Ловушка для Луны

ГЛАВА 10. ПОЛНОЛУНИЕ

***

Защитное заклятие распадается, выталкивая задействованную энергию наружу как воздух из проколотого ножом шарика. В ту же секунду ставень, лишенный магической поддержки, с треском прогибается под сильным ударом. Ко мне возвращаются крохи остаточной магии, окрасившиеся резким, неприятным привкусом чужого воздействия, но энергии в них мало, слишком мало — хватает только на то, чтобы усилием воли заставить тело снова функционировать, подняться на ноги, протянуть ладонь здоровой руки к шершавой поверхности ставня…

Ее я так и не касаюсь. Тесно прижатая к горячему телу демона, я не могу пошевелиться.

— Даже не думай, — тихо, но твердо произносит он. — Не сейчас.

— Отпусти. Иначе мы все умрем.

— Все ли? — шепчет демон, почти касаясь губами моего уха. — Ведь карты на эту партию уже розданы, козыри на руках. Выбросив туз, удастся ли дойти до победы с двойками? Подумай, ведьма, не погибнешь ли ты бессмысленно и бесславно?

Жалобный треск поддающегося ставня напоминает, что времени на разговоры нет. А мне так много хочется сказать. Хочется объяснить, что переступая черту, отделяющую законопослушного человека от колдуна, мы отказываемся не только от прошлого. Мы лишаемся и права думать о будущем. Слово “завтра” на равнинах табу. Глупо строить планы. Для ведьмы существует только сегодня и сейчас — настоящий момент времени, когда надо просто выжить, чтобы рассвет следующего дня увидели не одни лишь обглоданные кости.

— Я должна снова укрепить его заклятием, — я пытаюсь вырваться, но Тень-демон держит слишком крепко. — Кто-то разрушил предыдущее.

— Заклятием? — хмыкает демон. — Каким заклятием? Ты держишься на одном упрямстве, куда тебе колдовать? Сейчас бы ты выжгла всю себя дотла, оставив лишь пустую оболочку. Рассказать, что случилось бы потом? Связь между нами оборвалась бы. Твои друзья послужили бы тварям вкусным обедом, потому что колдун, разрушивший прежнее заклятие, разорвал бы и новое.

— Можно подумать, наша связь тебе так дорога, господин всезнайка, — огрызаюсь я.

Тень-демон приподнимает мое лицо за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

— Да, — коротко произносит демон. — Она мне многого стоит. Для вас это равнозначно “дорогому”, если не ошибаюсь. И я на многое готов, чтобы ее сохранить. — На мгновение его взгляд опускается к бледной и растерянной Бриз, сжавшейся у стены. Не знаю, слышит ли сестра наш тихий ожесточенный спор, но пристальное внимание демона заставляет ее зябко передернуть плечами и отодвинуться чуть дальше. — Возьми мою силу, Луна, — предлагает Тень-демон. — Доверься, если не хочешь, чтобы маленькая ведьма умерла.

Его слова действуют подобно удару в солнечное сплетение, выбивая из легких весь воздух, а из головы все мысли. Тень-демон нащупал мое слабое место, надавил на него с демонической жестокостью. Не зря говорят, что привязанность для ведьмы как камень на шее — тянет ко дну, стоит лишь зайти в воду.

Мне нечего противопоставить демону.

— Иди к Шуту, Бриз. Он тебя защитит.

Не знаю, что удерживает сестру — сомнения или беспокойство — но слушаться она отказывается.

— Иди! — уже резче повторяю я. — Не время разыгрывать нежную сестринскую привязанность, которой, как ты отлично продемонстрировала, уже нет.

Теперь Бриз вздрагивает, как от удара. Секунду спустя, она уже на ногах — стоит, упрямо вздернув подбородок и стиснув зубы.

— Не принимай ее слова близко к сердцу, — неожиданно мягко говорит Тень-демон. — Она устала, ей больно, и она слишком волнуется за тебя, чтобы принимать здравые и взвешенные решения.

Вот кто его просил, что называется. Скажет тоже!

Однако же Бриз медленно кивает и исчезает в темном коридоре. Мы остаемся вдвоем — ведьма и демон. Противники — и в то же время союзники. Тень-демон не отступит, я знаю. Мне не избежать слияния.

Я переплетаю пальцы здоровой руки с его горячими пальцами. Энергетическое слияние связывает ведьму и призванное ею существо на глубоком, очень личном уровне. И я закрываю глаза, чтобы не видеть проникающих под кожу темных нитей демонической энергии — заполняющей пустоты, разливающейся черными лужицами внутри меня. Чаще всего энергетическое слияние внушает чувство отвращения — словно ведьму окунают в грязь, от которой никак не отмыться, но сейчас все иначе. Я ощущаю себя иной, да, но не грязной. Просто цельной. Как будто энергия демона вернула то, чего я прежде была лишена, какой-то недостающий кусочек картинки под названием Луна.

Когда наши пальцы расплетаются, я снова твердо держусь на ногах.

Тень-демон с необъяснимым выражением на лице наблюдает, как я запечатываю окно сплошной пеленой темной энергии. Колдуну, кем бы он ни был, придется изрядно потрудиться, разрывая завесу из практически чистой демонической силы.

— Я не из тех, кто сдается, демон, так и знай. Если ты рассчитываешь пролезть мне под кожу и ложкой вычерпать разум — не дождешься. То, что между нами только что произошло, ничего не меняет. Ты мой демон. Я тебя контролирую.

Кривоватая полуулыбка появляется на его губах.

— Конечно. Я по-прежнему готов исполнить все твои желания, ведьма. Повторю — все. Сознательные, бессознательные, подсознательные. Не уступай, не сдавайся. Так даже интереснее. Просто не забывай — я обещал, что мы выберемся живыми, и я собираюсь сдержать обещание. Любой ценой.

Я понимаю, что бессознательно потянулась к его лицу только тогда, когда демон вдруг подается мне навстречу. Рука замирает в нескольких миллиметрах от его подбородка. Пульсирующая темная энергия пощипывает кончики пальцев.

Сила развращает. Сила делает нас беспечными, самоуверенными. Привыкнуть к неуязвимости так просто, а забыть о ней — слишком сложно. Я была когда-то слабой как новорожденная демоническая тварь, слепо тыкающаяся в темноте в поисках теплого брюха матери. Мне хватало пары капель внешней энергии, чтобы насытить ауру до предела. Меня не влекло так к темным источникам силы.

Сейчас мое тело помнит, что значит быть Черной Луной. Что значит шутить с опасностью, проскальзывать у смерти под самым носом. Черная Луна призывала сильных демонов. Черная Луна играла с огнем — дерзкая и самоуверенная как те, кто ни разу в жизни не обжигался. И я хочу снова быть дерзкой, самоуверенной и сильной.

— Не бойся, — произносит демон. — Это не больно.

Я и не боюсь, нет. Я слишком хочу — протянуть руку, коснуться его лица, впитать в себя больше энергии, заполнить все пустоты. Раненая, истощенная, усталая — я почти хочу уничтожить себя в попытке обрести эту запретную силу. Пусть я и сознаю, что энергия демона разрушит мой разум, всю мою сущность.

Медленно и неохотно я сжимаю руку в кулак и опускаю.

— Вас мама не учила, что непотребными вещами стоит заниматься за закрытыми дверьми? — доносится с порога сухой и саркастичный голос Шута. — Ну или хотя бы не на глазах малолетней сестры. На Бриз лица не было — я уж подумал, что вас тут ненароком сжевали. Однако ж зараза заразу не жрет…

— Мама учила, что в отчаянных ситуациях не время плеваться ядом, переливать из пустого в порожнее старые обиды и точить зубы. Говорил бы по делу, дружок.

— По делу хочешь? — хмурится бывший пограничник. — Ну вот тебе по делу: что-то тянет сюда тварей, и это отнюдь не запах сладкой человечинки. Вкусный обед они могли и без таких проблем добыть — а смотри ж, не сдаются. Я вот что думаю — на одном из нас манок, встречались нам такие штуковины. Прилепит колдунишка этакую гадость, и вся окрестная фауна возжаждет тебя слопать.

— Может у нас просто неповторимый вкус и манящий аромат, — фыркаю я. — Знал бы ты, защитник чистого человечества, какая прорва энергии уходит на этот манок. Дело сложное, долгое, муторное…

— Но возможное, — заканчивает за меня Шут.

— Возможное, — не спорю я. — Сама не делала, но как другие творят — видела. Повторюсь — это до ужаса энергоемкое, ненадежное и требующее основательной предварительной подготовки заклятие. Колдовство такого уровня просто не дается. Цена слишком велика, чтобы раскидываться манками направо и налево.

— Ты сама говорила, что тут замешан сильный колдун, — неожиданно вмешивается Тень-демон. — Для него твоя “прорва энергии” как капля в море.

— А зачем? Зачем ему тратить пусть и каплю в море?

Полное отсутствие энтузиазма с моей стороны демона не смущает.

— Предлагаю посмотреть на нашу пеструю компанию и подумать, кто, кому и чем мог насолить.

— Лично мне не внушает доверия любитель ведьм, — тут же предполагает Шут. — От них не только болезнь интимного характера подцепить можно.

Тень-демон только плечами передергивает. Оно и понятно — на иллюзорное тело никакой манок не повесишь.

— Помолчите-ка, мальчики. Дайте профессионалу заняться делом, — честно говоря, профессионал из меня никакой. Любовная магия строится на манипуляциях с разумом, не с материей. А зачарованные предметы всегда казались мне одинаковыми на энергетическом плане.

Но сейчас выбирать не приходится. Крупное пятно пульсирующей черноты я отметаю сразу — чистую демоническую энергию ни с чем не спутаешь. Тонкие щупальца тьмы нитями вплетаются в мою собственную, прозрачно-серебристую ауру. Другое пятно, меньших размеров — Бряк. Его чернота разбавлена чужеродными всплесками энергий — от талисманов и амулетов, которые демоненок любит таскать.

Мое снаряжение на энергетическом плане смотрится куда разнообразнее — тут следы колдовских воздействий на любой вкус. Бусинки в волосах хранят синевато-белый оттиск ауры Черного Пепла. Браслеты тускло поблескивают цветами своих создателей. Амулеты и талисманы выдают города и ярмарки, которым они когда-то принадлежали. Даже на кофте остался след магического воздействия — пожеванный тварью рукав в энергетическом мире существующим не числится.

Шут практически чист. Пограничники зачастую впитывают равнинные энергии, как губки, приобретая свойственные колдунам и ведьмам черты, но душу Шута ничто не запятнало. Ровный зеленый свет остался таким же, каким я видела его в детстве, когда впервые потянулась к дремлющей внутри колдовской силе. Шут чист настолько, что в это трудно поверить, особенно с учетом приворота. Даже посторонняя энергия на одежде и оружии выглядит старой и погасшей, и особого внимания не заслуживает.

В растерянности я опускаю веки. Ни один из нас не может быть носителем манка…

И тут я снова ощущаю неприятный привкус гари. Маленький сгусток энергии с темными прожилками застыл прямо передо мной.

Синевато-зеленые глаза Бриз широко раскрываются, когда острый кончик ножа упирается ей в горло.

— Луна!

На равнинах привыкаешь к опасности, к постоянному напряжению. Символика кланов впечатывается в память наглухо, намертво, и хватает одного лишь взгляда на тонкую полоску металла с выбитыми цифрами, чтобы осознать, с чем я имею дело. В распахнутом вороте кофты виден обруч, змеей обернувшийся вокруг шеи сестры. Дальний родственник браслета “консультанта”. Клановый знак, при помощи которого таинственный колдун-союзник Теня — или же колдун-убийца? — контролирует ведьм-марионеток.

— Ублюдок, — сквозь зубы выплевываю я, медленно отводя нож в сторону.

Дерзкое решение — контролировать сомнамбулу. В иной ситуации я бы поаплодировала находчивости мага, отхватившего себе игрушку, даже не подозревающую, что ей играют. При помощи Бриз он мог совершать любые манипуляции с разумом и материей, окружающими сестру — а это, прошу заметить, разумы и тела сотен пограничников.

Совершенно отстраненно я замечаю, что холодный пол вдруг стал ближе. На энергетическом уровне перерасход энергии — дело обычное. Расстояния искажаются, создавая ложное ощущение доступности, а физическое тело с трудом выдерживает заданный разумом ритм. Я перешла из комнаты в кухню за долю секунды, потратив на это все оставшиеся силы. Железистый вкус крови щиплет язык.

Я сплевываю красную слюну и с трудом принимаю относительно вертикальное положение.

Манок найден. Вернее, даже серия манков, поскольку заклятие, наложенное на клановый символ, автоматически передается всем его собратьям. События приобретают более осмысленный оттенок. Где скроются ведьмы, когда покрывающий их пограничник отправится на тот свет? Именно — на ярмарке. А сколько ведьм погибло при ночной атаке? Уверена, среди них нашлась пара-тройка тех, что с браслетами.

Колдун убирает марионеток. Зачем? Почему?

— Откуда он у тебя? — Я подцепляю обруч пальцами, пытаясь сдвинуть хоть на миллиметр, но зачарованное украшение не поддается. — Кто тебе его дал?

— Шут подарил, — пожимает плечами Бриз, хмуро разглядывая меня.

— Шут не мог.

— Все-то ты знаешь! — сердится сестра. — Очень даже мог и подарил!

— Шут не мог его на тебя надеть, — повторяю я. — У Шута силы бы не хватило.

— Какой силы, Лу?! Ты понимаешь, что говоришь? Не верится…

Я встряхиваю ее за плечи.

— Твой обруч, Бриз, создал и замкнул сильный колдун. Именно из-за него нас сейчас пытаются убить. Поэтому повзрослей на секундочку и вспомни — кто его на тебя надел?

Ярко мигает свет, узкими лучиками пробиваясь через щели в ставнях. Гул резервных осветителей сливается с громким воплем попавших под лучи тварей. Но мне не хочется испускать вздох радостного облегчения, потому что…

— Тень, — еле слышно отвечает сестра. — Тень сказал, что это защитный амулет, и Шут просил меня его не снимать.

***

Лишившись непроницаемого светового щита, город разом превратился из надежного укрытия в смертельную ловушку. Ни одна крепостная стена в мире не удержит чудовищ с крыльями. Стая демонических тварей кружит высоко в темном небе, высматривая легкую добычу. Узкие полосы света от резервных осветителей не способны отпугнуть их совсем, но, по крайней мере, заставляют держаться на расстоянии. Только дюжина существ, вопреки всякому здравому смыслу не отлетевшая подальше, расселась в темных нишах напротив окон покинутой нами квартиры, яростно поблескивая оранжевыми глазами.

Улицы пусты. Лишь кровь на мостовой отмечает те места, где неожиданно отключившийся свет застал людей врасплох. Пожирать добычу на месте не в привычках летучих тварей. Они уносят еле живых жертв в гнезда — и вот тогда-то горожане жалеют, что демоны не задрали их на месте.

— Смотрите! — громким шепотом произносит Бриз, указывая вперед. — У них есть свет!

Действительно, центр города по — прежнему накрывает купол света, тогда как небо над окраинами поглотила летучая мгла.

Мы переглядываемся. У нас почти нет оружия, еще меньше осталось сил — нет смысла прорываться сквозь темные улицы в центральные кварталы. К тому же, дело не только в этом. Слишком много вопросов пока без ответа. Почему только бедные окраины лишились света? Как это могло произойти? Щит всегда был единым, защищая людей вне зависимости от их положения в обществе. И каковы теперь шансы, что с трудом пробившись к центру города, мы окажемся в безопасности? Каковы шансы, что нас, обитателей трущоб, там примут?

— Нам там делать нечего, — отвечаю я на повисший в воздухе вопрос. — Надо пробираться к ярмарке.

— Ничего себе! — тут же возражает Шут. — Там колдуны окопались, не забыла? Из тех, что не прочь увидеть тебя мертвой.

— Во-первых, я тоже из колдунов. Во-вторых, только ярмарка не зависит от энергии осветителей. Ну и в-третьих, мне нужен человек, разбирающийся в колдунах настолько, чтобы высказать свежее мнение.

— Я разбираюсь в колдунах, — услужливо предлагает Шут. — Тень тоже.

— Да, — хмыкаю я, — в мертвых. А мне живой маг нужен.

— Значит, к Тухле, — обреченно соглашается Шут.

Неподалеку, в хитросплетениях переулков, раздаются выстрелы, слышны крики. Несмотря на опасность, пограничники вышли на улицы — увести в безопасное место выживших и истребить как можно больше тварей. Я уверена, Шут хотел бы сейчас быть с ними, а не сопровождать двух ведьм с демоненком и демона, прикидывающегося пограничником, в обитель зла и разврата.

Протянув руку, я касаюсь теплой шерстки Бряка. Восседающий на плече Теня-демона демоненок, настороженно навострив черные ушки, не отрывает взгляда от затаившихся в нише тварей.

— Что там?

У меня не осталось уже энергии на то, чтобы окинуть окрестности магическим взглядом. Если бы не сильные руки Шута, поддерживающие меня, я бы даже на ногах не держалась. К счастью, Бриз и без магии видит неплохо — тренированный взгляд снайпера дает о себе знать.

— У одной из этих птичек на лапе что-то блестит, — коротко сообщает она. — Похоже на браслет.

— Подстрели ее, — говорит Шут. — Рассмотрим поближе.

Сестра послушно поднимает револьвер. Целится Бриз долго, старательно, высунув кончик язык от усердия. Демоническая тварь взмывает в воздух за мгновение до того, как пуля высекает искры из кирпичной стеннной ниши там, где только что было ее тело. В полосе света кожистые крылья начинают дымиться, но тварь ловко ныряет в полутень, с легкостью увернувшись от синхронно грянувших выстрелов Бриз и Шута.

Я рассматриваю кружащую в воздухе “птичку”. Она заметно меньше своих товарок, но на детеныша не похожа — ее сложение полностью соответствует сложению взрослой особи. На одной тонкой лапе, такой тонкой и светлой, что кажется, будто она не работает как надо, действительно поблескивает узкая полоска, но браслет это или нет, издалека не определить. Мое внимание притягивают глаза твари — они не светятся в отличие от глаз других “птичек”, они непроглядно черные, как дыры в иной мир.

Вновь вильнув, чтобы избежать очередной пули, демоническая тварь пикирует на крышу соседнего дома. Только сейчас мы замечаем темную фигурку, перебежками продвигающуюся к спасительному осветителю. Кем бы ни был сумасшедший, выбравшийся из дома в эту ночь, добежать и укрыться в луче света он не успеет…

Демон, выхвативший у Шута револьвер, оказывается куда удачливее бывшего пограничника — два выстрела пробивает кожистое крыло и странную лапу, заставляя тварь с шипением рухнуть вниз, на козырек крыши. В луче осветителя ее темная шкура сильно дымится, причиняя, наверняка, невыносимую боль, но “птичка” не издает ни звука. Сжавшись в комочек, она словно бы чего-то ждет.

А потом спасенный нами человек выдирает энергетический кристалл.

Пятно темноты накрывает нас. За мгновение до этого я успеваю вскинуть вверх ладонь, инстинктивно защищаясь от устремившегося на нас клыкастого “мрака”,и тотемная магия загорается слепящим белым светом на коже. В мире остаемся лишь мы — я и высасывающая остатки сил, энергии моей жизни магия. В ушах гулко отдаются медленные удары сердца, перед глазами — размытое бело-красное марево. Колени норовят подогнуться, и только усилием воли я заставляю себя стоять прямо. Даже если все вокруг уже погибли, а твари сейчас рвут в клочья мое тело, я этого не чувствую. Последние капли энергии, покидающие меня, действуют как парализующий яд демонической твари, но онемение расползается не по одной только руке, а по всему телу. Чьи-то знакомые руки поддерживают меня — теплые и сильные, и запах прогретого на солнце песка щекочет ноздри. Крики и выстрелы сливаются в один неясный гул, отдаленно напоминающий шум моря.

Бурлящей лавы.

Я закрываю глаза.

Мы почему-то еще живы. Меня трясут за плечи, что-то кричат — но я не разбираю ни слов, ни голосов.

— Эх, Луна-Луна, — слышу я, и разум отключается окончательно, погружая истерзанное тело в целебный глубокий сон.

***