Леща, Ваша Светлость? (СИ)

Глава 15

По дороге я обдумывала всё услышанное. Итак, олдермен Морган действительно виновен в смерти отца Лессы. И, возможно, косвенно – в её попытке самоубийства. Он разрушил жизни двух людей, и кто знает, скольких ещё. А Тобиас… Тобиас был его сообщником, прекрасно зная о грязных делах своего покровителя. Это объясняло его нежелание жениться на Лессе, когда дела её отца пошатнулись. Он боялся, что связь с семьёй, которую Морган считал угрозой, навредит и ему самому.

К рассвету я вернулась в лавку, осторожно пробравшись через чёрный ход, чтобы не разбудить Эмму. Но к моему удивлению, старушка уже не спала – сидела на кухне с чашкой травяного чая, словно ждала меня.

– Где вы были, госпожа? – спросила она без упрёка, но с явным беспокойством в голосе. – Я проснулась среди ночи от шума и обнаружила, что ваша постель пуста.

Я заколебалась. Рассказать Эмме правду? Или придумать правдоподобную ложь? После минутного размышления я решила, что ложь только усложнит ситуацию, а Эмма заслуживает доверия.

– У меня была важная встреча, – призналась я, присаживаясь рядом с ней. – С человеком, который знает правду о смерти моего отца.

– О смерти господина Харлона? Но он умер от лихорадки… или нет?

– Боюсь, что нет, – тихо сказала я. – Его отравили. Как и его друга-таможенника, который расследовал контрабанду олдермена Моргана.

– Святые небеса! – прошептала Эмма, крестясь. – Вы в это верите, госпожа?

– У меня есть доказательства, – кивнула я. – Точнее, скоро будут. Но об этом нельзя никому говорить, Эмма. Никому! Даже Мирте, даже… даже Марку. Это слишком опасно.

Эмма молча кивнула, её морщинистое лицо было серьёзным и собранным:

– Я никому не скажу, госпожа. Но вы… вы должны быть очень осторожны. Если олдермен способен на такое…

– Я буду осторожна, – заверила я её. – И скоро весь город узнает правду.

Следующие два дня прошли в напряжённом ожидании. Днём я работала в лавке, обслуживая покупателей и готовя новые блюда, словно ничего не происходило. Но в каждом незнакомце, заходившем в лавку, мне мерещился шпион олдермена, а в каждом неожиданном шуме – признак опасности.

Марк, как и обещал, вышел на работу, помогая восстанавливать лодки на верфи. Он заходил каждый вечер, приносил свежую рыбу из утреннего улова других рыбаков и рассказывал новости. Лодку Марка так и не нашли – скорее всего, её разбило в щепки о скалы, а обломки унесло в открытое море. Но его артель уже начала строить новую, и Марк с воодушевлением описывал, какой быстрой и маневренной она будет.

– Через две недели спустим на воду, – говорил он, помогая мне раскладывать товар. – И сразу в море. Соскучился я по настоящей работе.

– Ты и сейчас работаешь не меньше, – заметила я. – Целыми днями на верфи.

– Это не то, – покачал головой Марк. – Море… оно часть меня. Без него я как рыба на берегу – дышу, но не живу.

Я понимающе кивнула. У каждого человека было своё призвание, своя стихия. Для Марка это было море, для меня – торговля и кулинария. И казалось таким естественным, что наши пути пересеклись именно здесь, в маленьком приморском городке, где эти две стихии соприкасались…

На третий день после встречи с Роландом в лавку зашёл среднего возраста мужчина в добротной, но не броской одежде торгового моряка. Осмотревшись и убедившись, что кроме меня в лавке никого нет, он подошёл к прилавку:

– Доброе утро, госпожа. У вас есть свежая треска из бухты Лиона?

Моё сердце пропустило удар. Вот он, условный сигнал!

– К сожалению, нет, – спокойно ответила я. – У нас только макрель с северных отмелей.

Мужчина едва заметно кивнул:

– Жаль. А я надеялся… Меня зовут Гарет. Не могли бы мы поговорить наедине? У меня есть деловое предложение по поставкам рыбы.

– Конечно, – я указала на дверь, ведущую наверх. – Пройдёмте в мой кабинет.

Убедившись, что нас никто не подслушивает, я достала из тайника письмо Джеремайи и ключ, переданный Роландом:

– Вот. Берегите их, они стоили жизни двум хорошим людям.

Гарет бережно принял реликвии и спрятал их в потайной карман своего камзола:

– Благодарю за помощь, госпожа Хенли. Вы оказали неоценимую услугу короне. Капитан Форд просил передать, что дело близится к завершению. К концу недели у нас будет достаточно доказательств, чтобы арестовать Моргана и его сообщников.

– И Тобиаса Вейна? – уточнила я.

– Всех, кто замешан, – твёрдо сказал Гарет. – Королевское правосудие не знает исключений.

Я кивнула, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, Тобиас заслуживал наказания за соучастие в преступлениях. С другой… часть меня всё ещё помнила юношу, читавшего стихи Лессе в городском саду, даривший ей цветы и обещавший вечную любовь.

– Что мне делать дальше? – спросила я. – Как-то помочь?

– Ничего, – покачал головой Гарет. – Просто продолжайте свою обычную жизнь. Не привлекайте внимания. И главное – никому ни слова о нашей встрече. Даже самым близким друзьям.

С этими словами он откланялся и ушёл, оставив меня в странном состоянии облегчения и тревоги одновременно. Колесо правосудия начало вращаться, и скоро олдермен и его приспешники ответят за свои преступления. Но до этого момента я должна была сохранять видимость нормальной жизни и не выдать своей осведомлённости.

Но, увы, вечером того же дня произошло событие, которое перевернуло мою размеренную жизнь…

Вейн-старший, глава гильдии торговцев, устраивал званый ужин в честь важных гостей из столицы – группы королевских инспекторов, прибывших с ежегодной проверкой портовых городов. Как член гильдии, я получила приглашение, и хотя мне очень не хотелось идти, отказ мог вызвать подозрения. К тому же, эти самые инспекторы могли быть частью операции против Моргана, и мне было любопытно посмотреть на них.

Ужин проходил в городской ратуше, в просторном зале для торжественных приёмов. Длинные столы, накрытые белоснежными скатертями, ломились от изысканных блюд и напитков. Горели десятки свечей в серебряных канделябрах, музыканты в углу наигрывали негромкие мелодии, создавая атмосферу роскоши и комфорта.

Я пришла одна, в своём лучшем платье – тёмно-зелёном, подчёркивающем цвет глаз, с изящной, но не вычурной отделкой. Волосы уложила в элегантную причёску, а на груди красовалась серебряная брошь гильдии – единственное украшение, которое я себе позволила.

Тобиаса нигде не было видно, и я мысленно поблагодарила судьбу за эту маленькую милость. Зато олдермен Морган восседал во главе стола, рядом с Вейном-старшим и гостями из столицы. Мне отвели место в середине стола, среди других младших членов гильдии.

Ужин шёл своим чередом – одно изысканное блюдо сменяло другое, вино лилось рекой, разговоры становились всё оживлённее. Я старалась держаться незаметно, отвечая, когда ко мне обращались, но не привлекая лишнего внимания.

Всё изменилось, когда подали главное блюдо – огромную запечённую рыбу на серебряном блюде, украшенную затейливыми узорами из овощей и трав. Рыба была подана целиком, с головой и хвостом, и когда её поставили перед олдерменом для торжественного разрезания, он важно произнёс:

– Господа, перед вами королевский карп, редчайший деликатес, специально выловленный для сегодняшнего ужина! Такого карпа вы еще не пробовали…

Я чуть не поперхнулась вином. То, что лежало на блюде, было вовсе не карпом, а обычным речным лещом! Любой рыбак или рыботорговец мог это определить с первого взгляда.

– Простите, господин олдермен, – слова вырвались прежде, чем я успела подумать, – но это не карп. Это обыкновенный речной лещ, причём не самой первой свежести.

В зале повисла звенящая тишина. Все взгляды обратились на меня, и я почувствовала, как краснею от смущения. Но отступать было поздно.

– Вы ошибаетесь, мисс Хенли, – холодно произнёс олдермен. – Это королевский карп, выловленный сегодня утром в заповедных водах.

– Заповедных водах? – переспросила я. – Но ведь королевским указом запрещено ловить рыбу в заповедных водах до конца месяца, в период нереста. Или я ошибаюсь?

Один из столичных инспекторов – высокий мужчина с проницательным взглядом – подался вперёд с интересом:

– Мисс Хенли права. Запрет действует до конца месяца. Но, возможно, олдермен получил особое разрешение?

– Разумеется, особое разрешение. Для такого важного события… – он повернулся ко мне с холодной улыбкой. – Впрочем, что может знать простая рыботорговка о делах государственной важности? Торговать рыбой – это одно, а разбираться в тонкостях дипломатии и управления городом – совсем другое. Возможно, вам стоит придерживаться того, в чём вы действительно разбираетесь, мисс Хенли, и не позориться перед столь уважаемой публикой.

По залу пробежал неловкий шепоток. Я почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Медленно поднявшись с места, я посмотрела прямо в глаза олдермену, а затем выразительно перевела взгляд на блюдо с лещом.

– Не хотите ли отведать… леща, ваша светлость? – тихо, но отчетливо произнесла я.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Никто, кроме меня, не понял истинного смысла моих слов, но все уловили каким-то шестым чувством, что за этой простой фразой скрывается нечто большее, чем комментарий о рыбе. Морган побелел, затем побагровел, а рука его непроизвольно дрогнула, расплескав вино.

Затянувшееся молчание прервал поднявшийся из-за стола инспектор, он подошёл ближе к блюду, внимательно рассматривая рыбу:

– Должен согласиться с мисс Хенли. Это действительно лещ, а не карп. И не первой свежести, что нарушает гильдейские стандарты качества.

По залу пробежал оживленный шепоток. Олдермен Морган сидел, не в силах произнести ни слова, а Вейн-старший выглядел смущённым.

– Госпожа Хенли отлично разбирается в рыбе, – дипломатично сказал он. – Вероятно, поставщик ввёл нас в заблуждение. Приношу извинения за эту досадную ошибку.

– Не стоит извиняться, – сердечно сказал инспектор. – Напротив, нам повезло, что среди нас есть настоящий знаток, способный отличить лещ от карпа! Предлагаю тост за госпожу Хенли, чьи знания сегодня не только уберегли нас от разочарования, но и продемонстрировали важность профессионализма во всех сферах!

Все подняли бокалы, а я сидела, не зная, куда деваться от неловкости и одновременно – от странного удовлетворения. Я защитила профессиональную честь, но при этом публично поставила олдермена на место, что могло иметь последствия.

После ужина один из гостей, проходя мимо меня, шутливо поклонился:

– Позвольте выразить восхищение вашей прямотой и знаниями. Давно не видел, чтобы кто-то так элегантно закрывал рот зазнавшемуся чиновнику.

Я лишь скромно улыбнулась в ответ, но чувствовала на себе пылающий взгляд олдермена. Я понимала, что только что нажила себе смертельного врага. Впрочем, он и так им был – просто теперь вражда стала явной…