Глава 7

У нас было свободное время перед ужином, и я ждала, когда после занятий вернется Скаут, чтобы рассказать ей о записке.

Мы отправились в мою комнату, чтобы не сталкиваться со звездной компашкой, которая уже расположилась в общей гостиной. Тот факт, что они решили зависнуть в нашем номере, озадачил меня, учитывая их враждебность по отношению к Скаут. Но, как она и говорила, они склонны к драмам. Полагаю, они просто искали повод.

Когда дверь моей комнаты закрылась, я достала из кармана толстовки записку и передала ее Скаут. Она побледнела.

«Откуда это у тебя?»

«Она была в моём шкафчике. Я нашла ее, когда пришла из кабинета Фолли. Это, кстати, отдельная история».

Скаут, опустившись на пол, легла на живот, скрестив ноги в воздухе. А я уселась по-турецки на кровать и рассказала ей о том, что было в кабинете Фолли, а также о том, что Фолли сказала о моих родителях. Даже учитывая упоминание о генетике, Скаут была удивлена, что Фолли вообще мною заинтересовалась. Всем известно, что ее не интересуют студенты, ее больше волнует успеваемость, например, рейтинг в Лиге Плюща или баллы на вступительных экзаменах в университет. Отдельные студенты для Фолли существуют лишь как часть чего-то большего, и намного более важного, а именно как составляющие статистики.

«Может, ей жаль меня?» — предположила я, — «Мои родители оставили меня ради поездки в Европу».

Признаю, прозвучало это довольно жалко, но Скаут этим не проймешь.

«Не вариант», — сказала она, — «Это же школа-пансион. Здесь все вдали от семьи. Итак, что же она сказала? Что твои родители ведут исследования по генетике?»

Я кивнула.

«Да, именно так она и сказала. Но мои родители изучают философию. Точнее они ведут исследования. Они пишут статьи, поэтому и путешествуют. Но это не генетика, и даже не биология. Их стихия — Хайдеггер[13], экзистенциализм[14] и прочее».

«Мм…», — нахмурившись, Скаут подперла рукой щеку, — «Действительно странно. А ты в их кабинете была, видела их материалы? Может они немного упростили свою работу, чтобы тебе было легче понять».

Я покачала головой.

«Я была там, и я видела их дипломы. Видела их книги. Я смотрела их сертификаты». Скаут поджала губы и свела брови, выглядя сосредоточенной.

«Это и в правду очень странно. Хотя, с другой стороны Фолли могла и обознаться. Не трудно представить, что она перепутала родителей одной студентки с родителями другой».

«Я так сначала и подумала», — сказала я, — «но она казалась такой уверенной».

«Хм…», — Скаут перевернулась на спину, закинув руки за голову, — «Вместо размышлений над тайными занятиями твоих родителей, может, лучше решим, что мы будем делать с запиской?»

«Что ты имеешь в виду под словом «мы»? Записка это твое дело, а не мое. Должно быть, кто-то видел тебя».

«Но она же была в твоём шкафчике, Паркер. Возможно, они, видели, как ты за мной следила. Наверное, слышали, как ты топаешь, как слон в своих тапках».

«Во-первых, я сняла тапки, чтобы не шуметь. А во-вторых, я не топаю!» — я кинула в нее подушкой для большей убедительности, — «Я стройная и грациозная, как эльф».

«Но это не значит, что ты не можешь топать».

«Не в моих правилах бить девочек, но…»

Скаут загнулась от смеха: «Хотелось бы на это посмотреть. Давай рискни».

Сердито посмотрев на меня, она указала на колечко в носу.

«Ты хоть представляешь, как больно было сделать эту штуку? Сколько мне пришлось вытерпеть, чтобы достичь этого образа?»

«И это «образ»?»

«Я — воплощение высокой моды!»

«Ага, журнал Vogue завтра назовет тебя трендом осени».

Скаут покатывалась со смеху.

«О чем кто-то мне только что говорил? Девочек не бьешь? Что ж, я тоже».

«Как знаешь», — ответила я, — «Вернемся к записке».

«Правильно, записка», — сказала Скаут, задумчиво покачивая ногой, — «Хорошо, топаешь ты или нет, но нас видели. Это могла быть одна из наших милейших соседок, а может кто-то еще из Св. Софии. Путь к подвалу не такой уж незаметный. Необходимо пройти через Большой Зал, чтобы попасть в главный корпус. Но в этом нет ничего необычного — в том, чтобы ходить в главный корпус, я имею в виду. Девочки иногда учатся в капелле, а по средам там идет богослужение», — приподнявшись, она посмотрела на меня, — «А ты не заметила чтобы, кого-нибудь обратил на нас внимание?»

Я покачала головой. «Я думала, что попалась, когда ты остановилась в Большом Зале. Я на секунду присела за стол, но сразу после тебя ушла оттуда».

«Хм… Ты уверена, что больше никому не говорила?» — спросила Скаут.

«Не говорила ли я, что шляюсь среди ночи по св. Софии и шпионю за своей соседкой, чтобы выяснить, куда она убегает тайком? Нет, я никому не говорила, такое я бы запомнила».

Скаут усмехнулась.

«Только представь, что может случиться, если нас обнаружил кто-нибудь из…», — она мотнула головой в сторону двери, — «… из сама-знаешь-какой шайки. Они тогда точно свихнутся».

«По-моему, я уже свихнулась».

«Конечно, кому еще придет в голову обороняться тапками?»

«Хочешь повстречаться в темной аллее со мной и моими тапками?»

«Зависит от того, как долго ты не спала. Под утро ты становишься троллем».

Мы со Скаут залились смехом, который прервал неожиданный стук в дверь. Мы переглянулись. Поднявшись, я подошла к двери, и, щелкнув замком, открыла.

На пороге стояла Лесли, на этот раз она была в форме — в клетчатой юбке, хлопчатобумажной рубашке и в галстуке. Взгляд ее больших голубых глаз скользнул по мне.

«Я бы хотела войти».

«Хорошо», — ответила я, отступив, чтобы пропустить ее, и закрыла дверь.

«Привет, Барнаби», — сказала Скаут, поднимаясь с пола, — «Что недовольная такая?»

«Эти девчонки так раздражают. Я уже даже свои мысли не слышу».

Как по команде из гостиной донесся громкий смех. Мы одновременно закатили глаза.

«Что привело тебя к нам?»

«Мне надо быть общительной. Ну, знаете, больше разговаривать с людьми».

Все еще стоя у двери, она смотрела на нас в ожидании. Примерно на минуту в комнате повисло молчание.

«Ладно», — наконец, сказала Скаут, — «Хорошее начало, заходи. Как ты провела лето?»

Барнаби пожала плечами, затем, скрестив ноги, опустилась на пол.

«Ездила в лагерь виолончелистов».

Мы со Скаут обменялись взглядами, по которым можно было прочесть, как это скучно. И все же Скаут спросила: «Ну, как было в музыкальном лагере?»

«Не так захватывающе, как вы думаете».

«Ааа», — протянула Скаут, — «Облом».

Оторвав от пола взгляд своих больших глаз, Лесли посмотрела на Скаут, а потом на меня.

«Прошлый год тоже был скучным. Я хочу, чтобы этот стал более интересным. Вы мне кажетесь интересными…»

Скаут, радостно улыбнувшись, хитро подмигнула: «Я знала, что ты мне нравишься, Барнаби».

«…особенно, когда вы исчезаете по ночам», — продолжила Лесли.

Выражение лица Скаут изменилось. Она порывисто села, скрестив ноги перед собой.

«Что значит, исчезаем по ночам?»

«Ты знаешь», — Лесли указала на Скаут, — «Когда ты ходила в подвал», — она посмотрела на меня, — «А ты за ней следила».

«Ааа…», — Скаут принялась поправлять юбку, стараясь изобразить безразличие, — «Значит, это ты оставила записку Лили? Предупреждение?»

«В шкафчике? Да, я».

Снова переглянувшись, мы посмотрели на Лесли.

«И зачем ты это сделала?»

Лесли переводила взгляд с меня на Скаут…

«Потому что я хочу с вами».

«С нами?»

Лесли кивнула.

«Я тоже хочу участвовать. Что бы вы ни делали, я хочу с вами. Я хочу помочь. У меня есть способности».

«Я не признаю, что мы что-то делаем», — осторожно начала Скаут, — «но если бы мы и делали что-нибудь, разве ты знаешь что это?»

«Нет».

«Тогда почему ты думаешь, что у тебя есть способности, которые помогут нам?» — спросила Скаут.

Лесли усмехнулась, выглядя при этом немного зловеще.

«Хорошо. Вы заметили, что я следила за вами? Вы знали, что я там была?»

«Нет», — с одобрением во взгляде ответила Скаут за нас обеих, — «Мы не знали».

«А у нее хорошие доказательства ее способностей», сказала она, обращаясь ко мне.

«Да», — согласилась я, — «Но, зачем тогда надо было оставлять анонимную записку? Почему бы просто не поговорить с нами? Тем более, мы живем вместе».

Лесли безразлично пожала плечами.

«Как я уже говорила, жизнь слишком скучна… Захотелось добавить немного остроты».

«Добавить остроты?» — повторила Скаут сухим тоном, — «Ну что ж, мы можем тебе с этим помочь. Мы будем держать тебя в курсе».

«Замечательно!» — сказала Лесли, на этом разговор и закончился.

Скаут, конечно, не поведала Лесли, насколько интересной она была, ну а мне нечего было от себя добавить. Я вряд ли была кем-то большим, чем просто забавная соседка. Скорее меня можно назвать слишком любопытной соседкой.

Я испытала облегчение, от того, что мы разрешили загадку с запиской. Я была спокойна во время обеда, и во время занятий, спокойна пока мы со Скаут сидели в общей гостиной, в которой, на наше счастье, не было надоедливой звездной компашки. Но у меня из головы не шли слова Фолли. Да, я видела статьи, кабинеты, коллег, но ведь все это могло быть вымышленным. Люди придумывают себе тщательно разработанное прикрытие и похлеще университетской карьеры. Могли ли мои родители выдумать какую-нибудь замысловатую историю о своей работе, чтобы их настоящая жизнь оставалась в тени. Если это так, то стоит с сомнения относиться ко всему, что они говорят. Отправляясь в Св. Софию, я думала, что расстаюсь с самыми дорогими мне людьми, с людьми, которые были честны со мной даже, если не всегда все получалось. Но теперь я задумалась. Оглядываясь на свою жизнь, я гадала, что будет, если все, что я знала о маме с папой, все чему я верила, окажется ложью.

Или Фолли все-таки не права. Возможно, она спутала мою семью с другой. Паркер не редкая фамилия. А может, она знала моих родителей еще до моего рождения, и тогда у них могли быть другие интересы.

Но главный вопрос был не в родителях. А во мне. Почему вопросы Фолли так сильно меня беспокоят? Пугают меня? И почему меня так волнует то, что она сказала. Слова Фолли задели за живое, но почему? Были ли у меня собственные сомнения?

Я стала перебирать в памяти все подробности моей поездки в колледж, разговоры с родителями, разговор с Фолли, пытаясь припомнить все детали.

Я не пришла ни к какому заключению, но от этих мыслей понемногу успокоилась. Скаут расположилась на полу в гостиной с плеером и журналом Vogue. А я лежала на диване, закинув руки за голову, и смотрела в потолок.

Завибрировал телефон, и Скаут, потянувшись, схватила его, а потом начала что-то бормотать о тренировках.

«Я понимаю», — сказала я, отмахиваясь от ее извинений, — «Делай то, что считаешь нужным».

Без объяснений она собрала свои вещи, или что там у нее было в сумке с пиратским флагом, и ушла. Я решила остаться, поскольку больше не собиралась заниматься шпионажем. Вернувшись в свою комнату, я достала альбом для набросков и пару карандашей. Я не бралась за рисование с тех пор как приехала в Чикаго. Пришло время взяться за работу, к тому же скоро начнутся занятия в студии.

Впрочем, на занятиях все будет иначе. Обычно я пишу то, что мне подсказывает воображение, и мне это нравится, даже если мои работы и не впечатлили Фолли. Никаких чаш с фруктами или корзин с цветами. Никаких портретов людей в старомодных костюмах. Загадка Скаут Грин подсказала мне тему для рисунка. Карандаш запорхал по шероховатой бумаге, я набросала великана, которого представила за дверью.

Входная дверь так неожиданно открылась, что я чуть не проткнула бумагу карандашом. Звездная компашка ввалилась в комнату с веселым щебетанием. Чтобы не усложнять жизнь себе и Скаут, я закрыла альбом и сунула его под подушку.

Вероника шла за Эмми, а позади них виднелась Мэри Кэтрин с белой глянцевой коробкой из-под обуви в руках.

«Ой», — вырвалось у Мэри Кэтрин, ее озорное выражение сменилась недовольством, когда она заметила меня в дверях моей спальни, — «Что ты здесь делаешь?»

Эмми закатила глаза: «Она же здесь живет».

«Ну да», — сказала Вероника с коварной улыбкой, устраиваясь на пороге, — «М. К. сказала, что ты сегодня встречалась с Фолли».

М. К. оказывается болтушка.

«Ага», — ответила я.

Вероника скрестила руки на груди, а Мэри Кэтрин и Эмми встали позади, как королевский эскорт.

«Вообще-то Фолли никогда не беседует со студентами».

«Уверена?»

«Еще как уверена!» — сказала Вероника, — «Поэтому нам интересно, почему ты была приглашена в святая святых?»

«Удалось узнать что-нибудь интересное?» — хихикая, спросила Мэри Кэтрин.

Я чуть было не рассказала им о том, что этот пятиминутный разговор с Фолли поставил под сомнение мой почти шестнадцатилетний личный опыт и заставил задуматься о родителях, семье, и всей моей жизни в целом. Но я сдержалась. Не очень хотелось делиться с этой троицей своими страхами. Они используют мою слабость в своих целях.

Я удивилась, что Мэри Кэтрин попросту не подслушала под дверью Фолли. У нее была возможность это сделать.

«Ничего особенного», — наконец, ответила я, — «Фолли просто осведомилась все ли в порядке. Я ведь новенькая», — добавила я, — «Она хотела узнать, хорошо ли я устроилась».

На лице М. К. появилось разочарование, а губы сложились в недовольную гримасу.

«А… Понятно…»

Ее надежды на драму не оправдались. Опустив руки, она направилась в комнату Эмми. Эмми пошла следом, а Вероника задержалась.

«Ты идешь или как? Мы не собираемся ждать тебя целый день», — сказала она.

Я не сразу сообразила, что она обращается ко мне.

«Я иду?»

Она закатила глаза и повернулась на каблуках.

«Пойдем», — сказала она и поманила меня кивком головы. Удивленно моргнув, я спрыгнула с кровати и последовала за ней. Подойдя к двери в комнату Эмми, она остановилась на мгновенье, очевидно приглашая меня войти.

Понятия не имею, зачем она позвала меня, просто стало любопытно, что же будет дальше. Такую возможность нельзя было упустить.

«Иду», — я присоединилась к Веронике. На пороге она снова кивнула головой в сторону комнаты, и я отважилась войти. В глаза бросилось буйство розовых оттенков.

Комната выглядела как после взрыва на заводе по производству Барби. Розовым было все: стены, ковер, покрывала, подушки. От ярких оттенков зарябило в глазах.

Все в этой комнате было отборным: плоский телевизор, ноутбук новейшей модели, причудливая стереосистема с плеером Ipod, добротное пуховое одеяло. Конечно, все это было расцветки «вырви глаз», но качество я оценила.

«Милая комната», — не совсем честно призналась я, когда Вероника закрыла за мною дверь. Мэри Кэтрин уже устроилась на кровати Эми, усевшись нога на ногу, с глянцевой обувной коробкой на коленях. Эмми сидела на прозрачном пластиковом стуле рядом со столом из такого же пластика.

«Зачем она здесь?» — спросила Мэри Кэтрин.

«Хотим посмотреть, насколько она крутая».

Судя по тому, как Мэри Кэтрин поглаживала коробку, я предположила, что моя экскурсия в розовое королевство и проверка на крутость связаны с тем, что в этой коробке … или с моей реакцией на это.

«Откуда нам знать, что она не стукачка?» — возразила Мэри Кэтрин.

«Да ладно тебе, М.К, Лили ведь из Нью-Йорка, она разбирается, что к чему».

Вообще-то я из Сагамора, а не из Нью-Йорка, но я была так озадачена, что не стала ее поправлять. Загадка этого неожиданного приглашения разрешится, когда Мэри Кэтрин откроет крышку коробки. Слишком много загадок для одного дня. Когда же они прекратятся?

«Ну, типа разбираюсь», — слабым голосом откликнулась я.

«Ты готова?» — спросила Вероника, а пальцы Мэри Кэтрин потянулись к крышке коробки.

«Готова», — ответила я.

Я уже и не знала, чего ожидать после таких приготовлений. Там субстанция, изменяющая сознание? Бриллианты или краденая электроника? Оружейный плутоний? Если бы они были мальчиками, то там могла бы быть пиротехника или журналы с обнаженными девицами.

Окруженная девочками, Мэри Кэтрин откинула крышку. Там было полно сладостей, диетической газировки, последний выпуск Cosmopoliten, энергетические напитки и ароматизированные сигареты. Это было больше похоже на содержимое сумочки топ-модели.

«Ну как?» — поинтересовалась М.К. — «Довольно мило, правда?»

Я открыла, было, рот, и снова закрыла. Они хранили там выпуск Cosmo, как будто это контрабанда, хотя в Америке его можно приобрести в любом магазине и газетном ларьке. Я до сих пор чувствовала себя на вражеской территории, но сейчас не время атаковать.

«Эээ… Чего у вас только нет…»

Вероника достала пачку сладких сигарет, и вытащила оттуда карамельную палочку.

«У нас есть друзья, которые нам все это приносят», — сказала она, откусывая кончик конфеты.

«И родители Мэри Кэтрин нам поставки делают», — добавила Эмми, с неодобрением в голосе.

Мэри Кэтрин закатила глаза: «Нам необходимо это», — сказала она, — «В Св. Софии все такое здоровое, органическое, обогащенное витаминами. Слабостям, типа этих, здесь не место. Если Фолли обнаружит это, нам здорово влетит», — она окинула меня оценивающим взглядом, — «Ты же можешь держать рот на замке?»

Глянув на пакетик с лакричными конфетами, которые были моей слабостью, я кивнула.

«Без проблем».

Мэри Кэтрин фыркнула, проследив за моим взглядом, взяла пакетик с конфетами и кинула его мне. Я поскорее открыла его, даже не задаваясь вопросом, почему она делится со мной сладостями, и принялась жевать головку крохотной мармеладной собачки.

Вероника посмотрела на своих подружек, ее взгляд скользнул в мою сторону, в глазах промелькнуло что-то похожее на договоренность.

«Знаешь, Паркер, мы не храним здесь все припасы Мэри Кэтрин, на случай, если Фолли нагрянет в комнаты с проверкой. Остальное спрятано в тайнике. Мы зовем его сундуком с сокровищами. Мы собирались пополнить наши запасы».

Вероника посмотрела на меня, похоже она что-то обдумывала.

«Ты можешь пойти с нами, если хочешь. Мы возьмем тебя в долю».

Было бы глупо ни в чем их не заподозрить. Клад, в который с таким увлечением играли эти стильные городские девчонки, не был таким уж захватывающим. А самое главное, они были непривычно милыми. Я гадала, может они пытаются предпринять странную попытку подружиться, хотя, похоже, в их тайном умысле было что-то более коварное.

Но не только у них были секретные планы. Фолли выбила почву у меня из-под ног. Теперь у меня появился шанс взять контроль в свои руки. Начать действовать.

«А где конкретно у вас тайник?»

Я посмотрела на Эми, надеясь на честный ответ.

«Внизу, в подвале», — сказала она.

«Решено», — подумала я. Прогулка в подвал приблизит меня к разгадке, чем там занимается Скаут, и чему-то еще, что происходит в школе для девочек Св. Софии.

Я кивнула.

«Я с вами. Вперед на поиски сокровищ!»

Загрузка...