Двое мужчин немного старше среднего возраста, устроившиеся за угловым столиком сетевой московской кофейни производили впечатление служащих невысокого ранга. Неброские костюмы, расслабленные галстуки, типовые прически и усталые лица. Можно было предположить, что они работают в каком-нибудь банке, причем не в самой высокой должности, или в государственном учреждении. Заподозрить в них серьезных и влиятельных людей мог бы только очень наблюдательный человек. Чего, в общем-то, беседующие и добивались.
— Значит, Сергеев согласился? — уточнил один из них, с пятном седых волос на макушке. — И даже подталкивать его к этому не пришлось?
— Ты же его знаешь. — хмыкнул его собеседник, отличительной чертой которого были узкие очки без оправы, которые он спустил на самый кончик носа. — Если бы его попросил кто-то из твоего или моего ведомства, он бы наверняка встал в позу. А так, заглотил наживку и даже не поморщился.
— И ничего не заподозрил? — Пегий недоверчиво нахмурился. — У него очень неплохая служба безопасности. Почти полностью укомплектованная нашими бывшими сотрудниками.
— Знаешь, что гораздо убедительнее правды? — Очкарик обхватил большую чашку с кофе обоими ладонями. — Смесь правды и правдоподобного вымысла. Все его спецы не смогут накопать ничего, поскольку искать нечего. Гречихин действительно приходил ко мне, и я в самом деле сказал ему, что ни одна госконтора не будет связываться с его проектом. И к мысли идти к нашему олигарху он пришел практически самостоятельно. И сам же искал на него выходы — никто ему не помогал.
— Но он же не дурак.
— Гречихин или Сергеев?
— Да оба! Неужели они не понимают, что просто так самостоятельно делать такие дела им никто не позволит?
— Думаю, понимаю. Оба. Но еще они знают правила игры. И если видят, что флажки сняты, то делают вывод о возможности. И не сомневаются в негласном надзоре.
— И Сергеев согласился, зная, что в любой момент к нему придут и заберут то, что он успеет к тому времени наработать?
— А зачем?
— Если Гречихин прав, и там, — Пегий неопределенно покрутил кисть в воздухе, обозначая, видимо, другой мир, — есть военные технологии, опережающие наши на одно-два поколения, то никто не позволит обычному коммерсанту заниматься их разработкой. Твое же ведомство и не позволит.
— Глупости. Во-первых, потенциал еще не изучен, а запускать изучение иномирных артефактов в государственных НИИ — это увеличивать возможность утечку в сторону наших "уважаемых партнеров". У Сергеева же уровень секретности вполне подходящий, и слива не произойдет.
— Если только сам Миша его не устроит.
— Не устроит. Ты же знаешь, что он патриот и монархист.
— Не смеши меня! С прошлого года все вокруг сразу заделались патриотами и монархистами. Эта публика перекрашивает свои убеждения чаще, чем девочка-подросток — волосы. Вопрос выгоды.
— А во-вторых, — Очкарик словно бы не заметил, что его перебили. — В существующих реалиях ему выгодно быть патриотом. А еще есть и в-третьих.
— Правда? — Пегий произнес это с нескрываемым скепсисом.
— Да, правда. Сергеев, при всем своем авантюризме, человек очень договороспособный, я бы даже сказал, системный. Ты вот, например, знал, что он полностью переориентировал одно из своих предприятий на ГОЗ?
— П-ф! Сейчас это многие делают.
— Он сделал это добровольно. Без пиара, как это делает большинство, без "просьб", как все остальные, и даже наплевав на то, что предприятие сразу же просело в рентабельности на тридцать процентов.
— И о чем нам это говорит?
— О том, что, когда его яйцеголовые что-то смогут раскопать и подойдут к чему-то действительно серьезному, он сам к нам придет. И предложит серийное производство. Готовое, с линиями, рабочими местами и достойным уровнем секретности.
— И по хорошей цене!
— С каких это пор ты стал считать деньги?
Пегий усмехнулся и согласно кивнул. Но не смог не буркнуть.
— Все равно рискованно.
— Я предпочту рискнуть и поставить на Сергеева, чем отдавать это замшелым идиотам, которые ничего, кроме банальных схем распила так и не смогли освоить. Пусть лучше новую разработку совершат его ученые, чем наши, но одновременно с коллегами из-за океана! К тому же, мы не отпускаем ребят в свободное плавание.
— Вот это я и хотел услышать! Все-таки, ты не отпустил контроль! Гречихин?
— Напрямую это с ним мы это не проговаривали, так что, если ты думаешь, что он будет делать для меня еженедельные доклады, то сильно ошибаешься. Я предпочитаю давать определенную долю свободы своим сотрудникам.
— Но?
— Но, да. Гречихин. Как только будет адаптированно что-то по-настоящему серьезное и стоящее, он выйдет на связь.
Пегий покивал. Такой подход он уже вполне мог одобрить. Однако, осталось еще кое-что, о чем он хотел спросить у своего старого товарища и смежника.
— А сами территории? Неужели мы просто оставим эту возможность?
— Пока, да. В перспективе, если этот паренек научится делать стационарные проходы, можно будет вернуться к этому вопросу. Сейчас, как ты сам понимаешь, у нас достаточно и других задач, чтобы взваливать на себя колонизацию нового мира. Боюсь, так широко шагая, мы можем и штаны порвать.
— Это твое решение?
— Ты же понимаешь, что нет?
— Просто уточняю. А еще все время хотел тебя спросить — почему мы с тобой встречаемся в таких вот местах?
Очкарик улыбнулся. У него была приятная и располагающая к себе улыбка. Только глаза оставались холодными.
— А потому, Витя, что надо помнить — мы обычные люди. Не небожители и не вершители судеб. Сделанные из того же супового набора, что и все остальные. А то в наших кабинетах и коридорах об этом очень легко забыть.
— Не замечал в тебе раньше таких либеральных настроений! — хохотнул Пегий. — Следующая фраза будет про народ, которому мы служим?
— Нет. — Очкарик никак не продемонстрировал недовольства ехидным тоном своего собеседника. — Причем тут народ? Я говорил о нас. О том, что такие, как мы, часто заигрываются в свои игры, забывая, как коротка жизнь и как легко она обрывается. И внезапно. Из кабинетов этого не видно — слишком высоко они находятся. А тут, на земле, все видится по-другому. Понимаешь о чем я, Витя?
Пегий нахмурился. Он понял суть послания, которое сделал смежник. Прикинул про себя варианты развития этой беседы, и почти сразу же пришел к выводу, что лучшим ее развитием станет его честный ответ.
— Я уберу своего человека из окружения Сергеева.
— Спасибо. — искренне ответил Очкарик. Вытащил из внутреннего кармана простой кнопочный телефон, долгим нажатием запустил быстрый набор одного из вбитых в память номеров, и когда на другом конце линии прозвучало "да?", произнес. — Я передумал. Тараканов не травим.