Лощина Язычников. Книга Блэквелл

Глава 40

Джулиан

В одно мгновение мои глаза открылись, расширились, мое сознание резко вернулось к реальности — моему личному аду. Я дернул головой, увидев Зефира справа от меня, Феникса слева и Бэка напротив меня.

Мы были здесь уже несколько часов, а буря все еще бушевала прямо за сараем. Тяжелый туман хлестал через открытые двери сарая, замораживая мою обнаженную плоть, когда я дрожал на месте, слабая попытка моего тела бороться с болезненными толчками.

Только одна рука была прикована цепью к потолку, наши ноги прикованы к стальным прутьям, просверленным в земле. Зеф теперь где-то потерялся, его глаза были закрыты, когда Ребекка использовала ремень, обернутый вокруг ее запястья, чтобы изгнать его стихию. Феникс кипел рядом со мной, пена стекала с нижней части его маски. Каждый полный агонии стон, исходивший от моих братьев, цеплялся за то, что было у меня в груди.

Я зажмурился, желая вернуться к Фэллон, умоляя богов забрать меня из этого сарая и вернуться в ее присутствие, где было мирно, спокойно. Я не знал, как мне удалось сделать это всего мгновение назад, потому что до сих пор такого никогда не случалось. Это был краткий миг с ней, и я полагаю, что каким-то образом создал его из боли, официально потеряв рассудок в переходном состоянии. Забери меня обратно, забери меня обратно.

Еще один удар, а затем:

— Я больше не могу!

Феникс зарычал, запрокинув голову, каштановые волосы промокли и прилипли ко лбу.

— Сейчас, сейчас, язычник. Помни, для кого ты это делаешь. Скоро все закончится, — голос Кларенса отразился от стен сарая позади нас. Стоны и крики смешались во влажном воздухе, когда одна из девушек ковена порезала кожу Бэка. Холодный пот выступил у меня на лице как раз в тот момент, когда хлыст ударил меня по позвоночнику, и боль распространилась по всему телу.

— Черт, — вскипел я, напрягаясь и откидывая голову назад. Обе мои руки были сжаты в крепкие кулаки, зная, что я не могу выпустить свою стихию прямо сейчас. Ещё нет.

— Давай же, Блэквелл, — рявкнул Кларенс, затем еще один удар по моей нижней части живота.

Я наклонился вперед, и моя рука дернула за цепь, обернутую вокруг моего запястья. Я схватился за живот свободной рукой, моя кожа покрылась волдырями, горела и саднила. Я просто хотел, чтобы это прекратилось, но я должен был держаться. Мои глаза снова зажмурились, когда пальцы прошлись по моей груди и напрягшемуся прессу. Когда они снова открылись, я увидел голову, полную каштановых волос. Фло, подруга Уиннифред, посмотрела на меня с огнем в глазах.

— Продолжай, Флоренс. Не останавливайся сейчас, он почти готов, — приказал Кларенс.

Стиснув зубы, я покачал головой, используя все силы, чтобы держать себя в руках.

— Ты не можешь прикасаться ко мне, — процедил я сквозь зубы. Моя грудь вздымалась, и я дернул за удерживающее устройство.

— ТЫ, БЛЯДЬ, НЕ МОЖЕШЬ КО МНЕ ПРИКАСАТЬСЯ!

Она снова щелкнула цепью против меня, и я сосредоточился на бутылке в центре языческого круга, приготовленная, чтобы поймать наши элементы. Я не знал, сколько еще смогу продержаться, но пытка была единственным способом эксгумировать все пять наших элементов одновременно.

Зеф внезапно замер, и из его груди вырвалось зеленое сияние — чистейшая форма его магической стихии воздуха. Он сделал глубокий вдох, все еще в состоянии контролировать его после того, как его захват рассеялся, проделав это дюжину раз. Зефир Гуди был лучшим из троих в управлении своей магией, и я сосредоточился на том, как его свободная рука направляла ее в бутылку из его прикованного положения, пока графин не наполнился зеленовато-зеленым оттенком. Уиннифред заткнула отверстие, ожидая следующего элемента. Девушка освободила Зефира, и он рухнул на землю.

— Джулиан, — пропела Фло, запустив пальцы в мои мокрые волосы.

Моя голова кружилась в агонии, мое тело было истощено. Я поднял взгляд на Бэка, и я мог сказать, что он сдался. Я медленно покачал головой, побуждая его продолжать. Единственный выход из этого был через это.

Бэк зажмурился, затем снова посмотрел на меня. Я вздернул подбородок и кивнул. Он обхватил рукой цепь, чтобы подтянуться еще раз, когда раздался еще один треск пронзил воздух, и рядом со мной грудь Феникса выгнулась, его тело напряглось, когда он пытался сдержать вопль, который, я знал, застрял у него в горле.

— Кларенс, хватит, — выплюнул я. Единственным ответом Кларенса было заставить девушку наносить ему удары снова, снова и снова. Тело Феникса обмякло, и я отвел взгляд.

— Сосредоточься, Джулиан, — сказала Фло мне на ухо, возвращая меня к тому, что было передо мной. Комната кружилась, но я должен был держаться. — Что я должен сделать, чтобы вытащить это из тебя, язычник?

Моя голова откинулась назад, пока мой взгляд не остановился на ней.

— Будь кем-то другим.

Улыбка Фло погасла, и она ударила меня по лицу. Моя голова дернулась в сторону, где Феникс едва мог держать голову, девушка использовала на нем все инструменты из своего арсенала. Я склонил голову набок, чтобы увидеть стоящую там Фло, ее грудь поднималась и опускалась, когда она тяжело дышала.

— Ударь меня еще раз, — приказал я. И она ударила меня сильнее, когда я покачнулся в сторону, чувствуя, как энергия скачет по моим венам.

— ЕЩЕ РАЗ!

Фло взмахнула цепью в воздухе, как лассо, прежде чем она треснула меня по боку. Боль пронзила меня до мозга костей, пронзила весь мой скелет. На секунду я увидел блэка и заставил себя поднять голову, когда Бэк поднялся, его голубая водная стихия закручивалась из его сверкающей груди. Он едва мог держать глаза открытыми, и я покачал головой, теперь все мое беспокойство было на нем.

Как раз перед тем, как его цвет потускнел, Бэк выкарабкался и направил свой элемент к бутылке, где Уиннифред поймала его. Девушка освободила его, и он тоже рухнул на пол, раскинув руки по бокам, его дыхание совпадало с шумом проливного дождя.

Еще один язычник, и я мог бы отпустить его. Я бы никогда не выпустил свою духовную стихию, пока все мои братья не закончили, мне нужно было быть рядом на случай, если что-то пойдет не так. Феникс был последним, и он едва мог больше держаться на ногах.

— Я закончил, — тихо сказал он, его слова сливались воедино. Кровь сочилась из его ран, стекая по загорелой коже. Он откинул голову назад. — Я больше не могу.

— Да, ты можешь. Остались только ты и я, Никс, — сказал я ему. Всегда оставались мы с ним, потому что он испытал больше пыток, чем любой из нас. На его теле были шрамы, доказывающие это.

Феникс склонил голову набок, следуя моему голосу, его золотые глаза сияли.

— Если кровоточит, то больно, — сказал я, напоминая ему, что он не был объектом. Эта боль была доказательством того, что мы были людьми, воинами, и у нас были сила, сердце и воля, чтобы пройти через все.

Лодыжка Феникса перекатилась по сене, когда он повис на цепи. Он резко выдохнул и подтянул другую ногу, пока она не коснулась твердой земли. Краем глаза я заметил, как Кларенс подошел к Фениксу сзади со своим ремнем и хлестнул его, полоснув по спине. Спина Феникса выгнулась, и он наклонился вперед, но цепь зацепилась за его запястье, удерживая его на месте.

Еще через несколько минут наблюдения за тем, как Феникса избивают с обеих сторон, его тело содрогнулось, кулаки сжались так сильно, что из ладоней потекла кровь. Его магия подняла его на цыпочки, когда ярко-желтое облако вырвалось из его маски, его носа.

— Контролируй это!

Я закричал, наблюдая, как он позволил этому контролировать себя.

— Никс, черт возьми, контролируй!

Феникс был вне этого, заперт где-то в зоне, которой здесь не было. Кларенс схватил Феникса сзади за шею, и я сорвался.

Моя рука взметнулась, и магическая сила вырвалась из моих пальцев, отбросив Кларенса назад, пока он не оказался прижатым к стене сарая. Сосредоточившись, я удержал его там и прищурился на элементе огня, направляя его взглядом на графин в середине, пока он не смешался с другими в темно-зеленоватый цвет. Уиннифред вытащила пробку, ее глаза поднялись на меня.

— Отпусти его, — сказал я девушке, стоявшей перед Фениксом, отказываясь отпускать Кларенса, пока он не освободится.

Испугавшись, она быстро освободила его запястье, и его тело с глухим стуком упало на пол! Затем девушка опустилась на колени и освободила его лодыжки.

Я снова обратил свое внимание на Фло, которая все это время наблюдала за происходящим.

— Тебе придется выбить это из меня, — прорычал я, зная, что она должна была сделать. Фло покачала головой. Я напугал ее, и теперь она беспокоилась о том, что я могу с ней сделать, если она продолжит.

— СДЕЛАЙ ЭТО!

Я хотел, чтобы это закончилось сейчас. Фло прищурилась и снова потянулась за хлыстом.

— Как пожелаешь, — прошептала она, делая несколько шагов вперед.

Я уже давно перестал притворяться, что мне не больно. Мне больше не нужно было ждать, так как с остальными закончили.

— Давай, Кларенс, чего ты ждешь?

Я передразнил его, и он засмеялся у меня за спиной. Я услышал, как он подошел ближе по сену, и выпрямил спину, умоляя об этом.

Затем удары последовали с обеих сторон, один за другим. Я зажмурился, сосредоточившись на боли. Вибрация снова пробежала по моим венам, и я сжал кулаки.

— СИЛЬНЕЕ!

Я чувствовал, как рассекается моя кожа, каждый раз хуже, чем в предыдущий. Фло порезала мне бок, и после еще нескольких ударов мое тело затряслось. Крик вырвался из моего горла. Яркий серебристый свет, элемент духа, вырвался из моей груди! Вместе с ним в его цвете закружилось испорченное черное облако.

Я напряг мышцы, обретая контроль. Сквозь прозрачное облако Виннифред ждала с графином, и я использовал свою тяжелую руку, чтобы направить его к ней. Цвета воевали друг с другом, воевали со мной. Каждая вена на моей руке пульсировала под кожей, и облако переместилось к Виннифред и в бутылку. Она заткнула дыру, и моя рука безвольно упала.

— Хорошая работа, Блэквелл, — сказала Фло певучим голосом, проводя пальцами по моим ранам. После стольких лет они заживут, как и остальные мои шрамы, превратятся в потускневшие красные и белые линии, но только после того, как они сначала проникнут в мою душу.

Внутренние шрамы никогда не заживали, потому что они всегда кровоточили.

Используя остатки сил, я освободился от цепей.

Зефир уже пришел в себя, снова надел штаны и помог Бэку подняться с земли. Я медленно наклонился, борясь с болью, когда схватил свои штаны рядом с цепями, в которые я был закован.

Я в последний раз взглянул на Кларенса Гуди.

— Я буду ждать у Эдвинов, — сказал я ему, затем повернулся к тому месту, где лежал Феникс, и просунул ноги в штаны, прежде чем поднять его с земли, поддерживая его вес.

— Все кончено? — спросил Феникс, не в силах открыть глаза.

— На сегодня, — сказал я ему, обнимая его за талию. — До следующего раза.

И мы вчетвером вместе вышли из сарая в холодную бурю.

Эдвины жили в маленькой хижине на противоположной стороне Норвежского леса, между моим домом и плантацией Гуди. Они были отшельниками — членами Ковена Норвежских лесов и хранителями приходской родословной. Они жили так, как другие люди забыли, питаясь ресурсами с земли, а не из города, без электричества, используя только воду из источника. Виктор Эдвин был хорошим человеком, построил все вокруг кресла, в котором я сидел, включая само кресло.

Мы ждали в гостиной, единственным источником тепла был огонь, горевший в камине. Зефир спал на диване, Феникс — в спальне. Миссис Эдвин обработала наши раны. Мы знали, что лучше не отказываться после первого раза много лун назад. Она всегда была как мать для нас четверых.

— Бедные мальчики, — воскликнула миссис Эдвин, прижимая к боку Бэка мокрое полотенце. Я уловил низкое шипение Бэка, дрожь в его глазах. Он ненавидел, когда к нему прикасались. — Мне невыносимо видеть, как вы проходите через это.

Маленькая слезинка скатилась из уголка ее глаза. Я моргнул, делая вид, что ничего не вижу.

— Это ради Джозефины, — сказал я ей. — Она важна для нас. Все вы важны для нас.

— Но это все равно не исправит ситуацию, — прошептала она, нанося мазь из магазина Агаты на рану Бэка, прежде чем заклеить ее пластырем. — Так не должно быть.

— Это то, что мы делаем, — напомнил ей Бэк, наклоняя голову, чтобы поймать ее взгляд. — Вот почему мы были созданы для таких людей, как вы. Миссис Эдвин, я бы сделал это тысячу раз ради вашей семьи.

Джозефина, дочь миссис Эдвин, кашлянула из спальни, пока мы ждали прихода Кларенса с графином. Я поднялся с дивана на ноги. — Я проверю, как она.

Миссис Эдвин кивнула. В выражении ее лица был мир, полный вины.

Я схватился за бок, пока шел по темному коридору. Дверь Джозефины была приоткрыта, и я дважды постучал костяшками пальцев, прежде чем толкнуть ее. Джозефина лежала на спине, ее лицо блестело от пота.

Я пододвинул стул и сел рядом с ней.

— Джоджо, это я, — сказал я, хватая ее за руку.

Казалось, ей потребовалось много усилий, чтобы приоткрыть глаза. Ее лицо было бледным, длинные черные волосы мокрыми и прилипли к шее. Когда она слегка улыбнулась, из ее груди вырвался еще один кашель. Я не мог поверить, что кто-то такой маленький может издавать такие болезненные звуки.

Я закрыл глаза и снова сжал ее руку.

— Оно скоро будет здесь.

— Джулиан? — прошептала она.

— Да?

— Что тебе пришлось сделать, чтобы получить это?

Я выдавил из себя смешок, пытаясь отыграться.

— Ну, на самом деле это не твое дело, не так ли?

Джозефине было четырнадцать, на два года младше Джоли, и миссис Эдвин была очень непреклонна в том, чтобы не рассказывать ей всего. Я уважал желания ее матери. Все мы.

— Ты неважно выглядишь, — сказала она мне.

— Я в порядке.

Ее тело затряслось, и я коснулся ее лба. У неё как будто температура под 42 градуса. Где, черт возьми, Кларенс? Я схватил тряпку с тумбочки, окунул ее в маленькое ведерко рядом с кроватью и выжал.

— Мы должны сбить эту лихорадку.

Если Кларенс не появится, я сомневаюсь, что Джозефина переживет эту ночь.

— Как она? — спросил Бэк с порога.

Покачав головой, я сложил полотенце и положил ей на лоб. Она так сильно напоминала мне Джоли, что было трудно видеть ее такой. Бэк вошел, сел на край кровати. Когда он положил ладонь ей на грудь, его голова дернулась в мою сторону. Я приподнял брови.

— Нужно сбить, — прошептал он, говоря о температуре.

— Что происходит? — спросила Джозефина, ее глаза двигались взад и вперед под веками, как будто что-то искали. Бэк провел рукой взад-вперед по своей гудящей голове.

— Ничего. Спи, Джоджо, — он успокоил ее, затем посмотрел на меня. — Мы должны привести ее к источнику.

— Мы не можем. Мы едва можем идти, а снаружи бушует шторм. Это может принести больше вреда, чем пользы.

— Тогда я принесу ей источник, — сказал он с паникой в голосе.

— Ты только что использовал магию. У тебя сейчас ничего нет.

— Мы должны что-то сделать.

— Мы и так что-то сделали!

Бэк вскочил на ноги, перегнулся через кровать и приоткрыл окно. — Где, черт возьми…

— Мистер Гуди, — донесся из гостиной голос миссис Эдвин. — Поторопитесь, она здесь.

Мы с Бэком посмотрели друг на друга, затем на дверь, когда вошли миссис Эдвин и Кларенс. В его руке графин с нашей магией, казалось, уменьшился вдвое, как и несколько раз до этого.

Я наклонился и выхватил у него графин.

— Не думай, что я не замечаю, — сказал я ему, затем повернулся к Джозефине.

— Быстро, кто-нибудь, принесите мне чистой воды.

Миссис Эдвин поспешно вышла из комнаты и вскоре вернулась с керамическим графином. Я принялся за работу, вытащил пробку и наполнил графин водой. Жидкость переливалась цветом, когда я вращал ее, смешиваясь с туманом. Мой взгляд метнулся к Джозефине, которая едва держалась на ногах. После смешивания я налила волшебную жидкость forest green magic в чашку.

— Бэк, держи ее за затылок, — проинструктировал я.

Бэк забрался в кровать и устроился рядом с Джозефиной, затем приподнял ее голову.

— Джоджо, ты должна сейчас же проснуться, — прошептал он, убирая волосы с ее лица.

— Бэкс?

— Да, я здесь, — сказал он и постучал по ее подбородку. — Открой рот.

Тело Джозефины начало биться в конвульсиях, и мой взгляд метнулся по ее телу, страх сковал меня изнутри. Позади нас закричала миссис Эдвин.

— Бэк, у нее приступ, чувак. Переверни ее на бок, — сказал я в панике.

Бэк попытался перевернуть ее, но у него ничего не получилось. Магия плеснула в стакан, когда я вскочил на ноги и толкнул графин в грудь Бэка. Бэк взял его, и ее дрожь стала сильной, ее тело дергалось по всей кровати, как одержимое. Изголовье кровати ударилось о стену, и Бэк попятился, пока не уперся спиной в окно.

Я толкал ее, пока она не оказалась на боку, стараясь быть как можно осторожнее, пока судороги не прекратились.

— Моя малышка! — воскликнула миссис Эдвин, и я вытер лоб рукавом, скользнув взглядом по выражению беспомощности на лице Бэка.

Затем ее судороги прекратились. Она не дышала.

Мое сердце бешено колотилось, когда я перевернул ее на спину.

— Нет! Давай, Джоджо!

Я схватил ее сзади за шею, откинул ее голову назад, чтобы открыть рот. Рядом со мной Бэк взял управление на себя. Отчаявшись, он сорвал с себя маску и начал делать ей искусственное дыхание.

— Уведите отсюда миссис Эдвин!

Я позвал Гуди, не желая, чтобы миссис Эдвин рисковала увидеть лицо язычника или стать свидетельницей смерти своей дочери.

Мое дыхание затаилось, а сердце замерло в ожидании, когда я увидел, как слезы текут из глаз Бэка, когда он пытался вернуть ее к жизни, его тело сотрясалось.

Жестокая тишина тянулась, а Бэк отказывался сдаваться.

Я больше не мог смотреть, и как только я отвернулся, Джоджо ахнула.

Я повернул голову на звук, каждый мускул в моем теле таял от облегчения. Бэк откинулся на спинку стула, откинув голову назад и закрыв лицо без маски, когда из него вырвался крик.

— Возьми себя в руки, мы еще не закончили! — напомнил я ему, опустив голову, чтобы не видеть его лица, пока он надевал маску.

Нам все еще нужно было ввести элементы в ее организм. Я похлопал Джозефину по щекам, чтобы разбудить ее. Она не двигалась! Дышит, но без сознания. У нее может начаться еще один припадок, если мы не будем действовать быстро.

Я продолжал отчаянно похлопывать Джозефину по щекам, не желая причинять ей боль. Ее челюсть сжалась, и я схватил ее сзади за шею одной рукой, сжимая ее челюсть другой, пока она не открылась.

— Сейчас, Бэк!

Бэк открыл графин и влил волшебную жидкость ей в рот, жидкость стала белой, пропитав ее лицо, наволочку, простыни. Давясь, она попыталась выплюнуть это, и я сжал ее челюсти, заставляя ее проглотить. Глаза Джоджо резко открылись, и ее рука качнулась в мою сторону. Боль пронзила мое тело, и моя челюсть сжалась, когда я схватил ее за руки свободной рукой, чтобы удержать ее на месте.

Она держала жидкость во рту, и я навалился на нее всем своим весом, чтобы удержать ее руки прижатыми, держал одну руку на ее челюсти, а другой несколько раз щелкнул ее по горлу.

— Глотай, Джоджо!

Мои силы были истощены, и мы использовали заимствованную энергию.

Наконец, комок в ее горле исчез, и я закрыл глаза, делая выдох. Джозефина успокоилась, и я отпустил ее, поглаживая ладонями ее лицо.

— Теперь ты можешь спать, — выдохнул я, моя грудь тяжело вздымалась. Бэк откинулся на спинку кровати и прикрыл глаза рукой, пытаясь отдышаться.

Я похлопал его по ноге.

— Ты хорошо поработал.

Он покачал головой.

— Что-то вроде того, — прошептал он, ущипнув себя за переносицу.

— С моим ребенком все в порядке? — дрожащий сквозь слезы голос миссис Эдвин донесся с порога.

Опустив голову, я перевёл дыхание, прежде чем повернуться к ней лицом, выпрямившись во весь рост.

— С ней все будет в порядке. Сейчас ей просто нужно немного поспать.

Миссис Эдвин поблагодарила меня, заплакала, поблагодарила и снова заплакала, прежде чем пробежать мимо меня к своей дочери, нянчась с ней. Я вышел из комнаты, но по пути к выходу остановился перед Кларенсом.

— Еще секунда, и она могла умереть. Почему ты так долго?! — прошептал я, оглядываясь, чтобы убедиться, что миссис Эдвин не может услышать.

— Сейчас не время обсуждать это.

— Я иду домой, — сказал я ему. — Но я буду на плантации Гуди с первыми лучами солнца, чтобы вернуть свои права. Ты не можешь вечно держать меня взаперти в этом лесу, Гуди. Я не принадлежу тебе.

— Ты не уйдешь до вечера бала у Прюиттов. А до тех пор ты привязан к этим лесам.