Магистр Разрушения

Глава 12

Покушение на руководство арконийского Ордена магов просто невероятно оживило мое существование — все чародеи словно задались целью как можно быстрее отправить меня в поход, все равно — куда. Нет, я понимаю, что проблемы Ракшей неожиданно пересеклись с интересами Арконата, но впечатление было такое, словно от Разрушителя хотят избавиться. И устроенный в Академии погром, определенно, имел к этому какое-то отношение. Выпущенная без цели стихия Хаоса покинула меня не ровным кругом, а замысловатой загогулиной. Под ее воздействие попали два десятка орденских Стражей со всей амуницией и левое крыло Башни Магов, а узкий извилистый хвост дотянулся аж до подаренного дедом нынешнего короля поющего фонтана, мелодия которого в Академии раздражала абсолютно всех. Но это все были пустяки, хуже, если бы Тьму притянуло правое крыло с расположенными в нем порталами — их восстановлением Орден мог бы занимался веками. Так что, магам следовало бы меня поблагодарить. Вместо этого распробовавшие Тьму волшебники стали намекать мне, что мое обучение можно было бы продолжить дома.

Не дождетесь!

Выражаться понятнее магам мешала совесть — возможность для серьезной атаки они создали своими руками. Я с самого начала скептически относился к идее утвердить план моего похода коллегиально — не по арконийски это. Но, как видно, желающих брать на себя ответственность за быстрое и неверное решение не нашлось, поэтому будущие затрещины постарались размазать по как можно большему количеству затылков. Даже делегатов Серого братства пригласили, якобы, для полноты мировосприятия. Папа, лучше знакомый с человеческой натурой, наполнил карманы парадного мундира семечками. Я до такой глубины цинизма еще не дорос и приготовился честно страдать и слушать.

Ехать никуда не пришлось — единственным достаточно защищенным местом, куда Орден мог пригласить такое количество важных гостей, оставалась Академия. Башня Магов приветствовала собравшихся неброской роскошью в немного старомодном стиле: полированное дерево, резной мрамор, витражи (ничего такого, за чем пришлось бы отправляться в Пустошь, но на взгляд от древних образцов не отличишь). Приглашенные, чинно переговариваясь, рассаживались в зале с меловой доской, сильно похожим на лекторий (вот только никто не предложит студентам такие удобные стулья), перед каждым — бумага, металлическое перо, чернильница (на случай, если возникнет желание что-то записать) и графин с водой.

На мой взгляд, узкие скамьи с заусенцами были бы практичней — ни у кого не возникло бы искушения засидеться. А так, осталось только закуски разнести — здесь и заночуем.

Худшие ожидания не оправдались. Серые честно предприняли попытку превратить совещание в балаган, но их усилия были сведены на нет председателем Нантреком, так энергично размахивающим увесистым медным молоточком, что становилось ясно: задержавшийся на трибуне сверх положенного получит этим инструментом в лоб. Желающих рискнуть здоровьем среди ораторов не нашлось. Выступающие излагали мысли на диво четко, хотя и однообразно. Я припомнил, что на третьем курсе Академии нам преподавали риторику, причем, не только в теории. Ученики самозабвенно тренировались друг на друге, а раз в год участвовали в особом турнире по болтливому искусству, но в тот момент меня подобные навыки не интересовали, значит, придется прослушать этот курс заново. Очень полезный навык, как оказалось.

Серые тихо сопели от зависти: при всей их любви к совещаниям, организовать подобное они не могли (это я как свидетель заявляю). Единственно, что их уязвляло — отсутствие темы соблюдения гражданских прав.

А ведь это были мои права!

Сразу выяснилось, что полетать на Ракшах у меня не получится. Целитель из какого-то особого подразделения, ответственного за дальние путешествия, на пальцах и схемах разъяснил:

— Вот линия, дальше которой Ракшам запретили появляться, а вот, по нашим расчетам, граница реальной Пустоши. До нее несколько недель пути на лошадях, если демоны вообще сумеют их перенести. Не побоюсь этого слова, но члены экспедиции сдохнут с голоду, если не выйдут в точности на какое-нибудь поселение. А уж какова вероятность…

Традиционный путь морем вдоль побережья заключал в себе ту же опасность, разве что харчей можно было взять больше, зато и плыть предстояло дольше, рискуя встретить при этом посольство доппельгангеров. Не в силах обойти естественные ограничения, выступающие толкли воду в ступе, склоняясь к необходимости бросить жребий и довериться Всевышнему, но тут вперед вышел мэтр Бигген и предложил третий способ сдохнуть — воспользоваться непроверенным древним артефактом. А конкретно: порталом для Разрушителей, расположенным в подземной резиденции Темного ордена. Да, да, тем самым, путешествовать через который я уже имел сомнительное счастье в прошлом году. Правда, не на южное побережье, а всего лишь в Ганту, но суть от этого не менялась.

Бывший глава Цеха новых знаний, был просто очарован находкой и спел о ней целую оду, рискуя схлопотать молотком по темечку. Насколько я понял, остатки собственности Разрушителей, расположенной во владениях клана Сорсетов, маги фактически экспроприировали, благо дарсанийские бароны не нашли в себе силы возразить. Еще бы! При той роли, которую они сыграли в покушении на меня, выпендриваться неуместно. В результате в резиденцию Темных набилось больше чародеев, чем всех Сорсетов вместе взятых. Да хоть бы и в половину меньше — только безумец встанет на пути у ошалевшего от любознательности волшебника.

— Оказывается, используя гривну Разрушителя, слуги Сорсетов обнаружили три рабочие комбинации координат, — делился Бигген со всеми своим счастьем. — Естественно, определить, куда именно открывается портал, они не могли, и посылали э-э… добровольцев вслепую. Но мы расшифровали положение точек выхода, одна из них подходит нам идеально. Разрушитель окажется всего в двух сотнях лиг от южного побережья!

При этом Бигген так хитро блестел глазами, что я пометил себе внимательнейшим образом изучить описание пресловутых порталов. С Мудрил станется отправить меня к Ракшу в задницу только для того, чтобы посмотреть, как действует магия предков. Мой скепсис увлеченные исследователи толковали в свою пользу (ну, как же, Великий Лорд заинтересовался их работой!) и без стеснения обсуждали, сколько раз мне следует пройти портал туда и обратно, чтобы получить достоверный результат.

С этим надо было что-то делать. Срочно.

— А давайте отправим вперед кого-нибудь с гривной?

— Не получится, — процедил скучавший на заседании Ракш. — Мелкие ее куда-то затеряли.

— Что значит «затеряли»?! — Тень Магистра едва не задохнулся от возмущения. — Это моя гривна! Пускай найдут немедленно!!!

— Да вряд ли это поможет, сэр, — отмахнулся Бигген. — Ну, сколько в ней могло остаться Тьмы после хранения у тварей?

Действительно. Учитывая, что особые свойства опознавательных знаков Темного ордена, наверняка, не были заложены в них изначально. Арконийские маги, например, способа хранить силу Разрушителя пока не придумали.

А вот обитатели Ганту такую возможность имели.

— О! ЯМ64-«бета» Тьму в такие круглые баночки разливал. Может, попробовать с ними?

Все взгляды скрестились на бывшем демоне. На этот раз Третий молчал очень долго, очевидно, заставить босса Ганту расстаться с его сокровищами оказалось нелегко.

— Он даст, — наконец сообщил Ракш. — Взаймы, с возвратом.

Надо же, гривну мою свистнули, а теперь — с возвратом.

— Мы немедленно опробуем этот вариант! — радостно возвестил Бигген.

На том злосчастном заседании большинство магов отнеслось к предложению Мудрил скептически, предпочитая мусолить тему о корабле и промежуточных базах, на организацию которых у нас просто не хватало времени. Солидные, уверенные в себе волшебники не склонны были разбазаривать средства на авантюры. Но на выходе из Башни Магов нас ждал тот дурачок с амулетами, моя сила проявила себя во всей красе… И логика сдохла. Решение об использовании портала было принято почти единогласно. Маленькое «почти» обеспечил папа, потребовав компенсировать нашей семье причиненное беспокойство. Денег у Повелителя Шоканге было почти столько же, сколько у Ордена, давать привилегии одному Лорду в ущерб остальных трех никто не хотел, но у папы имелся свой резон:

— При расширении границ Арконата, территория Финалле должна отойти Шоканге. Скажем, до рощи Парсид включительно.

Дар речи потеряли все.

— А что, Арконат планируется расширять? — осторожно уточнил один из Серых.

— Я думаю о будущем, — скромно ответил папа.

И Орден с радостью подарил ему Пустошь аж до самого Ганту. Они бы ему и демонов подарили всех, скопом, если бы в зале Третий не присутствовал.

Необходимость использовать древний артефакт, возможно, находящийся на последнем издыхании, выведет из равновесия кого угодно. В других обстоятельствах Тень Магистра клевал бы меня до тех пор, пока я не выразил бы свое недовольство публично, но сейчас проницательный вор сидел во мне, как мышь под веником. Послушав откровения Микеля Смолвока, мы оба быстро осознали, с кем имеем дело — оказалось, что в мире есть еще кто-то, столь же жестокий и хитроумный, как мой отец, но при этом однозначно злонамеренный. Посторонним такое не понять! Поверьте, мне хотелось бы сказать, что Повелитель Шоканги не стал бы убивать заложников, но, положа руку на сердце — стал бы. Если цель того стоила, он готов был убить любое количество невиновных, но с этим я худо-бедно свыкся, убедив себя, что если папа и хватит где лишку, то это зло во благо. И вот равнодушные боги равновесия позволили мне посмотреть на подобное с другой стороны… Впечатлило. Я молился только, чтобы возможности доппельгангеров были хотя бы немного меньше, чем у моего отца, потому что в противном случае шансов добраться до портала Разрушителей мне не оставят.

Терзаний моих никто не понимал, особенно — проклятые колдуны, нечуткие и бессердечные. Даже мастер Ребенген ходил со стеклянным взглядом, забывая при встрече справиться о здоровье и пошутить. Потрошители просто с ног сбивались, стараясь как можно быстрее отправить меня в путь — все что у годно, лишь бы Разрушитель не маячил у них перед глазами. Добро же вам! Вот вернусь героем, и буду до конца дней мемуары писать, в келье хемленского монастыря (той, в которой на стенах ковры с девицами). Придут с просьбами, а я им даже ворота не открою.

Впереди меня опять ждало путешествие верхом, теперь — в Дарсанию, для разнообразия — в пыли и по жаре. Тяжела ты, жизнь темного адепта.

Ребенген провожал молодого Лорда в путь со смешанным чувством облегчения и тревоги. С одной стороны, неуловимому предводителю вражеского подполья будет гораздо трудней добраться до юноши на другом конце континента, а с другой… Как бы не нашлось там что-нибудь похуже доппельгангеров. Рядом сидела печальная обезьяна с едва отросшей золотистой шерсткой.

Седьмого в поход не взяли — слишком уж заметен. Да и здоровье его восстанавливалось медленно — младший Ракш, ходивший по отравленной земле руками, пострадал от воздействия Пустоши гораздо сильнее, чем его брат. Необычный больной до сих пор питался жидкой кашей и компотом из яблок.

— Пойдемте, уважаемый, — Ребенген старался не думать о госте Академии как о животном. — Уверен, они вернутся с победой.

Обезьяна протянула магу морщинистую лапу и заковыляла следом, в своих штанишках с большой пуговицей похожая на забавного карлика.

Ребенген перепоручил Ракша целителям и решил целиком посветить себя самому сложному делу в жизни — ловле Хозяина перевертышей на живца. Он не верил, что врагов удастся обманывать долго — среди талантов Бастиана лицедейство не значилось. Магу нужно было спровоцировать оппонента на действия и при этом молиться, чтобы Хозяин не выбрал в качестве цели кого-то еще, кому Провидение не будет подыгрывать столь откровенно.

— Да, — соглашался Нантрек. — Если бы ассассины в первую очередь явились к нашему доброму королю, я бы за благополучный исход не поручился. Какое счастье, что они не до конца понимают устройство Арконата!

От упоминания об убийцах у Ребенгена начиналась мигрень — маг привык, что сам ловит преступников, а не преступники гоняются за ним. Однако время открытого конфликта еще не пришло — после весенних зачисток в Арконате установилась обманчивая тишина. Учащиеся Академии разъехались на лето, объем оперативной работы сократился до минимума и весь рабочий день старший дознаватель проводил в своем кабинете, придумывая изощренные проклятья для доппельгангеров. Никаких других способов удовлетворить жажду деятельности чародею не подворачивалось.

Арконийский Орден магов жил своей жизнью, младшие дознаватели и аналитики работали, не покладая рук, сопоставляя показания живых доппельгангеров и выясняя подробности деятельности погибших. Никаких особых откровений, но перспективы вырисовывались пугающие: если Ребенген правильно понимал, то в активной фазе противостояния Арконат ожидали эпидемии, голодные бунты и паралич транспортной магии. Возглавляемый лично главой Целителей оперативный штаб бился над тем, чтобы проследить цепочки распространения приказов и выявить недостающие звенья, что оказалось совсем не просто — каждый доппельгангер действовал в пределах небольшой, изолированной ячейки, а связные погибли первыми, словно были закляты как раз на такой случай. Старшего дознавателя решительно отодвинули в сторону — следователь по уголовным делам не очень подходил для нужд контрразведки. Чародей не обижался, но упорно пытался найти способ поучаствовать в веселье.

Над столом Ребенген висел список ингредиентов, которые, по мнению экспертов, хранились в сожженной лаборатории лицевого мастера, и он горячо надеялся, что доппельгангеры вынуждены будут восстанавливать запасы с нуля. Отследить специфические заклинания никто не брался, а вот опийный мак, применявшийся при изменении внешности в больших количествах, казался многообещающим следом. Через длинную цепочку доверенных лиц и посредников чародею удалось добиться от теневых хозяев Гатанги невозможного — обещания дать знать о крупных партиях зелья, не докатившихся до уличных распространителей (в иное время за такую покладистость торговцы запретным товаром покидали свою гильдию ногами вперед). Оставалось дождаться, когда лицевой мастер возобновит работу. То есть, опять ждать.

Взбрыкнув, Ребенген потребовал себе списки арестованных с данными по возрасту, профессии, декларируемому происхождению, выполняемой в подполье задаче и дате внедрения, если она была известна. Просимое ему выдали сразу в виде аналитической записки толщиной в два пальца — дотошные целители классифицировали врагов по четырнадцати различным признакам, но со сделанными выводами коллегу не ознакомили. Дешевая тряпичная бумага, которую здоровенными связками выдавали всем (а вот нормального пергамента у начальства не допросишься), хранила на себе следы небрежности переписчика и подчищенные пятна чернил. Стиснув зубы, чародей пытался найти нечто, что десятки светлых умов не заметили без него.

За какую нить потянуть? Какую блестящую комбинацию предложить, чтобы не выглядеть сунувшейся не в свою миску дворнягой? Ребенген сделал ставку на интуицию: он брал имена из одного списка и пытался придумать, какие задания мог бы поручить такому агенту, а потом проверял свои догадки по другим записям. Некоторые случаи даже его ставили в тупик. Например, понятно, когда доппельгангеры внедряются в довольно сплоченную среду городских нищих, а вот каких целей они пытались достигнуть, копируя циркового урода? Или — глухонемого помощника гончара? Загадочно. И не выяснишь теперь — оба отбивались от группы захвата до последнего.

Среди бесконечных списков затесался лист с коротким перечнем тех, кто ни в одну классификацию не попал — забавные исключения, вроде перевертыша с внешностью тирсинца или бабки-гадалки. Среди подобных персонажей Ребенген неожиданно обнаружил прозаического охранника караванов, ходивших, преимущественно, в Стах…

Зачем? Зачем возиться с подменой тупого костолома, когда хитрую контрабанду легче провезти приказчику или какому-нибудь купцу? Ответ напрашивался сам собой: нечто ценное нуждалось в постоянном, ненавязчивом присмотре верного человека. Причем, направление не было приоритетным — для связи с транспортным порталом, предположительно, находящимся в нижнем течении Эт'Кемаи, использовалось около дюжины агентов.

Этот след старший дознаватель решил разрабатывать лично.

Следуя заповеди «Провоцируй!» Ребенген повадился встречать караваны, приходящие в столицу из Стаха, ходить среди встречающих, всматриваясь в лица, прислушиваться к разговорам, а один раз едва не заработал нож под ребра (его приняли за лазутчика конкурентов). Результат у хождения в народ оказался неожиданный — глава Цеха Целителей вызвал его для разговора.

— Я вижу, мэтр, вы заинтересовались нашими южными соседями? — мягко интересовался пожилой маг, с внешностью весьма заурядной и никому не внушающей особого трепета.

А зря. Не мэтр, не мастер, а господин Мурмалин (смешное имя, забавный человек) был воплощением той ипостаси Целителей, за которую члены Цеха заслужили свое обидное прозвище. Иногда ведь возникает необходимость исцелять не души, не тела, а общество, причем, от людей. И не от каких-то пошлых грабителей и убийц, которые способны разве что ближнего зарезать, а от тех, чье присутствие для королевства… вредно. Во всех странах и во все времена кто-то делал такую работу. Мудрые Основатели доверили ее той части магов, которые способны силой вырвать больной зуб у ребенка, но при этом испытывают отвращение к плоти мертвых животных. Кому, как не целителям решать, когда следует пожертвовать частью ради сохранения целого?

Вопрос господина Мурмалина требовал четкого и исчерпывающего ответа.

— Это логично, — отрапортовал Ребенген. — доппельгангеры родом откуда-то с юга, их магия перекликается с возможностями тамошних шаманов. Не может быть, чтобы южане совсем ничего не замечали!

Потребности откровенничать со своим начальником старший дознаватель не испытывал. Мурмалин возглавлял самую одиозную часть Ордена магов половину жизни Ребенгена, но доппельгангеры были серьезным провалом, за который главе Целителей еще предстояло заплатить. Ни задевать его, ни оказывать ему услугу чародей не спешил.

— У вас есть конкретный след?

— Нет, — легко признался Ребенген, неожиданно вспомнивший, что Бастиан запретил посвящать главу Цеха в свои планы. — Но других следов тоже не наблюдается.

— Я могу свести вас с нашим агентом, проработавшим в Стахе двадцать лет. Он ответит на все ваши вопросы.

То есть, даст дознавателю еще один длинный список без выводов.

— Спасибо!

Ребенген покинул кабинет начальства с довольными видом и с той же застывшей гримасой полчаса бродил по Башне магов. Потом оцепенение спало, и чародей рванулся к залу переноса, лихорадочно вспоминая, где сейчас по плану должен находиться Повелитель Шоканги. Им нужно было поговорить, срочно. Но, если Лорд успел покинуть Зенах, город, в котором имелось представительство арконийского Ордена, встретиться с ним будет нелегко — до недавнего времени Бастиан делал все возможное, чтобы затруднить передвижение волшебников по своей территории.

В кой-то веки чародей был рад своим многочисленным обязанностям, потому что их сопровождали некоторые права — к транспортным пентаграммам его допустили без возражений, никто даже не пытался расспрашивать, куда и зачем метнулся старший дознаватель. Городскую резиденцию Великого Лорда Ребенген отыскал уже в сумерках. Бастиан пребывал в раздражении — по-хорошему, о таких визитах следовало извещать хотя бы за полдня.

— Я не говорю про этикет, ибо бесполезно. Но одиннадцатый час уже, я собирался спать.

— Один маленький вопрос, милорд, — суетился Ребенген, стараясь не обращать внимание на плечистых Пограничных, проникших в кабинет следом за ним. — Один ма-аленький вопросик.

— Ну, раз уж ты здесь… Спрашивай.

— Почему вы решили, что глава нашего Цеха не надежен? Он дал какой-то повод?

Бастиан довольно сощурился, насладился смятением чародея, а потом снизошел:

— Он замешан в контрабанде опия из Стаха.

— Есть доказательства?

— Не такие, чтобы можно было его шантажировать, но убедительные.

— Только опий? Не что-то еще?

— Какая разница? Я еще не разу не встречал преступника, способного вовремя остановиться. После разгона вольницы в Полых Холмах, его положение должно было пошатнуться, но меня совсем не радует необходимость разбираться с ним сейчас.

Разглядывая тяжелые ворота резиденции Лорда снаружи, Ребенген мучительно пытался понять, за чей хвост держится. Кто пытается одернуть любопытного чародея — наймиты Хозяина или контрабандисты, защищающие свой доход? Еще неизвестно, кто опасней! Некоторые типы ради сохранения барышей вполне способны избавиться от одного-другого мага, не впервой. Обидно будет погибнуть не от происков врагов Отечества, а из-за каких-то уголовников.

На следующий день в Башню зашел обещанный Мурмалисом знаток южных нравов — тощий, поджарый мужчина с невыразительным лицом.

— Для начала, мне хотелось бы понять цель нашей встречи. Вас чем-то не устраивает написанный мной отчет?

Ну, если исключить то, что прочесть его у дознавателя не было никаких шансов…

— Ни в коей мере, — улыбнулся Ребенегн. — У меня профессиональный интерес. Вы знакомы с тамошней системой магии?

— Знаком, но лично не практиковал.

— Трудно в освоении?

— Скорее — небезопасно. И бессмысленно. Надо понимать, мэтр, что возможности шаманов на три четверти обусловлены знанием свойств трав и минералов. Это яды и наркотики, использование которых в Стахе никак не регламентировано, иногда — довольно сложные эликсиры с непредсказуемыми побочными эффектами. Собственно магией шаманы не владеют, они не способны почувствовать потоки силы и создать для них носитель, все это заменяется мощным ударным воздействием, источником которого служит жертва, чаще всего — человеческая.

— Замена, как я понимаю, неэффективная?

— Хуже. Слабомодулированный поток энергии, не ограниченный знаком и накопителями, воздействует на тело заклинателя не меньше, чем на объект волшебства. Пара ритуалов, и шаман, вне зависимости от половой принадлежности, становится стерильным, навсегда. Что и обуславливает низкий процент одаренных в той местности.

Не говоря уже о том, во что превращается сама местность… Недаром Основатели категорически запретили творить подобное в Арконате.

— Такой стиль дает какие-нибудь преимущества?

— При том уровне знаний, которым обладают южане — никаких.

— А что вы скажите про наших новых оппонентов, доппельгангеров? Имеют их возможности что-нибудь общее с шаманизмом?

— Не знаю. Я ведь не видел их колдовские инструменты, понимаете? Осмотренные мной пленники — не шаманы, а классические маги, тут никаких сомнений быть не может.

То есть, как раз главный колдун в облаву и не попался.

Они выпили чаю, обсудили последние новости в целительных практиках, а потом гость откланялся, оставив Ребенгена размышлять о мотивах главы цеха. Пытается ли он таким образом намекнуть подчиненному, что Стах — ложный след, или искренне хочет помочь?

В конце концов, Ребенген решил рискнуть и поведать свои подозрения председателю Нантреку.

— Вот как, — отозвался старый маг и замолк надолго.

— Мы списывали все странности происшедшего в прошлом году на лже-Сандерса, но как-то ведь он попал наверх! — Ребенген изо всех сил старался не выглядеть подчиненным, пытающимся подсидеть начальника. — Кто-то ведь рассказал им про слабости покойного Дарсаньи, про амбиции Браммиса, который их отнюдь не выпячивал. Прикрыл первых внедренцев, позволил создать форпост в Дарсании, с которым мы так намучались… И все это — незаметно?

— Незаметно для Ордена, но не для Лорда, — пробормотал председатель. — Ты понимаешь, что для таких обвинений нужны веские доказательства?

— Обычно мы действуем после первых подозрений.

— Но не в момент кризиса и не с главой Цеха. Слишком многое сейчас зависит от руководства!

— Вот именно.

— Я буду думать, Тео. Наскоком тут ничего не сделаешь.

И Ребенген остался со своими подозрениями, как с горячими пирожками — держать невозможно, на пол не положишь и выкидывать не хочется. Подумав, старший дознаватель засел у себя в кабинете и демонстративно углубился в изучение протоколов допросов доппельгангеров.

Он уже достаточно пометил территорию, чтобы взбудоражить ее обитателей, а лично ловить всех крыс ему не обязательно.