Маг с привидениями

Глава 19

Сержант Брок, прищурившись, присмотрелся к старику.

— Похоже, мало того, что он на нашем языке не говорит, так еще он нам и не доверяет.

Того, что сказал сержант, старик, быть может, и не понял, но зато отлично уловил тот тон, каким была произнесена фраза. Он злобно зыркнул на сержанта и выпалил еще несколько непереводимых слов.

— И твоя мать тоже, — ответил ему Брок, внимательно понаблюдал за стариком, однако выражение лица того пущей враждебности не приобрело, и тогда Брок со вздохом обернулся к Мэту. — Он и бретанглийского не понимает, лорд маг. Он даже не понял, что я только что оскорбил его мать.

— А вдруг нет? Вдруг он вам сказал что-то приятное?

Сержант Брок усмехнулся:

— Вот теперь понимай как знаешь — а ведь я всего лишь вернул ему его слова.

— Ну ладно, это не так важно. Но как же такое возможно — он сидит на берегу всего в одном дне пути от Бретанглии, и как при этом часто ему доводится встречать людей, говорящих на нашем языке?

— Не так уж часто, — предположил сэр Оризан. — Ведь он — всего-навсего рыбак. Между тем Бретанглия и Эрин торгуют друг с другом, и немало. Наверняка мы сумеем разыскать какого-нибудь купца, который сумеет поговорить с нами.

— Мысль недурна, — согласился Мэт и обвел взглядом деревушку. — А если подумать, так можно было бы и деревенского священника найти, который уж точно разговаривает на церковной латыни. Ага, вон там! Смотрите — кажется, это шпиль?

Мэт указал на чуть более высокое, нежели остальные, одноэтажное здание с крышей, которая на самом верху заострялась.

— Похоже, это и вправду церковь, — согласился сэр Оризан. — Думаете, здешний священник действительно умеет разговаривать на языке древнего Рема?

Мэт то и дело забывал, что в этом мире в войне латинян за первую стену вокруг столицы их страны победил не Ромул, а Рем.

— Будем надеяться, что этот язык более или менее похож на тот, который я учил в кол... в школе. — Обернувшись, Мэт добродушно помахал старикам. — Спасибо, братцы, — от души поблагодарил он их. — Отсюда мы и сами доберемся.

Старики, ничегошеньки не поняв, проводили незнакомцев озабоченными взглядами.

Церковь, как это частенько бывает, оказалась единственной каменной постройкой в деревне. Возле нее примостилась пристройка, в которой проживал священник — хибарка под соломенной крышей, под стать остальным домишкам в деревушке. Однако дворик перед хибаркой был чистенький и аккуратный, огороженный беленым забором и усаженный цветами. Священник сидел на скамье у двери и читал требник.

Мэту показалось неудобным входить во двор без приглашения, и он остановился у калитки. Священник оторвал взгляд от страницы, но его блаженная улыбка мгновенно исчезла, как только он увидел, что к нему явились незнакомцы, да еще и в иноземных одеждах.

— Доброе утро, святой отец, — поприветствовал священника Мэт.

Священник сдвинул брови, склонил голову набок и задал Мэту какой-то вопрос по-гэльски.

Мэт вздохнул и предпринял иную попытку:

— Ave, pater* [3]!

— О! — просиял священник. — Ave, filius meam* [4].

Странновато было слышать латынь с ирландским акцентом. Между тем сам Мэт всего лишь один год изучал латынь в университете да пятнадцать лет молился на этом языке в детстве.

— Quern quaeiritus? — спросил священник, что означало:

«Что вы ищете?»

— Хотим попасть в город, где живет епископ, — ответил ему по-латыни Мэт. — Можете подсказать нам дорогу?

— Вы из Бретанглии? — осведомился священник.

— Только что оттуда, — ответил Мэт. — Но странствие наше началось в Меровенсе. — По большому счету, это относилось и к Розамунде, вот только она отправилась в путь намного раньше.

— А что вам надо от епископа?

У Мэта возникло подозрение, что священнику хочется оградить епископа от приставаний странных бретангличан.

— Мы ищем купца... любого купца, который подсказал бы нам, как пройти к монастырю, где... — Мэт в отчаянии пытался подобрать слово, которым можно было бы назвать спящего Бриона, и при этом не слишком проговориться, — где находится одна реликвия.

— А! Вы — паломники! — обрадованно кивнул священник и указал вдоль главной улицы деревушки. — Пройдете три мили до скрещения дорог, там будет указатель — в какую сторону идти до Иннисфри. Это значит, что вам надо будет пройти еще пять миль направо до развилки, а оттуда — налево.

— Спасибо, святой отец. — Мэт приподнял шляпу и хотел было отвернуться.

Но тут священник поднял руку и предупредил Мэта:

— Будьте осторожны в дороге, сын мой. В этих краях свирепствует пука, и является он не только ночью.

— Пука? — удивился Мэт, тем более что слово это было вовсе не латинское. — Я вам еще более благодарен за предупреждение, святой отец. Мог ли бы я пожертвовать на вашу церковь?

Священник радостно улыбнулся:

— Это было бы прекрасно.

Спутники зашагали по улице, а священник в изумлении уставился на маленькую золотую монету.

— За какой же совет вы ему так щедро заплатили? — поинтересовался сэр Оризан.

— Он сказал мне, что у дороги бесчинствует пука, — беспечно отозвался Мэт.

— Пука! — в унисон воскликнули Розамунда и сержант Брок и остановились как вкопанные.

— Я так понимаю, что в Бретанглии они тоже водятся? — решил уточнить Мэт.

— Есть пуки и у нас, — кивнул Брок, а самый коварный из них — эльф, которого так и зовут* [5].

Мэт решил, что разница между пуками и паками невелика. И все же он порадовался тому, что он — в Ирландии. С Паком ему доводилось иметь дело.

— А здесь, — пояснил он, — «пука» — это оборотень. Часто он принимает облик лошади, но может прикинуться кем угодно — хоть и человеком.

— Но как же тогда от этого пуки защититься? — жалобно спросила Розамунда.

— Ну, к примеру, так: если увидите у дороги лошадь, которая всем своим видом так и просит, чтобы ее оседлали, — не делайте этого.

Спутники шли по улице. Мэт обратил внимание на один из домов. Он был несколько больше домов, стоявших по соседству, и вдобавок возле него были свалены сложенные стопками новенькие сети, бочонки с пчелиным воском, круги коры пробкового дерева, витки канатов. Посреди всего этого богатства стоял мужчина и занимался тем, что пытался просверлить коловоротом отверстие в середине круглого камня.

— Если бы я не понимал, что это не так, — сказал Мэт, — то решил, что это — скобяная лавка.

— Да, резоннее было бы разместить такую лавку ближе к причалам, — согласился сержант Брок. — И все же деревенька невелика, и до моря отсюда не так далеко. А может, оно и надежнее жить и хранить товары здесь, подальше от воды.

— Смысл, пожалуй, есть, — кивнул Мэт. — Но все равно странно видеть лавку в такой маленькой деревушке.

— Но быть может, торговать здесь намного выгоднее, чем кажется, — предположил рыцарь.

— В том смысле, что этот торговец, быть может, снабжает рыбой Иннисфри? — уточнил Мэт. — Вполне возможно. Жаль, что у нас нет времени — можно было бы дождаться попутной телеги и доехать до города. Но поскольку времени у нас нет... — Мэт подошел к лавочнику и спросил:

— Вы продаете веревку?

Лавочник недоуменно воззрился на незнакомца, словно тот с луны свалился и задал некий непонятный вопрос.

— Придется изыскивать средства перевода, — вздохнул Мэт и выудил из кошеля серебряный пенни. Лавочник вожделенно уставился на монету, а Мэт попросил сержанта:

— Возьмите, пожалуйста, несколько мотков веревки. Самой тонкой, какая у него есть... да-да, вот эта подойдет. Еще моток... пожалуй, этого хватит. Теперь моток бечевки и еще, пожалуйста, четыре каменные гири... Вот так. Отлично. Теперь покажите ему все это.

Сержант Брок озадаченно осмотрел отобранные им по распоряжению Мэта товары:

— На что все это вам сдалось, госпо... лорд Мэтью?

— Мало ли — вдруг какая лошадка по пути попадется, — пояснил Мэт и обернулся к лавочнику. — Ну?

Лавочник оторвал взгляд от монетки и, алчно воззрившись на Мэта, поднял два пальца.

Мэт вздохнул и вынул еще одну монету и показал ее лавочнику. Монета была медная. Лавочник нахмурился и покачал головой. Мэт отвернулся, убрал монетки в кошель и сказал Броку:

— Положите все на место.

Но стоило только Броку положить на место первый моток веревки, как лавочник выкрикнул что-то по-гэльски.

— Погодите, — распорядился Мэт и обернулся. Лавочник, имевший весьма пристыженный вид, красноречиво протянул руку.

— Возьмите веревку, — сказал Мэт и подал лавочнику два пенни.

Он вызвался сам понести моток веревки и две каменные гири, поэтому и сэр Оризан не смог отказаться от такой работы, хотя вид у него, надо сказать, стал недовольный.

— Вы уверены в том, что не обманули этого лавочника? — поинтересовалась Розамунда.

— Обманул? — Мэт обернулся и увидел, что лавочник перекладывает монетки из ладони в ладонь с такой довольной ухмылкой, что странно — как это у него физиономия не треснет. Повернувшись к спутникам, он покачал головой, желая сказать: «Они тут все чокнутые, но это не моя проблема. На самом деле — это моя удача». Вслух он сказал:

— Нет, я его вовсе не обманул. Серебряной монеты он явно не видывал год, если не больше. Наоборот: это он думает, что меня чудовищно обокрал, и в некотором смысле он прав.

— Конечно, прав, — подхватил сержант Брок. — Будь у вас больше времени, чтобы поторговаться с ним, вы бы выторговали весь этот товар за шесть медяшек. Ну, если бы не вы, так я бы точно сторговался.

Он явно переживал из-за того, что ему не дали возможности продемонстрировать его рыночные таланты.

Отойдя на полмили от деревушки и решив, что теперь никто не подсмотрит за ним и его спутниками, Мэт остановился, вытащил нож и принялся трудиться над купленной веревкой. Через полчаса в его распоряжении был аркан и три болы* [6].

— Возьмитесь за один конец, а другим обмотайте шею, — стал объяснять спутникам принцип действия болы Мэт. — Хитрость в том, чтобы знать, в какой момент отпустить конец. — Он продемонстрировал, как это получается, использовав в качестве шеи ствол придорожного дерева. Затем велел всем поупражняться в этом искусстве, порекомендовав остальным держаться подальше на тот случай, если у кого-то бола сорвется. Сам же Мэт занялся тренировкой с арканом. С тех пор как в детстве он разыгрывал роль бравого ковбоя, героя телевизионных фильмов, миновало немало лет. Он сам удивился тому, какое огромное значение возымело то, что с возрастом координация движений у него значительно улучшилась. Да и двигательные рефлексы стали куда как лучше после церемонии посвящении в рыцари — так уж она сказывалась в это мире. Словом, с арканом Мэт теперь управлялся превосходно.

Убедившись в том, что все трое его спутников обучились тому, чтобы ловко набрасывать болы на ствол дерева с расстояния в двадцать футов семь раз из десяти, Мэт решил, что можно продолжать путь.

— Но что же мы станем делать, если встретим в пути этого вашего пуку, лорд маг? — робко осведомился сэр Оризан.

— Он вовсе не мой, — несколько обиделся Мэт. — Хотя кто знает? Все может измениться.

— Не много ли духов и призраков уже привязывалось к вам? — опасливо поинтересовался сержант Брок.

— Предостаточно, — вздохнул Мэт. — Поэтому, если увидите дикую лошадь, постарайтесь с ней поладить, хорошо?

— Что, лучше пусть это будем мы, чем вы? — усмехнулся сэр Оризан. — Что ж, если вы так говорите, лорд маг, пусть так и будет. Миледи тяжело идти пешком, если на то пошло.

— Вы так заботливы, сэр Оризан, — благодарно улыбнулась Розамунда. — Но где же в этой глуши можно разжиться седлом?

— О, я могу сесть верхом позади и вас придержать.

— Если они усядутся верхом, будьте наготове со своей болой, — напомнил сержанту Броку Мэт.

— Не извольте беспокоиться, лорд маг, — заверил его сержант. — Но как узнать, это пука будет или настоящая лошадь?

— Если удастся ее приручить — значит, она настоящая, — ответил Мэт. — А если она попытается приручить нас — значит, это пука.

Дошагав до скрещения дорог, спутники свернули в ту сторону, куда указывала стрелка с надписью «Иннисфри» — направо, а еще через милю им встретилась лошадь. Вид у нее был самый обычный — не слишком высокая, рыжая, с большими карими глазами, которыми она со сдержанным интересом наблюдала за людьми, задумчиво пережевывая траву.

— Идите мимо, не обращайте на нее особого внимания, — распорядился Мэт.

— Но быть может, эта лошадь принадлежит какому-нибудь крестьянину и он отпустил ее пастись на весь день, — возразила Розамунда. — Сейчас ведь нет работы на полях!

— Да, — подтвердил сержант Брок. — Пахота закончена, а жать еще рано.

— Тем более, — заметил Мэт, — что пашут большинство крестьян на быках.

Лошадь явно заинтересовалась разговором людей и перебралась поближе к дороге.

— Занять боевые позиции, — процедил сквозь зубы Мэт. Розамунда искоса посмотрела на симпатичную лошадку и с нежной улыбкой подошла к ней ближе.

— Какая миленькая, — проворковала Розамунда и погладила бархатную морду лошади.

— Вам действительно стоит сесть верхом, миледи, — сказал Оризан и тоже погладил лошадь по шее и спине.

Мэт, с трудом скрывая волнение, перебирал за спиной свернутый в кольцо аркан. Сэр Оризан перешел к более решительным действиям: он осторожно надавил на спину лошади, вынудил ее пригнуться, забросил ногу, подпрыгнул, подтянул другую ногу. Лошадь обернулась и одарила его взглядом, яснее всяких слово говорившим: «Голубчик, что это ты там делаешь?» Но сэр Оризан только проворно подал руку Розамунде:

— Миледи, садитесь!

— Охотно, сэр рыцарь! — ответила Розамунда и вспрыгнула на лошадь, свесив ноги влево.

Кобыла рванула с места со скоростью космической ракеты.

— Давай! — дал самому себе и сержанту команду Мэт и бросил лассо. Сержант Брок крикнул и швырнул болу.

Бола чуть было не пролетела мимо. Она не успела ухватить лошадь за задние ноги, но все же зацепилась за одну из передних. Вторая каменная гиря завертелась вокруг ноги, веревка быстро обвилась несколько раз, кобыла споткнулась и упала на бок с ржанием, гораздо больше похожим на крик. Сэр Оризан в испуге вскрикнул, прижал к себе Розамунду и откатился от лошади влево. В это же мгновение лассо затянулось на шее лошади.

Кобыла закричала — на этот раз ее крик уж и вовсе не был похож на ржание — и потянулась к веревке зубами. Мэт бросился к лошади сзади и ухитрился бросить болу так, что лошадь этого не заметила. Попытавшись рвануться вперед, она окончательно запуталась в веревках и снова упала, Сержант Брок выхватил нож и с мрачнейшим выражением лица шагнул к лошади.

— Не надо, сержант! — воскликнула Розамунда. — Такая славная лошадка, она ничего такого не сделала, чтобы ее убивать!

— Если она — лошадка, — процедил сквозь зубы сержант.

— А если она — не лошадка, то духу вы ничего сделать не сумеете! — крикнул, поднявшись с травы, сэр Оризан.

— Я — нет, а вот холодное железо может, — ответил сержант.

Лошадь просто обезумела. Она кричала, как бешеная, и дергалась... а в следующий миг обратилась в медведицу. Лассо, наброшенное Мэтом, так и осталось у нее на шее, но она встала на задние лапы и пошла на Мэта, подняв вверх передние лапы, опутанные болой.

Мэт отбежал в сторону, стараясь не выпустить лассо из рук и держать его натянутым. Он не сомневался, что пука угробит его, появись у него хоть малейший шанс. Мэт забежал за небольшое деревце за спиной у медведицы и резко рванул лассо на себя.

Медведица споткнулась, но, падая, в очередной раз преобразилась — на этот раз в олениху. Она попыталась подняться, но это у нее не получилось, так как ноги ее были по-прежнему опутаны, затем на месте оленихи появился дикий бык. Бык припал на передние ноги и, подцепив веревку рогом, выпрямился. Мэт использовал этот маневр пуки в свою пользу: крутанул веревку, и она обвилась вокруг рога. Затем Мэт снова потянул веревку к себе. Бык, яростно мыча, попытался дернуть головой, но тут в бой вступил сержант Брок: он потянул за одну из бол. Неожиданно бык превратился в выдру и проскользнул в петлю, образованную болой. Мэт вскрикнул и изо всех сил натянул лассо и еле-еле успел затянуть петлю на шее выдры, а она уже обратилась в орла. Орел взмыл в небо, утащив за собой лассо, другой конец которого, впрочем, остался в руке у Мэта.

— Давай поговорим! — крикнул Мэт, задрав голову. — Может, договоримся.

Орел весьма осмысленно глянул на него сверху вниз. Неожиданно очертания его тела расплылись, стали полупрозрачными, над землей остались только одни глаза... затем они увеличились до размеров глаз человека... И вот наконец перед Мэтом возникла прекрасная обнаженная женщина с длинными пышными каштановыми волосами, которыми она могла бы при желании прикрыть свои прелести. Лицо женщины было столь же прекрасно, как и ее фигура, — высокий лоб, маленький прямой нос, пухлые алые губы, огромные карие глаза — почти как у лошади, в обличье которой пука впервые предстал перед спутниками. Вот только теперь глаза эти были злобно прищурены. Единственной одеждой красотки была веревочная петля, обхватившая ее тонкую талию.

Сержант Брок вытаращил глаза и сглотнул слюну. Мэт его вполне понимал и пытался, отчаянно пытался припомнить Алисанду в таком же виде, когда она только-только спасла его от злобных чар ведьмы Саессы. Тогда Алисанда и обнаженная была столь же горделива и неприступна, как в королевской мантии. Она размахивала мечом, глаза ее были полны гнева и упрека. К сожалению, воображение не слишком помогло Мэту, но оно хотя бы придало его помыслам другое направление.

А вот сэр Оризан возмущенно вскричал и шагнул к пуке, чтобы прикрыть ее плечи своим плащом.

Красотка с коварной улыбкой отстранилась, не спуская при этом взгляда с Мэта и Брока.

— Благодарю вас за заботу, сэр рыцарь, — проговорила красотка-пука со столь жутким ирландским акцентом, что Мэт едва понял, что именно она сказала. — Но я пока не намерена избавлять этих мужчин от мук, которые они испытывают. Это достойное наказание для них за те терзания, коим они подвергли меня. Если же они окажутся настолько глупы, что посмеют ко мне прикоснуться, они получат по заслугам. — Затем пука взглянула на Брока и проворковала:

— Да, ведь тебе так хочется ко мне прикоснуться, верно? Но ты не осмелишься, потому что боишься, что я мигом обращусь в страшного зверя с клыками и острыми зубами, который распорет тебя, раздерет на части.

Брок застонал, выпучил глаза и попытался отвести взгляд, но не сумел.

— Пусть вы держите меня на привязи, но я тоже держу вас не привязи — на привязи вашей похоти, — объявила пука и, нахмурившись, перевела взгляд на Мэта. — Но ты! Я ведь знаю, ты не свободен от желания, но ты не повинуешься моим чарам. Как же это?

— А я женат, — ответил Мэт. — И люблю жену сильнее, чем когда-либо.

Мгновение пука молча смотрела на него, затем вздохнула и вроде бы сдалась.

— О, если бы такая любовь была ведома и мне! Однако я слишком часто наблюдала за смертными и знаю, что такое редко бывает и у вас. Так скажи, зачем тебе понадобилось ловить пуку? Только не думайте, что вы меня уже поймали.

Почему-то Мэт понимал, что коварная пука права. Вдруг ему стало не по себе и показалось, что в следующий миг красотка выскользнет из петли и обратится в тигра, который выпустит ему кишки наружу, а он и пошевелиться не успеет.

— Сделали мы это исключительно в целях самозащиты, — ответил пуке Мэт. — Мы направляемся в Иннисфри, и мне хотелось бы попасть туда живым и здоровым. А ты почему не пускаешь туда людей?

Пука ответила ему дерзкой фразой по-гэльски.

Мэт вздохнул:

— Ясно. Не хочешь отвечать. — Он ослабил петлю, и веревка сползла с талии пуки и упала на траву. — Что ж, ступай! Но считай, мы тебя предупредили. Даже ночью один из нас всегда не спит, и даже спим мы с вынутыми из ножен мечами. Попробуешь напасть на нас — получишь удар холодным железом. Нам нужно только попасть в Иннисфри, где мы хотим спросить, как попасть туда, куда нам действительно очень нужно попасть. Мы не хотим зла ни тебе, ни твоей стране. Будь добра, передай это другим духам, ладно?

— Нет, я сделаю не только это, — сдвинув брови, отвечала пука. — Я скажу вам вот что: не всем я преграждаю путь в глубь острова. Я не пускаю туда только тех, кто, на мой взгляд, может принести в Эрин беду. Вы — иноземцы, вот я и подумала, что вы из таких. — Она обернулась к сэру Оризану. — Теперь я возьму у вас плащ, если позволите.

Сэр Оризан набросил плащ на плечи красотки, и как только прелести той исчезли из виду, сержант Брок облегченно вздохнул и тихо застонал. Пука смерила его понимающим взглядом и запрокинула голову.

— Я пощажу тебя, воин, хотя, думаю, ты скорее согласишься снова испытать мучения, коим я тебя подвергла.

— Но если ты думала, что мы чем-то грозим твоей стране, как ты намеревалась в этом убедиться? — поинтересовался Мэт.

— Я бы осталась в обличье лошади и отвезла рыцаря и девицу к более могущественным духам, и те бы подвергли их испытаниям. А вы бы непременно последовали за ними, и не вздумайте отпираться.

— И не подумаю, — покачал головой Мэт. — Но если ты это понимала, то должна была и понять, что мы — не такие уж дурные люди.

— По отношению друг к дружке — нет, — усмехнулась пука. — А вот как вы относитесь к Эрину и его жителям — это другой вопрос.

— А почему ты так уверена в том, что я — девица? — спросила Розамунда, более удивленная, нежели оскорбленная тем, что пука затронула эту интимную тему.

Пука глянула на нее без тени насмешки.

— Будь это не так, я бы поняла, девица. И не сомневайся. Есть нечто, чего от духов не скроешь ни одеждами, ни уловками.

Мэт гадал, что еще доступно разгадать пуке.

— Мы вовсе не желаем зла Эрину, — заверила пуку Розамунда. — Мы приплыли сюда только для того, чтобы найти тело нашего друга и узнать, воистину ли он умер или только крепко спит.

Пука насторожилась:

— И что, очень близкий друг?

— Ближе не бывает, — призналась Розамунда. Она вдруг стала печальна. — В то время как все вокруг меня только и пытались сделать мне больно, он всегда был мягок и учтив — учтив и непоколебим настолько, что порой мне хотелось разозлить его, найти брешь в его броне.

Пука непонимающе нахмурилась.

— Но если все остальные были жестоки с тобой, как же ты смела злить его?

Розамунда улыбнулась:

— О, даже тогда, когда он был жутко зол, он не посмел бы оскорбить даму даже словом.

— Любую даму, — напирала пука, — или только тебя?

Розамунда опустила глаза.

— Этого я не знаю, — произнесла она так тихо, что Мэт едва расслышал.

— А долго ли знала его ты, девица? — спросила пука.

— С тех пор, как мне минуло десять лет и я стала жить с его родителями и братьями, — отвечала Розамунда.

— Ну а что бы ты стала делать, если бы нашла его мертвым? — не унималась пука.

— Я бы похоронила его и оплакала его могилу.

При этой мысли Розамунда мертвенно побледнела, словно раньше о таком исходе и не задумывалась.

Но, не дав девушке расстроиться окончательно, пука продолжал расспрашивать ее:

— Ну а если ты найдешь его живым?

— О, я постараюсь исцелить его! — воскликнула Розамунда. — И больше никогда-никогда с ним не расстанусь!

Мэт обернулся и устремил на нее изумленный взгляд, а сэр Оризан только любовно улыбнулся — похоже, признание девушки его искренне порадовало.

Пука подбоченилась и сурово спросила у Мэта:

— Ну а вы, сэр, как намереваетесь поступить с этим человеком, если найдете его живым?

— Приложу все силы к тому, чтобы исцелить его, как и принцесса, — ответил Мэт. — Однако, боюсь, мне придется оторвать нашего друга от его возлюбленной и переправить в Бретанглию, дабы он избавил свою страну от страшной напасти — расплодившихся там поддельных друидов.

Розамунда протестующе вскричала, но сэр Оризан строго проговорил:

— О да, если их не остановить, эта напасть перекинется и на Эрин.

— Это мне очень даже хорошо известно, — фыркнула пука. — Мы, духи, прекрасно знаем и о том, что творится не только на нашем острове. — С этими словами она устремила на Розамунду пытливый взгляд. — Отвечай, девица: мужчина, которого вы разыскиваете, — принц Брион, а ты — принцесса Розамунда. Так ли это?

— Т-так, — запинаясь, пробормотала Розамунда.

— Ну а ты кто такой, просвещенный мужчина, разгуливающий в крестьянской одежде? — требовательно вопросила пука, переведя взгляд на Мэта.

— Мэтью Мэнтрелл, лорд маг Меровенса, — отвечал Мэт и широким жестом обвел своих спутников. — Это сэр Оризан, опекун принцессы, исполняющий свой долг с тех пор, как она ребенком покинула родительский дом, а это сержант Брок, который служит ему оруженосцем во время нашего странствия.

— Странствия? Так вы ищете не только принца Бриона?

— Верно, — кивнул Мэт. — Кроме того, мы пытаемся найти убийцу принца Гагериса.

— Когда найдете, не забудьте его поблагодарить, — попросила пука. — Ибо он спас Бретанглию от напасти, пусть она была бы и не так страшна, как мнимые друиды.

Мэт вздернул брови.

— Так они тебе тоже не по нраву, да?

— Не по нраву, а истинные друиды просто вне себя от ярости. По крайней мере у них эти самозванцы, как и у вас, вызывают возмущение. И еще они в тревоге из-за того, что те порочат имена древних божеств.

— Стало быть, и вправду здесь еще остались настоящие друиды, — негромко проговорил Мэт.

— Есть, и вам это уже известно, — буркнула пука. — И не старайся одурачить духов словами, смертный. Чего не знаем — то всегда можем угадать, а уж не правду сразу видим. Зачем вам понадобилось искать убийцу этого противного принца?

— Чтобы доставить его к королю Драстэну и королеве Петронилле, — ответил Мэт, — и чтобы у них не было причин объявлять войну Меровенсу.

— На этот счет можешь больше не переживать, — посоветовала ему пука. — Драстэн помер, а король Бретанглии теперь Джон.

Мэт в ужасе вытаращил глаза, его спутники в изумлении вскричали.

— Если так, то нам нужно как можно скорее отыскать принца Бриона, — сказал Мэт, — и надо молиться о том, чтобы он был жив, чтобы его можно было пробудить, ибо злобный и глупый Джон доведет страну до подлинного хаоса. Ты можешь отвести нас к Бриону?

— Конечно, — ответила пука. — Что ведомо одному духу, о том знают и другие. Давно бы спросили.

Мэт проснулся среди ночи. Сердце его часто билось, он стал дико озираться по сторонам. Ему показалось, что он слышит чей-то крик...

Сержант Брок услышал, как зашевелился Мэт, и поспешил к нему. Подойдя поближе, он спросил шепотом, чтобы не разбудить остальных:

— Что стряслось, лорд маг?

— Да... — ошарашенно помотал головой Мэт. — Так, сон дурной привиделся.

— А-а-а, — понимающе кивнул сержант. — Как же не видеть дурных снов после всякого такого. Да и духи вокруг нас злобные так и вьются — наверняка.

— Это верно, — кивнул Мэт. — Ладно, попробую снова заснуть. А долго ли я проспал, сержант?

— Ну, с час где-то — судя по луне.

— Надо постараться выспаться, — сонно пробормотал Мэт. — Спасибо за заботу, сержант. Спокойной ночи.

Мэт улегся и закрыл глаза, всеми фибрами души желая расслабиться. Он даже попытался подумать о чем-нибудь приятном, о чем-нибудь таком... кельтском... и подумал об Осиане, ищущем страну вечной юности. Древний миф убаюкал его, он задремал...

— Ну, так как продвигаются поиски моего убийцы, я спрашиваю?! — прозвучал чей-то гневный голос. Мэт ухитрился не вскочить от испуга.

— Уйди, говорю тебе! — прокричал кому-то принц Гагерис. — Сначала он должен найти моего убийцу! Я умер раньше тебя!

— Я — твой отец, мальчишка! — снова прозвучал первый голос. — И прежде он должен найти моего убийцу!

— В мире мертвых все равны, — мстительным, ехидным голоском отозвался Гагерис. — Тут ты — не король. И если мы сразимся с тобой одною лишь силой воли, то моя злоба превзойдет твою, особенно моя злоба к тебе, ибо ты взрастил ее во мне!

— Я? — гневно возопил Драстэн. — Что я такого сделал, что заслужил твою ненависть?

— Ты не обращал на меня внимания, — буркнул Гагерис — А если и обращал, то только ради того, чтобы отругать за мои проступки, либо для того чтобы наорать на меня за то, что я не исполнил твоего приказа в то же мгновение. Ты тысячей разных способов показывал, как завидуешь мне, как ненавидишь меня.

— Завидую? Да с какой стати мне тебе завидовать?

— С такой, что после твоей смерти мне досталась бы твоя корона! — рявкнул Гагерис. — И тебе еще при жизни не давала покоя эта мысль!

— Послушайте, любезные, — вмешался в их перепалку Мэт, — как насчет того, чтобы перенести ваш спор в какое-либо иное место вместо моей бедной головы? Я, видите ли, предпринимаю отчаянные попытки заснуть.

— Вот-вот! — поддержал его претензии Гагерис. — Пусть выспится и с новыми силами устремится на поиски моего убийцы!

— Нет, лучше пусть подумает, как отомстить за мое убийство, — заспорил Драстэн, — потому что я-то знаю, кто меня убил!

— Вот как? — насторожился Мэт и принял полную умственную готовность. — Продолжайте, прошу вас. Это меня очень интересует.