Ложь и вороны

Глава 2

День обещал быть таким же теплым и солнечным, как вчерашний. Ева, счастливая и свободная, расположилась на первом этаже мастерской у огромных распахнутых настежь окон с работой в руках. Она украшала лезвие меча. Эта тонкая работа требовала огромного мастерства, безупречной точности и твердой руки, только тогда из-под игольно-тонких инструментов выходили необычайно сложные и мелкие детали узора. Клинок украшал амфиптер — извивающийся крылатый дракон, каждая чешуйка которого была выгравирована с такой тщательностью, с таким изяществом, что этот символ защиты и доблести, казалось, вот-вот готов сорваться со сверкающего металла.

Вот за что знающие люди так ценили мастеров фамилии Теодрик: оружие, выходящее из их рук, буквально оживало. Это были неповторимые вещи со своей индивидуальностью и характером.

Ева не любила свою работу. Отец, фанат своего дела, любил повторять, что в неживом предмете возникает жизнь, что из совершенно непритязательного куска металла, дерева или камня рождается произведение искусства и что оно светится изнутри, словно в благодарность за свое создание. Девушка ничего этого не замечала, но работа есть работа, тем более, она приносит немалый доход. Куда с большей охотой она упражнялась в фехтовании и мечтала поступить на службу к королю.

Время от времени за работой Ева мурлыкала какую-то мелодию, придирчиво оглядывая свое зеркально отполированное творение, на гладкой поверхности которого весело играли и переливались световые блики. Нанесение узора на клинок было тяжелой и напряженной работой, и, чтобы дать глазам отдых, иногда девушка переводила взгляд к окнам и к виду, открывающемуся за ними.

Сразу за окнами по обеим сторонам от мощеной камнем дорожки дозревали сливы и яблоки на массивных ветках старых деревьев, а чуть дальше уже можно было видеть соседские дома с противоположной стороны улицы, прогуливающихся или спешащих людей, лошадей, экипажи.

С лицевой стороны дома деревья занимали лишь крошеный участок земли едва ли в два ряда, зато на заднем дворе раскинулся поистине великолепный сад со всевозможными сортами плодовых деревьев. Чуть поодаль расположился мощный виноградник и рядом с ним небольшой ухоженный огородик. Уделять много времени уходу за растениями семья Евы сейчас не могла, но содержать огород уже вошло в привычку еще с тех времен, когда выращиванием растений начала заниматься Марин, мать Евы.

Девушка вспомнила светящееся добротой лицо матери, ее простые и приятные черты, мягкий голос и нежную улыбку. Она немного повернула клинок и увидела в нем свое отражение. Она очень гордилась тем, что унаследовала некоторые черты от матери.

Легкий порыв ветра проник в мастерскую сквозь открытые окна и зашевелил занавески. Волны полупрозрачной ткани поднялись, выгнулись, как паруса корабля при попутном ветре, и тихо опустились, чтобы продолжать свое привычное мерное движение под потоками воздуха. У Евы появилось смутное ощущение, что она что-то хотела сделать, но напрочь об этом позабыла.

Через некоторый промежуток времени — Ева восприняла его как несколько минут, хотя на самом деле прошло более часа — краем глаза она заметила какое-то движение в сторону дома. Оторвавшись от работы и приглядевшись в просветы между листьями и ветками, Ева внезапно вспомнила то, о чем забыла.

По дорожке между деревьев шел не кто иной как ее новый знакомый. Он заметил ее и кивнул в знак приветствия. Одет он был довольно тщательно, а одежда и обувь были такого качества, что сразу говорили о его благородном происхождении, так же как о немалом благосостоянии. Вчера во время его визита в тюрьму Ева этого не заметила — она вообще ничего кроме его лица не видела — и поэтому вначале немного растерялась, но быстро собралась, мотнула головой, обернула меч мягкой фланелевой тканью и подошла к дверям.

— Добрый день, Ева, — Киней выглядел уставшим и был как будто напряжен, но пытался скрыть это вежливой улыбкой. — Рад тебя видеть.

— Взаимно.

— Я приехал за тобой как и обещал, — он оглядел ее с головы до ног и обратно. — Вижу, ты еще не совсем готова.

Ева быстро посмотрела на себя и смущенно обнаружила, что стоит перед гостем в ночной бесформенной тунике. Конечно, надо было заранее переодеться, но она не ждала его так рано.

— Надо же, — с виноватой улыбкой проговорила она, — я думала, ты приедешь немного попозже…

— Но ведь уже обед. И кстати, ты отлично выглядишь.

— Обед? Правда? Прошло уже полдня, а я и не заметила.

— Надеюсь, ты хорошенько выспалась, — мило улыбнулся Киней, продолжая тем временем беззастенчиво ее разглядывать.

— Да, наверно… Как все это странно. Подожди, я быстро соберусь. Хочешь, проходи в дом, — пригласила Ева, отходя от прохода и пропуская своего гостя внутрь. Затем захлопнула дверь и поднялась наверх.

Киней картинно вздохнул и покачал головой, всем своим видом говоря: «Ох уж эти женщины!». Осмотрелся. Небольшая по его меркам комнатка, чистая, аккуратная, но безвкусная. Она с одной стороны переходила в мастерскую с множеством инструментов на столах, станками, стеллажами с оружием. Здесь пахло деревом и металлом, что вполне понятно, а еще лимоном и еловыми ветками. Источником легкого цитрусового аромата служили невысокие лимонные деревья, стоящие в уголке гостиной.

А вот источник елового запаха только что поднялся наверх. Вчера вечером Ева, как и планировала, приняла ванну, добавив в воду эфирные масла хвои. Да, возможно, она немного переборщила с эфирами, и со временем, которое провела в воде. Она и сама это осознавала, но оправдывала себя тем, что книга оказалась такой интересной — не оторваться, что нужно было хорошенько смыть с себя все ощутимые воспоминания о тюрьме и что лучше сильный, но приятный запах хвои, чем какой-нибудь другой, столь же сильный, но далеко не такой приятный.

Киней уже приготовился прождать свою спутницу как минимум полчаса и думал, чем бы ему заняться, как вопреки всем ожиданиям сверху донеслись бодрые шаги, а затем появилась и сама девушка, полностью готовая к поездке.

Она выбрала просторное платье, чтобы было удобно ездить верхом и в то же время прилично показаться в обществе. Пепельно-русые волосы перехватила на затылке двумя серебристыми заколками-штырьками в виде мечей: их сделал для нее брат. Перед выходом Ева еще разок себя оглядела, поправила платье и прическу и вопросительно посмотрела на Кинея:

— Как думаешь, нормально?

— Тебе идет, ‐ кивнул молодой человек.

Две лошади, привязанные к коновязи во дворе, неторопливо щипали темно-зеленую траву, которая за время отсутствия Евы успела вырасти втрое выше необходимого. Ева мысленно отметила, что нужно будет в ближайшее время заняться внешним видом сада, а то он уже начал приобретать признаки запустения. Она легко вскочила на лошадь — спасибо Школе военных искусств — и сначала медленно, потом все быстрее и быстрее лошади помчали своих всадников на север, ловко обходя неуклюжие повозки.

С двух сторон проносились дома и постройки, деревья и люди, ветер свистел в ушах, а сердце девушки переполняло блаженное чувство свободы. Она радовалась, что может просто жить, просто чувствовать ветер на своем лице и солнце над головой.

На полупустых и широких дорогах той части города, где жила Ева, всадники дали лошадям полную волю. Но миновав этот район, пришлось придержать безумную скачку животных, дабы случайно не поранить пешеходов, которые в изобилии сновали по узким извилистым улицам. По мере приближения к центру города дома лепились все кучнее, а люди все гуще заполняли пространство между ними.

Вот и центр. Дома здесь — в основном в несколько этажей — стояли почти вплотную друг к другу, а узкие проходы между ними служили переходом во внутренний дворик либо на другую такую же плотно застроенную улочку. Иногда над проходом в виде арки нависало еще несколько жилых этажей. Все это было построено с целью уместить как можно больше людей и занять при этом как можно меньше пространства.

Но вопреки всем ожиданиям строители и архитекторы попались довольно грамотные, так что их совместное творение — густонаселенные кварталы для среднего класса — создавали на удивление приятное впечатление. Аккуратные домики из темного и светлого камня с лесенками и балкончиками, маленькие зеленые скверы между домами с деревьями, лавочками и иногда с фонтанами, площади и башенки с часами: все это чем-то напоминало сказочный городок-лабиринт, из которого всегда есть выход. Но только лишь до той поры, пока светит солнце.

Ева и Киней миновали, наверно, с десяток таких улочек и поворотов, прежде чем оказались снова на более-менее свободной дороге, по обеим сторонам которой теперь возвышались отдельные дома разнообразной формы и размера, каждый со своим небольшим участком земли, деревьями, лужайками или хозяйственными постройками. Ехать на лошади по таким улицам было настоящим удовольствием.

До этого по большей части молчавшие спутники теперь обменивались фразами, насколько это было возможно при их темпе езды.

Ева поинтересовалась, как зовут отца Кинея.

— Квинт Лат Регул, — ответил он.

— Он префект, да?

— Если точнее, терци-префект, — немного мрачно уточнил Киней.

Его отец занимал третью по значимости должность в городе после городского королевского наместника — приор-префекта и командира городской обороны — альтер-префекта. Ева не придала значения странным ноткам в его голосе, решила, что просто показалось. (Не может же он в самом деле быть недовольным своим положением!).

— Как мне его лучше называть: ваша светлость?

Киней улыбнулся.

— Ева, прошу тебя! Ты ведь не такого низкого сословия. Твой отец — феодал, в прошлом замечательный военачальник. Наши отцы знают друг друга, мы с тобой вместе учились. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя как-то… — он задумался, подбирая подходящее слово, — не в своей тарелке, понимаешь? Ты в кругу друзей, так что не переживай.

— Но мне все-таки надо будет к нему как-то обращаться?

— Можно просто господин Квинт.

— Хорошо. А кто еще там будет?

— Это секрет, — загадочно улыбнулся мужчина. — Подожди пять минут, мы уже почти приехали. Кстати, надеюсь, ты еще не успела пообедать? Хорошо, если нет, потому что у нас будет великолепный обед по особому случаю.

— Ну… — честно призналась девушка, — на самом деле еще даже не завтракала. Я просто не ожидала, не думала, что пройдет так много времени.

— Что, увлеклась работой? Я видел, ты сидела в мастерской.

— Да, наверно. Причем я встала довольно рано, солнце еще было над самым горизонтом. Решила спуститься в мастерскую ненадолго. Даже не переоделась. Еще раз извини, пожалуйста, — она смущенно закусила губу, а он тепло ответил:

— Все в порядке. Правда. А знаешь, моя сестра бы ни за что так быстро не собралась. Вечно мы опаздываем, когда идем куда-то вместе.

— Значит, я не зря провела десять лет своей жизни в Школе наставника Котты. Одеваться вот научилась. Так у тебя есть сестра?

— Да, младшая, Кирс. Ей девятнадцать. У неё уже появился молодой человек, и отец все боится, что она скоро нас оставит.

С главного тракта они повернули налево. Пролегающая через парк дорога, с обеих сторон которой к самой земле опускали свои пышные кроны осеннего цвета деревья, вела к большому особняку с высоким цоколем, огромными окнами, просторной террасой и резными периллами.

— Вот мы и добрались.

Они уже подъезжали к дому, который при детальном рассмотрении казался верхом архитектурного мастерства. Навстречу им вышел человек в простой одежде конюха, чтобы отвести лошадей в стойла, накормить и напоить.

Широкая каменная лестница поднималась к большой двухстворчатой двери. Киней придержал одну из створок, пропуская вперед свою гостью, а она могла только завороженно смотреть по сторонам. Пол выложен плитами, напротив главного входа — лестница на второй этаж, на галерею с периллами по краям, откуда виден первый этаж; по две колонны с каждой стороны; слева и справа полукруглые проходы-арки с дверями или без них, ведущие в другие помещения…

— Идем, — Киней дотронулся до руки Евы, видя, как она застыла возле входа. — Нас уже ждут.

Они прошли в одну из открытых арок и оказались в относительно небольшом помещении вроде гостиной с мягкими диванами и креслами у стен, камином и столом, накрытым на несколько персон.

— Вот и мы, — объявил Киней.

Ева не успела ничего сказать или даже рассмотреть сидящих в гостиной людей, как неожиданно оказалась в чьих-то объятьях.

— Ева, милая! — услышала она такой знакомый голос и на сердце сразу потеплело. — Боги, как я скучала!

— Лавина! Это правда ты?

Это была девушка с длинными светлыми вьющимися волосами и янтарно-карими глазами, ростом немного выше Евы. И это была ее лучшая подруга в школьные годы. По совместительству — единственная наследница торговой судоходной компании семьи Валенс Дюкс «Дюкс Первый».

— Я так рада видеть тебя.

Они улыбнулись друг другу после крепких объяти и повернулись к остальным.

Киней смущенно кашлянул. Он, видимо, не предполагал такого бурного потока чувств встретившихся после двух лет разлуки подруг.

— Имею честь представить вам нашу знаменитую Евангелину! — картинно начал он.

Она приветливо улыбнулась:

— Можно просто Ева.

— Это, — Киней указал на приветливого мужчину, в уголках глаз которого собрались морщинки, а в волосах появилась первая седина, — мой отец.

— Очень рад познакомиться с тобой, Ева, — У него был приятный густой голос.

— Добрый день, господин Квинт.

Киней указал на молодого человека, который, как и остальные, подошел поближе.

— Аристарк Брадроу, мой хороший друг.

— Рад знакомству, — он лучезарно улыбнулся.

— А это — моя сестра Кирс, — он указал на девушку с такими же темными волосами, как у него самого. Аккуратная прическа, атласное красное платье, подчеркивающее фигуру, утонченные черты лица — само воплощение элегантности.

— Рада знакомству.

— Взаимно.

На этом незнакомые люди закончились, и Квинт, хлопнув в ладоши, произнес.

— Вот и замечательно! Нам всем о многом нужно поговорить, но серьезные разговоры предлагаю оставить на потом. Так что прошу всех за стол. Наша гостья наверняка проголодалась. Скажите, чтобы принесли горячее.

Последнее было адресовано слуге, незаметно и неподвижно ожидающему около двери. Он поклонился и бесшумно вышел, а остальные задвигали стульями, выбирая себе место за небольшим семейным обеденным столом.

Глава семьи почему-то не садился, и приборов на столе было на пятерых. Ева, когда заметила это, вопросительно посмотрела на Квинта, и он весело сказал:

— Оставляю вас одних, ребята. Пообедайте, поговорите, а я к вам позже присоединюсь. Что мне, старику, делать среди молодежи? Не стесняйся, Ева, будь как дома, ты сегодня почетный гость. — Он направился к арке-проходу в зал с колоннами. — Ну, я как всегда в своем кабинете, если понадоблюсь.

Он вышел, и Лавина вновь обняла свою подругу.

— Ева, как ты изменилась! Определенно похорошела, хотя ты всегда была милашкой, но сейчас это, должно быть, заметно не только твоей подруге.

— Ты тоже изменилась, Вин. Такие шикарные волосы. Хорошо, что не стрижешь их.

— Я знала, что ты оценишь. Ты всегда уговаривала меня отрастить волосы, а я думала, что это не практично. — Лавина оценивающе оглядела Еву и нахмурилась. — Послушай, мне кажется, ты сильно похудела. Верней, не кажется, а так и есть. Это все из-за тюрьмы, да? Тебя там, наверно, совсем не кормили эти проклятые лентяи.

— Нет, что ты, я всегда была такой. Но кормили и правда неважно: засохший кусочек хлеба и чашка воды на весь день.

— Бедняжка! Значит, правду говорят, что они выделенные деньги себе по-тихому оставляют, а заключенных кормят тем, что уже никто не купит в лавке? Ну разве так можно? Давай, накладывай себе все, что хочешь, тебе нужно поесть. У господина Квинта очень хорошие повара, правда, Киней?

— Правда, правда. Не стесняйся, Ева.

Стол был полностью заставлен разными вкусностями. Названий некоторых блюд Ева даже не знала, потому что такие блюда не готовят обычные люди, их подают на праздничные столы в состоятельных домах или на приемы в королевском дворце.

— Что дамы будут пить? — спросил Аристарк.

— Вино, — сказала Кирс и указала на свой бокал. Остальные согласно закивали.

— Разумеется, — улыбнулся молодой человек. Ева заметила, как под копной его темно-русых волос блеснула серьга. Он небрежно махнул рукой слуге, молчаливо ожидающему указаний: — Ты слышал? Разлей всем нам вино.

— Ох, как же я переживала, Ева, ты не представляешь, — Лавина снова взяла ее руку в свои и посмотрела взглядом, полным страдания, правда, с некоторой долей театральности, пресущей любой знатной леди. — Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что тебя взяли под стражу!

— Мы все здесь не на шутку перепугались, — поддержал Аристарк, а Ева подумала: «Мы разве знакомы?» — Первым об этом узнал Киней, он сказал нам с Лавиной, и мы тут же побежали в Школу и к нашим знакомым, которых смогли найти в городе. Хорошо, что успели собрать подписи вовремя!

Ева присмотрелась и понемногу начала вспоминать. Точно, она видела его в Школе опять же среди старших ребят, с которыми почти не общалась. Он был, наверно, старше ее года на четыре или пять и вроде бы тоже из богатой семьи.

— Я так благодарна вам всем, ребята, — девушка обвела всех признательным взглядом. — Вы так много для меня сделали.

— Ну что ты!

— Главное, теперь все в порядке.

— Это точно.

Лавина улыбнулась, вздохнула, а янтарные глаза почему-то стали печальными. Она опустила голову, и ее лицо скрылось за волнами золотых локонов. Потом снова повернулась к подруге. Помолчав немного, она произнесла совершенно изменившимся тихим голосом, от которого сжималось сердце:

— Почему за два года мы ни разу не встретились? Я не знала, где ты живешь, но пыталась найти тебя. Я ходила по центру, по паркам, по которым мы гуляли раньше, по площадям, была на каждой городской ярмарке, на концертах. Почему мы не встретились?

— Прости меня, Вин, — Ева вдруг почувствовала себя виноватой, потому что даже не пыталась найти ее. Не было времени, была только работа. — Я не знаю. Может быть, просто разминулись. Ты ведь знаешь, что мне нужно помогать отцу в мастерской, и дома много дел. Я даже не помню, когда в последний раз гуляла в парке. Наверно с тобой в тот вечер, в день весеннего равноденствия.

— Чудесный был вечер. И ты прости меня, я не подумала, что ты можешь быть занята. Но я все равно надеюсь, что теперь мы будем видеться чаще.

— Обязательно.

— Я горжусь тобой! — повеселев, заявила Лавина. А когда Ева обратила к ней удивленный взгляд по поводу ее последней реплики, пояснила: — Ты такая смелая! Не каждый способен на подобный поступок.

— Кстати, мои поздравления, — сказала Кирс. — Сегодня о тебе говорит полгорода, завтра заговорят все. Ты теперь городская легенда.

— Правда? — искренне удивилась Ева. — Почему?

— Ладно тебе, не скромничай, — поддержал Аристарк. — Ты поступила очень храбро, и такой поступок достоин того, чтобы о нем знали люди. Это достойно уважения.

— Правильно, — Киней тоже присоединился. — Если есть уважение, значит, будет и авторитет. А в нашей стране добиться чего-либо можно только благодаря авторитету.

— Ты забыл упомянуть про деньги. Ничего не делается без денег.

— А как же способности? Сомневаюсь, что человек без определенных способностей — таланта, если хотите — сможет сделать что-то стоящее, пусть даже в его распоряжении окажется вся королевская казна. Без способностей он не сможет добиться уважения.

— Ты права, сестренка, — Киней нахмурился, его лицо приняло серьезное выражение с тенью суровости. — Однако, эти львы. Что в них такого, что за ними готовы идти люди? Что за человек их предводитель?

Ева вспомнила слова Кинея при их первой встрече в тюрьме, как он говорил про заговорщиков, символом которых был красный лев, и из-за которых она чуть не лишилась жизни.

— Ты говоришь про тот орден, да?

— Орден Красного Льва, он самый.

— Вижу, ты кое-что знаешь. Кто-то проболтался, да? — Кирс с укором посмотрела на брата, выразительно подняв одну бровь.

— Почти ничего. Киней сказал, что это они стоят за убийством Оттона Пансы.

— Точно. Панса выступал на собраниях за продвижение закона о том, чтобы прекратить передачу военных титулов по наследству. Суть в том, что наследник дворянина, получившего землю и титул за военные заслуги или за государственные заслуги, должен будет лично доказать свое право на наследство перед королем. Проще говоря, заслужить. В противном случае все его владения переходят государству. Закон еще не вступил в силу, но его обсуждают повсеместно, поскольку это очень важное решение.

— Панса — лишь один из немногих значимых сановников нашего города с правом голоса, но у него была большая поддержка со стороны как населения, так и городских властей.

— Ты когда-нибудь слышала его выступления?

Она покачала головой. В ее мыслях сейчас снова творился хаос. Она пыталась проследить связи людей и событий, упорядочить информацию, но только еще больше путалась во всем этом. Не видела картину целиком. Все оказалось гораздо сложнее и масштабнее, чем она предполагала вначале.

— Но что он делал один вечером на улице, да еще в такой дождь?

Кирс пожала плечами, а ее брат сосредоточенно проговорил:

— Кто знает. Но здесь напрашивается и другой вопрос: как они узнали, что Панса будет на улице один именно в это время и именно в этом месте? У львов есть глаза и уши в городском управлении. Другого объяснения просто нет.

— Нам удалось выяснить несколько имен. В основном, путем слежки. Но даже те немногие, чьи имена мы знаем, они просто исполнители, обычные рядовые солдаты. И никого из руководителей.

— Что он за человек, этот их предводитель? — повторил Киней, ни на кого не глядя и ни к кому не обращаясь. — Что есть у него такое, что ни один из его солдат под страхом смерти не открывает его имени? Они все готовы умереть за него… Как он этого добился: страхом или уважением?

— Неужели никто?

— Из них клещами не вытащишь, — невесело усмехнулся Аристарк.

— Но, возможно, они просто не знают его? Приказы передаются через посредников, без непосредственного участия предводителя.

— Они знают. Это видно. Знают, но молчат. Ладно главарь, но даже имен самых незначительных пешек нам не удается выяснить на допросах.

— Единственное, за что мы цепляемся, это их оплошности, когда они случайно засветятся где-то, случайно выдадут себя. И все. Больше у нас нет никаких ниточек к ним. Никаких.

— Нелегко это все, очень нелегко.

— Особенно то, что наши товарищи каждый день погибают в схватках с ними… — тихо сказала Кирс, затем прикрыла глаза на несколько секунд и быстро, практически в один глоток выпила остаток вина из своего бокала. — Налей-ка мне еще немного, Старк.

Ева обвела взглядом своих собеседников. Они все явно помрачнели и все смотрели в разные стороны, кто в пол, кто в стену. Девушка снова почувствовала себя виноватой: у них столько проблем, но они нашли время, чтобы собрать эти подписи и помочь ей.