Летопись Третьего мира Ч.4 Тень Ораны (СИ)

Быстро, она побежала вперед, в сторону дворца, и в определенный момент телепортировалась. Негатив, царящий всюду, сковывал и замедлял её движения, но ещё полная энергии, Млинес справлялась с его давлением. Оказавшись на южной стороне, медиум схватила Лексу и Амфитею за локти:

- Где остальные? – Спросила она, минуя приветствия. – А, неважно. Немедленно убирайтесь с четвертого острова.

- Что? Почему? – закричала Амфитеа, но Лекса молча потянула её за собой в сторону медленно чернеющей лестницы.

- Идите! Быстрее! – Кричала им вслед Млинес вполоборота, уже направляясь к дверям дворца. Но она снова остановилась, и её сердце заколотилось словно бешеное. – Нет, нет-нет-нет!! – Замотала она головой из стороны в сторону, подняв глаза кверху. – Этого не может быть.

Амит спрыгнул вниз и, мягко и беззвучно, приземлился в паре метров от Млинес. Две пары глаз были в каждой его глазнице: два голубых, глаза её ученика Амита, медиум хорошо их помнила, и два темно-синих, холодных и бесконечно злых. Они таращились на Млинес как на пищу.

Он выглядел ужасно, даже хуже, чем когда лежал в коме. Сильно похудел, волосы поредели и выцвели, перестав быть солнечно-желтыми. Мышцы стали дряблыми, глаза ввалились, а кожа словно висела на одних только костях. Она облазила целыми пластами: несколько пальцев на руках выделялись красной плотью, где кожи и вовсе не было. Тело Амита что-то отторгало с невероятной силой.

- Здравствуй племянница. – Улыбнулся он своему мастеру, и его лицо исказила уродливая улыбка, и стали видны кровоточащие десны и пожелтевшие зубы.

- Племянница?.. – Охнула Млинес, совершенно ничего не понимая.

- Амит!! – Во весь голос, на срыве заверещала Амфитеа, вырвавшись из хватки Лексы и побежав обратно. – Амит!.. – Повторила она уже сквозь слёзы. – Сынок…

Четыре пары глаз перебросились с Млинес на рыдающую на черных ступенях женщину. Амит, или то, чем он стал, чуть накренил голову в сторону, и Амфитею отшвырнуло назад. Она пролетела несколько пролетов и упала, потеряв сознание.

- Что с тобой сталось?.. – Полушепотом спросила Млинес.

- Мама! – Ора выскочила из дверей дворца, а вслед за ней медленно вышла Лин, уже с двумя мечами за спиной: своим, и ещё одним - черным, который Млинес точно где-то видела.

- Уведи её отсюда, Лин! – Крикнула медиум, и магистр стихий тот час обхватила Ору и они вместе исчезли.

- О-о-о, она ещё и беременна. – Хмыкнул Амит. – Ничего. Ею я займусь позже. Сейчас, мне нужна ты.

- Стижиан… Стижиан, скажи мне, что это Море. – Текущие изо рта, капли крови Дримена капали вниз и растворялись в воде. – А если это демоны? Водная какая-нибудь форма… - Его голос источал отчаяние. – Я больше не могу.

Монах ему не отвечал, потому как не знал, что должен сказать. Опустив брата на залитую багрянцем траву, он наклонился вперед и стал вглядываться во тьму вод, но ничего не видел, хотя пузырьки продолжали подниматься со дна.

Внезапно, трупно-серая мужская рука выглянула из воды и вцепилась в траву берега. Торопливо, из воды выбрался Лухс, мокрый, но улыбающийся.

- Что, не ждали? – Усмехнулся он, хлопнув не сильно удивленного Стижиана по плечу. – Ох ты, я смотрю ты совсем плох…

Уже засохший, кровавый багрянец травы растаял и ползком направился к Дримену. Ран на его теле не стало уже меньше чем через минуту, и он торопливо выпутался из объятий брата.

- Я не один здесь. Со мной последние из моих соплеменников. Сразу отвечу на твой вопрос, - Лухс обратился к Стижиану, - я не знаю где Руми, и вообще… - Он повернулся к ним спиной и посмотрел на остров Орана. – Это негатив?

Стижиан кивнул и сказал:

- Там моя невеста. И твоя жена, - это он говорил Дримену, который не торопился встать, - мы должны идти туда.

- Несомненно. Здесь и без вас хватает талантов… Ложись!

Все трое одновременно пригнулись: над их головами пролетело пятикрылое серое тело. Сильно разогнавшись, оно врезалось в монашеский барьер сияния и растворилось в воздухе.

- Идите. – Сказал братьям Лухс. – Я постараюсь позаботиться и о людях, и об элементалях.

- Разве ты можешь лечить элементалей? – Удивился Дримен.

- Да, могу. Я теперь всё могу. Вы не представляете, кого я встретил. Расскажу вам… как-нибудь за кружкой пива.

Он замялся и неуверенно протянул Стижиану руку: тот ответил крепким рукопожатием.

- Ещё увидимся. – Кинул Дримен Лухсу, когда брат поднял его с земли и помог встать, но маг настолько ослаб, что даже когда исчезли все раны, он не мог подняться на ноги сам.

Двое фениксов, стоя спиной к спине, натягивали тетивы луков, сотканных из их пламени: из желтого и красного огня. Они стреляли тонкими иглами, пронзающими тела демонов и сжигающими их изнутри.

- Нам нужно подняться повыше, - сказал желтоволосый своему напарнику, но он очень не вовремя отвлекся: несколько сотен неодинаковых стёкол вырвались из огромной пасти крохотного женоподобного демона и пронзили его спину.

Источая тепло и сжигая стоптанную траву, кипящая кровь потекла по земле, впадая в небольшое углубление с красной, человеческой. Может красноволосому показалось, но в этой лужице мелькнуло какое-то очертание, но вглядываться у него не было времени.

Пока феникс помогал другу встать, из лужицы крови, уже начавшей подкипать, появились две сотканные из крови руки, затем высунулась голова, а вслед за ними и все тело. Невысокая белокожая женщина с темно-синими волосами подняла голову и осмотрелась. Демоны игнорировали её, что удивило красноволосого, и он на каких-то пару мгновений погасил жар своего тела.

Несколько десятков демонов со всех сторон ринулись на него, но он не успел ничего сделать. Но женщина успела: во мгновение ока, все движущиеся на них демоны обратились в кровавую пыльцу. Однако пыльца не упала на землю: она повисла в воздухе и стала пересобираться. Отделяя ненужные загрязненные элементы и очищая кровь, женщина клана сайлантов подвела её к раненному фламму и залечила его раны. Оплавленные осколки стекол, покинув тело, попадали на землю.

Женщина кивнула фениксам и, прыгнув в лужу крови, исчезла.

Сайланты стали один за другим возникать из пролитой на поле боя крови. То тут, то там, они залечивали принимающих участие в битве людей и элементалей.

- Мне нужна энергия. – Словно в бреду, повторял Дримен, повисая на плече брата. – Может… Может…

- Я не знаю, что ты там «может», но обычно, когда ты говоришь «может» - это значит, что этого лучше не делать. Дримен, ты меня слышишь? – Стижиан уже приготовился к телепортации, но ему не часто приходилось переносить кого-то вместе с собой, так что он сначала решил удостовериться, что с братом все в порядке. – Дримен?

Тот не отозвался и молчал, вслушиваясь в шум битвы. Среди всего прочего, слышалось магу нечто, чего он никогда не слышал прежде, и это были не голоса фениксов и не звон, с которым драконы изрыгают пламя. Это нечто Дримен слышал не своими ушами, а своим телом, своим духом.

«Он будет повсюду»

- Он будет повсюду, - вторя шепоту Элорика в его голове, проговорил Дримен, - не телепортируйся, сейчас это опасно.

- Хорошо. – Монах кивнул и присел на одно колено. – Что тогда делать?

- Держать меня крепко. – Ослабшими руками, маг ухватился за ворот шёлковой рубахи брата.

Стижиан почувствовал вибрацию, только сотрясалась не только земля под ногами, но и воздух. Оглядываясь на Орану, он видел, что даже облака заплясали в неестественном для них танце: что-то размазывало их по небесной глади, и они подобно морской пене растворялись и исчезали.

Стало резко темнеть: солнце медленно уползало за башню Хар-Терр-Крона, и долину залил багряный закат.

Возникшую вибрацию почувствовали все, даже демоны. Стижиан и Дримен находились в самой безопасной зоне – у реки, а между ними и демонами стояли монахи, не пропускавшие мимо себя ни одну тварь. Это лучшая зона, в которой сейчас мог бы находиться лишенный сил маг.

- Стиж!.. – Испуганно шепнул он на ухо брату в момент, когда вибрация стала чем-то оформленным.

Словно оборванная струна, поток невидимой, но ощутимой энергии пронесся по долине. Он сбивал с ног могучих фениксов, пробивал крепчайшую чешую драконов и ранил их. Многие демоны взрывались, едва невидимый поток доходил до них. Последняя линия защиты - монахи, устояли на ногах, но их ряды были разрозненны. На миг, барьер сияния, возведенный для защиты Ораны, погас, но монахи тут же принялись возводить его вновь.

Стижиана оторвало от земли, а когда он снова оказался на ногах, то оказался в гуще битвы, среди фениксов, занявших позиции в центре долины.

- Дримен! – Прокричал монах, но шум схватки поглощал его голос. – Проклятье, где ты?

Одна за другой, то тут, то там возникали подобного вида потоки и порывы. Стижиана швыряло из одного края долины в другой, и подобная перетасовка сил происходила повсеместно.

Почувствовав очередную волну, Стижиан вспомнил день, когда он впервые встретил брата. Слишком лиричное воспоминание для подобной ситуации, но в его памяти всплыла одна из медиумических техник, которыми владел Амит, и она навела его на мысль.

Почувствовав мчащуюся на него невиданную прежде энергию, Стижиан напряг ноги и выставил вперед руки: семь крохотных сфер сияния разом возникли между его растопыренными пальцами, и когда волна уже почти накрыла монаха, он швырнул их вперед в одну точку. Сферы разрезали энергию на два потока, как это делают носы бороздящих моря кораблей.

Задуманное удалось. Стижиан улыбнулся собственной смекалке, но тот час его накрыло другой волной, идущей со спины, и на этот раз монаха вышвырнуло к стене оврага.

Вокруг него находилось множество таких же недоумевающих фениксов, драконов, монахов, сайлантов и, конечно же, демонов. Последние беспокоили монаха меньше всего: он искал глазами брата.

Когда он встал на ноги, ему показалось, что вибрация, предшествующая непонятного вида волнам, прекратилась, и схватка началась с новой силой. Но неизвестная магия недолго сохраняла спокойствие. Стижиан телепортировался из точки в точку в поисках брата, но среди всех ярких пятен магическое зрение не позволяло ему его найти.

- Стижиан! – Услышал монах своё имя и, обернувшись, увидел Дио - короля фламмов, белого феникса.

Его одежда сияла чистой чернью, а блеск белых волос и глаз слепил глаза: пламя Дио застигало противников врасплох и не оставляло от них и следа.

- Что ты ищешь? – Спросил он.

- Брата! – Выпалил монах, обрадованный встречей с Дио посреди этого хаоса. – Высокий, черноволосый, у него семицветные глаза, он стихийный маг… мы внешне похожи, только он очень худой.

Над головой Стижиана блеснул белый огонь, и демоническое отродье за его спиной обратилось в пыль, что тут же растворилась в воздухе.

- Магия не дает мне его увидеть.

- Ерунда эта ваша магия. – Ухмыльнулся Дио, подтащив монаха к себе поближе, опустил руки и нахмурил брови.

Вокруг них возникло кольцо невидного, но ощутимого непроходимого белого пламени. Сталкиваясь с ним, демоны, неспособные почувствовать опасность чистой природной магии такого уровня, не просто уничтожали себя, а загорались и неслись в другую сторону, разнося белое пламя, как крыса разносит инфекцию.

- Солнце почти село, - проговорил Дио, не моргая, - но мне хватит. Напомни потом, я научу тебя этому фокусу.

- Какому?

Король фениксов моргнул и стал медленно поднимать веки: белые кольца его глаз сменились ярким желтым цветом, чистым солнечным. В течение нескольких секунд, цвет продолжал меняться и густеть, до тех пор, пока не стал таким же, как цвет закатного солнца, уходящего за башню Хар-Терр-Крона.

- Чтению Светила. – Дио продолжал не моргать, и в желтизне его глаз стали виднеться оформленные мелкие пятна.

Это действие длилось несколько минут, и всё это время, Стижиан, так же не моргая, вглядывался в силуэты, тенями мелькающими в глазах феникса.

- Нашел, - сказал он, снова взяв монаха за руку, и они вместе растворились в воздухе, унеся с собой защитное кольцо белого пламени.

Несильная, но уверенная рука Дио привела Стижиана к сайлантам. Их было двое: один разрывал на куски демонов, десятками бегущих на них, а другой колдовал над раненными магами.

Их было не больше двух десятков. В большинстве с белыми волосами, усталые и измученные, раненные, они сидели на земле у реки, со стороны юго-западного подъема на четвертый остров. Это было одной из трех зон, где прочие три острова не перекрывали друг друга, и виднелся сразу королевский дворец.

- Нужна помощь! – Крикнул тот из сайлантов, что превращал демонов в клубы пыли. Его напарник тут же собирал эту кровь и отправлял её к магам, но судя по выражению его лица, что-то шло не так.

Прежде, чем подойти и спросить, что же именно, Стижиан встал перед усталым сайлантом и воззвал к мощи духа. Изумрудная Иф возникла рядом с хозяином, стоило ему о ней подумать. Прекрасное могучее создание, с телом, сотканным из яркого пламени.

- В бой, красавица. – Приказал своему духу монах, и та покорилась.

Вспышкой, изумрудный феникс бросился вперед. Пламя Иф не было столь же могучим, как огонь белого Дио, но её сила оставляла от противников лишь горстки пепла. Десятками, а может даже сотнями, своими могучими пламенными крыльями грозная птица срубала головы демоническим отродьям, поджигая их тела. Жар, исходящий от неё, заставил прочих союзников отступить подальше и держаться в стороне от зоны, которую оберегала она.

- Справишься без меня? – Спросил Стижиан у неё, мельком поглядывая назад и разыскивая брата.

Иф возникла перед хозяином, склонила голову и коснулась клювом его носа.

- Смотри не задень сайланта, - он погладил её по стройной шее и тут же развернулся и побежал в сторону магов. – Дримен! – Крикнул он, завидев знакомый затылок, над которым как раз колдовал второй сайлант. – Дрим, ты как?

- Это были диссонансы… - Обессилено прошептал маг, а когда руки брата легли ему на плечи, и он обмяк, теряя последние силы. – Здесь колоссальное скопление разнородной магической энергии. Это вызывает диссонансы. И это была только первая волна. Дальше будет хуже.

- Что? Дрим, о чем ты? – В свете изумрудных вспышек, монах смотрел в угасающие глаза единственного брата. – Дримен! Дрим, не надо!..

- Ты должен идти в Орану. Кто-то… Кто-то пропитал остров негативом. – Он усмехнулся, и изо рта потекла густая кровь.

Стижиан кинул взгляд на сайланта, начавшего резать свою руку вдоль вены от запястья до локтя.

- Идея хороша, но…

Кровь мага исчезла с его лица, но ему не становилось лучше. Стижиан снова посмотрел на целителя, но тот лишь развел руками, залатывая порез.

- В Оране слишком мало места, для того, чтобы строить кладбища. Но есть склепы. Много склепов. Слушай сюда, - Дримен сделал вялый рывок, чтобы брат посмотрел на него, - городские сжигали своих предков. Тебе ли не знать, что нежить может восстать даже из пепла, была бы только энергия. Стижиан, там наши жены, - ослабшими пальцами он впился в рубашку брата, - иди туда…

- Но ты… Дрим, я… - Монах растерялся, его глаза забегали по сереющему лицу брата.

- Лухс говорил, стихийные маги очень чувствительны к магическому состоянию среды… - Быстро протараторил сайлант.

- Будь реалистом, Стиж, я уже покойник. Иди.

Стижиан ещё несколько секунд смотрел брату в глаза, а потом торопливо закивал.

Когда монах исчез, а вслед за ним и изумрудный феникс, Дримен лежал на грязной траве и смотрел на оранжевое, с алыми разводами на нём, небо и слышал, как демоны пробиваются вперед. Кровь снова стала заливать глаза, исказив видимое, но магу не сильно-то и хотелось наблюдать за чем-либо вокруг. Он выполнил свою миссию, он защищал Орану достаточно долго, чтобы успела прибыть помощь, а значит, теперь можно и умереть.

Лишенные сил, маги оказались неспособными более защищать себя. Когда демоны разорвали обоих сайлантов, их защищавших, выжившие бросились бежать в разные стороны, но большинство – к воде, к монахам и щиту, не пропускающему демонов. И это оказалось очень своевременным.

Дримен закрыл глаза: когда ты слеп, магия становится реальным миром. Это он твердил себе всю свою жизнь, с того самого дня как целители академии сняли грубые нити, которыми мать залатала ему глаза. Для него магия всегда была реальностью, поэтому неудивительно, что когда реальность стала рушиться, стал уничтожаться и он.

Маг снова видел мир ярких красок и вспышек на черном полотне. Он лежал глазами к небу, истекая кровью, уже не чувствуя боли от раздирающих его тело язв и струпьев. Он видел множество разноцветных огней: Дримен чувствовал – это демоны, способные летать. Сообразив, что им не прорваться сквозь линию защиты драконов и монахов, те уже успели восстановить позиции, демоны решили атаковать Орану с воздуха. Что их так тянет к столице? Ах да, подумал маг, там сейчас негатива больше, чем где бы то ни было в мире. Даже Склеп Трех Королей не может похвастаться такими запасами. Как же это было глупо, думал про себя маг, не стоило собирать весь негатив в одной точке. Но ведь тогда демоны уже давно бы захватили Орану и двинулись дальше?

Крылья не помогут демонам преодолеть барьер. Дримен видел его – плотный, бело-синий, словно стена льда, монашеский барьер вгрызался в небеса. Ничто не могло его преодолеть.

Дримен моргнул и стал следить за точками, разбивающимися о величайшую из магических стен, что он когда-либо видел.

Он снова моргнул. И потом ещё. И так продолжалось до тех пор, пока он не понял, что его глаза уже некоторое время открыты. Дримен зажмурился, но тогда его глазные яблоки пронзила страшная боль, подобная удару кинжала, и маг не смог её стерпеть и открыл глаза.

Он знал, что это за чувство, но уже разучился жить с ним, отвык от него. Эта боль, пронзающая голову острым клинком. Это Оримие. Но почему, почему он снова ослеп? Почему он потерял дар сдерживать её?

- Ах да, - усмехнулся себе маг, в то время как мимо него мчались сотни демонов, - я же умираю. Слабею. Только давай, побыстрее, пока небо пустое, и пока я…

Чернота перед глазами начала сменяться красками. Сначала возникло алое полотно, с облаками и тучами. В голове мага мелькнул вопрос - почему же он не поглощает облака? Демонов в небе не было, пока что всё в порядке. Главное, ни на кого не смотреть, ни на кого…

Над магом склонилось зеленое скверное пахнущее существо с прогнившей мордой. Дримен вздрогнул и уставился на него, но раньше, чем существо успело издать хотя бы один звук, Оримие Интетта поглотила его.

Теоллус Ветру впился красными от мороза пальцами в гладкую и, вроде как, не покрытую льдом поверхность платформы, висящей где-то в сотне метров над землёй. Когда сын рассказывал ему о том, как же трудно взбираться на неё вверх по ледяной корке, Тео, помнится, фыркал и качал головой, не веря. Теперь он верит.

Последний раз подтянувшись, монтерский мастер перекатился вперед и оказался лежащим на спине. Он был абсолютно не готов увидеть Храм, где обучались сильнейшие монахи в истории, и от того ещё какое-то время, пока к пальцам возвращалось кровообращение, смотрел на багрянец заката.

Медленно и неторопливо, Тео поднялся на ноги и отряхнулся, сбрасывая с традиционного монтерского одеяния снег и льдинки. Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул и на выдохе широко распахнул их.

Блеск уходящего за горизонт солнца озарял открывшуюся перед Тео красоту и величие самой таинственной в мире монашеской школы. Гигантских размеров ледяная крепость, со стенами и воротами, готовыми устоять перед любым штурмом. Здесь обучались сильнейшие из монахов, но не только: здесь, в этой крепости, обучались все женщины, кому была дарована способность генерировать энергию сияния.

Храм Северной Звезды – это запретное царство знаний, хранителем которого на протяжении всех семи веков его существования была никто иная, как Веллизы Тоурен, больше известная как Монтера Дива.

Её дочь, Сфирита Дива, с которой Тео посчастливилось оказаться в очень близких отношениях, была не только предыдущей королевой Ораны, но и первым из рожденных медиумов. Вскоре после событий на четвертом острове, когда стала известна тайна личности и были раскрыты безумные поступки старшей из рода Дива, Млинес, зная, что монтерцы не смогут принять участие в грядущей войне, обратилась к Тео с просьбой.

Её слова его немало удивили. Конечно, после того как мастер познакомился с Орой, ему, да и всем вокруг, в голову приходили мысли о возможном родстве этих двоих. Но самым убедительным было то, что это заметил даже самый, помимо всего прочего, невнимательный монах в истории - Стижиан, оговорившись, что его наставница в Храме так же походила на них обеих.

Зная, что Визы является не просто родственницей, а матерью Млинес, услышать от последней слова «убедись в том, что она мертва» было странно. Тео, повинуясь, отправился сюда, но не только для того, чтобы увидеть растущее из бело-голубой пыли критши, ставшее могилой для той, кто основал монашеское учение. Он хотел разузнать кое-что, о чем ему рассказал сын.

Пока еще, в будущем гигантское, ледяное критши было крохотным ростком, скромно выглядывающим из белой пыли. Склонившись рядом, мастер протянул руку к серебрящимся крупицам, но отдернул её: ему почему-то стало жутковато.

Тео ходил по заиндевевшим коридорам и комнатам Храма, то и дело попадая из подсобных помещений в основные, куда было бы не стыдно привести саму королеву. Ах да, весь их род бывал тут.

Храм оказался умершим. Державшиеся столетиями окна и ставни треснули, впустив внутрь снег и холод, укутавший все внутри. Бесценная библиотека со свитками и книгами неизвестного возраста оказалась погребена под толщей льда и снега, равно как и большинство залов и комнат.

Осмотревшись, Тео двинулся к угасающему источнику тепла. Стижиан рассказывал о нём, об огромном стержне, тянущемся через всю гору, на вершине которой и расположен Храм.

Мастер не был согласен бы называть это место горой. Когда он только вышел в заснеженную долину, то обратил внимание, что огромная ледяная глыба, на которой расположился Храм, словно приросла к холодной горе, но не была её частью. Вся глыба целиком напоминала вытянутое яйцо, на вершине которого бриллиантом мерцал Храм. Но это место совершенно точно не было горой.

Тео не стал спускаться в подземелья: он сразу отправился наверх, вдоль испещренного рунами огня гигантского стержня.

Он уже давно прекратил свое вращение, должно быть, когда Визы скончалась, но температура стержня была столь гигантской, что до сих пор он излучал легкое тепло.

Тео взбежал вверх по винтовой лестнице, растущей вокруг стержня, пока не наткнулся на обрыв – дальше лестница отсутствовала. Мастер оглянулся и вздрогнул:

- Не люблю зиму, - пробурчал он, выглядывая на балкон и осматриваясь.

Темно, видно плохо, но расстояние между балконом и почти плоским участком горы виделось хорошо. Тео осмотрел балкон и задался вопросом: зачем кому-то строить балкон, который выходит на стену? Ни прекрасного вида, ничего - только лёд и камень. На ум приходила лишь одна мысль: этот Храм был построен не здесь. Но если так, то кто и как сюда его переправил?

Тео пригнулся и стал осматривать перила и пол, и вскоре громко хмыкнул. Проведя рукой по ледяному настилу под ногами, он увидел здоровенные крошки печенья с орехами, вмороженные в лед. Такое когда-то любил готовить его сын.

Продолжая оглядываться, мастер стал взбираться по ледяной стене Храма вверх, на вершину башни. Оказавшись там, он не стал любоваться красотами заснеженной долины: его взгляд тут же приковала щель в центре башни. Это была широкая дыра, трещины от которой грозились разрушить башню уже много веков, но этого не происходило.

Аккуратно переставляя ноги, мастер ходил вокруг дыры, но не рискнул заглядывать в неё. Он чувствовал. Что-то. Что-то очень незнакомое, чужое, но совсем неагрессивное.

Тео поднял голову к небу и сощурился. Холодный северный ветер трепал его седые волосы и нашептывал идею:

- А ведь может же такое быть, что это было не падение, а восхождение Северной Звезды?

Он стоял посреди комнаты башни, где находилась пышно убранная заиндевелая пустая кровать, а прямо над ней сияло алое небо заката. Вокруг кровати стояли пятеро людей, с которых прямо на глазах исчезали пыль и корки льда, сменяясь чистыми убранствами и новой человеческой кожей.

Сердце Тео едва не остановилось, когда один из них сделал шаг вперед. Это был высокий мужчина, с виду лет сорока. Он носил длинные каштановые волосы, убранные за уши, и легкую мантию цвета кофе с молоком. У него был острый разрез глаз и приспущенные усталые веки, из-под которых выглядывали темно-синие бусины глаз.

- Все-таки нашлась сила, что её пробудила. – Проговорил Фузу, глядя на почти взявшего себя в руки монаха. - Прости, Амит, я не уберег тебя. Ты все же стал её рабом. Но ничего. – Он отвернулся от Тео и посмотрел на прочие четыре силуэта. – Надеюсь, в вас найдется сила.

Каждый из четверки улыбнулся. Среди них были трое мужчин и одна женщина: высокая, беловолосая, с перевязанными широкой черной лентой глазами. Другой, не совсем человек, слева от неё, красноволосый мужчина с синеватой кожей, он прикрывал голову капюшоном, но часть его лица, по которой стекали капли воды, всё же виднелась. Третьим среди них был невысокий парнишка, с виду лет пятнадцати. Его кожа походила на пересохшую потрескавшуюся землю пустыни, а вместе с воздухом, вырывающимся из его груди, выходила пыль. Последний же, четвертый, был весь укутан одеждами, и разглядеть его оказалось невозможным.

- Ты ведь Теоллус? Один из мастеров Амита? – Фузу снова обратился к нему.

- Я глава монастыря, но я почти не преподаю… Кто вы? – Глаза Тео метались с одного на другого, пока снова не вернулись к синим глазам собеседника.

- Я Фузу. – Улыбнулся он. – Или же Фузасу. Тоурен. Я… Я первый из медиумов, был рожден до падения Северной Звезды. С тобой же, мастер Тео, мы сталкивались, когда я исполнял роль духа Амита.

Тео не нашел причин не верить сказанному. Из всего, что он сейчас увидел и услышал, монтерского мастера интересовал лишь один вопрос:

- Это ведь было не падение, да? – Он посмотрел на пустую постель посреди комнаты. – Северной Звезды никогда не было?

- О, она была, уверяю тебя, но просуществовала считанные секунды. Сейчас, Тео, она собирается снова стать Звездой, и мы любой ценой должны помешать этому.

- Я готов выслушать вас и поверить вашим словам. Я был одним из немногих, кто знал имя духа Сен’Ина Амита Лоури и… Вы не лжете. Но то, что вы представились Тоуреном…

- Ключевые лица истории этого мира связанны между собой куда теснее, чем ты можешь себе представить. Я Фузасу, я отец Малькольма, который взял фамилию Тоурен и передал её целому народу. Но сейчас нас должен беспокоить не он и даже не армия демонов, пусть даже она вот-вот уничтожит Орану.

При этих словах, Тео по-настоящему вздрогнул: он уже давно не получал вести из столицы, и вдруг, он слышит это.

- Нас должна беспокоить только Звезда.

- Вы говорите о той женщине, что дремала в этой башне несколько сотен лет? О…

- О той, кого ты и все прочие люди зовут Богиней. – Фузу сжал губы и покачал головой из стороны в сторону. – Она никогда не была богом. Бог в этом мире всего один, и его рассудок и воля сейчас во власти Звезды.

Тео нахмурил брови, пытаясь поймать за хвост нить рассуждения, и вдруг его сердце снова замерло. Он приоткрыл рот, но не мог сказать и слова, вместо него снова заговорил Фузу:

- Я рад тому, что в тебе нет духа. Что бы не горланил этот юный талант академии магии, истинные люди, такие как ты, много сильнее любого носителя духов.

- Как во мне нет духа? Но разве не?.. Млинес…

- Млинес всегда знала это не хуже меня. Сильнейшие из монахов рождались обычными людьми, которых учили вырабатывать сияние. Любой человек мог бы это. Однако среди монахов есть носители, если ты хочешь знать, но не духов, а душ. Человеческих душ. Людей, которые из-за поставленного мною барьера, не могут покинуть этот мир. Третий, должно быть, в гневе, но у нас не было другого выхода.

- Барьер? – переспросил Тео, удивленно. – Третий? О чем вы?

- У меня слишком мало времени, чтобы рассказывать тебе всё. Я должен… - Фузу вдруг осекся на полуслове, прикрыл рот рукой и тихо засмеялся. – Ох, ты не мог допустить все это просто так, хитрец! – Эти слова явно не были адресованы кому-либо из присутствующих. – Пусть так, будь по-твоему, Теоллус! Отправляйся ко дворцу Ормарты, там тебя ожидает непростое дельце.

- Какому ещё дворцу Ормарты? Там нет никакого… Постой. – Тео вскинул руки и пригляделся к Фузу. – Ты хочешь сказать, что помнишь те времена, когда там ещё был дворец? А мне сейчас нужно отправиться к склепу? Склепу Трех Королей?

- Да, именно. Если я верно понял задумку Одиннадцатого, то тебе лучше быть там, когда печать склепа разрушится.

- Разрушится? – Тео сам не узнал свой голос. – Печаль склепа? Но ведь тогда!..

- Ты справишься, монах. – Улыбнулся Фузу, поворачиваясь к своим спутникам. – А мы должны спешить в Орану. Иди.

- Вы в порядке? – Молодой сайлант подбежал к девушке, изрезанной когтями уже умерщвленной твари. – Так-с, это болевой шок. Не двигайтесь, я ещё плохо ориентируюсь…

Раньше, чем он успел закончить предложение, его магия пронизала её насквозь и залечила кровоточащие раны. Головокружение прекратилось, тьма отступила от глаз, и Тишь смогла увидеть своего спасителя: высокого тонкого юношу с черными волосами и мутным серым цветом глаз.

- Будьте здесь. Лухс поручил мне найти выживших магов, так что мне может потребоваться ваша помощь…

- Смотри! – Воскликнула Тишь, подорвавшись с места. Её взор устремился вперед. – Это же магистр Перферо! Он жив! – Она улыбалась, но недолго.

Что-то случилось.

Прошло вот уже несколько минут как демоны прекратили атаку защитников реки Орин. Они просто отступили: телепортировались, улетели, растворились в воздухе или ушли под землю – их просто не стало.

Демоны не могли отступить самостоятельно: за два с лишним месяца схваток с ними магистры и маги абсолютно точно уверились в отсутствии у них интеллекта или хотя бы его подобия. Никогда ни один демон не отступал перед заведомо более сильным противников. Они кидались на всех подряд абсолютно бездумно, неспособные анализировать ситуацию и тем более делать выводы. Тишь была уверенна, что нет такой силы, что могла бы организовать орду из нескольких сот тысяч безмозглых демонических тварей.

«Стоит тебе поглотить хотя бы частицу тёмной материи этого типа, как она усилится за счет негатива твоей системы и уже очень скоро, ты даже не поймешь, как это произошло, ты будешь обращен в демона, сохраняя при этом свою магическую силу» - всплыли в голове слова магистра Визетти.

На глазах Тишь выступили слезы и крупными гроздьями покатились по щекам. Она набрала полную грудь воздуха и изо всех что у неё было сил, посреди практически абсолютной тишины прокричала:

- Готовьтесь к бою!

Высокий черноволосый маг, гордо задирая подбородок, неспешно переступал с ноги на ногу и медленно двигался вперед. За ним, в каких-то десяти метрах от него, десятками ровно построенных отрядов двигалась орда.

Они больше не походили на обезумевшую толпу выкидышей магии. Теперь перед глазами союзной армии фламмов, драконов, сайлантов и людей демоны выступали единым войском, и никто не был в силах объяснить или понять, как это могло произойти и что спровоцировало эту резкую перемену в поведении и сознании демонов. Ведь оно теперь существовало.

- Они разделились по стихиям. – Уверенно проговорил Лухс, возникнув рядом с Дио и Кирией.

- Не только. Есть ещё какая-то зависимость, но я пока её не вижу. – Кивнул король фламмов.

- Классы. – Выпалила Кирия. – Они разделились по классам, в зависимости от типа владения стихией. Жидкий огонь, воздушный огонь, пламенный ветер… Но что им это дает?

- Преимущество. – Ирл появился из неоткуда и взглянул на мага, шедшего во главе армии демонов. – Это человеческий маг. Говорят, лучший из людских магов. Гений, но стихийник. Судя по всему, он обратился в демона.

- Что?!

- Как?!

- Неужели это возможно?!

- Разумеется, возможно, - губы Ирла отвечали на вопрос сами по себе, в то время как сам феникс обдумывал пути решения проблемы, - он элементарист, обладает даром Оримие Интетта, способным поглощать материальные объекты и разделять их на их энергетические составляющие. Но… Эти глаза не способны расщепить энергию тоуренов, так что маг, коснувшись её, обращается в демона, но с ним случается нечто похуже чем с рядовым человеком: маг не лишается ни духа, ни памяти. Перед вами настоящий высший демон, какие иногда рождаются во втором или даже в третьем поколении рядовых демонов. Он умен как маг, которым он был, и силен как элементарист, а мыслит он теперь – как демон. Если они станут атаковать под его командованием… у нас останется очень мало шансов на победу.

- Должно быть, он собирается вести на нас демонов противоположных стихий. – Затараторил Дио. – Мы должны!..

Ирл громко прыснул и искоса глянул на своего бывшего подопечного:

- Он властвует над элементами. Над всеми, Дио. Смотри.

Один из отрядов, тихо, без каких-либо звуков, вдруг обратился в пыль. Прочие демоны даже не заметили этого, но среди нескольких сотен отрядов, порядка двадцати единовременно просто исчезли и продолжали исчезать в невидимой дали.

На долю секунды Лухс позволил себе понадеяться на то, что дорогой ему друг борется с демонической скверной и уничтожает противника изнутри. Но то был лишь миг.

Дримен создавал гибридов.

- Нет ничего страшнее разрозненных стихий. – Проговорил Ирл. – При соприкосновении противоположных элементов образуются аномалии и случайные силы, которые невозможно ни предсказать, ни обойти: умрешь раньше, чем поймешь чего ожидать от этой твари. Да, Дио, умрешь. Некоторые из них способны уничтожить душу феникса, так что даже сто лет спустя ты не возродишься.

- Что нам делать? – Спросил Лухс.

- Готовиться к бою.

Демоны более не были пёстрыми, и они не создавали ярких разностихийных вспышек. Цветов осталось ровно два: черный и серый, смола и пепел.

Никому не известно, что Дримен сотворил с попавшими под его влияние демонами, но большая их часть обратилась в серые тени, вобравшие в себя все семь элементов. Не зря стихийные маги носили черные плащи: лишь он способен отразить присутствие прочих семи цветов, лишь он вбирает их в себя.

Армия теней стаей голодных крыс набросилась на союзную армию, и с высоты островов Ораны можно было увидеть, как долину, что к югу от неё, укрывает серым полотном, из которого выбираются черные силуэты.

Это была не та чернь, что прорезала ряды драконов и заставляла пламя фениксов гаснуть. Черные клубы непроглядной материи, элементали чистой тоуреновской тени. Как Дримен смог создать что-то подобное? Ни у кого не было и мгновения, чтобы позволить себе задаться этим вопросом.

С огромными потерями, но союзной армии всё же удавалось удержать последние двести метров до реки Орин. Подобного безумия фламмы не видели со времен, когда необъятный Ди сорвался с цепи хозяина Ирла и уничтожил почти все свое племя.

Утирая капли пота с лица, монахи улыбались друг другу, разрушая тела и сосуды последних их новосозданных магом демонов. Их магия, которой их обучала Визы, позволяла разрушать материю, и она рассеивалась, сталкиваясь с противоположно заряженной стихией, к коим относились и негатив, и тень. Но в этих новых тварях, направленных к ним бывшим могущим союзником, теневой была лишь частица. Лишь крохотная часть среди прочих семи. Магия сияния перестала быть столь же эффективной, какой она была каких-то пару часов назад.

- Солнце садится…

- Мы так долго не протянем. – Проговорил Кирано, создавая ещё пять небольших зарядов в ружье, и незамедлительно выстреливая. - Как мы?..

- Малыш, сзади! – Прокричала одна из монахинь, кидаясь вперед. Она взмахнула ладонями, и с них соскользнули два тонких лезвия, сотканных из сияния.

Кирано вовремя успел пригнуться, и те прогрызли две дыры в черном силуэте за его спиной. Но это не уничтожило его, а лишь оставило два отверстия в его неплотном теле. Силуэт проигнорировал своё ранение и дальше медленно заскользил вперед.

- Это не… - Закачал головой из стороны в сторону Кир, совершая по нему ещё несколько выстрелов, но демон продолжал игнорировать эти атаки, хотя монах готов был поклясться что… - У него нет и подобия сердца. Нет сосуда. Как это?

Он повернулся к кареглазой седоволосой монахине, с виду ей было не меньше сорока, и ожидал услышать уверенный и понятный ответ человека с её силой, знаниями и опытом.

- Это тень, мальчик. Чистая тень, но подвластная ему.

- М-мы… - Без уверенности в голосе, на одних эмоциях промычал Кир. – М-мы должны убить Дримена! Сейчас же!

- И как ты собираешься это сделать? – Рядом с монахом оказался Каиль Савас, маг, которой раздражал Кира от кончиков волос на голове до ногтя большего пальца на ноге. – Чувствуешь дрожь, да? Ты думаешь это усталость или страх? Нервишки шалят? У меня, - это он сказал особенно мерзко, из его рта вырывалась слюна, - нервишки никогда не шалят, но моё сердце дрожит. Всё моё тело. Ощущение такое, словно меня посадили в тележку и спустили с горы. Это не эмоции, дурень. Это его мощь.

Монахиня молча закивала, опускаясь на одно колено и накренив корпус вперед: ей это помогало отдышаться и передохнуть.

- Всё, что нам нужно – это тянуть время. Столько, сколько потребуется. – Продолжал говорить Савас, провожая взглядом тени, медленно волокущиеся вперед.

- Но до чего? – Зло гаркнул Кир. – Чего мы ждем? Пришествия Богини? Подкрепления? Каиль, ты придурок, но не идиот! Тень окрашивает всё! Все, кто обращен, уже не будут людьми! Маги почти все мертвы, так что думать о каком-то запасном плане или о том, что он разрабатывается, нет никакого смысла! А теперь сильнейший из молодых магов обращен в демона, и он превращает этих тварей в себеподобных по силе существ, способных убивать фениксов!! – Проорал монах. – Так что скажи мне, Савас, чего мы ждем?

Каиль задрал подбородок, и по выражению его лица сразу становилось понятно, что он не может ничего ответить Киру. Уже почти воспламенившийся от злобы, маг оглянулся: наступила ночь.

Огонь пламени фламмов поглотила вездесущая тень. Ничего не было видно вокруг, и не слышно, словно магия тоуренов поглощала и звуки, и краски, скрывала их под покровом своей черноты. Двух монахов и ифрита окутали тьма и тишина.

Монахиня встала с колен и призвала семь сфер, но они не слишком помогли. Троица могла видеть друг друга, но ничего дальше. Вокруг них была одна лишь чернота.

- Сияние должно разгонять тень тоуренов. – Проговорила монахиня. – И наверняка эффекты тени. Так что это очень странно…

- Ещё более странно то, что не видно барьера. – Сказал ифрит, посмотрев сначала на одного, потом на другого монаха. Те не поняли о чем он. – Да ладно вам, вы что, никогда не слышали о проходящих лучах? Сияние сильнее тени, тем более, этот барьер – самое колоссальное из всего, что когда-либо создавали монахи. Такого скопления сияние никогда и нигде не видели прежде. И барьер огромен. Он должен сиять даже сквозь чары тени.

- Юноша, я понимаю, к чему ты клонишь. – Монахиня прикусила губу. – И это плохо. Это очень плохо.

- Что – плохо? – Кирано не разбирался в намеках и выражениях лиц. – Что?

Монахи Храма Северной Звезды видели, как поле битвы укрывает пелена тьмы. Солнце ушло, а вслед за ним исчезло и всё прочее: исчезли огни фениксов и сияние сфер монахов, даже запах крови уже чувствовался куда слабее.

Наступила тишина.

Свет барьера падал на долину, и то, что монахи видели впереди, заставило их дрожать.

Шёл человек. Высокий, красивый, какие рождаются очень не часто. С длинными черными волосами, белой кожей, заляпанной грязью и кровью, как и его одежда. Он шёл свободной неспешной походкой, а вслед за ним ползла тень.

Сначала она была лишь тенью, словно от тучи. Но когда до реки осталось меньше ста метров, маг остановился, и плоская тень стала вытягиваться за его спиной, скатертью покрывая долину.

А затем она оторвалась от земли и поднялась в воздух, оставаясь плоским пластом чистой тени.

Без какого-либо звука, не колебля даже воздух, пласт тени молниеносно метнулся вперед и столкнулся с барьером сияния. Как и должно разрозненным стихиям, два пласта взаимоуничтожились.

Раненные невиданной прежде отдачей, обессиленные монахи единовременно начали падать вниз, лишаясь сознания ещё в воздухе. Они падали в воды реки Орин, и, неспособные спасти себя от столь глупой опасности, им предстояло утонуть на мелководье.

Но вода реки вдруг стала мелеть. Уходила ли она сквозь землю, утекала ли куда-то, но вместо воды, монахи оказались погружены в вязкую тину. Их жизни были спасены силой великого Моря.

Оранская долина оказалась погружена в непроглядную тьму. Солнце фениксов более не освещало людские поселения и скрылось за башней Хар-Терр-Крона, будто отказываясь освещать происходящее в долине.

Тени впивались в могучие сияющие тела фениксов и их хозяев, оплетали их и всеми силами и пытались погасить их свет.

Дио практически ничего не знал о свойствах этого вещества – тёмной материи. Циавис передал ему слова Дримена Перферо, чьи размышления о силе и свойствах этой материи оказались вполне чёткими, но слишком противоречивыми.

Он не боялся атак тени. Пламя его духа не было видно никому, кроме него самого, и даже демоны, переполненные инстинктами погашения света, не имели возможности найти его. Но так более не могло продолжаться. Дио не знал, но чувствовал, что союзная армия несёт огромные потери. Фениксу не страшна смерть, но пройдут годы, а у неярких фениксов – столетия, прежде чем их тела и души смогут возродиться из пепла.

Дио чувствовал, что слепнет. Его глаза привыкли к яркому солнцу и светлой ночи, какой она бывает в его родном крае. Но эта тьма, эта ночь, пропитанная магией и запахом разной крови, резала ему глаза.

Он удивлялся отсутствию звуков. Конечно, столь могучий маг, как Дримен, став одержимым тьмой, может творить магию в самых удивительных её формах, но звук! Чтобы изолировать его, нужно быть виртуозом магии воздуха, а стихийный маг не мог себе этого позволить. Хотя, хмыкнул белый феникс, схватив за шкирку младшую сестру и прикрыв ей глаза рукой, кто знает, что в самом деле представляет из себя тень тоуренов.

Остров Орана рушится, а генератор ослаб настолько, что он уже едва ли сможет перетягивать на себя Светило Хар-Терр-Крона.

Обняв Кирию, та ещё не поняла, что произошло, он уткнул её лицом себе в грудь и шепнул:

- Закрой глаза.

Кожа короля фламмов засияла белым светом. Она искрилась и даже звенела: под ней копилась энергия чистого белого огня, яркая, какой не бывает даже солнце в пустыне Кор-Нериль. Дио вскинул руку с распахнутой ладонью вверх, и в ней блеснул чуть менее тусклый, чем его кожа, золотистый огонёк:

- Да будет свет! – Крикнул он, и с его ладони, словно выстрелом, слетел золотой огонь.

Новое, второе солнце, созданное из души предыдущего короля башни Хар-Терр-Крона Рио Ди, праотца Дио Ди, взмыло за облака и на мгновение погасло, но затем снова блеснуло, и стало расти.

Крохотная песчинка на черном небе медленно росла, обретая форму шара. Ещё не достаточно горячее, оно издавало неяркий золотой свет и рассеивало тьму долины, погружая её в тона заката.

- О Богиня… - Услышал Дио голос монаха за своей спиной и незамедлительно обернулся, чтобы увидеть в чем дело.

Свет прогнал тьму и снова возник звук, но не это заставило великого Ирла оцепенеть от ужаса перед тем, в кого превратился человеческий маг. То, что одержимый тенью Дримен сотворил с демонами, старый феникс надеялся принять за галлюцинацию или хотя бы временный всплеск сил. Но его мощи не было равных в этом бою.

Дримен стоял в нескольких метрах от реки Орин и полными черни глазами со злобой взирал на ещё один магический щит, возникший над монахами и защищающий их от демонов, молча и неподвижно стоящих за спиной мага.

Фузу выбрался на берег, оставив своих четверых безымянных спутников держать невидимый, но ощутимый и мощный непроницаемый барьер, и взглянул на мага. Глаза его были окрашены в чёрный, без единой блесточки или даже блика: матовая тьма, контролирующая рассудок великого мага, а вместе с ним и демонов.

- Бедное дитя, - покачал головой из стороны в сторону первый из медиумов, - тьма охватило тебя силой. Будь это по твоей воле, ты бы стал тем же, кем была моя дочь. Великая волшебница, искусный чародей и маг. Ужасный, но великий. Ты даже в её честь назвал свою дочь.

Дримен наклонил голову чуть в бок, и с демонами снова что-то стало происходить. В тот же миг, в небе полыхнул золотой блеск, разносящий свет по укутанной тьмой долине, но это ничуть не взволновало одержимого мага. Он поднял сжатые в кулаки руки и резко их разжал: демоны стали распадаться, один превращался в семерых, снова разноцветных, пестрых, шумных и ярких. Они снова стали раздавать душераздирающие крики и вопли и помчали в разные стороны, кто куда. Словно маг освободил их от своей власти.

- Жаль, я не могу удержать их всех. Хотя бы, я спасу этих людей. – Фузу говорил о монахах, защищенных созданным четырьмя его спутниками куполом.

И тут Дримен улыбнулся с уродливым оскалом, изо рта потекла густая темная кровь, но маг, конечно же, не мог чувствовать боли. Медленно, он поднял руки над собой и так же неспешно развел их в стороны. Его губы что-то прошептали, но слов нельзя было разобрать. Лицо Дримена становилось ещё более безумным, черные глаза таращились на Фузу, и!..

Полчища демонов стали бежать в противоположные стороны. Одни устремились на юг, наивно уверенные, что союзную армию осталось лишь подтолкнуть, и они все умрут. Другие же рванулись вперед. По воздуху.

Магия Дримена вела их в Орану.

Бесконечным потоком, десятками подряд, демоны взбирались сначала на остров ремесленников, а через него – на прочие два острова Ораны. Они шныряли повсюду, рыскали, но не чувствовали более жизнь в этом городе. Её не было здесь и вовсе. Их тянуло сюда нечто другое.

Земля четырех островов уже давно была окрашена черным. Негатива было столько, что его носители начали пробивать себе пусть к свету, чтобы нести свою миссию, нести негатив в сердца, отравлять плоть и души.

Они чувствовали энергию жизни где-то вдалеке, не близко, но им хватало этого слабого маяка, чтобы с присущим только нежити рвением выбираться из темных уголков Ораны, где они были скрыты.

Разношерстные демоны замерли неподвижно: их ничто не тянуло и никуда не тянуло. До этих минут, за Ораной они видели настоящий пир из чужих душ. Одурманенным рассудкам демонов слышалось, будто людские души молили об осквернении тенью и единении с ней. Но теперь для носителей тени всё изменилось. Чернь земли Ораны сменила одну жажду другой, и неизвестно, какая же была страшнее.

Жажда душ перешла в жажду ещё безумнее и ещё неистовее, и энергия, окрасившая Орану в черный цвет, была самым настоящим источником этой силы.

Но бездумные демоны не знали, что получить негатив будет не так просто. Они статуями стояли, медленно впитывая серую энергию, но она вяло вливалась в их сосуды и не производила совершенно никакого эффекта. Полчища самых разных демонов замерли… и одновременно вскрикнули.

Повсеместно, из-под земли полезли покойники, похороненные с почестями и впопыхах, забытые и неизвестные никому. Никто в городе Орана не знал о том, сколько на самом деле костей в земле, по которой они ходят.

Сначала это были просто скелеты, разбивающиеся в пыль о мощный энергетический фон демонов. Но они были лишь началом. И первой искрой.

Один за другим, из костной пыли и земли выкапывались разной формы уродливые бело-серые создания. Едва свет нового солнца падал на их кожу, они бросались на первое же создание поблизости, и к счастью, среди них не было людей.

- Красиво. – Улыбнулся Амит, и с его щеки соскользнул ломоть сухой кожи, оставив красное пятно прогнивающих мышц. – Но ты не волнуйся, я их не пущу сюда. Четвертый остров слишком красив, чтобы пускать сюда выродков негатива и тени, правда, племянница?

- Что ты несёшь?! – Крикнула Млинес, вскочив с чёрного пласта и вскинув руку вперёд. Она хотела как следует вмазать ученику, вложить в кулак столько энергии сияния, сколько она сможет собрать, и раскрошить зомбированному медиуму голову, если потребуется. Он слишком слаб, думала она, и болен, что-то не так с его головой. И он мёртв. То, что стояло перед Млинес и злорадствовало, глядя на неё двумя парами глаз, не было Амитом Лоури, здесь было только его тело.

Энергия блеснула в побелевшей ладони Млинес, и с громким рыком она устремила острую ладонь к глазам ученика, но не достигла цели. Импульс тела исчез в тот же миг, когда медиум потеряла контроль над собственным сиянием.

Лицо Амита быстро стало отдаляться, до тех пор, пока женщина не ощутила глухой удар о землю. Из её тела исчезла любая сила, чего не бывало даже после самых изнурительных тренировок с Визы, бывших тогда, давно, в детстве.

- Что ты?.. – Ахнула обессиленный медиум.

- Честно признаться, я была уверенна, - говорил её ученик не своим голосом, - что ты станешь той, кто пробудит меня. Освободит от силы восьми элементов. Ты ведь была первым после отца медиумом. Пусть далеко не такой же сильной, каким был он, но всё же. Только медиумы способны вступать в контакт с осколками, на которые они разбили мою душу. Но я рада, что не ты прошла критическую точку.

Амит присел на корточки рядом с неспособной шевелиться Млинес и погладил её по золотистым распущенным волосам. Та хотела бы оттолкнуть его, отбросить руку, но ей с трудом удавалось просто заставлять себя дышать.

- Этот юноша много талантливей тебя. – Амит стал разглядывать свою пожелтевшую руку с облезлой кожей и выглядывающими из-под неё гниющими сухожилиями. – И сильнее. То, чем ты училась четыреста лет, он познал за каких-то тридцать. Но не вини себя в своей бездарности, племянница. Ты всё же кровь от крови этого поганого змея Одераричи. О! Моя сестрица была от него без ума с самого детства! Стихийный элемент его крови неплохо изолирует обе конкурирующие стихии, и сияние, и тень. И хоть ты и являешься редкостной бездарью как медиум, ты сумела получить кое-что, что принадлежит мне.

Млинес по-прежнему пребывала в оцепенении, но теперь не только физически. Она начала догадываться, что же произошло с Амитом, и в её сердце просочилась укоризна и злость. Как мать могла не рассказать ей о том, что такое осколки Северной Звезды на самом деле и кем была та женщина, спавшая испокон веков в башне Храма? Сомнений больше не осталось, и теперь медиум знала, зачем одержимый осколками Амит пришел к ней:

- В тебе последние два, племянница. – Он встал в полный рост и отошел на несколько шагов. – Последние два осколка моей души.

- Ничья… душа… - проговорила сквозь зубы она, - не может быть… столь мощной. Только ли… твоя… душа… там?..

- О-о-о! – Амит вскинул брови, и веке правого глаза треснуло и разошлось. – Мамочка не сказала тебе? – Из него вырвался смешок. – Ни тебе, ни кому бы то ни было? Она не рассказала о том, что её любимая младшая сестрёнка умерщвила более тридцати многочисленных племён природных элементалей? – Смешки стали вырываться всё чаще. – Она умолчала о Веке Истребления, о том, что было до падения Северной Звезды? Ха-ха!

- Я знаю… о веке… змей… рассказал нам…

- Но умолчал о том, что это сотворила младшая дочь его любимой Ориты? О том, что я, я! Я была магом, могущество которого не знало себе равных! И я уничтожала племена, одно за другим, впитывала их силу!..

- И они… - Из глотки Млинес раздался булькающий звук, и вслед за словами изо рта потекла кровь. - … Они нашли способ тебя остановить.

- Не остановить, - лицо Амита снова оказалось на одном уровне с её, - лишь замедлить. На время. Они не смогли убить носителя столь колоссальной энергии. Они лишь придумали круг из восьми разрозненных элементов и одного контроллера, которые смогли меня усыпить. Но вот она я.

- В теле… умирающего мужчины… - Млинес издала хриплый смешок, полный звенящей беспомощности.

- Это лишь пока. Всё, что мне нужно, это последние два осколка, которые Визы предусмотрительно спрятала в душе собственной дочери - в теле медиума. – Амит протянул руку к сердцу монахини. – Но этот мальчик… Это судьба, Млинес. – Он улыбнулся, но уже совсем по-другому, с какой-то серой тоской в глазах. - Перед тем, как усыпить меня, отец сказал, что в мире может быть только одно существо, способное меня убить. Уничтожить. Обратить в пыль мое тело и в искры мой сосуд. Но он тогда не был рожден. И как ни смешно, но это именно он стал тем, кто вернул меня к жизни. Этот юнец. Амит Лоури - девственник и завистник лучшего друга. Его сила куда больше той, что я получила, уничтожив три десятка элементалей. И он мой. Он подчиняется мне, его дух сломлен!

- Ничто… не может сломать дух… монтерского монаха… - Процедила сквозь кровь Млинес, и закричала.

Пальцы Амита впились в её грудь, но не прорезали её. Боль была другой, такую может причинить лишь одно оружие – воля медиума, раздирающая душу на мелкие частицы.

- Амит!! – Пронесся над ними охрипший женский голос. – Амит!.. Остановись! – Невдалеке, Амфитеа упала на колени, с глазами, полными слёз, и снова произнесла имя сына, но уже шепотом. – Амит…

Рядом с ней, из пустоты, окруженный изумрудным пламенем возник Стижиан. Он бросился к оцепеневшей женщине, но не дойдя до неё замер, уставившись туда же, что и она – на своего лучшего друга.

Выражение лица Амита тут же изменилось. Два синих глаза отвелись в сторону, и на Амфитею взирали два ярко-голубых - глаза её сына, а не той силы, что теперь царствует в его сознании.

Он замер. Рука, погруженная в плоть наставницы, стала трястись от переполняющего её напряжения.

- Мастер… - Прошептал он, но тут же другая пара глаз впились в неспособную кричать от боли Млинес. – Я буду последней из королевского рода Дива!

Резкий рывок, и вместе с фонтаном крови, из плоти Млинес Бессмертной, Сфириты Дивы, третьей королевы республики Орана, выплеснулись две яркие белые сферы, тут же впитавшиеся в плоть Амита, как вода в землю.

Яростный взгляд перешел на Стижиана, заслонившего своим могучим телом Амфитею, но не в его силах было сопротивляться безграничной мощи Амита, истинного повелителя энергии и материи.

Зрачки синих глаз расширились и пронзили монаха. Из его носа, рта и глаз потекла густая кровь, и мгновением позже, его сердце остановилось. Он ничего не успел понять, как вдруг мир вокруг него померк, цветное сменилось серым, а вслед за этим всё укутала тьма. Мёртвым, Стижиан упал на черную землю рядом с кричащей от страха Амфитеей.

На гнущихся ногах, Амит сделал несколько шагов назад, сверля взглядом бездыханное тело убитого им мастера, а затем лучшего друга и на скованную ужасом мать, и упал на колени. Из его груди вырвался громкий хриплый крик, такой, что зазвенел воздух и частицы энергии, даже крохотные и незаметны, пришли в движение. И не ярость или радость, а ужас и боль слышались в этом крике. Он более не был способен контролировать свою силу.

Все разнородные частицы энергии, коей было великое множество на острове Орана, перестали находиться в состоянии покоя. Они стали хаотически двигаться, покидая отведенное им пространство.

В глубине дворца четвертого острова, черный от переизбытка тени генератор Ораны затрещал и разбился в пыль.

- Дримен. – Едва ли не плача тихо прошептала Лин, но демон её услышал. – О Дримен, не для этого я тебя обучала. – Стоя на площади, устланной бледно-красным камнем, она держала в руках странно изогнутый тяжелый черный меч и игнорировала весь хаос, что царил вокруг неё. – С тобой не должно было этого случиться. Не должно. - Она не смогла сдержать слез. – Всё должно быть иначе. – Она взмахнула клинком и кинулась на ученика.

Одержимый тенью, Дримен, стоящий в эпицентре сражения демонов и нежити, спокойно пошел на встречу яростно мчащейся к нему Лин. Его не пугал её клинок и даже сохранившиеся в его памяти знания о его силе.

Он не уходил с линии её атаки и не собирался уворачиваться. Мощными энергетическими выбросами, он отражал её удары, отбрасывая разъяренную наставницу подальше. Но она более не собиралась с ним играть. Игры были в его детстве.

Она призвала четыре сферы разных стихий и продолжала делать это бесконечно, попеременно смешивая их в разном соотношении и атакуя ими ученика. Но Лин знала, что Дримен более не был испуганным и беспомощным слепым мальчишкой, ищущим совета. Он уже давно сам мог их давать, и ему, пусть молодому, но уже мудрецу и элементаристу, а не просто стихийному магу, никакие разрозненные природные элементы не были страшны.

- Значит, - она глубоко вздохнула, - можно только так…

Она нырнула под очередную мощную волну, вызванную легким движением руки ученика, и отразила её. Её целью более не было меряться с ним магической силой, она решила использовать то, чему научилась у основателя академии Стражей.

Изогнутый чёрный клинок был словно вылит из стекла, и выглядел он куда более хрупким, чем являлся на самом деле. Он был переполнен неизвестной Лин силой, так что неудивительно, что он был спрятал в подземной королевской библиотеке.

Проскользнув мимо ещё нескольких не менее мощных атак Дримена, Лин возникла за его спиной и вонзила в него меч.

Маг выгнулся, не издав ни звука, и бесчисленные атаки прекратили. Медленно развернувшись, с по-прежнему пустыми глазами, Дримен, будто не почувствовав этой боли и не замечая раны, развернулся и схватил женщину за глотку. Она более не сопротивлялась, даже когда почувствовала, что в ладони ученика копится новый заряд энергии.

Её отбросило на много метров назад, в пучину схватки между демонами и нежитью, где она и исчезла.

Земля сотряслась, и в следующий миг, остров заседаний, где они находились, накренился и сошел с орбиты.

Демоны и их противники взмыли в воздух, сопротивляюсь появившемуся где-то в Оране живому магниту энергии, которым мгновение назад стал Амиргт, и продолжили схватку, но ненадолго. Их искусственно выращенные тенью тоуренов сосуды начали плавиться, сердца нежити - разрушаться, и мёртвыми тяжелыми тушами и те и другие стали падать вниз.

Дримен несколько раз моргнул и взвыл от боли. Его глаза снова были семи цветов, тень отступила от его сосуда - он более не был одержим, но теперь его сковывала боль. Но даже сквозь неё, великий маг своего времени почувствовал, как земля уходит из-под его ног.

- Я должен… - Прохрипел он себе, на ватных ногах шаркая к обрыву острова заседаний. – Я должен…

Дримен вскинул руки, и шесть из семи цветов его превратились в крохотную узкую полоску на радужке - всё прочее пространство заполонил золотой цвет магии тверди. Всю оставшуюся в нем энергию маг вложил в самую непокорную для него стихию, и, как стихийный маг, сотворил своё последнее заклинание.

Четыре острова Ораны стали падать, но куда медленнее, чем могла позволить их масса. Заклинание мага обманывало силы природы, но её было слишком мало, чтобы удержать такую махину навесу.

Чёрный стеклянный меч сначала стал мягче и лопнул, густой смолянистой жижицей растекшись по пробитому насквозь плечу мага, и из раны начала вылезать тонкая бледная костлявая рука.

Одиннадцатого сентября шестьсот тридцать девятого года, в ночь Восхождения Второго Солнца, Орана пала.

Конец четвертой части.

08.08.2012.