему по какой-то причине казалось, что добиться этого будет сложнее. Совет, похоже, выработал предвзятое отношение к ней, признав ее в чем-то виновной.

– Благодарю за понимание, Магда. Значит, вы принимаете должность, да?

Магда вовсе не собиралась принимать должность и покидать Цитадель. Здесь что-то происходило – угрожающее Цитадели, угрожающее их существованию. Она, похоже, единственная до конца осознавала, что угроза настоящая. И не собиралась прекращать свой поиск ответов, только чтобы облегчить жизнь Совету.

Задачей, которую поручил ей Барах как муж и Первый волшебник, был поиск ответов.

В то же время она не хотела вступать в противостояние с этими людьми. Это могло разозлить и значительно усложнить поиски ответов.

– Я ценю ваше щедрое предложение, старейшина Кэдел. И, конечно, серьезно его обдумаю. А пока что буду готовиться к переезду из покоев Первого волшебника. У меня скромные потребности, и мне не составит труда найти место. Я знаю, что под южным валом есть свободные помещения.

Старейшина чуть вздрогнул. Мгновение он стоял безмолвно. Помещения под южным валом Цитадели были самыми непрестижными, поэтому там всегда бывали свободные комнаты. Хотя Магда представляла для Совета проблему, даже на их взгляд такое жилье не годилось для вдовы Первого волшебника. Никто не одобрит того, что они выгнали ее из ее покоев в каморку под южным валом.

Магде действительно было все равно, где спать. Беспокоилась она лишь о том, чтобы найти ответы прежде, чем их всех убьют – так же, как ее чуть не убил сноходец, или как Исидору – ходячий кошмар.

Прежде чем старейшина Кэдел успел хоть что-то сказать, она спросила:

– Вы уже выбрали Первого волшебника?

Сэдлер откинулся на высокую спинку стула. Хэмбрук и Клэй переглянулись. Вестон и Гаймер никак не отреагировали на вопрос.

Старейшина Кэдел кашлянул.

– Мы это уже обсудили и у нас есть кое-кто на примете. – Он пригладил густые брови. – Свое решение мы объявим в должное время и в установленном порядке.

Другими словами, он не собирался рассказывать Магде об их решении. Она надеялась, что речь о ком-то из тех, с кем Барах тесно сотрудничал. Среди них были хорошие люди.

– Конечно, старейшина Кэдел. Я уверена в мудром выборе Совета. Именно таким он всегда был в последнее время.

В этой ужасной войне им нужен кто-то сильный. Как Барах. Как только такого человека назначат, ей нужно будет передать ему важную информацию.

Ему придется узнать то, о чем знала она и никому не осмеливалась рассказать.

Ей казалось, что Барах уже стал тенью, исторической личностью, достоянием прошлого.

Жизнь шла своим чередом. Однако ей предстояло передать кому-то знания из этого прошлого.

Но только верному человеку.

Магда слегка поклонилась и пошла прочь, пока они не начали настаивать на том, чтобы она приняла предложенный пост.

Затворяя тяжелую створку дубовых дверей зала для закрытых заседаний Совета, Магда услышала приближающиеся шаги. Обернувшись, она увидела Обвинителя Лотейна с дюжиной воинов из его личной гвардии, и посторонилась, уступая им дорогу.

– Госпожа Сирус, – с улыбкой сказал Лотейн, – я слышал, вы оказались главной героиней очередного злоключения.

– Вы не собираетесь отправиться на нижние уровни Цитадели, чтобы отыскать убийцу и предать суду?

Опасная улыбка никуда не делась.

– Я не считаю, что угроза нашей безопасности скрывается на нижних уровнях Цитадели. Думаю, опасности гнездятся гораздо ближе, чем полагает большинство.

Она понимала, к чему он клонит, но спорить с Лотейном ей хотелось не больше, чем препираться с некоторыми членами Совета. Следовало вернуться к поискам.

– Боюсь, о таких опасностях вы знаете лучше меня. Прошу прощения, у меня есть еще дела.

Его улыбка вернулась.

– Например, поиск нового жилья?

– Несомненно.

– Довольно печально, что ввиду скорого назначения нового Первого волшебника вам придется покинуть такие роскошные апартаменты.

Магда удивилась, откуда ему об этом уже известно.

– Ничуть. Это всего лишь место для ночлега. Я рада, что скоро назовут нового Первого волшебника. Люди, которые мне небезразличны – вот что для меня действительно важно, а не эти апартаменты.

– Что же за люди, госпожа Сирус, вам действительно небезразличны?

– Невинные люди Нового мира, гибнущие во имя чьих-то великих деяний.

Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, Магда зашагала прочь. Он схватил ее за руку, останавливая. Схватил больно, но она не стала доставлять ему удовольствие и не показала этого.

– Нет нужды спешить с переездом, госпожа Сирус. Я могу выручить вас – договориться, чтобы вы могли остаться там, где вам удобно.

Магда ответила лишь беглой, уклончивой улыбкой, отняла руку и вышла. Она смотрела строго перед собой и не сбавила шаг перед стеной мужчин в зеленых мундирах, оказавшейся у нее на пути. Отряд личной гвардии Обвинителя в последний миг расступился и дал ей пройти.

Она представить не могла, что имел в виду Лотейн, и ее не особенно интересовали предложения этого человека. Хотя, не сомневалась Магда, он рассчитывал заинтересовать ее. Оглянувшись, она увидела, что он уже скрылся за дверями зала.

Ей оставалось только гадать, какое дело привело Лотейна на закрытое заседание Совета.

Глава 43

У Магды не вызывало сомнений, что город Эйдиндрил, оставаясь как всегда шумным и оживленным, тем не менее находится на грани паники. В каждом лице проглядывало беспокойство. Люди, стоявшие небольшими группами, провожали глазами незнакомцев и разговаривали приглушенными, обеспокоенными голосами.

Ежедневно поступали очередные новые рассказы о продвижении врага, о кровавых бойнях, о множестве пропавших людей, о павших городах, об убийствах невинных граждан наступающими войсками императора Сулакана. Магда знала, что часть этих рассказов всего-навсего слухи и сплетни. Она также знала, что правда намного ужаснее, чем представляется большинству обывателей.

Спускаясь по многолюдной улице с каменной мостовой и заглядывая в зазоры между плотно стоящими двухэтажными зданиями, Магда мельком видела пышные леса, покрывавшие склоны холмов внизу и подножие ближайшей горы. Чем выше, тем реже росли на гранитных уступах отвесных скал сосны и ели. Над редкими облаками и стаями птиц, живущих на каменном боку горы, на вершине могучего утеса вставали высокие темные каменные стены Цитадели. Над этими стенами она даже отсюда могла разглядеть валы, бастионы, величественные шпили и башни, соединенные высокими мостами.

Насколько Магда помнила, темный силуэт Цитадели, нависший над городом, выглядел и защитой и угрозой; магия, которую он воплощал, и защищала от врагов, и привлекала врага.

Магда всегда испытывала смешанные чувства относительно жизни в самой Цитадели. Она любила пульс жизни Эйдиндрила, поэтому, узнав о скором назначении нового Первого волшебника, задумалась о возвращении в город. Но она не могла сделать этого, пока не узнает, что стоит за смертью Бараха и другими событиями, происходящими в Цитадели.

Похоже, пока никто не верил ей, поэтому Магда не сомневалась, что все в Цитадели в опасности. Она не могла покинуть Цитадель, не убедившись, что живущим здесь ничто не угрожает. Пока внимание полностью сосредоточено на далеких сражениях, никто, кроме нее, не понимает, что враг ближе, чем всем кажется.

Магда знала: враг уже проник в их ряды.

Даже в изнывающем от летнего зноя Эйдиндриле пошли разговоры о том, что к зиме вражеские войска будут где-то поблизости. Магда и предположить боялась, сколь разрушительным окажется это нападение для города, в котором она выросла. Если его захватят, начнется осада Цитадели. Цитадель может выдерживать осаду долго, но не вечно.

Кроме того, невозможно выиграть войну, только защищаясь. Владыки Древнего мира показали, что им чуждо милосердие. Пока часть войск Сулакана будет осаждать Цитадель, другие подвергнут опустошению весь Новый мир. Когда Цитадель окончательно падет, захватчики накажут каждого оставшегося там.

Так они поступали с каждой деревней, городком и городом, оказавшимися у них на пути. Либо поселение безоговорочно сдавалось на их милость, либо жителей жестоко наказывали за отказ.

Если просто спрятаться за стенами и железными дверями, угроза не исчезнет. Рано или поздно даже стены Цитадели падут. Зло должно быть разгромлено, иначе оно станет лишь сильнее.

Как им победить это зло, Магда не представляла. Она точно знала лишь одно: оно не только приближается с каждым днем, но уже среди них. Ей довелось испытать мучительное вторжение сноходца. Она видела монстра, который вышел из тьмы и убил Исидору. Это были не случайные события; между ними существовала связь. От Магды требовалось установить всю правду об этой связи.

Пробираться сквозь толпу на улице – словно плыть вверх по реке. Торговцы, громко расхваливавшие товар, стояли посреди этой реки как скалы, а людской поток непрерывно тек мимо.

Некоторые уличные торговцы продавали с телег соленое мясо и рыбу, свежие овощи или различную готовую еду. У других были подносы с высокими горками батонов. Здесь же бродили в толпе торговцы, увешанные звенящими гирляндами амулетов, выкрикивая нараспев предупреждения о проклятиях и болезнях. Вокруг них собирались стайки любопытных детей, желающих услышать о магических проклятиях; время от времени объявлялись родители и забирали своих чад.

Магда иногда переходила через улицу, подальше от замеченных ею особенно бойких торговцев, хватающих за руки женщин и втолковывающих, зачем им магическая защита. Возможных клиентов строго предупреждали, что, когда враг подойдет близко, чар и талисманов рядом не окажется и будет поздно запасаться необходимым. Иногда у них покупали какой-нибудь амулет подешевле, просто чтобы избавиться от навязчивого уличного торговца.

Несмотря на жару, Магда шла в толпе, накинув на голову, как большинство женщин, капюшон светлого плаща. В городе внизу ее могло узнать гораздо меньше людей, чем в Цитадели, но она была женой Первого волшебника и часто изумлялась тому, сколько совершенно незнакомых ей людей узнает ее.

Поскольку время сейчас работало против Магды, она не могла позволить себе задерживаться. Как бы ей ни хотелось, она не могла сейчас остановиться и рассказать людям о клятве, помогающей спастись от сноходцев, или сообщить новости из Цитадели. Среди них могли оказаться и такие, кто ненавидел Бараха и, возможно, захотел бы высказать свое недовольство… или даже хуже.

Большинство людей понимали, что сдача врагу означает в лучшем случае самоубийство, в худшем – ужасное рабство. Но не всякий способен опознать лик зла, когда оно предстает в обличье спасения. Едва ли она сумеет защититься, если толпа вдруг решит расправиться с ней из-за того, что ее муж принял решение воевать, а не капитулировать.

В панике люди не слышат голос рассудка и не хотят знать истину. Некоторые даже открыто негодуют из-за нежелания военных командиров, Совета и даже Первого волшебника принять мир, предложенный императором. Заключение мира, говорят они, попросту означает, что вместо Совета будет править император Сулакан. Им хотелось верить, и они поверили, что его правление не изменит их жизнь.

Если другие не согласны признать мудрость их идеи «мира», сторонники такой позиции с легкостью готовы жестокостью утвердить свою точку зрения. Это изумляло Магду своей нелепостью: те, кто на словах выражает стремление к миру, как правило, охотнее прочих прибегает к кровопролитию в попытке устроить все по-своему.

Магда еще глубже надвинула капюшон: мимо проходила группа мужчин. Небритые мужики, скосившие на нее глаза, оценили ее формы, хоть мало могли углядеть под плащом. Они знали только, что это женщина и поэтому на нее стоит поглазеть. Когда ее мельком осмотрела встречная группа женщин, короткие волосы сообщили им, что она никто. Ни одна из них не удостоила ее повторного взгляда.

На перекрестке Магда заглянула за угол двухэтажного кирпичного дома, в котором жил портной. На другой стороне улицы стояла гостиница с нарисованной над входом голубой свиньей. Проезжая часть улицы за углом представляла собой неровную голую землю с рытвинами и ухабами. Хотя планировка этой части Эйдиндрила была крайне запутанной, она не сомневалась, что попала туда, куда нужно.

Магда пробовала отыскать Мерита под южным валом, но узнала, что он там больше не живет. Но как бы ей ни хотелось его найти, она не желала привлекать неуместное внимание, задавая чересчур много вопросов. Вопросов, которыми рано или поздно заинтересуются.

Убийца Исидоры сделал Магду крайне осторожной. Она сама едва не стала жертвой. Сноходец больше не обитал в мыслях Магды, но она не могла знать, не поселился ли он в ком-либо другом из тех, с кем она разговаривает. Сноходец не мог больше следить за ней ее собственными глазами, но ей не хотелось и чтобы он следил за ней глазами других.

Поэтому она направилась к Тилли. Ту ужаснула смерть Исидоры. Сначала она винила в этом себя, поскольку, если бы не показала Магде дорогу, возможно, ничего не случилось бы.

Магда убедила женщину, что та не права. Они столкнулись со злом, и зло заключалось вовсе не в поступке Тилли. Магда сказала, что Исидора сама объявила их воинами на этой войне. Зло не дремлет. С ним нужно сражаться.

Тилли ненадолго задумалась, а потом спросила: наверное и она тоже воин на этой войне? Магда согласилась – конечно, так, она действительно участвует в этой войне, в гораздо большей степени, чем любой из членов Совета. Затем Магда сказала, что, поскольку никто не помогает ей искать убийцу Исидоры, она намерена найти его сама, и для этого снова нужна помощь Тилли.

Старухе потребовалось несколько дней, но она выяснила, что человека, к чьей помощи хотела прибегнуть Магда, нет в Цитадели. Еще через несколько дней осторожного расследования она наконец узнала, где он живет. Магду удивило, что он покинул Цитадель и спустился в Эйдиндрил, и расстроило, что поиски его нынешнего места жительства заняли столько времени. Она знала, что пора действий стремительно проходит.

Оглянувшись, чтобы убедиться, что никто не крадется за ней следом, Магда повернула на тихую улицу. Здесь не было магазинов, только жилые дома, в основном на несколько семей. За строениями, обступающими дорогу, виднелись деревья. Дома и двухэтажные постройки стояли тесно, иногда их стены смыкались. На задних дворах зеленели сады и развешивалось белье после стирки. Доносилось квохтанье кур и хрюканье свиней. Грубо намалеванный на одной из калиток знак говорил, что здесь можно купить куриное яйцо.

Преодолев несколько подъемов и спусков, Магда повернула за дальней стеной двухэтажного каменного здания. Перед маленьким крылечком росла развесистая слива. Через узкий проход между постройками она видела тенистые дубы на заднем дворе. Еще она заметила угол сарая, возле которого были аккуратно сложены большие куски дерева и необычные кусочки металла.

На крыльце под низким навесом Магда поправила под мышкой маленький сверток и уверенно постучала в простую дощатую дверь. Через некоторое время она услышала шаги внутри дома. Они замерли за дверью.

– Кто там? – спросили, не отпирая замка.

– Вы волшебник Мерит?

– Прошу прощения, но сейчас я никого не принимаю, – ответили из-за двери.

– Это очень важно.

– Я же сказал, что сейчас никого не принимаю. Я занят. Пожалуйста, оставьте меня.

Шаги начали удаляться от двери в глубину дома.

Глава 44

– Пожалуйста! Мне нужно увидеться с вами, – окликнула Магда через дверь. – Я пришла с вестью об Исидоре.

По звукам она поняла, что человек за дверью замер.

Стоя в тишине, Магда терзалась сомнениями, вернется ли он и откроет ли дверь. Она вытерла бусинки пота, сползшие на виски, безучастно наблюдая, как златоглазки охотятся на тлю на широких зеленых листьях винограда, которым был увит один из столбов, подпиравших навес над крыльцом. Наконец шаги снова стали приближаться.

Дверь приоткрылась достаточно, чтобы Магда заметила – фигура у него внушительная, как и говорила Исидора. После всего, что Магда слышала о нем от Бараха, от мужчин с нижнего уровня Цитадели, от знакомых волшебников и от Исидоры, странно было видеть его наконец во плоти. Несмотря на все услышанное, он оказался не таков, как она представляла.

Более внушителен.

Мерит был высок (без рубашки было хорошо видно, как красиво он сложен) и явно моложе Бараха. По сути, не казалось, что он заметно старше Магды – максимум на пару лет.

Магда встречала сотни волшебников. Цитадель кишела ими. Мерит, особенно без рубашки, нечем, по ее мнению, не походил на волшебника.

На коже блестели пятна грязи и пота. Волнистые русые локоны, среди которых попадались более светлые, выгоревшие на солнце белокурые пряди, отчасти прикрывали полоски сажи на лице. Взъерошенный, он отчего-то казался суровым.

Невероятно, однако пот и сажа ему шли.

Когда Магда увидела его глаза, карие с зеленью, у нее захватило дух. Казалось, она заглянула ему прямо в душу, измерила ее ценность. В то же время она почувствовала, что видит по его глазам – он открыт, в них читается вся его суть без притворства и обмана.

При большом сходстве глаза людей, наделенных магическим даром, представлялись ей весьма разными. У некоторых, например воинов, сияние дара, которое Магда замечала, казалось грозным. У целителей – более добрым, мягким. В глазах Бараха дар сиял страстно, мудро, решительно, как-то очень значительно.

Исидора не ошибалась: Магда тоже сумела разглядеть в глазах Мерита и искренность, и компетентность.

Но в отличие от Исидоры Магда видела, и какой у него магический дар.

Свет дара в глазах Мерита отличался от всего, что ей когда-либо встречалось. От него сразу захватывало дух, он был опасным, но с оттенком теплоты. Магда замерла под этим решительным взглядом, и ей пришлось напомнить себе, что надо дышать.

После секундного раздумья она решила, что он действительно похож на волшебника.

– Что за новости от Исидоры?

Его голос идеально соответствовал внешности. Магда почувствовала, что вся трепещет в гармонии с его глубоким, чистым звучанием. Она сглотнула и заставила себя говорить.

– Прежде чем сказать что-либо, я должна просить вас дать клятву.

Его брови сдвинулись.

– Клятву?

– Именно. Сначала вы должны поклясться в верности Лорду Ралу, чтобы защитить свой разум от сноходцев. Только в этом случае я буду уверена, что мы разговариваем с глазу на глаз.

Услышав это, он поступил странно.

Он улыбнулся.

Это была легкая, теплая улыбка, намек на непонятную радость.

– Смелая, если не сказать что странная, просьба прекрасной незнакомки на моем пороге. Мы ведь даже не представлены.

Магда откинула капюшон.

– Я Магда Сирус.

Улыбка мгновенно исчезла.

– Магда Сирус? – Он покраснел. – Жена Первого волшебника Бараха? Та самая Магда Сирус?

– Да.

Он снова нахмурился.

– Я был в толпе на церемонии, когда останки вашего мужа предали погребальному огню. Я видел вас в тот день издалека. Тогда у вас были длинные волосы.

– Это так, но после смерти Бараха Совет решил состричь их. И проявил настойчивость в своем желании показать миру, что без Бараха я никто. Старейшина Кэдел собственноручно сделал это.

Он уважительно склонил голову.

– Сочувствую вашей потере, госпожа Сирус. Барах был действительно великим человеком.

– Благодарю.

Он долго смотрел ей в глаза, все еще склонив голову, потом опомнился и выпрямился.

– Прошу вас, подождите здесь, – он снова покраснел.

И захлопнул дверь.

Магда наконец осознала, чем он отличается от других. Все время, пока они стояли у двери, он смотрел ей в глаза, его взгляд не уходил дальше ее волос. Взгляды большинства мужчин неизменно блуждали по всему ее телу. Мерит не повел себя так, хотя черное платье под светлым плащом почти не скрывало ее формы.

Магда услышала, как он споткнулся обо что-то и это что-то покатилось по полу. Затем, судя по звуку, на пол свалилось что-то тяжелое. Потом, похоже, стул. Потом с грохотом упали еще несколько вещей. И наступила тишина.

Магда оглядела улицу, желая понять, слышал ли кто-то еще этот шум и обратили ли внимание на посетительницу у двери. Она увидела, как возле дома напротив, на другой стороне узкой улицы, женщина закончила выбивать ковер, свернула его, взяла под мышку и направилась в дом, не замечая Магду в тени крыльца. Сквозь просветы между ветками сирени Магда видела несколько человек, беседующих неподалеку, но они были слишком далеко, чтобы разглядеть ее за зеленью.

Наконец дверь широко открылась. Мерит еще поправлял темную рубашку. Длинные, волнистые русые локоны были торопливо зачесаны назад, открывая наспех умытое лицо.

– Извините, что заставил вас ждать, госпожа Сирус. – Он вновь покраснел. – Боюсь, я тут работал кое над чем и… – Он замолчал, очевидно решив, что слишком разболтался. Сделав над собой усилие, заговорил вновь, подняв руку в приглашающем жесте. – Пожалуйста, проходите.

Пройдя внутрь, Магда увидела перевернутый стул и небольшую статую рядом с ним. В комнате было тесновато, и повсюду лежали весьма странные вещи. Удивительные металлические предметы, не похожие на те, что делал Барах, валялись по всей комнате, и сложно было сказать, что упало на пол случайно, а что бросили намеренно.

Как ни удивительно, во всем присутствовал странный порядок. В разных местах комнаты высокими стопками были сложены книги. На плетеной кушетке тоже лежали книги, но они были раскрыты и сложены одна на другую, как будто чтобы не потерять нужную страницу. На разнообразных маленьких столиках среди свечей, бутылей, коробок и костей были навалены горы свитков.

Возле маленького, тщательно свернутого свитка, торчащего из полки, висело несколько глиняных фигурок. Магда заметила, что они просто плавали в воздухе около свитка, хотя ничто их не держало. Выглядело это невероятно и сбивало с столку.

По всей комнате произвольным образом располагались удивительно красивые статуи, не так, словно их разместили, чтобы ими восхищались, а будто по мере появления их просто ставили туда, где было место. Здесь был воин с обнаженным мечом, высеченный из серого камня, несколько меньших изображений людей в мантиях, вырезанных из светлого ореха, и несколько изваянных из чистого белого мрамора невиданно изящных женщин.

Сразу за опрокинутым стулом стоял стол, застеленный огромным куском красного бархата. Поверхность его была здесь единственным незагроможденным местом. Лишь блестящий меч лежал на возвышении посреди стола.

Магда заметила валяющиеся на полу прикрепленные к перевязи богатые ножны, отделанные золотом и серебром, такие удивительные, что они могли предназначаться только для этого меча.

Мерит поднял стул, повесил перевязь и ножны на его спинку и торопливо убрал книги с плетеной кушетки.

– Извините за беспорядок. Обычно я живу по-другому. Просто здесь меньше места, чем в моих покоях в Цитадели. Не изволите ли присесть, госпожа Сирус? – Он осмотрелся. – Чай. Мне следует заварить чай.

– Нет, ничего не нужно, спасибо, – сказала она, подходя к кушетке.

Он вздохнул с облегчением. Магду интересовало, почему он переселился сюда из Цитадели, но она не стала задавать этот вопрос; ей хотелось начать с более важных дел. Она подождала, пока он повернется к ней.

– Мне нужно поговорить с вами, волшебник Мерит.

– Так говорите. – Он указал на кушетку. – Что с Исидорой?

Магда была еще не готова усесться.

– А клятва?

Он, немного успокоенный, сунул обе руки в задние карманы. Затем по-детски усмехнулся.

– Вы имеете в виду обряд преклонения перед Лордом Ралом? Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. Эта клятва?

– Да. Значит, вы знакомы с ее назначением?

Он улыбнулся, будто это была дружеская шпилька. Магде это не показалось веселым. Она почувствовала, что краснеет.

– Ну, видите ли, я хорошо знаком с Альриком.

– Значит, вы знаете, что он порядочный человек и хочет этим обрядом преклонения защитить нас от сноходцев?

На его лице еще оставался намек на улыбку.

– Да. Противник создает оружие, нам приходится противостоять ему. Поэтому я помогал ему в создании уз, передающих другим его способность.

Магда удивленно моргнула.

– Значит, это вы помогали ему создать магию, защищающую людей от сноходцев? Эту способность вы имеете в виду?

Мерит кивнул.

– Конечно, мое участие было весьма скромным. Не знаю точно, как ему удалось создать такие чары, но могу сказать, что он столь же умен, сколь решителен. Он застрял на этапе между запалением уз в других и укреплением их в себе. Защита уже действовала для него, но он хотел защитить и других людей, чтобы сноходцы не проникали в них, как было с вами. Он знал, что мне уже не раз приходилось иметь дело с такой необычной штукой, как объединение заклинаний, поэтому попросил моей помощи.

Магда склонила голову в его сторону.

– Вы помогли Альрику Ралу создать магию уз.

Он снова кивнул, вполне серьезно.

– Я изнутри довершил опознавательный шаблон для контролирующей сети, позволяющий выполнить полностью проверку. Это послужило отправной точкой для объединения частей заклинания, которые он пытался связать так, чтобы узы работали надлежащим образом.

Как только запалился шаблон, сдерживаемый серией ограничений, я первый произнес слова обряда преклонения. Прямо внутри завершенной контролирующей сети. Нужно было убедиться сначала, что это не причинит вреда людям, когда те будут давать присягу, чтобы связать себя узами.

Магда не могла заставить себя смотреть ему в лицо. Она потерла лоб, стараясь все это усвоить.

– Значит, именно благодаря вам это работает?

Он пожал плечом.

– Нет, пожалуй, не мне. Главную часть работы сделал Альрик. Он обратился ко мне, так как не сомневался – я пойму, что именно он пытался сделать. Не так много людей способны достаточно хорошо разобраться в столь сложном сплетении линий, чтобы обсудить это с ним. Он думал, что я сумею увидеть, почему контролирующая сеть не действует так, как ему хотелось, и надеялся, что я пойму, где исправить ошибку.

– Значит, без вашей помощи узы не действовали бы, – сказала Магда.

– Альрик Рал создал нечто удивительное. Полагаю, можно сказать, что я лишь добавил щепотку приправы в его блюдо.

– Так, значит, вы связаны с ним? – спросила Магда. – Защищены от сноходцев?

Его улыбка исчезла.

– О да, защищен. Он проверил это с помощью того сноходца, что был у него в плену. Так Альрик убедился, что созданные им узы наконец действуют и на других. Я был первым, кого они защитили. Поэтому нет шансов, что сноходец прячется в тени моего разума, слушая и наблюдая, если вас беспокоило это.

Итак, что же вы хотели сообщить о моем друге Исидоре?

Сердце Магды екнуло.

– Увы, Исидора убита.

Глава 45

Лицо Мерита казалось высеченным из камня, как его статуи. Свет дара в его глазах заблестел опасно и решительно.

– Как понять – Исидора убита?

По этому спокойному, но бурлящему эмоциями тону Магда поняла, что Мерит не просто сдержан. Сейчас он пылал концентрированной яростью, способной в любой миг обернуться ужасающей жестокостью, но при этом мог обуздывать ее.

А значит, мог собрать ее в кулак.

– Чтобы объяснить, потребуется время.

Хоть сначала Мерит казался застенчивым, едва только дело приняло мрачный оборот, он резко переменился.

– Хорошо, объясняйте.

Усаживаясь на плетеную кушетку, Магда поправила сверток под мышкой. Это дало ей повод отвернуться от его настойчивого взгляда.

– Смерть мужа потрясла меня, – начала она. – Я не могла понять, почему он расстался с жизнью, не могла понять, почему тем самым оставил меня, оставил всех нас. Потом кто-то сказал, что путешествие в Храм Ветров, в мир мертвых, должно быть, сломило его дух и отняло желание жить.

Все приняли это мнение, поскольку верили в самоубийство Бараха. И в то время как их этот поступок печалил, меня он терзал своей нелепостью. Поразмыслив, я пришла к выводу, что Барах не такой человек, чтобы, поддавшись унынию, покончить с собой.

Кроме того, я виделась с ним, когда он вернулся из Храма Ветров, и хотя он, без сомнения, был обеспокоен и растерян, я бы не назвала его подавленным.

У него было столько причин жить, столько дел, имеющих для него важный смысл, и великое множество людей, о которых он пекся, и великое множество незаконченной и крайне важной работы. Он не покончил бы с собой из-за личного отчаяния. Для этого он слишком сильно пекся о нас. Поскольку Новый мир в опасности, у него было великое множество причин и дальше сражаться за нас.

– Тогда почему он поступил так? – спросил Мерит, подходя к столу и уставившись на меч.

– Это я и пытаюсь выяснить. Барах знал, что я не поверю, будто он решил покончить с собой. Он полагался на меня, знал, что я пойму – это нелепость, вздор.

Он понимал, что я догадаюсь: он поступил так, чтобы защитить нас от чего-то. Таков уж он был. В этом был смысл его жизни. Потому он и стал Первым волшебником. Он был боевым чародеем, в конце концов. К своему долгу относился очень серьезно.

Боевые чародеи никогда не сдаются. Они находят способ обойти любое препятствие, даже если это чревато их собственной гибелью. Путь боевого чародея он называл танцем со смертью.

Вскоре после его смерти я нашла оставленную им для меня записку, в которой он велел мне искать истину. Почему-то, по неведомой причине, он не смог сделать этого сам. Барах – не просто как мой муж, но как Первый волшебник – возложил на меня ответственность за поиск истины.

Это связано с чем-то более значительным, не только с Барахом. Касается жизней всех нас. Даже до того, как я нашла записку, я была уверена, что нужно искать ответы – не просто ради Бараха, не просто ради себя, но и потому, что все наши жизни под угрозой. По причинам, до сих пор непонятным, он поручил это мне.

В его записке сказано: «Тебе суждено находить истину».

Мерит, который стоял у стола и глядел на меч, услышав это, повернулся, хмурясь.

– Я правильно понял, что там так и сказано: «тебе суждено найти истину»?

Магда нахмурилась, пытаясь вспомнить точные слова. Записки у нее не было с собой. Она спрятала ее в Цитадели, в тайнике на рабочем месте мужа.

Она не понимала, почему Мериту так надо знать точные слова. Это казалось ей не самым важным. Однако она знала, что волшебники относятся к словам иначе. То, что кому-то другому может показаться пустяком, для них часто самое главное.

– Теперь, когда вы обратили на это внимание, мне кажется, что я не могу вспомнить точно. Полагаю, в ваших словах больше смысла. Найти истину.

Мерит кивнул, опять поворачиваясь к ней широкой спиной.

– И что случилось потом?

– Вскоре после того как я нашла записку, в тот же день со мной пожелал встретиться Лорд Рал. Когда я беседовала с ним, сноходец, который, очевидно, обосновался в моем разуме, едва не убил меня, стараясь помешать поискам ответов. В некотором смысле это и стало их началом.

Я успела произнести слова обряда преклонения перед Лордом Ралом, чтобы защититься. Но для чего сноходец вообще проник в мой разум? Я ведь даже не обладаю магическими способностями.

– Вы сами сейчас сказали, что верите: Барах поручил вам важное, ответственное дело, – сказал Мерит, – задачу, крайне важную для нашего общего выживания.

– Это так, – произнесла Магда, – но вопрос в том, откуда сноходец мог знать об этом? Почему он вообще решил проникнуть в мой разум?

– Понимаю, – сказал он, сцепив руки за спиной и в раздумье делая несколько шагов. – Возможно, после смерти Бараха, сноходец лишь пытался выяснить, что вам известно о делах Первого волшебника, о его военных планах, о создаваемом нами оружии и тому подобном.

– Полагаю, в этом есть смысл, – ответила Магда. – Не знаю, как вышло, что я оказалась важной для общего будущего, но Барах верил в это. Сноходцы, очевидно, тоже считали, что я достаточна важна, поэтому проникли в мои мысли среди первых и, конечно же, окончательно уверились в своей правоте, когда я нашла записку. Когда я увидела, что в ней, они тоже узнали это.

Но зачем им было проникать в мои мысли до того – в мысли человека, который никто?

– Вы вовсе не никто, – взглянув на нее, произнес Мерит, с удивлением и страданием в голосе. – Может, после смерти Бараха вам и укоротили волосы, но это не сделало вас ничтожной. Вы все еще Магда Сирус, такая же как раньше, с теми же способностями, воззрениями, разумом и способностью самостоятельно мыслить.

– Я не благородного рождения и не наделена магическими способностями. Это делает меня ничтожеством в глазах большинства жителей Срединных земель.

Мерит замер перед столом и снова уставился на блестящий меч на красном бархате.

– То, что вам укоротили волосы, не сделало вас ничтожной в вашем представлении и не повлияло на то, как к вам относятся другие, разве не так?

Магда не сдержала улыбки.

– Это всегда было частью моей природы. Хотя часто оборачивалось неприятностями. До того как я встретила Бараха, люди иногда говорили, что я не знаю своего места. Меня никогда не заботило, что думают обо мне или моей роли другие. Я всегда полагала, что должна думать своей головой и действовать соответственно. Мое положение иногда не соответствовало таким принципам, но я никогда не считала это важным.

– Хорошо. – Он отвернулся от меча и, сложив руки на груди, посмотрел на нее. – Как же вы поступили?

– Пытаясь найти подсказки, я говорила со многими людьми, хорошо знавшими Бараха. Это ничего не дало.

Поэтому я отправилась к говорящей с духами в надежде, что ее уникальные способности помогут мне. Исидора заявила, что она всего лишь помощница говорящей с духами, а та не может принять меня.

В отчаянии я призналась ей, что верю: – Барах пожертвовал жизнью, стремясь защитить всех нас, и надеюсь, что говорящая с духами сможет попросить у него ответов. Я сказала, что уверена: когда Барах попал в Храм Ветров в мире мертвых, случилось нечто крайне важное. Исидора необходима мне, чтобы связаться с ним там, в преисподней, поскольку теперь он уже не сможет вернуться.

Я сообщила ей, что в Цитадели волшебника не все в порядке и я верю: враг уже здесь, среди нас. В конце концов, как бы обо мне узнал сноходец в Древнем мире? Я сказала Исидоре, что Совет не верит мне. И, что если я права, то враг может напустить сноходцев прямо на говорящую с духами, мешая ей помогать волшебникам в создании защиты.

В итоге я подловила Исидору на том, что она и есть говорящая с духами. Я убедила ее, что из-за важности своей роли она в большой опасности, сноходцы могут захватить ее разум. И тем убедила ее совершить обряд преклонения, получить защиту.

Произнеся нужные слова, она рассказала мне историю убийства жителей Гранденгарта и о том, как узнала, что их души не обрели безопасность в мире мертвых, которому принадлежат. А также рассказала, как вы забрали ее глаза.

Магде было неловко говорить с ним об этом.

– Не понимаю, как она решилась на такое страшное дело. Как… как позволила волшебнику так сильно изменить ее, превратить ее в нечто, столь отличное от той Исидоры, какой она родилась.

– Уж если вас это так огорчает, представьте, что чувствовал я, – сказал Мерит.

Магда взглянула ему в глаза. Ей пришлось отвести взгляд – такую боль она в них разглядела.

– Исидора сама рассказала мне, с какой неохотой вы сделали это и как решительно она была настроена. Я сожалею о том, чего она добровольно лишилась, но мне жаль и вас – такое ужасное бремя она на вас взвалила.

Она начала было рассказывать, что это не так ужасно, как кажется, и о том, какое замечательное зрение вы ей подарили, – но не успела закончить объяснение и связаться ради меня с миром духов. На нас напал какой-то монстр и…

Мерит жестом остановил ее рассказ.

– Что значит «монстр»?

Магда пожала плечами.

– С виду – крупный мужчина, почти такой, как вы. Невероятно сильный. Сначала я подумала, что он, наверное, волшебник и использует магию.

Я ударила его ножом, но кровь не потекла. Я пригляделась – он походил на мертвеца. И пахло от него мертвецом.

Мерит нахмурился так сильно, что на лбу собрались складки.

– Мертвец? Что значит «походил на мертвеца»?

– Почерневший, плоть иссохла и местами словно бы разлагалась, а кое-где отвалилась. Настоящий труп.

Мерит сложил руки на груди.

– Действительно похоже на мертвеца. Но там ведь было темно? Вы уверены, что хорошо его разглядели?

– Было довольно темно, – призналась Магда. – Но у меня был фонарь, и я видела вполне сносно.

Я несколько раз ударила его ножом, сильно и глубоко. Пронзая его, нож, похоже, не причинял ему ни малейшего вреда. Исидора применила магию, но не смогла остановить его. Мы пытались… Пытались.

Магда сглотнула и потупилась под взглядом Мерита, собираясь с силами, чтобы продолжить.

– Он… Он разорвал Исидору на части. Все случилось очень быстро. Он убил ее прежде, чем мы смогли остановить его, и у нас не было возможности сбежать.

Позже я поняла, что сноходец уже тайно скрывался в ее разуме и слушал. Сказав ей, что мне нужно кое-что узнать в мире духов, я не подумала, что сноходец мог уже обосноваться в ее разуме. Я полагала, что должна заставить ее пройти обряд преклонения на случай, если сноходец попробует захватить ее потом. Мне следовало понять, что он мог уже сделать это.

Сноходец проник в мой разум и подслушивал мои мысли, а я даже не подозревала об этом, и не сумел убить меня лишь потому, что я вовремя произнесла слова обряда преклонения и изгнала его из своего разума.

В тот миг он, должно быть, шпионил за мной и Исидорой, скрываясь в ее разуме, но не хотел потерять второй шанс осуществить то, в чем потерпел неудачу. Он хотел прикончить нас обеих. Поэтому не давал о себе знать, не пытался убить ее прежде, чем она совершит обряд преклонения, как пытался убить меня.

Вместо этого он позволил нам поверить, что мы в безопасности. Вероятно, когда она начала обряд преклонения, мы стали недоступны для него. Он, возможно, хотел, чтобы мы успокоились, поверили, что нам ничто не грозит – тогда бы ему легче было отправить за нами убийцу.

Мне следовало понять, что он уже мог быть там и наблюдать за Исидорой, ведь она занималась важным делом. Оказавшись рядом с ней, я стала всего лишь удачным дополнительным уловом. По наивности я открыла ей слишком многое раньше, чем она прошла обряд преклонения.

Если бы я убедила Исидору сразу же пройти обряд преклонения, он не узнал бы, насколько, по моему мнению, она важна для поисков тех ответов, которые Барах поручил мне найти. Не понял бы, что ее необходимо убить, прежде чем она сумеет помочь мне.

Яркие воспоминания об ужасной бойне вопреки желанию Магды вернулись, затуманив ее мысленный взор.

– Именно поэтому вы просили дать клятву до разговора, – сказал Мерит скорее себе, чем Магде.

Магда кивнула, глядя, как слезы капают на пол у ее ног.

– Если бы я сразу подумала об этом и убедила ее пройти обряд преклонения, она осталась бы жива. Она избавилась бы от присутствия сноходца прежде, чем он услышит, что мне нужно и как много она значит для моих поисков истины.

– Но убил ее не сноходец, – произнес Мерит.

Магда вытерла слезы со щек. Она знала, как много Исидора значила для Мерита. Знала, как неохотно тот помогал ей. И что, хотя Мерит забрал зрение Исидоры и преобразил ее посредством магии, он считал ее другом.

Магда сдержала рыдание. Она не могла поднять глаза на Мерита.

– Да, убил ее не сноходец. Должно быть, он связался с кем-то в Цитадели, и те послали этого монстра расправиться с нею прежде, чем она сумеет помочь мне.

Но виновата в этом я. Если бы я не отправилась к ней, она была бы жива. И если бы мне хватило ума понять, как глубоко сноходцы и предатели проникли в Цитадель, и я с самого начала уговорила бы ее принять защиту уз, она осталась бы жива.

Я виновница ее смерти.

Глава 46

Мерит прошелся по комнате и сел рядом.

– Теперь я понимаю, почему вам кажется, будто вы виновны. Но здесь нет вашей вины, госпожа Сирус. Неизвестно, слушал ли сноходец то, что вы говорили Исидоре.

Магда по-прежнему не решалась взглянуть ему в глаза.

– Нет, но мне следовало понимать, что вероятность этого велика. Мне следовало предусмотреть это. Если бы я приняла меры предосторожности и сначала взяла бы с нее клятву верности Лорду Ралу…

– Ничего бы не изменилось.

Магда уставилась на него сквозь слезы.

– Откуда вам знать?

– Сноходцы же знают, что вы ищете ответы, верно?

Магда ощутила ком в горле и судорожно сглотнула.

– Верно.

– Зная так много, они наверняка догадывались, что рано или поздно в поисках ответов вы пойдете к говорящей с духами. В конце концов, Барах умер, говорящая с духами – следующее звено логической цепочки ваших поисков, результат которых нужен и им тоже. На самом деле в ожидании вас они уже засели в ее разуме, выведывая новости о наших прочих шагах для защиты Цитадели.

– Но если бы я сразу попросила ее присягнуть…

– Ничего не изменилось бы. Как вы не понимаете! Следует признать, что они уже выведали все, что смогли тайно отыскать в ее сознании, поэтому сноходец, скорее всего, прятался там в надежде добыть еще какую-то информацию, которую могли сообщить Исидоре вы или кто-то другой. Он оставался там, чтобы шпионить, собирать сведения. Во время войны информация дорогого стоит. Когда Исидора согласилась дать клятву, он понял, что этот источник информации иссяк, и убил ее, пока она не рассказала вам что-нибудь.

– Но если бы я настояла…

– Если бы вы с самого начала настояли на том, что ей следует принести клятву, ее все равно убили бы. Ваш разговор задержал убийцу лишь ненадолго – пока вас подслушивали.

Они желали смерти Исидоры по причинам, не связанным с вами. В своей работе она искала ответы на жизненно важные вопросы, касающиеся действий волшебников императора. Пыталась выяснить, для чего враг собирает тела мертвых и что делает с телами и душами этих людей. Сноходцы не хотели, чтобы она помогла нам понять, что они сделали или почему души этих мертвых до сих пор не с духами в преисподней, где им место.

– Значит, они знали все, что знала Исидора, – произнесла Магда. Ее взгляд обежал комнату, словно следуя за вихрем мыслей. – Все, о чем знала Исидора, под угрозой. Им все это известно.

Мерит кивнул.

– Так и есть. Поэтому проблема серьезнее, чем мы предполагали. Исидора знала такое и работала над такими вещами, что уже была обречена. В действительности беседой с ней вы лишь отсрочили ее смерть. Сейчас важно установить, что именно она знала и, следовательно, что извлекли сноходцы из ее сознания.

Магда провела тыльной стороной кисти по лицу, вытирая слезы. Она думала над тем, что из всего этого следует. Ее поиск ответов, поиск истины, теперь стал еще важнее.

– Похоже, по-вашему, исход не зависел от того, что мне поздно удалось убедить ее дать клятву?

– Винить нужно не вас, – подтвердил он. – Можно с равным успехом сказать, что в ее смерти виновен я. Ведь именно я дал ей способности, сделавшие ее опасной для врага. Если бы я тогда отказался, она сейчас была бы жива, поскольку не занималась бы ничем более опасным, чем помощь советами тем, кто оплакивает души умерших родственников.

Но ведь нельзя основывать наши поступки лишь на «если» и «если бы только». Мы можем лишь добиваться лучшего результата, основываясь на том, что нам известно. Вот почему истина так важна.

Иногда, как в случае Исидоры, внимание зла привлекают наши умения. Зло не терпит тех, кто наделен какими-либо способностями. Император Сулакан хочет уничтожить всех волшебников и сделать всех нас беспомощными перед ним. Он уже почти очистил Древний мир от магии. И не может допустить, чтобы она процветала здесь.

При этом он готов уничтожить даже сам магический дар, отнять его у человечества, любой ценой сосредоточить всю власть в своих руках и править с помощью грубой силы. Магический дар – наши способности – мешает ему и делает нас его мишенью.

– Верно, – согласилась Магда. – Барах как-то сказал мне, что для Сулакана лучше уничтожить нас, чем позволить нам жить в мире – вдруг тогда и его люди захотят проживать свои жизни так же свободно?

Мерит согласно кивнул.

– Такие люди, как Исидора и как вы, не стоят в стороне, бездействуя, пока он изничтожает народ. Исидора сражалась за всех нас. Она прекрасно понимала, что эта борьба может стоить ей жизни. Я не раз говорил ей об этом. Но это ее не остановило.

Она была воином на поле битвы. Как и вы – иначе зачем бы вам рисковать жизнью в поисках истины? Будь ваша роль менее серьезной, вы бы отказались от поисков и уехали куда-нибудь в безопасное место. Но вы до сих пор в Цитадели, в сердце опасности.

– Безопасных мест нет – или нигде скоро не будет, – заявила Магда. – Безопасность лишь иллюзия, когда зло вышло на тропу войны. Я не могу стоять и безучастно смотреть на это. Мне нужно действовать.

– Все мы способны быть только собой, ни больше, ни меньше, – заявил Мерит.

– Прекрасно. – Магда разгладила на коленях складки юбки. – Поэтому вы осуществили ее желание, когда могли сказать «нет»?

Он долго смотрел куда-то в пространство перед собой.

– Этот путь она избрала сама. Людям нужна возможность самим делать выбор.

Его слова казались очень созвучными тому, что Барах написал в своей записке Магде: она должна исполнить свое предназначение.

Магда не была уверена, что Мерит прав, но сказанное им позволило думать, что не она виновна в смерти Исидоры.

– Благодарю вас, волшебник Мерит, что помогли мне взглянуть на это по-другому. Теперь я вижу, что для обретения безопасности недостаточно просто принудить к клятве. Хотя, должна признаться, я чувствую себя слегка виноватой из-за того, что мне полегчало. Нелегко избавляться от вины.

– Госпожа Сирус, не вы причина ее смерти. Зло любит перекладывать вину на невинных. Не допускайте этого.

Магда кивнула и убрала несколько прядей за ухо.

– Я буду чувствовать себя лучше, если вы станете называть меня просто Магдой. Сделайте одолжение.

Его улыбка потеплела, отчего лицо показалось еще более славным.

– А я просто Мерит.

Улыбка тронула губы Магды, но быстро исчезла.

– Боюсь, Мерит, мне придется задать несколько вопросов, которые тебе не понравятся, но необходимы для отыскания истины.

Он слегка отстранился.

– Правда? И что же тебе нужно знать?

Глава 47

– Почему ты покинул Цитадель?

Мерит встал и подошел к столу с мечом.

– Хотел побыть один, спокойно поработать, – сказал он, стоя к ней спиной. – Мне показалось, что Цитадель… суетное место.

– Серьезно? Судя по тому, что я вижу в этой комнате, и принимая во внимание рассказанное Исидорой, ты человек сосредоточенный и целеустремленный. Пожалуй, у тебя должна быть более веская причина.

Он бросил взгляд назад через плечо.

– Ну, кроме того, там небезопасно.

– Я понимаю. Но все же почему?

– Ты сама сказала, что по темным коридорам Цитадели разгуливают мертвые.

– И ты знал об этом еще до того, как я рассказала про Исидору, верно?

Магда гадала, почему же на самом деле он покинул Цитадель. Ее удивляло, зачем волшебник, которого так высоко ценил Барах, бросил важную работу в Цитадели, где многое под рукой – книжные знания, инструменты, обилие предметов, пронизанных магией, а также возможность обратиться за советом к более опытным волшебникам.

Кроме того, будь дело в безопасности, в Цитадели нашлись бы места, защищенные и стражей, и магическими щитами. Ничто не говорило о том, что в этом маленьком домике есть такие щиты, чтобы оберегать Мерита, пока он работает.

Даже если так, это лишь одна из сторон. Она пыталась непринужденно обсудить крайне важные вопросы, и Мерит, похоже, почувствовал это. Он обернулся, посмотрел на нее чрезвычайно внимательно и снова сложил мускулистые руки на груди.

– Почему ты просто не спросишь меня о том, что хочешь узнать, Магда?

Она вздернула подбородок.

– Хорошо, сейчас спрошу. – Она очень не любила говорить то, что могло кого-то задеть, однако не знала, как добраться до интересующей ее истины, не выдвигая обвинений. Впрочем, у Мерита была возможность высказать свою точку зрения. – Я слышала, что ты виноват в гибели нескольких волшебников – хороших людей, очень важных для наших попыток сопротивляться в этой войне. Я также слышала, что ты виноват не только в этих смертях: ты бросил людей, которыми руководил, и отказался помочь в работе, крайне важной для нашей защиты. Кое-кто даже уверяет, что ты предатель. Что тут правда, и правда ли это?

С минуту он глядел на нее. Она ожидала, что в свечении дара в его глазах появится опасная искра. Удивительно – она не появлялась. По его глазам ни о чем нельзя было догадаться, как ни странно. В определенном смысле искра была бы лучше, потому что так его чувства оставались тайной. Магда сознавала, что выдала себя с головой, попросив его ответить на такие провокационные обвинения, но слишком многое было под угрозой, и она не могла оставить все это без внимания.

– Если верить доходящим сюда слухам о том, что «говорят», – наконец произнес он спокойным до жути тоном, – вы с Лордом Ралом разыграли перед Советом представление, желая показать, что сноходцы в Цитадели и захватывают разумы. Стараясь запугать людей и склонить их поклясться в верности Лорду Ралу.

– Но ты знаешь Альрика Рала. – Магда ощутила, что краснеет. – Ты знаешь, почему он создал клятву.

– А вдруг я знаю его не так хорошо, как полагал? Во что верить, если собирать слухи? Говорят, что, по словам самого главного обвинителя Лотейна, у Бараха бывали тайные встречи с людьми, которые могли быть секретными агентами врага. Обвинитель публично заявил, что подозревает Бараха в причастности к заговору и в том, что он, возможно, склонил тебя принять участие в этих коварных планах.

Приближаясь к ней и продолжая говорить, Мерит заложил руки за спину.

– Хуже того, многие и в Цитадели, и здесь, внизу, в городе Эйдиндриле, открыто винят именно Бараха в том, что война складывается так неудачно. Высказываются предположения, что он изначально втянул нас в войну по ошибке и лгал о ее причинах. Говорят, если бы он действительно защищал наши интересы, мы не проигрывали бы в войне. Говорят, Барах совершил самоубийство потому, что мучился виной перед доверившимися ему обреченными людьми.

Магда вскочила.

– Но Барах не втягивал нас в войну. На нас напали!

Мерит пожал плечами.

– Говорят иначе. По слухам, на нас вовсе не нападали – это наши власти развязали войну. Говорят, ты, Лорд Рал и Барах составили заговор, чтобы начать войну и с ее помощью дать Лорду Ралу захватить власть над Срединными землями и присоединить их к Д’Харе.

– Но ты же знаешь, что сноходцы…

– Да, да, я знаю, что сноходцы существуют, но зачем мне верить нелепым россказням, будто они уже здесь, орудуют в Цитадели? Только потому, что ты так утверждаешь, хотя нет доказательств, кроме твоих собственных историй о том, как они напали на тебя и послали монстров убить Исидору, когда вы были с ней вдвоем? Зачем мне отвергать возможность вашей с Барахом виновности, о чем заявляет сам наш выдающийся Обвинитель и некоторые члены Совета, по мнению которых твои дикие истории о заговоре и предателях среди нас придуманы лишь для того, чтобы отвлечь внимание от твоей собственной вины? Как я могу отмахнуться от таких серьезных обвинений?

Он развел руками.

– Так скажи. Неужели ты предала Срединные земли, как говорят многие?

Магда сдержала гнев. Она не сомневалась, что сейчас лицо у нее алое.

– Поскольку ты теперь живешь не в Цитадели, должно быть, тебе довелось услышать сплетни из разряда самых гадких.

Он вскинул бровь и посмотрел на нее так, что она отпрянула бы, не будь позади кушетки.

– Сплетни? Не сплетни, но подозрения, высказанные высокими должностными лицами. Говорят, что поскольку обвинения крайне серьезные, за ними несомненно что-то есть. Так скажи, Магда, правдивы ли они? Я хочу знать, не говорю ли я с изменницей. Думаю, у меня есть право получить ответ, прежде чем я сам отвечу на какие-либо вопросы.

Сжав кулаки, она свирепо посмотрела на него.

– В этом нет ни слова истины. Все ложь. Мерзкая, презренная ложь. – Она отвела глаза. – Но признаюсь, что не могу никак это доказать. Хотела бы, но не могу.

Тогда Мерит поступил очень странно. Он улыбнулся.

– Я тоже хочу, чтобы ты поверила в истину. Но истина обычно выглядит ничтожно малой и незначимой, когда ее сравнивают с горой лжи.

Магда разъярилась. Она терпеть не могла, когда о Барахе говорили такие ужасные вещи. Она знала, есть такие, кто верит в эту ложь, тогда как на самом деле он пожертвовал собой ради людей Срединных земель. Она до сих пор не знала, почему именно, но знала, что Барах ушел из жизни именно по такой причине.

Мерит развел руками.

– Разве эти обвинения делают виновным Бараха? Или тебя?

– Нет.

– Ага, но тебя тревожит, что такие же обвинения возлагают ответственность на меня. Тебе кажется, что такие серьезные обвинения просто не могут быть ложными.

– Я поняла тебя. – Магда отвела взгляд от его глаз и вытерла скатившуюся по щеке слезу. – Извини, Мерит, что я была так несправедлива. Прости, что пришла к тебе из ниоткуда, без приглашения, и посмела спрашивать о том, что слышала.

Но это важно для нашего выживания. Если я по ошибке доверюсь не тому человеку, мы все можем поплатиться жизнями.

– По крайней мере тебе хватило учтивости прийти и спросить меня, какова истина, вместо того чтобы просто принять ложь. – Его улыбка была грустной. – Как ни смешно, большую часть своих трудов я посвятил поиску способов удостовериться, знаем ли мы истину, когда она важна, когда наши жизни под угрозой, – но сейчас именно ложь мешает мне завершить эту работу.

– Понимаю, о чем ты, – сказала Магда. – Правда понимаю. Я чувствую, что должна доказать тебе свою невиновность, и в то же время чувствую себя беспомощной, потому что не могу этого сделать.

Его улыбка ободряла.

– Барах был чрезвычайно незаурядный человек и не дурак. Я всегда считал, что должна быть веская причина, почему он счел тебя достойной стать рядом с ним. Барах верил в тебя. Это многое говорит мне.

Магда испытывала противоречивые чувства. Она не хотела расспрашивать его о том, что слышала, не хотела верить обвинениям, но не могла и просто забыть эти вопросы, будто их не было.

– Я вижу по твоему лицу, ты сомневаешься. Ты не знаешь меня, поэтому понятно, что не готова просто поверить. Почему бы тебе не спросить о том, что ты хочешь узнать?

Магда кивнула, вновь усаживаясь в надежде, что, когда она сидит, вопросы звучат менее враждебно.

– Я слышала, как волшебники обвиняли тебя в том, что ты пренебрег своими обязанностями и из-за этого погибли люди. Мне нужно знать, почему они полагают, что ты виновен в этих смертях. Мне нужно знать, такой ли ты человек, который может уйти, бросив других умирать. Я понимаю, что несправедливо с моей стороны повторять за другими такие обвинения или требовать от тебя ответа. Ты, конечно, не обязан говорить мне правду.

Она посмотрела ему в глаза.

– Но прошу тебя, Мерит. Я пытаюсь узнать, что происходит на самом деле. Я уверена, что Цитадель и наши жизни в смертельной опасности. Мне необходимо выяснить, что происходит, пока не поздно. Не мог бы ты, не обижаясь на мои вопросы, просто сказать мне правду?

– А как я докажу тебе, что говорю правду?

Она осторожно улыбнулась.

– Так сложилось, что истина много для меня значит. Барах часто говорил, что я проклятие лжецов. Мне казалось, что я всегда способна распознать истину или ложь. Мне это часто удается, хотя, если честно, у меня нет настоящей способности отличать истину от лжи.

Я хочу выслушать твое изложение происходящего.

Глава 48

Мерит кивнул, придвинул скамеечку для ног и уселся на плетеную кушетку напротив Магды.

– Есть люди, желающие знать, – начал он, – но они не хотят слышать правду о том, что желают знать.

– В целом это так, но при чем здесь утверждения, будто по твоей вине погибли люди?

– Если хочешь знать правду, потребуются объяснения, чтобы ты могла понять. Ты готова выслушать?

Магда кивком показала: продолжай.

– Кое-кто в Цитадели хочет внедрить в некий предмет особый вид магии. Они хотят, чтобы это сделал я.

Магда обвела глазами комнату, скользнув взглядом по все странным предметам, лежавшим повсюду. Здесь были вещи самых различных форм и размеров. Одни она узнала, другие нет. Некоторые выглядели вполне безобидно, а некоторые, казалось, оттяпают палец, если к ним прикоснуться.

– Что за предмет?

Он потер колени, подыскивая слова.

– Ну, нечто вроде ключа, открывающего вместилище великой силы.

– Ключа? Эти люди хотят, чтобы ты сделал ключ?

Мерит помахал рукой, показывая, что не надо принимать сказанное так драматично.

– Слово «ключ» толкуется в самом широком смысле. Это ключ лишь в том отношении, что он высвобождает силу. Я пытаюсь говорить подоходчивее.

– Извини мою глупость.

Он покраснел.

– Я не это хотел сказать. Ты не так поняла. Я просто объясняю, что это ужасно сложно растолковать.

– Тогда помоги мне понять, чтобы я могла узнать истину.

Он глубоко вздохнул и продолжил.

– Понимаешь, в данном случае важен не сам предмет. Ключ как предмет может выглядеть очень по-разному. Действительно важно то, что в объект внедряют особую магию. Именно магия делает объект ключом, способным высвобождать силу.

Она решила, что он недоговаривает.

Мерит осторожно подбирал слова. Вполне обычно для волшебников – стараться не раскрывать подробности. Барах иногда поступал так же, даже с ней.

Но Мерит мог говорить уклончиво и по какой-то причине. В конце концов, она же спрашивала о людях, погибших из-за него. По крайней мере, она сама слышала обвинения, не просто слухи. Возможно, он пытается оправдаться.

Магда решила дать ему изложить свою точку зрения и выслушать ее непредвзято.

– Над этим ключом я работал много лет. И долго принимал эту задачу близко к сердцу. Люди, обвиняющие меня, недавно узнали о существовании этой силы, и им очень важно, чтобы я завершил создание ключа – во имя их целей.

Дело, однако, вот в чем: я не могу доделать ключ, поскольку это невозможно. И что еще важнее, этот ключ вовсе не нужен.

Магда не могла промолчать.

– Если этот ключ дает доступ к огромной силе, почему он не нужен? Особенно сейчас, когда мы воюем? Разве эта сила не может помочь нам?

– Нет, не может.

– Откуда ты знаешь?

– Мне стало известно, – сказал он, – что шкатулки…

– Шкатулки?

– Да, шкатулки – в них хранится та сила, которую эти люди хотят освободить. Это не просто шкатулки, которые отпирает ключ, но вместилище могущества. Говорю же, я пытаюсь сделать нечто, что можно понять только в очень сложной совокупности.

Магда кивнула, чтобы он продолжал, но в ее голове уже роились беспокойные мысли. Она напомнила себе, что не надо делать поспешных выводов.

– В общем, – сказал он, – насколько мне известно, эти шкатулки унесла в Храм Ветров команда Храма. Я не знаю, следовало уносить их туда или нет, но их унесли. В команде нашлись такие, кто сказал, что хотел защитить человечество от тирании магии. Допускаю, что они действительно этого хотели и поэтому поступили так. В любом случае, там шкатулки в безопасности, в надежном хранилище, вне досягаемости, в преисподней.

Сердце Магды екнуло, будто пропустило удар. Она похолодела, ее знобило.

Мерит нахмурился.

– Что-то не так?

Магда сглотнула.

– Ничего.

– Ты побледнела.

– Все нормально. Возможно, виновата жара.

Но она лукавила. Весь мир словно расколол сокрушительный удар. Она поняла, что, как только назначат Первого волшебника, ей придется рассказать ему все.

Магда напомнила себе, что не следует торопиться с выводами. Но ей никак не удавалось унять сердцебиение.

Мерит вскочил и подошел к столу. Он торопливо налил в стакан воды, подал ей и сел перед ней на табурет, глядя с большим беспокойством.

– Выпей. Это поможет.

– Спасибо. – Магда отпила глоток. – Все хорошо. Пожалуйста, продолжай.

Мерит проследил, чтобы она сделала еще несколько глотков, и только тогда продолжил.

– Так вот, поскольку шкатулки надежно заперты в Храме Ветров, нет причин настойчиво стараться напитать магией ключ, способный высвободить их силу. Но еще важнее другое: если бы я и хотел продолжать, это невозможно.

Магде требовалось время для размышлений. Она не могла поручиться, что он говорит о том, о чем она думает. В Храме Ветров было заперто великое множество очень важных и крайне опасных вещей.

– Ты имеешь в виду, что это невозможно из-за отсутствия тех малодоступных расчетов для разрыва седьмого уровня, которые Барах не смог тебе передать?

Мерит отшатнулся и удивленно моргнул.

– Ты знаешь об этом?

Магда с трудом совладала с голосом:

– Барах упоминал об этом однажды после разговора с тобой. Я помню, он говорил, что тебе нужны были расчеты такого разрыва. Вероятно, он много думал над твоей просьбой, потому что сказал, что хочет дать тебе необходимое, но не может – формулы спрятаны в Храме Ветров, и до них никому не добраться.

Мерит молча глазел на нее, поэтому ей пришлось сказать:

– Поэтому ты не можешь напитать ключ магией?

– Да, именно.

Магда была изумлена искренностью его разочарования. Она видела, как блуждает его взгляд, когда он заговорил, будто сам с собой, вновь бередя беспокоящую его рану.

– Я годами работал над подробной структурой этого заклинания. Никто не понимает его так, как я. Они не понимают истинной цели. – Он поднял глаза. – Понимаешь, я не верю, что это будет просто ключ.

– Что ты имеешь в виду? Не просто ключ? Почему?

Он еще более придвинулся к ней.

– Я убежден: то, что содержится в этих вместилищах, в этих шкатулках, – просто разновидность силы, существовавшей еще до того, как звезды начали свое движение.

– Ты действительно веришь, что в шкатулках именно это?

– Да. Поэтому я с самого начала был уверен, что должны существовать формулы для разрыва седьмого уровня. Барах подтвердил это, когда сказал мне, что они заперты в Храме Ветров.

Мерит смотрел прямо ей в глаза.

– Если я прав – а я прав, тогда эта сила – нечто такое, чего никто не понимает. Если я прав, в этих шкатулках скрыто достаточное могущество, чтобы уничтожить мир живых.

Магда сделала глоток воды, чтобы уйти от сосредоточенного взгляда его карих глаз. Ей не удавалось сдержать дрожь в пальцах.

– Добрые духи… разве такое возможно? Ты действительно думаешь, что это правдой? Что в чем-то может скрываться такая сила?

– Да. Думаю, изначально расчет разрыва седьмого уровня требовался для ключа, чтобы сдерживать эту силу. Поэтому такой расчет когда-то существовал. Ведь силу смогли поместить в шкатулки. И потому должны существовать формулы разрыва.

– Ты имеешь в виду разрыв в мире живых? Будто раскалываем яйцо?

Он легкой улыбкой подтвердил, что имеет в виду именно это, и продолжил:

– Я много лет изучал все, что удавалось узнать о происхождении этой силы и ее сущности, и, думаю, понял ее, как никто другой.

– Что же ты понял?

– Прежде всего, я четко сознаю, что не знаю всего. Но судя по тому, что мне известно, сколько бы людей к этому ни привлечь, при всех своих знаниях и способностях они умудрятся использовать эту силу неправильно и причинят огромный вред. Они, вероятно, не сознают, что в погоне за собственной выгодой могут нечаянно уничтожить все живое.

Но это только если использовать силу неправильно. Я убежден, что для использования этой силы нужен не просто ключ. В древних текстах я нашел намеки, дающие повод полагать, что ключ должен быть в некотором смысле тоже носителем силы. Защитой.

Глава 49

– Это, кажется, вполне разумно, – рассеянно согласилась Магда, пытаясь остановить стремительный бег своих мыслей.

Никогда еще ей не было так одиноко. Она не знала, что делать, к кому обратиться. Мерит казался подходящим человеком, но она знала о нем слишком мало. Если хоть часть слухов правда, хуже, чем открыться ему, она ничего не сможет сделать.

Ей оставалось только надеяться на скорое назначение Первого волшебника. Новому Первому волшебнику потребуется знать то, что знает она. Он будет решать, что с этим делать.

– После бесконечных исследований и трудов я наконец добился того, что моя теория стала всесторонне продуманной и согласованной с известными фактами, – сказал Мерит. – Я убедился, что знаю, как наделить ключ соответствующей единственной в своем роде силой, но только если в моих руках окажутся расчеты разрыва и формулы разрыва. Будь они у меня, я смог бы создать ключ, действующий как надлежит.

Эта магия, которую я мог бы создать с помощью формул, одновременно была бы применима и для дела большей важности, над которым я работал раньше.

Эти слова привлекли внимание Магды.

Он в отчаянии поднял руку, потом вздохнул и опустил ее обратно на ногу.

– Но без всех необходимых компонентов эту магию нельзя создать и применить.

– Разве нет никаких достаточно хороших заменителей?

– Нет. Годятся лишь правильные составные части. Только так.

Магда вернула его к тому, что привлекло ее внимание.

– Так эта уникальная магия заодно позволит тебе создать человека со способностью отличать истину от лжи? Таково другое чрезвычайно важное дело, которое ты хотел сделать?

Он глядел удивленно.

– Да, именно так.

– Значит, ключ, которого ждут от тебя эти люди, и наделенный способностью отличать истину от лжи человек, которого ты предложил создать Совету, связаны между собой, поскольку основаны на применении одинаковой разновидности магии?

– Верно, во всяком случае в отношении основной идеи. Отличие – в способах применения и некоторых используемых элементах, но для обоих нужен один и тот же расчет разрыва.

– Примерно как для двух разных блюд нужны дрожжи, чтобы тесто взошло?

Мерит с подозрением нахмурился.

– Для человека без магических способностей ты слишком хорошо схватываешь логику действия магии. А для называющей себя ничтожеством слишком много знаешь о секретнейших проектах Цитадели.

Магда, наклонив голову, поглядела на него исподлобья.

– Можешь считать их секретными, но Исидора знала, что ты хотел с помощью этой магии преобразовать человека. Знала она, знали и сноходцы. Знали сноходцы, знает император Сулакан. А если они знают о таком человеке, то, возможно, знают и о ключе, который ты пытаешься создать. И, выходит, знают, что именно он должен отпирать.

Тревога во взгляде выдала Мерита.

– Полагаю, это возможно, но не принесет им никакой пользы. Они не смогут воспроизвести мою работу, а без тех тайных расчетов, что спрятаны в Храме Ветров, магию, над которой я работаю, создать нельзя.

Кроме того, ключ для них бесполезен, поскольку сама сила запечатана и недоступна.

Магда, с трудом удержав язык за зубами, задала следующий вопрос.

– Почему эти вместилища великой силы изначально не имели ключа? Какой смысл создавать что-то, не создавая средств приведения его в действие?

– Хороший вопрос. К несчастью, у меня нет внятного ответа. Люди принимают историю такой, как она изложена, и полагают ее верной, но как правило это не так. Отчеты о событиях разнятся в деталях. Нам неизвестна достоверность хроники или побуждения тех, кто ее вел. Древние хроники иногда теряются, оставляя серьезные пробелы в наших знаниях, что меняет общую картину. Кое-что из наших убеждений на самом деле, возможно, слухи или даже ложь, которые по прошествии времени ошибочно приняли за истину. Одни исторические хроники – это чей-то предвзятый или неверный взгляд, другие приукрашены. Ошибочно считать все исторические хроники без разбора правдивыми.

Я хочу этим сказать только, что я не знаю правды об изначальном ключе. Вместилища, содержащие эту силу, созданы относительно недавно для хранения силы в неактивной форме. В действительности ключ не открывает их, а высвобождает древнюю силу, хранящуюся внутри. Судя по тому, что мне известно, когда эта сила создавалась, ключ уже мог существовать. Я знаю точно лишь одно: сила до сих пор сохранилась, а о ключе к ней ничего не известно.

Это создает трудности, ведь хотя ключа нет, сила существует и без него, и эта сила до сих пор невероятно опасна.

Вот почему я так упорно работаю над завершением ключа. Остальные считают, что ключ просто высвобождает силу, но, изучив уцелевшие фрагменты книг и свитков, написанных раньше, чем звезды начали свое движение, я уверился, что ключ предназначен для защиты силы, а не просто для ее высвобождения.

Слово «защита» привлекло внимание Магды. Мерит произнес его непринужденно. Она вспомнила, что люди, работавшие на нижних уровнях Цитадели, погибли, пытаясь сделать именно это.

Взгляд Магды упал на предмет на столе.

– Для защиты. Как меч, – произнесла она.

– Да, – наконец признал он. – Существующие указания и определения, которым мы пока доверяем, свидетельствуют о том, что ключу надлежит придать форму меча. Поэтому те, кто пытаются сделать ключ, выбрали форму меча.

Они сами не знают, почему, но это их не слишком беспокоит. Они пробуют сделать ключ в форме меча просто потому, что так велят используемые ими справочные материалы – иначе он якобы не будет действовать и не сможет высвобождать силу.

– И ты полагаешь, – предположила она, – что это вполне разумно и ключ должен походить на меч?

– Да. Магия, которую предполагается вложить в меч, задает цель его применения, не так ли? Кроме того, не сомневаюсь, что высвобождение того, что он оберегает, подразумевает – дурной человек эту силу использовать не сможет.

– Но, если сила невероятно опасна, а ключа нет, то зачем прятать в Храме Ветров шкатулки, в которых она хранится?

– Хороший вопрос, – оценил он. – Сложность в том, что если все пойдет совсем плохо, ключ будет единственным шансом спасти нас, когда мы окажемся на грани уничтожения.

Он придвинулся ближе и понизил голос, хотя никто не мог их подслушать.

– Видишь ли, ключ, который я пытаюсь создать, – не просто ключ для работы с силой, а предназначен только для того, кто должен его использовать. Это должен быть достойный человек с достойными мотивами, иначе ключ не сработает. Используя магию, можно учитывать не только свойства самого ключа, но и намерения того, у кого он в руках.

Магда знала от Бараха, что к опасной магии обычно применяют много уровней защиты. Обложки и переплеты магических книг обычно содержат еще и магическую защиту. Исидора упоминала, что Мерит среди прочего занимался созданием переплетов для магических книг. Очевидно, он использовал ту же концепцию для создания ключа к Силе.

– Но все это лишь рассуждения, поскольку ты не можешь сделать ключ и доказать свою правоту.

– Ну, да, пожалуй, так. Трудности в том, – сказал он, – что в Цитадели есть такие…

– Ты о Совете?

Он скривил губы, но согласился.

– Отличная догадка.

Она уже устала от боя с тенью.

– Это было вовсе не сложно.

Его лицо осветила мимолетная улыбка, но затем он снова стал серьезным.

– Совет хочет получить его любой ценой. Они хотят, чтобы ключ был создан.

Магда снова отпила воды, чтобы вернуть голосу спокойствие.

– Зачем? Если общеизвестно, что сила заперта в Храме, зачем Совету ключ?

– Мне назвали великое множество причин, ни одна из которых не кажется разумной, но Совет очень настойчив. Они хотят, чтобы ключ был сделан, и чем скорее, тем лучше. В конечном счете они ведь не обязаны ни перед кем отчитываться. Желания и распоряжения Совета не означают, что они выполнимы, но там не хотят выслушивать никаких объяснений.

– Я хорошо представляю, каким непреклонным бывает Совет.

– В моем случае он определенно таков.

Мысли Магды неслись наперегонки.

– Кто из членов Совета этого требует?

– Все, но, похоже, наиболее настойчивы Вестон и Гаймер.

– Вестон и Гаймер. Следовало догадаться, – буркнула себе под нос Магда. Затем снова подняла взгляд. – Думаю, Совет не хочет, чтобы на основе этой же магии был создан такой человек, который способен отличать истину от лжи.

Его карие глаза снова уставились на нее.

– Исповедник, – поправил он.

Глава 50

– Исповедник? – спросила Магда.

– Именно.

Она подалась к нему, озадаченная этим словом.

– Исповедник?

– Да, так я назвал человека, которого пытаюсь создать, потому что сила, которую я вложу в него, сможет заставить любого – решительно любого – говорить правду, какой бы отвратительной она ни была, как бы отчаянно он ни старался скрыть ее, какую бы ложь ранее ни плел. Прикосновение Силы Исповедника все меняет.

– Значит, Совет хочет, чтобы ты создал ключ, который, возможно, даже не получится использовать, но не Исповедника, который, возможно, очень понадобится?

– Смешно, да?

– Если не сказать больше. – Она задумалась, только ли это смешно. – Я все же не понимаю, почему для ключа и для Исповедника нужны одинаковые базовые элементы.

– Потому что основное назначение обоих – служить делу истины.

– Как ключ может служить делу истины? Исповедник – понимаю, но ключ…

– В основе работы и ключа, и Исповедника – установление подлинности. Могущество Исповедника может заставить человека раскрыть правду, тогда как все заложенные в ключ процедуры включают в себя проверку подлинности оснований. Подлинность – и есть истина. Поэтому и Исповеднику, и ключу нужны одинаковые формулы, чтобы запустить их главную функцию.

Почти таким же образом, как контролирующая сеть распознает заклинание, основные элементы новой формы магии, которую я пытаюсь создать, соотносят намерения с подлинностью. В случае Исповедника человек теряет способность говорить что-либо, кроме правды.

Ключ таким же образом проверяет некую совокупность. Благодаря дополнительной проверке подлинности он не позволяет использовать его человеку, который, например, лжет о том, как будет применять эту силу.

– Может быть, Совет не хочет, чтобы ты создавал Исповедника, потому что боится правды, – предположила Магда.

– Возможно, в самую точку.

– Но при этом им нужен ключ.

– Именно так, – подтвердил Мерит. – Они хотят просто получить ключ, а с ним возможность применить эту силу. Но я не думаю, что стоит доверять кому-то ключ к такой могучей силе, даже Совету, поэтому собираюсь сделать более сложный ключ. Создать его куда труднее; если я когда-нибудь получу шанс наконец запалить контролирующую сеть, это будет стоить дополнительных лет работы.

А пока невозможно создать ни того, кого я хочу создать, ни то, что нужно Совету, – необходимая для этого информация хранится за пределами досягаемости, в Храме Ветров. Без этих расчетов мне не создать ни ключа, ни Исповедника. Но о ключе можно до поры не беспокоиться: сила, как и формулы, надежно спрятана там, где не достать.

Магде показалось, что ей дурно. Она отпила большой глоток воды. Ее чрезвычайно интересовало, почему Совет боится правды. Но в голове крутился более важный вопрос, и она переключила внимание на него.

– А как этот человек, Исповедник, сможет заставить других говорить только правду?

Он смутился и подыскивал слова.

– Пойми, Магда, Исповедник – крайнее средство добыть правду, к которому следует прибегать в последнюю очередь. Например, чтобы убийца признался в содеянном так, чтобы мы точно знали о его жертвах, точно знали – он виновен. Или, допустим, если человек похитил ребенка ради выкупа. Или еще хуже. Исповедник сможет отличить истину от лжи и обмана.

Она вскинула брови.

– А предателя можно будет заставить полностью во всем признаться?

– Вне всяких сомнений.

Магда прижала пальцы к вискам, пытаясь осознать всю значительность того, что он говорил.

– Но как этот Исповедник будет применять свою силу?

– Магия, которую я вложу в него, как и в ключ, – сказал Мерит, – будет содержать элементы как магии Ущерба, так и магии Приращения.

– Значит, для создания Исповедника тебе потребуется волшебник.

– Вовсе нет, не обязательно. Человек станет лишь вместилищем для этой способности, этой уникальной разновидности магии.

– Но если он не обладает магическим даром…

– В каждом есть хотя бы искра дара. Это часть нашей жизненной силы. Просто у всех магия проявляется в разной степени. Тебя называют неспособной к магии, но по сути это не совсем так.

Жизнь всех нас связывает с магией, как видно из рисунка Благодати. Поэтому для создания Исповедника мне не нужен волшебник, подойдет любой человек.

Проведя много времени с Барахом и другими волшебниками, Магда отчасти познакомилась с их миром и с тем, что они считали достижимым и осуществимым. Она, вероятно, не вполне понимала, что они делали и как, но в целом разобралась с границами их способностей.

Ее глаза округлились от внезапного озарения.

– Ты используешь измененный рисунок Благодати?

– Конечно, – ответил он, будто о самом обычном деле.

Вот – в частности – почему люди опасались творцов. Те рассуждали не с точки зрения допустимого, а с точки зрения того, каким способом что-либо можно реализовать. Мерит собирался сделать нечто необычное, а для большинства вообще граничащее с безумием.

– Но ты ведь сможешь вернуть человека, превращенного в Исповедника, обратно, да? Я имею в виду…

– Вернуть обратно? – Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую. – Как только я его изменю, новое могущество станет неотъемлемой частью этого человека, неразрывно связанной с его новой ипостасью. Однажды подвергшись изменению, они навсегда останутся Исповедниками. Обратной дороги нет. Превращение нельзя отменить.

У Магды заныл живот.

– Как же будет действовать эта сила, вложенная в человека?

– Когда Исповедник высвобождает свою силу, элементы магии Ущерба уничтожают его личность.

– Он погибает?

– Нет, не совсем. Не в обычном смысле.

Магда нахмурилась.

– Как это понять?

– Просто: он останется в живых. – Судя по жестам, Мерит не собирался объяснять ей это, но затем решился. – Я создал такую контролирующую сеть, что применение силы станет узконаправленным. Тонкие нити магии Ущерба выжгут человеку разум, уничтожая личность, как молния выжигает сердцевину древесного ствола до самых корней.

В этом смысле человек, его личность, умрет. Он никогда не сможет заново обрести то, что будет уничтожено магией Ущерба силы Исповедника. Человек останется жить, но его личность сотрется. В этом смысле он погибнет.

– Что же будет существовать вместо него?

– Магия Приращения тут же заполнит пустоту, создавая в ней вместо былого человека, вместо того, что уничтожила магия Ущерба, абсолютную, совершенную, слепую преданность Исповеднику. Исповедник станет центром его вселенной, единственным, что имеет для него значение. Исповедник поглотит его личность… точнее, то, что от нее осталось.

В этом царстве полного подчинения и предельной уступчивости человек будет знать только заглушающую все прочее тягу к объекту его преданности – Исповеднику, руководящему им. Вот что станет единственной целью его жизни. Без указаний Исповедника, который овеял его своей силой, он окажется в страшной пустоте.

Что бы ни приказал Исповедник, человек подчинится. Если это будет физически возможно, он выполнит приказ без промедления, даже ценой собственной жизни. Если невозможно, он все равно будет отчаянно стараться выполнить приказ, пока Исповедник не остановит его или пока не погибнет. Единственной целью существования такого человека сделается исполнение велений Исповедника.

Поэтому ты можешь себе представить: если Исповедник спросит, человек без колебаний расскажет всю правду.

Он начисто лишится способности лгать. Эта его составляющая – желание, способность, необходимость лгать – будет уничтожена навсегда. Того, кем он был, уже не вернуть. Когда Исповедник попросит сказать правду, ее изложение станется единственным, что важно для человека, которого коснулась эта сила.

Магда пришла в ужас.

– Как вообще можно кому-то давать такое могущество?

Переплетя пальцы и упираясь локтями в колено, он наклонился к ней.

– Воинам выдают мечи, верно? А дети волшебников наследуют их смертельно опасные способности. Люди, избравшие военную службу, хотя бы проходят отбор. Дети же получают могущество без должной подготовки и на деле способны причинить огромный вред. Посмотри, как используют свои способности сторонники императора Сулакана – способности, безоговорочно данные им от рождения. Они используют свое могущество для уничтожения невинных.

Иначе говоря, избирать на роль Исповедника и наделять такой силой следует человека подходящего, разумного, редкую натуру, заслуживающую такой ответственности. Таким же должен быть тот, кому поручили ключ к вместилищам силы. Из подходящего человека выйдет хороший инструмент. Из неподходящего – оружие зла. Личные качества человека определяют, хороший он инструмент или нет.

Она начинала понимать, почему Совет сразу же отказал в его просьбе.

– Я слышала, что попытки создать такого Исповедника опасны и могут даже оказаться губительными. Весьма вероятно, что ты убьешь хорошего человека, стараясь сделать его Исповедником.

Обвинение ничуть его не смутило. Во всяком случае, решительности у него не убавилось.

– Да, это так. Магия, о которой мы сейчас говорим, очень опасна. Я верю в свои силы, но не могу поручиться, что все пойдет именно так, как я предполагаю. Такого никто никогда не делал. Добрые духи, насколько я знаю, даже не предполагали такую возможность. Если не проделать все абсолютно правильно, до мелочей, преображение может вдруг пойти совсем неправильно, и человек погибнет. Такой риск существует.

Он опять придвинулся к ней, заглядывая в глаза.

– Но разве отказ от попытки менее опасен? Несмотря на все старания наших войск, многие наши поселения и города захвачены и разгромлены. Мы теряем в сражениях тысячи воинов. А орда с юга продолжает двигаться на север, приближается, чтобы истребить всех нас.

Ты сама сказала, что в Цитадели что-то происходит, что ты ищешь ответы, что все мы в опасности, что предатели среди нас и скорее всего собираются всех нас уничтожить. Нам нужно найти тех, кто за это в ответе. Ты полагаешь, спасение от смерти нашего народа не стоит превращения специально отобранного человека в Исповедника?

Магда заглянула в его карие глаза в поисках признаков того, что он сбит с толку, заблуждается или даже сошел с ума. Но не нашла ничего подобного.

Она посмотрела на изящную женщину, вырезанную Меритом из белого мрамора. Перед ней явно был не тот, кто начинает действовать, не продумав полностью все до мелочей.

– Признаю, смысл в этом есть, – наконец сказала она.

Магде никогда не нравилась идея преобразования человека с помощью магии. Но именно это он и предлагал. Ужасно.

Она перешла к тому, что хотела узнать с самого начала.

– Как насчет других погибших волшебников? Которые якобы погибли по твоей вине. Ты так и не рассказал эту часть истории.

Восторженное воодушевление, светившееся в глазах Мерита, когда он рассказывал о ключе и Исповеднике, погасло, как костер под ливнем. Его явно расстроил возврат к этой теме.

Магде было неприятно возвращать его к тому, что так явно причиняло ему боль.

Но под угрозой весь их народ. Ей необходимо отыскать истину.

Глава 51

– Дело в том, что – я уже объяснил, и, надеюсь, ты поняла – без требуемых формул, спрятанных в Храме Ветров, невозможно внедрить такую магию даже в простейший ключ, тем более создать Исповедника. Более того, мы при этом идем на весьма опасные действия, к которым следует относиться крайне серьезно. Если не будут правильными все компоненты, попытка непременно окажется неудачной и легко может стать последней.

– Я могу понять, почему ничего не получится без всего того, что, по твоим словам, необходимо. Но почему сама попытка создать ключ так опасна?

Мерит мрачно поднял кулак, чтобы она могла разглядеть его перстень.

Его плоскую часть украшал узор Благодати.

Благодать была так глубоко протравлена в перстне, что хоть ставь печать на сургуче. Магда вспомнила, что видела оттиснутый на сургуче узор Благодати на письмах, которые получал Барах.

– У тебя нет магических способностей, но ты наверняка осведомлена о силе, заключенной в Благодати и используемой волшебниками.

Да, она знала. Благодать олицетворяла мир живых, мир мертвых, магический дар и то, как они соединяются в Творении.

Внешний круг символизировал начало безграничного мира духов. Вписанный в круг квадрат углами соприкасался с кругом. Внутри квадрата был еще один круг, касающийся сторон квадрата. Область между этими двумя кругами с квадратом представляла мир жизни. Внутренний круг был началом жизни, внешний – ее завершением, где души уходили за завесу, в вечность преисподней.

Остроконечная звезда внутри меньшего круга олицетворяла Свет Создателя. Линии, исходящие из лучей звезды, выходили за пределы внутреннего круга и квадрата и пересекали внешний круг, символизирующий завесу, отделяющую мир мертвых. Эти линии, исходящие от Света, представляли искру дара, присутствующую в каждом с рождения, всю жизнь и даже после смерти.

В представлении Магды именно эти лучи, проводящие каналы дара, позволяли Исидоре, живому человеку, обладающему магическим талантом, общаться с духами, осуществлять связь с миром духов, отделенному завесой.

Используя мощные заклинания, волшебники рисуют Благодать, чтобы вызвать особые силы. Она добавляет такие элементы, которые ничто больше не может добавить, но в то же время она – опасный узор, ее необходимо рисовать без искажений.

Благодать следовало рисовать от внешнего края к центру – круг, квадрат, круг, звезда, а затем лучи, пересекающие эти элементы. Сначала снаружи внутрь, потом обратно. Если рисовать ее неправильно или в неверной последовательности – последовательность важна, – это может привести к неудачному применению магии или даже к полному краху.

Если рисовать кровью, Благодать может иметь множество последствий.

Известно, что лишь человек, наделенный необходимыми знаниями и могуществом, может видоизменить изображение Благодати и тем самым ее элементы.

Хотя волшебники часто применяли Благодать, Барах говорил, что, несмотря на внешнюю простоту, этот знак только исключительно талантливые люди способны правильно использовать.

Не многие осмеливались носить Благодать: это само по себе говорило об их способностях.

Мерит уставился на перстень, поглаживая его пальцем. Казалось, он забылся.

Магда коснулась его запястья, заставляя поднять взгляд.

– Так что ты хотел сказать?

Он снова сосредоточил взгляд на ее лице.

– Я говорил, что магические заготовки, применяемые для создания ключа, в подобных сочетаниях опасно неустойчивы, и потому необходимо применять расчеты разрыва. Правильный расчет необходим, чтобы сделать структуру жесткой. Только в этом случае части заклинания смогут в итоге объединиться в правильной последовательности. Совет хочет, чтобы мы, несмотря ни на что, рискнули. Они хотят, чтобы ключ был создан.

– А что если элементы не объединятся? Что если попробовать сделать это без расчета?

– Без расчета и создания нужных связей невозможно сбалансировать контролирующую сеть и удержать магические заготовки в единой конструкции. А тогда нельзя будет избежать соприкосновения некоторых элементов, в моем же случае используются как элементы с магией Приращения, так и элементы с магией Ущерба. Ты можешь себе представить, что если позволить таким двум элементам соприкоснуться ненадлежащим образом, тем более соединиться, это приведет к мощному выделению энергии.

Если выстроить структуру контролирующей сети с включением таких враждебных друг другу элементов, не закрепив их должным образом, то сеть начнет сворачиваться, прежде чем успеешь запустить основной процесс. Компоненты магий Приращения и Ущерба взаимно притягиваются – и все взрывается, ускоряя реакцию. Если поблизости есть кто-то, пытающийся удержать их от соприкосновения, чтобы связать и соединить компоненты в ключ, он будет серьезно ранен или даже убит.

Неважно, каким способом ты попытаешься построить сеть, какие различные методы применишь или какой порядок действий. Нет всех необходимых составляющих – нет шанса, что она заработает. Ни единого. Я убежден, что чистое безумие полагать, будто эти отдельные компоненты магий Ущерба и Приращения удастся связать без необходимых соединяющих элементов так, чтобы они действовали заодно. Подобная попытка не просто бессмысленна, это самоубийство.

– Разве другие не понимают этого?

– Кто-то понимает, но, стремясь к чему-то очень сильно, люди склонны видеть лишь желанную цель и не думают об опасности. Первый опыт пошел именно так, как я и предсказывал, и люди погибли. Но, несмотря на опасность, награда велика и некоторые хотят стать лучшими. Они думали стяжать славу, став теми, кто заставил эту сеть сработать. В последующих попытках погибло еще больше людей.

– Но ты сам поступаешь так же, – сказала Магда. – Ты творец. Ты не соглашаешься с тем, что существует невозможное. Ты сам делаешь то, что прежде считалось невозможным. Так как же ты можешь упрекать в том, что им хотелось попробовать?

– Когда я делаю то, чего никогда прежде не делали, то поступаю иначе. Я изучаю проблему и анализирую, возможно ли это. Потом – и только признав решение возможным – я работаю над тем, как это сделать. Мои планы основаны на фактах, не на желаниях. Я продумываю каждый шаг, знаю природу каждого элемента и где запретная черта. Стороннему наблюдателю может показаться, что я пытаюсь совершить невозможное, но это не так.

Он указал на статую в другом конце комнаты.

– Это как ваяние. Прежде чем отсечь что-то, нужно убедиться, что знаешь, где лишнее. Они же поступают совсем не так. Они пытаются, так сказать, изваять статую, не решив, какую именно. Подменяют знания желаниями.

Я знаю, что не один понимаю связанную с этим опасность и обеспокоен попытками сделать этот ключ. Но Совет настаивает. Несмотря на смертельную опасность, они настаивают на продолжении попыток создать меч. Возлагая свои надежды на то, что все получится, они жаждут получить результат. Я отказался участвовать в этом.

Магда нахмурилась.

– Я не все понимаю. Разве секрет, что шкатулки, содержащие эту силу, заперты в Храме Ветров, где никому не достать их?

– Нет. Каждый, кто имеет отношение к попыткам создать ключ, знает это. Шкатулки перечислены в описи Храма Ветров.

– Тогда почему Совет так настаивает на создании ключа, зная, что ему нет применения?

– Именно. Я сказал им то же самое. Они даже слушать не захотели. Старейшина Кэдел преподносит это как необходимую меру предосторожности на случай, если сила когда-нибудь вернется в мир живых. Он сказал, что не следует ждать сбоев, чтобы лишь тогда выяснилось, что мы не готовы.

– Старейшина Кэдел так сказал?

– Именно. Совет хотел, чтобы я возглавил группу, создающую ключ. Я сказал, что мое согласие с их доводами означает согласие принять их предложение. Когда я заявил им, что это невозможно и приведет лишь к гибели людей, они разозлились и высказали сомнение в моей преданности делу Срединных земель.

Мне заявили, что, если я откажусь помогать и кто-нибудь погибнет, виноват буду я. Они думали, что, поставив меня в такое положение, уломают – и тогда я найду какой-нибудь способ все-таки сделать ключ.

– Очевидно, они очень верят в твои способности творца, – заметила Магда.

Мерит больше не мог усидеть на месте. Он снова подошел к столу, оперся на руки и уставился на меч, лежащий на красном бархате. Пока Магда наблюдала за ним, ожидая продолжения, его пальцы поглаживали клинок.

– Как будто они, веря, что мы можем летать, – наконец произнес он, – приказывают людям прыгать с обрыва, расставив руки, и лететь. Мол, раз уж они приказали, все получится.

А когда эти люди разбиваются насмерть, виноватым оказываюсь только я, потому что именно я сказал им правду – что не получится.

Глава 52

– Итак, ты отказался быть их провожатым, но они все-таки решили рискнуть, – сказала Магда, когда он на некоторое время замолчал. – И что?

– А как по-твоему? Много хороших людей погибло зря, вот что.

– Понятно.

Она слишком хорошо помнила человека в нижней части Цитадели – распростертого на полу, мертвого, с большим обломком клинка, торчащим из груди.

– Понятно? – не оглянувшись на Магду, он покачал головой. – Ты заявила, что, по-твоему, Барах отдал жизнь во имя чего-то действительно важного. У тебя хотя бы есть утешение! А эти люди погибли ни за что. Какое утешение может быть у тех, кого они покинули?

Ты знаешь, каково это – сталкиваться со вдовами этих людей? Людей, чьи жизни отняты понапрасну? Можешь представить себе горе этих женщин, знающих, что их мужья мертвы, слышавших, что я в ответе за это, что я мог бы предотвратить их гибель, если бы не оказался себялюбцем и помог им? Можешь представить, каково это – слышать, как их дети, которых я катал на своих плечах, плачут по отцам, которых никогда уже не увидят?

Можешь представить, каково это, когда вдовы, матери, сестры и дочери погибших всю ночь лежат у твоего порога, безутешно рыдая и обвиняя тебя в смерти любимого человека?

– Нет, не могу, – ответила Магда в наступившей тишине.

Ей было стыдно, что она оказалась одной из тех, кто с легкостью записал его в виновные, поверив слухам. Она выработала мнение о нем раньше, чем с ним познакомилась. Магда почувствовала себя дурой оттого, что так охотно приняла ложь.

– Могу ли я убедить людей, переживающих такую боль, что пытался не допустить эти неоправданные смерти? Они не хотят слушать. Не хотят слышать. Они верят Совету, а Совет утверждает, что, если бы я помог, ничего бы не случилось. Семьям погибших проще обвинить меня, чем пытаться понять всю сложность проблемы. Они не могут осознать, что, даже если бы я остался и приложил все свои силы, люди все равно погибли бы – и я вместе с ними. Им проще принять ложь, нежели истину.

Магда слышала играющих на улице детей и лай собак, носившихся за ними. Она могла лишь представить страдания детей в случае потери горячо любимого отца. Когда они, наконец, убежали куда-то, завеса молчания снова опустилась на небольшой, загроможденный вещами дом.

– Так вот почему ты покинул Цитадель, – произнесла вслух Магда, как только поняла.

Не оборачиваясь к ней, Мерит кивнул.

– Именно поэтому.

Она могла видеть, какую боль ему причиняет такая безвыходная ситуация и как несправедливы обвинения. Она поняла, почему Барах сказал, что если бы сумел, то помог бы Мериту.

Магда встала и пересекла комнату, чтобы положить руку на его широкое плечо, успокаивая. Она наконец поняла всю глубину сострадания, которое видела в нем Исидора.

– Спасибо, Мерит, что объяснил. Теперь я понимаю. Я очень рада, что слухи – клевета, и в то же время стыжусь, что бездумно верила, когда вас винили в этих смертях.

Он признательно кивнул, легонько коснувшись лезвия меча.

– Много хороших людей погибло ни за что. Боюсь, еще много хороших людей лишаться жизни, прежде чем Совет наконец откажется от попытки добиться невозможного.

Стоя рядом с повернувшимся к ней Меритом, она впервые целиком увидела великолепный меч на красном бархате. По всей длине сверкающего клинка проходило углубление, заканчивавшееся лишь у самого острия. Стальные крестообразные гарды воинственно выгибались вперед. Эфес тонким кружевом оплетала серебряная филигрань.

Золотая филигрань, украшающая рукоять, складывалась в изящно начертанное слово «Истина».

От великолепия меча у нее перехватило дыхание.

Магда почти невольно протянула руку и коснулась рукояти, ее пальцы повторили золотой рельеф слова «Истина». Она никогда не видела ничего подобного.

Мерит наблюдал за ней, затем поднял меч; пальцы Магды, словно нехотя, соскользнули с выписанного золотом слова. Он положил клинок на согнутую руку и предложил ей взяться за рукоять.

Магда не сдержалась и позволила пальцам сомкнуться на ней. Взявшись за рукоять и поднимая оружие, она чувствовала кончиками пальцев рельефные золотые буквы слова «Истина» на одной стороне и выполненные филигранью, врезающиеся в ладонь, – на другой.

Она умела обращаться с мечом, но вовсе не так искусно, как с ножом. Этот меч в ее руках казался волшебным. Его вес и балансировка были потрясающе точными. Он казался легким, быстрым и удивительно правильным.

Кроме того, меч затронул что-то глубоко внутри нее, воззвал к чему-то способом неожиданным и не вполне понятным.

Более всего это напоминало праведный гнев, кипящий на границе сознания, жаждущий освобождения.

– Это несомненно ключ, – прошептала Магда, больше себе.

Мерит все еще смотрел ей в глаза.

– Должен был стать ключом, но, как я уже объяснил, я не могу завершить его.

– Теперь все обрело смысл, – сказала она опять больше себе, чем ему. – Я понимаю, что ты имел в виду, говоря о магии ключа, служащего истине и в то же время охраняющего силу.

– Силе для действия необходима истина. Истина – это реальность, законы природы. Они неразделимы. Эти отношения представлены словом, вплетенным в рукоять. Оно означает, что этот меч призван служить не просто силе. Он служит истине.

Она наконец поняла и – посмотрела ему в глаза.

– Это Меч Истины.

Теплая улыбка смягчила черты Мерита.

– Хорошее название. Не знаю, почему я сам не додумался. Этот меч служит истине больше, чем ты думаешь, на многих уровнях и во многих отношениях. Я всегда подразумевал, что хозяин этого меча обретает судьбу искателя истины.

Спасибо, Магда, за ясность названия. – Он указал на меч в ее руке. – С этой минуты он будет называться Мечом Истины.

Магда подняла клинок перед собой, вертикально, и прошлась взглядом по изящным линиям. Канавка для стока крови на нем не только облегчала меч и делала его быстрее, но и придавала клинку силы. Меч был одновременно изящным и смертельно опасным. Эфес с кружевом серебряной филиграни, прикрытый крестообразными гардами, казалось, как влитой лег в ее руку.

– Откуда у тебя такое великолепие?

Его улыбка стала шире.

– Сам сделал.

Она снова удивленно подняла меч и оглядела его по всей длине.

– Ты? Сделал?

Мерит кивнул.

– Хоть послужить этой цели может любой другой меч, именно этот я сделал с намерением создать ключ. Он изначально был тем самым мечом, в который я собирался вложить силу.

– Я чувствую… нечто. Чувствую, как нечто рвется наружу, когда держу твой меч.

Мерит как будто бы не удивился.

– Как я и объяснял ранее, у всех у нас с рождения есть искра магического дара. Хоть ты и не наделена магическими способностями, но отзываешься на магию. Этот меч напоен магической силой. Вот что ты ощущаешь.

– Что за магия? – нахмурилась Магда.

– Я не только подготовил его к тому, чтобы сделать ключом – я наделил его способностью служить защите силы, не только истине. Именно эти элементы ты чувствуешь. – Его улыбка растаяла. – А потом я узнал, что необходимое для завершения работы находится за пределами этого мира. Я не позволю другим использовать этот меч для создания ключа, ведь их заведомо бесплодные попытки могут уничтожить его. Так что хотя бы его сила в безопасности.

Наконец Магда протянула Мериту меч. Едва его пальцы сомкнулись на рукояти, на слове «Истина» с обеих ее сторон, она крепко обхватила его руки своими.

Они стояли почти вплотную, когда Магда перехватила его взгляд.

– Ответишь на мой вопрос?

Он пожал плечами, не пытаясь освободить меч и свои руки от ее хватки.

– Что ты хочешь знать?

– Сколько этих шкатулок, содержащих силу – ту силу, доступ к которой защищает Меч Истины в твоих руках?

С видимой неохотой, после заминки Мерит ответил:

– Три.

Магда почувствовала, как у нее выступила и скатилась по щеке слеза.

– Три шкатулки Одена?

Нечто большее, чем магический дар, засветилось в его глазах.

– Так называлась эта сила до того, как звезды начали свое движение. Откуда ты знаешь это название? Имя Одена упомянуто лишь в самых древних источниках. Откуда его знаешь ты?

Как она могла сказать ему об этом?

А как могла не сказать?

Глава 53

– Мерит, я должна рассказать тебе кое-что.

Ее тон встревожил его.

– Что именно?

Магда прочистила горло, надеясь, что голос не изменит ей.

– Когда Барах вернулся из Храма Ветров… из преисподней… я ждала его в анклаве Первого волшебника. Конечно, я была счастлива, что вижу его, и он был счастлив, что благополучно вернулся ко мне. Но он был странно тих. Я поинтересовалась, что его так беспокоит.

Барах ответил, что великая сила, очень опасная сила, покинула Храм Ветров, где ей надлежит быть. Он сказал: «они должны быть там, но их нет». Я поинтересовалась, о чем речь. Он пояснил, что три шкатулки Одена пропали.

Лицо Мерита посерело.

– Пропали?

– Он сказал, что в Храме Ветров многое было не так. Когда я спросила, что он имеет в виду, он некоторое время просто глядел и молчал. Но наконец рассказал о шкатулках Одена и о том, насколько они важны. Я спросила, уверен ли он, что они пропали. Он сказал, что Храм Ветров огромен, но нет сомнений, что шкатулок там уже нет.

– Кому еще он сказал, что шкатулки пропали?

– Никому, кроме меня.

– Совет не знает?

– Нет. Я единственная, кто это знает. И теперь ты. Я ждала, когда назначат нового Первого волшебника. Думала рассказать ему, как только его назначат.

Магда убрала одну руку с ладоней Мерита, державших меч, и тронула его за плечо, чтобы он снова посмотрел ей в глаза.

– Но сейчас я поняла, что ты единственный, кому следует об этом знать, Мерит. Ты единственный, кому следовало рассказать об этом.

Мерит по-прежнему был бледен. Его взгляд снова блуждал, мыслями он был далеко. Магда и представить не могла, о чем сейчас думает тот, кто так долго работал над созданием защитного ключа к шкатулкам Одена.

– Спасибо, Магда, что рассказала. Спасибо, что доверяешь мне.

Она кивнула, убирая от рукояти меча другую руку.

На его лице вдруг отразилась надежда.

– Может, Барах говорил что-нибудь о расчетах для создания разрыва седьмого уровня? Он не принес их из храма?

Магда покачала головой.

– Увы, нет. Даже никогда не упоминал о них.

Его минутная пылкость исчезла, сменившись подозрением.

– И Совет ничего не знает? Ты уверена?

– Да, уверена. Барах сказал, что доверился лишь мне. Не знаю почему, но сомнений нет. Зачем бы ему лгать?

– Не понимаю. Как могло получиться, что шкатулки Одена исчезли из Храма Ветров? – Мерит снова замер. – А не может ли кто-нибудь еще проникнуть туда и вернуть формулы? Может, мне самому попробовать? Не знаю как, но если удастся…

– Нет, – произнесла Магда решительно, покачав головой. – Барах сказал, что в Храме Ветров многое изменилось к худшему. Что пройдут тысячи лет, прежде чем кто-нибудь снова придет туда.

– Звучит зловеще. Интересно, почему Барах сказал так?

– Не знаю, но если сказал, то наверняка знал, о чем говорит. А значит, ни ты, ни кто-либо другой не сможет проникнуть туда.

Мерит на секунду задумался.

– Храм предлагали вернуть в этот мир, когда война закончится и здесь снова будет безопасно.

Магда посмотрела на него исподлобья.

– Барах был боевым чародеем. Среди его способностей – пророчества. Возможно, он имел в виду, что в этом мире не будет безопасно еще тысячи лет и поэтому Храм должен оставаться недоступным.

– Звучит зловеще.

– Хотя, возможно, причина в чем-то другом, он же говорил, что многое внутри изменилось к худшему. Возможно, мешает что-то, что происходит не в нашем мире, а происходит там.

– Думаю, это возможно, – в глубокой задумчивости ответил Мерит.

– Значит, ты никогда не получишь необходимого.

От расстройства Мерит ссутулил плечи.

– Но все же это не объясняет судьбы шкатулок Одена. Если их нет там, значит, они должны быть здесь, в нашем мире.

– Похоже, что так, – согласилась Магда.

– Команда Храма спрятала шкатулки в Храме, – пустился Мерит рассуждать вслух. – Лотейн пытался проникнуть в Храм, чтобы исправить оплошности своей команды, но не смог. Когда попытка Лотейна попасть в Храм Ветров ни к чему не привела, Барах поручил нескольким лучшим волшебникам пробраться туда и выяснить, что же натворила команда Храма. Когда никто из них не вернулся, он наконец отправился туда сам. И подтвердил, что там опасно.

– Именно так, – согласилась Магда.

Он чуть повел мечом.

– Похоже, это означает, что шкатулок Одена не было в Храме Ветров с самого начала. Должно быть, и в этом виноваты предатели – команда Храма.

– Здесь должно быть нечто более сложное.

– Что ты имеешь в виду?

– Если шкатулок Одена никогда не было там и никто их оттуда не выкрадывал, то почему Храм Ветров сделал луну красной, оповещая, что происходит нечто ужасно неправильное, спустя много времени после суда над командой Храма, признания их предателями и казни? Луна ведь почему-то стала красной, о чем-то предупреждая. Барах отправил в Храм волшебников, которым не удалось вернуться, а после сам отправился туда, чтобы ответить на призыв Храма о помощи и выяснить, в чем дело. Луна не меняет цвет просто так.

– Даже представить не могу, почему. Барах дал какую-нибудь подсказку?

Магда потупилась.

– Он покончил с собой, не дав мне возможности поговорить с ним. – Она подняла взгляд на Мерита. – Возможно, шкатулки все это время были именно там, где и следовало. Возможно, кто-то другой проник в Храм и забрал их, и потому луна стала красной.

Мерита эта мысль встревожила.

– Кто-то другой? Например? Ты хочешь сказать – враг?

Магда пожала плечами.

– Не знаю. Но, может, кто-то пробрался туда, выкрал шкатулки Одена и создал ту проблему, о которой говорил Барах. Возможно, поэтому луна и покраснела.

Мерит задумчиво потер подбородок.

– Полагаю, это возможно.

– Может, это был враг. Посланный императором Сулаканом.

Мерит смотрел словно бы куда-то сквозь нее.

– Тревожная мысль.

– Тревожная. Но, как я уже говорила, в Цитадели происходит очень много других внушающих беспокойство событий. До меня дошли слухи, что какие-то наши волшебники смогли вернуть к жизни мертвеца. Ты знаешь что-нибудь о таких опытах?

– Я слышал, что наши волшебники пробуют изучать оружие, созданное Сулаканом, – ответил он. – Думаю, Исидора помогала в таких исследованиях. Она работала с чем-то, связанным с миром духов.

– Это не все. Вражеские войска собирают мертвых. Из города Исидоры, Гранденгарта, они забрали тела всех умерших. Судя по тому, что я слышала, они забирали тела и в других городах, и с полей сражений. Для чего?

Мерит вздохнул.

– Не знаю.

Магда подошла к плетеной кушетке и взяла сверток, который принесла с собой.

– Посмотри-ка.

Глава 54

Магда развернула тонкую ткань и подняла ее за край, чтобы Мерит увидел, как та выглядела, когда висела в лабиринте Исидоры.

Мерит вернул меч на красный бархат и подошел ближе, заинтересованный увиденным. Магда видела сквозь шелковистую ткань его силуэт, когда он водил пальцами по нарисованному на завесе заклинанию.

– Просто поразительно, – прошептал он.

– Мне тоже так показалось. Эта ткань спасла мне жизнь.

Мерит выпустил из рук ткань и посмотрел на нее.

– Как это?

– Монстр, убивший Исидору, гнался за мной, пытаясь точно так же убить меня. Он преследовал меня по всему лабиринту. Я заблудилась и старалась держаться вне его досягаемости. Он все-таки загнал меня в тупик, занавешенный этой тканью, но не смог пройти сквозь нее. Ткань остановила его, не знаю как.

Мерит поднял край куска материи выше, чтобы рассмотреть все символы, грубо намалеванные на нем.

– Все понятно, – произнес он, изучая символы.

– Исидора сказала, что нарисованные ею заклинания – плод ее работы говорящей с духами, и что они мощные и значимые.

Мерит качал головой, а его взгляд блуждал от одного символа к другому.

– Я научил ее применять такие изображения заклинаний, но она добавила несколько очень специфичных элементов.

– Исидора сказала, что для мертвых они очень важны.

Мерит посмотрел в ее сторону, но промолчал, поэтому она заговорила снова:

– Могу засвидетельствовать, что она говорила правду. – Магда встряхнула ткань. – Вот то, что остановило монстра, того мертвеца, не позволило ему добраться до меня. Он не смог пройти там, где это висело. Исидора сказала, что изображения на тканях важны для мертвых, – еще одна причина, почему я верю, что человек, который ее убил и пытался убить меня, действительно был мертв. Для него это предупреждение не было вздором.

Мерит снова посмотрел на нее.

– Возможно, так, но вовсе не обязательно.

Он взял ткань, перекинул через руку и, расхаживая по комнате, разглядывал рисунок, то на одном, то на другом ее участке.

– Очень странно, – пробормотал он. – Это защитные заклятия, их назначение отвлекать внимание мертвых.

– Защитные заклятия? Мерит, почему Исидора озаботилась защитой от мертвых? Почему она нарисовала на тканых завесах эти заклятия, остановившие мертвеца, и развесила их повсюду в своих коридорах?

Он на мгновение оглянулся на нее.

– Возможно, потому что у нее были причины опасаться их. Или, быть может, это всего лишь предосторожность. В конце концов, она имела дело с миром духов. Это было ее ремеслом. Кроме того, она искала души, застрявшие в этом мире. Души людей, чьи трупы генерал Куно уволок из Гранденгарта.

– Но это лишь духи мертвых. Не сами мертвые.

– К чему ты клонишь?

– А что если то, о чем я слышала, правда – некие волшебники, проводящие исследования внизу, способны возвращать мертвых к жизни? Может, не к настоящей жизни, а… ну, ты понимаешь. Что если они создают из мертвецов монстров? Неразумных рабов, исполняющих их приказы?

Мерит вскинул бровь, возвращая Магде шелковистую ткань.

– Я научился не доверять нелепицам… но ты действительно веришь в это?

Магда забрала у него ткань и сложила ее.

– Я не знаю, во что верить. – Она приподняла сверток. – Но сплю я, укрываясь вот этим.

Она думала, что Мерит посмеется над ней. Но нет.

– Умница, – пробормотал он, задумчиво отворачиваясь.

– Мерит, происходит слишком много непонятного. Я боюсь, что это приведет к чему-то ужасному прежде, чем я смогу разобраться. И никого, кроме меня, это, похоже, не беспокоит.

– Меня беспокоит, – спокойно заметил он.

Это застало ее врасплох. Она не ожидала от него такого – она и на меньшее не смела надеяться.

– Благодарю, – прошептала Магда.

– Ты права, вокруг происходит слишком много необъяснимого. Не только того, о чем ты упомянула, но и другого. Каждый случай по отдельности кажется вполне безобидным, и его можно объяснить, но вместе они образуют странную картину. Подозрительную.

– Ты знаешь кого-нибудь, кто сможет помочь нам получить ответы?

Размышляя, Мерит водил рукой по выгнутому кусочку странной, сложной металлической конструкции. Она напоминала макет контролирующей сети, какие Магде доводилось видеть.

– Возможно, – наконец сказал он.

Магда, воодушевленная, подступила ближе.

– Скажи, кого?

Он повернулся к ней.

– Ты знаешь о перебежчице?

– О перебежчице? Нет. Что за перебежчица? О чем ты?

– Всего день или два назад в Цитадель в поисках убежища прибыла колдунья из Древнего мира, по слухам, приближенная к императору Сулакану. Я слышал, как она говорила, что хочет присоединиться к нашей работе. Если это правда, она должна что-то знать о планах врага. Мы очень мало знаем о том, что происходит под властью Сулакана.

– Никогда о ней не слышала, – сказала Магда. – Ты прав, с ней несомненно надо поговорить. Знаешь, где ее найти?

– В подземелье.

– В подземелье? – Магда нахмурилась. – Если она перебежчица и хочет присоединиться к нашему делу, то почему оказалась в подземелье?

– До меня дошли слухи, что ее судили, признали тайным агентом и собираются казнить.

Магда смотрела на него с изумлением.

– Впервые слышу о таком суде.

Он поднял бровь.

– А почему ты должна была о нем слышать? Ты же никто, не забыла?

Магда состроила гримасу.

– До смерти Бараха я знала о происходящем в Цитадели значительно больше, чем сейчас. – Она скрестила руки на груди. – Нам надо увидеться с ней, выяснить, готова ли она рассказать нам хоть что-то.

– Я уже пробовал. Мне не позволили поговорить с ней.

– Наверняка найдутся люди, которые согласятся помочь. – Размышляя над этим, Магда подошла к столу, где лежал Меч Истины, и посмотрела на него. – Лорд Рал сказал, что несколько войсковых командиров прошли обряд преклонения.

– Ты знаешь, кто именно?

– Войсковые командиры Рендалл и Морган, – сказала она. – Я доверяю им. Оба помогут мне.

– Войска обоих где-то на подступах к Эйдиндрилу.

– Генерал Грандвол, командующий внутренней гвардией, тоже дал клятву, – сказала она. – Я видела его, хотя почти незнакома. Он часто приходил к Бараху с отчетами.

Мерит кивнул, показывая, что принял это во внимание.

– Я виделся с ним всего несколько раз, но командир внутренней гвардии определенно может пустить нас к заключенным. – Он покосился на Магду. – Ты достаточно с ним знакома, чтобы он разрешил мне поговорить с этой колдуньей?

– Думаю, достаточно, чтобы он разрешил мне это сделать. И я наверняка смогу убедить его пропустить и тебя вместе со мной.

Он улыбнулся. Но улыбка быстро исчезла.

– Будем надеяться, что ее еще не казнили и она согласится говорить с нами.

– Тогда нужно поторопиться. Ты знаешь кого-нибудь еще, кому можно доверять?

Мерит потер подбородок.

– Я знаю много заслуживающих доверия людей, но большинство их не клялись в верности Лорду Ралу, поэтому мы не можем доверять им так же, как в обычной ситуации, ибо есть вероятность, что сноходец наблюдает за ними. Многие не принимают эту угрозу всерьез. И враг может воспользоваться этим преимуществом.

– Тогда нам не стоит к ним обращаться.

– Я знаю одного человека, которому можно доверять и который дал клятву.

– Кто же это? – спросила Магда.

– Ему поручили охрану сильфиды. Я доверяю ему и знаю, что он один из тех волшебников, кто верил в Бараха. Поскольку он обычно находится рядом с сильфидой, то встречался со многими важными людьми, прибывавшими сюда и покидавшими Цитадель. Он очень много знает о волшебниках Цитадели: кто чем занимается и тому подобное.

– Ты имеешь в виду Куинна?

Мерит наморщил лоб.

– Ты знаешь Куинна?

Магда улыбнулась.

– Мы вместе росли. В детские годы иногда гуляли по лесам возле Эйдиндрила и доходили до одинокого водоема, где обитали гагары.

– Ты была в него влюблена?

Магда почувствовала, что краснеет.

– Вовсе нет. Он мне нравился, но по-детски. Куинн был на пару лет старше и потому производил на меня сильное впечатление. Но он больше интересовался своими книгами записей.

– Ах да, его книги записей. Ты действительно хорошо его знаешь.

– Он все время думал только о книгах. И любил изучать прошлое. Он убеждал меня, что история – всего лишь череда домыслов, и надеялся однажды стать историком Цитадели и описывать все происходящее.

– Похоже, в этом он преуспел, – заметил Мерит, снимая перевязь со стула и надевая ее через голову. Он повесил ее на правое плечо, и ножны оказались у левого бедра. – У него теперь изрядное количество книг записей, которые он пополняет, пока охраняет сильфиду.

– Это избавляет его от скуки, – предположила Магда. – Ему же приходится просиживать там почти все свое время.

Мерит взял меч и вложил в ножны у левого бедра, украшенные прекрасной серебряной и золотой филигранью.

– Пойдем проверим, удастся ли тебе убедить генерала Грандвола позволить нам посетить подземелье.

– Ты часто берешь с собой Меч Истины?

– Я никогда не выпускаю его из виду. В него уже внедрены магические элементы, необходимые для подготовки к завершению работы. Полагаю, это произойдет не скоро, но даже сейчас меч – опасное оружие. Я не хочу, чтобы он попал не в те руки.

Пожалуй, в этом был смысл. Магда подхватила с кушетки свернутую ткань и сунула ее под мышку.

Проходя мимо книжной полки, она остановилась и указала на крошечные глиняные фигурки людей, плавающие в воздухе возле маленького свитка, торчащего из полки.

– Мерит, можно спросить, что это такое?

Мерит взял с полки свиток. Фигурки поплыли по воздуху, оставаясь возле него.

– Я называю это источником тяготения.

С улыбкой глядя на маленькие фигурки, парящие в воздухе, Магда повернулась к нему.

– Как?

– Если ты что-нибудь отпустишь, оно упадет на землю. В некотором смысле и мы, как эти крошечные фигурки, притянуты к земле силой тяготения.

Он развернул свиток, чтобы показать изображенное на нем заклинание. Магда слегка встревожилась, увидев, что часть этого заклинания создана модификацией Благодати.

– Ты создал тяготение заклинанием?

– Не совсем. Я создал заклинание, способное притягивать определенные вещи. Думаю, ты согласишься, что это лишь имитация тяготения. В данном случае я сделал так, что оно притягивает эти глиняные фигурки и потому они всегда остаются возле изображенного заклинания, как нам приходится оставаться на земле из-за силы тяготения. Я назвал его источником тяготения.

– А для чего оно? – Магда была озадачена рисунком и этими удерживаемыми им глиняными человечками. – Для какой цели?

Мерит пожал плечами.

– Просто так. Побочный результат работы над более важной задачей. Я не задумывался над его применением, так что, полагаю, он всего лишь забавляет меня.

Он свернул свиток так, что тот легко поместился в руке. Фигурки плавали рядом. Затем взял Магду за руку и поместил скатанный листок в ее ладонь.

– Вот. Дарю, чтобы ты улыбалась.

Магда, держа в руке свернутую бумажку, наблюдала, как маленькие глиняные фигурки плавают в воздухе рядом с ней.

– Серьезно? Это мне?

– Конечно, если ты обещаешь так же замечательно улыбаться всякий раз, когда смотришь на них.

– Обещаю, – произнесла она, собрала фигурки в руку и положила в карман.

Ухватившись двумя пальцами за крестообразную гарду, Мерит выдвинул меч на несколько дюймов и позволил ему упасть обратно, убедившись, что тот легко выходит из ножен.

– А теперь посмотрим, удастся ли поговорить с перебежчицей, прежде чем ее обезглавят.

Магда кивнула и поспешила за ним.

Впервые после смерти Бараха Магда не чувствовала полного одиночества. С ней был человек, который верил в нее, принимал всерьез и собирался помочь ей.

Глава 55

По перекинутому через пропасть перед Цитаделью каменному мосту, вдоль короткой каменной стены, на противоположной стороне, шли две женщины; заметив Мерита, они на мгновение застыли. Обе были в длинных серых платьях и с короткими волосами. Одна выглядела на пару лет старше Магды, тогда как другая, казалось, годится ей в матери. На платье младшей Магда заметила кровь. Обе женщины стали пробираться к Мериту через толпу приходящих и покидающих Цитадель.

– Мэри, что случилось? – спросил Мерит младшую, когда та схватила его за руку. Старшая встала чуть позади и ждала, ломая руки.

Младшая, с заплаканным лицом, явно была расстроена.

– Джеймс… он ранен. Сильно ранен.

– Ранен? – встревоженно спросил Мерит. – Как? Что случилось? Серьезно ранен?

– Он работал по заданию Совета, делал какой-то меч. – Ей пришлось замолчать, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. – Он никогда почти ничего не рассказывал о своей работе, так что я мало знаю. Но сегодня днем в мастерских в нижних ярусах Цитадели что-то произошло. Мощный взрыв убил троих работавших с ним. Двое других, стоявшие дальше, были ранены, но не сильно. А Джеймс плох. Он был ближе и вдохнул адское пламя. Говорят, у него сожжены легкие. Он не может дышать. Он очень сильно пострадал, Мерит.

Повиснув на нем, она, рыдая, вцепилась в его черную рубашку и сжала пальцы в кулаки.

– Что мне делать, если он умрет, Мерит? Что мне делать?

– Это как-то связано с магией, подействовавшей неправильно, – надеясь, что это может ему чем-то помочь, добавила старшая женщина, когда младшая разразилась слезами.

Мерит, обняв Мэри за плечи, бросил взгляд на Магду. Его сильная рука мягко прижимала плачущую женщину к груди.

Магда знала, что означает услышанное. Только что погибли еще несколько человек, а другим еще предстояло умереть в попытках создать ключ к шкатулкам Одена.

– Его лечат? – спросил Мерит. – Кто-нибудь из наделенных даром лечит его?

– Нет. Он не позволил. – Мэри с трудом выговаривала слова, давясь рыданиями.

– Как? Почему?

Старшая женщина положила руку ему на плечо.

– Джеймс просил позвать вас, Мерит.

– Но почему? Почему он не позволил другим волшебникам оказать ему помощь?

– Похоже, он считает, что только вы знаете о том, чем они занимаются и какие элементы в это вовлечены, достаточно, чтобы был шанс исцелить его. С ним сейчас волшебники, которые стараются поддерживать в нем жизнь, пока вас ищут, но они говорят, что их знаний недостаточно для исцеления, необходимы именно вы. Удивительное везение, что мы с Мэри заметили вас по дороге в город. Пожалуйста, поспешите.

Мерит, продолжая одной рукой обнимать молодую женщину, пока она плакала у него на груди, положил другую руку на плечо старшей женщины.

– Конечно.

Он повернулся к Магде; лицо его было озабоченным.

– Я должен помочь Джеймсу. Подождешь?

Магда кивнула.

– Поспеши. Помоги ему.

Магда обняла Мэри за плечи. Она знала, что такое страх за любимого человека, так как на себе испытала весь ужас этого. Ей самой хотелось заплакать, видя горе Мэри. Но эта женщина скорбела по крайней мере не о смерти мужа. Магда надеялась, что Мерит сможет предотвратить такой исход.

– Постарайся быть мужественной, – сказала Магда. – Мерит поможет. Пусть твой муж видит, что ты ради него остаешься сильной.

Женщина кивнула и сжала руку Магды.

– Я постараюсь.

– Где я смогу найти тебя? – тихо спросил Мерит.

– Я буду в своих покоях, – ответила Магда, – или в кладовке рядом. Буду собирать вещи – я должна переехать, чтобы освободить место новому Первому волшебнику.

– Дождись меня, я приду, как только помогу Джеймсу.

Его карие глаза еще ярче отливали зеленью в свете заката и говорили больше, чем слова. Он знал, как важно их дело, но ни за что не позволил бы человеку, с трудом цепляющемуся за жизнь, умереть, если мог сделать хоть что-то для его спасения.

Мерит протянул руку и на миг коснулся щеки Магды, после чего поспешил за женщинами.

Магда стояла посреди крепкого каменного моста и, продолжая ощущать щекой прикосновение его пальцев, наблюдала, как эти трое пересекают мост, приближаясь к зияющей железной пасти опускной решетки. Это был мелкий, но весьма примечательный штрих; ей думалось, он показывает, что Мерит понимает, в какой беде они оказались, и просит держаться до его возвращения.

Магда знала, что исцеление тяжелораненых требует много времени. Если все пойдет хорошо, на это может потребоваться несколько часов… а то и несколько дней.

Этот человек, Джеймс, видимо, был другом Мерита. Ему нужна помощь Мерита, без нее он наверняка умрет. Мерит, конечно, должен помочь, попробовать исцелить. Магда не могла ожидать от Мерита иного.

Но она не думала, что у всех прочих есть время ждать.

Шкатулки Одена пропали, сноходцы разгуливают по Цитадели, среди ее обитателей затаились предатели, люди таинственным образом умирают, и мертвецы охотятся в темных проходах.

Магда знала, что верит ей только Мерит.

Глава 56

Пока в голове бурлили мысли, поглощавшие ее внимание, Магда смотрела за каменную стену на краю моста, вниз, в глубокую пропасть. Трещина в горе, через которую был перекинут мост, тянулась почти до самого дна долины. Под мостом обычно проплывали облака, но сегодня их не было. Сегодня влажная серая дымка скрывала подробности того, что в глубине. Стая птиц пролетела под аркой моста, а далеко внизу на небольших выступах за скалу цеплялись деревья. Еще ниже Магда различала контуры валунов.

Валуны напомнили ей те, что были под скалой, где Барах бросился в объятия смерти и сама она едва не поступила так же. Магде пришлось отвернуться, чтобы прогнать мысли о головокружительном падении.

Высокие, темные каменные стены Цитадели ловили последние согревающие лучи заходящего солнца. День близился к завершению, влажный воздух был неподвижен.

Магда стояла, глядя на голубую дымку в дальних горах за мостом, не зная, что делать, не зная, долго ли сможет ждать Мерита, прежде чем без него отправится в подземелье, искать вражескую колдунью. И тут ей на глаза попался кто-то знакомый, шедший по мосту.

Это был Сэдлер. Он казался мрачным, когда решительно шагал по мосту, понурив голову и глядя в землю перед собой, словно в оцепенении.

Магда двинулась в его сторону и мягко поймала за руку.

– Добрый день, член Совета Сэдлер.

Когда члену Совета пришлось остановиться из-за того, что его удерживали за руку, он поднял взгляд.

– Магда, – он моргнул, внезапно вздрогнув от каких-то своих мыслей. – Добрый день.

И собрался двинуться дальше, но Магда придержала его за руку, не позволяя уйти и вынуждая остановиться.

– Что-то случилось? – спросила она.

Он нахмурился. Вид у него при этом был несчастным.

– Это так очевидно?

– Нет, не совсем. Просто, увидев вас, я что-то почувствовала. Могу я чем-то помочь?

Он с минуту смотрел на Магду, затем наконец опустил взгляд и заговорил:

– Совет принял определенные решения, – сказал он. – Вы застали меня за раздумьями над ними.

– Вам не нравятся эти решения?

– Не могу сказать, что полностью согласен с принятым постановлением.

Высказывать личное мнение по поводу вопросов, решенных Советом, было ему несвойственно. Как правило, он был весьма сдержан. Встревоженная возможностью новых неприятностей в Цитадели, Магда не оставила его замечание без внимания.

– Можно полюбопытствовать, какие решения Совета внушают вам беспокойство?

Он на мгновение задумчиво поджал губы, но затем все же сдался.

– Очень скоро все узнают. Это недолго будет секретом.

– Они назначили Первого волшебника? – догадалась она. – Верно?

Сэдлер выпрямился, изучая ее лицо, и наконец вздохнул. Затем он уставился на город далеко внизу, в долине.

– Да. И даже более того.

Озадаченная Магда не собиралась отпускать его, не разузнав все, что можно.

– Не понимаю. Что значит «даже более»?

Сэдлер стряхнул задумчивость и осмотрелся – нет ли кого поблизости, затем взял Магду за руку и повел к каменному парапету моста. С рынков Эйдиндрила в Цитадель спешно возвращались женщины с различными свертками. Мужчины шли перед телегами, запряженными мулами, или ехали в повозках, груженных всяческим добром, от дров до бочонков с соленой рыбой.

Мимо них из Цитадели проследовал двойной колонной отряд всадников на больших вороных конях. В броне воинов отражался янтарный свет вечернего солнца. Кольчуги и доспехи звенели в такт стуку лошадиных копыт, люди спешили убраться с пути всадников. Все воины были здоровяками, как на подбор, и держали копья строго вертикально. Это был один из самых страшных отрядов внутренней гвардии – черные уланы. Их узнавали по черным туникам под доспехами и кольчугой, по длинным черным вымпелам и прекрасным вороным коням.

Сэдлер посмотрел, как черные уланы галопом домчались к противоположному концу моста, дожидаясь, пока вокруг возобновится движение и они с Магдой снова окажутся незаметными людьми, стоящими чуть в стороне на мосту.

– Вы хорошая женщина, Магда. Всегда справедливы и всегда очень рассудительны. Поэтому я все расскажу вам раньше, чем вы услышите о том же завтра в другом месте.

Магда повернула к нему голову, чтобы не пропустить ни слова.

– Что именно, член Совета Сэдлер?

– Первым волшебником назначили Лотейна.

Рот Магды приоткрылся. Но дар речи ей удалось обрести не сразу.

– Лотейна? Главного обвинителя Лотейна? Того самого Лотейна? Он назначен Первым волшебником? Вы серьезно?

– Абсолютно, – лицо Сэдлера было мрачным. – Его довольно скоро выдвинут на этот пост, по моим ожиданиям – в ближайшие дни, хотя не знаю в точности когда. В связи с тяготами военного времени Совет не планирует проводить обычные в таких случаях торжественные общественные мероприятия, как тогда, когда в эту должность вступил Барах. Они хотят ограничиться минимумом церемоний, чтобы скорее завершить все формальности и он смог бы заняться обязанностями Первого волшебника.

Магда была слишком потрясена, чтобы отвечать.

– Это не все, – добавил Сэдлер и указал рукой на гору. – Я перебираюсь в свой дом в лесу. Мне теперь незачем жить в Цитадели.

– Но как же Совет…

Он бросил на нее короткий взгляд, по-прежнему не утративший обычной проницательности.

– Отныне я не буду заседать в Совете.

Магда удивленно моргнула.

– Что вы имеете в виду?

Он вдруг словно смутился, даже застеснялся.

– Меня исключили.

Магде пришлось еще раз повторить в уме его слова, чтобы убедиться, что она не ослышалась.

– Исключили? Вас не могут исключить. Если только, конечно, не доказана какая-то ваша вина…

– Нет, нет, ничего подобного, – замахал он руками.

– Тогда как понять – «вас исключили»? Как вас могли исключить? Кто мог это сделать?

– Лотейн.

Магда некоторое время смотрела на Сэдлера, затем заставила себя закрыть рот.

– Не понимаю.

Он слегка поморщился, глядя в сторону.

– Лотейн объявил, а остальные члены Совета согласились, что необходимы такие изменения, чтобы в эти трудные времена быстрее достигать согласия при принятии решений. В случае Совета из шести членов мы часто оказывались в тупике.

– Но так сделано специально, чтобы большинство не диктовало свою волю и не помыкало меньшинством. Шесть советников нужны для большей взвешенности и осмотрительности, такой состав способствует размеренной работе Совета над поиском истины. Предохраняет от скоропалительных решений.

Он знаком показал, что согласен с ней, но ничего не может поделать.

– Было высказано мнение, что в военное время, при таких сложностях, с какими мы сейчас столкнулись, Совету необходимо принимать решения как можно быстрее. Если советников пять, такая возможность есть. Согласие трех членов – вот все, что сейчас требуется, чтобы предложение прошло.

Магда не растерялась. Она давно знала Сэдлера. За последние годы она выносила на обсуждение перед ним множество вопросов. Он не всегда соглашался с ней, но в отличие от других всегда выслушивал с открытым сердцем.

Она коснулась его рукава.

– Сочувствую. С вами все будет хорошо?

Он снова отмахнулся от ее беспокойства.

– Не тревожьтесь обо мне. Я не пропаду. Мне всегда хотелось проводить больше времени в своем маленьком тихом домике в лесу. С тех пор как скончалась моя жена… что ж, полагаю, теперь у меня появится время для размышлений. Беспокойство о делах военных, наверное, слишком тяжкое бремя для меня… По крайней мере примерно так и высказались остальные.

Дуновение ветерка бросило прядь волос Магде на лицо. Она заправила локон обратно.

– Могу я иногда приходить к вам, чтобы увидеться?

Он улыбнулся и ущипнул ее за щеку, чего никогда раньше не делал. Этот необычайный жест ошеломил ее.

– Я бы хотел этого, Магда. Буду очень рад.

Сейчас он казался вовсе не таким замкнутым, каким на ее памяти был всегда. Его обветренное, морщинистое лицо выглядело усталым. Она подумала, что, скорее всего, он старался быть неким эталоном и носить маску решимости, необходимую члену Совета. Сейчас маска исчезла, стал виден тот, кто скрывался за ней.

Когда Сэдлер зашагал прочь, Магда глядела вслед этому человеку, повернувшемуся спиной к Цитадели, делу всей своей жизни. Он выглядел сгорбленным и казался постаревшим. Магда вдруг вспомнила кое-что и окликнула его.

Глава 57

Магда отступила от каменного парапета моста.

– Член Совета Сэдлер!

Он остановился и обернулся.

– Отныне просто Сол. Я больше не член Совета. Просто Сол.

Магда печально улыбнулась.

– Увы, но я, наверное, уже никогда не смогу называть вас иначе, чем «член Совета Сэдлер».

Он принял это с легкой улыбкой и поклоном.

– Как угодно. Пожалуй, мой слух достаточно привычен к такому обращению, и, пока мы одни, думаю, никто не будет против.

Магда посмотрела по сторонам, убеждаясь, что вблизи никого нет. Все как будто бы занимались своими делами, спешили засветло добраться туда, куда шли. Они с Сэдлером не привлекали лишнего внимания, хотя люди, узнававшие его, на мгновение оглядывались, проходя мимо. Магда сделала еще шаг, сокращая расстояние между ними так, чтобы никто не мог их подслушать. И снова огляделась.

– Член Совета Сэдлер, вы можете рассказать мне об одной женщине… о колдунье из Древнего мира, перебежчице, которая пришла сюда, в Цитадель, чтобы помогать в нашем деле?

Он провел пальцем вдоль рта, раздумывая. Затем поднял палец.

– Да, действительно припоминаю. Лотейн говорил что-то о женщине, которая пришла из стана врага и заявила, будто хочет переметнуться. Думаю, вы правы, это была колдунья. Однако он сообщил, что она оказалась тайным агентом. Вы говорите о ней?

– Вполне вероятно. Вам что-нибудь о ней известно?

– Увы, нет. Я никогда не встречался с ней. А что?

Магде не хотелось объяснять. Члены Совета несомненно значились у сноходцев среди главных мишеней. Кроме того, она знала, что сноходец мог уже сейчас таиться в его сознании, наблюдая, слыша каждое ее слово. Следовало проявлять осторожность. А еще следовало поскорее придумать что-то. Она небрежно взмахнула рукой.

– Я надеюсь, что она, возможно, способна сообщить нам что-то полезное в военном отношении. Если она действительно из Древнего мира, то может знать что-то полезное.

Впервые на его лице появилась подозрительность.

– Например, сведения о сноходцах? На какие вопросы, например, они обращают главное внимание или как много уже узнали?

Магда ответила легкой, хотя и не вполне искренней, улыбкой.

– Ну да, это приходило мне в голову, но я думала более общо. Нам следует использовать любую помощь, какую удастся получить.

Он кивнул.

– Простите, но я ничего не могу сказать. Не потому, что не хочу, Магда, а потому что ничего не знаю.

– Понимаю. Но все равно спасибо, член Совета Сэдлер, – она снова улыбнулась, на этот раз совершенно искренне. – Я постараюсь заглянуть к вам в ближайшее время, проведать.

Он тепло улыбнулся в ответ.

– Буду очень рад, Магда. Буду ждать.

Сэдлер сделал шаг, тут же остановился и опять повернулся к ней. Он положил руку ей на плечо и сжал, привлекая ее чуть ближе.

– Из всех людей, что выступали пред нами, вы единственная всегда были голосом Истины. Я хочу, чтобы вы знали это.

Она внезапно слегка устыдилась того, что так уклончиво ответила о колдунье. Но это диктовала необходимость защищать жизни. В конце концов, сноходцы могли находиться где угодно.

– Я выступала в защиту интересов тех, кто лишен права голоса.

Он улыбнулся с хитринкой и опустил руку.

– Нет, не совсем так. Вы не говорили от имени лживых, алчных и жадных, лишенных права голоса. Вы говорили только от имени невинных или тех, кто в принципе не мог иметь голоса в Совете. Вы приходили к нам представлять Истину. Остальные в Совете, может, и не заметили разницы, но я хочу, чтобы вы знали: я всегда замечал.

Хотя вы не наделены магическим даром, голоса таких, как вы, тоже обладают властью – властью правды. В конце концов, наши величайшие способности основаны на способности разума рассуждать. Хотя вы не обладаете магическим даром, слова правды откликаются в сердцах сильнее, чем вам кажется.

Среди событий в Цитадели есть те, которых я не понимаю. Возможно, их понимают другие, возможно, понимаете вы, но не я. Как член Совета я был в стороне от многих событий нашей жизни. Я знал только о том, о чем нам докладывали. При этом мне довелось увидеть великое множество людей, выступавших перед нами по великому множеству поводов.

Вы, Магда Сирус, были единственной, кто представал перед нами, интересуясь только истиной.

Мы живем в опасные времена. Возможно, мы живем уже в конце времен. Если мы хотим выжить, правда нам нужна больше всего. Из всех известных мне людей вы единственная, кого я могу назвать человеком, занятым поиском истины. Сомневаюсь, что вы сознаете, какое это редкое качество.

Никогда не отказывайтесь от этого предназначения, Магда. Знайте себя, знайте, кто вы. Хотя немногие согласятся признавать это, даже заседающие в Совете, сам я искренне верю, что все мы нуждаемся в вас.

Магду ошеломили это его слова.

– Но у меня просто нет магического дара. Я… – Она чуть не сказала, что она никто. – Я очень многое не могу сделать самостоятельно.

Он улыбнулся в ответ.

– Стоять за истину – в общем больше ничего и не нужно. Истина – сила. Всегда помните это.

– Не забуду. Благодарю вас, член Совета Сэдлер.

Он улыбнулся, услышав титул.

– И еще, Магда: знайте, я воспользовался вашим советом.

– Моим советом? Каким?

Он поднял бровь.

– Советом присягнуть Лорду Ралу, чтобы защитить мысли от сноходцев.

Магда уставилась на него.

– Вы сделали это? Когда?

Он улыбнулся.

– В ту же ночь, когда вы предстали перед Советом вся в крови. Повторюсь, я знаю, что вы единственная представали перед нами, интересуясь исключительно истиной. Едва только я в ту ночь вернулся в свою комнату, я встал на колени, как вы говорили, и трижды прошел обряд преклонения перед Лордом Ралом.

Магда надеялась, что он говорит правду.

– А еще кто-нибудь из Совета дал клятву?

Он пожал плечами.

– Увы, не знаю. Я никому из них не сознался, и уверен, что мне тоже не скажут. Я просто хочу, чтобы вы знали, если придете увидеться со мной, что можете говорить спокойно, не опасаясь сноходцев.

Магда заулыбалась.

– Вы хитрец, член Совета Сэдлер.

Он улыбнулся в ответ.

– Как по-вашему, почему мне удалось прожить так долго? Всего доброго, Магда Сирус. И будьте честны перед собой.

– Постараюсь. Пожалуйста, будьте осторожны. Ведь кто знает, когда вы снова понадобитесь Срединным землям?

Как только Сэдлер двинулся дальше по массивному каменному мосту, растворяясь в толпе, Магда ощутила порыв ветра. Она взглянула на черную гряду облаков на горизонте. Горячая, влажная погода обычно предвещала бурю.

Прежде чем пройти под железными клыками решетки, она подняла пристальный взгляд к незыблемым стенам и башням Цитадели, вздымающимся в темнеющее небо. Тихая Цитадель, казалось, ждала ее – ждала, чтобы поглотить.

Магда снова осталась одна. Она уже скучала по отсутствующему Мериту, хотя познакомилась с ним лишь совсем недавно. В нем было что-то, отличавшее его от всех, кого она встречала. С ним было легко, просто и естественно.

Но сейчас она осталась одна.

Глава 58

Едва Магда закрыла тяжелую дверь красного дерева, ведущую в ее покои, как услышала шаги, а затем стук. Она подумала, уж не Мерит ли это, хотя знала, что ему еще слишком рано возвращаться – разве только он не сумел помочь Джеймсу. Она распахнула дверь.

Проем заполнила фигура Лотейна.

Он улыбнулся в той же «дружеской» манере, как всегда при виде ее. Под его похотливым взглядом Магда всякий раз покрывалась мурашками.

Быстро обежав взглядом своих черных глаз комнату, тускло освещенную полудюжиной ламп, Обвинитель остановил его на Магде. По тому, как он смотрел на нее, она поняла, что его мысли о ней определенно гнусные, и знать о них совершенно не хотелось.

Магда хотела захлопнуть дверь перед его носом, но удержалась. Однажды она уже довела его. Рискованно дразнить его, когда они наедине и ему не нужно беспокоиться о свидетелях. Слова главного обвинителя будут приняты на веру, если она в конечном счете умрет. Довольно и того, что люди уже считают, будто она не лояльна к Срединным землям, и потому, вероятно, поверят всему, что он скажет.

Он пригладил ладонью короткие, жесткие черные волосы и опустил руку на свою бычью шею. Руки и плечи у него были такими же мускулистыми.

Хотя у Лотейна имелось роскошное официальное одеяние, в которое он обычно облачался для ведения официальных церемоний, например судебных заседаний, в этот вечер Лотейн явился к Магде в коричневой мантии без украшений – примитивное напоминание о его высоком ранге обвинителя и волшебника. Роскошную одежду зачастую надевают с претензией на высокое положение в обществе, ведь бедняки не могут позволить себе хорошо одеваться. Простая, скромная одежда служит смиренным напоминанием о том, что даже самые высокопоставленные лица – простые смертные. Более того, это было тонким способом заявить всем: его ранг настолько высок, что ему не нужен великолепный наряд, чтобы доказывать это. Его ранг был выше, чем могла показать какая бы то ни было роскошная одежда.

– Добрый вечер, Магда.

Высокомерная простота облика Лотейна не нравилось Магде гораздо больше, чем его сальная улыбочка. Сама она придерживалась формальной манеры общения.

– Обвинитель Лотейн?

Самодовольная улыбка на его лице стала шире.

– Первый волшебник Лотейн, – поправил он.

Чуть наклонив голову, она коротко кивнула.

– Поздравляю. Вам доверили ответственный пост, и назначение осложнено тяготами войны. Не сомневаюсь, что люди Срединных земель пожелают вам преуспеть на этом поприще, рассчитывая, что вы сможете провести нас через эти трудные времена к безопасности.

Ей было любопытно, останется ли он заодно главным обвинителем? Это позволило бы ему сохранить личную армию. Но Магда не хотела спрашивать и тем самым продлевать разговор.

– Да, невеселые обязанности и тяжелая ответственность легли на мои плечи, – сказал он безразлично, его взгляд блуждал за спиной Магды, изучая обстановку покоев.

Он желает убедиться, пришло в голову Магде, что она одна.

Он уже шагнул в ее покои, но остановился.

– Ох, простите, Магда. Я неучтив? Я пришел сюда, уже мысленно считая эти комнаты своими. Прошу простить. Могу я войти?

Магда отступила, шире открывая дверь. И тогда заметила в коридоре снаружи большой отряд его личной охраны.

– Конечно. Эти покои теперь ваши. Или, во всяком случае, будут вашими, когда я перенесу отсюда свои вещи. Я постараюсь не затягивать с этим дольше необходимого.

Она никак не могла заставить себя называть его Первым волшебником.

– На самом деле я здесь для того, чтобы обсудить с вами один вопрос.

Магда не доставила ему удовольствия вопросом, о чем речь. Он вовсе не был застенчив и не боялся звука своего голоса. Она знала, что он сам сообщит об этом, когда сочтет нужным. Ему не требовалась ее поддержка.

Он прошел в комнату, осматриваясь, словно принимая в свое хозяйство всю мебель, драпировки с золотой бахромой, роскошные многоцветные ковры, богатую отделку стен, многослойные фризы, окаймлявшие потолок. Провел пальцем по буфету красного дерева с инкрустацией серебряными стеблями и листьями. Это был свадебный подарок Бараха, один из многих.

Ей вообще-то не нравилось, что у них такая роскошная мебель. Ей не хотелось, чтобы люди говорили, будто Барах заполучил такую молодую и красивую женщину в жены только потому, что как Первый волшебник смог осыпать ее щедрыми дарами и сделать дом похожим на дворец.

Но он все равно дарил ей подарки. Когда она тревожилась, что подумают люди, он отшучивался и говорил, что сплетни его не заботят, ведь он-то знает. Он настаивал, что дом должен быть уютным, раз уж она живет здесь.

Прежде, до брака, Магда никогда не жила в такой роскоши. Покои были великолепно обставлены, но из этого вовсе не следовало, что для нее это имеет какое-то значение. Если честно, она предпочитала небольшой чулан, потому что именно там стоял верстак, рабочий стол Бараха. Она часто сидела на старом ящике, как на троне, и наблюдала за его работой.

– Замечательно, – сказал Лотейн, все еще осматриваясь. – Очень хорошо. Вы, очевидно, затратили огромные усилия, приложив женскую руку ко вполне заурядному помещению.

– В этом нет моей заслуги. Все сделал Барах.

Он на миг оглянулся – так, будто не верил ей. Затем прошел вдоль стены с арочными книжными шкафами.

– Что ж, он устроил вам здесь вполне уютное жилище.

– Это не мое жилище. Это обитель Первого волшебника.

Магда подошла к двери, намекая, что теперь, когда он достаточно рассмотрел комнаты, которые вскоре займет, ему пора бы восвояси. Она не собиралась показывать ему остальные свои покои. Другие комнаты он посмотрит, только когда она освободит их.

– Мне нужно заняться сборами. Чем раньше я освобожу квартиру, тем скорее вы сможете въехать.

Лотейн развернулся, вставая перед ней. Его крепкая фигура была еще более пугающей, когда он стоял так близко. Магда с трудом удержалась и не сделала шаг назад, вскользь перемещая руку ближе к ножу, спрятанному на талии под платьем. Небольшой разрез в платье давал доступ к этому оружию.

Когда его взгляд снова сосредоточился на ней, на лицо Лотейна вернулась улыбка.

– Это вовсе не обязательно.

– Не понимаю, о чем вы.

– Переезд, – небрежно бросил он. – В нем нет необходимости. Видите ли, я думаю, нам пора прийти к соглашению.

Хотя эти слова озадачили Магду, она ничего не желала обсуждать с Лотейном. Ей хотелось только, чтобы он скорее ушел.

– Никакое соглашение не нужно. Если вы уйдете, я соберу свои вещи и покину эти покои так быстро, как только смогу, чтобы не создавать вам неудобства. Вы Первый волшебник, и эти покои предназначены вам.

– Нет, я имею в виду такое соглашение, что вам не потребуется уходить. – Он обвел рукой комнату. – Такой прекрасный дом! Действительно подходит вам. Я хочу, чтобы вы остались.

– Осталась? Мне не требуется…

– В качестве моей жены.

Глава 59

Магда уставилась на него, не веря собственным ушам.

– Что?

– Я решил, что Первому волшебнику по статусу полагается быть женатым.

Она стала гораздо лучше понимать ход его мыслей, столь отчетливо читавшихся в этих черных глазах.

– Какого черта вы вдруг решили… – Она сдержала себя, осознав, что разумнее воздержаться от оскорблений. – С чего вы взяли, что я в каком-либо отношении стану для вас наиболее подходящей женой?

Он пристально оглядел ее тело.

– О, думаю, вы отлично подходите.

Когда оценивающий взгляд Лотейна вернулся к ее глазам, тон Обвинителя стал более серьезным.

– Видите ли, вы уже были женой Первого волшебника. Вы знаете этикет. Вам знакомы обязанности. Вы прекрасно справлялись с домашними хозяйством, освобождая Бараха от черной работы, и будете делать то же самое для меня.

– Есть горничные, чья обязанность как раз управляться с домашними делами. Они перейдут к вам вместе с этими покоями. Их помощи вам будет вполне достаточно.

– Помимо этого есть другие важные стороны, которые не следует упускать из вида. Вам ведь требуется защита, как важной особе.

У Магды было отчетливое ощущение, что у его действий есть скрытый мотив.

– Защита?

Он пожал плечами.

– Конечно. Став женой Первого волшебника, вы покончите с подозрениями относительно вашей верности Срединным землям. Это опровергнет слухи о вашей очевидной преданности Лорду Ралу. Это отделит вас от сомнительных дел, в которые был вовлечен Барах. А также поможет отвести от вас подозрения, связанных с вашими странными поступками, совершенными в последнее время.

– С моими странными поступками? О чем вы?

– Видели, как вы крадетесь, стараетесь быть незаметной, скрываете лицо.

– Иначе говоря, вы отправляли за мной соглядатаев. Но дело в том, что я, бывшая жена Первого волшебника, всего лишь стараюсь избегать излишнего внимания.

– Тем не менее остается фактом, что добродетельная женщина, женщина, которой нечего скрывать, не станет так себя вести. Это пробуждает интерес к вам, заставляет любопытствовать, чем именно вы занимаетесь. Очень сомнительное поведение для женщины вашего положения, – он взглянул на ее короткие волосы, – или, вернее, бывшего положения.

– Если моя преданность Срединным землям и нашему делу так сомнительна, зачем вам, Первому волшебнику, подобная женщина в жены? Если говорить прямо, у вас много недостатков, но вы не глупы. Вы знаете, что я думаю о вас. Почему же вы так печетесь о защите моей репутации?

Его улыбка стала шире.

– По-вашему, меня волнует ваша репутация? Я использую вас, и все. Неподмоченная репутация и, возможно, нетронутая шкура – самое малое, что я предлагаю вам взамен.

– Используете? Какая же вам от меня польза?

Он бросил взгляд через плечо, затем снова посмотрел ей в глаза.

– Если вы сейчас проводите меня в спальню, я продемонстрирую один из многих способов, как вас использовать.

Магда ощутила, как кровь приливает к ее лицу. Ей не удалось справиться с голосом. Она еще не пала так низко, чтобы кричать на него, но все же не смогла удержаться.

– Вы могущественный человек. Можете позволить себе почти любую женщину. Некоторые даже согласятся добровольно, других вы с легкостью можете склонить. Я вам для этого не нужна.

Он все улыбался.

– Возможно, это так, но я предпочту использовать вас. Самый недоступный из цветков – самый желанный, не так ли? Заполучив вдову Бараха в жены, я доказал бы, что я самый достойный из мужчин Цитадели.

– Не знала, что ваша уверенность в себе столь шатка.

Улыбку наконец сменила угрюмая мина.

– Проблема не в уверенности, а в том, как меня воспринимают люди. Видите ли, став моей женой, вы повысите мой авторитет Первого волшебника. Люди хорошо помнят Бараха. Мне нужно, чтобы меня воспринимали так же. Я буду ровней ему, и, как у его ровни, у меня будет та же женщина.

Магда стиснула зубы.

– Вы не ровня Бараху.

Он ухмыльнулся.

– Дорогая, вы пересмотрите это мнение после первой же нашей ночи.

– Убирайтесь, – прошипела Магда сквозь зубы. Затем указала на открытую дверь. – Прочь.

Его игривость исчезла. На лице проступила злость. Он ткнул ее мясистым пальцем в плечо.

– Теперь послушайте меня, Магда Сирус. Вы породили здесь, в Цитадели, великое множество проблем – проблем, которые затронули даже город внизу. Не знаю почему, но очень много людей верит вам. Своим кровавым представлением на заседании Совета вы многих ввергли в страшное волнение. Вы изложили свою дикую теорию о сноходцах, и люди поверили в нее.

Но хуже всего, однако, ваши подлые и незаслуженные обвинения в мой адрес. Невероятно, однако эти оскорбительные обвинения, выдвинутые человеком ничтожным, привлекли внимание многих. У них нашлись свои сторонники. Эти обвинения стали причиной раскола в Цитадели. Обесчестили и опорочили меня в глазах многих. Ваша клевета подорвала доверие ко мне.

Идет война, а вы плодите догадки, провоцируете разногласия, внушаете подозрения, тогда как нам следует проявлять сплоченность. Ваши теории и причудливые идеи подрывают доверие людей к мудрости Совета, и особенно страдает мой авторитет. Из-за вас мне не верят.

Вы, Магда Сирус, стали угрозой для порядка, а следовательно, для нашего дела. Если вам небезразличны Срединные земли и люди, как вы заявляете, то вы должны понимать, что ваш долг – утверждать среди них мир. Вы стали причиной разногласий и раздора и потому обязаны положить этому конец.

Выйдя за меня замуж, вы опровергнете все нелепые теории, гуляющие по Цитадели, – нелепые теории, выдвинутые вами. Сплетни и досужие рассуждения закончатся. Став моей женой, вы уймете страхи и покончите с подозрениями. Это покажет людям, что ваше поведение было попросту истеричной выходкой, плодом женского малоумия.

Выйдя за меня замуж, вы положите конец всем слухам о вас, а особенно обо мне. Свадьба пресечет инакомыслие в зародыше и послужит восстановлению единства в народе.

Вы выйдете за меня замуж ради того, чтоб восстановить мой непререкаемый авторитет, подорванный вами. Вы сделаете это для блага всех Срединных земель.

– Я не собираюсь…

– Это не обсуждается! Для блага нашего народа и своего блага вы сделаете это!

Он провел рукой по своей бычьей шее сзади и умерил тон.

Теперь я дам вам возможность поразмыслить над всем этим. Второй раз выйти замуж – серьезный шаг, но это пойдет вам на пользу и даст новую цель здесь, в Цитадели. Надеюсь, вы не станете дополнительно усложнять себе жизнь.

В любом случае, могу вас заверить, что в конце концов вы так или иначе выйдете за меня замуж и будете служить мне, как верная жена должна служить своему мужчине и своему главе – Первому волшебнику.

Он наклонился и процедил сквозь зубы, тыча мясистым пальцем ей в плечо и делая паузы после каждого слова.

– Вот жизненный путь, который вам предстоит. Не делайте его тяжелее, чем это необходимо.

Магда старалась не замечать пульсирующую в плече боль от тычков пальца.

– Я сказала – убирайтесь!

Он улыбнулся холодно, снисходительно.

– Так вот, поскольку вы выйдете за меня замуж, вам не нужно покидать свои – или, вернее, наши – покои, ту роскошь, к которой вы привыкли, пользуясь привилегиями жены Первого волшебника. Страхи и сомнения, касающиеся правительства Срединных земель, скоро забудутся, когда люди увидят, что вы на моей стороне.

– Я просила вас оставить меня.

От ярости сердце Магды так колотилось, что она не могла рассуждать здраво.

Он поднял руку, успокаивая.

– Конечно, вам позволят отрастить волосы. Жена Первого волшебника вполне может носить длинные волосы.

– Я уже сказала…

– Какие-то проблемы?

Магда обернулась. В дверях стоял Мерит.

Глава 60

Мерит опасно сверкнул глазами, глядя на Лотейна.

– Нет, все в порядке, – ответила Магда. – Обвинитель Лотейн уже уходит. Он приходил посоветоваться со мной по одному делу, но, как выяснилось, я ничем не могу помочь ему, увы.

Прежде чем перевести ледяной взгляд на Мерита, Лотейн на мгновение пристально посмотрел на Магду, словно говоря, что уже принял решение действовать по-своему.

– Мерит, для чего ты пришел сюда?

Мужчины смотрели друг на друга, как два оленя, случайно встретившиеся на открытом лугу. Она поняла – необходимо сделать что-то, прежде чем один из них решится.

– Я попросила, – произнесла Магда в напряженной тишине.

Лотейн повел бровью и посмотрел на нее.

– Вы попросили его прийти? Зачем?

Прежде чем Мерит успел что-нибудь сказать, Магда грубо ответила:

– Барах был творцом.

– Вам требуется здесь что-то поправить? – спросил Лотейн раньше, чем Магда успела объяснить еще что-то.

– Когда Совет известил меня, что новому Первому волшебнику требуются эти покои, – начала она, – я ответила, что должна найти новое место и перенести вещи. Сейчас я как раз собираюсь. Но мне совершенно без надобности инструменты, оставшиеся после Бараха. Я слышала, что Мерит тоже творец, и предложила инструменты ему. Мне они не нужны. Я подумала, что Мериту они пригодятся, а я избавлюсь от необходимости переносить их. Тем более, что в моей новой квартире для них нет места.

Лотейн, задумавшись, поглаживал голову.

– Понятно.

Знаменитая вспыльчивость Лотейна готова была вот-вот проявиться, и Магда знала, что он может сорваться в любой миг. Его недавнее предложение поразило ее, и ей требовалась время, чтобы его осмыслить, но, если она сейчас же не сделает что-нибудь, чтобы охладить его пыл или хотя бы дать выход его раздражению, быть беде.

Поскольку проход снаружи заполнила личная армия Лотейна, Магда понимала, что у Мерита нет ни единого шанса.

– Я рада, что оказалась здесь и могу показать вам комнаты, – сказала Магда, опережая Лотейна. Она указала на дверь. – Если вы закончили осмотр, мне бы хотелось наконец разобраться со старыми инструментами Бараха и убрать отсюда остальные мои вещи как можно быстрее.

Магде Лотейн всегда казался крупным мужчиной, но рядом с Меритом он выглядел почти ничтожным. Тем не менее, никто не мог в одиночку справиться с этой толпой воинов в зеленых мундирах.

По какой-то причине Лотейн воспользовался возможностью избежать неприглядной стычки. Он одарил Магду холодной улыбкой и выразительно посмотрел на нее.

– Конечно. – Он слегка наклонил голову. – Благодарю, госпожа Сирус, что выслушали непредвзято мое… предложение. Мы достаточно скоро придем к согласию, уверяю вас.

Лотейн смерил взглядом Мерита от длинных вьющихся волос до сапог. При этом на его лице читалась снисходительность.

– Никто не говорил тебе, мальчик, что настоящим волшебникам не нужны мечи?

Магда ожидала, что сейчас начнутся неприятности, но поведение Мерита удивило ее. Он усмехнулся. Затем прислонился к косяку и пожал плечами.

– Я искупаю этим свои многочисленные недостатки.

Лотейн выгнул бровь, протискиваясь мимо высокого волшебника.

– Похоже, это действительно так.

Мерит оглянулся назад через плечо и проследил за тем, как Лотейн и его личная армия уходят.

– Что ему было нужно? – спросил волшебник. Его улыбка исчезла.

– Жена.

– Что?

Магда отмахнулась от вопроса.

– Расскажу позже. Что с Джеймсом?

Мерит вздохнул.

– Обошлось. У него были серьезные проблемы с дыханием. Все думали, что он сжег легкие, когда вдохнул жар при взрыве разрушающейся сети. Они просто не понимали, какая реакция вызвана сочетанием участвующих заклинаний. Эти заклинания по-прежнему удерживались вместе. Проще говоря, они все еще взаимодействовали, подавляя его способность к дыханию. Как только я разъединил элементы магической заготовки, остановил реакцию, он снова задышал.

Он, конечно, пострадал, но другие теперь могут исцелить его. У нас есть более важные поводы для беспокойства.

Магда вздохнула с облегчением.

– Слава Создателю.

В отличие от нее, Мерит, казалось, не был готов успокоиться.

– Но при этом еще три жены оплакивают гибель своих мужей.

Магда кивнула.

– Пойдем в кладовую – она тут рядом. Вдруг вернется Лотейн. Я сказала ему, что ты пришел за инструментами Бараха. Не будем давать ему повод подозревать, будто мы что-то затеваем.

Глава 61

Едва они вошли в кладовую, Мерит простер руку, чтобы зажечь лампы. Поскольку он был волшебником, его присутствие зажгло и полдюжины тяжелых стеклянных светящихся сфер в железных подставках вдоль стен. Далекие вспышки молний прорезали черноту ночи за закрытыми ставнями.

– Так почему Лотейн хочет тебя в жены?

В его голосе звучало недовольство.

– У нас проблема, – сказала Магда, не отвечая на вопрос.

– Есть нечто худшее, чем желание Лотейна взять тебя в жены?

– Лотейн назначен Первым волшебником.

Внезапно оцепенев, Мерит уставился на нее примерно так же, как она смотрела на члена Совета Сэдлера, когда тот сообщил ей эту новость. Единственным звуком в кладовой было потрескивание пламени в недавно зажженных лампах.

Наконец Мерит справился с голосом.

– Это действительно тревожно. Я никогда не верил этому человеку. Не такой человек должен быть Первым волшебником.

– Поверь, я думаю о нем значительно хуже… но он без сомнения достаточно могущественный человек, чтобы стать Первым волшебником.

– В этом есть изрядная доля правды. Очень многие поддерживают его. В должности главного обвинителя он сокрушил многих уважаемых прежде людей. Многие благодарны ему за преследование преступников и предателей. Нельзя отрицать, что ему удалось раскрыть много измен. – Мерит наклонился к ней и чуть понизил голос. – Хотя, должен признаться, у меня всегда были сомнения насчет виновности преследуемых.

Магда хмуро взглянула на него.

– Ты о ком?

Мерит поджал губы, потом все-таки ответил:

– Я знал некоторых волшебников из команды Храма. И всегда думал о них с уважением. Я вижу теперь, что многие из команды Храма отвернулись от нашего дела и предали нас, но все ли? Не удивлюсь, если кое-кто из них просто оказался козлом отпущения. Обвинение и обезглавливание обвиненного окончательно завершают расследование. Создают видимость, что Лотейн преследует только виновных – и успешно. Но я сомневаюсь в этом.

Магда слегка удивилась, услышав такое от Мерита. Ей казалось, что она единственная думает так. Она полагала, что, не обладая магическим даром, знает слишком мало и не может делать выводы. И не знала, есть ли у других волшебников сомнения в виновности команды Храма. Возможно, сомневался только Мерит.

Она оглянулась через плечо и посмотрела ему в глаза.

– Я тоже сомневаюсь.

– Это еще не все, – сказала она, добравшись до своего привычного места возле верстака. – Сразу после того, как ты ушел, чтобы помочь Джеймсу, я встретила члена Совета Сэдлера. Он покидал Цитадель. Он рассказал, что Лотейн назначен Первым волшебником и что он еще исключил его, Сэдлера, из Совета.

– Исключил его? – Мерит наклонился в ее сторону. – Он вправе принимать такие решения?

– По всей видимости. Сэдлер храбрился, но могу сказать, что он был очень подавлен всем этим.

Мерит задумчиво поскреб щеку.

– Почему Лотейн вдруг решил избавиться от Сэдлера?

– Чтобы сократить число членов Совета до пяти – это дает возможность принимать любое решение тремя голосами. Прежде было шесть членов, и результат голосования мог оказаться три на три, что предотвращало поспешные решения. Теперь же, при пяти членах, голоса не могут распределиться поровну, как это бывало с трудными решениями. Теперь у них всегда есть гарантированное большинство, и можно принять либо отклонить любое предложение.

– Нехорошо. Я почти не имел дел с высшей властью Цитадели, но мне такое новшество кажется сомнительным. И еще сильнее меня беспокоит другое: что Лотейн понимает в ведении войны?

– У него есть свои войска.

Мерит вскинул бровь.

– Это не делает его полководцем. Лишь мелким тираном, хозяином горы мышц.

– Ну, если я права на его счет, теперь он получил шанс стать настоящим тираном.

С минуту Мерит молча размышлял, потом сложил руки на груди.

– Все это весьма тревожные новости, но что насчет твоего замужества?

Магда сделала глубокий вдох. Ей было ненавистно все с этим связанное.

– Э… Лотейн заявил, что я повинна во всех неприятностях Цитадели. Он сказал, что в Цитадели назрел раскол по причине раздора и недоверия. Видимо, немало людей, кроме нас, думают, что не такой человек должен быть Первым волшебником.

Лотейн полагает, что его проблемы с доверием народа возникли, главным образом, по моей вине. И считает, что именно мои слова подорвали его авторитет и заставили людей усомниться в нем.

– Ты что-то о нем говорила? Что?

– Когда я стояла перед толпой в палате Совета, он обвинил меня в том, что я сочинила историю о сноходцах, чтобы заставить людей присягнуть на верность Д’Харе. В ответ я обвинила его в погоне за призраками ради собственного возвышения. Я сказала, что ему мерещатся заговоры в каждой тени, тайные агенты за каждым углом, предатели за каждой дверью. Я сказала, что он озабочен только преследованием созданий собственного воображения во имя собственной славы и власти.

Мерит присвистнул.

– Ты сказала это? Публично?

– Увы. Я перед всеми обвинила его в выдумывании заговоров исключительно ради собственного возвышения. Я сказала, что ради своей выгоды он намеренно глух и слеп к правде о сноходцах.

– Не удивительно, что он обвиняет тебя в подрыве его авторитета.

– Он еще заявил, что я распространяю дикие измышления о сноходцах. Мол, мои беспочвенные обвинения настроили людей в Цитадели против него. Он сказал, что такая рознь вредна для общего дела.

Мерит, принимаясь расхаживать по комнате, отошел на несколько шагов, затем вернулся и тепло сказал:

– Тогда зачем ему жениться на тебе?

– Хочет браком со мной искоренить в людях сомнения в нем, сомнения, которые называет моими беспочвенными обвинениями. Он считает, что, если я выйду за него, это убедит всех и каждого, что я переосмыслила свои выдвинутые против него скоропалительные обвинения в неискренности и лживости, порожденные горем. Мое согласие выйти за него замуж, сказал он, покажет людям, что я верю и доверяю ему, и они будут поступать так же. По его мнению, это развеет все сомнения. Он считает, что тогда народ объединится вокруг него. Мне, сказал он, следует поступить так ради блага всех Срединных земель и во имя общего дела.

Мерит все еще держал руки сложенными, его взгляд оставался непроницаемым.

Наконец Магда наклонилась к нему и сказала:

– Я не собираюсь выходить за него замуж.

Он опустил руки.

– Ох, вот это славно.

Магда подошла к знакомому затертому верстаку. Хотя идея Лотейна о браке бесила ее, она слегка удивилась, узнав, как эта мысль расстроила Мерита. Она приободрилась – его беспокоило, как бы она не совершила ошибку, выйдя замуж за Лотейна.

Из темноты среди ящиков и материалов, наваленных на полу, выскочила Тень, запрыгнула на верстак, осторожно подобралась ближе и потерлась о руку Магды.

Пока Магда гладила кошку по спине, та приподняла круп в надежде, что и там почешут. Наслаждаясь вниманием, кошка обвила хвостом запястье Магды.

– Кто это? – поинтересовался Мерит.

– Тень. Исидора сказала, что у кошек есть слабая способность видеть между мирами. Она утверждала, что черные кошки замечают мелкие вторжения мира духов.

Мерит протянул руку, чтобы Тень могла с ним познакомится.

– Исидора знала, о чем говорила.

Тень тщательно обнюхала каждый его палец.

– Присутствие мертвеца, который затем напал на нас, Тень ощутила раньше, чем его заметили мы. Он ей определенно не понравился, – Магда улыбнулась, – но я вижу, что ты ей определенно нравишься.

Тень терлась о Мерита, мурлыча в ответ на его прикосновения. Поскольку рубашка у него была черная, кошка казалась рядом с ним на своем месте, выглядела почти его частью. Магда подумала: что если Мерит тоже может ощущать присутствие духов? Зачастую пределы возможностей магического дара казались ей загадкой.

– Сейчас я, когда сплю, накрываюсь тканью из лабиринта Исидоры, как одеялом, а возле моей подушки сворачивается калачиком Тень. – Она почесала котенка за ухом. – Правда, малышка? Но сейчас тебе пора.

– Рад слышать, – сказал Мерит. – Не обладая магическим даром, ты, похоже, все же умеешь применять находящиеся в твоем распоряжении магические вещи.

Магда улыбнулась, усаживая кошку на верстак, где та улеглась на бок, подобрав лапы, и принялась наблюдать, как Магда вынимает кусок дерева, скрывающий тайник в столешнице.

– Я хочу кое-что тебе показать.

Глава 62

– Это записка, которую Барах оставил мне, – сказала Магда. – Ты спрашивал о точной формулировке. Я подумала, что лучше проверить. Я знаю, как важны могут быть для волшебника такие мелкие подробности.

Внезапно встревожившись, Мерит подошел ближе.

– Ты не возражаешь, если я ознакомлюсь со всей запиской? В таких делах важна каждая мелочь. К тому же, может быть, я замечу то, что ты упустила. Конечно, если ты согласна… Не возражаешь?

Магда улыбнулась.

– Нет, конечно, не возражаю.

Она осторожно развернула клочок бумаги и поднесла записку к свету, чтобы можно было прочесть вслух.

– «Мое время истекло, Магда. Твое – нет. У тебя иная судьба. Тебе суждено находить истину. Это трудно, но наберись храбрости, чтобы принять и исполнить свое предназначение». – Она подняла глаза. – Я была права. Тут сказано не «найти истину». Тут сказано «находить истину».

Мерит нахмурился, глубоко задумавшись. Через некоторое время он указал на записку в ее руках.

– Там есть еще что-то?

Магда кивнула и продолжила.

– «Посмотри на склон долины внизу, почти сразу слева от города. Там, на этом подъеме, однажды построят дворец. Там твоя судьба, не здесь».

Ей потребовалось сглотнуть и успокоиться, прежде чем она смогла прочитать последнюю часть.

– «Знай, что я верю в тебя. Знай также, что я всегда буду любить тебя. Ты редкий, страстный цветок, Магда. А теперь будь сильной, защищай свой разум и живи так, как можешь жить только ты».

В тишине только Тень медленно, мягко била хвостом по верстаку.

– Прекрасная записка, Магда, – тихо, сострадательно произнес Мерит, пока она стояла, глядя на листок бумаги в своих дрожащих пальцах. – Совершенно ясно, как много ты значила для него.

Магда вытерла со щеки слезу. Она не сознавала, каким потрясением будет прочитать записку снова. Сразу нахлынули воспоминания – и в то же время осознание того, как далеко все это теперь. Барах ушел. А жизнь продолжается.

Магда откашлялась.

– У тебя есть какие-нибудь соображения, что могут означать слова про дворец и мою судьбу быть в нем?

– Увы, никаких. Барах ко всему прочему был пророком и мог знать что-то о будущем. О возможном будущем, во всяком случае. Наличие у нас свободной воли делает будущее отчасти неопределенным, даже для пророков. Думаю, он имел в виду, что будущее определяют твои решения, и надеялся, что ты сделаешь правильный выбор.

Рука Магды опустилась.

– Когда сноходец пытался убить меня, я вспомнила слова Бараха из этой записки. Альрик Рал рассказал мне, что созданные им узы, которые ты помог ему сотворить, способны защищать наши разумы от сноходцев. Когда сноходец захватил мой разум и пытался меня убить, слова из записки помогли мне понять, что нужно пройти обряд преклонения перед Лордом Ралом, чтобы защитить свой разум и спасти жизнь. Слова Бараха помогли мне выбрать свое будущее, выбрать жизнь, и благодаря этому его пророческие слова оправдались.

– Пророчества часто действуют именно так, – пояснил Мерит. Казалось, он вынырнул из пучины мыслей на поверхность. – Еще здесь сказано, что тебе суждено находить истину, как ты и говорила, а не найти истину, как подумал я, когда ты впервые рассказала мне о записке.

– Это тебе что-нибудь подсказывает?

Мерит многозначительно посмотрел на нее, а затем вынул меч из ножен. При движении меч издал мягкий звон, наполнивший тишину кладовой. В глазах Мерита, когда он держал этот меч, Магда разглядела свечение чего-то, помимо дара. Там горело что-то вроде яростного далекого гнева, нечто почти живое, наделенное собственной силой.

Он осторожно положил меч на верстак. Тень сонными зелеными глазами смотрела на клинок, оказавшийся перед ней. Мерит наконец поглядел на Магду – так, что она поняла: он чего-то ждет от нее.

Она перевела взгляд с Мерита на меч и обратно.

– В чем дело?

Мерит указал на меч.

– Что здесь сказано?

Она очень хорошо знала что. Ей никогда уже не удастся изгнать это из памяти. Тем не менее взгляд Магды обратился к рукояти. Она позволила пальцам огладить выпуклые золотые буквы.

– Здесь сказано: «Истина». – Она подняла брови, глядя на Мерита. – Ты хочешь сказать, что слова Бараха в записке – «тебе суждено находить истину» – означают, что моя судьба – найти Меч Истины? Ты действительно думаешь, что он именно это имел в виду? Ты действительно думаешь, что все может быть так просто?

Мерит пожал плечами.

– Не знаю. Я творец, а не пророк. Но я сделал на рукояти надпись «Истина», а ты пришла ко мне и нашла меч с этим словом. Именно ты назвала его Мечом Истины.

В голове Магды роились мысли. Имел ли в виду Барах, что ее судьба – найти Мерита и меч со словом «Истина» на рукояти?

Или он хотел сказать, что это лишь начало ее пути в поисках истины, а сам этот путь привел ее к Мериту?

Глава 63

Пока Магда водила пальцами по буквам, Мерит встал рядом с ней около верстака и оглядел инструменты в кладовой.

– В этом месте Барах создавал, да? В этой комнате, на этом верстаке?

Магда кивнула и махнула рукой, показывая:

– Я часто сидела на этом ящике и смотрела, как он работает.

Магда поглядела на серебряную шкатулку с затейливой резьбой, хранившую заветные воспоминания. Сейчас Барах казался очень далеким. В каком-то смысле все это было только вчера, а в каком-то, казалось, – много лет назад. Ей не хватало его, но даже эта боль постепенно угасала в хлопотах о насущных проблемах.

– Это он сделал такую прекрасную вещь? – спросил Мерит, указывая на серебряную шкатулку.

Магда кивнула и подвинула ее ближе, чтобы Мерит мог посмотреть. Погладила крышку, точно так же, как буквы на мече, и открыла шкатулку.

– Внутри просто мелкие воспоминания, связанные с вещами, которые он дарил мне.

Магда достала белый цветок и показала ему.

Мерит слегка удивился.

– Довольно редкий. Я лишь однажды видел его.

Магда покрутила цветок между большим и указательным пальцами.

– Знаешь, что это за цветок? Барах сказал, что он редкий, но не назвал его.

– Он называется исповедным цветком.

Магда нахмурилась.

– Правда? Исповедный цветок? Почему его так назвали?

– Потому что исповедь – откровение истины. Истина чиста. Чистота – это белизна. Отсюда и название.

– Прекрасное название для прекрасного цветка, – сказала она, положила цветок на место и закрыла крышку.

– Может, заглянешь как-нибудь ко мне посмотреть, как я работаю?

Магда улыбнулась.

– Да, с удовольствием.

Она вскочила с ящика и указала на собрание не новых, но очень хороших металлических инструментов, на полудрагоценные камни в нескольких деревянных ящичках, запас различных материалов и маленькие книжечки, заполненные заметками мужа.

– Мне просто нужен был предлог, – сказала она, – но, думаю, Барах хотел бы, чтоб эти инструменты достались тебе.

Глаза Мерита округлились.

– Ты действительно так думаешь? Чтобы мне достались инструменты, принадлежавшие Первому волшебнику?

– Думаю, что теперь это мои инструменты. А я хочу отдать их тебе. Я действительно считаю, что Барах одобрил бы это. Он хотел бы, чтобы им нашлось хорошее применение у хорошего человека.

Мерит протянул руку и стал благоговейно касаться то одного, то другого из небольших инструментов. Казалось, они действительно много значат для Мерита. Он сознавал их ценность.

– Это лучшие инструменты, какие я видел.

– Я рада, что они тебе понравились, ты наверняка найдешь им достойное применение, – сказала Магда с улыбкой.

Он указал на книжечки возле инструментов.

– Что это?

Магда подняла голову, чтобы посмотреть, на что он показывает.

– А, это. Его записные книжки, где он делал заметки во время работы.

– Можно посмотреть?

Улыбка Магды стала шире от того, что его взволновали такие простые вещи, как инструменты и записи. Она подалась вперед и пододвинула стопку книжечек к нему.

– Конечно. Возможно, они тебе пригодятся.

Мерит взял в руки книжечку, лежавшую сверху, открыл ее и стал медленно перелистывать страницы, пробегая взглядом написанное. Магда наблюдала, как его карие глаза бегают по строчкам.

Пока он читал, его улыбка таяла, а глаза раскрывались все шире.

Затем кровь отхлынула от его лица.

– Добрые духи… – прошептал он.

Магда нахмурилась.

– Что там? Что не так?

Он начал быстрее листать страницы, торопливо просматривая каждую и приступая к следующей.

– Небесные расчеты, – прошептал он себе под нос.

– Почему нет, – сказала Магда. Она не понимала причин такого удивления. – Барах всегда записывал расчеты движения и измерения положения небесных тел. Он измерял угловые расстояния между звездами, или между определенной звездой и далекой точкой на горизонте, или иногда между звездой и луной. – Я часто слышала, как Барах обсуждал с другими волшебниками небесные расчеты, измерения и формулы. Я думала, все волшебники знакомы с такими вещами.

– Нет, ты не понимаешь. – Он постучал по странице, сунув ее под самый нос Магде так, будто она тоже была способна разобраться в сплетениях линий, чисел и формул. – Это небесные расчеты.

– Ты это уже сказал. Прости, Мерит, но я не понимаю, в чем тут дело.

– Магда, это расчеты для создания разрыва седьмого уровня. – Его голос дрогнул. – Добрые духи, эти небесные расчеты – это измерения и расчеты со времен, предшествующих тем, когда звезды начали свое движение. Я знал, что эти формулы существуют, но не мог найти их. Те самые формулы, о которых Барах сказал, что не может дать их, поскольку они спрятаны в Храме Ветров.

Магда ощутила, как по рукам побежали мурашки, и спрыгнула с ящика.

– Ты уверен? Ты уверен, что это те самые формулы?

– Да, да, те самые. – Он снова взволнованно постучал по странице. – Это они. Тайные расчеты и шаблоны для создания разрыва седьмого уровня. Все. Прямо здесь.

Когда Мерит тяжело опустился на стул возле верстака, Магда посмотрела на маленькую открытую книжечку в его руках. Эти линии и рукописные пометки для нее были мешаниной слов и чисел; такие же записи Барах делал всякий раз, когда сам проводил наблюдения. Они казались ей незнакомым языком, но это был тот язык, который Мерит, как и Барах, хорошо понимал.

Наконец до нее дошло.

Магда все еще смотрела в раскрытую книгу.

– Я наконец поняла, – сказала она почти шепотом.

Она поддела пальцем подбородок Мерита и заставила его поднять голову, чтобы их глаза встретились.

– Я поняла.

– О чем ты? Поняла что?

– Барах знал, что они понадобятся тебе. Должно быть, он принес их из Храма Ветров. – Она ощутила, что мурашки с ее рук распространились до затылка. – Помнишь, о чем я рассказывала тебе? Что, отправившись туда, он узнал, что шкатулки Одена пропали, и не мог рассказать об этом никому, кроме меня? Он знал, что их украли. Понимаешь? Поэтому, должно быть, принес расчеты сюда, чтобы ключ был завершен.

Мерит лишь молча смотрел на нее.

Магда проглотила ком в горле.

– Он принес их для тебя, Мерит. Он знал, чем ты занят, и знал, что они тебе необходимы. Он хотел, чтобы ты завершил ключ, надеясь, что ты сможешь использовать его для защиты шкатулок Одена. Он написал, что моя судьба – искать истину. Это привело меня к тебе, и так я доставила тебе то, что хотел передать Барах, чтобы ты смог завершить ключ.

Он схватился за лоб.

– Магда, у меня это не укладывается в голове. Ты понимаешь чудовищность того, что говоришь? Во все это сложно поверить.

– Правда здесь, в твоих руках, в этой книжке.

– Безусловно. Эти формулы стратегически важны. Кое-кто верит, что их существование – всего лишь слухи. Другие убеждены, что они никогда не существовали, и это просто красивый миф. А есть такие, кто по опыту понимает, что эти расчеты должны существовать. И вот они, лежат на верстаке Первого волшебника.

– Они лежат здесь с той минуты, как он вернулся с ними из преисподней. Он спрятал их у всех на виду.

Глаза Мерита наполнились слезами, когда он посмотрел на нее. В голосе пробились ломкие ноты.

– Знаешь ли ты, сколько хороших людей погибло, пытаясь воссоздать эти формулы? Погибло, выстраивая догадки вслепую?

– У тебя теперь есть все необходимое для завершения Меча истины?

Мерит протянул руку и коснулся клинка. Затем приподнял книжечку.

– С этим – да. Пожалуй, теперь у меня есть все, чтобы завершить его.

– Тебе понадобится помощь еще нескольких человек. Ключ будет завершен.

Он молча расхаживал по комнате, обдумывая ее слова.

– Я уже проделал всю предварительную работу, и проделал сам. Никто не помогал мне. Я действительно не нуждаюсь в помощи, чтобы завершить ее.

– Тогда почему другие, пытавшиеся создать ключ, работали группами?

– Совет распорядился создать ключ, но не знает как. Они полагали, что для этого понадобятся несколько групп волшебников. Много групп.

– А ты их предупреждал?

– При каждой возможности. – Он разочарованно скривился. – Они не слушали того, что я говорил о необходимом для создания ключа. Поскольку это довольно сложная задача, они догадались, что нужна группа, как догадались и обо всем прочем. Но слушать не хотели. Они считали, что большое количество людей сможет провести более широкие исследования, справиться с трудностями и выяснить все, что нужно. Но получалось все больше мертвых, и только.

– Неужели ты никому не доверяешь настолько, чтобы взять себе в помощь?

Он выразительно посмотрел на нее.

– Из-за событий в Цитадели я не смею доверять никому. В конце концов, ты ведь не доверила новость о том, что сила Одена снова в нашем мире, даже Совету.

– Пожалуй, ты прав.

– А самое плохое, я думаю, вот что: чем больше людей будет знать, что ключ готов, тем выше риск, что об этом прознает тот, у кого шкатулки. Барах не решился сказать это никому, кроме тебя. Если я доделаю ключ сам, то никто не узнает о его существовании. Тогда я смогу заняться поиском шкатулок, чтобы защитить их.

Магда посмотрела на меч, затем заглянула в глаза Мериту.

– Ты уверен, что должен доделать ключ? Ведь если ключа не существует…

– У кого бы сейчас ни были шкатулки, он, возможно, попробует получить доступ к силе без ключа. Этот опьяняющий соблазн всегда был опасен. При этом если сделать кое-что неправильно, можно непреднамеренно разрушить мир жизни. Тогда ключ станет единственным способом обуздать эту силу и увести нас от края пропасти.

– Тогда, пожалуй, нам лучше завершить меч и попытаться защитить шкатулки.

– Нам?

– Только мы двое знаем об этом все. Барах неспроста доверил мне известие о пропаже шкатулок. Люди, завладевшие шкатулками, не знают о формулах, которые Барах принес для тебя. Только мы двое видим полную картину. Нам следует действовать сообща.

Мерит задумался.

– Ты во всем права, но не уверен, что мне нравится эта мысль. Впутываться во все это тебе слишком опасно.

Магда склонила голову набок.

– Слишком опасно? Да я и так в самой гуще всего этого. Какие еще неожиданные опасности подстерегают меня? По-настоящему безопасно станет только тогда, когда мы выясним, что происходит, и положим этому конец.

Он провел рукой по лицу и устало вздохнул.

– Мне не нравится это, Магда, но должен признать, что, скорее всего, ты права. Неважно, какой путь ты изберешь. Похоже, ты всегда будешь в центре бури, в гуще событий, будь то сноходцы, мертвецы, пытающиеся тебя убить, записка с пророчеством Бараха или шкатулки Одена.

Магда обрадовалась, что он понял.

– Именно так. Мне необходимо узнать, что происходит в Цитадели, пока не поздно. Возможно, это могу только я.

Мерит сомкнул пальцы на рукояти меча и поднял его со стола. Тень проводила клинок зелеными глазами. А вот в глазах Мерита проступила непреклонная решимость.

– Мне следует сделать это сейчас же, пока ничего не случилось.

– А как насчет прогулки в подземелье и беседы с колдуньей-перебежчицей? Это тоже необходимо. Нужно добраться до нее прежде, чем ее казнят.

Он сунул острие меча в ножны, и меч скользнул в свое убежище.

– Если она еще жива, то сегодня ночью ее не обезглавят. Обычно это делают после обеда, так что у нас есть время до завтра. Это позволит мне ночью доделать ключ.

– Да, но, боюсь, может оказаться, что это относится только к публичным казням. В случае такой узницы расклад может оказаться иным. – Магда не хотела лишиться возможности узнать что-то важное о планах врага, если эта женщина могла рассказать о них. – Мерит, ты уверен? Что если эта женщина знает что-то важное? У нас может не быть другой возможности узнать о тайных замыслах Древнего мира.

– Я сознаю это, но ключ важнее. – Мерит похлопал большим пальцем по рукояти меча. – Нужно сначала доделать его, потом можно спуститься в подземелье и повидаться с ней, если, конечно, удастся ее найти. Судя по тому, что нам известно, она может быть уже мертва. Ключ важнее.

– Хорошо, давай отправимся на нижние уровни Цитадели и доделаем меч.

Ладонь Мерита покоилась на рукояти, а пальцы барабанили по гарде, пока он это обдумывал.

– Думаю, лучше не в Цитадели. Не знаю наверняка, велики ли будут побочные эффекты применения такой могучей силы, но, вероятно, довольно велики. Это наверняка привлечет внимание любого, кто окажется поблизости. К тому же мне нужна вода. Много воды.

– Вода? Зачем?

– Охладить реакцию.

Магду осенило:

– Я знаю такое место – в лесу есть пруд, куда я ходила в молодости.

– Тот, куда ты ходила с Куинном?

Магда кивнула.

– Да, именно. Это не слишком далеко, и там не только безлюдно, но и пустынно. Нужно идти сейчас. Ночью мы не встретим в лесу гуляющих.

Мерит некоторое время расхаживал по комнате, соображая.

– Хотя у меня есть все необходимое, все равно это опасно. Такое, со всеми настоящими элементами, насколько я знаю, еще никто никогда не делал. Думаю, тебе лучше остаться здесь.

Магда взмахнула запиской.

– Барах сказал, что моя судьба – искать истину. Этот меч я нарекла Мечом Истины. Он еще не готов, но ждать уже недолго. Мне кажется, что моя судьба – быть здесь, с тобой, когда ты закончишь его. К тому же, – добавила Магда, – ты сказал, что тебе нужна помощь. Кому еще ты можешь доверять?

Какое-то время он смотрел ей в глаза. Наконец, не сдержавшись, улыбнулся.

– Мне хочется этого, Магда. Очень хочется. Кроме того, мне действительно нужна помощь.

– Но я не волшебник, – напомнила она, – как с этим?

– Мне не нужен волшебник.

– А я тебе зачем?

– Мне нужна твоя кровь.

Глава 64

Магда взглянула в темноту, туда, откуда доносились крики невидимых существ. Конечно, у нее почти не было возможности разглядеть хоть что-то, но нельзя не озираться по сторонам, когда слышишь странные звуки. Крики, визги и вопли, далеко разносящиеся в глухом лесу, ночью пугали, особенно такой ночью, как эта, пусть даже Магда знала почти всех зверей, которые их издавали. Молния и гром довершали эффект.

Темная тень Мерита за спиной у Магды казалась следующим за ней по пятам призраком. Покинув Цитадель, они довольно долго шли через густой черный лес, раскинувшийся вокруг Эйдиндрила.

Ей часто казалось, что этот лесной массив уходит в бесконечность, поскольку он доходил до весьма отдаленных мест. Дороги и тропы, пересекавшие лес, соединяли Эйдиндрил со всем остальным миром.

Не сосчитать, сколько раз она путешествовала по необъятным диким просторам, отправляясь в гости к отдаленным народам Срединных земель. Лесными тропами через горы она приходила в мелкие королевства на севере, проторенными путями – в отдаленные поселки на западе, лесными дорогами – в города Д’Хары на востоке и по бездорожью к народам, населяющим дикие степи на дальнем юге.

За дикими степями, еще южнее, простирался безграничный таинственный Древний мир. Хотя в Древний мир вели древние торговые пути, Магду никогда ничто не вынуждало отважиться и поехать в далекую империю. Некоторые товары, привозимые оттуда, наводили на мысль, что это, должно быть, какая-то экзотическая страна.

Не желая отвлекать Мерита от того, что ему предстояло сделать, она почти все время молчала с тех пор, как они покинули Эйдиндрил. Он тоже молчал, сосредоточенный на задаче, которую ему требовалось решить, пока Магда вела его по малохоженной тропе через глухой лес.

Она не могла представить, что, должно быть, чувствовал Мерит. До сего дня он несколько лет работал, надеясь только, что цель вообще достижима. В попытках сделать то, что он сейчас собирался завершить, гибли люди. Но теперь благодаря Бараху у него появился истинный шанс доделать ключ.

Много лет назад Магда ходила по этой дороге часто, и та стала привычной, но теперь тропа показалась ей более заросшей и узкой, чем в дни ее детства. Фонарь в руках Магды освещал лишь короткий участок тропы, зато достаточно ярко, чтобы идти было легко. С той минуты как они покинули Эйдиндрил, цвет облаков и сияние зарниц предвещали скорую бурю.

Магда узнала разветвленное дерево, затем знакомое расположение гранитных выступов, резко проступавших в темноте. Она знала, что эти гранитные выступы – самое начало горного гребня. Поднимаясь по склону, она, не особенно задумываясь, выбирала нужные точки опоры среди корней и упавших веток. И заметила, что Мерит ступает шаг в шаг, следуя точно тем же маршрутом, чтобы пройти без затруднений.

В темном лесу он держался непринужденно и благодаря темной одежде почти сливался с ним. По тому, как он двигался через лес, привычная к путешествиям Магда могла сказать, что он вполне привычен к дикой местности. В отличие от большинства волшебников. Многие волшебники крайне редко покидали пределы Цитадели. Это тоже выделяло его из их среды.

Поскольку приближался дождь, Магде хотелось как можно скорее покончить с их делом и вернуться под защиту Цитадели. Со времени ее встречи с членом Совета Сэдлером перед закатом облака, которые она видела на горизонте, надвинулись, небо закрыли низко висящие тучи, озаряемые вспышками, высвечивавшими зловещую зелень глубоко внутри. Такой цвет, она знала, обычно предвещал особенно сильное ненастье. Когда небо затянули облака, горячее и душное безветрие сменилось холодным, порывистым ветром.

Внезапные вспышки молний высвечивали высокие сосны вокруг; залитые всполохами резкого белого света, они отбрасывали причудливые тени, делая путешествие через густой лес тревожным. Внезапно исчезнув, молния погружала лес обратно в черноту. Так чередовались яркий свет и полная слепота. Громкий треск грома, следовавший за каждой вспышкой, тоже вызывал тревогу. Иногда вспышка молнии и громкий удар сопровождались басистым раскатом грома, прокатывающимся по земле.

Гроза была невиданная – молнии били почти непрерывно. Сверкая между высокими стволами сосен и иногда прямо через густую крону, молнии безжалостно разили почти без передышки. Вспышки едва ли не сливались, так что Магда могла бы идти без фонаря, хотя и не все время. В короткие периоды темноты между вспышками путники без фонаря были бы слепы, поскольку попадали с яркого света в ночную тьму.

Чувствовалось, что вот-вот пойдет дождь. Магда уже приготовилась промокнуть. Пахло сухими сосновыми иголками, покрывающими землю, бальзамической смолой и коричными папоротниками, растущими у тропы.

– Далеко еще? – поинтересовался Мерит, когда они перебрались через отроги хребта.

Магда остановилась и указала чуть вправо.

– Будь сейчас светло, думаю, ты бы увидел там сквозь деревья водоем.

Мерит махнул рукой, будто швырял камешек. Вспышка света, похожая на миниатюрное подражание колоссальному световому шоу, которое происходило в небе, пролетела в указанном им направлении, освещая темные стволы деревьев. Магда увидела, как свет отразился в воде и погас, соприкоснувшись с поверхностью пруда.

– Здесь слишком крутой и лесистый спуск к берегу, – сказал Мерит. – Нам нужно немного свободного пространства.

– То место, про которое я тебе говорила, дальше, – сказала она. – Тропа приведет нас к поляне на берегу пруда.

Магда продолжала вести его вперед, пока не дошла до знакомого древнего дуба. Проходя под толстыми низкими ветвями, она велела Мериту пригнуть голову. Поднырнув под ветки, он последовал за ней. Тропа пробиралась вниз по открытым уступам, а затем ныряла в узкий просвет в стене кедров. Спустившись по крутому, но невысокому склону, они оказались на широкой, плоской, открытой площадке, поросшей редкими пучками травы. Весной ее часто затапливало со стороны пруда, но в разгар лета вся она оставалась сухой.

Молнии высветили пруд и деревья по краям площадки, отчасти защищающие ее от ветра. При свете молний Магда увидела, что пруд возле берега густо покрыт кувшинками, качающимися на неспокойной поверхности. Слева вставали заросли камыша, гнущегося под порывами ветра. Галечный пляж переходил в черную гладь воды, заканчивавшуюся у невысокой скалы на другой стороне.

– Идеально подходит, – сказал Мерит, осмотревшись.

Особенно яркая потрескивающая молния, а за ней громовой раскат заставили умолкнуть всех ночных созданий. Расходясь по окрестностям, гром оставлял за собой промежуток тишины. Слышны были только шум ветра в деревьях и плеск слабых волн у берега. Довольно скоро тишину нарушил еще более мощный раскат грома.

Обернувшись, Магда увидела, что Мерит, опустившись на колени, разравнивает песок, из которого кое-где торчали кустики высокой травы. Получив чистый и ровный участок, он встал и отряхнул руки.

– Поставь фонарь сюда, на этот камень, – велел он, указывая куда-то рядом с площадкой, которую только что выровнял.

Едва Магда поставила фонарь, воздух наполнился звоном: Мерит вынул меч. Клинок выходил из ножен с неподражаемо грозным звуком, от которого Магду пробрала дрожь. В слабом свете фонаря она увидела, что Мерит стоит, расставив ноги и держа в руке меч. Ярко полыхнула молния, и тень волшебника упала на подготовленное им пространство.

– Ты ведь умеешь рисовать Благодать, верно? – спросил он Магду, поднимая руку и показывая перстень с выгравированной Благодатью.

– Мерит, я не наделена магией.

– Я же говорил тебе, это не обязательно. Я сделаю все, что связано с магией, а тебе придется нарисовать Благодать. Для того ты и нужна.

– Что ж, поскольку я не обладаю магическим даром, мне не приходилось рисовать Благодать, но я часто видела, как это делается. Пожалуй, справлюсь.

– Нарисовать ее нужно кровью.

Она ожидала чего-то подобного и кивнула.

Мерит снова посмотрел на Магду, так серьезно, что у нее скатилась со лба капелька пота.

– И еще мечу нужно узнать вкус крови, – сказал он. – Кровь свяжет меч с Благодатью.

Магда уставилась на меч. Она не знала, что имел в виду Мерит, говоря, что мечу нужно узнать вкус крови. Пораженная внезапным осознанием, она зябко обхватила себя руками, словно защищаясь.

– Сколько крови потребуется?

Он ступил на середину свободного пространства и мечом, как указкой, описал круг возле себя.

– Благодать должна быть достаточно большой, чтобы охватывать место, где я стою. Потребуется немало крови, чтобы завершить весь рисунок. Все проведенные тобой линии должны быть сплошными. Они не должны прерываться нигде. Необходим целостный рисунок. Боюсь, понадобится довольно много крови, чтобы нарисовать все это.

Магда убрала с лица волосинки, наброшенные ветром. Без сомнения, ей придется нелегко. Она сама настаивала на своем участии. Ей придется стать той, кто с этим справится. Она не собиралась отступать сейчас, чего бы от нее ни потребовали.

– Понимаю, – сказала Магда. – Я очень постараюсь.

Глава 65

Мерит подступил ближе, убрав ладонью волосы от лба назад. Вспышка молнии нарисовала его прекрасные черты резким светом и черными тенями.

– Магда, я в последний раз хочу сказать тебе: ты вовсе не обязана делать это. Это опасно. Есть волшебники, согласные на…

– Волшебники, которым то ли можно, то ли нельзя доверять, – напомнила она. – Особенно в таком важном деле.

– Я знаю, но пойми, в этом особом заклинании требуется применение крови, чтобы привести в действие некоторые элементы. Твоя кровь свяжет тебя с заклинанием. Тем самым она напрямую свяжет тебя с элементами. В них присутствует не только магия Приращения, но и магия Ущерба. Из-за смешения этих элементов погибло немало волшебников, пытавшихся проделать это.

Он повторил ей все то, что говорил прежде, когда они шли по городу и он вдруг осознал, что Магда становится частью завершения ключа. Она не дала ему отговорить ее тогда и не собиралась позволить ему это сейчас, но и не просила объяснять ничего из сказанного им. Если что-то необходимо сделать, полагала она, это надо сделать, и она узнает подробности, когда придет время. Время пришло.

– Ты уже говорил это, но я не понимаю, что значит быть связанной с заклинанием.

Мерит с сочувствием посмотрел на нее. Затем подошел еще ближе, глядя сверху вниз, и поднял кулак, показывая перстень на пальце.

– Благодать символизирует всеобщую взаимосвязь – мира живых и мира мертвых, Приращения и Ущерба, а также искру дара, пронизывающего все это. Благодать не просто олицетворяет магию Приращения и магию Ущерба, созидание и уничтожение, жизнь и смерть; она преобразует их в единое целое.

Нарисовав Благодать своей кровью, ты станешь той, кто свяжет все элементы в единое целое, завершая создание ключа. Раньше мне не хватало формул разрыва, необходимых, чтобы уравновесить новые связи в мече и помочь элементам объединиться. Применение формул разрыва сохранит стабильность системы, когда полюса Приращения и Ущерба сольются. В действительности они при этом временно исказят природу Благодати, чтобы позволить элементам слиться ради заданной цели – в нашем случае ключа.

Именно так погибали другие: ничто не искажало Благодать – а именно это позволило бы обеим сторонам магии слиться в устойчивое целое. Подобное бывает и в жизни, когда рождается волшебник, наделенный обеими сторонами дара, – обе стороны сливаются в нем; но мы пытались проделать это искусственно, без формул разрыва, которые помогли бы сторонам занять нужное место. Теперь, поскольку у нас есть расчет разрыва, можно провести процесс до конца, для чего ты и необходима мне, – провести через Благодать, нарисованную твоей кровью. Тем самым мы используем обе стороны – жизнь и смерть, – которые присущи твоему существу.

К своему удивлению, Магда действительно стала понимать общие принципы этого процесса. Это, правда, не помогло ей собраться с духом, чтобы выполнить свою задачу, но по крайней мере она осознала настоящую природу опасности.

– Так я буду представлять и власть смерти?

– Да. Все мы рано или поздно умираем, так что, думаю, каждый из нас с момента рождения несет в себе скрытую смерть. Твоя искра жизни и есть то, что пробуждает Благодать, нарисованную твоей кровью. Таким образом, эта Благодать благодаря тебе содержит и силу жизни, и силу смерти.

Сила Одена имеет дело с жизнью, смертью и со всей природой бытия, а значит, и ключ тоже должен объединять в себе обе стороны магии. Ему необходимы Приращение и Ущерб, жизнь и смерть, тогда он будет полноценным.

Посредством Благодати ты получишь обе силы. Когда я внедрю эти элементы в меч, в момент разрыва он почерпнет мощь из твоей жизненной силы.

Но если что-то не заладится, если в моих формулах что-нибудь окажется неверным, или если я допущу ошибку, создавая магическую заготовку, или если не получится открыть, а потом правильно закрыть разрыв седьмого уровня, ты можешь оказаться за завесой в преисподней, как те волшебники, кого Барах посылал в Храм Ветров. За завесой они оказались в ловушке и не смогли вернуться.

Магда сплела пальцы.

– Я доверяю тебе, Мерит. Ты работал над этим долгое время. Никто другой не знает об этом больше тебя. Если такое возможно, ты это сделаешь. Я не могла бы оказаться в более надежных руках.

– А что, если я в чем-нибудь ошибаюсь? – Он сделал неопределенный жест. – Послушай, Магда, ты не обязана помогать. Я могу выбрать в помощники какого-нибудь мага в одной из групп, созданных Советом. Это их работа. Они посвятили жизнь созданию подобных опасных вещей. Не уверен, что ты должна…

– Должна ли я, не подлежит обсуждению. Ключ важнее моей жизни, ты сам знаешь. Жизнь у меня всего одна, и я не тороплюсь с ней расстаться, но сегодня ночью решаются вопросы чрезвычайной важности, которые глубоко волнуют меня, затрагивают суть моей жизненной позиции, касаются того, как оградить наш народ от угрозы.

Шкатулки Одена здесь, в мире живых. Кто-то их выкрал. Очевидно, эти шкатулки собираются использовать, и при этом могут непреднамеренно, а то и намеренно всех нас убить. Предотвратить это – вот что важно. Какой смысл беспокоиться о сегодняшней возможной опасности для меня, если завтра из-за этого все мы можем погибнуть?

Кто, если не ты, может остановить это? Кто, если не ты, завершит ключ? Кто, если не я, поможет тебе?

Я попробую сделать это, Мерит. Я доверяю тебе заботу о моей жизни, но если я лишусь ее, стараясь тебе помочь, то погибну, пытаясь спасти жизни всем нам. Не хочу, чтобы ты винил себя. Это достойное дело. Лучше я погибну во имя сохранения наших жизненных ценностей, чем буду смотреть, как гибнет мир, потому что я не сделала того, что могла сделать только я.

Верь в свои силы, Мерит. Сделай то, на что никто другой не способен. Используй меня, чтобы завершить ключ.

Он долго смотрел ей в глаза. Сверкнула молния, прогремел гром.

– Ты – нечто незаурядное, Магда Сирус. – Он медленно покачал головой. – Действительно ни на кого не похожа.

Магда в душе порадовалась, что ему тяжело рискнуть ее жизнью. Ей не хотелось бы, чтобы он проделывал это равнодушно.

Наконец Мерит протянул руку ладонью вверх.

– Дай руку.

Магда послушалась. Мерит крепко обхватил ее запястье.

– Не шевелись, – сказал он. – Если дернешься, я могу порезать слишком глубоко.

Магда набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Она боялась не столько ножа, сколько неведомых испытаний, которые ей предстояли. На всякий случай она быстро оглянулась, гадая, доведется ли ей снова увидеть мир жизни. Затем встретила взгляд Мерита.

– Я готова. Давай.

Он не мешкая провел клинком по внутренней части ее руки возле запястья. Магда почувствовала, как бритвенно-острое лезвие рассекает плоть, когда он ведет им по ее руке, тщательно следя за глубиной пореза. Боль потрясла. Из руки хлынула кровь. Порез оказался глубже, чем она ожидала. Она почувствовала дурноту, но боролась с ней, зная, что сейчас необходимо оставаться в сознании.

Магда смотрела, как кровь струится по руке, по запястью, вниз по ладони и наконец стекает с пальцев. Ее поразило обилие крови.

– Теперь старайся все делать быстро, – сказал Мерит, – иначе потеряешь слишком много крови.

Магда, которой казалось, что она наблюдает за собой во сне, сделала пару шагов, собираясь нарисовать внешний круг, означающий начало мира мертвых.

– Нет, – сказал Мерит, взял ее за плечи и повел обратно, – начни с центра. Со звезды.

Она уставилась в тень, скрывающую его лицо.

– Но я думала…

– Я знаю, о чем ты подумала, но Благодать не удастся нарисовать так, как тебя учили. Здесь нечто совсем иное, не та Благодать, которую обычно используют. Мы меняем ее элементы. – Он кивнул в подтверждение своих слов. – Рисуй сначала звезду.

Магду учили, что Благодать всегда начинают рисовать с внешнего круга, от него переходят внутрь, к квадрату, центральному кругу и восьмиконечной звезде, а затем рисуют исходящие от звезды лучи дара, пересекающие внутренний круг, квадрат и внешний круг, символ преисподней. Ей говорили, что Благодать никогда не следует рисовать никаким иным способом, даже если это просто декоративный рисунок. Благодать была серьезным изображением – очень важным и наделенным мощной магией, когда было выполнено нужными людьми, и особенно если было нарисовано кровью.

Беспокоясь о последствиях, Магда тем не менее выполнила просьбу Мерита, позволив каплям крови образовать сплошную линию на выровненной им поверхности песка. Она была осторожна и шла очень медленно для того, чтобы в линиях не возникали разрывы.

– Хорошо, – сказал он. – Теперь нарисуй вокруг границу мира живых так, чтобы она касалась лучей звезды.

Вокруг сверкали молнии и гремел гром. Магда следовала его указаниям. Ветер раздувал ее волосы, закрывая ими лицо, и ей приходилось убирать их назад, чтобы видеть, что она делает. То, что не освещали молнии, освещал фонарь. Когда круг замкнулся, Мерит попросил ее нарисовать квадрат, а потом внешний круг, с которого обычно начинали Благодать.

– Теперь, – сказал он, – нарисуй лучи. Но надо начать рисовать их за пределами внешнего круга, в мире смерти, и вести через Благодать, пока они не коснутся вершин звезды – символа Создателя.

Магда посмотрела на него.

– Мерит, ты уверен? Я никогда не слышала, чтобы Благодать рисовали так. Никогда не слышала, чтобы кто-либо осмелился вести лучи из мира смерти к Свету Создателя. Это кощунство.

Он кивнул.

– Знаю. Но мне необходимо именно это. Мы смешиваем элементы, помнишь? Делаем то, что тщательно просчитали. Именно поэтому мне нужны были расчеты разрыва седьмого уровня. Поспеши, а то потеряешь слишком много крови.

К тому времени, когда она закончила, у нее кружилась голова. Все тело покалывало, кроме пальцев рук. Те начали неметь.

Магда осознала, что потускневший мир вокруг кренится под странным углом. Мерит поймал ее в объятия прежде, чем она свалилась на землю.

Он бережно усадил ее на землю возле лежавшего неподалеку бревна, чтобы она могла опираться на него, и положил руку на порез.

– Ты молодец, Магда.

Она ощутила тепло – в ее руку вливался обильный поток магии.

– Это остановит кровотечение, и рана начнет заживать, – сказал он. Ей с трудом удавалось расслышать его голос. – Посиди здесь, отдохни, пока я работаю. Наберись сил. Ты понадобишься мне, чтобы продолжить.

Магда ответила кивком, но он уже спешил к Благодати, нарисованной кровью.

Ее кровью.

Глава 66

Полулежа возле бревна, Магда наблюдала, как над головой в гуще облаков сверкают молнии, окрашивая их изнутри зеленоватым цветом. Молнии плясали то в одном месте, то в другом, по временам разрывая небо неровными трещинами, и сопровождались оглушительным громом. Раскаты грома она ощущала даже сквозь песчаную почву.

От зеленоватого свечения в глубине ее сознания что-то зашевелилось, но ей никак не удавалось ухватить эту мысль.

Затем Магда поняла, что не все молнии бьют сверху, не весь грохочущий рев доносится с неба, и оперлась локтем на бревно, чтобы подняться повыше. Стоя почти в центре Благодати, Мерит указательным и большим пальцем протягивал в воздухе нити света, словно тянул пряжу из мотка. Перед ним уже возникла структура из сотен тонких светящихся линий, сплетенных в сложную конструкцию. Это была контролирующая сеть, по сложности превосходившая все, какие Магда видела.

Молнии потрескивали вокруг него, проскакивали между узлами структуры или вырывались из темноты, чтобы соединиться со сложным узором сети, соприкасаясь с ней в разных местах, проверяя ее, словно пробуя ее на вкус.

Посреди всего этого на изрядном расстоянии от земли висел в защитном каркасе Меч Истины, медленно вращаясь, будто на вертеле. При вращении клинок отбрасывал во все стороны через Благодать отражения красочных вспышек светящихся линий.

Мерит добавил еще несколько линий, и при этом другие возникли сами по себе в разных местах, создавая новые точки соприкосновения; структура росла вверх, и меч продолжал вращаться внутри ее. Мерит торопливо двигался снаружи структуры, добавляя немного линий то здесь, то там, выгибая часть их дугами между узлами, словно укреплял места, которые считал слабыми.

Когда структура начала строиться быстрее, самостоятельно, Мерит обежал концы звезды Благодати, рисуя на песчаной почве заклинания. Рисовал он пальцем, очень быстро и точно. У каждого луча звезды он добавил сложный, но аккуратно выполненный рисунок. Все эти заклинания, на взгляд Магды, были разными.

Дорисовав восьмое заклинание, он вернулся к светящейся структуре, понажимал в разных местах ладонями, проверяя ее, и осторожно добавил светящуюся линию в одном месте, а затем в другом, словно придавая жесткости конструкции в целом.

Голову Магды словно зажало в тиски. Она не понимала, где источник этой боли, и гадала, в чем причина – в ее связи с Благодатью и заклинанием или просто в потере крови? Она не знала, чего ожидать, и только наблюдала, как структура продолжает расти, становится все выше, обретает широкое основание. От земли вырос столб света, светящиеся линии выстроились вдоль контуров звезды, нарисованной ее кровью. Она увидела, что кровь вытягивается вверх вдоль нитей света.

Мерит сложил пальцы, направляя их на неведомую точку в структуре, и, как бы сжимая воздух, ухватил сияющую линию, протянутую вверх от светящегося основания, переместил через всю Благодать и наконец закрепил на острие одного из лучей звезды, где тот пересекал круг, представляющий границу мира мертвых.

Магда ахнула, вздрогнув всем телом, и стиснула зубы от пронзительной боли. Ей будто кто-то воткнул в левый бок спицу, причиняя острую боль. Она изо всех сил пыталась дышать сквозь эту боль, накрывшую ее.

Мерит быстро перешел на другой край структуры, ухватил другую линию света и закрепил там, где другой луч пересекал границу преисподней.

Магда снова ахнула, почувствовав острую боль в поясницу, на сей раз с правой стороны. Когда Мерит взял следующую нить света, проходящую через Благодать, Магда ощутила очередной приступ боли, теперь пронзившей спину. Она положила руки на больное место, пытаясь унять ломоту, но это не помогло.

Наверху вокруг пылающей структуры сети закружились темные облачные тени. Цепочки молний пробегали между контролирующей сетью и этими тенями, кружащими высоко над ней, а Магда ощущала, как острая боль стежками прошивает ее талию, пока Мерит вытягивает из Благодати очередные нити. Ей казалось, будто ее пригвоздили к земле. Она едва могла шевелиться и дышала тяжело.

Сверкание молний в облаках над ними уже захватило все небо, налившееся зеленоватым светом, который растекся, казалось, по всему небосводу.

Она увидела, как меч засветился мягким светом, толчками менявшимся из теплого желтого на тот зеленый, что походил на зеленые огни в глубине туч, и обратно.

Мерит упал на колени и принялся рисовать в различных частях Благодати новые заклинания. Магда не могла пошевелиться и каждый вдох делала с трудом сквозь стиснутые зубы. Ей казалось, будто ее разрывает пополам.

Вращающаяся темная масса над структурой раздалась вширь, и теперь казалось, что вращается все небо над ней. Самые дальние части поворачивались медленно. Чем ближе к светящейся сети, тем быстрее было вращение. В зените засияла точка яростного зеленоватого света.

Магда осознала, что видит зеленый цвет не только в облаках. Казалось, сам воздух пропитывался такой же странной бледной зеленью.

В ее памяти всплыло то, что скрывалось на задворках сознания. Барах говорил ей, что завеса в мир мертвых, когда он проходил сквозь нее, светилась странным зеленым светом. Он сказал, что, уходя, знал: минуя зеленую стену, он попадет в преисподнюю. Он назвал это «зеленой поляной духов».

Магда ахнула, сообразив, что во вращающихся над структурой облаках видит лицо. В клубящемся зеленом свете она увидела одно лицо, затем другое, затем еще и еще. У всех рты были широко открыты в вопле ужаса. Все были искажены болью и страхом. Их вопли слились и объединились с ревом ветра.

Вскоре казалось, что во вращающемся воздухе над светящейся структурой плывут тысячи смутно очерченных прозрачных трупов.

Они издавали невыносимые звуки. В них выплескивались ужас, страдание и боль, сливаясь в один протяжный, заунывный рев. Казалось, прозрачные фигуры заполнили весь зеленый воздух; тела корчились и извивались, словно души боролись за место. Никто из них не казался реальным, ни один не казался живым, и все же они двигались с бешеной одержимостью.

Магда подумала, что умерла, проглочена миром духов, или зависла, еле живая, у завесы в мире мертвых. Она спрашивала себя: ощущал ли Барах нечто подобное?

Воздух над мечом вспыхнул мощной струей огня, бьющего вверх. Даже отсюда жар этого пламени явственно ощущался и, казалось, мог сжечь ее плоть до костей.

Меч раскалился добела. Он сиял ярче, чем все остальное, ярче молний. Он светился до того ярко, что стало больно глазам. Красновато-оранжевое пламя в небе над ним стало расползаться, темнота отступила, сменяясь еще более ярким оранжевым свечением, разливавшимся все дальше.

Земля вокруг светящейся контролирующей сети кипела, напоминая ковер голубоватого пламени, неровного и мерцающего.

Посреди всего этого Мерит перебегал сквозь стены огня с места на место, перемещая все больше линий и рисуя все новые заклинания. Мир казался адом, фигуры в зеленоватом свете выли от муки и ярости.

Магда ощущала волны жара, исходившие от раскаленного светящегося меча, вращавшегося над ней. Лезвие ослепительно сверкало.

Магде казалось, что легкие ее сожжены. Воздух над ней вращался, крутился, пламя вздымалось все выше. Шум стоял оглушительный.

Все это время чуть выше рукояти меча потрескивала черная молния, темная, как сама смерть. Всякий раз, когда зигзаг черной молнии касался клинка, тот на мгновение становился таким же черным. Магда поняла, что видит магию Ущерба, взывающую к применению.

Эта черная молния начиналась на острие исходящего из Благодати луча, расположенном за пределами внешнего круга, и заканчивалась у навершия рукояти светящегося меча. Каждое потрескивание змеистого разряда Магда ощущала так, будто оно рождалось в ее душе.

Ослепительные вспышки ярких молний, бьющих в рукоять меча с неба, порождали оглушительный грохот. Казалось, лезвие вот-вот взорвется от всего этого жара и сочетания молний из разных миров.

Мерит остановился и воздел руки. Он вытянул их вверх, опустил, снова поднял и проделал это еще раз. Из пруда поднялся столб воды, и она сверху полилась на меч. Поток воды не попадал на меч и светящуюся структуру, а обтекал их, и Магда видела просвечивающий через воду клинок.

Клубы пара били вверх, все больше воды лилось из пруда в закручивающийся столб, низвергаясь водопадом вокруг меча.

Раскаленные белые вспышки и черные как смоль молнии вызывали резь в глазах. От раскатов грома болели уши. От меча валил дым и пар, с воем и свистом духов втягивало через зеленоватый воздух.

У Магды раскалывалась голова. Боль в боку была такой, что не давала дышать, словно ей нанесли тяжелый, сокрушительный удар, не дающий набрать в легкие воздуха.

Все стало тускнеть. И хотя Магда знала, что картины мира и звуки по-прежнему существуют, они казались все более далекими.

А потом Меч Истины вдруг устремился к земле.

Магда закричала. Когда меч вонзился в землю, ей показалось, будто в ее голову через темя вогнали железный шип и вонзили прямо в душу.

И, словно захлопнулись огромные железные двери, мир вдруг превратился из зеленого в черный.

Глава 67

Магда смутно осознала, что лежит на чем-то мягком. Щурясь, приоткрыла глаза. Свет показался пронзительно ярким.

Ее трясло. Почему-то было не только холодно, но и мокро. Она вспомнила, что, когда они были в лесу, начался дождь, падали большие ледяные капли. Магда не думала, что она все еще там, но между приступами дрожи ей было трудно сообразить, где она.

Она увидела, что к ней движется расплывчатая фигура Мерита. И обрадовалась.

Ее взгляд еще не вполне сфокусировался, но она смогла распознать стол и стул. На столе лежал какой-то красный предмет. Она видела статуи, стопки книг, свитки, кости и всякие странные штуки, повсюду на полу. В комнате горели свечи, одни на низких столиках, другие на высоких подставках, третьи на столе.

Комната перед ее глазами обретала все более четкие очертания, и она поняла, что лежит на плетеной кушетке в доме Мерита. Магда не помнила, как тут оказалась.

Мерит подошел ближе, осторожно наклонился и слегка поводил руками в воздухе над ней, от головы к ногам. Его руки проходили над ней, и она ощущала, как ее холодное, мокрое платье просыхает. Когда он дошел до ног, она вся полностью просохла. Леденящий холод исчез, теперь Магду пропитывало спокойное тепло.

Но боль по-прежнему отдавалась во всем теле.

– Я еще жива? – с трудом выдавила она.

Мерит обернулся и посмотрел на нее. Он улыбался.

– Вполне. Мы у меня дома, в Эйдиндриле. Добираться сюда было ближе, чем в Цитадель. Мне хотелось скорее унести тебя с дождя. На улице гроза. Ты была в опасности. Реакция соединения всех элементов оказалась более бурной, чем я предполагал, но не столь ужасной, как я опасался. Разрыв был рассчитан правильно.

Его пальцы коснулись ее плеча.

– Ты проявила достаточно силы, Магда. И сделала все правильно. Но я побоялся проделывать все это в Цитадели.

– Ты принес меня сюда?

Он кивнул.

– Я не решился… В общем, я подумал, что надо поскорее унести тебя с дождя и осмотреть. Убедиться, что ты в порядке.

– Меч, – произнесла она, облизывая потрескавшиеся губы.

– Что меч?

– У тебя получилось, Мерит? Тебе удалось завершить ключ?

Его обаятельная улыбка стала еще шире.

– Да, благодаря твоей силе и решимости все получилось.

– Ты сделал это…

– Мы сделали это. – Он сжал ее руку. – Я подлечил тебя, но сейчас тебе прежде всего нужен отдых. Тебе он очень нужен, а я не могу применить магию, чтобы дать его.

В памяти Магды плавали обрывки воспоминаний о том, как он, обхватив ладонями ее голову, старался спасти ее. Ей уже доводилось исцеляться, и она понимала, что он делает. Однако его прикосновение отличалось от всех известных ей прикосновений. Оно оказалось суровым, сильным, но достаточно теплым, чтобы успокоить ее и дать ей силы, пока он делает все необходимое.

Ей удалось припомнить лишь короткие фрагменты: вот он склонился над ней, обхватив ее голову; вот на них льет дождь. Тем не менее она запомнила, как ей было больно и как она боялась, что умрет там, в темном лесу.

Магда не знала, какое именно исцеление ей нужно, однако была уверена, что какое-то время находилась по ту сторону завесы жизни.

Мерит отправился за ней и вернул.

– Еще ночь? – поинтересовалась она.

– Нет, – ответил он. – Уже утро.

– Утро? – Магда попробовала приподняться на локтях, но не нашла в себе сил для этого. – Мерит, нам надо идти, скорее. Необходимо спуститься в подземелье. И найти колдунью, если та еще жива. Ее вот-вот могут казнить.

Мерит нежно надавил на ее плечо, заставляя лечь.

– Знаю, но сейчас тебе нужно отдохнуть. Я подлечил тебя, но для полного выздоровления нужен отдых, и в этом я помочь не способен. А ты ничего не сможешь сделать, если не поправишься.

Он говорил чрезвычайно серьезно. Магда посмотрела ему в лицо. В карих глазах читалось беспокойство, а от попытки заглянуть в глубину его глаз возникло ощущение тревоги.

– Со мной все будет хорошо? Я буду жить?

На его лице снова появилась улыбка.

– Если отдохнешь. Для полного восстановления твоему телу нужен сон.

Магда прищурилась и, напрягая еще не вполне восстановившееся зрение, стала вглядываться, стараясь увидеть меч на его бедре. От этого виски заломило. Разглядеть ножны ей не удалось.

Мерит заметил ее взгляд и указал куда-то в сторону.

– Висит на стуле.

– Пожалуйста, – произнесла она, пересиливая боль в горле. – Можно мне увидеть его? Я хочу к нему прикоснуться.

Мерит почесал висок.

– Конечно.

Он подошел к стулу, стоявшему перед накрытым красным бархатом столом, где прежде лежал меч. Клинок, извлекаемый из ножен, висящих на стуле, наполнил комнату чистым звоном стали. Звук был такой же, как прежде, но и немного другой. На звон меча отзывалось что-то глубоко внутри нее.

Он приблизился к ней, держа меч прямо перед собой на вытянутых руках. Магда дотянулась и коснулась рукояти, пробежала пальцами по выпуклым буквам слова «Истина».

Она протянула к мечу обе руки, желая взять его, нуждаясь в нем. Мерит позволил ей забрать клинок из своих рук.

Магда уложила меч на себя вдоль тела и ощутила его приятную тяжесть. Рукоять покоилась как раз под самым подбородком. В тот миг, после всего пережитого, это было лучшее одеяло. Осознание того, что работа завершена, было безоговорочно приятным.

Она взялась за рукоять обеими руками, очень довольная тем, что у них все получилось.

Мерит совершил почти невозможное. Ключ был завершен. Магде удалось внести свой скромный вклад, чтобы помочь ему, и вот создание Меча Истины завершено.

Даже не имея дара, она четко ощущала силу волшебного меча, которой тот теперь обладал. Сила его выходила за рамки ее воображения. Буря, сметающая все на своем пути. Нет! Его мощь значительно превосходила мощь бури. В нем были и ярость, и гнев, и любовь, и жизнь – все это многократно соединялось, создавая тем самым нечто новое и удивительное.

Теперь он стал оружием, не похожим ни на что, значительно лучшим, чем любое другое оружие.

Когда она держала меч, на душе было очень хорошо, и Магда точно знала, что они справились и теперь она никогда не захочет расстаться с ним.

Держась обеими руками за лежащий на ней Меч Истины, Магда испустила глубокий вздох удовлетворения и, слушая, как дождь барабанит по крыше, начала проваливаться в сон.

Глава 68

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – тихо спросил Мерит, когда они добрались до широкого коридора. – Я буду меньше волноваться за твое здоровье, если ты как следует отдохнешь. Все же тебе выпало тяжелое испытание.

Эта часть Цитадели была отведена для внутренней гвардии. Стены проходов были сложены из простых каменных блоков, потолочные перекрытия ничем не украшены, полы дощатые. Здесь размещались казармы, столовые, комнаты для собраний и многочисленные иные помещения, к которым вела сеть коридоров. Минуя пересечения с другими проходами, Магда обратила внимание на то, что в некоторых проходах много воинов. Железные кронштейны, поддерживавшие горящие факелы, дребезжали от сквозняка. В проходах стоял запах плесени, сдобренный тяжелым ароматом смолы там, где трещали факелы.

Навстречу им быстро шли два воина с начищенными до блеска нагрудными пластинами поверх синих мундиров. Склонив друг к другу головы, эти двое о чем-то доверительно беседовали. Магда подождала, пока они пройдут и окажутся вне пределов слышимости, и лишь тогда ответила Мериту.

– Со мной все хорошо, – сказала она. – Правда. Перестань спрашивать, ладно?

Пока они шли по длинному коридору, Мерит скептически осмотрел ее, но никак это не прокомментировал. Время от времени он искоса поглядывал на нее, словно проверяя на всякий случай, хорошо ли она держится на ногах.

Магда надеялась, что они не опоздали. Она спала целый день, до позднего вечера. Неважно, как сильно ей требовался отдых, – она не желала больше спать. У нее было довольно сил для того, что следовало сделать. В эту минуту все прочее не имело значения.

– Я что, плохо выгляжу? – поинтересовалась она.

Мерит наконец улыбнулся.

– Ты выглядишь просто прекрасно. – Он покраснел. – Я имею в виду, ты выглядишь так, будто полностью восстановила силы.

Магда улыбнулась при виде его замешательства.

Говоря откровенно, чувствовала она себя вовсе не прекрасно. Она была так утомлена, что едва могла переставлять ноги, но гораздо больше ее беспокоило то, что колдунью из Древнего мира могли казнить прежде, чем они доберутся до нее. Она, возможно, была их единственным шансом получить сведения о том, что задумал враг. Магда не могла позволить себе отвлекаться на свою усталость в тот момент, когда столько поставлено на карту.

Несмотря на поздний час, она предполагала, что генерал Грандвол все еще на ногах. Она знала, как истово он предан своему долгу защитника Цитадели и тех, кто здесь живет и работает. Барах часто напоминал генералу Грандволу, что надо немного поспать, иначе будешь ни на что не способен. Но этот человек редко принимал его намеки всерьез.

Увидев скопление мужчин перед арочным проходом в штаб внутренней гвардии, она решила, что он несомненно здесь. Одни воины в голубых мундирах и легких доспехах держали в руках бумаги или свитки, ожидая своей очереди, чтобы представить генералу доклад. Другие воины готовились к патрулированию. Начищенные до блеска доспехи и оружие, которое здесь было у всех, искрились в свете дюжины зеркальных ламп на каменной стене снаружи от арки прохода. Атмосфера здесь была сугубо мужская, и от этого Магда чувствовала себя не в своей тарелке.

Когда Магда и Мерит еще шли по коридору мимо приходящих и уходящих воинов и скоплений людей, обсуждавших свою работу и планы на вечер, она заметила генерала, выходящего из-под арки входа в его штаб-квартиру. Он был среднего роста, с толстыми руками и бычьей шеей и крепок как дуб. Ей казалось, встань на его пути гора, он оттолкнет ее прочь с дороги.

Он обратился к некоторым из ожидавших с короткими прямыми приказами, дал указания группам патрульных, поговорил с войсковыми командирами, объясняя, чего бы хотел от них добиться, и принимал письменные рапорты от дожидающихся этой возможности, даже когда разговаривал с другими. Каждый рапорт он пробегал глазами и благодарил того, кто этот рапорт ему представил – каждого. Вскоре он уже держал в мощной руке пачку бумаг.

Заметив Магду, генерал Грандвол изменил свой маршрут через скопление воинов, и его лицо озарила широкая улыбка.

Магда мгновенно встревожилась.

Улыбаться было вовсе не в его характере. Он был серьезный воин, крепкий и подтянутый, несмотря на седые виски. Он частенько ездил в патруль со своими людьми или проходил с ними целые мили по Цитадели вверх и вниз по бесчисленным лестницам, чтобы убедиться, что люди здесь в безопасности. Он был сосредоточенным и серьезным. Не из тех, кто улыбается без причины.

После череды странных смертей в Цитадели, полагая это своей личной зоной ответственности, он сделался вспыльчивым по любому поводу. То, что смерти не прекратились, постоянно держало его на взводе.

Но сейчас улыбался, словно на балу, где выпил много вина.

– Госпожа Сирус! Я так рад видеть вас, – произнес он, устремляясь к ней.

По сравнению с Меритом, когда они оказались рядом, генерал выглядел не таким крупным и мускулистым, каким ей всегда казался.

– Генерал Грандвол, мы можем поговорить наедине? Мне нужно спросить кое о чем.

– Конечно, конечно, – сказал он, улыбаясь, и указал ей широким жестом в сторону ниши чуть дальше по коридору, в которой стояли статуи прославленных воинов древности.

Прежде чем она успела сказать еще что-либо, генерал, все еще улыбаясь, произнес:

– Должен поздравить вас, госпожа Сирус.

Если прежде Магда просто встревожилась, то теперь почувствовала нечто близкое к панике. Но она не успела спросить, что он имеет в виду, – генерал снова заговорил.

– Чудесная новость, просто чудесная. Именно то, что нужно Цитадели. Развеет мрачные настроения.

Недоумение Магды перешло в нешуточные опасения. Она решила разговаривать с ним по возможности осторожно.

– Откуда вы узнали эту новость, генерал?

Он выпрямился и с гордой ухмылкой подцепил пальцами пояс, на котором висело оружие.

– Обвинитель Лотейн сам рассказал мне.

Магда с трудом сдержала удивление.

– Сам рассказал?

Генерал Грандвол кивнул. Затем осмотрелся, желая убедиться, что никто не подслушивает.

– Должен признаться, происходящее в Цитадели рождало во мне беспокойство, но теперь, когда вы выходите замуж за нашего нового Первого волшебника, я почти успокоился. – Он поднял руку и снова оглянулся. – Не бойтесь, я не рассказывал своим людям, что Лотейн будет назначен Первым волшебником. Я знаю, что эту новость следует оставить до оглашения на заседании Совета.

Но самая главная новость, на мой взгляд, – та, что вы снова станете женой нашего Первого волшебника. Узнав об этом, я испытал невыразимое облегчение.

Магда и Мерит украдкой переглянулись.

Она не сдержалась.

– Почему облегчение?

Он поднял брови.

– Госпожа Сирус, вас уважают. Возможно, вы не в курсе, но к вашим словам прислушивались и ваше мнение ценили. Люди знают, что вы говорили перед Советом всегда по важным причинам, зачастую становясь голосом совести. Вы всегда выступали в защиту тех, у кого нет своего голоса в Совете. Этим вы заслужили уважение многих в Цитадели.

Многие сомневались насчет Лотейна, как раз из-за того, о чем вы говорили, да и ваши слова добавили им беспокойства. Но при этом, однако, есть и другие, кто верит в Лотейна, считает его нашим спасителем, избавляющим нас от бесконечных предателей. Люди, верящие в Лотейна, готовы перерезать вам горло. Поэтому меня беспокоила ваша безопасность – ведь истинно верующие зачастую неразборчивы в средствах.

Однако Лотейн все мне объяснил. Он растолковал, что, горюя о самоубийстве Бараха, вы получили нервное расстройство, вот и все. Такое глубокое горе, сказал он, может сказаться даже на хороших людях и повести их по ложному пути. В таких случаях следует проявлять снисходительность.

Но вы выходите за него замуж, и это устраняет сложности и отменяет любые опасения, связанные с тем, что Лотейн назначен Первым волшебником. Люди будут очень рады узнать, что вы ему доверяете. Настолько, что даже выходите за него! – Он стукнул себя в грудь кулаком. – Я обрадовался и успокоился! Должен сказать, что именно это действительно успокоит всю Цитадель. И не могу передать, как счастлив, что вы еще раз станете женой Первого волшебника.

Магда как могла постаралась скрыть свою ярость.

– А кто это здесь с вами? – спросил генерал и уставился на Мерита своим обычным подозрительным взглядом.

– Я Мерит, – сказал волшебник с приятной улыбкой, но она все же заметила ее деланность.

Мерит протянул руку. Генерал Грандвол, все еще с подозрительностью во взгляде, пожал ее.

– Мерит – творец, – сказала Магда, вновь переключая внимание генерала на себя. – Поскольку я не умею пользоваться инструментами Бараха, я отдаю их Мериту. Он найдет им лучшее применение.

– А-а, – сказал генерал, кивком показывая, что его подозрения развеяны. – Разумный поступок. Уверен, что Первый волшебник Барах это одобрил бы.

– Именно так я и подумала, – сказала Магда.

Генерал Грандвол наклонился к ней ближе.

– Так о чем вы хотели меня спросить?

Застигнутая врасплох, Магда судорожно пыталась решить, что сказать.

Если этот человек сейчас на стороне Лотейна, она не может открыться ему в своем желании увидеть колдунью, которую Лотейн намерен приговорить к смерти. В первый миг ей хотелось доверительно признаться, что она ни при каких обстоятельствах не собирается выходить за Лотейна. Она негодовала на Лотейна за наглость – он не имел права объявлять, что она выходит за него замуж.

Пока он пристально смотрел, ожидая ответа, она напомнила себе об осторожности. Нельзя было рисковать, раскрываясь ему.

– Ну, – сказала она, – Мерит пошел со мной посмотреть на инструменты Бараха, я уже говорила. Мы проходили тут рядом, и я понадеялась, что удастся встретиться с вами и спросить, нашли ли человека, убившего Исидору, говорящую с духами.

– О духи. – Генерал нахмурился. – Нет. Нам не удалось ничего найти. Но, что еще более тревожно, – она не единственная, кого убили так зверски.

Магда разочарованно вздохнула.

– Печально, что убийца все еще бродит по Цитадели. Я надеялась, что его уже поймали.

Генерал угрюмо кивнул.

– Убиты несколько волшебников из работавших в нижней части Цитадели и даже немного выше.

– Убиты? Под «убиты» вы подразумеваете… так же, как Исидора? Таким же образом?

– В точности так. Разорваны на части. И не только они. Сходным образом погибли два моих патруля.

Удивленная Магда слегка подалась к нему.

– Два патруля? Вы имеете в виду воинов? Вооруженных воинов?

Он скрестил мясистые руки.

– Именно. В одном патруле было трое воинов, а затем, через несколько дней, были убиты четыре человека из другого патруля. Их разорвали на куски. В том коридоре, где нашли останки, кровь, кишки и мозги были повсюду. Невозможно было определить, какая часть тела кому принадлежит. Мы не смогли опознать их и поняли, кто они, только исходя из того, кого не досчитались.

– Милостивые духи, – прошептала Магда. – Это ужасно. Мне крайне прискорбно слышать об этом. И у вас нет подозреваемых?

– Нет. Ни одного. – Его взгляд в мгновение ока стал проницательным и тревожащим. – А ведь вы говорили, что тот, кто убил Исидору, был мертв?

Магда пожала плечами, стараясь не спорить. Сейчас было не время и не место. Их ждали более важные дела.

– Мне он показался мертвым. Это все, что я могу сказать. Допускаю, что он, возможно, был просто неопрятным и грязным. Может быть, применил магию. Возможно, именно поэтому он оказался таким сильным и мог делать то, что делал.

– Гм. – Генерал задумчиво кивнул. – Пожалуй, разумно.

– Очень тревожно, что никого не поймали.

На мгновение он глянул на Мерита, а затем присмотрелся к Магде.

– С вами все хорошо? У вас вид… Даже не знаю, какой-то утомленной.

– Я устала и напугана. За последнее время в моей жизни произошли большие перемены.

Его улыбка вернулась.

– Понимаю.

Магда ощутила, как вспыхнуло лицо – от гнева.

– Что ж, мне пора. Мерит заберет инструменты и отправится по своим делам. А я, скорее всего, лягу отдохнуть.

– Конечно, госпожа Сирус, – сказал генерал, склоняя голову. – Еще раз поздравляю с предстоящим бракосочетанием с нашим вновь избранным Первым волшебником. Уверен, что и все прочие в Цитадели, подобно мне, лишь обрадуются и успокоятся, узнав эту новость. Люди возлагают на вас большие надежды и одобрят такой поступок.

Магда кивнула.

– Благодарю, генерал Грандвол.

Прежде чем он успел сказать еще что-нибудь, Магда повернулась и пошла прочь. Мерит поспешно догнал ее и пошел рядом.

Глава 69

Уходя дальше, Магда в ярости сжимала кулаки. Когда они с Меритом разминулись с группой воинов, шедших им навстречу, она решительно направилась вниз по каменным коридорам.

– Что все это значит? – наконец спросил Мерит – почти с такой же злостью, какая кипела в душе у Магды.

– Разве не очевидно? Существуют противники назначения Лотейна Первым волшебником. По-видимому, он пытается успокоить несогласных, укрепить свои позиции и найти поддержку в народе. И, похоже, у него получается. Грандвол уверен, что это – благо для обитателей Цитадели. Не сомневаюсь, что в том и состояла задумка Лотейна.

Он, вероятно, полагает, что, увидев общую радость, поняв, что это способ снять напряжение и успокоить людей в тяжелое время, я буду вынуждена согласиться с его планом. Он знает, что мне небезразличны здешние жители. Он пытается устроить все так, чтобы мне было стыдно отказываться от этого брака – ради блага Цитадели.

– Но ты же не думаешь действительно сделать это, – сказал Мерит.

Прозвучало это не как вопрос. Магда бросила на него хмурый взгляд.

– Думаешь, я сошла с ума?

Мерит с досадой вздохнул, тяжело.

– Так куда мы все-таки идем?

– В подземелье.

– В подземелье? – Мерит схватил ее за руку и резко остановил. Затем огляделся по сторонам, проверяя, не приближаются ли воины и нет ли поблизости кого из внутренней гвардии, кто бы мог их слышать. – Ты в своем уме?

Магда ошалело посмотрела на него.

– Слушай, Мерит, время у нас на исходе. Если та женщина еще жива, нужно добраться к ней раньше, чем ее казнят. – Она вскинула руки. – Я уже и так проспала, потратила впустую целый день, нельзя больше терять время!

– Ты потратила день не впустую, – сказал он примирительно. – Это спасло тебя от смерти.

Магда вздохнула, пытаясь умерить гнев, вызванный словами генерала. Ей не хотелось, чтобы Мерит думал, будто она злится на него или винит в том, что им приходится делать. Мерит единственный верил ей и пытался помочь. Она понизила голос.

– Я хочу сказать, что благодарна тебе. Действительно благодарна. Ты исцелил меня, и мне лучше. Я знаю, нужно больше отдыхать, чтобы восстановиться, но сейчас не имеет значения, насколько я изнурена. У нас может не быть другого шанса. Необходимо добраться к этой колдунье.

Мерит кивнул, заметно успокоенный.

– Я понимаю и разделяю твое чувство спешности. В конце концов, ведь именно я рассказал тебе о колдунье-перебежчице, помнишь?

– Помню.

– Ну и как, по-твоему, нам увидеть ее без разрешения генерала Грандвола? Нам не позволят просто поговорить с узницей.

Мимо торопливо прошла группа воинов, глазея на женщину посреди своей территории. Магда вместо приветствия одарила их беглой вежливой улыбкой. Большинство заулыбались в ответ. Когда они прошли, Магда накинула на голову капюшон плаща, почти скрыв лицо, и вернулась к прерванному разговору.

– Ты слышал, что сказал генерал. Меня глубоко уважают. Это новость для меня, но, наверное, не для людей в подземелье. Они, конечно, не ждут, что у них посреди ночи появится женщина, жена их умершего Первого волшебника.

Мерит снова взволновался.

– И что хорошего в том, что ты задумала?

– Внезапность иногда лучшее преимущество воина.

Он посмотрел на нее с подозрением.

– Ты где это слышала?

– Так говорил Барах.

– Он прав, но немного не в том смысле, какой обычно подразумевают.

– Потому-то эта внезапность и поможет нам.

– А если нет?

Магда взяла его за руку, и они начали спускаться по каменным ступеням широкой лестницы. Их шаги эхом разносились по лестничному пролету, поэтому она пошла ближе к нему и понизила голос.

– Мерит, попытка не пытка. Время работает против нас. Что если ее уже казнили – сегодня, пока я спала? Ведь прошел день, а они, несомненно, не станут тянуть с казнью. Медлить нельзя и нам. Если ее осудили и приговорили к смерти, то не будут долго держать в подземелье, несколько дней от силы. Чем дольше мы медлим, тем меньше шансов, что мы ее увидим. Возможно, она ничего не знает и не сможет нам помочь… а если знает? Что-то о происходящем здесь, в Цитадели, или о планах императора Сулакана?

И кстати, если ее осудили без огласки, то у кого-то была причина избавиться от нее. В конце концов, почему Лотейн не захотел судить ее публично, чтобы добавить к своему списку достижений еще одного обезвреженного предателя? Может, он сделал кому-то одолжение? Или защищает кого-то? Может быть, даже себя? Почему этот суд скрыли от общественного внимания?

– Мне тоже все это показалось странным. – Мерит посмотрел вверх и вниз по лестнице, убеждаясь, что рядом никого нет. – Но что поистине удивительно, так это почему она до сих пор жива?

– Что ты имеешь в виду?

– Если ее обвинили в пособничестве врагу и приговорили к смертной казни, то, наверное, у кого-то есть причины желать ее смерти. Возможно, чтобы заткнуть ей рот. Но, если это так и ее хотят заставить замолчать, почему ее не казнили сразу же, как доказали ее вину? – Мерит наклонился ближе и нахмурился. – Если им нужна ее смерть, почему она так долго жива?

До Магды вдруг дошло, о чем говорит Мерит.

– Думаешь, ее пытали? По-твоему, ее до сих пор не убили только потому, что старались получить от нее сведения?

– Разве в Цитадели найдется тайный агент, кому не захотелось бы узнать, нет ли у нее сообщников, сбежавших вместе с ней, и не слишком ли много она знает о людях императора Сулакана, которые, возможно, тайно находятся здесь? Ее убийство не решит их проблем, если она уже поговорила с кем-то здесь, в Цитадели, и назвала имена предателей, работающих на императора. Им нужно выяснить это прежде, чем убивать ее, тебе не кажется?

Магда оглядела его.

– Желание выяснить, много ли она знает, для предателя, беспокоящегося, как бы его не обнаружили, будет достаточным основанием, чтобы мучить ее.

Мерит махнул рукой.

– Это лишь гипотезы. Насколько нам известно, вполне может оказаться, что она действительно тайный агент или даже засланный убийца, который выдает себя за перебежчика и намерен использовать свои способности, чтобы убить наших руководителей. Возможно, закрытое судебное слушание понадобилось, чтобы не вспугнуть сообщников. Возможно, с ней поступили правильно, раскрыв ее планы. Насколько нам известно, ее легко могли обезглавить сразу после приговора. Мы не знаем, жива ли она еще.

– Тем больше у нас оснований поскорее спуститься в подземелье. Нам может попросту не выпасть другой шанс узнать правду. Может быть, она – подосланный убийца, а может, действительно перебежчик, желающий помочь нам. И если ее пытают, то довольно скоро помощь нам будет заботить ее не больше, чем мертвеца.

Пока Мерит размышлял над ее словами, они продолжали спускаться по широкой лестнице, ведущей на нижние уровни. Эта лестничная клетка была одним из основных проходов, позволяющих внутренней гвардии быстро перемещаться между различными областями Цитадели. Пока они спускались все ниже, им навстречу прошли несколько патрулей.

– Не нравится мне это, – сказал Мерит после того как очередная группа из полудюжины воинов, которые поднимались по лестнице, шагая через ступеньку, оказалась достаточно далеко от них, чтобы не слышать их разговора, – но должен признать: твои слова не лишены смысла. Мы точно не сможем получить ответы на определенные вопросы, если не спустимся туда к ней – при условии, что она все еще жива и способна говорить.

– Меня беспокоит вот что, – сказала Магда, – эти подземелья охраняют далеко не самые умные люди.

– Даже, скорее всего, почти обязательно малоумные. Именно поэтому они предпочли такое занятие. Там, бывает, содержат перед казнью очень неприятных людей – преступников и убийц. Охранники подземелий должны быть жестокими.

Когда они добрались до подножия лестницы, Магда направилась к самому широкому коридору. Тот привел к просторному залу внизу, в сердце нижних уровней Цитадели. Их тени в свете факелов вели вокруг них хоровод, пока они торопливо спускались в зал на вид попроще.

– Именно это я и имела в виду, – сказала Магда. – Сомневаюсь, что нас согласятся впустить. Но, с другой стороны, увидев меня здесь, они наверняка так удивятся, что хотя бы впустят нас.

– Мне кажется, лучше их просто убить, – буркнул волшебник себе под нос.

Магда удивленно моргнула.

– Убить? Они на нашей стороне, Мерит. Это наши люди.

– Откуда ты знаешь? Что если их поставили туда предатели, орудующие в Цитадели, чтобы держать таких, как ты и я, подальше от своей грязной работы? Ты же сама сказала: в Цитадели происходит очень много тревожного, и похоже, что в это вовлечено немало людей. Эта женщина, возможно, что-то знает, вот почему она в подземелье. Но кто нам противостоит? Кто засадил ее туда? Кто устроил так, чтобы ее приговорили к смерти?

У нас идет война. Нам нельзя проиграть – тогда мы просто лишимся жизни вместе со всеми ни в чем не повинными людьми Срединных земель.

Охранники внизу могут быть на нашей стороне, а могут с равным успехом работать на предателя – на врага. Сейчас мы преступаем многие запреты.

И не забывай, – добавил Мерит, – что мы, вероятно, имеем дело с врагом, похитившим силу Одена. Колдунья может знать что-то об этом. Она может знать, у кого шкатулки или где они. Если мы настроены решительно, то не должны проявлять нерешительность в действиях. Нельзя упустить такую возможность, кто бы ни встал у нас на пути. Если мы спустимся туда, но стражники не позволят нам увидеться с этой женщиной, то, возможно, в конечном счете нам придется убить их.

Магда в отчаянии вздохнула.

– Ты прав. Если мы не раскроем планы врага, пока еще не поздно, все могут погибнуть. Опасность слишком велика. Будем делать все, что понадобится. – Они свернули в коридор, где пол устилали ковры, и она окинула Мерита взглядом. – Будем надеяться, до этого не дойдет.

– Надежда – это не план. Мы войдем туда и, если потребуется, убьем охрану.

– Лучше я попробую заморочить их, чтобы попасть внутрь.

– Если это получится, я тебя поддержу. Но буду готов и прикрыть тебе спину.

– Магия в подземелье не действует, – напомнила она. – Там особые щиты, не позволяющие воспользоваться магией для побега или оказать узнику магическую помощь для освобождения. В подземельях можно применять только грубую физическую силу. Именно поэтому их охраняют простые воины.

Не глядя на нее, Мерит сообщил:

– Меч там будет действовать. Щиты не препятствуют той магии, которую я вложил в меч.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что прежде ее не существовало. Никто прежде не задумывался о такой магии, как та, что я вложил в меч. Ее не существовало до тех пор, пока я ее не создал, поэтому магические щиты не могут блокировать ее.

– Так ты можешь создавать что-то, против чего бессильны наши щиты? Тогда глупо думать, что наши враги этого не могут.

– Такая мысль приходила мне в голову.

Магда кивнула, погрузившись в раздумья об их путешествии на нижние уровни Цитадели, в обитель мертвых.

Глава 70

Ноги у Магды болели от долгого спуска к обители мертвых. Она так устала, что порой ей казалось, будто ноги уже не держат ее. Она сознавала, что с ее усталостью не сравнится никакое обычное утомление, и с ужасом думала о долгом подъеме обратно.

Магда знала, что Мерит был прав, говоря о необходимости отдыхать для полного восстановления после создания ключа. Физического исцеления было недостаточно. При создании ключа он ни своими действиями, ни словами не скрывал от нее, что такая сильная потеря крови и сил могла стоить ей жизни.

Но, прежде чем ей удастся отдохнуть, надо спуститься в подземелье. Это важнейшая задача. Если колдунья еще жива, нужно поговорить с ней.

Они торопливо шли по пустынным коридорам, прорубленным в бежевом с прожилками песчанике и образовавшим лабиринт кривых проходов. Здесь не было ни прямых, ни ровных стен.

В эту часть подземелья Магда не заходила с тех пор, как в последний раз спускалась в катакомбы. Эта его часть располагалась заметно глубже, чем та, где она бывала прежде, – глубже не только тех проходов, где лежали мертвые, но и помещений, где работали волшебники. Примерно на том же уровне располагался лабиринт Исидоры.

Шло время, умирало все больше людей, и свободного места в катакомбах почти не осталось. Тогда пришлось копать еще глубже, создавая больше места для недавно усопших. Это означало, что некоторые из погребальных комнат здесь – в них они сейчас не заглядывали – не такие старые, как те, что она видела раньше, на верхних уровнях. Возраст некоторых гробниц наверху составлял много веков, а некоторых, по слухам – тысячи лет. Магда не могла знать, правда ли это, но не вызывало сомнений, что некоторые части катакомб, расположенные выше, действительно были древнее.

«Новая» часть туннелей, по сути, была отвратительно новой. Застойный запах смерти витал в этих местах. Даже запах окружающего камня и запах горелой смолы от редких факелов, вставленных в пробуренные в стене отверстия, и ароматического масла, налитого в горшки, не могли скрыть запах смерти. Там, где в помещениях лежали недавно умершие, гниющей плотью пахло так сильно, что ей приходилось зажимать нос и ускорять шаг.

Пока они пробирались по туннелям, Магда не могла удержаться и то и дело бросала взгляд в сумрак тянущихся вдоль дороги склепов. Шар Мерита, освещавший им путь, заливал выдолбленные камеры зеленоватым свечением. В туннелях этот шар помогал им преодолеть темные участки между факелами.

В этом зеленоватом свете Магда видела бесчисленные трупы, лежащие в нишах. В одних пыльных гробницах лежали только кости, ничего больше. В других трупы были иссохшими, с провалами вместо рта и смотрящих в пустоту глазниц. Кое-где в помещениях, мимо которых они проходили, пахло особенно ужасно, у трупов из разинутых ртов торчали чудовищно раздутые языки, и глаза лезли из орбит. Это было следствие естественного процесса, происходящего в гниющих телах, но зрелище было ужасное. Насмотревшись на все это, она была рада, что останки Бараха превратили в пепел.

Магде пришло в голову, что картина, которую им невольно пришлось увидеть, объясняет решение разместить подземелье под катакомбами. Когда заключенных вели через это захоронение, разлагающиеся трупы становились деморализующим зрелищем, тревожной демонстрацией живым, которых ведут в подземелье, того, какая судьба ждет их, если они будут создавать сложности. Или для приговоренных к смерти напоминанием о том, как они вскоре будут выглядеть.

Магда могла лишь надеяться, что попадающие в подземелье осужденные действительно виновны. Убийцы заслуживали подобной участи. Но отправить сюда на самом деле невинного – казалось ей ужасающим. Она знала, что вина не всегда бывает четко доказана, и ей были известны случаи, когда люди задумывались: а что если истинному преступнику удалось избежать расплаты, а невиновного несправедливо обрекают на смерть?

Их спуск по туннелю напоминал бесконечную выставку трупов. Такое великое множество мертвецов вызывало оцепенение.

Магда сбилась с шага, а затем резко остановилась. И застыла. Ледяная дрожь пробрала ее от лопаток до затылка. Она почувствовала, что ее руки затряслись от внезапного озарения. Сердце забилось быстрее.

Мерит обернулся и поднял светящуюся сферу повыше, чтобы лучше видеть ее лицо и заглянуть в широко раскрытые глаза.

Он наклонился к ней.

– Что случилось?

Магда оглядела высеченные в камне ниши, заполненные останками.

– Генерал Грандвол сказал, что найти человека, убившего Исидору, не удалось.

– Да, именно, – подтвердил он.

Магда встретилась взглядом с Меритом.

– В ту ночь, когда я заблудилась в лабиринте возле ее покоев, туда сбежалось множество волшебников, обладающих даром ощущать живое. Они тщательно прочесали лабиринт. Но никого не нашли. Генерал Грандвол сказал, что найти виновных в убийствах не удалось.

– Так, дальше.

– Как это может быть? Я имею в виду – вообще? Как такое можно было устроить? Как убийца мог исчезнуть оттуда? Цитадель огромна, здесь множество туннелей на нижних уровнях и тут, в катакомбах, но тем не менее – ведь привлекли много воинов, и те обыскивали эти лабиринты днем и ночью. Подумай об этом. Как убийца мог укрыться от всех ведущих поиски? Как убийце всякий раз удается так легко исчезать?

– Ну, не знаю, но пусть даже все те воины…

– Что если убийца действительно мертвец?

Мерит некоторое время смотрел на нее. Затем прошелся взглядом по комнатам, заполненным мертвыми.

– Ты имеешь в виду – вроде этих? – наконец сказал он. – Совсем мертвых?

Магда указала на один из склепов поблизости. Там лежали десятки высушенных тел в разной степени разложения, у некоторых руки были сложены на груди, у других вытянуты вдоль тела, но все глядели в никуда мертвыми глазами. Некоторые истлели почти полностью, ничего, кроме костей. Однако все были темные и высохшие, ничуть не похожие на убийцу Исидоры, которого видела Магда.

– Да. А что если, – сказала она, понижая голос, – что если убийцей был один из этих мертвецов? Что если после убийства он просто вернулся туда, где лежал, и снова стал усопшим? Словно растворился. Кто его найдет? Как понять, кто это был?

– На нем должна была остаться кровь жертв, – подсказал Мерит.

– Никто не осматривал мертвецов в поисках свежей крови на них, – усмехнулась Магда. – Никто не поверил мне, что Исидору убил мертвец.

– Это правда. После убийств воины искали убийцу, но никто не искал в склепах свежую кровь.

– Если не искать ее достаточно быстро, никаких свидетельств в виде свежей крови скоро не останется. В каких-то случаях она будет выглядеть как продукт естественного разложения или как жидкость, вытекающая из мертвецов. Кровь жертвы станет частью всего этого. – Она указала на соседнюю комнату. – Вот что я имею в виду: посмотри на них. Есть чистые и опрятные, но на большинстве этих тел трудно было бы заметить свежую кровь. Очень скоро ее не удастся заметить, даже если искать.

Мерит медленно покачал головой, оглядывая склепы.

– Добрые духи, Магда, я надеюсь, что все же ты не права.

– Ты говорил, что магические щиты бессильны против твоего меча, потому что не способны помешать заключенной в нем магии.

– Именно так.

– В Цитадели повсюду установлены щиты. Подумай, от чего они должны защищать?

– От врага, – ответил он.

– Какого врага?

Мерит понял, к чему она клонит.

– Живого врага. Они срабатывают на живое. Они не замечают ни неживого, ни мертвого.

– Из-за войны и нападений внутри Цитадели Совет распорядился разместить повсюду новые щиты. Весьма сложно придумать такой маршрут, чтобы проникнуть в закрытые области. – Магда подняла палец. – Тем не менее это не остановило убийства, ведь так? И не помогло воинам поймать убийцу. Щиты не остановят мертвеца. Щиты не в состоянии даже заметить его, не так ли?

– Нет. Появление мертвого даже тревоги не поднимет, тем более не заставит задержать его. В конце концов, зачем поднимать тревогу, чтобы предупредить о мертвом?

– Что щиты делают с нарушителями? – спросила Магда.

– Есть такие, что убивают любого постороннего, пытающегося пройти. – Он приподнял бровь. – Но убить можно только того, кто жив.

– Что здесь искала Исидора с ее особым зрением? Чем занимаются те волшебники, которым она оказывала помощь?

Мерит показал ей свой перстень с Благодатью.

– Пытаются вмешаться вот в это. Меняют естественный порядок вещей, течение жизни, действие магии и смерти. Не знаю подробнее, чем именно они занимаются, но предполагаю, что они искали то, чем была так обеспокоена Исидора, – мертвецов, увезенных врагом, и их пропавшие без вести души.

– До меня доходили слухи, – сказала Магда, – что волшебники на нижних уровнях пытаются оживлять мертвых. Ну или вдохнуть в них какое-то подобие жизни.

– Удивительно, если это возможно, но само проведение таких экспериментов настораживает. Не удивлюсь, если они и стали причиной загадочных убийств.

Мерит смотрел на нее до неловкости долго, затем показал светящейся сферой:

– Давай все же спустимся в подземелье.

Глава 71

Стены узких проходов, пробитых в гранитной породе под Цитаделью, были не только темнее, но и крепче, чем у широких, разветвленных, как кровеносная система, катакомб наверху, в светлом песчанике. Устраивать здесь проходы было намного тяжелее, чем в тоннелях обители мертвых. Чтобы создать это подземелье, было приложено много усилий и пролито много пота.

Ради защиты от зла. Во всяком случае, таково было первоначальное намерение.

На сыром участке туннеля прямо перед входом в подземелье стоял запах застарелого пота и едкого крысиного помета. Магда, ежась, плотнее завернулась в плащ и сморщила нос от вони. Когда они дошли до железной лестницы, уходившей в колодец, она без колебаний стала подниматься по ней. Поручни пачкали ладони ржавчиной и отслоившейся краской.

В конце длинного крутого спуска их поджидали двое здоровенных мужиков. Они явно слышали, что в подземелье спускаются посетители. Оба были без рубашек, сутулые и волосатые, как медведи. В свете сферы, которую держал Мерит, казалось, что их белые глаза смотрят из темноты, а лица вымазаны сажей от факелов. Они явно удивились, увидев женщину, и с подозрением отнеслись к Мериту.

Единственным источником света у них была керосиновая лампа, стоявшая на краю небольшого стола, сколоченного из простых досок. Светила она тускло, поэтому привыкшие к темноте люди жмурились от сравнительно яркого света в руках Мерита. Они казались мерзкими, как пара кротов.

Не успели они и рта раскрыть, как Магда произнесла:

– У вас содержится в заключении тайный агент. Мы пришли увидеть ее.

Стражники переглянулись, удивленные тем, что заговорила она, а не Мерит.

– Заключенным здесь нельзя встречаться с посетителями, – сказал первый стражник скрипучим голосом.

– Я не посетитель, – отрезала Магда холодно и недружелюбно. – Я пришла допросить ее.

Стражник с грозным видом подбоченился.

– Заключенные здесь, как правило, не отвечают на вопросы, если только… – он ухмыльнулся, бросив через плечо взгляд на второго стражника, – их не пытают.

Они усмехнулись.

Магда знала, что, блефуя, следует быть смелой, иначе ничего не выйдет. Она убедила Мерита действовать по ее плану, просто сопровождать ее, поэтому он позволил ей вести разговор. Она рассудила, что будет неожиданным и, следовательно, более убедительным, если говорить будет она, а не мужчина. Мерит, хотя и согласился, был наготове – на случай, если ничего не выйдет. Возвышаясь прямо за ее левым плечом, молча упираясь ладонью в рукоять меча, с которым не расставался, он выглядел совершенно неприступным.

Магда наклонилась к ухмыляющемуся человеку, приблизив к нему свое лицо, посмотрела в глаза и процедила сквозь стиснутые зубы:

– Что ж, тогда я буду пытать эту дрянь. Так что, я могу пройти к ней?

Он удивленно моргнул. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но Магда опередила его.

– Ты знаешь, кто я? Представляешь, с кем разговариваешь?

Он ответил, нахмурив брови:

– Да, я знаю, что вы…

Мерит, стоящий чуть в стороне позади ее, провел кончиками пальцев по горлу, предупреждая стражника: молчи, не то она разгневается. Это выглядело убедительно, и потому стражник замолчал, соображая, что сказать. Он просунул язык в щель на месте отсутствующих на нижней челюсти зубов и растерянно выпятил губу.

– Боюсь, нет, мы не знаем, кто вы. Вы ставите нас в неловкое положение, – сказал второй стражник, принимая во внимание предупреждение Мерита.

Магда сбросила капюшон плаща.

– Я Магда Сирус.

Брови первого стражника чуть приподнялись.

– Жена покойного Первого волшебника Бараха?

– Ну да, – сказала она и отмахнулась: подумаешь! – Но применительно к нашему делу, раз уж вы, господа, обеспокоены этим, знайте – скоро я стану женой нового Первого волшебника.

– Нового Первого волшебника? – Он насупил брови. – О ком вы говорите?

Магда обернулась к Мериту.

– Стражникам внизу ничего не сообщают? – Когда Мерит пожал плечами, она повернулась и снова наклонилась к стражнику. – Я говорю про Обвинителя Лотейна.

Оба чуть отступили при звуках этого имени. Они хорошо знали, кто такой Лотейн, и боялись его.

– Обвинитель Лотейн назначен Первым волшебником? – удивился второй стражник.

Магда уперла кулаки в бедра.

– Кто же еще? Может, у вас есть для Совета другие предложения, кого назначить Первым волшебником? Передать Совету и моему будущему мужу, что у стражников из подземелья есть лучшая кандидатура?

– Нет, – сказали они хором, отрицательно помахав руками.

– Нет, – повторил первый. – У нас нет лучшего предложения. Вы нас неправильно поняли. Лотейн, конечно, будет замечательным Первым волшебником.

– И мужем, – холодно добавила она. – Повторяю, мы скоро поженимся. Он будет Первым волшебником и в этом качестве хочет, чтобы я стала его женой и служила рядом с ним. Если, конечно, вы, господа, не возражаете, – сказала она, подаваясь к ним.

Второй стражник отклонился чуть в сторону, чтобы не упереться в первого.

– Поздравляю, госпожа Сирус. Он не мог бы выбрать лучшей жены. Все придут в восторг, узнав эту новость.

Она наклонила голову один раз, принимая похвалу с беглой неискренней улыбкой.

– Так вот, господа, когда мой жених посылает меня допросить одну из его заключенных, он ожидает, что я вернусь, выполнив поручение. Как вы думаете?

– Ну…

– Если желаете, я могу подождать здесь, пока кто-то из вас поднимется к нему, оторвет его от важных дел и спросит у него лично. Или, еще лучше, можно попросить его спуститься сюда ради вас двоих, чтобы вы оба могли убедиться в том, каковы его желания и намерения. Уверена, он будет очень рад объяснить это вам. – Она плутовато улыбнулась, глядя через плечо на Мерита. – Пожалуй, это будет достаточно весело, как думаешь?

Мерит усмехнулся.

– Несомненно.

Стражники переглянулись.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, госпожа Сирус, поскольку…

– Тогда открывайте дверь!

Оба вздрогнули.

– Конечно, госпожа Сирус, – сказал первый, энергично кивая. Второй вытащил большой ключ, разворачиваясь к двери, ведущей к камерам.

Как только Магда двинулась в сторону двери, первый стражник поднял палец.

– Позвольте мне спросить, госпожа Сирус. Как я понимаю, Обвинитель Лотейн послал вас, чтобы увидеться с заключенной, но, – он указал на Мерита, – зачем с вами этот человек?

Магда посмотрела на него так, будто с трудом верила, что он настолько глуп.

– Вы правда полагаете, что я стану выпытывать у заключенной сведения собственноручно?

От такого разъяснения он выпрямил спину.

– О, понимаю, о чем вы. – Он посмотрел на каменное лицо Мерита и быстро поклонился. – Конечно, госпожа Сирус. Я имею в виду – нет, конечно же нет.

Второй, держа ключ в толстых пальцах, ощупал дверь в поисках замочной скважины. Первый, стоя чуть позади и в стороне от его мясистой руки, поторапливал. Едва вставив ключ в замок, стражник скривил губы от усилия. Он натужился еще сильнее, поворачивая ключ, и наконец щеколда с громким лязгом отошла. Мужчины вдвоем ухватились за железную ручку и вместе потянули. Дверь оказалась слишком тяжелой, чтобы ее мог открыть один человек. Ржавые петли сопротивлялись, и дверь открывалась постепенно, рывками.

Когда она наконец открылась достаточно широко, чтобы пройти, первый стражник ткнул второго и шепотом приказал ему взять факел и провести двух посетителей внутрь, чтобы те увидели интересующую их узницу. Было заметно, что он стремится держаться подальше от Магды и ее острого языка.

Второй стражник кивнул и выхватил факел из кучи под стеной. Он наклонился над столом, подкрутил фитиль лампы до самой большой яркости и поднес факел к ее пламени. Как только факел загорелся, он махнул рукой, веля Магде и Мериту следовать за ним, и нырнул за порог, в щель.

Магда приподняла юбку и переступила через высокий порог. Они с Меритом последовали за сгорбленным стражником по извилистому лабиринту узких туннелей, местами более похожих на трещины в гранитной породе. Второй проход влево, в который они свернули, оказался расщелиной в скале, такой узкой, что им пришлось повернуться боком, чтобы пройти. Кое-где им приходилось идти по щиколотку в вонючей стоячей воде. По сторонам время от времени попадались небольшие железные двери, установленные в проемах, пробитых в граните. В дверях темнели отверстия размером с кулак.

– Она вот здесь, – сказал стражник, тыча пальцем в одну из дверей.

Стоило Магде грозно посмотреть на него, и он тут же воткнул ключ в замок и повернул. Лязг отодвинутого засова эхом пронесся по сводчатым туннелям. Держа в одной руке факел, стражник другой рукой потянул тяжелую дверь. Магда и Мерит даже не подумали помочь ему справиться с этой тяжелой задачей.

Когда дверь открылась достаточно, чтобы пройти, Мерит опередил стражника и первым шагнул за порог. Магда за ним. Последним вошел стражник.

При свете стеклянной сферы в руках Мерита Магда увидела вторую железную дверь. Потолок в промежуточной комнате, куда они попали, был таким низким, что им с Меритом пришлось нагнуться, чтобы не задевать его головой. Она знала, что в камерах для узников, наделенных магическими способностями, – две двери с комнатой между ними, что обеспечивает дополнительную защиту. Кроме того, и железные двери, и небольшая промежуточная комната, и сама камера были весьма надежно защищены магическими щитами.

– Дай ключ, – сказал Мерит стражнику. – Можешь вернуться обратно ко входу и ждать там.

Малорослый коренастый стражник колебался. Мерит щелкнул пальцами, протянул руку ладонью вверх и нетерпеливо пошевелил ими. Стражник неохотно положил ключ в его ладонь. Видя, что гости молча ждут, пока он уйдет, он засуетится, поскреб волосатые плечи и вышел через первую дверь.

– Если что понадобится, крикните. Эхо здесь хорошее, мы услышим, – сказал он, просовывая голову обратно.

– Ну, если услышите женские крики, это не будет означать, что нам нужна ваша помощь, – отмахнулся Мерит. – Только, что мы ведем допрос.

Пока Магда наблюдала за тускнеющим светом факела, удалявшегося от внешней двери, Мерит открыл вторую. Он налег на нее всей тяжестью, распахивая внутреннюю дверь. Магда нетерпеливо ждала. В подземелье было так холодно, что она видела в неподвижном воздухе свое дыхание.

Наконец зеленоватый свет проник в темноту камеры.

Там находилась окровавленная обнаженная женщина, подвешенная за запястья на цепях от кандалов.

Глава 72

Женщина, подвешенная за запястья посреди внутренней комнаты, была почти в обмороке. Она слегка прищурилась, стараясь разглядеть хоть что-то в проникшем в ее камеру тусклом зеленоватом свете шара. Двигались только ее глаза, старавшиеся уследить за Магдой и Меритом.

Вопреки ожиданиям она оказалась вовсе не старой, напротив, почти ровесницей Магды. У нее были растрепанные прямые, черные как смоль волосы до плеч; челка доходила почти до глаз. Даже с потеками крови на лице она была до того красивой, что Магда на мгновение замерла, уставившись на нее.

Ее сердце заныло от боли при виде того, что сделали с этой несчастной.

Женщина, в которой теплились последние крохи сознания, все же сумела сосредоточить мрачный взгляд на двух незнакомцах, вошедших в ее камеру. Очевидно, она ожидала продолжения пыток. Хотя она была прикована и беспомощна, Магда почувствовала, что она она из тех, с кем лучше не сталкиваться.

Магда протянула руку и нежно коснулась щеки женщины.

– Мы не причиним вам вреда. Обещаю.

– Это действительно так, – сострадательно сказал Мерит, оглядываясь, чтобы понять, есть ли какой-нибудь простой способ снять ее.

Женщина посмотрела Магде в глаза, но ничего не ответила.

Магда повернулась к Мериту.

– Сможешь спустить ее?

– Цепи прикреплены к камню. Это можно сделать, только если есть ключ. – Мерит потянулся и вставил ключ в замок кандалов. Несмотря на все его старания, ключ не поворачивался. – Не получается, – сказал он.

– Наверное, заржавело, – произнесла Магда. – Нажми сильнее.

– Нет, просто ключ не тот. Я чувствую, что он входит в замок неправильно. Если я попробую поднажать, он просто сломается в замке, и тогда открыть его вообще не удастся.

Магда начала разворачиваться.

– Пойду к стражникам за правильным ключом.

Мерит схватил ее за руку и остановил.

– У меня есть правильный ключ.

Магда нахмурилась.

– О чем ты?

Меч Истины вышел из ножен, и ни на что не похожий чистый звон его клинка разнесся по небольшой тюремной камере, выдолбленной в сплошном камне. Сталь выглядела так угрожающе, что зеленоватый свет рядом с ней поблек.

Глаза женщины округлились в предчувствии худшего.

– Они из толстого железа, – сказала Магда. – Их не разрубить мечом.

Мерит подмигнул ей и повернулся к висящей перед ними женщине. Приподняв ее за предплечье и найдя устойчивое положение, он осторожно просунул лезвие меча под металлический наручник, обхватывающий ее запястье.

– Не шевелитесь, – сказал он женщине. – Я хочу вас освободить. Клинок вас не заденет, но на всякий случай не шевелитесь.

У нее явно не было сил повернуть голову и посмотреть, что он делает. Она только скосила глаза, чтобы увидеть его лицо, когда он осторожно просовывал меч в железное кольцо. При этом она выглядела озадаченной, и ее гладкая бровь дрогнула.

– А сейчас замрите, – приказал Мерит.

Мышцы на его шее напряглись, и он с мощным усилием потянул меч.

Металлические оковы с громким треском рассыпались. Лезвие Меча Истины вырвалось из-под железных наручников, а куски металла полетели во все стороны, ударили в каменные стены и застучали по полу.

Когда одна ее рука освободилась, женщина осела. Ее босые ступни наконец коснулись пола, но, устоять на ногах она не смогла, и колени ее подогнулись. Она повисла на другой руке.

Магда увидела, что, когда колдунья всей тяжестью повисла на одном наручнике, тот порезал ее запястье. От дополнительного веса, пришедшегося на запястье, по руке потекла свежая кровь. Магда обхватила женщину за талию, приподнимая ее, чтобы не давить на кровоточащее запястье. Женщина слабо застонала.

Магда сняла плащ и завернула в него женщину, по возможности прикрыв ее, хотя одной рукой та все еще была прикована к свисающей цепи, закрепленной на потолке. Губы женщины шевельнулись, прошептав слова благодарности. Голос у нее был очень женственным, под стать ее облику.

Мерит пытался просунуть меч под другой наручник, но клинок не пролезал.

– Сможешь приподнять ее? Ее кисть закрывает все кольцо, и я не могу просунуть меч.

Магда кивнула и напряглась, чтобы поднять обмякшее тело.

– Можете подсобить? – спросила она обессилевшую женщину. – Можете встать на ноги и немного приподнять руку? На пару секунд?

Женщина напряглась, перенося вес на ноги. Этого оказалось достаточно, чтобы Мерит протиснул меч. Магда чувствовала, что пленница дрожит от усилий.

Едва просунув лезвие под наручник, Мерит сразу рванул его. Железный обруч с грохотом распался. Железные обломки разлетелись во все стороны, со стуком ударяясь о каменные стены. Один обломок задел руку Магды. Кусочек металла, ударившийся о ее кожу, был горячим, но, к счастью, отскочил, не оставив пореза.

Женщина упала Магде в руки. Удерживая ее, как могла, Магда пригнулась вместе с ней к полу, предотвращая жесткое падение и травмы. Усадив ее на пол, Магда обернула ее плащом и обняла, стараясь укрыть и согреть замерзшее тело.

– Кто так обошелся с вами? – возмущенно произнесла Магда, не в силах сдержать гнев. – Кто посадил сюда и приказал сделать это?

Женщина подняла взгляд и покачала головой.

– Я их не знаю. Мужчины. Какие-то мужчины. – От боли она на мгновение прикрыла глаза. – Я пришла помочь. Они мне этого не позволили. Вместо этого сделали больно. Сказали, что отправят меня обратно по частям, пусть все остальные знают, что с ними будет, если они попытаются проделать то же самое, что я.

– Весьма сожалею, – прошептала Магда.

Женщина чуть озадаченно нахмурилась, протянула руку и коснулась пальцем слезы, катившейся по щеке Магды.

Та быстро вытерла щеку.

– Мы заберем вас отсюда, – заявила она пленнице.

Женщина положила руку ей на плечо.

– Спасибо, но вы не сможете мне помочь.

– Сможем, – настаивала Магда. – Как думаете, вы способны стоять на ногах?

– Вы не поняли. Не нужно мне помогать. Со мной кончено. Оставьте меня. Вы не понимаете, с чем имеете дело. Сноходцы донесут обо всем своим людям здесь, и тогда те проделают то же самое с вами, с таким же усердием.

Магда с Меритом переглянулись.

– У нас есть способ лишить сноходцев возможности что-то делать, – сказала она.

– Сноходцы очень могущественны. – Женщина обратила взгляд вверх. – Вы уверены?

– Да, уверены, – сказала Магда. – Так чтó – сможете держаться на ногах, хотя бы чтобы мы смогли увести вас?

Женщина кивнула.

– Даже, если это окончательно прикончит меня. Я хочу уйти отсюда.

Магда улыбнулась, услышав это. Такой настрой был ей знаком.

– Меня зовут Магда, кстати. А это – Мерит. Он волшебник. Как только мы вытащим вас отсюда, то дадим защиту от сноходцев и они не смогут проникнуть в ваш разум. А затем, когда окажемся в безопасности, Мерит вас исцелит.

Женщина дотянулась и пожала ему руку.

Магда пальцем откинула с ее лица несколько черных, как смоль, прядей волос.

– Как вас зовут?

– Наджа Мун.

Имя казалось таким же экзотическим, как и ее внешность.

– Что ж, Наджа, вы можете сказать, почему пришли сюда, в Цитадель?

Она посмотрела сначала на Мерита, затем повернулась к Магде.

– Я пришла сюда потому, что нужно остановить императора Сулакана – иначе он уничтожит мир живых.

Магда почти полностью выпрямилась и посмотрела на Мерита, который стоял над ними со светящейся сферой. Затем снова наклонилась к Надже.

– Откуда вам это известно, Наджа?

– Я была его говорящей с духами.

Глава 73

Прежде чем Магда успела спросить еще о чем-нибудь, Наджа прикрыла глаза, содрогаясь от боли. Когда приступ боли несколько утих, она старалась отдышаться, уютно устроившись в нежных объятиях Магды.

Ее затрудненное дыхание поднималось паром в воздух вырубленной в камне небольшой камеры. Вместо того чтобы продолжить расспросы, Магда растерла руки женщины, давая ей набраться сил и согревая своим теплом ее ледяные пальцы. Глубоко под землей холод был коварным убийцей: со временем он лишал узника жизненных сил и в конце концов самой жизни.

Магда знала, что женщине, после того как ее руки освободили, необходимо собраться с силами. Не подвешенная больше к потолку, она наконец могла нормально дышать. Ее запястья перестали кровоточить, но другими, более серьезными ранами следовало заняться как можно скорее.

Мерит жаждал скорее выбраться из подземелья, из области, закрытой магическими щитами, чтобы исцелить колдунью и поскорей уйти от постоянной угрозы – стражников. Он то и дело поглядывал в сторону коридора и прислушивался, и было ясно, что он обеспокоен тем, как бы долгое ожидание не пробудило в стражниках подозрения.

Не следовало упускать из виду и то, что в любой момент в подземелье мог спуститься еще кто-то, возможно, даже те, кто схватил Наджу, бросил в подземелье и там мучил. Если Магду и Мерита схватят здесь, в подземелье, им всем придет конец. Никто не знает, что они отправились сюда, и если их запрут, то никто не придет им на помощь.

Вскоре Нaджа, отдышавшись, вдруг стала пытаться встать на ноги. Казалось, ей еще больше, чем Мериту, не терпится убраться отсюда до возвращения стражников.

Наконец Наджа встала во весь рост. Одежды женщины нигде в камере не было, но, к счастью, плащ Магды был достаточно широк, чтобы в него завернуться. Наджа с радостью закуталась в него, пока стояла, определяя, может ли доверять ногам. Она оказалась крепче, чем думала Магда.

Плащ ей подошел. Она была примерно одного роста и сложения с Магдой, так что Магда могла дать ей свою одежду. Но сначала нужно было выбраться из подземелья.

– Как так получилось, что ваш клинок не поранил меня? – спросила Мерита Наджа, двигая руками, чтобы прогнать онемение.

Он оглянулся, прислушиваясь, нет ли звуков в коридоре.

– Его магия не позволила ему поранить тебя.

– Магия здесь не действует. Я пробовала. Старалась изо всех сил.

– Эту магию не блокируют здешние щиты. Приблизительно так же, как не блокируют магию светящихся сфер. Это сложно объяснить, и мне не хотелось бы упрощать, но в целом магия этого меча не причинит вреда невиновным или тому, кто считается другом. Я не числю вас во врагах, и потому меч вас не поранил. Прежде я не проверял эту особенность меча, и мне пришлось проявить осторожность. Похоже, все работает как надо. А если он смог разрубить железные кандалы, так и другие его магические способности тоже хорошо работают.

Для Магды это стало новостью. Он не говорил ей о такой особенности магии меча, что он не может причинить вред невинным людям. Мерит не переставал удивлять ее.

– Почему вы помогаете мне? – В голосе Наджи звучали боль и вполне справедливые подозрения.

– На самом деле мы надеемся, что это ты поможешь нам, – сказал Мерит. – Я прослышал, что ты хотела присоединиться к нашему делу. Узнав, где тебя держат, мы поняли, что надо тебя вытаскивать.

– Я уже решила, что здешним людям не нужна моя помощь. Думала, что ошибалась в отношении Нового мира и его волшебников. Вместо того чтобы принять мою помощь, меня посадили на цепь в этом жутком месте. Сказали, что я тайный агент и в конце концов буду предана смерти.

– Мы полагаем, что, здесь, в Цитадели, есть предатели, – сказала Магда. – Думаю, это они заперли тебя здесь, чтобы ты не смогла помочь нашим людям.

– Я считала, что совершила величайшую в своей жизни ошибку, явившись сюда, – сказала Наджа, качая головой. – Рада узнать, что я была права в своей вере и здесь есть хорошие люди, как я и слышала. И возможно даже, здесь нет предателей.

Магда нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду? Зачем кому-то понадобилось схватить тебя и бросить сюда, если он не в сговоре с Древним миром?

Наджа перевела взгляд с Магды на Мерита и обратно на Магду.

– Возможно, сноходец овладел им и заставил это сделать.

Мерит оцепенел.

– Ты думаешь, что такое действительно возможно?

– Возможно. Сноходцы способны принуждать людей к ужасным поступкам.

Магда вздохнула.

– Мы не знаем, что происходит на самом деле. Вот почему пришли сюда за тобой. В надежде, что ты поможешь нам узнать истину.

– Если это место закрыто магическими щитами, – сказала Наджа, – тогда, вероятно, здесь нам не угрожает, что нас подслушивают сноходцы.

– Вполне вероятно, – сказал Мерит. – Подземелье весьма серьезно защищено самыми мощными из когда-либо созданных заградительных щитов.

– В твоем мече – созданная недавно разновидность магии, – сказала Магда. – Она действует здесь, несмотря на щиты. Сноходцы, скорее всего, тоже были созданы после этих щитов, так что неизвестно, способны ли щиты оградить нас от них.

Она бросила многозначительный взгляд на Наджу.

Наджа поняла.

– Если один из них проник в мою голову и сейчас наблюдает за нами, я не могу об этом знать.

Магда подняла взгляд на Мерита.

– У нас не может быть уверенности, что узы установятся через щиты. Нам известно только, что, когда щитов нет, они возникают. Мы не смеем рисковать. Прежде чем обмениваться сведениями, лучше вытащить ее отсюда и дать ей защиту от сноходцев.

– Она права, – сказала Наджа. – Если у вас есть действенная защита, нужно выбраться отсюда и воспользоваться ею.

Мерит выдвинул меч на несколько сантиметров, а затем, убедившись, что оружие осталось чистым, вдвинул в ножны.

– Мы уйдем отсюда сразу, как ты почувствуешь в себе достаточно сил, чтобы идти. Мы рады, что в этой войне, Наджа, ты на нашей стороне. И нуждаемся в твоей помощи, – добавил Мерит. – Но сначала исцелим тебя.

– Если в Цитадели есть предатели, тайные агенты императора Сулакана, а не просто люди, которых используют сноходцы, то моя помощь вам нужна больше, чем вы думаете.

Магде это не понравилось.

После этой тирады Наджа снова стала оседать на землю. Магда и Мерит поддержали ее.

– Нужно убираться отсюда, – сказал Мерит Магде. – Думаю, она окрепнет и встанет на ноги только после того, как я исцелю ее. Нельзя больше ждать. Нужно вытащить ее отсюда, связать узами и исцелить. Она сильная, но и пострадала сильно. Медлить больше нельзя.

– Он прав, – процедила Наджа сквозь стиснутые от острой боли зубы. – Сейчас я могу стоять. Идемте.

Магда кивнула.

– Мы поможем тебе подниматься, но лестница там узкая, и тебе придется постараться. Когда выберемся из подземелья, Мерит понесет тебя.

– Благодарю вас обоих, – выговорила Наджа с запинкой из-за приступов боли.

Глава 74

Теперь, когда восторг освобождения из оков схлынул, стало ясно, что силы Наджи на исходе. Ее подергивающиеся брови подсказывали Магде, что хотя бывшая пленница не жалуется, ей все тяжелее справляться с болью. Но упорство подстегивало Наджу, и она двигалась лучше, чем Магда считала возможным в таких обстоятельствах.

Наджа с трудом протиснулась в маленькую дверь своей камеры. При этом она убедилась, что легче стоять прямо, чем наклоняться. Мерит держал ее за руку с внешней стороны, а Магда, оставаясь внутри камеры, поддерживала под другую руку. Когда Наджа одолела проем, Мерит подхватил ее на руки и пронес через промежуточную комнатку. И с Наджей на руках остановился перед наружной дверью.

– Проверь снаружи, – шепнул он Магде и кивком указал на дверь.

Магда осторожно выглянула из двери.

– Здесь слишком темно, – сказала она.

– Возьми светильник. Я понесу ее.

Магда забрала из его рук тяжелую стеклянную светящуюся сферу. Мерит подхватил Наджу поудобнее. Пока Магда светила в проход и осматривалась. Магда знаком показала Мериту, что опасности нет.

Когда он пригнулся, чтобы пройти через бóльший наружный дверной проем, Наджа обвила руками его шею, чтобы ее легче было держать, и они последовали за Магдой по узкому туннелю. Мериту хватало сил нести пленницу, но в самых узких местах ему приходилось поворачиваться боком, и даже тогда они протискивались с трудом.

– Как мы проведем ее мимо стражников? – спросил Мерит, шагая за Магдой.

Не сбавляя шага, Магда оглянулась через плечо.

– Думаю, мы обманем их на обратном пути, как обманули на пути сюда.

Мерит был настроен более скептически.

– Ты действительно веришь, что они выпустят нас вместе с ней?

– Я скажу, что мы ведем ее к моему будущему новому мужу, потому что он хочет лично допросить ее.

Мерит вздохнул, показывая, что разочарован таким непродуманным планом и вовсе не уверен, что он сработает.

– Если только у тебя нет идеи получше, – сказала она.

– Мы хотя бы попробуем. Мой запасной план тебе известен.

Магде не нравился его запасной план – убить стражников, – но с учетом состояния Наджи предложение Мерита убить, если придется, не нравилось ей меньше. Правда, неизвестно было, участвовали ли эти двое стражников в том, что сделали с Наджей. Возможно, они были просто стражниками, не осведомленными о творящемся здесь.

Мерит остановился почти у самой двери подземелья, за которой должны были ждать двое стражников.

– Ты сможешь идти? – тихо спросил он Наджу. – Хотя бы мимо здешних двух стражников? Мне может понадобиться мой меч.

Она кивнула.

– Ко мне вернулось немного сил. Поставь меня на землю.

Он послушался, и Наджа босиком встала на землю. На мгновение Магда подумала, что она упадет, но пленница устояла и с трудом выпрямила спину.

– Я пойду первой и начну разговор, – прошептала Магда. – Наджа, держись рядом и позади меня. Мы постараемся вывести тебя из подземелья прежде, чем они начнут возражать.

Троица преодолела оставшееся расстояние молча, пробираясь по каменному туннелю к свету, проникавшему через дверь этого лабиринта. Свет впереди успокаивал, ведь это означало, что тяжелая железная дверь все еще открыта. Магда приподняла юбки и смело перешагнула порог, ступив на площадку, где ждали стражники.

Наджа легонько коснулась спины Магды, сообщая, что идет за ней.

Двое дюжих стражей стояли и ждали: один чуть впереди, другой перегораживал железную лестницу, ведущую из подземелья. Здоровяк, стоявший ближе к ним, подбоченился; пальцы у него были крючковатые. Она тут же почувствовала исходящий от охранников запах – так сильно они воняли.

Развернуться было почти негде. Магда надеялась, что Мериту хватит места, чтобы при необходимости воспользоваться мечом. Если ему действительно придется выхватить меч, Магда оттолкнет Наджу в сторону, чтобы не пострадала.

– Ну, ну, – произнес стражник впереди. Его сальная ухмылка стала еще шире, когда он увидел за Магдой Наджу. – Смотрите-ка, кто у нас тут выходит на свет.

– Нам нужно забрать ее для допроса, – объявила Магда ледяным тоном, не желая ничего обсуждать с ним. – В сторону.

– Дело в том, гм, – сказал мужчина, почесывая щетину на подбородке и ничуть не испугавшись, – что вы забыли, о чем я вам говорил.

Магда уставилась на него.

– О чем ты?

– Я говорил вам, что здесь хорошее эхо. Мы слышали, как вы сказали: «Мы постараемся вывести тебя из подземелья прежде, чем они начнут возражать». Кажется, именно так вы выразились. Я правильно расслышал?

Магда ощутила быстрое прикосновение и легкий толчок в спину. Прежде чем она поняла, что происходит, Наджа проскочила мимо нее.

В ее руках оказался нож Магды.

Она нанесла молниеносный удар. Лезвие полоснуло первого стражника по горлу, оставляя порез от уха до уха. Из перерубленной артерии на шее толчками выплескивались большие сгустки крови. Когда он попытался вздохнуть, его перерезанное горло скрылось в облаке красного тумана.

Когда Наджа развернулась, завершая этот мощный, стремительный удар, огромные руки второго стражника сомкнулись на ее запястьях, словно новые наручники на месте прежних.

Она мгновенно воспользовалась этими руками как опорой, чтобы развернуться ему навстречу. Со скованными запястьями она дернулась прямо к огромному стражнику и, налетая на него всем своим весом, перекинула нож из одной руки в другую и вогнала прямо в сердце.

Его глаза от потрясения широко раскрылись.

Первый стражник с глухим стуком упал на пол. Кровь из разорванной шейной артерии выливалась в растекающуюся лужу. Остатки воздуха с клекотом выходили из груди. Второй, с ножом в сердце, повалился на спину и с оглушительным треском ударился затылком о каменный пол. Из-под сальных волос начала сочиться кровь. Он замер, неподвижный, как камень, разбивший ему голову, и смотрел широко открытыми мертвыми глазами.

Все это произошло так быстро, что, когда Магда осознала, что происходит, то услышала уже стихающие звуки. Мерит стоял с мечом в руке, и ярость пылала в его глазах.

Магда подхватила Наджу, когда та, сделав несколько шагов, начала падать. Бывшая узница с трудом снова выпрямилась в полный рост и окинула взглядом тела у своих ног.

При свете лампы Магда увидела наконец, что глаза у Наджи голубые, как небо в ясный летний день. Черные, как смоль, волосы и челка делали лазурь этих глаз еще более ослепительной.

Однако сейчас в этих голубых глазах пылала ярость.

– Они оба насиловали меня по очереди, – с вызовом сказала Наджа. – Будь у меня время, я лишила бы их этой милости – быстрой смерти.

Магда не могла винить эту женщину. Сама она испытывала примерно такие же чувства. Удивленная силой, которую продемонстрировала узница, Магда еще раз напомнила себе, что Наджа Мун не та, с кем можно шутить или кого можно недооценивать.

– Тогда ты поступила справедливо, – сказала ей Магда. – Я не осуждаю тебя.

Наджа победительно улыбнулась.

– Что ж, это все упрощает, – буркнул Мерит себе под нос, вкладывая меч в ножны. – Никто не знал, что мы отправились сюда. Никто, кроме этих двоих, не знал, что мы были здесь, и не узнает, что мы освободили Наджу. А эти уже ничего не разболтают.

– Сейчас о нашем визите никто не знает, – заметила Магда. – Давайте уйдем отсюда, пока нас здесь никто не увидел.

Наджа нагнулась и выдернула нож из груди мужчины. Тщательно вытерла его о чистую штанину стражника. Подбросила, поймала за острие и протянула Магде рукоятью вперед.

– Прошу прощения, что позаимствовала оружие без спроса. Если бы мой дар работал здесь, я расправилась бы с ним без всякого ножа.

– Я тебя не виню. Эти люди получили по заслугам, – сказала Магда, убирая нож сквозь узкий разрез в платье обратно в ножны, и направилась к железной лестнице. – А теперь пошли отсюда.

Наджа улыбнулась и последовала за ней.

Глава 75

Магда осторожно отвела тонкую дверь, чтобы заглянуть в маленькую щелку, но никого не увидела в подземном коридоре. Однако двумя минутами раньше она видела двух магов, торопливо проходивших мимо и увлеченно о чем-то беседовавших. Напротив, на другой стороне коридора, она видела один из бесчисленных склепов, заполненных мертвецами. Здесь, чуть выше, хотя бы пахло не так ужасно, как на уровнях ниже.

Она не знала, долго ли Мерит сможет нести Наджу, но не хотела сильно задерживаться в небольшой подземной библиотеке близ места, где работали волшебники, потому что та была рядом с подземельем. Библиотека была устроена в высшей степени практично: небольшая, выдолбленная в мягких породах, всего с тремя короткими простейшими стеллажами для книг. Вдоль двух стояли простые скамейки. Не было места даже для стола.

Наджа лежала на скамейке, а Мерит, стоя на коленях рядом с ней, старался спешно залечить раны, требующие самого срочного внимания. Он заверил, что эту библиотеку редко посещают, но Магду все равно беспокоило, как бы кому-нибудь в этот вечер не понадобилась какая-то редкая книга и он не наткнулся бы на них троих. Ей не удавалось придумать правдоподобное объяснение тому, почему они здесь с Наджей и что с ней случилось.

Однако им нужно было где-то остановиться. Мерит не мог и дальше нести Наджу – на них обязательно обратили бы внимание и начали задавать вопросы. Небольшая библиотека оказалась первым подходящим для исцеления местом, которое попалось им на пути, и Мерит счел, что они будут здесь в безопасности – ненадолго.

У Наджи было много не смертельно опасных ран – разорванные мышцы, сломанные кости, но самыми серьезными, угрожающими ее жизни, были повреждения в животе. Убийство охранников утолило ее жажду мести, но снова открылись разрывы в брюшной полости, и их следовало заживить как можно скорее.

Прежде чем они смогли сделать хоть что-то, даже до исцеления и до решения каких-либо других задач, Наджа, едва они вышли за пределы действия магических щитов подземелья, опустилась на колени и совершила обряд преклонения перед Лордом Ралом. Стремясь обрести защиту от сноходцев, она, пренебрегая болью, трижды поклялась в преданности и получила защитные узы. Магда страстно желала, чтобы женщина скорее исцелилась, но еще больше ей хотелось уверенности в том, что они защищены от наблюдения сноходцев.

Совершив обряд преклонения, они тотчас вернулись к поискам места, чтобы заняться ранами Наджи. Мерит сказал, что исцеление колдуньи займет заметное время, самое малое час, возможно, всю ночь. Поскольку не стоило рисковать, долго оставаясь в подземной библиотеке, он решил воспользоваться ею только для того, чтобы отвести смертельную опасность, а когда Наджа сможет идти самостоятельно, они отведут ее туда, где им нечего будет бояться.

Когда они переберутся из маленькой библиотеки в безопасное место, у Мерита будет достаточно времени, чтобы окончательно вылечить ее серьезные раны, не рискуя, что придется отвлечься в самый важный момент. А пока он старался действовать по возможности быстро.

Магду тревожило то, что библиотека подземелья могла стать для них западней. Если кто-то спустится в подземелье и обнаружит двух мертвых стражников, поднимется тревога, и в конце концов здесь будет полно воинов. Они заглянут в каждый угол. Магда не знала, что будет, если они узнают, кто такая Наджа, или выяснят, что она сидела в подземелье и сбежала. Но, если Мерита и Магду застанут в библиотеке за лечением раненой женщины, им, конечно, зададут много вопросов, рассчитывая получить ответы.

Мериту доводилось работать в этих местах, поэтому он знал эту часть катакомб. Знал о кладовой, где волшебники и колдуньи хранили инструменты и прочее. Там он отыскал запасную мантию колдуньи и чистые тряпки. Льняная мантия была украшена по вороту красными и желтыми бусинами и расшита символами, с древних времен украшавших одеяния волшебников.

Затем Мерит отвел их в маленькую библиотеку и караулил у двери, пока Магда обмывала Наджу, чтобы та не вызывала подозрений, если кто-то ее увидит. Осторожно смыв влажной тряпкой немало крови с лица Наджи, которая была уже в полуобмороке, Магда аккуратно одела ее. Несмотря на смутное восприятие окружающего, Наджа сознавала достаточно, чтобы поблагодарить за поношенную одежду.

После этого Магда позволила Мериту приступить к исцелению женщины, а сама заняла пост возле двери.

Наконец Мерит встал рядом с Магдой.

– Снаружи кто-нибудь есть?

– Нет, сейчас никого. – Магда оглянулась и увидела, что Наджа тоже стоит возле них. – Как ты себя чувствуешь?

– Мерит очень помог мне. У него мощнейшие способности. Пожалуй, я достаточно здорова, чтобы дойти до более безопасного места, где он сможет закончить.

– К тебе? – спросила Магда у Мерита.

Он стиснул губы, думая. Затем бросил короткий взгляд в сторону Наджи.

– Неплохо бы добраться домой. Там точно никто не помешает. Но мне кажется, что нам нужно какое-то место поближе. Она способна ходить, но недолго, однако есть риск, что большое расстояние ей не пройти и тогда мы окажемся в беде.

Наджа посмотрела мимо Магды в приоткрытую дверь. И резко отступила, удивленная.

– Там мертвецы.

Мерит кивнул.

– Мы в катакомбах под Цитаделью, где хоронят умерших. Сейчас мы над тем самым подземельем, где нашли тебя.

Наджа явно взволновалась.

– Нужно уходить как можно скорее.

– Они мертвы, – сказал Мерит, – и не могут ничем навредить тебе.

– Эти могут, – ответила Наджа.

Магда прикрыла дверь и посмотрела на женщину.

– Как это понять?

– Император Сулакан использует мертвых.

Оба, и Мерит и Магда, уставились на нее. Магду, сражавшуюся с мертвецом, заявление Наджи вовсе не удивило.

– Каким образом? – спросила Магда.

– Они служат ему.

– Как мертвые могут служить? – удивился Мерит.

– Мертвые могут служить императору Сулакану так же, как и живые. Иногда даже лучше.

– Лучше? – повторил Мерит, глядя на Наджу. – У них не бьется сердце. В них нет жизни. Что они могут?

– Курица может бегать и хлопать крыльями еще несколько часов после того, как ей отрезали голову. Сердце у нее при этом не бьется. И для этого вовсе не нужна магия, – сказала Наджа.

– У императора есть волшебники редкой одаренности, их зовут творцами, – продолжила она, подавшись к ним, говоря тихо, благоговейно. – Я никогда не встречала их, но знаю, что творцы наделены уникальными способностями. Они придумывают то, что другие никогда не могли даже представить, и благодаря этому создают невообразимые вещи.

Магда взглянула на Мерита.

– Понятно. У нас тоже есть творцы.

– Тогда вы понимаете все разнообразие их совершенно новых и неожиданных творений. У большинства людей мысли блуждают одной и той же дорогой, которой ходят все, и никогда не сбиваются с общепринятого пути благоразумия. Для творцов нет границ. Они обладают редкой способностью проложить для мыслей собственный путь. Они умеют разбираться в безумной массе всего существующего и соединять случайные кусочки знаний так, как никто до них не пробовал.

– Да, это в целом понятно, – сказала Магда. – А при чем тут создание ходячих мертвецов?

– Творцы императора создали новые формы магии, новые заклинания; их действие отчасти меняет сущность Благодати. Благодаря новой разновидности силы, придуманной творцами, а также с помощью великого множества волшебников императора там научились применять магию для управления мертвецами.

– Откуда ты все это узнала? – спросил Мерит.

– Я была одной из помогавших им колдуний. Управляя душами умерших в преисподней и вложив мощную магию в трупы, покинутые этими душами, можно приказывать мертвецам. Хитрость здесь в том, что волшебники-творцы разомкнули связь душ умерших с миром духов и вновь связали их с трупами, из которых души вышли, используя связь с Благодатью посредством искры, пробегающей через все Творение, жизнь и смерть, и соединяющей все это. Благодаря новым заклинаниям, созданным нашими волшебниками, мертвецы состоят на службе императора Сулакана и подчинены его воле.

– То есть действуют против своей воли? – спросила Магда.

Наджа покачала головой.

– У них нет воли. Они мертвы. Они – болванчики, готовые исполнять волю императора.

– Исполнять? Как они могут что-то исполнять? – недоуменно спросил Мерит. – Зачем так использовать мертвецов, чтобы они служили Сулакану лучше живых?

– Мертвецы никогда не устают, не знают ни голода, ни боли, ни жалости. Им не нужно есть, спать или отдыхать, не нужно тепло, поэтому они не нуждаются в еде. У них нет никаких стремлений, кроме тех, что в них вложены. Они не знают страха, поэтому действуют без колебаний.

– Действуют как? – спросила Магда. – Для чего войска императора собираются использовать мертвецов?

– По уже названным мною причинам они идеальные убийцы. – Она указала за дверь. – Они могут быть здесь, среди вас, а вы этого даже не заподозрите. Вы ходите мимо них и не видите, что они такое на самом деле.

Такого мертвеца можно «оживить», когда потребуется. И дать ему определенную задачу. Он будет неустанно стремится выполнить ее сколь угодно долго.

Поэтому они еще и идеальные воины. Однако тут есть и свои ограничения. В некоторых случаях император Сулакан не может использовать мертвых.

Мертвецы хорошо справляются с самыми разными задачами, но там, где требуются умственные способности, он использует полулюдей.

– Полулюди? – Магда чуть подалась к ней. – Что за полулюди?

– Живые люди, у которых он отобрал душу.

Глава 76

Мерит скрестил руки на груди.

– Ты много обо всем этом знаешь? Хорошо в этом разбираешься?

– Я ведь сказала, что была говорящей с духами императора Сулакана. – Наджа нетерпеливо вздохнула. – Нам обязательно надо обсуждать это сейчас? Пожалуйста, пойдемте скорее, поговорим позже.

– Нам нужно кое-что узнать для начала, – ответил Мерит.

Наджа указала на двери.

– Что вам действительно нужно узнать, так это то, что любой из мертвецов здесь может оказаться слугой императора. Вы не узнаете об этом, пока кто-то из них не схватит вас за горло и не разорвет голыми руками. Если бы император или его приспешники знали, что мы сейчас здесь, они приказали бы одному из них или даже десятку растерзать нас.

– Она права, – сказала Магда, вспоминая ужасную расправу с Исидорой. – Нужно выбираться отсюда.

– Как ему удалось доставить такого мертвеца сюда, чтобы тот выполнял его приказы? – спросил Мерит, не готовый уйти раньше, чем разберется во всем этом и поймет, с чем именно они столкнулись. – Каким бы могущественным он ни был, но он остается в Древнем мире. Как он может управлять ими из такого далека?

– Это очень просто. Один из преданных ему людей соответствующим образом подготавливает тела умерших прямо здесь, в Цитадели или в Эйдиндриле, а затем их хоронят в здешних катакомбах среди других умерших. Как вам их опознать? Как вам определить, какие из тел, захороненных здесь сейчас, подготовлены к служению Сулакану? Любой из его пособников, тайный агент или предатель Цитадели, способен вывести этих мертвецов из сна, – она щелкнула пальцами, – вот так просто.

Магде пришлось напомнить себе, что надо дышать.

– Добрые духи, я даже не подозревала о таком.

– Я тоже, – признался Мерит. – Есть ли способ узнать, каких из мертвецов подготовили таким образом?

– Пока такого мертвеца не призвали к служению, он всего-навсего труп. Нет способа распознать это, разве что пробовать связаться с его духом в преисподней. Как говорящая с духами могу сказать вам, что это нелегкая задача. Я способна отправиться в мир духов, чтобы найти дух мертвеца, но такие поиски могут занять несколько дней, и это только для одного трупа. У вас же здесь многие тысячи тел. А есть ли у вас тысяча говорящих с духами, чтобы поставить перед ними столь грандиозную задачу?

– У нас, наверное, найдется несколько женщин с таким магическими способностями, – сказала Магда. – Но боюсь, что они будут убиты одним из мертвых слуг императора, если попробуют помочь нам.

– Тогда вам никак не проверить лежащие здесь трупы, при всем желании. Но еще хуже, что те, кто использует этих мертвецов, делают это легко, без проблем. У вас есть охранники, проверяющие, кто входит или выходит из подземелья? Кто-нибудь сопровождает посетителей подземелья, чтобы видеть, чем они заняты?

Поняв смысл сказанного, Мерит приподнял бровь:

– Нет. Сюда приходят волшебники, работающие здесь над противодействием Сулакану. Они то и дело приходят и уходят.

– Вот именно, – сказала Наджа. – Любой из этих волшебников может быть тайным агентом, пособником императора Сулакана. У его агентов наверняка была возможность отобрать подходящих кандидатов из тысяч умерших. Просто найти подходящее тело и подготовить его к пробуждению от смерти. Заклинания, позволяющие использовать мертвецов, уже хорошо проработаны творцами Сулакана. Тайные агенты могут и другое – определять наиболее важных волшебников и приказывать мертвецам искалечить их.

Мерит с досадой потер подбородок.

– Наджа, во всем этом трудно разобраться. Мне нужно иметь представление о том, чтó нам действительно противостоит, картину в целом. Не только, что некоторые предатели убивают здесь людей, но как все это вписывается в грандиозные замыслы Сулакана. Мне крайне важно осознать все это в целом.

Наджа глубоко вдохнула, кивая.

– Да-да. Это трудно понять с первого раза.

– Уж конечно, – согласился Мерит.

– Дело в том, что император Сулакан стар и болен, – сказала Наджа. – Он боится, что не доживет до того дня, когда люди Древнего мира объединятся в справедливый мир, как он его себе представляет. Это представление он называет «Союзом Народов». И хочет объединить всех людей под знаменами этого союза.

Император Сулакан видит в этом нечто более великое, чем вся его жизнь: великое дело на благо всего сущего, мира живых и мира мертвых как единого организма, единого целого, подобно тому, как Благодать – цельная взаимосвязанная концепция. Исходя из этого, он полагает, что всех людей следует подчинить единому правлению ради общего блага, блага живых и мертвых.

Мерит посмотрел на нее недоверчиво.

– И живых, и мертвых?

– Именно так, – подтвердила колдунья.

– Оставим пока вопрос о том, как он предполагает править миром духов, – сказал Мерит. – Как он собирается достичь своей цели в мире живых, если уже умирает? Он не сможет сам воплотить все свои замыслы.

– Он стремится продлить свое существование и действовать дальше лишенным жизни в привычном понимании этого слова, поэтому вопрос об управлении миром духов неотделим от этого вопроса. Они связаны между собой. Вы сказали, нужна картина в целом. Картина в целом такова: он, если можно так выразиться, ищет иные формы существования, если использовать понятные вам выражения.

Он старается изыскать способ не утратить после смерти связь с действующей формой в этом мире, в мире живых, так, чтобы управлять всем. Он считает, что, став правителем мира духов, сможет не только управлять своей душой, оставшейся в этом мире, но и самим этим миром – посредством связи своей души со своим ожившим телом. Вот так он себе это представляет.

– Это безумие. – Магда с тяжелым вздохом покачала головой. – Он задумал погубить все, что нам дорого. Не только нашу свободу, но само наше существование.

Пока Мерит разбирался, какой из тысяч вопросов задать в первую очередь, Магда вместо него спросила:

– Какую роль в своем плане он отводит мертвецам?

– Как я уже говорила, он использует их как убийц и собирается сделать воинами. Они берутся за дело без раздумий. Их очень трудно остановить. Если их ранить – они не истекут кровью. Если отрубить руку – мертвец этого не почувствует и продолжит нападение, пользуясь оставшейся рукой. Если отрезать мертвецу ноги, он на руках поползет за вами. Мертвые не нуждаются в отдыхе. Они неутомимые, бескровные, не знающие устали безжалостные убийцы. Можно оживить столько трупов, сколько понадобится. Мертвецов хватает с избытком.

– Они способны нападать вечно? – спросила Магда.

– Нет, пожалуй, не вечно. Мертвецы гниют, но вложенная в них магия предотвращает этот процесс, хотя магия, вложенная в мертвецов, – не идеальное решение. Здесь есть свои ограничения. Со временем чары распадаются, примерно как разлагается тело. С этим распадом уменьшается боеспособность мертвецов.

– Что ж, это неплохо, – сказал Мерит. – Возможно, нам удастся разрушить эту магию.

Он знаком попросил ее продолжать.

– Армия предполагает использовать их в боях как атакующую силу. Стрелы и копья малопригодны против мертвецов. Бесполезно пронзать их снова и снова. Их невозможно убить, ведь они уже мертвы. Ваши воины будут растрачивать силы в попытке убить их, разрубить на куски, остановить их продвижение. Мертвецы будут преспокойно наступать, изматывая ваших воинов.

По замыслу Сулакана его войска пойдут за полчищами мертвецов, добивая измученных воинов. Трупы убитых пойдут на те же цели и в конечном счете выступят на стороне Сулакана в его неживой армии.

Когда потребность в мертвецах отпадает и они уже не нужны, войска Сулакана просто разрывают связывающую их магию и бросают их, как любых других мертвецов. Тогда они становятся тем, чем и были, – трупами. Сами по себе они имеют малую ценность. Их просто используют как ресурс. Если Сулакану потребуется больше мертвецов, его волшебники легко их ему предоставят.

Слушая ее, Мерит в глубокой задумчивости сжал пальцами переносицу.

– Как их можно остановить?

– Я, в общем, не знакома с их применением в военных действиях. Я не общалась ни с командирами отрядов, ни с высшим командованием, ни со стратегами. Я имела дело с волшебниками-творцами, а не с людьми, которые использовали их творение.

Но я могу сказать вам, опираясь на то, что знаю в общих чертах, что есть только два известных мне способа остановить мертвеца, кроме разрыва оживляющих его чар. Один – разорвать на куски. Это не так просто, как кажется: магия отчасти защищает его. Цель этой магии – вовсе не создание из мертвеца абсолютного оружия, а противостояние разложению тела, иначе ткани просто распадутся.

Но, даже если его руку отделить от тела, она попытается вцепиться в вас, а тело будет кидаться вам под ноги, чтобы помешать идти, или, если рука сможет перемещаться с помощью пальцев и ночью проберется по земле в лагерь, она может сдавить горло спящего воина и задушить его. Но, как легко понять, отдельные части тела мало способны причинить вред человеку, поэтому они не столь серьезная угроза.

Ваши войска применят магические щиты, но могу сказать вам по опыту, что щиты бесполезны. Щиты реагируют на живое. С мертвым они ничего не могут сделать.

– Это правда, – откликнулся Мерит, все еще пребывающий в глубокой задумчивости. – Если магический щит попробует воздействовать на неживые объекты, это истощит его, лишит энергии, ведь он, по сути, будет охранять мир вокруг себя. – Он поднял взгляд. – А как насчет огня? Он должен помочь.

Наджа кивнула.

– Это второй способ остановить их. Огонь, любое пламя, действенны, поскольку огонь способен превратить мертвецов в золу. Это, конечно, один из самых надежных способов остановить их.

Огонь волшебника очевидно способен остановить их, но, как вы можете себе представить, со временем и он утеряет действенность, поскольку прислужники Сулакана смогут отправить преодолевать огонь волшебника бесконечную шеренгу мертвецов.

Мне также известно, что волшебники императора работают над способами защитить мертвецов, отправляемых под огонь волшебника. Не знаю, завершили ли они создание такой защиты и смогут ли вообще ее создать, но знайте – они пытаются. Даже если они пока не придумали, как противодействовать «огненному» заклинанию, это незначительное препятствие, потому что потери их не тревожат.

В конце концов волшебники устанут непрерывно призывать такой огонь. Стараясь поддерживать это заклинание, они выбьются из сил. Вот еще одно преимущество использования мертвецов. Повторю: они не устают. В конечном счете какое-то количество мертвецов все же преодолеет эту защиту.

При оживлении мертвецов некоторые из них получат более общие поручения, помимо конкретных задач вроде истребления ваших волшебников. Если для того, чтобы уничтожить на поле боя одного волшебника, потребуются сотни или тысяча мертвецов, Сулакана это ничуть не озаботит. Даже если потребуется десять тысяч, он пожертвует ими без малейшего сожаления.

Магде показалось, что Мерит потрясен такими ужасающими новостями. Они ошеломляли, и она заметила отчаяние в его глазах.

– А что насчет других, упомянутых тобой, – спросила Магда, поскольку Мерит хранил молчание. – Полулюдей?

Наджа пригладила свои черные волосы; очевидно, упоминание о полулюдях ее расстроило.

– Полулюди хуже. Значительно хуже.

Глава 77

– Что значит «полулюди хуже»? – спросил Мерит. – Чем хуже?

– На самом деле их создали, чтобы руководить мертвецами. Это живые люди, лишенные души, как мертвецы, и потому между ними есть некоторое сходство.

– Сходство? – заинтересовался Мерит. – Например?

– Они не живые, во всяком случае не в общепринятом смысле.

Мерит сердито фыркнул.

– Что ты имеешь в виду под общепринятым смыслом?

– В общепринятом смысле жизнь подразумевает наличие души. Она – часть бытия, как мы его понимаем, часть того, что для нас означает пребывать в мире живых.

Наджа взяла его руку с перстнем, а затем пальцем постучала по Благодати.

– Творение, жизнь, смерть и Свет Творения, пронизывающий все это. Полулюди – искажение Благодати. Они отделены от искры дара в их душе, от искры, которую должны нести по жизни, а после смерти – в мир духов.

Но души полулюдей не проходят через завесу обычным образом, не несут этой искры в своей оболочке. Они словно разделены, ни мертвые и ни живые. Хотя они живы в том смысле, что дышат, едят, некоторые даже говорят, их нельзя считать действительно живыми – у них нет души, нет связи с Создателем и Благодатью. Их живой организм – просто сосуд, оторванный от традиционного смысла Благодати.

Если император Сулакан умрет прежде, чем осуществит свой грандиозный план, то его оживят и он станет придатком своей души, пребывающей в мире духов. Но император надеется, что, когда метод будет доведен до совершенства, его душу, если он еще будет жив, отправят в преисподнюю, а сам он, живой, останется здесь, чтобы как один из полулюдей править миром живых или, точнее, тем, что останется от мира живых. Таков его путь к личному бессмертию.

– Как это может обессмертить его? – спросил Мерит с возрастающим нетерпением.

– Он хочет создать расу полулюдей, во главе которых станет он сам, их правитель. Ему не придется больше бояться старости, болезней, смерти. Его душа будет в безопасности в мире духов, а бренная оболочка останется исполнять его желания в этом мире, и потому его цель – объединить мир жизни и мир смерти.

Он и его род полулюдей будут жить бесконечно долго, почти не подвергаясь воздействию времени, потому что они не живые люди. Их в какой-то степени оживляет примерно то же, что и мертвецов – магия, вдохнувшая жизнь в их телесную оболочку.

И, конечно, мир мертвых вечен, ведь души не умирают. Со смертью душа отделяется от тела. Некоторые души Сулакан лишит всего: и жизни, и смерти, превратив их в безмолвные призраки в этом мире. Лишившись связи со своим телом, они не смогут пройти через завесу.

Полулюди не могут жить вечно, но уход их души в преисподнюю и вливание живительной магии в их тела меняет свойства этих тел так, что позволяет им очень долго оставаться в одном возрасте. Изменение Благодати меняет течение времени, проходящего через них. Время не касается их в той же мере, что нас. Отсутствие души у этих, по сути, пустых оболочек людей позволяет им стареть очень медленно. Впрочем, я знаю о них не слишком много. Не уверена, что вообще кто-нибудь знает о них много.

Император Сулакан хочет причислить к этой новой человеческой расе столько людей, сколько получится, – пусть живут в измененном потоке времени. И намерен сломить всякое сопротивление своему грандиозному плану, прежде всего устраняя волшебников, выступающих против него – именно из-за этого он вторгся сюда, в Новый мир – так, чтобы не осталось никого способного воспрепятствовать этому.

– Так вот из-за чего эта война, – сказала Магда вслух, когда к ней пришло полное осознание. – Он хочет объединить всех в единый Союз Народов, но главная цель его нападения на Новый мир – устранение магии, чтобы магические способности остались только у него и его последователей.

– Именно так, – сказала Наджа. – Хотя он никогда этого не утверждал. Он заявляет, что его цель – «устранение тирании магии над человечеством». Он склоняет людей к мысли, что магия порабощает их, а он сражается за их свободу в войне за истребление магии в мире живых.

– По сути, – сказал Мерит, – добиваясь устранения магии у нас, он уничтожает возможность сопротивления.

Наджа кивнула.

– Затем он планирует устранить саму жизнь.

Мерит всплеснул руками.

– Но как?

– Он стремится уничтожить мир живых в том виде, в каком мы его знаем, очистить его от людей, обладающих душами. Он хочет оставить только мертвецов, которыми может управлять, и полулюдей, которые, как я сказала, не вполне живы в обычном понимании. Тогда неживые полулюди будут править безжизненным миром.

Его душа будет в безопасности в преисподней, а император Сулакан станет править миром живых, но в мире живых больше не будет жизни, какой мы знаем ее сейчас. Здесь по-прежнему останутся растения, птицы и звери, но люди уже не будут той расой, что сейчас. По сути, люди будут не более чем животными.

Мир живых, каким мы его знаем, перестанет существовать. Исчезнут цели, желания, энергия, достижения. И радость. И любовь.

Магда и Мерит переглянулись. Она прочла в его глазах, о чем он подумал: шкатулки Одена. В подтверждение ее мыслей, словно личное сообщение для Магды, он выдвинул Меч Истины из ножен на несколько дюймов и убрал его обратно.

– Это безумие, – наконец сказал Мерит. – Иначе описать невозможно. Трудно понять даже саму его идею.

– Можете вы постичь его замысел или нет, верите ли в то, что он удастся, полагаете ли, что у него есть шанс на успех – не имеет значения, важно другое: он задумал осуществить свой безумный план. Он намерен уничтожить мир живых, чтобы воплотить свой проект идеального мира, где люди не решают сами за себя.

Вот почему я сбежала. Вот почему хочу присоединиться к вашему делу: чтобы остановить императора. Мне тоже это кажется безумием. Я не хочу участвовать в нем. Не хочу жить в его идеалистической версии идеального мира. Не хочу быть рабой его целей, его ложных представлений. Моя жизнь принадлежит мне и не должна служить только достижению его целей.

Мерит впервые за долгое время улыбнулся.

– Тогда ты перешла на правильную сторону. Мы думаем точно так же. В это мы верим и за это сражаемся. За право получать удовольствие от жизни. За право жить собственной жизнью. За право на любовь.

– Загвоздка в том, – сказала Наджа, – что, даже если план построения идеального мира потерпит крах, в своих попытках Сулакан вполне может преуспеть в уничтожении мира живых, я уверена. Вообще-то, он умный человек, находчивый и решительный и вмешивается в саму природу, представленную Благодатью. Даже если то, во что он верит, невозможно осуществить, и ему никогда не удастся претворить свой план в жизнь, в своих попытках добиться этого он погубит без счета людей. Даже если у него ничего не выйдет, даже если он обезумел и не способен на то, что, как ему кажется, он способен сделать, я боюсь, что при этом он вполне может непреднамеренно уничтожить мир живых.

В любом случае конечный результат тот же. В итоге все погибнут.

– Ты уверена во всем этом? – осторожно поинтересовался Мерит. – Ты была достаточно близка к нему, чтобы убедиться, что все это правда? Чтобы действительно поверить в слухи о полулюдях?

Наджа Мун вскинула брови, сердито сверкнув холодными голубыми глазами. Она была опасной колдуньей – Магда поняла это сразу, как увидела ее.

– Я знаю, как были созданы полулюди, потому что помогала создавать их. Я – говорящая с духами. Я говорю с мертвыми. Я лично манипулировала с душами умерших в преисподней, чтобы создать для императора Сулакана армию мертвецов. Я одна из тех, кто показал ему, как это сделать.

Хоть Наджа и переметнулась на их сторону, Магде вдруг захотелось придушить ее.

– Зачем ты все это делала? Как ты могла? Как могла участвовать в создании такой страшной угрозы жизням всех невинных во всем мире?

Наджа устремила на Магду мрачный взгляд.

– То, что со мной делали внизу, в подземелье, – участь, о которой я бы молила, оказавшись под пытками у Сулакана. Вы могли бы уже понять, какова жизнь в Древнем мире, особенно в его коридорах власти.

Император Сулакан, хотя он стар и болен, все еще могущественный волшебник. Того, кто отказывается исполнять его желания, подвергают невообразимым пыткам. Пытаемым он сохраняет жизнь очень долго, чтобы они служили напоминанием другим об участи, которая их ждет, если они тоже вздумают перечить. Вы удивитесь, на что соглашаются люди, изо дня в день живущие в таком страхе.

– Если он так могуществен, то как тебе удалось сбежать? – спросил Мерит.

Наджа испустила глубокий вздох и отвела взгляд.

– Случайно представилась возможность – из-за внезапного бедствия. Когда оно всех отвлекло, я усмотрела в этом свой шанс и ускользнула. Я сбежала, а затем продолжила бегство. Не хочу, чтобы мечта Сулакана сбылась. Не хочу, чтобы люди гибли, исполняя его замысел. Не хочу, чтобы невинные узнали тот ужас, какой довелось испытать мне, и его последствия. Мне было ненавистно все, в чем я участвовала. Мне было стыдно, что мне не хватало храбрости выбрать пытки и смерть и не идти на поводу у Сулакана.

Я подумала, что, возможно, это мой шанс сделать хоть что-то, попытаться остановить падение мира во тьму. В конце концов, если не я, то кто? Что пользы в моей жизни, если я ничего не сделаю и допущу такое? Каким я буду человеком, если, зная, что должно произойти, не попытаюсь помешать этому?

Я увидела свой шанс и решила действовать. Поскольку я колдунья, то смогла постоять за себя, проходя там, где на дороге в свободную часть Нового мира стояли наши войска, а поскольку я говорящая с духами, я понимала, как действуют мертвецы и полулюди, и сумела не встретиться с ними.

Магда положила руку на плечо Надже.

– Спасибо, что оказалась достаточно храброй, чтобы взяться за спасение всех живущих.

– Да, мы ценим это, Наджа, – сказал Мерит. – Твоя помощь крайне важна. А что за упомянутое тобой внезапное бедствие?

– Возникли неожиданные осложнения с планом императора. Созданные им полулюди проявили склонность к людоедству.

Мерит и Магда оба подались вперед и хором переспросили:

– Что?

– Сначала не было никаких признаков этого, но затем полулюди вдруг начали нападать на живых и есть. Я предупреждала императора, что такое возможно, но не смогла отговорить его. Он не хотел слушать никаких предостережений, идущих вразрез с его желаниями.

– Почему они начали поедать людей? – поинтересовалась Магда. – Что заставило их поступать так?

– Думаю, что полулюди жаждут заполучить душу, которой их лишили. Внутренняя пустота гонит их в пучину безумия, заставляющего поедать живых в тщетных попытках высосать их душу. Это невозможно, но нельзя объяснить это полулюдям. Безумие довольно быстро распространилось, заражая их всех, стало навязчивой идеей, перебарывающей все прочее.

Они просто разрывают живых, полагая, что такая желанная душа внутри. Сначала они поедают внутренности, думая, что душа живет там. Потом выпивают всю кровь, опасаясь, что душа может утечь. Недовольные, оттого что не получили желаемого, они объедают с костей все мясо, пытаясь найти душу в еще теплой плоти и поглотить.

Если они поймают живого человека, то разом начинают рвать его зубами, оспаривая друг у друга его душу. Группа полулюдей довольно быстро превращает живого человека в обглоданный остов. Это ужасно. Мертвецов тогда невозможно опознать – не остается ни лица, ни каких-либо иных отличительных черт. Полулюди даже высасывают мозг из черепа.

– И такое их поведение стало неожиданностью? – спросил Мерит.

– Я предупреждала, но, повторяю, никто не хотел слушать. Поскольку это проявилось не сразу и все казалось замечательным, все уверились, что я была неправа.

Изменение их сущности заняло некоторое время, но дальнейшее происходило очень быстро. Они стали нападать на людей во дворце, пожирая их как голодные волки, набрасывались на живых, которые отчаянно пытались сдерживать их. На время воцарился хаос.

Тогда я и заметила возможность сбежать, предположив, что меня сочтут съеденной вместе со многими другими волшебниками, участвовавшими во всем этом. Бедствие оказалось страшным и очень кровавым.

– И это продолжается до сих пор? – поинтересовался Мерит.

– Да, но, наверное, им удалось хотя бы отчасти взять происходящее в свои руки. Им это под силу хотя бы потому, что они сами так изменили Благодать, чтобы использовать души этих людей.

Мерит нахмурился.

– Использовать их души? Как они могут управлять душами в преисподней за завесой?

– Когда они отделяют души живых людей, создавая полулюдей, этим душам не удается уйти в мир духов. А души тех умерших, кого они используют сходным образом, утягивает из мира мертвых обратно.

Эти души оказываются в ловушке между мирами. Неспособные вернуться в преисподнюю, иногда они перемещаются назад в наш мир и существуют в этом слое бытия.

Когда я сбежала, волшебники пытались найти способ преобразовать их стремление поедать живых в стремление поедать плоть врага. То есть вместо того, чтобы противостоять столь мощному побуждению, они стараются использовать его в своих целях. В случае успеха полулюди станут еще более страшным оружием. Их тяжело усмирить; оказавшись рядом с вашими людьми, они станут не таясь разрывать их и поедать внутренности, пытаясь поглотить души.

– Почему их тяжело усмирить? – спросил Мерит.

– У них все еще работает мозг. Они способны думать, замышлять, плести интриги, прятаться, уклоняться – и нападать.

Мерит вздохнул.

– Великолепно. Просто замечательно.

Наджа развела руками. Вид у нее снова был бледный.

– Не хочу показаться неблагодарной и действительно хочу помочь… Именно поэтому я оказалась здесь, но, думаю, вам нужно отвести меня туда, где можно завершить мое исцеление.

Магда посмотрела на Мерита.

– Она права. Нам нужно убраться отсюда. Поговорить можно потом.

Когда Наджа начала оседать, Мерит обхватил ее за талию.

– Я знаю вполне подходящее место.

Глава 78

Когда они спустились наконец по бесконечной винтовой лестнице внутри огромной башни и прошли в комнату сильфиды, Магда увидела на другом ее конце Куинна: он сидел за столом и что-то писал в своей книге. Посреди помещения со сводчатым потолком выступало каменное ограждение колодца сильфиды.

– Мерит! – воскликнул Куинн. Не вставая со стула, он отклонился в сторону, чтобы заглянуть за Мерита, помогающего Надже войти в комнату. – И Магда! – Он отодвинул стул от стола и бросился им навстречу. – Как приятно видеть вас обоих!

Молодой волшебник был среднего сложения и ростом с Магду. Его благосклонная улыбка выдавала добродушие. Но взгляд карих глаз был очень цепким. Он умел не по годам быстро разобраться в чем угодно, схватывая все на лету, но, несмотря на ум, светившийся в его проницательном взгляде, этот человек всегда держался скромно, тогда как многие другие нередко самоуверенно щеголяли своими знаниями и высоко ценили свои способности. У Куинна же были глаза мудрого советника.

– Я тоже рад тебя видеть, Куинн, – сказал Мерит.

Взгляд Куинна наконец остановился на Надже.

– Кто это с вами?

Одной рукой придерживая Наджу за талию, Мерит представил ее, взмахнув другой рукой:

– Куинн, я хочу познакомить тебя с нашим другом. Это Наджа Мун.

Быстро взглянув на женщину, Куинн с улыбкой вспомнил об учтивости и указал в комнату.

– Пожалуйста, Наджа, проходите, присаживайтесь. Боюсь, стул здесь всего один – возьмите его. Вам, похоже, просто необходимо присесть. Позвольте принести вам воды.

– Ей требуется больше, чем просто вода, – сказал Мерит, беря быка за рога. – Ее нужно исцелить.

Куинн осмотрел колдунью более внимательно.

– Да, вижу, действительно так.

По губам Наджи скользнула дружелюбная улыбка, но от предложения сесть колдунья отказалась.

– Сказать по правде, Мерит, на мой взгляд, все вы нуждаетесь в исцелении. – Куинн положил руку на левое плечо Магды. – С тобой что-то не так. Ты мертвенно-бледная. Выглядишь не лучше остальных. Может, присядешь?

Магда мягко отмахнулась от его беспокойства.

– Спасибо, но сейчас нам некогда.

– Кое-что случилось, – пояснил Мерит. – Магда исцелена, но нуждается в отдыхе, чтобы завершить исцеление, иначе ее состояние в ближайшее время ухудшится, а затем ей станет совсем плохо.

Это было не столько объяснение для Куинна, сколько предостережение для Магды. Она действительно почти обессилела, но по необходимости оставалась на ногах. И знала, что отдых необходим, но услышанное от Наджи встревожило ее, и только это имело сейчас значение.

– Я вижу, – сказал Куинн, озабоченно морща лоб, наклоняясь к Магде и глядя ей в глаза в поисках каких-либо признаков беды. – Что случилось? Тебе больно?

Магда улыбнулась, успокаивая:

– Сейчас это неважно. Сейчас у нас есть более неотложные дела.

Она перевела взгляд на Наджу, показывая, что имеет в виду. Куинн уловил намек.

Наджа обернулась и замерла при виде серебристого жидкого холмика сильфиды, поднимающейся из колодца. Вздувшийся пузырь казался таким гладким, что отражал свет; жидкое серебро поднялось еще выше и приняло форму головы с человеческими чертами.

«Ртуть» плавно преобразовалась в красивую женщину. Приятная улыбка придавала ей сходство с серебряной статуей, чем сильфида почти и была – только, казалось, она всегда в движении.

– Желаете совершить путешествие? – Серебристый голос сильфиды эхом разнесся по круглой комнате.

– Нет, – отрубила Магда. – Мы не желаем путешествовать.

– Вам понравится, – настаивала сильфида.

– Спасибо, но не сейчас, – сказал, проходя мимо нее, Мерит, помогавший Надже дойти до стула.

– Я слышала о таких созданиях, но и представить не могла, что они существуют, – сказала Наджа, останавливая ведущего ее Мерита и уставившись на серебряное лицо, наблюдавшее за ней.

Куинн бросил нежный взгляд на существо в колодце.

– Она настоящая, можете не сомневаться. Ей нравится наблюдать за мной, когда я делаю записи в своих книгах, пока охраняю ее.

– Можно прикоснуться к тебе? – спросила Наджа сильфиду, подойдя ближе к каменному ограждению ее колодца, доходившему ей до пояса.

– Если желаете, – последовал ответ.

Наджа осторожно притронулась пальцами к неровной серебряной поверхности. Сильфида наблюдала. Убедившись, что это не больно, Наджа погрузила в нее всю руку.

– Вы наделены магией обоих видов, – сказала сильфида с довольной улыбкой. – Вы можете путешествовать.

– Благодарю, но сейчас я не собираюсь путешествовать. Может, как-нибудь в другой раз.

– Когда будете готовы, я приму вас, где вам будет удобно.

Наджа посмотрела через плечо на Мерита и Магду.

– Удивительно!

Магда сложила руки на груди.

– Это один из способов перемещения.

Магда недолюбливала Сильфиду. Мало того, что она регулярно уносила Бараха прочь, так еще ворковала с ним и соблазняла обещаниями, что он будет доволен.

Барах объяснял Магде, что такова природа сильфиды, что это ничего не значит и что в любом случае с этим уже ничего не поделаешь. А еще Магде не нравилось, что прекрасное лицо из ртути так интимно разговаривало с ее мужем. Конечно, сильфида общалась в такой манере со всеми – Барах был прав, это составляло часть ее натуры, – но от этого Магде было не легче.

В такой же манере Сильфида разговаривала и с Магдой, когда той потребовалось совершить путешествие. Магда не обладала необходимым для этого магическим даром, но Барах передал ей немного магии, и это позволяло ей путешествовать. Такое путешествие было дико волнующим и страшным. Она надеялась, что ей никогда не придется пережить это снова.

Наджа отдернула руку и отошла от колодца.

– Нет, ты не понимаешь. Удивительно то, что это существо изменено почти таким же образом, как и полулюди. Ее душа отделена от тела.

Куинн провел рукой по своим рыжевато-белокурым волосам.

– Полулюди? Что за полулюди? О чем вы?

Мерит поднял руку.

– Послушай, у нас проблемы.

Куинн посерьезнел.

– Итак, до вас дошли слухи, что Обвинителя Лотейна назначат Первым волшебником? Вы об этом?

– О другом, – сказал Мерит.

– И это не слухи, – добавила Магда. – Это правда.

Куинн, похоже, серьезно обеспокоился.

– Неужели это произойдет завтра, как говорят?

– Завтра? Таких подробностей я не слышала, – сказала Магда. – Что тебе известно?

– Судя по всему, планируется пышная церемония. Завтра днем в зале Совета должно произойти что-то крайне важное. Точно не знаю, но могу предположить, что объявят о назначении нового Первого волшебника. – Когда он повернулся к Надже, в его глазах снова появился проницательное выражение, так хорошо знакомое Магде. – Так что насчет полулюдей? Кто такие эти полулюди?

Опережая ответ Наджи, Мерит сказал:

– Куинн, у нас сейчас нет времени объяснять. Сейчас мне нужно, чтобы ты послушал и кое-что для меня сделал.

Куинн пожал плечами.

– Конечно, Мерит, ты же знаешь, что я все для тебя сделаю. Скажи, что нужно, и считай, что это уже сделано.

Мерит указал рукой на Наджу.

– Исцели Наджу. Ты всегда был лучшим из целителей, во всяком случае лучше меня. Мне необходимо заняться важными делами, которые не могут ждать. Когда ты исцелишь ее, она объяснит, почему она здесь, кто такие полулюди и в какой беде мы оказались.

Куинн мельком взглянул Надже в лицо и посмотрел на Мерита.

– Я вижу ее впервые. Может, вы хотя бы скажете мне, кто она? И какова ее роль в происходящем?

– Я была говорящей с духами императора Сулакана, – сказала Наджа, прежде чем Мерит успел что-либо объяснить. – И пришла сюда, чтобы помочь вашим людям остановить его.

Куинн приподнял брови.

– Ты та самая перебежчица, о которой все говорят? Мне так и не удалось ничего узнать о тебе. Все отвечали, что это, должно быть, просто сплетни.

– Вовсе не сплетни.

– Тебя ранили при побеге?

Наджа серьезно воззрилась на Куинна.

– Когда я добралась сюда, меня посадили под стражу, заявили, что я тайный агент, и приговорили к смерти. Меня пытали. Вот откуда мои раны.

– Кто это сделал? – спросил Куинн, переводя взгляд с одного лица на другое. – Что за люди?

– Она не знает, кто именно, – сказала ему Магда.

– Ее пытали, чтобы узнать, знает ли она предателей в Цитадели и прибыл ли с ней кто-то еще, – сказал Мерит. – Должно быть, они опасаются, что их раскроют.

– А ты знаешь предателей? – спросил Куинн Наджу.

Наджа выглядела искренне удрученной.

– Увы, нет.

Куинн снова запустил пальцы в волосы и сделал несколько шагов, размышляя над услышанным.

– Именно это меня беспокоит больше всего. Я убежден, что в Цитадели есть предатели или по меньшей мере тайные агенты.

Магда и Мерит переглянулись.

– Есть ли у тебя сведения о таких предателях? – спросил Мерит. – Ты ничего не слышал от тех волшебников и важных особ, что приходили сюда, чтобы воспользоваться сильфидой?

Куинн опять повернулся к ним.

– Нет, никто ничего не знает. У меня есть подозрения, но нет никаких доказательств. Война складывается для нас неудачно, люди делают Бараха козлом отпущения. Ты знаешь меня, Магда, и знаешь, что, по моему мнению, Барах был нашим главнейшим защитником, но люди начинают верить заявлениям Обвинителя Лотейна о том, что все те заговоры, от которых пострадали наши войска, устраивал Барах. Лотейн считает, что убийства в Цитадели следствие именно этих заговоров. Лотейн задавал много вопросов о Барахе, пытаясь выяснить, встречался ли он с вражескими агентами.

– Знаю, – сказала Магда. – Я слышала эти обвинения.

– Многие люди начинают прислушиваться к измышлениям Лотейна, потому что он часто оказывается прав и успешно выявлял предателей, которых никто другой и не заподозрил бы. К счастью, еще многие в это не верят. Похоже, вся Цитадель в смятении от разногласий. Судя по тому, что я слышал, эти разногласия становятся проблемой.

Ощутив на мгновение слабость, Магда прислонилась к колодцу сильфиды с противоположной стороны. Мерит заметил ее бледность.

– Послушай, Куинн, нам пора. После того как ты исцелишь Наджу, она расскажет о ходячих мертвецах и полулюдях. Она сможет удовлетворить твое любопытство.

– О ходячих мертвецах? – заморгал Куинн. – Это связано с убийствами в Цитадели? О чем речь?

– Именно, – сказал Мерит. – Враг магически оживляет мертвецов и использует их для убийства наиболее важных волшебников. Если увидишь разгуливающего мертвеца, воспользуйся огнем волшебника.

Куинн провел ладонью по рту.

– Это согласуется с некоторыми другими частями головоломки, которые я уже сложил вместе.

– Ты слышишь много разговоров волшебников и должностных лиц, пользующихся сильфидой, – сказала Магда. – Ты не слышал ничего, что может нам дать хоть малейшее представление о том, кто может быть предателем или тайным агентом?

Куинн указал на стол в глубине комнаты.

– Нужно полистать заметки и записи. Я разговаривал с великим множеством людей. Теперь я лучше понимаю, что искать, и попробую найти кое-какие важные подробности. Но сначала исцелю Наджу, конечно. Я дам вам знать, если завтра узнаю что-то важное.

– Отлично. – Мерит подошел поближе к своему другу. – Послушай, Куинн, дело очень опасное. Мы не знаем точно, кто подверг Наджу истязаниям, но, конечно, эти люди в ответе и за убийство множества наших друзей и коллег-волшебников. Я не хочу, чтобы ты рисковал. Все это следует хранить в тайне.

– Понимаю, – сказал Куинн, указывая на дверной проем. – Выше в башне есть свободные комнаты. Мое дежурство скоро закончится. Сейчас я отведу Наджу в одну из этих комнат. Как только меня здесь сменят, я займусь ее исцелением. Судя по ее виду, это, вероятно, займет всю ночь.

– Спасибо, Куинн. Ты прав. После исцеления Наджа все тебе расскажет. Нам потребуется твоя помощь, чтобы разобраться во всем этом и поймать предателей прежде, чем они всех нас убьют. Происходящее куда значительнее, чем кажется.

– Я рад, что вы пришли ко мне, – сказал Куинн. Магда видела по его глазам, что он не лжет.

Мерит повернулся к Магде и подхватил ее под руку.

– Идем-ка в твои покои. Тебе необходим отдых, чтобы восстановиться.

– Восстановиться после чего? – заинтересовался Куинн. – Я хотел спросить: а что случилось?

– Расскажем завтра, когда сможем поговорить снова, – ответил Мерит, ведя Магду к двери. Очевидно, его обеспокоил ее упадок сил.

По пути к двери Наджа перехватила их. Она сжала руку Магды.

– Благодарю вас обоих. Я оправдаю ваше доверие, клянусь. Я хочу помочь.

Магда улыбнулась и погладила Наджу по щеке.

– Спасибо, Наджа.

Внутри огромной круглой башни вдоль винтовой внутренней лестницы наверх, ведущей от комнаты с колодцем сильфиды, горело лишь несколько факелов в железных креплениях, торчащих из каменной стены. Через большие люки наверху было видно, что ночное небо заволокло тучами, скрывшими звезды и луну. В надвигающейся темноте Магда посмотрела на Мерита.

– Что еще тебе нужно сделать? Ты сказал Куинну, что собираешься работать над чем-то.

– Мне нужно придумать, как остановить мертвецов и полулюдей. Нельзя сейчас тратить время впустую. Я провожу тебя в твои покои – мне нужно еще раз взглянуть на ту ткань, которую ты забрала из лабиринта Исидоры. Хочу рассмотреть, какие изменения она внесла в удерживающее заклинание.

– Потому что оно остановило мертвеца?

Мерит кивнул.

– Потому что оно остановило мертвеца. Мне нужно провести некоторые исследования и кое-что опробовать.

Глава 79

Едва Магда открыла дверь, Тень мяукнула и кинулась к ним. Черная кошка потерлась о ее ногу, а затем о ногу Мерита. Магда наклонилась и погладила кошку по спине.

– Ты была умницей, малышка?

Кошка ответила долгим «мяу», будто поняв вопрос.

– Подозреваю, что никто из нас сегодня не обедал.

– Тебе нужно хорошенько поесть, – сказал Мерит, взмахом руки зажигая лампы в покоях, – но это может подождать до завтра. Прямо сейчас тебе гораздо нужнее сон, чем еда.

Магда положила руку ему на плечо.

– Спасибо, Мерит. В том ужасе, который творится вокруг, приятно сознавать, что ты заботишься обо мне.

Мерит улыбнулся.

– Благодаря тебе у нас теперь есть ключ. Это великое достижение, которое должно стать большим преимуществом, и без тебя я не смог бы этого добиться. Это было лучшее применение твоих сил.

Магда вздохнула.

– Похоже, на это ушли все мои силы. Просто невероятно, какую слабость я чувствую.

– Создание меча отняло у тебя жизненные силы. Как только ты выспишься и восстановишь силы, тебе станет намного лучше, обещаю. – Он махнул рукой в глубину покоев. – Прежде чем покинуть тебя, я хочу еще раз увидеть ткань Исидоры, чтобы поработать кое над чем сегодня вечером, пока ты отдыхаешь.

Магда кивнула и прошла сквозь белые резные двери в свою спальню. Кровать манила. Она взяла шелковую ткань и пошла обратно. Мерит удивленно озирался. Она нередко сама забывала, до чего красиво в ее покоях. Ей хотелось скорее переехать, хотя бы потому, что теперь все это принадлежало Лотейну.

– Хочешь забрать с собой? – спросила она, протягивая Мериту сложенную ткань.

Мерит расправил длинное полотнище, удерживая его так, чтобы символы на ткани были хорошо видны.

– Нет. Пока ты спишь, мне гораздо спокойнее от мысли, что эта ткань защищает тебя от тех чудовищ, о которых рассказала Наджа.

– Насколько мне известно, все убийства происходили в нижних частях Цитадели. Ты действительно думаешь, что мертвецы смогут добраться сюда?

Мерит аккуратно расправил ткань, изучая рисунок.

– Не стоит рисковать жизнью. Именно я обучал Исидору базовым охранным заклинаниям, так что мне всего лишь нужно изучить, как именно она их усовершенствовала – я смогу это просто запомнить. Но здесь крайне важна точность в деталях, и я не хочу ошибиться.

Она положила ладонь ему на руку, чтобы привлечь внимание.

– Мерит, что нам со всем этим делать? Как это остановить?

Довольный изучением рисунка, Мерит вернул ткань и наградил Магду ободряющей улыбкой. Она подумала: притворяться, чтобы успокоить ее, – благородно с его стороны.

– До завтра, Магда. Спи, тебе нужен покой, обо всем остальном мы подумаем завтра. Отдохнув, ты сможешь рассуждать лучше. Теперь с нами Куинн. Он очень поможет нам, и Наджа тоже.

Магда улыбнулась, вспомнив ошеломляющую красоту колдуньи.

– Не припомню, чтобы когда-то видела женщину красивее Наджи.

Мерит внимательно посмотрел на нее и тихо заметил:

– Она не такая красивая, как ты, Магда.

Ее удивили не только сами слова, но и искренность в его голосе.

Мерит тоже поймал себя на этом и отвернулся.

– Сожалею, Магда. Мне не следовало говорить так. Ты жена Бараха.

Она взяла его за подбородок и развернула к себе.

– Барах мертв. Мы – нет.

– И все же…

– Все хорошо, Мерит, – сказала она, взяла его за руку и повела к двери.

Мерит наклонился и почесал кошку за ухом.

– Ты присмотришь за своей хозяйкой, правда? Смотри внимательнее.

Тень легонько ткнулась головой в его руку, закрыв глаза от удовольствия. Магда порадовалась, видя, что он понравился Тени. Кошки хорошо разбираются в людях.

– Куда ты? – спросила она. – Где я смогу тебя найти?

– Собираюсь вернуться домой, в город. У меня есть парочка мыслей. Нужно опробовать некоторые изменения, сделанные Исидорой в изображениях заклинаний, после чего я хочу запустить проверку их целостности.

– Ты попробуешь создать что-то, что удержит мертвецов на их местах? – догадалась Магда.

– Думаю, все гораздо сложнее. Ложись спать. Завтра я вернусь в Цитадель и буду ждать тебя у Куинна. Обсудим все, когда ты отдохнешь. Может быть, уже будет известно, что за большое событие намечено на завтрашний вечер. Да и Наджа выздоровеет и сможет помочь. Завтра с утра начнем.

Магда провела рукой по краю двери и прислонилась к ней.

– Все будет хорошо.

Когда он уже уходил, она окликнула его.

– Мерит, кто, по-твоему, виноват во всех бедах Цитадели?

Он повернулся и долгое мгновение смотрел на нее.

– У меня есть подозрения.

У Магды подозрения тоже были, но не было уверенности. Ей не хотелось ошибиться в чем-то таком важном. За подобную ошибку все они могли поплатиться жизнью.

– Ложись спать, – стоя в дверях, ведущих в длинный темный коридор, велел он, указывая ей за спину. Это заставило Магду улыбнуться.

Она подошла к кухонному шкафчику и пошарила внутри. Ей помнилось, что в банке оставалось немного вяленой рыбы, и она с радостью нашла ее. Спать хотелось так, что она с трудом держалась на ногах, но боялась, что если не перекусить, голодное урчание в желудке не даст ей заснуть. По дороге к буфету, где стояли кувшин и умывальник, она откусила кусочек рыбы и начала жевать.

Тень, высоко подняв хвост, шла за ней, глядя вверх и мяукая по дороге. Магда обсосала другой кусочек рыбы, избавляя его от лишней соли, наклонилась и отдала кошке, смотревшей голодными глазами. Налив в стакан воды, Магда запила соленую рыбу; кошка склонилась над едой. Магда осушила стакан. Съесть хоть что-то оказалось приятно, пусть этого чего-то и было очень мало.

Осмотрев себя в зеркале, она пришла в легкий ужас от увиденного. Лицо было грязное, волосы, пусть теперь короткие, отчего ухаживать за ними стало проще, спутаны. Как Мерит мог не заметить, что она такая растрепанная и грязная? Она должна напомнить ему ежа! Но он сказал, что она красива. Лестный комплимент от такого писаного красавца, как Мерит. Но все же…

Магда окунула губку в таз с водой и отжала. Она чувствовала, что после похода в катакомбы лицо у нее грязное. Она увидела на ладонях ржавчину от железных перил. Затем вспомнила о Надже и подумала, что глупо беспокоиться о своем виде.

Пока она мыла лицо, Тень запрыгнула на буфет и стала выпрашивать добавку. Магда улыбнулась и дала изголодавшейся кошке еще кусочек рыбы, обсосав с него соль.

Сидя на буфете, Тень склонилась над второй порцией. Внезапно она прекратила жевать и вскинула голову. Забыв о рыбе, кошка уставилась на дверь.

Тень поднялась на цыпочки, выгнула спину, подняла хвост. Затем ощерилась и зашипела.

Магда застыла, широко раскрыв глаза.

Глава 80

В дверь постучали.

Магда замерла возле буфета. Сердце колотилось. Черная кошка зашипела.

Магда не могла вспомнить, закрыла ли дверь на засов. Когда ручка повернулась и дверь начала открываться, ответ стал ясен. Она отступила на несколько шагов, спешно соображая, куда бежать. Разве что на балкон в спальне. Но его отделяло от земли несколько этажей.

Войдя в комнату, Лотейн взмахом руки зажег еще несколько ламп, при свете которых стали лучше видны его бычья шея, короткие жесткие волосы и черные глаза.

Сжав кулаки, Магда сделала несколько шагов в сторону двери, к нему.

– Как вы смеете входить без разрешения?

– Я постучал, – заявил он небрежно, отметая возражения.

За дверью, в коридоре, она увидела большой отряд личной охраны в зеленых мундирах. Ее озадачило, что среди них оказалось около десятка женщин, но затем Магда поняла, что это служанки из Цитадели.

– Не самое подходящее время, чтобы востребовать свои покои, – заметила она. – Я же сказала, что скоро освобожу их.

Он улыбнулся, продолжая смотреть на нее.

– Я пришел требовать не покои, я пришел требовать свою жену.

– Вашу жену? – Магда стиснула зубы, сдерживая подступающий гнев. – Убирайтесь!

По знаку Лотейна два дюжих воина из его личной гвардии вступили в комнату, подошли к Магде с обеих сторон и схватили за руки. Мгновение Магда отчаянно дергалась, но быстро поняла, что эти ее потуги только забавляют всех, кто наблюдает за ее бесполезной борьбой.

– Вносите, – сказал Лотейн стоявшим в коридоре женщинам. – Заносите все сюда.

Магда удивилась, увидев, что женщины несут всякую всячину: корзины с принадлежностями для шитья, сундучки, рулоны кружев и десятки рулонов ткани различных цветов.

– Какого черта, зачем это? – спросила она Лотейна.

Он проследил за недоуменным взглядом Магды.

– Швеи. Они сошьют тебе подвенечное платье для завтрашней церемонии. Меня нарекут Первым волшебником, и я подумал – вот подходящий момент, чтобы заодно мы поженились. Это решит все вопросы, успокоит народ и обеспечит мне его поддержку.

– Вы безумны, если считаете…

– Хватит, – грубо оборвал ее Лотейн. – Пора тебе узнать свое место. – Наклоном головы он подал знак людям, державшим ее, повернулся и вышел за порог. Удостоверившись, что ее ведут следом за ним, он без дальнейших слов двинулся по коридору.

Магде пришлось быстро перебирать ногами, чтобы охранники, крепко держащие ее за руки, не тащили ее волоком. По меньшей мере еще десяток воинов шел позади них, и еще больше их осталось в ее покоях.

– Куда вы меня ведете? – требовательно спросила она, обращаясь к его широкой спине.

Лотейн оглянулся через плечо.

– Туда, где мы сможем обсудить мое предложение руки и сердца. Хочу показать тебе кое-что, прежде чем ты ответишь мне «нет». Думаю, это сподвигнет тебя на согласие. Наш брак будет на благо Цитадели и на благо нашего дела. Я покажу тебе одно значительное достоинство твоего согласия. Приведу довод, почему для всех будет лучше, если ты согласишься выйти за меня.

Магда решила не тратить силы на заверения, что ее ничем и никак не заставить выйти за него. Она старалась не сопротивляться мужчинам, тащившим ее за собой. Несколько раз она споткнулась, но они не замедлили шага.

Она не тратила силы на сопротивление. Ей необходимо было сохранить остатки сил. Если ей удастся дотянуться до ножа, они ей понадобятся.

Лотейн несколько раз повернул, ведя их по коридорам хозяйственной зоны. Подсобное помещение, где хранились припасы и провизия, осталось позади, помещения, где давали наставления слугам, прежде чем те приступят к своим обязанностям, – тоже. Не останавливаясь, Лотейн распахнул одну из дверей, вошел, пересек большую комнату для собраний, в которой ожидали другие его гвардейцы в зеленых мундирах, и прошел через открытую дверь в заднюю темную внутреннюю комнату.

В кресле, связанная, плакала обмякшая Тилли. Ее лицо напоминало кровавое месиво. Вокруг спокойно стояли гвардейцы.

– Тилли!

Магда прорвалась сквозь гвардейцев и, бросившись к женщине, опустилась перед ней на колени. Тилли с ужасом уставилась на нее.

– Тилли, что происходит? Что они с тобой сделали?

Прежде чем Магда успела сказать еще хоть слово или Тилли – ответить, мужчины снова схватили Магду за руки и увели подальше от женщины в кресле.

Волосы Тилли слиплись от крови. Похоже, некоторые зубы ей выбили, когда били по лицу. Нос казался сломанным, а глаза заплыли почерневшей плотью. Кровь стекала с подбородка широкими струйками, пачкая платье.

Магда обратила к Лотейну яростный взгляд.

– Для чего потребовалось это насилие?

Он изобразил невеселую улыбку.

– Чтобы помочь твоему разуму сделать справедливый выбор.

– Справедливый выбор? Вы можете творить такое и говорить о справедливости?

Последняя часть головоломки встала на место. Теперь она точно знала.

– Да, совершенно верно. Вам решать, будет ваша подруга жить или умрет за вас, госпожа Сирус. Если сделаешь правильный выбор, она будет жить. Если нет… Ну, думаю, ты поняла.

Лотейн обернулся и дал знак одному из гвардейцев. Не долго думая, тот распрямил руку Тилли. «Нет! Нет! Нет!» – снова и снова кричала она, но тщетно.

Одним сильным ударом мужчина сломал Тилли руку.

Услышав хруст костей, Магда в ужасе отшатнулась.

Тилли кричала и вырывалась.

– Прошу вас! Прошу вас! Хватит! Госпожа! Прошу вас! Пусть они перестанут!

Гвардеец заставил ее замолчать, заткнув ей рот тряпкой.

Магда задыхалась от ярости, слезы текли по ее лицу, но все ее усилия вырваться были тщетными.

– Итак, у тебя есть выбор, – продолжал Лотейн. – Если ты согласна выйти за меня замуж завтра днем, перед Советом и собравшимися сановниками, когда меня нарекут Первым волшебником, но ни в коем случае не из-за этой сцены, а добровольно, из лучших побуждений, ради того чтобы собрать наш народ вместе под властью нового Первого волшебника, то Тилли сейчас же освободят.

– А если я откажусь? – спросила Магда, заранее зная ответ.

Его улыбка вернулась.

– Ну, ты, конечно, понимаешь, что ей придется пережить, пока она в конце концов не умрет. Я буду приводить тебя к ней каждый день, когда ее будут пытать. А затем…

Поскольку она не поинтересовалась, что «затем», он наклонился чуть ближе и продолжил сам:

– А затем ее судьбу разделят другие твои друзья. У меня есть целый список. Твой друг, работавший в Совете, Сэдлер. – Он приподнял бровь, затем вытянул руку и загнул палец. – Сэдлер будет страдать точно так же – потому лишь, что ты отказываешься поступать правильно.

Куинн твой друг? Вы росли вместе?

Лотейн загнул другой палец, глядя ей в глаза. Он называл имена других ее давних друзей, загибая палец всякий раз, когда произносил имя. Когда пальцы кончились, он разжал руку и начал называть ее хороших знакомых, загибая палец при упоминании каждого из них.

– Мы знаем, где каждый из них, и мои люди наготове, следят за ними на всякий случай, – буркнул он. – Мне стоит сказать лишь слово, и каждый из этих людей к концу завтрашнего дня будет страдать так же, как сейчас Тилли. Каждый из этих людей будет знать, что виновата в этом ты – ты продемонстрировала эгоизм, нежелание помочь людям Срединных земель, ведь ты изменница, и именно ты причина их несчастий, поскольку они тем самым тоже вовлечены в твой заговор.

Как и тебя, их обвинят и признают виновными в государственной измене против Срединных земель. Под пытками все они в конце концов признаются. И все в конечном итоге примут смерть, проклиная твое имя.

Ты будешь слышать их проклятия, ведь тебя прикуют достаточно близко, чтобы ты слышала каждый их крик. А потом, когда все они, один за другим, уйдут за завесу в мир мертвых, мы займемся тобой, и могу заверить тебя, главу ужаснейшего заговора против Срединных земель, что лучшее мы оставим напоследок. Обещаю тебе, что когда мы с тобой поработаем, ты во всем признаешься. Публично.

Магда сглотнула. Ее била крупная дрожь.

– А теперь, госпожа Сирус, нас ждут швеи. Они ждут в покоях Первого волшебника, в моих покоях, чтобы сшить тебе подвенечное платье на твой вкус. Я человек щедрый. Выбирай: они сошьют любое платье, в котором ты захочешь выйти замуж. Вот видишь? Я хочу, чтобы ты была довольна. Хотя теперь, подумав, я предпочел бы, чтобы оно не было белым, ведь ты уже была замужем за Первым волшебником.

У нас заготовлены еда и напитки для завтрашнего грандиозного события, которое намечено на вторую половину дня. Многие приедут издалека, желая присутствовать на важном событии, все надеются увидеть Срединные земли объединенными под властью нового Первого волшебника – и увидеть госпожу Сирус, которой отводится в этом важнейшая роль. Увидеть, как она отдаст новому Первому волшебнику руку и сердце в знак того, что доверяет ему, а значит, могут доверять и они.

Так что, как видишь, выбор за тобой.

Магда пыталась размышлять, но ей мешали приглушенные крики Тилли. Она не могла придумать, что предпринять. Ей не удавалось найти выход.

И тогда она поняла: думать не о чем. Выбора нет.

Магда снова сглотнула.

– Хорошо.

– Что «хорошо»? – Он зло улыбнулся. – Ты принимаешь мое предложение?

Поскольку жизнь Тилли висела на волоске, было не до проявлений гнева. Магда никогда не чувствовала себя такой ничтожной, такой униженной.

– Да, Первый волшебник Лотейн, я принимаю ваше предложение руки и сердца. Я выйду за вас. Я сделаю все, что вы скажете.

– И именно так, как я скажу. С любезностью и достоинством.

– Да, так, как вы скажете. Обещаю. А теперь отпустите ее.

Лотейн улыбнулся, глядя в широко раскрытые от ужаса глаза Тилли, и повернулся к Магде.

– В должное время, моя дорогая. В должное время.

– Что это значит?

– Что мы освободим ее лишь после того, как ты сдержишь слово. После того как все увидят, что ты отрекаешься от всех обвинений, безрассудно выдвинутых против меня в помрачении от глубокого горя, и после того как ты докажешь искренность отказа от них, став моей женой, чтобы поддержать меня и свою веру в то, что я достоин стать Первым волшебником. Никак не раньше.

Если при моем назначении и нашем бракосочетании ты сыграешь свою роль доброжелательно, с улыбками, твои друзья никогда не узнают, до чего близки они были к ужасным страданиям. Их жизнь в твоих руках. Если ты сдержишь слово, их ждут не муки, а радость оттого, что у нового Первого волшебника новая жена.

Магда кивнула.

– При условии, что и вы сдержите слово.

– Я? Дорогая, я не даю никаких обещаний. Играй свою роль, делай, что велят, и если я увижу, что ты искренна, то пощажу Тилли и всех остальных твоих друзей. Заверяю тебя также, что если ты все сделаешь правильно и все поверят в твою искренность, то я приду в хорошее расположение духа и буду гораздо больше интересоваться удовольствием, которое могу доставить тебе в брачную ночь, чем причинением тебе вреда. Понимаем ли мы друг друга?

Магда снова сдержала ярость.

– Да.

– Хорошо. – Лотейн улыбнулся. – Хорошо. – Он повернулся и погладил Тилли по щеке. – Она ведь хороший человек, верно?

Тилли – по ее щекам от боли и ужаса текли слезы – кивнула. Магда сомневалась, что Тилли сознает, с чем именно соглашается.

– Не волнуйся, Тилли, – сказала Магда. – Я сделаю все, что нужно, чтобы спасти тебя.

Тилли плакала, закрыв глаза. Магда сумела разобрать невнятные слова благодарности.

Лотейн приподнял голову Магды за подбородок.

– Знаешь, я собирался убить тебя за все те неприятные хлопоты, которые ты доставила, но потом вдруг понял, что гораздо лучше будет низвергнуть тебя, свести на нет все причиненное мне зло. Значительно более остроумное решение, с какой стороны ни посмотри, а? Ты должна жить и все видеть: мертвая ты бы даже не подозревала о моем торжестве.

– Лучше отпустите ее. После этого я сделаю все, что вы хотите.

Лотейн усмехнулся.

– Меня не заботит эта ничтожная женщина. Для меня она пустое место. Мне незачем убивать ее. Все, что с ней происходит, зависит только от тебя.

– Я же говорю, что сделаю все, как вы скажете.

– Конечно, сделаешь. Верю. – Лотейн чуть отклонился назад, окидывая ее оценивающим взглядом. – Ты до того беспомощна, что способна пожертвовать собой ради чужого спасения. Глупо ставить жизнь человека так высоко.

Тебе недостает мужества, чтобы участвовать в столь серьезных противостояниях.

Именно поэтому ты никто.

Он жестом подозвал гвардейца.

– Отведите ее в ее покои, чтобы там ей сшили платье невесты. Всю ночь у дверей покоев должна стоять стража. Никто не должен входить или выходить, кроме швей.

Гвардейцы козырнули и рывком подняли Магду.

Она слышала за спиной плач Тилли.

Коридоры, по которым ее тащили, были пусты. Внутреннюю гвардию, очевидно, распустили, заменив личной армией Обвинителя. Стук каблуков мужских сапог эхом разносился по коридорам. Цитадель уже подверглась разлагающему влиянию надвигающегося правления Лотейна. Его влияние, его власть заражали всех и вся.

Пока гвардейцы тащили ее по коридору, Магду в пучинах отчаяния посетило озарение, и все сразу стало предельно ясно.

Магда поняла, как поступить.

Ясно, как никогда, Магда поняла, что ей делать.

Глава 81

– Вы уверены, госпожа? – Швея указала на другие предлагаемые варианты. – Не хотите что-нибудь более эффектное? В конце концов, это знаменательное событие, важнейший момент в вашей жизни, соберется очень много народу. Не лучше ли что-нибудь более роскошное?

Магда улыбнулась ей с уверенностью, озадачившей женщину.

– Благодарю вас, но мне кажется, что мой выбор достаточно эффектен. Слои кружев, вышивки и бисера – не обязательно улучшение. Сила в простоте.

Лицо женщины казалось гобеленом, сотканным из беспокойства.

– Как скажете, госпожа.

– Да, скажу так. – Магда, стремившаяся к важной цели, сделала над собой усилие, чтобы ее слова прозвучали дружелюбно. – Пожалуйста, сделайте именно так, как я прошу.

Швея неохотно кивнула.

– Да, госпожа.

Было ясно, что женщины опасались по меньшей мере обвинений в том, что созданное ими многослойное великолепие не достойно восхищения.

– И не нужно ни о чем тревожиться, – сказала Магда женщинам, наблюдавшим за ней. – Я всем скажу, что сама выбрала такое платье и это только мой выбор.

Она сразу заметила, что это разрядило атмосферу в комнате.

Пока ее волокли обратно в ее покои, Магде удалось справиться со своими чувствами, заставив себя отложить возмущение и ужас на потом. Она знала: надо все продумать четко и не торопясь. Если она поддастся панике или, того хуже, опустит руки, то ничего не получится.

Магда не питала никаких иллюзий касательно склонности Лотейна к жестокости, поэтому, хотя и тревожилась за Тилли, знала, что пока сделала все возможное, чтобы дать Тилли больше шансов. Но не собиралась ограничиваться этим.

Когда в ее голове созрел план, она почувствовала невозмутимость и прониклась решительностью. Она знала, что теперь делать.

– Так какой материал, госпожа Сирус? – спросила швея.

На двух диванах были разложены десятки рулонов ткани. Материи с красивыми узорами, материи самых разных цветов и экзотических оттенков; кроме того, великое разнообразие всевозможных кружев.

Но Магда сразу же нашла, какая ткань ей подходит.

Из всего многообразия ее заинтересовал только один материал. Другого она не хотела.

Магда указала на простой шелк.

– Этот.

Женщина подняла на нее взгляд. Ее лицо опять отразило беспокойство.

– Вы уверены, госпожа? Магистр Лотейн, кажется, не одобрял белое.

– Не сомневаюсь, что он имел в виду ярко-белый. Эта ткань не белоснежная. Уверена, он имел в виду, что не хочет видеть на мне вопиюще белый, только и всего.

К тому же, наденет это платье вовсе не мой будущий муж. Его надену я. Это будет день моего торжества. Я хочу выглядеть как можно лучше. – Магда тепло улыбнулась, пытаясь дать понять, что им ее не отговорить. – Мне кажется, что вот эта ткань грязно-белого оттенка прекрасно подходит для нашей цели, вы согласны? Мне нравится, как она лоснится. Это самый элегантный из всех представленных здесь материалов. С ним ничто не сравнится. Он превосходен. Мне нравится. Она идеально подходит для задачи.

– Задачи?

– Моего перерождения.

Женщина моргнула. Остальные, доставая ножницы и беря наизготовку иголки и нитки, осторожно переглянулись, но ничего не сказали.

– Перерождения, госпожа? – удивилась первая женщина.

– Да, – сказала Магда, ее пальцы выпустили блестящую ткань, а взгляд вернулся к женщине, уставившейся на нее. – Это будет мое перерождение в другого человека. Замужество превращает одинокую женщину в жену, верную желаниям мужа, не так ли? Значит, поскольку я собираюсь переродиться, ткань самая подходящая.

Швея улыбнулся, хотя все еще выглядела обеспокоенной.

– Я поняла, госпожа.

– Итак, вы сняли все мерки? Сможете закончить самостоятельно? У вас ведь есть все необходимое?

– Да, госпожа.

– Хорошо. У меня был очень тяжелый день. Мне нужно хорошенько выспаться, чтобы быть готовой к завтрашнему важному дню. Дню моего перерождения.

Женщина, все еще сомневаясь, подняла палец, прежде чем Магда успела уйти.

– Госпожа, насчет выреза. Магистр Лотейн ясно указал, что хочет платье с глубоким вырезом, многое открывающим. Не хочу противоречить вашим желаниям, но…

– Так и не надо. Мой будущий муж в своем рвении просто торопит события. С этим он может подождать. – Некоторые женщины хихикнули. – Пожалуйста, сшейте платье так, как я прошу.

Швея широко улыбнулась.

– Да, госпожа. Конечно. У нас есть все необходимое. Платье будет именно такое, как вы хотите. Мы дошьем его и оставим здесь, а потом, уходя, закроем двери, чтобы вы могли отдохнуть. Мы не потревожим ваш сон.

Магда заставила себя улыбнуться и благодарно коснулась плеча женщины.

– Благодарю вас, дамы. В таком случае – спокойной ночи.

По дороге в спальню Магда обнаружила в кармане бумажные свитки и коллекцию маленьких глиняных фигурок, заклинание тяготения, которое подарил ей Мерит. Некоторое время она стояла в задумчивости, уставившись на бумажки в руке и фигурки, плавающие в воздухе над ладонью. Наконец, сунув все это обратно в карман, прошла через открытые двери спальни.

– Спокойной ночи, дамы, – еще раз сказала она, закрывая и запирая белые двустворчатые двери.

Глава 82

Лотейн велел своим людям стоять на страже возле ее покоев всю ночь, чтобы наверняка никто не вошел, а она не вышла. Все обычные стражники, конечно, знали, что с соседними частями Цитадели связаны различные истории. Но воины в зеленых мундирах, притащившие Магду в ее покои, были уверены, что покинуть их она может только тем же путем – через дверь и коридор, где они стоят на страже.

Они знали, что ей не прокрасться мимо них, и Магде казалось весьма маловероятным, что у них появится желание заходить в ее покои, тем более в ее спальню. Лотейн явно жаждал заполучить ее. Они постараются избежать даже тени подозрения в том, что могли что-нибудь с нею делать. Магда, в общем, не сомневалась, что они будут просто стоять на страже и не зайдут в покои без прямого приказа.

В любом случае она могла не беспокоиться, что они заглянут проверить, на месте ли она. Нужно было просто поторопиться. Сделать то, что необходимо, чтобы не оказаться женой нового Первого волшебника, Лотейна.

Магда сразу же направилась к большому кленовому шкафу Бараха. Его вещи все еще висели на прежнем месте. Магда не знала, что с ними делать, поэтому просто оставила их тут. Прежде чем покончить с собой, свой наряд боевого чародея он оставил в анклаве Первого волшебника. Шкаф занимала другая одежда, самая разная, от старых рабочих штанов и рубашек, которые он надевал для работы за верстаком, до церемониальной одежды. Все эти вещи она сдвинула в сторону, насколько смогла.

Магда нажала в нужном месте, и потайная дверца в перегородке бесшумно раскрылась. Этот тайник Барах сделал сам. Сунув руку внутрь, она нащупала веревку с узелками и вытащила ее, радуясь, что та все еще здесь.

Иногда, если Бараху требовалось повидаться с кем-то под покровом ночи, ради безопасности тех, с кем он встречался, их встречи проходили в тайне. Если бы он выходил из покоев через парадную дверь и шел по коридорам, об этом узнала бы уйма народу. Всякий раз, когда он покидал Цитадель, кто-нибудь это видел. Барах говорил, что невозможно узнать побуждения всех тех, с кем он столкнется.

Если бы заметили, как он покидает Цитадель среди ночи, несомненно поползли бы слухи. Люди бы задумались над тем, что он при этом делал, куда шел, с кем виделся. Но как бы тщательно, казалось, Барах ни скрывал свои вылазки, Лотейн прознал по крайней мере о некоторых ночных встречах.

Стараясь держать такие встречи в тайне, Барах прятал в гардеробе веревку с узлами, по которой можно было спуститься с балкона спальни. Даже зная, что он втайне с кем-то встречается, никто не предполагал, что он может покидать свои покои таким образом.

Веревка – точно нужной длины – позволяла безопасно спуститься на хрупкую шиферную крышу. По этой крыше можно было дойти до крепостного вала и подняться на него по старой, скрытой от глаз лестнице. Магда знала, как проделать все это незамеченной.

Она набросила на плечи черный плащ с капюшоном, подошла к другому шкафу и достала закрытый со всех сторон дорожный фонарь с ручкой из тросика. Фитиль она зажгла длинной лучиной, запаленной от одного из зеркальных светильников на стене. Прикрутив на минимум, закрыла выгнутую металлическую дверцу, закрепила ее, чтобы та не открывалась и не пропускала даже лучика, пока это не потребуется, и повесила фонарь на пояс.

Магда подошла к дверям спальни и тщательно проверила задвижку, убеждаясь, что дверь заперта. Из спальни через двери с освинцованным стеклом она вышла на балкон. Было очень пасмурно, и потому уже стояла кромешная тьма. К счастью, кое-где в Цитадели горели яркие фонари, и это позволяло ей видеть столько, сколько нужно.

Перегнувшись через край балкона, она нащупала с той стороны ограждения тяжелый крюк, штырь которого Барах магическим образом погрузил в камень. Найдя крюк, накинула на него петлю на конце веревки, обвила веревкой балясину и скинула остальную часть веревки вниз.

Убедившись, что веревка держится крепко, Магда перелезла через перила, наклонилась, ухватилась за веревку и начала спускаться, держась за узлы и опираясь на них ногами. Ей не доводилось прежде пользоваться этой веревкой, и страшновато было висеть в воздухе в темноте, но она сосредоточилась и вскоре встала ногами на шиферную крышу.

Магда порадовалась, что ночь темная – никто не заметит ее ухода.

Она шла по крыше, пока не добралась до крепостного вала и вскоре нашла небольшое углубление с лестницей. Она торопливо начала взбираться по ней, перешагивая через ступеньку.

Глава 83

Магда, пошатываясь, остановилась и уперлась ладонями в колени, переводя дух. Ноги у нее болели. Все ее тело болело. Она знала, что Мерит был прав – отдых необходим. Неумолимая потребность в отдыхе после самопожертвования во имя завершения Меча Истины уверенно настигала ее. Жжение в груди вызывало кашель.

Она знала, что если в самое ближайшее время не отдохнет, то рискует лишиться чувств. Но она не могла остановиться. Сейчас не могла.

Она покинула Цитадель по дороге, ведущей к городу, по которой ходила великое множество раз, но сейчас низкие нависшие облака закрывали луну, и видно было очень плохо. Однако отражения огней Эйдиндрила ей хватало для того, чтобы узнавать ответвления дороги, а при таких ориентирах она точно знала, где находится.

Часть спуска от Цитадели к Эйдиндрилу проходила через густой лес. Магда знала, что, когда деревья поредеют, все будет видно гораздо лучше, но на этом отрезке следовало проявлять большую осторожность: на некоторых поворотах дороги слева были крутые обрывы. В темноте небрежно сделанный шаг слишком далеко в сторону от дороги мог стать последним.

Спускаясь, она время от времени останавливалась и открывала фонарь, проверяя, что вокруг и где она находится. Едва убедившись, что все в порядке, Магда быстро закрывала дверцу фонаря. Опасаясь тайных агентов в самом Эйдиндриле и в его окрестностях, внутренняя гвардия бдительно отслеживала любую подозрительную деятельность. Магда не хотела, чтобы какие-нибудь патрули заметили ее и пришли посмотреть, кто она и что здесь делает.

Пока Магда тяжело дышала, переводя дух, несколько тяжелых холодных капель дождя разбились о ее голову и плечи. Она надеялась, что дождик не перейдет в ливень. Едва отдышавшись, она снова побежала.

Вскоре она добралась до города; света, отраженного от облаков, хватало, чтобы различать дорогу и здания по сторонам. Чуть дальше в городе стало темнее, поскольку улицы сузились; теперь она шла между зданиями, где на первых этажах располагались магазины, а выше – жилые помещения. Свет нигде не горел.

До дома Мерита оставалось еще порядочно. Магда, понурив голову, старалась не замечать, как горят мышцы ног, и подгоняла себя, прибавляя шагу. Услышав впереди странные звуки, Магда замерла и пригляделась.

Довольно далеко впереди на узкой улице она увидела мужчин, идущих ей навстречу. У них не было с собой фонарей, поэтому трудно было понять, сколько их, но в целом отряд выглядел внушительно. Она внимательно присматривалась, стараясь понять, кто они.

Они прошли мимо магазина, из окна которого лился свет свечей, и она заметила блеск мечей у этих людей на боку. Несколько человек были вооружены пиками.

Это были воины, вероятно патруль внутренней гвардии, группа из восьми или десяти солдат.

Прежде чем патруль приметил ее, Магда быстро нырнула налево в переулок. Мысленно представив расположение городских улиц, она поняла, что, вместо того чтобы следовать по намеченному маршруту, стоит выбрать более короткую дорогу к дому Мерита и, вероятно, сэкономить время, а также остаться вне поля зрения патруля. Она не понимала, почему не сообразила этого раньше, лишь предположила, что здраво рассуждать ей помешала смертельная усталость. Магде пришлось напомнить себе, что от ясности мыслей зависит ее жизнь.

Спеша по параллельному переулку, она старалась прикинуть, куда пойдет патруль – ей не хотелось бы вывернуть из переулка, когда они будут проходить соседний перекресток. Она знала, что с патрулями иногда ходят волшебники, способные чуять скрывающихся людей. Дойдя до пересечения улиц, она услышала, что солдаты приближаются к перекрестку с той же улицей, и затаилась в узком проходе между домами. Фонарь она держала за спиной на случай, если щели по краю металлической дверцы пропустят луч, который может привлечь внимание, если кто-то из воинов посмотрит в эту сторону.

Магда одним глазком выглянула из укрытия. Вдали она увидела, как они пересекают улицу. Трудно было сказать, сколько их, но она не сомневалась, что восемь или десять. Насколько она знала, обычные патрули не бывали такими большими.

Она заметила, что один из этих мужчин закован в какую-то конструкцию со свисающей с шеи на грудь цепью, которая, возможно, вела к наручникам на запястьях.

Это объясняло, почему воинов так много. Они взяли кого-то под стражу. На задержание опасного преступника обычно отправляли усиленный отряд. Ну конечно, подумала она, проще схватить мужчину, когда он спит, чем пытаться задержать его днем.

Как только воины и их пленник проследовали через переулок, Магда осторожно двинулась дальше, озираясь и прислушиваясь в поисках любых признаков присутствия других воинов. Убедившись, что вокруг царит мертвая тишина, она двинулась по переулку быстрее и время от времени даже бежала, чтобы оказаться у Мерита как можно быстрее. Хотя короткий дождик прошел, ее тревожило, что облака по-прежнему грозили ливнем.

Дойдя до перекрестка со знакомым ей двухэтажным кирпичным зданием, она прищурилась, вглядываясь в темноту на другой стороне улицы. Над дверью висела вывеска – знакомого размера, но она не могла разглядеть, нарисована ли там голубая свинья. За углом, однако, она увидела узкую улицу с земляной проезжей частью. То самое место. Она вышла к улице, ведущей к дому Мерита.

Дойдя до сливового дерева с раздвоенным стволом перед его крыльцом, она обрадовалась, что смогла в темноте так быстро добраться, куда хотела. Свет в окнах означал, что Мерит еще работает.

Она постучала – достаточно громко, чтобы, по ее замыслу, он услышал, а соседи нет. Надеясь, что собаки не залают и не разбудят людей.

Мерит не ответил, и она постучала сильнее. Дверь слегка приоткрылась – она была не заперта.

– Мерит? – осторожно окликнула Магда. – Мерит?

Она решила, что, возможно, он куда-то вышел, и проскользнула в дом. Закрыла за собой дверь и огляделась. В комнате горели несколько ламп, но Мерита здесь не было.

Магда снова открыла дверь и выглянула, но снаружи царила чернота. Пройдя к темной спальне, она приоткрыла металлическую створку своего фонаря. Кровать была пуста. Она не могла понять, куда он делся.

Пробираясь обратно мимо вещей, разбросанных по всему полу, она застыла на полпути. Перед столом, накрытым красной бархатной скатертью, валялся на боку стул.

Меч Истины в ножнах, все еще висящих на спинке стула, лежал на полу.

Магда подняла стул, продолжая неотрывно смотреть на меч.

Мерит не оставил бы меч. Он никогда еще не оставлял его и, конечно, не оставил бы его теперь, когда завершил его превращение в ключ к шкатулкам Одена.

А потом она заметила маленький кусочек зеленого сукна, зацепившийся за один из стоявших поблизости непонятных металлических предметов. Того самого зеленого цвета, что и мундиры воинов Обвинителя, и из того же материала. Воины в таких зеленых мундирах охраняли ее покои. Воины в таких зеленых мундирах жестоко издевались над Тилли. Воины в зеленых мундирах составляли личную армию Лотейна.

Тут она вспомнила, что совсем недавно видела воинов, ведущих заключенного. Они направлялись к замку.

Слишком много для простого совпадения.

Магда сняла черный плащ и бросила его на стол. Затем через голову надела перевязь и пристроила ножны с мечом на левом бедре. Надежно закрепив его, она снова надела плащ, скрывая меч, и пошла к двери.

Она мысленно перебрала множество вариантов пути через город. Те времена, когда она была молодой девушкой, бегающей с друзьями по городу, дали свои плоды – теперь она могла продумать самый быстрый путь, чтобы догнать патруль.

Опередить их и перехватить на пути к замку.

На мгновение она сама поразилась своей уверенности в том, что заставит их отпустить Мерита.

Выбегая из дверей его дома, Магда думала только о том, что должна вырвать Мерита из лап этих огромных воинов в зеленых мундирах.

Глава 84

Магда бросилась бежать по бездорожным переулкам, перемахивая через заборы и срезая путь по дворам, двигаясь напрямик через весь город вместо более легкого, но более длинного маршрута по улицам. Местами ей приходилось пробираться по узким проулкам между зданиями. Однажды она наткнулась на непреодолимую преграду, кучу мусора, и ей пришлось вернуться к предыдущей развилке, но на другом направлении дорогу преградил высокий забор, через который она перелезла, поскольку не было времени искать другой путь.

Во дворах, мимо которых она пробегала, к ней с лаем и рычанием бросались псы. К счастью, те, что попадались на ее пути, были на привязи или за оградой и не могли добраться до нее. Однако их лай подхватили соседские собаки. Вскоре ей казалось, что лает половина собак в городе. Кое-где Магда видела, что в окнах разгорается свет ламп – там прибавляли огня.

Она понимала, что, услышав приближающийся лай собак, воины заподозрят неладное.

Магда резко остановилась у перекрестка и привалилась к каменной стене, глотая воздух и переводя дух, но в то же время стараясь, чтобы ее не заметили с улицы. Приоткрыв дверцу фонаря, она осторожно выглянула из-за угла. Она бежала так целеустремленно, что почти не следила за дорогой и не знала точно, где она сейчас.

Выглянув из-за угла и осветив фонарем близлежащие здания, она узнала их. Вывески на фасадах предлагали услуги сапожника, портного и мастерскую плотника. Неподалеку улица сворачивала направо, где, как ей помнилось, пересекалась с дорогой, ведущей к подъему на гору.

Это была та самая нужная ей дорога. Она уходила в сторону, к нескольким домам и складам, где хранились зерно и бакалея, а чуть выше снова присоединялась к главной дороге, ведущей к Цитадели.

Не тратя времени на то, чтобы полностью отдышаться, Магда захлопнула дверцу фонаря и помчалась по улице. Если она доберется до нужного места слишком поздно, другого шанса у нее не будет. У знакомого ориентира она свернула на тропинку, короткий путь по крутому склону холма. Огни Цитадели высоко вверху освещали ей дорогу.

Бежать в гору оказалось значительно тяжелее. Ноги горели от напряжения. Магда боялась, что они вот-вот откажут, но знала, медлить нельзя. Если она не опередит этот отряд раньше, чем они доберутся до Цитадели, то никаких шансов не останется. Если она их упустит, то вряд ли сможет установить, куда отведут Мерита.

Цитадель огромна. В ней множество мест, куда можно его упрятать. Магда предполагала, что его запрут в какой-то неведомой комнате, как Тилли. В Цитадели тысячи комнат. Она не сможет его найти. А если его схватили войска Обвинителя, его личная небольшая армия, то ей еще и не проникнуть туда, где его спрячут.

По всей вероятности, его уведут вниз, в подземелье, где сидела Наджа. Магда не думала, что у нее будет возможность снова проникнуть туда. После убийства двух стражников в подземелье там наверняка не просто все начеку, а удвоили или утроили охрану.

Поднявшись выше по дороге, по которой бежала, она ощутила, что запах сосен и елей стал сильнее. Наконец Магда услышала в темноте журчание небольшого ручья. Она знала, где именно протекает этот ручей. Наконец оказавшись за городской чертой, она обнаружила, что бежит мимо темных силуэтов возвышающихся деревьев.

Внезапно она оказалась на пересечении тропы с главной дорогой к Цитадели. Магда опасалась, что отряд, возможно, уже прошел его. Она боялась опоздать.

Стоя посреди перекрестка, глотая воздух, чтобы перевести дух и тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, Магда услышала в отдалении чью-то речь – глухие голоса и обрывистый смех. Она вздохнула с облегчением: они спускались по этой дороге к городу.

Магда бросилась по дороге вверх, в сторону Цитадели, к резкому повороту, где дорога сужалась. Она хотела занять такую позицию, которая не позволила бы им рассредоточиться и окружить ее. Голоса звучали все ближе.

Магда выбрала как будто бы подходящее место, во всяком случае лучшее из того, что удалось найти впопыхах. Там она поставила фонарь посреди дороги, развернув так, что закрытая дверка смотрела в сторону приближающихся людей.

Магда даже не пыталась задуматься о том, насколько разумен ее скоропалительный план, потому что другого плана у нее не было. Сейчас она не могла придумать ничего иного, а кроме того, у нее просто не осталось времени. И выбора.

Если ничего не получится, она, скорее всего, умрет. А если не рискнет, все они неминуемо погибнут.

Она присела за фонарем, ожидая. Сердце отчаянно билось, сжавшись в комок где-то в пятках.

Магда вскользь подумала, что нужно быть безумной, чтобы решить, что это хороший план. Но у нее не было выбора. Либо у нее получится, либо они все так или иначе умрут.

Она уже слышала приближающийся хруст гравия под сапогами мужчин, выходящих из-за поворота в нескольких минутах ходьбы ниже по склону. Они шли молча. Она их не видела. Только хруст гравия подсказывал ей, где они находятся.

Сочтя, что группа подошла настолько близко, насколько она собиралась им позволить, Магда распахнула дверцу фонаря. Свет упал на десяток изумленных лиц. Все заморгали от внезапного света. Это была не внутренняя гвардия. Они были в зеленых мундирах личной армии Лотейна, как она и ожидала.

Сама Магда держалась в нескольких шагах позади фонаря, чтобы оставаться в темноте, не позволяя себя увидеть.

В свете фонаря, когда несколько здоровяков рассредоточились, занимая оборону, она заметила посреди этой группы Мерита.

Его шею обхватывал железный ошейник; спереди из него торчал короткий железный стержень. Руки Мерита были прикованы к концу этого стержня. Лодыжки соединяла цепь, не очень короткая, но не позволяющая бежать.

По его лицу текла кровь. Похоже, он с трудом удерживался на ногах.

Магда собрала всю свою ярость. Это оказалось совсем не сложно.

– Вы окружены, – произнесла она громко, четко, приказным тоном. – Отпустите пленника – или все вы умрете.

Один из мужчин шагнул вперед. При свете, падавшем из открытой створки ее фонаря, она увидела, что это не воин. Он был одет в простую мантию. Черты лица портил мрачный взгляд. Хотя было темно, ей показалось, что она видит в его глазах признаки магического дара.

Когда он поднял руку и над его ладонью засветилось пламя, Магда поняла.

Волшебник.

– Магда Сирус? – спросил он. – Магда Сирус, это вы?

Глава 85

Человек в мантии стоял всего в нескольких шагах от нее. Магде доводилось видеть его раньше, среди тех, кто проводил исследования на нижних уровнях Цитадели. Она не знала его имени, а вот он ее знал. Вероятно, потому, что когда-то, когда они были вместе, Барах ненадолго останавливался поговорить с этим человеком, как часто беседовал со многими волшебниками. Многие люди знали ее, жену Бараха, ведь их видели вместе, но она не знала имен всех тех, с кем разговаривал ее муж.

– Отпустите его – и будете жить, – заявила она. – Вы окружены. Делайте, как я говорю, а иначе все умрете. Я не буду повторять дважды.

Воины с беспокойством вглядывались в окружающую тьму.

Ненадолго наступило молчание, затем хмурый волшебник сердито проговорил:

– Я не чувствую никого, кроме вас. Вы здесь одна. С вами никого нет.

В свете фонаря она разглядела усмешки воинов.

Почти не задумываясь, Магда сунула руку под плащ и крепко обхватила рукоять меча. Слово «Истина» впечаталось в ее ладонь. Благодаря возникшему контакту ей показалось, будто что-то шелохнулось и начало оживать. Казалось, это ощущение исходило не от меча и не от нее, но проявлялось через их связь.

В этом она ощутила обещание чего-то мощного и беспощадного.

Вдруг волшебник махнул рукой в ее сторону. При свете фонаря Магда увидела, как всколыхнулся воздух.

Она просто метнулась в сторону и извлекла меч, позволив сгустку силы пройти мимо.

Клинок прозвенел – чисто, ясно, наполняя ночной воздух угрозой неминуемого насилия.

Когда он обнажился, Магда ощутила бурный поток силы, льющейся в нее из рукояти. Сила заполнила ее без остатка, и тело заныло от жажды действия. У Магды перехватило дыхание.

Чистейшая ярость напитала каждую ее клеточку.

Все воины выхватили оружие.

Волшебник, рассерженный промахом, снова сложил руки, призывая еще больше магической силы. Он выглядел скорее раздосадованным, чем злым оттого, что Магда не пала под его первым ударом. Она не сомневалась, что на сей раз он постарается применить что-то более действенное.

Между его ладонями вспыхнул огненный шар. Жидкое пламя – зловещее, голубоватое – перекатывалось, пылая.

Конечно, он не собирался оставлять ей ни единого шанса. Он решил применить против нее огонь волшебника.

Магда знала, что действовать нужно быстро, иначе погибнешь. Меч мгновенно откликнулся на ее намерение, посылая волны ярости через ее напряженные мышцы.

Волшебник отвел руку назад, но Магда уже сделала последний рывок в его сторону, стремясь добраться до него прежде, чем он швырнет в нее смертоносный огонь. При этом ее клинок с быстротой молнии описал дугу, рассекая воздух.

Взгляд Магды был сосредоточен на убийственно хмуром лице волшебника. Она лишь смутно осознавала мощный замах и движение меча, знала только, что делает все правильно. Это было приятное ощущение. Словно исполняя ее желание, клинок неотвратимо несся туда, куда был устремлен ее взгляд.

Ей хотелось, чтобы этот человек умер. Всю свою ярость она сосредоточила на том, что должна лишить жизни этого предателя.

Казалось, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние, ушла целая вечность.

Магда видела, что волшебник отчаянно работает обеими руками, стараясь ярче разжечь огонь волшебника между ладонями, сделать его более губительным, скорее подготовить к применению. Она видела в его глазах возмущение из-за того, что осмелилась пойти на него.

Она собиралась не просто приблизиться к нему.

Для обоих это была гонка – убить или быть убитым.

Эту гонку выиграл клинок. С громким треском он рассек череп волшебника.

Во тьму полетели осколки костей и брызги крови. На месте его головы в свете фонаря Магда увидела лишь облако крови и мозга. От самой головы осталось только основание черепа и челюсть. За клинком тянулся изогнутый кровавый след.

Волшебник не успел даже вскрикнуть.

Но Магда услышала свой голос – свирепый выкрик, слитый со свистом меча.

Смертоносный удар взбудоражил ее, наполнил дикой радостью, ощущением великолепно выполненного действия.

Клинок завершил дугу раньше, чем обезглавленное тело упало. Куски головы волшебника разлетались в ночь. Руки он широко раскинул, а сотворенный им огонь угасал из-за мгновенной смерти своего создателя.

При виде участи, постигшей волшебника, воины на мгновение потрясенно застыли. Затем все разом опомнились и, вскинув оружие, закричали: ты поплатишься за это!

Магда увернулась от первого мужчины, ринувшегося на нее. Потом обернулась; клинок описал параллельно земле полукруг и снес нападавшему верхушку головы. Пучок темных волос улетел в темноту. Тело воина повалилось ничком на жесткую землю.

Магда поднырнула под мощный взмах меча другого мужчины. Тому никогда не доводилось сражаться с таким маленьким и проворным противником. Его стиль боя основывался на могучих ударах, а не на быстроте и точности. Оказавшись почти возле него, Магда ткнула мечом прямо ему в сердце.

Она услышала яростный рев остальных воинов, кинувшихся на нее. Размышлять было некогда, она действовала по наитию, руководствуясь чутьем, отчасти приобретенным вместе с навыком ножевого боя, отчасти обусловленным стремлением перебить их. Когда они оказались достаточно близко, Магда принялась наносить удары – без промедлений и не колеблясь, двигаясь благодаря своему небольшому росту быстрее их и стараясь не попасть под их оружие.

Магда не делала никаких искусных движений, никаких причудливых финтов. Она просто убивала при каждом удобном случае.

Она безостановочно металась, подныривала, отскакивала и уворачивалась, чтобы уйти от их клинков. Магда не была воином и потому двигалась совсем не так, как от нее ожидали. Она не тратила времени на обдумывание своих движений; стоило кому-нибудь из нападающих промахнуться, она наносила удар, не давая противнику времени на вторую попытку.

Она отклонилась, и колющий удар прошел мимо, а рука, державшая меч, оказалась прямо перед ней. Все еще охваченная яростью, Магда, вскрикнув, махнула мечом снизу вверх, отсекая эту вытянутую руку. Человек с криком повалился на землю, а она позволила мечу, продолжив движение, подняться над головой и обрушила его на воина с таким же поднятым мечом, пытавшегося напасть сзади. Почти разрубив его надвое, она выдернула клинок и, развернувшись кругом, все еще сжимая рукоять обеими руками, воткнула его прямо в обезоруженного уже человека, корчившегося на земле. Удар получился таким сильным, что клинок застрял в земле.

Прежде чем Магда высвободила свое оружие, возле нее оказался другой нападающий, его блестящий меч взметнулся в ночной воздух. Чутье подсказало, что она не успевает увернуться.

В последний миг, когда воин уже занес над ней клинок, в него сбоку врезался Мерит, сбивая с ног. От толчка здоровяк оступился и упал на колено. Подняться он не успел: Магда нанесла удар мечом сверху вниз, разрубая его от темени до середины груди.

Воин рухнул на землю; из возникшей в теле прорехи вывалились кишки.

Ночь внезапно сделалась тихой. Нападающих на Магду людей не осталось.

Глава 86

Стоя на коленях, Магда обеими руками сжимала рукоять меча, внимательно глядя по сторонам, готовая защищаться, с трудом дыша. Ее обступила ночная тишь. Не осталось воинов, издающих боевой клич. Исчезли клинки, стремившиеся нанести по ней удар.

Она завертела головой, озираясь – нет ли угрозы. Ее окружали только трупы. Свежая и уже свернувшаяся кровь и неопознаваемые кусочки плоти.

Не осталось никого, кто мог бы наброситься на нее.

Неподалеку Мерит в железном ошейнике и со скованными руками силился встать на ноги. Как только ему удалось подняться, он со слабой, но гордой улыбкой поспешил к Магде.

Едва опасность миновала, Меч Истины выпал из ее рук.

И пришла жгучая боль, словно вспыхнувшая глубоко внутри искра быстро превратилась в адскую боль, сжигавшую тело изнутри. Магда села на корточки, вскрикнула и рухнула на бок, скрестив руки на животе, пытаясь ослабить мýку – ее будто что-то пожирало изнутри. Она отчаянно пыталась вдохнуть, но, как ни старалась, не могла – не позволяла сила страдания, навалившегося на нее.

Мерит опустился на колени рядом с ней, но его запястья были соединены цепью с кольцом на шее, и он не мог дотянуться до Магды. Он ничем не мог помочь ей, но его присутствие и сознание того, что она не наедине с ужасом страдания, уже приносило облегчение.

Боль ушла так же быстро, как нахлынула.

Когда она ослабила свою хватку, Магда перевернулась на спину и смогла наконец вдохнуть, отчего по ее щекам покатились слезы. Сверху на нее взирал озабоченный Мерит.

– Не знаю, что это было, – сказала она, с трудом дыша.

– Это магия меча, – ответил он. – Когда ты убиваешь им, она требует расплаты. Первый раз – самый тяжелый. Тебе повезло. Меч обрел могущество, впитав твою жизненную силу, поэтому уже был отчасти знаком с тобой.

Магда повернулась на бок и, оттолкнувшись от земли, уселась на корточки.

– Не хотелось бы испытать более сильную боль.

– Гнев защищает от такого воздействия магии меча, это тебе тоже помогло.

– В таком случае у меня была мощная защита. – Она протянула руку и повернула к себе его голову, чтобы осмотреть рану. – Выглядит не очень.

– Теперь уже все в порядке. Мне станет лучше, когда я сниму эту штуку с шеи.

– Ты можешь разбить ее магией?

– Нет, – сказал он. – На них магический щит, чтобы волшебник не сбежал благодаря магии.

– Щит, – задумчиво повторила Магда. Затем вспомнила защитные кандалы Наджи. – Кажется, у меня есть ключ.

Магда просунула лезвие меча под один из железных браслетов, отвернулась и надавила. Железо разлетелось дождем осколков. Мерит крепко взялся за стержень, чтобы дать Магде возможность разломать его ошейник. Вскоре она расколола и остальную часть его кандалов.

Едва он был свободен, Магда обняла его.

– Я так испугалась. Думала, что потеряла тебя. Я так боялась, что они убьют тебя!

Он слегка отстранился.

– «Вы окружены. Отпустите пленника – или все умрете». Таков был твой план? Ты в своем уме?

Магда поморщилась.

– Не смогла придумать ничего лучшего. – Она нахмурилась. – Но ведь получилось, не так ли?

– Не отрицаю, – сказал он с улыбкой и крепко обнял ее в знак благодарности. – Спасибо, Магда. Должен признаться, выглядело это впечатляюще.

Она все еще не уняла после сражения дрожь страха, но было приятно, что его руки обнимают ее.

– Это все меч, – сказала она. – Твое творение великолепно.

– Меч – всего лишь орудие. Тот, у кого он в руках, должен быть подходящим человеком. Вот что главное.

Магда бросила на него скептический взгляд.

– Наверное. Тебе виднее.

Облака начали рассеиваться, луна пробилась сквозь них и осветила окрестности.

– Нужно избавиться от тел, – сказал Мерит, оглядываясь. – Если их найдут, виновников станет разыскивать целая армия. А они скоро начнут выяснять, куда же пропали эти люди.

– Там крутой обрыв, – сказала Магда, указывая рукой. – Можно сбросить их туда. Никто не найдет их, по крайней мере какое-то время. Это наверняка даст нам хотя бы день или два.

Вскоре, благодаря дару Мерита, все тела в зеленых мундирах и части тел гвардейцев были скинуты с обрыва. Никто не увидел бы ничего подозрительного, проходя по дороге, а даже если заметил бы много падальщиков, то скорее всего не стал бы спускаться и искать внизу этих людей. Затем Мерит с помощью магии убрал все следы крови, оставшиеся после битвы, и заровнял ногами выбоины в земле. В лунном свете дорога снова выглядела совершенно обычной.

– Нужно идти не по дороге, – сказал он. – Здесь могут быть и другие воины Лотейна. При такой луне нас на открытой местности заметят издалека.

Магда огляделась при свете луны, чтобы лучше сориентироваться. Затем указала на темную стену деревьев за дорогой.

– Вон там по склону почти рядом с дорогой проходит тропа. Крутая и идти по ней труднее, чем по дороге, зато она короче. Ночью, скорее всего, никто не пойдет по нашему следу. Лес довольно густой, поэтому мы можем пользоваться фонарем там, где понадобится. Если по дороге пойдет патруль, нас не заметят.

Мерит кивнул, еще раз проверил окрестности, чтобы убедиться, что они ничего не упустили, и они направились с дороги в густой подлесок и вскоре нашли тропу. Землю покрывал толстый слой хвои, глушивший шаги. Под деревья на лесную тропу пробивалось достаточно лунного света, чтобы разбирать дорогу.

– А теперь скажи… – сказал он, когда они ушли под защиту деревьев. – Не хочу показаться неблагодарным… но что ты здесь делаешь? Я же велел тебе отдохнуть. Странно, что у тебя хватает сил стоять на ногах, а после такой битвы вообще диво, что ты можешь самостоятельно дышать. Ты в гораздо худшем положении, чем тебе кажется, Магда. Ты…

– Мы в гораздо худшем положении, чем тебе кажется. Завтра вечером Лотейна назначат Первым волшебником. Он вырвал у меня согласие выйти за него замуж на этой церемонии.

– Как?!

Магда не позволила ему начать нотацию.

– Послушай, у меня не было выбора. Он пригрозил, если я откажу, убивать всех, с кем я знакома. Он схватил Тилли и страшно истязал ее, показывая мне, что не шутит. Если бы я не согласилась, он бы убил ее. Она, впрочем, и так еле жива, но стала бы лишь первой из многих. Он готов был продолжать, если я не соглашусь. Я не могла этого допустить.

– Добрые духи, – выдохнул Мерит.

– Послушай, – сказала Магда, снимая через голову перевязь и возвращая ему меч. – У меня есть план. Я все продумала. Я знаю, что нужно делать.

Накинув на себя перевязь с мечом, Мерит взял ее за руку.

– План планом, но в твоих глазах я читаю, что силы у тебя на исходе. Погоня и сражение вымотали тебя. Исправить это я не способен. Тебе необходимо отдохнуть, чтобы завершить начатое мною лечение.

– Я не могу согласиться на это, Мерит, – раздраженно сказала она.

Он вздохнул.

– Верю. Но тем не менее тебе лучше вернуться в Цитадель. Отдохнешь, и тогда обсудим твой план.

– На это у нас нет времени, – заявила Магда, отнимая у него свою руку. – У нас есть дела поважнее, и они не терпят отлагательств. Я знаю, что мне требуется отдых. Думаешь, я не понимаю, насколько ослабла? Но у нас нет выбора. Это не может ждать.

Он оценил решимость в ее глазах.

– Что ты имеешь в виду?

– Мерит, у нас серьезные проблемы. Лотейн, очевидно, задумал избавиться от тебя. Похоже, он подозревает, что ты стремишься узнать правду о происходящем. Тебя арестовали, чтобы пытать, и держу пари, они выбили бы из тебя признания.

Лотейну перед захватом Цитадели необходимо искоренить в людях все сомнения в нем и опорочить любую оппозицию. Он укрепляет свою власть. Он сумел исключить из Совета Сэдлера и теперь контролирует Совет. У него уже есть собственная армия.

Женившись на мне, он получит поддержку внутренней гвардии, а также ряда важнейших должностных лиц и многих волшебников, доверявших Бараху. Если я откажусь, ему придется избавиться от меня. Он просто бросит меня в подземелье, предварительно вырвав признание, и казнит за измену или за что-нибудь еще, в чем можно заставить сознаться под пытками.

Я в безвыходном положении. Независимо от того, буду я с ним или нет, я не могу повлиять на то, что произойдет. Исход один. Мое слово ничто против слова Лотейна. Он будет Первым волшебником. Он будет править Срединными землями.

Мое согласие стать его женой во время завтрашней церемонии, когда его объявят Первым волшебником, по крайней мере спасает людей от смерти сегодня, но надолго ли? Если я откажусь, сразу умрет много невинных людей, но я считаю, что нельзя питать никаких иллюзий: он использует меня, чтобы заручиться всеобщей поддержкой в Цитадели и укрепить свои позиции; он очистит армию и Совет от тех, кто не поддерживает его безоговорочно, и тогда мне крышка. Я лишь средство достижения определенных целей и буду нужна ему очень недолго.

Если мы не начнем действовать, сейчас, пока я еще нужна ему, мы погибнем и многие из тех, кто нам дорог, умрут. Теперь я знаю о нем правду, но половина Цитадели – нет.

Многие считают, что Лотейн борется за всеобщее благо, преследуя тех, кто, по его уверениям, предатели. Они считают его нашим спасителем. Если я скажу, что это не так и зачастую он просто преследовал людей, способных раскрыть его истинные намерения, таких как Наджа, большинство не поверит. Они будут верить словам лживого Лотейна.

Мне не поверят, если я попытаюсь объяснить им, что происходит на самом деле. Поверят словам Лотейна, влиятельного человека, главного обвинителя. Когда Лотейн заявляет, что Барах в сговоре с правителями Древнего мира, помогал им победить нас, верят ему. Что бы я ни сказала, они решат, что я предательница, принявшая сторону Бараха.

Людям нужна правда. Я одна могу ее сказать. Но я буду мертва, прежде чем смогу выдвинуть обвинение.

В сложившихся обстоятельствах у меня нет способа остановить его.

Мерит подозрительно посмотрел на нее.

– Но ты сказала, что у тебя есть план.

– Да, есть. Я действительно до того устала, что с трудом держусь на ногах. Я понимаю это. Но у нас есть всего один шанс. Нельзя его упустить. Я отправилась к тебе специально ради этого.

Лицо Мерита стало непроницаемым.

– Ради чего?

Магда собрала всю свою решимость.

– Я хочу, чтобы ты сделал меня Исповедником.

Глава 87

Мерит наклонился к ней, прищурился.

– Ты хочешь стать Исповедником?

– Да, – ответила она. – У нас нет времени. Нужно торопиться.

Мерит задумчиво отошел в сторону и встал спиной к Магде под одной из огромных ветвей древнего дуба. Луна лила холодный свет на его широкие плечи.

Наконец он хмуро повернулся к ней.

– Пожалуйста, не проси меня об этом, Магда.

Она подошла ближе, под массивные ветки дуба.

– Я всегда считала, что изменение природы человека магией – вещь холодная, расчетливая, бездушная, применяемая по необходимости ради создания оружия. Я никогда не понимала, как люди позволяют волшебникам менять их. Мне всегда казалось, что это извращение.

Исидора помогла мне понять, что это не всегда так. Научила, что если причины правильные, преображение действительно улучшает нас. Магическое изменение, если оно проводится с достойной целью, улучшает нас – и то, что в нас заложено, и то, во что мы верим. В этом смысле оно не меняет природу человека, а совершенствует ее. Даже с точки зрения морали такую перемену можно принять.

Более того – ведь ты не просто волшебник. Ты Мерит. Ты можешь не видеть разницы, но я вижу. Хотя мы знаем друг друга недавно, этого оказалось достаточно для того, чтобы я тебя узнала. Узнала, какое у тебя сердце.

– Твои слова обнадеживают, и все-таки ты мало знаешь меня.

– Понимаю, но я все продумала. Можешь не верить, но я разобралась. Не просто осознала, что это единственный выход, но и уверена, что он верный. Превращение человека в оружие может быть страшным делом, но, проделанное правильно с правильным человеком и из правильных побуждений, может дать прекрасный результат.

Ты задумал создать Исповедника по достойным причинам. Жизнь – это истина. Истина – это жизнь. Ты искал способ установить истину. Такой мотив – помощь жизни – благороден.

Убийство тоже страшная вещь. Ненавижу убийства. Но не всегда убивать – плохо. – Она указала вниз по тропе. – Убийство этих людей сегодня ночью было оправданным, на то были справедливые причины. Я убила во благо. Ради спасения невинных жизней. В этом случае отказаться от убийства было бы безнравственно.

Ты намеревался создать Исповедников, чтобы остановить зло. И я убила этих людей, чтобы пресечь творимое ими зло. Оба эти деяния достойные.

Мерит, я хочу стать Исповедником, тем человеком, которого ты хочешь создать. Я понимаю благородство твоей цели. Я точно знаю, как использовать такую возможность. Пожалуйста, дай мне шанс сделать то, что могу сделать только я. Дай мне средство, которое позволит постараться остановить зло и сохранить жизнь. Не отказывай мне в том, на что способна только я.

Я – хозяйка своей жизни. Я хочу, чтобы она имела смысл.

– Все гораздо сложнее, Магда. Нужно время, чтобы учесть все возможные последствия.

– В обычных обстоятельствах это было бы правильно, но времени у нас нет. Это нужно сделать сейчас. Сегодня вечером. Мне необходимо воспользоваться силой Исповедника, чтобы установить истину. Я хотела бы подождать, но не могу. Это наш единственный шанс. Барах написал мне, что находить истину – мое предназначение.

Мерит сердито вскинул руку.

– Жизнь – это не следование предназначению. У тебя нет предназначения, ты сама его создаешь.

– Именно в этом моя цель. Барах в записке еще велел мне жить той жизнью, какой могу жить только я. Советовал набраться храбрости, чтобы принять этот вызов. И просил меня избрать свой путь. Пророчество не просто предназначено нам, оно подкрепляется актом свободной воли. Стать Исповедником – мое предназначение. Но это не предопределено. Это возможность, развилка на жизненном пути. От меня требовалось набраться храбрости и принять его по своей воле. Таким образом, нахождение баланса между пророчеством и свободной волей и есть магия созидания будущего.

Он посмотрел на нее, почти успокоенный.

– Должен признать, ты во многом права.

– Мерит, это та жизнь, которую могу прожить только я. Я ведь всегда была той, кто старается находить истину.

Мы встретились не случайно. Судьба привела меня к тебе, чтобы я сделала правильный выбор. Я отвергала все прочие подобные перспективы своей жизни, пока не встретила тебя и не осознала истинный смысл такого выбора. Мы встретились, чтобы я сделала именно такой определяющий судьбу выбор. Ведь я осознала, что это – мое предназначение.

Тебе нужна я, Мерит. Я сделала выбор. Я – твой Исповедник.

Мерит опустил глаза и отвернулся.

Через некоторое время он откашлялся.

– Магда, ты не знаешь всего, что с этим связано, и не вполне сознаешь, что это значит. Ты не понимаешь, о чем просишь.

– Тогда объясни, прямо сейчас, потому что время стремительно истекает.

Он повернулся и посмотрел ей в глаза.

– Это полностью изменит твою сущность. Сила Исповедника станет твоим свойством, как зрение и слух – свойства твоего естества. То, что ты станешь Исповедником, для тебя будет так же важно, как для меня то, что я волшебник.

Это означает, что любой твой ребенок унаследует не только такие твои черты, как особенности зрения и слуха, но и эту способность. Любой рожденный тобой ребенок будет Исповедником. Дети твоих детей унаследуют ту же способность и так далее. Однажды созданная, эта сила стала частью тебя, частью твоей природы.

Магда расхаживала перед ним, грызла ногти и размышляла.

– Это станет их свойством от рождения?

– Да. Ты сейчас решаешь не только за себя, но и за всех потомков. В некотором смысле, вершишь их судьбу.

Она повернула обратно.

– Не больше, чем их судьбу вершит способность видеть, – возразила она. – Я передам им зрение другого рода.

– Но если…

– Мерит, если мы этого не сделаем, у меня вообще не будет шанса завести потомство – я буду мертва. А если и выживу, то мое дитя придет в извращенную действительность полулюдей, созданных по воле императора Сулакана, в измененную сущность самого мира живых. Возможно даже, что я стану одной из этих полулюдей и буду производить на свет бездушное потомство. Разве это лучше?

Неужели ты не понимаешь? Я не определяю их судьбу, просто даю им возможность жить, а жизнь этого стоит.

Мерит сжал виски большим и указательным пальцами правой руки.

– Послушай, Магда, даже если бы я хотел это сделать, я не могу.

Теряя терпение, она скрестила руки на груди.

– Почему?

Он глубоко вздохнул и стал объяснять.

– Этот процесс сродни тому, каким мы вложили силу в меч. Отличие лишь в том, что меч лишен собственной искры жизни и поэтому требуется сторонняя жизненная сила, помогающая ее зажечь. Ты дала ее, нарисовав Благодать своей кровью.

Создание силы Исповедника – того же рода, и применяемые методы во многом схожи, но есть принципиальное отличие. Ты обладаешь собственной жизненной силой. Невозможно передать тебе чужую жизненную силу, чтобы превратить тебя в Исповедника, как мы превратили меч в ключ. Необходимо, чтобы ты использовала собственную силу.

Магда пожала плечами.

– Что ж, я могу нарисовать еще одну Благодать своей кровью.

Он покачал головой.

– В обычных обстоятельствах это было бы первым шагом. Но ты уже отдала силы на создание меча. Вряд ли ты понимаешь истинную глубину того, что совершила ради создания меча. Сейчас у тебя недостаточно сил, чтобы у нас могло получиться.

– А я думаю, достаточно. Мы можем попробовать. Должны попробовать.

– Как ты думаешь, почему я все это говорю? – Мерит подошел ближе и наклонился к ней, чтобы точно знать – она его слушает. – Это не просто не получится, Магда. Попытка убьет тебя.

Она вздохнула.

– Ты уверен, Мерит? Я довольно сильная. Совсем недавно ты видел, как я сражалась с этими людьми.

– Здесь нужна совсем другая сила. – Он огорченно махнул рукой. – Ты знаешь, какие силы применялись для создания меча. Ты забыла, как тяжело это оказалось? Неужели ты не понимаешь, как близка была к смерти? Ты оказалась на волосок от смерти, хотя перед этим была здорова и в прекрасной форме.

Попытка применить подобное могущество сегодня ночью убьет тебя. Непременно. То, чего ты хочешь, невыполнимо. Я говорю так не потому, что волнуюсь или опасаюсь, как бы ты не пострадала. Я знаю, о чем говорю. А говорю я вот что: это обязательно убьет тебя. Как ты надеешься помочь всем нам, если погибнешь?

– Что если прибегнуть к посторонней помощи, как было со мной и мечом? Что если ты поделишься со мной своей силой? Или, может, попросить Куинна? Он не откажет нам в помощи. И ему можно доверять.

Мерит положил руку ей на плечо.

– В отличие от меча создание уникальной способности Исповедника требует, чтобы свою жизненную силу отдал именно тот, кто станет Исповедником. Посторонний не может принять в этом участия. Посторонний не может одолжить тебе для этого свою жизнь. Это должна быть ты и только ты. Ты должна отдать себя, свою жизненную силу, и стать Исповедником. Это полностью изменит тебя. Никто другой не может сделать это за тебя.

Магда прохаживалась по траве, обхватив себя руками.

Ей казалось, что ее мир, все, что ей дорого, ускользает сквозь пальцы. Лишь потому, что она слишком слаба.

Магде хотелось сказать, что Мерит не прав, и она достаточно сильна. Но она знала, что он прав. Она едва держалась на ногах, с трудом дышала. Она помнила, как едва не умерла при создании меча. У нее сейчас не осталось ничего, чем она могла бы поделиться.

Мерит прав. Она не выживет.

– Есть ли другой способ? – спросила она, не поворачиваясь к нему.

– Волшебники, старавшиеся создать меч, погибли, пытаясь обойтись при этом без того, что было необходимо. Процесс создания Исповедника потребует от тебя огромной силы. Сейчас ты не сможешь сделать это правильно. Ты отдала силы мечу. И скорее всего погибнешь, как погибали волшебники, пытаясь проделать это без необходимой силы.

– Понимаю.

Магде казалось, что ее сердце разбито. Она тщательно все обдумала и сопоставила. Приняла решение. В ее мыслях все уже свершилось. Оставалось только выполнить магические формальности, чтобы довести дело до конца.

Мысленно она считала преображение уже свершившимся и представляла, что будет делать, став Исповедником. Она прокрутила это в голове раз сто, не меньше. Она продумала каждую мелочь, и все это стало почти реальностью.

А теперь обратилось в пепел.

– Я хотел бы сделать, все, что мог, Магда, – сказал он с тихой грустью. – Если бы мне предстояло выбрать единственного человека в мире, которому я согласен даровать силу Исповедника, клянусь, я бы выбрал тебя.

Магда кивнула и отвернулась, скрывая слезы.

– Спасибо, Мерит. Я понимаю, что ты имел в виду.

Мало того, что ее миру приходит конец – конец пришел всему миру живых. Она упустила свой шанс. Она не может бороться с Лотейном и его приспешниками. Он слишком могущественный.

Она отдала свою жизненную силу на создание Меча Истины.

И теперь все они погибнут.

Глава 88

Магда внезапно повернулась к нему.

– Мерит, когда я воспользовалась мечом, то его сила хлынула в меня. Мне никогда не доводилось испытывать ничего подобного.

Он кивнул.

– Знаю. Я его создатель, помнишь? В нем заключена огромная мощь, отчасти благодаря тому, что при создании ты наделила его своей силой. Пока ты жива, ты всегда будешь связана с мечом. Пожалуй, можно сказать, что, пока он существует, существует некая часть тебя.

Магда подошла к нему вплотную.

– Поскольку я, вложив в него свою жизненную силу, сделала его создание возможным?

Мерит пожал плечами, признавая очевидный вывод.

– Верно.

Она смотрела на лицо волшебника, залитое лунным светом.

– Что если мы воспользуемся мечом, чтобы я на некоторое время обрела определенную силу? Это даст мне силы выдержать испытание и стать Исповедником. Ведь это будет моя жизненная сила, в конце концов. Ты сказал, что силу нельзя позаимствовать у кого-то другого. Сила меча не будет мне чужой.

Мерит пристально смотрел ей в глаза, но молчал.

– Я просто позаимствую немного своей же жизненной силы, – добавила Магда.

Он почему-то снова нахмурился.

– Такую возможность я обдумывал.

– И?

– Это слишком опасно. Создание Исповедника весьма опасно само по себе. Такого никто прежде не проделывал, обряд легко может оказаться губительным даже без дополнительных осложнений, связанных с его проведением. Попытка поступить так, как ты предлагаешь, теоретически допустима, но гораздо опаснее.

– Ты хочешь сказать, что твоего мастерства недостаточно? Или что это будет слишком опасно для меня?

– Мое мастерство не имеет к этому никакого отношения. Обряд слишком опасен для тебя по целому ряду…

– Выбора нет. Надо попробовать.

Он покачал головой.

– Магда, пожалуйста, не проси меня об этом. Ты не осознаешь всей серьезности того, о чем просишь.

Она наклонилась к нему в лунном свете.

– Мерит, я точно знаю, о чем прошу. Я прошу дать мне шанс выжить. Без этой попытки я умру. Умрешь ты. Умрут все те, кто нам дороги.

Ты слышал рассказ Наджи. Владыки Древнего мира жаждут покончить с миром живых. Даже если их идеи безумны, даже если их замысел совершенно несбыточен и неосуществим и им не удастся достичь цели, они убьют довольно много наших людей. Они все еще стремятся править миром живых. Пытаясь добиться этого, они погубят бесчисленные тысячи невинных, а еще больше умрет, если они преуспеют. Если они победят, Новый мир в лучшем случае поработят.

А вдруг они действительно преуспеют в осуществлении замыслов Сулакана? Что если шкатулки Одена у него и он использует их для уничтожения мира живых – такого, какой мы знаем?

Война складывается для нас неудачно. Думаю, это потому, что Цитадель кишит тайными агентами и предателями, пособниками врага. Барах определенно хотел, чтобы я открыла это. Теперь я знаю, кто за всем этим стоит. Это Лотейн. Он прячется прямо у нас под носом, выдавая себя за нашего защитника, якобы изобличающего изменников.

Но, если убить его, его тайны умрут вместе с ним. А если схватить его и он выдаст под пыткой какие-то имена, мы никогда не узнаем, действительно ли это его сообщники. Он может скрыть имена важных тайных агентов и оговорить невинных. Как нам проверить его слова? Это крайне важно, нам необходима уверенность в том, что мы полностью истребили гнездо предателей и пособников врага.

Если мы не узнаем обо всех, кто помогал ему, у них останется возможность и дальше действовать изнутри Цитадели на погибель всем нам. Они по-прежнему будут оживлять мертвецов, чтобы убивать наиболее важных людей. Если мы просто уничтожим того, кто стоит во главе всего этого, то не сможем узнать, кто другие предатели, пока не станет поздно.

Но, если мне удастся получить от Лотейна признание, правдивую исповедь, это позволит выявить их в наших рядах, и тогда мы получим подлинный шанс противостоять всему этому. У нас появится шанс спасти Цитадель.

Подумай, что произойдет с нами и с нашим народом, если мы не остановим волшебников врага, действующих среди нас. Они разрушат Благодать. Мы не просто умрем. Наши души не смогут отойти в преисподнюю.

Мы будем подобны людям из города Исидоры, из Гранденгарта. Нашими телами станут управлять волшебники из Древнего мира, а наши души окажутся в ловушке между мирами. Потерянные души будут блуждать в этом мире. Скольких невинных мы обрекаем на такую участь?

А ты хочешь внушить мне, будто думаешь, что такая мрачная участь лучше, чем риск или даже гибель в попытке стать Исповедником? Как? Почему это лучше?

Разве не для этой цели был задуман Исповедник? Разве не это причина, в которой ты уверен настолько, что убеждал Совет в необходимости создать Исповедника? Разве не ты утверждал, что риск очень велик, но попробовать необходимо?

Он смотрел на нее, насупясь, и молчал.

– Пожалуйста, Мерит, не обрекай меня на то, чтобы весь короткий остаток своей жизни я наблюдала за тем, как всему хорошему приходит конец, поскольку нам не хватило смелости рискнуть. Пожалуйста, не поступай так со мной. Пожалуйста, не обрекай нас, наших друзей и наших людей на ужасную участь, которую уготовил всем нам император Сулакан.

Наконец он отвел от нее пристальный взгляд.

– Магда, ты не понимаешь, о чем просишь. Я просто не могу.

Она залилась слезами.

– В таком случае ты обрек нас на бесконечные страдания просто потому, что боишься навредить мне. Но моя безопасность, которой ты добиваешься, иллюзия. Пытаясь оградить меня от вреда, ты лишь причинишь мне еще больший вред.

Стиснув зубы, она схватила его за рубашку.

– Да я лучше погибну в борьбе за жизнь, чем смирюсь с той участью, на которую ты меня обрекаешь. Если ты не согласен помочь, то хотя бы дай мне Меч Истины, чтобы я могла убить этого ублюдка. Отдай мне меч и позволь умереть, отстаивая то, во что я верю.

Его крепкие руки сомкнулись на ее запястьях, и он долго смотрел ей в глаза.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Хорошо, я попробую. Я тоже скорее умру, чем увижу тебя беспомощной свидетельницей гибели всего, что нам дорого. Я постараюсь, Магда.

Она благодарно обняла его.

Он отстранился – слишком поспешно – и снова посмотрел ей в глаза. Магда впервые видела его таким мрачным.

– Не спеши благодарить. Это преображение будет совсем не похоже на создание меча. Мне придется действовать вовсе не так, как я поступал бы, создавая Исповедника по плану. Не получится провести обряд как положено. На сей раз ты действительно ничем не сможешь помочь. Предоставь все мне.

Печаль в его глазах привела ее в замешательство.

– Что ты имеешь в виду? Что ты должен сделать?

– Тебе придется полностью довериться мне. Без тени подозрений. Отдать свою жизнь в мои руки и позволить мне сделать то, что я должен сделать.

Магда подавила растущее беспокойство и кивнула.

– У нас действительно нет выбора. Мы теряем время. Приступай.

Он прикоснулся к ее щеке.

– Мне бы хотелось, чтобы был другой выход, Магда, но если мы хотим провести обряд сейчас, то другого выхода нет.

Положив руку Магде на плечо, Мерит мягко и осторожно прислонил ее спиной к стволу толстого дуба. Темные кривые ветви тянулись над ее головой, словно руки огромного чудовища, задумавшего сжать ее в своих объятиях. Холодный жуткий свет луны падал на угловатые черты прекрасного лица Мерита.

Магда услышала шорох и поглядела на огромную ветку древнего дуба. Там, взгромоздившись на крючковатую ветку, чистил перья ворон.

Она посмотрела в черные глаза ворона. Тот тихо сидел, наблюдая за ней. В последний раз она видела ворона в лабиринте внизу, когда ее преследовал покойник.

Мерит неторопливо вытащил меч. Магда проследила за движением клинка, громко звякнувшего в ночи.

Магда облизнула губы.

– Что ты собираешься делать?

– Использовать Меч Истины, чтобы помочь тебе переродиться в Исповедника.

Тревога Магды с каждой секундой становилась сильнее.

– Переродиться? Как? Что ты собираешься с ним делать?

Он смотрел на нее словно бы издалека.

– Ты мне доверяешь?

Ей хотелось, чтобы он не спрашивал об этом снова и снова.

– Я же говорила – да, доверяю.

– Тогда пожалуйста, Магда, не спрашивай.

Она кивнула.

– Извини. Скажи, что мне нужно делать.

Мерит одной рукой придавил ее плечи к дереву.

– Нужно позволить мне сделать то, что я должен сделать.

Держа меч в другой руке, он приставил кончик лезвия к центру ее груди.

В карих глазах Мерита она видела гораздо больше, чем просто свечение дара. Он смотрел с нежностью, и в то же время его глаза лучились сдерживаемой страстью. Но еще она видела в них мудрость, уравновешенность, знания и странный гнев, с каким она никогда прежде не встречалась. Что-то из этого, знала она, порождал Меч Истины. Тем не менее, что-то было его собственным.

Магда видела ярость во взгляде Мерита, когда впервые встретилась с ним и сказала, что Исидора мертва. По натуре он был способен на безграничную жестокость, однако умел обуздывать ее и сосредоточиваться на том, что делает.

Вот и сейчас он был сосредоточен.

На сочетание ярости меча с таким гневом было страшно смотреть.

Магда опустила взгляд и увидела раскаленный добела клинок.

– Мерит…

Клинок превратился из раскаленного добела в непроницаемо черный, словно она смотрела в пучину преисподней. В воздухе вокруг Магды, словно трещинки, побежали нити – светящиеся чистой белизной нити Магии Приращения и зловеще черные, как провалы в бытии, нити Магии Ущерба. Она оказалась завернутой в магический кокон, и окружающий мир померк.

Магда не сумела полностью сдержать страх.

– Мерит…

– Ты действительно стремишься к этому, Магда? Ты уверена?

За поволокой грусти она видела в его глазах любовь.

– Да. Всей душой и всем сердцем. Кем я была, кем я буду – все в твоих руках.

– Тогда сегодня, Магда Сирус, ты переродишься в Исповедника. – По его щекам текли слезы. – А если я потерплю неудачу, пусть меня заберут добрые духи. Я не хочу жить в этом мире без тебя.

Она удивленно моргнула, услышав это.

Ослепительное белое свечение и непроглядная тьма закружились по всей длине клинка; волны этого мерцания вызывали тошноту.

– Тогда доверься мне, – сказал Мерит, наконец решаясь.

Магда провела языком по иссушенному нёбу.

– Я доверяю тебе, Мерит. Я доверяю тебе свою жизнь.

И тогда он, одной рукой прижимая ее плечи к дереву, другой вонзил меч ей в сердце.

Беззвучный гром сотряс до основания мир вокруг Магды.

В лесу посыпались дубовые листья и хвоя; быстро расширяющимся кольцом, расходящимся вдаль в ночи, поднялась пыль.

Глаза Магды расширились от потрясения.

Издав предсмертный крик, она прекратила свое существование.

Глава 89

Народу собралось много. Люди толпились вокруг высоких черных полированных мраморных колонн, с обеих сторон окаймлявших галерею, ведущую к палате Совета, собрались возле статуй в мантиях, напирали на стоящих впереди, вставали на цыпочки. Всем хотелось увидеть.

Мягкий гул их голосов эхом отражался от сводчатого потолка, с которого по краям свисали красные шелковые знамена, символизирующие кровь, пролитую в защиту народа Срединных земель. Ковер с вытканными вдоль кромки названиями сражений, тоже красный, служил напоминанием об этих боях и о множестве жизней, отданных во имя того, чтобы могли жить другие.

Магда прошла под шеренгой длинных красных шелковых знамен, свисавших со сводчатого потолка и символизировавших кровь, пролитую в защиту народа Срединных земель. Ковер с вытканными вдоль кромки названиями сражений, по которому она шла, тоже был красным и служил напоминанием об этих боях и множестве жизней, отданных во имя того, чтобы могли жить другие.

Сегодня должна была состояться настоящая битва за выживание Срединных земель, битва за спасение всех невинных людей, чьи жизни оказались под угрозой. Была надежда, что к исходу дня удастся остановить кровопролитие в этой бесконечной борьбе за выживание.

Магда размеренным шагом шла через толпу. Ее лицо ничего не выражало.

Гул голосов и тихий смех увядали до шепота и совсем стихали, когда она проходила мимо, а за ней оставалось молчание.

Люди во все глаза смотрели, как она с каменным лицом идет мимо, глядя только вперед, не оглядываясь по сторонам. Никто из них не мог предположить, какая могучая глубокая сила бурлит в ней.

Поначалу это была чуждая ей сила, страшное чудовище внутри. В первое время, очнувшись после страшного путешествия сквозь тьму вне пространства и времени, Магда не знала, чего ожидать, и не знала, что делать. Не наделенная магическим даром, она никогда не владела никакой магической силой и понятия не имела, как с ней управляться.

В какой-то момент сила внутри перестала быть для нее чужой.

Она стала частью ее существа, как будто жила внутри всегда, и Магда приняла это.

Это была уже не какая-то чуждая сила. Теперь она принадлежала ей.

С самого начала Магда знала, что это сила стремится вырваться. Поэтому ее необходимо было постоянно подавлять, сдерживать. Мерит заверил, что со временем это будет даваться легче и происходить естественно, как дыхание. Сейчас, однако, сила рвалась на волю, и Магда с трудом обуздывала ее. Как и обещал Мерит, это требовало все меньших усилий.

Магда никогда не ощущала такого прежде и не представляла, чего ожидать, когда наконец выпустит ее. Мерит дал несколько советов, основанных на понимании компонентов, но, по сути, он тоже ничего не знал.

Войдя в огромный зал под куполом перед палатой Совета, Магда увидела, что он переполнен желающими хотя бы мельком увидеть великое событие, посмотреть на прибытие будущей жены будущего Первого волшебника.

Солнечный свет проникал сквозь высокие окна под золоченым куполом, и от этого красноватые мраморные колонны по краям зала словно бы светились. Кроме толпы людей, за шествием Магды наблюдали расставленные между колоннами вдоль стены внушительные статуи былых правителей.

Огромные двери красного дерева, ведущие в палату Совета, были распахнуты, с боков стояли по стойке смирно два ряда воинов внутренней гвардии в безупречно аккуратных мундирах и начищенных до блеска доспехах. В открытую дверь Магда видела, что в просторном зале заседаний Совета людей еще больше. Косые лучи слегка рассеянного голубоватого солнечного света проникали в зал, наполняя его подобием благоговейного свечения, соответствующего предвкушению предстоящей церемонии.

Магда в одиночестве прошла сквозь косые полосы солнечного света и по пересекавшему зал сине-золотому ковру двинулась к ожидавшему ее жениху и Совету.

Ощупывая большим пальцем гравировку, она чуть повернула перстень, полученный от Мерита, – символ силы и напоминание о постоянной опасности.

На балконах под окнами толпились разнаряженные зрители из простых. На открытом пространстве под балконами разместились множество разодетых важных особ с сопровождающими, военные в парадной форме, должностные лица в праздничных мантиях с цветными полосами, обозначающими звания и должности, волшебники и колдуньи в простых одеждах и принарядившиеся знатные дамы. Лучащийся гордостью от происходящего генерал Грандвол стоял во главе своих офицеров. Войсковые командиры Рендалл и Морган тоже были тут.

По краю зала через одинаковые расстояния стояли навытяжку войска в зеленых мундирах, воины Обвинителя. Казалось необычным, что в самой палате Совета в отличие от галереи и огромного зала с куполообразным потолком нет на страже внутренней гвардии.

Магда с бесстрастным лицом двинулась через зал по длинному сине-золотому ковру, усеянному солнечными бликами. Куинн стоял неподалеку от входа и наблюдал за ее шествием. Магда заметила прячущуюся позади него Наджу, одетую в плащ с капюшоном, затеняющим лицо и скрывающим темные волосы. Чуть ближе ко входу рядом с ними стоял член Совета Сэдлер. Он улыбнулся и многозначительно взглянул на Магду. Она все это видела уголком глаза, но ни на кого из них не посмотрела. Ее лицо было безжизненной маской.

Для истины не важны чувства и переживания, только факты.

Для Исповедника важна истина, а не эмоции.

В дальнем конце зала на возвышении за богато украшенным длинным изогнутым столом восседал Совет. Возле них стояли помощники и слуги. Еще дальше, за их спинами, стояло много других людей. Приблизившись, Магда увидела, что на самом высоком стуле в центре восседает старейшина Кэдел, а остальные члены Совета сидят на своих местах, кроме исключенного из Совета Сэдлера.

Она нигде не заметила Мерита. Поскольку его якобы арестовали войска Обвинителя, его появление в палате Совета, вероятно, стало бы поводом для драки, поэтому он предпочел скрываться. Но без сомнения был где-то поблизости.

Уголком глаза она заметила отблеск стали в глубокой тени между колоннами позади Совета. Магда решила, что это Меч Истины. По крайней мере, она надеялась на это.

Лотейн, облаченный в роскошный церемониальный наряд из глазета, стоял посреди возвышения, где все могли его видеть. Стол Совета полукругом обрамлял его. Черные глаза Обвинителя следили за ее приближением.

Лотейн подвинулся влево, а несколько официальных лиц в золотых одеждах перехватили Магду. Ее это удивило. Не понимая, что происходит, она позволила им отвести ее к правой стороне помоста и поставить лицом к Лотейну. Один из них шепнул ей, что для проведения церемонии ей следует стоять здесь.

Она ожидала другого. Ей необходимо было оказаться ближе к Лотейну. Магда полагала, что будет стоять рядом с ним. Ей требовалось быть ближе к нему. Ей необходима была возможность дотронуться до него.

Они стояли недалеко друг от друга. Она обдумала, не метнуться ли к нему, чтобы прикоснуться? Лотейн действовал необычайно осторожно, и это заставило ее отказаться от такой идеи. Он вынудил ее согласиться на брак. Он хорошо знал, что она недовольна этим. Возможно, он опасается, что она попробует убить его ножом. Но у нее не было при себе ножа. В платье, которое сшили для нее этой ночью, его негде было спрятать. Она пришла без оружия. У нее была только ее сила.

Лотейн не знал об этом. Если Магда бросится к нему, он, опасаясь нападения, скорее всего, использует свой дар и уложит ее на полпути. Он был совсем близко, но в то же время достаточно далеко, чтобы успеть убить ее, если захочет, и Магда не видела никакой возможности приблизиться к нему.

Магда растерялась. Если она не сможет коснуться его, то не сможет применить свою силу. Если она не сможет применить свою силу, весь ее замысел пойдет прахом.

Ее не покидало ощущение неправильности происходящего.

Ухмылка Лотейна подтвердила ее подозрения.

Глава 90

Магда постаралась обуздать свое беспокойство и не отвлекаться на опасения, что ее план раскрыт. Она предполагала, что после начала брачной церемонии Лотейна объявят Первым волшебником, а затем, в соответствии с заведенными порядками, Совет отправит их к свадебному алтарю, чтобы обручить. Она предполагала, что до заключения брака Лотейн будет объявлен Первым волшебником. Ей следовало набраться терпения.

Тем не менее у нее было ощущение, что здесь что-то не так.

– Почему платье белое? – тихо спросил Лотейн, стоя в десяти шагах от Магды и пристально глядя на нее. Было ясно, что он недоволен, но не хочет, чтобы толпа услышала его. – Я ведь велел тебе выбрать любой цвет, только не белый.

– Это день моего перерождения. Белый подходит для этого наилучшим образом.

Он демонстративно перевел взгляд с ее лица на грудь и обратно. Вид у него при этом был недовольным. Она помнила, что он приказал сделать глубокое декольте, открывающее ложбинку между грудей.

– Очень уж оно простое, – проворчал он. – И… слишком скромное для такого грандиозного события.

– Так ты больше интересуешься платьем, а не тем, что под ним?

Взгляд Лотейна снова прошелся по всему ее платью, скроенному так, чтобы подчеркнуть каждый изгиб тела. Увиденное породило в глубине его черных глаз сокровенные мысли.

Платье из выбранного Магдой белого атласа, ничем не было украшено. Швеи прекрасно выполнили все подробные указания Магды. Платье облегало ее так, что никакие кружева и украшения не могли бы сильнее подчеркнуть ее элегантность.

Вырез был квадратным. Такой вырез на этом платье смотрелся очень уместно и добавлял благородства дизайну. Похожего платья Магда никогда не видела, и никто в зале, вероятно, тоже, – этого и добивалась Магда. Вместо того чтобы привлекать внимание своей красотой, это платье подчеркивало красоту женщины, одетой в него.

Но оно было задумано не просто как платье неожиданного фасона. Оно должно было стать запоминающимся символом.

Это было одеяние Исповедницы.

Лотейн лукаво улыбнулся и повернулся к толпе.

– Сегодняшнее событие должно быть радостным, – сказал он громко, так, чтобы его голос разнесся по залу. Толпа успокоилась, не вполне понимая, что он имеет в виду. – Боюсь, что, пока меня не назначат на должность Первого волшебника, никакой свадьбы не будет.

Получив ответ на свой невысказанный вопрос, толпа загомонила. Многие были недовольны новостью. Магду она ошеломила не меньше, чем всех остальных. Лотейн поднял руки, призывая к тишине.

– Извините, что сообщаю эту ужасную новость так поздно, но я сам лишь недавно узнал об этом. Дело в том, что у Магды Сирус были тайные причины выйти за меня замуж. По правде говоря, чудовищные.

Она взлелеяла губительный план, изощренный в своей простоте. Оказывается, она хотела выйти за меня лишь для того, чтобы спать со мной как с мужем.

Лотейн позволил смешкам распространиться по толпе и стихнуть и лишь затем продолжил. Вдобавок Магда почувствовала, что сзади к ней приближаются воины. Ей не оставляли возможности сбежать.

– Она хотела спать со мной как с мужем, – сказал Лотейн громко и ясно, чтобы все различили обвинительный тон, отточенный за годы его пребывания в должности главного обвинителя, – потому что собиралась ночью заколоть меня. Она хотела выйти за меня, чтобы проскользнуть мимо этих храбрых воинов, защищающих меня, и подобраться так близко, чтобы убить меня, спящего рядом с ней.

Он поднял руку и указал на Магду, продолжая смотреть на толпу.

– Посмотрите на нее, вот она, Магда Сирус, изменница. Но не просто изменница. Она – причина странных убийств, происходящих здесь, в Цитадели.

Он поднял руку, останавливая возникшие вопросы.

– Я тщательно расследовал ее гнусную деятельность. Есть несколько свидетелей. Они подтвердят, что видели, как она крадется в ночи, пряча лицо, и встречается в сумраке с таинственными людьми.

Магда уставилась на него. Два воина из личной гвардии Обвинителя схватили ее за руки и подтащили к Лотейну.

– Вы обвиняете меня в измене на основании того, что кто-то видел меня ночью за пределами Цитадели? Где доказательства вашего обвинения?! – возмутилась Магда на другой стороне помоста.

– Доказательства? Вам угодно получить доказательства? – Он бросил взгляд на ошеломленную толпу, следившую за происходящим с повышенным вниманием. – Да, пожалуй, есть и доказательства.

Он указал рукой в тень позади людей, стоящих за столом Совета, и несколько мужчин потащили оттуда кого-то вперед. Это была Тилли. В грязной одежде, грязная и окровавленная. Ее голова, с кровоподтеками на лице, свисала почти безжизненно, как и сломанная рука.

– Эта женщина, – произнес Лотейн, – работает здесь, в Цитадели. Возможно, многие из вас, видя ее, не задумывались о ее появлениях и исчезновениях. Она оказалась изощренной преступницей, но в конце концов мы заставили ее сознаться в участии в преступных деяниях госпожи Сирус, совершенных против Срединных земель. Она долгое время помогала Бараху в его происках, а затем и госпоже Сирус в ее планах. Это она отвела госпожу Сирус на нижние уровни Цитадели, где они вместе убили нашу говорящую с духами.

Толпа ахнула. Люди уже слышали страшные истории об убийстве Исидоры. Палата Совета наполнилась шепотом.

Магда хранила молчание. Она знала, говорить что-либо бесполезно. Никто не станет слушать ее, а кроме того, Лотейн запросто может применить свой дар, чтобы заставить ее замолчать. Она могла бы обрушить свою новую силу на воинов, державших ее, но это не принесло бы пользы. Мерит предупредил ее, что использование могущества Исповедницы подорвет ее силы и, вероятно, ей потребуется несколько часов отдыха, прежде чем она сможет применить его снова.

Она не собиралась потратить свой единственный шанс на державших ее воинов. Это ничем не поможет. Она всматривалась в тень, надеясь на Мерита – вдруг он придумает что-нибудь. В зале собралось столько волшебников и военных, что лучше было ничего не предпринимать, но это не означало, что Мерит не рискнет.

Лотейн вновь поднял руку, призывая к тишине.

– Эта женщина призналась в участии в этом заговоре. – Он повернулся к Тилли и поднял пальцем ее лицо за подбородок. – Не так ли?

Тилли испуганно перевела взгляд на Магду. Слезы, бегущие по грязному лицу, оставляли чистые дорожки.

– Скажи то, что он хочет от тебя услышать, – сказала Магда женщине спокойным, доверительным тоном. – Сейчас нет смысла говорить правду. Скажи ему то, что он хочет услышать.

Тилли робко попыталась возразить:

– Но…

– Я знаю, что они с тобой делали, – прошептала Магда, – и не виню тебя. Не губи свою жизнь из-за пустяка. Скажи им то, что они хотят услышать.

– Истина главное, – прошептала Тилли.

– Да, – заверила ее Магда, – но не из твоих уст и не сию минуту. Сделай, как я прошу. Скажи им то, что от тебя требуют.

Тилли посмотрела на толпу. Слезы текли по ее лицу.

– То, что сказал Обвинитель Лотейн… – Она не смогла выговорить это слово. – Все как он сказал. Мы обе изменницы.

– Изменницы, – повторил Лотейн громко. – Она призналась, что убила много наших наиболее ценных людей. Приговор за подобное преступление может быть только один – смертная казнь.

Глава 91

Кое-кто в толпе грозил кулаками, выражая свой гнев на источник загадочных убийств, военных неудач и прочих несчастий. Звучали требования немедленно казнить Тилли и Магду.

Однако были и такие, кто выглядел унылым, растерянным и смущенным. В этот день должно было состояться радостное событие – свадьба, которая привела бы всех в Цитадели к единодушию; повод для надежды в смутные времена.

Несколько человек не сдержали слезы. Некоторые отвернулись. Они верили и Магде, и Бараху, а теперь их вера пошатнулась, а то и рухнула. Магда видела гримасу боли на их лицах, когда эти люди сочли, что их веру предали.

– С чего бы госпоже Сирус делать все это? – спросил старейшина Кэдел из-за стола, и его голос разнесся над толпой.

– Видите ли, – объяснил Лотейн, – в ее намерения входило опорочить меня. – Он повернулся от старейшин к слушателям. – Она понимала, насколько успешно я действую в роли главного обвинителя. Я выявил и пресек деятельность ряда таких же заговорщиков, ее коллег. Я чересчур близко подобрался к сердцу заговора, и она опасалась, что я раскрою ее пагубные планы. Она хотела помешать разоблачению других предателей здесь, в Цитадели – ведь это лишило бы их возможности подрывать наши усилия – и потому выдвинула против меня дикие обвинения, надеясь не только выбить меня из колеи, но и помешать исполнить свой долг перед народом.

Пока многие из вас, добрые люди, стойко верили в меня, ее замыслы осуществлялись не так хорошо, как она рассчитывала. Она потеряла терпение и пошла на женскую хитрость, чтобы проникнуть таким способом в мою жизнь, проложить путь к моему сердцу. Сначала я, как и многие из вас, верил в ее искренность, но в конце концов разобрался в ее интригах.

Из толпы стали доноситься сердитые выкрики в адрес Магды.

Магда сохраняла непроницаемое лицо.

Хотя воины держали ее за руки, ей удалось приподнять кисть достаточно, чтобы толпа увидела то, что она хотела им показать: перстень на ее пальце.

– Символ на этом перстне – суть всего происходящего, – заявила она смотревшим на нее людям. – Лотейн и те, кому он подчиняется, стремятся разрушить это. Если им это удастся, вы все умрете, но это не положит конец вашим страданиям. Если они разрушат то, что вы тут видите, ваши души никогда не смогут присоединиться к добрым духам. Вместо этого они будут скитаться между мирами, потерянные навсегда.

По залу снова пронеслась волна беспокойства. Магда понимала, что никто в толпе не может разглядеть, что на перстне, но ей удалось разжечь их любопытство. Лотейн не мог оставить это без внимания.

– Что у тебя там? – требовательно спросил он.

– То, чего вы боитесь, – сказала Магда с дерзкой улыбкой.

Заметив эту улыбку, Лотейн кинулся к ней через помост.

– Покажи. – Он приказал воину отпустить ее руку, чтобы Магда могла показать ему перстень. – Слышишь, покажи, что у тебя там!

Магда подняла руку, показывая ему перстень с Благодатью, но продолжала держать ее вне досягаемости.

– Это? Его дал мне Мерит.

Волшебник вручил ей этот перстень, когда она вернулась из-за завесы. Она блуждала где-то на границах Благодати и все же вернулась. Она жива благодаря тому, что символизировала Благодать.

Магда тогда сказала ему, что не сомневалась – в его руках она в безопасности, и знала, что он защитит ее. Тогда Мерит и подарил ей перстень. Он сказал, что хочет, чтобы перстень был у нее как символ его защиты.

Перстень значил для Магды больше, чем все прочее, что ей когда-либо дарили.

Он значил для нее все.

– Мерит? Мерит – предатель. К тому же он арестован, – сказал Лотейн толпе и повернулся к Магде. – Почему он доверил такой важный, священный предмет тебе, ничем того не заслужившей?

Магда приподняла бровь.

– Не заслужившей? Он дал его мне, потому что я защищаю Благодать. – Она отдернула руку подальше, когда Обвинитель снова попытался схватить ее. – Потому что я – защитница Истины.

– Защитница Истины? Ты никто!

– Если я никто, почему же ты так желаешь моей смерти? Как и все в этом зале, ты знаешь, что я предана Истине. Именно поэтому ты хочешь избавиться от меня.

– Ты никто! Даже хуже, чем никто, ты – изменница, чьи действия ведут к гибели наших людей, и будешь казнена за свои преступления! А теперь отдай перстень!

Лотейн ринулся к ней, как разъяренный бык, которого раздразнили. Он снова протянул руку, пытаясь схватить Магду.

Она снова убрала руку, вынуждая его продолжить нападение. Затем вдруг повернулась к нему и шагнула навстречу.

Подняв руку, она выставила ладонь напротив его солнечного сплетения, собираясь остановить его мощную тушу.

И тогда Лотейн совершил последнюю ошибку в своей жизни: позволил ей прикоснуться к нему.

Магда знала: чтобы призвать свою силу, усилий не требуется. Сила была в ней сейчас и будет всегда. Нужно было лишь высвободить ее, перестать сдерживать.

Она не почувствовала никакого сопротивления, потому что в миг, когда она прикоснулась к нему, мир уже замер. Лотейн, наверное, даже не ощутил ее прикосновения.

Время принадлежало ей.

Перед ней был человек, вместе со своими помощниками, тайными агентами, направлявший сноходцев в те умы, куда они хотели проникнуть, которыми хотели завладеть. Этот человек, вместе со своими приспешниками, оживлял мертвецов и отправлял их по ночам убивать людей. Этот человек отправил одного из ходячих мертвецов растерзать Исидору.

Перед ней стоял не Обвинитель, защищающий народ Срединных земель от тех, кто творит зло, а порочный враг, готовивший заговор против них, замышлявший убить их всех, слуга зла.

И сейчас он полностью подчинялся ей.

Скрытая мощь силы, таящейся внутри Магды, холодила кровь, дух захватывало от того, как эта сила высвобождалась из своих оков. Освободившись, поднявшись из темных глубин внутри, эта сила затопила Магду и заполнила каждую кроху ее существа.

Вокруг наступила мертвая тишина, знаменуя миг первого пришествия в этот мир новой могущественной силы. Теперь уже ничто не останется прежним ни для Лотейна, ни для Магды.

В ней не было ни ненависти, ни ярости, ни страха, ни ужаса… ни снисхождения. В эту бесконечно малую искру времени ее мысли были пусты, душа пуста, существовал только всепоглощающий порыв ее силы, приостановивший время.

У Лотейна не было ни единого шанса. Он принадлежал ей.

Время принадлежало ей.

Магда ясно видела капли пота, повисшие в воздухе. Она могла бы пересчитать темные щетинки на его щеках, прежде чем он приблизится к ней хотя бы на волосок.

Она увидела в черных глазах Лотейна первые признаки страха.

Увидела: он еще не понял, но начинает сознавать, что сейчас совершил самую большую ошибку в своей жизни. Даже если бы он захотел отпрянуть от ее прикосновения, у него не было для этого ни малейшей возможности. Не более, чем у статуи, высеченной из камня.

Магда увидела и свечение дара в его глазах, но это не могло ему помочь. Рассудок покинет его прежде, чем он придумает, как защититься.

В зале словно бы стояли тысячи немых статуй; все они глазели на нее, но внимание Магды было сосредоточено на человеке, причинившем столько вреда и собиравшемся причинить еще больше. Позади нее воины тоже примерзли к полу, и хотя они стояли почти рядом с Магдой, у них не было никаких шансов преодолеть разделяющее их расстояние.

Магда находилась в собственном безмолвном мире.

В этой искре времени все вдруг оказалось в ее власти.

Беззвучный гром сотряс воздух вокруг нее.

Эта сила была прекрасна, безупречна, восхитительна.

Когда мир с грохотом вернулся, подобие взрывной волны разошлось кольцом, сбивая с ног стоявших поблизости воинов. Люди возле помоста закричали, когда их отбросило назад расходящейся ударной волной. Стоявшие поодаль испытали более слабое воздействие.

Когда все закончилось, те, кто был к Магде ближе прочих, валялись на полу, вопя от боли, хватаясь за ушибленные места. Те, кто стоял поодаль, попятились, но удержались на ногах и почти не пострадали. Тем, кто стоял дальше, повезло еще больше: они вообще не почувствовали удара.

Лотейн упал перед Магдой на колени, не замечая боли, и уставился на нее полностью изменившимся взглядом, в котором читалось только желание угодить ей.

– Госпожа, приказывай.

Двое ближайших к ней воинов, еще пытаясь оправиться от боли, сумели подняться. Они подняли оружие и рванулись к ней.

Мерит, скрывавшийся неподалеку, выступил из толпы и выставил левую руку ладонью вверх. Творя левой рукой чары, правой он извлекал из ножен меч. Запущенный им сгусток силы залил помост ярким светом, вызывая колебания воздуха на своем пути, и как лавина врезался в двух воинов. Оба моментально обратились в почерневшие куски плоти. Они попадали на пол непонятной липкой массой, лишь отдаленно напоминающей очертания тел, которые теперь невозможно было узнать. Запахло горелой плотью и волосами.

Эта ошеломляющая демонстрация силы остановила воинов в зеленых мундирах, собиравшихся кинуться к ней. Магда никогда не видела, чтобы дар использовали таким шокирующим образом. И сомневалась, что такое хоть раз видел кто-то из находящихся в зале.

Однако другие воины, стоявшие значительно дальше от нее, крупные рассвирепевшие мужчины, рвущиеся в бой, кинулись на Мерита, чтобы устранить опасность, погубившую их товарищей. Но Мерит уже вращал меч, описывая им возле себя дуги. Всякий раз, когда клинок поражал кого-либо, в воздухе повисал кровавый туман. Мелкие обломки раздробленных костей с отвратительным звуком ударили по ближайшим колоннам. Мерит выпустил свою ярость на волю.

В палате Совета вспыхнула битва: пытаясь приблизиться к Магде, воины налетали на меч Мерита или на его огненные шары. Мерит не позволил никому из них оказаться возле нее. Все их попытки приносили лишь смерть.

Сохраняя полное спокойствие посреди этого хаоса, Лотейн, стоявший на коленях у ног Магды, умоляюще сложил руки.

– Пожалуйста, госпожа, приказывайте.

Магда мельком взглянула на сражение, затем вновь опустила глаза и посмотрела на Лотейна.

– Вели им остановиться. Встань и прикажи.

Лотейн вскочил.

– Остановитесь! – выкрикнул он. – Всем, кто служит мне, я приказываю остановиться!

Магда увидела вооруженных воинов внутренней гвардии, ворвавшихся в зал Совета, перекрывая дорогу людям в зеленых мундирах, сбитых с толку приказом Лотейна.

– Прикажи им сложить оружие и подчиниться внутренней гвардии, – сказала Магда Лотейну.

– Воины, служащие Обвинителю, – закричал Лотейн, – сложить оружие и сдаться!

Многие его воины недоуменно переглянулись и осторожно начали выполнять приказ. Других, не захотевших сдаться, разоружила внутренняя гвардия. Те немногие, кто отказался подчиниться и продолжил бой, прожили недолго. Вскоре вся личная армия Лотейна была либо мертва, либо признала поражение.

Зеленые мундиры, удерживавшие Тилли, когда к ним приблизились воины с обнаженными мечами, тоже расстегнули перевязи с оружием и позволили им свалиться на пол. Тилли без их поддержки упала.

Магда знаком подозвала знакомую ей молодую волшебницу, стоявшую среди ближайших зрителей.

– Прошу вас, Давина, вы можете помочь Тилли?

Волшебница кивнула, и, подобрав юбки, влетела на помост, чтобы посмотреть, чем помочь старухе.

Старейшина Кэдел вскочил.

– Что означает это безобразие? Магда, что вы задумали?

– Присядьте, – сказала она ледяным тоном. – Обвинитель Лотейн собирается сделать признание, чтобы каждый узнал правду.

– Правду? Да что вы…

– Я сказала, присядьте, – процедила она сквозь зубы.

Увидев ее взгляд, он опустился на свой высокий стул.

Глава 92

– А теперь, – сказала Магда, обращаясь к Лотейну, когда запыхавшийся Мерит приблизился к ней с противоположной стороны, – расскажи всем, кому ты служишь.

Толпа никогда не видела ничего подобного и, не понимая, что происходит на самом деле, медленно наступала. Магда видела море лиц, простирающееся вдаль, насколько хватал глаз. Каждый старался оказаться поближе, чтобы услышать.

Лотейн снова упал на колени, снова сжал руки, глядя на нее широко раскрытыми глазами, в которых горело отчаянное стремление угодить ей.

Магда всегда знала Обвинителя как человека-быка – мощного, грубого; он повелевал толпами, был наделен огромной властью, внушал страх одним своим присутствием. Теперь же он выглядел безвольным. Она видела, что таким он и стал. Тот человек, которого она знала, перестал существовать.

Теперь это был человек, внезапно оказавшийся в страшной беде, растерянный.

– Не вполне понимаю, о чем речь, госпожа.

Магда нахмурилась, глядя на него.

– Это простой вопрос. Кому вы верны? Ответьте.

– Вам, госпожа! Я предан вам и только вам!

Магда переглянулась с Меритом.

– Ответ неправильный, – прошептала она.

– Спрашивай точнее, – прошептал Мерит. – Он пытается в точности исполнять твои указания.

Магда поняла. Она снова взглянула вниз на его обеспокоенное широкое лицо, всматривающееся в нее с надеждой.

– Нет, я не это имела в виду.

Лотейн вскрикнул от ужаса, узнав, что стал причиной ее недовольства. Он повалился на пол и вцепился в подол ее белого платья Исповедницы.

– Мне так жаль, госпожа! – зарыдал он. – Пожалуйста, простите! Я расскажу вам все, что вы хотите услышать!

– Я хочу услышать правду. Я имела в виду, что хочу знать, кому ты раньше служил, до того как предался мне.

На его морщинистом лице отразилось облегчение, когда он понял, чего она хочет, облегчение от того, что теперь он знал, как ей угодить. Он снова опустился на колени.

– Я служил императору Сулакану, госпожа. Я был его тайным агентом. Я выполнял его приказы.

Толпа ахнула. Некоторые из пострадавших от Магдиной силы еще не могли подняться с полу от ушибов, а толпа напирала, старалась приблизиться, чтобы слышать лучше.

– Как это может быть? – спросил один из убеленных сединами волшебников. – Возможно ли, чтобы наш Обвинитель оказался слугой Сулакана? А даже если так, то с чего он вдруг сознался в этом?

Магда указала на Мерита, только теперь наконец заметив, сколько вокруг него крови. Она мгновение помедлила, осматривая его, затем повернулась к наблюдавшим за ними лицам.

– Это все благодаря волшебнику Мериту. Он творец. Он создал такую магию.

По толпе прошлась волна шепота. Были люди, которые, насколько она знала, полагали творцов просто мифом. Другие знали, что Мерит волшебник, но не подозревали, что творец. Лишь некоторые волшебники с пониманием кивнули, кое-кто – даже с гордостью.

– Я хочу, чтобы все вы поняли, что произошло и почему предатель признался. Как видите, Мерит, наделенный даром творца, создал совершенно новый вид магии, о котором прежде никто не догадывался.

Взволнованный шепот прокатился по толпе при этом известии. Магда подождала, пока толпа успокоится. Желая услышать, что она скажет дальше, люди затихли довольно быстро.

– Эта магия создана специально для того, чтобы выведывать у человека правду. Под воздействием этой силы любой откроет истину, невзирая на то, какова она, независимо от того, насколько он виновен, какое зло сотворил.

Тот, кого коснулась эта сила, любой, как бы сильно он до того ни желал все скрыть, – навсегда меняется и открывает истину.

Сейчас нет времени вдаваться в подробности, как это работает. Сейчас это не имеет значения. Сейчас главное, чтобы вы поняли: эта могущественная магия безошибочно достигает цели, для которой создана. Человек, которого коснулась эта сила, искренне сознается во всем, о чем его спросят. Он не способен лгать.

– Какой вид силы вы использовали? – спросил волшебник, стоящий в первом ряду толпы. – Я никогда не слышал о подобной магии.

– Помимо всего прочего, я использовал расчеты разрыва седьмого уровня, – небрежно пояснил Мерит.

Многие в зале удивленно подняли брови. Волшебники обменялись хмурыми взглядами.

Мерит шагнул ближе к Магде.

– Вы знаете о созданном из людей страшном оружии, таком, например, как сноходцы. А эта магия создана нам в помощь. Эта сила – новый вид оружия, служащий делу истины. Вот что действительно важно.

Госпожа Сирус вызвалась добровольно принять участие в попытке создать такую магию. Она перенесла ради нас это опасное испытание, чтобы обрести способность узнавать истину среди обмана и лжи. Я совершенно уверен, что никто из вас и представить не может, на какую жертву она пошла ради этого и на какой риск согласилась ради нашего дела. В конце концов все получилось, и она возродилась, наделенная этой новой силой.

Мерит протянул руку, представляя ее.

– Знакомьтесь: Магда Сирус, первая Исповедница.

Глава 93

Магда услышала, как слово «Исповедница» прошелестело по толпе, вновь и вновь повторяемое присутствующими. Лотейн по-прежнему стоял на коленях, глядя на нее и терпеливо ожидая ее дальнейших указаний.

По знаку Магды Куинн вывел вперед Наджу. Та скинула капюшон, и Лотейн увидел ее. Ее лицо побагровело от ярости. Магда видела ауру опасности, исходившую от дара, мерцавшего в ее ледяных голубых глазах.

Наджа указал на Лотейна.

– Вот человек, который бросил меня в подземелье. Вот человек, который мучил меня и…

Куинн обхватил ее и потянул назад, когда она рванулась, пытаясь ударить Лотейна между ног.

– Нам нужно, чтобы он мог отвечать, – прошептал он на ухо Надже. – Магда должна вызнать у него всю правду. Позволь ей сделать это.

Грудь Наджи вздымалась от ярости, а губы были плотно сжаты, когда она посмотрела в глаза Магде. Магда видела, что колдунья на грани срыва и готова превратить Лотейна в тлеющий труп.

– Я понимаю тебя, – прошептала Магда. – Понимаю.

– Я обязана вам жизнью, – сказала Наджа Магде и Мериту. – Как и все присутствующие здесь. Доверие – самое малое, что я могу предложить взамен. – Наконец она немного успокоилась и кивнула Магде: продолжай.

– Кто она? – спросила Магда у Лотейна, указав на Наджу. – Скажи всем, кто эта женщина и ради чего она прибыла в Цитадель. Расскажи все, что тебе известно о ней.

Лотейн посмотрел на толпу, глядевшую на него, и без промедления ответил:

– Это перебежчица из Древнего мира. Она пришла сюда, чтобы помочь Срединным землям. Прежде она была говорящей с духами у императора Сулакана. Она знает о разработках волшебников Древнего мира. Знает, как они используют мертвецов, чтобы те служили императору Сулакану. Знает, как управлять душами умерших, чтобы использовать их трупы. Она знает также о полулюдях и как мы похищаем их души.

В толпе раздались крики панического ужаса. Люди наконец осознали истинные масштабы угрозы со стороны Древнего мира. Большинство из них никогда не слышали ни о чем подобном.

– Как ты поступил с ней, когда она переметнулась на нашу сторону и прибыла сюда, чтобы помочь нашему делу? – спросила Магда у Обвинителя.

– Я отправил ее в подземелье и подверг пыткам.

– Зачем ты отправил ее в подземелье? – спросила Магда.

Он нетерпеливо вслушивался в вопрос и лучился счастьем от того, что может ответить, может угодить ей.

– Чтобы здесь, в Цитадели, она не могла помочь волшебникам и колдуньям, работающим над тем, как защитить Срединные земли и справиться с оружием, создаваемым в Древнем мире. Мы не хотели, чтобы она помешала нам тайно воскрешать мертвых или убивать ценных людей. – На его глаза навернулись слезы. – Я страшно сожалею, госпожа, ведь хотел причинить вред и вам. – Он снова упал на колени и ухватился за подол ее белого платья. – Пожалуйста, простите!

– Остановись и посмотри на меня.

Не поднимаясь с колен, он приготовился внимать ей.

Магда вдруг похолодела от ужаса.

Она кое о чем забыла.

Ее взгляд опустился к Лотейну.

– Ты знаешь о сноходцах?

– Да, госпожа.

– Скрываются ли сноходцы сейчас в умах людей, смотрящих на нас здесь?

– Да, госпожа.

Этого Магда не учла. Она была так озабочена тем, чтобы Лотейн признался перед всеми в своем предательстве, что не подумала о сноходцах, наблюдающих за ними из толпы.

Какой-то человек с диким взором, размахивая руками, словно когтистыми лапами, с криками ринулся к помосту, к Лотейну, намереваясь его убить.

Мерит, понимая, что происходит, вскинул руку как раз вовремя, чтобы послать сгусток силы в того, кто бежал к Лотейну. Человек вздрогнул, когда сгусток ударил в него, и свалился замертво почти к ногам Магды. Он был одним из них, не предателем, но сноходцы превратили его в убийцу.

Когда двое воинов оттащили тело подальше, Магда оглядела потрясенные лица.

– Это сноходец, управляя одним из нас, пытался убить нашего свидетеля.

Люди пятились, таращась на мертвеца, которого волокли мимо их ног, обычного человека из толпы, которым сноходец воспользовался, пытаясь сделать убийцей. Люди, еще не готовые в это поверить, внезапно столкнулись с чересчур жестким фактом – сноходцы уже захватывали сознание обитателей Цитадели.

В толпе раздались крики: несколько волшебников вдруг закрыли уши и стали корчиться, будто во внезапной страшной муке. Люди, стоявшие рядом с ними, попятились, когда кровь хлынула из их ушей и носов; несчастные задыхались, сжимая руками голову, пытаясь подавить невыносимую боль, захлебывались кровью и отхаркивали ее.

Магда мгновенно поняла, что происходит. Такое было когда-то и с ней. Она бросилась к краю помоста, ближе к толпе.

– Слушайте меня! – закричала она достаточно громко, чтобы услышали все. – Слушайте мои слова, или некоторые из вас умрут! Вы должны выслушать меня и сделать то, что я скажу!

Многие лица с надеждой повернулись к ней. Кто-то тщетно пытался помочь пострадавшим.

– Сноходцы захватывают ваше сознание, – выкрикнул Мерит, стоявший рядом с Магдой. – Они собираются убить вас! У вас есть всего один шанс выжить! Слушайте ее, если хотите жить!

– Лорд Рал создал магию, способную защитить людей от сноходцев, – крикнула Магда. – Пройдя обряд преклонения перед Лордом Ралом, вы тем самым соедините себя с ним магическими узами. Это защитит вас от сноходцев. Не тратьте время впустую! Встаньте на колени! Прямо сейчас!

Очень многие выполнили ее приказ.

– Как такое возможно? – с озадаченным видом спросил один из волшебников. – Невозможно словами клятвы совершить нечто подобное на расстоянии.

– Возможно! – ответил Мерит. – Я знаю, потому что помогал ему создать эти чары. Так же, как сноходцы способны действовать на расстоянии, срабатывают и узы, связывающие нас с Лордом Ралом. Я знаю, я сам запускал проверку целостности изнутри контролирующей сети. Магия действует. Я сам проверил это на сноходце. А теперь слушайте Магду и делайте, как она говорит, не то сноходцы захватят ваш разум.

– Но я не вижу…

– Некогда обсуждать! Все подробности я объясню позже! – Мерит указал на мужчину в переднем ряду: тот рухнул на колени, из ушей текла кровь. – Если хотите быть уязвимыми для сноходцев, то просто отмахнитесь от ее слов!

Все, кто стоял, в том числе и волшебники, опустились на колени.

– Обращаюсь ко всем! – закричала Магда. – Наклонитесь вперед, коснитесь лбом пола, откройте разум для моих слов и повторяйте за мной! Вы должны произнести их три раза! Повторяйте за мной, если хотите жить!

Огромный зал наполнился воплями людей, выкрикивавших то, что она диктовала, плачущих, просящих ее поторопиться.

– Чтобы обрести защиту, вы должны дать следующую клятву, – уверенно сказала Магда. – Повторяйте за мной. Магистр Рал ведет нас. – Откликнулось эхо голосов – толпа начала повторять за ней. – Магистр Рал наставляет нас, – сказала Магда в напряженной тишине. Раненые – истекающие кровью, страдающие – с трудом повторяли вместе со всеми слова обряда преклонения, как когда-то она сама. – Магистр Рал защищает нас. – Каждую ее фразу все повторяли почти в унисон. – В сиянии славы твоей – наша сила. – Магда всякий раз ждала, когда стихнет эхо, чтобы никто не пропустил ни слова. – В милосердии твоем – наше спасение. – Она сделала короткую паузу и продолжила. – В мудрости твоей – наше смирение. – Все дружно повторили. – Вся наша жизнь – служение тебе. – Произнося последние слова, она окинула взглядом склоненные головы. – Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Наконец эхо последних слов обряда преклонения, произносимых толпой, затихло. Для пущей уверенности Магда заставила их повторить клятву еще дважды.

Когда обряд преклонения был совершен в третий раз, люди в зале испытали огромное облегчение, даже те, кто уже пострадал. Они кивали прочим присутствующим, подтверждая: получилось. Известие о том, что Магда помогла спасти жизнь тем, кто уже был в тисках сноходцев, распространилось в переполненном зале, как лесной пожар.

– Поздравляю, – сказала Магда толпе. – Мы сделали важный шаг в защите Цитадели от сноходцев. Вы должны рассказать об этом всем, кого здесь сегодня не было. Все они тоже должны пройти обряд преклонения перед Лордом Ралом и защититься этими узами. Нельзя, чтобы среди нас были незащищенные.

Глава 94

– Боюсь, – сказала Магда собравшимся, теперь еще сильнее желавшим услышать, что она может поведать, – что здесь, в Цитадели, для нас есть и другие угрозы помимо сноходцев.

Она указала на человека, все еще стоявшего перед ней на коленях.

– Лотейн, вот он, уже давно стал предателем и срывал наши планы защиты от врага. Он следил за тем, чтобы наши контрмеры не помогли, оружие не действовало, а силы были подорваны и мы потерпели бы поражение при вторжении армии императора Сулакана. Он хотел захватить власть в Цитадели – здесь, сегодня, когда его назначат Первым волшебником, и передать ее врагу.

Мы были в их власти, наша судьба зависела от их милости – на которую они не способны. Не подозревая об этом, мы оказались на грани поражения, на пороге массовых убийств или порабощения.

Она посмотрела на бывшего Обвинителя, ожидавшего на коленях.

– Разве не так?

– Да, госпожа.

– Но ведь ты устраивал все это не один, правильно?

– Нет, госпожа. Мне помогали.

– Значит, здесь, в Цитадели, есть и другие, действовавшие с тобой заодно? – поинтересовалась она. – Волшебники и обычные люди работали на тебя, помогая подрывать оборону Цитадели?

Лотейн кивнул.

– Да, госпожа. У меня было множество помощников.

Магда увидела в отдалении людей, пытающихся выскользнуть из палаты Совета. Воины внутренней гвардии скрестили копья, преграждая доступ к дверям. Волшебники, помогающие внутренней гвардии, стояли рядом, готовые применить любые средства, необходимые, чтобы сломить всякое сопротивление.

– Расскажи всем собравшимся здесь, – велела Магда, – кто еще в Цитадели стал предателем.

Лотейн стал перечислять имена, начав с волшебников. Одним из них оказался только что задержанный при попытке покинуть зал.

Лотейн назвал имена полудюжины волшебников, которые, насколько знала Магда, работали на нижних уровнях Цитадели, и еще несколько незнакомых ей имен. Он назвал и людей ниже рангом, которые помогали ему в различных делах и убийствах. Он назвал командира своей личной охраны и быстро перечислил имена лояльных к Древнему миру трех десятков воинов, помогавших ему захватить власть над Цитаделью.

Магда остановила его и попросила повторить имена – он так спешил ответить ей, что они с трудом его понимали. Лотейн разрыдался из-за того, что вызвал ее недовольство. Не обращая внимания на его слезы, она велела ему продолжать, но помедленнее, чтобы они успевали записывать.

Генерал Грандвол мрачно стоял рядом, внимательно слушая имена. Его помощники лихорадочно их записывали. Лотейн еще не закончил перечисление, когда генерал Грандвол отдал своим войсковым командирам приказ найти и захватить всех названных людей и отправить их в подземелье. Он также приказал опустить внешнюю решетку и запечатать Цитадель до тех пор, пока не переловят всех предателей.

– И все эти волшебники подчинялись тебе? – спросила Магда, когда он наконец закончил называть имена.

– Да, госпожа. Я тот, кто давал им указания.

– А те люди, что работали в нижней части Цитадели, – что делали они?

Лотейн снова пришел в неописуемую радость, ведь он мог ответить на ее вопрос!

– Одни помогали волшебникам, создававшим защиту от оружия императора Сулакана, благодаря чему мы знали, какие контрмеры принимают люди Нового мира. Другие работали с теми, кто разрабатывал оружие для Срединных земель.

Когда люди Цитадели, затратив массу усилий, приготовили бы оружие к бою, они не знали бы, что войска Сулакана готовы к этому и устроили ловушку. А поскольку мы знаем, чем вы хотите защититься от нашего оружия, то справимся с любым противодействием.

– Что еще делали твои тайные агенты здесь, в Цитадели и в Эйдиндриле?

– Определяли цели, сообщая мне, кто наиболее ценен и важен. Тогда я приказывал другим отправить сноходцев на захват или оживить внизу, в катакомбах, мертвецов и послать их убивать этих людей, чтобы сеять страх в Цитадели.

Толпа опять ахнула и шепотом стала обсуждать ужасные новости. У многих из этих людей в Цитадели были таинственно убиты друзья или близкие. Теперь они узнали не только, как это случилось, но и кто виноват, и жаждали смерти Лотейна. Некоторые, разозленные спокойствием разоблаченного изменника, рванулись вперед, чтобы добраться до него.

Мерит кивком дал знак воинам внутренней гвардии. Они все поняли и бросились сдерживать разъяренную толпу.

– У тебя были сообщники? – спросила Магда, когда толпа успокоилась и снова стала слушать. – Другие должностные лица или люди, занимающие высокое положение в Цитадели?

– Да, – сказал он, указывая мясистым пальцем за спину, на Совет. – Гаймер и Вестон. Когда они путешествовали с сильфидой, чтобы встретиться с должностными лицами в Срединных землях, они тайно посетили и места на границе с Древним миром, чтобы встретиться там с императором Сулаканом и волшебниками из его ближайшего окружения. Там они рассказали о достижениях здешних волшебников, передали секретные сведения о новом оружии и о мерах противодействия и получили дальнейшие указания. Сильфида никогда не раскрывает ничего о людях, которые используют ее, так что никто не узнал бы, что Гаймер и Вестон передали важную информацию силам императора.

Оба члена Совета, побагровев, вскочили на ноги.

– Нелепее выдумки я не слышал! – вскричал Вестон. – Как можно верить тому, что порождено этой темной магией!

– Это все ложь! – добавил Гаймер. – Вы не можете верить в бред этого человека!

Магда не обратила внимания на их слова, а воины окружили их обоих.

– Кто-нибудь еще? – спросила она Лотейна.

– Конечно.

Он начал поднимать руку, чтобы указать на этого человека.

Старейшина Кэдел вытянул руки. Шар огня волшебника, выброшенный с глухим гулом, запылал и полетел в сторону помоста. Сфера жидкого пламени катилась по воздуху, угрожающе шипя и расширяясь, предвещая ад и смерть. Ее горячее желтое свечение озарило лица ошеломленных зрителей.

В зале вспыхнула паника.

Глава 95

Мерит налетел на Магду, так что у нее перехватило дыхание, и успел убрать ее с дороги смертоносного огненного шара, пронесшегося над помостом. Оранжево-желтое свирепое пламя огня волшебника прожигало все, на что попадало. Куинн, Наджа и генерал успели броситься в другую сторону.

Шар ударил в Лотейна с омерзительным звуком, пробравшим Магду до глубины души. Ударив в Лотейна, жидкий ад взорвался. Капли смертоносного огня брызнули в разные стороны, падая в толпу возле помоста. Люди завопили – одни в панике, другие от нестерпимой боли.

Ничто не способно пылать с таким губительным неистовством, как огонь волшебника. Благодаря густой консистенции он прилипает к жертвам и прожигает их до кости. Люди, на которых попали капли этого огня, истошно вопили, безуспешно пытаясь потушить их.

Лотейн недолго бился в агонии; его движения быстро ослабевали и наконец совсем замерли, ад окончательно поглотил его. Пожиравшее его пламя горело так ярко, что больно было смотреть. Руки Лотейна, сияющие факелы, рассыпались на части, когда он рухнул на пол, превратившись в горящую черную неузнаваемую массу.

Волшебники кинулись в толпу, стараясь погасить попавшие на людей брызги огня. Другие взялись помогать раненым. Некоторым пострадавшим уже нельзя было помочь. Повсюду кричали люди.

– Он лгал! Это все ложь! – закричал старейшина Кэдел, вставая с высокого стула в центре стола Совета. – Сила Исповедницы – проклятие, порождающее исключительно ужасную ложь. Совет запретил Мериту создание магии такого рода, потому что мы знали – это путь к тирании магии, которая поработит всех нас!

Наджа, чьи голубые глаза стали холодны как лед, указала на старейшину и обратилась к толпе:

– Выражение «тирания магии» император Сулакан использует в качестве повода для войны и для оправдания своих действий. Оно маскирует его истинную цель – убрать всех тех, кто выступает против него. Он хочет устранить магию, чтобы никто не смог дать ему отпор.

– Лгунья! И эта тоже лжет! – закричал старейшина Кэдел, указывая на Магду. – Она изменница! Они оба предатели! Вот проявление тирании магии прямо перед нашими глазами! Эта мнимая сила Исповедницы – дьявольское изобретение безнравственных волшебников, ее назначение – мешать общему благу и контролировать наши жизни!

Арестуйте ее! – завопил старейшина Кэдел, обращаясь к воинам, стоявшим поблизости. – Госпожа Сирус – изменница! Лотейн доказал это! Ее следует предать смерти. Ее следует…

Речь старейшины прервал мощный сгусток силы, посланный бывшим членом Совета Сэдлером. Старейшина попятился, царапая свои руки: плоть на них почернела и закипела. Он успел издать лишь короткий вскрик, а потом его съежившаяся плоть слезла, обнажив верхнюю часть черепа. Глаза вытекли из глазниц. Сморщившиеся губы отвалились, обнажив оскал зубов.

Старейшина Кэдел дымящимся трупом замертво рухнул на стол Совета.

Члены Совета Клэй и Хэмбрук угрюмо смотрели, как воины старались одолеть Вестона и Гаймера, наконец совладали с ними и увели прочь.

– Мне стыдно за то, как легко старейшине Кэделу, Вестону и Гаймеру удалось обмануть нас, – сказал Хэмбрук. – Не говоря уж про Обвинителя Лотейна.

– Как нам убедиться, что вы не участвовали в этом? – спросил генерал Грандвол, с подозрением глядя на двух оставшихся членов Совета. – Лотейн мертв. Он не может сказать нам, были ли вы замешаны в этом.

Клэй указал на Магду.

– Судя по тому, что мне известно, сила Исповедницы, как рассказывал нам Мерит, безгранична. Она может использовать свою силу и заставить членов Совета Вестона и Гаймера признаться во всем, что они знают, как заставила Лотейна. Прикосновение Исповедницы откроет истину и даст нам возможность узнать остальную часть этой истории. Вы сможете получить подтверждение, что я не изменник.

– Как и я, – добавил Хэмбрук.

– Член Совета Клэй прав, – сказал Мерит. – Мы способны установить не только, есть ли среди нас еще предатели, но и невиновность.

Вот в чем прелесть того, что у нас есть Исповедница. Она способна отсеять любой обман и ложь.

Магда в роли Исповедницы впервые сделала истину доступной.

Глава 96

Клэй наблюдал, как уводят двух предателей, членов Совета.

– Во всяком случае Магда может применить к ним свою силу и узнать, участвовал ли в этом кто-то еще.

– Нам следует поспешить, – сказал генерал Грандвол. – Пока кто-то из них не натворил дел, прежде чем его поймают.

– Как возникло это гнездо предателей? – спросил член Совета Клэй. – Как они могли так успешно орудовать у нас под самым носом?

Магда отошла в сторону от тлеющих останков Лотейна. Она никогда не доверяла Лотейну, но всегда доверяла старейшине Кэделу. Ее злило, что он обманывал ее так долго и предал их всех.

– Надже приходилось помогать императору Сулакану в достижении его извращенных целей, – сказала Магда. – Не думаю, что кто-нибудь из нас способен вообразить, что происходило там, в Древнем мире, пока мы жили своей жизнью. Нужно раскрыть правду о том, что они творили.

Магда приблизилась к Надже.

– Пожалуйста, объясни им. Опиши этим людям тот истинный ужас, что припас для нас враг. Расскажи, как Сулакан использует мертвецов и как его волшебники отделяют души от живущих.

Наджа вгляделась в лица, обращенные к ней.

– Если и возможна тирания магии, то лишь той, которую император Сулакан и те, кто будут править с ним, навяжут всем вам.

Все приготовились спокойно выслушать ее рассказ.

– Погоди минутку, – сказал Мерит и подхватил Магду под руки – ее колени подогнулись.

Магда начала осознавать, насколько сильно изнурена применением своего нового могущества Исповедницы. Меч дал ей силы, в которых она нуждалась прошлой ночью, но, воспользовавшись силой Исповедницы, она исчерпала весь их запас.

Магда показала в сторону стула.

– Мне нужно сесть.

Мерит провел ее вокруг стола. Ухватив старейшину Кэдела за мантию, он оттащил труп в сторону и отдал короткий приказ. Подбежали воины и унесли тело.

Мерит предложил Магде стул с высокой спинкой. Когда она села, он встал позади нее, положив руку на резную спинку.

Никто из окружающих не возразил. Когда Магда указала на Сэдлера, член Совета улыбнулся и сел слева от нее. Справа свои обычные места заняли члены Совета Клэй и Хэмбрук.

Магда кивнула Надже, чтобы та продолжала, и, сидя, спокойно выслушала то, что уже знала, разоблачение ужасов, уготовленных им правителями Древнего мира.

Вытаращив глаза, люди слушали Наджу, говорившую такое, чего они никогда не слышали раньше, и объясняющую, с чем они на самом деле столкнулись.

Когда Наджа закончила свой короткий рассказ, Магда, накопив немного сил, встала.

– Где бы вы ни услышали слова «тирания магии», произнесенные здесь старейшиной Кэделом, знайте, это визитная карточка убийц. Не поддавайтесь на их заверения, что это для общего блага. Их истинная цель – лишить нас наших способностей, чтобы легко победить нас и править здесь.

Если мы хотим выжить, магия нам сейчас нужна как никогда, чтобы защититься от правителей Древнего мира. Нам следует учиться, совершать открытия, создавать новое. Нам необходимы рассудочность, здравомыслие и правда.

Вы уже слышали признание предателя Лотейна и узнали, как он разрушал Цитадель. Вы слышали рассказ Наджи о том, что замыслил Сулакан. Теперь мы знаем истинную природу грядущей войны.

Если мы проиграем эту войну, то потеряем не только жизни, не только лишим будущего свой народ. Мы потеряем связь со всем, что есть хорошего в этом мире. – Магда подняла руку, показывая перстень с Благодатью. – Мы потеряем связь с самой природой Творения, и нашу жизнь, и наши души.

Не мы развязали эту войну, но если не победим волшебников Сулакана, крадущих души, то и нам, и будущим поколениям, навсегда отрезанным от Благодати, суждено жить в полумире с полулюдьми и порабощенными мертвецами. Нами будет править Сулакан, который станет по сути воплощением Владетеля преисподней.

Ее внимательный взгляд неторопливо блуждал по залу. Все смотрели на нее. Все прислушивались. Все были серьезны. Все знали, что слышат правду.

– Чтобы победить, необходимо знать правду, – сказала Магда. – Сегодня истинная война за выживание лишь начинается. Я намерена проследить за тем, чтобы мы победили в этой войне, чтобы наш народ не только выжил, но и процветал. Срединные земли – моя родина. Обещаю вам, что не брошу вас, наше дело, Срединные земли и истину.

Когда она закончила и осмотрела зал со своего места на высоком центральном стуле, толпа разразилась рукоплесканиями.

Глава 97

– Первым делом, – сказала Магда, когда толпа наконец успокоилась, – нужно запечатать катакомбы.

Член Совета Сэдлер нахмурился.

– Запечатать катакомбы? Но ведь там, внизу, трудятся волшебники.

– Мертвецы тоже орудуют там, внизу, – напомнила она. – Мертвецы прячутся там, неподвижно лежат на своих местах – с единственной целью: чтобы потом подобраться к нам в темноте и убить. Мы не знаем, много ли таких мертвецов, способных пробуждаться, подготовлено врагом. Мы не знаем, сколько мертвецов из похороненных там на самом деле помещены туда тайными агентами врага.

У нас нет возможности узнать, какие из трупов могут оживать и нападать на нас. Как нам найти их? Волшебников нужно переместить из подземелья.

– Но запечатать подземелье? – В голосе члена Совета Хэмбрука звучало недоумение. – Это священное место. Жители Цитадели столетиями хоронили там своих близких. Посещать предков – высоко чтимая традиция. Вы уверены, что это единственный выход? Есть ли в нем необходимость? Может, наши волшебники смогут найти способы распознать опасные трупы и уничтожить их, чтобы нам не пришлось идти на такие решительные меры?

Магда обвела взглядом лица присутствующих.

– Кто-нибудь из вас может чувствовать себя спокойно, пока по ночам в коридорах Цитадели разгуливают мертвецы, выискивая новых жертв, чтобы разорвать их на части? Я – нет.

Толпа заверила ее, что и им нисколько не нравится эта мысль.

Она посмотрела на Хэмбрука.

– Я понимаю вашу озабоченность. Но мы боремся за живых, не за мертвых. Они ушли. Следует отпустить тех, кто умер, и заняться насущными вопросами нашего выживания.

Собственные слова резко ударили Магду по больному месту глубоко в душе. Она все еще не могла отпустить Бараха. Прекрасно понимая, что он ушел, прекрасно сознавая, что ей следует двигаться дальше, жить своей жизнью, она никак не могла отпустить его.

– Магда права, – сказал Мерит. – Даже если нам покажется, что способ отделить опасных мертвецов от всех прочих найден, как нам убедиться в своей правоте? Вдруг однажды мы, к своему ужасу, обнаружим, что просто обманулись? Разве не одни лишь живые по-настоящему имеют значение? Разве кто-нибудь из нас готов рискнуть потерей любимого человека? Кто-нибудь здесь готов лишиться матери? Отца? Ребенка?

Никто из окружающих не выразил такого желания.

Член Совета Хэмбрук вздохнул, соглашаясь.

– Должен признать, в этом есть смысл. Я не хочу рисковать близкими.

– Я тоже, – добавил член Совета Клэй.

Сэдлер кивнул.

– Мы в ответе за живых. Только о живых нам и следует печься.

– Тогда запечатайте подземелье, – вынесла вердикт Магда.

– Чтобы надежно запечатать его, потребуется еще и магия, – предупредил Мерит. – Нам нужно применить некоторые из защитных заклинаний, созданных Исидорой. Они станут гарантией того, что никто из мертвецов не сможет выйти поохотиться на нас.

– Пожалуйста, объясните нашим волшебникам, что именно следует сделать, – сказал член Совета Сэдлер. – Генерал, прошу вас, как можно быстрее соберите группу из волшебников.

Генерал Грандвол, салютуя, прижал кулак к сердцу.

– Сделаем немедленно.

– Надо успеть до того, как кошмар госпожи Сирус воплотится в жизнь, – добавил Сэдлер.

– Исповедницы Сирус, – пробормотал Мерит себе под нос.

Член Совета Сэдлер поднял палец и обратился к зрителям.

– Я хотел сказать – Исповедницы Сирус.

Толпе, похоже, этот титул понравился.

Глава 98

Когда Магда и Мерит спустились из величественной башни в каменный зал с колодцем сильфиды, Куинн услышал их шаги и оглянулся через плечо. Увидев, кто пришел, он отложил перо и поднялся. Улыбаясь, спеша увидеться с ними, он захлопнул книгу записей и убрал ее к остальным.

– Магда, как ты себя чувствуешь? – спросил он, обходя колодец сильфиды, чтобы приветствовать их.

Она улыбнулась.

– Ночной отдых творит чудеса.

И бросила взгляд на колодец, но сильфида не вышла посмотреть на гостей. Нельзя сказать, что Магду это расстроило. Вероятно, сильфида сейчас была занята каким-то путешествующим.

– Как дела? – поинтересовался Куинн.

Левая ладонь Мерита покоилась на рукояти меча.

– Утром я разговаривал с генералом Грандволом. Прошлой ночью внутренняя гвардия схватила большинство тех, кого назвал Лотейн. Скоро поймают и остальных. К худшим из них Магде придется применить свою силу Исповедницы, чтобы заставить признаться в том, о чем мы могли бы узнать от Лотейна, если бы он не умер. Так мы сможем уверенно избавиться от всех предателей и их соучастников.

– А что с членами Совета Вестоном и Гаймером? – Куинн поднял палец, указывая на колодец сильфиды. – Лотейн рассказал, что они использовали сильфиду для путешествия на юг, где сговорились с императором Сулаканом и его войсковыми командирами.

Задачей Куинна было охранять сильфиду, чтобы противник не мог воспользоваться ею, тайно проникнуть в Цитадель и причинить им вред. Именно Барах, после злосчастных проникновений через нее опасных людей, попросил Куинна взять на себя эту обязанность. Теперь никакие недозволенные попытки проникнуть в Цитадель через колодец сильфиды не увенчались бы успехом.

Вначале Куинн убивал абсолютно всех вражеских волшебников, полагавших, будто смогут проскользнуть в Цитадель через сильфиду. Через некоторое время враг понял, что терпит поражение, и такие вторжения закончились, но Куинн (или кто-то другой) всегда стоял на страже сильфиды, чтобы враг не повторил свои попытки, особенно враг, располагавший оружием, созданным из человека.

Самого Куинна, который охранял сильфиду, чтобы помешать противнику использовать ее, страшно возмущало то, что двое доверенных членов Совета на самом деле были предателями, в тайне от всех использовавшими сильфиду в своих губительных целях.

Магда многозначительно посмотрела на Куинна.

– Я с нетерпением жду правдивого признания этих двоих. Они причинили большой вред. Из-за них погибло много невинных людей. Уверена, им есть, что сказать, и они расскажут нам все.

Куинн улыбнулся.

– Иметь в своем стане Исповедницу – огромное подспорье всем нашим усилиям, как всегда утверждал Мерит перед Советом. Как ни смешно, те двое, что наиболее рьяно выступали против создания Исповедника, признаются в своей измене благодаря именно этой силе. – Он снова обратился к Мериту. – А что насчет сноходцев?

– Генерал сказал мне, что некоторые из арестованных, надеясь на снисхождение, пошли на сотрудничество и признались, что направляли сноходцев к наиболее ценным людям. Сноходцы следили за тем, как эти люди работают, и в ряде случаев подчиняли их себе, чтобы срывать самые важные проекты. Нас систематически сбивали с верного пути, по всем направлениям. Страшно даже представить размах всего этого.

Мерит улыбнулся.

– Магда была права с самого начала, когда заподозрила, что в Цитадели творится неладное. Если бы не ее решимость выяснить подоплеку, мы ничего не знали бы, пока не стало бы слишком поздно. Мы все обязаны ей жизнью. Все Срединные земли в неоплатном долгу перед ней.

– Без сомнения, – с улыбкой подтвердил Куинн.

Магда так не считала – она все это сделала из-за Бараха. В первую очередь именно его смерть заставила ее заподозрить, что в Цитадели твориться неладное. Именно из-за того, при каких обстоятельствах он покончил с собой, из-за способа, который он выбрал, она стала искать ответы. Магда знала, что в этом поступке, несомненно, был смысл, что мужем двигало желание спасти жизнь остальным своим людям.

Она все еще не вполне понимала, что толкнуло его к самоубийству, но не сомневалась, что причина была. Ей по-прежнему хотелось знать, какая именно.

Она все еще не могла его отпустить.

– Внутренняя гвардия проследила за волшебниками, а затем и за остальными в Цитадели и убедилась, что обряд преклонения перед Лордом Ралом совершил каждый, – сказал Мерит Куинну. – Несколько раз они опоздали. Некоторые волшебники были уже мертвы, очевидно, убитые сноходцами, чьими невольными слугами стали. Повторю – удивительно, как глубоко они проникли в наши ряды. Никто не сознавал, как близки мы были к потере Цитадели. От развязки нас отделяло всего несколько дней, не более.

Когда все завершится, Цитадель будет полностью защищена от проникновения сноходцев. Любого, кто захочет войти, остановят перед опускной решеткой и не впустят до тех пор, пока он не встанет на колени и не совершит обряд преклонения. Конечно, даже если нам кажется, что это покончит с опасностью, абсолютной уверенности быть не может. Входящий может дать ложную клятву. Но на этот случай у нас есть внутренняя гвардия. В любом случае сноходцы больше не смогут использовать невинных людей, чтобы тайно проникать в Цитадель и подрывать нашу защиту.

Куинн изумленно покачал головой.

– Ужасно! Но теперь мы, по крайней мере, остановили это и можем идти дальше – начать возрождение на прочной основе, а не на гнилом фундаменте, созданном предателями и пособниками врага. К сожалению, пока враг сильно опережает нас.

– Нам нужно многое наверстать, – согласился Мерит. – Волшебники, работавшие внизу, в катакомбах, переместятся в другое место – так мы решили. Тогда мы сможем начать запечатывать всю эту область. Я уже создал для этого несколько магических заготовок.

– Где сейчас Наджа? – поинтересовалась Магда.

– Активно работает с другими волшебниками. – Куинн озабоченно вздохнул. – Судя по тому, что она мне рассказала, нам предстоит много работы. Она невероятно умна, и ее помощь бесценна. Она разбирается в том, в чем разбираются лишь единицы из десятков наших волшебников, да и то, кажется, не вполне.

Пока Куинн беседовал с Магдой, Мерит выбрал в стопке, лежащей на столе, одну из книг записей.

– Не возражаешь? – поинтересовался он.

Куинн оглянулся и кивнул.

– Да, пожалуйста, смотри. Мне всегда хотелось, чтобы в один прекрасный день мои записи кое-кто прочел. Надеюсь, в будущем они помогут людям разобраться в наших смутных временах, подобно тому, как мне удается улавливать суть и получать знания, читая древние книги.

Мерит, уже углубившийся в записи, промычал что-то в ответ.

Куинн продолжил беседу с Магдой.

– У Наджи уникальные таланты и способности колдуньи и говорящей с духами. Она умеет не просто выполнять ту работу, что делала Исидора, помогая волшебникам. Исидора работала на грани понимания многих вещей, едва начав изучать их. А Наджа была в гуще всего этого. Кое-что из того, что Исидора только начала изучать, создала именно она.

Вполне возможно, что ей удастся решить проблему с душами, оказавшимися в ловушке между мирами. Она надеется найти способ провести их сквозь завесу.

Великая удача, что Наджа перешла на нашу сторону. Она поможет нам быстро понять, что именно создали в Древнем мире, и защититься от этого, а волшебники Сулакана, оставшись без ее особых способностей, будут ослаблены. – Куинн приподнял брови и наклонился к ней. – Не хотелось бы мне сражаться против этой женщины. Выросшая в таком странном и экзотическом месте, она… э… не похожа ни на кого.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Магда. – Увидев ее в первый раз, я сразу поняла, что эту женщину нельзя недооценивать. – Магда бросила взгляд на сильфиду. – Есть какие-нибудь новости от Лорда Рала?

– Пару дней назад, когда мы узнали, что Первым волшебником будет назначен Лотейн, я отправил ему срочное сообщение через книгу путешествий. – Куинн указал на колодец. – Наверняка он уже на пути сюда.

– Куинн, – сказала Магда, собираясь с мыслями, чтобы перейти к главной причине их нынешнего посещения зала с сильфидой, – мы с Меритом должны рассказать тебе нечто очень важное.

– Невероятно важное, – сказал Мерит, откладывая книгу записей, которую просматривал. – То, о чем мы расскажем, должно остаться строго между нами. Об этом будем знать лишь мы трое, и так должно быть всегда.

– Хорошо, – согласился Куинн и кивнул с серьезным, даже обеспокоенным видом. – Вы оба знаете, что можете мне доверять. Так в чем дело? Что еще случилось?

– Да вот, случилось кое-что, – сказал Мерит, возвращаясь к ним от стола, – и нам нужна твоя помощь.

Глава 99

– Моя помощь? – Куинн пожал плечами. – Всегда пожалуйста. Какая? Что случилось?

– Мы хотим, чтобы ты знал: я закончил ключ, – сказал ему Мерит.

Куинн удивленно моргнул.

– Что?

– Магия, использованная для завершения ключа, очень схожа с той, что я использовал для создания силы Исповедника.

– Но ты всегда говорил мне, что для завершения ключа нужны расчеты разрыва седьмого уровня.

– Мерит нашел формулы, которые оставил ему Барах, – сказала Магда. – Получив эти необходимые ему расчеты, Мерит смог завершить ключ.

Куинн уставился на нее.

– Ключ к силе Од… Од… – он запнулся.

– Силе Одена, – закончил Мерит.

Куинн покосился на него.

– Ты закончил ключ? Он готов?

Глядя ему прямо в глаза, Мерит вынул меч на несколько дюймов и вдвинул обратно в ножны.

Вздохнув, Куинн провел рукой по лицу.

– Все группы, занимающиеся этим, наконец смогут перейти к другим делам.

– Ты не расскажешь им об этом, – возразила Магда. – Нельзя рассказывать об этом ни единой живой душе. Никому.

– Что? – Куинн явно был озадачен. – Почему?

Магда схватила его за руку.

– Куинн, послушай. Все не так просто. Есть препятствия. То, о чем мы должны рассказать тебе, требует строжайшей секретности.

– Хорошо. – Он вздохнул, чтобы успокоиться. – Так в чем дело?

– Вернувшись из Храма Ветров, Барах сказал мне, что шкатулок Одена там нет. Кто-то забрал их.

Глаза Куинна округлились, лицо побледнело.

– Добрые духи. У вас есть какие-то соображения, для чего…

– Я знаю, какое в них заключено могущество, – сказала Магда. – Барах по какой-то причине не сказал о пропаже никому, кроме меня. Я сообщила только Мериту. Теперь знаете вы оба. Никто другой не должен знать об этом.

– Это очень важные сведения, Куинн, – серьезно добавил Мерит, закладывая пальцем в книге записей страницу, на которой остановился. – Мы не знаем, кто похитил шкатулки Одена. Мы полагаем, что Барах тоже не знал этого. Очевидно, его очень взволновала пропажа шкатулок. Вероятно, именно поэтому он вернул в наш мир расчеты разрыва. И спрятал эти формулы. Мы считаем, что он хотел, чтобы я нашел их и завершил создание ключа.

– Для чего он их спрятал? Ключ охраняет эту силу и доступ к ней. Возможно, только ключ способен контролировать высвобождение этой силы. Почему Барах не хотел, чтобы наши группы, старающиеся создать ключ, получили необходимые формулы?

– Подумай сам, – сказала Магда. – Вспомни, как Цитадель едва не попала под власть предателей, тайных агентов и сноходцев. Будь у кого-то доступ к необходимым формулам, и некто, завладевший шкатулками, сумел бы заполучить их, самостоятельно завершить ключ и высвободить эту силу.

Куинн уставился куда-то вдаль.

– Это действительно так…

– Когда Барах вернул в наш мир эти формулы разрыва седьмого уровня, – сказал Мерит, – он знал, как важно их сохранить. Он спрятал расчеты, чтобы те не попали в чужие руки.

– Спрятал? Где? Как ты узнал о них?

– Он переписал эти расчеты в свои заметки, а их оставил на своем верстаке. И они так и лежали там у всех на виду. Те, кто видел эти тетради с заметками, даже не подозревали, что в них, потому что были неподходящими людьми. Когда Магда отдавала мне инструменты Бараха, я обнаружил формулы в его записях.

Он не рассказал о шкатулках никому, кроме Магды. Думаю, он нарочно оставил след, который привел ее ко мне. Думаю, зная, что в свободное время я работаю над мечом, он хотел, чтобы я нашел эти расчеты разрыва. Я был подходящим человеком для этого. Он не хотел, чтобы кто-то еще знал о существовании формул, чтобы не позволить создать ключ тому, у кого сейчас шкатулки.

Этот завершенный ключ сейчас – важнее всего на свете, кроме самих шкатулок, ведь ключ дает доступ к их могуществу. Если те, у кого сейчас шкатулки, узнают, что ключ готов, они придут за ним, поэтому нельзя допустить, чтобы слухи об этом распространились.

– Безусловно, – сказал Куинн, взмахивая рукой, словно бы отметал все опасения, что он не осознал всей серьезности ситуации. – Истинная задача силы Одена никому не ведома. Нам лишь отчасти известны ее возможности, некоторые из опасных свойств, но не известно наверняка ее главное назначение. Мы очень мало знаем о временах, предшествовавших тем, когда звезды начали свое движение.

Но одно можно сказать с уверенностью. Если это император Сулакан украл шкатулки Одена, он сделает все, чтобы заполучить ключ.

– Именно, – согласился Мерит. – Вот почему нам нужно спрятать его.

– Спрятать? – Куинн указал на висящий на бедре Мерита меч. – Черт побери, Мерит, ты же носишь его у всех на виду!

Мерит наклонился ближе и понизил голос.

– Иногда лучший способ скрыть что-то важное – держать это на виду. Барах продемонстрировал нам это тем, как спрятал формулы.

Куинн в отчаянии всплеснул руками.

– Но ведь множество людей работало над созданием ключа в виде меча. Меч в первую очередь станут искать те, кто ищет ключ.

– Не обязательно, – сказала Магда.

Взгляд Куинна метался между ними.

– Я слушаю вас.

– Принято считать, что ключ должен быть именно мечом, поскольку это следует из теории, основанной на знаниях из древних книг. Но я – тот, кто это придумал, помнишь? Я тот, кто сказал людям, что ключ должен быть мечом.

– Вот! Это я и имел в виду. Все считают, что это должен быть меч.

– Поэтому нужно создать более притягательное убеждение, – сказал Мерит. – Нечто такое, что внушит большее доверие и заставит людей склониться к более правильному мнению о том, чем должен быть ключ.

– Более правильное мнение? – заинтриговано произнес Куинн. – То есть надо сбить их с толку, чтобы они не искали меч?

– Именно, – подтвердил Мерит. – Шкатулки Одена украдены из самого надежного хранилища, какое можно придумать. Почему же надежность хранилища не помогла?

– Потому что люди знали, где их хранят, – ответил Куинн. – Если знать, где находится что-то, можно придумать, как это украсть, сколь бы трудным это ни оказалось.

– Ты верно уловил мысль, – сказала Магда. – Уязвимым ключ-меч делает то, что о его существовании знают и будут его искать. Вот почему так важна скрытность. Никто не будет искать то, о чем не знает.

– А значит, нужно подсунуть людям для поисков что-то вместо меча, еще более привлекательное, – продолжил Мерит.

Куинн поднял палец.

– Отвлекающий маневр.

Мерит улыбнулся в ответ.

– Нужно чтобы все самостоятельно пришли к выводу, что ключ к шкатулкам Одена – нечто другое. А мы будем прятать эту вещь – пусть думают, что она действительно важна; настоящий же ключ тем временем будет надежно спрятан, оставаясь на виду. Покров тайны еще больше всех убедит. А те, кто разгадают эту тайну, не получат настоящего ключа.

– В то время как у нас, – добавила Магда, – будет подлинный ключ к шкатулкам.

Мерит улыбнулся.

– Магда назвала его Мечом Истины, и таковым будет его назначение как орудия, оружия, действующего по своим особым правилам с особым результатом. Он наделен мощной магией, которая зиждется на истинности устремлений, поскольку призван охранять силу Одена, а не только давать доступ к ней. Поэтому у него есть собственное назначение – поиск истины; это дает ему собственные задачи и причины для существования.

А поскольку его будут называть Мечом Истины – как оружие, созданное для борьбы за истину, – никто не догадается, что это и ключ к силе Одена.

Куинн хлопнул себя по лбу.

– Кто бы мог подумать, что двое моих старых друзей такие хитрецы.

Мерит улыбнулся краешком губ.

– Между тем я, держа при себе этот меч, стану искать шкатулки Одена. Если удастся их найти, мы будем их защищать. Никто не знает об истинном ключе, сокрытом на виду, и можно надеяться, что слухи о том, будто мы знаем, как создать ключ, толкнут обладателя шкатулок к попыткам создать этот ложный ключ, не пробуя воспользоваться силой Одена без него.

Следует понимать, однако, что сила Одена существует невообразимо давно. Она чрезвычайно древняя. Нужно дать себе отчет в том, что поиск шкатулок, эти старания защитить столь древнее могущество, – возможно, при этом мы будем искать и отстаивать то, что есть часть самого человечества, – легко может занять не одну жизнь. Они могут длиться веками и даже тысячелетиями. Это бесконечно важнее, чем мы трое. Сейчас это наша борьба, но следует помнить, что скорее всего завершат ее следующие за нами.

Если нам так и не удастся найти шкатулки, тогда в будущем, когда Меч Истины окажется у достойного человека, способного защитить его, у этого человека появится собственная миссия – поиск истины. Таким образом, подлинное могущество, подлинное назначение меча, как ключа, будет сокрыто у всех на виду, пока наконец не появится нужный человек.

Куинн внимательно посмотрел на Мерита.

– Мы взваливаем на себя тяжелое бремя.

– Верно, – согласился Мерит.

Куинн приложил пальцы ко лбу и так ходил по комнате, размышляя. Потом снова остановился перед Магдой и Меритом.

– Итак, вы хотите, чтобы я создал что-то вроде поддельного ключа?

– Да, обманку, отвлекающую внимание от настоящего, – сказала Магда. – Так нам удастся скрыть его. Если мы спрячем его достаточно хорошо, но пустим слухи касательно ключа, люди поверят, что твой поддельный ключ и есть истинный.

– Это чрезвычайно сложная задача, – сказал Куинн, потирая руки. – Нужно очень многое сделать правильно, чтобы все получилось.

– Именно поэтому мы пришли к тебе, – сказала Магда. – Ты единственный, кому такое под силу.

Мерит серьезно и внимательно посмотрел на Куинна.

– Куинн, ты знаешь, как опасна сила Одена. Если применить ее неправильно, можно запросто повредить завесу и уничтожить мир живых. Нужно сделать все, что в наших силах, чтобы не допустить этого.

Куинн задумчиво постукивал пальцами по столу.

– Да, конечно, вы правы. Как мы намекнем на существование нашего ложного ключа?

Глава 100

Мерит помахал книгой записей.

– Мы намекнем на это в магических книгах, в отчетах, в записях и в летописи. Именно так я сам пришел к убеждению, что ключ должен быть мечом. Ты подробно записываешь историю Цитадели. Создай ложные записи, указывающие на ложный ключ. Создай более правдоподобное представление о том, чем должен быть ключ, более понятное людям – пусть поверят в наш отвлекающий маневр.

Куинн задумчиво кивнул.

– Первое правило волшебника.

– Именно, – согласился Мерит. – Императору Сулакану удалось узнать так много, потому что он изучает историю. Он тщательно собирает все, что удается найти в документах и записях. По словам Наджи, он использует сноходцев в том числе и для этого.

Таким образом, чтобы успешно скрывать настоящий ключ, нужно внести в некоторую часть истории бóльшую путаницу. Нужно затушевать мое открытие, что ключом должен быть меч. Следует как можно больше усложнить задачу Сулакану и любому другому, кто может прибрать к рукам шкатулки. Пусть не смогут с ходу разобраться, где правда, изучая историю.

Услышав выдуманное тобой, люди начнут повторять это. Созданные тобой истории заживут собственной жизнью, а потом станут общеизвестной истиной. Тогда правда будет окутана туманом, хотя бы до тех пор, пока мы не найдем шкатулки или, если это нам не удастся, до тех пор, пока достойный человек не добьется в конце концов успеха.

Так что, пока ты здесь, возле сильфиды, ведешь свои книги записей и летопись Цитадели, не поясняй последние события. Не допускай возможности разобраться в произошедшем здесь, в Цитадели, и не описывай, что мы узнали, что выяснили и как раскрыли заговор против нас. Не давай посторонним сведений о том, как Магда раскрыла козни Лотейна и как мы разоблачили предателей, их помощников и тайных агентов. Противнику незачем знать, как нам удалось сделать все то, что мы сделали. Запутай их.

– Конечно. Ложные сведения, – сказал Куинн. – Это я могу. Я оставлю описание всех важнейших событий, но добавлю ложные сведения и переиначу все, что происходило, превратив рассказ в мутную, малопонятную историю, и скрою подлинные события.

– Хорошо, – сказал Мерит, решительно кивнув.

Куинн щелкнул пальцами.

– А что, если сделать ложным ключом книгу?

– Книгу?… – Мерит задумчиво уставился на него.

– Да, например книгу, содержащую, например, сложнейшие формулы расчета разрыва, которую Барах принес из Храма Ветров.

– Такое отлично подойдет, – согласилась Магда.

Куинн потряхивал пальцами, пока думал.

– Я могу даже вставить некоторые правильные расчеты разрывов по формулам, для вящей достоверности. Этого, конечно, будет недостаточно, чтобы все получилось должным образом, но достаточно указать азимутальные звезды, и впечатление будет вполне хорошее. Если эта книга будет достаточно сложной и если часть описанной в ней магии действительно будет срабатывать, то ложный ключ станет казаться истинным.

– Какая это будет книга? – спросила Магда.

– Руководство. Чего, в конце концов, ожидают люди? Они хотят знать, как использовать силу Одена. Руководство – именно то, чего они ждут, – пояснил Куинн.

– Сила Одена существовала еще до того, как звезды начали свое движение, – сказал Мерит. – Сведения о тех временах в лучшем случае отрывочны.

– Именно, – сказал Куинн. – Поэтому охотники за ключом захотят узнать, как она действует. Они захотят заполучить магическую книгу, в которой говорится, как применять эту силу. Так почему бы не дать им такую книгу?

– Создать поддельное руководство, дающее ключ к могуществу? – спросила Магда.

– Да. Это будет книга об использовании шкатулок Одена – со множеством достоверных формул, сохранившихся со времен, предшествовавших тем, когда звезды начали свое движение, что добавит ей правдоподобности, но измененных достаточно, чтобы стать совершенно бесполезными для создания истинного ключа. Кто определит, что они ложны? Невозможно будет проверить их, невозможно установить их ложность.

Магду это заинтриговало.

– Так, по-твоему, ты способен создать книгу, которая покажется настолько правдоподобной, что люди, если смогут найти и прочитать ее, уверуют в ее подлинность?

– Сила Одена очень древняя, – сказал Куинн. – Как они могут проверить это? Руководство будет выглядеть настоящим, а я могу придумать проверку истинности и поместить ее в самой книге, но по сути эта книга будет ничем, тенью. Вместе с запутанной историей, которую я выдумаю, проверка добавит веса этой книге-тени.

– Можно так ее и назвать, – заметил Мерит. – «Тени» или как-нибудь в этом роде.

– Слишком простое название, – возразила Магда. – Похоже на имя моей кошки. Чтобы отвлечь внимание, лучше пусть ее название будет подобающим для книги-ключа. Словно бы в ней содержатся методы получения ответов. Нужно более загадочное название.

Куинн нахмурился.

– Например?

Магда задумалась. А потом ее осенило.

– Допустим, «Книга сочтенных теней».

От восторга брови Куинна поползли вверх.

– Мне нравится.

– Блестящая мысль, – согласился Мерит, улыбаясь.

При виде его улыбки сердце Магды забилось сильнее. Чистая радость ненадолго развеяла печаль.

– Я займусь этим немедленно, – сказал Куинн. – Еще я создам парочку исторических хроник, которые подскажут, что ключ к шкатулкам можно найти в «Книге сочтенных теней». Я даже могу придумать фрагменты текста, придав им такой вид, будто они из времен, предшествующих тем, когда звезды начали свое движение.

Если мы позволим этим хроникам попасть в чужие руки и они дойдут до императора Сулакана, он начнет, так сказать, охоту за тенью.

Мерит прикусил губу, обдумывая это.

– Ты можешь создать поддельные отчеты о недавних событиях с приманкой – отрывками древних знаний, где говорится о ключе к силе Одена с намеками на книгу, используемую в качестве ключа. Эти записи мы подложим мертвецу, переодетому нарочным. – Мерит слегка пригнулся. – А затем оставим тело там, где патрули генерала Куно его найдут.

– А если мы станем прятать эту «Книгу сочтенных теней», – добавил Куинн, – император сильнее уверится, что он на верном пути. Чем труднее будет ее раздобыть, тем крепче все поверят, что книга – это ключ.

– И при этом никто никогда не догадается, что истинный ключ, – сказал Мерит, слегка вытащив Меч Истины из ножен, – вот это.

– Должно получиться, – сказал Куинн. – В конце концов, о происхождении силы Одена известно очень мало. Я не буду много рассказывать о движении звезд, ибо лучше скрыть то, что нам известно, но и сильно искажать события не стану, чтобы как можно меньше противоречить истинной истории – так будет лучше для достоверности нашей «утечки».

– Но посмотри вот сюда. – Мерит открыл записи, которые держал в руке, и постучал по определенному месту на странице. – Ты написал в своей книге: «Сегодня провалилась третья попытка выковать ключ. Жены и дети пятерых погибших бродят по коридорам и залам Цитадели, рыдая в безутешной тоске. Сколько людей погибнет, прежде чем мы добьемся успеха? Может быть, следует отказаться от попыток, признать, что это невозможно? Цель может быть достойной, но цена, которую мы платим, слишком высока».

– Я понял, что ты имеешь в виду. Подобные описания слишком явно указывают на меч в качестве ключа. Ага, – Куинн с нажимом провел пальцем по первым словам, и они исчезли, – я изменю эту часть так: «Сегодня провалилась третья попытка выковать Меч Истины». Как вам это? Таким образом мы разделим ключ и меч, и меч станет выглядеть отдельным особым объектом.

Мерит улыбнулся.

– Прекрасно. Это укрепит уверенность, что меч нечто иное, вовсе не ключ.

– Я добавлю в нашу книгу немного подлинной магии, – сказал Куинн, – так она станет выглядеть еще более настоящей. Описание нескольких тайных заклинаний и магических заготовок сделают ее зловещей.

– А ты хитрец, Куинн, – с усмешкой сказала Магда.

Куинн приподнял бровь.

– Если ты думаешь так уже сейчас, посмотрим, что ты скажешь, увидев «Книгу сочтенных теней».

Глава 101

Магда стремительно ворвалась в зал с сильфидой. Мерит следовал за ней по пятам.

Привалившись спиной к низкой стенке колодца, Лорд Рал поднял взгляд, услыхав, что они входят, и отвел с лица длинные светлые волосы. По нему было заметно, что он дезориентирован и все еще в эйфории после путешествия в сильфиде. Она оказывала на него такое же воздействие, как и на многих других. Магда не могла не признать, что и сама испытывала в сильфиде наслаждение. Несмотря на это, сильфида ей не нравилась.

– Я прибыл как мог быстро. – Лорд Рал указал на Куинна. – Куинн мне уже все рассказал. Похоже, вам выпало нелегкое испытание. – Он улыбнулся Магде. – Исповедница? Кажется, вам идет. – Он окинул взглядом ее белое платье сверху донизу и обратно. – Я о платье. Действительно совсем неплохо.

– Благодарю, – произнесла Магда, не зная, как принять этот комплимент.

– Получив сообщение, я был крайне обеспокоен тем, что по каким-то безумным причинам вы действительно собрались замуж за эту свинью Обвинителя. К счастью, мои опасения не оправдались. Молодец, Магда. Молодец. У вас действительно были причины остаться в Цитадели, как вы и заявили, когда мы виделись в последний раз.

Мерит кивнул, соглашаясь.

– Но хотя Магда и раскрыла заговор и измену и вывела Лотейна на чистую воду, боюсь, у нас еще много работы и предстоят тяжелые сражения. Куинн рассказал тебе о полу-людях?

Альрик Рал со вздохом кивнул.

– И о ходячих мертвецах тоже.

– Мы хотели, чтобы ты знал, с чем столкнутся твои войска, – сказал Мерит. – Им предстоит тяжелая битва. Я еще не придумал, как удерживать эту нечисть подальше от нас. Предлагаю тебе поступить с местами захоронения мертвых так же, как мы поступили с подземельем.

– Я всегда остерегался людей с опасным оружием в руках и волшебников с опасной магией. Но никогда не думал, что придется остерегаться мертвецов.

– Могу вас заверить, что и мне это не нравится, – заметил Куинн из-за письменного стола.

У Магды возникла какая-то не вполне ясная мысль, еще не созревшая настолько, чтобы ее можно было высказать.

– Послушайте, – сказал Лорд Рал, вытягивая шею, чтобы заглянуть за дверь и убедиться, что рядом никого постороннего нет. – Я собираюсь сообщить вам нечто весьма важное. Но это должно остаться тайной, известной только присутствующим здесь.

Магде начало казаться, что это день тайн.

– Что же?

Лорд Рал почесал подбородок, подыскивая слова.

– Мы нашли кое-что очень важное.

– Нашли? – с подозрением спросил Мерит. – И где же вы нашли это важное?

Лорд Рал вздохнул.

– У человека, которого мы убили. Ну, откровенно говоря, сначала мы убили целую толпу, защищавшую его, а уж потом убили наконец этого особенного. По его защите мы поняли, что он крайне важен или у него есть что-то крайне важное. Верным оказалось последнее.

– Так что это было? – поинтересовалась Магда.

Лорд Рал оперся руками на каменное ограждение колодца сильфиды, оглянулся и уставился на них голубыми глазами.

– Нечто, отделанное драгоценными камнями.

Взгляд Мерита все еще выражал сомнение.

– Ты говоришь, что нашел сокровище?

– Можно сказать и так. Драгоценными камнями была отделана шкатулка. – Он обвел их многозначительным взглядом.

– Шкатулка… – задумчиво повторил Мерит. – Что за шкатулка?

Альрик Рал выгнул бровь и скрестил руки на груди.

– Шкатулка, черная, как сердце Владетеля, и таящая великую силу, если вы понимаете, о чем я.

Магда бросила взгляд на Мерита, затем уставилась на Лорда Рала.

– Что заставляет вас думать, будто в этой шкатулке заключена великая сила? Вы пытались открыть ее?

Он возмущенно нахмурился.

– Вы принимаете меня за идиота?

– Нет, – ответила Магда. – Но вы сказали, что в ней таится великая сила. Что вы знаете об этой шкатулке?

Он укоризненно посмотрел на нее.

– Ты забыла, что мы с Барахом были хорошими друзьями. Он рассказал мне о том, как силу Одена поместили в чернильно-черные шкатулки, отделанные самоцветами. Сложность лишь в том, что, по его словам, эти шкатулки были спрятаны в Храме Ветров. – Он перевел взгляд с Магды на Мерита и обратно. – Итак, если они в Храме Ветров, каким образом одна из них оказалась в этом мире, в руках мертвеца?

– Пожалуй, лучше сказать ему, – шепнул ей Мерит.

Магда кивнула и глубоко вздохнула.

– Шкатулки из Храма Ветров украдены.

– Это ясно. Но кем?

Мерит пожал плечами.

– Могу лишь предположить, что это были люди Сулакана.

– А где же две другие? – спросила Магда.

Лорд Рал, не меняя позы, тяжело вздохнул.

– Не знаю. У меня всего одна. И вы не представляете, скольких нам пришлось убить, чтобы заполучить ее.

– Могу только гадать, – сказал Мерит. – Но, если она побывала у Сулакана, можно не сомневаться, что теперь за ней пошлют гораздо больше людей.

– Да уж, – согласился Лорд Рал.

– Необходимо спрятать ее, – сказала Магда Мериту. – Стараться защитить ее слишком опасно. Ее нужно спрятать.

– Прекрасная мысль, но где? – спросил Мерит. – Я не знаю места, защищенного настолько, чтобы император Сулакан не добрался до него. Ведь шкатулки были спрятаны в Храме Ветров в преисподней – а он добрался до них.

– Ну, – сказала она, – если он не будет знать, где искать, то…

Магда резко замолчала: мысль, шевелившаяся на краю сознания, внезапно сделалась ясной. Моргнув, она задалась вопросом, получится ли. Возможно ли вообще такое.

Она схватила Мерита за рукав.

– Заклинание тяготения!

Лорд Рал нахмурился.

– О чем вы?

– Заклинание тяготения? – спросил Мерит, словно не замечая Лорда Рала; его внимание сосредоточилось на Магде – по ее глазам он понял, что речь о чем-то важном. – При чем тут заклинание тяготения?

– То маленькое заклинание тяготения, которое ты создал и подарил мне, притягивающее глиняные фигурки.

– Ага, ну, – сказал он, растягивая слова, начиная понимать, к чему она клонит.

– Что если ты создашь более значительное заклинание тяготения, которое притянет мертвецов, оживленных войсками Сулакана, и полулюдей? Наджа поможет. Она знает, как их создают и как управляют их душами, так что наверняка снабдит тебя нужными для заклинания сведениями, и тогда ты сможешь создать такое заклинание тяготения, которое притянет и тех, и других, верно?

– Хоть ты никогда не обладала магическими способностями, – с улыбкой заметил Мерит, – у тебя бывают интересные идеи насчет их использования. В этом ты могла бы потягаться с волшебником-творцом.

Лорд Рал переводил взгляд с одного лица на другое.

– Притянет их куда?

Мерит провел рукой по затылку.

– Это действительно проблема. Нужно какое-то место, куда мы могли бы их заманить, а затем удержать их там.

Магда щелкнула пальцами.

– Символы Исидоры.

Мерит уже согласно кивал.

– Да, для создания барьера, способного удерживать их, можно использовать охранные заклинания Исидоры.

Лорд Рал все еще недоуменно хмурился.

– Вы хотите сказать, что можете создать заклинание, которое притянет ходячих мертвецов Сулакана и его полулюдей? – Когда Мерит улыбнулся и кивнул, Альрик Рал продолжил: – А затем собираетесь оградить их барьерными заклинаниями, чтобы точно знать, что они в ловушке?

– В точности так, – сказал Мерит. – Если удастся заключить их в такую ловушку, нашим войскам не придется с ними драться. Я тщился придумать, каким оружием и какими способами сражаться с ними, но, если мы сможем запереть их где-то, нам не придется биться вообще. Если Цитадели не придется сражаться с армией мертвых и полумертвых, тем самым мы спасем жизни огромному числу воинов, не говоря уж о невинных жителях тех мест, куда вторгнется Сулакан.

– Нужно только место, где их запереть, – сказала Магда. – Где-нибудь далеко, где в дополнение к барьерным заклинаниям будут и физические препятствия, для надежности. Может быть, тупиковый каньон или что-то вроде.

Лорд Рал все еще хмурился. Он опустил руки. Внезапно вид у него сделался решительный и серьезный.

– Темные земли.

– Темные земли? – спросил Мерит. – Что такое Темные земли?

– Отдаленная и негостеприимная область Д’Хары. Там, на севере Темных земель, есть местечко, окруженное горами, с одним-единственным проходом. Вокруг сплошь непроходимые горы. Если тебе удастся заманить их туда с помощью своего заклинания, то можно их там запереть. Никто не посещает эту отдаленную область Темных земель. Место опасное, и без того уже считается землей демонов.

– Отлично, – сказала Магда и повернулась к Мериту. – Как только ты создашь заклинание, действующее на мертвецов и полулюдей Сулакана, мы сможем отправиться туда, установить заклинание, а затем заманить их.

– Удерживающие заклинания, которые я смогу создать на основе придуманных Исидорой, не утратят силы на протяжении тысячелетий.

А еще, – добавил Мерит с улыбкой, наклоняясь к ней (при этом его глаза блестели), – мы можем оставить там шкатулку Одена. Тогда она тоже окажется под замком. В конце концов, кто сунется в земли демонов, где полно ходячих мертвецов и полулюдей, стремящихся разорвать вас и съесть живьем?

Магда прижала руку к груди и облегченно вздохнула.

– Мы только что одним махом решили две проблемы. Как только ты создашь заклинания, мы отправимся в Темные земли и устроим ловушку.

– Мы? – он покачал головой. – Ты не вполне понимаешь. Дело в том, что у заклинания тяготения есть своя дальность действия. Если удалить те глиняные фигурки, что я дал тебе, от заклинания тяготения, его силы не хватит, чтобы притянуть их.

Поэтому я собираюсь создать такое заклинание, а затем отправиться к вражескому войску, иначе силы заклинания не хватит на то, чтобы увести мертвецов за собой. Когда все они последуют за мной, я поведу их в Темные земли, в тот далекий их угол. Я оставлю там это заклинание, а когда они все соберутся вокруг него, установлю удерживающее заклинание, которое запрет их там. Конечно, мало удовольствия вести их за собой, но это единственный способ.

Тебе идти со мной будет слишком опасно.

– Слишком опасно? – Магда подбоченилась. – А кто освободил тебя, расправившись со всеми теми воинами?

Лорд Рал поднял руку.

– Мне следует знать эту историю? Ты расправилась с какими-то воинами? О чем вы говорите?

Мерит досадливо махнул рукой.

– У нее был меч.

– Ах, у нее был меч! Это все объясняет.

– Только потому, что она в одиночку убила волшебника и десяток воинов Лотейна, она теперь уверена, что способна победить и в такой битве.

Лорд Рал скрестил руки и приподнял бровь.

– Мне кажется, она сможет.

Мерит скривился, потом улыбнулся.

– Что ж, не буду возражать. Для создания заклинаний понадобится время, но как только они будут готовы, мы сможем установить ловушку.

Он улыбнулся Магде особенной, очень личной улыбкой. Она невольно ухмыльнулась.

Глава 102

– Я нашла его, – сказал Наджа. Ее голос доносился словно бы из потустороннего мира. Она сжала руку Магды. – Нашла.

Магда сглотнула.

– Ты уверена, что это он?

Наджа, сидя с закрытыми глазами, медленно кивнула.

– Я нашла его. Просто великолепно. Его дух прекрасен. Я так и думала.

По щеке Магды скатилась слеза.

– Я могу… поговорить с ним?

Наджа слегка выгнула бровь.

– В определенном смысле. Я уже говорила – в определенном смысле, если он позволит.

Они были одни, только Магда и Наджа. И все же они были посреди всей преисподней духов.

Комната была погружена во тьму, кроме пятачка вокруг них, освещенного дюжиной расставленных на полу свечей. Была глубокая ночь, стояла мертвая тишина. Свет сквозь ставни не просачивался. Магда и Наджа сидели вдвоем в кладовой возле покоев Первого волшебника. Место казалось подходящим, поскольку Барах проводил здесь много времени, работая за верстаком в своей мастерской.

Наджа и Магда, окруженные свечами, сидели скрестив ноги на мягком круглом ковре у верстака Бараха. Остальная часть комнаты, отделенная от них светом свечей, могла бы быть пустотой самой преисподней.

Магда задумалась над тем, возможно ли такое.

Она не сказала Мериту, что задумала. Она не знала, как он отнесется к этому. Ей думалось, что он поддержит ее, что бы ей ни взбрело на ум, но она не хотела беспокоить его. Он всегда чрезвычайно почтительно относился к Бараху и к чувствам Магды.

Но Бараха больше не было.

Магда осталась одна. У нее была прислуга, заботившаяся о ней, но без Бараха она чувствовала себя одинокой. Скучать по нему, понимая, что его уже нет и он не появится в ее жизни снова, было ужасно. Она не знала, как обрести покой.

Ей казалось, что, если она узнает, почему он убил себя, ей станет легче.

Мерит понимал это. Между ними оставалось очень много недосказанного, но он понимал. Она не осознавала своих действий, но тем не менее Мерит сохранял с ней дистанцию из-за Бараха.

В каком-то смысле она жалела об этом. Но не знала, как примириться со своей утратой.

Конечно, по отношению к Мериту это было несправедливо, но Магда ничего не могла с этим поделать. Она не могла справиться со своими чувствами.

Она казалась себе одним из духов полулюдей, затерянным между мирами, не понимающим, к какому из них принадлежит.

Наджа понимала это. Она сказала, что ничего особенного в этом нет. «Отпускать часто бывает тяжело», – сказала она. И добавила, что люди ходят к ней именно из-за того, что им трудно отпускать. Наджа, похоже, понимала душевную смуту Магды лучше, чем сама Магда, и предложила помощь – общение с духом, чтобы сердце Магды обрело покой.

Тихо мяукнула Тень, материализовавшись из темноты, чтобы потереться о бок Наджи. Пронеся хвост мимо говорящей с духами, кошка осторожно устроилась на коленях у Магды, свернулась клубком и тихо замурлыкала.

Черная кошка, казалось, прекрасно чувствовала себя среди духов.

– Можешь спросить у него, обрел ли он покой?

Не раскрывая глаз, Наджа улыбнулась.

– Мне не нужно спрашивать его об этом. Я чувствую, что да.

– Обрел? Но как это возможно? Я хочу сказать, он ушел, один… без меня…

– Для духов все иначе, – ответила Наджа. – Проблемы нашего мира, волнение наших сердец – все это не имеет никакого значения в преисподней.

– Могу я поговорить с ним?

– Повторю – в определенном смысле. Через меня, если он позволит. Спрашивай.

Магда сглотнула.

– Барах, мне так не хватает тебя…

– Он знает, Магда. Знает.

Магда чувствовала неловкость, пытаясь говорить о столь глубоких личных переживаниях через постороннюю. Но знала, что попробовать нужно, если она хочет узнать, почему он покончил с собой. Это был ее единственный шанс.

– Но… хоть я и скучаю по тебе, но не совсем так, как бывало прежде. Тебя здесь нет, во плоти, и я не могу обнять тебя, как мне хотелось бы.

– Он и это знает, Магда, – сказала Наджа нежным, мягким голосом.

– Но я…

– Я понимаю твою душу, Магда, – внезапно произнесла Наджа странным бесстрастным голосом.

Магда приглядывалась, пытаясь что-нибудь заметить, но, наверное, было чересчур темно, чтобы увидеть движение губ говорящей с духами. Казалось, лишь тени двигались во тьме вокруг них.

– Я понимаю твои чувства ко мне, – продолжил странный голос. – Но того, кем я был, кого ты любила, больше нет. Я ушел. В вашем мире может остаться только память обо мне. Твоя верность мне ради этих воспоминаний – часть жизни, но она может обернуться изменой себе самой, если ты будешь держаться за них так крепко, что они вытеснят из твоей жизни все остальное.

– Почему ты покинул меня? – срывающимся голосом спросила она. Слеза скатилась по щеке. – Я думала, ты любишь меня больше всего на свете. Почему ты бросил меня?

Потрескивали свечи; Магда ждала, не уверенная, что он ответит. Наконец странный голос вернулся.

– Пришлось из любви к миру живых.

Магда всхлипнула.

– Увы, Барах, я не понимаю.

– Есть другие, способные на то, что делал я. Есть другие, способные бороться так, как боролся я. Есть другие, способные служить нашему делу так, как служил я. В этом смысле я не был столь уж выдающимся, как тебе казалось. Не был ключевой фигурой.

Но ты – единственная в своем роде, мой редкий цветок. Никого подобного тебе не было прежде и не будет более никогда. У каждого из нас свой путь. Именно поэтому ты та, кем ты стала, и никому иному не под силу совершить предназначенное тебе, это можешь только ты. Никто другой, пройдя такие же испытания, не пришел бы к сделанному тобой выбору. Никто другой на твоем месте не достиг бы того же, что и ты.

Ты шла и продолжаешь идти своей уникальной дорогой.

У нашего мира есть множество путей, ведущих к вечной тьме, и всего один, который благополучно проведет его через это опасное время. Ты удержала мир на правильном пути в тот момент, когда это было необходимо.

Если бы я остался жить, ты не поступила бы так и не выбрала бы этот путь.

В Храме Ветров я видел будущее. Не просто будущее – множество вариантов грядущего. Я видел то будущее, где вернулся и остался жить. Я видел будущее без тебя. Я видел тысячу различных его вариантов, и каждый порождал еще тысячу вариантов, и так без конца. Я видел все наслоения возможностей и выходов, все варианты решений, все ветвления и развилки пророчеств.

Но я увидел одно будущее, отличающееся от всех прочих, в котором мир живых имел больше шансов успешно пережить надвигающиеся темные века. Я увидел в этом варианте будущего, что, если отпущу тебя, позволю идти своим путем, ты сделаешь необходимое.

Если бы я выбрал жизнь, ты оставалась бы в моей тени. У тебя не было бы причин делать что-то значимое, стать кем-то большим. И другая ветвь пророчества не осуществилась бы. Двери бы закрылись. Без твоего стремления найти истину, без всего того, что ты сделала, мы бы проиграли, ведь ты не стала бы Исповедницей.

Я увидел там еще кое-что, подтолкнувшее меня к этому выбору. Лотейн солгал. Он проник в Храм. Он лгал, чтобы скрыть свою измену. Там, в Храме, он увеличил ущерб, нанесенный его сообщниками из команды Храма, изменил важные соотношения и повредил важные элементы, оказывающие воздействие на мир жизни.

Лотейн изгнал дар из мира жизни, он сделал так, чтобы волшебников рождалось все меньше, а поскольку Храм находится в мире мертвых, особенно преуспел в изгнании магии Ущерба. Именно поэтому стала всходить красная луна. Это была весть о нанесенном Лотейном ущербе.

Магду не просто удивило услышанное – она пришла в ужас.

– Лотейн сумел повредить Благодать и покончил с магией в нашем мире?

– Не совсем, – ответила Наджа все тем же странным голосом. – Но пытался и хоть не достиг полного успеха, но смог причинить огромный вред. Он обрек мир на падение, которое император Сулакан может счесть шагом к миру без магии. Он направил мир по этому пути, я сумел по крайней мере задержать это движение.

Это мое величайшее достижение, никому другому это не удалось бы. Только я способен был сделать так много. Мне удалось добиться того, что по линиям Благодати заструилось достаточно дара: благодаря этому – подарок вырождающемуся человечеству – в один прекрасный день родится «камень в пруду», тот, кому суждено завершить восстановление мира живых, если он тоже сделает верный выбор в верное время.

Помнишь книгу, которую я принес, и поручение, с которым отправил тебя после своего возвращения?

Магда кивнула.

– Да, ты попросил, чтобы я с помощью сильфиды спрятала книгу в твою личную секретную библиотеку. Когда я ушла, ты покончил с собой. Как забыть такое?

– Твое путешествие – часть великого дела, исправления мира в грядущем, и предпринято ради создания условий, дающих миру жизни шанс получить будущее, которое ты сделала возможным, избрав собственный путь. Если бы ты потерпела неудачу, мир был бы обречен. Теперь же, если в правильное время правильные люди примут по правильным причинам правильные решения, то у человечества появится шанс избежать той участи, которую старались навязать им Сулакан с Лотейном.

Но пока тем, другим, еще предстояло родиться, мне следовало дать тебе возможность сохранить то, что у нас есть. Я видел – если я останусь жить, у тебя не будет шанса раскрыться полностью. Я видел – необходимо умереть, чтобы ты отправилась на поиски ответов, подверглась нападению сноходца, дала клятву, попыталась найти меня в преисподней через говорящую с духами и таким образом обнаружила бы, что мертвецы внизу, в подземелье, служат злу, затем нашла бы Мерита, помогла ему получить нужное ему для создания ключа и в конце концов осознала, что должна добровольно измениться, стать Исповедницей, способной убедительно разоблачить предателей.

Останься я жив, ничего подобного не произошло бы. Я должен был дать тебе свободу избрать путь, ведущий к спасению мира. Это позволило тебе и другим уцелеть и продолжить борьбу.

Моя смерть сподвигла тебя выяснять, зачем я пожертвовал жизнью, а это, в свою очередь, привело тебя к твоей собственной правде. В поисках истины ты сумела вызнать то, что не удавалось вызнать мне, таким образом, каким я этого сделать не мог, и достигнуть того, чего не достиг я.

Ты считала меня великим человеком, Магда. Но даже великий в твоих глазах, я оставался и обычным человеком. У меня были свои недостатки, слабости и пределы. Я не был всемогущим. Но все-таки мне хотелось бы верить, что у меня выдающийся ум и по этой причине, оказавшись в Храме, я смог понять, что следует делать… но сам я этого сделать не мог.

Зато я увидел, что могла бы сделать ты.

Мерит похож на тебя уникальностью своих способностей. Такие знания, творческий потенциал и навыки есть только у него. Никто не смог бы выдумать то, что впервые выдумал он. Никто никогда бы этого не сделал. Только Мерит мог придумать и создать Меч Истины, и только Мерит смог представить себе и создать Исповедницу.

Мир нуждается в тебе, Исповеднице, сейчас и будет нуждаться в последующие времена.

Знаю, Магда, что у тебя на сердце, знаю, как ты предана своей любви ко мне. Но не позволяй произошедшему уничтожить твою способность любить. Твоя любовь к кому-то другому не повредит мне, не умалит мои заслуги, не изменит того, что у нас было. Она может только дать тебе силы и расширить твои возможности. Ты должна принять реальность настоящего, а не прошлого.

То, что между вами с Меритом, – не то, что было у нас. Оно может стать чем-то большим.

Вы с Меритом лучше понимаете друг друга, чем мы с тобой когда-то. У вас установилось взаимопонимание, такая душевная привязанность, какой между нами никогда не было. Вместе с ним ты создавала Меч Истины, переживала создание и становление Исповедницы. Ты возродилась в новой роли. Мерит сделал это возможным.

Ты не видела того, что видел я, когда Мерит вонзил этот меч в твое сердце. Он совершил это не из желания сделать тебя Исповедницей, а потому, что этого хотела ты. Это был твой выбор. Это убивало его, и все равно, он осуществил твое желание.

Ничего труднее он в своей жизни не делал, и хотя это убивало его, разбивало ему сердце, он исполнил твое желание. Он хотел дать тебе все, чего ты так жаждала, невзирая на свою боль.

Магда сдержала рыдание. Она пыталась сказать хоть что-нибудь, но не могла вымолвить ни слова.

– Не позволяй тому, что было между нами, помешать великим чувствам, которые могут возникнуть между тобой и Меритом. Не позволяй ложной верности замкнуть твое сердце и не отвергай того, что можешь получить в изобилии.

Чтобы полюбить другого, нужно для начала полюбить себя. Полюби себя, Магда, тогда полюбишь и его. Люби себя – так, чтобы воспоминания обо мне не запирали твое сердце.

Чтобы знать, что ты достоин счастья, довольно любить себя.

Знай, что к Мериту я не питаю ничего, кроме любви, как и к тебе. Ты прошла путь, позволивший тебе достичь прекрасного. Но не упускай этот путь из виду, когда оглядываешься на прошлое, вспоминая обо мне.

Меня больше нет. Отпусти меня, Магда. Я обрел покой, дай мне уйти далеко за завесу.

Магда рыдала, слезы текли по ее лицу.

– Спасибо, Барах. Ты так много дал мне. Спасибо за мою жизнь. Я не стану растрачивать ее понапрасну, клянусь.

– Я знаю, что не станешь, Магда. Уверен.

Глава 103

Магда в белом платье Исповедницы стояла посреди возвышения внутри подковы стола Совета – перед Советом. За столом были лишь три члена Совета – Сэдлер, Клэй и Хэмбрук, – но скоро Совет будет здесь в полном составе и приступит к делам.

Стул в центре пустовал.

Стул в центре теперь предназначался ей.

Теперь она председательствует в Совете.

Теперь она разрешает разногласия в Совете голосом Исповедницы.

В огромной палате Совета за ее спиной людей было немного. Заседание не было открытым для широкой публики. Только для приглашенных.

Здесь был генерал Грандвол, очень огорченный тем, что когда-то поведал ей о своей преданности Лотейну только потому, что считал, будто Магда действительно решила выйти за него замуж. Он извинялся и извинялся, пока Магда наконец не приказала ему навсегда прекратить эти извинения.

Тилли тоже была здесь, исцеленная, в добром здравии и в добром расположении духа. Она сияла от гордости, глядя на Магду в белом платье Исповедницы, на Магду, занимающую важное место в Цитадели, – какое, по мнению Тилли, ей и следовало занимать.

Был здесь и Куинн, улыбающийся, как и все прочие, и Наджа. Магда скучала по Бараху, Исидоре и всем, кто теперь был не с ними, а с добрыми духами, но была благодарна тем друзьям, кто рядом.

Рядом с ней стоял Мерит. Он был одет торжественно и благородно, она еще никогда не видела его таким. Меч Истины в богато украшенных золотом и серебром ножнах поблескивал на фоне его темной одежды. Поскольку она стояла слева, то видела слово «Истина», выделяющееся золотыми буквами на рукояти.

Обращаясь к ним, член Совета Сэдлер сиял от гордости.

– Магда, Мерит, все в Цитадели должны выразить вам безмерную благодарность.

Магда взяла Мерита за руку.

– А теперь, – сказал он, – мы призываем вас двоих помочь не только Цитадели, но и всем Срединным землям, Д’Харе и, по сути, всему Новому миру противостоять той угрозе, с которой мы столкнулись.

– Мы рассмотрели ваши наставления, Мерит, и согласны следовать вашей рекомендации и рекомендации Магды, признавая, что исповедная сила лучше подходит для женщин, чем мужчин. Мы согласны, что исповедной силой могут правильно распоряжаться только женщины.

В борьбе за выживание нам нужна способность Исповедницы открывать истину. Поэтому мы просим тебя создать в этом мире новую силу – Исповедниц, группу сестер, способных постоять за истину.

Мерит наклонил голову и сжал руку Магды.

– Я смогу сделать это.

– А тебя, Магда, мы просим стать нашей наставницей, Матерью-Исповедницей, и помогать всем нам стать такими же деятельными, такими же преданными, такими же величественными в битве за правду, какой показала себя ты.

Магда наклонила голову и сжала руку Мерита.

– Я смогу сделать это.

– Мерит, – опять сказал член Совета Сэдлер. – Мы осознали сказанное вами об особой уязвимости Исповедницы. Особенно сразу после применения ею силы, когда она обессилена и мало способна защитить себя. Значительно большую опасность представляет сама природа ее силы – это делает Магду главной мишенью для множества опасных людей.

Поэтому мы предлагаем тебе стать постоянным защитником Магды, Матери-Исповедницы. Когда будет создан орден Сестер-Исповедниц, каждой из них тоже понадобится волшебник, который станет их защитником и будет помогать в выполнении их обязанностей.

Но сейчас вас только двое, Мать-Исповедница и ее волшебник. Если вы оба согласны, конечно. – Он посмотрел на них по очереди. – Вы ведь оба согласны?

Магда улыбнулась, когда ее глаза встретились с глазами Мерита.

Глядя на нее, Мерит произнес:

– Волшебник Мерит согласен и обещает всегда защищать Магду, Мать-Исповедницу.

Глядя на Мерита, Магда произнесла:

– А Магда, Мать-Исповедница, всегда будет рядом с ее волшебником Меритом.

В зале зааплодировали.

Пока собравшиеся радовались новостям, Мерит наклонился ближе к Магде.

– Ты очаровательна, Мать-Исповедница.

Магда улыбнулась уголками губ.

– Ой, я забыл сказать тебе про волосы, – признался он доверительным тоном.

Она пригладила волосы, потом вынула из них белый цветок, который вплела утром, – цветок, который однажды подарил ей Барах, чтобы она могла хранить его в серебряной шкатулке воспоминаний. Она крутила маленький цветок в руках, размышляя о пути, на который вступила.

– А что с моими волосами?

– Ты не можешь остричь их.

Магда хмуро уставилась на него.

– Могу, если захочу.

– Нет, действительно не можешь.

– Что ты имеешь в виду?

Он с виноватым видом пригнулся чуть ближе.

– Магия Исповедницы не позволит ей укоротить волосы.

Магда глядела озадаченно.

– Не позволит? Как это?

– В Срединных землях длина волос женщины говорит о ее положении. Ты Мать-Исповедница. Нет женщины более высокого положения, чем Мать-Исповедница. Отрезать твои волосы – значит понизить твой статус в глазах многих, а этого магическая сила Исповедницы не допустит.

– Не допустит? – повторила она ровным тоном.

– Именно так, не допустит.

– Ну а если их потребуется обрезать?

– Это придется сделать кому-то другому.

Магда вскинула брови.

– Рискованно, не так ли?

– Так бывает, когда речь заходит о вопросах власти. Предполагается, что ты будешь уважаемой особой.

– Длина волос не поможет мне снискать уважение.

Мерит пожал плечами.

– Я просто предупреждаю.

Магда прижалась к нему и улыбнулась, когда он обнял ее за плечи.

– Благодарю за предупреждение.

Мерит ухмыльнулся, обхватывая ее одной рукой.

– Не за что, – ответил он. – Это тот самый цветок из твоей шкатулки воспоминаний?

Магда кивнула.

– Я решила приколоть его сегодня. Барах пожертвовал жизнью, чтобы наше будущее могло свершиться таким образом. Он отдал жизнь за то, чтобы все мы могли стоять здесь сегодня, обретя этот шанс. Думаю, он порадовался бы.

– Я тоже думаю, что он порадовался бы, – согласился Мерит.

Магда вертела большим и указательным пальцами маленький белый цветок, смотрела, как он крутится, и вспоминала обо всем, что привело ее к должности Матери-Исповедницы.

Цветок, вращаясь, начал делаться прозрачным. Она теперь видела сквозь него.

Потом цветок исчез.

Его не стало. Он просто исчез.

– Ты видел? – спросила Магда изумленно.

– Конечно видел.

Она посмотрела в красивое лицо Мерита.

– Как ты думаешь, что это может означать?

– Думаю, это означает все, что угодно, чего бы тебе хотелось.

Магда мгновение смотрела на свои пустые пальцы.

– Все, – согласилась она наконец. – Это означает «все».