Маски зверя

Шестнадцатая глава

Он снова развернулся к двери и неуверенно застыл. Приглядевшись в полутьме прихожей (свет не включали, чтобы по светлому «глазку» из подъездного коридора не было ясно, что в квартире кто-то есть), я заметила, что брат держится за дверную ручку.

— Нет, — тихо, но твёрдо сказала я. — Пока мы болтали, столько времени прошло. Они могли уже и приехать…

— И что?

— Димыч, сам подумай. Если они приехали, ты уж точно не будешь знать, как они захотят проверять подъезд. Может — сверху вниз, а может, наоборот.

— А может, один поедет на лифте, чтобы спуститься сверху, второй — снизу, ему навстречу, — задумчиво после секунд молчания добавил Димка. — А ещё может быть, что их гораздо больше.

— Кстати, ты с мобильником?

— Да. И…

— Димыч, оставь телефон на кухне.

— Не понял, — начал было брат и вдруг рванул мимо меня на кухню.

Дошло до него, что с моего телефона приживалы могут позвонить ему — и тогда уж им наверняка искать не надо будет, где наша «явочная» квартира. А ещё могут позвонить знакомые Валеры — и тоже нечаянно выдать нас.

Сколько неясностей и сколько предположений…

Из кухни мой братишка вернулся насупленный и с пестиком-толкушкой в руках.

— Кажется, Олег выпечкой заниматься не любит, — философски прокомментировал Димыч толкушку в своих руках. И вздохнул: — Для ближнего боя хороша, но я бы предпочёл скалку. Ладно, понадеемся на эффект неожиданности.

Мне вспомнилось, что Димыч — любитель детективных боевиков, что его любимая полка в книжном шкафу — с романами Микки Спиллейна о частном детективе. И уже скептически спросила:

— Делаешь выводы на основании поверхностного обыска на кухне?

— А чего там смотреть… — начал брат и остановился. — Хочешь сказать, что можешь найти что-то другое?

— Ну, у тебя оружие есть. Мне бы тоже не помешало. Тем более наши небесные птицы — явные пацифисты, и от них помощи не дождёшься.

— Кто… мы? — изумлённо спросил Лелль, стоя за нашими спинами.

И тут я поймала его на ситуации.

— Лелль, а откуда вы знаете наш язык?

— Желание, — пожал он плечами. — Достаточно желания, чтобы выучить язык интересной тебе страны. И язык учится быстро. В наших обычных школах русский — один из самых востребованных. Межпространственные границы истончились со стороны вашего государства. Наши соплеменники, приживалы, чаще заинтересованы попасть к вам, потому что были прецеденты, когда они просто вываливались к вам, а миротворцы их потом находили здесь и возвращали — по желанию опять-таки. Вот и учим все: и те, кто хочет жить здесь, и те, кому стало интересно. Но некоторые слова понимаем плохо. Так что это за слово, которым ты нас назвала?

— Это тот, кто против войны, — ответила я. — А некоторые идут дальше и даже не сопротивляются насилию. Проще говоря — Лелль, ты драться умеешь?

— Умею, — неожиданно ответил он.

Мы с Димычем уставились на него. Лелль посмотрел на нас и улыбнулся.

— В старые времена, когда небесных птиц было много, приживалы пытались похищать их — совсем как сейчас. Только похищений было гораздо больше. И тогда небесные птицы придумали приёмы, которые помогали им отбиваться от жадных налётчиков и защищать своих. Да, мы пацифисты. Но было бы глупо сидеть сложа руки и только смотреть, как на твоих глазах увозят похищенных. — И Лелль пожал плечами. — Теперь все эти боевые приёмы входят в комплекс упражнений, которые знает каждая небесная птица. Против двоих приживал мне нетрудно выстоять. Мне трудно выстоять, когда на меня нападают исподтишка. Или сразу вводят яд.

— Здорово, — медленно и с восторгом сказал братишка. — А ты как — руками или каким-нибудь предметом?

— Метровая палка, примерно такой толщины, — кивнул Лелль на металлическую вешалку. — Но могу и без оружия.

— Замечательно, — наконец пришла в себя и я. — В таком случае, мы сейчас всё же обыщем кухню заново.

Много чего не нашли, зато я залезла в нижний ящик газовой плиты и обнаружила там скалку — ровную, правда, но именно ей обрадовался Лелль.

— Слишком толстая и коротковата, — оценил он, — но это ничего.

Он забрал скалку и вернулся в комнату.

Димыч снова занял свой пост возле дверного «глазка». А я быстро оглядела кухню ещё раз, заглянула в холодильник. После чего вымыла найденные фрукты и ягоды, разложив их по салатникам, и, войдя в комнату, вопросительно уставилась на небесных птиц, продолжавших работать вокруг стола.

— Лена, — негромко позвала я. — Вы не хотите сделать перерыв? Столько работать…

Я подошла к столу очень близко. Некоторое время слышала стремительный перестук спиц… И внезапно спицы просто выпали из рук небесной птицы. Поверхность стола они словно клюнули, но очень мягко: громко стукнуть помешало уже вывязанное полотно. Лена стояла, всё так же подняв руки, как будто готовилась схватить спицы снова и вязать, вязать… А потом я заметила, как мелко дрожат её пальцы. И шагнула к небесной птице, чтобы бережно обнять её. Сначала она стояла, жёстко держа прямую спину, а потом расслабилась и вздохнула.

— Пальцы устали, — просто сказала она. — Ты права, надо бы сделать перерыв.

И я приказным тоном велела всем отправляться на кухню.

Честно говоря, я так поверила в мастерство Лены и Лелля, что даже не подумала: оба живые — и, как все живые, могут элементарно устать. До судорог в пальцах. Если быть откровенной, я больше думала о том, что приживалы могут ворваться в квартиру. Да, иногда я пессимистично, безнадёжно могу оценивать положение. Но при этом хотелось бы, чтобы небесные птицы не чувствовали голода. Ведь они тратят свои силы за столом в комнате. Они тратят свои силы на тревожное ожидание, что ждёт их в грядущем. И, даже если их всё равно уведут, так хоть будут не голодными…

За столом уселись так: рядом с Леллем — Эрик, рядом с Леной — Арина. Девочка, насколько я поняла, немного дичилась Лелля. С Леной ей было явно легче общаться. Мне в девочке сейчас больше всего нравилось, что она перестала оборачиваться в ипостась приживалы. И даже судорог, указывающих на неприятную метаморфозу, на лице Арины я не замечала. Наверное, это хорошо? Хотелось бы спросить у Лены, но, видя, как она почти бездумно обрывает ягоды с виноградной грозди, глядя в пространство, я не решилась мешать ей… За столом все в основном молчали. Я разлила зелёный чай по чашкам, и детишки первыми потянулись к печенью, а за ними и взрослые небесные птицы.

Когда, очнувшись от тяжких размышлений, Лена оживилась и даже начала улыбаться, на кухонном столе звякнул телефон Димы.

Все замерли. Так, что у меня мороз по коже — не из-за звонка, а именно из-за этой неподвижности.

Высветился незнакомый номер.

Вбежавший брат вопросительно поднял брови.

Но у меня снова отлегло от сердца. Были бы приживалы — звонили бы с моего телефона. Но на всякий случай передала мобильник Димычу. При полном молчании всех, находившихся на кухне, он осторожно спросил:

— Слушаю вас.

— Меня зовут Андрей, — услышали мы, так как Димыч держал трубку телефона, чуть отведя его от уха. — Знакомый вашего Валеры. Мы у подъезда. Нам дойти до этажа? Насколько понимаю, в квартиру входить необязательно до приезда нашего общего друга?

— Всё именно так, — с облегчением откликнулся брат. — Вы простите, но мы тоже не выйдем. Валерьян Иваныч вам потом всё объяснит. Вас предупредили, что у наших гостей (последнее он сказал важно), есть такие штуки, которыми они могут вас лишить умения самостоятельно передвигаться?

— Угу.

И незнакомец, угукнув, отключился.

— Наш общий друг — они имеют в виду Валерьяна Иваныча? — радостно спросил Эрик, свешиваясь со стула погладить щенка.

— Да, его, — подтвердил Димыч, сам радостно ухмыляясь.

А потом спохватился и побежал к входной двери — дожидаться подмоги и наблюдать за нашими добровольными помощниками. Щенок, весело виляя хвостом, — за ним. Эрик спрыгнул со стула и помчался следом за малышом. Арина извертелась на стуле, пока Лена не разрешила:

— Беги!

Когда через минуту я заглянула в прихожую, Димыч поднимал то одного, то другую, чтобы те смогли заглянуть в «глазок» — тот был довольно высоко. Взрослые небесные птицы вышли из кухни и с минуту, усмехаясь, смотрели на детей, которые пыхтели, но продолжали проситься посмотреть в стеклянный кружочек.

Лелль и Лена начали оставленную было работу, и маленькие небесные птицы мгновенно услышали перестук спиц. Сами подпрыгивая, как птицы, пытающиеся взлететь, они быстро побежали в комнату. Смешно переваливаясь сбоку набок, за ними просеменил щенок, азартно тявкая.

— Ну, что там? — спросила я.

— Зря уксусом этаж поливали, — разочарованно сказал Димыч, уступая мне место у «глазка».

Я прильнула к двери и хмыкнула. Двое мужчин под сорок, высокие, широкоплечие, выглядевшие так, словно им под силу справиться с целой армией злодеев, сейчас опираясь на лестничные перила около лифтовой коробки, вовсю дымили на площадке, время от времени поглядывая на нижнюю лестницу и негромко переговариваясь между собой. Сигаретный дым начинал просачиваться даже в квартиру, но я была этому даже рада. Терпеть не могу курева, но если дым будет таким плотным, приживалам точно не разнюхать нашей квартиры…

— Интересно, — пробормотала я. — Как в мире небесных птиц относятся к куреву?

— Лида, ты думаешь, Дир со своими всё-таки придёт сюда? — прошептал Димыч. — Думаешь, он наврал насчёт заложников? А если они там миротворцев в плен возьмут?

— Кишка тонка! — сердито откликнулась я, а потом вздохнула: — Не знаю, честно. Но всё же лучше быть готовыми ко всему, чем психовать, будет, нет ли что-нибудь. Тихо… Тебе не кажется, что домофон снова запищал?

Мы, как два настоящих шпиона, прислонили уши к двери.

— До сих пор пищит, — встревоженно прошептал Димыч и кинулся посмотреть в «глазок». Мы чуть лбами не врезались, потому что и я туда же рванула.

Брат быстро глянул и уступил.

Я присмотрелась к мужчинам: их трудно разглядеть в подробностях, разве что в одежде были немного похожи — как сговорились, оба в джинсах и в белых теннисках. И тогда я потаённо вздохнула: хочется надеяться — они сумеют справиться с приживалами.

— Эх, жаль, что здесь не два «глазка», — пропыхтел Димыч, когда я уступила ему место обзора.

— Кажется, домофон — это не про нашу душу пришли, — вздохнула я — и сглазила.

Мужчины, стоявшие у перил, продолжали дымить сигаретами, но оба повернули головы к лестнице. Так, понятно: если кто-то и поднимался, то пешком, по лестницам. И уже близко, если друзья Валеры расслышали шаги. Но с места оба не сдвинулись. Посмотрели вниз и снова, прикурив один у другого, принялись наслаждаться негромкой и медлительной беседой о том о сём.

Дальше Димыч, забывший дышать, смотрел в «глазок», а я плотно прижала ухо к двери. Сначала разговор был довольно спокойный.

— Здесь нельзя курить, — высокомерно сказал Дир, за спиной которого встали ещё двое приживал. Телохранителя среди них не было.

— Да мы немного, — миролюбиво сказал один из друзей Валеры — кажется, Андрей, если я не перепутала голоса. — Докурим вот, и хватит нам.

— Ещё двое подошли, — прошептал испуганный Димыч.

За дверью послышался громкий чих.

— Это Дир чихнул, — шёпотом же проинформировал брат.

— Прекратите дымить! — потребовал Дир — уж этот голос я услышала отчётливо.

— Не нравится — гуляй дальше, — ответили ему лениво. — Чё пристал?

— Уходите отсюда! — приказал уже обозлённый Дир, кажется не замечая, что поднимает тон всё выше. — Идите курить на улицу!

— Это ещё что за начальство такое выискалось? — всё так же лениво удивился один из мужчин. — Иди сам, куда тебе надо, а мы уж сами сообразим, что нам делать.

— Мне нужно, чтобы вы ушли с этой площадки! — рявкнул Дир.

В ответ послышались ленивые и даже безразличные матюки.

— Лидк, ещё двое спустились, — прошептал Димыч. — Наверное, всё обнюхали и теперь знают, что наши здесь. Лид, их теперь семеро против двоих.

— Против пятерых, — хмуро поправила я. — Лелль и Лена делают всё, чтобы их желание нас защитить сработало. И нас с тобой двое. Ну, что там?

— Ругаются. Дир ругается и оглядывается. Дым и уксус сработали.

— Дай посмотреть. Секундочку, а?

Димыч уступил место у «глазка», и я приникла к нему.

Приятели Валеры выбрали удобную позицию. По их месту трудно было судить, в какую квартиру они пришли или из какой вышли. И имеют ли отношение к небесным птицам и миротворцам. Или по курению можно это определить? Вот теперь я пожалела, что не спросила у небесных птиц или у Олега, как они к курению относятся.

Я шагнула в сторону, а Димыч снова занял позицию наблюдателя. Как, интересно, теперь Дир собирается искать нужную ему квартиру? Сумеет ли он прогнать приятелей Валеры?.. Додумать не сумела, как Димыч прошептал:

— Дир послал приживал в драку!

Мне повезло только в одном: на кухне затрезвонил телефон брата. Димыч побежал из прихожей, а я благополучно заняла его место наблюдения. Правда, сразу пожалела, что «глазок» обычный, не из современных, и справа от двери уже ничего не видно.

Приятели Валеры дрались — и ещё как! Они сбивали приживал с ног, не подпуская к себе и незаметно остерегаясь их пальцев, как их и предупредили.

На лестничной площадке — четыре квартиры. Из той, что напротив, высунулась растрёпанная девичья голова. Стоявший позади своих подчинённых Дир с разъярённым рычанием обернулся — и девушка с еле слышным вскриком отпрянула в свою квартиру, напоследок грохнув дверью.

Прибежал Димыч, и я уступила место у «глазка», хотя отчаянно не хотелось отдавать ему позицию наблюдателя.

— Кто звонил?

— Олег. Он сказал, что они провозились долго, потому что открывали подвал в том доме, где живёт Дир. Подвал был сильно заперт, и им пришлось сбивать замок. А в подвале было пусто. Приживалы обманули. Теперь миротворцы едут сюда.

— Но только до города — часа полтора, — встревоженно прошептала я. — А Дир уже знает, что мы здесь.

— Есть ещё Валера, — тоже с тревогой напомнил Димыч. — А вдруг он ещё кого-нибудь с собой позовёт?

— Думаешь, догадается? Что там?

— Наши троих на пол уложили — те еле шевелятся. Здорово бьют… Чёрт…

— Что случилось?

— Один из наших почему-то… — растерянно начал Димыч.

— Отойди! — нетерпеливо сказала я и силой приникла к «глазку».

Картина возникла, что не приведи Господи…

Димыч был прав. Трое приживал валялись на полу, лишь время от времени пытаясь слабо шевельнуть конечностями. Один «из наших» стоял сбоку от двери, а второй почему-то прислонился к двери соседней. И что хуже всего — рядом с ним стоял торжествующий Дир. А второй наш защитник ничего не делал, чтобы набить ему его злобную морду!

Переступив ногами, раздражённая, что не могу вглядеться в лицо второго и понять, что происходит, я вдруг услышала, как Дир выкрикнул:

— А теперь убей его!

Второй повернул голову к первому, чей локоть я только и видела.

Пустые глаза.

Почему Дир выкрикнул «нашему» такой приказ?!

Второй медленно оттолкнулся от соседней двери и шагнул к нашей.

А Дир тем временем оглянулся и спокойно приказал тем приживалам, которые ещё оставались на ногах:

— Поднимите их! Эти нам теперь не опасны!

Приживалы бросились выполнять его приказ — одновременно на площадке развернулась самая настоящая трагедия: второй бросился на первого.

— Андрей! — попытался тот вразумить напарника. — Что… ты… делаешь?! Что за хрень здесь происходит?!

Далее шла ругань, перемежаемая сдавленными воплями и глухим стуком дерущихся мужчин.

— Дай посмотреть! — пыхтя, втиснулся между мной и дверью Димыч. — Что они делают?! — от ужаса слишком громко возмутился он.

— Что случилось? — спросили за нашими спинами.

Мы оглянулись и тут же подпрыгнули от удара тяжёлого тела в дверь, а затем последующей возни за ней, перемежаемой стуком.

Когда обернулись, Лелль стоял совсем близко. За его спиной открытая дверь в комнату, где за столом стояли неподвижно испуганные Лена и дети.

— Одного из наших спасателей, Андрея, Дир ударил когтем! — выпалила я.

Лелль опустил глаза и посмотрел в пол. Вид у небесной птицы был такой, словно он что-то понял, но не решается выполнить. Затем он решительно ушёл в комнату и сразу вернулся — со скалкой.

— Вам надо будет открыть дверь на минуту, — так же решительно сказал Лелль. — Ничего не бойтесь. Только на минуту. Как, вы сказали, зовут отравленного?

— Отравленного? — поразился Димыч.

— Андрей, — быстро сказала я, вздрогнув от нового страшного удара в дверь. — Его зовут Андрей, и Дир велел ему убить напарника!

— Открывайте, — спокойно сказал Лелль.

В полутьме прихожей его лицо вдруг стало совершенно иным. С черт, будто их обвеяло странным ветром, пропала мягкость. Они заострились, стали жёстче. Обычно улыбчивый, Лелль превратился в решительно настроенного… воина? Он перехватил теперь уже не скалку, а дубинку и кивнул моему брату.

Я отскочила в сторону, схватила пестик-толкушку, а Димка выдохнул и открыл дверь нараспашку. Как раз наступила секундная тишина, в течение которой никто не ломился в дверь, никто в неё не шарахался.

Лелль встал на пороге, мы — за ним.

Нам повезло. Трое приживал были заняты тем, что пытались удержать контуженных людьми сородичей, которых им сам же Дир приказал поднять с пола. Так что только Дир и был пока опасен. И опасными оказались те двое, которые дрались не на шутку. Первый, кажется, сообразив, что с напарником явно неладно, пытался только защищаться, в то время как второй, тот самый Андрей, что созванивался с нами, старался на полном серьёзе убить его и, кажется, был на полпути к убийству.

При виде Лелля Дир застыл, совершенно ошеломлённый.

Небесная птица не обращал на него внимания. Невысокого росточка, на вид просто хрупкий, Лелль выпрямил спину и осанкой сейчас напоминал особу королевских кровей, перед которым Дир, высоченный и мускулистый, — последний слуга.

— Андрей! — повелительно сказал он, и колотивший головой напарника о плиты пола второй резко замер. — Андрей, помоги ему встать и приведи его сюда!

— Нет, он будет выполнять мой приказ! — завопил Дир. — Убей его, Андрей!

Вопль эхом отдался по стенам подъезда, и на какое-то время мне показалось, что вот-вот из квартир выскочат люди… Первый, пока безымянный для нас спасатель, выглядел очень худо и, видимо, даже не соображал уже, что с ним.

Мы, затаив дыхание смотрели на Андрея. Что он сделает? Он опустил глаза с Лелля на безымянного. Мгновения бежали жуткие… Наши спасатели поднимались одновременно: вставал Андрей — и тащил с собой встать на ноги напарника… Дир был слишком далеко от них, чтобы попробовать вмешаться в происходящее, но он снова рявкнул, заставив меня в очередной раз содрогнуться при взгляде на его горящие жёлтой ненавистью глаза:

— Андрей, слушай мой голос! Убей его!

— Дир… — прошелестел по площадке голос Лелля. — Зачем?

Я думала, он спрашивает, зачем ему надо, чтобы Андрей убил своего друга.

Но Лелль надменно закончил:

— Дир, ты же знаешь, что он не подчинится.

Небесная птица отодвинулась, и Андрей, взваливший на плечо друга, пошатываясь под его тяжестью, прошёл мимо него. Лелль отступил, и Димыч быстро захлопнул дверь.

С другой стороны врезался в дверь Дир, только что стоявший столбом. Но дверь была металлической и только грохнула в ответ на новый удар живым тараном.

Лелль, всё такой же жёсткий и сосредоточенный, обернулся к застывшему в прихожей Андрею, легко держащему беспамятного друга на плече, и звонко приказал:

— Андрей, отнеси его на кухню, налево!

И тот развернулся и потопал на кухню.

А небесная птица, глядя им вслед, только вздохнула.

— А что это было? — изумлённо спросил Дима. — Нет, я помню, что Лида рассказывала про яд приживал. Но почему он послушал тебя, Лелль?

— Только голос небесной птицы может перебить власть приживалы над отравленным, — сказал Лелль. — Если бы он отравил меня, я б ничего не сумел сделать. Но я не был отравлен. Как вы думаете, дверь выдержит?

— Не знаю, — сказала я и снова сильно вздрогнула от нового удара по ней. — Но, если Дир думает, что сумеет долго ломать её, то он дурак. Соседи вот-вот не выдержат и вызовут полицию.

— А если сказать ему, что мы вызовем полицию? — предложил Димыч, поёжившись от грохота в прихожей. — Он может перестать дубасить?

— Надо попробовать, — решила я и быстро пошла в прихожую. — Эй, Дир, я вызываю полицию, понял? И пусть они с вами разбираются!

— Отдайте нам небесных птиц! — заорал приживала.

Оглянувшись, я мельком заметила, как Эрик схватил щенка и отошёл подальше, в самый дальний угол комнаты, где и уселся с малышом на коленях. Подошла к нему Арина, присела рядом, что-то тихонько сказала, забрав щенка. Мальчик только плечами передёрнул. Голову он почти ткнул в подтянутые к себе колени, будто боясь даже посмотреть в сторону прихожей.

— А не пошёл бы ты, Дир, а? Пока мы с тобой по-хорошему?

Наступило молчание.

Я осторожно открыла створку «глазка». Все семеро ввалились в лифт. Дверцы закрылись. Раздалось гудение уходящей вниз кабины.

— Думаю, они и правда уехали, — пробормотала я, без сил оборачиваясь к тем, кто нетерпеливо ждал моих слов.

Никогда не думала, что психологический поединок может быть таким изматывающим. Да, именно поединок. Хоть мне и не пришлось сразиться с Диром один на один… Но текущие дела требовали моего внимания. На время отсутствия главных хозяев квартиры пришлось взять в руки руководство событиями.

— Пойдёмте, посмотрим, что там с нашими гостями.

Я поплелась на кухню, хоть и робела, честно говоря. Остальные — за мной, кроме детей. Опять картинка маслом: Андрей стоит посреди кухни, у ног — безымянный. Молча я взяла один стул и отнесла его в такое место, которое не часто нужно.

— Лелль, скажи ему, чтобы сел сюда.

Пока небесная птица распоряжался отравленным, Лена проскользнула мимо брата и присела на корточки перед избитым напарником Андрея. Она оказалась лучше подготовленной к таким неурядицам: осмотрев лежащего и хрипящего Андрея, она первым делом налила стакан воды и взяла довольно чистое кухонное полотенце. Пока сестра возилась с пострадавшим, отмывая его рану, Лелль уже отправил Андрея на приготовленный мной стул. Дима наблюдал за перемещениями по маленькому помещению, а потом устало спросил в пустоту:

— И когда всё это закончится?..

— Миротворцев долго не будет? — словно вторя ему, монотонно спросил Лелль.

— Я сейчас всем перезвоню, — пообещал Димыч. — И в первую очередь Валере. Он быстрей приедет, чем Олег. Поэтому должен знать, что здесь случилось.