Лучшее в Королевствах. Книга II

Кровная связь

Введение: Кровная связь

Похоже, что в большинстве фэнтези судьба (по крайней мере, когда ее устанавливают смертные, а не всезнающие боги) – это то, от чего лучше всего бежать.

Данная история начинается двадцать пятого числа Фламерула, в Год Принца (1357DR), в то самое время, когда события описанные в «Огненной руке», разворачиваются в других частях Фаэруна. Речь идет о женщине, совершенно непохожей на Шандриль, но имеющей аналогичные проблемы.

Кроме того, этот рассказ позволяет нам заглянуть в башню красного волшебника Тэя, о котором Воло однажды сказал: «Все волшебники опасны. Даже я. Большинство волшебников развивают характеры, которые деликатно называют «трудными». Но есть и откровенно мерзкие ублюдки – в этом клубе Красные Волшебники являются гордыми и восторженными членами.

Главному герою «Кровной связи» предстоит узнать, что такое на самом деле мерзость Красных волшебников, а также немного о том, как опасна судьба и как от нее убежать.

Маленьким летающим глазкам Мастера понадобилось полдня, чтобы отыскать ее.

Тейс старалась не улыбаться на их укоризненные взгляды, когда она вылезла из затененного уголка, который она нашла в основании двух каменных шипов, вырастающих из одного конца балкона башни. Злые и немигающие глаза висели прямо перед ее лицом. Она положила два изогнутых кусочка стекла, которые увеличивали далекие объекты – обрывки, украденные с пола рабочего кабинета Мастера, – в один из многочисленных карманов своего пыльного, липкого ремня, потянулась и пробормотала:

– Я иду, Мастер.

Ветер с шипением пронзил ее уши, когда Тейс легко пробежала по балкону и взмыла в воздух с его дальнего конца, перепрыгнув через пустоту в сотнях футов над пыльным каменным двором, окружающим башню, к круглому медному окну, которое она оставила открытым. Она знала, что оно достаточно прочное, чтобы выдержать вес самой молодой и стройной домашней рабыни Маэларха Трона. Ухватившись ловкими пальцами за перекладину, Тейс сильно потянула, закатившись ногам назад в башню Железного Ветра.

Последний дикий проблеск залитых солнцем каменистых высокогорий Тэйской области промелькнул перед ее взором, затем она приземлилась на гладкую плитку, достаточно твердую, чтобы ушибить ноги в мягких туфлях, но прыгнула вперед… чувствуя, как холодные и твердые, как железо, пальцы впиваются ей в плечо.

– Тантараз, – медленно и возмущенно произнесла старая Самира, – от работы нельзя прятаться или убегать. Рабы живут, чтобы работать. Рабы, которые не работают, больше не живут!

Старые пальцы с железными когтями трясли Тейс, словно пыльный плащ.

– Это, – прорычала Самира, – ты прекрасно знаешь, поэтому мои слова пропадают впустую, так что я позволю своему хлысту говорить за меня и просто скажу следующее: Беги к хозяину, который ждет тебя в своей комнате для заклинаний! Беги так быстро, как только сможешь!

Как только Самира ослабила хватку, Тейс рванулась вперед в диком прыжке, так как знала, что красный огонь обжигающих ударов хлыста обрушится на ее спину и затылок, прежде чем она успеет освободиться, – и они обрушились, заставив ее зашататься. Самира порола рабов долго, очень долго.

Удовлетворяющее шипение рабыни преследовало ее до первого поворота – поворота, скрывшего грубый жест Тейс «копай мой навоз», который она послала в ответ Самире, а также взмахи плечами, чтобы ослабить и успокоить жар от хлыста.

Не от Мастера, конечно. Летящие глаза скользили за ее плечами, пока Тейс мчалась. Словно тихий ветер, она бежала, пригибаясь на каждом шагу и наклоняясь так близко к алым и золотистым настенным коврам, что они колыхались от ее стремительного бега.

Она, конечно, боялась Мастера, и, хотя прекрасно знала, что может умереть по его прихоти и что он, безусловно, самый опасный и могущественный человек в башне, он ей нравился.

Более того: она нравилась ему... или, по крайней мере, забавляла его. Он позволял немного поддразнить себя или украсть сладкий пирог с тарелки у очага, не пожаловавшись Самире.

И Тейс знала, что его стражники с горящими глазами не трогают ее, несмотря на ее молодость, потому – и только потому – что так приказал Хозяин.

Огонь вспыхнул от мерцающих золотых переливов, когда она приблизилась к заклинательной комнате, и головы крошечных драконов с острыми челюстями оскалились и метнули в нее колючие, ядовитые языки. Тейс почти презрительно уклонилась от них, в какой-то момент перевернувшись, чтобы не замедлить скорость штормового ветра. В конце концов, Маэларх Трон был красным магом Тэя, и как говорится «смерть настигает всех, кто перечит красному магу или осмеливается заставить его ждать».

При ее приближении двери заволокло туманом, и Тантараз вскочила, сделала кувырок и бросилась вперед в затяжном и диком кувырке, который привел ее к самым ногам хозяина. Там она бросилась на позолоченную мозаичную плитку, прижалась губами к его туфлям и высоко задрала талию для наказания, как порой делали его любовницы, когда совершали что-то такое, от чего они плакали от страха, а его лицо темнело от гнева.

Маэларх Трон усмехнулся над ней, а затем спросил почти ласково:

– И ты действительно думаешь, что в моей башне есть место, где ты можешь спрятаться от меня, Маленькая Танцующая Паучиха?

– Нет, хозяин. Твоя магия видит все и повелевает всем. Более того, я связана с тобой чем-то почти таким же могущественным.

– О? – Голос волшебника стал мягким, и Тейс поняла, что то, что она скажет дальше, очень важно.

– Моей любовью к тебе, учитель. Поэтому я никогда не попытаюсь скрыться от тебя.

– Красиво сказано, мой Быстрый Сокол. Очень красиво. Ты говоришь почти как рараута.

Куртизанка. Тейс было неинтересно смешивать золотые ароматы под грудью и везде, где сгибались конечности, и носить тщательно отделанные, проколотые и подвешенные платья с колокольчиками или без них. Балансирование с полными кубками на груди и волнообразные движения по комнате под музыку труб казались скорее смешными, чем соблазнительными, но она могла танцевать для своего господина, если он этого хотел.

– Хотя твоя нижняя часть достаточно приятна, я устал обращаться к ней. Встань, Маленький Чертенок, и посмотри на меня.

Тейс повиновалась. Так грациозно как только умела, она поднялась на ноги и встала, сцепив руки за спиной, как учила Самира.

Высокий и красивый как всегда, Мастер улыбался ей. Она осмелилась улыбнуться в ответ.

Хотя о нем говорили, что он могущественный Красный маг, Маэларх Трон никогда не носил красного. Когда бы Тейс его ни видела, он всегда был одет в черные сапоги или тапочки и черную мантию с узкими рукавами и вырезами, оставлявшими обнаженной его бронзовую грудь с татуировками и множеством талисманов на тонких золотых цепочках. Именно это было на нем сейчас, когда он возвышался над ней, – магия, которую он творил с Ваэдреном, только что закончилась или на мгновение осталась незавершенной. Переливаясь и поблескивая драгоценными камнями, браслет парил позади Мастера, медленно вращаясь в воздухе над тонким постаментом, которого Тейс никогда прежде не видела, и вокруг него вились дымки заклинаний.

Стройный и ловкий, Мастер Башни Железного Ветра представлял собой поразительную фигуру. Все в нем было настороженным, бодрым и острым.

Волосы у него были черные, с кинжально острыми концами, зачесанные назад и смазанные маслом саррады. Как обычно, с такого близкого расстояния Тейс чувствовала запах гвоздики и лимонов, содержащихся в этом масле. Лоб у Трона был высокий, глаза очень большие и глубокого, поразительного золотистого оттенка, как у сокола, а брови над ними – свирепые, уложенные в точки. Его черная борода изогнулась в привычное острие, а украшенные перстнями пальцы были длинными и тонкими. Его ногти были обрезаны до бритвенного острия – так поступали многие Красные волшебники, чтобы показать, что им не нужно марать руки работой, и, как однажды Тейс подслушала слова Рауксуна, чтобы вооружиться смертоносными цветными ядами, с помощью которых можно погубить врага одной лишь царапиной.

Он вскинул голову, словно осознавая, что она смотрит на него с благоговением, и направился к арке, ведущей в следующую часть; золотые нити защитных сигилов, вплетенные в занавес, коротко вспыхнули при его приближении.

– Идем, Маленький Чертенок.

Ваэдрен устремился за волшебником, и Тейс помчалась следом, зная, что занавес, способный убить, отступит перед ним и пропустит ее в библиотеку магистра.

Маэларх Трон, высокий и бронзовый, в развевающихся черных одеждах, вошел в библиотеку, которую и он, и его младший домашний раб любили больше всего из всех библиотек в Башне Железного Ветра.

Полки возвышались, словно многочисленные колонны, и невидимые для волшебника охранительные заклинания трещали. Ряды сиреневых, темно-фиолетовых и темно-зеленых мягких как мех корешков встретили жадный взгляд Тейс, но их скрывали металлические уголки и застежки, которые, как она знала, были у каждой книги.

Большинство томов были высокими и узкими прямоугольниками, их страницы из закаленной заклинаниями кожи были испещрены металлическими чернильными глифами. Мастер как-то снисходительно сказал Тейс, что эти глифы – бессмысленные надписи – стихи, цитаты или просто тарабарщина, начертанная поверх настоящего содержания каждой книги. Глифы становились невидимыми на некоторое время, если к ним прикасались, произносили нужное слово, или если на палец надевалось правильно заколдованное кольцо. Если к глифу прикасались иначе, его магия убивала. Некоторые глифы делали и другие вещи с теми кто их тревожил, но Мастер никогда не уточнял, что именно.

Маэларх Трон натянул специальные светящиеся перчатки, которые он всегда надевал для работы с книгами, и выбрал один из самых ценных томов.

Даже если бы он не обращался с ней так трепетно, Тейс знала, как он дорожит ею по замысловатому замку, а также потому что страницы были из полированного электрума, письмена вытравлены и оттиснуты, а иллюстрации вырезаны кислотами, чтобы получились радужные оттенки.

Эту книгу она уже видела, не так давно, когда...

– Ты, Маленький Чертенок, – мягко сказал Мастер, – два дня назад воспользовалась возможностью свеситься вниз головой с оконной арки и попыталась прочитать эту книгу, пока я держал ее открытой. Да, я видел тебя. А теперь скажи мне. Когда ты смотрела на эти страницы, что ты видела?

Стоя лицом к нему, Тейс облизала губы и по теплому приливу к лицу поняла, что краснеет, но не стала тратить время на полуправду.

– Руны, которые я не смогла прочесть, Мастер. Они искажались, когда я смотрела на них, как всегда было, и...

– А. Как всегда. Мой Быстрый Сокол, мне придется тебя ослепить? Или просто выпороть?

Тейс вздрогнула и волшебник пренебрежительно махнул рукой между ними:

– Никаких глупостей. Не в этот раз. Скажи еще. Руны исказились и...?

– Н-ничего, учитель. Я не смогла их прочесть. От них у меня заболела голова, и я отвела глаза, чтобы... смотреть на другие вещи.

Волшебник кивнул.

– И все же ты осталась там, Маленький Чертенок. Ты пыталась снова посмотреть на страницы?

– Я попыталась.

– А потом? – быстро спросил он.

Тейс пожал плечами.

– Я почувствовала... тепло. Как будто у меня в голове был огонь. Я видела что-то вроде окон, открывающихся в темноте, но все это сразу же исчезало, прежде чем я смогла что-то разглядеть.

– Эх, – только и сказал Мастер и отвернулся.

Он взмахнул рукой и на лбу и правой ягодице Тейс, где находились ее клейма, внезапно вспыхнул огонь – такой же как маленькое пламя, пляшущее над тыльной стороной руки красного мага.

Пламя, пока она смотрела, приняло форму ее клейма: буква "Z" с направленными наружу стрелами пламени, парящими над и под двумя перекладинами.

Она горела...

Она закусила губу и задрожала от боли, глядя на пляшущие отблески на бронзовой коже Мастера, стараясь оставаться неподвижной и безмолвной, когда пот залил ее и... пламя угасло.

Боль угасла вместе с ним, и он, кивнув, закрыл книгу и положил ее на место, словно эта короткая магия что-то сказала ему.

Затем он снял перчатки, оставив их на пюпитре. Их сияние перетекло на пюпитр и стало невидимым, оставив их просто... перчатками.

Тейс знала, что они нужны ему для работы с большинством книг из-за талисмана, который он никогда не снимал – разве что в заклинательной комнате. Эта маленькая звездочка, рядом с его кожей, заставляла металлические предметы проходить сквозь него, поэтому почти все кубки, чаши, ложки, вилки и ножи в Железном Ветре были не из металла, а из резной кости или закаленного огнем обработанного дерева.

Слабо улыбаясь, Мастер подошел к ней.

– М-мастер, – прошептала она, и страх поднялся в ней, превратившись в холодное пламя, такое же обжигающее, как жар его магии, – Я...

– Тише, Маленький Чертенок, – мягко сказал он. – Я пришел не наказывать, а узнать правду. Стой очень тихо.

Он навис над ней, ближе, чем когда-либо. Тейс чувствовала его запах – сумрачный аромат, смешанный со знакомым маслом для волос. Над ее дрожащей головой волшебник что-то пробормотал.

Затем, без предупреждения, он засунул два своих длинных пальца ей в ноздри. От них пахнуло пряным дымом, и Тейс едва не задохнулась.

Другая его рука внезапно сомкнулась на ее шее, прижав ее к своим пальцам, не позволяя вырваться... и в ее голове забушевало что-то похожее на сине-белый огонь, только журчащий как дождевая вода, вырывающаяся из водопада Железного Ветра.

Она закричала, или ей показалось, что закричала, когда библиотека поплыла и опрокинулась вокруг нее.

Словно кто-то услышал ее, в мягком сумраке библиотеки расцвело золотое сияние: заклинания расступились, а вместе с ними и их занавес, и сквозь них пробился Варлбит, младший ученик Мастера, со свитком послания в руках и озадаченным хмурым лицом.

Его глаза остановились на ней и расширились, а затем Тейс споткнулась, когда Мастер повернулся лицом к своему прибывшему ученику.

Тот вытаращился на него и пролепетал:

– Я... я не вовремя, Мастер? Может, мне вернуться позже?

– Итак, сэр Жент, – сказала Шторм голосом, таким же холодным, как сталь, прижатая к его горлу, – теперь ты будешь предъявлять мне требования на моей собственной огуречной грядке, не так ли?

Воин почувствовал холодное острие собственной зачарованной стали, которая душила его, когда он попытался сглотнуть.

Страх, ярость и недоверие боролись в нем: у этой женщины не должно было быть силы, чтобы удерживать его! Магия его клинка должна была рассечь ее заклинания, как паутину, – если только этот змееголовый жрец Шар не солгал ему!

Солгал.

Ну, конечно.

– У тебя есть последние слова? – пробормотала бард из Долины Теней, ее рука сжалась на его шее. Спереди – сталь, чтобы перерезать ему горло, сзади – ее пальцы, похожие на каменные когти...

Хныча, Жентарим задрожал в ее руках, оскалив зубы.

– Можешь ли ты назвать мне вескую причину, чтобы не положить конец всем твоим деяниям сейчас? – тихо спросила она, ее кровь все еще стекала по груди ручьями от порезов, которые он нанес ей при первом ударе.

Нутланд из Жентарима почти умоляюще встретил ее взгляд и ему удалось решительно покачать головой.

– Нет, – сумел выдохнуть он. – По крайней мере, я могу говорить с тобой честно... Леди. Пусть это будет быстро, если вы можете найти хоть какое-то милосердие.

– Это много, – тихо сказала Шторм Серебряная рука, – и даже больше. Она подбросила клинок Шар высоко в воздух и смотрела, как он растворяется во вспышке голубых звезд и пламени, поджидающие духи Мистры и Азута вместе уничтожали его. – Ни одна сталь не прольет твоей крови.

Ее пальцы сжались, и его шея сломалась с влажным хрустом. Его голова откинулась, глаза потемнели.

Устало бард обняла тело, призывая священный серебряный огонь, чтобы сжечь все заклинания непредвиденных обстоятельств или смертельные чары, которые могли быть наложены на Истребителя Жента, чтобы подвергнуть опасности ее саму или Долину Теней вокруг.

Ее кровь бурлила и вспыхивала тошнотворным синем пламенем, пока огонь делал свое дело. Шторм стиснула зубы от короткой агонии, затем откинула голову назад и облегченно вздохнула, когда пламя медленно угасло, оставив ее сжимать в руках приготовленный, дымящийся труп с когтистыми пальцами.

Позади нее кто-то нервно прочистил горло.

Шторм крутанулась на месте, ее плащ рассыпался в прах, а сам Жентарим буквально рассыпался в ее руках. Она взглянула в лицо Сореле, продавщице яиц с фермы Торма Артаувина, расположенной вверх по дороге, с полной корзиной огромных коричневых свежих яиц.

Маленькая пухленькая служанка дрожала от... страха? Благоговения?

Сорел широко раскрытыми глазами смотрела на черепоподобное, осунувшееся лицо Жента, потом отступила назад, когда Шторм нахмурилась, и слабо усмехнулась.

– Сейчас не самое подходящее время, леди? Может, мне вернуться позже?

При звуке их голосов Тантараз замерла, или попыталась это сделать. Ее дрожь не прекращалась.

Мастер больше ничего с ней не делал и отпустил, но его магия покалывала и заставляла ее цепенеть, вызывая неконтролируемую дрожь на грани беспомощного потока слез.

Она бежала по башне, как дикий ветер, и искала одно из лучших укрытий. Она так вспотела во время бега, что ее босые ноги постоянно скользили, и она чуть не разбилась насмерть, когда выбиралась из окна на крышу.

Почти.

Теперь она удобно устроилась в самой большой водосточной трубе крыши, гладкий, затененный камень окружал ее и успокаивал. Конечно, после нескольких дней засухи здесь было сухо. Тейс прижалась к нему, дрожа и содрогаясь. Это было заклинание. Оно что-то делало с ней... все еще делало, даже после того, как Мастер закончил, взял свиток и начал говорить с Варлбитом.

Варлбит разговаривал сейчас не с Мастером, а со старейшим учеником Мастера, Рауксуном.

Тейс ненавидел их обоих, но если Варлбит был просто злобен, то еще не ставший Красным магом Рауксун был... холодным, терпеливым клинком, ожидающим возможности убить своего Мастера и забрать весь Железный Ветер себе.

Мастер, конечно, знал это, и его улыбка была особенно мягкой, когда он разговаривал с Рауксуном, но...

Что он сделал с ней? О, она принадлежала Маэларху Трону, и он мог приготовить и съесть ее по своей прихоти, если бы захотел. Но дело не в этом. Он нравился ей, и она знала, что нравится ему, а также знала из разговоров рабов, что у большинства других в Тэе дела обстоят гораздо хуже, но... эта магия пробудила в ней нечто такое, чего, по мнению Тейс, Хозяин не заметил или не хотел.

Что-то, что ей лучше держать в тайне от него и от его учеников.

Они должны быть в камере рядом с ней, в канюльнике на самом верху западного бокового шпиля. Но что этим двум высокородным делать в таком тесном, вонючем месте?

– Он будет работать над заклинанием по меньшей мере еще один колокол! У нас есть столько времени.

В голосе Варлбита звучал гнев, и он пыхтел почти так же сильно, как Тейс. Она откинула голову назад и изо всех сил постаралась замедлить дыхание

– Говори, – спокойно пробормотал Рауксун.

– Эта маленькая Кларин Тантараз! Она только что была в библиотеке с Троном и каким-то образом убедила его установить с ней связь разума! Она пыталась очаровать его!

– Успокойся, Варл. – Тейс услышал в голосе Рауксуна высокомерную улыбку. – Я знаю лучше и ты должен знать.

Покалывание в теле Тейс превратилось в кратковременный укол боли – кто-то наложил заклинанием, совсем рядом, – а затем почти полностью исчезло. Сквозь щель в каменной кладке водосточной трубы пробилось сияние, которое не угасало.

Тейс заглянула в крошечное отверстие и обнаружила, что смотрит… на себя. Вернее, на свой светящийся образ, парящий в пустом воздухе за низкими арочными окнами. Она стояла прямо и выглядела так же, как в зеркалах Башни, и медленно вращалась, чтобы показать себя сзади и спереди.

Конечно же, она была обнажена, как и всегда. Смуглая кожа, костлявая худоба, все ребра на виду, тазобедренные кости торчат, как крылья. Длинные-длинные ноги; большие красно-карие глаза; волосы медного оттенка, коротко остриженные, чтобы было видно клеймо Хозяина на лбу, такое же, как на правой ягодице сзади... да, так. А когда она подрастет и побреет голову, то будет носить его также на спине и на лице – на правой щеке, опять же...

– Быстрый Сокол, – называет он ее, или «Чертенок», или «Маленький танцующий паук». Не волнуйся, Варл: она его игрушка, а не любовница. Быстроногая, полная слишком большого озорства и еще большего любопытства... может превратиться в хорошую воровку, да. И ты не хуже меня знаешь, что у нее слишком умный язык для любого раба.

– Вот именно! Что в ней такого особенного? Вот что я хочу...

– И ты это сделаешь. Варл, Трон купил эту Тантараз, когда она была еще совсем крошкой. Он купил ее, потому что его заклинания показали ему, что у нее есть природные способности к магии.

– Колдунья! Ну конечно же! Разве ты не видишь? Она будет его любовницей, его невестой, унаследует его Искусство вместо нас...

– Варл, успокойся. Посмотри на нее! Сейчас она не представляет особой ценности, а могла бы вырасти самой уродливой свиноматкой по ту сторону далекого Калимшана! А Трон мог бы выбирать из семи десятков заклинателей на любой ярмарке магов, верно? Да?

– Ну, да, но...

– Но ничего. Слушай и учись. Итак, эту маленькую Тейс обучили быть служанкой «принеси это, подержи это, помолчи об этом», и сказали, что такая служба будет продолжаться, если она не будет вести себя достаточно плохо, чтобы ее убили, покалечили, превратили в эксперимент, выкинули из Железного Ветра на поиски себя или просто продали.

– Да, – немного угрюмо сказал Варлбит. – И что?

– И вот все меняется, когда начинаются ее лунные кровотечения. Так всегда бывает.

– Да, но...

– Да, но у Трона была своя судьба для этой с тех пор, как он ее купил! Она будет для него «ищейкой».

– И обучать магии как его ученицу, чтоб его!

– Верно, но не так, как нас учат магии. Варл, разве ты не знаешь, что такое кровная привязка? Она будет абсолютным рабом разума. Трон сможет «управлять ее разумом», разделяя ее мысли и управляя ее телом по своему желанию, когда пожелает.

Тейс напряглась, внезапно став холодной, как зимний ветер. Так вот почему Самира так внимательно наблюдала за ней и принюхивалась.

О, боги! Ей нужно убираться отсюда, подальше от Железного Ветра! Она должна унести себя туда, где Хозяин никогда не сможет ее найти!

Но куда? Клянусь всеми богами, куда?

Она с тихой поспешностью вцепилась когтями в водосточную трубу, да так яростно, что кончики пальцев оставляли на камнях кровавые пятна. Она снова задрожала, ее трясло, как знамя, сорванное поднявшимся ветром.

Над многими крышами возвышалась еще одна боковая шпиль Железного Ветра, и маленькая Тантараз, попавшая в ловушку, помчалась к ней, карабкаясь вверх, вверх и вверх, туда, где она могла бы устроиться и подумать.

Или попытаться придумать то, чего она не могла увидеть сейчас: выход. Любой выход.

– Но хватит об этой тощей маленькой обреченной, – пренебрежительно сказал Рауксун, паря на животе над навозом. – Она ничто, но есть несколько важных вещей, которые ты должен знать.

Варлбит облизал пересохшие губы.

– Какие вещи?

– Ты знаешь, что такое Ваэдрен на самом деле?

– Некое чудовище, заклинание, запертое в том браслете. Оно дает ему разум, ограниченный, я думаю, но достаточный, чтобы управлять силовыми драгоценными камнями, которые наколдовал Трон. Сейчас он пытается усилить его.

Рауксун кивнул.

– Ты читал нужные книги. Хорошо. Я не знаю, что за существо «Ваэдрен», или было им, но сомневаюсь, что это имеет значение. Трон сам придумал этот браслет, и он был его портальным ключом в течение многих лет. Но в последний сезон он, кажется, влюбился в эту штуку.

– В смысле?

Рауксун пожал плечами.

– Возможно, он стал беспокойным?

– Нет, – огрызнулся Варлбит, – Я имею в виду, влюбился в нее как?

– А. Все, что он делал, это позволял своему носителю чувствовать близлежащие порталы и заставлять их работать безопасно, не зная их специфики, но в последние несколько месяцев он перестал просто хранить заклинания в драгоценных камнях, а начал наделять его дополнительными силами.

– Откуда ты это знаешь?

– Я держу глаза открытыми, Варл, и мой мозг работает – маленькие вещи, которые ты должен был освоить много лет назад.

Младший ученик зашипел от гнева, но сказал только:

– Тогда скажи мне, что ты так остро видел и подумал об этих «дополнительных силах»?

– Трон беспокоится о том, что с ним может случиться, если незнакомый портал перенесет его в место, где существует большая опасность или враждебность – скажем, в ледяные пустыни, или в неизвестное место в Подземном царстве, или в морские глубины. Чтобы защититься от таких мест, он пытался усилить Ваэдрен, чтобы тот мог принимать облик некоторых грозных зверей.

– Чудовищ, которых он вызывал и убивал?

– Тех самых зверей, да.

Варлбит изучал старшего ученика, сузив глаза.

– Мы всегда были чем-то вроде соперников, Раук. Так почему ты мне это рассказываешь?

– Потому что я беспокоюсь за шкуры всех в Башне Железного Ветра. Мастер не обучает нас достаточно быстро, а этих новых так называемых учеников вообще не инструктирует! Старый Тарлунд просто спускается к ним с нашими старыми тетрадями и оставляет их пробовать заклинания самостоятельно! Трон тратит все свое время на воркование над Ваэдренами, в то время как ему следовало бы создавать смертников по дюжине, чтобы нам обоим было чем швыряться, когда начнутся нападения!

– Нападения?

– Варл, ты что, слепой и безмозглый? Кто, по-твоему, главный соперник Трона?

– О. Рундарвас Тааэль, конечно.

– Блестяще. Поразительно проницателен. Замечательно! Итак, потратил ли ты хоть одно заклинание на обследование Тааэлтора за последний, скажем, год или около того?

– Ты знаешь, что нет, – мрачно ответил Варл. – Что они замышляют?

– Я не знаю, потому что Тааэль утроил свои заслоны, расставил заклинательные экраны и привязал к ним зверей-хранителей, так что при каждом моем зондировании за мной приходит лунный полумесяц или еще кто похуже, прямо по линии моего заклинания! Разве это тебя не беспокоит?

Варл сглотнул.

– Д-да. Тааэль поклялся убить Мастера «скоро», и это было год назад.

– Действительно, – с горечью согласился Рауксун. – И вот сейчас, когда мы плаваем здесь и шепчемся друг с другом, Маэларх Трон находится в заклинательной комнате, нарабатывая темное зрение – темное зрение! – для своего драгоценного Ваэдрена, в то время как ему следовало бы вооружать Башню Железного Ветра!

Портал вспыхнул, фиолетовое сияние замерцало на лице Маэларха Трона. Он улыбнулся – руки все еще были подняты в последнем жесте заклинания – и посмотрел, как портал вспыхивает снова. Там...

По длинной спирали ползущих фиолетовых молний оно приближалось, мчалось к нему из глубин портала, схваченное его выхватывающим заклинанием из холодной беспросветности Подземной Тьмы и доставило сюда, прямо в...

Его готовая сеть заклинаний вспыхнула огненной жизнью, когда скрытое существо погрузилось в нее, яростно отбивая свои огромные, похожие на камни, створки, извиваясь, как попавший в сеть скат манта. Уже обречен.

Он получит его темное зрение, полет и камнеподобный вид его шкуры – в таком порядке. Он пробормотал слово, связывающее его с паутиной заклинаний, чтобы можно было привести ее в действие и начать кормить...

– Он упивается тем, что высосал этого зверя досуха, – заметил холодно-злорадный голос, – и не видит ничего другого.

– Неужели наше время наконец-то пришло, учитель?

– Да. Ты знаешь, что делать.

Ученик кивнул, сглотнул и осторожно начал долго отработанное заклинание.

Рундарвас Тааэль улыбнулся и махнул рукой второму ученику. И третьему, и четвертому, и пятому. Было много порталов, которые нужно было разрушить и изменить, а такие вещи требуют времени. Поспешная работа – это всегда небрежная работа.

Браслет тепло светился на его коже. Трон улыбнулся и потянулся разумом к знакомому сиянию, ища полета...

И нашел его. А-а-а.

Когда Мастер Башни Железного Ветра плавно опустился на камни в дальнем конце своей заклинательной комнаты, некоторые из магических свойств заклинательной сети начали жутковато петь.

Он нахмурился. Никакой скачок энергии не должен...

Неважно. Всего за несколько мгновений эти заклинания плавно растворятся, с помощью Ваэдренов они выпьют свои потоки и не дадут сотне с лишним малых магий Железного Ветра рассыпаться или превратиться в нестабильную недостоверность, и тогда...

[Яркая вспышка!]

Фаэрун взорвался вокруг него.

– Да! – Тааэль ликовал и, не делая ни секунды паузы, огрызнулся. – Не останавливайся, чтобы пялиться на свою работу. Пройдет много-много дыханий, прежде чем ты сможешь увидеть что-нибудь полезное после взрыва портала!

Он возбужденно прошелся по комнате, оживленной искрами возбужденного Искусства, его брюхо колыхалось.

– Мы одолели его очень легко, так что Трон оглушен или даже хуже, но его варды, вероятно, уже срабатывают.

Остановившись рядом с лучами дрожащего белого света, пробивающимися из каждого кончика пальцев его самого компетентного ученика, он величественным жестом указал на разворачивающуюся магию.

– Вот. Присоединяйтесь к заклинанию Ахраула, сейчас же, все вы. Йонский портал – самый слабый у Трона. Он должен быть открыт, и чудовище должно пройти через него! Тогда мы увидим, как кровь омоет стены Башни Железного Ветра!

Маэларх Трон закричал, или ему показалось, что закричал, в белом ослепляющем свете, которое было всем, что он мог видеть.

Под его сапогами все еще был гладкий камень, но в остальном он мог бы с таким же успехом шататься в самом сердце огня, который не жарил и не варил, но принес ему полную тишину и ничего, кроме бесконечной белой пустоты.

Из ниоткуда поднялся странный диссонансный звук, плывущий и жутко воющий, который становился все громче и громче и оказался голосами нескольких взволнованных мужчин, скандирующих заклинания. Слова, как и голоса, были незнакомы, но каденция была безошибочной, и по слогам Трон понял, что невидимые певцы вместе творят заклинание, имеющее отношение к порталам...

Черт подери! Он должен был видеть!

Он попытался применить одно из самых мощных заклинаний, которые знал – один из самых ценных секретов старших Красных магов, – чтобы вернуть свое тело в то состояние, в котором оно было до взрыва. Рендевер Тамторнара мгновенно стирал из памяти огромное количество заклинаний и удавался лишь немногим чаще, чем терпел неудачу, но сейчас, когда отчаявшийся маг пробовал это заклинание, оно могло означать разницу между забвением и выживанием.

Его немой язык казался сделанным из густой грязи, а невидимые пальцы были одновременно онемевшими и тяжелыми... заклинание... мог ли он... всеми силами...

Ваэдрен! Если он вызовет, хранящийся в нем Рендевер...

Непроницаемая жемчужная пустота замерцала, потускнела и начала темнеть. Маэларх Трон изо всех сил старался не зарыдать от облегчения. Казалось, заклинание шло именно оттуда и, похоже, подходило к завершению – триумфальному завершению, будь оно проклято!

Даже когда в его зрение вернулась тьма, а вместе с ней и проблески его заклинательной комнаты, затянутые клубами дыма, разразилась новая вспышка света, сопровождаемый сокрушительным грохотом. Дрожь сотрясла комнату, едва не свалив Мастера Башни Железного Ветра с ног.

Из пожара посыпались искры, которые угасли почти сразу же, как только Трон увидел их, и на смену им пришли новые мотыльки. Мотыльки вырывались из расширяющейся, гневно светящейся пасти наименее стабильного портала, того, который он планировал опоясать по меньшей мере еще двумя заклинаниями силовых браслетов, прежде чем использовать снова. Что-то, нет, кто-то, используя магию столь же могущественную, как и его собственную, захватило контроль над этим искривляющим проходом и расширяло его, либо для того, чтобы протащить через него что-то гигантское, либо для того, чтобы что-то нежелательное может пройти через него, сопротивляясь, и не пострадать при этом.

Трон призвал Ваэдрена, чтобы тот выпил энергию паутины, разрушая ее с опасной поспешностью, потому что именно сейчас медленный, осторожный, обычный способ разборки паутины магии был, несомненно, гораздо опаснее. В расширяющейся пасти портала уже вырисовывалось нечто огромное и темное, нечто крылатое и шаркающее, огромное и шишковатое, как огр, его темно-багровые глаза мигали недружелюбной угрозой, а на месте живота зиял лес голодных красных сосущих червей.

Трон видел таких зверей и раньше, как в глубинах Подземной Тьмы, так и в книгах, где странное чувство юмора одного мудреца давних времен заставило его назвать таких существ «невыразимыми ужасами».

Действительно, невыразимые. Очевидно, голодные и враждебные. Тварь уже вырывалась из портала, содрогаясь от боли при столкновении с бурлящими энергиями, спеша наброситься на одинокого Красного мага, стоявшего перед ней, и начать кормиться.

Мастер Башни Железного Ветра спокойно обрушил на него всю мощь разрушающейся сети заклинаний, обжигая чудовище так, что оно задрожало и затянуло вонючим дымом и жидкостями, вытекающей из пузырящейся кожи. Однако оно широко раскинуло огромные руки, чтобы схватить и раздавить, и продолжило надвигаться на него.

Трон снова ударил по нему, высвободив всю энергию заклинания в мощной вспышке, которая на мгновение ослепила его и отбросила врага.

Но когда ослепление исчезло из его глаз и последние искры погасли в воздухе вокруг Трона, ужас все еще стоял, его грудь зияла, а большая часть щупальцеобразных сосущих кишок болталась в обжигающих развалинах.

Его с силой отбросило к дальней стене комнаты... но теперь он с отвратительным всасывающим звуком оторвался от камней, оставляя за собой куски обгоревшей шкуры, и снова двинулся к нему.

– Не так быстро, Трон, – прорычал Рундарвас Тааэль в свою сферу, обнажив зубы в недоброй улыбке. – Так просто ты не сбежишь.

Он повернулся к третьему порталу, который теперь зиял открытым под объединенными усилиями трех вспотевших учеников, и осторожно произнес заклинание, поглотившее два крошечных пузырька с жидкостью. В первой из них было немного пурпурно-зеленого ихора невыразимого ужаса, а вторую он хранил долгие годы, в ней были четыре драгоценные капли крови, пролитой давным-давно молодым и амбициозным Красным магом по имени Маэларх Трон.

– Пусть то, что поражает одного, поражает и другого, – пробормотал он, возвращаясь к своей сфере, чтобы проверить, сработала ли кровная связь. Теперь урон, который мастер Башни Железного Ветра нанесет чудовищу подземного мрака, должен будет понести и сам Трон. Иначе говоря, это должно быть хорошо...

В залах и чертогах Башни Железного Ветра и дождь, и пыль царили одновременно. Крики прекратились, но проклятия все еще слышались в отголосках взрывов, сотрясавших башни и поднявших слепящий плащ пыли, сквозь мрак которого пробиралось множество людей.

Большинство из них были слугами, стремительно бегущими на улицу и вниз, в поисках нижних подвалов, но несколько человек были учениками Трона.

Они спешили в другую сторону, торопясь в заклинательную комнату мастера.

Никто из них не надеялся добраться до нее вовремя.

Маэларх Трон выругался, почувствовав, что его руки начинают жечь. Огромный ужас рвался вперед, несмотря на явную боль, и эта новая собственная боль могла означать только одно. Часть Искусства, бьющейся и хлынувшей по расколотой камере, должно быть заклинанием кровной связи, наложенным на него издалека.

Несомненно, чтобы связать его с чудовищем, бредущим вперед, чтобы убить его, так что любой вред, который он нанесет ему, будет нанесен и ему.

В результате у него оставались только руки и кинжал, который он мог выхватить, против огромных рук и напряженных мышц чудовища. Это означало, что хозяин Башни Железного Ветра умрет в агонии, проливая кровь, задолго до того, как погибнет более крупный и сильный невыразимый ужас.

Его руки уже стали тяжелеть, а язык утолщаться. Ваэдрен горел на запястье Маэларха, и с шипящим удовлетворением он погрузился в эту боль, ухватился за нее и погнал ее вниз, в неустанную кроваво-красную пульсацию связующих чар...

Если Тааэль наложил кровную связь, используя заклинание старого Омславура, ее можно было разрушить таким образом...

Порыв Ваэдрена был настолько яростным, насколько он мог его сделать; кровная связь была уже тяжела для него. Больше мгновения Маэларх Трон вслепую шатался в диком хаосе разрывающихся излучений, тошнотворных всплесков и пронзительных криков: чары резали друг друга, врезались в путы, кусались, плавились, резали и разлетались во все стороны.

Его конечности стали тяжелее, плечи шире, а равновесие изменилось. Маэларх Трон попытался выругаться, но обнаружил, что его голос стал глубоким и каким-то жидким.

Он исказил формирующуюся кровную связь, а не разрушил заклинание – поэтому, хотя между ним и невыразимым ужасом не было связи, не было также и разницы в их формах.

Ваэдрен на его запястье был единственным способом, по которому ученики могли узнать Мастера Башни Железного Ветра. От крыльев летучей мыши до извивающихся кишок, Маэларх Трон был на дюйм выше невыразимого ужаса.

– Черт! – Рундарвас Тааэль ударил кулаком по парящей перед ним книге заклинаний, отчего та со звоном разлетелась на металлические страницы и врезалась в книжную полку, с которой была снята. – Как он это сделал? Конечно, этот глупый браслет не может...

Он вскинул руки, чтобы отмахнуться от бесполезного вопроса, закружился в злобном жужжании мантии и бросил своим ученикам:

– Вы и вы – через порталы! Пробирайтесь в заклинательную комнату Трона и убейте обоих зверей. Для меня не имеет никакого значения, если вы сможете увидеть этот браслет на одном из них, а не на другом. Возможно, он может поменяться местами с существом из Подземного царства! Вперед!

Хотя Ахраул был одним из самых способных учеников Тааэлтора, его учитель не приказывал ему погружаться через искажающее пространство в Железный Ветер. А ему так хотелось сделать это, убивать и грабить. И все же он знал, что лучше не произносить ни звука – Рундарвас Тааэль крутанулся на месте, покачивая пузом, и радостно сказал:

– Будь готов. Я буду наблюдать за тем, что происходит в Железном Ветре, а ты будешь моей молнией, мгновенно разящей по моему приказу!

Ахраул торжественно кивнул, но Тааэль уже крутанулся на месте и уставился в свою сферу, чтобы не упустить ни секунды. Он наклонился вперед, как охотничий зверь, натягивающий поводья, жаждущий наброситься на Железный Ветер и вырвать у него книги заклинаний и тому подобное, как только закончится битва. Мгновение спустя из глубины его горла раздался звук.

Магистр Тааэлтор зарычал.

Ужас надвигался на него, с обожженной грудью и всем остальным.

Маэларх Трон не остался приветствовать его. Поспешно пересекая комнату так быстро, насколько позволяло его незнакомое тело, Красный маг коснулся в определенной последовательности широко расставленных фолиантов, не обращая внимания на вспыхивающие излучения магии, которые гневно исходили от них, и отступил назад, когда секция стеллажей широко, словно дверь, распахнулась.

Дерево застонало и затрещало, когда на него навалились широкие плечи. Трон зашипел от боли, шарахнулся в сторону и продолжил движение в потайной проход, не успев вдохнуть воздух перед полками, как внезапно вырос лес колющих лезвий.

Из светящихся пастей разрушенных порталов выбегали люди в одеяниях и бросались куда более страшными заклинаниями. Молнии скрежетали и трещали по полкам, заставляя завесы на многих книгах вспыхивать и превращаться в маленькие сердитые вихри. В воздухе появилось множество крошечных черных звездочек, превратившихся в слепящие капли с энергично щелкающими челюстями. Многие из них исчезали в клубах дыма при прикосновении рубиновых копий смертоносной силы – лучей, которые не нашли Маэларха Трона, чтобы разорвать.

Одна книга вспыхнула огнем, другая вспыхнула, когда заклинание щита отправило луч, коснувшийся ее, обратно в ученика Тааэлтора, который его наложил.

А где-то за ближайшей дверью в алькове стоял Рауксун и бормотал слова, которые он никогда бы не осмелился использовать, если бы в Башне Железного Ветра все было в порядке: заклинания, в которых использовались тайные имена младших учеников, которые должны были знать только они и Мастер.

Слова, посылавшие приказы, с железной силой врезавшиеся в их сознание, когда они настигали, приказы, посылавшие их бесстрашно в заклинательную камеру, чтобы они бросали свои собственные заклинания, не обращая внимания на опасность.

Именно это смелое бесстрашие отправило на смерть ученика по имени Яус, не успевшего сделать и трех шагов, и заставило Беларла подвергнуть себя заклинанию, которое вырвало плоть из его лица и горла и оставило его булькающим и умирающим, лишенным воздуха.

Но та же смелость заставила его выстрелить заклинанием, убившим Келсина из Таэльтора, а через мгновение Урлаунт и Ларасс Хаун отправили Элскрина Мартела, нового и теперь уже любимого ученика Таэля, в пасть заклинания, лишившего его костей.

Он беспомощно опустился на пол, бесформенная масса плоти тщетно корчилась в бесконечных попытках вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться... трепыхания, которые вскоре ослабли до немощи.

К тому времени у Рауксуна закончились ученики, которых можно было отправить на верную гибель, и заклинательная комната светилась пробужденными заклинаниями, что делало ее поистине смертельно опасным местом – но уже двое учеников, которых далекие рундарвы, которым Тааэль сердито приказал пройти через порталы в Железный Ветер, были мертвы или еще хуже, и лишь немногим удалось добраться до прохода, через который Тааэль видел, как проскочил его преображенный враг.

Подстерегающие ловушки Трона заставили их число быстро сократиться, и некоторые из выживших бросили преследование чудовища в заколдованном браслете и пробирались через башню Железного Ветра, истребляя все живое, что попадалось им на пути.

Кровожадные глупцы! Дисциплины в них не больше, чем в шлюхах, которых он учил колдовать! Которые, если подумать, были почти всеми его учениками, кроме...

Зарычав от досады, Рундарвас Тааэль приказал Ахраулу вступить в бой.

Тейс не знала, для чего предназначалась эта маленькая комната, но была почти уверена, что о ее существовании, а не только о назначении, давно забыли.

Она находилась в глубине складских помещений в одном из концов Железного Ветра: длинная каменная комната, в которой не было ничего, кроме пустых, покосившихся шкафов, толстого ковра пыли и развалившейся кушетки. Тейс нашла ее, потому что какое-то угасающее заклинание заставляло это конкретное место разгораться слабым светом всякий раз, когда она входила в него. Одинокая дверь была заперта на такой прочный засов, что она едва могла его приподнять, чтобы не впускать мир, пока она снова не захочет выйти в него.

Она не знала, захочет ли она когда-нибудь сделать это.

Когда она опустилась на диван, чтобы похныкать и спросить, что делать, древняя вещь тут же рухнула с сухим стоном, повалив ее на пол.

Там маленькая Тантараз сидела и тихо всхлипывала, в голове у нее крутились мысли, но ответов не было.

Куда она могла пойти? Куда?

Магия Красных волшебников могла проникнуть повсюду, и...

На стене над ней раздалась вспышка и взрыв, и Тейс вскрикнула, на мгновение отпрянув от... одного из шкафов.

Она знала, что он пуст. Она проверила их все, десятки раз, но одна из дверок сейчас безумно распахнулась, и несколько крошечных мотыльков беспокойного света мерцали и гасли по ее краям.

Она уже чувствовала, как содрогается Железный Ветер, и слышала множество более поздних, слабых всплесков заклинаний, один из которых раздался всего несколько вдохов назад. Кто-то вел войну с помощью заклинаний, войну, которую Мастер не мог подавить. Если боги действительно улыбались Тантараз, то он просто мог...

Шкаф отвалился от стены с протяжным стоном, а затем раздался грохот, от которого Тейс отбросило через всю комнату к дальней стене. Она смотрела, как она раскалывается в путанице крошащихся досок, и из нее выкатывается что-то сверкающее.

Ваэдрен.

Сияющий, он приближался к ней...

Она уставилась на него, во рту пересохло. Неужели Мастер каким-то образом отследил ее здесь? Неужели он собирался продолжать катиться, чтобы коснуться ее и наложить на нее какую-то ужасную магию? Неужели...

Воздух вдруг задрожал и запульсировал, заставив Тейс вздрогнуть.

Не от браслета, который остановился на полу, недалеко от нее, а от двери. Единственной двери. Быстрый сокол, заслужи свое имя! Тейс бросилась вперед – слишком поздно.

К тому моменту, когда она остановилась, она уже почти обняла внезапный, стремительно расширяющийся вихрь искр.

Ни с того ни с сего он вырос и заполнил весь конец комнаты, преградив ей путь к выходу. Ей уже доводилось видеть, как Мастер создавал подобное, и она прекрасно знала, что это такое: в ее не слишком забытой комнате образовался портал, прямо между ней и дверью.

Пока она смотрела, портал разгорелся до высоты самых больших витиеватых арок в великих залах Железного ветра, с треском пронесся по потолку и изверг из себя нечто кошмарное.

Огромное, громадное чудовище неуверенно вошло в комнату. Потрепанные, обгоревшие остатки крыльев летучей мыши торчали из порезанных и обгоревших плеч более широких, чем кушетка. Два глаза смотрели на нее из лица, которое было не более чем капюшоном из плоти, над лесом змееподобных, тянущихся щупалец – блестящих, голодных тварей, которые торчали из его брюха. Огромные шишковатые руки и предплечья тянулись к ней...

Тейс снова закричала, пытаясь вскарабкаться на стену, не поворачиваясь к твари спиной.

Оно приближалось к ней, волочась по комнате на костяшках пальцев, прихрамывая и переваливаясь с измученной болью неровной походкой явно раненого. Крошечные молнии прыгали и трещали по его буро-зеленой шкуре, и Тейс увидела, что они играют на рукоятках кинжалов, которые совсем недавно были глубоко воткнуты в нее.

Огромная рука с длинными ногтями протянулась...

Не за ней, а за Ваэдреном. Неловко подхватив его когтями, монстр швырнул его в Тейс.

Трепеща от немого ужаса, она поймала его чисто по привычке.

Существо угрожающе помахало ей пальцем.

Тейс прижалась к Ваэдрену и зарычала от страха. Он был гладким, тяжелым и теплым, и она всхлипнула.

Огромное бесформенное чудовище опустило палец к своим ранам, затем к камням, чтобы соскрести пыль в кровавый след, который образовал – буквы!

Тварь писала слово на камнях перед ней, и это слово было... Месть!

Тейс посмотрела вниз, потом вверх, на страшное лицо.

Свирепый взгляд впился в нее, а огромные руки двигались с осторожной, успокаивающей медлительностью, указывая то на Ваэдрена, то на ее запястье.

– Эйс, – прошелестел он булькающим гулким голосом. – Быыыст-оооко... Бестия.

Тейс сделала шаг назад, губы дрожали.

– М-мастер?

Огромная уродливая голова кивнула.

– Мастер Трон?

Чудовище перед ней задрожало всем телом, как будто борясь с собой... На мгновение Тантараз увидела, как его плоть потекла и изменилась, превратившись во что-то более стройное. Затем чудовище пожало огромными плечами и жестом приказало ей взять Ваэдрен и надеть его на запястье.

Огромная масса села, прижала обе руки к лицу и медленно отняла их, руки дрожали, словно от огромного усилия.

И нижняя половина этого лица искривилась, уменьшилась и превратилась в человеческий рот и челюсть... рот, который показался Тейс ужасно знакомым.

– Саребо, – тихо произнес этот рот, а одна длинная рука потянулась к стене рядом с Тейс.

И она была уверена.

Она слышала, как мастер Трон бормотал это слово, когда запирал или отпирал двери в Железном Ветре. Это было слово, которое повелевало всем – по крайней мере, когда он его использовал. Он заботился о том, чтобы его ученики никогда не слышали его, не украшенное тарабарщиной и причудливыми жестами.

Прочная каменная стена распахнулась, словно занавес, и преображенный Учитель махнул ей рукой, приглашая войти в темный проход, ожидавший за ней.

Тейс заколебалась. Это могла быть тюрьма, место, куда ее упрячут до тех пор, пока не закончатся все неприятности, и он сможет...

– Быстрее! – зашипел Трон, когда в воздухе внезапно возникло волнение, а закрытая и зарешеченная каменная дверь, через которую она вошла, начала светиться и выпучиваться. – Те, кто охотится за мной, здесь! Иди, Малыш, и в грядущие годы, когда ты будешь стоять во главе Красного Братства, вспомни этот день и прародителей Рундарваса Тааэля и придумай, как отомстить за меня!

Огромная сила ударила в каменную дверь с мощью, достаточной для того, чтобы пол под ними просел и зашатался, камни вокруг зазвенели и загрохотали, а пыльные обломки обрушились вниз потоками.

– Поспеши! – закричал на нее Трон, его пальцы уменьшились в нечто более близкое к его собственным, и придавали воздуху форму замысловатыми жестами и позами заклинания. Он начал нараспев произносить фразы магии, которую Тейс никогда прежде не слышала, и которая окрасила пыль вокруг него в багровый цвет и понесла ее к нему в виде дымящихся стремительных стрелок.

Еще одно заклинание ударило в дверь, на мгновение озарив ее ослепительным сиянием и посылая в воздух крошечные молнии, которые исчезали, не успев ни во что ударить.

Маэларх Трон завершил свое заклинание последним победным словом и раскинул руки. Из них наружу хлынуло белое сияние, образовав молочную стену, пересекающую комнату от стены до стены, по одну сторону которой находились Тейс и проход, а по другую – Трон и треснувшая, выпуклая дверь.

– Иди, Малыш, – крикнул он, – и будь в безопасности в этот день, когда...

И тут мир загрохотал, оглушительно и ослепительно ярко, и эта молочная стена стала твердой и черной.

Черное забвение, абсолютная тишина, нежное ощущение падения...

Ей показалось, что кричат сами уши, ошеломленно подумала Тейс. Она поняла, что плечами впечаталась в стену позади себя, затем пролетела вдоль нее и врезалась в угол, по которому теперь скользила вниз.

И потолок, в ужасе увидела она, когда движение над головой заставило ее посмотреть вверх, падал вслед за ней...

В ужасе Тейс бросилась к проходу, не замечая, что Ваэдрен каким-то образом оказался на ее запястье и затянулся там, словно был создан специально для нее.

Сильный грохот подхватил ее и швырнул вниз по темному проходу, расстилавшемуся перед ней, словно бескостный шар, и она так и не узнала, что яркое свечение ее браслета – это Ваэдрен, вновь и вновь собирающий ее разбитый череп и мелкие кости, пока она врезалась в каменные стены, за углы и вниз по невидимым лестницам, отскакивая от колонн, резьбы и окровавленных, покрытых костями останков тех, кому не посчастливилось носить Ваэдрен, пока...

Весь Железный Ветер, Делхумид, сам великий Тэй и всеохватное небо Фаэруна послушно исчезли...

Она лежала в темноте, окруженная слабым сиянием Ваэдрена на запястье. Вокруг нее раздвигались двери, открывались потайные ходы, а свечение за ними гасло. Это означало одно: Хозяин Башни Железного Ветра мертв.

И даже если Рауксун и остальные тоже были убиты, их истребители сейчас преследуют эти залы. Или, если они все погибли, сражаясь с Маэлархом Троном и его ловушками и проститутками, кто-то придет грабить и убивать. И этим кем-то будет Красный маг или несколько таких магов, которые, если повезет, без раздумий расправятся с одинокой рабыней.

Ей нужно было выбираться.

Она должна была уйти подальше от Тэя, должна была добраться до заклинательной комнаты, где находились порталы! Да! Даже если они вели прямо в башню другого волшебника, они были ее единственным выходом из этой башни, и всех стервятников и прочей нечисти, чьи глаза, должно быть, уже обращены к ней. Она должна была добраться до заклинательной комнаты Мастера.

Пока кто-то или что-то не добралось до нее.

– Ну? – Голос Рауксуна был холоден и уверен в себе, как всегда.

– Я знаю, что мы разрушили все шпионские чары Тааэля и наложили защиту, которая продержится против его заклинаний не меньше суток. Думаю, мы нашли и убили всех, кого он послал. – Этот голос принадлежал Варлбиту, и звучал он скорее измученно, чем ликующе.

– Отлично. Спасибо, верный Варл, – мягко и с издевкой сказал Рауксун. На запястье Тэйс вспыхнул Ваэдрен, а затем раздался всхлип, который, возможно, был ее собственным, и она поняла, что Варлбита Дауротана больше нет.

Это "мы" означало, что он, вероятно, вел послушников Мастера против учеников Тааэля, и теперь они тоже мертвы.

Она была бы следующей, если бы не действовала так тихо, как умела. С бесконечной осторожностью Тейс поднялась, повернулась и отступила от арки, к которой кралась.

– Стой, кто бы ты ни был! – Голос Рауксуна был резок. – Магия, которую ты несешь, начнет поглощать тебя, очень скоро, если я не наложу на нее нужное заклинание, чтобы сделать ее безопасной! Стой, где стоишь, и жди меня.

Тейс нырнула в следующий проход. Он шел вдоль задней стенки заклинательной камеры и теперь был завален обломками по пояс в нескольких местах, где стена заклинательной камеры была взорвана.

У Рауксуна должен быть какой-то способ обнаружить Ваэдрена, не зная, что это такое и кто его носит. А это означало, что спрятаться от него она могла, только бросив его или оказавшись на дальней стороне или в самом центре мощного, активного заклинания.

А поскольку Мастер мертв, единственными такими магическими объектами поблизости были порталы в заклинательной камере, куда она и направлялась. Если их не было, она была... обречена.

Что-то большое и громкое скрежетнуло и торжествующе заревело в заклинательной комнате, и она услышала испуганное проклятие Рауксуна.

Затем он произнес стремительное заклинание, и повсюду засверкали молнии. Тейс бросилась вниз между двумя опрокинутыми каменными глыбами: болты шипели и пускали дикие дуги, а то, что торжествующе ревело, корчилось от боли.

Тейс рискнула бросить быстрый взгляд через пролом в стене.

Что-то похожее на ящерицу, но размером не меньше одного из мерцающих портальных ртов, беспорядочно умирало на полу в клубке чешуйчатых лап, линялых хвостов и скрученных клочьев, которые, вероятно, были крыльями. Очевидно, оно вышло из одного из трех порталов, все еще мерцавших и пульсировавших в заклинательной комнате, и Рауксун настороженно стоял перед этими порталами с металлическим стержнем замысловатой формы в руках, заклинательные огни мягко играли на его многочисленных колючках, шипах и фланцах.

Она быстро пригнулась, но не раньше, чем он увидел ее, и только благодаря тому, что она уперлась ногой в один из блоков и бросилась вверх, в сторону и вбок, она не растворилась в небытии вместе с камнями, укрывшими ее, в ревущей магии, которая прорвалась сквозь щель в стене и вгрызлась в дальнюю стену прохода, уничтожая все на своем пути.

Болт был яростным, но недолгим, и Рауксун холодно усмехнулся.

– Ты быстра, маленькая ведьма, надо отдать тебе должное. Что это ты несешь? Ваэдрен? Неужели Трон слишком часто доверял тебе и в итоге был убит тобой за свои проблемы? Эй? Или...

Он прервался, чтобы снова выругаться и произнести еще одно поспешное заклинание. Похоже, заклятие Варлбита ничего не могло сделать, чтобы остановить Тааэля от отправки чудовищ через порталы.

Возможно, это ее единственный шанс.

Тейс рискнула еще раз заглянуть в большую, еще дымящуюся щель в стене и увидела, как на Рауксуна летит нечто меньшее, чем предыдущее чудовище, с длинным, похожим на хлыст хвостом и крыльями, как у летучей мыши. Оно было обречено в тот же миг, когда над ним расцвело его заклинание, но это могло дать ей время...

Она перепрыгивала через камни, упиралась ногами в стену, пробиралась по ней когтями, как отчаянный паук, и приземлилась в жестком, синячном перекате за порталом еще до того, как услышала гневный рев Рауксуна.

Когда летающее чудовище погибло во вспышке пламени, потрясшей комнату гневным эхом, Тейс позволила перекату поднять ее на ноги и, спотыкаясь, сделала несколько шагов, чтобы переступить ногой гудящий порог портала. Магия портала тянулась к ней, бесконечно кружась мимо и сквозь нее, заставляя ее плоть покалывать и дрожать, а зубы неконтролируемо стучать.

Портал вцепился в нее когтями, пытаясь утащить туда, где находился его другой конец, но Тейс отцепила Ваэдрен от своего запястья и удержала на выходе из портала.

– Ах ты, маленькая дурочка! Отдай мне это!

Голос Рауксуна был яростным, но в нем звучал и страх.

– Н-нет, – сумела ответить она, едва не захлебнувшись от ужаса, когда он подошел к ней, подняв руки, как когти.

Она немного слышала о порталах в разные времена года – в основном, когда Мастер предупреждал Рауксуна о них.

Поэтому она знала, что если он сохранит рассудок, то не посмеет бросить в нее заклинания, пока она стоит в пасти портала, или даже попытаться убить ее метательными клинками, опасаясь разрушить портал, превратить его в дикий вихрь магии, который расширится и будет бродить по Железному Ветру, пожирая всех, или ее пролитая кровь привлечет одного из "великих крейсирующих чудовищ Междумирья".

Она снова содрогнулась при мысли о чудовище, внезапно выскользнувшем из портала за ее спиной...

Рауксун сделал стремительный круговой жест своим жезлом, и свечение Ваэдрена разгорелось. В отчаянии Тейс сделала шаг назад, в гудящее вокруг нее марево, надеясь, что длины ее руки хватит, чтобы удержать Ваэдрена и не дать искажающему пространству забрать ее.

– Ты умрешь, маленькая дурочка! – закричал на нее Рауксун, размахивая жезлом, как порицающим пальцем. – Ты поднимешься в воздух, высоко над горной вершиной, и упадешь навзничь, или попадешь в клубок паутины пещеры водяного паука в глубине Моря Упавших Звезд! Стой! Стой! С такой магией нельзя шутить! Ты только обречешь себя на гибель!

– Ты обречешь меня на гибель, если я останусь здесь! – крикнула в ответ Тейс.

Рауксун усмехнулся.

– Жизнь в качестве моей рабыни была бы неплохой, – произнес он с неожиданно нежным мурлыканьем, раскинув руки. – А может быть... жизнь в качестве моей королевы?

Вот червяк! Неужели он действительно верил, что она так простодушна?

– Ха! – прошипела Тейс, больше злясь, чем боясь. – Ты убьешь меня, как только получишь вот это..., – она помахала рукой Ваэдреном, – из моих рук!

Она с новой решимостью развернулась, и портал засветился вокруг нее, когда она заставила себя шагнуть вперед в его нарастающий рев.

– Нет! – крикнул Рауксун совсем близко позади нее. – Ты идешь на смерть!

Ветряные бури! Должно быть, он мчится, как шторм, чтобы схватить ее!

– Я иду в лучшее место, чем это! – крикнула Тейс в ответ, когда путь унес ее. Казалось, что сотни молний вырываются из воздуха вокруг нее, чтобы пронестись сквозь нее, и она знала, что ее волосы торчат прямо из головы, как колючки ветряной травы.

С широко раскрытыми глазами, почти задыхаясь от страха, Тейс понеслась в неизвестность на этом ярком потоке.

Что-то больно резануло ее по спине, и она с воплем обернулась. Одна из рук Рауксуна вцепилась в нее когтями, темный рукав торчал из водоворота бурлящей магии. Но кончики его пальцев становились блестящими, острыми и невероятно длинными.

Пока она смотрела, они удлинились, превратившись в когти длиной с ее руку, паукообразно потянулись к ее лицу, чтобы сгрести и ударить снова. Тейс отступила назад, застонав от страха, и подняла Ваэдрен, как щит.

Вихри энергии, казалось, последовали за ним, и она уставилась на них, потом на светящийся металл и сделала то, что, как она слышала, Мастер говорил ученикам делать с маленькими светящимися фонариками, которые они смастерили под его руководством: уставилась на металл и заставила себя опуститься, опуститься в магию...

Это было похоже на теплое, волнующееся золотое море, пронизанное белыми нитями силы, нитями, которые изгибались вокруг Ваэдрена и, казалось, стеснялись, когда она делала это.

А это означало, что если она сделает это...

На мгновение раздался крик агонии Рауксуна и нарастающий рев вращающегося портала, а затем оба звука оборвались, словно захлопнувшаяся дверь, и она осталась одна в темноте, и только сияние Ваэдрена показывало ей отрубленные когти, падающие мимо нее.

Они ни на что не упали, но продолжали мягко кувыркаться под ее ногами, уходя в неведомое небытие под ней.

Она затушила портал, как свечу, оставив себя с чувством тошноты и пустоты внутри... и очень большого одиночества.

Страх был знакомым привкусом, наполнившим ее рот, когда Тейс прижалась к Ваэдрену и огляделась вокруг. В том направлении темнота была ярче, и она пошла туда.

Потом невидимый пол под ногами исчез, и она бесконечно падала сквозь голубой туман с серебристыми пузырьками и темными тенями... падала... падала... падала!

Медленно... все медленнее и медленнее падала Тейс, пока не наступил момент, когда она перестала брыкаться и хныкать, и попыталась идти.

Она все еще тонула в небытии, но, похоже, это было небытие, по которому можно было идти.

Тантараз Маленький Чертенок смело шла вперед, ступая по тонущему небытию и молясь всем богам, чтобы последние слова, которые она выкрикнула Рауксуну, оказались правдой.

Вдруг под ней раздалось мягкое шуршание неровностей, вокруг забрезжил свет, и еще больше шуршания, сдобренного музыкой небрежно натянутых струн. Солнечный свет пробивался сквозь листья, каких Тейс никогда в жизни не видела, в этом месте было много-много деревьев и зеленых растущих растений. Растения были повсюду, только не прямо перед ней, где находился лесной бассейн с прозрачной водой.

В нем сидела женщина с роскошной гривой длинных серебристых волос, а над ней в воздухе висела арфа, струны которой трепетали. Они тихо звенели, но рук, чтобы играть на них, не было, и женщина лишь смотрела на инструмент. Теперь он плавно скрылся из виду за кустами, а сереброволосая женщина с любопытством посмотрела на Тейс.

– Ну, так кто же ты такая? И какую магию ты несешь?

Тайс остановилась, прижимая к себе Ваэдрена и не зная, что сказать. Женщина в бассейне, похоже, была одна, и никакой одежды на ней не было, хотя с дальней стороны бассейна в кусты уходила узкая тропинка. Кусты травы, которые, похоже, были специально посажены и ухожены.

Женщина терпеливо ждала с приятной полуулыбкой на лице.

– Я – Тейс-Тантараз, – промолвил Тейс, – а это Ваэдрен. Его дал мне мой Учитель перед смертью.

Сереброволосая женщина приподняла бровь, и Тейс показалось, что в ее глазах мелькнула легкая грусть.

– Хорошо встретились, Тейс. Я – Шторм Серебряная Рука, а это место вокруг нас – моя ферма. Не затруднит ли тебя поделиться со мной именем твоего хозяина и тем, как он скончался?

Тейс вздохнула, оглянулась назад и не увидела ничего, кроме деревьев. Она быстро огляделась в поисках места, куда можно было бы убежать, или других людей, но увидела только кролика, проскакавшего мимо вдалеке за деревьями, вниз по склону. Она глубоко вздохнула, встретилась с этими обескураживающе теплыми глазами и твердо сказала:

– Моим хозяином был Маэларх Трон из башни Железного Ветра, и он... за ним охотились в Железном Ветре в этот день волшебники из Тааэлтора и, возможно, некоторые из его собственных учеников. Он погиб, помогая мне бежать из хранилища, и просил меня отомстить за него.

Шторм кивнула. В ее глазах теперь была явная печаль.

– Ты знаешь, как использовать его для этого?

Тейс уставилась на нее.

– Зачем тебе это знать? – тихо спросила она, пытаясь понять, за какое дерево ей лучше всего прыгнуть, если дело дойдет до этого.

Что-то, не совсем похожее на улыбку, тронуло губы Шторм.

– Спокойно, Тейс, я не хочу выхватить у тебя твою безделушку. Что же касается причины, то когда-то я хорошо знала Маэларха Трона. Его будет не хватать. А теперь перестань искать пути к отступлению и скажи мне, что ты предпочитаешь попробовать первым. Теплый суп? Прохладное вино? Поплавать со мной в бассейне? Или мягкое место для сна и дверь, которую ты можешь закрыть от всего мира, пока не отдохнешь?

Тейс знала, что ее рот раскрылся, но... но... но...

Она резко села на мох у края бассейна и заглянула в воду.

– Глубоко?

Шторм оглядела ее с ног до головы. "

– Примерно до подбородка, я бы сказал, если только ты не зайдешь вон туда, где он доходит примерно до переносицы.

Тейс с тоской посмотрела на бассейн и в неожиданном вихре окунула в него кончики пальцев, а затем тут же выдернула их обратно.

– Нет, там не полно чудовищ, готовых утащить тебя вниз, и я тоже не из таких, – сказала ей Шторм.

– Ты знаешь магию, – почти обвиняюще сказала Тейс.

– Немного, – ответила Шторм со слабым вздохом. – Ты присоединяешься ко мне?

Тейс обняла колени и пробормотала:

– Нет.

– Ты решила, что хочешь делать?

Тейс посмотрела в сторону деревьев.

– Нет.

Шторм кивнула. Ее локоны коротко закрутились вокруг ушей, как будто они жили собственной жизнью, и, не протягивая руки, она поднялась из воды.

Тейс смотрела на нее, пока Шторм медленно поворачивалась. Ни жеста, ни шепота заклинания... и вот уже вода на гладкой и стройной коже просто исчезла. Капать перестало. Беспокойно обнажившись, Шторм прошлась по воздуху до тропинки, оглянулась и спросила, – Идешь? Суп готов, и чай тоже.

Тейс сглотнула, встретилась взглядом с этими странными глазами – временами они казались очень синими, а в другие моменты сине-белыми или даже серебристыми, как лезвие меча, – затем кивнула и поспешила за ней.

Не успела она пройти и шести шагов по тропинке, как воздух вокруг нее вдруг зазвенел едва заметным серебряными и обжигающе-белыми нитями. Ваэдрен яростно дернул ее за руку, а затем отскочил в сторону, рассыпая искры. Шторм развернулась, уперев руки в бедра, и пристально посмотрела на нее.

Тейс замерла, когда нити исчезли, сердце колотилось.

Шторм взглянула на Ваэдрен, кружившийся в воздухе, и, словно повинуясь ей, вернулся к запястью Тейс.

– Прости, – тихо сказала сереброволосая женщина, – но я должна была убедиться, что на тебя не было наложено никаких отслеживающих чар.

Вздрогнув, Тейс постаралась придать своему голосу спокойствие.

– И?

– Больше нет.

Глубоко вздрогнув и вспомнив, что если она заговорит в гневе, то, скорее всего, ее быстро убьют, она спросила:

– Какое заклинание вы только что применили ко мне?

– Никакого. Я вызвала клубок Плетения. Интересный у тебя браслет.

Тейс приложила к нему руку, во рту пересохло.

– И что ты теперь собираешься со мной делать?

Улыбка Шторм была печальной.

– Ты теперь не в Тэе, девочка, и здесь ты ничья рабыня. Я собираюсь накормить тебя и приготовить тебе постель, а затем задавать глупые вопросы, пока ты не заснешь от скуки. Назавтра ты сможешь делать практически все, что захочешь, и на следующий день тоже, и так далее, пока не будешь готова выбрать новую жизнь. Думаю, я смогу продолжать придумывать дерзкие вопросы так долго. Ты не против?

Тейс посмотрела на голую сереброволосую женщину, прикусила губу, а потом, беспомощно, начала смеяться.

Шторм улыбнулась, скользнула вперед, чтобы обнять Маленькую Бестию Железного Ветра, и спросила:

– Ты очень привязана к этому Ваэдрену?

Тейс перестал смеяться.

– О. Значит, ты хочешь его в уплату за...

– Нет, ничего подобного. Я хочу забрать его отсюда. Твой М-Маэларх оставил его незавершенным, и с тех пор он превратился в нечто весьма опасное. Если я пообещаю помочь тебе отомстить за него – а я могу быть очень опасной, обещаю тебе – ты позволишь мне тщательно изучить его, а потом избавиться от него?

Тейс моргнула и снова хлопнула по нему рукой.

– Я...

– Это действительно так успокаивает? Или это единственное, за что ты можешь ухватиться, и что-то мощное, что помогло тебе добраться сюда?

Тейс медленно кивнул, не зная, что думать об этой теплой, сообразительной и могущественной женщине.

– Я не хочу отпускать это, – призналась она, – но я... да, я боюсь этого.

Шторм взмахнула свободной рукой, и воздух вдруг снова наполнился нитями Плетения, яркими и стремительными.

– Просто подбрось Ваэдрен в воздух, – пробормотала она, и Тейс, сама не зная почему, сделала это.

Со всех сторон к ней устремились белые нити, в вихре которых мелькали серебристые, голубые, снова серебристые, потом замерцали.

В воздухе вокруг браслета появились черные линии, похожие на сверкающих пиявок; линии складывались в замысловатые фигуры, словно символы какого-то неизвестного, но яркого языка, а затем тоже замерли, повиснув вокруг Ваэдрена.

Шторм медленно обошла плавающий браслет, разглядывая одну темную загогулину за другой. Потом глаза ее сузились, и она спросила воздух над ними:

– Всевышний, этот знак – твой?

ДА.

Тейс едва слышала о боге Азуте, но каждое эхо этого спокойного, но великого голоса разума повторяло его имя снова и снова.

Не раздумывая, она опустилась на колени, дрожа от благоговения и удивления.

Шторм, что удивительно, казалась такой же спокойной, как всегда.

– Есть ли у меня твое разрешение на то, чтобы изменить это, чтобы...?

СДЕЛАТЬ ЭТОТ БРАСЛЕТ ОКНОМ В РАЗУМ ТОГО, КТО ЕГО НОСИТ?

– Да, – ответила Сторм, в ее голосе звучало такое же коварство, как и в голосе Тейс.

Правда, Тейс поняла это лишь много позже. Мысленная возня Азута привела ее на грань задыхающегося экстаза, в котором она лишь смутно осознавала, что лежит лицом на тропинке, пуская слюни на очень мягкий мох.

Она так и не увидела, что от божественного веселья Азута даже Шторм Среброрукая вздрогнула с открытым ртом и полузакрытыми глазами.

ПОЧЕМУ?

Собравшись с силами, Шторм поймала горсть серебряных нитей и стала плести вокруг Ваэдрена, не касаясь браслета, но заставляя его мерцать, струиться и меняться.

ХОРОШО СДЕЛАНО. КУДА МНЕ ЕГО ОТПРАВИТЬ?

К тому времени Тейс уже достаточно оправилась, чтобы увидеть лукавую улыбку Шторм: сереброволосая леди вскинула голову и поделилась мысленным образом адресата, которого Тейс не узнала, с волнующим Присутствием, на которое Тейс не решалась взглянуть.

И Плетение вспыхнуло, закружилось и унесло Ваэдрен прочь.

У Фзула Чембрила была привычка приятными летними вечерами, когда утомительная дневная работа была закончена, прогуливаться несколько украденных мгновений одиночества в своем личном саду.

Это было скорее время для того, чтобы собраться с мыслями, чем для того, чтобы насладиться пустынной красотой вокруг. Слуги уже несколько часов как ушли, и несколько заклинаний усердно трудились, удерживая на расстоянии всю низшую живность, пока хозяин Жентарима не уйдет.

Он откупорил крошечный пузырек рубитрота, который собирался осушить, стоя на маленьком мостике над лилейным прудом, в своем обычном тосте за себя, затем остановился, вгляделся и нахмурился.

На мелководье рядом с мостиком лежало металлическое кольцо – очень большое, рассчитанное скорее на запястье, чем на палец, и его определенно не было там несколько дыханий назад, когда он только перешел мост.

И более того, хотя Фзул был совершенно уверен, что никогда прежде не видел этого украшения – да и вообще никогда прежде не видел ничего неожиданного в своем лилейнике, – оно казалось каким-то знакомым.

Фзоул хорошо знал, как смертельно опасно любопытство, и все же...

Его рука протянулась, на мгновение отпрянула назад, затем снова протянулась вперед. И все же...