Машина Шехерезада

Глава 10 В БАНЕ

Стражники вывели их из комендантского кабинета под тихий скрип половиц, покрытых немудреным и старым, но вполне добротным матом. Они прошли по дощатой тропинке и очутились посреди главной улицы лагеря. По обеим сторонам стояли солдатские палатки. Выстроены они были по когортам, и каждой полукогорте полагалась своя собственная кольцевая дорожка с вездесущими корейскими прачечными и нарядно убранными киосками с фалафелами посередине. Была в лагере, естественно, и продовольственная лавка, и цирюльня, а прямо за ними высилось здание бани.

— Что это? — спросил Мартиндейл, притормозив возле большой блестящей беломраморной статуи, стоявшей у входа в парильню.

— Скульптура Донателло, изображающая миф «Невменяемость», — ответил Радикс.

— А это? — Мартиндейл повернулся к скульптуре, как две капли воды похожей на первую.

— Это его же мифтер Невменяемость, — объяснил Радикс. — Но, возвращаясь к тому, о чем мы говорили раньше…

— Минуточку, — прервал его Мартиндейл. — Чем это пахнет?

Радикс на миг задержал дыхание, а затем медленно выдохнул, затрепетав ноздрями:

— Что-то он мне напоминает, этот запах…

— Чуть раньше вы говорили о запахе реальности, — напомнил Мартиндейл.

— Да от тебя и твоего друга с односложным имечком ею так и разит. Поэтому мы идем в душевую, на случай, если вас кто-нибудь спросит.

— С какой стати кто-то будет нас спрашивать? — удивился Мартиндейл.

— Я не стану упрекать вас за осмотрительность, — сказал Радикс, — но все-таки хватит шутки шутить. Вперед!

Подталкиваемые стражниками, Мартиндейл и Герн вошли в темное цилиндрическое здание, откуда короткими бурными выхлопами вырывались клубы пара. Здание напоминало ассирийский понтонный мост, только с крышей, покрытой кедровыми досками. Над дверью виднелась надпись на арго — древнем языке южных суэцедонян. Когда глаза немного попривыкли к могильной тьме, царившей внутри, Мартиндейл мельком увидел завернутых в белые простыни людей, чертивших в воздухе иератические знаки, и оркестровую яму, где веселились бабуины в тогах. Но видение длилось не больше секунды, поскольку видеть его было не положено. В глазах у Мартиндейла прояснилось, и перед ним появились ряды окутанных паром скамеек с железными поддонами внизу, полными тлеющих углей. Из тепидария доносились всплески воды, подогреваемой шипящими угольями: их подбрасывали в поддоны вислогрудые служанки в набедренных повязках, которые при желании сами могли бы порассказать вам всяческих историй.

Оглядевшись вокруг, Мартин увидел, что над скамьями, стоящими у стены, ярусами расположены еще полки. Пар, вырываясь из щелей в полу, подымался вверх, бахромою свисая с мокрых стропил и падая вниз зловонными маслянистыми каплями. Сцену освещали редкие лампы в виде рогов, и все вокруг было пропитано назойливым запахом мирры и ладана.

Герн сел на скамейку и поискал глазами мыло. Такового здесь не оказалось, зато на настенных крюках висели сиргилы. Взяв один из них, Герн осторожно, но решительно поскреб себе кожу. Мартин обшарил скамейки в поисках еды и, ничего не найдя, забрался на верхний полок. В узких окошках высоко под потолком виднелось темнеющее небо. Древние среднеевропейские сумерки были в самом разгаре. Благословенная, покойная пора — но только не для человека, которому грозит беседа с атанатором.

— Как по-твоему, кто такой атанатор? — спросил он у Герна.

— Не знаю и знать не хочу, — откликнулся Герн. — А у меня к тебе другой вопрос: похоже это на исторический роман?

— Нет, — сказал Мартиндейл. — Мы еще не видели ни одной героини.

— По-моему, мы с тобой здорово влипли, — сказал Герн. Толстое и обычно безмятежное лицо его озабоченно нахмурилось:

— Слышишь?

Мартиндейл ничего не слыхал, потому что сидел, потихонечку шлепая губами, и таким образом оставался глух ко всему. Но теперь, замерев на месте и склонив голову набок, он услышал какой-то звук, о котором, вероятно, и говорил ему Герн. Звук был глухой и скребущий, точно кто-то драил что-то наждачной бумагой или делал вид, что драит. Возможно, впрочем, что так просто казалось, — и действительно, когда Мартиндейл вгляделся в стену и определил источник звука, то увидел крохотную дырочку, появившуюся самым неожиданным образом.

Хуже того — дырочка увеличилась, а потом, словно этого было мало, стала еще больше. Вскоре в нее свободно мог пройти кулак, через какое-то время деревенский окорок, затем она выросла до размеров баскетбольного мяча НБА, после чего стала расти все быстрее и быстрее, жадно расширяясь на глазах у изумленной и несколько встрепанной публики, точно говоря: порядок, ребята, наше время пришло! Мартиндейл, с тревогой наблюдавший за этим феноменом, отметил, что в дыру уже можно просунуть или высунуть голову, а то и, будь он похудее, протиснуться целиком.

В ту же минуту в дыру просунулась голова Радикса.

— Зачем вы продырявили стенку? — спросил Мартиндейл, решивший сразу же проникнуть в самое сердце загадки, не теряя времени на всяческие экивоки.

— Чтобы помочь вам бежать, — ответил Радикс.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Мартиндейл, — но мы должны еще встретиться с атанатором.

— Я хочу оказать вам услугу, поверьте, — сказал Радикс. — Если вы встретитесь с атанатором, сами не рады будете. Вот, возьмите эти штуковины и помогите мне увеличить дыру.

Радикс протянул Мартиндейлу с Герном два крестообразных инструмента с инкрустированными лезвиями и утопленными в каучук рукоятками. Работать ими оказалось непросто, поскольку лезвие следовало держать под особым углом; немного легче было, если, работая, вы тихонечко посвистывали себе под нос. Этот режущий инструмент так и не прижился в Европе, которая привычное ценила выше нового, а дешевизну предпочитала редкости. Предаваясь подобным размышлениям, Мартиндейл вскоре расширил дыру настолько, что в нее мог свободно пролезать человек или даже два человека.

— Схожу взгляну на часовых, — шепнул Радикс. Он исчез и почти тотчас вернулся. Стало совсем уже темно, а днем Мартиндейл как-то не удосужился разглядеть Радикса повнимательнее. Но кто-то зажег неподалеку в желобе огонь, и в его мерцающем свете Радикс оказался высоким и смуглым лысеющим мужчиной с черными прядями, зачесанными на лысину. Одетый в плащ и сандалии, он держал в руках вощеную табличку. Если не считать небольшого нервного тика, выглядел он вполне нормальным человечком.

— Вы уверены, что бегство — хорошая идея? — спросил Герн. — Может быть, атанатор, выслушав нашу историю, поверит нам? Возможно, он даже поможет нам выбраться из этого сюжета и вернуться в наш собственный.

— Как хотите, — ответил Радикс. — Стараешься тут, устраиваешь им побег — и вот она, благодарность! Так вы идете со мной, или мне заделать дыру?

— А как вы ее заделаете? — поинтересовался Герн.

— У меня с собой переносной депилятор. — Радикс залез рукой за скошенный край туники и вытащил из-за пазухи увесистый конусообразный предмет.

— Нет-нет, все в порядке, мы идем, — сказал Мартиндейл. — Куда вы нас поведете?

— В безопасное местечко.

— А есть там что поесть?

Не успел Радикс ответить, как снаружи донесся громкий рев стражников, пробудившихся ото сна и зверски голодных. Мартиндейл протиснулся через дыру, Герн за ним. Во мгле перед ними едва маячила воровато крадущаяся фигура Радикса. Им ничего не оставалось, как пойти следом.

Вскоре они очутились в лесу, таинственном и темном.

Какое-то время друзья шли по лесу: по лесу с его одинаково темной листвой, образующей лиственные туннели, в которых таится одинаковая жизнь. По лесу с его лабиринтом тропинок, листвой окаймленных, ветвями огороженных.

Наконец они вышли на лесную просеку. Они даже не сразу поняли, что это просека — таким густым был лесной массив и такими двусмысленными казались расстояния в его зеленой массе. Но, подойдя поближе, путники убедились, что действительно вышли на расчищенный от деревьев участок. Неясным оставалось только одно — где он кончался? Они брели по вырубке все дальше и дальше, а потом заметили, что вырублены здесь только деревья, чего нельзя сказать о других предметах. На участке стояли хижины из веток, скрепленных грязью, намертво застывшей благодаря катализатору, широко известному в древнем мире, но безвозвратно утерянному вскоре после крушения принципов алхимии. Рядом с жилищами, как водится, суетились фигурки людей.

Описывать здесь обитателей хижин нет никакого смысла, даже если бы у кого-то возникло такое желание, ибо люди эти, почуяв, вероятно, что не принадлежат к нашей истории, упрямо отказывались войти в фокус. Стоило вам только подумать, что вы их наконец-то поймали, как они тут же прятались в темных уголках вашего сознания. Поэтому, а также по некоторым другим причинам мы перейдем прямо к заключительной части и последуем за Мартиндейлом, который не теряя времени отправился на рекогносцировку местности. В районе, непосредственно прилегающем к кустам ракитника, он обнаружил очень интересное местечко. Такую возможность грех было упускать. Мартиндейл послал туда Герна, чтобы тот разведал все досконально, а сам отправился в небольшую богадельню, стоявшую аккурат в границах возможного. Именно в этом неописанном месте он и встретил рассказчика.