Локи. Где начинается ложь

Глава Девятнадцатая

К тому времени, когда он добрался до клуба Инферно, солнце уже вяло всплескивало янтарным светом над крышами зданий. Он миновал стадо черных овец, пасущихся на умирающей лужайке, и понял, что это вовсе не черные овцы, а белые овцы, которые слишком долго жили в городе и стали грязно-серыми. Улицы были переполнены людьми, куда бы он ни пошел, и город, казалось, был переполнен. Брезентовые навесы склонялись над тротуаром, витрины магазинов были выпачканы грязью и какими-то ядовитыми химикатами. Улицы были запружены экипажами и людьми, снующими между ними, а в узких переулках, где экипажи не помещались, бродили дикие кошки, уворачиваясь от стоков и куч вонючего тряпья.

Человечество было поистине отвратительно.

Вход в клуб Инферно находился в центре квартала, среди закопченных, запятнанных магазинов и доходных домов с бельем, натянутым между ними. В блоке обычных фасадов это был золотой зуб в гнилой пасти - дверь охраняли два каменных демона, обвившихся вокруг рамы, расправив крылья и завив хвосты над перемычкой. Они смотрели вниз на очередь людей, ожидающих, чтобы войти, их рты были открыты в диком, зубастом гоготе, который сопровождал слова, написанные золотом: ИНФЕРНО.

Ниже, вертикальными буквами по бокам рамы, виднелось послание: ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ.

Это было немного драматично.

Локи присоединился к концу очереди, ожидающей, чтобы попасть в клуб. Все посетители были одеты экстравагантно по сравнению с тем, что он видел у большинства людей на улицах - вуали и высокие шляпы с чучелами птиц на них и длинными завитками крепа, волочащимися по земле. Все черное. Он подумал, не позволить ли ногтям вернуться к черному цвету, которым он их обычно красил, но больше ни у кого в поле его зрения не было цветных ногтей. Лучше не испытывать судьбу. Из клуба доносились звуки визжащего струнного инструмента, призрачные и мрачные. Толпа гудела, их сердца колотились от волнения и примеси страха, который начинал просачиваться наружу.

Люди были отвратительны; их так легко было чем-то завлечь.

За дверью виднелась лестница, ведущая вниз, а стены и потолок вокруг нее образовывали нечто вроде туннеля. Туннель был освещен газовыми лампами без абажуров, горевшими открыто вдоль стен; света было достаточно, чтобы осветить тот факт, что туннель был заполнен большим количеством демонов. Они скрючились друг на друге, карабкаясь по своим товарищам и толкая друг друга в землю. Головы у них были лысые и круглые, маленькие рога торчали наружу, а лица - заостренные и злобные. Под ними были вырезаны рельефы обнаженных людей, кричащих в агонии, как будто пламя факела было адским огнем, засасывающим их, когда демоны давили на них. Локи услышал, как за его спиной женщина вскрикнула, а затем разразилась радостным смехом, и к ней присоединилась группа ее друзей.

Ступеньки вниз по туннелю заканчивались черным занавесом, который, когда Локи отодвинул его, открыл сам клуб. Освещение здесь было слабее, фонари висели в клетках, сделанных из костей через случайные промежутки. Стены были задрапированы тяжелыми черными портьерами, которые были собраны в изящные складки. И все было довольно сенсационно. Столы были сделаны в форме гробов, стены между занавесками украшены скелетами, костями и дьявольскими лицами. Над баром были нарисованы сцены сражений и обезглавливаний, а также вывеска с надписью «ПАГУБНЫЕ ЯДЫ». Под ним список: рак печени, чахоточный микроб, холера от трупа. Человек за стойкой был одет как монах, на шее у него висело тяжелое костяное распятие. Когда Локи проходил мимо него, мужчина пососал зубы и сплюнул серую слюну в пепельницу.

Зал был уже переполнен, столы ломились от людей, одетых как плакальщики, у некоторых кружилась голова от ужаса этого места, другие потели и чувствовали себя больными.

- Я слишком много выпил, - закричал мужчина у стойки, покачиваясь на стуле. - Слишком. Много. Чумы. Это нехорошо.

В углу, самом дальнем от входа в туннель, черные шторы были задернуты, и человек, одетый в похоронный костюм, казалось, стоял на страже перед ними, его руки были так же широки, как талия Локи. Надпись над его головой гласила: «СЕДЬМОЙ КРУГ», а под ним – «ЧАРОДЕЙКА». Грудь Локи сжалась вокруг колотящегося сердца.

«Дыши».

Человек в дверном проеме наблюдал за приближением Локи с другого конца комнаты, его глаза были наполовину скрыты густыми бровями. Капюшон его тяжелого плаща соскользнул с лысой головы.

- Добрый вечер, - сказал Локи. - Я бы хотел увидеть Чародейку.

- Десять шиллингов, - буркнул мужчина.

- Прошу прощения?

Мужчина поднял одну из своих кустистых бровей.

- Десять шиллингов, - медленно произнес он. - Половина соверена. За место.

- За место? - повторил Локи.

- Ты что, с ума сошел? - Мужчина вытер нос тыльной стороной ладони, а потом вытер руку о брюки. - Если ты купишь место на представление, то увидишь Чародейку.

- Разве я похож на человека, который хочет присутствовать на шоу? - спросил Локи.

Мужчина окинул его оценивающим взглядом с головы до ног.

- Ты похож на колдунью.

Локи посмотрел на себя сверху вниз. Он отказался от гламурной одежды, которую носил, и купил настоящий костюм по дороге сюда, чтобы сэкономить энергию… все черное, в комплекте с крошечной темной булавкой в галстуке и ботинками на высоком каблуке, которые были у Пакстона для мужчин - к сожалению, довольно низком.

- Спасибо.

- Колдуньи - это девушки.

- Разве это не комплимент?

Мужчина фыркнул безо всякого юмора.

- Следующее шоу все еще стоит десять шиллингов, - сказал он, оглядывая Локи с головы до ног. - Даже если ты наложишь на меня заклятие, колдунья-мальчишка.

Локи испытывал искушение, но устоял.

- Не мог бы ты послать ей сообщение? - спросил он. Мужчина не сказал «нет», и Локи продолжил: - Ты скажешь ей, что ее Ловкач пришел повидаться с ней?

- Ее ловкач? - повторил мужчина, делая ударение на последнем слове.

- Ну нет, не ее. Нет... - Даже если бы он не чувствовал, что его лицо горит, он бы увидел это в ухмылке мужчины. – Просто «Ловкач», - уточнил он и быстро добавил: - Не то чтобы я - ловкач. Я... ты можешь просто сказать ей это? Пожалуйста.

- За десять шиллингов я так и сделаю.

Локи отвернулся от человека, охранявшего вход на сцену, и направился к бару. Мужчина все еще крутился на стуле, распевая о чуме. Он был явно пьян, но его ботинки были хорошо начищены, а волосы ровно подстрижены. Может быть, он и не богач, но у него достаточно средств, чтобы напиться чумы. Локи с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, затем слегка сдвинул галстук набок и неохотно взъерошил волосы, прежде чем подойти к мужчине и схватить его.

Мужчина чуть не свалился со стула.

- Эй, приятель.

- Ты можешь угостить меня выпивкой? - произнес Локи невнятно.

- А, отвали. - Мужчина наклонился к своему бокалу, но Локи прильнул к нему, наклонившись ближе и вплетая в свой голос медовое магическое принуждение.

- Мне нужно десять шиллингов на выпивку, приятель, я только что потерял работу, моя жена умерла, все мои семеро детей заболели корью, а еды у нас так мало, что, боюсь, придется съесть одного из них…

- Ладно, ладно! - Мужчина выглядел более чем встревоженным, когда отпрянул от Локи, затем порылся в кармане и вытащил пригоршню монет. – Вот. - Он сунул их Локи. - Возьми свою выпивку и оставь меня в покое.

- Браво. - Локи повернулся, поправил галстук, затем вернулся к человеку, охранявшему вход, и бросил монеты ему в руки.

Если этот человек и видел, каким способом Локи добыл монеты, то был слишком занят их пересчетом, чтобы что-то сказать. С ворчанием сунув их в карман, он поднял голову.

- Тебе повезло.

- Неужели? - спросил Локи.

Мужчина кивнул в сторону пьяницы за стойкой бара.

- Он - боксер. Я видел, как он нокаутировал людей в два раза больше тебя.

- Неужели?

- Должно быть, это было очень хорошее заклинание, колдунья-мальчишка.

- Должно быть, - ответил Локи.

За занавесом темная комната представляла собой многоярусный полукруглый театр. Сцена внизу была в основном занята круглым столом, выкрашенным в черный цвет, с доской в центре, на которой был изображен Мидгардский алфавит, написанный золотом. Посетители рассаживались на стульях по периметру, большинство из них были одеты в черное, так что сливались с темной тканью, свисавшей с потолка и стен. Воздух в комнате уже был густым и дымным. По обе стороны двери висели подносы с благовониями, и когда он впускал людей, швейцар бросал на них по одной спичке, отчего в воздух поднимался еще более густой ароматный дым. Локи закашлялся. Возможно, Мидгардцы находили эти запахи приятными и успокаивающими, но они казались нападением на его чувства.

Он сел на заднее сиденье, прекрасно понимая, что его сердце бьется слишком быстро. С каждым человеком, проходившим через темный занавес, от бархата поднималось маленькое облачко пыли. Локи огляделся, пытаясь различить очертания в темноте, но комната, казалось, была устроена так, чтобы ее обитатели чувствовали себя подавленными, запертыми в слишком маленьком для них пространстве. Возможно, это было сделано для того, чтобы они почувствовали себя как в гробу.

- Добрый вечер, - произнес голос со сцены. Женщина справа от Локи вскрикнула и схватила его за руку. Ее пришлось стряхнуть, как насекомое, прежде чем она вспомнила, что ее муж находится по другую сторону от нее, и она скорее прильнет к нему, чем к незнакомцу.

- Добро пожаловать в Инферно, - произнес голос, гладкий, как мед, и лишенный гортанных гласных и твердых граней Лондона. То, как она говорила, казалось уравновешенным, каждый слог в чистом виде. Локи почувствовал, как его пробирает дрожь. - Я и есть Чародейка. Я буду направлять вас сегодня вечером, когда мы свяжемся с миром за пределами нашего.

В круг бледного света от лампы из цветного стекла, висевшей над столом, вошла женщина. Ее лицо было скрыто вуалью, темный саван слишком сильно скрывал ее черты, чтобы понять, была ли это она. Локи наклонился вперед в своем кресле, будто он мог каким-то образом подойти достаточно близко, чтобы видеть за этой непрозрачной завесой. Голос был гладким, как шелк, глубоким и звучным, но слишком фальшивым, чтобы понять, она это или нет.

Это должна быть она.

Это не могла быть она.

Чародейка села на стул перед столом, и многочисленные кольца на пальцах зазвенели друг о друга. Они вспыхивали, хотя света, казалось, было недостаточно, чтобы по-настоящему поймать луч.

- Истина этого космоса известна мне так, как ее знают немногие на Земле. Завесы, которые висят между мирами, тонки, как бумага. Моя связь с потусторонним реальна, сильна и недоступна пониманию большинства людей, - продолжила она. - И если вы подойдете к сегодняшнему сеансу с открытым умом и готовностью признать, что истина часто выходит за пределы нашего понимания и воображения, то сегодня вечером, в этой самой комнате, вы услышите и увидите вещи, которые могут показаться необъяснимыми, но которые просто находятся за пределами ваших маленьких умов. И все же это не значит, что они не так реальны, как вы и я.

В первом ряду уже плакала женщина. Мужчина рядом с ней уткнул ее голову в свое пальто, пытаясь сделать вид, что утешает ее, но, скорее всего, пытаясь заглушить ее рыдания. Он виновато улыбнулся Чародейке.

- Она очень эмоциональна.

- Ты говоришь так, словно это слабость, - ответила Чародейка. - Быть мягким - это не слабость. Это значит, что вы открыты. Вы чувствительны к движениям Вселенной так, как не чувствительны другие. Как тебя зовут, дорогая?

- Зидре Матулис, - ответила женщина, ее тяжелый акцент еще больше запутался в рыданиях.

- Присоединитесь ко мне на сцене, хорошо? Вы оба. - Она протянула руку. Зидре и ее муж поднялись по короткой лестнице, держась за руки, затем неловко встали у края газовых фонарей, отбрасывающих тусклый свет на сцену, пока Чародейка не указала им на два стула у стола. - Кого ты ищешь? - спросила она Зидре, обмахивая юбки вокруг колен для максимального эстетического эффекта.

- Нашу дочь, - сказала Зидре. - Наша дочь Молли Роуз. Она одна из погибших в морге Саутуарка.

- Живые мертвецы, - пробормотала Чародейка, и коллективная дрожь страха, казалось, прошла по комнате. - Скажи мне, когда она умерла.

- Две недели назад, - ответила Зидре. - Мы хотим похоронить ее, но они говорят... человек в офисе коронера сказал нам, что она, возможно, не умерла. Может статься, что ни один из них таковым не является. Мы надеялись, что если ты найдешь ее дух, она сможет рассказать нам.

- Конечно, конечно. - Чародейка повернулась к собравшейся толпе. - Могу я пригласить еще нескольких добровольцев, которые могли бы помочь мне и этим двум скорбящим родителям? - Ее голова медленно повернулась над собравшейся толпой. Несколько человек подняли руки, и она показала наугад длинным пальцем, обтянутым черным кружевом. Локи не смел пошевелиться. Он не хотел поднимать руку, не хотел ничего делать, чтобы подпитывать эту дикую надежду внутри себя. Любое движение было похоже на пари, в выигрыше которого он не был уверен.

Но потом она замерла, повернувшись к нему лицом. Хотя Локи не мог видеть ее глаз, он чувствовал их на себе. Он чувствовал себя пригвожденным, изученным, его кожа горела от одного её взгляда.

Затем она протянула ему руку.

- Присоединяйтесь к нам, сэр.

Это не могла быть она.

Она протянула руку и откинула вуаль с лица - всего на мгновение… и он увидел блеск ее темно-зеленых глаз.

Это была Амора.

Он встал - его ноги дрожали; он сам весь дрожал - и пошел к сцене.

Чародейка вызвала еще нескольких слушателей, пока все стулья вокруг стола не заполнились. Локи занял место напротив нее, внезапно слишком остро ощущая свою кожу, свое дыхание, то, как его волосы падают на лицо. Он мог поклясться, что чувствует тепло ее кожи, или, возможно, это было просто его собственное жжение от близости к ней. Первая близость за многие годы.

Зидре все еще плакала, и она протянула руку, схватив один из кружевных рукавов Аморы.

- У меня есть прядь ее волос… - начала она, но Амора подняла руку, отворачиваясь от нее.

Она не произнесла ни слова, пока собирала четыре свечи в центре стола и зажигала их, по одной в каждом углу раскрашенных букв, затем ставила на доску для писем планшетку с вырезанным центром.

- Духи не говорят с нашими земными прихотями, - сказала она Зидре, не глядя на нее. - До вашей дочери сейчас никто не доберется. Вместо этого они подталкивают меня к этому... этому человеку.

Она повернулась к Локи, ее вуаль раздвинулась, открыв один темный глаз, и она протянула к нему руки.

- Они хотят поговорить с тобой.

Он судорожно сглотнул.

- У меня тоже есть много вопросов к ним.

- Тогда возьми меня за руки.

Локи протянул свою руку через стол и сжал ладонь чародейки. Под их сцепленными пальцами планшетка над исписанной буквами доской начала вращаться. Зидре ахнула, вцепилась в руку мужа и заплакала еще сильнее.

Планшетка перелетала с одного угла доски на другой, задерживаясь на слове «привет», написанном в одном углу, а затем в бешеном темпе начала перебирать буквы алфавита.

- Духи! - воскликнул другой мужчина за столом, его голос дрожал. - Они здесь!

- А что они говорят? - спросил муж Зидре.

- Принц? - с удивлением повторила Амора, как будто это не она заставляла планшетку двигаться. Локи не был уверен, как именно, но он знал, что это делает она. Это не могло быть магией - она так давно покинула Асгард, что у нее наверняка не хватит сил тратить их на подобные фокусы.

- Твоя фамилия? - спросила она, и уголок ее рта приподнялся в дерзкой улыбке. - Или сегодня с нами будут королевские особы? - Несколько нервных смешков из зала. - Каков ваш первый вопрос, мой дорогой Принц?

Он пристально смотрел на нее, на мерцающие зеленые глаза под вуалью. Что он мог сказать? Даже без толпы людей, наблюдающих за их воссоединением, что он мог сказать человеку, который значил для него больше всего? Человеку, которого он считал давно потерянным?

- Как? - спросил он хриплым голосом.

Планшетка начала двигаться по доске, вычерчивая ответ:

Когда он взглянул на нее, она улыбалась, ее улыбка походила на полумесяц.

- Я скучал по тебе, - сказал он, и слова покинули его на одном дыхании.

Она постучала пальцем по тыльной стороне его ладони.

- Это не вопрос.

- Ты скучала по мне?

Она наклонила подбородок к доске, когда планшетка начала вращаться.

- Почему ты здесь? - спросил он.

Планшетка ответила:

- Последний вопрос? - спросила она.

- Ты думала, что я найду тебя? - спросил он.

- О, мой дорогой, - услышал он ее шепот, слова почти терялись под царапаньем планшетки по буквам.