Лето без милосердия

ГЛАВА 14, в которой Ржавый Боше получает предложение, от которого сложно отказаться

«Летучая бабочка» шла в Неттуэ: договариваясь о фрахте, ни капитан Тензоне, ни Лодиас Шоррент не могли предположить, что за время плавания Линдэнэ перейдёт под руку Андара. Пришлось пережить несколько тревожных минут, когда с далёких береговых укреплений донёсся тройной выстрел — требование зайти в порт, а впереди по курсу замаячили чужие паруса.

Брать фрахты на юг тирисские капитаны не любили даже в мирное время, а когда вялая вражда между Андаром и Одаром вспыхивала очередной войной — и вовсе ненавидели. Капитан Тензоне отнюдь не был исключением. Пусть Тирисса и не воюет, но даже небольшая задержка может обернуться для «Летучей бабочки» весьма болезненными последствиями. Фрахт есть фрахт, опоздаешь к оговорённому сроку — премии не видать, а то и самому неустойку платить придётся. А чем чревато для нейтрала попасть между двумя воюющими сторонами, капитан Тензоне отлично знал. Отберут груз и не поморщатся — не врагу же отдавать, самим пригодится. Сунут взамен бумажку о конфискации, а она только и годится, что подтереться. Не было ещё случая, чтобы по той бумажульке хоть медяшку компенсации кому-то выплатили.

Но, развернувшись и обогнув мыс, капитан «Летучей бабочки» увидел на рейде фрегаты под андарскими флагами, а на берегу — следы короткого, но, несомненно, яростного сражения. А это меняло дело; это, дьявол побери, одним махом превращало досадную задержку в удачу! Груз-то для андарского флота, а флот — вот он! Да ещё после сражения, когда и канаты, и бортовая древесина, и боеприпас — как раз ко времени. Осталось найти того, кто наделён полномочиями принять груз, и попытаться выжать из него премию за доставку прежде оговорённого срока. Ах да, и с «пассажиром» разобраться.

Сказать по правде, хотя Ржавый Боше сидел себе тише мыши в трюме, само его присутствие делало капитана Тензоне злым и нервным. Есть люди, с которыми лучше не иметь дел даже краем, и, если бы не настоятельная просьба ди Скавалля, никогда бы он не взял на борт «Бабочки» наёмника-убийцу. Поди знай, не возьмёт ли тот через месяц или год заказ на самого Тензоне? Но с андарской Тайной канцелярией тоже лучше оставаться в добрых отношениях, вот и пришлось выбрать меньшее зло.

Что ж, уже сегодня Боше отправится на берег, а куда там его занесёт дальше, капитан Тензоне знать не желал. Лишь бы подальше от него и его «Бабочки».

Сидеть тише мыши в вонючем трюме Ржавому Боше надоело до зубовного скрежета. Скорей бы уж прибыть на место! Куда именно они должны прибыть, Боше не знал и знать не желал. Куда бы его ни занесло дурным ветром перемены судьбы, лишь бы подальше от Шоррентова дружка Тензоне и его «Летучей бабочки».

Чем дальше оставался Линд, тем больше забывался страх, заставивший почти бездумно согласиться на бегство, и тем мрачней казалось собственное будущее. Ладно, в Линде он выпутался, но уж навряд ли на юге его ждут с распростёртыми объятиями лишь для того, чтобы отпустить на все четыре стороны. Дьяволов сын Шоррент почти прямо сказал, что работа для него найдётся, и не похоже, чтобы возможность отказаться входила в договор. Не сбежал в Линде, пошёл, куда Шоррент велел, как телок на верёвочке — значит, сам себе злобный дурень. Чего уж теперь. Придётся на новом месте смотреть, получится ли соскочить с поводка.

И вот… приплыли. В своём закутке в трюме Боше прекрасно слышал и пушечные выстрелы, и лязг якорной цепи, и скрип лебёдки: с «Бабочки» спускали шлюпку. Не потопили сразу, и то спасибо; Боше не гадал, кто именно остановил корабль и где они сейчас, гораздо больше его занимал другой вопрос: долго ли ещё придётся сидеть по соседству с корабельными крысами?

Оказалось — недолго. Часа не прошло, как матрос, приносивший обычно еду, сказал, что его ждут наверху. И уж будьте спокойны, Ржавый Боше не стал медлить! Трюмом он был сыт по горло.

От воздуха и простора закружилась голова. Над морем горел кровавым золотом закат, орали чайки, даже осточертевший скрип снастей и плеск волн о борт слышались здесь иначе. И совсем рядом шумел на берегу город. Привычный, родной портовый гомон — будь Боше сентиментален, прослезился бы.

Но сентиментальность была ему чужда, а потому Ржавый Боше потянулся, с хрустом размял шею, заодно словно ненароком осмотревшись, и с превеликим удовольствием спустился в шлюпку, искренне надеясь, что возвращаться на корабль не придётся.

На пристани его ждали. Капитан «Бабочки» передал пассажира с рук на руки мрачному коренастому типу в незнакомом Боше мундире, тот на дурном тирисском с резким южным акцентом сообщил, что отвезёт к человеку, который намерен с ним поговорить, А пока предложил помалкивать и по сторонам не смотреть. Да и как посмотришь, если шторки в экипаже наглухо задёрнуты.

И не сказать, чтобы Боше не мог сбежать — да его, пожалуй, и останавливать бы не стали, если он верно понял намёки Шоррента. Но куда он приткнётся в чужом городе без единого медяка в кармане, без оружия, без заслуженной упорным трудом репутации? Нет уж, послушаем, чего предложат, а тогда можно и решать…

Экипаж трясся и подпрыгивал на неровной мостовой. Боше попробовал было со скуки считать повороты, но вскоре бросил. Никогда прежде он не гадал заранее, что за клиент попадётся, какую работу предложат, но сейчас неопределённость взвинчивала, держала за глотку и не отпускала. Сейчас Ржавый Боше не чувствовал себя, как прежде, хозяином положения. По сути, он ничем не отличался от арестанта, разве что кандалов не нацепили. Да к дьяволу, зачем кандалы, если и без них не дёрнуться?

После очередного поворота экипаж остановился, Боже собрался уж выпрыгнуть наружу, но сопровождающий — или все же конвоир? — приказал:

— Сидеть.

Как собаке. И в морду не дашь, вот ведь… Боше мысленно выругался, и тут дверца распахнулась, на несколько мгновений впустив в душное нутро экипажа свет фонаря и непривычно пряный, свежий ветер. На скамью напротив Боше опустился… знамо дело, заказчик. У всех у них одна манера — кутаться в плащи, лица прикрывать капюшонами, а руки в фамильных перстнях упрятывать в дорогие перчатки. Спросил:

— Господин Боше, я не ошибаюсь?

— Можно без «господина», — Боше ухмыльнулся. — С кем имею?

— Свободен, — бросил тот небрежно, и стороживший Боше тип тут же испарился, лишь дверца хлопнула. Экипаж тронулся с места, и лишь тогда заказчик заговорил: — Вы всегда интересуетесь личностью тех, кто желает дать вам работу?

Этот, в отличие от прежнего конвоира, на тирисском говорил чисто и даже с некоторым шиком, словно учился языку в столичных салонах. Не то чтобы Ржавый Боше представлял, как выражаются в этих самых салонах, но аристократическую нарочитую тягучесть определял на раз — случались среди его заказчиков такое вот аристократишки. Среди «клиентов», впрочем, тоже, и кровь у них была такая же красная, а кишки такие же вонючие, как у последнего портового отребья.

— Вы так говорите, будто я эту работу на коленях вымаливал, — как только запахло переговорами, Боше успокоился: дело-то привычное. — Обычно, представьте, не я ищу покупателей на свои услуги, а они меня.

— Что не отменяет естественного желания сохранить инкогнито.

Такой вот зауми Боше на дух не переносил, но язвить в ответ было бы адовой глупостью, а потому он лишь усмехнулся молча. Когда услышит чего-нибудь ближе к делу, тогда и поговорить можно будет.

— Итак, — заказчик небрежно откинулся на спинку сиденья и закинул ногу на ногу, словно в кресле угнездился где-нибудь в парадном кабинете, а не в тряской коробке извозчика. — Вы, я слыхал, отменный мастер своего дела, хотя последнее своё задание провалили. Ну да господин Шоррент тоже человек разносторонний, не всякому с ним тягаться.

Боше опять промолчал, потому как о разносторонности Сушёной Воблы мог выразиться разве что с тройным боцманским переподвыподвертом. Стучали и скрипели колеса, Неторопливо перебирали копытами кони, донеслась откуда-то пьяная песня, и почти тут же её перебил возмущённый бабский вопль. После трюма — слушал бы и слушал, так что первым молчать надоело заказчику.

— И вот что хочу я у вас, дорогой мой Боше, спросить: понимаете ли вы всю сложность своего нынешнего положения?

— Да уж не вчера родился, — буркнул Боше. Но дьяволов сын словно бы и не услышал. Неторопливо и выразительно, эдак с расстановочкой, с деланным сочувствием, разве что руками не разводя, он рассуждал обо всем том, что Боше и без него очень даже ясно понимал. О чужом городе в чужой стране, где мастеров вроде Ржавого Боше своих хватает, и заезжих конкурентов ой как не любят. О том, что спешное бегство из Линда наверняка не позволило ему взять с собой хотя бы денег на первое время, не говоря уж о запрятанных где-нибудь в укромном месте накоплениях. О том, наконец, что даже ужин и ночлег станут сейчас проблемой, потому как на чужаков в только что завоёванном городе смотрят косо.

«Сложности»! Сам Боше выразился бы куда как хлеще — если бы сам сидел сейчас на месте этого хлыща в капюшоне. Ну да хочет пугать, пусть. За Ржавым Боше не заржавеет выслушать. Зато хоть узнал, куда дьявол занёс. Линдэнэ, надо ж так! Да ещё и Андаром захваченный буквально на днях!

Как себя держать с такими вот говорливыми да шибко умными, Боше знал преотлично. Слушать да помалкивать. Пусть распинаются, ежели язык молоть привык, глядишь, чего полезного сболтнут, лишь бы о деле за болтовнёй не забыли. Ну да этот не забудет, иначе зачем бы ему вообще тратить вечер на болтовню с наёмным убийцей? Не развлечения же ради.

— Так вот, любезный мой Боше, — дьяволов сын многозначительно кашлянул и умолк, и Боше наконец не выдержал:

— Неужто к делу перейдём?

— Куда-то торопитесь? — яда в вопросе было — так и слышалось: «На тот свет успеете».

— Жрать охота, — честно сказал Боше. — И спать.

— Хорошо, к делу так к делу. Готов поспорить, что такого дела вам ещё не поручали и такой награды не предлагали.

— Я весь внимание, — ухмыльнулся Боше. На самом деле даже интересно стало, потому как и клиенты у него случались всякие, и платили, бывало, так щедро, что можно было год пить, жрать, спать и ни о чем не думать. И если этот дьяволов сын знает о Шорренте, то, скорей всего, осведомлён и о том, какие делишки и за какое золотишко случалось проворачивать Ржавому Боше.

— Я полагаю, к вам довольно часто приходят со словами «некий господин перешёл дорогу весьма серьёзным людям». Наша ситуация отличается разве что тем, что «некий господин» весьма опасен даже по сравнению с известным вам Шоррентом, убрать его следует в глубокой тайне, а люди, которым он мешает, готовы заплатить за его голову так, что вы до конца жизни не будете ни в чем нуждаться.

— Главное, — медленно и раздельно заговорил Боше, — чтобы той жизни не осталось ровно до ближнего тихого угла, где можно приложить чарами и перерезать глотку. А то, может, ваши весьма серьёзные люди предпочитают убирать не только врагов, но и свидетелей вражды? «До конца жизни», ишь как. Очень уж сладко, ровно сыр в мышеловке.

— Хотите гарантий?

— Кто бы не захотел?

— И каким же гарантиям вы поверите?

Дьяволов сын точно угадал суть вопроса: после Шоррента Боше и сам не знал, каких гарантий требовать и как проверять их соблюдение. Тем более от людей, которые не то что имени своего не скажут, а даже лиц не покажут.

— Не знаете, — кивнул заказчик. — А я знаю, представьте. Больше скажу, те гарантии, которые я вам предложу, целиком отвечают и нашим интересом. Вы, любезный мой Боше, не должны убивать вашу, хм, цель. Она должна умереть от совершенно естественных причин, а вы должны стать тому свидетелем. И не только вы, да что уж там, чем больше окажется свидетелей, тем лучше. И вот тогда нам окажется выгодным, чтобы вы жили себе спокойно и в любой миг могли подтвердить как собственную невиновность, так и нашу.

— А в ваши «естественные причины» не входит «зашёл в кабак, нарвался на драку»? — на всякий случай уточнил Боше.

— Ни в коей мере! — вскинул руки заказчик. — Как и прочие естественные последствия, м-м-м, дурного характера и прискорбной склонности к авантюрам. Нам нужна чистая, понятная смерть. Повод принести соболезнования, а не начинать расследование. А если расследование все же будет — что, скажу честно, весьма вероятно, — то закончиться оно должно ничем. Никаких ужасающих открытий, никаких сенсаций для прессы, досадная случайность, с кем не бывает.

— Ну так знамо дело, цветы на могилку, некролог, безутешные родственнички радуются наследству?

— О, поверьте, не в наследстве дело, — тихий смех прозвучал, как показалось Боше, одобрительно. — Господин, которого мы хотим поручить вашему вниманию, затрагивает государственные интересы. И награда, если вы обставите дело так, как я сказал, будет тоже… на государственном уровне.

— Оп-па-а, — протянул Боше. Рука сама потянулась почесать в затылке, хотя давно уж отучил себя от этой сопляческой привычки. Но, как ни крути и какой стороной ни разворачивай, королей у него в заказчиках прежде не бывало. Ладно, пусть не королей, уж навряд ли сам король раздаёт такие поручения. А кто, в самом деле? Министры, генералы, Тайная канцелярия? Смотря что там за хмырь и кому он на самом деле мешает.

Тут же пришла в голову ещё мысль: что этот, в капюшоне, и соврать мог. А если и нет, так ещё вопрос, как сам король на такое посмотрит. Того и гляди, наградит прогулкой до эшафота… да нет, скорей уж по-тихому удавят в каком-нибудь каземате.

А ведь и не откажешься. Удавить по-тихому его хоть сейчас могут.

— А и свинью же подложил мне ваш Шоррент. В такие выси лезть, с моим-то рылом, — Боше аж плюнул в сердцах. — Да проще было там и сдохнуть!

— Вы совершенно зря надумали себе, м-м-м, вот все то, что вы сейчас себе надумали.

— Дьявол, ещё и менталист?!

— Нам ведь тоже нужны гарантии. Так вот, — в голосе мага звякнул металл, и Боше невольно вздрогнул. По хребту словно колотый лёд просыпался: вот и взяли на сворку, не сбежишь, не дёрнешься. — Так вот, — с нажимом повторил маг, — если вы ещё не поняли, Боше, мы даём вам тот единственный в жизни счастливый случай, который упускать нельзя. И зря вы думаете вот то самое, что вы сейчас думаете. Мастера вашего уровня просто так на дороге не валяются, это Шоррент верно сказал. Вы нам нужны. Разумеется, вам придётся выполнять приказы и быть верным хозяйской руке. Да, как пёс на сворке. Но хорошего пса ценят, кормят и берегут, верно?

— Хотите сказать, что предлагаете мне постоянную работу?

— Именно. Ну же, Боше, заканчивайте кусать локти и начинайте думать. Ржавый Боше убит в Линде, тому есть куча свидетельств и даже свидетелей. Прощайте, старые долги, враги, вынесенные заочно приговоры — разве плохо? Вы получили редкостную возможность начать новую жизнь.

— Приобрести новых врагов и заработать новые приговоры.

Маг рассмеялся, развёл руками:

— Вам видней, Боше, если жить не сможете без дополнительных заработков, тогда — да. Но если будете работать только на нас, останетесь для всех порядочным и законопослушным обывателем. Можете даже жениться. Найдём вам подходящую вдовушку, трактирщицу или булочницу, будете чин чином раскланиваться с соседями, ещё и детишек заведёте. А время от времени станете навещать родню где-нибудь на севере, вот хоть в том же Кильнерене. Как вам нравится родня в Кильнерене, Боше? Тирисская граница, прекрасно объяснит ваш дикий акцент, любовь к пиву и длительные отлучки.

— Слишком красиво расписываете, господин как-вас-там.

Сказать честно, верить хотелось. Да, слишком красиво, слишком сладко-гладко, но, дьявол бы все побрал, Ржавый Боше — это вам не сопляк с перочинным ножичком! А ведь для настоящих, серьёзных дел и мастер надобен серьёзный. Отчего не поверить, что он, Боше, и впрямь нужен, уж так сильно нужен, что ему готовы платить не жалкими монетами, а новой жизнью?

— А вы поверьте, — усмехнулся менталист. — У вас ведь и выбора особого нет. А мы, в отличие от тех ваших заказчиков, которым помешал Шоррент, не угрожаем вам каторгой или чем похуже. Пряник стимулирует лучше кнута, верно? Истинная преданность или хотя бы лояльность покупается не страхом.

— Ладно, убедили, — в этот миг Боше сам себя почти ненавидел. За то, что влип, похоже, на всю оставшуюся жизнь, за то, что сам дьявол не скажет, сколько будет той жизни теперь, но главное — за то, что ему попросту надоело ерепениться. Хотелось уже приехать хоть куда, пожрать хоть чего, лечь на постель, которая не будет раскачиваться под тобой, и знать, что назавтра тебя так же будут ждать и еда, и постель, и твёрдые планы на будущее, пусть даже сам ты их ещё не знаешь. Отчего-то вдруг подумалось, что не так уж плохо, наверное, быть хозяйским псом, присмотренным, сытым и наглым. Волки-одиночки обычно плохо кончают. И жёнушка, мирная, тёплая пышечка — тоже ой как неплохо в его-то годы.

— Правильное решение, — серьёзно сказал маг. — Что ж, сейчас я покажу вам ваше временное жильё, а завтра поговорим о вашем задании. Если за ночь не передумаете и не решите сбежать, — усмешка у мага вышла премерзкая, но Боше ответил такой же. Сбегать он не собирался.

— Сбегать он и так не собирался, но я на всякий случай добавил привязку.

— Отлично. Жду завтрашнего доклада.

Вальдих повертел в пальцах связку амулетов. Полезная новинка, пусть повторить одарские шедевры пока не удалось, но и эти невероятно облегчают жизнь. Разве плохо: он в горах под Неттуэ, но руководит своими людьми в Линдэнэ так, будто и не уезжал никуда. А идея натравить на дель Фарагатто убийцу из Тириссы оказалась, по меньшей мере, жизнеспособной. Нужно будет передать благодарность Шорренту, преподнёс им этого Боше, как говорится, тёпленьким на блюде.

Теперь бы ещё придумать, как навести его на дель Фарагатто. Не так просто выследить и загнать в ловушку матёрого зверя, но с возможностями Гильдии и Тайной канцелярии… Не уйдёт! А если охота затянется… что ж, ручной убийца в любом случае — полезное приобретение. Куда-нибудь да пригодится.

А пока — доложить королю. Все же охота началась с его подачи, да и фор Цирренту сообщит, пусть тот по своим каналам подключается. Вальдих нашёл в связке амулетов парный с королевским. «Ваше величество!»

Короткий разговор вестей из столицы не принёс, зато новости с юга, перечисленные Вальдихом по-военному чётко и сжато, короля порадовали. Вот и хорошо. Его величеству, в его-то годы, крайне полезно радоваться.

А теперь пора было заняться и своими делами.

Путь чужого мага отслеживали каждый вечер, и результаты все больше настораживали. Тот шёл прямиком к захваченной базе, к Источнику. Что он собирался там делать в одиночку, Вальдих проверять не желал.

Плохо, что ни догнать чужака, ни как-то спрямить путь, чтобы выйти к базе раньше, у них не получалось. Тот шёл кратчайшей дорогой, и конь его, по всему видать, ничем не уступал приученным к опасным тропам коням горных стрелков. Вальдих, конечно, связался с Фарресом, выяснил, что тот успел привести к Источнику королевскую гвардию, и к внезапной атаке там готовы. Но тревога не унималась, царапала с назойливостью мыши в подполе. Как будто чего-то они не учли или попросту не знают.

— Чего же он хочет? — Вальдих бродил по поляне, то натыкаясь на стреноженных коней, то мешая готовившему ужин ди Ланцэ. На ходу лучше думалось. — Какого дьявола он делает и на что надеется — один на чужой территории?

— Может, подкрепление собирается вызвать? — ди Ланцэ взял за плечо и мягко развернул к костру. — Присядьте, не мельтешите. Сейчас ужин будет.

— Подкрепление? — переспросил Вальдих.

— Укромная бухта вдали от жилья и хотя бы один корабль, и дело в шляпе, — ди Ланцэ споро раскладывал по мискам кашу и жаренные в углях колбаски. — Эй, умник мелкий, где ходишь? Кушать подано! Так вот, мэтр, мы с известным вам Нико фор Виттенцем это побережье ещё весной досконально изучили и карту опасных для обороны мест предоставили и его высочеству, и новому губернатору Неттуэ. Но карты картами, а если одарские корсары проберутся в одну из здешних бухточек под прикрытием ночи или непогоды… — он пожал плечами, словно говоря: «Дальше и сами понимаете, что тут объяснять».

— Полагаю, вы правы. Мне, признаться, не приходило в голову посмотреть на ситуацию взглядом человека военного.

Больше того, Вальдиху не пришло в голову и то, что его противник может воспользоваться как вспомогательной силой не магами, а пиратами или ещё каким отребьем. А ведь сам только что радовался, что прибрал к рукам мастера-убийцу!

— Вы маг, — вновь пожал плечами ди Ланцэ. — Учёный, а не военный. Каждому своё. Иначе зачем вам я в сопровождении? Ужин приготовить и этот умник сумеет, — он мотнул головой на Угена, молча уминавшего свою порцию.

— И вновь вы правы, Дастин, — согласился Вальдих. — Полагаю, мне лучше связаться с базой, пусть ждут нападения.

— Хорошо бы ещё в Неттуэ сообщить. Пусть вышлют команды прочесать берег.

— К сожалению, у нас нет там сейчас никого с амулетом связи. Досаднейшее упущение.

— Я могу письмо отвезти, — подал голос Уген.

— Не письмо, — быстро возразил ди Ланцэ. — Мысли ведь он прикроет, если что? — спросил у Вальдиха, похоже, не сомневаясь в ответе. И тут же обратился к мальчику: — Уж прости, но если тебя враги перехватят, они не должны узнать, что мы их ждём.

— Не перехватят, — с юношеским апломбом пообещал тот. — Так что? Поеду?

— Поедешь, — согласился Вальдих. — Не ищи там гильдейских, иди сразу к губернатору, ссылайся на меня и на принца.

— И скажешь, пусть они там у себя тоже охрану усилят, — добавил Дастин. — Источник Источником, но Неттуэ тоже лакомый кусочек. Захватив тамошний порт и верфи, Одар компенсирует потерю Линдэнэ. Не говоря уж о прямой дороге через горы вглубь Андара.

— Скажу. — Уген отставил пустую миску, зевнул и тряхнул головой, отгоняя сон, как лошадь — назойливую муху. — Тогда утра не жду.

— Поспи хоть пару часов, я разбужу. Коням тоже отдых нужен, — Дастин покачал головой: — Быстро ты вырос, умник. Я и не заметил.

Уген фыркнул и ушёл в палатку.

— Кто он вам, Дастин? — негромко спросил Вальдих. — Кузен?

— Да, через тётку по матери. Помню его настырным сопляком, вечно лез с глупыми вопросами. Признаться, с тех пор как я поступил в полк, а его отдали в ученики в Гильдию, мы и виделись всего пару раз. Я даже не знал, что он именно ваш ученик.

— Это хорошо. Мальчик не хвалится успехами. Не подумайте, Дастин, я не считаю, что маг должен быть образцом скромности, но истинные амбиции очень далеки от пустого бахвальства. Гордость не равна гордыне, вы, как дворянин и офицер, наверняка понимаете разницу.

— Понимаю. Значит, мелкий умник и в самом деле вырос… Он справится?

— В чем сейчас можно быть уверенным полностью? Я так вам скажу, Дастин: в Угена я верю, как и в любого из своих учеников. Я уже отправлял его в столицу — одного, с чрезвычайно важным поручением. Очень толковый юноша. А знаете что, Дастин, идите и вы спать. Я покараулю. Как раз успею сделать один простой, но полезный амулет мальчику в дорогу.

Гвардеец благодарно кивнул и ушёл в палатку, а Вальдих быстро перебрал готовые амулеты. Состряпать нечто действенное за пару часов на коленке — это из области дилетантских фантазий. Но можно слегка подправить готовое под нужны конкретного человека; этим и собирался заняться верховный магистр. Добавить на охранный амулет чары незаметности, усилить удачу, напитать под завязку. Мелочи, но шансов добраться до Неттуэ прибавят. Уген удачливый мальчик, но и удаче нужно по мере сил помогать.