Лето без милосердия

ГЛАВА 17, в которой магистр Вальдих настигает врага, а король делает выводы

— Что за магия, дьявол бы её побрал?! — Дастин ди Ланцэ смотрел на прекрасно ему памятную тропу, ведущую к базе и Источнику, и не понимал, что делать дальше. Поперёк тропы колыхался отвратительно мерзкий, словно вылезший из пьяного бреда клок тумана — с провалами на месте глаз и рта, в белой мантии менталиста, драной и опалённой, без рук и ног, зато с реющим рядом посохом мага, как на старинных картинах. Смердело болотом и мертвечиной, и отчего-то казалось, что тропа под туманным призраком тоже колышется, готовая поглотить самоуверенных путников. Засосать и сожрать, как болото или зыбучие пески.

Счастье ещё, что коней вели в поводу на крутом склоне — сейчас прекрасно вышколенные животные храпели, едва не обрывая поводья, норовя встать на дыбы, и всадников наверняка сбросили бы.

— Как интересно! — восхитился рядом Вальдих. — Это, Дастин, овеществлённый ментальный фантом, в просторечии именуемый «пугалка». Вот уж не думал, что доведётся увидеть воочию столь легендарное волшебство.

— Легендарное? — передёрнувшись от омерзения, переспросил Дастин.

— Оно довольно простое по исполнению, даже ученик бы справился, — пояснил магистр, небрежным жестом успокаивая коней, — но требует исключительно много по нынешним временам энергии. Для сравнения, резерва двух-трёх таких фантомов хватило бы для усмирения той волны, которая ждёт наш флот.

— Быть того не может! — Дастин преотлично помнил весьма экспрессивный рассказ Нико фор Виттенца и размеры волны представлял. Разве сравнить с каким-то клочком тумана, пусть даже отвратительным до крайности?!

— Представьте себе, — хмыкнул Вальдих. — При всей видимой разнице масштабов и грандиозной разрушительной мощи стихийной магии. В пугалку вложено изрядно ментальной составляющей, а ментал требует много силы. Плюс длительность воздействия — такой фантом может держаться месяцами, иной раз даже годами. Отсюда вопрос, — голос магистра стал жёстким и злым, — откуда у нашего врага столько силы? И, к слову о силе, до сих пор все указывало на прямо противоположную картину: что одарские маги научились добиваться невероятных результатов с наименьшими затратами. Но это… хм, да и волна… как будто кто-то там идёт путём экономящих резерв ритуалов, а кто-то другой вовсю использует невероятное количество сырой силы.

— Вы уверены, что это сделал враг?

Вопрос, похоже, сбил Вальдиха с цепочки рассуждений, но не вернул на грешную землю: тот недовольно взглянул на Дастина и продолжал бормотать что-то себе под нос.

— Магистр!

— А, что? Дьявол, — на лицо мага вернулось осмысленное выражение, и Дастин тайком перевёл дух: ещё ему не хватало оказаться одному против чародейской ловушки. — Прошу прощения, Дастин, я непозволительно для данной ситуации задумался. А чем вы спрашивали?

— Вы слишком уверены, что эта штука — вражеская ловушка.

— Ну знаете, Дастин. Если таким образом развлёкся кто-то из наших магов, караулящих Источник! — возмущение вдруг сменилось коротким скептическим смешком, и магистр перебил сам себя: — Нет у меня там таких шутников.

— Так значит, Источник?..

— У меня есть связь с базой, там пока ещё все спокойно. Но сколько продлится спокойствие? Вы же понимаете, что ни с того ни с сего пугалку на тропе ставить никто не будет? Наш враг защитил свой тыл, прикрылся от возможного преследования. Из чего мы можем сделать вывод, что он серьёзно опасается. Тратить так много сил исключительно «на всякий случай» — чистое безумие.

Дастин понимающе усмехнулся: мелкий кузен всё-таки добрался до Неттуэ, высланные губернатором отряды уже отправились прочёсывать побережье, так что у вражеского мага имелась причина для опасений. Правда, как сказал Вальдих, сильных магов в Неттуэ сейчас не было, но на пиратов и береговая охрана прекрасно сгодится.

Словно почувствовав весёлое злорадство ди Ланцэ, фантом оскалился и двинулся навстречу. Провалы на призрачном лице углубились и потемнели, рот кривился, и казалось, что призрак выплёвывает проклятия.

— Если бы не ментальная защита, мы с вами могли бы оценить фантазию автора этой пугалки. — Вальдих рассматривал фантома, слегка склонив голову набок, со скептически-задумчивым выражением лица, и напоминал сейчас кухарку, придирчиво выбирающую продукты в сутолоке рынка. — Ничем не защищённый селянин сейчас бежал бы в ужасе. Вопрос, насколько оно подействует на отряд из Неттуэ, если тот сюда дойдёт. На королевских гвардейцев, на солдат из армии его высочества? Право, жаль, что чары накрепко привязаны к той точке, где сотворены.

— Здесь живут не пугливые люди, — отчего-то Дастину стало обидно за местных охотников, рыбаков и контрабандистов. Впрочем, ясно отчего: не первое лето он воюет в этих краях, многих знает, многие им помогали… — Мэтр, сделайте уже с ним что-нибудь и пойдёмте дальше.

— Погодите, Дастин. Отойдите в сторонку, присядьте. Дайте мне время. Я просто обязан изучить его. Хотя бы поверхностно, в первом приближении!

Этот исследовательский раж был Дастину знаком и понятен — не только среди магов встречаются увлечённые люди. Правда, будь на месте Вальдиха кто-то из своих, из гвардии, да хоть бы и сам принц, Дастин бы не постеснялся напомнить о том, что время дорого, что враг не ждёт, идёт война, впереди — цель, и задерживаться совершенно не с руки. С другой стороны, кто их знает, этих магов, может, это что-то вроде разведки? Изучение возможностей врага, примерно как фехтовальщик изучает приёмы соперника ради возможной дуэли? Да и вообще, спорить с верховным магистром? Дастин ди Ланце — всего лишь сопровождающий, его дело охранять, а не командовать.

Он перехватил у мага поводья, отвёл коней в сторону с узкой тропы. Туманная мерзость дёрнулась следом, но Вальдих вскинул руки, выкрикнул что-то повелительное, и фантом замер.

«Уген изведётся, что не видел», — Дастин представил обиженную физиономию кузена и, кажется, впервые в жизни от души, без насмешки его пожалел: ученику мага наверняка было бы интересно и полезно посмотреть, а сам Дастин не находил в зрелище ровным счётом ничего привлекательного. На ёлки вокруг, и то смотреть интересней, от них хоть болотом не несёт.

А ещё по густому ельнику может незаметно подобраться враг. Путешествие с менталистами расслабило Дастина: к чему все его умения, если не только сам магистр, а даже его ученик легко определяет, нет ли вблизи врагов. Но сейчас вряд ли стоило надеяться на чародейные штучки Вальдиха, значит, пора и простому гвардейцу заняться делом. Ещё не хватало, чтобы их застали врасплох только потому, что маг вовсю магичит, а его спутник на это засмотрелся!

«Уген изведётся, что не видел», — с сожалением подумал Вальдих. Ученику было бы интересно и полезно взглянуть на извращённое порождение ментальной магии, созданное чистой силой, а не тонкой и умелой волшбой.

Возможно, в том и была причина неосознанного беспокойства? Ведь на поверхности лежало, уж после того, как столкнулись с волной, должны были понять. Но они, заворожённые изяществом плетений на захваченных амулетах, и мысли не допустили, что рядом с подобными умельцами кто-то успешно действует грубой силой.

А сил в пугалку вложено и впрямь немало: налицо агрессивная реакция даже на осторожное прощупывание, привязка к месту достаточно гибкая, чтобы изобразить нападение, а может, и преследование, и ко всему этому в довесок имеется, похоже, остаточная связь с создателем. И хорошо, если только остаточная. А то ведь не исключено, что враг может хотя бы на несколько мгновений посмотреть глазами своего фантома, разглядеть, кто именно сюда добрался. Или даже атаковать!

— Интересно, — пробормотал Вальдих, — чрезвычайно интересно.

Ему пришлось поднапрячься, чтобы заставить фантома остановиться, одновременно заключив его в кокон, отсекающий внешнюю связь. Даже если враг успел увидеть их, пусть гадает, что происходит теперь. А вот дальше… Глубокому прощупыванию фантом не поддавался, удалось считать лишь внешние плетения, и то вряд ли точно. У сделавшего пугалку мага, кроме недюжинной силы, было все отлично и с мастерством, и с фантазией. И впрямь задумаешься, что маг такого уровня делает на вражеских землях? Неужели отбитый Источник даже ценнее, чем они до сих пор полагали?

Выстрел за спиной и тут же второй, яростное ржание коней и ругань ди Ланцэ — Вальдих инстинктивно отшатнулся, вырванный из глубокого сосредоточения, и так же инстинктивно ударил всей силой, какой мог. Фантом-пугалка утерял плотность, заколыхался, истаивая, словно туман под солнцем, и Вальдих запоздало выругался — развеивать чужую магию, не изучив по возможности досконально, он не собирался.

— Вы целы, магистр? — окликнул ди Ланцэ. Вальдих обернулся на голос и только теперь полностью оценил обстановку. Бравый гвардеец перезаряжал пистолет, испуганные кони рвались с привязи, а из гущи ельника несло такой волной подчиняющего ментального посыла, что даже привычный к магическим поединкам Вальдих пошатнулся и невольно отступил на шаг.

И тут же, собравшись, перехватил волну, пригасил и ударил в обратку.

Силы оказались примерно равны. Ментальное поле загудело и заискрилось, взвихрилось бурей, и Вальдих, не желая проверять, сколько выстоит и сумеет ли подавить настолько умелого врага, крикнул:

— Дастин, стреляйте! — одновременно лёгким посылом задавая гвардейцу направление. Убить навряд ли получится, но хоть задеть. Правда, сильному менталисту боль от раны не собьёт концентрацию больше, чем на мгновение, но даже один миг преимущества может решить исход схватки. К тому же кроме боли есть ещё кровопотеря, а далеко не все менталисты владеют целительскими чарами.

Грохнул выстрел, отозвавшись алым всплеском боли в ментале, и Вальдих тут же добавил оглушающим, вложив даже не всю силу, а, как сам бы сказал кому другому, всю дурь. Решить дело одним ударом, не дать противнику опомниться!

Удалось. Хотя осталось у Вальдиха противное, тягостное чувство, что ещё миг, и враг ответил бы, перенаправил бы им с ди Ланцэ все свои «приятные ощущения». Ну что ж, не успел, и хвала небу. Остатка ментальной связи хватило на то, чтобы врага не пришлось долго и муторно искать в чаще ельника: Вальдих вышел на него, как по натянутой нити.

Склонился над лежащим магом, мельком отметив его измождённый вид. Сжал виски, ворвался в мысли. Маг дёрнулся, вскрикнул, ледяные пальцы скользнули по рукам Вальдиха, и в голову словно ядро влетело, вышибая из чужого сознания, а после — и из своего. Самым краем Вальдих услышал злорадное удовлетворение, зацепил воспоминание о каком-то ритуале, восторг от приобретённой силы, споры с коллегами, которые считали этот путь неверным, яростное желание показать себя, добиться… Чего именно добиться, Вальдих уже не понял. Тьма засасывала, растворяла в себе, тянула в небытие. Он ещё осознавал себя, помнил, кто он, где и зачем, но сознание путалось и меркло.

— Убей, — прохрипел, не зная, услышит ли гвардеец, поймёт ли. В порядке ли тот вообще?

Выстрел грянул громом небесным, блаженным и благословенным. Чужая удушающая сила всплеснула болью и угасла, оставив Вальдиха разбитым, измочаленным, но живым и в твёрдом разуме. Тьма перед глазами сменилась густыми еловыми ветвями и далёким небом, синим, с белыми перьями облаков, радостно-летним. В спину впивалась то ли шишка, то ли мелкий камушек, шею щекотала трава. Ах да, он лежит. Лежит на спине рядом — он повернул голову, поморщился — рядом с трупом с развороченной выстрелом в упор головой, мерзкое соседство. Особенно если учесть, что трупом сейчас мог бы быть он, а вражеский маг отправился бы дальше, и как знать, чего сумел бы натворить.

— Дастин? — он опасался, что гвардеец не откликнется, но тот отозвался:

— Здесь, в порядке, — сел на траву рядом и смачно выругался. Он был бледен до белесой поганочной зелени, непроизвольно вздрагивал и дёргался — явные последствия жёсткой ментальной атаки. А ведь защитка у него заряжена, то есть ещё нынче утром заряжена была, Вальдих сам проверял и подзаряжал. А этот… прорвал её, даже не заметив усилия. Хотя, раз ди Ланцэ сумел в него выстрелить, в него, а не в Вальдиха, значит, хоть немного да помогла защита.

— Ваш выстрел спас нас обоих.

— А где этот? — ди Ланцэ поводил руками в воздухе. — Который пугалка?

— Я его развеял. К сожалению, изучить не удалось. Впрочем, все равно не нашлось бы резерва воспроизвести. Так что… — он сел: с трудом, но говорить лёжа казалось унизительным, как будто признаться в собственной слабости, в том, что его полностью вывели из строя. — Это был бы чисто академический интерес. И, представьте, я даже не могу добавить «к сожалению». Успел заглянуть в его мысли, понял немного о том, как можно добиться такой силы, и одно скажу — этот путь не для меня. Ритуалы, жертвы, путь в Замирье… Я уж как-нибудь сам.

Откровенничать с бравым воякой, которому слова «путь мага» вряд ли говорят о чем-то, кроме дорог и постоялых дворов — и в страшном сне Вальдих бы не представил, что опустится до такого. Но сейчас молчать было невыносимо. Он до сих пор жив и разумен — чудом. Рядом тот, кто мог бы стать безвольной марионеткой, но тоже сохранил себя. Да пусть хоть вояка, хоть вовсе купец или трактирщик, какая, к дьяволу, разница! Они вместе прошли по грани и спаслись, и ещё вопрос, кого благодарить за спасение, многомудрого магистра или гвардейца с пистолетом.

— К дьяволу бы вашу ментальную магию, — ди Ланцэ трясущейся рукой отёр пот со лба. — Этот мерзавчик чуть мозги мне не сжёг подчистую!

— Мне тоже, — Вальдих глотнул из фляги крепкого зарша, протянул гвардейцу. Ядрёная брага огнём прокатилась по горлу, растеклась теплом в теле, прочистила мозги — ненадолго, но им хватит. — Силён был.

— Теперь можно не спешить?

— Ну уж сегодня нам с вами точно лучше отдохнуть. Утром решим, что дальше.

По меньшей мере следовало связаться с Угеном, узнать, как обстоят дела с поисками пиратов. А по-хорошему, надо было доложить королю о том, что удалось раздобыть в мозгах вражеского мага. Пусть информация обрывочная и смазанная, но при переговорах с Одаром её нужно учитывать. Но не сейчас. Сейчас — спать…

По-хорошему, переданную мэтром Вальдихом информацию следовало не просто учитывать в переговорах с Одаром, нет. Учитывать, что у вашего врага имеется доступ к почти неограниченному источнику магической силы? Помилуйте, это же значит — сразу сдаться. Нет, король Дионн-Горрент Мореплаватель собирался поступить иначе. Он доведёт эту новость до всех, кто не заинтересован в усилении Одара. Подаст в нужном ключе, обрисует опасность во всех красках и подробностях и добьётся того, что против Одара ополчится полконтинента.

А для желающих повторить дарующий силу ритуал будут примеры сразу двух магов, которые в погоне за дармовой силой очень плохо кончили. Страунгер, у которого ритуал не получился, и одарский маг, которого несоразмерная сила попросту сжирала, выжигала изнутри — если бы не Вальдих и меткий выстрел ди Ланцэ, сам бы вскорости ушёл за грань. И не факт, что умер бы, как нормальный человек, а не обратился бы в нежить. Упокаивать бы ещё пришлось, вспоминать древние времена — сейчас-то, хвала небу, на подобные случаи магии не хватает.

Да-а, жаль, что мёртвому не расскажешь ничего и не спросишь. Интересно было бы узнать, как понравилась бы покойному Страунгеру такая перспектива. Сам, наверное, не понял, как ему повезло. Магистр Вальдих высказал странную, но, кажется, верную мысль — что, чем меньше остаётся магии в мире, тем меньше люди к ней приспособлены. Нынешние маги не потому не чета древним, что неоткуда силу черпать, а потому что они не выдержат той силы, которой с лёгкостью пользовались их предки.

Да, Страунгеру повезло. Андару повезло тоже, ритуал, неудачный для мага, обернулся большой удачей для государства. И правильно, что никто не знает истинного итога, ещё не хватало, чтобы такие же полезные источники нетривиальных идей, как милая девушка Женя, появились у соседей!

А родной мир девушки, то есть уже графини фор Циррент, в таком случае всего лишь намного дальше ушёл по пути потери магии.

Надо бы все же свести Вальдиха с Джегейль, пусть расспросит её. Но это позже. После войны, да ещё если граф разрешит. Он с самого начала не хотел, чтобы о девушке знали маги, скорей всего и теперь не захочет. Придётся уговаривать одного, брать клятвы с другого, но что поделать, надо. Надо думать о будущем, о перспективе. Раз уж Андару выпал такой небывалый козырь, преступлением будет его профукать.

Эх, Ларк, Ларк, раздолбай-внучек, такую королеву упустил!