Маска Феба

Глава 2

Односельчане тоже не поразили моё воображение, все поголовно наряжены в очень непритязательную одежду, зачастую ходят босиком. Но зато все мужики и даже молодёжь могут похвастаться головными уборами, а бабы носят платки. Многие мне кивают, я отвечаю учтиво, подымая свой картуз — зачем наживать врагов на пустом месте.

Вот так, прогулявшись по селу, я почувствовал дикое разочарование. Я категорически не хочу становится частью всего этого. Ни за какие коврижки здесь оставаться не желаю. Даже если дед для внука хочет иного. Но у меня пока нет ни одной приличной мысли, как устроить свою жизнь в новых условиях. Нужно потерпеть, и я обязательно что-нибудь придумаю.

К вечеру я вернулся и даже успел встретить деда после тяжёлого трудового дня. Как-то так родич завёл, что хозяйство сами мы не вели. Вообще наша усадьба выглядела следующим образом. Изба окнами наружу, представляет собой два помещения. Это большие холодные сени и непосредственно жилое помещение с печью. Моя кровать в углу отгорожена от остальной части простой занавеской. Дед спит на печи, летом на лавке. К дому пристроен сарай, где мы хранили сено. Рядом с воротами навес для лошади и телеги, но живности у нас вообще нет, никакой. За домом небольшой огород, где у нас растут немудрёные овощи и зелень. Это моя епархия, я поливаю и окучиваю это хозяйство. А вот дед любит ухаживать за яблоньками, которые стоят чуть подальше. С противоположной стороны участка расположена непосредственно кузня и она выходит задами на речку. Разумеется, наш участок расположен в отдалении от остальных домов в виду высокой пожароопасности.

Мы сами практически не готовили, для этого у нас была Дуня. Относительно молодая баба явно не тянула на тётю Дуню и я звал её просто по имени, как впрочем и она меня. Женщине было лет тридцать и она тянула одна троих детей, пацаны погодки лет по двенадцать и девчонка лет пяти, отзывавшаяся на имя Парашка. Родни у них в селе нет и одна женщина бы не вытянула мелких, даже если бы батрачила на наших богатеев с раннего утра до поздней ночи. Жили они недалеко от нас и у деда с этой самой Дуней была связь определённого свойства. Несмотря на значительную разницу в возрасте, Дуняша частенько приходила к нам под вечер и тогда мне приходилось гулять, оставляя их наедине. Соседке не трудно было готовить на нас двоих, обстирывать и прибираться в доме, если была такая необходимость.

Вот и сейчас она кивнула мне и почесала к своей избе. А на летней кухне в небольшой печи томится чугунок с вкусно пахнувшим варевом.

— Ну, отошёл уже малёхо? Ну и хорошо, а то я уже думал, что недуг твой серьёзнее, чем казалось вначале. Давай-ка полей мне.

Дед скинул пропахшую потом рубаху и нагнувшись упёрся руками в колени. А когда я щедро лил воду из ведра, дед кряхтел от удовольствия.

Интересный товарищ, я с любопытством смотрю на него. На лице заметен приличный возраст, глубокие морщины прорезали лоб. Особенно заметны обострившиеся носогубные складки. Также я отметил точечки, оставленные горячими каплями металла. На крупных кистях тоже заметны следы ожогов. А вот тело будто взято от другого человека. Белая и здоровая кожа без малейших возрастных изменений. Без пигментных пятен. Более того, под кожей перекатываются тугие валики мышц. Особо выделяются плечи, это конечно не тело бодибилдера. Те же ноги вполне обычной формы и лёгкий животик не портит впечатление. Передо мной крупный и сильный мужчина. В одежде это не сразу бросается в глаза, а вот сейчас я оценил стати своего старшего родича.

Переодевшись, дед подошёл к столу, после короткой молитвы мы приступили к еде. Дед ухватом вытащил горячий чугунок и снял крышку.

Гречневая каша с мясом, но по консистенции больше похоже на первое блюдо. У нас на ужин всегда жидкое, не знаю как в других семьях, но у нас так заведено. Едим прямо из чугунка, для этого у нас вместительные деревянные ложки с длинными ручками. Такой черпанёшь и пять минут насыщаешься. Я был уверен, что половина содержимого чугунка останется. Куда там, смолотили всё, да ещё закусывая кисловатым на вкус ржаным хлебом. А потом пили чай из самовара. Как дед говорил, по-купечески. Наливали в блюдца ароматный кипяток и дули на него, с шумом втягивая в себя. Рядом красовались колотые кусочки желтоватого колотого сахара.

Вообще мы жили довольно богато, я помню, как меня сельчане называли барчуком. Не знаю, что они имели в виду, думаю именно наше материальное состояние. В доме у нас на полу два ковра лежат, ещё один с изображением леса висит на стене. Есть серебряная посуда для особо важных гостей. Каждый день мы едим мясо, а сельчане балуются убоиной весьма редко. Чаще едят пустые щи и каши. В шкафу висит одежда на разные случаи. Есть даже господские костюмы, это для поездок в город. А ещё у меня имеются ботинки и крепкие сапоги. А мои сверстники щеголяют в лаптях и поршнях. Сапоги носят избранные и то, по особым случаям. На зиму у обоих имеются меховые шубы, прямо как у нашего барина Сергея Аполлинариевича Четихина. Ну так на то он и барин, а мы-то просто мастеровые. Так что мы весьма зажиточны с точки зрения соседей.

После еды я быстро ополоснул кружки, протёр поверхность стола и присоединился к деду. Тот уселся на лавку, что под нашим окном и устало вытянул ноги:

— Ну, Михайло, не взыщи. Завтра я тебя подыму как обычно.

Это было не совсем утверждение, скорее он спрашивал, имея в виду моё состояние здоровья. После того, как я кивнул, дед довольно приобнял меня за плечи и прислонился к тёплой бревенчатой стене.

Село готовилось ко сну, солнце окрасило верхушки деревьев в красноватый цвет. Ещё полчаса и стемнеет.

Тихо как, мне это непривычно после городского шума. Не хватает этого фона. Недалеко лениво брешет собака, неожиданно вдали раздался звонкий девичий голос и звук гармошки. Оказывается, тут тоже есть культурная жизнь, вон девки затейливо песню выводят. Что-то грустное и незнакомое.

М-да, наверное, я всё-таки поторопился. В моей памяти эта самая утренняя гимнастика была чем-то навроде увлечения. А тут прямо садизм, ей богу.

Дед, несмотря на возраст, начал растяжки и строго так посматривал на меня. Типа, попробуй мне пофилонь. В принципе тело у меня хорошее, гнётся нормально, заметно, что мой предшественник не запускал себя. А когда меня пробил пот от упражнений, мы перешли к силовым.

Оригинально, дед то у меня оказывается гиревик, ловко так начал креститься здоровенными чушками с ручками лишь отдалённо напоминающими знакомые мне по форме гири. У меня тоже свои имеются, но чуть поменьше.

Теперь понятно, откуда у меня характерные мозоли на ладонях. Это от двухпудовых гирь. Смотря на деда, я начал повторять его движения и тело вспомнило. Сначала я боялся запустить тяжеленными снарядом в напарника, потом увлёкся. Мне знакомо это ощущение. Называется гормоном радости, вырабатываемым при физических нагрузках. При этом от этих самых нагрузок получаешь определённое удовольствие.

Вся зарядка заняла у нас минут сорок. Потом мы переоделись и пошли к кузне.

Хм, вроде я этим занимаюсь не первый год, но еле протянул до конца рабочего дня.

Я подмастерье, то есть мои обязанности «поди-подай». В реальности на помощнике многое лежит. Разжечь горн, работать на мехах. Затем брать молот, весом килограмма полтора в руки и следить за старшим. Кузнец молоточком тюкает по наковальне, задавая ритм и точку удара, а я должен бить точно и менять силу удара в зависимости от указания.

Собственно, нам везли вещи на ремонт не только сельчане, но и крестьяне со всей округи. Мы и варили, и клепали, и ковали. В основном это был сельскохозяйственный инвентарь, инструмент, а также домашняя утварь. Работы хватало, было интересно следить за умелыми руками деда. Я чувствовал себя ассистентом, подавая ему инструмент. Зубила, пробойники и бородки нужного размера.

Часов в пять дед наконец-то дал отмашку. Блин, по ощущениям будто состав угля перекидал, плечи и руки ноют. Но усталость привычная. Полив деду из ведра, сам решил сбегать на речку. Сразу за кузней ступеньки ведут резко вниз, где течёт неширокая речка.

Какое блаженство, я с размаху сиганул в воду. Запоздало подумал, а вдруг здесь небезопасно купаться. Но уже поздно, я в несколько гребков добрался до противоположного берега. Вроде здесь глубоко, ноги не достают дна. Но течение приличное, когда я нанырялся и решил покайфовать, раскинув руки, то меня потащило течением вниз.

Блин, за поворотом открылся участок берега с мостками, где несколько тёток полоскали бельё. Проблема в том, что течение довольно сильное и у меня не получается плыть долго против него. А вылазить на берег не совсем комильфо. Я-то придурок понадеялся, что заберусь назад по ступенькам на наш огород и скинул порты на берегу. Ну и чего вот сейчас делать? Бабёнки перестали обмывать косточки соседкам и уставились на меня. И не похоже, чтобы им это дело быстро надоест.

А, пошло оно всё, что так и буду в воде прятаться?

Когда я выходил на пологий глинистый берег, раздалось улюлюкание. Ну да, любуйтесь, пока бесплатно. В порыве бесшабашности я даже перестал ладонями прикрывать своё богатство. Наоборот, поднял руки и бёдрами изобразил процесс соития. Но смутить этих оторв у меня не получилось. Лишь на несколько мгновений зависла тишина, а потом тётки подорвались и с новой силой принялись выкрикивать всякие гадости:

— Мишаня, погодь, я только девок приведу, вот тогда всем покажешь, что умеешь.

— Мишка, выбери меня, я дюже горячая, не пожалеешь.

Мне осталось только махнуть им рукой и гордо удалиться. Вдоль берега добрался до нашего участка бошкодралом минут за десять.

Уснуть сразу не получилось, в голову лезли всякие дурные мысли. До меня только сейчас дошло, что я своим появлением в чужом теле практически убил молодого парня. Ведь он и не собирался сделать другому такой щедрый подарок, своё юное тело. Думал и мечтал о будущем. Вон с девкой своей миловался, наверняка планы строил. Мне было бы легче, если он бы, как и я погиб, и я просто занял бы его место. Покрутившись на тюфяке, набитом сеном, я постарался загнать поглубже эти мысли. Я ведь не напрашивался, неведомая сила решила за нас обоих. Так что теперь, пойти и кинуться с обрыва вниз головой? Раз уж так получилось, надо жить. Жить за двоих и царство небесное незнакомому мне парню. Извини, так получилось.

Через полторы недели я окончательно смирился с новыми обстоятельствами в своей жизни. Мы с дедом жили душа в душу в том плане, что работа и общее увлечение физическими упражнениями нас сблизили. И если первые дни я замечал некую насторожённость в его глазах, видимо я не всё делал, как всегда. То сейчас это ушло, мне даже кажется, что наши отношения стали более тёплыми.

Хрен его знает, как этот парень общался с односельчанами. Насколько я понял у него были серьёзные проблемы с коммуникацией. Друзей нет, просто знакомых, с кем можно поболтать тоже не особо. Кроме деда он общался только с тёткой Марьей и её старшим сыном Данилкой. Вот и сейчас они нас навестили. И пока женщина беседовала в доме с дедом, я зацепился языком со своими троюродным братом. Даниил чуть старше меня, щуплый с некрасивым вытянутым лицом. Один глаз немного косит, но всё это компенсировалось удивительным, данным от природы умением расположить к себе собеседника. Парень смешлив, за словом в карман не лезет и вроде относится ко мне с искренней симпатией.

— Слушай, айда в субботу в Мальцево смотаемся. Ты к своей зазнобе, а я тоже там подружку нашёл. Давай, чего в избе сиднем-то сидеть?

Хм, в субботу мы заканчивали пораньше и вполне можно успеть. До деревушки вёрст пять ходу, а если лесом, то и того меньше. Я знаю лесную тропинку, которая поможет сократить расстояние.

— Ну не знаю, можно наверное, — нерешительно произнёс я. Меня смущает, что придётся встретиться с незнакомой лично мне женщиной, которая имеет на меня конкретные виды. Но подумав, всё-таки согласился. Если буду бегать от всего непонятного, будет только хуже.

Дед, узнав, что у меня планы на субботу, вначале нахмурился. Ну не хочет он, чтобы я с той дамой общался. Но тут вмешалась Дуня. Узнав, что меня не будет весь субботний вечер, она уговорила деда и тот скрепя сердцем, согласился. Тоже поди хочет со своей полюбовницей помиловаться без свидетелей.

Мы оба успели ополоснуться перед свиданкой, в торговой лавке купили заранее всяких кренделей, не идти же с пустыми руками, и воодушевлённые вышли из села.

Сегодня жарковато, но по лесной тропинке идти одно удовольствие. Гигантские деревья отбрасывали густую тень, дышалось легко, а от предвкушения чего-то нового настроение забралось на невиданную высоту. Я и вырядился в соответствии с регламентом. Одел новую сатиновую рубаху ярко красного цвета, приличные порты и кожаные ботинки — невероятно крутой прикид по нынешним временам. Данька прикинут попроще и топает в лыковых лаптях. Но тоже красавец. Он берет непринуждённостью и хорошо подвешенным языком:

— Ты Мишка главное с ихними опять не сцепись. А то в последний раз вместо удовольствия пришлось махаться. Лучшую рубаху тогда порвал. Ты просто не отвечай им, они и успокоятся.

Ну да, всё как всегда. Местные хлопцы ревниво относятся, когда чужие к их бабам приходят. Но, насколько я понял, у меня суровая репутация. Далеко не каждый взрослый мужик захочет со мной связываться, уж больно я здоровый и на «кулачках» мастак. Наши сельские ребята меня стараются не задирать, игнорируют. А я в свою очередь к ним и сам не лезу. Мне с ними не интересно. Эти разговоры об удоях, урожаях и породах лошадей меня не увлекают. Так что тут у нас взаимное удовлетворение. А вот в гостях иногда и случается недопонимание. Деревенские тоже частенько появляются у нас. Им никак не обойти наше село. В церковь или в лавку, а то и просто молодёжь на смотрины приходит.

Минут через сорок тропинка вынырнула из чащобы и пошла вдоль поля с колосившейся рожью. Вдали показалась деревня. А когда нам осталось минут пять до околицы, нам встретилась группка женщин с деревянными тазиками, наполненными бельём.

— Бабы идут на речку полоскать, — со знанием дела прокомментировал Данька, — а вон и твоя кажись.

Хм, я ту женщину видел только вблизи и в весьма пикантной позе. Но от общей группы отделилась одна бабёнка и направилась прямо к нам. Невысокая и коренастая, сейчас смотрю на приближающуюся женщину и лихорадочно думаю, как с ней общаться. Но она решила всё за нас обоих. Гибким движением поставила тазик на траву и приблизившись ко мне прижалась всем телом. Её товарки громко прокомментировали это событие, но проследовали дальше, свернув на тропинку, ведущую к реке. Данька тоже испарился в кустах, а я застыл как соляной столб. От женщины пахло здоровым телом и острым женским потом. Видимо я не совсем оправдал её надежды. Стеша подняла голову, и её улыбка медленно сползла с лица:

— Миша, что случилось? Ты переживаешь из-за баб? Да хай с ими, мне нечего терять. Лучше прижми меня покрепче.

Женщина так и прижимается ко мне, только сейчас слегка отстранилась и вглядывается в моё лицо.

Ну, чего застыл? Ты же хотел чего-то нового, вот и давай.

Я скосил глаза на полную грудь, распирающую рубаху. А тут ещё Стеша шевельнула бёдрами и прижалась щекой к моей руке. Непроизвольно я напрягся, потому что мой член моментально среагировал на это прикосновение.

Это заметила и женщина, потому что облегчённо улыбнулась мне и тихо сказала, — я быстро, через час подходи к нашему овину, ну ты знаешь куда. А я постараюсь поскорее.

И она, подхватив свой тазик, побежала догонять своих подружек.

С Данькой мы договорились встретиться на развилке дорог, он учесал к своей зазнобе, а я побрёл к речке.

В принципе здешние места мне знакомы, бывал здесь не раз. Есть тут одно укромное место. Кто-то давно притащил бревно к берегу. Там ветерок сдувает мошкару и кустарник прикрывает от нескромных глаз. Можно просто посидеть, глядючи на спокойное течение реки. Так я и сделал. Недалеко мостки, где бабы полощут бельё и слышны их задорные крики. Наверняка над Стешкой прикалываются, но та и сама задорно смеётся.

Интересно, к кому бегает мой братец? Ежели просто поженихаться, то к молодухе. А вот если помиловаться, то только к одинокой вдовушке. Но как-то я не удосужился поинтересоваться.