Глава 1. Я требую прекращения банкета!

Большой палец левой руки уже болел, но я всё так же продолжал монотонно снаряжать девятимиллиметровые патроны в магазин «глока».

Десять… одиннадцать… двенадцать…

Люблю однообразные действия, связанные с мелкой моторикой. Странно, но люблю. Пока руки заняты выполнением какой-то повторяющейся операции, мозгу думается куда свободнее.

А подумать мне всегда есть о чём. Особенно мне.

Крайний бой с Ангелом оказался одним из самых образцовых в истории противостояния с пришельцами из космоса. Минимум жертв, минимум ущерба, минимум повреждений. Что удивительно, я даже из госпиталя уже на следующий день вышел да ещё и как огурчик. Нет, не в смысле весь зелёный и в пупырышках, а бодрый и энергичный.

Удивительно, чего уж там. А я ведь уже почти что привык к тому, что после очередного сражения с мегамонстром прихожу в себя на больничной койке, на которой валяюсь от нескольких дней до пары недель. И вот поди ж ты…

Пятнадцать… шестнадцать… семнадцать! Переходим ко второму…

Нормально отработали в этот раз, действительно нормально. Главное – в команде. И что ещё главнее – даже Аска вполне органично вписалась в команду. И как только по-настоящему припёрло – рыжая сразу же перестала выпендриваться и понтоваться, и превратилась просто в сильного и нагловатого бойца. Что-что, а в боевых навыках Лэнгли у меня сомнений теперь нет – может она ещё и не слишком опытна, но зато вполне умела. Как она крошила своего врага мечом – любо-дорого было посмотреть…

Нормальный напарник, одним словом. До кондиции довести, и всё вообще будет просто шоколадно.

Четыре… пять… шесть…

Но вообще-то большую часть моих мыслей сейчас занимает нечто совсем иное. А именно – моё ощущение врага, так сказать.

Какие-то звоночки были ещё в бою с Самсиилом, но в этот раз они явно достигли пика. Я ведь действительно начал чувствовать – живы ли мои враги или нет. И генерируют ли они АТ-поле или нет. Просто чувствовал или, если хотите – знал. Без всяких приборов, но – знал.

Что это было – то самое легендарное шестое чувство? Ага, как же. В одной реальности прожил двадцать два года без оного, в другой – тринадцать, но сути это не меняет. Гением интуиции ни я, ни Синдзи Икари никогда не были, а все наши «озарения» вполне укладывались в рамки статистической погрешности. Хотя, статистика – это ведь такая вещь…

Как говаривала моя преподавательница в университете – есть ложь, есть большая ложь и есть статистика. Да, та самая, по которой вычисляется средняя температура по больнице…

Десять… одиннадцать… двенадцать…

А значит что? Значит, произошло что-то, изменившее меня… Смерть? Возможно смерть. Потому как кто его знает, как влияет прекращение жизнедеятельности и переходы в параллельные миры на уровень интуиции человека…

Менее очевидный вариант – я изменяюсь с каждым боем. После каждого боя. Откуда пришло такое умозаключение? А чёрт его знает. Просто с некоторых пор меня начали посещать подобные мысли. Словно играющая целый день в голове назойливая музыка или остатки полузабытого сна.

«Я изменяюсь с каждым настоящим боем» – эта мысль прочно засела в моей голове и уже не хотела из неё вылезать. Мистический бред? Да ни хрена. Про АТ-поле я сначала тоже много нехорошего думал, а всё оказалось очень даже интересно и вполне научно обоснованно.

А тут бой с Ангелом…

Многие ведь верят, что любое событие меняет мир. Где-то говорят слово, и судьба человека меняется раз и навсегда. Где-то взмахивает крыльями бабочка, и в тот же миг формируется торнадо. Где-то умирает один человек, и история поворачивает в новое русло…

А где-то гибнет огромное инопланетное существо, и разрушается ядро – средоточие огромной мощи и энергии. И в сердце этого катаклизма обычно оказываюсь я. Регенерация, продвинутое владение АТ-полем, обострившаяся интуиция…

Что если всё это – не что-то новое, а лишь пробуждение чего-то скрытого? Не сказочная генетическая память или сверхспособности якобы не работающего на полную мощность головного мозга, а просто то, чем мы все владеем, но просто не знаем, что владеем? Может быть, может быть…

Пятнадцать… шестнадцать… семнадцать!

Максимально быстро, но без лишней суеты заряжаю оба пистолета, спускаю большими пальцами клавиши задержек, и затворы сами досылают первые патроны в стволы.

Бью рукоятью левого – обычного, не наградного «глока» по широкой клавише на стене, и бумажная поясная мишень отъезжает на положенное расстояние. Поправляя правой рукой слегка съехавший наушник, вскидываю оба пистолета и беру мишень на прицел…

Стрельба по-македонски – это не слишком эффективно, ага… А вдруг пригодится?

Оба «глока» начинают плеваться огнём, но сразу с двух рук я всё-таки не стреляю, ибо действительно лажа какая-то получается. Так что стреляю поочерёдно…

Краем глаза замечаю, что в полудюжине кабинок слева метров на десять выезжает чья-то мишень, а из-за пластиковой перегородки мелькает длинный серебристый ствол и…

БАБАХ.

Ни хрена себе.

БАБАХ.

И какой же му… дрец притащил в тир гаубицу, а?

БАБАХ.

Я просто обязан сходить и установить личность этого Волшебного стрелка, просто обязан…

Ага! Ого…

– О, привет, Синдзи, – Кадзи как всегда белозубо улыбается, но сейчас всё моё внимание приковано к оружию в его руках.

Это был револьвер.

Серебристый «Кольт Анаконда» со стволом длиной шесть дюймов, барабаном на шесть мощных патронов калибра .44 Магнум и весом свыше килограмма двухсот грамм.

По современным меркам – абсолютно неармейское оружие. Не просто морально устаревшее, но ещё и уступающее большинству образцов самозарядных пистолетов практически по всем показателям. Главные из которых – мизерная ёмкость магазина и долгая перезарядка. Да и усилие на крючке великовато будет, а с предварительным взводом курка особо шустро не постреляешь… Не даром же даже в полиции сейчас такие стволы не встретишь почти нигде в мире, разве что только у самых упёртых и ортодоксальных стражей порядка…

– День добрый, Кадзи.

Хотя с другой стороны такая карманная артиллерия – это неслабый аргумент… Пулька-то тут всяко будет помощнее, чем почти в любом самозарядном пистолете, что иногда бывает весьма нужно…

Хотя, нет – ваше время, уважаемые револьверы, прошло. Извольте оставаться в вестернах и не мозолить глаза бойцам образца двадцать первого века…

– Как здоровье, пилот? Насколько слышал – вас всех втроём после боя в госпиталь положили…

– Относительно моего самочувствия, как говорят в одной стране – не дождётесь.

– Отличное выражение! – искренне смеётся Рёдзи. – Обязательно надо будет взять на вооружение!

– Да я смотрю вы и так неслабо вооружены… – хмыкнул я, указывая подбородком на револьвер в руках капитана.

– А, ты про мою «змейку»… Да, неслабая пушечка… В НЕРВ-Америка очень популярна.

– Это они там что – в ковбоев не доиграли, что такой дурью маяться?

– Ну, если честно, то… Да! Все до одного – крутые Уокеры из Техаса, и таскают либо вот такие вот пушки, либо по паре «беретт» или ещё чего-нибудь солидное… Как понимаешь, боевой ценности во всём этом – ноль, зато понтов – выше крыши.

– Ну ладно гайдзины… – скептически заметил я. – А вы-то чего этой моде поддались?

– Как бы это сказать… – капитан развёл руками, до сих пор сжимая в ладони правой тяжеленную «анаконду». – Невада, если честно – та ещё дыра. И делать там абсолютно нечего, особенно оперативникам. Научники-то ещё копаются у себя в приборах или какие-нибудь эксперименты проворачивают… А вот оперативный там, впрочем, как и в любом филиале НЕРВ, набирали из военных. И в отсутствие постоянной работы любой мужской коллектив неизбежно сваливается до уровня толпы двенадцатилетних пацанов. Так что мы там постоянно слонялись по тиру или стрелковому полигону, гоняли по окрестностям на охоту и рыбалку, да потребляли виски в промышленных масштабах, извини уж за неприятные подробности…

– Офигеть, – я почесал затылок. – И это сверхсекретный институт ООН?!

– Ага, – широко ухмыльнулся Кадзи. – Зато стрелковая подготовка там, конечно, на уровне, да… Там у них один из замов начальника оперативного есть – Барни зовут, так он из такого вот револьвера палил как из автомата, да ещё и невероятно точно. А другой зам – Лео, почти с такой же скоростью кидал ножи, которых дома хранил целый вагон… Но самое смешное, что Барни раньше служил в аэродромной обслуге, а Лео – бывший полицейский…

– Дела…

– Вот именно, что дела, – Кадзи весело подмигнул мне, но затем внезапно сбросил с себя всю шутовскую ерунду. – Кстати, спасибо тебе за то, что Аску вытащил.

– Да не за что… Как я мог её оставить-то?

– Всё равно, – поморщился капитан. – Привязался я к ней, хотя и весь такой из себя одинокий волк-ловелас… Она хорошая девочка, хотя и очень взбалмошная.

– Это уж точно. Кстати, как насчёт того, что она упорно видит вас своим мужем?

– Она ещё не бросила эту затею? – мой собеседник тут же искренне развеселился.

– Неа, – ухмыльнулся я. – Причём настроена очень серьёзно.

– Надо было ей сказать, что мне принципиально не нравятся рыжие…

– Уверен, она бы тут же перекрасилась в любой другой цвет – хоть зелёный. Или бы даже налысо побрилась, если бы вам нравились лысые.

– Ужас какой, – ненатурально вздрогнул Кадзи. Неожиданно о чём-то на миг задумался и обернулся назад, залезая в небольшую синюю спортивную сумку, висящую на стене.

– Слышал, Синдзи, будто бы ты оружие коллекционируешь…

– Земля слухами полнится… – нарочито-равнодушно пожал я плечами, но затем жадность всё-таки взяла вверх. – А что?

– Да вот… Думаю подарок тебе сделать… В виде маленькой компенсации за то, что теперь ты вместо меня отдуваешься с Аской…

– За такое мне нужно презентовать золотой «Дезерт Игл» с бриллиантовой мушкой.

– Это пижонство, – серьёзно заявил Кадзи, продолжая свои археологические раскопки в сумке. – Пистолет может быть дорогим не только из-за драгметаллов, делающих его практически нефункциональным… Вот глянь, например.

Капитан протянул мне изрядно помятый листок, видимо, выдранный из какого-то журнала. На листке был изображён какой-то пистолет и дано его краткое описание:

«Коррифила HSP-701 „Глаз Одина“ (Германия). Калибр – .45 АКП, магазин на семь патронов, автоматика основана на полусвободном затворе, материал – дамасская сталь. Собираются вручную, штучно…»

– Такая игрушка стоит около тридцати тысяч гео, – печально вздохнул Кадзи. – И это – моя золотая мечта…

– Тридцать штук за пистолет у которого в описании значится повышенная чувствительность к загрязнению и прочим нехорошим воздействиям? – не поверил я. – Вы серьёзно?

– Абсолютно, Синдзи, абсолютно… Это настоящий «роллс-ройс» среди пистолетов, и он просто бесподобен… Хотя с другой стороны я ещё не настолько сошёл с ума, чтобы выбрасывать свою трёхмесячную зарплату на какой-то пистолет.

– А в чём тогда смысл?

– А смысл в том, что у меня есть мечта… Которую не так уж сложно воплотить, но которая от этого перестанет быть мечтой…

– Мудрённо, – изрёк я, после некоторого раздумья. – Прихотливы извивы логики вашей, господин капитан…

– Не без этого, – рассмеялся Кадзи. – Но тебе думаю больше придётся по душе нечто вроде этого… Держи!

Я на полном автомате поймал брошенный мне пистолет и тут же начал его рассматривать…

Хотя рассматривать ничего особо и не нужно было, потому как это был до боли знакомый ТТ.

…Знаете, в чём лично для меня оказался главный оружейный прикол? Немецкое и американское оружие по сравнению с тем же русским оказалось очень удобным. Ухватистым и не вызывающим неудобств, как, например, сидящая у меня в руках как влитая, «эмка». Но русское оружие почему-то было мне ближе… ментально, что ли. Вот берёшь в руки «калашников»… И думаешь. Предохранитель на «не разношенных» образцах очень тугой – все пальцы сдерёшь, пока опустишь его вниз. Магазин вщёлкиваешь – а он может и заклинить как-нибудь неправильно. И рукоять неудобная. И вообще он корявый…

А потом вдруг понимаешь, что он под тебя сделан. И простой как дубина. Это точно не оружие профессионалов, но профессионалы настоящие войны и не выигрывают – их выигрывают толпы грязных и немытых Иванов и Джонов. Которые не проводят хирургически-точные диверсии в тылу врага, а день за днём сидят в грязных и сырых окопах. Мёрзнут в заснеженных лесах. Ползут по шею в грязи по болотам.

Им по барабану, что новая штурмовая винтовка на 17 % легче предыдущей модели, а её кучность выше на 38 %. Что на неё можно закрепить аж три планки Пикаттини, а с помощью специального набора прямо в полевых условиях сменить ствол и затворную группу.

Потому что когда две воющие от ярости живые волны столкнутся на перепаханном гусеницами и взрывами поле, им будет плевать на точность. И когда вас останется сотня против тысячи вам будет начхать, на сколько граммов тяжелее ваши автоматы. А когда врагу останется пройти сотню метров, чтобы победить, он не пройдёт. Потому что он НЕ ДОЛЖЕН пройти. И плевать, что у него в руках стрелково-гранатомётный комплекс со встроенным баллистическим компьютером, а у тебя – снятый с консервации старенький карабин. И плевать, что его в тылу ждёт шнапс, бананы и кондиционер, а тебя – горелая каша и плащ-палатка в стылом окопе.

Потому что оружие – это не всё.

Потому что оружие – это ничто.

Потому что настоящая сила – она не в стрелково-гранатомётном комплексе со встроенным компьютером, а в готовности вбить этот высокотехнологичный девайс в глотку врага.

На самом деле тот, кто готов убивать, никогда не победит. Победить может лишь тот, кто готов умереть.

…Это был ТТ. Слишком прямая рукоять с нерациональным углом наклона. Простенький однорядный магазин на восемь патронов. Отсутствие нормального предохранителя и никакого пластика в конструкции. Металлические щёчки с пятиконечной звездой в круге. Иероглифы на затворе-кожухе…

Чего?! Какие ещё хреноглифы, мать их?!

– Ты не смотри, что он корейский, – Кадзи похоже сразу же просёк причину по которой мои глаза выдвинулись вперёд на несколько сантиметров. – Он у меня уже пять лет – трофей из Синцьзяна. Весьма надёжный, хотя и патрон довольно редкий…

С одной стороны страна производства – это явная неаутентичность… Но с другой стороны это ведь всё-таки ТТ? Тем более, что настоящий мне всё равно не достать, а руки данный образец короткоствольного самозарядного оружия выпускать теперь категорически отказываются…

– Трофей? – мой слух зацепился за ключевое слово. – Синьцзян?

– Ага, – безмятежно кивнул Кадзи. – Я там тоже был, как и Мисато. Пересекались, правда, очень редко… И в не слишком приятных обстоятельствах… Да и вообще – так себе командировочка тогда выдалась… Но вот пару любопытных вещиц оттуда я всё-таки привёз. А так как коллекционировать пистолеты я бросил так и не начав, то решил, что тебя он больше порадует.

– Хм… Ну, спасибо огромное, в таком случае – я действительно очень рад.

– Всегда пожалуйста, – дружелюбно прищурился капитан и широко улыбнулся. – Кстати, из «анаконды» стрельнуть хочешь?

Я совершенно точно знал, что из-за мощнейшей отдачи этой мини-гаубицы у меня будет зверски болеть запястье…

– Конечно!

Будет болеть, ага. Ну и что?

* * *

Вот только не надо думать, что каждый сотрудник НЕРВ может вот так вот взять и собрать у себя дома небольшой арсенал, вот не надо…

Японское законодательство особо либеральным в этом плане не стало даже после Второго Удара – среднестатистический гражданин Страны Восходящего Солнца как не имел возможности свободно купить настоящее боевое оружие, так до сих пор и не имеет. Другой вопрос, что на окраинах Империи на свободное хождение оружия на руках у гражданского населения власти смотрели значительно более снисходительно – сквозь пальцы, так сказать. И чем дальше было от Метрополии, тем плотнее власти сжимали пальцы, чтобы не видеть, как по городам разъезжают бронированные джипы с крупнокалиберными пулемётами в кузовах, а у частных компаний по доставке грузов имеются в распоряжении старые, но всё ещё вполне боеспособные торпедные катера…

Ведь что такое Японская Империя образца 2015 года в мире после Второго Удара? А это, товарищи, тот уровень, которого в прошлый раз ненадолго достигли лишь в период Второй Мировой войны. Конечно, марионеточных Маньчжоу-Го, Индокитая и Бирмы японцам теперь не видать как собственных ушей, но зато! Немалые владения в районе Шаньдунского полуострова в Китае, протектораты над Индонезией, Южной Кореей и Филиппинами…

Конечно, жители Поднебесной, например, вовсе не горели желанием вступать в новую версию Восточноазиатской Сферы Сопроцветания. И отлично помнили, как лет семьдесят назад японцы устроили китайцам натуральный геноцид в стиле нацистских лагерей смерти и зондеркоманд. Что-что, а когда надо было, то у азиатов начинала прорезаться феноменальная народная память в плане того – кто, когда и как.

С другой стороны единый Китай без очагов сепаратизма неожиданно оказался одной большой химерой. Этого никто не ожидал, но это случилось. Наверное, так же когда-то думали и об СССР – «он никогда не падёт». А вот случилось ведь… Так что когда все стали сами за себя кто-то решил, что заключить союз с Японией – это не самый плохой вариант… На время же – не навсегда…

Ага, как же.

Формально Шаньдунский Китай был суверенной республикой, на деле же – слушался голоса из Киото без промедлений и возражений. А вот что там вовсю полыхало партизанское движение – это было уже дело десятое…

В конце концов китайские повстанцы не были теми, кто больше всего достаёт японскую власть. Филиппинские исламисты – совершенно отмороженные и безбашенные, были куда более геморройным явлением. А уж отданная для наведения порядка Индонезия – и подавно.

Собственно говоря, если раньше Юго-Восточная Азия была просто очень паршивым и опасным местом, то теперь Малайский архипелаг и вовсе стал новыми Карибами двадцать первого века. Здесь нашли прибежище остатки разбитой русскими Народно-Освободительной Армии Китая, регулярных частей оккупированного Бирмой Таиланда и просто убойный коктейль из отставных и беглых солдат, наёмников и преступников всех мастей со всего мира.

Конечно, Японии поручили следить за порядком в этом регионе, но японцам это было нужно так же как и козе любой музыкальный инструмент – не только баян. Так что совместно с остатками официальный властей Индонезии контролировались лишь отдельные районы, а далее простирался настоящий Рай земной для любой преступной деятельности. Торговля оружием, людьми, наркотиками, редкими животными, драгоценностями и вообще всем, что только можно себе вообразить вкупе с непрекращающимися войнами разнокалиберных мафиозных группировок с применением авиации, бронетехники и боевых кораблей.

Японская «колониальная» (или всё-таки без кавычек?) администрация предпочитала почти не замечать всего этого в обмен на кое-какие уступки. Но даже самый последний гражданский на японских заводах и шахтах, выросших по всему Малайскому архипелагу, как грибы после дождя, считал жизненно необходимым носить с собой для собственной безопасности оружие. Как показывала статистика, охрана и наёмники успевают не всегда, а даже старенький пистолет в руках человека более-менее умеющего им пользоваться существенно повышал шансы на выживание.

Но это всё шла речь об окраинах, где после войн нулевых годов оружия ходило не просто много, а ПРОСТО ОФИГЕТЬ как много. А вот в Метрополии – непосредственно на Японских островах за нелегальный ствол на руках можно было схлопотать немалый срок на каторге…

Послабления делались только для полицейских, военных и лиц к ним приравненным. К последним относились и сотрудники НЕРВ. Так что даже самый последний техник мог спокойно хранить дома табельный пистолет и коробку патронов вполне официально…

Но тут стоило вспомнить ещё об одном моменте – формально Токио-3 и близлежащая к нему местность находилась вне юрисдикции официальных японских властей. В мире существовало лишь два города планетарного подчинения, управляемых напрямую ООН – Токио-3 и Константинополь. И, разумеется, для сотрудников Объединённых Наций делались дополнительные послабления…

Например, если обычные сотрудники НЕРВ могли свободно носить и хранить самозарядное короткоствольное оружие, то оперативники института вообще практически не имели никаких ограничений. Хочешь – хоть с пулемётом ходи на службу и гранатомёт дома храни…

Впрочем, традиционно бережливый и рациональный японский народ такими крайностями не страдал и вполне обходился табельными автоматами и пистолетами-пулемётами. Да и то, хранили их дома лишь только особенно упоротые штатные единицы оперативного отдела…

Вот как я, например.

Главное было соблюсти формальности, а именно – проверить оружие на безопасность эксплуатации, установить факт отсутствия числящихся за ним преступлений, зарегистрировать его и соответствующим образом хранить. То есть в закрытом сейфе, прикрученном к стене и полу.

Да, за мои «курц» и П-229 после проверки ещё пришлось выплатить их стоимость казне, и всё – формальности соблюдены.

Благо что суровость законов неожиданно вполне по-русски компенсировалась необязательностью их исполнения. Точнее просто отсутствием жёсткого контроля.

Японцы искренне считали, что как сказали – так и будет исполняться в силу чуть ли не генетической законопослушности подданных…

И ведь знаете… А это работало.

* * *

Выписали нас из госпиталя уже в понедельник – за отсутствием состава преступления… то есть болезни.

Примерно через час после победы над Израфиилами всю троицу пилотов, включая и меня, разумеется, неуклонно потянуло в сон, и дрыхли мы весь день, и всю ночь. А в понедельник были выпущены на ограниченную свободу, простирающуюся исключительно до границ штаб-квартиры. Как обычно нас обследовали, заставили написать рапорта о произошедшем… Кстати, смотрел, как пишет свой рапорт Аска и много думал – я своим корявым почерком накарябал одну страничку формата А4. Рей – два абзаца аккуратным, чуть ли не типографским шрифтом. Лэнгли же исписала с двух сторон целых два листа.

Ну, и что, спрашивается, там такого можно было написать?

…В школу мы, естественно, не пошли. Героям же положен отдых… И разбор полётов, ага. Впрочем, в этот раз нас карать было не за что – сработали мы все на удивление весьма и весьма чётко.

Но так как какие-то наши показания ещё могли понадобиться, было приказано никуда из штаба не удаляться. Поэтому Рей сразу же заныкалась в одном из уголков лаборатории доктора Акаги с книжкой в руках, Аске был доставлен её игровой ноутбук, и рыжая с упоением погрузилась в игровые миры.

Ну, а мне было скучновато, так что я мотался по пирамиде без особой цели и маршрута. Поел в столовой, побывал на командном центре, какое-то время позависал в тире… А потом пошёл искать Рицко на предмет того, чтобы попытать её о чем-нибудь интересном.

Как выяснилось после опроса аборигенов, наша светлейшая голова всея НЕРВ сейчас пребывала где-то на нижних уровнях штаба – в одной из особых лабораторий.

Делать мне было особо нечего, а настроение требовало действия, так что я не поленился и всё-таки нашёл Акаги. Правда в её лабораторию пришлось прорываться чуть ли не с боем – сквозь толстенные бронированные двери и многочисленные посты до зубов вооружённой охраны, но продвинутый пропуск замначальника оперативного творил настоящие чудеса…

Когда моя мятая с пересыпу, но от того же и кристально счастливая рожа обозначила своё присутствие в одной из закрытых лабораторий, то особого восторга это не вызвало. Но и выгонять меня никто не спешил, потому как я бродил по небольшой комнате тихо и под ногами у учёных не путался.

Если честно, то мне было просто не до этого – я во все глаза рассматривал первое ангельское ядро, так сказать, взятое в плен. И сейчас эта пятиметровая в диаметре ярко-алая сфера, словно бы подсвечивающаяся изнутри, покоясь на сложной ажурной металлической подставке, находилась под прицелом разнокалиберных манипуляторов и была облеплена паутиной кабелей.

Людей от ядра отделяло специальное бронированное противорадиационное стекло толщиной где-то в метр, а рабочая камера была полностью герметична и забронирована по самое не балуйся.

Правда, что-то я очень сомневаюсь, что если ядро надумает рвануть, то его остановит многослойная сталь… Можете считать меня параноиком, но приносить в свой, скажем так, дом нечто, способное оный дом поднять на воздух и нанести непоправимый ущерб – по меньшей мере, опрометчиво.

А если говорить прямо – то просто преступно.

Так я Акаги и заявил – прямым текстом.

– Пойми ты и нас, Синдзи, – азартно блеснула глазами блондинка, крутанувшись на стуле с колёсиками и описав сигаретой, зажатой в руке, замысловатую фигуру в воздухе. – Такой шанс! Такая возможность! И ведь больше ни у кого нет такого опыта в изучении инопланетных существ, как в нашем филиале!

– В Австралию бы отправили – от греха подальше, – предложил я.

– Слишком далеко. Слишком долго ждать результатов исследований! Да и нет у этих олухов нужного оборудования и квалификации!

Сказать что Рицко была возбуждена – это значит вообще ничего не сказать о её состоянии. На что это было похоже? Ну, как если бы двенадцатилетнему пацану подарили настоящий танк, наверное…

– А если всё-таки рванёт?

– Нужно рискнуть, – блеск зелёных глаз девушки стал слегка безумным. Или не слегка?.. – Кто не рискует…

– Того не отскребают со стены. Ну, доктор Акаги!..

– Синдзи, я могу показаться грубой, но вообще-то это…

– …не моё дело, – понимающе кивнул я. – Вот только вы тут всё-таки немного ошибаетесь… Меня, как заместителя начальника оперативного отдела по боевой подготовке крайне заботит тот факт, что вот этот вот шарик может низвести всю подготовку до нулевого уровня. Вместе с нами, штаб-квартирой, Геофронтом и Евангелионами.

– Ты просто не понимаешь… Ядро вполне стабильно…

– О, а вы что, уже поняли как эта хреновина вообще работает? – только каким-то чудом мне удалось скрыть сарказм.

– М-м-м… Не совсем, – слегка замялась Рицко. – Но общие принципы… Гм. Давай я тебе попробую объяснить, пока есть свободная минутка…

Акаги любила объяснять. Она до безобразия любила что-нибудь объяснять. Особенно, пока МАГИ обрабатывают первичные данные и у всего персонала лаборатории выдалась пара свободных минуток…

– Охотно послушаю вас, доктор, – светски улыбнулся я, плюхнулся на ближайший стул, подъехал к Рицко поближе и приготовился слушать.

– Ага… Начнём, пожалуй, с моря Дирака… Гм. Так. Синдзи.

– Да, доктор Акаги?

– Тебе вообще что-нибудь говорят слова «море Дирака»? Знаю, что в школах и в неспециализированных институтах это не проходят, но вдруг ты…

– Ну… – я почесал затылок. – Это ведь как-то связано с теорией «кипящего вакуума», верно?

– Верно! – блондинка моментально просияла. – Уф, ну тогда всё становится проще… Итак, теория «кипящего вакуума». Есть гипотеза, что межзвёздный вакуум не настолько пуст, как считается. В силу принципа неопределённости в нём непрерывно на кратчайшие промежутки времени возникают пары виртуальных частиц и античастиц. Но время их жизни настолько мало, что мы не в силах ни зафиксировать рождение или смерть пар этих частиц, ни хоть как-нибудь изучить их. Так что физический вакуум или как его еще называют – вакуум Дирака, эта и есть та… среда, скажем так, в которой рождаются и умирают электрон-позитронные пары частиц. В среднем физический вакуум не имеет ни массы, ни заряда, ни каких-либо других физических характеристик, но согласно этой теории получается, что вакуум представляет собой некое латентное, то есть скрытое состояние электронов и позитронов…

– Ага… В целом понятно… Но…

– …причём тут всё-таки ядро? А вот при чём. Есть ещё одна теория – теория суперсоленоидов или же иначе – S-2 двигателей. И согласно ей теоретически возможно существование объекта, способного улавливать энергию от аннигиляции виртуальных частиц. Они ведь рождаются и умирают буквально повсюду – даже внутри звёзд, потому что этот процесс проходит даже не на атомном, а на субатомном уровне. Разве что в чёрных дырах или нейтронных звёздах из-за специфики среды такое будет невозможно… Впрочем, суть не в этом.

А суть в том, что суперсоленоид – это действительно вечный двигатель потенциально неограниченной мощности! Понимаешь, Синдзи? Это ведь не просто новая стадия прогресса… Это новая стадия эволюции, сравнимая разве что с обретением разума у гоминидов!

– Здорово, – искренне признался я. – Но вы уверены, что ядра Ангелов работают именно по такому принципу?

– С высокой долей вероятности могу утверждать, что – да! – категорическим тоном заявила Рицко. – Иначе просто невозможно объяснить их запредельную энерговооружённость.

– Но… Но ведь если концепция моря Дирака верна, то… Это будет означать, что Мультиверсуум всё-таки существуют, и электрон-позитронные пары появляются и исчезают не в никуда, а, возможно, что в другую вселенную? Или даже вселенные…

Другие вселенные…

– Ну-у-у… Этого, конечно, нельзя исключать… – немного замялась Акаги. – Но как по мне, так это слишком фантастично. Хотя и имеет право на существование в качестве гипотезы, ведь для соблюдения закона сохранения энергии требуется, чтобы при выделении энергии в одной части системы, в остальной системе расходовались энергия или масса. Но подтвердить или опровергнуть экспериментально гипотезу о том, что энергия берётся из параллельного мира или миров Мультиверсума, мы не можем…

Но я-то знал, что это вовсе не гипотеза.

И параллельные вселенные действительно существуют – по крайней мере, о двух мне известно абсолютно точно.

* * *

Дальнейшие малоосмысленные блуждания по штаб-квартире привели к не самой радостной, с моей точки зрения, встрече…

Лифт остановился на нужном этаже, и я уже было собрался направить свои стопы в сторону столовой, дабы подкрепиться, а то аппетит нагулялся уже преизряднейший, однако…

Но как только двери открылись, передо мной нарисовалось некое препятствие.

Девушка лет двадцати пяти. Немного выше меня – то есть, можно сказать, что весьма миниатюрная. Общенервовская красно-бежевая форма, дужка гарнитуры на шее, планшетный компьютер в руках. Длинные чёрные волосы, собранные в неряшливый хвост, скреплённый карандашом и ручкой…

– Синдзи!!!

Не успел я даже и пикнуть, как был извлечён из кабины лифта, заключён в цепкие объятья и расцелован в обе щёки.

– Как же я по вам всем скучала! – радостно воскликнула Асакура Нагато (а это была именно она), от избытка чувств подпрыгивая на месте. А так как при этом она всё ещё обнимала меня, то я тоже начал невольно подпрыгивать.

– Э-э-э… Асакура, я тебя тоже рад видеть, но…

– Я полтора месяца носилась по всей планете, пока тут происходило такое… ТАКОЕ!

Если честно, до поездки на русскую базу с главой пиар-отдела я виделся лишь изредка, да и то – исключительно на расстоянии. Затем было ещё несколько налётов с её стороны в мой адрес уже после эпопеи с атакой на торговый центр, но потом неугомонная Нагато куда-то подевалась… Что меня ни капельки не огорчило, нужно признаться, ибо слишком уж много она создавала шума на абсолютно ровном месте.

– Прибывает новый пилот! Прибывает новая Ева, используя линкор в качестве такси! Приканчивают ажно двух Ангелов! А Я В ЭТО ВРЕМЯ ПРЫГАЮ ПО МИРУ КАК ЧЁРТОВ ФИЛЕАС ФОГГ!

– Асакура, ну задушишь же… – я кое-как отлепил девушку от себя и попытался перейти словесную контратаку. Кажется, это был единственный способ хоть как-то противостоять Нагато. – Что-то не видно тебя было в последнее время… Где была? Чем занималась? Правда по миру ездила? Я, кстати, в столовую иду – ты со мной?

Уф… Вроде нормальный такой залп выдал…

– Конечно! Да я просто умираю от голода! Вперёд! В набег за провиантом!

Вот интересная деталь… Асакура ведь с Майей – ровесницы, вот только Ибуки – очень милая и скромная девушка, а эту как будто бы в детстве в котёл с энергетическим напитком уронили…

– Это был настоящий заговор, Синдзи! Представляешь? Нам тут такие фонды на освоение выделяют, а эти гоблины зажали полсотни миллионов на нормальный фильм! А ведь можно было так круто пропиариться и показать, что НЕРВ не только Ангелов гоняет, но и обычным террористам спуску не даёт!

– М-м-м… Ты про ту свою идею, да? Командующий, кажется, её не одобрил…

– Вот как раз Командующему, по-моему, идея понравилась. Но ему наверняка что-то нехорошее нашептал про меня наш кардинал Козо Ришелье…

– Это Фуюцки, что ли? – не понял я.

– Ага. А ты что, не знал, что он на самом деле – агент японской разведки и ставленник агрессивной имперской военщины? – абсолютно серьёзно поинтересовалась девушка. – Это всё его интриги!

Я аж рот открыл от размаха фантазии Асакуры и средств её выражения.

– Это учёный-то – ставленник военщины?

– Какой учёный? – не поняла уже Нагато.

– Фуюцки.

– Фуюцки – учёный? Вот насмешил! – расхохоталась девушка.

Меня начали терзать смутные сомнения…

– Так его же все профессором называют…

– Ну да. Он же бывший профессор Академии Генштаба Сил Самообороны! В отличие от таких как мы, – брюнетка тряхнула гривой волос и небрежно щёлкнула по лейтенантскому треугольнику у себя на рукаве. – В отличие от таких как мы с тобой, Фуюцки у нас – настоящий полковник… Хотя у меня есть неопровержимые данные, что в молодости он был самым натуральным наёмником!

Заезжавшие было за ролики шарики остановились и начали двигаться в обратную сторону, а я искренне рассмеялся – Нагато явно бредила.

– Так о чём это? А! Заговор! Ну так вот… Фуюцки опять провернул какую-то махинацию, что вылилось в мою поездку по всем филиалам НЕРВ с целью проверки уровня взаимодействия с общественностью местных отделов по связям… Конечно, мир посмотреть было очень интересно – за эти недели я побывала на всех материках, кроме Антарктиды. Но я всё-таки пропустила столько всего интересного!!!

– Я думаю, что ты быстро это наверстаешь…

– Новый пилот, – с лихорадочным блеском в глазах выпалила Нагато, хватая меня за рукав. – Какая она? Я пыталась её найти, но не смогла! Даже тебя оказалось легче поймать, обшарив всю штаб-квартиру с верху до низу, чем эту Лэнгли…

– Знаешь, Асакура… – я выразительно посмотрел на девушку. – Вы, наверное, даже подружитесь… Она такая же су… суматошная, как и ты.

– О, ну это даже скорее достоинство, чем недостаток! Хотя вот её отец – немного скучноватый мужчина… Слишком уж серьёзный и спокойный.

Ну да, тебе-то, дорогуша, такое понятие как серьёзность и спокойствие, в принципе, неизвестно…

– Но в Неваде было интересно. На Еву новую вот поглядела краем глаза…

– И как? – моментально оживился я. – Американцы постоянно путаются в ТТХ, когда начинают её описывать… Можешь прояснить ситуацию?

– М-м-м, пожалуй, нет. Я не интересовалась, сколько там эта дурында весит или какой у неё размер лифчика. Ева как Ева – чего тут сказать? Дизайнерам, правда, нужно руки оторвать, или каким местом они там проектировали её оформление… Ну, така-а-ая тоска, что хоть напивайся… Всё такое простенькое – без выдумки, без огонька… Да и покрасили её совершенно безвкусно – в чисто чёрный цвет. Всё задвигали что-то про специальное покрытие, снижающее заметность Евы…

Во заврались! Это чем же нужно покрыть шестидесятиметровую махину, чтобы снизить её заметность? Отваром из галюциногенных грибов, что ли? Чтобы нанюхаться и не только очень больших человекоподобных роботов увидеть, но и синюю гусеницу, курящую кальян…

– Вот то ли дело наши! Ноль-вторая с четырьмя глазами, Ноль-первая – с одним! Очень креативно. Вот только твоя машина подкачала, Синдзи… Рог бы ей, что ли, на голову для разнообразия прилепили или… Во! Точно! Покрасили бы в какой-нибудь весёленький цвет…

– Увижу, что ты прислала бригаду маляров с розовой краской – устрою массовое убийство, – недобро посулил я.

– Розовый? Фи, – сморщила носик Нагато. – Тут бы, наверное, больше подошёл белый с золотым… Или фиолетовый… Хотя лучше всё-таки белый с золотым, да. И бросить уже называть Евы Евами, гм. Додумались же в целях конспирации им такие названия придумать… Мне вот, например, всегда нравилась история о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола – там имена очень звучные… Вот было здорово дать каждой Еве своё имя, правда? Ну, «Ямато» или «Энтерпрайз» – это достаточно банально… А вот «Мордред» или «Ланселот» было бы в самый раз!

– Не думаю…

– Вот и я говорю, что было бы очень креативно – рада, что ты со мной согласен!

Мелькнула мысль о том, что моё мнение, в принципе, весьма важно, но нафиг не нужно…

– Ух, сколько я всего за эти недели напридумала! Прямо не терпится воплотить всё это жизнь…

Прощай, спокойствие…

* * *

Похоже, наше доблестное командование решило, что каждый месяц дергать в штаб-квартиру генерал-губернатора Зоны 11, да и вообще собирать кучу народа и создавать вынужденный простой на работе слишком накладно.

Поэтому, например, после Гагиила общее собрание с награждением всех причастных и просто на радостях подвернувшихся под руку не проводили.

Зато после укантропупивания Израфиилов решили выдать ордена за текущий и предыдущий периоды, так что и на второй день после сражения пилоты от похода в школу были избавлены. А НЕРВ решил устроить день раздачи пряников, сделав короткий перерыв в сворачивании своего присутствия в Ромео-9…

Пять орденов и одна медаль у меня уже имелись. После коротенькой церемонии награждения прибавилось ещё два Стальных Креста. И глядя на свой парадный китель, я тоскливо подумал, что давнишнее моё желание получать награды приобрело какие-то совсем уж гротескные формы…

Это ж скоро у меня не мундир, а бригантина будет натуральная!

Рей приняла второй свой орден со спокойствием и величественностью королевы Великобритании, хотя, судя по слегка заблестевшим глазам, ей всё-таки было приятно такое внимание к собственной персоне.

Зато Аска радовалась как ребёнок…

– Ну? Как тебе?

Пока мы выбирались из актового зала, рыжая успела нарезать вокруг меня кругов больше, чем пилот болида Формулы-1.

– Великолепно, – флегматично бросил я.

Радостный визг немки, когда ей вручали почти что настоящие тевтонские Железные Кресты слыхали, наверное, на всех трёх с лишним тысячах островах Японского архипелага. И, разумеется, я был сразу же мобилизован на прикручивание орденов к её парадному кителю. Потому как фройляйн Лэнгли не знала как именно их нужно прикручивать.

– А вот так?

Аска забежала чуть вперёд меня, остановилась, повернулась ко мне боком, придала лицу загадочно-шизанутое выражение и слегка повела грудью, на которой звякнули стальные кресты.

– Божественно.

Лэнгли издала очередной восторженный писк, подбежала к нам с Рей, описала замысловатый манёвр и, оказавшись за нашими спинами, и по-свойски обняла нас обоих.

– Вы чего такие кислые, будто лимоны килограммами лопали, а? Ангела мы уработали? Уработали! Награды получили? Получили! А теперь можно и отмечать! Пай-девочка, ты чего – не рада, что ли?

– Очень, – флегматично ответила Рей. – Рада. Просто пою и танцую от счастья.

И всё это сестрёнка выдала, разумеется, с непроницаемо-каменным лицом. Прорезавшийся в последнее время своеобразный юмор Аянами – это всё-таки нечто…

Впрочем, Аска всё-таки выпустила Рей из объятий, но зато поудобнее повисла на моём плече с любопытством смотря на альбиноску.

– Тебе нужно было родиться британкой, – наконец выдала Лэнгли.

– Почему?

– У тебя юмор такой же… своеобразный… А ты чего такой хмурый, Синдзи? Ну-ка, улыбочку!

Усаженные острыми ногтями пальчики тут же вцепились в мою левую щёку и потянули в сторону.

– Да ты озверела, что ли, Лэнгли?!

– И зо-ви ме-ня Ас-кой, – по складам пропела рыжая. – Милостью Божьей мы признаём тебя равными себе… Только похуже.

– Все звери равны, но некоторые равнее других, – процитировал я, вяло пытаясь вырваться из рыжих оков. – Наполеон одобряет.

– Вроде бы Бонапарт такого не говорил…

– Это сказала свинья Наполеон из повести «Скотный двор» Роберта Оруэлла, – заметила Аянами.

– М-м-м… Нет, не читала.

– Я почему-то даже и не сомневался, что сатирические притчи не входят в категорию твоего излюбленного чтива…

Я – красавчик. Я ведь тоже не читал «Скотный двор», но зато, следуя священным заветам демагогов уже готов вступить в спор…

Напоминает то, как я в школе на экзамене по литературе задвигал лютую ересь по пьесе Чехова «Вишнёвый сад». Естественно, я его не читал! И, естественно, я получил за ответ пять, хе-хе…

– Чего?!

– Признаться, я вообще не думал, что ты в жизни читала что-нибудь более осмысленное, чем этикетка на освежителе воздуха…

– Дурак!

Меня треснули по затылку, но без фанатизма – я даже сопротивляться не стал, ибо наша перепалка носила уже вполне приятельский и дружеский характер…

– АГА!

Аска с воплем отпрыгнула в сторону. Я на всякий случай – тоже, но без вопля.

– Реакция у вас хорошая, а вот нервы – ни к чёрту, – ухмыляясь, заявила незаметно подкравшаяся к нам Кацураги.

Как она умудрилась это сделать, будучи в туфлях на немаленьком каблуке – загадка, покруче шарад Сфинкса…

– М-мисато! Зачем так подкрадываться-то?!

– Береги тылы смолоду, Аска, – доверительно поведала майор, щелчком сбив с петлицы воображаемую пылинку. – Ну, народ? Как насчёт всё это дело хорошенько отме-е-етить… А?

* * *

– …И вот догоняю я этих кретинов, которые на каком-то дроволёте то ли наступают, то ли линяют, и спрашиваю: «Какого, собственно, хера, господа союзники?..». А эти обезьяны мне: «Там по полю корабль на гусеницах едет! Мы туда не вернёмся!» Ну, я тогда и подумал – всё, или опять своим дешёвым пойлом «заправились», или где-то травкой угостились…

Вошедший в раж Шигеру начал даже руками махать так, что сидевшие ближе Макото и Ларри вынуждены были отодвинуться. До габаритов О'Брайна Аобе было, конечно, далеко, но парнем он был, всё-таки, не по-японски высоким и крепким.

– Ну, я в люк обратно ныряю, мехвода пинаю, как дед завещал, и гоню вперёд, а сам в перископ смотрю – вдруг и правда чего из-за поворота вылезет?

– Типа корабля на гусеницах? – заржал Ларри.

– Вот зря смеёшься, зря! Видел бы, что эти психованные у себя по сараям собирали – так бы не говорил…

– Ты дальше лучше рассказывай, – нетерпеливо перебил Макото.

– А? А!.. Ну, короче, несёмся мы вперёд – ротный по радио матом кроет всех подряд, орёт, ни фига не соображает. Я тупо вперёд пру, китайцев встречных пытаюсь обратно развернуть. А они, собаки, только про то визжат, что куча террористов сюда прёт и надо срочно отступать… Раз я это выслушал, второй, третий. А на четвёртый причесал из спаренного один из пикапов, на которых эти паразиты драпали. А чего? Нам же как раз тогда по полку приказ передали – трусов и паникёров расстреливать на месте…

– Сурово… – покачал головой Ларри.

– А что делать было? Мы половину провинции и заводы стратегические одним полком прикрывали, а эти союзнички даже драться с повстанцами не пытались, а сразу же драпали.

– Из-за того, что они, типа, их соотечественники?

– Неа, из-за того, что им, типа, ссыкотно. Там же из кого вспомогательные войска вербуют-то? Да из швали всякой. А по лесам у них полевые командиры сидят, которые ещё в армии старого Китая служили…

– Ты дальше рассказывай лучше.

– Дальше? А дальше я из леса выруливаю, в перископ смотрю и тихо фигею – там от нашего блокпоста, где уже флаг даже сорвали, два корабля в нашу сторону прут. Чтоб мне сдохнуть – корабли! На гусеницах! По полю!!! Небольшие, правда, – типа катеров, и такие же… Вы чего ржёте, сволочи?!

У нас троих тем временем началась натуральная истерика.

– Ну и не буду больше ничего рассказывать, – тут же надулся Шигеру.

– Не, не, Аоба… – утирая слёзы, выдавил я. – Ты, это… Продолжай, пожалуйста…

Длинноволосый недовольно засопел, но желание потравить байку дальше оказалось сильнее мимолётной обиды.

– Короче, я тогда подумал, что отвоевался и у меня крыша поехала. Но до сумасшедшего дома было далеко, а до этих непонятных кораблей – намного ближе. И чего-то мы как-то перенервничали всем экипажем…

– И что? – полюбопытствовал Хьюга.

– А ничего! По три снаряда вкатили каждому. Гвоздили, вспоминая наставление – «вести огонь, пока цель не поменяет очертания». Это уже потом выяснилось, что эти отморозки штурмовали блокпост тремя обвешанными бронёй бульдозерами и одним мостоукладчиком…

– Ты про корабли на гусеницах лучше расскажи, – давясь от смеха, выдавил Ларри. – Это что за звери были? Неужто и правда корабли? Ну, не бульдозеры же или мостоукладчики…

– Самоходные паромы это оказались, – несколько погрустнел Шигеру. – Повстанцы где-то парочку нашли и с какого-то перепугу посадили на них пехоту, сделав убогие бронетранспортёры… Хотя, как убогие? Они ж на них немаленькое такое озеро переплыли и с тыла к блокпосту вышли, откуда никто нападения и не ждал.

– Вот вам и нешаблонное применение техники, – хихикнул я.

– Не, сказки всё это. А вот про бульдозеры – верю, – заявил О'Брайн, залпом осушая остатки виски в стакане. – У нас в Колорадо лет десять назад до беспорядков когда дело дошло, и нацгвардейцы уже поразбежались, а кавалерия из-за холмов ещё не прискакала, народ сам себя защищать стал…

– А от кого? – поинтересовался Макото.

– Чего кого?

– От кого защищались, говорю?

– Э-э-э… – ирландец почесал затылок огромной лапищей. – Ну, от бандитов всяких. Негры там, латиносы… Шелупонь всякая из дыр повылазила, когда Заваруха началась, вот… Блин, о чём это я?

– Заваруха началась, – подсказал я.

– В смысле началась? Опять?! – обалдело икнул Ларри.

– Не, десять лет назад.

– Да знаю я, когда она началась!

– Кто? – изрядно набравшемуся Хьюге было интересно решительно всё.

– Где? – решивший промочить горло Аоба, понял, что пока тянул через соломинку джин с тоником, успел пропустить что-то важное.

– По-моему мы про бульдозеры говорили, – мне пришла мысль всё-таки внести хоть немного ясности.

– Во! Всё-таки Синдзи у нас – голова! – обрадовался О'Брайн.

– А ещё я в неё ем, – невпопад ответил я, размышляя о том, что рюмка водки на стакан сока – всё-таки многовато… Особенно, если этот стакан у тебя за этот вечер далеко не первый.

Торжественный фуршет по поводу новых наград у личного состава НЕРВ плавно трансформировался в феерическую по размаху пьянку. И нечего мне тут говорить о том, что самые известные пьяницы – это русские! Японцы это, между прочим, для порядка делают – чтобы народ дружно напился, снял стресс, расслабился и познакомился друг с другом поближе…

Так что научный и оперативный отделы на радостях пили так, что малый актовый зал ходил ходуном. Откуда-то притащили алкогольные и не очень напитки, закуски, кучу дешёвых пластиковых стульев и неплохую стереосистему, по которой крутили что-то бодренькое.

Правда, достаточно быстро выяснилось, что японскую попсу я практически не переношу…

Рей, полчасика посидев на вечеринке, пока она ещё не скатилась в алкопразднество, заявила, что лучше пойдёт домой – почитает что-нибудь. Аска и Мисато носились по всему залу, большую часть времени проводя на танцполе (безумные пляски в исполнении целого майора – это нечто… Впрочем, Кацураги на такое всегда было плевать). А вот я и примкнувшие ко мне Аоба, Макото и Ларри затарились напитками и, мирно устроившись в уголке, начали травить всякие истории.

А рассказать парням было что.

Насколько я знал, после Второго Удара Япония, как и большинство стран в мире, вновь ввела обязательный воинский призыв для всех мужчин, достигших восемнадцатилетнего возраста…

А что ещё было делать-то? Нужно было что-то противопоставлять уже почти лезущим на острова корейцам, отвоёвывать ресурсы в Китае и кого-то посылать для занятия практически уничтоженных как государство Филиппин.

Из-за дефицита народа, кстати, женщин и стали активно набирать в войска. Разумеется, не по призыву, а на контрактной основе, да и не в строевые части, а всякими связистками, медиками, операторами различных комплексов и всё в таком духе… Хотя пилоты вертолётов и транспортных самолётов, а также водители техники среди женщин тоже имелись. Но вот таких как Мисато, всё-таки, были единицы – слабый пол старались держать подальше от реальных боестолкновений…

Так что все мои собеседники в своё время успели послужить в армии.

Самым матёрым в этой компании, конечно, был О'Брайан, оттрубивший девять лет в Корпусе Морской пехоты США, что было очень даже круто. Я мог быть какого угодно мнения об американцах в целом, но уровень боеспособности тех же морпехов не мог не принимать в расчёт.

Кстати, Ларри-то ведь в этом году стукнуло двадцать восемь лет, о чём я узнал с некоторой растерянностью. Слишком уж этот рыжеволосый здоровяк был весел и несерьёзен для своего возраста… Впрочем, Мисато была старше его, а вела себя ничуть не лучше.

Следующим был Хьюга, который после года срочной службы заключил трёхлетний контракт, дослужившись до унтер-офицера разведроты 14-й пехотной дивизии. Правда, в лихие рейды за «языками» через линию фронта Макото, насколько я знал, не ходил, а по большей части работал с приборами, но подготовлен был этот худой парень в очках и с причёской-ёжиком достаточно неплохо. По крайней мере, на аттестации оперативников он показал по стрельбе и физподготовке результаты лишь немного похуже, чем у парней из нашего «боевого крыла» НЕРВ.

Последним был Аоба. Вообще-то он прошёл только срочку, но мало того, что в Китае – в одном из районов, до сих пор кишащих повстанцами, так ещё и как назло в период одного из сезонных обострений у местных партизан. Так что Шигеру успел и повоевать, будучи командиром основного боевого танка Тип 90, о чём нам сейчас и рассказывал.

– Вы меня не сбивайте, негодяи, – погрозил нам пальцем Ларри. – А то я собьюсь. И не расскажу, как в Денвере вместо памятника на постаменте стоит танк, который из бульдозера сделал местный губернатор…

– Иди ты! – не поверил Аоба. – Прямо так взял и сделал? Целый губернатор?

– Ну, просто десять лет назад он простым сварщиком был… Ну и сварил… танк. Да, из бульдозера! Только тот бульдозер и без брони тонн тридцать весил, а здоровенный – жуть! А потом его губернатор модернизировал – наварил стальной брони и цементом обмазал. Типа многослойная броня получилась. Верите или нет, но такие штуки даже РПГ не всегда брало.

– А из оружия у него, нужно полагать, был бульдозерный нож и гусеницы?

– Почему только нож и гусеницы? Там ещё были… бойницы… Ну, откуда у простых работяг были бы пушки и ракеты? Из кабины из винтовок и дробовиков палили, да… Но эйч-траки…

– Кто? – вновь влез Макото, не забыл опрокинуть ещё один стаканчик внутрь себя.

– Ну, такие самоделки называют эйч-траками у нас. Потому как того сварщика-губернатора звали Химейер, и он первый придумал такие штуки делать. Серьёзных стволов-то и не было, так что он просто трубы к кабине приваривал и цементом обмазывал – издали казалось, что на этом чудище офигенная гаубица стоит. А, учитывая, что эти хреновины напускали на бандитов обычно ночью, с включёнными фарами и полицейскими сиренами… Короче, перед ними там все разбегались и срали дальше, чем видели. Вот.

– Круто, – признал я.

– За это надо выпить! – оживился Аоба.

Почтенное общество ответило утвердительным, но маловразумительным мычаньем, подняло кубки, то бишь стаканы с разнокалиберной выпивкой и, так сказать, хряпнуло.

– Слушай, Синдзи… А тебе же пить нельзя – тебе ещё двадцати одного года нет, – задумчиво окинув меня взглядом, выдал Ларри, чем подтвердил мои догадки, что здоровый американо-ирландец был сейчас среди нас наиболее трезвым и адекватным.

– Алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах, – отбрехался я. – Тем более, что у нас в Рос… тьфу, Японии в этом возрасте пить не начинают, а бро… Э-э-э… М-м-м… Чего-то я не то… Короче, я себя приучаю к тяготам взрослой жизни, вот.

– Но это же очень вредно! – горестно воскликнул О'Брайан и неожиданно промахнулся рукой мимо стакана. Озадаченно моргнул и недоумённо обвёл всех взглядом.

– Жить вообще очень вредно – от этого умирают, – соображал я сейчас достаточно туго, так что предпочитал говорить заранее заготовленными фразами-шаблонами.

– А вот я считаю – пусть пьёт! – неожиданно рявкнул Аоба. – С пацана спрашивают как со взрослого, так пускай и относятся как к взрослому тогда! Мы, на хрен, сидим в тепле и спокойствии, а детей воевать отправляем! И хрен ли тут жлобов из себя корчить?

– Солидарен, – широко зевнул Макото, складывая руки на столе и укладываясь на них головой. – Не позволим… Долой…

– И вообще, пусть что хочет – то и делает! Синдзи, ты чего хочешь?

– Ну-у-у… – я начал в раздумье чесать затылок и неожиданно увлёкся этим занятием.

– Выпить? – с плохо скрываемой надеждой произнёс Ларри.

– Неа, пить не хочу.

– А будешь? – лежащий на столе Хьюга неожиданно открыл глаз.

– Буду, – сдался я.

– За что пьём? – деловито осведомился Аоба.

– Разве обязательно за что-то пить? – удивился О'Брайан.

– Вот слышал я про вас – ирландцев, что вы любите выпить… И теперь вижу почему! Без тостов только алкаши пьют!

– А мы алкаши? – зевнув, поинтересовался Макото, продолжавший лежать на столе, но уверенно тянущий в свою сторону стакан.

– Мы – офицеры НЕРВ! – гаркнул Ларри.

– Так выпьем же за это! – воскликнул Аоба.

И что бы вы думали? И таки выпили!

Где-то на задворках организма родилась и начала стремительно расти мысль, что мне на сегодня определённо хватит. Иначе скоро я буду пребывать в состоянии нестояния и рассказывать, как научился водить Еву в ДОСААФЕ…

– Ну, Синдзи, решил чего хочешь?

– Точно знаю, что пить больше не буду, – твёрдо заявил я и добавил чуть позже. – Сегодня.

– Уважаю, – с чувством произнёс Ларри. – Вовремя остановиться в этом деле – самое главное… Тогда может найдём на вечер себе каких-нибудь симпатичных девчонок?

– Служебные романы под запретом, – не открывая глаз, произнёс Макото. – Категорическим.

– Токио-3 большой – не все же тут работают в НЕРВ? – резонно произнёс Ларри.

– Синдзи будет трудновато найти девчонку его возраста… – с сомнением заметил Аоба, бросая взгляд на циферблат массивных наручных часов. – Они уже все спят – им завтра в школу.

– Фигня вопрос. На пилота Евангелиона кто угодно клюнет.

– Думаешь?

– Уверен! Был бы пилотом – все девчонки были бы мои!

– Это тогда хорошо, что ты не пилот, О'Брайан, – всё так же не открывая глаз, буркнул со стола Макото. – Хоть что-то нам осталось…

– О, а ты чего это так оживился, а? – ухмыльнулся Аоба. – Ты же у нас исключительно по майору Кацураги сохнешь, а?

– Ты ни фига не понимаешь, жалкий смерд. Майор Кацураги – богиня. А возжелать богиню, пусть даже и самым возвышенным образом – страшнейшее святотатство.

О'Брайан обалдело икнул.

– Макото больше не наливать, – вынес непростое решение Аоба.

– Я тебе сейчас не налью… – мрачно произнёс Хьюга, поднимаясь со стола. – Так что решаем? Кстати, думаю, что правильнее всего в этом плане будет сначала спросить Синдзи.

– Верно! – с энтузиазмом воскликнул Аоба. – Синдзи, что скажешь?

– Ну-у-у… – задумчиво промычал я, колеблясь между «Ну да!», «Ну конечно!» и «Ну их всех на фиг!»

– Вот они где! – радостно завопили где-то совсем поблизости, после чего я был заключён со спины в крепкие объятья, а затем меня накрыло густой волной смоляных волос. – Аска, ты только посмотри на это гнездо сычей!.. Так. Сейчас я проведу экспресс-допрос и моментально узнаю, насколько вы все тут пьяны…

– Синдзи, – жарко зашептала мне на ухо Мисато. – А о чём это вы тут разговаривали только что, а?

Я начал ощутимо краснеть. Наверное, от выпитого… Да, определённо от выпитого!

– М-м-м… Э-э-э… О женщинах…

– Отлично! – воскликнула Кацураги, прекращая меня обнимать. – Если бы начали обсуждать пистолеты и политику, то явно были бы уже пьяные вусмерть, а так всё нормально! Айда, танцевать! Аска, тащи Синдзи, пока он тут паутиной не зарос!

– Легко! – Лэнгли вынырнула из-за спины Мисато, словно рыжий чёртик из табакерки. Свой китель немка уже где-то скинула и щеголяла теперь исключительно в форменной белой блузке, расстёгнутой на пару пуговиц. Впрочем, как и Кацураги.

Уу-у-у! Ну вот что за наказанье, а? У меня же слюни начинают течь в промышленных масштабах от вида девушек в белых блузках почему-то…

– Пошли, Синдзи! Хватит киснуть! – меня решительно потащили в сторону танцплощадки. Я покорно повиновался (хотя и не сопротивлялся, по большому счёту), на прощание бросив печальный взгляд на своих недавних собутыльников… Впрочем, прощальный ли?

– Ларри, а ты чего как неродной? А ну-ка пошли!.. – брюнетка решительно взяла под руку здоровяка-ирландца. – О, кстати! Лейтенант Шигеру!

– Е!

– Вам поручается поймать майора Акаги и подтащить её как можно ближе к сцене!

– Е!!!

Аобу как ветром сдуло – настолько его захватила идея поимки собственной начальницы.

– Макото, а ты чего?

– А мне уже хорошо, – блаженно сощурился Хьюга, вновь укладывая голову на стол и мечтательно смотря куда-то сквозь Мисато. – Я, наверное, немного вздремну…

– Ну, как знаешь! – весело заявила Мисато, начав буксировку О'Брайана. – Вперёд, Ларри! Веселье ещё только начинается!

Улыбка лежащего лицом на столе Макото стала ещё шире и блаженнее, он закрыл глаза и буркнув что-то, подозрительно похожее на «Богиня…», сладко захрапел, что было слышно даже сквозь громко играющую в зале музыку.

* * *

Если я думал, что танцы под японскую попсу – это нечто за гранью добра и зла, то пришлось признать – это было очень глубокое заблуждение.

Ведь я начисто забыл о таком оружии массового поражения, как караоке.

Это даже несколько протрезвило меня, потому как без дрожи во всём организме слушать бодрые завывания нетрезвых личностей было просто невозможно! «Не подкачала» в этом плане и Мисато, наглядно доказав, что талантливый человек не может быть талантлив во всём и при сногсшибательной внешности может иметь просто отвратительные вокальные данные.

Впрочем, по пьяни и под «Cannibal Corpse», наверное, можно колбаситься… Если перефразировать одно выражение: не бывает музыки, под которую нельзя танцевать – бывает мало водки.

Водки же хватало. Причём всем. И не только водки – НЕРВ явно не скупился на маленькие человеческие радости для сотрудников. И на пару несовершеннолетних, официально пробравшихся на грандиозную пьянку… Ой, простите – корпоратив. В общем, им тоже кое-что перепало при практически полном отсутствие контроля со стороны взрослых. Ну, не считать же в качестве контроля, брошенную Мисато на бегу фразу «Только, чур, сильно не напиваться!»?..

…Будучи вытащен Аской танцевать, господин ооновский лейтенант-пилот не подкачал и вместе с напарницей выдал что-то зажигательное. Но наверняка навевающие мысли о расстройстве опорно-двигательной системы у этих двоих, м-да…

Впрочем, затем мы подстроились под более спокойный общий настрой и продолжили языческие пляски.

Принявшая на грудь Лэнгли, кстати, оказалась девчонкой куда более дружелюбной и значительно менее стервозной, чем трезвая. Впрочем, я вот уже несколько раз пытался отвести взгляд, невольно падающий на то место, на что она принимала алкоголь… От груди, то бишь.

И повторять себе, что «за совращение малолетних» – это не тост, а статья.

– Дорогу! Дорогу!!! – моё, да и не только моё внимание привлекли чьи-то радостные вопли. – Поймали! Поймали!!!

– Тащите её сюда! – проорала немедленно завладевшая микрофоном Кацураги.

Народ потихоньку расступился, давая дорогу маленькой, но весьма внушительной процессии.

Первым с самым важным видом шагал Аоба, закинув за левое плечо форменный изумрудный китель, и размахивая зажатым в правой руке серебристым планшетным компьютером. А вот за ним следовал О'Брайан, нагруженный несколько диковинной ношей – одетой в мундир научного отдела доктором Акаги на плече. Рицко изволила громко ругаться, возмущаться и колотить кулачками по широченной спине ирландца.

Впрочем, с таким же успехом она могла колотить по лобовой броне Т-72.

Шигеру в одиночку справиться с поимкой докторши, необходимой Кацураги для каких-то непонятных целей, всё-таки не смог. Поэтому рекрутировал не менее «тёпленького» О'Брайана, в котором робость перед вышестоящими чинами была сейчас с большим успехом побеждена ирландской безбашенностью вкупе с оторванностью морского пехотинца Соединённых Штатов Америки.

– Мэм! – браво гаркнул Аоба, вытягиваясь перед стоящей на импровизированной сценой Мисато. – Майор Акаги по вашему приказу доставлена! В дальнем углу нашли – она всё в компьютере своём что-то считала и веселиться не хотела!

– Молодец! Хвалю за службу! – азартно взмахнула микрофоном Кацураги. – На сцену майора Акаги!

Растрёпанная и раздражённая блондинка была торжественно водружена рядом с подругой, которая тут же крепко цапнула Рицко под локоть, дабы та не сбежала.

– Мисато, какого дьявола эти двое оболтусов хватают меня и куда-то тащат?! – немедленно возмутилась Акаги, тут же начав попытки вырваться. Увы, но из лап боевого офицера этого сделать было практически невозможно.

– Рицко! – жизнерадостно воскликнула майор. – Тут все веселятся, а ты сидишь букой в углу – непорядок, а? Это дело, конечно, твоё… Но в таком случае с тебя… песня! Верно, ребята?

Народ ответил слитным утвердительным гулом.

– Сумасшедший дом! – в отчаянье закатила глаза блондинка.

– Пес-ню! Пес-ню! – начала скандировать Кацураги, что тут же поддержали, наверное, все, находящиеся в зале.

– И ты тогда от меня отстанешь? – с тоской произнесла Акаги.

– Да чтоб я сдохла!

– Сборище шизофреников… – громко посетовала начальница научного отдела, принимая протянутый микрофон. – И что я тут забыла, интересно мне знать?

– Свою будущую Нобелевскую премию! – крикнул кто-то из толпы, вызвав взрыв хохота.

Рицко улыбнулась.

– Ладно, паразиты, уговорили. Спою я вам песню… Но только одну! И которую сама выберу, а то от ваших музыкальных предпочтений у меня уши в трубочки сворачиваются.

Какое-то время ушло у добровольцев, чтобы найти нужный трек и запустить его. Из мощных колонок полился гитарный перебор вместе с шорохом маракасов, в который вплёлся неожиданно красивый и приятный голос Акаги:

In this town of pain

You could be the lucky one.

Fate turns on a dime…

The only thing that will change

Are the lights when they get brighter.

They replace the sun…

Out the door, you get burned

And there is no way back in…

You've got nothing

Snake eyes, the house always wins…

Мелодия неожиданно сгустилась, а голос Рицко взлетел и усилился:

A drowning man does not die silently.

You can feel the final warning!

And the black money follows

Through the veins of the shallow.

Change the name to protect the guilty

You'll never leave sin city.

Where you are king…

Музыка вновь вернулась к мягкому перебору и маракасам, а девушка продолжила:

In this room of shame

You could sink this town.

And breathe another day

The mirror faces you —

You cannot look away.

Blood is on your hand…

The streets will be the same

Under your feet like quicksand.

Touch the face where a kiss of hope can last…

Кто смог запомнить припев, начал подпевать неожиданно хорошему вокалу Акаги, а остальные ограничились лишь аплодисментами в такт музыке.

Just one kiss from the shadow

Will be the touch of an angel!

Just one kiss is all that you need

If you never leave sin city!

You never leave sin city…

You never leave sin city…

Where you are king…[1]

Как только музыка смолкла, зал буквально взорвался криками восторга и аплодисментами. Слегка порозовевшая от смущения Акаги мгновенно напустила на себя грозно-раздражённый вид.

– Я обещала песню, и я её спела. Всё, я свободна.

– Ещё! Ещё!

– А я сказала – ВСЁ!

На сцене откуда-то появилась Мисато с двумя бокалами.

– Рицко, не хочешь больше петь – не пой, – жизнерадостно предложила Кацураги. – Только давай тогда выпьём!

Блондинка скептическим взглядом окинула предложенную выпивку.

– Нет, спасибо – я, пожалуй, воздержусь…

– Рицко, ты меня уважаешь? – горестно вопросила майор, преданно глядя на подругу.

А это жестокий приём, командир…

* * *

– Это я пьяный?! – возмущению О'Брайана не было предела. – Это ты пьяный!!!

– А вот не спорю, – неожиданно согласился Аоба. – Да, пьяный. Как и ты.

– …И этот выкидыш науки мне и говорит «Вы бы хоть кости титаном укрепили…». Представляешь?! Евам – кости, и простым титаном! А я ему и говорю «Мистер Хальтпкопф, ваше мнение, конечно, для меня весьма важно… Но не более того. И прежде чем выдвигать столь абсурдные предположения ознакомьтесь для начала хотя бы с анализом списанных образцов. Думаю, ваши знания позволяют понять, что прочностные характеристики живой кости Евангелионов значительно превосходят любые, даже самые сверхпрочные материалы, кроме, разве что, диполимерного титана…»

– Ха! Да мне такая доза, как слону пистолетная пуля! Я в полном порядке!

– Господин Полный порядок, а кто на меня полчаса назад виски разлил?

– …А тот вредный старикан опять за своё – дескать, не может живое существо таких размеров не то что бегать, а просто быстро ходить. Суставы, говорит, развалятся, а кости в пыль покрошатся. Дилетанткой меня обозвал. МЕНЯ! Дилетанткой!..

– Это фигня. Зато я хоть сейчас могу спокойно взвод условного противника в фарш покрошить! И с борта вертушки весь магазин могу высадить в ростовую мишень!

– Да ты сейчас даже в унитаз не попадёшь!

– …А хоть бы и дилетантка! Все великие открытия были совершены людьми, которые не знали о существовании каких-то глупых догматов в науке! Эти чёртовы профессионалы построили «Титаник», а вот любитель-Ной создал ковчег. Эти глупцы над ним тоже смеялись и говорили, что такое создать невозможно… А он взял и создал.

– Аоба, ты парень, конечно, классный, но иногда такую пургу несёшь… Да я на зачёте из пистолета 39 из 40 патронов меньше чем в девятку не клал!

– Так ты ж трезвый был. А сейчас тебя даже мой босс в стрельбе уделает, как не фиг делать, просто потому что она трезвее тебя… Немножко.

– Спорим?!

– А спорим! Босс!

– …И такие вот старые догматики, вроде Хальткопфа, и тормозят всю науку…

– Босс! Доктор Акаги!

– …Поэтому мы высадились на Луне полвека назад, но до сих пор… А? – вошедшая в раж Рицко всё-таки смогла отвлечься на внешний раздражитель.

Если честно, то я даже и не помню, когда и куда свалили Аска и Мисато, а я остался с Шигеру, О'Брайаном и Акаги за одним из столиков. Парни тут же начали снова травить армейские байки (некоторые даже по второму кругу), а вот технично подпоенная своей подругой Рицко начала что-то мне рассказывать…

– Босс, тут такое дело… – хитро улыбнулся Аоба. – Не хотите ли поучаствовать в научном эксперименте?

– Эксперименте? – азартно загорелись глаза блондинки.

* * *

– Значит так… Сначала говорю я, но если этого жука уболтать не смогу, то подключаетесь уже вы, босс, и своей властью начальника научного отдела…

– Я не тупая, Аоба. Значит нам надо, чтобы он позволил нам немного пострелять в тире, и…

– И всё.

– Ну и чего мы тогда стоим? Вперёд!

Сводная оперативно-научная группа отправилась на штурм тира. Первоочередной целью был поиск сержанта Тесокабэ и выклянчивание у него разрешение пострелять для господ офицеров и лиц, к ним приравненных. Если же ничего не получалось ни у Шигеру, ни даже у Акаги, в дело вступал план Б – выбраться из пирамиды и пробраться на полевое стрельбище…

Первая неожиданность подстерегала уже в самом начале – заведующего тиром на его обычном месте не оказалось. За бронированным стеклом на месте выдачи оружия и боеприпасов было пусто и темно, но зато из самого тира раздавались хлопки пистолетных выстрелов.

Тесокабэ обнаружился в первой же кабинке, в окружении целой кучи, в прямом смысле этого слова, разнокалиберных пистолетов. Сам же сержант сейчас одной рукой наливал что-то себе в небольшую чашку из большого фарфорового заварника. Судя по запаху – чай. Кажется, зелёный. А вот во второй руке его преспокойненько покоился массивный длинноствольный самозарядный пистолет. Учитывая, сколько в мире образцов оружия – модель я с высокой точностью определить не мог. Предположительно это был какой-то «зиг-зауэр» середины прошлого века.

Сержант отложил заварник в сторону, взял чашку в руку, сделал из неё небольшой глоток, а затем резко вскинул пистолет и начал размеренно всаживать пулю за пулей во вздрагивающую от попаданий мишень.

– Э-э-э… Господин Тесокабэ… – вежливо прокашлявшись начал Аоба.

– Вечер добрый, господин лейтенант, – спокойно ответил оружейник, отставляя чашку с чаем в сторону и выщёлкивая из рукоять пистолета опустошённый магазин. – Чем обязан? О, как вас много… Госпожа майор. Господин лейтенант. Господин сержант.

Тесокабэ удостоил каждого из нас вежливым кивком.

– И всё-таки чем обязан визиту столь почтенного общества?

– Да мы, собственно, за тем, за чем всегда в тир и ходят, – брякнул Шигеру.

– Ага, пострелять, – поддакнул Ларри.

– А подробнее?

– Да по паре мишеней хотим продырявить, чтобы кое-что узнать…

– А, понятно. Да пожалуйста. Только используйте своё оружие, или что-то из разложенного здесь – хранилище боеприпасов я уже опечатал и вскрывать сегодня не буду.

– Да мы из своего, да! – обрадовался Аоба. – Спасибо, сержант!

– Сержант, а вас не смущает, тот факт, что мы… э-э-э… – неуверенно вставила Акаги.

– Вы – что?

– Ну-у-у… Мы… э-э-э… После празднества, как бы… – на блондинку напал нетипичный приступ косноязычая.

– Если вы дошли сюда своим ходом, то значит вполне адекватны. И небольшая доза алкоголя настоящему солдату помехой никогда не была, иначе он не солдат, а… – с самым меланхоличным видом выдававший эту тираду, Тесокабэ на мгновение задумался, а затем продолжил. – А всё равно солдат. Но отстойный. Что-нибудь себе прострелите или кого-нибудь прострелите – значит, сработает естественный отбор по отсеву идиотов.

– Так в случае чрезвычайного происшествия вас же тоже накажут! – искренне удивился я.

– Вряд ли сильно, – безразлично пожал плечами сержант. – За получаемые травмы и увечья в первую очередь несёте ответственность вы сами.

– Как-то всё это нереально… Ларри, а нам это случайно не снится? – я украдкой подёргал за рукав ирландца.

– Сразу всем?

– М-м-м…

– Прикольный сон.

– Так, а условия-то мы и не обговорили, – вмешался Аоба. – Какое оружие, сколько времени и патронов, дистанция?

– Ну, я предлагаю…

– СТОП, – спохватился я. – Парни, а где Акаги?

– В соседней кабинке, – невозмутимо произнёс Тесокабэ, загоняя в рукоять «зиг-зауэра» новый магазин.

Где-то отчётливо и отчего-то очень громко лязгнул затвор.

– Уже с пистолетом. Я, конечно, мог её отговорить, но…

Мы втроём бросились вперёд, чтобы как раз успеть застать картину маслом.

Рицко, поудобнее расставила ноги, одёрнула расстёгнутый воротник блузки, и с явной натугой вскинула перед собой здоровенный пистолет, кое-как удерживая его обеими руками.

– Босс!!!

«Дезерт Игл» в руках блондинки – это пострашнее «Фауста» Гёте.

Громадный пистолетище рявкнул почище любого дробовика, а его ствол подбросило отдачей где-то градусов на сто двадцать и слегка провернуло влево в не отличающихся силой руках Акаги. Не знаю как мы, но «дезерт игл», похоже, явственно увидел на лбу Рицко надпись «бить сюда».

Бум!

Девушка подрубленным деревом начала валиться на спину, но была своевременно подхвачена успевшим среагировать Ларри. Почти двухкилограммовый пистолет негромко лязгнул, выпав из руки Рицко и ударившись об пол.

Мы с Аобой в панике кинулись к начальнице научного отдела.

– Босс!

– Доктор Акаги!

– Бо-о-осс!!!

Глаза Рицко были закрыты, а на её лбу начала расти приличных размеров шишка.

– Тихо! – слегка возвысил я голос. – Слушайте!

В воцарившейся тишине послушался негромкое посапывание.

– Охренеть! – поразился О'Брайан. – Она вырубилась и уснула!

Из-за стенки высунулся Тесокабэ.

– Вот это я и имел в виду под естественным отбором, – наставительно произнёс сержант.

* * *

В итоге, я решил, что хватит сегодня с нас уже подвигов. На часах время было уже заполночь, завтра надлежало быть с самого раннего утра в Конторе по причине внеочередного общего собрания, так что я в ультимативном порядке потребовал прекращения банкета. По крайней мере, со стороны своих спутников.

Возражений не последовало.

Аоба заявил, что ему всё надоело, и он от скуки пойдёт и уснёт как последняя свинья. Ларри, после некоторого раздумья, тоже вынужден был признать, что гулять дальше – чревато. И попутно простенько, но со вкусом обматерил командование НЕРВ, которое выдумало провести банкет посреди рабочей недели. Я немедленно согласился, что это – просто верх садизма и иезуитской подлости. Акаги тоже не возражала против расползания по домам.

Согласитесь, сложно хоть как-то возражать, будучи в бессознательном состоянии.

В настоящий момент Рицко с почётом транспортировалась на руках О'Брайана, обняв того за шею и что-то мурлыкая во сне. Ирландец для порядка бухтел, но в целом ролью медэвака был доволен, благо что Акаги в топе красавиц НЕРВ шла сразу же за признанным лидером – Мисато.

Правда, сейчас у меня назревал жизненно важный вопрос – как добираться домой? Вариант поспать где-нибудь прямо в Конторе я решил оставить на крайний случай…

– Лейтенант Икари, – на одном из поворотов нас догнала пара парней в общенервовской ало-бежевой форме. – Нам поручено доставить вас домой.

– Класс, – искренне обрадовался я.

– Пилот Лэнгли уже дожидается вас в машине. Следуйте, пожалуйста, за нами.

– Хорошо. Ларри, Аоба, пока! До завтра!

– До завтра!

– Давай, старина, удачи!

После короткого прощания, оставшийся путь до стоянки я провёл в сопровождении двух безопасников, из принципа тащившись позади них. Типа, чтобы мне не дали по башке, не скрутили и не утащили в каком-нибудь мешке в совершенно неизвестном направлении…

Хотя я достаточно отчётливо представлял себе своё текущее состояние, и что в настоящий момент моя боеспособность выражалась сугубо в отрицательных значениях.

– А майор Кацураги едет с нами?

– Нет, сэр, майор Кацураги прибудет позже.

Командир изволит гулять на всю катушку… Что ж… Пусть так. Но зато завтра, когда мне будет очень хреново с похмелья, кому-то рядом со мной будет ещё хуже и это хоть немного, но согреет мою душу, хе.

* * *

В следующие пару часов я искренне раскаялся в своих чёрных и гадких мыслях, ибо кому-то рядом со мной было намного хуже, чем мне, но я отчего-то не испытывал по этому поводу никакой радости!

Неладное я почуял, когда увидел на задней сиденье конторского «ниссан-сафари» Аску, которой сейчас бы больше подходило название НПТ (несамоходное пьяное тело). Кажись, рыжая с непривычки круто перебрала с выпивкой и сейчас явно глубоко раскаивалась в содеянном.

Пара безопасников, что везла нас домой, сочувственно мне покивали и помогли дотащить Лэнгли до квартиры, но вот дальше мне пришлось выкручиваться одному…

Перво-наперво при помощи незаменимого помощника во всех сложных мероприятиях – Такой-то Матери, рыжая была отбуксирована в зал и уложена на диван. А потом пришёл черёд возвращаться в прихожую, разуваться и раздеваться, попутно благословляя Аску за небольшой вес и скромные габариты. Мисато транспортировать было бы ни в пример тяжелее…

Изобразив из себя броуновскую частицу, я немного помотался по квартире, закинув свою парадную форму в комнату и переодевшись в домашнее, а также занеся китель Аски в её жилище.

А затем вернулся в зал и критическим взглядом осмотрел валяющуюся на диване Лэнгли. Первой в голову пришла неприличная мысль – взять и… измазать эту каналью зубной пастой за мои измотанные нервы. Ну или хотя бы сделать ей какой-нибудь экзотическо-маскировочный макияж а-ля Северов-стайл.

Вторая мысль была более неприличная – перед тем как завалиться спать, желательно было бы отволочь Аску на её ложе. Предварительно раздев, ага.

Но после некоторого раздумья я счёл, что зрелище разной степени оголённости рыжей не стоило моей мучительной смерти на следующий день, когда она выяснит кто её таки, гм, затащил в постель…

Третью мысль додумать не дала мне уже сама Лэнгли, страдальчески застонав и заворочавшись.

Опа, а дело-то худо, хлопцы… Та-а-ак…

Русские своих не бросают, так что Аску пришлось тащить в ванную, ибо прекрасная фройляйн изволила испытывать тошноту. Немка кое-как пыталась виснуть у меня на шее, бормоча что-то вроде «Кадзи, как ты мог?»

Следующие полчаса наших жизней были не слишком аппетитны, ибо Лэнгли решила поиграть в шамана по имени Бе Ля Ев и… э-э-э… вызвать из глубин Преисподней адскую тварь, прозываемую Ихтиандром…

Тошнило её, короче. А я, блин, играл роль заботливой мамочки, и эту рыжую морду умывал и вытирал. Влить стакан воды, дождаться инсценировки извержения Везувия, умыть, повторить до прекращения вулканической деятельности…

Вечер удался, scheisse – прям весь день спал и видел, как буду делать что-то такое…

Всё, donnerwetter, для рыжих в Токио-3 теперь будет сухой закон! Своей властью заместителя начальника оперативного отдела подсуну Мисато на подпись какой-нибудь циркуляр на тему любви, дружбы и дискриминации…

Одно хорошо – от всего этого Аска хотя бы немного оклемалась.

– Синдзи… – проскрипела девушка.

Небеса и подземелья! И этот стон у вас песней зовётся? А с голосом-то у вас, фройляйн – бяда…

– Синдзи, Синдзи, – хмуро подтвердил я, таща рыжую, поддерживая её за талию, и запрокинув её руку себе на плечи.

По здравому разуменью, я решил не повторять подвига Ларри с перетаскиванием прекрасной ноши на руках. Ирландец-то – не просто шкаф, а шкаф с антресолями, а я хоть и сильный, но лёгкий. Навернулся бы ещё со всего размаха… И, так сказать, не ударил бы лицом в грязь, а ударил бы Аской.

Вот радость-то, а?

– Синдзи, куда ты меня…

– В спальню, дорогая. А куда ж я тебя ещё потащу в первую брачную ночь? – с каменным лицом выдал я.

– Я ни фига не помню, но чую нутром – ты врёшь, – данное заявление Лэнгли подкрепила попыткой вырваться и садануть меня кулаком в бок. – Отпусти меня, извращенец!

Получилось только последнее.

– Слушай, ты… – моментально взбеленился я. – Я вообще-то не нанимался таскать тебя туда-сюда, когда ты изволишь налакаться как сапожник! Я это, между прочим, в порыве идио… альтруизма делаю.

– Извини, – моментально сникла немка, при попытке вырваться, осознавшая, что на ногах она стоит с большим трудом. Очень большим. – Я… мне…

– Ты лучше скажи – чего так напилась? Я же когда тебя в последний раз видел, то ты была вполне адекватной.

– Неважно, – опустила голову Лэнгли.

– Неважно, так неважно, – не стал настаивать я. – Но чтоб больше так не нажираться, ОК?

– Я вообще теперь алкоголь ненавижу…

– Это ты сейчас так говоришь. Я тоже себе так часто говорил.

– Часто? – недоверчиво произнесла Аска. – А ты что – уже пробовал алкоголь?! Тебе же только четырнадцать!

– Спрос с меня как со взрослого, так что и отрываюсь по-взрослому, – широко ухмыльнулся я. – Сегодня, например, вообще-то собирались себе на ночь девчонок найти…

Рыжая мучительно покраснела – от корней волос до ключиц.

– Ты!..

– Да шучу я, шучу! – девушку пришлось прижать к себе поближе, вовремя зажимая заносимую для удара руку. – Не научишься ко всему с юмором относиться – рехнёшься. Как уже не первый месяц живущий в этот дурдоме тебе советую. И на этот раз без всяких шуток.

– Что за чушь ты несёшь? – проворчала всё ещё пунцовая Аска, но уже явно не собирающаяся устраивать мне утро самурайской казни. Или ночь, если быть более близкими к реальности.

– Ты не заметила, что НЕРВ – это жуткая помесь боевого подразделения и детского сада? Тут же все как могут так и сходят с ума, лишь бы не сойти с ума по-настоящему.

– Вроде как в попытке сублимировать напряг от тяжёлой работы?

– У, какие мы слова-то знаем, оказывается!.. Да, что-то вроде этого. Лучше раз в месяц капитально нажраться и раз в неделю расстрелять десяток мишеней в тире, чем копить всё в себе и однажды пустить пулю себе в голову или в головы своих ближних. Понимаешь?

– Понимаю. Понимаю, что ты тоже зверски пьян, Синдзи, – прыснула Лэнгли. – И сейчас ты особенно невыносимо нуден.

– Ну, уж какой есть… Всё, отпускай меня – станция конечная, то есть твоя кровать. Ложись, спи, а то завтра нам завтра с утра нужно быть в Конторе и…

Бормоча что-то в таком духе – дружелюбно-маловразумительно, я усадил девушку на её ложе, развернулся и поплёлся к выходу.

– Всё, спокойной ночи, Лэнг… Аска.

– Кадзи, – прилетело мне в спину одно слово-имя, заставившее меня остановиться. – Я видела его с Мисато. Они… целовались…

Я закрыл глаза и печально вздохнул.

Блин, ну что за невезуха? Мне теперь быть не только неотложной, но ещё и психологической помощью? Ладно уж, чего не сделаешь для напарника…

Развернулся, подошёл к понуро сидящей на кровати Аске, обнявшей себя руками, будто бы спасаясь от холода. Сел перед ней прямо на пол, скрестив ноги, и внимательно посмотрел на Лэнгли.

– Я ведь хотела, чтобы он был со мной, а он… Я всегда, а он… Я, конечно, понимаю, что мы не пара, но… Но почему? Почему, Синдзи? Неужели она лучше меня? Мы разные, но я ведь… Или… И вот… И теперь…

Аска неожиданно замолчала, подняла голову и тоскливо взглянула на меня.

– Глупо, да?

– Глупо, – резковато ответил я. – Конечно, глупо. Только не то, что ты в него влюбилась, а то, как пытаешься его добиться. Хочешь правду? Ты для него сейчас почти никто. Маленькая девочка, которая пытается казаться взрослой. Ребёнок. И вся твоя возня похожа именно на детскую игру. На любовь это не похоже. Действительно любишь его? Тогда жди. Год, пять… Десять! Пока ты или он не поймёте, что к чему. Или если это всегда было только игрой, то не делай так, чтобы игра становилась частью жизни. Ты всегда подсознательно будешь знать, что это игра и оттого не будешь искренней. Хватит уже разучивать придуманные роли: хочешь быть лучшей – будь собой! Хотя бы с собой… И не пытайся казаться взрослой – просто повзрослей на самом деле. Нам это несложно – поверь. Всего один раз попробуй почти умереть, сидя в Еве, и ты сразу же повзрослеешь лет на пять минимум. Хотя… Это не нужно рассказывать – это нужно понять самому. Самому пройти и самому понять. Добрые дяди и тёти не пройдут за тебя эту дорогу…

Я резко поднялся с места и зашагал к выходу.

– Извини, что снова был невыносимо пафосен и зануден. Извини, что не могу не быть собой даже сейчас. Доброй ночи, Аска.

И так не слишком хорошее настроение упало ниже плинтуса. Просто от одной мысли, что кому-то рядом со мной действительно плохо, а я не могу ничего сделать. Пускай это горе было почти детское, но и Лэнгли сейчас всё-таки больше ребёнок, чем взрослая. Ей действительно ещё нужно будет почти умереть, чтобы понять, что к чему…

А ещё было очень гадко от мелькнувшей мысли, что я вообще-то могу всё это относительно легко прекратить. Всего-то и надо было, что сесть рядом, обнять, помурлыкать что-то успокаивающе и ободряющее, и поцеловать. Соврать, что люблю и всё такое. Может быть, не только поцеловать. Сейчас в наших головах больше алкоголя, чем мозга – проканало бы. И потом я или бы получил по морде и был бы жутко ненавидим, или выступил бы в роли принца на белом коне.

Чем не рецепт от сериального сумасшествия? Там у Аски не было никого и ничего ближе, чем её Ева. И когда она потеряла возможность пилотировать, то махом сломалась.

А если бы у неё был кто-то, кто бы её любил? Ну, или Аска хотя бы думала, что это любовь… Кто защитит, кто утешит, ободрит, развеселит, заставит понять, что жизни не зациклена на кабине Евангелиона…

Вариант, да? Это бы её спасло. Наверняка бы спасло. И я ведь могу так сделать – действительно могу. С Рей всё получилось – там я придумал, что мы брат и сестра, и даже сам в итоге поверил в это. Аянами не нужен был любимый – ей хватило и просто кого-то, для кого она была бы дорогим и нужным человеком. А вот Аске нужен именно тот, кто бы любил её, и кого бы она любила тоже…

Но вот всегда ли цель оправдывает средства?

Нет, для меня – не всегда. Может кому-то покажется смешным, но у меня действительно есть моральные принципы, которые я не могу преступить. А если преступлю, то перестану быть. Быть собой или просто быть – уже не так важно.

И поэтому я сейчас говорил всё это Аске, но не пытался её обнять и утешить. Я буду ей другом, только другом…

…Я уже почти вышел из комнаты Лэнгли, когда почувствовал, что меня кто-то несмело взял за руку и уткнулся макушкой в спину.

Кто-то? Ну-ну.

– Знаешь, Синдзи… – тихонько произнесла Аска. – Сначала мне на тебя было страшно плевать. Мне вообще было плевать на других пилотов… Потом я тебе завидовала – когда ты уже вовсю дрался с Ангелами, а я всё ещё сидела в Германии. Потом – когда встретила… Почти возненавидела. Ты был просто невыносим! Хотя ты и сейчас невыносим… Но… Знаешь, Синдзи… Теперь я рада, что мы встретились. С тобой весело и… спокойно…

Девушка слегка рассмеялась. Но слишком мало было в этом смехе веселья.

– Гордись, Синдзи, мало кого Аска Великолепная называла своим другом! И ты один из этих немногочисленных счастливчиков!

Слегка обернулся, ловя взгляд, как всегда, весело поблёскивающих голубых глаз, лишь в глубине которых спрятались слёзы, и, как всегда, улыбнулся в ответ.

– Ага, – усмехнулся я. – Благодарю за оказанное мне доверие, прекрасная фройляйн. Gute Nacht, Аска.

– Gute Nacht, Синдзи.

Лэнгли отпустила мою руку и отстранилась, а я шагнул за порог и за мной задвинулась дверь. Немного постоял, сжимая и разжимая кулаки, а затем зашагал. Но не в свою комнату, а в ванную.

Включил воду, опёрся двумя руками на раковину и наклонил голову. Затем поднял её, поймал собственный взгляд в зеркале, криво усмехнулся. Мой двойник по ту сторону стекла ответил мне тем же.

Приблизил лицо чуть ближе к зеркалу и подышал на него, заставляя запотеть, а затем пальцем нарисовал на стекле два креста.

– Гроссмейстер сделал отличный ход… – прошептал я. И резко стёр ладонью испарину со стекла, вновь заглядывая в собственные глаза. – И не забудьте, будущий Командующий Икари, вам ещё нужно спасти этот мир.

Загрузка...