Мастера вызывали?

Я — твоя смерть

Была в этом какая-то ирония судьбы. Больше любых невзгод опасаться внимания службы охраны безопасности — и в нее же устроиться добровольным помощником. Подписывал контракт Ильтен — Тереза, как женщина, не могла ни самостоятельно оформиться на работу, ни завести счет, на который предстояло поступать вознаграждению.

Но вначале следовало разобраться с Центром бытового ремонта номер 4. Маэдо взял Терезу с собой на переговоры. Долго инструктировал перед встречей с агентом.

— Вам надо казаться глупенькой и испуганной, понимаете? Знаю, что для вас это сложно, — проницательный, зараза, — но стоит постараться, если вы хотите добиться более приемлемых условий. Вы должны убедить агента в том, что у вас не было серьезных мотивов переходить дорогу Центру и что к вам следует отнестись снисходительно. Что взять с женщины? Скажите, мол, ваше хобби — все, что осталось у вас с родины, а муж любит вас и во всем потакает. Поплачьте в нужном месте. Понимаю, не ваш стиль — ну, перчик острый с собой возьмите, что ли, в носовом платке…

Тереза играла хорошо. Глядела круглыми заискивающими глазами, из которых катились столь же круглые слезы, говорила кротким умоляющим голоском. Агент дрогнул. Ну, сглупила баба, не знает еще местных традиций и законов, а мужик от нее без ума, не сообразил пресечь вовремя… Он назвал сумму за отзыв иска — крупную, но не неподъемную, — и категорически потребовал убрать все объявления о ремонте. А Маэдо уверился, что госпожа Ильтен и в его постановке сыграет свою роль с успехом.

Сдирая объявления с подъездов, Тереза испытывала двойное чувство. С одной стороны, легко отделались. С другой — расставаться с подработкой было жаль. Это ведь не только источник дополнительных денег, это в первую очередь удовольствие. Настоящее хобби.

Она рано печалилась. Объявления были сорваны, количество звонков уменьшилось, но они не прекратились. Довольные клиенты рекомендовали друзьям, коллегам и соседям странную женщину, качественно и недорого ремонтирующую всякие приборы. Или трансвестита.

Впрочем, свободного времени у Терезы сильно поубавилось. Днем она теперь отсыпалась, поскольку ночи внезапно оказались заняты. Причем не только и не столько мужем. Ильтен, передумавший прощаться с жизнью, развивал успех. По сравнению с большинством тиквийцев, видевших секс с женщиной лишь на экране в интернет-кафе и весьма смутно понимающих, что с ней делать в реале, он был неплохо подкован в этой области, в том числе практически. Так что Терезу он не разочаровал, и оба вкушали плоды удовольствия. Эйфория усугублялась тем, что конфликт с Центром разрешился, и тень зависшего дамоклова меча рассеялась. Лишь одно омрачало благостную картину: две-три ночи в декаду были принесены в жертву господину Маэдо. Ильтен ревновал. Главным образом его мучила неизвестность. Чем Тереза занимается в эти ночи? Спросить и то не позволено: как же, подписка о неразглашении. Честное слово, ему было бы легче, если бы он точно знал, что они с проклятым легавым предаются любовным утехам. Обидно, но ожидаемо и естественно. А главное — абсолютно безопасно. А тут сиди и гадай, на что подписал Терезу зохенов офицер. Наверняка на что-то, совершенно не подобающее замужней женщине. Иначе давно бы себе помощницу нашел, Терезы не дожидался бы.

— Ты поаккуратнее со своим Маэдо, — посоветовал он. — Скажу тебе, как профессионал…

— Что? — ощетинилась она. — Он не подходит мне, как мужчина?

Ильтен поджал губы.

— Подходит. Оба вы авантюристы, два ботинка пара. Это меня и тревожит, — нехотя признался он.

Сидеть в теплом кабинете и читать рапорты, конечно, приятно. Но есть вещи, которые никому не передоверишь. Операции, в которых участвовала госпожа Ильтен, Эрвин Маэдо считал своим неукоснительным долгом курировать лично. И сопровождающую группу захвата предупредил настрого:

— Если с головы госпожи Ильтен хоть волосок упадет — вы все у меня декаду сесть не сможете.

Впрочем, те и так рвались сделать все, чтобы женщина под их ответственностью была в безопасности. Использование женщины как живца для ловли отморозков было беспрецедентным. Кое-кто из охранников поговаривал, что господин Ильтен сам отморозок, коли заставляет свою жену так рисковать. Услыхав однажды это рассуждение, старший командир Маэдо хмыкнул, вызвал не удержавшего язык подчиненного на ковер и поездил по мозгам. Дескать, внутрисемейные отношения господина и госпожи Ильтен — не ваша забота, боец. Ваше дело — прикрывать госпожу Ильтен. И молчать при этом. Ибо скажете какую-нибудь хрень, которая ей не понравится — очнетесь в гипсе, добавил он мысленно.

Рабочую одежду Терезы — простую юбку и немаркую блузку — Маэдо забраковал:

— В таком только девчонки ходят, госпожа Ильтен. А пристать к девчонке и утащить под куст — не грех. Помните, как мы с вами познакомились? Я ведь вас за девушку принял. Так мы будем ловить не тех, кого надо. Обычных мужчин с обычными деньгами, всего-то и желающих, что невинно поразвлечься с существом другого пола. Даже если они вам что-нибудь сделают, придется отпускать: ничего не знали, кольца не видели, судили по одежде.

Тереза фыркнула.

— Вам надо одеться, как подобает замужней женщине. Ярко, роскошно. Чтобы тот, кто потащит вас под куст, не имел ни единого шанса сказать: мол, попутал с девкой. Чтобы видно было издалека. И богато. Не каждое чмо рискнет завалить или перепродать чужую женщину, за это так наказывают, что не все возвращаются живыми. Но ободрать с нее побрякушки — совсем другое дело, куда более простое и наказуемое не столь жестоко.

— Вот сами и покупайте мне одежду для своих операций, — потребовала Тереза.

Маэдо рассмеялся. Вроде взрослая замужняя баба, чего ей корысти искать — а на деньги разводит ушло и последовательно, словно хваткая девица, подученная отцом.

Одежду он купил. Действительно богатую и яркую. И провоцирующую донельзя.

— Издеваетесь, господин Маэдо? — обвинила она его. — Да я в этом и лонга не пройду! На меня набросится любой, кто это увидит!

Почти прозрачная юбка из тонкого красного шифона и ажурных кружев, блузка открывает плечи, на спине в ткани прорезаны ромбики, а длина ее такова, что едва стыкуется с поясом юбки, так что при любом движении неминуемо обнажается полоска кожи.

— Ну почему же любой? — улыбаясь, промурлыкал Маэдо.

Он откровенно любовался. Нежно взял Терезу за голые плечи, покрутил туда-сюда, оценивающе приглядываясь. Почуяв, что она начинает закипать, тотчас отступил на шаг.

— Почему любой, госпожа Ильтен? Я ведь не набрасываюсь. Хотя и очень хочется! — Он не выдержал и захохотал. — Но разве не в этом наша цель? Выявить тех, кто не обладает надлежащей силой воли и, таким образом, представляет собой угрозу для добропорядочных граждан.

— Будете ржать — я сию минуту это сниму! — пригрозила Тереза.

— О, только не здесь. — Маэдо снова прыснул. — Пожалейте группу захвата, бойцы не смогут сдержаться, и кто потом скажет, что они виноваты?

Тереза рвала и метала, но офицер был неумолим. Пришлось остаться в этом наряде, а сверху еще и отполировать его откровенность богатством: колье из золота и алмазов, сверкающие перстни… Браслет на ногу — таких украшений Тереза вообще не носила, как с этим ходить-то? А вдруг он зацепится за ветку? А ну как грабители не смогут его снять и попытаются отпилить ногу?

— Вперед, — безжалостно приказал проклятый коп.

И Тереза — делать нечего — углубилась по дорожке битого кирпича в ночную рощу, покачивая бедрами и боязливо оглядываясь, как учил Маэдо. Группа захвата пряталась за деревьями, разделившись: трое с этого конца рощи, трое с другого.

Клюнуло сразу. Небритый хмырь, пахнущий алкоголем, выскочил из темноты с ножом:

— А ну стоять! Снимай золотишко, не то поцарапаю!

Замечательная черта тиквийских грабителей: никогда не угрожать женщине смертью. Убийство женщины — преступление чудовищное, еще ужаснее, чем покушение на чужую жену. Тут даже каторгой не отделаешься: вычеркнут из списка граждан и отдадут ученым на опыты, а там сильно повезет, если помрешь быстро. Но Терезу подвели собственные рефлексы. Левой рукой блокировав лапу нападающего с ножом, правым кулаком она засветила ему в переносицу. Клиент обмяк и брякнулся на землю.

Из кустов посыпались бойцы группы захвата. Они озадаченно пялились на распростертого грабителя со струйкой крови, вытекающей из носа.

— Дура! — в сердцах сказал Маэдо.

— Сам дебил! — не осталась она в долгу. — И извращенец вдобавок.

Незадачливый грабитель был жив. Но арестовать его не выйдет. Он же не причинил даме ни малейшего вреда, это она его избила. И ценности все при ней, целехоньки. А нож — да, его. Отрицать это бессмысленно с учетом возможности снять отпечатки пальцев. Но что с того ножа? Ни крови, ни эпителия, ни ниток женской одежды на нем нет. Может, гражданин грибочки в роще собирал, срезал их ножиком. Имеет такое право.

— Простите, госпожа Ильтен, — сокрушенно проговорил Маэдо.

Нехорошо срываться на чужой жене. Надо хотя бы конфисковать нож у этого придурка, если уж ничего сверх того не получается. В целях повышения уровня безопасности.

— Ладно, и вы извините, — пробурчала она. — Я вообще-то прямо с войны сюда попала, не привыкла церемониться с врагами.

— У нас тут войны нет, — терпеливо ответил Маэдо. — Разве что на Т2, но это далеко, и вряд ли вы там побываете. А на преступнике не написано, что он враг. Его надо брать с поличным. Не торопитесь, госпожа Ильтен, дайте нападающему зримо проявить свои намерения. Пусть начнет стаскивать с вас колье, к примеру. Или платье порвет.

— За новое сами платить будете, — огрызнулась она.

— Вот и договорились.

Ночи в тиквийских городах не так уж опасны. Иногда Тереза чуть ли не до рассвета тщетно шарахалась туда-сюда по темным местам Ноккэма. Роща, промзона, окрестности бара и интернет-кафе, автостанция, свалка… Когда Тереза только приехала в Ноккэм, город показался ей милым и светлым, а теперь она узнала, что в нем столько мрачных углов. Поневоле начинаешь понимать склонность ментов к цинизму: а что еще остается, если полжизни проводишь в таких пейзажах и общаешься с отбросами общества?

Если ночные прогулки не давали результата, Маэдо водил Терезу в бар и заказывал ей обед. Приятное завершение романтического вечера, как ехидничал этот нахал. Официанты, похоже, принимали это за чистую правду, считая примелькавшихся клиентов парочкой любовников, отрывающихся, пока муж в отъезде.

Но когда кто-нибудь клевал на приманку, было не до баров. Тереза, помня наставления Маэдо, старалась не бить на упреждение, позволить схватить себя, несмотря на то что все ее существо этому противилось. Надо отдать должное группе захвата: успевали всегда вовремя. Быстро делали фотографии и начинали паковать клиента, получив доказательства преступного замысла. Потом ехали в отделение, арестованного сажали в камеру, старший командир составлял документы для суда. В первый раз услышав о том, что дело отправляется в суд, Тереза всполошилась:

— Я не желаю участвовать ни в каких судах! Ни в качестве обвиняемой, ни в роли потерпевшей.

— Ну что вы распереживались, госпожа Ильтен? — миролюбиво улыбнулся Маэдо. — Вас никто туда не тянет. От вас не нужно никаких заявлений, факт преступления зафиксирован, наказание подонку вынесут и без вашего участия. А вы — мужняя жена, сидите дома и пейте валерьянку. Даже если суд решит вызвать вас для дачи показаний — что совершенно излишне в столь прозрачном деле, а менее прозрачные дела мы и не собираемся передавать в суд, — ваш супруг вправе запретить вам разговаривать с чужими мужчинами.

— Попробует указывать мне, с кем говорить, а с кем нет — сам будет пить валерьянку, — посулила Тереза. Но разъяснение Маэдо ее успокоило.

— Мне вот любопытно, госпожа Ильтен, ну чем вам суд не угодил? — поинтересовался Маэдо. — Может, у вас на родине судьи коррумпированы? Так в Тикви судят по справедливости, не сомневайтесь.

Именно это ее и беспокоило. Справедливость в тиквийском понимании — категорически не то, чего бы Тереза желала для себя и Ильтена. Попадешь в лапы правосудия — даже взятку не дать, чтобы клятая справедливость обошла стороной.

Весна — время, когда зов природы частично перекрывает глас рассудка. Почти каждый выход Терезы — это еще один любитель запретных удовольствий в камере отделения службы охраны безопасности и в послужном списке Эрвина Маэдо.

Но эта ночь выдалась пустой. Старший командир отпустил группу захвата, покормил Терезу в баре и в предрассветных сумерках повел ее домой. Тереза устало опиралась на его руку: попробуй пробегай полночи на шпильках по злачным местам. Ее спутник сонно позевывал, прикрываясь ладонью.

Беда подкараулила их чуть ли не посреди улицы. Узкой и темной, это правда, но вполне жилой и вовсе не окраинной. Из-за угла вышагнули двое в масках с пистолетами, еще двое — из подворотни сзади. Тереза, спящая на ходу, окончательно проснулась лишь тогда, когда Маэдо, получив из-за спины пистолетным стволом по голове, внезапно осел на асфальт. Тереза пошатнулась… и увидела врагов.

— Не дергайся, баба, — проворчал один из них. — Мы тебя не убьем.

Ясное дело, не убьют. Однако есть много других раскладов, и не все они хороши. Ее удалось застать врасплох, но, сбросив сонливость, она мгновенно перешла в боевой режим. Локтем назад, в печенку схватившему было ее бандиту, шпилькой в пах тому, кто подбегает спереди, забрать у него пистолет, вскинуть, не целясь — и во лбу у третьего возникает кровавая дыра, наплевать, это самооборона, а не хладнокровное убийство, и офицер безопасников в свидетелях, пусть и без сознания…

Она не учла четвертого. Просто не видела его. Удар по затылку, и свет погас.

Келлин Стэм никогда не был хулиганом. Не увлекался наркотой, не стрелял наличные у припозднившихся богатеев. Он занимался только серьезными делами. Мужчина спортивного сложения, подтянутый и аккуратный, никогда не включающий по ночам музыку и не курящий в окно, он снискал одобрение соседей, считающих его бизнесменом, главой собственной маленькой фирмы. Так оно, в сущности, и было.

— Есть заказ, босс? — спросил его, входящего в офис, Оге Аант.

Стэм достал из шкафа бутылку водки, плеснул себе на самое донышко, выпил. Крепкий алкоголь он любил, но в его потреблении был очень умерен.

— Есть.

Трое сотрудников терпеливо ждали, когда он поделится информацией. Гадать бессмысленно, заказы бывали самые разные. Один богатый сумасброд пожелал живого зохена с Т2, другой — закатать в бетон конкурента, третьему приспичило подарить своему любовнику алмаз из Государственного фонда… Каждый заказ внимательно рассматривали и тщательно планировали.

— Некий джентльмен хочет бабу, — сообщил наконец Стэм.

Аант сложил губы трубочкой и выпустил воздух со своеобразным звуком.

— А просто пойти в интернет-кафе и предложить зашедшей девке больше всех?

Стэм покачал головой.

— Нет, такое ему не подойдет. В интернет-кафе все видят, кто с кем ушел. А джентльмен не желает, чтобы были свидетели. Ему совсем не нужно, чтобы бабу принялись искать и вышли на него.

Сотрудники покивали. Лишних вопросов задавать не стали. Мало ли какие у заказчика причуды, их дело — помочь ему свои причуды реализовать. За большой куш, разумеется.

— У джентльмена есть еще кое-какие пожелания. Баба должна быть здоровой и красивой, не доходягой какой-нибудь, без вредных привычек. И ни в коем случае не блондинкой. В идеале — замужней. Джентльмену так нравится.

Он обвел подчиненных взглядом и коротко резюмировал:

— Ищем кандидатуры.

Благую весть принес Аант.

— Есть баба в западном районе. Волосы каштановые, вся такая — кровь с молоком, и как электровеник. Каждую декаду шляется по ночам — то к любовнику, то от него. Муж, видать, в разъездах, так что скоро не хватится.

— А что за любовник? — осведомился Стэм.

— Да легавый, какая-то начальственная задница в их районе. Проблемой вряд ли будет: он же не оперативник, а креслопросиживатель. Вырубим с одного удара, он нас и сосчитать не успеет.

Дело начиналось так хорошо… Фото бабы, одобрение заказчика, разработанный план… Всё землеройке под хвост.

Сам Стэм сработал, как надо. Оглушил легавого и ушел в тень. А потом все пошло не так. Сонная баба вдруг ожила, словно переключили режим у боевого робота. С воем упал Эдар, истошно завопил Киссерайе, корчась на асфальте. Стэм кинулся к зохеновой бабе, но не успел совсем чуть-чуть. Она выстрелила и попала, словно каждый день этим занималась. Попала в Оге Аанта, прямо в лоб.

Если вопли подчиненных не перебудили всю округу, то это, несомненно, сделал выстрел. Надо сваливать. Но валить без добычи, потеряв сотрудника? Ну нет, это не по Стэму.

Он врезал бабе по затылку дулом. Похоже, перестарался: раздался хруст. Зохен с ней, техзадание выполнено: не блондинка, красивая и здоровая, а насчет того, чтобы без травм, уговора не было.

— Соберитесь! — шикнул он на Киссерайе и Эдара. — Забирайте Аанта и быстро к машине!

Он взвалил бабу на плечо. Подчиненные что-то долго копошились.

— Босс, Киссерайе идти не может, — доложил Эдар, страдальчески морщась.

— Тащи его, — нехотя велел Стэм.

Тело Аанта придется оставить. Живой сотрудник все-таки важнее мертвого.

— Господин! — Голос доносился, словно из глубокого колодца. — Господин, с вами все в порядке?

Маэдо моргнул. Перед его глазами кружилось чье-то незнакомое заспанное лицо. Попытка сфокусировать взгляд вылилась в приступ жестокой тошноты. Маэдо едва успел повернуться набок.

Мужик протянул стакан. Маэдо утерся и с благодарностью отпил. Зохен! Это же водка.

— С вами все в порядке? — повторил мужик свою идиотскую фразу.

Разумеется, нет! Маэдо пощупал раскалывающуюся голову. На макушке — кровь.

— Вам вызвать медицинскую помощь?

Он с трудом сел и осмотрелся. Поодаль кто-то лежал. По всему — труп. С такой дырой во лбу не живут. А госпожи Ильтен нигде не было. Зохен!

— Со мной… — Вместо голоса вырвался невнятный сип, и Маэдо прокашлялся. — Со мной была женщина.

— Так ее тот хмырь увез, что вас приголубил. — Мужик дотронулся до своей головы. — Тут орали, стреляли… Полдома не спало, все видели. Оглушили бедняжку и увезли. Вон там у них машина стояла, за домом.

— Что за машина? — Голос казался карканьем. — Марка, номер?

— Так вы людей спросите, может, кто помнит. У меня-то окна с этой стороны, я только драку и видел.

Маэдо застонал. Надо вызывать группу. Он зашарил по поясу, ища телефон.

— Вот, — указал мужик.

Телефон лежал на асфальте совсем рядом. Выпал, наверное. Странно, что не забрали. Это значит, что они столкнулись не с обычными грабителями. А кое с чем похуже, зохен побери.

Он набрал номер отделения.

Стэм гнал машину, не включая фар и не разбирая дороги. Модуль безопасной езды пришлось отключить. Где-то снес столб, где-то чуть не соскользнул в канаву. Уже утро, скоро они станут заметны. Остановятся, не приведи судьба, на каком-нибудь светофоре, кто-то заглянет в салон и увидит бабу с разбитой башкой…

Бабу он свалил прямо на пол. Рядом с водителем скрючился Киссерайе, бледный, как смерть, и тихо стонал, пытаясь зажать окровавленный пах. Сзади полулежал зеленый Эдар, старательно не глядя в окно и упершись ногами в спину женщины. Аант остался. За Аанта Стэм сдерет с заказчика особо, такие сотрудники на дороге не валяются. То есть, теперь как раз в буквальном смысле валяются — так уж вышло…

— Эй, босс, — прохрипел Эдар. — Эта тварь шевелится!

— Врежь ей, — ответил Стэм. — Чтоб не шевелилась, пока не прибудем.

По-хорошему, Киссерайе надо везти в больницу. Да и от Эдара сейчас толку никакого, он даже нагнуться не может, чтобы как следует связать руки пленнице. Все на нем, на Стэме. Как так вышло? Заказ казался легким. Вырубить любовника, забрать бабу, пошалить с ней по пути — насчет этого джентльмен никаких ограничений не накладывал. Довезти до места, получить деньги — и всё. А теперь… Кое-чего деньги не окупят, сколько бы их ни было.

Маэдо придерживал на макушке лед, завернутый в тряпочку. Зрачки расширились от ударной дозы лекарств так, что больно глядеть на белый свет, но голова кружиться перестала. Отделение, поднятое на ноги, интенсивно работало. Из опроса свидетелей выяснили данные автомобиля. К сожалению, насчет того, как протекало столкновение, показания расходились, а местами были откровенно фантастическими.

— Представляете, этот утверждает, будто женщина избила двух нападавших и убила одного, — поделился глава следственной группы. — Это же как надо напиться!

Маэдо покивал, подумав про себя, что как раз этот свидетель, возможно, и не пил. Будь на месте госпожи Ильтен другая женщина, он охотно посмеялся бы вместе со следаком над чужими алкогольными глюками. Но на нее услышанное было похоже. Впрочем, спорить с подчиненным он не стал. Примем за рабочую версию, что преступники передрались между собой в споре за бабу, пристрелили наименее адекватного, победитель утащил женщину, а его живые подельники уковыляли, поддерживая друг друга. Добрались до своей машины и со свистом стартовали по дороге на Риаведи.

— Передайте по всем отделениям в направлении Риаведи, — распорядился Маэдо, морщась от головной боли. — Похищение женщины, серая М86-С83.

Не первый раз в жизни старший командир подвергся нападению, не впервые преследовал преступников. Но никогда прежде он не испытывал при этом натуральной паники, которую старался загнать внутрь и не давать ей воли. Госпожа Ильтен! Это он виноват, что ее украли. Он втравил ее в авантюру. Да, она сама та еще авантюристка, но он же мужчина, он должен был понимать, что это дело не для женщины. А он предпочел воспользоваться случаем, чтобы обеспечить себе карьеру. Болван, безопасность госпожи Ильтен, вот что ты должен был обеспечить! А ты потерял ее на ровном месте, среди жилого массива.

Он стер со лба холодный пот и стал прослушивать сообщения из соседних районов. Зохен, если она не найдется, господин Ильтен его убьет, и он даже сопротивляться не станет!

Седой джентльмен наблюдал в окно своей дачи, как автомобиль, сбивая разросшиеся за зиму ветви кустов, ломится к воротам. Весна, для дачного сезона еще холодно. Но потому он и выбрал это место для своих развлечений. Дачный поселок пуст, шоссе — за лесом. Никто не увидит крови и не услышит криков. И уж подавно никто не узнает, где искать труп.

Он прищурился. Что-то машина сильно помята с боков, и левая фара разбита… В ДТП они, что ли, попали? Очень неосторожно. С переднего сиденья вылез Келлин Стэм, открыл заднюю дверцу, какое-то время постоял, строя выразительные гримасы и поминая зохенов. Стал выволакивать оттуда женщину, нетвердо стоящую на ногах. Пьяная, что ли? Джентльмен поморщился. Он же просил: без вредных привычек…

Подталкивая женщину и одновременно поддерживая, не давая ей упасть, Стэм дотащил ее до крыльца. Вблизи баба была хороша. Здоровые волнистые волосы, упругое тело. Очень откровенный наряд, прямо-таки возбуждающий. И кольцо на пальце — замужняя! Изюминка на торте. Одно не нравилось джентльмену: странно косящие глаза и нарушенная координация движений. Может, наркоманка?

Он хмуро посмотрел на Стэма и открыл было рот, но тот перебил:

— Заказ был сложным. Я потерял сотрудника убитым. И еще двоих — временно нетрудоспособными.

— Вы привезли некондиционный товар, — заметил джентльмен. — Она еле способна стоять.

— Она просто получила по голове. День, два — это пройдет. А господин Аант мертв навсегда.

— У меня нет в запасе двух дней, господин Стэм. Мы договорились на сегодня, и насладиться я намерен сегодня. Завтра у меня важное совещание, а послезавтра заключение контракта. — В мягком вроде бы голосе джентльмена сквозила сталь.

— Я хочу компенсацию!

— А я хочу то, что заказывал, — не меняя тона, произнес джентльмен. — Здоровую женщину, без синдрома рассеянного сознания. У нее наверняка снижена чувствительность, это половина удовольствия прочь. Вы настаиваете на компенсации, господин Стэм? Тогда и вы компенсируйте мне ненадлежащее качество. В конце концов, вы здоровы и не блондин, у вас сильное сердце. Мне думается, вы продержитесь долго и орать будете сладко…

Стэм дрогнул и отвел глаза. Не прокатило.

— Забудем.

Джентльмен протянул ему конверт:

— Здесь то, о чем мы договаривались.

Он проводил глазами машину, разворачивающуюся и хрустящую ветками на пути к шоссе. А затем обратил взор к женщине.

— Как тебя зовут, милашка?

Его будто ледяным водопадом обдало:

— Зови меня смертью, старый козел.

А пожалуй, это будет интересно. Он проникновенно улыбнулся.

— Ты ошиблась, милашка. Это я — твоя смерть. Долгая и восхитительная. Вначале ты будешь бояться смерти, потом — молить о ней, но получишь ее лишь тогда, когда тебе станет все равно.

Вот теперь глупыха определенно должна испугаться.

— О боже, — вздохнула женщина. — Банальный маньяк.

— Серая М86 была замечена у поворота к дачному поселку, — сообщили по рации. — К сожалению, ваша ориентировка пришла поздно.

Маэдо и сам понимал, что преступники опережают службу охраны безопасности на несколько шагов. Он старался нагнать. Колонна машин, сверкая огнями, неслась по дороге на Риаведи. Хорошо уже то, что мерзавцы направились в глубинку, а не, скажем, к космопорту, где хватило бы дюжины минут, чтобы корабль улетел, и потом уж не развернешь его.

М86-С83, брошенную у ворот госпиталя, сильно не доезжая до Риаведи, Маэдо увидел сразу. Внутри — никого, аренда завершена. Значит, преступники уже вернулись из дачного поселка. Но почему машина именно здесь? Сюда привезли госпожу Ильтен? Или оставили в Риаведи?

Доктор в приемном покое ничего не скрывал от сотрудников службы охраны безопасности.

— На этой машине недавно приехали двое, я их направил в травматологию. Поговорить? У одного состояние критическое, а к второму, пожалуй, можно.

— Допросите. — Маэдо кивнул следаку. — Мы поедем в поселок, не будем терять времени.

Следователь позвонил, когда колонна была уже у поворота.

— Эти ублюдки отвезли женщину в поселок, старший командир. Передали какому-то седому хмырю. Номеров дач они не помнят, но могут нарисовать маршрут, сейчас сброшу. Арестовываем уродов?

— А то, — мстительно отозвался Маэдо. Похищение женщины, да еще в составе группы — мало этим скотам не покажется. — Забирайте их, пусть в тюрьме долечиваются.

Про Стэма никто пострадавших Эдара и Киссерайе не спросил, а сами они не сказали. Руководитель преступной группы скрылся. Через пять декад на жильца, переставшего платить за электричество, пришла в местное отделение службы охраны безопасности телега от энергетиков. Опросили соседей, вскрыли квартиру и объявили господина Келлина Стэма пропавшим без вести. В доме жалели о хорошем соседе и беспокоились, как бы в его квартире не поселился какой-нибудь недостойный человек со скрипкой или перфоратором.

Старый козел явно сердился. Вот и хорошо. Чем больше сердится, тем хуже себя контролирует.

Вообще-то, положа руку на сердце, ничего хорошего в ситуации не было. Голова кружится, ноги отнимаются, места вокруг незнакомые — несусветная глушь. А тут еще маньяк! А она — со связанными руками. Впору выть и молиться. Но Тереза твердо знала: ни от того, ни от другого толку не будет. И она старалась держаться. И ждать подходящего момента, который использовать на всю катушку.

Старик схватил ее за плечо и потащил в дом. Не такой уж он и старик, строго говоря: морда лоснящаяся, пузо плотное, весь из себя ухоженный. На чиновника смахивает, но не из тех, что с бумажками возятся, а из тех, кто им приказы отдает. Просто совсем седой, словно выбеленный. Чинуша сволок спотыкающуюся Терезу по лестнице, отпер дверь в подвал, толкнул жертву к стене.

— Сейчас мы узнаем, как ты кричишь, милашка.

Подвал был небольшим, он даже мог бы показаться уютным, если бы был обставлен как-нибудь по-другому. Но на данный момент антураж внушал оторопь. Голый пол с решеткой для стока леденил босые пятки — туфли Тереза где-то потеряла. Небрежно брошенный шланг — смывать кровь, поняла она. Что-то вроде хирургического стола с зажимами для рук и ног. Обилия инструментов не наблюдалось, на передвижном столике рядом поблескивали лишь разнообразные ножи. Видимо, любимые игрушки козла.

Он взял один из ножей, прижал шатающуюся Терезу к шершавому бетону и начал методично срезать с нее одежду. На какое-то мгновение стало жаль красивый наряд, но Тереза почти сразу пришла в себя. Черт с ним, с нарядом! Пусть порежет хоть на мелкие кусочки: чем дольше он этим занимается, тем больше вероятность, что она придумает, как выкрутиться. Пока нож художественно кромсал кружева и шифон, порой задевая кожу, Тереза собиралась с силами. Старик так зафиксировал ее, что она чувствовала надежную опору. Голова перестала кружиться: мелочь, а приятно. Тем временем блузка без плеч превратилась в ничто, остатки юбки упали к ногам.

— О-о-о, а это что у нас? — Козел провел ножом по животу, обводя старые шрамы.

— А это был один, вроде тебя, — отозвалась Тереза, — который думал, что можно безнаказанно тыкать в меня острыми предметами.

— Судя по всему, ему это удалось, — противно улыбнулся маньяк и покрутил нож в руке.

— Счастье его было недолгим, — холодно улыбнулась в ответ Тереза и, оттолкнувшись от стены, изо всех сил пнула извращенца коленом.

Выроненный нож загремел по бетону. Оплошал чинуша: ноги надо было вязать. Впрочем, и это не помогло бы: следующий удар Тереза нанесла лбом в подбородок, потом — плечом в подреберье. И снова ногой — в лицо упавшему. Удачно попала: босым пальцем в глаз; из него полилась кровавая жижа, и козел сомлел.

Тереза оглянулась. Вот они, ножи, стройными рядами. С третьей попытки удалось пристроиться стянутыми за спиной руками к одному из них. Затекшие конечности слушались плохо, она сильно порезалась, пока распилила веревку.

Маньяк стал подавать признаки жизни. Нет уж, ни к чему таким, как ты, жить на свете. Тереза взяла первый попавшийся нож, особо не выбирая, и всадила в вытекший глаз поглубже. Козел дернулся и затих. Она пощупала пульс на шее, кивнула сама себе. Вот так, больше ты никого не замучаешь.

Всё. Адреналин покинул ее, и она в изнеможении прислонилась к стене. Спина взмокла от холодного пота, лоб покрылся испариной. Еще немного, и ледяной холод подвала выстудит пот. После всего свалиться с воспалением легких? Ну, нет. Тереза с усилием заставила себя отлепиться от стены и, чуть не плача, подняться в дом. Каждый шаг был, как последний.

Дверь в подвал она не закрыла, только отползла подальше, свернулась калачиком и обхватила себя руками. В окне замигали огни. Служба охраны безопасности, машинально отметила Тереза. Как обычно бывает, менты слегка опоздали. Но действительно слегка. Маньяк не успел бы ее убить, разве что изуродовать.

Зазвенели стекла, и в окно полезли бойцы группы захвата, они растеклись по коридору, по комнатам, кто-то спустился в подвал и теперь отчаянно ругался — было отчего. А потом вошел Маэдо с перевязанной головой, весь напряженный, взъерошенный. Увидел Терезу и закрыл глаза.

Вот этот проклятый дом. Группа захвата начала штурм. Маэдо испереживался: а если в перестрелке заденут госпожу Ильтен? Но выстрелов не слышалось. А вдруг уже поздно?.. Чуть погодя бойцы вышли на связь:

— В доме никого нет, старший командир. Кроме женщины. А-а, зохен! В подвале труп.

Он стремительно взбежал на крыльцо, распахнул дверь. Госпожа Ильтен сидела у окна на полу, голова в крови, все перемазано кровью… Совершенно голая. Маэдо рефлекторно зажмурился. Но уже другой рефлекс заставил его открыть глаза.

— Госпожа Ильтен!

Он шагнул к ней, стараясь не смотреть на обнаженную грудь. А шрамы на животе старые; любопытно, откуда? Протянул руку, помогая подняться, невольно прижимая к себе. Зохен, только бы она не подумала…

— Светлые небеса, вы живы! Вы сильно пострадали?

Она вдруг обняла его за шею и расплакалась. Он и сам чуть не разрыдался — от облегчения. Напряжение ушло. Он аккуратно гладил ее по спине, успокаивая. Потом спохватился: она же голая! А бойцы смотрят и ухмыляются.

— Дайте водки, — процедил он сквозь зубы. — И найдите госпоже что-нибудь накинуть. Ишь, уставились!

Тереза никогда не любила водку, но хорошо знала, что порой крепкие напитки необходимы, как лекарство. Она послушно отхлебнула из фляги. Глотку обожгло, тепло растеклось по организму, гася ледяную дрожь. Она наконец ощутила себя на этом свете.

— Мне надо в душ, — пробормотала она.

— Может, помочь? — участливо осведомился Маэдо. — Как вы себя чувствуете? Вы вся в крови.

— Она большей частью не моя, — вымученно улыбнулась Тереза. — А что мое — так, царапины… Только на голове не вижу.

Ванная комната была роскошная. Просторная, два зеркала. Терезе сразу захотелось такую. В зеркала она рассмотрела промытую рану на голове. Ужас, кожа рассечена до кости. Кто-то из бойцов по приказу Маэдо принес аптечку.

Потом она сидела прямо на ступенях крыльца, завернувшись в огромный велюровый халат покойного хозяина, голова в цветастом полотенце, и пила горячий чай — это Маэдо велел приготовить, знал уже, что ей нужно в период отходняка от стресса. Воздух был прохладен, но не зябок, солнце висело за верхушками леса, просвечивая через редкие кроны. Свистнула какая-то птичка. Идиллия, да и только.

— Где мы находимся? — поинтересовалась она у присевшего рядом Маэдо.

— Окрестности озера Риаведи, — ответил он, помешивая свой чай. — Дачный поселок.

Тереза невольно усмехнулась. Как она мечтала сюда попасть! Мечты всегда сбываются не так.

— Простите меня, госпожа Ильтен, — покаянно проговорил офицер. — Мне нет оправданий. Я подверг вас риску, вы получили ранения…

— Полно, Маэдо, — отмахнулась она, и он даже не упрекнул ее, что она пропустила «господин». — Не вы же тюкнули меня по затылку, затащили в подвал и пытались изрезать ножом.

— Но все это случилось из-за меня. Из-за моей дурацкой идеи.

— Бросьте, идея была хороша. Сколько преступников вы поймали? Кажется, ваше руководство ценит ваше рвение. Бойцы поговаривают, что для вас готовят кресло в городском управлении. Думаю, после того как вы сегодня обезвредили маньяка, оно не заставит долго себя ждать.

— Это вы его обезвредили, — поправил он.

— Под вашим чутким руководством. Начальнику отделения не к лицу самому гоняться за маньяками, высунув язык, для этого существуют агенты. Им достаются премии, а начальнику — слава.

Опять разводит на деньги, отметил Маэдо. Умело намекает, ничего не скажешь. Но спорить он и не думал. После случившегося он вообще не понимал, что сделать для нее, дабы искупить вину. Все, чего она захочет, не меньше.

— Ильтен, — он воспользовался ее оговоркой, сделал ответный шаг к сокращению дистанции, — как вы убили этого человека? Арестованные похитители говорят, у вас были связаны руки.

— Чтобы кого-то убить, руки вовсе не обязательны, — меланхолично произнесла Тереза, побалтывая чашку с чаем, и вдруг встрепенулась. — Надеюсь, меня не обвинят? Это была самооборона, не месть.

— Не думаю, что вас обвинят, — покачал головой старший командир. — В связи со вскрывшимися обстоятельствами… Похищение женщины и покушение на ее убийство, убийства еще не знаю скольких женщин ранее… Полагаю, руководство будет даже радо, что он не остался в живых, потому что было бы сложно подобрать адекватную меру наказания.

Тереза слегка расслабилась. Облокотилась спиной о перила, вдохнула влажноватый воздух.

— Я отвезу вас домой, Ильтен. — Старший командир поднялся. — Мы и так задержались, ваш супруг, наверное, волнуется. Вы позволите принести ему мои искренние извинения?

— Что? — Тереза испуганно уставилась на него, потом на свои порезанные руки, дотронулась до головы. — Нет! Мне нельзя домой. Я не могу показаться Рино в таком виде. Маэдо, пожалуйста, позвоните ему! Скажите, что я нужна вам… хотя бы еще декаду. Скажите, это необходимо для дела. Напомните, что он подписал контракт.

— Но он будет недоволен, — предрек Маэдо. — И обеспокоен.

— Если он увидит мои раны, то еще сильнее обеспокоится! И вообще больше не выпустит меня из дома. Особенно с вами, — добавила она.

— Хорошо. — Он поднял руки вверх, как бы сдаваясь. Только что обещал самому себе, что сделает для нее все, так почему бы не начать прямо сейчас? — Я позвоню и постараюсь убедить господина Ильтена, что все в порядке, просто операция затягивается. Но где вы проведете эту декаду?

— Что значит — где? — Тереза непонимающе воззрилась на него. — У вас, конечно.

Он рассмеялся. Вот как после этого оправдываться, если шеф из городского управления выразит недовольство его моральным обликом? Офицер службы охраны безопасности должен быть примером для всех, скажет он, а вы привели любовницу, заморочив голову ее мужу. Никто не поверит, что Ильтен ему не любовница. Никто из подчиненных уже в это не верит.

Он подозвал зама.

— Отвезите госпожу Ильтен ко мне домой, — тот невозмутимо отсалютовал: дескать, приказы не обсуждаются, а то, что я об этом думаю, останется при мне. — Пусть отдыхает. Мы тут, боюсь, до вечера не закончим.

Тереза уже бывала в квартире Маэдо, но впервые обратила внимание на то, что она однокомнатная. Правильно: зачем бессемейному, бездетному мужику больше, чем одна комната и одна кровать? И как ее теперь делить? Проклятье, даже дивана на кухне нет. А Маэдо не из тех, кого легко выгнать на коврик. Это не Ильтен. Самоуверенный циник, хорошо знающий, чего хочет. Помаявшись, Тереза уснула, с фатализмом махнув на проблему рукой. Пусть сам решает. Уйдет ли на кухню пить до утра, будет дремать сидя в кресле, ляжет рядом… даже если воспользуется шансом — так тому и быть. Она уже однажды мысленно согласилась стать его любовницей, второй раз проще.

Маэдо пришел ближе к полуночи. Полюбовался на госпожу Ильтен, разлегшуюся на кровати по диагонали и занявшую ее целиком. Из-под одеяла видна только замотанная голова да перебинтованные руки. Но если одеяло приподнять… Накатило воспоминание о голой Ильтен, повисшей у него на шее сегодня утром, взбудоражило кровь. Но тут же другое воспоминание заставило его сглотнуть от подступившей тошноты. Труп маньяка с вытекшим глазом, раздробленной челюстью, порванной селезенкой и раздавленным яичком. А сейчас у нее еще и руки свободны…

Он сполоснулся, переоделся в гражданское и отправился в интернет-кафе — снять все равно кого, лишь бы с квартирой и до утра.

Утром, едва он щелкнул входным замком, Тереза с кухни, пьющая чай, предъявила ему претензию:

— Где это вы ночью шастали, а?

Маэдо икнул от неожиданности и захохотал. Ночь вышла удачной — немного коньяка, немного удовольствия и просторная мягкая кровать, в которой он прекрасно выспался. Настроение было веселое, в противовес угрюмому настрою Терезы.

— Ревнуете, Ильтен? — поддел он ее.

Она гневно фыркнула.

— Если вы залезли в мою постель, это еще не повод контролировать, как я провожу ночи.

Она заскрипела зубами. Сейчас укусит.

— Заказать вам одежду? — Он пошел на мировую. — Такую же, да? А то ведь господин Ильтен места себе не найдет, увидев отчет по своей расчетной карте.

Не прогадал — тон Терезы заметно помягчел.

— Спасибо, Маэдо. И позвоните ему, ладно? Скажите, что со мной все хорошо.

— Бессовестно вынуждаете меня лгать, — заметил он. Но потянулся за телефоном.

Днем зашел слесарь Камма. Увидев Терезу в халате и чалме из полотенца на голове, совершенно не удивился. Пожелал светлого солнца, прошел на кухню и стал откручивать у раковины сливную трубу. Несколько секунд Тереза находилась в ступоре. Сосед решил украсть у Маэдо трубу, пока того нет дома? К счастью, озарение пришло быстро. Камма явился по вызову, прямо как она к клиентам. Какого черта Маэдо пригласил его в свое отсутствие — вопрос второй. Наверное, решил, что раз уж у него в квартире в рабочее время торчит Тереза, то это открывает большие возможности. Так и есть: не успела она поблагодарить Камма, заменившего трубу, как приперлись двое грузчиков с ортопедическим матрасом, потом из интернет-магазина доставили одежду для нее — хорошо хоть не забыл; а ближе к вечеру позвонил мойщик окон и попросил перенести заказ на завтра — мол, не успевает.

— Что за цирк с конями? — потребовала ответа Тереза, когда Маэдо вернулся со службы. — Целый день присесть некогда, соберусь раны обработать — сей же час стучится кто-нибудь то с трубой, то с матрасом. За матрас мне, между прочим, пришлось заплатить самой, потому что денег вы не оставили! На кой черт мне сдался ваш матрас?

Маэдо заржал.

— А это для вас! Чтобы вам снились приятные сны, когда вы снова займете мою кровать.

— Приятные сны? Да мне одни кошмары будут сниться! Рино ведь спросит, с какого такого перепугу я купила матрас, и раз уж я это сделала, то где он!

— Скажете, что это было необходимо для операции, — продолжал потешаться Маэдо. — Ну ладно, ладно, — свернулся он, поняв, что сейчас в него прилетит что-нибудь тяжелое вроде чайника прямо с кипятком. — Я сейчас перекину деньги на счет господина Ильтена. Объясните ему, что просто одолжили их мне, я подтвержу, если что.

— Завтра придет мойщик окон, — предупредила Тереза. — Лучше бы вам быть здесь, когда он попросит расплатиться!

— Именно так я и хотел поступить, — мило улыбнулся Маэдо, — а потому поменялся дежурством с коллегой. Сейчас перекушу и уйду. Желаю успешно опробовать матрас, Ильтен. Расскажете мне потом, поделитесь впечатлениями.

Вернулся Маэдо под утро и первую половину дня действительно провел дома. Но толку от этого не было никакого. Придя, он тут же завалился на пресловутый матрас, Тереза едва успела продрать глаза и улизнуть на кухню. К обеду она его разбудила, потому что милый юноша уже вымыл оба окна и остекление балкона, и заставила рассчитаться. После чего намекнула, что неплохо было бы позвонить Ильтену, а то он думает-гадает, как там Тереза, да все, небось, во мрачном ключе.

— А почему бы вам самой не позвонить господину Ильтену? — отозвался Маэдо, промокая бумажным платком свежевыбритый подбородок. — Раз уж вы так за него волнуетесь.

Тереза засопела.

— Он же станет меня расспрашивать! Что, да как, да почему… И сразу поймет, что я вру. Почему-то он всегда это чувствует. Наверное, психологическое образование помогает.

— А вы уверены, что он не замечает моей лжи?

— Он вас хуже знает.

Маэдо хмыкнул. Вместо прощания сказал:

— Господин Винк появится, так вы, Ильтен, не суйте ему никаких железок варить. Просто отдайте вон те сигареты с полки, коллега привез аж с Т3.

И утек на свою службу, провалиться ей. А когда пришел, настрой его был совсем другим. Тереза даже опешила. Хотела его отругать, что не снял ботинки в прихожей, протопал прямо на кухню и выхлебал полбутылки вина, не прибегая к помощи бокала, но осеклась. Не потому, что он здесь хозяин, и не ее дело ему указывать, где оставлять ботинки и как пить вино, это ее не остановило бы от заслуженного втыка. А потому, что выглядел он так, будто его снова припечатали рукоятью пистолета, разве что голова была цела.

Она забрала у него бутылку и осторожно спросила:

— Маэдо, что случилось?

Он издал нервный, совсем не веселый смешок, снова потянулся к бутылке, махнул рукой и плюхнулся на стул в прострации.

— Случилось то, что вы убили главу регионального отделения Энергетической Компании на Т5 в ранге министра, вот что.

— Он был настоящий маньяк, — запротестовала Тереза.

— Одно другому не мешает. А нюансы в дело вносит очень существенные.

— Вы же говорили, что дело однозначное. «Прозрачное, как слеза» — это ваши собственные слова!

— Когда речь идет о персонах такого уровня, ничто не может быть однозначным.

Новость, узнанная в городском управлении, была для старшего командира Маэдо как ведро холодной воды на голову. Думай теперь да гадай, что ждет мелкого начальника за обезвреживание такого маньяка — новое теплое кресло или кинжалом по горлу и концы в воду.

— Будет разбирательство, да? — Губы помертвели. — Придется отвечать?

— Если вас волнует суд, Ильтен — насчет этого не беспокойтесь. Компания суда не допустит, не позволит обнародовать такое о своем руководителе. Но я бы на вашем месте предпочел, чтобы дело рассматривали независимые судьи, а не пристрастный топ-менеджмент Компании.

— Они захотят закопать меня, чтобы не осталось никаких свидетельств, порочащих память их главы? — напрямик уточнила Тереза. — Так?

Маэдо тяжело вздохнул.

— Может, и так, а может, по-иному: преступления покойника чересчур серьезны, чтобы их игнорировать. Не знаю. Я постараюсь вас прикрыть, Ильтен. Не дам спрятать или уничтожить реальные материалы, привлеку все, что можно притянуть за уши, подключу все связи. Но я — всего лишь начальник местного отделения службы, и моя судьба тоже висит на ниточке. Поэтому — если что, простите меня милосердно и знайте: я делал все, что мог, большее не в человеческих силах.

Маэдо пропадал по делам целыми днями, а зачастую и по ночам. А на Терезу свалился ремонт. Раз уж она живет тут, есть кому приглядеть за рабочими. Возмутиться и обругать этого бессовестного манипулятора и любителя таскать каштаны чужими руками не повернулся язык. На начальника отделения насела Энергетическая Компания, и Тереза не знала: то ли молиться, чтобы он успешно отбился, то ли гладить ему рубашки и заваривать чай, дабы ничто его не отвлекало, то ли все это вместе. Но ремонт, честно говоря, можно было назначить на какое-нибудь другое время! Он выматывал. Не расслабишься, не уляжешься в ванну, не поваляешься в кровати — все время надо бдить. Иногда рабочие портачили, и в такие моменты Терезе безумно хотелось плюнуть на все и вернуться домой, к Ильтену. Но незажившие раны неминуемо вызовут вопросы. И как она сможет смотреть Ильтену в глаза и безмятежно улыбаться, зная, что прямо сейчас решается его будущее? Позволит ли им Компания жить дальше? Или сочтет себя оскорбленной? Ильтен сразу поймет, что Терезу гложет тревога, примется выяснять… Конечно, он простит ей все ее авантюры. Но беда в том, что своей заботой он способен удушить. Заблокирует ей карту из самых лучших побуждений, и как тогда? Просить денег у Маэдо? Тот и без этого смеется, что завел приживалку, а тут начнет язвить, что появилась содержанка. А если Ильтен решит разорвать контракт со службой охраны безопасности, и прощайте, ночные приключения? Работа на безопасников, как ни парадоксально, нравилась Терезе. Благодаря ей в жизни был какой-то высший смысл, кроме тупого сидения дома и украшения его собой, любимой.

Маэдо благоразумно не встревал в процесс принятия решений Терезой, но молчаливо одобрял. Привезет он господину Ильтену израненную жену — тот не просто контракт прекратит, а обвинит его, Маэдо, что не обеспечил женщине необходимую безопасность, а чего доброго, и в суд на него подаст… Хотя нет, в суд — это вряд ли, судов господин Ильтен не любит. Интересно, отчего у него к судам такая идиосинкразия?

Впрочем, чтобы занимать в этом вопросе сколько-нибудь активную позицию, Маэдо был слишком занят. Что ни день, его таскали на беседы в Энергетическую Компанию, больше похожие на допросы, только он совсем не привык выступать в таких беседах в роли допрашиваемого. А когда не таскали, он мотался то на место преступления, то к экспертам, добывая улики, укрепляя дело, чтобы развалить его было непросто. Начальство выжидало. Не совало палки в колеса, но и помощи никакой. Если топ-менеджмент Компании решит закатать излишне инициативного старшего командира в бетон, шеф отнюдь не хотел разделить его судьбу, а потому держался от дела подальше.

Маэдо был убедителен. Преодолел первоначальную неприязнь руководства Компании, не став вступать с ним в битву, а показав, что они на одной стороне. Они желают справедливости, вот и давайте определимся, в чем пресловутая справедливость заключается. Справедливо было бы закрыть глаза и позволить высокой шишке калечить и убивать женщин? Нужно ли было оставить в его лапах уникального агента службы охраны безопасности и отойти в сторону? Наша корпоративная этика не дает бросать своих, как и ваша. На каком, спрашиваете, основании главе Компании выдвинуты столь серьезные обвинения? Не из подковерных ли политических соображений? Не лгут ли свидетели, подкупленные кем-то из конкурентов? А вот вам объективные доказательства, господа. Покойный делал фотографии своих жертв, порой и видео снимал. Что это вас замутило? Да, согласен, такое не стоит никому демонстрировать, даже в интернет-кафе. Да, содеявший подобные гнусности заслуживает самого строгого наказания. Так он его и получил, не находите?

Разумеется, господа, я тоже думаю, что эта история не должна обрести огласку. Мы не будем доводить дело до суда, не так ли? Это никому не принесло бы пользы, один вред. Удар по имиджу как Компании, так и службы охраны безопасности, вовремя не остановившей преступника. Формирование у населения ненужных политических настроений. Нет, мы не желаем общественного психоза и скандала. Видите, мы снова на одной стороне.

Как быть с теми, кто участвовал в деле? О, не стоит беспокойства, все это проверенные люди. Сотрудники службы умеют держать языки за зубами. Особенно если их материально простимулировать. Обезвредив опасного маньяка, сотрудники должны получить какой-то бонус — если не славу, то деньги. Да, идея премирования за счет фирмы чудо как хороша, спасибо, что предложили.

Что с привлеченными лицами? Разумеется, они также заслуживают награды. Это не вызывает у уважаемых менеджеров сомнения? Приятно сознавать. Ах, вы не об этом? Вас интересует, насколько они благонадежны? Я могу за них поручиться, господа. Не доверяете моему субъективному мнению? Желаете, чтобы я составил справку с подробными биографиями, характеристиками со всех мест работы и проживания? Конечно, как скажете.