«Может быть, и так», — сказал Бондаревский. «Но пока рано говорить. Нам нужно будет лично осмотреть его, чтобы понять, что там возможно. Похоже, это действительно заброшенный корабль, а не приманка в ловушке какого-то тактика, так что, думаю, мы пойдём туда. Но мне не нравится, как он выглядит. Повреждения, полученные в бою, чертовски серьёзные. Вернуть его в боевую готовность будет непросто».
«Скажи мне, Спаркс, дорогой мой, этот компьютер улавливает какие-либо следы сигнала, который капитан Спрингвезер перехватила во время своего визита?» Харпер небрежно улыбнулся и самоуничижительно пожал плечами, словно извиняясь за то, что поднял эту тему.
«Ничего», — сказала она. «Даже несущей волны нет».
«Итак… если выжившие и были, они либо погибли, либо спасены, либо их передатчик вышел из строя», — сказал Бхактадил. «Радиация на незащищённом корабле серьёзно ударила бы по электронике. Вероятно, большинство систем вышло бы из строя в течение нескольких минут после выхода щитов из строя. Это как при воздействии ЭМИ от ядерного взрыва — даже с внутренней броней в качестве дополнительной защиты от радиационных скачков, шансов сохранить электронные компоненты в рабочем состоянии примерно столько же, сколько у кошки — сохранить когти в ножнах во время охоты».
«Верное замечание», — сказал Бондаревский. «Так что, если кто-то в какой-то момент установил передатчик или запустил одну из корабельных систем связи, у неё, скорее всего, не было бы большого срока службы».
«Так я и думаю», — согласился полковник. «Честно говоря, я думаю, это подтверждение того, что там нет выживших. Если у них действительно было несколько отсеков, оснащённых самодельными генераторами щита для блокировки излучения, то почему бы им не продолжать ремонтировать передатчик? Тот факт, что он сейчас молчит, означает, что там некому его чинить. По какой-то причине».
«Что ж, это, по крайней мере, хорошие новости». Бондаревский несколько мгновений молча изучал изображения. «Надеюсь, все наши проблемы окажутся такими же легкоразрешимыми».
« Слушайте! Слушайте! » — раздался по шаттлу голос офицера управления полётами авианосца. « Всем шаттлам приготовиться к запуску. Повторяю, всем шаттлам на взлётной полосе и приготовиться к запуску! »
«Похоже, адмиралы пришли к тем же выводам, что и мы», — заметил Бхактадил, обнажив поразительно белые зубы в ухмылке. « Полагаю, теперь-то мы и начнём получать своё жалованье».
«Если я знаю Ричардса и Толвина, а уж поверьте, они бы перешли к этой фазе операции, даже если бы все «Кошки» в этой части сектора толпились там с оружием наперевес, — сказал Бондаревский гуркхам. — Они не для того привезли нас сюда, чтобы мы развернулись и ушли домой, не посмотрев, что там».
В глубине души он мог только надеяться, что их энтузиазм по поводу победы над Ландрейхом и завоевания суперавианосца не повлияет на их суждения и не заставит их задуматься о том, что необходимо сделать.
Шаттл слегка дрожал, поднимаясь с лётной палубы на двигателях, но это был единственный признак того, что они работали на полную мощность. Это было совсем не похоже на взлёт истребителя: внезапная перегрузка, просачивающаяся через бортовые инерционные компенсаторы, вдавливала вас обратно в кресло, когда вы выпрыгивали в пустоту. Медленно и величаво шаттл покинул Индепенденс четвёртым в очереди, а за ним следовала остальная часть разведывательного контингента, прокладывая курс для загадочной громады, которая кружила вокруг газового гиганта Ваку и манила людей, словно манящая песня сирены.
Полётная палуба правого борта, бывшая KIS Karga
На орбите Ваку VII, Система Ваку
08:49 (центральное поясное время)
Бондаревский был рад, что он был пассажиром в этом полете шаттла, а не в кабине, пытаясь доставить ее. Они наблюдали за приближением на голо-проекционном дисплее, и он поймал себя на том, что затаил дыхание, когда они делали последние осторожные корректировки курса, чтобы убрать обломки, которые частично закрывали входной порт на правой полетной палубе Karga . В некотором смысле это было бы проще, чем стандартная ловушка для авианосца, поскольку не было силового поля поперек порта, которое могло бы усложнить последние секунды маневрирования, и не было внутренних гравитационных полей, с которыми пришлось бы иметь дело, когда они окажутся в пределах корабля. Но без управления с авианосца, без работающей оптической системы сигналов и, прежде всего, без свободной полетной палубы было непростой задачей поднять шаттл на борт.
Когда они наконец приземлились, пилот шаттла включил магнитные зажимы и объявил: «Приземлились, все в порядке», Бондаревский громко вздохнул с облегчением.
Он был не один. Он забыл, что все теперь в скафандрах и шлемах, а рации ловили каждый вздох. Даже закалённый Бхактадил, казалось, был рад, что полёт закончился, и они добрались целыми и невредимыми.
«Морские пехотинцы!» — решительно сказал полковник. «По численности! Приготовиться к высадке!»
«Сэр!» — это был комендор-сержант Мартин, старший унтер-офицер Бхактадила. «Так, ребята, смотрите поживее! Позиции для абордажа! Стандартная схема рассредоточения! Шевели! Шевели! »
Пока двадцать восемь бронированных пехотинцев спешились занять позиции у каждого из трёх выходов шаттла, Бхактадил говорил спокойным, ровным голосом: «Помните, что там гравитация не работает. Вы действуете в невесомости и без атмосферы, так что обязательно учитывайте это. Будьте начеку и не ищите неприятностей только на палубе. Проверьте все углы, а затем перепроверьте их ещё раз. Понятно?»
«Да, сэр!» — раздался ответ, и все заговорили как один. Бондаревский был впечатлён. Морпехи Крюгера, по крайней мере, знали, как действовать, как и положено элитному подразделению. Они ждали, пока из пассажирского отсека выпустится воздух. В подобных ситуациях, когда в вакууме может произойти потенциальное враждебное действие, никто не хотел тратить время на прохождение через обычные шлюзы, так что, по сути, весь задний отсек на время операции стал единым.
«Ладно, вы, дети Кошки», — наконец сказал Мартин, после того как в их наушниках прозвучал сигнал, сообщающий, что они в вакууме, и пилот шаттла готов открыть люки. «Готовы сегодня заработать?»
«Ху-у-у!» — ответили морпехи так громко, что затрещала рация в шлеме Бондаревского.
«Готов к вылету, сэр!» — сказал Мартин Бхактадилу.
«Мистер Ортега», — слова Бхактадила были обращены к пилоту шаттла. «Закройте люки… немедленно !»
Все три люка – задний, левый и правый – распахнулись одновременно. Две из шести пожарных групп вышли через каждый выход, ныряя в невесомость и по очереди поворачиваясь вправо и влево, держа оружие наготове. Отсутствие гравитации значительно удлиняло эти погружения, но они были мастерами в этом виде упражнений и использовали поручни снаружи шаттла, чтобы контролировать свой прогресс так плавно, что это казалось лёгким, хотя Бондаревский точно знал, что это одно из самых сложных движений, которые приходилось выполнять человеку в невесомости.
Они держали оружие наготове до завершения высадки, пока шаттл не окружили вооруженные люди, осматривающие окрестности во всех направлениях. Мартин провел перекличку, и каждый из них ответил: «Всё чисто!». Наконец, Мартин доложил полковнику.
«Первоначальное развертывание завершено, сэр!» — сказал он. «Всё чисто».
«Очень хорошо, сержант», — сказал Бхактадил. «Два-Шесть, это Морпех-Шесть. Как слышите?»
«Два-Шесть» — позывной лейтенанта, командующего другим отделением второго взвода, назначенного на разведку полётной палубы правого борта. Шаттл с его людьми приблизился с противоположного конца полётной палубы, над кормой «Карги» .
« Принял вас пять на пять », — ответила лейтенант Кейт Лумис. « Оба отделения развернуты. Всё чисто ».
«Очень хорошо, Два-Шесть. Переходите ко второму этапу. Убедитесь, что ваши люди не перепутают кого-нибудь из нас с Котом».
«Фаза вторая. Роджер».
«Сержант Мартин, выведите их. Расширьте периметр, чтобы встретиться с другим отрядом. Будьте начеку, ребята».
Бондаревский и остальные члены некомбатантской команды оставались внутри шаттла, следя за продвижением морпехов по радиосвязи и изображениям с камер скафандров, которые теперь отображались в виде плоских изображений на проекционных экранах шлемов. Переключаясь с одной точки обзора морпехов на другую по мере того, как их осторожное, скачкообразное наступление разворачивалось в эффективном, но неспешном темпе, Бондаревский смог получить первоначальное представление о ситуации на лётной палубе задолго до того, как зона была захвачена.
Не было никаких сомнений в том, что лётная палуба получила ужасные повреждения. Большая часть пространства вокруг входного порта была заполнена искорёженными обломками, зазубренными кусками переборок, оторванными в таком порядке, который мог быть вызван только мощным взрывом прямо у входа в портал. Он также разглядел нечто, похожее на часть фюзеляжа лёгкого истребителя килрати класса «Даркет», врезавшегося в одну из переборок. Вероятно, это была не причина катастрофы, а жертва, сидевшая на лётной палубе, когда взрыв разрушил обширное помещение. Однако на видеозаписях было трудно разглядеть детали. Чтобы оценить весь масштаб повреждений, нужно было подойти повнимательнее.
Наконец, Бхактадил объявил о третьей фазе операции. Это стало сигналом того, что его люди достаточно хорошо обезопасили полётную палубу, чтобы разведывательная группа рискнула развернуться и приступить к работе. Конечно, двух отрядов было недостаточно для того, чтобы удержать отсек, занимающий почти все 920 метров длины авианосца, не говоря уже о том, чтобы проверить все возможные места, где может скрываться противник, но первая проверка не обнаружила никаких следов килрати… по крайней мере, ни одного живого.
С мертвыми дела обстояли иначе.
Бондаревский лишь постепенно начал замечать тела, усеявшие лётную палубу. Их были десятки: одни свободно дрейфовали, другие были зажаты под обломками. Во многих случаях было трудно поверить, что он смотрит на нечто, что когда-то было живым. Многие члены экипажа лётной палубы оказались без скафандров, когда обрушилось поле шлюза. Взрывная декомпрессия была не более приятным концом для килрати, чем для человека.
Он боролся с тошнотой, когда ощущение присутствия мертвецов нарастало. Большую часть жизни Джейсон Бондаревски обучался убивать килрати, и он хорошо справлялся со своей работой. Но, увидев это…
Больше, чем когда-либо, он хотел лишь одного — положить этому конец.
« Руководитель разведки — команде четыре », — голос адмирала Ричардса дал ему возможность сосредоточиться на чём-то, кроме тел, и Бондаревский с облегчением вздохнул, отвлекшись. « Доклад о ходе работ ».
«Мы только начали зачистку, адмирал», — сказал ему Бондаревский. «Техники уже устанавливают портативные генераторы щита, так что нам не нужно беспокоиться о радиации. Пока… только общие впечатления».
« Ты там не торопишься, Джейсон », — сказал Ричардс с явным раздражением в голосе.
«Это большая лётная палуба, сэр», — ответил он. «Морпехи дали нам добро на третью фазу всего несколько минут назад».
«Точно. Извините. Мы тут уже полчаса этим занимаемся».
«Как это выглядит, сэр?» — спросил он.
« Флаг-бридж практически не поврежден , — сказал ему Ричардс. — Небольшие периферийные повреждения, но в ходе боя он не пострадал ».
«Есть ли жертвы?»
« Боже, да ». Голос адмирала вдруг прозвучал старчески. « Похоже, у них на станциях был полный экипаж. Около двадцати человек, включая самого адмирала Какга. Они мертвы ».
"Как?"
« Ну, похоже, один из них был убит в драке. Мой старый противник в игре Intel, барон Гратал нар Кирг. Один из любимых подхалимов Трахата. Мы гадали, что, чёрт возьми, случилось, когда он пропал из виду в прошлом году. Судя по всему, он давно и заслуженно пользовался репутацией человека, позволяющего своему языку взять верх над разумом, и кто-то воткнул ему в горло что-то острое ».
«А остальное, сэр?»
« Самоубийство, сынок », — тяжело сказал Ричардс. « От адмирала до самого младшего жокея пульта управления — все они покончили с собой. Настоящий ритуал Зу'кара ».
"Бог…"
« Да, я тоже так отреагировал. Насколько я понимаю, они знали, что не избавятся от радиации, пока не примут смертельные дозы, поэтому решили отдать всё во славу Императора ». Ричардс невесело и хрипло усмехнулся. « Какая расточительность. Император, наверное, не продержался дольше них больше недели или двух ».
«Здесь, внизу, пока только боевые потери», — сказал Бондаревский. «Полётная палуба серьёзно пострадала. Не уверен, что мы сможем её восстановить, сэр. Это будет чертовски много работы».
«Не торопитесь с выводами. Проведите опрос. Позже сравним результаты».
«Есть, сэр».
Бондаревский как раз отключил связь с адмиралом, когда Харпер привлёк его внимание: «Сэр, мне кажется, здесь происходит что-то странное».
Он грациозно прыгнул в невесомости и переместился туда, где работал лейтенант, – в относительно нетронутую зону, где ряд шкафчиков выходил на один из главных лифтов, поднимавших самолёты с ангарной палубы внизу. Двери были обозначены знакомой клиновидной надписью килрати. Бондаревский навёл видеокамеру скафандра на один из знаков и включил программу компьютерной обработки изображений и перевода, работавшую совместно с главным компьютером на борту шаттла. Мгновение спустя компьютер наложил изображение на дисплей шлема с переводом на английский: «Склады для выживания».
«Что у вас есть, мистер Харпер?»
«Шкафчик пуст, сэр. Как и ещё три, которые я проверил». Он помолчал, но, не получив ответа от Бондаревского, продолжил: «Никогда не слышал, чтобы кто-то не держал свои аварийно-спасательные комплекты на лётной палубе, сэр. В одном шкафчике могли закончиться запасы, если их раздавали пилотам перед вылетом, но три подряд?»
Бондаревский кивнул в шлеме. «Понимаю, о чём ты. Может быть, у нас всё-таки есть выжившие, которые грабят припасы, чтобы выжить».
«Это не просто припасы, шкипер», – присоединилась к ним Спаркс, роясь вдоль ряда опор, словно высокотехнологичная обезьяна, карабкающаяся по дереву. «Посмотрите туда», – указала она. «Там должны быть топливные насосы и стойка с внешними системами подачи энергии для обслуживания самолёта, ожидающего взлёта. Вы видите, где они были, но их больше нет. И не от боевых повреждений. Взрывная волна не сильно повлияла на это расстояние. Кто-то демонтировал пару тонн сервисного оборудования и вытащил его отсюда».
«Снаряжение для выживания я вижу, — задумчиво пробормотал Бондаревский. — Но зачем выжившему всё это нужно? Если только он не пытался поднять птицу в воздух…»
«Может быть, кто-то и сделал это», — сказал Харпер. «Собрался и улетел, когда остальная часть корабля пошла ко дну».
«Это бессмыслица», — сказал Спаркс. «Если бы у них был исправный самолёт, им не пришлось бы паковать оборудование и везти его с собой. И где ещё на корабле им нужен был самолёт для обслуживания, который заставил бы их приехать сюда и разобрать всё это барахло?»
«Другая полетная палуба?» — предположил Харпер.
«Нет, я уже связался с командой», — сказал ему Спаркс. «Мало того, что он в ещё худшем состоянии, чем этот, так что взлёт или посадка практически невозможны для кого угодно, кроме особенно подавленного лемминга, к тому же у них нет никаких признаков вспомогательного оборудования. Его тоже сняли, как и этот».
«Мне это совсем не нравится», — сказал Бондаревский. «Это не столько угроза, сколько загадка… но мне никогда не нравились загадки, связанные с Котами. Слишком часто они приводят к одной из их мелких интриг, вроде фальшивого перемирия перед Битвой за Землю или той хитроумной шпионской роли, которую они придумали для Хоббса. Ладно, вы двое отлично заметили. Возвращайтесь к работе и держите ухо востро. Я собираюсь поговорить с полковником о возможном присутствии здесь килрати».
Однако ему не удалось осуществить своё намерение. Прежде чем он успел заметить Бхактадила и Мартина, в его шлеме раздался сигнал экстренной связи.
« Всем командам, всем командам !» — Ричардс звучал напряженно. « Говорит руководитель группы. Возвращайтесь к шаттлам и закрепитесь! Прекратите обследование! Повторяю, прекратите обследование и закрепитесь на борту шаттлов !»
«Ладно, ребята», — крикнул Бондаревский. «Вы слышали, что сказал мужчина. Поднимайтесь на борт!»
Харпер, Спаркс и десять человек из спасательной группы Диаса уже были в движении, и Бондаревский слышал, как Бхактадил отдавал краткие указания своим морским пехотинцам по тактической связи. Он наблюдал, как его люди в спешке возвращались к шаттлу, и отключил все частоты связи, кроме командной линии связи с Ричардсом.
«Что происходит, адмирал?» — спросил он.
«“ Хорнетс” обнаружили приближающийся бортовой самолёт », — сказал Ричардс. « Движутся медленно, но курсом на перехват через пятнадцать минут. Они не отвечают на вызовы, и сигнала «свой-чужой» нет ».
«Есть идеи, что это?»
«Пока без понятия, но я не собираюсь рисковать. Я направил Бэбкок и её ведомого на визуальное опознание, но хочу, чтобы все были готовы убраться на случай, если эта точка окажется ракетой или атакующим самолётом, летящим, чтобы встретить нас по старинке, как «Кэтс».»
«Хорошая идея, сэр», — сказал Бондаревский. «Но сомневаюсь, что это ракета…»
«Может, и нет. Но я всё время помню, что бомба, уничтожившая Килраха, была достаточно маленькой, чтобы поместиться в боекомплекте тяжёлого истребителя. И как бы ни была велика эта старая ржавая махина, она всё же не размером с планету».
ГЛАВА 7
«Честь нужно беречь, но ни один истинный Воин не поставит честь выше своего долга».
из Третьего кодекса 7:12:05
Хорнет 101, VF-12 «Летающие глаза»
Рядом с Ваку VII, система Ваку
1031 час (CST), 2670.313
Командир Дарлин Бабкок изучала свой тактический дисплей и старалась не раздражаться на голос в гарнитуре. Она никогда не была большой поклонницей пилотов с заднего сиденья, но не могла сказать об этом, когда один из старших адмиралов «Ландрейха» давал ненужные советы. Поэтому она смотрела на экраны, слушала голос и представляла себе адмирала Ричардса за штурвалом килратского «Даркета», когда её прицельная сетка вспыхнула красным, сообщая об успешном захвате цели…
« Что бы это ни было, командир, оставьте его в покое », — говорил Ричардс. « Командир Толвин уже в пути с «Рапторами». Ваша задача — распознать эту штуку, если сможете, и избегать боя, если только она не откроет по вам огонь ».
«Поняла», — коротко ответила она. «Мой компьютер всё ещё пытается обработать данные сенсоров, но пока не нашёл конфигурацию, соответствующую ни одному проекту килрати из армейской книги».
« Командир, это Бондаревский », — раздался новый голос.
«Отлично», – подумала она. Ещё один эксперт пытается выполнить задание вместо меня. «Будьте кратки, капитан», – сказала она. «Я быстро приближаюсь к зоне поражения, и у меня не будет времени на разговоры».
« Проверьте свой военный журнал ещё раз, но не ограничивайте параметры поиска только килратскими проектами », — сказал Бондаревский. « Это может быть гражданский корабль, например, Vision Quest. Или килрати, использующий захваченный корабль, чтобы обмануть нас. Есть множество вариантов, которые не относятся к типам кораблей килрати ».
Она тихо выругалась. Она так долго летала против килрати, что автоматически отсеивала другие типы кораблей, когда вызывала базу данных боевых книг. Какая же это дурацкая затея… да ещё и с кучей важных персон, заглядывающих ей через плечо!
Может быть, у летающих пассажиров всё-таки есть своё место, подумала она. «Поняла. Веду военную книгу». Она не смогла скрыть смущения в голосе.
« Не будьте слишком строги к себе, коммандер », — сказал её командир. « Медведь однажды поймал меня за тем же самым, когда он был моим командиром эскадрильи, а я должен был стать самым крутым новым командиром эскадрильи во флоте Конфедерации, так что, полагаю, вы в довольно хорошей компании ».
Бэбкок на это не ответила. Она была слишком занята, хмуро разглядывая данные на экране своего боевого журнала. «Компьютер опознал цель», — доложила она. «Это… шаттл Конфедерации, тип R».
« Не один из наших », — сказал командир эскадрильи. « Ландрих так и не получил ни одного нового самолёта R-типа из флота Конфедерации ».
« Будьте начеку, командир », — посоветовал Ричардс. «Килрати за эти годы захватили свою долю. Это всё ещё может быть своего рода троянским конём».
Голос Бондаревского был задумчивым. « Разве не в прошлом году начали переоборудовать крейсеры класса « Таллахасси» шаттлами типа R ?» — спросил он. « Для поисково-спасательных работ, не так ли ?»
« Верно », — ответил адмирал Толвин. Это становилось всё более привычным чатом.
«В пределах досягаемости оружия. Пока никаких признаков того, что они знают о нашем присутствии». Она помолчала. «Видим через тридцать секунд. Скиталец, ты держись позади и следи за ними. Если они меня схватят… ну, ты уже знаешь, что делать».
Она отключилась от разговора старших офицеров, который всё ещё шёл по комлинку, и сосредоточила всё своё внимание на приближающемся корабле. Он показался ярким светом на фоне пустоты, всего лишь очередной звездой, но заметно разрастался по мере сокращения расстояния. Последние несколько минут она позволяла автопилоту компьютера постепенно корректировать вектор, чтобы иметь возможность быстро сопоставить курс и скорость с целью, если это покажется целесообразным. По мере приближения разница в векторах быстро уменьшалась, и сближение, казалось, затягивалось.
Наконец, другой корабль стал отчётливо виден. Да, это была конструкция, созданная людьми, чуть более обтекаемая, чем старые шаттлы «Ландрейха», но явно не похожая на многокорпусные, похожие на лезвия ножей формы, которые так любили килрати. Когда её «Хорнет» проносился мимо, она успела разглядеть корпус, где от взрывных повреждений почернели части фюзеляжа.
« Ты это видел ?» — потребовал Бондаревский. « Изображения с сенсорного блока… Спаркс, покажи мне. Ага… вот. Это номера «Джуно» на носу ».
« Выжившие ?» — Ричардс звучал недоверчиво. « Мы не обнаружили никаких следов Джуно или её супруга ».
« Ну, это могли быть выжившие люди », — сказал Бондаревский. « Или «Кошки» успели захватить трофей до окончания боя ».
« Есть ли признаки враждебной активности, коммандер Бэбкок ?» — спросил Ричардс.
«Отрицательно, адмирал», — ответила она, разворачивая истребитель на курс, параллельный шаттлу. «Я сокращаю дистанцию. Система самоопознавания по-прежнему не отвечает, и я слышу только помехи от автоматических систем вызова. Я даже не уверена, что он меня заметил».
« Электроника могла выйти из строя », — сказал Бондаревский. « Если он работал здесь, вокруг коричневого карлика, очень долго, щиты шаттла могли не защитить всю электронику как следует ».
«Да. Может быть».
Бэбкок направила одну из видеокамер сенсорного модуля на кабину шаттла и начала увеличивать изображение. Внутри были видны фигуры, изображения становились чётче по мере того, как она продолжала регулировать масштаб и вставляла программу для улучшения изображения.
«Вижу мужчину у штурвала», — сказала она. «Двое мужчин… нет, вторая — женщина. Люди. Похоже, мы нашли выживших!» Пока она говорила, одна из фигур на борту шаттла посмотрела в её сторону и впервые отчётливо увидела её «Хорнет». Через мгновение над кабиной вспыхнул прожектор, указывая на самолёт Бэбкока и мигая стандартным семафорным кодом Терранской Конфедерации. Её компьютер распознал сигнал и выдал текущий перевод.
TCS — ДЖУНО — ШАТТЛ — ВЫЖИВШИЕ — В — БОЮ — ДЕВЯТЬ — МЕСЯЦЕВ — НАЗАД — КТО — ВЫ — ВОПРОСА
Она ответила тем же примитивным методом сигнализации, идентифицировав свой корабль и флот Ландрейха.
СЛАВА — БОГУ — НУЖНА — ПОМОЩЬ — МОЖЕТЕ — ВЫ — ПРИВЕСТИ — МЕНЯ — К — ВАШЕМУ — КОРАБЛЮ — ВОПРОСИТЕЛЬНО
Бэбкок ответила не сразу. Вместо этого она переадресовала вопрос адмиралу Ричардсу. Если он хочет вмешиваться в её дела, пока она в полёте, подумала она с мрачной улыбкой, то, по крайней мере, он мог бы взять на себя принятие сложных решений за неё.
« Не «Индепенденс», — ответил адмирал. — « Он уже идёт в Каргу. Передайте ему, что встретимся там ».
« Паранойя ?» — спросил Бондаревский.
« У большинства параноиков есть настоящие враги, сынок », — сказал Ричардс. « Этот парень может быть настоящим… или же он может оказаться пленником-человеком, которому в затылок приставили килратский лазерный пистолет. А если этот шаттл окажется перевозить что-то опасное, например, взрывчатку, способную нанести серьёзный ущерб… ну, эта старушка уже повидала достаточно бед, так что немного больше ничего не изменит ».
Она передала инструкции пилоту шаттла, который коротко подтвердил получение информации, но больше сообщений не передал. Шаттл и истребитель продолжили движение, а «Хорнет» Дрифтера следовал за ними на почтительном расстоянии.
Дарлин Бэбкок вздохнула с облегчением, увидев Каргу . Похоже, сегодня ей всё-таки не придётся встречаться с «Котами».
Полётная палуба правого борта, бывшая KIS Karga
На орбите Ваку VII, Система Ваку
1040 часов (центральное поясное время)
Шаттл Конфедерации вошёл через кормовую часть полётной палубы, где повреждения были меньше, но корабль всё ещё маневрировал осторожно. Наблюдая, как катер опускается на палубу, удерживаемый магнитными захватами в невесомости, Бондаревский почувствовал облегчение. Несмотря на постоянные опасения адмиралов по поводу возможного трюка с «Кэтом», похоже, им действительно повезло. Редко кому удавалось пережить потерю крупного корабля в бою, но, похоже, некоторым это удалось здесь, на Ваку.
Тем не менее, они не стали рисковать. Бхактадил разместил своих морских пехотинцев, наблюдавших за шаттлом, а большая часть разведывательной группы всё ещё была пристёгнута и готова к вылету при первых признаках опасности. Бондаревский, в сопровождении Харпера, уговорил полковника позволить ему помочь встретить вновь прибывших. Будучи последним из доступных бывших старших офицеров Конфедерации, он мог бы получить от них больше информации, чем колонисты.
Они ждали, когда шаттл откроется, и Бондаревский коротал время, изучая потрёпанный корпус корабля. Он явно получил серьёзные повреждения. Обшивка левого борта была покрыта выбоинами и царапинами, а несколько внешних креплений оружия и датчиков отсутствовали. Не было также никаких признаков антенны связи, что, вероятно, и объясняло невозможность связи. Этой птице повезло, что она всё ещё летала.
Затем люк левого борта начал открываться, и напряжение среди наблюдавших за происходящим морпехов достигло такого напряжения, что Бондаревский это почувствовал. На вершине аппарели стояли двое людей, одетых в костюмы Конфедерации.
Позади них двинулась более крупная фигура, затем еще одна.
«Кошки!» — крикнул один из морских пехотинцев, вскидывая винтовку на изготовку.
«Не стреляйте!» — крикнул кто-то. «Не стреляйте… они друзья!»
Один из людей, мужчина, спустился по трапу. На нём были магнитные ботинки, и он двигался неловко, но было видно, что он старается поторопиться, пока ситуация не ухудшилась. «Я — коммандер Грэм, — сказал он. — Главный инженер станции « Джуно » . Бывший док станции « Джуно ».
«У всех твоих друзей есть мех, Командир?» — спросил Бхактадил.
«Они такие же изгои, как и мы», — ответил Грэм. «С двух имперских кораблей, с которыми мы столкнулись девять месяцев назад. Один из них — вот этот авианосец. Это Джаввид Даль, помощник офицера связи с « Карги» . И Миррах лан Вренес, офицер снабжения с эскортного корабля «Фравкирг» . И мой главный инженер, Эллен Куинлан».
«Не поймите меня неправильно, командир, мы рады вас видеть», — сказал Бондаревский. «Но вы должны признать, что компания, с которой вы общаетесь, не всем по душе».
Грэм пожал плечами. «Когда обе группы спустились, у нас был выбор: сражаться насмерть или сотрудничать и остаться в живых. Мы решили, что всегда сможем убить друг друга позже, и с тех пор работаем там вместе. Мы заключили соглашение, что, какая бы сторона ни добралась сюда первой, остальные сдадутся ей с условием репатриации». Он помолчал. «Поверь мне, друг, ни одна из групп не была бы здесь сегодня, если бы мы не объединились. Было тяжело».
«Ну, теперь всё кончено. Я Джейсон Бондаревски», — он шагнул вперёд, протягивая руку.
« Сначала Килрах !» — сказал Грэм, крепко сжимая его сквозь перчатки костюма.
«Это был не очень-то фильм», — мрачно сказал Бондаревский. Он до сих пор жалел, что поддался уговорам и согласился сотрудничать с создателями фильма. Даже сейчас эта мысль продолжала его преследовать. «Это полковник Бхактадил, Корпус морской пехоты Свободной Республики. И мой помощник, лейтенант Харпер».
«Истребитель, который нас сопровождал, назвался «Ландрейх Нэви», — нахмурившись, сказал Грэм. — Но что вы здесь делаете, сэр? Офицер Конфлота…?»
«Долгая история, коммандер», — сказал Бондаревский. «Надеюсь, вы не будете возражать против нашей лёгкой паранойи. Когда видишь терранцев и килрати вместе на одном шаттле, где ни у одной из групп нет никаких веских причин остаться в живых, начинаешь немного нервничать. Полковник Бхактадил хотел бы, чтобы кто-то из его людей осмотрел ваш шаттл… просто мера предосторожности».
«Чёрт возьми, сэр, мне всё равно, можете разобрать его на металлолом и продать фирекканцам как безделушку. На той луне около двухсот человек, терранцев и килрати, которые вернутся домой после девяти месяцев чистилища. Это единственное, что сейчас имеет значение».
Кают-компания, FRLS, город Кашел
Рядом с Ваку VII, система Ваку
18:22 (центральное поясное время)
«И вот мы, три шаттла, полные выживших, приближались к месту крушения. Эсминец «Кэт», должно быть, был повреждён сильнее, чем они предполагали. Что-то пошло не так на последнем этапе захода на посадку, и этот ублюдок жёстко приземлился».
Бондаревский передал через стол кают-компании ещё одну чашку чая коммандеру Грэму, который с радостью её принял. Исхудавший и измождённый, молодой инженер-механик большую часть времени с момента прибытия в то, что считалось цивилизацией, провёл за едой, питьём и разговорами.
Они решили отправить Город Кашел за выжившими на луну, которую Грэм называл Нарграст. По-видимому, так назывался один из адов в мифологии килрати, и описание, которое дал его оппонент-Кот, было действительно подходящим названием. Нарграст, планета, представляла собой замороженную пустыню, пригодную для жизни лишь в весьма щедром смысле этого слова. Это был огромный мир, примерно вдвое тяжелее Терры, с гравитацией почти в два g и плотной кислородно-азотной атмосферой. Парниковый эффект позволял планете удерживать достаточно энергии коричневого карлика, чтобы она не стала полностью непригодной для жизни, а также экранировал худшее из вторичного излучения, но также вызывал жестокие бури. Большинство выживших заболели от избыточного давления и холода, и, вероятно, они не смогли бы продержаться долго.
Транспорт был в пути, и Ричардс приказал Бондаревски сопровождать Грэма и его группу для организации спасения колонистов, передав разведывательные работы Спарксу и Харперу. « Город Кашел» , спроектированный как транспорт для боевых войск, был логичным выбором для этой задачи. Несмотря на экипаж, предназначенный для « Карги» , на нём было достаточно места для дополнительных пассажиров , а его флот шаттлов и штурмовых кораблей мог быстро справиться с эвакуацией с поверхности планеты.
Бондаревский был рад уйти от килратского авианосца и его команды, состоящей из призраков и трупов. Он сомневался, что у проекта «Голиаф» вообще есть хоть какие-то шансы на успех, и был рад, что экспедиция сможет принести хоть какую-то пользу, спасая жертв битвы при Ваку.
«На двух шаттлах были установлены оружейные контейнеры, так что у нас была небольшая огневая мощь», — продолжил Грэм. «Но «Кошки» не представляли особой угрозы. С эсминца были выжившие, но они были в плохом состоянии. Там же приземлились истребители, «Даркеты» и пара «Стракхов». Должен признать, они нас напугали, но к тому времени, как они приземлились, у них закончилось топливо и оружие, поэтому никто из них даже не пытался нас преследовать. У авианосца стояло несколько больших спасательных шлюпок, но и они не были вооружены. До сих пор не знаю, когда меня это осенило, но я решил не открывать огонь, пока не проведу с ними переговоры. Знаю, это было глупо, но я не мог себе представить, как можно убивать толпу беженцев, которые были в одной лодке с нами, враги они или нет».
Бондаревский покачал головой. «Не глупый», — сказал он. «Возможно, ты только что доказал, что мы можем ужиться с „Котами“… если найдём общее дело, этого будет достаточно».
«Да, может быть. Они и далеко не так плохи, как их рисует пропаганда у нас дома. Конечно, они жёсткие и мыслят не так, как мы, но некоторым из них я бы с радостью доверил свою жизнь. На самом деле, несколько раз за последние месяцы». Грэм сделал ещё один большой глоток из своей чашки. «В общем, их лидером оказался этот юнец, Мурра. Он вышел встретить меня на открытом поле вдали от места крушения, и, хотя он пытался хвастаться, даже через компьютерный перевод его голос звучал как испуганный ребёнок. Думаю, всё это было для него слишком тяжело: драка, бардак на планете, его первый приказ… он, казалось, облегчённо узнал, что ему не придётся сражаться насмерть, как герою из одного из килратских кодексов. Мы заключили сделку. Обе стороны поделятся имеющимися у нас ресурсами – по сути, нашей рабочей силой и обломками – и договорились, что вернёмся домой, если наша сторона найдёт нас первой. Конечно, случалось несколько стычек, но я видел столько же драк между представителями одного вида, человек против человека или кот против кота, сколько и между двумя группами. В основном у нас нет времени на эту ерунду. Мы слишком заняты тем, чтобы сохранить всем жизнь».
Бондаревский нахмурился. «У тебя могут возникнуть проблемы с твоей сделкой, Грэм», — тихо сказал он. «Ландрейхеры, возможно, считают, что не обязаны соблюдать соглашение, заключённое между Котами и Терранами. Ни одна из этих групп сейчас не слишком высоко в списке их фаворитов».
«Ты же не думаешь, что будут проблемы?» Грэм поставил чашку и уставился на Бондаревского так, словно у того выросла вторая голова. «Я дал слово, сэр. А это для этих людей значит всё».
«Я сделаю всё, что смогу. У меня есть… определённый опыт, как заставить Макса Крюгера поступить правильно. Но это может занять некоторое время. Помоги мне объяснить это «Котам», когда мы будем организовывать эвакуацию».
«Но в чём проблема? Война ведь закончилась, не так ли?»
«Для потерпевшего кораблекрушение ты довольно хорошо разбираешься в текущих событиях, не так ли?» — спросил Бондаревский, с интересом разглядывая его.
«Нам удалось собрать гиперкаст-приёмник из систем связи эсминца и наших шаттлов. Не очень хороший, и мы не надеялись получить достаточно энергии для установки передатчика на планете, но мы могли принимать сообщения с обеих сторон границы, когда атмосфера была подходящей, и мы все надеялись на успех. Мы слышали о Килрахе».
«Какие-то проблемы?»
«Некоторые бормотали. К счастью, большинство боеспособных килрати были кадровыми с авианосца, тщательно отобранными специалистами, преданными храю Нохтака . Им было совершенно наплевать на Трахата или Императора, и, похоже, все сходились во мнении, что то, что эти двое обрушили на Килрах, было их собственной виной. Некоторые из выживших из экипажей истребителей и эсминца были настроены несколько менее философски. Несколько человек покончили с собой, грязное зрелище, и я думал, что это может расшевелить остальных, но Мурраг их успокоил. У этого парня большое будущее в политике. Он точно знал, как нажимать на их кнопки».
«Что ж, война окончена, по крайней мере для Конфедерации. Но на границе появился килратский военачальник по имени Рагарк, который затевает беспорядки, а Ландрейх готовится дать отпор. Так что здесь мало что изменилось, с мирным договором или без, и ваши Коты будут считаться врагами, независимо от того, насколько они с вами сотрудничали». Бондаревский отпил чаю. «Как я уже сказал, я сделаю всё, что смогу. Ваша компания звучит разумно. Сомневаюсь, что они захотят связываться с Рагарком. Но если мы вернёмся к делу, расскажите мне вот что. Зачем вы, ребята, гонялись к этому бродяге, когда у вашего шаттла отсутствовала половина систем?»
Грэм пожал плечами. «Рейсы на поиски. Раньше мы регулярно совершали их, собирая припасы и снаряжение, которые, как нам казалось, могли бы пригодиться на планете. Однако один за другим наши шаттлы стали выходить из строя. Даже с тем хламом, что мы привезли с лётных палуб «Карги », мы не можем поддерживать их в надлежащем режиме обслуживания, а длительное воздействие странного излучения коричневого карлика, даже с защитными экранами, сказалось на нашей электронике. «Птица», на которой мы летали сегодня утром, была последней, работающей, и потребовался месяц, чтобы вернуть её в строй после того, как мы разобрали все остальные на запчасти. У нас нет нормальных датчиков, работающего коммуникационного канала или каких-либо оригинальных орудийных установок. Нам пришлось рассчитывать курс на самодельном килратском наручном компьютере, а затем вручную вводить данные в навигационную систему, и при этом нам оставалось надеяться, что наши расчёты орбиты «Карги» достаточно точны, чтобы дать нам хоть какое-то представление о ней».
«Вы думали, что на борту есть что-то достаточно ценное, чтобы пойти на такой риск? Я думал, вы давно уже сняли с него всё важное».
«Это большой корабль», — ответил Грэм, используя килратское мужское местоимение для обозначения авианосца, словно даже не заметив этого. «И самое главное было попытаться восстановить работу нашего передатчика».
Бондаревский вспомнил сообщение о искажённом сигнале, полученном с корабля, когда Vision Quest впервые исследовал систему. «Значит, вам удалось запустить систему гипертрансляции».
«Боюсь, не очень успешно», — сказал Грэм. «Пришлось всё это кое-как собрать, чтобы питать от одного из аварийных контуров питания, и нам так и не удалось получить достаточно энергии для хоть какой-то работы. Фоновое излучение практически постоянно глушило сигнал, а передатчик всё равно вышел из строя через несколько дней после того, как мы его запустили. Но к тому времени мы уже ничего не запускали, так что мало что могли с этим поделать».
«Не могли бы вы восстановить работу электросети, чтобы получить необходимое питание?» — спросил Бондаревский. Если инженер Конфедерации, работающий с килратскими кадрами, не смог даже восстановить работу одного из основных генераторов для питания сравнительно небольшой подсистемы, то возможность спасти « Каргу» как боевого корабля, пригодного для космических полётов, казалась ещё более сомнительной.
«Никогда не пробовал», — сказал Грэм. «Никто не хотел рисковать».
«Риск?»
«Ага. Слушай, «Кошки» запрограммировали этот авианосец на взрыв. Система самоуничтожения компьютера. Насколько Друвах — это кадровый компьютерный офицер — мог судить, компьютер отключился за несколько секунд до взрыва. Есть большая вероятность, что команда на уничтожение сработает при перезагрузке компьютерной сети, поэтому мы держимся как можно дальше от энергосистем и компьютеров. Даже в этом случае это страшно, скажу я тебе. Ты же не знаешь, что может заставить какую-нибудь резервную систему включиться и начать обратный отсчёт прямо в момент сбоя компьютеров. Чёрт, вы что, ещё не догадались? Вы же были на его борту».
«Ты хочешь сказать, эта штука готова взорваться?» Бондаревский вскочил на ноги и поспешил через кают-компанию к переговорному устройству у двери. Он с бешеной поспешностью набрал кодовую комбинацию на клавиатуре. На экране появилось лицо.
«Дежурный по связи», — скучающим тоном произнес мужчина.
«Это Бондаревский, — сказал он. — Дайте мне связь с адмиралом Ричардсом на борту корабля, срочно».
«Сэр, все переговоры за пределами корабля должны быть одобрены капитаном Штайгером».
«Чёрт возьми, чувак, мне срочно нужен этот канал! Спасательная команда…»
«Подождите, сэр, я посмотрю, сможет ли капитан с вами поговорить». Экран погас, и Бондаревский яростно выругался. Конечно, транспортному кораблю, перевозящему тысячи людей одновременно, требовались особые правила доступа к комлинкам. В противном случае исходящий трафик был бы завален сообщениями каждый раз, когда корабль пролетал мимо планеты, где у некоторых пассажиров были родственники или друзья. Им пришлось бы быть особенно строгими, учитывая небрежное отношение Ландрайхеров к большинству вопросов дисциплины. Но сейчас не время для бюрократических промахов!
«Карга» была бомбой замедленного действия, и если бы исследовательская группа попыталась восстановить электроснабжение или компьютерную сеть в рамках оценки ущерба, весь авианосец мог бы взорваться в результате мощной цепной реакции. Возможно, он уже опоздал…
Центр боевой информации, бывший KIS Karga
На орбите Ваку VII, Система Ваку
18:38 (центральное поясное время)
Джефф Толвин был раздражен.
Он пристегнулся в единственном кресле, каким-то образом уцелевшем в боевом информационном центре «Карги» – боевом мостике, где должен был находиться капитан килрати, когда он вёл суперавианосец в бой. В последнем бою он получил тяжёлые повреждения, очевидно, от попадания в соседнюю секцию ракеты Конфедерации, которая пробила переборку, где были установлены основные сенсорные дисплеи, и обрушила на отсек смертоносный град осколков. Повсюду лежали тела, включая тело капитана килрати, и было ясно, что ни одно из них не прожило достаточно долго, чтобы пережить взрывную декомпрессию, когда кислород хлынул через пробитый корпус.
Этот удар был сокрушительным. Вероятно, потеря боевого мостика сыграла большую роль в гибели «Карги » , подумал он, с горечью вспоминая успех Конфедерации. БИЦ был практически полностью списан, как, судя по всему, и навигационный мостик, и несколько других важных узлов авианосца. Перспективы вернуть его в строй выглядели не слишком радужно. Ричардс уже начал говорить так, словно провал проекта «Голиаф» был предрешён.
Теперь Толвин с мрачным выражением лица наблюдал, как его специалисты работают над одной из немногих относительно неповреждённых панелей. Чёрт возьми! Он бушевал в душе. Им нужно было заставить Голиафа работать. Альтернатива была немыслима.
Сквозь прореху в переборке проскользнула фигура в скафандре. Толвин узнал маркировку на его костюме. Это был Диас, покинувший инженерный отдел, чтобы присоединиться к адмиралу в командном центре.
«Что думаешь?» — настойчиво спросил Толвин. «Можем ли мы подключиться к их компьютеру? Похоже, нам придётся восстановить сеть, чтобы получить хоть какой-то шанс провести полную оценку ущерба».
«Думаю, мы сможем получить доступ хотя бы к записям корабля», — рассеянно сказал Диас. «Это даст нам схемы и, возможно, изображение их приказов по борьбе за живучесть во время боя. Сомневаюсь, что нам удастся получить что-то ещё. Точно не автоматизированные системы ремонта, пока мы не приведём инженерный отдел в хоть какое-то состояние. Даже тогда… не знаю. Ситуация выглядит не очень хорошо».
«Как долго?» — настаивал Толвин.
«Мы попробуем перезагрузиться сейчас и посмотрим, что из этого получится. Даже если не получится с первого раза, мы можем лучше понять, что нужно, просто наблюдая за поведением системы».
«Тогда поехали», — сказал Толвин. «Надо же, чтобы на этой чёртовой лодке хоть что-то работало!»
Диас долго смотрел на него. «Адмирал, надеюсь, вы не ждёте чудес. Моя команда чертовски хороша, но они не смогут добиться желаемого результата, если корабль слишком серьёзно поврежден. И я уверен, что именно это вы здесь и найдёте. Этот авианосец, возможно, уже не спасти. Точка. Никакие желания не помогут».
«Просто попробуй, — прорычал Толвин. — Делай, что можешь, и избавь меня от этих чёртовых лекций!»
Он пытался взять себя в руки, когда коротышка оттолкнулся от переборки и направился к пульту управления, где трудились другие техники. Толвин помнил, как вспыхивал его гнев на последних этапах проекта « Бегемот» , как он доводил себя и всех вокруг до предела в своём стремлении закончить оружейную платформу и ввести её в эксплуатацию. Возможно, это способствовало катастрофе, положившей конец операции, так и не начавшись. Ему нужно было вернуть себе былое равновесие, чтобы избежать повторения ошибок, совершённых тогда. Неужели прошёл уже почти год с короткой и бесславной карьеры «Бегемота» ? Иногда казалось, что прошло всего несколько дней… а иногда – целая вечность.
«Ладно, ребята», — говорил Диас. Толвин знал, что обращается не только к своим техникам, но и к записи каждого этапа спасательной операции, которая будет сделана на «Индепенденсе» и которую позже можно будет просмотреть на предмет ошибок или упущенных возможностей. «Первый тест перезагрузки компьютера. Доложите о готовности, пожалуйста».
«Готово на первой панели», — сказал кто-то.
«Готово, панель два».
«Готовы к подаче электроэнергии», — добавил другой голос.
«Все готово, мистер Диас», — сказал руководитель группы своему начальнику.
«Хорошо. Тогда начнём. Мощь на...»
«Карга, Карга, это Бондаревски из города Кашел». Голос Бондаревски был близок к панике, как никогда прежде, и Толвин не раз видел, как этот человек сражался с ужасающими силами противника во время войны. «Карга, немедленно прекратите все спасательные работы! Повторяю, прекратите все работы и немедленно отреагируйте на этот вызов! »
«Продолжайте тест!» — рявкнул Диас. «Что здесь происходит, адмирал?»
«Давайте выясним», — сказал Толвин. Он переключил частоту связи, чтобы передавать данные через ретрансляторы на борту шаттлов, которые обеспечивали связь разведывательной группы с остальной боевой группой, — тот же канал, который они использовали ранее для наблюдения за встречей Бэбкока с выжившими. «Джейсон, это Толвин. Что ты, чёрт возьми, задумал?»
« Адмирал, настоятельно рекомендую вам как можно скорее эвакуировать всех с « Карги », — ответил Бондаревский с облегчением. — Мне только что стало известно, что система самоуничтожения компьютера была активирована на борту авианосца и не отключалась. Сбой в работе компьютера помешал запуску, как планировалось, но всё ещё существует вероятность повторной активации системы, если вы попытаетесь включить электропитание или компьютерные системы ».
«Самоуничтожение? Ты уверен, Джейсон?» Толвин разрывался между недоверием и облегчением. «Если бы компьютер вышел из строя, разве это не удалило бы команду из системы?»
« По словам коммандера Грэма, нет , сэр», — ответил Бондаревский. « Он тесно сотрудничал с инженером-килрати, который обшаривал авианосец в поисках деталей и материалов. «Кошки», очевидно, очень тщательно резервируют свою систему уничтожения. После ввода команды она внедряется в самые глубокие слои сети. Без кода деактивации нет никакой гарантии, что её можно будет снова отключить. Так что, если компьютеры снова включатся, даже на несколько секунд, вы можете оказаться в конце обратного отсчёта до самоуничтожения ».
Толвин посмотрел на Диаса через купе. «Вас это устраивает, майор?» — спросил он.
«Возможно, конечно», — ответил Диас. «Но я не могу сказать, правда это или нет. Мы раньше не работали с килратским кораблём, адмирал. Это совершенно новая территория».
«Замечательно», — язвительно сказал Толвин. «Ладно, Джейсон, мы отступим, пока не найдём способ разобраться с этим бардаком. Спасибо за звонок. Ты застал нас в последний момент».
« Я рад, адмирал », — сказал Бондаревский.
«Ты это скопировал, Вэнс?» — продолжил Толвин.
« Ага ». Даже по комлинку с флагманского мостика Ричардс говорил как заключенный камеры смертников после отсрочки. « Я не собираюсь спрашивать, насколько близко вы были к тому компьютерному тесту, о котором вы, ребята, говорили некоторое время назад. Хорошо, общий приказ всему исследовательскому персоналу. Выключить его, сесть в шаттлы и отправляться домой. Нам нужно серьезно подумать, прежде чем мы пойдем дальше ». Он сделал паузу. « Если мы пойдем дальше ».
Толвин прерывисто вздохнул. Ещё одно препятствие!
Но, ей-богу, он найдёт способ обойти это. Потому что им нужен этот корабль, и он был полон решимости заполучить его, что бы ни случилось. Он оглядел мостик и наконец улыбнулся. Если план внутри плана когда-нибудь понадобится, изучение принципов работы килратского авианосца может когда-нибудь пригодиться.
ГЛАВА 8
«Истинный Воин упорно преодолевает любые препятствия и обретает за свои усилия еще большую славу».
из Четвертого кодекса 02:17:06
Лагерь выживших
Нарграст (Ваку VIIa), Система Ваку
08:22 (центральное поясное время), 2670.314
С прибытием первого из шаттлов города Кашел на замёрзшую равнину высыпали десятки фигур – людей и килрати. Глядя на видеомонитор, Бондаревский почувствовал, как его сердце забилось чуть чаще при виде всех этих людей. Люди были худыми, одетыми в рваную форму, которая, казалось, не выдерживала холода. Даже килрати выглядели не очень здоровыми. Все описания Грэма не подготовили его к реальности.
Они приспособились к климату, как могли, используя обломки «Фравкирга » в качестве основы для импровизированных укрытий. Однако, чтобы дополнить защиту, которую обеспечивал сбитый эскорт, они использовали куполообразные модули выживания, найденные на корабле, так что теперь у них было нечто вроде крошечной деревни, сгрудившейся вокруг искореженных останков некогда гордого боевого корабля.
«Боже, какой бардак!» – произнёс коммандер Александра Трэвис. Её назначили командиром эскадрильи в лётное крыло «Карги» , хотя пока у неё не было самолётов под командованием. Она была привлекательной женщиной, невысокой, но с лицом, напоминавшим ему Светлану, обрамлённым шлемом из коротких, блестящих тёмных волос, но за её красотой скрывались сердце и ум бойца. До того, как присоединиться к «Голиафу», она командовала эскадрильей наземных истребителей, и, согласно её досье, её эскадрилья неизменно добивалась наивысших результатов во всех учениях. Она даже отказалась от должности инструктора в учебном центре истребителей Ландрейха, чтобы остаться на действительной службе.
Сегодня Трэвис и другие члены формирующегося лётного крыла «Карга» , находившиеся на борту транспорта, были выбраны Бондаревским заместителями для выполнения сложной задачи – помочь организовать потерпевших кораблекрушение и вывезти их с Нарграста. Это должна была быть работа морпехов, но все морпехи, работавшие с отрядом Бхактадила на борту « Карги» , а также Ричардс и Толвин, были твёрдо намерены не перебрасывать их теперь, когда они уже были задействованы. Поэтому пилоты лётного крыла, которые и так уже находились под прямым командованием Бондаревского, представляли собой наилучшую возможность для десантной группы в этой миссии.
«Попробуйте-ка прокормиться в саду вроде Нарграста, и посмотрите, как хорошо вы будете выглядеть через девять месяцев, командир», — сказал Грэм. Он с трудом натягивал парку производства компании Landreich.
«Без обид, сэр», — сказал Трэвис. «Я хотел выразить свою признательность… Не понимаю, как кто-то может выжить во всём этом».
«Это было непросто», — прогрохотал Миррах лан Вренес. Его английский, как у Конфедерации, был с лёгким акцентом, но вполне понятен. Его товарищ-килрати, Даль, плохо знал английский и молчал… странная ситуация для офицера связи. Очевидно, если Бондаревский понял, что ему сказали, Даль был ниже по происхождению, чем большинство офицеров-килрати, и не получил значительной части базового образования, которым обычно обладали дворяне-коты, включая практическое знание основного языка своих врагов. «Должен признаться, поначалу я не был сторонником работы с людьми… но уверен, что без их помощи мы бы не выжили».
Грэм открыл заднюю дверь шаттла. Это был десантный корабль, предназначенный для быстрейшей переброски морских пехотинцев в зону поражения и обратно. Вся задняя часть шаттла откинулась, образовав рампу, способную вместить бронетранспортёр. Снаружи шумная и возбуждённая толпа людей и котов устремилась вперёд. Поднявшись наверх по рампе, Грэм поднял руки, и толпа затихла.
«Мы нашли спасательный корабль», — громко сказал он. «Они пришли, чтобы забрать нас домой!»
«Чей дом, обезьяна?» — спросил огромный килрати, проталкиваясь вперёд толпы. Даже изнутри шаттла Бондаревский видел, что он крепкого телосложения, хотя шерсть на груди сгорела, а кожа представляла собой сеть шрамов. То, что он всё ещё жив и дергается, красноречиво говорило о стойкости Кота, и Бондаревскому пришлось сдержать желание потянуться за лазерным пистолетом. «Чей дом, говорю!»
Многие килрати в толпе зашумели. Но гул стих, когда один из них вышел из толпы и поднялся по трапу, чтобы присоединиться к Грэму.
«Курак», – сказал он, обращаясь к Коту со шрамом. Он говорил по-английски, как и тот. Грэм сказал, что в лагере изгоя сейчас в основном говорят по-английски, поскольку килрати знали этот язык больше, чем терранцы – их рычащий наречие. Несколько Котов, однако, переводили сказанное для тех, кто не понимал. «Послушай меня, Курак. Когда мы впервые согласились сотрудничать с Грэмом, мы поклялись, что, какая бы сторона нас ни нашла, мы все пойдём туда добровольно».
Кот замер. Он был стройнее большинства своих сородичей, и от него исходила аура власти, которая поражала Бондаревского в столь молодом офицере. Человек не мог толком понять, что означают его знаки различия, но решил, что это нашивки какого-то лейтенанта. Тем не менее, он управлялся с этой толпой с лёгкостью, на которую мало кто из адмиралов способен.
Повернувшись к Грэму, молодой офицер продолжил: «Мы также договорились, Грэм, что сторона, чьи люди окажутся на первом месте, сделает всё возможное для остальных из нас».
Грэм кивнул. «Я всё ещё в курсе, Мурра», — твёрдо сказал он. «Мы ещё не успели это обсудить, но я уверен, что капитан Бондаревски и его люди будут относиться к выжившим килрати с уважением. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы добиться этого. А пока у нас есть шанс убраться с этой скалы! Не знаю, как вы, килрати, но я бы с радостью жил в зоопарке, если бы это было где угодно, кроме Нарграста!»
Раздались аплодисменты, в основном со стороны людей, но некоторые кошки добавили своеобразное монотонное скандирование, которое было их версией одобрения.
Грэм подвёл молодого килрати к Бондаревски. «Капитан, это Мурраг Какг дай Нохтак. Он — высокопоставленный дворянин из килратской половины нашего маленького сообщества. Мурраг, капитан Джейсон Бондаревски, служит во флоте Свободной Республики Ландрейх, бывший коммодор флота Конфедерации».
Мурра протянул руку – вполне человеческий жест. «Я слышал о вас, капитан», – официально сказал он, когда Бондаревский пожал руку. «Ваш налёт на Килрах был крайне дерзким».
«Э-э… спасибо». Из всех событий, к которым Бондаревский готовился всю свою жизнь, встреча с учтивым килратским дворянином явно не входила в их число. «Чак дай Нохтак. Так звали адмирала, командовавшего боевой группой Карга , верно?»
«Мой дядя», — гордо сказал молодой дворянин.
"Мне жаль."
Мурра нахмурился на мгновение, а затем внезапно кивнул. «Конечно. Ваше человеческое представление о печали смерти. Мой дядя долго боролся с Богом Бегущей Смерти, капитан, и покончил с собой к вящей славе нашего народа . В этом нет никакой печали».
Рядом с ними Грэм прочистил горло. «Не могли бы мы оставить урок философии на потом, о великий князь?» — спросил он с сарказмом в голосе. «Туземцы снова начинают беспокоиться, и этим людям нужно многое организовать».
Эвакуация беженцев обещала стать настоящим организационным кошмаром, и Бондаревски потребовались часы, чтобы всё наладить. В городе Кашел было достаточно шаттлов всех размеров и типов для реализации программы, но грузоподъёмность никогда не была проблемой для команды Ландрейха.
Самым сложным, безусловно, оказалось преодоление громогласных возражений капитана транспорта против принятия на борт девяноста семи килрати в дополнение к более чем пятитысячному экипажу, предназначенному для « Карги» . Его беспокоила не численность, а сама идея перевозки «Кошек». Капитан Штайгер не любил «Кошек» и не понимал, зачем им заморачиваться с их выводом с Нарграста, ведь если они получат по заслугам, то все равно окажутся в космосе за военные преступления против Ландрейха. В конце концов, Бондаревскому пришлось призвать на помощь весь авторитет проекта «Голиаф», надеясь, что Штайгер не поймет, что обнаружение или система самоуничтожения на борту суперавианосца делают «Голиаф» чем-то большим, чем просто мимолетная идея, еще более маловероятным, чем когда-либо.
Даже после того, как Штайгер заручился поддержкой, оставалось ещё множество мелочей, требующих внимания. Например, больные и раненые. Почти половина выживших в той или иной степени страдали от перепада атмосферного давления и сильного холода, а несколько килрати всё ещё восстанавливались после травм, полученных при крушении эскорта. Несколько представителей обеих рас также страдали от затяжных последствий радиационного отравления. Медицинский офицер «Джуно» , Бруно Абрамович, и кадровый хирург «Карги», Геллен лан Дорв, сделали всё, что могли, но их запасы медикаментов были на исходе, а состояние здоровья неуклонно ухудшалось. Поэтому Бондаревскому пришлось организовать эвакуацию в первую очередь тяжёлых пациентов из лазарета. На транспорте он собрал медицинский персонал «Карги» для работы с главным хирургом города Кашел и двумя врачами, потерпевшими крушение. Это создало дополнительные трения со Штайгером, но в конце концов Бондаревский принял решение.
Ещё одним осложнением стали инструкции адмирала Толвина, который приказал ему провести тщательное обследование разбившегося эскорта, пока он там. В сопровождении Трэвиса, Харпера и Грэма Бондаревский исследовал внутреннее пространство разбитого судна, записывая всё, что можно, с помощью портативных компьютерных сканеров. Он предположил, что Толвин хочет спасти детали и запчасти с потерпевшего крушение корабля, хотя и задавался вопросом, какая польза от этого, если « Карга» будет им закрыта из-за тихих, но всё ещё потенциально смертоносных команд на уничтожение, тикающих в его компьютерных блоках.
Тем не менее, он выполнил приказ. Внутри эскорта смотреть было особо не на что. Грэм и его коллеги извлекли большую часть бортовых систем и сами разобрали их на запчасти, оставив пустые отсеки под жилые помещения или склады. Там, где они оставили системы, например, вспомогательные генераторы, они провели множество ремонтных работ, используя всё, что было под рукой. Бондаревский должен был отдать должное выжившим за их богатое воображение, но ему не хотелось даже думать о том, сколько раз Грэм подвергал риску всю колонию выживших, импровизируя с решением технических проблем.
В конце концов, всё начало налаживаться. Шаттлы начали прибывать для эвакуации выживших, и техническое обследование было завершено. Бондаревский приказал части персонала, предназначенного для команды Карги , спуститься на поверхность планеты и продолжить начатую им работу. Они должны были забрать как можно больше из различных систем килрати, включая уцелевшие истребители и бесполезные шаттлы.
Однако сам он был рад, когда наконец смог вернуться на шаттле в город Кашел . Он пробыл на планете меньше девяти часов, и ему было трудно поверить, что кто-то мог продержаться там девять месяцев и остаться в здравом уме.
Что бы ни было уготовано проекту «Голиаф», он был бы рад вернуться на Тараву... Независимость .
Зал совета, Дом правительства, Ньюбург
Ландрайх, система Ландрайха
18:30 (центральное поясное время)
«Предложение о переносе заседания внесено и поддержано!» — проревел Макс Крюгер. «Все, кто за, скажите «за»!» Раздался хор одобрения. «Против — «нет»!»
В зале Совета, вероятно, было почти столько же делегатов, желавших продолжить прения, но Крюгер ударил молотком. «По мнению председателя, «за»! Заседание закрывается». Он ударил молотком, мечтая, чтобы это случилось с несколькими членами так называемой «лояльной оппозиции». Бормоча, ворча и споря, члены Совета делегатов начали двигаться к двери. Крюгер сел на один из стульев рядом с трибуной оратора, чувствуя себя измотанным. Он бы предпочёл столкнуться с килрадийским боевым кораблём, вооружённым до зубов и готовым к атаке, чем терпеть ещё одно из этих бесконечных заседаний Совета.
Сегодня всё было особенно плохо. Сначала было принято решение о сокращении финансирования переоборудования новейшего авианосца «Ландрейх», купленного у ВМС Конфедерации, бывшего «Сайпана» , а ныне переименованного в «Арброт» в честь одной из первых деклараций независимости в истории человечества. Атаку заблокировала программа переоборудования партия советника Гэлбрейта, которая, похоже, была полна решимости не допустить дальнейшего развития программы военного расширения. Крюгеру снились кошмары о том, что может случиться, если они узнают о проекте «Голиаф», особенно если окажется, что килратский корабль не подлежит переоборудованию. Учитывая объёмы денег и персонала, вложенные им в этот проект, провала было бы достаточно, чтобы привести к падению всего правительства, если бы Гэлбрейт и его фракция узнали, что такое «Голиаф». Пока что это была лишь одна строка в законопроекте о дополнительных военных ассигнованиях, засекреченная совершенно секретно. Достаточное количество делегатов всё ещё поддерживало правительство – Крюгера – чтобы согласиться с его утверждением, что проект не подлежит обсуждению в открытом Совете. Но для того, чтобы требования Гэлбрейта были открыты для слушаний, потребовалось бы всего лишь несколько сдвигов в партийных альянсах…
Он мог лишь надеяться, что сын Гэлбрейта вспомнит свою воинскую присягу и поставит флот выше политических амбиций семьи. Одной из главных причин, по которой весь проект переоборудования был сосредоточен в системе Ваку, с минимальным контактом со столицей, была необходимость сохранения секретности – не столько от килрати, хотя это тоже было важно, сколько от политических оппонентов Крюгера дома. Порой они были более опасными врагами, чем все Коты отсюда и до Галактического Края.
Он победил в бюджетных баталиях исключительно благодаря силе своей личности. В первые годы Республики он руководил разработкой конституции Ландрейха, и Крюгеру удалось наделить президентство значительными полномочиями. Он или выбранный им спикер должны были председательствовать на всех заседаниях Совета, что давало исполнительной власти значительную часть контроля над ходом дебатов. Но именно этот аспект конституции вынуждал его оставаться в столице сейчас, когда ему действительно хотелось быть в другом месте. Многие политические сторонники Крюгера погибли или дезертировали, и найти того, кому он мог бы по-настоящему доверить проведение заседаний Совета, было сложно, но сам Крюгер по-прежнему был голосом, к которому многие прислушивались.
Но это затрудняло выполнение его работы, как он её понимал. Макс Крюгер был прежде всего воином, и если он не мог вести флот в бой, то, по крайней мере, считал необходимым контролировать оборону Республики. Его советники, вероятно, были правы, уговаривая его не сопровождать экспедицию на «Голиафе». Ричардс, Толвин и остальные провели бы там месяцы, ремонтируя этот заброшенный корабль, и Крюгер вряд ли мог оправдать столь долгое отсутствие в столице. Но ему следовало хотя бы взять боевую группу на экскурсию по границе. Илиос… после набега килрати планета всё настойчивее требовала от правительства большей поддержки, и делегаты Илиоса до сих пор были одними из самых ярых его сторонников. Если бы он мог лично посетить его, показать флаг и навести порядок в обороне, он, возможно, сделал бы что-то действительно полезное. Но политика приковала его к этой планете, этому городу, этому ужасному Залу Совета.
Макс Крюгер смертельно устал от политики. Политическая система Ландрейха во многом напоминала другие аспекты жизни приграничного общества – шумную, неистовую и лишенную достоинства. Хотя сам Крюгер не был знатоком достоинства, он иногда задавался вопросом, как Республика могла так долго существовать, когда ею управляла группа целеустремленных индивидуалистов, подобных членам его Совета делегатов.
Он выпрямился со стула и посмотрел на ряды скамей, занимавших большую часть зала. Большинство делегатов уже собирались уходить, продолжая шумно и часто с ожесточением проталкиваться в вестибюль. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как один из таких пылких послесессионных споров привёл к тому, что старший делегат от Илиоса набросился с ножом на одного из делегатов от Тары. Сегодня страсти кипели почти так же, как и в тот день, но пока не было никаких признаков того, что кто-то задумал превратить политические дебаты во что-то более напряжённое.
Его взгляд упал на коренастого, богато одетого делегата, стоявшего у входа в зал. Крюгер подавил мимолетное отвращение и сошел с трибуны, чтобы подойти к нему. Дэниел Уэбстер Гэлбрейт ему не нравился, но это не мешало ему быть с ним вежливым. В конце концов, у него было больше богатства и власти, чем у большинства остальных делегатов вместе взятых. И до того, как его фракция рассталась с администрацией Крюгера после Кобара Ягара, Гэлбрейт выручал Ландрейх из одного финансового кризиса за другим.
Он был многим обязан этому человеку... и Гэлбрейт был не из тех, кто позволит ему забыть об этом.
«Ну что ж, Макс, — с добродушной улыбкой сказал промышленник, ставший политиком. — Рад видеть, что ты всё ещё можешь перекричать делегата, когда это необходимо. В конце концов, Исмат Баюлкин не отличается особой сдержанностью».
«Он был прав», — сказал Крюгер. «Чёрт возьми, Илиос действительно находится на самом краю границы с Котом. Но это не повод пытаться проводить военно-морские операции из зала заседаний. Я знаю, что они чувствуют себя беззащитными. Я просто не могу позволить таким людям, как Баюлькин, думать, что они могут командовать вооружёнными силами благодаря своему политическому рангу».
Гэлбрейт улыбнулся. «Приберегаешь такие вещи для себя, да, Макс?»
Крюгер почувствовал, как внутри него нарастает гнев. «Я мог бы принести гораздо больше пользы там, чем сидя здесь дома и слушая все эти бесконечные разговоры», — прорычал он.
«Ну и что? Я не просил вас оставаться на месте. Это была ваша собственная партия. Честно говоря, я был бы счастливее, если бы вы позволили нам продолжать управлять».
«Что с тобой, Дэн?» — спросил Крюгер. «Пару лет назад ты был готов на всё, чтобы всё наладилось. Теперь ты лидер Лояльной Оппозиции… только теперь ты больше не проявляешь особой лояльности. Что случилось?»
«Мир наступил, Макс. Или ты не смотрел голографию той ночью?»
«Мир. Верно. Думаешь, Рагарк даст нам хоть какой-то покой?»
«Ты так долго изображал Рагарка пугалом, что никто уже не верит в его реальность», — Гэлбрейт выглядел раздражённым. «Да, они несколько раз вторгались на нашу территорию. Мы тоже вторгались на их территорию».
«А Илиос? Это было „нарушением территории“?»
«Конфедерации называют это пиратством».
«Теперь ты слушаешь наши конференции?» — Крюгер сердито посмотрел на мужчину. «У нас есть множество доказательств, что на Илиосе были килрати, Дэн. Почему ты не признаёшься?»
«Доказательства можно подделать. Или скрыть. В том нападении на форпост в Бальтазар было множество признаков пиратства. Но ты был так убеждён, что «Кошки» замешаны, что закрыл на всё глаза». Гэлбрейт отвёл взгляд. «Мне очень жаль, Макс. Искренне жаль. В своё время ты был именно тем, кто был нужен Ландрейху. Военным, способным противостоять и «Кошкам», и конфи… и настоящим героем войны, на которого мы все могли бы равняться. Но времена меняются, Макс. Нам нужен лидер, который не бросает всё ради славы каждый раз, когда в столице становится скучно. Нам нужен тот, кто не зациклен на борьбе с «Кошками» или оскорблении конфи. Сейчас нам нужна государственная мудрость, а не дипломатия канонерок».
«Так ты думаешь, что меня пора отправить на покой, а?» Крюгер покачал головой. «Ты ошибаешься, Дэн. Всё ещё опасно во вселенной. Теперь, когда Конфедерация вышла из игры, нам придётся самим заботиться о себе. Вся эта чушь, которую вы несёте о сокращении оборонных расходов, хуже, чем просто плохо. Это измена!»
«Измена? Я расскажу тебе о предательстве!» Гэлбрейт, обычно такой учтивый и учтивый, теперь был взволнован. «Измена — это растрата наличных резервов Республики на все ваши новые игрушки. Что это? Четыре новых крейсера и три эскортных авианосца? Или есть ещё что-то, о чём я ещё не слышал? «Независимость», Великая хартия вольностей, «Арброт »… вам обязательно скупать каждый авианосец, который больше не нужен конфедератам? А тут ещё этот таинственный проект «Голиаф». Вы заставили нас голосовать за проклятого кота в мешке! Неужели вы не понимаете, что у нас просто нет денег на увеличение флота до желаемых вами размеров? Я выдал несколько чудовищно больших займов, чтобы удержать вас на плаву. Если бы я призвал их сейчас, при нынешнем состоянии казны, Республика бы рухнула».
«Это угроза?»
Гэлбрейт покачал головой. «Нет… просто предупреждение. В конце концов, я не единственный, кому ваше правительство обязано. Но вы же знаете, я бы не стал так бросать дело». Он вздохнул. «Я патриот в своём роде, Макс. Я дал вам эти деньги, потому что тогда верил в то, что вы делаете. И я не стал бы подвергать риску Республику только потому, что разошелся с вами из-за политических взглядов».
«Значит, ты просто продолжишь делать все возможное, чтобы загнать меня в угол, а потом сможешь собрать осколки, так ведь?»
«Я желаю Ландрейху только лучшего. Просто мне кажется, что ты больше не подходишь для этой роли».
«Мне жаль это слышать, Дэн», — медленно проговорил Крюгер. «Потому что я намерен продолжать делать то, что считаю необходимым. И я перееду тебя и всех твоих дружков, если ты встанешь у меня на пути».
«Возможно», — тихо ответил Гэлбрейт. «Но не стоит недооценивать силу демократического правительства, Макс. Однажды тебе, возможно, придётся вынести вотум недоверия, как только ты допустишь достаточно серьёзную ошибку. И я думаю, при благоприятных обстоятельствах ты найдёшь множество людей, поддерживающих мою позицию… достаточно, чтобы проголосовать за твоё отстранение от должности».
VIP-квартиры, Независимость FRLS
На орбите Ваку VII, Система Ваку
01:12 (центральное поясное время), 2670,315
Адмирал Джефф Толвин откинулся на спинку кресла и потёр глаза, уставшие от усталости. Столько всего нужно было сделать, а времени на всё это было так мало. И судя по тому, что Ричардс говорил последние два дня, срок для принятия решения стремительно приближался.
Ричардс на самом деле планировал отказаться от всего проекта «Голиаф»!
Конечно же, именно обнаружение системы самоуничтожения стало причиной кризиса. Ричардс сразу же прекратил разведку, как только Бондаревский передал потерпевшим кораблекрушение сведения о потенциально смертельном сюрпризе, который готовит «Карга» . Толвин тогда согласился… но лишь с мыслью отступить на достаточно долгий срок, чтобы найти решение проблемы.
Вместо этого Ричардс, похоже, окончательно отключил бы его. Каргу бомбардировали бы до тех пор, пока она не взорвалась, чтобы «Кошки» не смогли её забрать, а боевая группа спокойно вернулась бы в Ландрейх. Ричардс ждал лишь возможности побеседовать с Бондаревским и получить от него совет. Зная Бондаревского, Толвин предполагал, что тот поддержит Ричардса. Он изначально никогда не был уверен в «Голиафе», а учитывая риск для жизни всех участников Проекта на борту корабля с вооружённой системой самоуничтожения, Бондаревский почти наверняка проголосовал бы за сбор вещей и возвращение домой.
Этого нельзя было допустить. Было слишком много причин, по которым им нужно было вернуть авианосец в строй. Причины, о которых Ричардс и Бондаревски пока не знали, и которыми Толвин не хотел с ними делиться. Если кто-то из них окажется агентом Велизария…
Бондаревский, вот. А что, если он передал им эту «информацию» о программе уничтожения, чтобы намеренно сорвать проект? Группа Велизария хотела бы, чтобы Карга не вмешивался в ситуацию, и вполне возможно, что они до него добрались…
Толвин сердито покачал головой. Он слишком долго жил с этой паранойей. Она заставляла его не доверять никому. Бондаревский не стал бы связываться с кучкой заговорщиков вроде «Группы Велизария». Толвин наверняка знал его достаточно хорошо, чтобы хотя бы на это ему поверить.
Проблема была в том, что он утратил способность доверять. Даже старые друзья, такие как Ричардс и Бондаревски, в последнее время вызывали недоверие к Толвину. Из-за этого ему стало ещё труднее заручиться поддержкой людей, которых он нуждался в объединении против Велисария, потому что он не мог быть достаточно уверен в ком-либо, чтобы по-настоящему открыться, когда это было необходимо. Месяцы хождения по канату уже стоили ему чертовски дорого…
Но проект «Голиаф» давал шанс всё изменить, и, ей-богу, он собирался осуществить его, чего бы это ни стоило. Карга был ресурсом, которым они просто не могли разбрасываться.
Он снова взглянул на монитор компьютера перед собой, где был отчёт команд, обследовавших ангар и лётные палубы суперавианосца до того, как угроза взрыва заставила Ричардса отступить. Предварительные результаты показали, что обе ангарные палубы были хорошо укомплектованы килратскими самолётами, точное количество которых до сих пор не установлено. Пока они не изучат их поближе, невозможно сказать, сколько из них действительно способны летать, но если хотя бы половина из них будет введена в эксплуатацию, они сами по себе станут ценным активом. «Карга» была одним из самых новых и современных авианосцев на службе килрати, и все её самолёты были передовыми моделями, способными превзойти устаревшие обломки Конфедерации, на которые вынужден был полагаться Ландрейх.
Толвин просмотрел отчёт. Лёгкие истребители класса «Даркет», меньше эскадрильи на ангарных палубах, но несколько больше докладывали о прибытии на поверхность коричневого карлика в лагерь потерпевших кораблекрушение . «Даркет» был небольшим и манёвренным, даже более подходящим для разведывательных задач, чем «Хорнет» Конфедерации. По отдельности они были слабее в плане защиты, брони и вооружения, поэтому пилоты-килрати часто использовали их в боевых парах, добиваясь превосходного эффекта.
Средние истребители класса «Дралти-4», вероятно, две полные эскадрильи, большинство машин в хорошем состоянии . Форма «Дралти-4», напоминающая крыло летучей мыши, в бою внушала страх. Толвин до сих пор помнил, как с досадой наблюдал, как эскадрилья за эскадрильей злобно выглядящих птиц пикировали на « Бегемот» во время битвы, уничтожившей огромную орудийную платформу. Они были немного слабее своих современных аналогов Конфедерации, но по сравнению с «Скимитарами» и «Рапторами» из арсенала Ландрейха представляли собой смертельную угрозу.
Тяжёлые фильтры типа «Вактот», многие из которых исчезли из ангаров. Возможно, осталась эскадрилья килрати из восьми кораблей, хотя это ещё предстоит подтвердить более детальным изучением отдельных самолётов . «Вактоты» превосходили «Рапторы» Лэндрейха во всех отношениях. Даже если бы удалось получить всего восемь таких самолётов, они стали бы мощной ударной силой для авианосца.
Тяжёлые истребители типа «Страха», примерно одна эскадрилья в очень хорошем состоянии . На это действительно стоило обратить внимание. «Ландрейх» пока не мог выставить ничего, использующего современные технологии малозаметности, но «Страхи» были способны к скрытному полёту, что позволяло им избегать обнаружения перед нанесением удара. Даже среди малозаметных истребителей Конфедерации новые «Экскалибуры», такие как тот, что сбросил Т-бомбу на Килрах, медленно добирались до линии фронта и были редкостью вплоть до самого конца войны.
Бомбардировщики типа «Пакта» — количество определить сложно из-за серьёзных повреждений многих отдельных единиц . Специализированные бомбардировщики были сравнительно новым явлением для пилотируемых авиационных эскадрилий, где недавний бомбардировщик «Лонгбоу» всё ещё был в диковинку. «Пакта» был далеко не так хорош, как «Лонгбоу», но, как и истребитель-невидимка, бомбардировщик был тем, что «Ландрейх» вообще не использовал… до сих пор. Если бы им удалось получить хотя бы несколько таких самолётов в бою, они могли бы значительно расширить возможности «Ландрейха» по проецированию силы.
Корабль радиоэлектронной борьбы класса «Зартот», по всей видимости, более чем полная эскадрилья, сохранилась . Построенный на той же базе, что и тяжёлый истребитель «Вактот», «Зартот» был вооружён лишь лёгким вооружением, но был напичкан электронным оборудованием и средствами радиоэлектронного противодействия. Они были наиболее полезны, когда требовалось точно определить и уничтожить вражеские цели, обнаруживая энергетические выбросы, или когда считалось целесообразным вывести из строя сенсоры или каналы связи обороняющихся. Конфедерация использовала более крупные корабли РЭБ, корветы, но Толвин всегда считал, что практика килрати использовать несколько «Зартотов» для выполнения одной и той же задачи — лучший способ выполнения задачи.
Разведывательный корабль «Хракти-чсс», примерно одна эскадрилья в хорошем состоянии . Невооружённый и построенный на основе модификации более старого лёгкого истребителя «Салти», «Хракти» предназначался исключительно как разведывательный корабль. Он обладал способностью маскировки и был оснащён датчиками, но его боевая ценность была невысокой. Тем не менее, возможность изучать вражеский строй с близкого расстояния, не будучи обнаруженным, привлекала Толвина.
Шаттлы, разных типов, примерно четыре эскадрильи . Философия проектирования килрати делала упор на рассредоточение и дублирование ценных активов, чтобы позволить войску нести потери и всё равно выиграть бой. Они адаптировали одну базовую конструкцию шаттла для различных целей. «Нактарг» был первоначальной версией, штурмовым шаттлом, достаточно большим для перевозки войск и небольшой техники, вооружённым гатлинг-лазерами и противотанковыми ракетами наземной поддержки. Поисково-спасательный вариант, «Рогхарт», был мало чем похож на шаттл Конфлота Type-R, который доставил потерпевшую кораблекрушение группу обратно на Каргу , выделив место под медицинский отсек и дополнительные датчики. Другим интригующим типом, по мнению Толвина, был «Грата», который был оснащён для командования и управления. Он вмещал экипаж из шести человек, а также место для командира ударной группы и его штаба, и дублировал функции слежения, связи и тактического компьютера, размещённые в главном центре управления полётами авианосца. Они эффективно увеличивали способность авианосца управлять полётами на больших расстояниях.
Наконец, существовал вариант шаттла «Кофар» – летающего хранилища боеприпасов и топлива, способного стыковаться с истребителем килрати в космосе и перекачивать топливо и ракеты. Толвин давно утверждал, что флот Конфедерации мог бы использовать подобную платформу. В конце концов, авианосцы были наиболее уязвимы, когда перевооружались и дозаправляли истребители в разгар боевых действий. Терранские авианосцы могли запускать небольшие заправщики, но пополнение боезапаса истребителя без его возвращения на лётную палубу не было предусмотрено. «Кофар» значительно увеличивал продолжительность полёта самолётов килрати.
Толвин покачал головой. Столько самолётов, столько, что хватило бы на полноценную авиагруппу, значительно более современную, чем всё, на чём мог летать «Ландрейх», а Ричардс и вовсе подумывал всё это выбросить! И это не считая самого авианосца, чуда передовой военно-морской инженерии, гораздо превосходившего эскортные авианосцы вроде «Индепенденса» и его систершипов. Даже если им не удастся устранить все повреждения – а Толвин вынужден был признать, что предстоит ещё очень многое сделать, прежде чем потрёпанный корабль снова будет готов к бою, – команда «Голиафа» не могла позволить себе игнорировать потенциал корабля.
Он выключил монитор компьютера и встал, чтобы пройтись взад-вперед по каюте. Толвин был абсолютно уверен, что «Голиаф» должен идти вперёд, но не был уверен, что сможет убедить Ричардса или Бондаревского. Они могли не поверить тому, что он знал о заговоре Велизария. А если нет, то могли сделать больше, чем просто прекратить ремонт авианосца. Они могли удержать Толвина от продолжения его личной войны против тех, кто замышлял немыслимое на Земле. Он не мог позволить себе проиграть спор… ему нужно было предпринять какие-то другие действия. И он знал, какими именно.
ГЛАВА 9
«Нет большего предательства, чем предательство товарища товарищу».
из Шестого кодекса 16:33:17
Столовая C, FRLS, город Кашел
Рядом с Ваку VII, система Ваку
08:45 (центральное поясное время), 2670.315
Командир Дональд Скотт Грэм чувствовал на себе враждебные взгляды, направленные на его столик, но заставил себя не обращать на них внимания и сосредоточиться на еде и разговоре. Облегчение от спасения начало сменяться тревогой о том, что может произойти дальше, но он был полон решимости наслаждаться благами цивилизации, не позволяя никому испортить свой первый день на Нарграсте. Однако ему стоило немалых усилий игнорировать эти взгляды и невнятные комментарии. Очевидно, на борту транспортного корабля были пассажиры, не одобрявшие его выбор компании для завтрака.
Мурраг Чакг дай Нохтак, очевидно, тоже заметил враждебность. «Похоже, мой народ пользуется у людей не большей популярностью, чем ваш — у килрати», — тихо сказал он. «Возможно, я поступил хуже, чем думал, в тот день, когда согласился доверить свой народ вашей доброй воле».
С другой стороны стола раздался голос Джейсона Бондаревски: «Это грубо, но их нельзя винить. Ландрейх всё ещё считает себя в состоянии войны, и когда бои продолжаются так долго, перестаёшь воспринимать врага как личность и начинаешь видеть в каждом встречном угрозу. Когда на завтрак приходит почти сотня килрати, люди немного нервничают, вот и всё».
Мурра одарил его сдержанной улыбкой. «Поверьте, капитан, я понимаю. Когда мы только начали работать с Грэмом, мне приходилось убеждать своих людей, что истории о том, что вы, обезьяны, обожаете убивать и есть пленных килрати на ужин, — ложь».
Грэм и Бондаревски рассмеялись.
«Я начинаю верить, что между нашими двумя расами гораздо больше сходств, чем кто-либо мог себе представить», — сказал Бондаревский.
Транспортный корабль возвращался с милосердной миссии, и выжившие с Нарграста благополучно погрузились на борт вместе со всем снаряжением и припасами. На планете остался отряд космонавтов с транспорта, чтобы изучить место крушения килратского эсминца и соседний лагерь, где разношёрстная группа выживших прожила девять терранских месяцев. Килратские истребители на земле особенно заслуживали пристального внимания и, возможно, были возвращены, когда боевая группа будет готова к вылету. Транспорт должен был встретиться с остальной частью эскадрильи «Ландрейхер» на орбите близ Карги через несколько часов, и Грэм был рад возможности отдохнуть в одной из пассажирских столовых. Два дня выдались тяжёлыми.
Выжившие, без сомнения, были рады спасению и с энтузиазмом сотрудничали со спасательной операцией Ландрейха. После первой стычки с Кураком килрати не создавали никаких проблем… по крайней мере, до тех пор, пока не встал вопрос о сроках возвращения домой. Известие о том, что Ландрейх считает себя всё ещё воюющим с остатками Империи и, следовательно, вряд ли отправит корабль с Котами в ближайшую имперскую колонию, едва не вызвало полномасштабный бунт среди килратского контингента. Молодой Мурраг в очередной раз доказал свой лидерский талант, успокоив их несколькими удачно подобранными словами. Как Грэм ранее сказал Бондаревскому, у молодого Кота был задатки лидера. Он был всего лишь хилгаром — слово, которое можно приблизительно перевести как лейтенант, но с определителем, подразумевающим скорее штабные, чем боевые обязанности, и какой-то особый аристократический социальный статус, который Грэхем не совсем понимал, — но, несмотря на свою молодость и скромное звание, он обращался с ветеранами боевых действий килрати, которые были в три раза старше его, с природным апломбом, которому Грэхем все еще завидовал после всех этих месяцев.
Итак, беда так и не случилась, но оставила неприятный осадок у Грэма. Он чувствовал, что соглашение, заключённое с Муррагом, следует соблюдать, но боялся, что Ландрейхеры не разделят его взглядов. Враждебные взгляды и гневные взаимные упреки, которые «Кошки» бросали ему в столовой, не прибавляли ему уверенности.
«Я так понимаю, вы следите за развитием событий за пределами системы», — сказал Бондаревский, откусывая кусок бекона. «Что вы думаете о ситуации по ту сторону границы?»
Муррах на мгновение обнажил клыки. «Укар дай Рагарк — амбициозный правитель, который никогда не чувствовал себя по достоинству оцененным при правлении Трахата. Думаю, он был бы очень рад увидеть, как его храй займет трон. Не то чтобы они надолго его удержат. Он может завоевать кратковременную популярность, одержав пару побед, но этот не знает меры. Рано или поздно он переоценит свои силы, как это сделал наш дорогой принц, и это будет означать его конец».
Грэм усмехнулся: «Видишь, Бондаревски, килрати даже тонко чувствуют сарказм», — сказал он с улыбкой. «Если вы искали фанатичного последователя Рагарка или Трахата, боюсь, вы будете разочарованы».
«Ну, простите, если я слишком прямолинеен», — сказал Бондаревский, ухмыляясь. «Но всегда приятно знать свою позицию».
«Цитата из Кодексов», — ответил Мурраг. «Простите мне ваше любопытство… хотя я хотел бы предупредить вас, что скользящие руки обезьяны — верный путь к беде».
«И любопытство сгубило кошку», — добавил Грэм. Мурра рассмеялся — странно человеческий звук, издаваемый огромным, покрытым мехом, кошачьим существом с приплюснутой мордой и острыми клыками. Его всегда пугал смех килрати. Терранская пропаганда часто изображала их суровыми созданиями, находящими удовольствие только в крови и смерти.
«Так кого же вы поддерживаете в новой Империи?» — спросил Грэм. «Канцлера Мелека?»
«Честный убийца , хотя и был ставленником Трахата», — ответил Мурраг. «Его временное правительство, по крайней мере, не претендует на сам Трон. Полагаю, он передаст власть законному Императору, когда придёт время».
«Проблема в том, кто имеет право, — возразил Бондаревский. — Каждый губернатор и мелкий военачальник в Империи претендует на звание единственного правителя, который должен занять престол, в отсутствие законного наследника».
Мурра не ответил, но снова оскалил зубы. Боевая улыбка не была выражением удовлетворения или веселья для воина-килрати. Она означала предвкушение битвы.
«А, Бондаревский, возможно, ты не понял значения полного имени Муррага», — сказал Грэм, нарушая неловкое молчание. « Дай Нохтак Храй — это ветвь императорской семьи. Мурраг — дальний родственник принца Трахата… возможно, последний из ныне живущих. Его бабушка была сестрой покойного императора. Это делает его законным наследником килратского престола».
«Что?» — Бондаревский чуть не встал, ошеломлённый тихим заявлением Грэма. — «Я не понял связи… Кажется, кто-то упомянул, что адмирал Какг — двоюродный брат Трахата, а ты…»
«Я его племянник, — тихо сказал Мурраг. — И, возможно, единственный ныне живущий убийца , претендующий на Империю. Раз уж вы спрашиваете меня, на чьей я стороне, могу лишь сказать, что я всецело поддерживаю свою сторону».
Бондаревский медленно покачал головой, и на его лице отражалась смесь удивления и смущения, из-за чего Грэму было трудно сохранять серьёзное выражение лица. «Боже мой, я только что завтракал с законным Императором килрати. Мои мемуары станут бестселлером, я это точно знаю». Он усмехнулся. «Наверное, никогда не знаешь, кого встретишь здесь, на границе».
Грэм рассмеялся. «Я тоже был жутко удивлён, когда узнал», — сказал он. «А я-то думал, что все кошки примерно одинаковые… пока не начал тусоваться с королевской семьёй!»
VIP-квартиры, Независимость FRLS
На орбите Ваку VII, Система Ваку
1442 часа (CST), 2670.316
Джейсон Бондаревски обхватил голову руками и уставился на потолок над своей койкой. Было приятно вернуться на борт эскортного авианосца, спасательная операция завершена, но теперь, вернувшись, он не мог не беспокоиться о том, что может принести будущее.
Руководители проекта «Голиаф» провели этим утром целый час, бурно обсуждая ситуацию на « Карге» . По большей части, все пришли к единому мнению, что спасать корабль бесполезно. Система самоуничтожения делала всю эту затею слишком опасной, а масштаб повреждений был таков, что казалось маловероятным, что им удастся вернуть корабль в боеготовое состояние, даже если удастся обойти последнюю смертоносную программу компьютера.
Из всех них только адмирал Толвин высказался в пользу продолжения проекта, но его горячность компенсировала недостаток поддержки.
Что касается Бондаревского, его больше беспокоило то, что будет дальше. Крюгер завербовал его, держа в голове этот план «Голиафа», и теперь, когда он, похоже, провалился, ему пришлось задуматься, найдется ли ему место в Ландрейхе. Существовало не так уж много достойных военных команд, и он почему-то не мог представить себя каким-нибудь внештатным штабным офицером, нажимающим клавиши компьютера ради вящей славы Макса Крюгера и Ландрейха.
Раздался звонок в дверь, прервав его размышления, и Бондаревский повысил голос, отдав команду компьютеру открыть дверь. Поднявшись с кровати, он с удивлением увидел в проёме фигуру адмирала Ричардса. Адмирал поднял руку и начал подниматься на ноги.
«Не вставай, Джейсон», — сказал он, выглядя усталым. «Можно мне зайти на несколько минут?»
«Конечно, адмирал. Пожалуйста. Могу я вам что-нибудь принести?»
Ричардс поджал губы. «Как насчёт вменяемого помощника?» — мрачно пробормотал он. «Или лазерный пистолет, чтобы я мог пристрелить того безумца, который у меня уже есть».
"Сэр?"
«Этот идиот Толвин перегнул палку!» — взорвался Ричардс. «Связался с Крюгером по гиперкасту и уговорил его дать добро на запуск «Голиафа». И всё это до утренней встречи!»
«Что?» — Бондаревский не мог поверить словам адмирала. Даже адмирал Толвин не был настолько зациклен на этой операции, чтобы игнорировать опасность, связанную с работой на авианосце. «Это невозможно! Этот корабль — бомба, готовая взорваться. Мы не можем надеяться на её успех. Я предполагал, что мы выпустим залп торпед, сократим потери и направимся на базу».
«Именно это я и планировал сделать», — серьёзно сказал Ричардс. «Но Крюгер непреклонен. Мы должны использовать все доступные средства, чтобы попытаться спасти авианосец, несмотря ни на какие риски. Это прямой приказ президента, ни больше ни меньше».
«Но за этим стоит адмирал Толвин?»
«Точно так», – сказал Ричардс. «Я потопал к нему в каюту, как только получил сообщение от Крюгера, и этот ублюдок прямо-таки похвастался, что уговорил Старого Макса присоединиться. Сказал, что сейчас слишком важно отступать, а потом замкнулся. Говорю тебе, Джейсон, я просто не знаю, что делать! Часть меня хочет перещеголять Старого Макса Крюгера, воспользоваться своим превосходством над Гэлбрейтом и вытащить нас отсюда, несмотря ни на какие приказы. Но…» Он покачал головой. «Чёрт возьми, мы вложили чертовски много в «Голиафа». Это был действительно лучший шанс уравнять шансы. Я знаю, что чувствует Толвин. Я бы тоже хотел попробовать. Но не тогда, когда ремонт одной цепи может снова запустить обратный отсчёт самоуничтожения и погубить всю спасательную команду. Это слишком, чёрт возьми!»
«Согласен, сэр», — тихо сказал Бондаревский.
«Я не думал, что Джефф Толвин способен быть настолько бессердечным к человеческим жизням». Ричардс встретился взглядом с Бондаревским. «Знаете, я слышал много чепухи о том, что он превратился в хладнокровного убийцу, когда начал работать над „ Бегемотом“ , но я бы в это не поверил. Теперь я не так уверен. Возможно, когда всерьёз рассматриваешь геноцид как вариант, ещё несколько жизней, так или иначе, уже не имеют значения».
Бондаревский отвёл взгляд, вспомнив собственные мысли о связи Толвина с «Бегемотом» . Но какая-то извращённая часть его существа встала на защиту адмирала. «Сэр, мне это не нравится ничуть не больше, чем вам», — медленно проговорил он. «Но я знаю адмирала Толвина уже много лет, и я никогда не видел, чтобы он сделал что-либо без чертовски веской причины. Может быть, нам стоит попытаться выяснить причины и для этого».
«Делай, что хочешь, — сказал Ричардс. — Не знаю, смогу ли я себе позволить не врезать этому ублюдку, когда увижу его в следующий раз».
Бондаревский прекрасно понимал, что чувствовал Ричардс.
VIP-квартиры, Независимость FRLS
На орбите Ваку VII, Система Ваку
19:34 (центральное поясное время)
Бондаревский коснулся кнопки у двери в апартаменты адмирала Толвина и ждал с нарастающим беспокойством. Адмирал весь день не выходил из своей каюты, и теперь, когда Бондаревский наконец решился навестить его, похоже, он не собирался принимать посетителей. Даже по внутренней связи не было ни звука.
Наконец дверь открылась.
В комнате было темно, свет горел только на рабочей лампе возле компьютерного терминала и на экране монитора. Но Толвина за столом не было. Глазам Бондаревского потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте и различить смутную фигуру адмирала, откинувшегося в кресле лицом к двери.
«Сэр?» — рискнул спросить Бондаревский, неуверенный в себе.
«Входи, Джейсон», — тихо сказал Толвин. «Полагаю, тебя послал Вэнс Ричардс».
«Он… разговаривал со мной ранее, сэр, но это была моя идея приехать, адмирал», — сказал Бондаревский.
Толвин усмехнулся, но юмора в этом было мало. «Ты упустил своё призвание, Джейсон. Тебе следовало стать дипломатом. Вэнс же только и делал, что кричал, как чёрт возьми, и называл меня кем угодно, только не кошатником, верно?»
Бондаревский не ответил на это. «Я пришёл, потому что считаю ошибкой продолжать «Голиаф», сэр. Большой ошибкой. Вы подвергаете риску сотни, а может быть, и тысячи жизней, работая над проектом, у которого с самого начала были чертовски малые шансы на успех. И выходите за рамки субординации, к Крюгеру, вместо того, чтобы работать над отчётом с адмиралом Ричардсом…» Он сделал паузу. «Я знаю вас большую часть своей взрослой жизни, адмирал, и всегда считал вас вторым отцом. Но вы ведёте себя не так, как тот человек, которого я помню… не после « Бегемота ». И это меня пугает, сэр».
«Сядь, Джейсон», — медленно произнёс Толвин. Он подождал, пока Бондаревский сядет в кресло напротив, прежде чем продолжить. В тёмной каюте его тихий, твёрдый голос казался почти нереальным, словно голос призрака. «Я знаю все причины, по которым следует снять «Голиаф». Поверьте, при любых других обстоятельствах я бы громче всех призывал к отмене, как бы Макс Крюгер ни жаждал свою новую игрушку. Но я также знаю несколько чертовски веских причин продолжать, и, по моему мнению, они перевешивают аргументы в пользу отказа от проекта».
«Что может оправдать риск стольких людей?» — потребовал Бондаревский. «Да ладно, адмирал, вы скрывали всё ещё до того, как мы покинули Терру. Как вы можете ожидать, что кто-то из нас последует за вами, если вы не делитесь с нами той же информацией, на которой основываете свои решения?»
Толвин долго молчал. «Ты не можешь просто принять, что я знаю, что делаю? Когда-то Джейсон Бондаревски последовал бы за мной в ад и вернулся бы из чистой преданности».
«Возможно, когда я был ещё новичком на своём первом задании в дальнем космосе», — сказал Бондаревский. «Тогда всё было просто. Вы указали на голокарту, объяснили задачу, и я полетел. Просто. Но с тех пор многое произошло, сэр. Я уже не тот, что был пятнадцать-двадцать лет назад. И вы тоже. Бегемот это доказал».
« Бегемот ». Толвин вложил в это слово целое презрение. «Вот тут-то всё и пошло наперекосяк, Джейсон. И я, как дурак, не предвидел этого, пока не стало слишком поздно».
Последовала ещё одна долгая пауза, прежде чем он снова заговорил. «Ладно, Джейсон, раз ты не веришь моим словам, придётся, пожалуй, всё объяснить. Но тебе это не понравится. Ни капли». Он встал и начал расхаживать взад-вперёд по узкой каюте, тёмная фигура едва виднелась в тусклом свете. «Помнишь, какой бардак мы устроили после Битвы за Землю? Весь Объединённый комитет начальников штабов погиб, большинство – во время бомбардировки, устроенной килрати во время мирных переговоров, а герцог Греко – в бою. И правительство тоже было в хаосе, когда президент ушёл в отставку из-за своей роли в том, что позволил «Котам» нас прижать».
Бондаревский кивнул, хотя и не знал, видит ли его Толвин.
Новое правительство представляло собой коалицию всех основных партий, и это было заметно. После того, как мы отбили «Кошек» с Терры, нам следовало бы нанести удар, который отправил бы их в каменный век, но вместо этого мы растратили силы на череду бесполезных целей, пока Трахат и его дед не получили шанс восстановить всё, что потеряли, и даже больше. Когда «Конкордия» потонула, это стало последней каплей. Мы отстали в судостроении и начали размещать жалкие старые авианосцы, годные на свалку, на передовых участках, потому что наши ресурсы были на пределе. Во многом это заслуга Министерства промышленности. Бюрократы там тянули время каждый раз, когда кто-то предлагал что-то, что позволило бы сэкономить и ускорить производство, а министр Хэвиленд либо не хотел, либо не мог занять твердую позицию. Но мы получали те же проблемы и от полудюжины других членов кабинета министров. Всё было ужасно от начала до конца.
Тохвин помолчал. «Меня только что перевели в Отдел разработки вооружений, когда рухнула Конкордия . «Бегемот» достался мне от Убарова, который был на этом посту до меня. Честно говоря, моей первой реакцией было немедленно отправить эту проклятую штуковину на слом. Во-первых, конструкция была совершенно неправильной. Его следовало установить на корабле, способном эффективно обороняться… и к тому же с ногами, чтобы он мог маневрировать в бою. У «Бегемота» не было ни того, ни другого. И сама идея беспорядочного уничтожения планет мне тоже не нравилась. Мне всегда казалось, что единственное, что отличало нас от Трахата, — это то, что у нас была хотя бы капля морали, и это ставило нас на один уровень с ним.
«Но прежде чем я закончил обзор и принял окончательное решение, ко мне навестил старый друг, и это изменило всё». Толвин замолчал, продолжая беспокойно расхаживать по комнате.
"Сэр?"
«Дэвид Уиттакер». Толвин снова сделал паузу, словно одно это имя уже передавало всё, что он хотел сказать. Наконец он продолжил. «Дэйв Уиттакер был моим однокурсником в Академии много лет назад, даже не помню. Мы были товарищами по кадетскому круизу на борту старого «Альбемарла» . Капитан отправил нас на шаттле с исследовательской группой… ну, вы знаете, как это бывает: дать гардемаринам немного ответственности на какой-нибудь жалкой планетке, где всё может пойти не так. Что ж, на этот раз что-то действительно пошло не так. Мой пульт управления взорвался – они так и не выяснили, почему – при заходе на посадку. Шаттл разбился. Я проснулся, зажатый среди обломков, без шлема, с парами диоксида серы, просачивающимися из атмосферы планеты. У Дэйва тоже не было шлема, его раздавило обломком компьютера при ударе. Но он остался со мной, вытащил меня и помог добраться до аварийного баллона, дыша этой ужасной дрянью. Я бы никогда не выжил, если бы не он. Мы оба провели шесть месяцев в больнице, а Дэйв получил благодарность и медаль за выдающиеся заслуги. Награда. Мы поддерживали связь, но в последние несколько лет я как-то потерял его из виду, пока однажды вечером он не пришёл ко мне домой за пределами базы.
«Это могла быть неделя, проведенная дома, но он не стал тратить время на пустые разговоры. Вместо этого он сразу же принялся за дело. Он хотел выслушать меня от имени своих друзей, офицеров с богатым и безупречным послужным списком, которым надоело, как гражданское правительство Конфедерации превращает военные усилия в хаос. Он назвал пару имён… важных офицеров, таких как Дюваль и Мурасаки. И они были всего лишь новобранцами, не входящими в основную организацию. Мне потребовалось несколько минут, чтобы дойти до моего тупого мозгов, что Дэйв говорил о военном перевороте, о том, чтобы нарушить все наши служебные клятвы и восстать против правительства Конфедерации!»
«Что вы ему сказали, адмирал?» — спросил Бондаревский.
«Ну, мне следовало бы сказать, что я подпишусь и разберусь поподробнее, но я этого не сделал. Я высказал ему всё, что думаю об идее освобождения военных от гражданского контроля. Мне всё равно, насколько всё плохо в демократии, нет никаких оправданий тому, что военные выйдут из-под контроля правительства. Никогда! И Дэйв ушёл, передав мне историю о том, что всё это было лишь смутной идеей, и он сожалел, что вообще заговорил об этом. Но я знал, что он говорил серьёзно. Полагаю, моя репутация человека, который играет по-своему, убедила их, что я отнесусь к ним с пониманием».
«Вы могли оказаться в большой опасности», — сказал Бондаревский. «Если бы они считали, что вы представляете для них опасность, вас бы убили при более-менее благопристойном заговоре».
«Знаю. Думаю, их сдерживал только Дэйв… и ещё то, что я не делал ничего, что могло бы их встревожить».
«Вы имеете в виду… что вы не предупредили службу безопасности ConFleet?»
Толвин перестал расхаживать и посмотрел на Бондаревского сверху вниз. «Я не стал», — безжизненно ответил он. «И не зря. Дэйв, между прочим, проговорился во время нашего разговора, что служба безопасности ужасно обращается со своими людьми. У них есть целое секретное крыло сил безопасности, агентство, которое, как я позже узнал, обозначено как Y-12 в TO amp;E. Но их агенты разбросаны по всей структуре. Так кому же я мог сообщить об этом? Любой, с кем бы я ни связался, мог быть замешан в этом, даже мои лучшие друзья и самые старые знакомые. Если Дэйв Уиттакер был одним из них…»
«У вас был доступ президента», — отметил Бондаревский.
«И, знаете ли, чтобы договориться о встрече, даже чтобы сделать голосовой вызов, требуется время и несколько бюрократических инстанций. Хотя я бы не доверил такое дело голосовому вызову, какой бы безопасной ни была линия. Я рассудил, что если бы я попытался встретиться с кем-то, кто, как я мог бы с уверенностью сказать, не участвовал в заговоре, я бы умер прежде, чем понял, что со мной случилось. Поэтому я притворился, будто верю заявлениям Дэйва, и сделал единственное, что смог придумать».
"Что это было?"
«Я бросил всё, что у меня было, чтобы привести «Бегемот» в действие, Джейсон. Всё. Я довёл каждого человека в своей команде до предела, включая себя, пытаясь построить и испытать это чёртово оружие как можно быстрее».
Пришло понимание. «Чтобы поскорее закончить войну», — медленно произнёс Бондаревский.
«Именно», — сказал Толвин. «Я решил, что единственный способ предотвратить переворот — лишить заговорщиков единственного оправдания. Закончить войну любыми возможными способами, и гражданское правительство больше не сможет так всё портить. Поэтому я решил, что Бегемот — наш лучший шанс. Если бы я знал о проекте Паладина «Темблор-бомба», я бы бросил все ресурсы своего отдела на его поддержку. Но его операция была строго секретной, совершенно секретной».
«Значит, ты продвигал «Бегемот» как лучший способ закончить бой до того, как заговорщики нанесут удар. Понимаю, почему ты был под таким давлением…»
«Ты сможешь, Джейсон? Ты правда сможешь?» — Голос Толвина внезапно дрогнул от эмоций. «Не знаю, сможет ли кто-нибудь понять, что я пережил. Поставьте себя на моё место. Меня вынуждали довериться оружию, в которое я не верил, и ставка уже не ограничивалась победой или поражением. Если бы мы не остановили килрати, случилось бы одно из двух. Либо «Кошки» нанесли бы нам такой сильный удар, что мы присоединились бы к динозаврам, либо заговорщики развязали бы войну и милитаризировали Конфедерацию во имя спасения человечества. В любом случае, всё, во что я верил, было бы потеряно. И в довершение всего, именно Дэйв Уиттакер принёс мне это. Чёрт возьми, он спас мне жизнь, Джейсон, когда мы вместе были гардемаринами, и вот он оказался в группе, которая действительно задумала вооружённый переворот против нашего собственного правительства! Думаю, это ранило меня сильнее, чем потеря семьи».
Бондаревский поймал себя на мысли, как бы он отреагировал, если бы кто-то из близких, например, Спаркс или Кевин Толвин, обратился к нему с такой идеей. «Да… это, должно быть…» Он замолчал. Не было слов, чтобы описать такое предательство.
Когда Толвин снова заговорил, его голос понизился почти до шёпота. «Самое ужасное было даже не в участии Дэйва», — сказал он. «Прости меня Боже, Джейсон, но какая-то часть меня поддавалась искушению согласиться с Дэйвом. Гражданское правительство действительно срывало военные действия. В умелых руках военное правительство могло бы стабилизировать ситуацию достаточно долго, чтобы справиться с «Котами». Не было бы необходимости в тирании, если бы были задействованы нужные люди. И Дэйв Уиттакер должен был быть одним из таких людей».
«Тогда что же помешало вам присоединиться?»
Толвин ответил уклончиво. «Во времена Римской республики, до цезарей, слово «диктатор» не имело никаких неприятных коннотаций», — сказал он. «Диктатор был просто правителем, назначаемым на период чрезвычайного положения с широкими военными и гражданскими полномочиями. Ты когда-нибудь читал Ливия, Джейсон? Цинциннат был простым сельским сквайром, но когда Рим оказался в опасности, он оставил плуг, чтобы стать диктатором до окончания кризиса. Затем он сложил с себя бремя власти и вернулся к своей простой сельской жизни. Джордж Вашингтон был таким же человеком в первые дни Американской республики». Толвин вздохнул. «Но таких людей, как Вашингтон или Цинциннат, Джейсон, не так уж много. У Рима были Цезарь и Помпей; у Америки был Гарольд Джарвис в начале XXI века. Мне хотелось сыграть Цинцинната и защитить Конфедерацию, но будь я проклят, если помогу какому-то амбициозному ублюдку играть Цезаря!»
«Я понимаю вашу точку зрения, сэр».
«Ну, в общем, вы знаете, что произошло. К тому времени, как мы привели «Бегемота» в боевую готовность, я был настолько запутан во всем, что пытался провести всю операцию исключительно на грубой решимости. Большинство моих людей были на грани нервного срыва, и я не сильно от них отставал. Иначе мы бы усилили охрану, и этот проклятый Кот Хоббс ни за что не смог бы передать информацию о «Бегемоте» Трахату . Чёрт, на борту моего флагмана были офицеры, которые искали шпиона задолго до того, как я узнал о нём хоть что-то. Возможно, если бы я был более сосредоточен на чём-то, кроме необходимости выполнить работу, я бы помог им найти его, прежде чем он нас всех подставит. Но… я этого не сделал. Трахат напал на флот и уничтожил «Бегемота» , и это было всё, что она написала. К счастью, Паладин был там, чтобы собрать осколки, а Крис Блэр выполнил задание, которое завершило войну прежде, чем заговорщики успели что-то предпринять. В итоге я получил грязный военный трибунал и… Карьера была разрушена даже после того, как меня оправдали. Но именно то, что произошло после трибунала, заставило меня понять, что я всё-таки недооценил мерзавцев, участвовавших в заговоре.
« После военного трибунала?»
«Сразу после. Вернувшись домой после суда в тот последний день, я обнаружил сообщение на своём коммуникаторе. Видео не было, только голос, искажённый звуком, чтобы его нельзя было распознать. Всё, что он сказал, было: «Мы могли бы так же легко тебя раздавить. Помни, что мы заботимся о наших друзьях… пока они друзья ».
«Вы считаете, что сотрудники суда были замешаны в заговоре?» — спросил Бондаревский.
«Я в этом уверен, — ответил Толвин. — Так же уверен, как и в том, что это были те же самые люди, которые убили Дэйва Уиттакера четыре месяца назад».
"Но почему?"
Я провёл небольшое расследование, стараясь действовать как можно тише, и выяснил, что некоторые заговорщики преследовали гораздо более серьёзные цели, чем просто спасти нас от «Кошек». Они называют себя «Группой Велисария». Некоторые из главарей наслаждались возросшей властью, приобретённой в результате войны. Даже при гражданской власти военные процветали во многих отношениях. Должно быть, они решили, что потеряют свои привилегии после подписания мира. Подозреваю, что гражданское правительство тоже было не так глупо, как все думали. Неприличная поспешность, с которой они начали сокращать вооружённые силы, говорит мне, что они опасались переворота даже после войны… и, как оказалось, у них были веские основания для беспокойства.
«Но без войны нет оправдания…»
«Именно». Толвин снова сел, наклонился вперёд и говорил с пылом, напомнившим Бондаревскому привычную ауру адмирала перед крупным сражением. «Заговор уже вышел за рамки военных, Джейсон. У них есть свои люди в Комиссии по вопросам мира, в Министерстве иностранных дел, на многих ключевых должностях. И они намеренно провоцируют возобновление войны с килрати, чтобы создать достаточную угрозу, которая оправдала бы их захват власти и её удержание».
«Это... это довольно весомое обвинение, сэр».
«Это правда. Я собирал информацию с самого трибунала, пытаясь собрать достаточно улик, чтобы остановить их, но они ужасно хорошо заметают следы. Я знаю многое из того, что они пытаются сделать, но доказать почти ничего не могу». Он сделал паузу. Насколько я могу судить, их план – замутить здесь, на границе. Они делают всё возможное, чтобы втянуть Крюгера в войну с Рагарком, прекрасно понимая, что у Крюгера нет ни малейшего шанса остановить полномасштабное вторжение. Но в то же время они не позволяют правде выйти наружу. Падение Ландрейха станет очередной «внезапной атакой» килрати. Десять крупных колоний и все их обитатели снова станут мучениками за дело сопротивления килратским ордам. Они знают, что демонстрация поддержки на раннем этапе, вероятно, заставит Рагарка отступить. Он не дурак. Поэтому они прилагают согласованные усилия, чтобы не допустить, чтобы Крюгер и его люди получили хотя бы слушание дома… и в то же время они уже подстраивают всё так, чтобы вина за падение Ландрейха легла на правительство. Кто разоружил флот? Кто не отреагировал. Предостережениям Крюгера? И они устроят ещё одну войну, и всё будет выглядеть так, будто виновато некомпетентное гражданское правительство. Идеальные условия для осуществления переворота.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ